Хотел бы я быть верблюдом. Инженер говорит, что у верблюда в животе запас воды, вот он и шагает сто дней по пустыне – и хоть бы Что. Инженер-то, он знает. А хорошо бы запастись едой месяца эдак на три. Но, на свою беду, я перуанец, а не верблюд. В лучшем случае достается мне козленок со всем тем, что к нему положено: картошечка, умитас, уакатай, сыр, да еще пиво. Инженеру его дают даром, сколько угодно. Вот уж вкусно, так вкусно! Инженер мне обещал: «Тупайячи, когда мы осуществим наше Великое Дело, я тебя назначу Младшим Сборщиком центральных районов». – «С меня довольно одного Серро-де-Паско, хозяин». – «В этих местах богачей хватает. Полно всяких Проаньо, Фернандини. Потряси-ка их хорошенько, Тупайячи». А я думаю вот так: получу назначение, сниму дом на сто комнат и все их битком набью всякими вкусностями. В одной комнате – маисовая каша, в другой – картошечка самого лучшего сорта, лиловенькая, в третьей – пироги с мясом, в четвертой – баранья похлебка. Только нам, богачам, доступны такие чудеса… Иду, иду, господин Инженер. Багаж уложен, почтеннейший господин Инженер. И правда: тахеометр, компасы, рулетки, треноги, фляжки, подлинные тетради для записи фальшивых данных, фальшивые тетради для записи подлинных данных – все готово к путешествию.

День встает, Инженер выходит на главную площадь Паукартамбо. Появляются власти селения К'ерос: смуглые лица, длинные волосы, заплетенные в толстую косу, короткие красноватые пончо, черные узкие штаны до колен, серые сандалии. Отсюда до К'ероса пять дней пути на мулах по горным тропам, через три климатических зоны – мягкое тепло сьерры, ледяное предгорье, сельва.

Алькальд К'ероса выступает вперед.

– Мы вас проводим только до границы «Маникомио Асуль». Там мы расстанемся. Мисти Ябар, помещик, не велит помогать чужакам. Мы его арендаторы, и нам запрещено выходить за границы имения и чужих пускать не дозволено.

– А как же вы сюда добрались?

– Братец Фелисиано, вот этот, помог нам. Мы шли по вершинам, ночами. Если б надсмотрщики Ябара увидали, они бы нас сбросили в пропасть.

Движемся дальше. Чальбамба: поля картофеля. Фелисиано рассказывает: в этих местах его 700 сортов. Поднимаемся в горы. Проезжаем Окно в Мир. Начинается страшный град. Кактусы, камни, деревья – все покрыто белыми комочками. Отсюда, из-за каменных башен, где покоятся предки, поднимается солнце, огромное, красное, такого никто никогда не видывал. Как раз в середине Тода оно встает отсюда. Потому мы и зовем это место «Окно в Мир», говорит Фелисиано. Через три дня пути начинается сельва. Здесь мы расстаемся-.

Мы продолжаем путь одни. Инженер едет молча. Наступает полдень, – а он все ни слова. Наконец я не выдерживаю:

– Великий путешественник, прощаясь с нами, власти селения К'ерос просили меня кормить вас, достойного человека, так, как вы того заслуживаете. Разрешите предложить вам то, что нам положили в торока?

– Мне нужны гарантии, Тупайячи. После стольких страданий приближается наконец минута Ее явления, но мне необходимы гарантий. Я даю идею, вкладываю капитал, и я же – организатор. Она – всего лишь компаньон. Я рискую всеми своими сбережениями. Сколько раз я терпел крах, больше я не могу себе этого позволить. В тот день, когда Она подпишет… Ты сам увидишь, Тупайячи.

– Что вы будете делать, когда разбогатеете, хозяин? Устраивать пирушки?

– Ты – жалкая личность, Тупайячи.

– Почему, хозяин?

– И что только приходит тебе в голову! Чтобы я, я, стал устраивать пирушки! Где это видано, чтоб богачи кормили бедняков? Напротив, для меня будут давать празднества. Люди станут спорить между собой за честь пригласить меня. Я – главный гость всюду и везде. Помещики; сенаторы, префекты, коммерсанты – все умоляют меня почтить их своим присутствием. А я выбираю, кого почтить. Ах, сукины дети! Они будут лизать мне пятки! Я вне себя от ярости. Лицемеры! Ханжи! Стоит только представить себе, как они начнут ползать передо мной, прямо лопаешься от злости.

Голос Инженера прерывается, сам он дрожит.

– О, знаю я их! Они на все готовы, на любые пакости! Каждый способен предложить мне свою жену, сестру. Знают, что я истинный рыцарь, а истинный рыцарь ни в чем не может отказать даме. Вот они и пользуются. Негодяи!

– Но не можете же вы отказаться от контракта. Дело есть дело, хозяин.

– Тем больше оснований заручиться гарантиями. Договор следует подписывать в присутствии свидетелей, потом заверить у нотариуса. Но где взять свидетелей? Где найти перуанца, способного давать правдивые показания?

– Учитель Сильвестре – серьезный человек, хозяин.

– Хороший человек, но не того масштаба. В этом предприятии должны участвовать люди значительные.

– Ну, а префект?

– Только его не хватало! Запомни раз навсегда: любой политический деятель мать родную за грош продаст.

– À отец Бенито?

– Отец Бенито – человек благочестивый, но он член ордена. Орден и приберет наше дело к рукам.

– А епископ Куско? Он иезуит. Уж его-то не обманешь.

– Папа! Как это я раньше не догадался! Папа будет свидетелем! Священники посещают умирающих. Они привыкли видеть смерть. Но нет, лучше не надо! Я и ему не доверяю.

– Но ведь папа наместник бога на земле, не можете же вы не доверять богу, хозяин.

– Бог сам по себе, а я сам по себе. Откуда я знаю, может, у папы свои счеты с богом? Я же не в курсе их отношений. А кроме того, зачем я разговариваю обо всем этом с тобой? Исчезни!

Светает. Инженер бродит между деревьями. Облюбовав местечко между двумя смоковницами, он расстегивает штаны… Вдруг слышатся рыдания. Инженер прерывает свое занятие. На прогалине стоит женщина в черной шали и старой шляпе. Женщина горько рыдает. Рядом с женщиной дети, едва прикрытые рваными короткими пончо, они тоже тихонько плачут.

– Что с тобой, дочь моя? О чем ты плачешь?

Увидав Инженера, женщина начинает рыдать еще громче.

– В чем твое горе? Кто тебя обидел? Ты в трауре?

Из-за вас плачу, сеньор.

– Я тебя не знаю.

Дети таращатся на Инженера глубокими, бездонными, словно пропасти, глазами.

– Я вдова, всего только и добра у меня, что мул да три осла. Больше ничего мне муж не оставил. Выборный Юкра велел продать скотину, чтоб тебе заплатить.

– Чтобы заплатить мне?

Слезы струятся по изможденному лицу женщины.

– К'ерос – селение бедное. И так есть нечего. Ради этого плана последнюю рубашку в заклад несем.

– Так почему же Юкра согласился на мою цену и ни слова не сказал? Я думал, он будет торговаться.

– Боялся, что вы откажетесь. Топографы не решаются связываться с сеньором Ябаром. Юкра и согласился на вашу цену.

Женщина поясняет сквозь слезы:

– Власти деньги собирают. Всех заставляют продавать, у кого что есть. У меня вот – скот. Тысячу солей я должна внести, а покупщики-то и пользуются, не дают настоящую цену.

Женщина снова разражается рыданиями. Я подхожу ближе.

– Ты опять здесь? Поссать без тебя и то не могу, окаянный!

– Я прогуливался, господин Инженер.

– Пусть хоть какой-нибудь толк от тебя будет, вонючка: ступай позови сюда выборного Юкру.

Туман скрывает снежные вершины. Юкра поспешно подбегает к нам.

– Дон Канталисио, сколько, мы договорились., вы даете мне за работу?

– Шесть тысяч солей, господин Инженер. Как раз сегодня мы будем иметь удовольствие вручить вам второй взнос.

– Дайте мне пять тысяч и освободите от оплаты вот эту сеньору.

Выборный Юкра оцепенело глядит на Инженера.

– Чтоб эта сеньора не продавала свою скотину, я соглашаюсь на пять тысяч. Ясно?

Женщина целует Инженеру руку и убегает.

– Дашь ты мне поссать спокойно, Иуда?

На площади гремят барабаны. Все уже знают новость: Инженер простил вдове взнос в тысячу солей! Едва он появляется, просители плотно окружают его.

– Мне тоже велели продать моих козочек, – жалуется беззубый батрак.

– А с меня Совет требует двести солей! – кричит толстуха в голубом платье.

– А мне придется продать осла Иезекиля. Он так ко мне привык. Он будет переживать, он умрет у другого хозяина.

– Великий человек, пожалей моих козочек.

Инженер полон негодования. Он набрасывается на крикливого батрака.

– А я что, по-твоему, не ем? Ты – здоровый мужик, работать надо!

– Да я работаю, только не зарабатываю, – смеется батрак.

Выборный свистит в свисток и объявляет:

– Кто будет надоедать Инженеру, заплатит дополнительно штраф.

Просители испаряются.

Отправляемся на обмеры. В долине опять расходимся. Члены Совета общины пойдут по горным кряжам. Мы спустимся по тропе. Хозяин снова начинает свои излияния.

– В последний раз мы работаем с тобой, Тупайячи. Скоро у нас скопится пятьдесят тысяч на дорогу, тогда подпишем договор со Смертью. Он уже готов. Как только получу подпись, начну действовать. Как думаешь, какую цену назначить за смерть?

– Пять тысяч солей, хозяин.

– Пять миллионов, дурачок. Не меньше. Все будут платить, кроме моих друзей, разумеется.

– Вы станете самым богатым человеком в Перу, хозяин.

– В Перу? В Чили, в Боливии, в Бразилии! В Европе] В России! Разве американец, который открыл пенициллин, продает его только в Америке?

– Вы будете очень богаты, хозяин.

– Ты тоже разбогатеешь, Тупайячи.

– Ох, хозяин!

– Если будешь служить мне верно, с почтением и любовью, я назначу тебя Младшим Сборщиком.

– А я уже знаю, кому продам, а кому нет. Вот Кривой Валерио никогда не дождется у меня смерти.

– Что за Валерио?

– Надсмотрщик из поместья «Харрия». Он у моей матери ярку отобрал. И пока не отдаст ярку и ягняток тоже…

– Мелко плаваешь, Тупайячи! Додумался тоже – такой бесценный товар отдавать за какую-то ярку. Нет! Ты еще зелен, Тупайячи. Не могу я назначить Младшим Сборщиком глупца, который ничего не смыслит в ценах.

– Я просто еще не освоился, господин Инженер.

Весь день мы делали обмеры. А вот и «Маникомио Асуль». Спускаемся. Собаки встречают нас бешеным лаем. Входим в селение. Вооруженные люди идут нам навстречу.

– Нельзя ли видеть владельца?

– А зачем? – спрашивает широкоплечий краснолицый мужчина с голубыми глазами.

Инженер кланяется.

– Приветствую знаменитого перуанца, сеньора Ябара. Вы – ученый, создатель новых сортов фруктов. Даже в Гренландии мне говорили о ваших опытах. Груша-орех, двухцветная гвоздика, яблоко, имеющее вкус персика, апельсин-яблоко, этими чудесами вы совершили переворот в генетике так же, как я совершил переворот в науках о классической древности.

– А вы кто такой?

– Я путешествую по Перу, изучаю ландшафты. Собираюсь опубликовать научную работу.

– На чей счет вы путешествуете?

– На счет Географического общества Вашингтона. Хотите видеть мои документы?

Помещик меняется в лице.

– Если вы так хорошо знаете Перу, то, значит, вам известно, что здесь цивилизация кончается. Дальше ничего нет.

– А К'ерос?

– В К'ерос попасть можно, только выйти оттуда, не всегда удается. Там живут людоеды. Год назад приехал один американский антрополог. Тоже изучал здешние края. Точь-в-точь как вы. Захотелось ему во что бы то ни стало попасть в К'ерос. И вот до сих пор мы его не дождались. Жители К'ероса ужасны. Они вливают пришельцам в горло яд, убивают.

– Неисследованные земли. Это как раз то, что меня интересует.

– Вы не знаете наших мест. Индейцы здесь – сумасшедшие. Недаром мое поместье зовется «Маникомио Асуль». Они хуже зверей. Уже много лет я с ними воюю. С этими людьми невозможно справиться. Есть у вас семья?

Инженер улыбается.

– Если у вас есть жена и дети, не лишайте их кормильца. Не ходите по этой негостеприимной земле. К'ерос – это горы, это пропасти, это – гибель. Вас столкнут в ущелье. Они со всеми чужаками так поступают. Такой уж у них обычай.

– Я не чужак. Я перуанец.

– Вы думаете, индейцам знакомо слово Перу? Послушайтесь моего совета. Возвращайтесь!

– Это принесет мне убыток. Путешествие обошлось недешево. Я получил аванс от Географического общества – пять тысяч солей.

– Вы мне очень понравились. Я помогу вам. Дам проводников И лошадей. Но не рискуйте. Будет жаль, если такой большой ученый сложит голову в этих местах.

– Вы меня, почти уговорили.

– Я дам вам лошадей. Великолепные животные!

– Ну животных у меня и так хватает – два помощника.

– Американцы решили проблему краснокожих просто – уничтожили всех. Испанцы сделали ошибку – оставили индейцев в живых. Эти людишки только и знают, что без конца размножаются. С каждым днем их становится все больше и больше! Кстати, об ученых: говорят, здесь видели вашего коллегу.

– Коллегу?

– Какого-то инженера, мятежники из К'ероса будто бы наняли его снять план их земель. Вы его не встречали?

– Нет.

– Если встретите, пошлите одного из ваших помощников сказать мне. Он не вернется обратно, бедняга.

– Завтра же, чуть рассветет, уезжаю в Куско.

– Но прежде почтите меня своим визитом. Сехисмундо, пусть приготовят хороший обед и накроют стол в большой столовой. Прошу вас, господин Инженер.

С рассветом мы тронулись в путь. Проводники сопровождали нас до долины. На всякий случай мы проехали целую лигу по дороге на Куско, а затем вернулись и стали взбираться по Склону Бесприютных.

– Недалеко от вершины – три больших черных камня. Там сделаем привал, – сказал Юкра.

Вот и наши! Приближаются. Снимают шляпы.

– Бьюсь об заклад, вы уже не надеялись увидеть меня живым.

– Молодцы, вот уж молодцы-то! С самим хозяином «Маникомио Асуль» справились!

Погода благоприятствует нам: пять дней подряд мы спокойно делаем обмеры. На шестой возле озера Серой Цапли появляются всадники. Появляются и исчезают. В сумерки один из всадников приближается к нам.

– Добрый вечер, Инженер.

– Здесь нет никакого Инженера, сеньор.

– Разве вы не топограф?

– Я – небесный механик.

Всадник отъезжает. Устраиваемся на ночлег. Утром является еще один всадник. Почтительно снимает шляпу.

– Здравствуйте, досточтимый путешественник.

– Здравствуйте.

– Ваши знакомые из Куско хотели бы пригласить вас к завтраку.

– Кто такие?

– Ваши друзья.

– Я уже завтракал.

– Как прикажете.

Всадник удаляется.

– Господин Инженер, этот человек – пеон из «Маникомио Асуль», – говорит Юкра.

– Ну и что? Теперь нам осталось только обмерить ущелье.

– Вы и ущелье хотите обмерять?

– А почему же нет?

– Нельзя. Там мертвые.

– Разве там кладбище?

– Нет, не кладбище, а только мертвецов больше, чем на кладбище.

Юкра проводит ладонью по лбу.

– Сказать вам правду? В эту пропасть надсмотрщики из «Маникомио Асуль» сбрасывают мятежников, всех, кто смеет жаловаться. В ясные дни можно разглядеть скелеты на дне. Вы не заметили, как эти всадники на вас смотрели? Они и вас хотят сбросить туда.

– Ну, раз там мертвецы, я должен туда добраться. Веревка найдется?

– Найдется.

– Свяжите вместе Все веревки, какие есть, – приказывает Инженер в волнении.

– Вы хотите спуститься, Инженер?

– Держите!

Инженер, привязанный, спускается вниз. Все утро он проводит на дне пропасти. Солнце уже высоко. Наконец Инженер трижды дергает веревку. Тянем. Инженер появляется. Он смеется.

– Знаете, сколько я скелетов насчитал? Больше сотни! Мужчины, женщины, дети. Для меня это вовсе не новость. Я видел десятки кладбищ, где помещики приказывают зарывать свои жертвы. Я знал некоего Сайта Крус, старого христианина, так он никогда не забывал в день поминовения усопших заказать мессу по тем, кого убил.

Инженер не перестает смеяться. За нашими спинами снова возникают всадники.

– Хорошо прогулялись, Инженер? Забавное зрелище, не так ли? – спрашивает один из них.

– О какой прогулке вы говорите?

– Сделайте одолжение, дайте-ка мне вашу тетрадь.

Какие-то мрачные типы стоят на утесе и целятся в нас.

– Какую тетрадь?

– Не притворяйтесь ослом, Инженер. Вы бы хотели вернуться в Лиму живым, а не мертвым, правда?

– Несчастный, весь мир смотрит на меня. Русский царь, английский король и наш президент знают о моем путешествии. И ты смеешь мне препятствовать, мужик?

– Не раздражайте меня, Инженер. Отдайте тетрадь.

– Да будь она проклята! Сколько работы даром продало. Все мечты пошли прахом. Но я знаю, кто ты такой! Я буду жаловаться твоему хозяину.

– У нас хозяина нет. Мы по договорам работаем. Итак, будьте любезны.

– Тупайячи!

– Слушаю, хозяин.

– Отдай ему тетрадь.

Я достаю фальшивую тетрадь. Отдаю.

– Я буду жаловаться! – кричит Инженер.

– Вы бы, Инженер, лучше спасибо сказали, что живы остались да шкура цела.

С сияющей улыбкой всадник удаляется. Сопровождающие его лица тоже испарились. Инженер хохочет.

– Я же говорил, что всегда надо возить с собой две тетради! Обмеры закончены. Давайте мой гонорар. Здесь мы расстанемся. Чтобы Ябар ничего не заподозрил, я спущусь к нему и начну плакаться.

Юкра в волнении обнимает Инженера. Расходимся. Они поднимаются вверх, мы спускаемся к «Маникомио Асуль». На другой день к полудню мы уже там. Ябар изумлен.

– Вы здесь? Я думал, вы уже в Куско.

– Два дня назад какие-то бандиты отобрали у меня тетрадь с цифрами, по которым я должен сделать план земельных владений общины К'ерос.

– Так, значит, вы путешествуете не от Лондонского географического общества?

– Сеньор Ябар, я путешествую на счет общества, значительно более могущественного. И я потерпел убыток.

– Это можно поправить. Буду с вами откровенен. Я не приказывал никому отнимать у вас полевую тетрадь, но охотно заплатил бы за то, чтобы она как-нибудь потерялась. Этот план разорит меня. Почему вы не признались сразу? Мы бы договорились. Для чего было шататься по ущельям, словно жалкий бродяга. Не обижайтесь!

Сеньор Ябар достает пачку денег, насильно Всовывает Инженеру в карман куртки.

– Выпьете со мной рюмочку?

Инженер вздыхает.

– Теперь вы узнали, что такое К'ерос, и поняли, что это дикари, язычники. Сам ход прогресса требует ликвидации предрассудков. Перу нужны дороги, механизированное сельское хозяйство, развитая промышленность. А можно себе представить современную страну, населенную подобными дикарями? Вы останетесь позавтракать?

Инженер смотрит на небо.

– Дождь собирается. Я лучше поеду.

– Сехисмундо, приготовить корзину с продуктами Инженеру на дорогу.

– Все готово, хозяин.

Ябар провожает Инженера до изгороди. Инженер щупает карман: пять тысяч солей от Ябара и пять тысяч – от общины итого – десять. Теперь не хватает всего сорока тысяч. Едем! Поднимаясь по склону, Инженер говорит:

– Приедем в Куско – я тебе заплачу твою долю, Тупайячи. Пятую часть.

– Вы мне задолжали жалованье за год и три месяца, хозяин.

– Зачем тебе деньги? Я лучше сберегу их для тебя. У меня над ежнее, чем в банке.

Тучи сгущаются.

– Близок час! У нас уже есть деньги на путешествие. Я уговорю Накамуру. Если понадобится, куплю его парикмахерскую. Через две недели отправимся на побережье. Пой, Жабоглот! Пусть от твоей песни молодеет моя душа!