…Фельдшеры в скорой втыкают в него иголки, он понимает — это уже серьезно, Друзья замечали кровь на его футболках, он все отшучивался, мол, просто упал на гвозди, «Заживет до свадьбы», и «мы же давно не дети»… Как и все остальные, далекий от суеверий, Но последнее время жаловались соседи — в водосток у него забиваются птичьи перья, Стал загадочен и далек, как рассвет над Сеной, и какой-то бледный, бабушке отдал кошку. Можно подумать, он точно на что-то подсел, но в конце концов просто вызвали неотложку. …Он мечется: «Доктор, мне слышатся птичьи крики!» Он стонет: «Доктор, зря вы меня раскрыли!» Сейчас он знает то, что не знает «Вики»: что двадцать — возраст роста молочных крыльев. В карантинном отсеке глупые шутки вроде: «Для тебя у Элизы совсем не нашлось крапивы?» Они думают, что заботятся об уроде, он почти уже не надеется на справедливость. …Они очень долго спорили, зубоскалили, исследовали с головы и до пят его, Он понял: они уже наточили скальпели, а крылья слабые и не помогут с пятого… Они уверяют, что будет совсем не больно, что он будет таким как все и без отклонений. В шесть тридцать по Москве и не-божьей воле его приговор приводится в исполнение. А потом он лежит на кровати и смотрит в небо — небо покрыто трещинами и побелкой. Ему не плохо. И не хорошо. Он просто не был еще никогда такой качественной подделкой. Вокруг слезы радости, сладости и гирлянды, и он как будто живой и как будто в норме, Только вскрыли его какие-то дилетанты и сшили как-то неправильно, не по форме… Не те рычаги, шарниры не те, и кожа какая-то слишком живая и липнет к телу, Ампутация душ проходит у них без дрожи в руках, но до душ им нет никакого дела. Ему трудно дышать и жить, он не смотрит новости, не верит в свой пульс и все еще бледен, но Его завтра спишут, точнее, наверно, выпустят. Поставят на постоянное наблюдение. Предлагают заняться вязанием или батиком. Он начинает употреблять наркотики. Они считают, что это психосоматика, прописывают какие-то антибиотики. Его снова учат, как правильно делать выдохи, как надо справляться с депрессией и апатией, Позже ставят диагноз — он из другого вида и выписывают ему на листок пять стадий. …Он жует фастфуд и смотрит хоккей по ящику, не особо волнуясь, кто выиграет: те ли, эти ли… Они режутся. Эти крепкие, настоящие, главное — чтобы в этот раз не заметили. Ему говорят, что проблемы с белками и инсулином, дают сильнодействующие препараты, Он их не слушает, он смотрит куда-то мимо, куда пролегла дорога другим крылатым, Там какие-то белые тянутся рваным клином. «Спасибо, Элиза, но мне крапивы не надо». Ему все кажется — скоро он будет с ними…