Брошенная Адамом Дугласом в пяти милях от своего дома, Мэри Кейт брела по тропе, едва переставляя ноги. Ее обувь оказалась слишком неподходящей для этого перехода, так как тонкая подошва заставляла чувствовать каждый камешек на пути. Тем не менее, несмотря на боль, ее гнев и чувство разочарования нарастали и не думали исчезать. Конечно, ей не очень-то хотелось испытывать новые неприятности при встрече с Дугласом, но она продолжала убеждать себя, что ни капельки не боится его. Вот только пусть попробует догнать! Уж Мэри покажет этому наглецу, как нужно обращаться с женщиной!

Но не прошло и минуты, как она подумала, что Адам не упустит возможности осуществить свою едва прикрытую угрозу еще до заключения брака. «Все-таки, — мелькнуло в ее голове, — будет гораздо умнее перестать испытывать его терпение. Самое малое, он просто станет поддразнивать меня, насмехаться над женской слабостью и говорить, что я не смогла преодолеть такое расстояние так же быстро, как это умеет делать мужчина. Но ведь невольно напрашивается кое-что и похуже… А вдруг мне придется столкнуться с проявлением злобы?»

Прошло довольно много времени, прежде чем Кейт добралась до порога своего дома. Она вошла в вестибюль, отбросила в сторону шляпу и взглянула на себя в зеркало: волосы запутаны, лицо покрыто грязью, одежда вся в пыли, шлейф платья оборван. Да, дорога оказалась тяжелым испытанием.

Дверь из гостиной была приоткрыта, и ее прибытие не могли не заметить двое мужчин, удобно расположившихся в креслах со стаканами виски в руках. Оба поднялись на ноги, когда она вошла в комнату, и собрались галантно и вежливо поклониться, но Дункан, увидев дочь в столь взъерошенном и растрепанном виде, разразился громовым хохотом.

— Боже упаси, девочка, не входи — ты окончательно перепугаешь нас, — сквозь приступы смеха выдавил он. — А я, старый дурень, подумал, ты встречаешь своего суженого на пороге дома!

От дикого хохота у него из глаз покатились слезы. Рядом ему вторил Дуглас, лукаво посматривая на Кейт. Ярость, охватившая Мэри, не позволила произнести ни словечка.

Она подхватила потрепанный шлейф и выскочила из гостиной, с остервенением хлопнув дверью изо всех сил. Не прошло и секунды, как вслед за ней отправился Адам, чтобы остановить столь поспешное бегство своей будущей супруги.

— Девочка моя, позволь заметить, что нехорошо выходить из комнаты, когда в ней остались гости, — ехидно произнес он, лукаво улыбаясь. — Подобная демонстрация гнева считается крайне неприличной.

— Боже, как вы оба ненавистны мне! — в сердцах воскликнула Кейт и отвернулась.

Дуглас продолжал держать ее за руку мертвой хваткой. Почувствовав его пальцы на своем запястье, Мэри замерла. Какое-то странное ощущение тепла и умиротворения охватило ее. Казалось, какие-то токи пронизывают душу, заставляя замирать от предвкушения новых чувств и ощущений. Это же тепло отражалось и в глазах Адама, но его голос звучал твердо и властно.

— Мэри, поскольку ты уже ясно дала понять, что совсем не против нашего брака, зачем пытаться доказывать обратное? Не забывай, мы с твоим отцом успели подписать все необходимые документы… И любое проявление нерасположения по отношению ко мне лишь огорчает старину Дункана. А он ведь очень любит тебя, дорогая, и ты прекрасно знаешь об этом. Макферсон верит в твое счастье и желает тебе только добра. Да иначе и быть не может — он твой отец. — На секунду Адам задумался. — Знаю, ты хочешь привести себя в порядок, поэтому не смею задерживать. Сейчас я вернусь в гостиную и объясню Дункану, что через двадцать минут ты осчастливишь нас своим присутствием. Кроме того, мне кажется, тебе необходимо сообщить ему о нашей свадьбе.

Мэри попыталась возразить и сказать, что он не дождется от нее ничего подобного, но стальной взгляд и непроницаемое выражение лица Дугласа заставили ее лишь молча кивнуть головой. Она поняла — спорить бесполезно. Мужчины, рожденные и выросшие в приграничной полосе, почти не обращают внимания на мнение женщины. Это особенно заметно, когда они находятся в состоянии крайнего раздражения. Теперь Кейт прекрасно знала, на что они способны в такие минуты.

Суровое выражение лица Адама невольно подсказало ей дальнейшее развитие событий. Дуглас готов пойти на все, только бы отомстить за шишку, «честно заработанную» в Кричфилде.

«После всего произошедшего я уже не могу доверять даже собственному отцу, — подумала Мэри, кусая губы. — Он фактически продал меня этому противному Адаму. Нет, вы только подумайте! Отец отправляет дочь на прогулку и не принимает мер безопасности!»

В результате этих торопливых размышлений она, хотя и с неохотой, согласилась с предложением Дугласа. Хочешь ты или не хочешь, но иногда приходится проявлять кротость и смирение.

Не прошло и получаса, как Кейт возвратилась в гостиную под громогласные восклицания Дункана, который таким образом выразил свое восхищение внешностью дочери. За время своего пребывания в спальне она успела привести себя в порядок, гладко причесать волосы, надеть свежее платье из бледно-голубой шерсти и накинуть на голову красивый кружевной чепец. Словом, Мэри полностью преобразилась, стараясь угодить и отцу, и сэру Адаму, что явно почувствовал глава семейства.

Дуглас задержался лишь на несколько минут после того, как Кейт заверила своей подписью его предложение руки и сердца. Заметив ее разочарование столь скорым отъездом гостя, Дункан постарался успокоить дочь и объяснил ей, что Адам — сэр Адам — намерен посетить некоторых своих арендаторов, чтобы пригласить их на свадьбу.

— Девочка моя, — продолжил он, — остается очень мало времени на подготовку и организацию всех этих дел. Правда, тебе не придется беспокоиться ни о чем. Мы с сэром Дугласом решили взять основные хлопоты на себя, а ты… Ты просто должна заняться собой, чтобы выглядеть наилучшим образом. Ведь поглазеть на свадебное торжество придут многие люди… Да! Кстати!.. Твои родственники Мердоки подъедут уже сегодня. Причем они должны появиться с минуты на минуту. — Дункан немного замялся и нерешительно поинтересовался: — Мне посылать за Сарой? Или ты против ее приезда?

Кейт с тревогой взглянула на него и растерянно заморгала: она знала, что отцу совсем не хочется срывать с места свою пожилую сестру.

— Нет, папа. Тетя Аберфойл вряд ли пожелает отправиться в такое длительное путешествие. Кроме того, она не любит поспешных сборов. Просто напиши ей и объясни ситуацию. Если ей придет в голову приехать, тетя сообщит нам.

— Гм… Может быть, ты и права, — нерешительно согласился он. — Но ведь тебя кто-то должен сопровождать к алтарю…

— Сэр Адам сказал, что, несмотря на болезнь матери, его сестре Маргарет разрешат сопровождать отца. Таким образом, она сможет быть моей подружкой во время церемонии бракосочетания.

Дункан кивнул в знак согласия.

После утомительного для нее разговора Мэри отправилась в спальню и буквально рухнула на кровать, которую Мораг Макбейн имела привычку называть «недостойным местом, где настоящему человеку и делать-то нечего». Прежде чем она успела сообразить, что мертвецки устала, сон сморил ее. Кейт очнулась почти через четыре часа и почувствовала, что голодна. Она тут же отправилась на кухню, раздобыла там яблоко и легкие бутерброды, а затем вышла в тихий одичавший сад и забралась в свой любимый уголок.

Мэри быстро расправилась с едой и прислонилась спиной к сучковатому старому дереву. Она уже стала подумывать о делах на следующий день, как вдруг резкий треск сломавшейся ветки вывел ее из мира грез. Оглянувшись, Кейт увидела Робина Маклеода. Он направлялся к ней, пробираясь через кусты живой изгороди.

Худощавый, но стройный, Робин походил на типично деревенского парня; его вечно взъерошенные волосы обрамляли узкое лицо, на котором особенно выделялись широко посаженные серые глаза. Среднего роста и плотно сложенный, он был лишь на год старше ее. Они дружили с самого раннего детства, когда научились бегать вслед за старшими братьями и сестрами Маклеода. Их семья считалась самой большой и шумной в округе, но Мэри всегда чувствовала себя среди этого гама и неразберихи очень уютно, словно находилась в родных стенах.

— О, Робин, — громко произнесла она, — как ты меня напугал!

Маклеод присел на траву рядом с ней.

— Фу-у! Наконец-то я застал тебя одну. Твой отец все еще сердится на меня?

— Нет, ему не до этого. У него на уме совсем другие дела.

— В таком случае у нас есть возможность возобновить наши дружеские отношения, — с радостью произнес он. — Вот уж не предполагал, что нам так скоро представится случай половить рыбку ночью.

— Робин! Даже и не помышляй об этом!

— Не мучай себя. Все будет в порядке.

— Господи, не в этом дело. Просто все перевернулось с ног на голову. Тебе, скорее всего, вообще нельзя быть здесь.

— Ничего не понимаю!

— Я… выхожу замуж! — выпалила Кейт и отвернулась.

— Замуж?! — Робин выпрямился и изумленно посмотрел на нее. — Но твой отец говорил, что ты слишком молода для этого. Да, да, он так и сказал! — Он недоуменно развел руками. — Я понимаю, твой папа должен был нагнать на меня страху после того, как отослал домой в тот вечер, но… Он поступил именно так, хотя могло быть и значительно хуже. Правда, старина Дункан ничего не сказал моему отцу…

Мэри утвердительно кивнула, понимая его ход мыслей.

— Робин, я ведь тоже боялась, что папа ради красного словца нарисует ужаснейшую картину.

— Ладно, все обошлось. Но только он на самом деле сказал мне о преждевременности планов о браке. «Она еще зеленовата для замужества…» — передразнил Маклеод Дугласа Макферсона.

— И все-таки он — не пойму, с какой стати — изменил свое представление на сей счет, — произнесла Кейт и съежилась, словно ее ударили. — Бракосочетание должно состояться через две недели.

— Так скоро?!

— Да. Я выхожу замуж за сэра Адама Дугласа из Торнери.

— За сэра Адама Дугласа?!

— Да! — огрызнулась Мэри. — Ради Бога, прошу тебя, прекрати повторять за мною! Роби, ты доведешь меня до сумасшествия.

Однако Маклеод с головой погрузился в свои мысли.

— Значит, ты станешь… леди Дуглас?!

— Полагаю, да, — мрачно отозвалась Кейт, — но я не хочу превращаться в эту самую леди Дуглас. Мне ненавистна идея замужества, ибо Адам родился и вырос в приграничной полосе… У меня нет никакого желания становиться его женой, хотя он, с присущей ему наглостью и дерзостью, думает иначе. — Ее голос задрожал, когда она принялась перечислить все напасти, навалившиеся на нее. — Адам — самый высокомерный и омерзительный человек-тиран. Хуже его мне еще встречать не приходилось! Вначале он оскорбил меня, потом стал смеяться надо мной, а сегодня заставил идти пешком из Браслаирига. Только представь себе этот переход в моей обуви на тонкой подошве! Дуглас совсем не подходит мне. Как и любой обитатель приграничья, он ожидает, что я буду гнуть перед ним спину, улыбаться и целовать его ноги.

— Целовать ноги?! С какой стати сэр Дуглас желает, чтобы ты совершала столь сумасшедшие поступки?

— О! Ты ничего не понимаешь! Я лишь имела в виду, что он с неуважением относится ко всем моим проявлениям характера и к образу мыслей. Адам воспитан совсем иначе, чем мы с тобой. Ко всему прочему… он явно симпатизирует кальвинистам. Дуглас считает, что мне придется уступать ему во всем. Видите ли, он мужчина, а я — всего лишь дочь Евы! Мой папа, будучи довольно благоразумным человеком, тем не менее преклоняется перед ним и потакает его прихотям и требованиям. Еще бы! Сэр Адам — друг короля, и у него много денег! «А вдруг он скоро получит титул графа?» — передразнила она отца.

— В таком случае, ты станешь графиней. Разве тебя не радует это, Мэри?

Она стиснула зубы и презрительно фыркнула.

— Господи, как же ты похож на них обоих! Неужели все мужчины такие глупые? Говорю же тебе — меня это не ин-те-ре-су-ет. Он мне омерзителен, а я должна выходить за него замуж! О Роби, я самая несчастная девушка в округе…

Смятение, растерянность и напряжение, копившиеся в ее душе последние двадцать четыре часа, разом обрушились на Кейт. Нечто подобное испытывал сейчас и Роби. Но его смятение еще возросло, когда Мэри горько заплакала.

— Мэри, не печалься, — попробовал парень успокоить ее, делая это довольно неуклюже. — Я не могу видеть, когда ты плачешь.

Маклеод опустился на колени рядом с Кейт и обнял ее за плечи. Ободренная этим порывом, она бросилась к нему на грудь, захлебываясь слезами. Робин, пораженный до глубины души такой реакцией, все-таки постарался держаться на приличном расстоянии. Он лишь поглаживал ее по голове, словно маленького обиженного ребенка. Наконец рыдания Мэри стали затихать. Маклеод уже не сомневался в том, что так искусно справился с непривычной ролью утешителя несчастных, когда внезапно мощная рука опустилась на его плечо и с неимоверной силой отбросила в сторону. Роби тут же рухнул, как подкошенный.

В тот же самый миг кто-то мертвой хваткой вцепился в одежду Кейт и поставил ее на ноги. Она тревожно вскинула голову и увидела свирепое лицо своего нареченного. Слезы Мэри мгновенно высохли, как по мановению волшебной палочки.

— Сэр Адам?!

— Да! Собственной персоной! А это что за дьявол?!

— Я только рассказывала Роби о нашей помолвке…

— Понимаю. — Выражение лица Дугласа по-прежнему оставалось суровым, затем проблеск изумления и радости сменился холодной свирепостью. — Что ж, Маклеод, ты действительно молод, — наконец произнес он и добавил на чистейшем языке галлов, что юноша может встать.

Робин молча кивнул и принял вертикальное положение. Он сразу же принялся приводить свою одежду в порядок, изредка бросая изучающие взгляды на Адама.

— Все было совсем не так, как тебе кажется! — с негодованием выкрикнула Кейт.

— Придержи-ка свой язык, девочка. Об этом мы поговорим позже. — Игнорируя ее возмущение, Дуглас устремил пронизывающий взгляд на несчастного Маклеода. — Послушай, парень, ты говоришь по-английски? — Робин молча кивнул. — В таком случае, если ты теперь в курсе наших дел, позволь поблагодарить тебя за то, что вовремя успел убрать свои ручонки с ее плеч.

— Сэр… вы имеете полное право злиться на меня, — наконец выдавил из себя Маклеод, — но, поверьте, действительно все обстояло несколько иначе, чем вы могли подумать. Просто я не знал, как мне поступить, когда бедняжка расплакалась.

Адам усмехнулся. К нему все-таки вернулось его привычное чувство юмора.

— Я верю тебе, парень, потому что ты не выглядишь опытным человеком в области утешения обезумевших от горя женщин. — Робин смущенно кивнул, подтверждая сие предположение. — Хотя… Наверное, у тебя есть способности вводить людей в заблуждение, а, юноша?

— Нет! Нет, что вы!

Глаза Маклеода расширились, поскольку он не мог поверить услышанному.

— Сомневаюсь. Ты же сам понимаешь, что это вполне соответствует действительности. Попробуй — и сам убедишься.

— Сэр, не мог же я ударить Мэри!

— В таком случае… все прекрасно. Значит, ты не собирался предложить ей руку и сердце, а она лишь спровоцировала тебя на сей необдуманный поступок. Хорошо. Отправляйся-ка домой, молодой человек, — решительно добавил Адам.

Кейт, наблюдая за разговором, ломала голову, что же скажет ей Дуглас после ухода Маклеода. Ведь он страшно обозлен. Несомненно, в соответствии со своими природными наклонностями Адам, как житель приграничной полосы, должен защищать личное имущество, которым в данном случае являлась она сама.

Мэри не могла придумать ничего другого, поскольку гнев Адама на сей раз быстро улегся. Однако она не была уверена, что все стало на свои места. Поэтому Кейт решила больше не досаждать Дугласу.

Она вытерла остатки слез ладонью и обернулась к нему. Адам задумчиво рассматривал ее, словно не решаясь заговорить.

— Если уж рассуждать здраво, вам не о чем беспокоиться, — уверенно произнесла Мэри, но в душе снова ожил страх.

— Я знаю об этом, девочка. — Он весьма вежливо взглянул на нее. — Но тебе нужно было пригласить его в дом, как только молодой человек появился в поле твоего зрения. Что бы ты там ни говорила, но это местечко носит весьма интимный характер.

«А ведь Адам действительно прав. Мне как-то это и в голову не приходило», — подумала она и бросила на своего суженого косой взгляд из-под ресниц.

— Но ведь никто не подозревал нас в чем-то, когда Роби было одиннадцать, а мне — десять. Теперь же такие встречи приходится рассматривать как неприличные. А все потому, что, оказывается, прошло уже восемь лет, хотя все эти годы наши отношения оставались лишь чисто дружескими.

На лице Дугласа появилась и тут же погасла улыбка. Напряжение, охватившее Мэри, начало понемногу спадать. «И все-таки придется задать еще один вопрос», — решила она.

— Вы расскажете моему отцу об этом… случае?

— А что, мне не следовало бы этого делать?

— Представьте себе, если бы вы подумали о тайном свидании… Боже мой! А ведь вам так и показалось! Папа воспримет случившееся в буквальном смысле и обязательно расскажет об этом Яну Маклеоду…

— То есть отцу парнишки?

— Да.

— Маклеод-старший… Он жестокий человек?

— Ян очень страшен, когда рассердится.

— Гм… Значит, тебе жаль Робина?

Кейт молча кивнула в знак согласия, и Дуглас ухмыльнулся.

— Интересно, а посочувствуешь ли ты мне, если я скажу, что мои отец и Ян Маклеод — два сапога пара?

— Я не могу вам поверить, — отрезала она.

— И тем не менее, это так. Представь себе, большинство его знакомых и близких считают, что он не более опасен, чем беспечный спортсмен, хотя в молодости мой папочка считался одним из самых лучших фехтовальщиков, когда-либо выходивших из наших мест. В хорошем настроении он способен и сострить, и добродушно похлопать по спине… Но когда отец выходит из себя, он может заставить меня дрожать от страха ровно столько, сколько полагает необходимым. Мне вспоминается один случай… Это случилось в детстве. В то время я был одиннадцатилетним мальчишкой и однажды ухитрился его разозлить…

— И дрожал от страха?! Ни за что не поверю! — перебила Кейт.

— Конечно, ты можешь смеяться над этим сколько угодно, но, честное слово, девочка моя, тогда я ничем не отличался от любого другого сорванца моего возраста. — В глазах Дугласа затеплился огонек воспоминаний о милых сердцу годах. — Так вот… В один прекрасный день я увлекся дружбой с девочкой. Ну, наподобие вас с Маклеодом-младшим. Хотя, вполне возможно, наши отношения выглядели не так уж невинно, как у тебя. Сколько веревочке не виться… Словом, отец накрыл нас и потом долго метал громы и молнии…

В глазах Мэри мелькнула тень растерянности.

— Знаете, сэр, я начинаю склоняться к тому, что мне понравится ваш чудесный папочка.

Адам весело рассмеялся.

— Это меня очень радует.

— О, он обязательно понравится мне! Надеюсь, ваш отец частенько поколачивал вас?

— Гм… Может, и нечасто, но зато основательно. Это несомненно понравится тебе… Господи! Какой маленький дьяволенок сидит в тебе! Правда, в тот раз, о котором я рассказывал тебе, моей вины не было. Моя молодая кузина спровоцировала развитие наших отношений и…

— Вот уж ни за что не поверю вам! Я хорошо знаю, как вы, мужчины приграничья, любите верховодить над своими женщинами. Постыдились бы клеветать на вашу бедную родственницу.

Дуглас с изумлением и недовольством посмотрел на Кейт.

— Дункан предупреждал меня, что в твоем сознании укоренились некоторые предрассудки, присущие горцам, но… Не стану же я доказывать очевидное! Вспомни, наша первая встреча ничем не отличалась от обычной, соблюдались все правила приличия. Кстати, ты можешь повидаться с Меган и расспросить ее о тех далеких временах, прежде чем бросать мне слова обвинения в клевете. Она тогда была, конечно, еще молодой и незамужней женщиной. Хотя трудно поверить, что Меган, будучи хорошенькой и симпатичной особой, могла позволить себе некоторое озорство. И тем не менее я рассказал тебе совершенно правдивую историю.

Закончив последнюю фразу, Адам заметил на лице Мэри тень недоверия и покачал головой, хотя и не перестал улыбаться, пока они молча брели по тропинке к дому.

После довольно продолжительной паузы Кейт решила нарушить тишину.

— Адам?

— Да?

— Я подумала, что ты уехал.

Дуглас, словно не замечая в ее голосе ноток извинения, спокойно бросил:

— Ну, я действительно отлучался, но только для того, чтобы забрать свои вещи и поговорить со слугой. Дункан просил меня не уезжать вплоть до нашей свадьбы.

— О! — Снова наступила тишина. — Адам?

— Да, девочка.

— Ты ведь еще ничего не сказал мне о предстоящем разговоре с отцом.

— У меня нет никакого желания торопить события.

Он улыбнулся, Кейт вздохнула с облегчением, и они вошли под крышу дома, где их к ужину с нетерпением ожидал Дункан Макферсон.

* * *

Во время трапезы беседа как-то случайно свернула в область политики и королевского влияния. Отец Мэри поинтересовался слухами о волнениях, которые прокатились по всей стране после казни шотландской королевы Марии.

— Ну, во-первых, это не слухи, — отозвался Дуглас, — а во-вторых, у вас здесь, в Нагорье, активность сочувствующих крайне незначительна.

— Это вполне объяснимо. Наступило суровое время года, и люди занялись своими делами, стараясь с толком использовать часы досуга. Хотя горцев и считают забияками, которые вечно что-то делят между кланами, слухи о казни Марии не вызывают у нас такой реакции, как у вас на приграничной территории.

Адам мельком взглянул на Мэри, но она без каких-либо замечаний отвела глаза.

— Справедливо заметить, — обратился он к Дункану, — что на наших землях редко воцаряется мир. Если уж говорить откровенно, то население приграничных районов сейчас находится в гораздо худшем положении, чем раньше. Король старается проводить миролюбивую политику, но изданный им указ пока не оказывает должного эффекта, так как королева Елизавета, к несчастью, терпит крах в подобных начинаниях. Поэтому нельзя ожидать, что наши парни откажутся защищать себя от английских солдат. Народ очень разгневан и питает ненависть не только к Англии, но и к самому Иакову. Оказывается, черни абсолютно непонятно, какой незначительной властью обладает король. Кстати, этим и объясняется невозможность предотвращения казни его матери.

— Выходит, Иаков на поверку очень слаб в своем влиянии на ход политических событий?

Кейт затаила дыхание.

— Предположим, люди поверили Елизавете, — спокойно продолжил Дуглас. — Ну и что? Казнь все равно бы состоялась даже без ее одобрения. Если уж она не смогла предотвратить эту акцию, то стоит ли упоминать о Иакове?

— Да, с таким предположением нельзя не согласиться, — пробормотал Дункан, — но какой дурак верит королеве? Говорят, ни одно распоряжение не минует ее рук.

Адам улыбнулся. К счастью, ни тот, ни другой не смотрели на Мэри, у которой в глазах застыло явное недоверие к услышанному. Как же Дуглас смеет прикидываться, что король ничего не знал об угрозе, нависшей над Марией? Он ведь сам доставлял сведения лично Иакову. Кейт уже было собралась потребовать ответа на возникший вопрос, но тут до нее дошло, что это сделать невозможно. Не идти же на предательство самой себя? Признание о подслушанном разговоре в Кричфилде ни к чему хорошему не приведет. Оно может вызвать лишь гнев и раздражение, как у Адама, так и у отца. Тем более, этим ничего не докажешь, поскольку Дуглас вообще отрицает свое участие в данном деле.

Пока Кейт мучила себя сомнениями, мужчины переменили тему разговора, и теперь ее суженый принялся сыпать анекдотами о жизни двора.

* * *

На следующий день неожиданно прибыли друзья Адама и, согласно укоренившейся традиции, увезли его и Дункана Макферсона в Пэриш-Хилл, чтобы отпраздновать помолвку за кружкой доброго пива.

Когда под вечер все вернулись в изрядном подпитии, Мэри приняла мудрое решение дать им возможность наслаждаться ужином без ее участия.

Все последующие дни Дуглас почти не отходил от нее. Они часто выезжали на верховые прогулки и вели продолжительные разговоры на самые разнообразные темы. Кейт открыла для себя, что Адам прекрасно разбирается в вопросах искусства и является отличным рассказчиком. Кроме того, он оказался внимательным слушателем, который умеет проявлять интерес к мыслям и мнениям собеседника. У Мэри даже одно время стали возникать подозрения, что Дуглас лишь пытается выведать ее так называемые предрассудки, столь характерные для женщины-горянки. «Без всякого сомнения, — внушала она себе, — как только он бесцеремонно загонит меня в супружеское ярмо, то сразу же перестанет обращать внимание на все мои доводы. Конечно, Адам станет рассчитывать на определенные меры воздействия, чтобы обеспечить себе главенствующее положение в семье». Но, несмотря на такие мрачные перспективы, Кейт пришла в неописуемый восторг, когда Дуглас, обнаружив ее незаурядные способности в шахматной игре, выразил свое восхищение.

Кстати, шахматы являлись единственной отдушиной в доме Макферсонов. Отец, заметив в дочке непреодолимое стремление к этой премудрости, начал обучать ее с семилетнего возраста навыкам шахматного искусства и постоянно поощрял успехи.

Адам спокойно признал Кейт достойным противником, и они часто проводили свободное время, склонившись над шахматной доской. Во время одного такого «сражения» (на улице шел дождь и было очень мрачно) она чуть не выдала себя замечанием о вопросах, которые обсуждались в Кричфилде на тайном совещании заговорщиков.

А произошло это так. Речь зашла о значении пешек в шахматной партии.

— Я отвожу им роль второстепенных фигур, — высказала Мэри свое мнение, испытующе посматривая на Дугласа.

— Согласен, — отозвался он. — Правда, большинство игроков вообще игнорируют их, не придавая им особого значения. Однако при окончании партии без них нельзя надеяться на успех, поэтому опытный человек старается не терять эти фигуры в большом количестве, То же самое происходит и в реальной жизни. Король нуждается в поддержке своих подданных, то есть пешек. Во время военных действий они составляют его армию. Кстати, галлы называют эту фигуру «солдатом». Как и воинов, их приберегают, расходуют в малых количествах, ибо, потеряв эти якобы незначительные силы, проигрывают… В наиболее сложных ситуациях искусство, талант и прозорливость государственного деятеля напоминает шахматную игру. Теперь давай посмотрим на нашего Иакова. Он мечется по дворцу, бросается то в одну, то в другую крайность, пытаясь избежать общественного осуждения за свою бездеятельность в решении судьбы королевы Шотландии. Король боится потерять свои пешки и их поддержку…

— Между прочим, народ не зря с негодованием воспринимает это событие, — перебила его Кейт, обдумывая свой следующий ход и убирая пешку с невыгодной позиции. — Мария, в конце концов, была его собственной матерью.

— Собственно говоря, сие к делу не относится, поскольку Иаков почти не знал ее, — сухо заметил Дуглас. — Ему вряд ли исполнилось шесть месяцев, когда он в последний раз виделся с ней. После этого Шотландия пережила период правления монарха, обнаружившего абсолютную некомпетентность, а затем на троне воцарился король-католик. Они-то могли проявить максимум озабоченности, учитывая настроение шотландского народа, но… Никто решительно не возражал против пребывания Марии в неволе… О! Благодарю за ход!

Слон, угрожавший ее фигуре, устремился на прежнюю позицию и занял место позади короля Адама. Мэри поняла, что сейчас может обнаружиться слабинка в ее защите, и сосредоточилась на игре.

— Но монарх не мог желать смерти матери. Он лишь позволил этому случиться. Почему, как только пошли слухи…

«О Боже! Боже! — подумала она. — Что я говорю?!»

Стараясь воспользоваться промахом противника, Кейт, атакуя, продвинула свою королеву вперед.

— Сэр, ваш король — «в узде»!

Адам радостно улыбнулся.

— Я боялся, ты поддашься на мою уловку, но твоя защита просто великолепна. Да и принцип, заложенный в ней, очень хорош. «Бей врага его же оружием», — по-моему, лучше не придумаешь.

С этими словами он поставил пешку между ее королевой и своим королем, таким образом создав условия для продвижения слона на половину доски Кейт. Мэри оказалась на распутье. Она могла или убрать короля, или изменить позицию ферзя. Правда, последнее грозило поражением.

— Черт бы вас побрал, сэр! Вы очень внимательны! Приходится сдаваться, потому что у вас все предусмотрено на несколько ходов вперед. Если вы не выиграете после этого хода, то стоит ли говорить о вас как об искусном шахматисте?

— Ну, против этого возразить нечего, — улыбнулся Адам. — Кстати, я всегда предпочитал галльский термин для оценки подобной ситуации. «Ваш король «в узде»… Звучит намного колоритнее, чем на английском. А ведь действительно король оказался в чрезвычайно трудном положении! Судя по ситуации, до мата еще далеко, но… Исходя из этого, можно говорить об импульсивности соперника. Я, между прочим, заметил, что тебе, Мэри Кейт, присуще это качество. Ты замечательно ведешь игру, — конечно, для женщины! — но все получается у тебя чисто инстинктивно. Концентрируя свое внимание на обходных маневрах, совершенно забываешь о том, что у противника имеются собственные планы, которые зачастую нисколько не хуже твоих. Ладно, ладно… Не будь такой угрюмой. Улыбнись! Девочка моя, тебе нужно учесть одно немаловажное обстоятельство: некоторые из самых лучших шахматистов иногда становятся жертвами своих просчетов. Следовательно, считай себя причисленной к этой категории избранных.

— Благодарю вас за дельные советы. Но мне так хотелось выиграть! А создавшаяся ситуация вызывает у меня такое чувство, словно я осталась в дураках. Господи, и как мне не удалось спасти свою королеву?! Если бы сделать более разумный ход…

— Подобно Иакову? — перебил Дуглас. — Послушай, Мэри, что ты имела в виду минуту назад, когда произнесла: «Он лишь позволил этому случиться»? — Его пристальный взгляд буквально пронзил Кейт. Казалось, Адам читает мысли.

В течение всех предшествующих дней Дуглас был с ней нежен и добр. Она знала, что он старается угодить ей. И все же раз или два Адам сумел проявить свою властность. Это произошло в тот момент, когда Мэри позволила себе довольно дерзко разговаривать с отцом в присутствии Дугласа. Адам быстро пресек ее действия при помощи одного пристального взгляда, не проронив ни слова. Скоро он официально возьмет на себя ответственность за поведение супруги, и Кейт еще до сих пор не определила, как станет сдерживать свои порывы. Только теперь до нее дошло, что ее поведение во время недавней верховой прогулки выглядело явно вызывающим. Так что реакция Дугласа в тот день оказалась вполне закономерной.

В данную минуту Мэри не имела никакого желания пробуждать гнев Адама. Она прекрасно понимала, что признание о подслушивании в Кричфилде вызовет настоящую бурю.

— Дорогая хозяюшка, ты не намерена отвечать на мой вопрос?

Кейт густо покраснела, но довольно быстро сориентировалась и спокойно произнесла:

— Простите, сэр. Все из-за этой злополучной королевы в нашей партии! Я потеряла нить беседы… О! Вспомнила! Мне казалось, Иаков мог бы и походатайствовать, чтобы предотвратить казнь Марии. В конце концов, он же король и должен знать о вынесенном ей смертном приговоре.

— Что касается этой стороны вопроса, — раздумывая о чем-то своем, заметил Адам, — то у тебя, конечно, есть свое собственное мнение на этот счет. Я же могу повторить только сказанное вчера за ужином. Иаков действительно отправлял делегацию в Лондон, дабы убедить комиссию, занимавшуюся делом Марии, отменить приговор. Но королева отрицает свою причастность к казни. Она утверждает, что подписала судебное постановление, не обратив на него внимания среди вороха прочих бумаг. Выходит, дело было сделано задолго до того, как Елизавета могла приказать не приводить приговор в исполнение. Если уж она сама отказывается принимать на себя ответственность за казнь Марии, то можно ли обвинять в этом Иакова?

Кейт вовремя успела закрыть рот, надеясь, что ее протест не отразился на лице, но в душе поднялась буря негодования и презрения к сидящему напротив человеку. «Как он мог, находясь в Кричфилде, бойко рассуждать об отсутствии сведений, словно сам ничего не знал о фактах? — возмущенно подумала она. — Это же надо! Послал делегацию!..»

Да королю следовало бы отправить целую армию! И он мог бы собрать ее, если бы приступил к выполнению этой задачи в октябре, когда стало известно о нависшей над Марией смертельной опасности.

Мэри подняла голову и сквозь ресницы посмотрела на Дугласа. Его лицо отражало явное недоумение и какую-то внутреннюю душевную борьбу. Она испугалась, что он начнет расспрашивать ее, требуя более понятных объяснений. Однако Адам, вопреки ожиданиям, сменил тему разговора и принялся убирать шахматные фигуры на место.

* * *

Уже вечером, улегшись в постель, Кейт пришла к выводу, что Дуглас ничего не понял и не догадался о «шпионаже» в Кричфилде. Выходит, она не разоблачила себя. Ну, а теперь лучше быть себе на уме и в дальнейшем держать язык за зубами, дабы не сделать что-либо самой себе во вред.

На следующий день погода улучшилась, и в саду набухли первые почки. Шафрановое дерево приготовилось выбросить свои клейкие листочки.

Отец и сестра Дугласа появились в доме Макферсонов около полудня. Минувшую ночь сам Адам провел с друзьями в десяти милях отсюда. Лорд Стрэчен захватил своих слуг, и его сопровождало множество друзей.

Мэри едва не рассмеялась, когда встретилась с его светлостью, потому что он нисколько не отличался от описания, данного его сыном. Это был весьма плотный, упитанный, со спортивной выправкой джентльмен. Приветствуя всех, он и в самом деле похлопал Дугласа по спине и приказал весело улыбнуться невесте. С некоторым усилием она подавила смех и позволила лорду Стрэчену заключить себя в объятия. И все-таки Кейт не выдержала и расхохоталась от души, когда он заметил, что их сын-весельчак иногда преподносит своей семье восхитительные сюрпризы. После взаимных слов приветствия и обмена любезностями Дуглас поинтересовался здоровьем матери. Лорд с сожалением ответил, что леди Стрэчен, хотя и оправилась после недавнего недомогания, пока еще не в состоянии переносить столь дальние поездки.

— Кстати, моя маленькая красавица, — вспомнил Стрэчен, — она просила передать тебе послание. — Он принялся копаться во вместительном кармане своего плаща. — Вот только где оно? Никак не найду.

— Отец, письмо у меня, — вмешалась в разговор молодая темноволосая женщина, стоявшая позади него. — Подожди минутку, сейчас найду.

Маргарет опустила руку в туго набитую седельную сумку и через несколько секунд достала скомканную записку. Пока она отыскивала послание, Кейт постаралась хорошенько рассмотреть гостью: подвижная и молодая, довольно высокого роста, плотно сложенная, с несколько более плоской фигурой, чем у хозяйки дома. Маргарет заметила, что ее внимательно изучают, и открыто улыбнулась Мэри, протянув записку.

— Надеюсь, вы не обидитесь, но я прочла ее. В ней, в общем-то, ничего серьезного и совершенно не отражены истинные чувства моей мамы.

— Маргарет! — хором запротестовали мужчины.

— О, успокойтесь, я имею в виду вас обоих, — с усмешкой отозвалась она. — Мэри Кейт поймет все сама, когда встретится с матерью. А вы помолчите! Иначе наша юная красавица подумает, что семья не одобряет выбор нашего Адама.

Кейт застенчиво подняла ресницы и тихо произнесла:

— Надеюсь, все обстоит несколько иначе?

— Конечно! — подтвердила Маргарет это робкое предположение. — Мама просто в восхищении. Она почувствовала себя на седьмом небе, когда отец прочитал ей письмо Адама.

Дуглас поморщился и исподлобья взглянул на сестру.

— Ты могла бы придержать свой язычок за зубами и последовать примеру других, присутствующих здесь. Посмотри, Мэри дрожит от холода, не в силах остановить твое словоизвержение.

Услышав замечание брата, Маргарет снова рассмеялась и позволила себе поплотнее закутаться в шаль, покрывающую ее плечи. Кейт пришла в восхищение. Она ведь ожидала увидеть робкое застенчивое создание, а вышло все наоборот. Сестра Адама совсем не походила на дочь человека, способного заставить дрожать от страха своего сына. Однако Мэри предпочла не верить Дугласу, так как грубая доброта лорда Стрэчена невольно заставила провести сравнение с собственным отцом. Впрочем, сей человек является помещиком из приграничной полосы и, скорее всего, обладает теми же многими недостатками, что и его сын.

Итак, что бы там ни говорили, Кейт не находила в лорде Стрэчене ничего страшного. Как ни странно, но ее почему-то влекло к нему.