Они находились в пути уже около двух часов, когда начался снегопад. Сначала с неба падали крупные редкие хлопья, но через несколько минут Дженни заметила, что Хью и Лукас обменялись встревоженными взглядами, и поняла: оба считают, что ситуация изменится к худшему.

Путники продолжали двигаться вперед, однако было ясно, что они ищут укрытие. Вскоре они заметили на холме небольшой коттедж, из трубы которого валил дым.

— Надеюсь, там есть живые души, которые согласятся приютить нас, сэр, — промолвил Лукас.

— Да, наверное, но я бы предпочел не привлекать к нам лишнего внимания, — проговорил Хью. — Аннан расположен всего в пятнадцати милях к юго-востоку от Дамфриса. Мы наверняка проедем это расстояние еще до темноты, однако надо найти место, где мы сможем переждать бурю. Послушай, Лукас, нам же с тобой не впервой сооружать для себя укрытие во время непогоды.

— Совершенно верно, сэр. Но впереди нам встретится еще пара деревенек. Возможно, мы…

— До следующей деревни надо еще дойти, — перебил его Хью. — И я не хочу, чтобы о нас судачили. Если бы ее милость сопровождала женщина-компаньонка, то на нас никто и внимания бы не обратил. Но уж так получается, что если мы не станем говорить о том, что я ее муж… Да, кстати, я хочу, чтобы мы не называли никаких имен. Чем мы ближе к Аннану, тем больше вероятность того, что нас кто-нибудь узнает.

Лукас кивнул. Становилось холоднее, снегопад все усиливался, и Дженни заметила, что Хью все чаще посматривает на небо.

К тому времени, когда они подъехали к лесу, о котором он говорил, лошади совсем измучились и с рыси перешли на шаг. Зубы у Дженни стучали, она струдом могла разглядеть дорогу.

В лесу стало чуть легче, ведь они оказались в окружении буков с густыми кронами, создававшими над головами путников плотный ветвистый купол. Правда, ближе к дороге он становился чуть менее плотным, а вот в лесной чаще ветви переплетались так густо, что на землю падали лишь небольшие клочья снега. Некоторое время они ехали по лесу на восток, а затем Хью свернул стропы на небольшую поляну под густым покровом буковых крон.

— Остановимся здесь и разведем костер, — сказал он, посмотрев на Дженни.

Она попыталась улыбнуться, но ее губы застыли от холода.

Поморщившись, Хью соскочил на землю и подошел к Дженни, чтобы снять ее с лошади.

— Детка, да у тебя губы совсем посинели, — промолвил он. — А мне-то казалось, что тебе совсем не холодно в этом теплом плаще. Ты бы хоть сказала, что озябла.

— Я даже не понимала, насколько замерзла, — прошептала она, когда Хью поставил ее на землю.

Ее ноги совсем окоченели, так что Дженни даже споткнулась, когда попыталась сделать несколько шагов.

Хью тихо выругался, подхватил ее и велел Лукасу принести одеяла, поскорее поставить палатку и развести костер.

— Ее милость промерзла до костей, — проговорил он. — Постарайся найти что-нибудь, чтобы ее можно было согреть, а потом поторопись с палаткой и огнем. У тебя плащ промок от снега? — обратился он к Дженни.

— Нет еще, — слабым голосом ответила она.

— Знаешь, ведь ты умная женщина, но временами ведешь себя как ребенок, — проворчал он. — Неужели ты не заметила, что у тебя руки коченеют? И даже не пытайся убедить меня в том, что это не так!

— Я не знаю, насколько сильно они замерзли, потому что не чувствую их.

— Я сейчас поставлю тебя на ноги, — мрачно промолвил Хью. — Я тебя придержу, но ты двигайся, пока я растираю тебе руки. Будет больно, но это к лучшему. И это послужит тебе уроком на будущее: ты будешь знать, что к такой погоде нельзя относиться легкомысленно. Как только Лукас разложит тюфяки и одеяла, мы с ним наберем хвороста для костра. А пока я должен согреть тебя.

Он говорил правду. Ноги у Дженни заныли, как только она попыталась шевелить ими, а когда Хью велел ей энергично потоптаться на земле, она раздраженно ответила:

— Да не могу я! Мне очень-очень больно! Не надо!

— Делай, как я говорю, — возразил он.

Взяв Дженни за плечи, он как следует встряхнул ее, а затем снова стал растирать ей руки. Ей очень хотелось потопать, но она понимала, что это причинит ей боль. К тому же она заметила, что Лукас уже установил палатку и заносит туда одеяла с тюфяками.

— Можно забираться туда, сэр. Господи, да девочка, похоже, просто окоченела и, наверное, умираете голоду! Придется вам понянчить ее до тех пор, пока я не разведу огонь.

— Я не маленькая! — воскликнула Дженни.

— Да он не это имеет в виду, — отозвался Хью. — Но ты старайся двигаться, пока он разводит костер. Шевелись!

Хью указал на палатку, а Дженни спросила:

— А разве не весь лес намокнет?

— Только снаружи, а здесь, внутри, под ветками, будет посуше, — ответил Хью. — Именно поэтому мы и сделали здесь привал. Ну а теперь забирайся в палатку.

Дженни очень хотелось, чтобы Хью сам отнес ее туда. Он же такой сильный и бодрый, а палатка, хоть и стоит вроде рядом, кажется такой далекой. И ноги у нее так болят!

— Иди! — прикрикнул на нее Дуглас.

Дженни нерешительно шагнула вперед. Каждый шаг давался ей с большим трудом, ей казалось, что в ее кожу впиваются сотни колючек и иголок, однако ноги вновь обретали чувствительность, и Дженни надеялась, что вскоре с ними все будет в порядке.

Она наклонилась, чтобы войти в палатку, и Хыо последовал за ней. Там он велел Дженни лечь на тюфяки, которые Лукас уложил один на другой.

— Я накрою тебя, — сказал Хью. — Ты очень быстро согреешься.

— Я бы хотела снять плащ, — вымолвила Дженни.

— Хорошо, дай его мне. Я стряхну его и положу сверху. Он все еще хранит тепло твоего тела и согреет им одеяла.

Дженни легла, позволив Хью снять с нее ботинки и укрыть ее одеялами. Однако дрожь все еще сильно била ее. Одеяла казались холодными, ногам стало еще холоднее, и зубы вновь застучали.

— Черт! — выругался Дуглас. — Лукас был прав.

Он снял с себя плащ, стянул сапоги, улегся рядом с Дженни и привлек ее к себе.

— Именно поэтому он сказал, что я должен понянчить тебя. Правда, Лукас имел в виду, что мы должны соприкасаться кожей, как кролики. А теперь постарайся расслабиться, детка, — добавил он. — И прижмись ко мне как можно крепче.

Когда Хью укладывался рядом, тело Дженни напряглось. Однако от него исходило блаженное тепло, так что, едва его рука обняла ее, она прильнула к нему всем телом. Его одежда была влажной — это она ощутила даже сквозь чулки, и все-таки наслаждалась теплом его тела.

Согреваясь, Дженни постепенно расслаблялась. Хью чуть передвинулся, и ее голова оказалась у него на плече, а щека легла на его грудь.

Спустя несколько мгновений он спросил:

— Так лучше?

— Да, — пробормотала Дженни. — Я уже почти согрелась. А разве ты не должен помочь Лукасу?

— Надеюсь, сильно не похолодает, — ответил Хью. — Но если это случится, он придет к нам. Будет тесно, зато мы не замерзнем. Правда, не думаю, что непогода совсем уж разойдется, однако при необходимости мы сделаем все, что нужно.

Дженни ненадолго замолчала, но в голове у нее снова и снова повторялся вопрос, который ей не терпелось задать Хью. Наконец она сказала:

— Думаю, когда мы вернемся в Аннан-Хаус, нас ждут многочисленные… сложности, не так ли?

— Ну да, в некотором, смысле, — согласился Хью. — Но я сомневаюсь, что Фелина будет уж слишком сильно нападать на тебя, когда я буду рядом, если именно это тебя волнует.

— А твой брат?

После очередной паузы Хью ответил:

— Я не могу отвечать за своего брата.

— Пег сказала, что он потребует осмотра, — решилась выпалить Дженни. — Ты понимаешь, что это означает?

— Да, — ответил Хью, в голосе которого снова послышались жесткие нотки.

— Так вот… Это будет для меня… очень нелегко.

— Вообще-то в том, что мужчина требует подобного осмотра перед женитьбой, нет ничего необычного, особенно если за невестой недостаточно хорошо присматривали, — промолвил он. — Ты должна была подумать об этом перед своим побегом.

— Да как я могла думать о таких вещах, если даже предположить не могла, что случится?! Отец никогда не говорил мне о подобных осмотрах. Он считал, что я буду рядом с ним до самого замужества, поэтому ему и в голову не приходило, что может потребоваться что-то подобное.

— Сэр, костер вот-вот разгорится, — раздался снаружи голос Лукаса. — И я срезал несколько длинных ветвей, так что мы можем взяться за сооружение укрытий, если пожелаете.

— Я должен идти, но теперь ты уже не замерзнешь, в этом я уверен, — сказал Хью.

Сбросив с себя одеяла, он бережно прикрыл ими Дженни, подоткнув их под тюфяки.

— Да, — прошептала Дженни, наблюдая, как он натягивает сапоги.

Из палатки Хью вышел лишь, в кожаной куртке и штанах. Своим тяжелым плащом он сверху прикрыл Дженни.

А ей пришло в голову, что если они будут аннулировать брак, то она не должна ложиться рядом с ним, какими бы ни были обстоятельства. И все же он так естественно обнимал ее, ей было так приятно согреваться его теплом.

Несмотря на то что Хью часто раздражал и злил Дженни, при мысли о том, что он может хотя бы ненадолго остаться ее мужем, у нее голова шла кругом. Она его уважала, с ним было легко разговаривать. Он понимал, что такое управлять большими поместьями и нести ответственность за другие жизни. И еще он не считал свои или ее поместья единственным источником дохода. А вот Рид, подозревала она, именно так относился к Исдейлу, но при этом ни она, ни ее люди его не интересовали.

Несколько долгих мгновений Дженни лежала на своем теплом ложе. Но теперь, окончательно согревшись, она решила, что ей следует встать и заняться делами: хотя бы поддерживать огонь в костре, пока мужчины будут заняты сооружением навесов из веток.

Дженни встала, надела ботинки и разгладила одеяла на тюфяках, поверх которых лежал плащ Хью. Убедившись в том, что ее собственный плащ сухой изнутри, она накинула его на плечи, надела капюшон и вышла из палатки. К ее удивлению, хоть кое-где и появились небольшие сугробы, большая часть земли оставалась сухой.

Мужчины раскладывали ветки около палаток. Лукас нарубил дров для костра, и Дженни направилась к огню, чтобы проверить, не нужно ли добавить дровишек или поворошить его.

Костер весело горел, а Лукас уже успел подготовить вертел. Хью посмотрел на нее, но ничего не сказал по поводу того, что она вышла из палатки. Они с Лукасом уже начали сооружать навес над палаткой Хью. Мужчины быстро управились с одним навесом, а на сооружение второго — над палаткой Лукаса — ушло еще меньше времени.

Потом они ненадолго исчезли в лесу и вернулись со связками кроликов. Они быстро освежевали их и устроили на вертеле, а Лукас занялся огнем.

— Куда ты положил еду, которую мы везли с собой? — спросила Дженни.

Ей был известно, что женщины дали им в дорогу большую корзину провизии.

— Она там, рядом с другими корзинами, миледи, — ответил Лукас, — но мы решили, что сейчас нам лучше поесть горячей пищи.

— Кролики уже чудесно пахнут, — заметила Дженни, направляясь к корзинам.

Она нашла румяные булочки, яблоки и нарезанную кусками баранину. Мужчины проголодаются — в этом Дженни не сомневалась, а еда в Аннан-Хаусе им не понадобится, поэтому она принесла всю снедь к огню и разложила на большом плоском камне.

— Днем у нас будет настоящий праздник, — сказала она.

— Пойдем-ка со мной, детка, — сказал Хью. — Я хочу взглянуть, сколько снега выпало рядом с лесом. Пройти надо совсем немного. Мы немного прогуляемся, а Лукас присмотрит за кроликами.

Дженни охотно согласилась — ведь когда идешь, согреваешься.

— Интересно, менестрели тоже построили навесы? — спросила она.

Хью пожал плечами.

— Скорее их изобретательный предводитель договорился о том, чтобы их пустили в какой-нибудь городской замок. Но я надеюсь, что снегопад не продлился слишком долго, так что нам не придется здесь ночевать.

Его слова вызвали у нее смешанные чувства, но когда они вышли из лесу, то увидели, что снег валит стеной. Дороги не было видно, лишь едва различалась более ровная заснеженная поверхность рядом с лесом.

— Разве не опасно ехать куда-то, почти не видя дороги? — спросила она.

— Мы дождемся, когда это будет безопасно, — ответил Хью. — Но я бы хотел зайти подальше. Отсюда я не вижу, что происходит на западе, а поскольку буря двигается на восток…

— Я пойду с тобой, — промолвила Дженни, когда Хью замолчал.

— Ну да, конечно, — кивнул он, предлагая ей руку.

Подхватив его под руку, Дженни пошла вперед рядом с Хью. Снег был сухим и пушистым — совсем не таким, как раньше. И сугробы стали на несколько дюймов выше, Дженни взялась за руку Хью обеими руками — так было теплее.

— Опять мерзнешь? — спросил он.

— Пока нет, — ответила она. — Твоего тепла хватает на двоих.

Он усмехнулся, и она улыбнулась, услышав этот звук. Ей нравился его голос, но еще больше — смех. Он смеялся над тем же, над чем и она; рядом с ним Дженни чувствовала себя уверенно и легко, как никогда.

Некоторое время они шли на восток. Наконец Хью остановился и скептически осмотрел темное угрожающее небо на западе.

— Похоже, непогода затянется довольно надолго, — заметила Дженни.

— Да, на несколько часов, — кивнул Хью. — Несмотря на это, у нас еще есть возможность добраться до Аннан-Хаусадо темноты. Правда, нам с Лукасом, пожалуй, стоит нарубить еще дров.

Когда они вернулись к лагерю, кроликов уже можно было снимать с вертела. Путники поели, а потом Хью отвел Дженни в палатку. Мужчины отправились за дровами.

Костер был небольшим, но они поставили палатки и навесы так, что, приподняв полог и завернувшись в одеяла, Дженни могла наблюдать за мужчинами. Хью так и не надел плащ, но когда Дженни вернулась в палатку, Лукас попросил ее передать ему плащ, Хью, чтобы высушить у костра.

Благодаря изобретательности Лукаса, соорудившего из веток удобный навес для плаща, на него не падал снег. Дженни вспомнила, что навесы должны также спасти палатки от снежных сугробов, если вдруг снег проникнет сквозь ветви деревьев над их головами.

Спустя час Хью зашел в палатку, чтобы сказать Дженни, что снег вроде пошел слабее, но решил подождать еще часок, чтобы убедиться втом, что сильный снегопад не возобновится.

Час прошел. Хью сообщил, что, возможно, к ночи небо просветлеет, но отправляться в путь все равно небезопасно.

Дженни спокойно восприняла эту новость. Она никуда не торопилась.

Хью наблюдал за Дженни, не спрашивая, о чем она думает. Он и без того понимал, что ей ненавистна даже сама мысль о возвращении, однако он был вынужден доставить ее домой.

Когда они нарубили достаточно дров, Хью оставил Лукаса присматривать за огнем, а сам нырнул в палатку, чтобы проведать Дженни. Когда Хью спросил у нее, как дела, она улыбнулась.

— Теперь здесь мило и уютно, — произнесла она.

— Ну да… Думаю, снегопад вот-вот уменьшится, — сказал Хью.

Он был собой доволен. Это всегда случалось, когда он решался выступить против сил природы. Именно поэтому ему доставляло удовольствие играть роль трубадура в компании менестрелей. Однако ему вовсе не хотелось возвращаться в Дамфрис, не говоря уж о том, что он не рвался встретиться с Ридом.

Тем не менее он сурово напомнил себе, что обязан сдержать слово, данное Данвити.

— Я думал, — сообщил Хью, когда Дженни подвинулась, чтобы освободить ему место на тюфяке. — Когда мы приедем в Аннан-Хаус, всем, конечно, захочется многое сказать тебе… Точнее, нам обоим. Ничуть не сомневаюсь: они надеялись, что я разыщу тебя за день-другой, но что на это потребуется десять дней, они-и предположить не могли.

— Совершенно верно, они же рассчитывали, что ты быстро управишься с поисками, — кивнула Дженни. — Насколько мне известно, у тебя репутация человека, который действует чуть ли не молниеносно.

— Да?

— Ну да, — подтвердила Дженни. — Мне это Фелина говорила.

Неожиданно ее щеки запылали, и она поспешно отвернулась.

— А что еще Фелина обо мне говорила?

Дженни прикусила нижнюю губу, а потом усмехнулась.

— Еще она говорила, что, приняв решение, ты уже от него не отступаешься. Ты скрещиваешь на груди руки и делаешь вид, что слушаешь, но доводы собеседников действуют на тебя не больше, чем капля воды — на камень.

— Но это же абсурд! — воскликнул Хью. — Надеюсь, ты понимаешь, что это не соответствует действительности?

— Прошу меня извинить, сэр, но я не считаю это абсурдом, — улыбнулась Дженни. — Решил увезти меня от менестрелей, и ничто не смогло разубедить тебя в этом. А еще Фелина говорила, что никто не может заставить тебя сделать то, чего ты не хочешь. И даже если между пальцами твоих ног запалить огонь, ты все равно будешь стоять на своем месте. Фелина заметила, что тебя больше будет волновать не боль, а то, правильно ли развели огонь.

Губы Хью слегка скривились, но он сказал:

— Надеюсь, ты не веришь всему, что говорила обо мне Фелина.

— Нет-нет, не верю! На самом деле, мне было интересно…

Дженни осеклась на полуслове.

— Что же тебе было интересно?

— Да нет, ничего, так… Не скажу тебе больше ничего, потому что в голову лезут всякие нехорошие мысли. Я должна быть добрее, — но мне бы так не хотелось возвращаться туда.

— Я должен привезти тебя, — ласково проговорил Хью. — Я обещал это Данвити — в точности также, как ты пообещала выйти замуж за Рида.

— Да, но я не хочу выходить за него! — почти выкрикнула Дженни.

— Но ты же согласилась на помолвку с ним, а помолвка — это больше, чем просто обещание, — заметил Хью. — Это сложное, законное соглашение, касающееся земель и других вещей. Такое соглашение может потребовать долгого обсуждения, и лишь потом принимается окончательное решение.

— Знаю. Но в качестве моего официального жениха он не нравится мне так же, как не нравился до нашей помолвки, — сказала Дженни.

— Но если он так тебе не нравится, то почему ты согласилась стать его женой? — спросил Хью.

— Мне не дали выбора!

— Не говори ерунды. Ты должна была всего-то отказаться подписывать брачные бумаги.

Дженни смутилась.

— Но я ничего не подписывала, — вымолвила рна. — Я не поставила ни единой подписи под какими-либо документами, которые имели бы отношение к моей помолвке с Ридом Дугласом.

Хью сжал губы, опасаясь, что не сможет сдержать крепкие выражения, которые так и рвались с его языка.

Заметив, что Хью разъярился не на шутку, но при этом почему-то молчит, Дженни спросила:

— Почему ты ничего не говоришь? Думаешь, я опять лгу? Клянусь, что это не так.

Он покачал головой. А потом, словно решив, что этого недостаточно, сказал:

— Да я вижу, что ты не лжешь. Просто мне надо кое-что обдумать. К тому же, если нам придется провести здесь ночь, нам понадобится больше горячей еды.

С этими словами Хью встал и вышел из палатки. Дженни смотрела ему вслед. Из-за его странного поведения у нее тоже стало портиться настроение. И если бы тут не было Лукаса…

А потом, несмотря на свой гнев, она улыбнулась. Живо представив себе, как она бежит следом за Хью, трясет его и заставляет сказать ей, что у него на уме, Дженни поняла, что все это просто безумие.

И все же хотелось знать, что в ее словах так разозлило Хыо, а единственный способ узнать это — спросить у него самого. Поэтому, отбросив одеяла, она снова надела ботинки и плащ и вышла из палатки следом за ним.

Увидев ее, Хью сказал:

— Я велел тебе оставаться в палатке, чтобы ты не замерзла.

— Правда? А я думаю, нам есть о чем поговорить, — произнесла она сердитым голосом.

— Пожалуй, я пойду, — пробормотал Лукас и, отложив в сторону почти освежеванного кролика, встал.

— Нет, не пойдешь, — приказал Хью. — Ты…

— Вот что я вам скажу, милорд. Мы с вами переживали вместе и ваши радости, и ваши неприятности — я никогда не оставлял вас. Но эти проблемы вам придется решать одному. Помочь я вам не смогу, ко мне они отношения не имеют. Позовите меня, когда я вам понадоблюсь, миледи, — добавил он, посмотрев на Дженни.

С этими словами Лукас отправился в лес. Дженни удивилась, но Хью был просто поражен поведением слуги.

— Боже правый! — воскликнул он. — Я должен что-нибудь сказать о…

— Ты уже должен сказать много такого, чего еще не сказал, — перебила его Дженни. — Но плохое настроение у тебя совсем не из-за Лукаса.

— Дженни, подожди…

— А коли говорить обо мне, то это именно я… точнее, мои слова так разозлили тебя. Я думала, как легко мне с тобой разговаривать. А потом произошло что-то непонятное: я подняла глаза и увидела, что ты просто в ярости, твое лицо искажено гневом. Ты встал и вышел, ничего не объяснив. Так не пойдет! Ты не потерпел бы такого поведения от меня, но и я не потреплю, чтобы кто-то так обращался со мной. Если я сказала что-то такое, чего говорить не должна была, то прошу…

— Господи, детка, я совсем на тебя не сержусь!

— Но тогда что или кто так разозлил тебя?

— Ш-ш-ш… — прошипел Хью. — Я бы хотел, чтобы ты ушла в палатку.

— Твое желание мне понятно, но пока ты не унесешь меня туда на руках, я не собираюсь тебя слушать, — заявила Дженни. — Поэтому лучше поговори со мной, Хьюго, — добавила она тихо. — Объясни.

В первый раз она назвала его Хьюго в их личной беседе, но ему это очень понравилось.

— Я не должен обсуждать это с тобой, не говоря уж о том, что не должен говорить тебе, какие чувства испытываю, — произнес Хью. — Нехорошо вмешиваться в дела другого человека.

Дженни нахмурилась, вспоминая их разговор до того, как Хью вышел из палатки.

— Стало быть, речь идет о брачных документах, — задумчиво проговорила она. — Ты разозлился, узнав, что я их не подписывала. Более того, ты упомянул, что я не должна была подписывать их, если не хотела выходить замуж за Рида.

— Ну хорошо, хорошо. Пусть так. А теперь вернись в палатку.

— Нет! И не подумаю!