Замок Мосс, Аннандейл

Дженни оглядела шумный людный двор замка Мосс, ожидая увидеть знакомое лицо. Она опасалась, что Рид бросится на ее поиски со своими людьми. То и дело она оглядывалась, ожидая увидеть их. Вот только догадался ли он поехать следом за менестрелями и искать их лагерь?

Почти все домочадцы замка Мосс с готовностью вышли во двор, огороженный высокими каменными стенами, оставив свободным пространство для артистов и широкий проход к нему.

Воины пытались оградить площадку с собравшимися людьми, правда, без особого успеха. Заиграла музыка. Акробаты и два шута — высокий Гок и маленький Гиллигак — дурачились и передразнивали друг друга. Праздничная атмосфера наполнила Дженни тем самым радостным чувством, какое она обычно испытывала на ярмарках.

Стоя возле огороженной площадки недалеко от арочного входа в замок, Дженни отлично видела акробатов и снова восторгалась тем, как искусно они выполняли свои номера.

Как только они ушли с импровизированной сцены, вперед выступили три жонглера, которые принялись подкидывать в воздух цветные мячи и перебрасываться ими. Музыка заиграла быстрее, к жонглерам на сцене присоединились три танцора. Неожиданно Дженни подумала о том, что Весельчаку следовало попросить ее играть на лютне вместе с музыкантами, которые ходили вокруг зрителей. Подняв глаза, она увидела, как флейтист наклонился к хорошенькой девушке и подмигнул ей, а та рассмеялась в ответ. Сидевшие рядом с ней люди тоже засмеялись.

Улыбнувшись, Дженни перевела взор на сцену. Раздались аплодисменты. Танцоры стали кланяться, жонглеры по-прежнему подбрасывали мячи.

Дженни увидела в стороне от сцены Весельчака, который внимательно наблюдал за представлением. Как только танцоры ушли, он присоединился к жонглерам и стал так же, как и они, жонглировать мячами, а вскоре над его головой в воздухе блеснул первый кинжал.

Дженни услышала восторженные возгласы, когда Весельчак поймал его и снова подбросил вверх, а затем извлек откуда-то второй кинжал. Она снова восхитилась его ловкостью. Даже сейчас, при свете дня, она не смогла понять, куда девались мячи и откуда взялись кинжалы.

Все произошло так быстро и незаметно, что создавалось впечатление, будто кинжалы просто соткались из воздуха. Зрители замолкли, когда Весельчак ловко подбросил все кинжалы, а затем поймал. Через мгновение воздух сотряс гром аплодисментов, зрители требовали продолжения.

Снова стали выступать акробаты, после чего Весельчак вышел в центр сцены. Смех затих, наступила тишина. Весельчак кивнул какому-то парню, который подбежал к нему с табуретом.

Как только парень убежал, Весельчак поставил табурет на землю и повернулся к Дженни. Теперь в его руках оказалась лютня, но она и представить себе не могла, откуда он ее взял.

Глубоко вздохнув, Дженни вышла вперед и забрала у Весельчака инструмент.

По-прежнему стояла тишина. Весельчак настолько очаровал аудиторию своим искусством, что люди стали ждать чего-то особенного, когда он пригласил Дженни выйти на сцену и оставил там одну.

Представив, что собравшиеся вокруг люди были ее домочадцами, Дженни села на табурет, прижала к себе лютню и взяла первую ноту. Потом она подняла голову, нашла улыбающееся лицо и запела. Она быстро погрузилась в музыку и слова песни. Это была любимая песня ее отца, та самая, которую она пела Весельчаку.

Когда Дженни допела, все еще стояла тишина. Она удивилась и неуверенно посмотрела на Весельчака. Кто-то захлопал, люди стали смеяться.

Когда она улыбнулась, аплодисменты стали громче. Ее выступление им понравилось!

Заметив кивок Весельчака, она вновь опустила глаза на лютню и взяла первые ноты следующей песни. Это была веселая песенка из множества куплетов, которую отлично знали в Шотландском приграничье. Когда она дошла до третьего куплета, зрители начали подпевать, а остальные музыканты — подыгрывать ей.

Когда музыка стихла, аплодисменты загремели сразу же и долго не смолкали.

–. Ты отлично выступила, детка!

Повернувшись, Дженни увидела Весельчака. Она засияла от радости.

— Это было замечательно, сэр! Я даже не думала… Они ведь не издавали ни звука, пока я играла…

— Считай это комплиментом себе, — сказал Весельчак. Затем поднял вверх руки, и зрители снова затихли. — Если вам понравилось пение нашей милой Дженни, попросите ее спеть еще, а потом мы продолжим путь в Дамфрис. Там мы дадим представление для англичан в замке Лохмабен. Каждый шотландец, которому понравилось представление, может прийти посмотреть нас еще раз в воскресенье вечером. Мы будем выступать около Дамфриса, а в понедельник выступим на базарной площади Дамфриса. Но и это еще не все: мы будем повторять наше представление целую неделю.

Зрителей его слова развеселили еще больше. Но Дженни немного растерялась. Хоть ей и понравилось, что ее так хорошо принимали, она не была уверена в том, что готова продлить свое приключение до понедельника, а возможно, и дольше.

— Не сомневайтесь, сэр, мы догоним хотя бы одну из этих девчонок, — мрачно проговорил Лукас Хорн.

Дело было после полудня, но они еще не напали на след менестрелей. И Лукас добавил с энтузиазмом:

— Если нам наконец-то повезет.

До сих пор, недовольно подумал Хью, фортуна поворачивалась к ним спиной.

Хью и Лукас почти сразу убедились в том, что артисты не проезжали через город Аннан. Однако никто не мог с уверенностью сказать, что они попросту не объехали его. Они могли даже проехать по восточной части города до римской дороги, ведущей на север, или отправиться в сторону реки к первому броду, заехав в юго-западную часть Аннана. Во время прилива на заливе Солуэй путешественники также могли пересечь реку, вообще не заезжая в город.

Несмотря на уверенность Фелины в том, что Дженни отправилась в Исдейл, а менестрелей использовала лишь как прикрытие ее побега из Аннан-Хауса, Хью не мог поверить, что здравомыслящая молодая женщина могла попытаться преодолеть такое огромное расстояние в одиночку да еще в темное время суток.

Как следует обдумав сложившуюся ситуацию, Хью решил, что, если менестрели направились в Дамфрис, им с Лукасом следует держать путь туда же.

Лукас попытался было возразить что-то, но Хью не обратил на его слова внимания. Лукас Хорн служил своему господину много лет, они вместе преодолели сотни миль. Лукас то и дело находил причины пожаловаться на что-нибудь, но никогда не изменял сэру Хью, Они поехали в сторону Дамфриса, вместо того чтобы двинуться на север по одной из двух дорог. Но никто нигде не видел бродячих артистов. Чем темнее становилось, тем меньше людей попадалось им по пути, однако Хью продолжал путь вперед, даже не встречая ни единой живой души.

— Нет, если бы они тут проезжали, мы наогли бы хоть какие-то следы, — наконец проворчал Лукас.

— Да, — вынужден был согласиться Хью. — Кто-то должен был хотя бы услышать что-то о них. Попробуй заглянуть вон в тот коттедж, что на другом краю этого маленького поля. А я подожду здесь. Но, сдается мне, они все-таки проехали по другой дороге.

— Хорошо, сэр, — кивнул Лукас. — Но вообще-то я за то, чтобы вернуться к одному из ответвлений от главной дороги.

— Попробуй заглянуть в коттедж, Лукас, — настойчиво повторил Хью.

Кивнув, Лукас передал Хью повод вьючного пони, а затем пустил своего коня по тропе рысью, чтобы пересечь поле, на другом конце которого стоял коттедж. Опытный глаз Хью определил, что поле вспахали совсем недавно. Ему пришло в голову, что этот пахарь был настроен весьма оптимистично, если решился работать, когда еще не кончилась зима и в воздухе пахло снегом.

Когда Лукас вернулся, на его лице сияла довольная улыбка — похоже, фортуна наконец-то ему улыбнулась.

— Женщина из коттеджа не спала почти всю ночь — у нее болен ребенок, — сказал он. — Никто не проезжал мимо, только какие-то тихие путешественники. Но у нее есть сестра, которая пришла к ней в гости. Сестра живет в миле отсюда на дороге, ведущей в Лохмабен. Сестра жаловалась на шум, устроенный большой компанией путешественников, которые пели, смеялись и что-то кричали.

— А мы можем попасть на ведущую в Лохмабен дорогу, не делая крюк и не возвращаясь назад? — спросил Хью. — А то, боюсь, придется проехать на две мили больше.

— Да, я спросил об этом у хозяйки коттеджа, — кивнул Лукас. — Она сказала, что ее сестра скоро вернется и покажет нам путь.

Лукас редко давал волю чувствам, но сейчас, заметил Хью, его слуга был доволен собой и тем, что добыл столь важные сведения.

Однако хоть новость о шумных путешественниках и обрадовала их, они ничего не узнали о двух пропавших молодых женщинах. Так что, похоже, стемнеет намного раньше, чем они нагонят менестрелей.

Хью с самого начала не сомневался, что, где бы менестрели ни располагались на ночлег, в путь они пускаются с первыми же лучами солнца. Теперь он также понял, что они направляются не прямиком в Дамфрис, так что одному Богу известно, сколько мест они посетят и в каком направлении поедут.

Хью начинал испытывать нешуточное раздражение, однако его настроение улучшилось, когда сопровождающая привела их прямиком к дороге на Лохмабен.

Поблагодарив ее на прощание, Хью спросил:

— А вот интересно, мистрис, не знаете ли вы какого-нибудь места у дороги, где могла бы разбить лагерь компания менестрелей?

Мистрис задумалась всего лишь на мгновение, прежде чем назвать замок Мосс.

— Тамошний лэрд очень любит артистов, откуда бы они ни пришли, сэр, — сказала она. — Скажу вам больше: он почти всем позволяет разбить лагерь в своем лесу. Может, вы найдете их там.

Хью почти не сомневался: в лесу они никого не найдут, но надеялся, что лэрд замка Мосс сможет сообщить ему что-то о молодой баронессе, которая путешествует с менестрелями.

Замок Мосс был расположен всего лишь в миле от дороги. Хью был готов путешествовать и ночью, только бы луна светила, однако понимал, что им необходим хороший ночной отдых.

Лэрд замка Мосс оказался человеком гостеприимным и с восторгом развлекал гостей, подробно описывая менестрелей.

— Я был просто поражен! — воскликнул он, когда Хыо спросил о бродячих артистах. — Один парень подбрасывал кинжалы, словно это были палки. Казалось, он даже не задумывается, за какой конец их ловить. Клянусь вам, у него было не меньше восьми кинжалов в руках одновременно. А закончив выступление, он собрал их вместе, как букет весенних цветов.

— Похоже, именно этих людей я разыскиваю, — промолвил Хыо. — Мы ищем менестрелей для нашей базарной ярмарки в Торнхилле, а я слышал, что именно эта компания артистов демонстрирует потрясающее искусство.

— Так оно и есть, — кивнул лэрд. — Менестрели были в самом начале. Потом мы видели двух шутов, которые выделывали такие номера, что я едва не умер от смеха. Ну а потом выступала милашка Дженни.

Хью удивленно приподнял брови.

— Девушка? — переспросил он. — Она была танцовщицей или шутом?

— Ну да, ее с натяжкой можно было бы назвать шутом, — неуверенно ответил лэрд. — Но главный жонглер выставил ее перед собой, и должен сказать вам, что голос у нее как у ангела. А ведь эта девушка спела всего две песни. Мы кричали и просили ее спеть еще, но он не позволил. Вместо этого он сказал, что они будут в Лохмабене вечером и еще завтра, в субботу. Потом, сказал он, они направятся в Дамфрис. Насколько я понял, он отлично знает свое дело. Думаю, эти артисты станут собирать толпы людей, где бы они ни разбили лагерь. А в Дамфрисе они выступят на базарной площади.

— Вы ведь говорили, что отсюда они собирались поехать в Лохмабен, сэр?

— Да-да, говорил, только не стоит искать их там, знаете ли. Думаю, англичане не пустят туда никого, кроме менестрелей и трубадуров.

Узнав все, что хотел, Хью поспешил сменить тему и провел приятный вечер в компании гостеприимного хозяина. Но когда на следующее утро они уезжали из замка, Хью сказал Лукасу:

— Теперь мы знаем, куда надо ехать, так что нам следует поторопиться. Надо только придумать какую-то хитрость, с помощью которой мы сможем попасть в замок Лохмабен.

— Совершенно верно, сэр, — проговорил Лукас. — Сдается мне, что наши беглецы ушли туда вместе с менестрелями.

Сэр Хью кивнул.

— В Аннан-Хаусе нет человека с голосом ангела, — сказал он. — А если бы был, то разве они удержали бы это в тайне, разве смогли бы молчать, как ты считаешь? Кстати, нельзя не учитывать того, что имя леди Исдейл — Дженет, а домашние называют ее Дженни.

— Но, сэр, неужели вы хотите, чтобы я поверил в то, что молодая баронесса путешествует с менестрелями, да еще и развлекает публику?

— Ох, не знаю, — покачав головой, промолвил Хью. — Но я готов поспорить на половину твоего годового жалованья, что эта певунья с ангельским голоском либо сама леди Дженет, либо ее служанка Пег, которая назвалась именем Дженни в надежде на то, что кто-то прослышит о ней, догадается, что к чему, и приедет забрать ее хозяйку.

— Как можно рисковать половиной своего годового жалованья! — возмутился Лукас. — Я готов поставить в этом пари серебряную четырехпенсовую монету против ваших десяти таких же монет, но ни пенсом больше.

— Вот и отлично! — воскликнул Хью. — Конечно, пари ничтожное, но я почему-то думаю, что не потеряю свое серебро.

— Ну ладно, а теперь давайте потолкуем о том, как нам пробраться в Лохмабен. Представить себе не могу, что нам это удастся, если вы не сумеете обвести их вокруг пальца. Думаю, для этого вам придется рассказать им одну из ваших историй. Помнится, я и сам не раз слышал, как вы плетете эту словесную паутину с такой ловкостью, что вас слушали разинув рот. Но неужели вы считаете, что сумеете заговорить им зубы, схватить леди и увезли из замка, не вызвав переполоха?

— Нет, так я не считаю, — ответил Хью.

— Вы не только не сможете увезти ее из замка — вы не сумеете просто так подъехать к менестрелям и потребовать, чтобы вернули девушку, — заметил Лукас.

— Это верно, — кивнул Хью. — Нам надо быть осторожными, когда мы доберемся до них. Так что давай-ка по пути обдумаем все хорошенько.

— При первой же возможности нам следует вернуться домой, мистрис, — сказала Пег, когда они готовились лечь спать в отведенном для них месте в замке Лохмабен. — Не нравится мне здесь.

— Нет, ты лучше подумай о том, что видишь вокруг себя, — нетерпеливо промолвил Дженни. — Никто из тех людей, кого мы знаем, не бывал в этом замке, не видел его изнутри, разве только наши спутники, менестрели. А ведь замок был построен при короле Роберте Брюсе. Насколько мне известно, он здесь родился и этот замок долгие годы, если не столетия, был оплотом власти королевской династии Брюсов.

— Да, но Брюс мог выходить из замка, когда ему заблагорассудится, — заметила Пег.

— Завтра утром мы тоже отсюда выйдем… Ну-у… на худой конец, не утром, а к полудню, — поправилась Дженни, вспомнив, что командир гарнизона замка пообещал прислать им обед после дневного представления.

Однако ее слова не успокоили горничную — та продолжала нервничать, и Дженни была вынуждена признаться, пусть хотя бы только себе самой, что она чувствовала себя куда в большей безопасности, когда они раскинули лагерь в лесу лэрда замка Мосс, чем в каменных стенах замка Лохмабен. Она не знала, действительно ли толщина стен составляет четырнадцать футов, но видела, что на верху стены двое мужчин могли лечь голова к голове.

Расположенный на плоском полуострове, выступающем с суши в воды озера Мабен, замок был к тому же окружен болотами.

От суши он был отделен четырьмя рвами, перекрывающими самое узкое место полуострова, и имел подъемные мосты, которые при необходимости можно было легко разобрать. Более того, последний из рвов перекрывал подход к любому подъемному мосту, так что подобраться к замку можно было только на лодке да еще через главные ворота, расположенные над водой. Ворота всегда строго охранялись вооруженными стражниками.

Выйдя из лодки и миновав внутренние охраняемые ворота, для чего понадобилось нырнуть под опускающуюся железную решетку, путешественники попали в замковый двор. Оглянувшись назад, Дженни увидела, что лодки уплывают. Не оказалась ли она еще более безрассудной чем Пег, когда настояла на том, чтобы отправиться в Лохмабен?

Дженни думала, что они снова будут спать в одной палатке с Пег. Но земля в замковом дворе была покрыта булыжником, так что вбить колышки для палатки не представлялось возможным, поэтому расположиться пришлось прямо на камнях. Чувствуя себя беззащитной не только перед пронизывающим холодом, темнотой и угрожающе нависающим над ними небом, но и перед замковыми воинами, которые то и дело проходили мимо них, Дженни вспомнила слова Мейри о том, что у менестрелей не такая уж легкая жизнь.

До сих пор желанное приключение просто развлекало ее. Но, поймав на себе один похотливый взгляд, потом другой и еще один, Дженни почувствовала, что от страха ее охватил легкий озноб.

— Мы должны находиться поблизости от твоего брата и его друзей или вместе с остальными женщинами, Пег, — промолвила Дженни, когда они пошли к Брайану.

— Да, конечно, — пробормотала горничная, поднимая глаза к небу. — Как вы думаете, миледи, ночью пойдет снег?

— Боже мой, Пег, ты хочешь, чтобы все вокруг узнали о моем титуле? — недовольно прошептала Дженни. — Я надеюсь, что ты защитишь меня, но у тебя ничего не получится, если ты будешь бросаться обращением «миледи» направо и налево.

— Господи! — воскликнула Пег. — Оказывается, это гораздо труднее, чем я думала! Это слово буквально вырывается из моего рта, когда я с вами разговариваю.

— Тогда сначала думай, а потом говори, — посоветовала Дженни, наблюдая за Весельчаком, который пробирался к ним мимо бродячих артистов, второпях устраивающихся на ночлег в отведенном им углу двора.

— Я попросил остальных выделить вам места поудобнее, — сказал он им. — Но должен сообщить тебе, Дженни, что хотя владелец замка и пожелал увидеть завтра наше представление за дневной трапезой, он также хочет, чтобы мы развлекали его музыкой и за ужином. Не сомневаюсь, что кто-то, кто слышал тебя в замке Мосс, успел шепнуть ему о твоем голосе.

— Господи, вы думаете, что он хочет услышать мое пение?! — вскричала Дженни. — Сегодня вечером?!..

Дженни не знала, что и думать. Конечно, то, что английский джентльмен пожелал услышать ее пение, ей льстило. Но тот факт, что он выделил ее среди остальных артистов, приводил Дженни в замешательство и даже немного пугал.

На лице Весельчака вспыхнула ставшая уже знакомой Дженни приятная улыбка.

— Я предложил, чтобы наши музыканты играли в галерее менестрелей, и он согласился, — сказал Весельчак. — Но потом он настоял на том, чтобы наша милашка Дженни тоже пела, причем не в галерее. Он приказал, чтобы тебе поставили табурет возле возвышения, детка.

Дженни с трудом сглотнула и устремила взгляд на Пег. Но та опустила глаза и не поднимала до тех пор, пока Весельчак не отошел.

Потом она резко проговорила:

— Ну а теперь вы согласны с тем, что нам было лучше остаться дома? — Не успели эти слова сорваться с ее языка, как она схватилась рукой за рот и посмотрела на Дженни. — Боже мой, я не должна была так разговаривать с вами…

— Не говори ерунды, Пег, — остановила ее Дженни. — Мы же с тобой кузины, разве не так? И ты можешь говорить мне все, что захочешь. Однако нам достало смелости прийти сюда, и вот мы здесь. Так что нам следует устроиться получше. Как ты думаешь, где можно облегчиться в этом огромном замке?

Пег не могла ответить на этот вопрос, поэтому пошла спросить у других женщин.

Дженни смотрела ей вслед. Через мгновение в толпе менестрелей раздался взрыв смеха. Дженни улыбнулась.

Вернувшись, Пег уныло промолвила:

— Женщины-артистки говорят, что мужчины мочатся в канаву сквозь отверстия в решетке, за которой находится внешний двор. Женщинам для этого выдали ведра, но прикрыться мы сможем лишь нашими юбками. А.еще нам посоветовали дождаться ужина, если получится потерпеть. Командир сказал, что будет отпускать женщин парами в уборную, расположенную в башне.

— Ну что ж, тогда мы подождем, — проговорила Дженни, твердо вознамерившись терпеть до тех пор, пока ее не разорвет.

Впрочем, они действительно отвлеклись от собственных нужд, устраивая себе спальные места и наблюдая за тем, как это делают другие. Дженни заметила, что большинство артистов стараются как-то пометить свои постели. Покрывала двух шутов походили на их костюмы с заплатками. Сначала это казалось Дженни забавным, но потом она поняла, что они стараются не потерять ни клочка ткани и пришивают их к покрывалу. Когда какой-то кусочек в костюме изнашивался, его заменяли на другой, отпоров от покрывала.

Наконец все пошли на ужин и обнаружили, что воины сидят на длинной скамье. Дженни испытала огромное облегчение, ведь она могла быть теперь уверена, что они не бродят по сумрачному залу. Стены украшало лишь развешанное повсюду оружие. Не было никаких признаков того, что здесь когда-то жили представители королевской династии Брюсов.

Пока они ели, воины почти вплотную окружили их стол — они были слишком близко, поэтому Дженни не поднимала глаз от своего подноса. Артисты, за исключением музыкантов, играющих в галерее, болтали между собой, делая вид, что не замечают стражников, но Дженни и Пег нервничали в их присутствии.

Покончив с едой, Дженни прошептала:

— Мне нужно сходить в уборную перед выступлением, Пег. Так что если ты уже поела…

— Да-да, я поела, — отозвалась та вполголоса. — Ну и еда у них! Бедняги! Впрочем, надо заметить, что ее много.

Женщины извинились, и Пег спросила у одного из воинов в шлеме, где находится уборная. Тот указал на арку в юго-восточном углу зала, за которой виднелись ступени. Приглядевшись к Пег, он предложил:

— Мы с радостью проводим вас наверх, чтобы вас там никто не обидел.

— Благодарю вас, сэр, но мы в состоянии сами о себе позаботиться, — спокойно проговорила Дженни.

У воина брови поползли вверх от удивления.

— Да-а? Неужели? А ты настоящая леди! Может, мне упасть перед тобой на колени?

— Нет, сэр, не надо, но спасибо за комплимент, — сказала Дженни. — Пойдем же, Пег. Нам надо торопиться.

— Ну что ж, ступайте, — сказал воин, похотливо облизывая губы.

Изо всех сил стараясь скрыть свое отвращение и надеясь, что воины не последуют за ними, Дженни подтолкнула Пег к арке. Когда они поднимались вверх, были слышны лишь звуки их шагов да догоняющее их эхо.

Уборную они нашли сразу же, к тому же обнаружили, что могут сразу вдвоем воспользоваться ею. Без малейших угрызений совести они задернули шторку и занялись подобающим в этом месте делом. Но когда Пег отодвинула шторку в сторону, оказалось, за девушками преспокойно наблюдали.

— А из вас хорошая парочка получается! — промолвил один из двух воинов, поймав на себе взгляд Дженни. — Наверху есть комнатка, которая как раз подойдет для четверых, так что, если позволите нам проводить вас туда, обещаю, что вы не пожалеете. Мы хорошо вам заплатим за удовольствие. Честно говоря, в замок уже давно не забредали такие аппетитные девчонки.

У Пег от страха отвалилась челюсть, но Дженни спокойно проговорила:

— Боюсь, мы не сможем пойти с вами, сэр, потому что внизу нас ждет ваш командир. Он потребовал нашего присутствия, и я уверена, что он будет разгневан, если мы заставим его ждать.

— Не может же он хотеть сразу двух, — заметил второй воин, терпение которого явно было на исходе. — Так которой из вас он приказал явиться к нему?

— Я буду петь для него, а она — играть на лютне, — ответила Дженни.

— Что ж, отлично. Полагаю, ты и сама сможешь играть на своей собственной лютне, а мы развлечемся с этой девчонкой, пока он развлекается с тобой. — Он потянулся к руке Пег, но тут в воздухе между ними просвистел кинжал. Проколов кожаный рукав его куртки, кинжал воткнулся в деревянную панель позади них.

— Какого дьявола! — воскликнул воин.

Гиллигак, меньший из двух шутов, спотыкаясь, поднялся по лестнице, перекувырнулся и уселся перед воинами.

— Ого, Гок, отличный бросок! — сказал он, оглядываясь через плечо. — Ты проткнул ему рукав и пришпилил к доске!

— Боже мой! — пробормотал второй воин, потянувшись за своей шпагой.

— Прошу вас, сэр, не двигайтесь, — проговорил долговязый белолицый Гок, неожиданно появившийся перед ними с двумя кинжалами в руках. — Вы же можете убить нас вашими большими шпагами. Но у меня в руках еще два кинжала, так что целее будете, если позволите нашим женщинам спуститься в зал. Нам дали слово, что все мы будем тут в целости и сохранности, никто не пострадает. И я уверен, вас не похвалят за то, что вы попытались сыграть в свою игру с нашими женщинами.

— Все в порядке, Гок, — вымолвила Дженни, надеясь, что так оно и есть. — Эти воины просто хотели убедиться в том, что с нами все в порядке. Но теперь, когда вы с Гилли пришли за нами, думаю, они могут больше не беспокоиться.

И, слегка присев перед воинами, она добавила:

— Благодарю вас. Непременно расскажу о вашей заботе командиру. С вашей стороны было очень мило так побеспокоиться о нас.

Воины посмотрели на нее и переглянулись.

Маленький Гиллигак поднялся на цыпочки, выдернул кинжал из деревянной панели и бросил Гоку, который с легкостью поймал его.

Воин, которому проткнули рукав, рванулся было за малюткой шутом, но тот успел отскочить и теперь насмешливо приподнял свою шапку.

— Еще раз благодарю вас за то, что присмотрели за нами, — торопливо добавила Дженни. — Вы можете спуститься вниз и послушать мое пение.

Гок не проронил ни слова. Все еще держа в руках кинжалы, он кивком указал Гилли на лестницу, чтобы тот спускался вниз.

Бросив последний взгляд на воинов, Гиллигак повиновался.

— Ты тоже уходи, Гок, — сказала Дженни, — Мы пойдем следом за вами, и ваши друзья смогут убедиться в том, что с нами все в порядке. Это ведь так, не правда ли? — выразительно взглянув на воинов, спросила она.

— Да, мистрис, мы позаботимся о том, чтобы вам не причинили вреда, — пробормотал один из них.

Выдержав его долгий взгляд, Дженни сделала своей горничной знак идти впереди нее, и женщины стали быстро спускаться вниз, не оглядываясь больше назад.

Когда настала очередь Дженни выступать, реакция собравшихся была такой же теплой, как и в замке Мосс. В конце выступления она увидела, что воины, так напугавшие их, аплодируют вместе со всеми. Только после этого Дженни смогла наконец расслабиться. Однако, несмотря на это, они с Пег предпочитали держаться поближе к менестрелям до тех пор, пока не удалились в отведенное им для сна место.

Сон и явь перепутались в голове Дженни. Ей слышались чьи-то голоса…

— Мы хорошо вам заплатим за удовольствие. Честно говоря, в замок уже давно не забредали такие аппетитные девчонки… — сказал кавалер Кэт.

Дженни уставилась на него, пораженная тем, что он осмелился говорить с ней таким тоном. Она никак не могла вспомнить его имени, которое несколько раз всплывало где-то на краю ее сознания.

Тут к ним подошла Кэт.

— Так вот до чего вы докатились!

Мужчина промолвил вполголоса, словно разговаривал сам с собой:

— Тут есть укромный уголок, только не соверши ошибку, детка. Ты сделаешь то, что я тебе скажу.

Кэт уже исчезла, поэтому Дженни догадалась, что он обращается к ней. Слава Богу, он стоял прямо перед ней. Она видела, как он говорит, и рядом больше никого не было. Хотя он уже не был кавалером Кэт. Это был английский воин.

— Ну и лакомые штучки! — сказал он им чуть раньше. — Парочка аппетитных девочек!

Мерзавец!

— …И я заберу тебя с собой… — мрачно проговорил он.

— …и наш друг Арчи Мрачный даже не пожалеет об этом потом, если он вообще заинтересуется этой историей. Как и старина Блеари…

— Нуты и глупец! Тоже мне, старина Блеари!

Как странно, подумалось Дженни. Этот человек разговаривает сам с собой.

— А разве его не так зовут?

— Сейчас лучше об этом помолчать, ладно?

Дженни проснулась. Она оцепенела от холода и никак не могла понять, существовал ли говорящий с ней человек в реальности, или она всего лишь увидела его во сне. Дженни открыла глаза.

В скудном свете факелов, освещавших замковый двор, она увидела мужчин, прогуливающихся парами. Большинство из них походили на воинов.

Придя к выводу, что все это ей привиделось во сне, а проснулась она от холода, Дженни натянула повыше одеяло, прижалась к Пег и снова погрузилась в сон.