Мария сидела в своей спальне, готовясь ко сну. Она расчесывала волосы и любовалась на их блеск и красоту. Единственно чем наградила ее природа - это ее чуть рыжеватые густые волосы. Они ниспадали ей на плечи, ложась волнистыми прядями, и блестели в свете свечи. Лицо у нее было миловидным, но лишенным изюминки. Глаза всегда были словно потухшими, правда, цвет их, напоминающий грецкий орех был не плох. Она всегда казалась грустной, и поэтому на нее мало кто из мужчин обращал внимание. В прошлую зиму они с семьей жили в Петербурге. И на скольких балах она не побывала, жениха так и не нашла. На танец ее приглашали обычно из вежливости и всего один раз, так как она от природы еще и немного прихрамывала. Это сказывался врожденный вывих бедра. И хотя с ней тщательно занимались и доктора, и учителя танцев, все же это было слегка, но заметно. Хотя она и была, как считали все окружающие барышней-тихоней, она обладала жгучим темпераментом. Ее не устраивала тихая жизнь в глуши, она мечтала о столице, балах, раутах. Мечтала, чтобы у нее был свой салон, куда бы съезжалась вся знать, она мечтала блистать в свете, но этого ей, видимо было не дано. Полинка дура, думала Мария, вспоминая ее вздохи по князю Владимиру. Конечно, он был определенно не дурен собой, наверняка умел обходиться с дамами, но он решил жить в глуши, уехав из Петербурга, оставив службу и свет. Ее не устраивал такой жених. Будучи в прошлом сезоне не слишком популярной среди знатных мужчин, желающих вступить в брак, Мария вернулась домой и была сосватана с Владимиром, к которому была совершенно равнодушна.

  Однако, на вчерашнем балу, князь уделял ей очень много внимания, при этом постоянно посматривая на ее младшую сестру, и она поняла, что он что-то задумал. Согласившись жениться на ней, он совершенно не намерен был этого делать. Вчера она была ослепительна. Ей было сшито потрясающее платье из шелка цвета морской волны. Он очень гармонировал с оттенком ее волос, которые были тщательно уложены и завиты. В уши она вдела те самые серьги, которые они с Полиной нашли на берегу. Матушка, заглянувшая к ней в уборную перед балом, пришла в неописуемый восторг, от вида своей старшей дочери. Мария казалась восхитительной. Глаза горели, грудь вздымалась, тонкая талия подчеркивала стройность фигуры. А в маленьких раковинках ушей сверкали потрясающей красоты серьги. Идеально подходившие по цвету к её платью.

  - Откуда у тебя такая красота, дочь? - спросила матушка, рассматривая драгоценные подвески в ушах дочери.

  - Мне их старый князь подарил, - соврала Мария. Она решила предупредить старого пройдоху, чтобы он не сознавался, что не имеет к этим серьгам никакого отношения. Полина тоже станет молчать о том, откуда у нее эта брошь. Ан нет, так пусть ее считают вруньей.

  Говорят, в наших краях появился молодой красавец, так похожий на молодого князя, что ни у кого не оставалось сомнений, что это грехи молодости старого князя, которыми можно его немного пошантажировать. Помнится, батюшка, не без смеха сказывал, что в молодости князек был так охоч до женского полу, что не упускал возможности уложить под себя любую приглянувшуюся ему бабенку. Вне зависимости от принадлежности к свету. Ему были все равны и дворянки и дворовые, и крестьянки, главное, чтоб была сисяста и до любви охоча. Так, что тут по всей губернии столько бастардов бегает, что и не сосчитаешь!

  А еще Мария на балу заметила, что танцуя с нею, молодой князь все время рассматривал ее серьги и постоянно, что-то шептал ей на ухо. Она поняла, что это были не очень приличные обещания их совместного счастливого брака. Она не знала, как от него отделаться -от этого брака. Раньше, когда князь приехал в первый раз на смотрины, она заметила, что он обращает внимание больше на Полину, чем на нее, и при случае шепнула ему, что, мол, девушка она непослушная, непокорная, батюшку с матушкой не уважает, да няньку старую расстраивает. Что любит, как простолюдинка какая, по лесам шастать, грибы с ягодами сбирать и нагишом в озере купаться.

  Все это она проговорила ему назидательным тоном, что означало бы, что сам князь в ее лице выбрал воспитанную и покорную невесту. На самом же деле она преследовала совершенно другую цель. Она знала горячность князя и чувственность сестры. И надеялась, что произойдет какой-нибудь скандал, который благополучно освободит ее от этого нежеланного брака. Девушка она была еще молодая, и все еще надеялась найти себе более подходящую партию. Отец ее, наоборот, об этом браке мечтал. Он хотел объединить земли, и тем самым увеличить свои владения. Дело в том, что прилегающие к землям Волоховских заливные луга, Марии оставила в наследство его мать. Бабка Марии. Это было ее приданое, и к его разлюбезной Полинушке не имело никакого отношения. У Полины тоже было неплохое приданое, но оно не шло ни в какое сравнение с приданым старшей дочери. Так решила его мать, когда увидела, рожденное с изъяном дитя. Характер у Марии при этом тоже был не мягкий. Она знала о своем увечье и это не придавало ее характеру ни тепла, ни доброты, хотя близкие этого и не ведали. Затаенная злость на весь свет, не давала ей спокойно жить. Она не понимала, почему такое случилось именно с ней, когда она так хочет быть красивой, желанной и блистать в высшем свете.

  Она открыла ларчик с драгоценностями, куда прятала - почти на самое дно свои новые серьги и вдела их в уши. Вся комната озарилась ярким светом. Неужели эти камни могут так сверкать от одной маленькой свечки? Тут что-то не то. Мария сняла одну сережку и стала ее рассматривать. Красота необыкновенная. И почему она не пошла тогда к озеру одна. Купаться она не любила, но иногда гуляла там возле воды, любовалась природой и думала. В силу своей хромоты далеко от дома она никогда не отходила, вот и была у нее одна дорожка - вниз по тропинке, через луг к озеру. Правда была у нее еще одна страсть - она любила кататься верхом. У нее была своя лошадка, и она часто уезжала на ней и подолгу каталась. Поля тогда еще рассмеялась и сказала - "Будешь на лошади в мужских штанах, да в серьгах скакать..." Все ей посмеяться... Небось, хотела себе все оставить. Зря они поделили украшения. Может, надо было просто по очереди их носить - подумала Мария. К этим серьгам явно не хватало броши, а к броши серег. Гарнитур был будто бы неразделим. Она решила надеть еще раз эти серьги на бал, в честь помолвки Полины, что намечен через три седмицы. Она попросит у Полины брошь. Она может сказать ей, что молодой жених и так влюблен в нее и ей совсем не нужны такие изысканные драгоценности. А ей барышне во всех отношениях скромной и убогой надо быть на высоте. Решив так поступить, она положила щетку на столик. Сняла вторую серьгу, убрала ее на дно ларчика, задула свечу и улеглась в постель.

  Тем временем князь Владимир и Полина лежали на большой кровати в охотничьем домике. Князь крепко прижимал свою ненаглядную Полюшку и шептал ей на ухо слова утешения. Полина плакала. Ей было страшно, от того, что она натворила, и она боялась даже думать о том, что будет дальше.

  Вскоре ее должны были представить ее жениху, даже не представить, а должна состояться официальная помолвка. А князь уже через неделю должен быть женат на Марии. Что теперь будет?

  В имение князь не пошел, после того что произошло после купания его ненаглядной барышни, заставляло его сердце вновь и вновь трепетать от любви и страсти, они вновь и вновь любили друг друга и никак не могли насытится. Полюшка с радостью отдавалась ему снова и снова и тоже была на седьмом небе от счастья, но страшилась гнева отца и матери.

  Вместо нее к ним в дом отправили Полину, и оба боялись, что родичи приметят разницу в девушках и, не дай бог, что-нибудь с ней сотворят. Молодой Владимир, так и крутился вокруг имения, чтобы если что-то пойдет не так, прийти на помощь любимой. Но в доме была тишина, все укладывались спать, окна постепенно гасли... Тут Владимир заметил, что в одном из окон второго этажа еще горела свеча, и вдруг ему показалось - она слишком ярко вспыхнула... Это - то о чем он думает?

  Не спальня ли это Марии. Он посмотрел на фасад дома, нашел несколько уступов, по которым он смог бы забраться на второй этаж и заглянуть в окно. Он так и сделал.

  Мария сидела и расчесывала волосы, и естественно в ушах у нее сверкали те самые серьги, за которыми охотились четверо влюбленных.

  Мария сняла свою драгоценность и убрала их в ларчик, на самое дно, а сам ларец в туалетный столик. Не очень-то далеко прячет - подумал Владимир. Их легко будет достать оттуда. Он спрыгнул на землю и довольный занял свой наблюдательный пост за кустом жасмина, что рос прямо под окном барышни, где сейчас находилась его Поля.

  Вдруг окно отворилось, и он увидел свою ненаглядную Полюшку. Она смотрела куда-то вдаль, и ему показалось, что она была чем-то озабочена или просто грустна. Он слегка присвистнул. Полина сразу же заметила любимого, и лицо ее озарила улыбка.

  Владимир огляделся по сторонам, и, не обнаружив никого вокруг, снова смело полез на второй этаж в комнату любимой. И каково же было его удивление, когда влезая в окно, он встретился глазами со старой нянькой... Он тут же хотел ретироваться, но старуха резво схватила его за ворот рубахи и буквально втащила в комнату. Он кубарем скатился с подоконника, и ошалело смотрел на старую няньку, которая хитро улыбаясь, сделала легкое движение седой головой, указывая ему на кровать скрытую палантином.

  - Там она. Голубица твоя. Помилуйтесь с ней пока, а я схожу, гляну все ль в доме тихо, да провизии какой принесу. Небось, с утра росинки маковой во рту не было? - и вышла из спальни.

  - Я думал, рухну со второго этажа от страха, когда встретился глазами со старухой. Меня вроде ты позвала?

  - Вот и не звала! - кокетливо поправляя ночную сорочку, проговорила Поля. - Ты сам ко мне полез.

  - Так и не звала! Взгляд у тебя был, как у маленькой забитой собачонки. Что тут? Пока тихо?

  - Не совсем. Признала меня нянюшка. Не мое, говорит ты дитятко. У моей родинки на плечике отродясь не было. А у меня есть!

  - Покажи! - сгорая от желания, при виде любимой, прошептал Владимир и стал спускать с ее плеч сорочку.

  - С ума сошел? Мы же не в камышах, а во вражьем стане, негоже тут этим заниматься, томно отвечая на его поцелуи, - шептала Поля.

  - Ты и говорить-то чудно стала! Ладно, отложим. Обговорить многое надо. Вместо князя на бале буду я.

  - Опять ты? - вскрикнула Полина. - А почему.

  - А ты думала, что я просто так буду где-то там, когда тебя какой-то там франт обхаживать будет. Барышня сказала, что сама домой более не сунется. Надо все обделывать быстрее. Я знаю, где Мария серьги хранит. Надо их оттуда умыкнуть, и дело сделано.

  - Украсть что ли?

  - А ты думаешь, она их добровольно отдаст?

  - Ну, можно попробовать. Она же не хочет замуж за князя. Может, даст им сбежать. А вот мы как?

  - Ты же знаешь как. У меня кое-что припрятано. С этим осколком и уйдем к себе.

  - А что же через неделю-то будет. Ведь князь должен венчаться!

  - Свадьбу опять придется отложить.

  - А как?

  - Придется пойти на риск.

  - На какой еще риск?

  - Буду на лошади скакать. Говорят у князя конь норовистый, никого к себе, кроме хозяина не подпускает. Вот приведет князь коня в себе в усадьбу и опять в охотничий домик уйдет - тайно, конечно.

  - Ага. Под одеяло к своей Полюшке, а ты что будешь? Вместо него в усадьбе останешься и станешь на его коне скакать?

  - Ну, а он меня сбросит. Да так, что я ушибусь сильно и около трех недель буду лежать под крылом "папочки" в своем имении. Свадьбу отложат, а тут и твой женишок пожалует.

  - Так зачем он нам?

  - Он должен от тебя отказаться. Ведь ты уж не дева. Не невинная! Зачем ему такая жена.

  - А как они это определять станут?

  - Ох, доверься князю, это будет уж заметно. Он с Полюшки своей совсем не слезает, и улыбнулся, - думаю, будет она уже беременная к тому времени.

  - Да за месяц живот не вырастет! Дурья твоя башка!

  - А зачем живот? Она домой придет, пару раз прилюдно в обморок свалится и все! Докторишка местный осмотрит ее и ... Ай-яяй! Беременная скажет невеста-то!

  - А если не забеременеет? - и покраснела, сама не зная от чего.

  - Ну, значит ты, забеременеешь!

  - Я на это не готова! И как же я с ребенком-то домой вернусь? Меня родители не поймут!

  - Какая же ты недогадливая, любовь, моя, снимая с нее ночную сорочку и приступая к делу... - томно сказал Владимир. - Они только обрадуются... Ты любишь меня?

  - Да-а...

  - Тогда доверься мне, - и страстно ее поцеловал.

  - А как же нянюшка, она сейчас вернется!

  - Она теперь до утра не придет, я ей подмигнул, и она мне кивнула, хитрющая старушенция!

  Утром Полина прощалась с Владимиром. Она не могла оторваться от него, цепляясь за него, будто навек прощалась. И еще она очень боялась, что близкие барышни, особенно сестра, не признают в ней свою Полину.

  - А ты поведения ее не меняй. Утром к озеру с нянюшкой ходи, и вообще почаще топай ножкой, и перечь матушке. Тогда нипочем не догадаются, что ты не та Полина. А я тебя буду в зарослях ждать...

  - А как же норовистый конь? Ты ж собираешься пролежать три недели в постели.

  - Не переживай, радость моя, я умею падать с лошади так, что всем покажется - убился, а на самом деле буду как новенький.

  - Ты что каскадер? - пошутила Поля.

  - А почему нет?

  - Что, правда?

  - Но только что касается лошадей. Я инструктор по конному спорту.

  - Вот так! Спишь с человеком, даешь сделать себе ребенка и только сейчас узнаешь, кто он на самом деле! - шутя, сказала Поля.

  - А чем тебя не устраивает человек, работающий с лошадьми?

  - От них всегда навозом пахнет!

  Владимир спрыгнул на траву и рассмеялся. У нее определенно все нормально с чувством юмора. Она мне полностью подходит, во всех отношениях. И когда же все это кончится? Надо быстрее со всем этим разбираться и возвращаться домой, вместе со своей ненаглядной Полинушкой.

  Мария стояла за шторой и видела, как из окна спальни сестры выпрыгнул молодой князь. Она удовлетворенно кивнула и довольная отошла от окна. Она еще подождет немного. А потом, потом она придумает, что будет делать...