Старые, местами ободранные обои с выцветшими розами, облупившийся потолок и белоснежная тюль — все это Аня видела впервые, потому что прежде никогда не заходила к Женьке в гости. Хоть он и приглашал. Теперь же деваться было некуда.

— Да ты проходи, не стесняйся, — ободряюще произнес Женька. Он суетился, растаскивал по углам вещи и прятал бутылки из-под пива. — Уж извини, не ждал тебя сегодня.

Стулья в крохотной комнате отсутствовали, поэтому Ане пришлось сесть на кровать-полуторку. Кроме нее были еще покосившийся шкаф, прикроватная тумба без ручек и компьютерный стол, на котором размещались ноутбук, «мышка» и колонки. Последний смотрелся нелепо в среде стандартной общажной мебели. Так же, как тюль и бархатистые синие шторы на окнах в обшарпанной комнате. Видимо то, с каким выражением Аня смотрела на все это «великолепие», не осталось незамеченным.

— Я тут недавно, ремонт пока не делал, — Женька виновато улыбнулся и присел рядом.

Между ними повисла напряженная тишина. Будто они не полтора месяца встречаются, а только вчера познакомились и теперь сидят на первом свидании. На миг Аня даже забыла, что находится в гостях. Ее мысли возвращались к ссоре с мамой… Сейчас Аня сердилась на себя за то, что в кафешке с завидным упорством нажимала кнопку «отклонить вызов», а потом и вовсе отключила телефон. В груди разрасталась тревога — как она? Может, все-таки стоило с ней поговорить? Наверняка, мама мечется, не зная, где ее искать. На глаза навернулись слезы, Аня закусила губу, а потом достала телефон и набрала номер Карины. Позвонить маме она не могла — гордость не позволяла, а вот передать весточку через подругу — легко.

— Кариш, привет, — протараторила она. — Я из дома ушла… Потом расскажу, почему… Нет, спасибо, меня Женька приютил… Ты это… маме только не говори, хорошо? Спасибо! И еще… если почувствуешь, что она сильно волнуется, скажи, что со мной все в порядке.

Аня нажала кнопку сброса и немного успокоилась. Наверняка, мама будет обзванивать ее знакомых и подруг. И Карину — в первую очередь. Так она хоть скажет, что с Аней все в порядке.

— А мне расскажешь?

Женька придвинулся ближе и теперь блуждал взглядом по ее лицу, ненароком сползая на грудь. Аня сделала вид, что не замечает. Подперла рукой щеку и уставилась на противоположную стену с ржавыми подтеками.

— Не сейчас, ладно? — тихо ответила она.

— Хорошо, — Женька обнял ее за плечи, притянул к себе, поцеловал в ухо. — Хочешь, фильм посмотрим?

Если раньше Аня ощутила бы волнение и истому, то теперь прикосновение показалось неприятным. Женькины объятия стали чужими и ненужными. Вот если бы на его месте возник Виктор Андреевич… Аня мечтательно вздохнула, по спине побежали озорные «искорки». Видимо, Женька принял это на свой счет, прижал ее сильнее, потянулся к губам.

— Жень, может, ляжем спать? Все-таки, завтра на занятия… — протянула Аня, нехотя отвечая на поцелуй.

— Как хочешь, — Женька непринужденно пожал плечами. Но в глубине его светло-карих глаз тлела досада. Наверняка, ему хотелось подольше потискаться с любимой подружкой. Во всяком случае, вслух он ничего не сказал. Наоборот, отправился к шкафу — искать для Ани свежее постельное белье.

— Если хочешь, на полу лягу я, — она подмигнула и встала с кровати, а потом добавила шепотом, словно ее мог услышать кто-то еще: — а туалет где?

— Прямо по коридору, — Женька отвернулся, вытаскивая из спрессованной кучи белья нужное. На мгновение Ане померещилось недовольство на его лице. Про себя она пожала плечами и не стала обращать внимания. Мало ли что расстроило ее парня?

Когда Аня вернулась, все уже было готово: кровать «похудела» на один слой, а на полу обосновался застеленный матрас. Женька «колдовал» перед компьютерным столом.

— И удобно тебе так? — насмешливо сказала Аня, наблюдая, как он нависает над ноутбуком.

— Нет, просто у ребят из соседнего блока сегодня днюха — попросили стулья взаймы.

— Понятно-о, — протянула она, устраиваясь на матрасе. Только тут до нее дошло, что придется снимать верхнюю одежду. Не спать же в джинсах и блузке? Хотя и в лифчике — не особо удобно…

— Жень, а можно у тебя футболку занять?

— Зачем? — он повернулся. На лице — искреннее удивление.

— Переодеться хочу, — заулыбалась Аня. — Не голышом же спать!

— А-а! — видимо, от подобной перспективы Женька смутился. По лицу пошли красные пятна, уши налились малиновым. — Похозяйничай — в шкафу возьми, какая понравиться. И это… ты что, со мной спать собралась?

— Почему? — Аня непонимающе захлопала ресницами.

— Вообще-то на полу я себе постелил, — усмехнулся он. — Для гостей — место в кровати.

Ночь окутала комнату сумраком. Только лунный свет, сочившийся сквозь прикрытые шторы, разбавлял его. Шорохи и приглушенный шепот доносились откуда-то сверху, рев автомобилей и визг тормозов — из открытого окна. Время от времени раскатистый храп оглашал, казалось, весь этаж, но тут же смолкал. Видимо, соседи «нарушителя спокойствия» были начеку и расталкивали шумного товарища.

Женька заснул сразу, как только по экрану ноутбука поползли титры. А вот Аня еще долго пялилась в пустой монитор, пытаясь отогнать тревогу. В чужой комнате, на чужой постели она чувствовала себя неуютно. Посторонние звуки раздражали, запахи — свербели в носу. Перед глазами стояла родная комната, где прошло все ее детство, а теперь юность… Уход из дома перестал казаться удачной идеей. Наоборот, Аня предпочла бы запереться в ванной, а не прятаться в общаге под чужим одеялом, пахнущим вяленой рыбой. К тому же, ей становилось страшно. Тени, тянувшиеся от шкафа и кровати, походили на корявых чудовищ, жадно разевающих голодные пасти. Всхрапы и шуршание за стенкой — на шепот призраков. Воображение, подпитанное популярными фильмами про нежить, рисовало вампиров и оборотней, отчего холодели ладони и пятки, а на лбу выступал пот.

Накрывшись одеялом с головой, Аня зажмурилась и попыталась уснуть. Сколько прошло времени, она не знала. Веки налились тяжестью, в голове поплыли цветные картинки, как в калейдоскопе. Смутные силуэты мелькали перед глазами, обрывки фраз застревали в ушах, словно отголоски недавнего скандала.

Немного погодя, Аня услышала скрип половиц и шорох шагов. Удивилась — ведь на полу Женькиной комнаты линолеум, а не паркет. Но звук становился все громче, кто-то приближался к ней. Страх сковал Аню по рукам и ногам. Она замерла под одеялом, которое маячило перед глазами. Надеялась, что непрошенный гость исчезнет, но — напрасно. Судя по шорохам — незнакомец застыл прямо над Аней. Она зажмурилась, сердце выжидающее замерло. Только сейчас Аня заметила, что перестала дышать. Одеяло медленно поползло в сторону, и перед ней оказался… Виктор Андреевич.

С губ Ани слетел стон облегчения и радости. Любимый присел на край кровати, провел ладонью по ее щеке. Его ласковый взгляд обжигал, губы едва уловимо шептали «я люблю тебя, Анечка». Виктор Андреевич наклонился прижался горячими губами к ее, провел по ним языком. Сердце очнулось и помчалось с бешеной скоростью. Внизу живота заныло — незнакомо, пугающе и волнующе одновременно. Аня ответила на поцелуй, жадно хватая его губы своими, приподнялась навстречу, касаясь вздымающейся грудью его плеча. Словно приняв это движение за согласие на что-то большее, Виктор Андреевич прижал ее к кровати. Не переставая целовать, скользнул рукой по груди, животу, дошел до колена, перескочив заветное место. А Ане хотелось, чтобы он ласкал ее там. Она сгорала от желания и стыда. Ее тело содрогалось в судороге желания, она выгибалась, стонала и тяжело дышала. А любимый продолжал ее дразнить. Поглаживающие движения стали настойчивее, но не поднимались выше.

Ане захотелось спросить: почему он не хочет прикоснуться «там»? Она почувствовала, как с трудом шевелятся ее губы. Вот только не услышала ни звука. «Неужели это сон?» — оглушила обидная догадка. И тут же образ Виктора Андреевича растаял, превратившись в размытую серую дымку. Аня чуть не разревелась — сон показался ей таким реальным, таким живым… И только тут она догадалась — почему. Ее и впрямь кто-то наглаживал по коленке. Аня с трудом продрала глаза — над ней нависал Женька. Влажный, всклокоченный, в одних трусах.

— Ты чего? — испуганно спросила она.

На мысли еще налипал сон, возбуждение от прикосновений Виктора Андреевича еще будоражило кровь. Сердце гнало ее тугими толчками к вискам. В полутьме глаза Женьки блестели, словно в них тлели искры.

— Ты такая сладкая, когда спишь…

Он приник к ее губам, впился в них долгим страстным поцелуем. Вот только от него у Ани пропало всякое желание, вспыхнувшее во сне. И еще — она поняла, что те откровенные ласки, которыми одарил ее Виктор Андреевич в грезах, на самом деле принадлежали Женьке. От разочарования хотелось зарыться лицом в подушку и разреветься. Аня с трудом высвободилась из его объятий, взяла с тумбочки мобильный. Под пристальным Женькиным взглядом, посмотрела на дисплей.

— Уже шесть… — зевая, произнесла она. — Ложись, а то точно опоздаем на лекции.

— И что? У нас есть целых два часа…

Он бесцеремонно притянул Аню к себе, прошелся губами по шее, запустил правую руку к груди. Левая — медленно заскользила вверх по внутренней стороне бедра.

— Подожди, — Аня задыхалась под ним.

Его ласки становились резкими, нетерпеливыми. Даже больше — противными. Ей захотелось оттолкнуть Женьку и влепить пощечину, но вовремя спохватилась. Все-таки, она была на его «территории», значит, невольно дала повод надеяться на что-то большее.

— Жень! Остановись! — Аня уперлась ему руками в грудь, заглянула в глаза. По спине пробежали ледяные мурашки — там плескался туман пополам со страстью. Видимо, мысленно он уже снимал с нее исподнее.

— Ты — против? — на лице расползалась удивление с примесью злости.

— Ты же знаешь, я как бы… — Аня замялась. Женька знал, что она — девственница. И как она думала — страшно гордился этим, берег. Как оказалось, только до поры до времени.

— И что? — в лоб ответил Женька. Его рука уже добралась до «туда», и бесцеремонно там шарила. Аня остолбенела с открытым ртом. — Ты же сама этого хочешь, смотри — какая мокренькая.

Ане показалось, что она покраснела так, что видно даже сквозь окутавший комнату полумрак. Хотелось крикнуть: «это не твоя заслуга, дурачина!», но она сдержалась. Вот только сказать что-то надо было. Не лежать же с выпученными глазами, пока тебя лишают невинности! Вот когда по-настоящему пожалела, что ушла из дома. Даже если удастся уйти отсюда нетронутой, с парнем придется расстаться. Не сможет она с ним ходить под ручку, зная, что на самом деле творится при этом в его голове… и трусах. А сейчас Аня видела это «что». Оно топорщило узкие плавки так, что не заметить его могла только слепая.

— Жень, давай не сейчас, потом как-нибудь…

— Я тебе не нравлюсь? — он отстранился, уставился на нее, словно сканировал.

— Нравишься, иначе я не стала бы встречаться… Просто, еще не время… Я не готова, понимаешь? — Аня вымученно улыбнулась. По крайней мере, он перестал трогать ее «там».

— Понимаю, — лицо Женьки помрачнело, губы сжались. — Ты меня просто динамишь.

— Что? — Аня вытаращила глаза. Как такое вообще пришло ему в голову?

— Да все ребята говорят, что ты — динамо и кидалово. Только задницей можешь крутить, а как до дела — так в кусты!

— Не ожидала от тебя, — Анин голос задрожал, из глаз покатились слезы. Он и впрямь всегда был так учтив, внимателен, нежен, заботлив… А на самом деле думал только о сексе! Все-таки правильно, что она до сих пор никому не доверилась!

— А чего ты ждала? Что я буду на тебя слюни пускать и в кулачок дуть?! — но тут он осекся, словно налетел на невидимую стену. — Анют, ну не могу я спокойно спать, когда ты рядом сопишь! Пойми, рано или поздно придется это сделать, так почему не со мной? Или ты для принца бережешь?

Последнее было сказано с таким ожесточением и злостью, что Аня съежилась. Ей хотелось спрятаться, превратиться в горошину и закатиться под кровать.

— Я тебя прошу — не надо, — прошептала Аня и зажмурилась.

Она не надеялась, что Женька послушается, поэтому беспомощно ждала, когда все закончиться. По щекам продолжали лить слезы, плечи тряслись, ноги сжались, и теперь его ладонь больно впивалась в бедра. Она не знала, сколько прошло времени — оно застыло каплями холодного пота над ее губой, растворилось в монотонных шумах общаги. Ничего не происходило, будто никто и не собирался брать ее силой. Наконец, в комнате раздался приглушенный рык Женьки, а потом — шарканье его тапок по коридору.

Вернулся он через полчаса — мокрый, замотанный в полотенце, и злой. Не глядя на Аню, Женька плюхнулся на матрас и отвернулся к стене. А она продолжала давиться слезами и дрожать под одеялом, только не в его футболке, а в своих джинсах и блузке.