Нанэ не раз бывала здесь — массивные длинные столы, бочки с чистой водой, корзины с фруктами, пряности, посуда. И развешанные над очагом пучки трав. Хозяин кухни спал здесь же — в дальнем углу на двух досках. Так он пытался похудеть — тучность лишала его ловкости. К тому же, Куроштэ не доверял работавшим под его началом невольникам. Они могли стащить дорогие приправы или подсыпать яд в пищу. Теперь же повар спал, оглашая кухню раскатистым храпом.

Нанэ подошла к Куроштэ, зажала ему рот ладонью и принялась толкать. Урсонури присел рядом, обдавая спящего горячим дыханием. Повар не сразу проснулся. Сначала несколько раз отмахнулся крепкой рукой, чуть не сбив Нанэ с ног, а потом резко сел, выпучивая глаза.

— Чего тебе? — он непонимающе уставился на возникшего неизвестно откуда хищника. Похоже, Нанэ хозяин кухни не заметил.

— Мне нужен ответ, — зашептала она. — Если ты дашь его — мой слуга не тронет тебя.

Куроштэ повернул голову, рассматривая Нанэ.

— А-а! Дикая кошка! — он затрясся от хохота. — Чего тебе?

— Почему господин больше не хочет видеть меня в своих покоях?

— А я почем знаю?

Нанэ не знала, правда ли он спокоен, или притворяется. Одного взгляда хватило, чтобы Урсонури напрягся, обнажая клыки. Похоже, утробный рык зверя окончательно разбудил Куроштэ. Его глаза сузились, верхняя губа задрожала.

— Убери зверя, — небрежно бросил он. Но Нанэ уловила страх в его словах.

— Я жду ответ!

— Мне это не ведомо…

— Врешь! Даже самый плешивый раб знает, что Кронох доверяет тайны только тебе!

Куроштэ задумался. Он переводил взгляд с Нанэ на гепарда, нервно облизывал губы. Урсонури приблизился к нему и раскрыл пасть, обдавая тяжелым дыханием и капая слюной ему на живот.

— Ты слишком холодна, — произнес Куроштэ, обливаясь потом. — Дарий в восторге от твоих танцев, но не выносит, когда женщина под ним плачет от боли. Он хотел отправить тебя на обучение в Дом утех. Но Кронох отговорил его. Вместо этого он купил господину новую наложницу — египтянку. Говорят, она искусна в плотских утехах и уже вторую седьмицу подряд скрашивает ночи Дария.

У Нанэ внутри разгоралась ярость. Липкая черная злоба снова наполнила сердце. Казалось, если не дать ей выхода — она порвет его на части. Нанэ мертвой хваткой вцепилась в холку гепарда. Куроштэ вздрогнул и выпалил.

— Ты обещала, что твой слуга не тронет меня!

Нанэ не ответила. Немного помедлив, она всё-таки оттащила Урсонури, развернулась и вышла из кухни.

Бледный месяц мирно пас звезды. Нанэ задрала голову к небу, вдыхая свежесть ночи. Пыталась успокоиться. Но ненависть требовала выхода. И потом, она же обещала Куроштэ, что Урсонури не тронет его. А вот за себя Нанэ не ручалась.

Отправив гепарда спать, Нанэ вернулась, приникла к кухонной стене. Куроштэ трясущимися руками цедил травяной отвар. Скудный свет факела, запах паленого масла и трав, которые пьют для успокоения сердца. Длинная черная тень повара пролегла до дверного проема.

Нанэ, шепча заклинание, ухватилась за край этой тьмы, словно ее можно было поднять. Тень встрепенулась, задергалась, пытаясь увернуться от вырастающих из земли когтистых лап. Куроштэ схватился за грудь, сжался комком, а потом свалился на пол, опрокинув приготовленный настой. Нанэ с силой дернула пойманную тень, отдавая ее во власть дэвов. Стоны, подобные крикам болотной птицы, свист неизвестно откуда налетевшего ветра. Кровавые глазницы обитателей преисподней, жадно хватающих подношение. Мгновение — и всё стихло.

Нанэ не стала заходить на кухню — здесь она уже сделала, что хотела. Она пошла к баракам, где спали измученные рабы, нашла среди них белокурого евнуха, служившего Кроноху. Всмотрелась, наклонив голову набок. Чистое детское лицо портили морщины на лбу, искусанные губы, запятнанные синяками руки. Нанэ провела ладонью по его лицу — скоро для тебя всё кончится, совсем скоро ты станешь свободным. Но для этого придется немного потерпеть. Еще раз огладив раба по щеке, Нанэ воткнула пальцы в его глазницы. Кровь пополам с мутной жижей брызнули из них. Раб встрепенулся, закричал, но она зажала ему рот своим, выпивая жизнь из открытых губ.

Кронох не мог уснуть. Бродил по комнате, потирая виски. Нанэ пугала его. Если бы не господин, он продал бы ее сразу, как только она вошла в дворцовые ворота, хоть это и было против правил гарема. Зря он посадил ее в клетку рядом с гепардом. Сейчас бы Нанэ гнила в земле, а так… Он потерял самого надежного человека в гареме — Цэнь. Сейчас он злился на себя, что велел верной служанке соврать про отраву. Кто же знал, что Нанэ обо всем догадается и убьет и Цэнь, и Ясфирь. Вот уж кто был безобиднее мухи. Нанэ — зверь в обличии человека — чего еще от нее ждать? Чего она хотела — догадаться не трудно. Но и Кронох был не так прост, чтобы уступить ей власть над Дарием.

Приглушенный крик, шорохи, топот шагов. Кронох обернулся, запуская руку под подушку — там хранился кинжал для непрошенный гостей. На пороге, наклонив голову, стоял Виниций. Кронох расслабился, отпуская оружие.

— Сам пришел? — Он улыбнулся, разгладил кровать.

Виниций молча подошел ближе, отвернулся к окну. Кронох встал, скинул с себя льняные шаровары, обнажая естество. Он знал, что рано или поздно мальчишка поймет выгоду и придет сам. Кронох подошел к любовнику, стянул с него потертую рубаху. Толчки сердца становились мучительными. Кронох ловил себя на том, что сгорает от желания овладеть покорной добычей.

Он поцеловал Виниция в шею, прошелся ладонями по спине, хватал руками бедра, оставляя следы длинных ногтей. Чего же он такой нерешительный? Холодный? Кронох резко развернул юношу к себе и захлебнулся рвущимся наружу криком. Вместо глаз у Виниция зияла пустота.

Кронох отступил к кровати. Главное — добраться до кинжала.

— Не стоит, — шамкая губами, произнес Виниций. Он опустился на четвереньки, встряхнулся, обрастая шерстью.

Кровь застыла в жилах Кроноха. Он стал лихорадочно вспоминать заговоры против злых духов, но мысли путались, слова застыли на губах.

Огромный ощетиненный волк с горящими зелеными глазами приближался, а Кронох не мог сделать и шагу. Силы покинули его, ужас ширился, разрывая грудь. Недодуманная мысль, словно кость в горле, крутилась в голове. В этот миг он готов был поклясться, что видел уже этот взгляд. Пасть волка щелкнула перед его глазами.

— На-а-нэ! — закричал Кронох. В голову впились раскаленные иглы, сердце защемило. Воздух вырывался из легких, и не хватало сил наполнить их снова…

Нанэ брезгливо дернула лапой. Распорядитель не дал ей возможности насладиться его мучениями — умер от страха. Голое тело с напряженной похотью плотью, посмертная маска ужаса, запах испражнений. Нанэ тряхнула мордой и попятилась. Надо возвращаться, скоро рассвет. Если она не успеет перекинуться — так и останется волком до следующей ночи.