– Что она тут делает?

Казалось, властный голос женщины слышался издалека, но Сибилла чувствовала, как сознание быстро возвращается к ней. Если она не в Суитхоуп-Хилл-Хаусе, то где же она может быть? Голос совсем незнакомый. И она не помнила о том, как оказалась тут...

– Тебе здесь нечего делать, детка, – продолжал голос строго. – Уходи отсюда и больше никогда не появляйся.

– Я сказал этой девочке, что она может здесь остаться.

Этот низкий мужской голос она сразу узнала. Он звучал ближе и яснее, однако все это происходило точно не в спальне Сибиллы.

Она открыла глаза – и первое, что увидела, была стоящая около кровати Кит, похожая на маленькую бродяжку.

Сибилла заметила, что у нее короткие, мягко вьющиеся светлые волосы, узкое вытянутое лицо и светло-голубые широко распахнутые глаза.

А потом Сибилла посмотрела в проем двери, откуда раздавались голоса. Она не знала эту комнату, но у двери стоял Саймон Мюррей Элайшоу и рядом с ним модно одетая женщина, с выражением крайнего раздражения на удлиненном лице.

Сибилла поняла, что ей сложно думать и вспоминать о том, кем была эта женщина с ее английской речью... Где же она?..

Очевидно, поняла Сибилла, эта женщина была матерью Саймона, леди Мюррей.

Значит, он не отвез ее домой, в Суитхоуп-Хилл-Хаус, и теперь она в его замке Элайшоу, почти на другом конце света!

Ее милость стояла прямо, с красными пятнами на щеках, но она умела управлять собой и потому лишь произнесла:

– Ты не знаешь этого ребенка, Саймон! Она может быть больна чем-нибудь!

– Ш-ш, – прошептала Сибилла.

– Она проснулась! – воскликнула девочка. – Как же это хорошо, я так боялась за вас!..

– Я же говорил тебе, она просто спит, Кит, – сказал Саймон, перехватывая взгляд Сибиллы, обращенный к нему. Он говорил так спокойно и нежно, что Сибилла никогда бы не поверила, что это сказал именно он, если бы не видела, что его губы шевелятся.

– Я в Элайшоу, не так ли? – спросила она Саймона, с удивлением слушая свой голос, слабый и хриплый. Ее горло было воспалено.

– Я подумал, что так будет лучше для всех, – ответил Саймон.

– Но я должна... – Сибилла попыталась подняться и сесть, но боль прорезала ее голову, и от слабости Сибилле пришлось закрыть глаза. Она с трудом подняла руку, чтобы потрогать рану на лбу. Она смутно видела сквозь прикрытые веки, что Саймон быстро прошел от дверного проема к кровати, взял ее обеими руками за плечи и с силой опрокинул обратно на подушки.

– Лежите неподвижно, – строго произнес он. – Я послал за нашей местной знахаркой, она постарается ослабить вашу боль. Вас сильно ударило деревом по голове.

– То бревно... нет, это ветка ударила меня, когда... когда я развернулась, чтобы заслонить девочку... или когда я за нее ухватилась, чтобы поток не унес нас дальше. Боже, я едва это помню. Как долго я была без сознания?

– Не очень долго, – ответил Саймон таким безразличным тоном, как будто все происшедшее с ней было обыденностью и случалось каждый день. – Вы пошевелились вскоре после того, как упали в обморок, и...

– Я никогда не падаю в обморок, – проговорила она, с трудом подавляя смущение оттого, что так долго находилась в его руках. – Несомненно, это была просто реакция на удар...

Она с удовольствием заметила, что ее голос стал немного громче и увереннее. Но Саймон по-прежнему строго смотрел на нее, и только теперь она заметила, что его рука все еще касается ее плеча. Ее плечо было обнажено, и ее уверенность быстро улетучивалась под его взглядом. Она вспомнила, как лежала у него в объятиях, положив голову ему на плечо, и теперь не могла отвести от него взгляда.

Прежде ей казалось, что глаза у него темно-карие. Оказывается, нет. Они были зелеными и при этом глубокими, почти бездонными. Они притягивали к себе и действовали гипнотически. Она всегда думала, что может понять человека по одному только его взгляду, но странные глаза Саймона Мюррея были непроницаемыми.

Она слабо услышала, как резкий женский голос, заставивший ее прийти в сознание, вновь зазвучал, теперь уже далеко от нее.

– Саймон!

Он выпрямился, отнимая руку от ее плеча, и оглянулся на свою мать, и тот короткий взгляд на мать был единственным ей ответом. Потом он снова повернулся к кровати и сказал:

– Может быть, обморок и редкое для вас явление, но вы действительно выглядели прескверно.

– Удар был сильным, вот я и упала в обморок, а вовсе не оттого, что больна или плохо себя чувствую, – повторила она тверже.

– Я не сомневаюсь, что холод и удар могли вызвать обморок, но мне кажется, что вы истощены, отчего и спали так долго и глубоко. Сон был нужен вам, да во сне и путешествовать было намного удобнее. Особенно с такой раной на голове.

Сибилла вздрогнула и сказала:

– Я не помню ничего из этой поездки.

– Да вы несколько раз впадали в забытье, – сказал он. – Сейчас вы находитесь в комнате моей сестры Амалии.

– Но кто вы? – Леди Мюррей подошла к Саймону и пристально посмотрела на Сибиллу. – Вы выглядите такой знакомой. Я уверена, что мы встречались прежде.

– В Суитхоуп-Хилле, миледи, когда вы посещали Амалию прошлым летом. До того как она вышла замуж за Уэструдера, – произнесла медленно Сибилла, стараясь избежать пристального взгляда Саймона. – Мы с ней хорошие подруги, хотя встречаемся теперь, после ее замужества, довольно редко. Меня зовут Сибилла Каверс Эйкермур.

– Ах да, действительно, я помню вас, – задумчиво произнесла леди Мюррей. – Хотя неудивительно, что я вас не узнала... Вы были такой потрепанной, когда мой сын принес вас в наш замок. Он сказал, что вы упали в реку. Мы не узнали вас даже тогда, когда Тетси со служанкой раздевали и укладывали вас спать.

– Очень любезно с вашей стороны так заботиться обо мне, – произнесла Сибилла.

– Я сомневаюсь, чтобы кто-то в Суитхоуп-Хилле произносил ваше имя в моем присутствии, поэтому могу сказать с уверенностью, что никогда раньше не слышала вашей фамилии. Вы сказали – Каверс?

– Не сейчас, мадам, – быстро вмешался Саймон. – Мне кажется, ей лучше отдохнуть и выспаться до приезда лекарки из деревни.

– Но мне действительно не нужна помощь, – запротестовала Сибилла. – Я редко болею, сэр. Если бы вы послали кого-нибудь, кто смог бы собрать горстку или две коры ивы и прокипятить немного воды, чтобы запарить ее, то я ожила бы уже через пару минут. И умоляю, попросите кого-нибудь найти мне что-нибудь сухое из одежды, чтобы я смогла встать. Не люблю валяться в постели.

– И тем не менее вы останетесь в ней, пока не выздоровеете. Я не позволю вам скакать по дому с этой шишкой на голове, – ответил Саймон.

Она прикусила губу. Она была благодарна ему за гостеприимство, но ее раздражало то, что она лежит здесь перед ним, такая слабая и беззащитная. Она в принципе вообще не любила демонстрировать перед людьми свое недомогание или слабость.

– Вы должны хорошенько подумать над своим решением и следующими словами прежде, чем вновь станете возражать мне.

Сибилла посмотрела на него с негодованием и увидела в его глазах решимость не сдавать позиций. Решимость, которой у нее не было.

На сей раз их спор нарушила его мать:

– Не спорьте с ним впустую и не теряйте свое время, дорогая моя. Он редко меняет свои решения.

– Тогда он должен учиться быть внимательнее к пожеланиям других людей, – едко произнесла Сибилла, все еще наблюдая за Саймоном. – Почему вы, сэр, не отвезли меня к моему дому в Суитхоуп-Хилле, а приволокли сюда?

– А вы хотели бы, чтобы мы подвергли эту девочку и ее брата опасности? Чтобы они вновь пересекали эту реку? – спросил он, подойдя к Кит и положив ей на голову руку.

– Ее брат? Вы хотите сказать, что их было двое?

– Да, и, к счастью, моим людям удалось спасти и парня тоже, – сказал он. – Из-за дождей, которые льют здесь целую неделю, размыло почти все броды. Уровень воды повышается с каждым часом, поэтому я решил, что Элайшоу будет самым подходящим местом для того, чтобы хорошо позаботиться о вас, да и детям будет безопасно здесь.

Саймон отвернулся, взял под руку свою мать и повел ее к выходу из комнаты. Когда он это сделал, Сибилла заметила, что он усмехнулся. От досады или триумфа? Кто знает?

Он закрыл за собой дверь, не оборачиваясь, и только вздох с краю кровати напомнил Сибилле о том, что в комнате была еще и Кит.

– Я уверена, что эта леди выгонит меня, – пробормотала девочка.

– Наверное, она бы так и сделала, если бы не его милость. Он же сказал, что ты можешь остаться пока здесь...

– Да, он так сказал, – кивнула девочка. – Он сам меня сюда привел.

– Вот видишь, тогда все в порядке, – сказала Сибилла. – У тебя есть еще имя, Кит?

Девочка пожала плечами:

– Меня все так называют.

– Где твой брат, Кит?

Кит нахмурилась, и тень пробежала по ее маленькому личику.

– Дэнд до сих пор спит, госпожа. Я думала, что он утонул, но он не утонул, как сказал лорд. Хотя он и не позволяет мне увидеть брата.

Интересно, подумала Сибилла, попал ли мальчик в тот страшный поток, или его сразу вынесло на берег? Она строго сказала Кит:

– Думаю, что твоему брату нужно много спать, чтобы встать на ноги. Если они думают, что он нуждается в хорошем и долгом сне, значит, так оно и есть. Вдруг они боятся, что он проснется от твоего прихода или будет сильнее волноваться?

– Да, он может проснуться, – глубокомысленно произнесла Кит. – Но вам тоже нужно много спать, госпожа. Лорд сказал, что вы тоже нуждаетесь в отдыхе.

– Не волнуйся, я прекрасно себя чувствую, – сказала Сибилла. – И мне не нравится валяться в кровати, тем более если я не нуждаюсь в ней – в отличие от твоего брата.

– Они забрали вашу одежду, госпожа, – заметила девочка.

– Да, именно это они и сделали... – Тут Сибилла вспомнила, что находится в комнате Амалии, попыталась сесть, но вновь откинулась на подушки. – Кит, ты видишь этот сундук около двери? Есть ли в комнате еще такие же?

– Да, здесь есть еще два, – кивнула Кит и показала куда-то пальцем.

– Милая, попытайся открыть их и скажи, что в них находится.

– Вы уверены, что мы можем рыться в чужих сундуках, госпожа?

– Мы можем, – уверенно произнесла Сибилла. – Хозяйка этой комнаты, леди Амалия, моя хорошая подруга. Если она оставила часть своей одежды дома, то не будет возражать, если я ее надену.

Во время своей речи она лихорадочно соображала, подойдет ли одежда Амалии ее фигуре.

Амалия – теперь уже леди Уэструдер – жила в счастливом ожидании первенца. Она была на несколько дюймов ниже Сибиллы, полнее и, наверное, имела более покладистый характер, чем она. Но юбки Амалии были бы слишком широки на ее талии и при этом неприлично коротки. Но Сибилла не могла выбирать, в ее-то положении.

Она хотела встать, но поняла, что на ней нет одежды.

– Я даже думать не хочу, что взбрело тебе в голову, когда ты привез эту молодую женщину в Элайшоу, – строго сказала леди Мюррей своему сыну, единственному из детей, кто еще жил в ее доме. Она следовала за ним по пятам, пока они спускались по длинной каменной лестнице к большому залу. – Она из рода Каверсов! Из Эйкермура! Несомненно, она является дочерью того ужасного человека!

– Да, у нее действительно есть отец, – подтвердил Саймон, взвешивая каждое слово.

– Зная об этом, я даже не удивляюсь теперь ее легкомыслию! Прыгнуть в реку! – возмущенно выдохнула леди Мюррей и величественно подобрала рукой волосы. – Так ты знал, сын мой, что она – дочь сэра Малькольма Каверса из Эйкермура, и, несмотря на это, притащил ее к нам в дом?!

– Река была очень бурной, и невозможно было благополучно пересечь ее с лежащей без сознания женщиной и двумя полуживыми детьми! – сказал Саймон. – Кроме того, я слышал, что Изабелла уехала две недели назад в Галлоуэй, чтобы посетить королеву, и поэтому о них там было бы некому позаботиться.

– Скорее для того, чтобы создать новые проблемы своему сеньору, – сделала собственный вывод леди Мюррей. – Именно это было ее целью, когда прошлый раз она решила посетить Галлоуэй.

– Это было почти три года назад, сразу после смерти Джеймса Дугласа, – напомнил Саймон, подавляя раздражение. – Она хотела прежде всего защитить свои права вдовы!

Он знал, что вряд ли ему удастся убедить мать или изменить ее отношение к происходящему. Его мать твердо была уверена, что его судьба, как и судьба всего Элайшоу – это долгая и верная служба Роберту Стюарту, графу Файфу, ныне наместнику и правителю всей Шотландии. Именно ему, а не хромому и не заинтересованному ни в чем королю.

Поскольку Сибилла Каверс и ее земли принадлежали Изабелле, сестре Файфа, которая постоянно ссорилась с братом и эти разногласия зачастую затрагивали интересы Саймона Мюррея, то леди Мюррей, конечно, полагала, что Файф неодобрительно отнесется к присутствию Сибиллы в Элайшоу.

Принцесса Изабелла была овдовевшей графиней Дуглас. Ей по наследству принадлежали права на земли почившего мужа Джеймса, а также на треть дохода с них. Файф же хотел забрать земли Изабеллы Дуглас якобы для короля, а на самом деле оставив себе, но третий граф рода Дугласов и намного более влиятельный лорд, чем любой из Стюартов, действовал быстро и решил отстоять права Изабеллы на эти земли. Арчи предоставил ей рыцарей и целое войско для того, чтобы она смогла защитить свои права так же, как это сделал бы Джеймс Дуглас.

Файф надеялся, что ему удастся устроить второй выгодный для него брак Изабеллы с одним из своих сторонников и, таким образом, управлять ею и ее собственностью, но семья Дуглас опередила его и быстро выдала свою родственницу замуж за сэра Джона Эдмонстоуна из рода Илков, которые лояльно относились к Арчи.

Таким образом, несмотря на безутешное горе Изабеллы в связи с несвоевременной смертью Джеймса Дугласа, она согласилась на поспешный брак с Джоном, чтобы избежать конфронтации с Файфом. Но даже и тогда она вышла замуж за Эдмонстоуна при условии, что не сможет жить с ним как жена.

Как и сестра Саймона Амалия, Изабелла считала Эдмонстоуна неотесанным и слишком любящим приложиться к вину человеком, то есть менее подходящим из всех, за кого она могла бы добровольно выйти замуж. В конце концов она приняла предложение жить в Суитхоуп-Хилл-Хаусе в Лотиане и практически обосновалась здесь.

Входя в большой пустой зал замка Элайшоу, леди Мюррей медленно подошла к одному из высоких, зажатых между двумя каменными пилонами окон и пристально всмотрелась во двор.

Саймон ждал, зная, что она скажет еще что-нибудь веское. У нее был очень терпеливый характер. Она умела ждать, и он часто наблюдал, как она справлялась со вспышками гнева его отца или как убеждала его сделать что-то по-своему.

После смерти его отца прошло уже восемь месяцев, и люди, знающие их семью, были уверены, что управлять поместьями будет только она, а Саймон, который был на службе у Файфа, никогда не станет хозяином в Элайшоу. Однако жизнь с матерью научила Саймона сдерживать свои эмоции и держать все мысли при себе, и в результате, служа Файфу, он достиг больших успехов, чем думала его мать. Файф обладал таким же необузданным и непредсказуемым характером, как и леди Мюррей, и Саймон научился молчать и ждать.

При всем этом он научился уважать все решения матери и понимать ход ее мыслей. После смерти отца он прислушивался к ее мудрым советам и в конце концов стал настоящим хозяином в Элайшоу, чего многие не ожидали. И теперь он понимал, почему мать была настроена против Изабеллы и Сибиллы – она боялась, что приязнь к ним Саймона осложнит взаимоотношения ее сына с Файфом.

– Вы бы тоже боролись за свои права, как это делает Изабелла, если бы это было необходимо. Разве не так? – спросил он леди Мюррей.

Она повернулась к нему, встретила его пристальный взгляд, и выражение ее лица смягчилось.

– Я не хотела бы видеть, как ты борешься за свои права с графом Файфом, мой дорогой. Пока что ты хозяин Элайшоу. – Она задумчиво провела рукой по стене. – Это успокаивало меня восемь месяцев подряд, но теперь все, что творится вокруг, вызывает во мне тревогу. Я помню Джеймса Дугласа и помню его странную, быструю смерть. Вот он был, и вот его не стало. И в огромном замке осталась только его жена, которой управляет его семья. Или наш бедный Том... Все меняется...

Она сделала паузу, и Саймон отвел от нее взгляд, чтобы вновь не видеть ее боль и не чувствовать эту боль от потери своего младшего брата. Память о нем была все еще сильна. Их отец прожил долгую и счастливую жизнь, какая не часто выпадает в эти сложные военные времена. И умер внезапно, упав с лошади во время прогулки.

Том же только-только достиг зрелого возраста, был готов править землями и воевать, но точно не был готов принять смерть от злодеев, которые напали на одинокого путника во время его поездки в дом их сестры, Мег, в долине Ранкилбурн, и жестоко убили его.

Две потери в один год.

Его вторая сестра Амалия долго не могла поверить новости о гибели младшего брата, и, возможно, это повлияло на ее решение так быстро выйти замуж. Саймон пытался разыскать убийц брата, но ему это не удалось, и поэтому он постоянно чувствовал ответственность за случившееся.

– Я расстроила тебя, Саймон? – спросила его мать.

– Нет, что вы. Все в порядке, – ответил он.

– Я не хотела этого делать, но ты должен знать, мой милый, что я очень волнуюсь. Вспомни, что Джеймс Дуглас оставил Изабеллу без ребенка, то есть без наследника, в опасности. И теперь ты подвергаешь опасности Элайшоу, поскольку ты можешь оставить его без защиты. Я боюсь не за себя, а за твою сестру Розали. И ты тоже должен заботиться о ней.

– Значит, вы думаете, что я должен теперь жениться на леди Сибилле... – произнес он задумчиво.

Леди Мюррей напряглась.

– Конечно, нет. Ты же знаешь, сын мой, что твой отец и сэр Малькольм Каверс никогда бы не пошли на это. Я лишь хочу сказать, что тебе пора жениться... Ты уже владеешь этими землями восемь месяцев, но до сих пор не начал искать себе жену! Мы можем оказаться в окружении врагов, а можем быть убитыми какими-то ворами, как и Том. Однако нам нужно поговорить и о леди Сибилле. Что ты хочешь с ней делать? – резко перевела разговор на другую тему леди Мюррей. – Мне кажется, что нельзя более оставлять ее в нашем замке.

– Не соглашусь с вами, – возразил он холодно. Конечно, держать в своем доме девушку не было большим наказанием за то, что она ему когда-то сделала, но, пока он не придумал новой формы отношений с ней, он оставит ее у себя. Тем более если она так стремится уехать в Суитхоуп-Хилл. – Пока вы тоже находитесь в Элайшоу, мама, никто не осудит ее присутствия здесь.

– Если ты не хочешь пока возвращать ее в Суитхоуп-Хилл-Хаус, то... мне кажется, нужно сообщить сэру Малькольму о том, что его дочь в наших владениях. Но предупреждаю тебя, сын мой: я против того, чтобы этот человек переступал порог этого дома. Твой отец перевернулся бы в могиле, узнав об этом!

Саймон смотрел на мать спокойно и молчал до тех пор, пока ее щеки не стали розоветь. Тогда он произнес:

– Если я пошлю за сэром Малькольмом, мама, то он приедет сюда как наш гость.

Леди Мюррей закрыла глаза и сказала дрогнувшим голосом:

– Надеюсь, она быстро выздоровеет. Я не пойду против твоего решения, поскольку ты полноправный хозяин здесь. Делай так, как считаешь нужным, но я надеюсь, ты учтешь и мое мнение.

– Я знаю, что вы с отцом не любили сэра Малькольма и давно враждуете с ним. Но я никогда не стремился узнать причину этого раздора. Может, теперь вы расскажете мне, что между нашими семьями произошло?

– В этом нет никакой нужды, Саймон, – строго ответила она. – Ты просто не должен приглашать его сюда, дорогой мой. Эйкермур находится намного ближе к Суитхоуп-Хилл-Хаусу, чем к Элайшоу. Поэтому если ты предпочитаешь, чтобы сэр Малькольм лично забрал свою дочь у нас, то пусть это произойдет вне наших стен. Вспомни о том, что ты уже принял приглашение посетить моего кузена, Сесила Перси... Так что мы сможем заодно навестить и его.

– Мама, ну что же вы такое говорите! Сесил Перси сам хотел приехать к нам со всей семьей. И спрашивал, примем ли мы его.

– Правильно, – беззлобно сказала она. – Я не должна была так говорить. Но я никогда не скрывала своего мнения о Марии Перси. Прекрасная английская девушка, которая бы идеально подошла тебе в жены...

Саймону надоело, что мать постоянно говорит о своем желании породниться с английской семьей, как хотел и его отец.

Родители мечтали, чтобы он взял в жены одну из дочерей Перси. Семья Мюрреев поддерживала нейтралитет на границе в течение многих лет, еще при деде и отце, тем самым обеспечивая себе спокойную жизнь. Леди Мюррей дорожила нейтралитетом замка Элайшоу и теперь, а кроме того, хотела подружиться с английскими лордами по ту сторону границы.

– И все же... ты мне так толком и не объяснил, милый, – мягко сказала она, – почему ты решил оставить эту девушку у себя?..

Саймон и сам задавался тем же вопросом...

Да, Твид был опасен, и умирающих от холода и страха детей, а также слабую Сибиллу нужно было быстро отвести в теплый дом, где есть огонь и внимательные слуги, способные помочь в этой беде. Но правда была и в том, что он поддался своему глубоко затаенному желанию показать ей, как сильно она его обидела и как до сих пор он не может изжить в себе мучительное чувство мести.