Для нас с тобой мир разлинеен строчками, тугими струнами, дугами меридиан, Монохромен и липок сетью своей паучьей, измеряется иной системой координат. Ты играй, пусть играется — музыка, одичание, салочки с истиной, ложные имена, Ты не думай, здесь еще не такое случается, не успеешь заметить, что дожили допьяна, Что баюкаем смерть чужую в своих ладонях, на семи ветрах, и она засыпает, устало щурится, Мы живем с тобой в свободной своей погоне, связаны общей любовью и общей дуростью, Наше утро неровно разрезано желтыми лентами, нам выбрасывать руны, гадать на кофейной гуще, О чем-то, что пропили, продали за измену, отделавшись легким испугом и телом в роще… Гадать по ладоням, исследовать элементы, раскладывать карты компьютерных диаграмм, Скручивать буквой закона спиральные ленты — цепи судьбы, перерезанные пополам. В том мире было проще. Он был знакомым. Руны и карты разбрасывать на снегу, Скармливать сказку черным ручным драконам; ждать, что принцесса напорется на иглу, Ивовой веткой магию делать былью. В кровь превращать вино, ворожить миры, Долго отращивать хрупкие птичьи крылья, веря, что мы крылаты, остры, мудры, Веря, что нам под силу любое чудо, что нами не правит судьбоносное колесо, Не зная, что нас уже никогда не будет притягивать мир, похожий на детский сон, Ушли — и забылось, стали вдруг слишком взрослыми, асфальт под ногами — шахматная доска, Ночи в дозоре, кофе глотать со звездами, сигаретным пеплом дробить пустоту в висках, Утро встречать поцелуем, не ждать покоя, верить в себя, и, ища новый стимул к действию, Заключить, наконец, перемирие с судьбой. И в который раз отпраздновать равноденствие…