Вечернее солнце уже совсем не пекло, лес готовился ко сну, где-то вскрикивали птицы, деревья стояли тихо и едва шелестели листьями, стволы старых елок скрипели, качаясь на ветру, цветы складывали свои лепестки и тоже засыпали. Скоро все вокруг накроет туманная мгла, в лесу станет темно и жутко. Все лесные обитатели спешили к дому, зарывались в норах, укладываясь поудобнее, чтобы утром снова отправиться по своим делам, а с восходом солнца встретить новый день, и радоваться, что он настал.

  По лесной дороге устало шагал человек. Он был грязен и оборван, волосы давно не чесаны, борода всклокочена. Он шел, слегка пошатываясь, от чего создавалось впечатление, что он был пьян или очень голоден. Мужчина часто озирался, будто боясь чего-то, он вздрагивал от каждого скрипа, от каждого шороха. Вот он увидел густой черничник, почти весь синий от созревших ягод, он шагнул с дороги, опустился на колени и стал жадно обгладывать веточки растения, вырывая их с корнем. Немного насытившись, он встал и, качаясь, снова вышел на дорогу. Он шел к горелому лесу, где соорудил себе небольшой шалаш, зная, что туда совсем никто не ходит, а значит, там он будет в безопасности. Уже смеркалось, после вчерашней грозы лес был влажным, над травой сгущался туман, ему надо было побыстрей добраться до своего убежища и он из последних сил побежал. Вот появилось болото. Сейчас он пройдет безопасной тропой в сгоревшую часть леса, залезет в свой шалаш и, наконец, отдохнет, забывшись тяжелым сном.

  Забравшись в маленький, почти незаметный в густом ельнике шалаш, он стал зарываться в лапник - августовские ночи уже были прохладными, а под утро он вообще не мог согреться, зубы стучали, рваная одежда намокала почти насквозь, и ему приходилось вылезать из-под веток и искать солнечное место, чтобы хоть как-то согреться. Укутавшись как следует, мужчина, наконец, закрыл глаза, и зарыдал. Он плакал от страха и безысходности, от ужаса и жалости к себе. Его протяжные вздохи и всхлипы были далеко слышны в промокшей безмолвной тишине...

  - Что это? - испуганно прижавшись к Александру, спросила Мария.

  - Не знаю, - тихо ответил он. - Может, это какое-то диковинное животное?

  - Эти звуки может издавать человек или леший. А, может, кикимора, затаившаяся в болоте! - проговорила Мария и сама испугалась своих слов.

  - Нет никаких леших и кикимор! - воскликнул Александр, - наслушалась нянькиных сказок, теперь трясешься, словно лист на осине.

  - А вдруг есть? - прошептала девушка.

  - Нет. Успокойся, душа моя, приляг, - успокаивал девушку Насонов, - завтра опять пойдем искать дорогу.

  - А мы ее найдем? - с тревогой спросила Мария.

  - Обязательно найдем, спи, - он уложил Марию на лапник, прикрыл ее своей рубахой и тряпками от юбок, а сам выполз из шалаша и сел рядом.

  Целый день они пытались найти тропинку, ведущую с болот. Но им так и не удалось ее отыскать. Возле самого болота сохранились живые ели и небольшие кустарники. Там же они нашли клюкву и чернику. Ягоды не слишком сытная еда, но они были рады и этому. На живых участках леса, почти у воды, как в сказке стояло множество съедобных грибов, но есть их сырыми они побоялись. Поляна была в середине горелого леса. А за его краем их окружали непроходимые болота. Так покружив вокруг, да около, они решили вернуться обратно к своему шалашу, а наутро уже продолжать поиски выхода из этого страшного заколдованного леса. Насонов думал, как им теперь добраться до дома, и, успокаивая подругу, уже точно знал, что без колдовства они никак не могли бы здесь очутиться. Может, они действительно есть - разные чудища, вроде кикиморы и лешего?

  Александр залез обратно в шалаш, где спала Мария. Он сел возле нее и стал любоваться спящей девушкой. Он не мог понять, почему ее считали некрасивой и злой? Ему она уже казалась восхитительной и с совершенно не вздорным характером. Он слегка дотронулся до белоснежной кожи девушки, и стазу отдернул руку, боясь разбудить ее. Александр боялся, что она проснется, протянет к нему руки и попросит сделать ее своей. И знал, что теперь уж не сможет ей отказать. Он безумно хотел ее, но будучи человеком чести, не мог поступить так с невинной девушкой. Он сделает это, но тогда, когда они выберутся отсюда, когда он назовет ее невестой и наденет ей на палец обручальное кольцо. Но теперь это казалось ему несбыточной мечтой, отдаленным ожиданием счастья, о котором он не мог даже подумать еще несколько дней назад!

  Утро было туманным и холодным. Насонов снова попытался разжечь костер, но у него опять ничего не вышло. Все было сырым, и добыть огонь с помощью трения было невозможно. Он встал и огляделся, пора было будить Марию и снова идти искать дорогу. Но ему был ее жаль. Она сладко спала, будто у себя в спальне, и он решил дождаться, когда она проснется сама. Но вот он услышал тихий вздох и ее голос.

  - Алекс, ты где?

  - Я здесь, душа моя. Вставай, пора уж! Негоже нежиться в промозглом лесу, на грязном и колючем лапнике. Нас ждет долгий путь.

  - Я так устала, так хочу домой, - захныкала Мария.

  - Ну, вот! И сразу в слезы! - воскликнул Насонов. - Сегодня мы уж точно дома будем. Я знаю это!

  - Ты точно знаешь? - выползая из-под зеленых веток шалаша, спросила Мария.

  - Да! Идем же! - Алекс помог девушке встать, прижал ее к себе и нежно поцеловал. - Нам надобно очень постараться, и мы найдем дорогу.

  - Я готова, - сказала Мария и ответила на поцелуй.

  - О, нет! Мария, не теперь. Ты снова искушаешь меня!

  - О да. Я не могу забыть того, что с нами было...

  - С тобой, - поправил ее Александр. - Я воздержался.

  - Так ты не все мне показал? - надула губки Мария.

  - Нет. Не все! - улыбнулся Насонов, забавляясь наивностью девушки.

  - Тогда мы не уйдем. Ты должен показать мне все!

  - Нет, милая. Остальное дома, и после свадьбы!

  - Ты... Ты хочешь со мною обвенчаться?

  - Зачем с тобою? - решив немного позлить Марию. - Ты же за князя скоро выйдешь! Пусть он тебе показывает все!

  - Ах, ты мерзавец этакий! - закричала Мария. - Отказываться вздумал! А если я все батюшке скажу?

  - Да говори! Он не поверит. А лекарь...

  - Не продолжая, я поняла! - Мария села на траву и горько заплакала.

  Насонов искренне пожалел, что так раздразнил любимую. Он опустился с ней рядом, прижал ее к себе и сказал:

  - Не плачь, Мари, я пошутил. Я сразу же по прибытии попрошу твоей руки.

  - У батюшки? - подняв на него заплаканные глаза, спросила Мария.

  - И у матушки. Я полюбил тебя, Мари. И мне другой жены не надобно.

  Молодые люди снова поцеловались, Мария долго не хотела отпускать любимого, ей казалось, что она в безопасности только тогда, когда крепко прижимается к нему. Она закрыла глаза и представила, что они уже дома, в своей спальне, после венчания, как хорошо! - подумала она, открыла глаза... И увидела страшного косматого человека, стоявшего за горелым деревом и с интересом наблюдающим за ними.

  Мария в ужасе закричала. Косматое чудище неестественно подпрыгнуло на месте и пустилось наутек.

  Насонов понесся вслед за ним, он бежал, спотыкаясь о поваленные деревья, но он точно знал, что это существо надо догнать. Вот кто поможет им выйти из этого проклятого леса! Оборванец бежал быстро, легко перепрыгивая через завалы и торчащие сучья деревьев, но Насонов уже нагонял его. Он был здоров и еще не так голоден, как тот, который от него убегал.

  - Стой! - крикнул Александр, - погоди, я не причиню тебе зла!

  Но беглец не останавливался, Насонов видел, что силы у него кончаются и что через какой-то миг он нагонит его и схватит за рваный ворот сюртука. Он уже рассмотрел его - это человек, но чем-то сильно напуганный или совершенно дикий.

  Беглец упал, Насонов перевел дух, и, подбежав к нему, прижал трясущегося и плачущего человека к земле.

  - Вставай, - приказал он. - Нам надобно вернуться, там барышня осталась.

  - Кто вы? - стуча зубами, спросил оборванец.

  - Я граф Насонов. А ты чьих будешь? Беглый?

  - Опять, опять.... - закричал тот, - не беглый я, меня отпустили..

  Человек катался по земле и плакал. Насонову стало даже жаль его. Он попытался приподнять его, спросить от чего он так рыдает, но все было тщетно. Мужчина продолжал рыдать, уже свернувшись клубком, лежа на холодной промокшей земле.

  - Пойдемте, право, там барышня одна! - воскликнул Александр и вдруг оборванец перестал плакать и доверчиво подняв на него глаза спросил:

  - А вы не посадите меня в клетку?

  - Боже правый! Что же ты пережил такого? Как можно так обращаться с крепостными!

  - Не крепостной я, - отозвался беглец.

  - А кто ж? Ты ход отсюда знаешь? - переменил тему Алекс.

  - Да.

  - Так покажи, озолочу!

  Мужчина встал, и Насонов только тут заметил, что он еще совсем не стар. Он взял его за рваный рукав и приказал:

  - Веди! По приходу накормлю, переодену и денег дам.

  - А в клетку не посадишь? - еще раз спросил несчастный.

  - Нет. Слово дворянина!

  Мужчина вытер рукавом испачканное грязью лицо, улыбнулся и сказал:

  - Пошли!

  Они подошли к испуганной Марии. Мария с ужасом взирала на это лохматое и грязное существо, которое разговаривало с графом, и тот, похоже, совершенно его не боялся.

  - Не пугайтесь, Мари. Это человек. Он одичал и голоден. Пойдемте, он дорогу знает.

  Мария встала, на всякий случай подошла к Алексу и, взяв его за руку, пошла рядом.

  - Так чей же ты холоп, и далеко ль хозяин? - опять спросил Насонов у беглеца.

  - Я же сказал, ничей. Я студент.

  - Кто? - хором спросили Насонов и Мария.

  - Да, студент. И не знаю, как очутился здесь.

  - В болотах?

  - Нет. В этом веке, - сказал лохматый студент и, повернувшись к графу, сказал, - я затерялся во времени.

  - Прошу прощения, не понял - во времени? - спросил Алекс, удивленно разглядывая незнакомца.

  - Да. Во времени. Я не знаю, как так случилось, я пошел купаться, заходя в воду озера, куда мы приехали с друзьями, я сильно порезал ногу, но, не обратив на это никакого внимания, поплыл на середину озера. Мне хотелось хорошенько рассмотреть старинный полуразрушенный дом, который был на другой стороне.

  - И что дальше? - спросила Мария, уже почти не боясь этого странного человека.

  - А дальше произошло что-то странное, я почувствовал боль в ноге, поднял ее и заметил в порезе частичку стекла. И только я увидел это, как стал тонуть...

  - И... Продолжайте...

  - Я потерял сознание, а очнулся на берегу. Один. Мои друзья куда-то подевались. Берег был пуст, а на другой стороне озера я увидел, - он замолчал, слезы навернулись ему на глаза, и он уже срывающимся голосом сказал, - тот дом, но он был новым, все сверкало, там было шумно, и еще...

  - Что? - затаив дыхание спросила Мария.

  - Там были люди, много, все приезжали на лошадях в каретах... Их встречали нарядные люди, звучала музыка... Я ничего не мог понять, не может быть, чтоб через несколько минут, пока меня спасали, туда приехали снимать кино.

  - Простите, любезный, что вы сказали?

  - Кино. Вы, конечно, не знаете, что это такое. Как я тогда не мог понять, что вокруг меня происходит.

  Они подошли к краю болота. Незнакомец взял большую палку и стал тыкать ею в заросшую ряской воду. Вот она, нашел, пойдемте. Только идите вслед за мной, не отходя в сторону ни на шаг. Иначе можно утонуть.

  Так, держась друг за друга, они прошли довольно длинный и петляющий отрезок пути. Марии пришлось держаться за грязный сюртук незнакомца, и идти за ним почти упираясь в его спину. За нею шел граф, так же тесно к ней прижавшись. Наконец, они вышли на твердую землю, и мужчина уверенно повел их дальше по лесной дороге. Они остановились, чтобы поесть ягод, Мария и оборванец ползали по ягоднику и ели, а Александр сунув в рот травинку, задумчиво смотрел на них и не мог понять, кто же это? Кто тот, что помог им выйти из заколдованного леса?

  - Может, отдохнем немного? - спросила Мария, - Я притомилась что-то.

  - Отдохнем, - согласился с нею Александр. - А ты, - и, посмотрев на их спасителя, - дальше сказывай.

  - А что же дальше-то? Попал я в ваше время, и все! Дальше меня поймал Стромилов и в клетку посадил. Думаю, потому что я ему все рассказал, так он меня за деньги своим гостям показывал, как чудо невиданное, да требовал, чтоб я ему и всем рассказывал, что там у нас в 21 веке делается.

  - Стромилов? - оживилась Мария, - это сосед наш. Пьяница и дебошир! Такие фортели устраивает!

  - Так как он поймал-то тебя?

  - Я долго шел по лесу, туда к большому дому я побоялся показаться. Я был только в плавках.

  - Что сие означает - плавки, кино? - удивилась Мария.

  - Плавки - это, - и покраснел, - предмет мужского туалета, вроде трусов, ой, и трусов-то у вас тут нет, ну купальные штаны. Только очень маленькие... Ну, в общем, купался же, почти голый был.

  - А кино, - тоже покраснев, спросила Мария, - что это?

  - Ну, это долго объяснять.

  - Занятно! - воскликнул граф. - Пора идти. Тебя мы тайно в имение проводим. Чтоб ни одна душа тебя не видела. Ты понял?

  - Что ж тут не понять!

  - А почему? - удивилась Мария.

  - Ты хочешь, чтобы его, как беглого опять в кандалы заковали? - спросил у нее Насонов. - Ведь он спаситель наш.

  - Нет. Не хочу.

  -Тогда у озера его оставим. Еду ему я принесу. А ты молчи и никому ни слова! Ты поняла меня, Мари? А как стемнеет в баню.

  - Как повелишь, мой господин! - игриво ответила Мария.

  - Все, встали и пошли. Теперь уж ты, Мария, дорогу знать должна.

  - Так знаю я!

  - А как же ты к Стромилову попал?

  - На охоте они были и меня собаками затравили. Правда, собаки меня не рвали, нюхали только. А потом привели в имение и расспросами замучили. Чей холоп, откуда сбежал. А я им правду сказал, как в озеро нырнул и из озера у вас оказался.

  - А что это ты, любезный друг, про время сказывал? Что значит наше время, а у тебя другое? Ты часом, не сумасшедший ли?

  - Нет. Нормальный я. У вас тут век, думаю, 19. А я из 21.

  - Ох, и врать же ты горазд! - захохотал Александр.

  - Да! Забавный! - засмеялась Мария.

  - Да не вру я! В портал попал, видно! Сам ничего не пойму.

  - Так что у вас там не так?

  - Да все не так. Все уж по-другому!

  - Об этом ты поведать нам еще успеешь, а нынче нам торопиться надобно, - сказал граф.

  К вечеру они добрались до имения. Александр отвел незнакомца к озеру, посадил в высокие заросли камышей и велел ждать его там, и никуда не высовываться. Когда они с Марией отошли довольно далеко, беглец крикнул им в след:

  - Эй, граф, а ты меня Стромилову не вернешь, снова в клетку не посадишь?

  Александр вернулся, присел рядом с несчастным испуганным оборванцем и сказал:

  - Я слово тебе дал. А слово я привык держать. Жди тут. Я вскорости приду... Да, а как же ты сбежал из клетки?

  - Он отпустил меня.

  - Отпустил? Что ж вдруг?

  - А перед этим, ко мне хозяйка подошла. Чудесная молодая женщина. Не знаю, как она с таким чудовищем живет, но она казалась доброй. Она принесла мне одежду и сытно покормила. Впервые я поел, как человек. Меня кормили, как собаку из миски.

  - Бог мой! - воскликнул Алекс.

  - Но это все еще ерунда! Он заставлял меня прилюдно лакать из миски воду, и тявкать.

  - Так что? Жена Стромилова тебя на волю отпустила?

  - Нет, он клеть открывал, и вывели они меня вдвоем.

  - Куда же?

  - В лес. Но это все не важно.

  - А что же важно? - спросил Насонов.

  - Хозяйка мне сказала, что в тот день у них веселье было. Праздник в честь свадьбы. Венчались у них в церкви двое. И в том, что меня отпустили, велела Полюшке сказать спасибо.

  - Полюшке говоришь? - задумчиво переспросил Алекс.

  - А кто она такая я не знаю.

  - Послушай, а ты молодых не видел?

  - Нет, только мельком. Когда они уж уезжали.

  - В карете?

  - Нет на коне. А конь был вороной. Красавец!

  - Ну, ладно, вскорости вернусь, Мария уж заждалась, сиди тут тихо.

  Ой, матушка, царица небесная, - причитала старая нянька, снимая с Марии оборванное платье и бросая его в печь. - Продрогла вся, ягодка моя, аж вся дрожишь. - А исхудала-то, глянь косточки одни!

  - Ой, нянюшка, пустое все, не плачь! - успокаивала старуху Мария.

  - Да как же! Что ж делать-то теперь? Князь от тебя уж отказался.

  - Вот мерзавец! - в сердцах сказала девушка, - Ну, и бог с ним!

  - Неужто энтот граф тебя возьмет?

  - Возьмет, нянюшка.

  - Уж сговорились? - намыливая спину воспитаннице, спросила нянька.

  - Да. Он так хорош! Влюбилась я, нянюшка.

  - Поддать парку? - спросила нянька, боясь спросить о самом главном.

  - Поддай! - велела Мария и с наслаждением растянулась на лавке.

  Нянька плеснула из ушата воды на горячие камни, и баня наполнилась горячим паром. Потом взяла березовый веник и, охаживая девушку по спине и бокам, приговаривала:

   - А вот я тебе веничком, чтоб хвори вышли все!

   - Ой, няня, больно!

   - Ан, вот тебе, за все! Чтоб неповадно было!

   - Няня, довольно, больно уж, нянюшка!

   - А-а, то-то же! И поделом тебе!