Всеобщая скорбь по поводу тяжелой утраты
Маршал Жуков, ошеломленный страшной вестью, внезапно потерявший своего талантливейшего соратника и друга, проинформировал о несчастном случае Москву, лично Верховного главнокомандующего, генералиссимуса И. В. Сталина. Последовал приказ — похоронить прах Героя Советского Союза, генерал-полковника Николая Эрастовича Берзарина в столице государства, на Новодевичьем кладбище.
Прощание в Берлине с останками погибшего генерала было кратким и немноголюдным. Гроб провожали ответственные лица из штабов фронта и армии, несколько командиров корпусов, дивизий и полков.
Среди провожающих был и православный священник. Он прочел над гробом покойного генерала молитву:
«…Даруй, Господи, им Царствие Небесное и жизнь вечную… Мир их праху. И упокой, Господи, души рабов Твоих — воинов, на поле брани живот свой положивших за волю, народ и Отечество. Аминь…»
Священник был приглашен по распоряжению маршала Г. К. Жукова.
Мы, бойцы и офицеры, воевавшие под знаменами 5-й ударной, как и других частей и соединений Берлинского гарнизона, еще толком не пришли в себя, пережив величайшее в истории войн сражение за советскую жизнь, за нашу честь. Нас переполняла гордость за то, что в лице Николая Эрастовича, своего командующего, мы имели пример личной храбрости, полководческой мудрости, воплотившего в себе образ человека, на которого самые достойные могли равняться.
Наши полки принесли во имя победы тяжелейшие жертвы, и немилосердной судьбе было угодно, чтобы последней нашей жертвой в Берлине стал командарм. Потеря его, как близкого и родного человека, означала для каждого из нас слезы и скорбь.
Считаные послевоенные недели своей жизни этот русский военачальник, выполняя наказ отечества, посвятил служению чистому святому делу устройства будущего великой германской нации. Тем самым он заслужил высокое уважение жителей ее столицы, с которыми лично общался. И в те горестные часы и дни немецкий народ душевно скорбел вместе с нами.
Обер-бургомистр Берлина доктор Артур Вернер выразил чувства большинства немецкого народа в телеграмме соболезнования, направленной в адрес главнокомандующего Группой советских оккупационных войск в Германии и главноначальствующего СВАГ маршала Г. К. Жукова. В телеграмме говорилось:
«Имя генерал-полковника Берзарина как освободителя Берлина на все времена вошло в историю нашего города. Берлинское население благодарно покойному не только за спасение от тирании гитлеровского режима, но и за то, что в нем оно имело действительно великодушного друга, который воспринимал все его страдания, заботы и чаяния с открытым сердцем. Высокая активность и инициатива, с которой ушедший от нас генерал-полковник Берзарин привел в движение и преуспел в деле восстановления Берлина, являются для жителей Берлина постоянным поводом для благодарности покойному».
Масштаб личности коменданта кое-кто из журналистов пытался определить словами «легендарный командарм». Но это затертое слово не подходило покойному. В Германии вообще обходились без легендарных командармов. И потому, скажем, в речи доктора Артура Вернера среди довольно богатой лексики оно, это понятие, не было использовано.
Никто из знавших и ценивших Николая Эрастовича, как мне кажется, не воспользовался по отношению к нему понятием «легендарный командарм».
Кого же в лице Н. Э. Берзарина потеряли Вооруженные силы СССР в то трагическое берлинское утро 16 июня 1945 года? Материалы того периода, преданные гласности впоследствии, позволяют внести некоторую ясность.
И мы попробуем разобраться.
Засекреченная характеристика
О содержании этого уникального документа в то время знали очень немногие. Скажем прямо — единицы. Зарегистрирован он был в спецчасти штаба фронта (по секретному делопроизводству) за № 00037 11 апреля 1945 года по категории «Совершенно секретно — особой важности».
С содержанием таких документов разрешалось знакомить крайне ограниченное число должностных лиц. Порой — всего лишь одну персону; то была серия «К».
Возможно, конкретно с данным документом были ознакомлены лица не ниже командармов и членов военных советов.
Что это за лист? Чем вызвана такая его секретность? Ведь это всего лишь «Боевая характеристика» генерала-командарма.
Здесь требуются некоторые комментарии. Но в начале необходимо воспроизвести полностью, дословно весь текст. И тогда кое-что прояснится.
«Боевая характеристика на Командующего 5-й Ударной армией генерал-лейтенанта Берзарина Николая ЭрастовичаКомандующий I Белфронтом,
Генерал-лейтенант Берзарин Н. Э. боевой и волевой командарм. Грамотный генерал в военном отношении.член Военного Совета фронта
Природу современного боя понимает правильно.Маршал Советского Союза
Вследствие умелой подготовки войск к наступательной операции и организации четкого взаимодействия их, войска армии 14 января 1945 года, прорвав сильно укрепленную, глубоко эшелонированную оборону противника на фронте Грабувфецилювка, продвинулись до 12 км, форсировали реку Пилица и, взломав в этот же день вторую полосу обороны по южному берегу р. Пилица, обеспечили ввод в прорыв 2-й Гвардейской танковой армии.Г. Жуков
В результате стремительного наступления войска армии на третий день вышли на оперативный простор и, громя вновь введенные в бой части противника, с хода прорвали Померанские укрепления, первыми вышли на р. Одер, форсировали ее и, отражая многочисленные атаки крупных сил противника, в трудных условиях обстановки, удержали захваченный плацдарм.Генерал-лейтенант
В ходе наступательных боев войска армии с боями прошли свыше 500 км, освободили 35 городов, уничтожено и захвачено: 41 552 солдат и офицеров, танков и самоходных орудий — 123, орудий разного калибра — 632, автомашин — 1842 и большое количество другого вооружения и боеприпасов.Телегин
Лично решителен, энергичный и культурный генерал, требовательный к себе и подчиненным.11 апреля 1945 года».
Делу партии Ленина — Сталина и социалистической Родине предан.
Вывод: Должности командующего ударной армией соответствует.
Ради чего для боевой характеристики была введена высочайшая степень секретности? Берзарин — командующий 5-й ударной армией. Он разработал и представил руководству страны план штурма и взятия рейхсканцелярии, ставки самого фюрера. План этот был одобрен. Была полная ясность: рейхсканцелярию возьмет 5-я ударная армия.
Но командующим этой армией мог быть кто угодно. Имена сверкают, как звезды. Одни из них — спасли Москву, другие — Ленинград. Одни из них подняты как знамя, являясь признанными победителями в Сталинградской битве. Они — в зените славы.
Но какое из имен засверкает в финале?
Обратим внимание на дату «11 апреля 1945 года», когда была подписана «Боевая характеристика» на человека, где сделан вывод: «Занимаемой должности соответствует».
Наверное, сомнений в этом ни у кого не было. Но вопрос существовал: соответствует или не соответствует? И сколько в то время, в апреле, в наших вооруженных силах лиц, которые «соответствовали»?
Таких было, по моим прикидкам, не менее десятка полководцев.
И спросим себя: о чем же собственно была речь?
Отвечаю. Речь шла о выборе человека-полководца, военачальника, которого в последние дни существования гитлеровского рейха можно поставить рядом с тем, кто на колени разгромленный рейх обрушил.
Кого можно поставить рядом с маршалом Жуковым? Кто станет его правой рукой?
Кто станет комендантом? Кто сможет плавно перевести ввергнутую в гуманитарную катастрофу Германию на мирную жизнь?
Всестороннее обсуждение на всех уровнях показало, что единственной кандидатурой на этот пост может рассматриваться только один воин-вождь, это — Николай Эрастович Берзарин.
Вывод был однозначным: Берзарин — военачальник, в личности которого, в его биографии нет темных пятен. На службе в Советской армии он не совершил ни одного поступка, достойного осуждения.
Когда маршал Жуков и его соратники проанализировали его деятельность на посту командующего 5-й ударной армией, они не нашли ничего, в чем его можно было бы упрекнуть.
Что касается боевых дел на завершающем этапе Великой Отечественной войны, то ни одну армию в Вооруженных силах СССР нельзя было сравнить с берзаринской армией.
Мемуаристы отмечают, что члены политбюро ЦК КПСС, члены правительства вначале не поверили, что такое явление, как Берзарин, было реальностью в суровую годину борьбы с немецко-фашистской агрессией…
Но вооруженные силы страны — живой организм. Им присущи беды, страдания. И вот 5-я ударная попала в полосу несчастья. Прощаясь с дорогим человеком, воины частей и соединений поклялись сохранить замечательные традиции, которые помогали им жить и побеждать.
Кто они, берзаринцы? Это личный состав частей и соединений, которых вел к победе Николай Эрастович. Перечислим эти славные воинские коллективы:
580-я авиаэскадрилья;
Полевой хирургический госпиталь № 4166;
4-я Апостоловско-Венская Краснознаменная стрелковая дивизия;
8-й Кишиневский ордена Красной Звезды отдельный полк связи;
40-я гвардейская Енакиево-Дунайская орденов Красного Знамени и Суворова II степени стрелковая дивизия;
44-я гвардейская Одесская орденов Красного Знамени и Богдана Хмельницкого II степени пушечно-артиллерийская бригада;
54-я гвардейская Макеевская орденов Ленина, Красного Знамени, Суворова и Кутузова II степени стрелковая дивизия;
60-я гвардейская Павлоградская орденов Красного Знамени и Суворова II степени стрелковая дивизия;
89-я гвардейская Белгородско-Харьковская орденов Красного Знамени и Суворова II степени стрелковая дивизия;
94-я гвардейская Звенигородско-Берлинская орденов Красного Знамени и Суворова II степени стрелковая дивизия;
96-я гвардейская Иловайская орденов Ленина, Красного Знамени и Суворова II степени стрелковая дивизия;
109-я гвардейская Борисовско-Хинганская дважды Краснознаменная ордена Суворова II степени стрелковая дивизия;
248-я Одесская Краснознаменная ордена Суворова II степени стрелковая дивизия;
266-я Артемовско-Берлинская Краснознаменная ордена Суворова II степени стрелковая дивизия;
271-я Горловская Краснознаменная ордена Богдана Хмельницкого II степени стрелковая дивизия;
295-я Херсонская орденов Ленина, Красного Знамени и Суворова II степени стрелковая дивизия;
301-я Сталинская ордена Суворова II степени стрелковая дивизия;
315-я Мелитопольская орденов Красного Знамени и Суворова II степени стрелковая дивизия;
320-я Енакиевская Краснознаменная ордена Суворова II степени стрелковая дивизия;
416-я Таганрогская Краснознаменная ордена Суворова II степени стрелковая дивизия.
Солдаты, сержанты, старшины, офицеры и генералы, служившие в этих частях и соединениях, оставив службу в вооруженных силах, с чувством гордости говорили о себе: «Мы — берзаринцы!»
5-я ударная армия покидает Берлин
Скоро штабы частей и соединений 5-й ударной получили приказ о вступлении в должность командарма генерала Александра Васильевича Горбатова. В войсках о нем ходила добрая молва. Командарм с богатым опытом, воевал еще в Гражданскую войну, знали его Михаил Фрунзе, Семен Буденный и другие первые наши военачальники. Ценил его и Георгий Константинович Жуков.
Нас интересовало: кого же посадят в кресло коменданта? Сильную личность? Скорее всего — нет. Обстановка меняется, она не для самобытных личностей. Найдут какого-нибудь Башмачкина или Поприщина. Грядет их время — «время бюрократии». Зазвучали в радиопередачах, замелькали на страницах газет словечки: «зона», «сектор»…
Родилось скандальное, уродливое дитя — Союзная комендатура. Ей нужен четырехголовый уродец, ему-то и суждено задавать тон в оккупированном городе.
Да, свято место пусто не бывает. Пост коменданта в советской зоне оккупации доверили генерал-майору А. Г. Котикову. Продержался он на этой должности долго, до 1949 года. Фронтовикам имя Котикова ничего не говорило. А. Г. Котикова знали только в 61-й армии как начальника политотдела. Из политотдела — в коменданты. Вот это трюк! Но… креатура Андрея Вышинского. Теперь наступил их сезон: главноначальствующими были маршал В. Д. Соколовский, а затем маршал В. И. Чуйков.
Штаб 5-й ударной армии, оставив Карлсхорст, переместился в город Шверин и занял там дворец, редкой красоты замок кюрфюрстов. Замок пустовал, его привели в порядок. По сравнению с ним я ничего более прекрасного не видел. Чудо архитектуры, строительной эстетики.
А что стало с резиденцией штаба нашей армии в Карлсхорсте? Власти Берлина распорядились ею по-умному. В ней ведь бесценные реликвии — обстановка здания, где подписан исторический акт о капитуляции Германии. Следовательно, комплекс этой резиденции должен сохраниться и охраняться государством. Быть культурно-просветительным учреждением, музеем — вот его предназначение.
Для немцев музей — нечто больше, чем музей. Ни одна страна в Европе не заботится так о музейном деле, как Германия. Музей там — это храм, где каждый экспонат, каждая реликвия считается святыней.
Западный Берлин отдан войскам США, Англии, Франции. И туда стали стекаться бывшие немецкие фашисты, реваншисты, недобитые усташи, хортисты, белогвардейские подонки, украинские националисты. Берлинцам отводилась роль статистов.
Чем же кроме боевой и политической подготовки занимались войска? В Берлине — четыре комендатуры. А, как известно, у семи нянек — дитя без глазу. У меня создалось впечатление, что работал только английский комендант. В его секторе находился парк Тиргартен. На высоком флагштоке у колонны Победы, возведенной немцами в честь разгрома французских войск императора Наполеона III в 1871 году, печально и зловеще болтался государственный флаг Великобритании.
А на территории Тиргартена, где деревья оказались угробленными артиллерией, а бассейны с их скульптурными композициями разрушены, образовалась огромная барахолка-толкучка. Неисчислимые толпы людей там чем-то торговали, что-то обменивали.
Комендант, генерал-англичанин, периодически устраивал на этом торжище облавы. Окружив пространство боевыми танками, английские солдаты производили аресты в толпе. Часто в эти сети попадали и люди из нашего полка. Взяв переводчика, я ездил иногда в английскую комендатуру с «освободительной» миссией. Один раз, ссылаясь на недовольство происходящим А. Я. Вышинского, я поинтересовался у чинов английской комендатуры, на каком основании задерживают здесь людей. Англичанин ответил, что, мол, в парке ночью найден труп убитого человека и они теперь разыскивают преступников. Было понятно, что правонарушений наши солдаты не совершали, а задерживали их с целью выуживания сведений о русских воинских частях. Бедняг допрашивали английские разведчики, а по возвращении в свою часть ими занимались смершевцы. И у всех была работа.
К осени 5-я ударная армия ушла из Берлина. Частям и соединениям армии поручили временно выполнять функции пограничников. Зеленых фуражек не выдали, а на постах разместили. Мы охраняли морское побережье, выполняли план демилитаризации, то есть уничтожали производственные мощности, выпускавшие вооружение и боеприпасы для вермахта, люфтваффе, для германского морского флота.
Нам определили место для работы — остров Узедом на Балтийском море. На острове — секретная база «Пенемюнде». Тут находился ракетный центр, возглавляемый Вернером фон Брауном. Вдоль побережья располагались десять стартовых площадок. Ночами, оставляя огненные языки, с них уходили в небо Фау-2.
В 1945 году фашисты стали терроризировать Лондон. Однако серийная ракета Фау-1 пролетела всего лишь 325 километров.
С потерей стартовой базы на западе крылатую ракету стали запускать с Пенемюнде. Отсюда до Лондона более тысячи километров. Ракету поднимали на самолете и запускали уже над морем. Таинственный остров. Таким его сделали нацисты. Он расположен на самом краю немецкой земли, по соседству с Рюгеном, другим клочком суши среди моря. Рюген фашисты использовали в качестве заповедной зоны отдыха для высших чинов рейха. А на Узедоме они разместили заводы по выпуску самолетов-снарядов «фау».
Пусковые площадки для «фау» находились где-то в Голландии, оттуда Фау-1 полетели на Лондон. А в сентябре 1944 года модернизированный вариант самолета-снаряда Фау-2 отправился туда же. Если Фау-1 летел низко и его можно было сбить, то Фау-2 имел значительно большие высоту и скорость. Истребители перехватить его не могли. Да и радости от сбитого «фау» мало: он все равно падал и взрывался.
5-я ударная армия, двигавшаяся к Зееловским высотам в апреле 1945-го, подвергалась ударам «фау». Эти самолеты-снаряды воспринимались глазом, как два спаренных друг с другом самолета. Так оно и было — под «мессершмиттом» находился похожий на самолет «фау», только без мотора, весь набитый взрывчаткой. Взрыв такого «самолета» бойцы нашего полка наблюдали и на Кюстринском плацдарме. «Мессершмитт» направил беспилотный «фау» на переправу, и самолет-снаряд врезался в берег Одера. За километр разнеслась взрывная волна. Конечно, в эпицентре взрыва все было разворочено.
Теперь полку предстояло уничтожить заводы по производству «фау». Сверкали огни электросварки, ухали взрывы. Цехи находились под землей. Их разрушили. Взорвали электростанцию, железнодорожные сети. Ликвидировали сотни тонн жидкости, предназначенной для заправки двигателей «фау». Подразделения полка с заданием по очистке острова справились месяца через два. Ломать — не строить!
Мне показывали «фау». Повезли на берег моря. Миновали покрытые лесом песчаные холмы и нагромождения валунов и остановились у проволочных заграждений. Оставили машину, прошли немного и увидели бетонную прямоугольную площадку. На ней виднелось пусковое устройство с направляющими балками. Поблизости располагался небольшой бетонный погреб, где укрывалась стартовая команда. В полусотне метров, там, где на берег накатывали волны моря, распластался искореженный «фау», близ него — оперенная стальными пластинками головка ракеты. «Фау» с виду — простой одномоторный самолет, только без пропеллера. На конце фюзеляжа вместо руля поворота различалась сигарообразная труба. В ней сжигалось горючее, двигающее снаряд. Горючее рассчитывалось на определенную дистанцию. Кончалось горючее — снаряд падал. Видно, образец самолета-снаряда, лежащий перед нами, не был удачным. Он не взлетел, взорвалось горючее, и снаряд остался на земле. Подобным «фау» гитлеровцы угостили нас под Кюстрином.
Кстати, о ракетном топливе. На острове Узедом Вернер фон Браун хранил его в огромных цистернах, скрытых в лесу. Возле них мы, как положено, учредили посты. Среди часовых, к сожалению, оказались любители алкоголя. Уходя на пост, они тайком запасались пустыми канистрами, заполняли их и после смены доставляли трофейную жидкость в свои каптерки. Ее основу, как оказалось, составлял этиловый спирт, подкрашенный марганцовкой. В химическом взводе спирт этот перед употреблением очищали, а в других подразделениях этим пренебрегали, но расходовали. И скоро цистерна «высохла».
Тогда выпивохи взялись за соседнюю емкость. Жидкость здесь оказалась с иной химической формулой. Произошло массовое отравление с летальными исходами. За сутки погибли 12 человек. Случай этот изрядно напугал наших солдат, до сих пор ехидно хихикавших над увещеваниями командиров.
Напугал, но не всех. В те горестные дни я заглянул в офицерское жилье, где обитал военный инженер Михаил Виноградов, мой знакомый по боям на Днестре. Тот самый инженер, которого год назад «воспитывал» сам Берзарин.
Получилось тогда так. Командарм приехал к нам на полевые занятия, которые проходили во втором эшелоне. Генерал увидел бредущего по полю офицера в подпитии. Остановил машину и взял его в салон. Завез на командный пункт полка и беседовал с ним. Сначала спросил его имя, отчество и фамилию. Услышал: «Михаил Сергеевич Виноградов».
Командарм сказал ему, что его поведение предосудительно. Нельзя шататься на учениях в таком непривлекательном виде.
— Вы злоупотребили спиртным, — сказал ему командарм. — Перехватили через край. Вы знаете номер своего сапога?
— Знаю, — промямлил Миша Виноградов.
— Прекрасно, — сказал командарм. — Почему же вы не знаете своей нормы, усаживаясь за стол?
Михаил не потерял чувства стыда. Находясь рядом с генералом, он протрезвел. Поднялся и стал просить прощения… Миша Виноградов с тех пор «завязал». Продержался около года. Самое страшное, что я увидел сейчас, перед ним возвышалась бутыль со смертоносным горючим. Рядом стоял недопитый стакан. И в нем — жидкость, погубившая группу людей.
Заплетающимся языком Миша пояснил мне, что данный вид ракетного топлива пригоден закаленному славянину для приема внутрь. Надо только начинать с небольших доз. Постепенно организм адаптируется…
Когда я поведал командиру полка о своем визите к инженеру-оружейнику, он схватился за голову. Воскликнул: «Кошмар!»
Артемов рассудил здраво:
— Ругать таких людей бесполезно. Это изломанные войной, но живые души. Они ходили в атаки и контратаки. Пережили немыслимое напряжение, сейчас мечутся, пьют все без разбора. Им надо уходить к семьям, на родину. Привезите Виноградова сюда, и мы с ним поговорим.
Виноградова привезли, он был почти трезв. Начал просить командира полка:
— Сергей Григорьевич! Я устал. Не владею собой. Отпустите меня домой…
И тут же Виноградов написал рапорт с просьбой о демобилизации.
Виноградов убыл из полка вместе с другими демобилизованными. Снабдив их документами, я поехал в прокуратуру — дезертировал один наш связист. В прокуратуре пришлось посидеть в приемной, мой юрист куда-то отлучился. Увидел на столике подшивку газет, стал читать. По горизонтали. Заметил материал о Квантунской армии, которая разбита советскими войсками. О Хиросиме и Нагасаки. Как все это далеко! Обзор материалов о подготовке к судебному процессу над главными военными преступниками — это я прочел бы, но вернулся мой юрист.
Военный юрист капитан Самсонов в качестве дипкурьера побывал уже в Нюрнберге, готовился к новой ходке в том же направлении.
— Хочешь, и тебе добуду пропуск на проезд туда. Производит впечатление…
— А кто меня отпустит с работы? — ответил я.
Самсонов поведал, что корреспондентов в том городе не счесть. Ищут сенсаций. Слетелись как мухи на мед.
Да, каждое слово арестанта, нацистского бонзы, теперь — сенсация.
Кейтель, Геринг, Гесс, Кальтенбруннер… Они в застенке, и в этом сложность. Но порой информация просачивается через адвокатов. Геринг — апостол люфтваффе. Что думает о бомбилах США бывший шеф нацистских бомбил? Геринг на эту тему дал ответ.
— Люфтваффе не выходило из рамок параграфов «Права войны». А вот теперь мир увидел истинное обличье «гуманистов» США. Они стерли с лица земли Дрезден. Теперь сожгли жителей Хиросимы и Нагасаки. Германскую авиацию обвиняют в жестокостях. Люфтваффе, конечно, согрешило. А что вытворяют англоамериканцы? Чем мы хуже их? — спросил Геринг. — По военным преступлениям «гуманные» янки и томми обогнали всех. Кто и когда отдаст под суд этих виновных?
На вопрос Геринга мог бы ответить только Всевышний…
С острова Узедом полк вернулся в Грейсфальд и Штальзунд. Там и произошло расформирование ряда дивизий. Расформировали и нашу, 248-ю. Это произошло перед Новым, 1947 годом.
Берлинские друзья и соратники первого советского коменданта чтет память героя
Берлинский магистрат не забыл 5-ю ударную, берзаринскую армию. Полвека тому назад, создав Немецко-русский музей в Берлине-Карлсхорсте, магистрат воздвиг памятник всему XX веку. Уникальные исторические экспонаты, реликвии не оставляют равнодушным посетителя — специалиста, находящегося в командировке, туриста, студента, учащегося, всякого любознательного человека. Высок научно-познавательный уровень работы этого учреждения. В нем трудятся талантливые энтузиасты-историки, бескорыстные распространители знаний о политике и культуре современного общества и проблемах многонационального Берлина, одного из центров Европейского союза.
Осуществлены содержательные публикации. Назову одну из них — книгу Лутца Присса «Николай Э. Берзарин: Берлинские диспуты: Симпатии объединяются на его стороне». Издание осуществлено фондом Розы Люксембург и Обществом Россия — Германия. Книга переведена на русский язык и издана в Москве в 2004 году.
Для того чтобы посетитель мог легче ориентироваться в тематике экспозиций, устроители музея создали большую рельефную карту-макет Большого Берлина. Макет оборудован лампочками, загорающимися в нужную для экскурсовода минуту. На этой карте можно проследить весь ход операций русских войск по взятию Берлина.
В залах музея экспонируются фотографии советских солдат и офицеров, отличившихся в боевых схватках при последнем штурме города. Выставлены скульптуры, картины.
Впечатлительный человек может оцепенеть, оказавшись в зале, где был подписан представителями стран антигитлеровской коалиции в побежденной Германии акт о безоговорочной капитуляции нацистского государства. В зале всё сохраняется в том виде, в каком оно было в мае 1945 года. Блестит натертый паркет, зеленеют скатерти на столе, сияют лаком кресла. Посетитель в летах не может не подумать, увидев обстановку, мебель: увы, вещи намного долговечнее, чем люди. И мебель фараона Тутанхамона красуется в Каирском музее. К счастью, молодежь такие мысли не посещают.
Весьма богаты и содержательны экспозиции, где представлены биографические материалы, касающиеся генерала Н. Э. Берзарина. Директор музея доктор Петер Ян затратил немало энергии, чтобы собрать материалы о Берзарине — и у себя на родине, и из российских архивов. Господин Герт Порше подготовил подборку дат и фактов о воссоздании инфраструктуры Берлина. Подборка помещена в книге «Николай Э. Берзарин: Берлинские диспуты…». Он пользовался надежными источниками, и я, автор данного повествования, часто обращался к публикациям доктора Порше, чтобы освежить свою память.
Посетителям демонстрируются кинохроника той эпохи, документальный фильм с показом процедуры подписания акта о капитуляции. Человек, посетивший этот музей, уходит отсюда обогащенным. Посетители благодарны персоналу музея за продуманные композиции, за все то, что он сделал и делает, чтобы люди не забывали историю и серьезно задумывались над ее уроками. Сколько лет политики, средства массовой информации твердили, что вот-вот наступит время, когда человечество покончит с войнами. За войны винили только русских и немцев. Наступил XXI век. И разразилась чудовищная по масштабам война в Ираке, на территорию этой страны, под фальшивым предлогом, вторглись войска США и их многочисленных союзников. Раздираемый противоречиями мир не в состоянии покончить с кровавыми конфликтами. Во всех частях света очаги войны тлеют, они время от времени загораются весьма опасно, льется кровь. Природных ресурсов достаточно не у всех, у кого есть сила, тот пытается предпринять попытки перераспределить их в свою пользу с помощью оружия, под дырявой ширмой борьбы с «международным терроризмом».
Существует международное право, есть договоры и соглашения. Но разве правовых документов не было перед Второй мировой войной? Они были и есть. Коварные властители не могут жить без войн. Более двух тысяч лет тому назад жил мудрый человек, философ Сенека. Он резонно винил в развязывании агрессивных войн порочного правителя и его окружение.
«Я покажу тебе, — писал Сенека, — чего не хватает высшим мира сего, чего недостает тем, которые имеют всё. Им не хватает человека, который говорил бы им правду. Высокопоставленный чиновник в присутствии лживых советников теряет всякую чуткость. Он перестает отличать истину ото лжи, потому что вместо правды он вынужден слушать только лесть. Ему нужен человек, который говорил бы ему, какие из донесений — ложны, а какие — нет. Разве ты не видишь, как перед этими властелинами разверзается бездна? И происходит это потому, что они слишком часто доверяли ничтожным тварям. Никто из окружающих властелина не подает ему совет по внутреннему убеждению; они лишь соревнуются в подхалимстве, стремясь лживой лестью превзойти друг друга. И как часто случается, такие властители теряют всякое представление о своих истинных силах, начинают считать себя непревзойденными гениями, впадают в ослепление, затевают ненужные конфликты и ведут войны, которые в конце концов становятся опасностью для всего мира. Однажды прогневившись, они нарушают мир, столь полезный, сколь и необходимый, который потом уже никто не может восстановить. Они проливают реки крови, пока наконец-то кто-то не прольет их собственную кровь… Так они навлекают громадные несчастья и на самих себя, и на свои страны».
Эти строки, содержащие мысли великого римского провидца, я нашел в мемуарах отставного генерала вермахта Вальтера фон Зейдлица «Дважды приговоренный к смертной казни». Это было в марте 1975 года в Лейпциге, где на Международной книжной ярмарке презентовалась и моя книга «Секрет Сталинграда». Там видный деятель немецкой культуры Хёпке, автор труда «Власть ради духа», познакомил меня и с самим автором. В книгоиздании, в прессе и других средствах массовой информации дули ледяные ветры холодной войны. И нам было о чем поговорить. Говорили мы о книгах Генриха Бёлля и Юрия Бондарева, о Шолохове и Ремарке, о роли фронтовиков в антивоенном движении, в укреплении дружбы между СССР и Германией. Фон Зейдлиц перед этим побывал в Карлсхорсте, и мы, естественно, вспомнили о Берзарине.
— В Сталинграде я сдал русским оружие своего корпуса без истерики, — сказал мне фон Зейдлиц. — Потом, в лагере военнопленных, мне часто снился не Сталинград, а почему-то Демянский котел, где основным нашим «оппонентом» выступал Николай Берзарин, при имени которого в картотеке Генштаба имелась пометка «Уссурийский тигр». Он, конечно, великий мастер атаки на широком фронте. Как это ему удавалось? Не знаю. Но странно, что не об этом я спросил бы его, если б мы встретились. Демянск… У меня имелись все данные для победы. Победы моей группировки войск, но почему-то все разваливалось в последние часы перед боем. В потусторонние силы я не верю. Лешие, русалки, кикиморы — оставим их для детей. Однако в этом проклятом месте что-то решительно восставало против меня. Офицеры штаба не могли читать карты. На маршах у офицеров отшибало память, они теряли ориентировку и водили свои подразделения по кругу. Офицеры и солдаты жаловались на зрительные и слуховые галлюцинации. Вернувшись из России в Германию, я нашел в научной литературе исследования о так называемых геопатогенных зонах. Но что можно объяснить этой теорией в военном искусстве? Берза-ринские дивизии тоже состояли из людей. У Берзарина мощь электромагнитного поля разве не ощущалась?
Фон Зейдлиц сказал мне, что он на свои вопросы, касающиеся проклятого «немецкими богами» Демянска, где пали на поле боя тысячи немецких и русских солдат, еще будет искать ответы. Но я объяснил фон Зейдлицу, что присутствие неких потусторонних сил в Демянске, на Валдае не исключается. Это наиболее чувствительное место России, святое место, там начинается Волга. Волга у древних греков называлась Ра — река Солнца, река Истины! В Индии, в Калькутте, в древних ведических санскритских рукописях это место упоминается. Его посещали монахи-брахманы. Они искали то место, где человеческая душа соприкасается с небом. Отсюда начиналось хождение купца Афанасия Никитина за три моря… И этим все сказано. Но я, встречаясь с ветеранами, выяснил, что в боях в районе Демянска у самого Берзарина наблюдался прилив творческой энергии, люди в подразделениях не ощущали дискомфорта, им геопатогенное поле даже помогало. Случались веселые моменты: немецкие транспортные самолеты, сбрасывая окруженным частям контейнеры с продовольствием, порой ошибались и такой груз попадал в расположение берзаринских батальонов. Наши солдаты имели возможность полакомиться немецкими сухариками, сушеными овощами: картошкой, морковью, луком. В контейнеры закладывали и шоколад. Ротные кулинары, имея выловленную в Селигере рыбу, готовили уху, приправляя ее трофейными овощами. Получая в свои котелки уху, солдаты-красноармейцы возносили хвалу «благодетелям» — верховному шефу люфтваффе Герману Герингу и его подопечному на российской земле Вальтеру фон Зейдлицу. Распространился слух, что якобы в одной такой трапезе принял участие и командарм. Что ж, такое могло произойти.
Мы с бывшим генералом вермахта вспомнили еще кое о чем.
— А как поживает наш Красногорск? — задал мне вопрос фон Зейдлиц.
Да, генерал не забыл подмосковный Красногорск, где содержались немецкие военнопленные. Там советский суд в 1944 году приговорил его к расстрелу за то, что его войска злодейски сожгли русскую деревню. Комиссия, опросив уцелевших крестьян, составила акт, передала его в прокуратуру. Генерала привлекли к ответственности. Но к тому времени Вальтер фон Зейдлиц примкнул к немецкому сопротивлению и стал руководителем антифашистского Союза немецких офицеров. Друзья приговоренного обратились в Верховный Совет СССР с ходатайством о помиловании своего лидера. Их просьбу удовлетворили. В тот же период Имперский суд в Берлине заочно приговорил Зейдлица к смерти за измену фюреру. Об этих своих злоключениях и рассказал Зейдлиц в своих мемуарах «Дважды приговоренный…».
В лагере фон Зейдлица знали как человека со скрытым талантом художника-ювелира. Это видно по изготовленным им сувенирам. На дереве он выгравировал фигурку оленя и еще сделал изящный портсигар. Изделия эти предназначались для передачи И. В. Сталину, ко дню рождения генералиссимуса. Их с любопытством рассматривают ныне посетители музея, который функционирует в Красногорске по улице Народного ополчения, в доме 15, где располагался штаб военнопленных.
Я рассказал фон Зейдлицу о нынешнем Красногорске. Сидя в кресле, он слушал меня, опустив голову. В Германии приговор Высшего имперского суда в отношении Вальтера фон Зейдлица-Курцбаха был отменен только в 1996 году.
Драгоценные реликвии
На рубеже XX–XXI столетий христианской эры мы стали свидетелями явления, похожего на удивительную сказку: имя талантливого русского самородка, полководца и администратора Николая Эрастовича Берзарина оказалось популярным в обширном анклаве европейской цивилизации, в Германии. Процесс слияния двух немецких государств в одно целое породил диспут: быть или не быть имени Берзарина в общеберлинском списке исторических личностей, почетных граждан германской столицы.
Проблема не из простых. Это явствует из такой справки.
Традиция почетного гражданства восходит в Берлине к 1813 году, к эпохе, когда со Шпрее выметали наполеоновских вояк. Первым удостоился этой чести 6 июля 1813 года пламенный христианский проповедник, пастор Готлиб Риббек. До 1946 года городские депутаты и магистрат, действовавшие до того времени на весь Берлин, присвоили это звание шестидесяти четырем лицам. Официально является почетным гражданином Берлина российский император Николай I (1796–1855), подавивший Польское восстание 1830–1831 годов и революцию в Венгрии 1848–1849 годов. Говорить о том, что факт почетного гражданства русского человека в Берлине льстит национальному самолюбию, не стану. Но в конце концов национальное самолюбие все же представляет некую ценность…
Вначале оно присваивалось здравствующим особам, что соответствовало статусу, смыслу почетного гражданства. Но со временем вошло в практику давать это звание в исключительных случаях особо заслуженным людям и посмертно.
Статус «Почетный берлинец» («Ehrenburger Berlins») дан был Берзарину посмертно властями ГДР в 1975 году.
В силу особых обстоятельств после окончания Второй мировой войны на территории Германии возникло два суверенных государства — ФРГ и ГДР.
Столицу Третьего рейха после войны постигла подобная участь — Западный Берлин отправился в самостоятельное «плавание», а Восточный Берлин превратился в столицу Германской Демократической Республики. После окончательного административно-политического разделения города западноберлинская палата депутатов с 1946 года пожаловала звание почетного гражданина двадцати девяти лицам. Восточный Берлин, столица ГДР, имел 24 почетных гражданина.
Ветер холодной войны унес с географической карты государство ГДР. На карте возникло одно государство — ФРГ. В 1992 году раздельно существовавшие списки почетных граждан из Восточного и Западного Берлина были объединены. Из списка Восточного Берлина общеберлинский сенат взял в объединенный список только семь исторических имен. Имена двадцати двух граждан, в том числе и имя генерала Н. Э. Берзарина, в этот список не вошли.
Исключение Берзарина из списка почетных граждан Берлина вызвало протест части берлинского общества. Выразил протест доктор Франц фон Хаммерштайн, председатель объединения «Берлинские друзья народов России». В защиту доброго имени русского генерала, первого военного коменданта Берлина, многократно и решительно выступал бургомистр района Берлин-Фридрихсхайн, член руководства СДПГ Гелиос Мендибур. «Нам не мешает, — говорил он своим согражданам и оппонентам, — то, что Берзарин был советским офицером и коммунистом, его гуманизм и его помощь берлинцам связывают нас с ним».
Беспокойство вызывала не только судьба почетного гражданства Берзарина. В Берлине существовала площадь Берзарина, такое название получила в свое время бывшая Балтенплац. Сенат, где большинство голосов принадлежало партии ХДС, пытался упразднить новое название этой площади. С ХДС солидаризировались депутаты от партии СвДП. Чтобы опорочить имя Берзарина, в ход пустили досужие домыслы, ложь и клевету. Например, депутат от фракции ХДС в берлинском парламенте Гюнтер Тёпфер распространил ложный слух о том, что якобы 27-я армия, имея генерала Берзарина на посту главнокомандующего, в 1940 году на территории Прибалтики творила злодеяния; персонально генерал депортировал людей в Сибирь, в городах публично сжигал книги.
Но вот в Немецко-русском музее в Берлине-Карлсхорсте появились архивные документы, из которых видно, что Берзарин в 1940 году служил на Дальнем Востоке, переведен на северо-запад России только в 1941 году. Сановный фальсификатор, лжец, что называется, сел в лужу, то есть был изобличен.
По вопросам о заслугах генерала Н. Э. Берзарина в послевоенном восстановлении жизнедеятельности германской столицы газета «Берлинер цайтунг» в мае 1995 года пригласила своих читателей на дискуссию. Свыше пятисот человек приняли участие в бурно проведенных дебатах.
Разумеется, мнения высказывались разные, нередко противоречащие друг другу. Но большинство берлинцев, очевидцев и участников событий весны 1945 года, доказывали очевидное: «Берзарин спасал людей от голода и болезней после падения гитлеровского режима, снабжая их продуктами питания, помогая больным и пострадавшим». Среди ораторов находились и люди, выжившие благодаря помощи комендатур. Не молчали и личности с менталитетом Гюнтера Тёпфера, но их оказалось очень мало.
Одними дебатами, спорами, обсуждениями дело не ограничивалось. Как искренний друг России, действовал западно-берлинский пенсионер, инженер по технике снабжения Герт Порше. В 1995 году он, как свидетель берзаринского времени, предпринял поиск документов, подтверждающих заслуги Берзарина в спасении берлинцев от голода, от эпидемий, вызванных катастрофой всех систем жизнеобеспечения. Он выявил конкретные факты, когда в медицинские учреждения направлялись продовольствие и медикаменты из армейских фондов.
Гитлеровцы взрывали в Берлине мосты. Они не считались с тем, что для населения эта мера будет иметь катастрофические последствия. Против этого возражал даже Альберт Шпеер, министр вооружений. В записке, адресованной самому фюреру, он писал 13 марта 1945 года: «Подготавливающиеся в Берлине взрывы мостов повлекут за собой, например, то, что вследствие этого Берлин нельзя будет снабжать продовольствием. Кроме того, промышленное производство и жизнь людей в городе на годы стали бы невозможными. Эти взрывы принесут с собой смерть городу». И что же? Гитлеровские генералы разрушали всё, что можно разрушить. Закончились сражения. Кто восстанавливал в Берлине мосты? Саперы 5-й ударной армии. Кто восстанавливал линии метрополитена? Немецкие рабочие, но кормила их Советская армия, материалы дала она же. Инженер Герт Порше на основе своей профессии и своего многолетнего инженерного опыта оценивал действия генерала Берзарина с самой лучшей стороны.
Инженер Герт Порше искал и нашел адреса проживающих в Москве членов семьи Берзарина. Дочь генерала Лариса Николаевна и ее муж Петр Александрович Курцев отозвались на весточку от немецкого друга. Петр Курцев возглавлял в 1945-м армейский военный госпиталь. Персонал госпиталя лечил тех пациентов-берлинцев, которых порой доставляли в палаты. Охотно общалась с господином Порше и младшая дочь генерала, Ирина Николаевна Лазук. В общении им помогали сотрудники российского посольства в Берлине.
Несомненную научную ценность представляет составленная господином Порше хроника жизни и деятельности военачальника, коменданта Берлина генерала Н. Э. Берзарина. Даты и события строго документированы.
Исследования Герта Порше позволили организовать в 1995 году выставку на тему «Берлин, 1945». Выставка наглядно и убедительно свидетельствовала, что ко 2 мая город оказался на краю пропасти. Сотням тысяч жителей Берлина грозила смерть от голода и эпидемий. Но город был спасен. Город имел коменданта, начальника гарнизона, принявшего власть на себя. Власть ради возрождения к жизни. Ему принадлежит девиз: «Берлин должен жить!»
К сожалению, на выставке «Берлин, 1945» лишь побочно было отмечено, что советские военные власти провели комплекс мероприятий в отношении обеспечения населения освобожденного от нацистов города продуктами питания. Важные инициативы коменданта Берзарина остались неосвещенными.
Инженер Порше и его единомышленники сумели доказать немецкой общественности, что деятельность коменданта Берлина генерала Берзарина оставила в истории города заметный след. Их предложения были приняты во внимание законодателями и властями Берлина.
Здравомыслие восторжествовало. Одна из красивейших площадей города — Берзаринплац сохранила свое название, которое она носила в послевоенные годы. Находится площадь Берзарина в берлинском районе Фридрихсхайн.
И еще одно важное событие произошло в культурной жизни Большого Берлина — 20 марта 2002 года имя Николая Эрастовича Берзарина было вновь внесено в список почетных граждан Берлина. 11 февраля 2003 года сенат Берлина с подачи правящего бургомистра Клауса Воверайта подтвердил: Николай Эрастович Берзарин — почетный гражданин города Берлина. За это проголосовали Социал-демократическая партия (CLGU) и Партия демократического социализма. Против голосовали христианские демократы. Знаменательно, что произошло это именно в тот день, когда Соединенные Штаты Америки и их сателлиты начали агрессивную войну против Ирака. Запылал от ударов «высокоточного» американского оружия Багдад. В руины превратился город, существовавший тысячелетия, город древнейшей на земле культуры.
В тот день депутат бундестага Федеративной Республики Германия госпожа Гезина Лёч, умная и энергичная женщина, призвала федеральное правительство отказаться даже от косвенной поддержки этой грязной войны.
Призыв Гезины Лёч нашел широкую поддержку немецкой общественности. Проблема войны и мира для немцев — не абстрактное понятие. Берлин отстаивает мир. Довольно каяться! Миролюбие Германии выдержало исторический экзамен.
Имя генерала Николая Эрастовича Берзарина служит символом мира и свободы.