Элис забыла про свою наготу и посмотрела на себя в большем испуге, чем раньше, а Ловелл, все еще улыбаясь, пересек комнату, схватил одеяло и бросил ей.

— Прикройтесь, мадам, и расскажите, как вам удалось схватить кочергу. — Наклонившись, чтобы вытереть клинок о рукав сэра Лайонела, он вернул меч в ножны и бросил последний взгляд на свою жертву. — Мне сказали внизу, что алчный ублюдок оставил вас у себя, — продолжал он, — так что я ожидал найти вас изнасилованной и жаждущей утешения. И вдруг я обнаруживаю, что моя помощь вообще вряд ли требовалась.

— О нет, сэр, — ответила она, заворачиваясь в одеяло. — Вы вошли очень вовремя. Мне удалось застать его врасплох, но, как вы видели, я не могла удержать его. Хотя, может быть, — добавила она, — мне бы и удалось вытащить меч из его ножен и самой убить негодяя.

— Нет, мадам, потому что его ножны висят свободно. Даже если бы вы смогли достать до меча, вы не смогли бы его вытащить, а вот для меня не было никакой угрозы, даже если бы я не застиг его врасплох. Посмотрите на мое оружие, — он показал на свои меч и кинжал, — они пристегнуты к бедрам, так что я могу выхватить каждый одной рукой. А негодяю понадобились бы обе руки, чтобы вытащить меч. Жаль, однако, что у него не оставалось шанса сделать это. Мне бы хотелось убить его в честном бою.

— Я рада, что вы не попытались, сэр.

— Сейчас не время, — отметил он. — Рыцарство — хорошо, но внизу ждут мои люди. Мы не рассчитывали, что здесь, в замке, есть еще кто-то, кроме нескольких оставшихся слуг, верных нашему делу. Мы останавливались здесь раньше и всегда находили надежное убежище.

— Роджер показал вам потайную калитку? — догадалась она.

— Да, и я только недавно узнал о его смерти, — тихо сказал сэр Ловелл. — Сочувствую вашей утрате.

— Его убил этот негодяй, — вымолвила Элис, кивая на тело на полу. — В Лондоне говорили только, что его смерть показалась загадочной, но сэр Лайонел признался в его убийстве, потом он собирался убить сэра Николаса и захватить меня и мое наследство.

— Такой план мог бы осуществиться, — нахмурился Ловелл. — Однако теперь, милая, у нас мало времени. Я надеялся избежать встречи с достойным сэром Николасом, укрывшись здесь, где он в последнюю очередь будет искать меня, но если сюда приехали вы…

— О Господи, я же послала за ним! — воскликнула она. — Мой слуга сбежал сегодня ночью, чтобы найти его и привести сюда спасать нас.

— И он примчится очень быстро, у меня нет сомнений. — Он криво усмехнулся. — Вы почти выгоняете меня, милая, но ничего не поделаешь, сэр Николас крепко прижал нас.

— Значит, ваше восстание не удалось?

— Нет, благодаря вашему мужу. Он один сражается как семь демонов, а черное чудовище, на котором он ездит, почти так же опасно, как он сам. Я предпочел бы вовсе не упоминать ужасающего гиганта, который все время скачет так близко рядом с ним, что его можно принять за его тень. Боже, дай мне сил! С такими людьми даже Гарри Тюдор может удержать свой трон.

Гордость за Николаса боролась в груди Элис с разочарованием, что Тюдор выиграл еще один раунд.

— Много людей погибло? — сочувственно спросила она.

— Не так много, но мы не смогли захватить короля, как надеялись. Гарри узнал об опасности и призвал сторонников встретить его в Барнсдейле. Сэр Николас — один из многих, кто ответил на призыв. Судя по знаменам, которые мы видели, не только Линкольн и Нортумберленд присоединились к нему, но и, что отвратительно, целое войско йоркширских рыцарей. Печальное зрелище, потому что многие из них сражались за Дикона при Босворте. А хуже всего, что к ним присоединился Линкольн, его племянник и наследник!

— Я удивлена, что он вообще сражался, — усмехнулась Элис. — Он всегда был таким осмотрительным, таким осторожным.

— Да, этот человек никогда не говорит прямо, всегда только «если бы это было так» или «считается», никогда не скажет «это так». Но сегодня он действительно сражался, и без всяких экивоков. — Ловелл вздохнул:

— Мы могли бы победить вражескую армию, потому что нас приняли за подмогу. Мы воспользовались ошибкой и хотели подобраться к самому Гарри Тюдору и его ближайшему окружению, надеясь стащить короля с коня и увезти, прежде чем остальные успеют опомниться. Пришлось бы мчаться как бешеным, но если бы мы взяли Гарри в заложники, могли бы диктовать свои условия.

— Да, — согласилась она, — так почему же вы не захватили его?

— Сэр Николас и тот великан рядом с ним оказались бдительнее, чем остальные. Сомневаюсь, что они узнали меня. Да и как они могли, если видели меня всего один раз и то в рваной одежде, а мои очаровательные космы закрывали все лицо? Но что-то насторожило их, и мы едва не попали в плен. К счастью, Гарри сам помешал сэру Николасу, значительно задержав его, так что многие из моих людей и я сам успели рассредоточиться и исчезнуть в лесу.

— Так, значит, вы не сражались с ним, — облегченно произнесла Элис.

Ловелл с мрачным видом покачал головой.

— Я рад сказать, что нет, и благодарен, что он не кровожаден. Оглянувшись, я увидел, что пленных они не убивают. Гарри Тюдор имеет привычку наказывать одну половину своих пленников и прощать другую. Такая причуда сбивает с толку, потому что человек никогда не знает, в какой половине окажется.

— И что же будет теперь? — Элис села на кровать и засунула босые ноги под одеяло, чтобы согреться.

Ловелл пожал плечами, наблюдая за ней.

— Я не сомневаюсь, что Гарри въедет с большой пышностью в Йорк, где мэр города и олдермены радостно встретят его речами и торжествами.

— Лучше бы они покрепче заперли ворота, — покачала Элис головой. — Йорк был городом Ричарда.

— Вы правы, но, несмотря на их скорбь о смерти Дикона, отцы города не хотят страдать из-за него. Для них главное — защитить свои привилегии и снискать расположение нового короля. Но послушайте, дорогая, мы не должны тратить время на болтовню. Ваш муж очень скоро будет здесь, а есть дела…

— Действительно, сэр, вы должны бежать. Я не могу понять, что задерживает Гуилима так долго. Я думала, он придет сразу же. Если он узнает, кто вы такой, его не остановит даже то, что вы спасли нас…

— Кто такой Гуилим?

Она удивленно посмотрела на него.

— Но, сэр, вы же сами сказали, что люди внизу вам рассказали, где я нахожусь.

— Да, приспешники этого ублюдка сказали нам. Но они все еще в зале, связанные, как жертвенные ягнята.

— Люди сэра Лайонела послали вас защитить меня от него?

— Ну, скажем так, одному из них помогли разговориться и сообщить все, что знает.

Он подмигнул ей, но она не стала задавать вопросы.

— Значит, господин Гуилим Мерион — брат моего мужа, — госпожа Фенлорд и остальные все еще заперты в донжоне и пока не знают, что вы здесь. Это даже хорошо, сэр, но вы должны уехать до того, как приедет Николас!

— Да, — согласился он, — но сначала…

— О Боже! — Она соскочила с постели, подбежала к окну и открыла створку, чтобы лучше слышать раздавшийся звук рога. — Рог, сэр! Они приближаются!

— Ворота закрыты, так что они не сразу доберутся до нас. Они сначала подождут, будет ли сопротивление. А пока скажите мне, хорошо ли вы знакомы с пареньком в Тауэре, которого зовут Эдуард Уорвик.

Удивленная вопросом, она ответила:

— Вы знаете, что да. Недди жил в Шерифф-Хаттоне вместе со мной и Элизабет.

— Вы уверены, что мальчик в Тауэре тот самый, которого вы знали в Шерифф-Хаттоне?

— Да, сэр, я видела его гуляющим по лужайке. А что?

— Только то, что я не хотел бы, чтобы ему причинили зло, — проговорил он. — Мы намереваемся устроить маленькую каверзу.

— С Недди? Но как же Ричард Йорк? О, сэр, не говорите, что с ним что-то произошло. Я так боялась подобного. Вы не знаете, каким испытанием было для меня находиться так близко в Уэльсе и не иметь возможности побывать в Гламоргане.

В его глазах появились веселые искорки.

— А что бы вы сделали?

— Ну, не знаю, но что-нибудь! Даже убедиться самой, что принц находится в безопасности у сэра Джеймса Тирелла, было бы очень хорошо. Я никак не могу поверить, сэр, в такое чудо, потому что сэр Джеймс выглядит рьяным последователем Тюдора.

Лицо Ловелла вдруг стало необычайно суровым.

— Не вмешивайтесь, леди Элис, вы можете только навредить. Мы верим, что принц в безопасности. Через несколько месяцев вся правда может выйти наружу.

— Как?

— Я еду во Фландрию, искать убежища у Маргарет, герцогини Бургундской.

— Сестры Ричарда, — кивнула Элис. — Да, она поможет.

— Она уже помогла. Я находился у нее в день вашей свадьбы, в Материнское воскресенье. — Он улыбнулся и добавил, проницательно глядя на нее:

— Я нанес ей короткий визит, чтобы утрясти некоторые дела и разведать, какую реальную поддержку мы можем получить. Ее симпатии, безусловно, на нашей стороне и на стороне ее племянников.

— Ходили упорные слухи, что оба принца мертвы, — уведомила Элис с печальным вздохом, удивляясь, как он может оставаться таким жизнерадостным.

— Сплетни распускает сам Гарри, я не сомневаюсь. Он не знает правды и не может гарантировать, что один из мальчиков объявится и обвинит его во лжи. В конце концов, он откладывал женитьбу на Элизабет, пока его люди прочесывали всю страну в поисках принцев, потому что он едва ли мог объявить ее законнорожденной или заявить, что их брак дает ему право взойти на трон, если они живы. Если бы он нашел их тогда, они бы исчезли навсегда или он заключил бы их в тюрьму и отказался от брака. Нас не устраивал ни один из его вариантов.

— И что теперь?

— А теперь Гарри надеется, распуская подобные слухи, заставить мальчиков перестать скрываться. Но мы научились игнорировать слухи. Я однажды слышал, что герцог Кларенс искал младенца, чтобы подменить им своего новорожденного сына, так что он мог для безопасности отослать Недди в Ирландию. А слухи, что Ричард убил своих племянников, распускали те, кто использовал бы принцев-, чтобы поднять мятеж против Дикона. Но эти уловки не удались при жизни Дикона, и сейчас они тоже ни к чему не приведут. Мы не хотим пока, чтобы Гарри узнал, что принц Плантагенет жив. Мы намерены узнать больше о самом Тюдоре.

Элис бросила беспокойный взгляд на окно, ее любопытство насчет его намерений боролось со все возрастающей тревогой.

— Сэр, вам пора идти, но я не знаю, как вы сможете теперь выбраться отсюда.

— Мы никуда не пойдем, девочка. Признаюсь, я бы хотел заглянуть в одну могилу и посмотреть, что носит на шее ее обитатель… Не падайте в обморок! Я знаю, что не могу. Святая церковь запрещает подобные вещи, да и лихорадка, убившая его, не располагает к такому действию. Мы будем в безопасности, пока не освободится путь к выходу. Я знаю такие места в вашем замке, о которых, я уверен, ваш муж не имеет понятия. Мы не можем уйти, когда люди сэра Николаса там у ворот, а сэр Николас, без сомнения, знает секрет замка в калитке.

— Да скорее всего, — подтвердила она со вздохом. — Йен наверняка рассказал ему. Но разве те солдаты внизу не скажут ему, что вы здесь?

— Они не знают меня, а мои люди не называли меня по имени. Более того, мы заставим их поверить, что уже ушли. Или просто уничтожим, — добавил он немного рассеянно.

Элис не беспокоили солдаты сэра Лайонела. Ее единственной заботой, учитывая приближение Николаса, было распростертое на полу тело сэра Лайонела. Она не могла найти объяснение его присутствию в ее спальне. От звука, донесшегося из двора замка, все остальные мысли улетучились из ее головы.

— Они уже внутри! Быстрее, сэр, идите по тайной лестнице на другой стороне, потому что он будет подниматься по лестнице в башне.

— Знаю. Не говорите ему, что я приходил сюда.

— Нет, конечно, не скажу. Я предана Йоркам, сэр.

— Да, но мужья тоже требуют преданности.

— Тут совсем другое дело, сэр. Политика!

Он усмехнулся и повернулся, чтобы уйти, но бросил еще один взгляд на нее.

— А как вы объясните свою наготу и труп?

Она быстро нашлась:

— Дайте мне ваш меч, и я скажу мужу, что сама убила злодея и что слуги — или, может быть, крестьяне — связали остальных.

— Меч — никогда, но возьмите мой кинжал, милости прошу, и пусть ложь легко слетает с вашего языка. И советую вам достойно встретить своего господина и повелителя.

Не дожидаясь, пока закроется дверь, она бросилась шарить по сундукам в поисках какой-нибудь одежды и, не утруждая себя рубашкой и нижними юбками, натянула шерстяную юбку и корсаж, зашнуровала его дрожащими руками, напряженно прислушиваясь к звукам с галереи. Вспомнив о кинжале, она схватила его и упала на колени перед телом, чтобы испачкать лезвие в крови.

Сэр Николас со своим отрядом тихо подошел к комнате. Когда дверь с грохотом распахнулась, Элис вздрогнула и, подняв глаза, увидела мужа с обнаженным мечом. Лицо его окаменело, страшась ожидаемого. Хью стоял позади него на пороге. Все другие мысли вылетели из головы Элис. Отшвырнув кинжал, она вскочила на ноги и бросилась к Николасу, повторяя его имя. Его лицо расслабилось. Он обнял ее свободной рукой, и она почувствовала облегчение, только сейчас поняв, как отчаянно его ждала.

Николас быстро окинул взглядом комнату. Прижимая ее ближе к себе, он сказал отрывисто:

— Хью, обыщи здесь все. Я не могу поверить, что замок пуст. Элис, где Гуилим? Где солдаты, о которых нас предупреждал Йен? И какой дьявол убил ублюдка Эверингема?

— Пожалуйста, сэр, не все вопросы сразу, — взмолилась она, стараясь собраться с мыслями. Прижимаясь к нему и находя утешение в тепле его тела, она призналась:

— Я не знаю, что случилось с его людьми. — Она думала, что они сидят, связанные, в зале. — Там находились еще слуги. Может, они захватили его людей, пока он оставался здесь со мной. А что до него, он… О, Николас, он убил Роджера и собирался убить вас! И он… он пытался взять меня… пытался… изнасиловать!

— Ах, милая, нет! — Он мрачно посмотрел на распростертое тело, и она поняла по его беспощадному выражению лица, что, если бы сэр Лайонел каким-то образом восстал из мертвых, он бы снова убил его.

— А мистрис Хокинс? — неожиданно спросил Хью со зловещим спокойствием. — Где она, миледи? Негодяй посмел тронуть хоть волосок на ее голове?

— Я не знаю, сэр, но думаю, что нет. Он приказал отвести их вниз и запереть вместе с Гуилимом и остальными, когда обнаружил, что я осмелилась послать Йена за помощью.

Николас отпустил ее и подошел к телу, окинул его небрежным взглядом и наклонился, чтобы поднять кинжал. Элис затаила дыхание и не отрываясь смотрела, как он разглядывает его.

— Не женское оружие, — оценил он, изучая двадцатичетырехдюймовый кинжал. — Откуда он у вас, милая?

— Это… это его, — поспешно ответила она не подумав и махнула рукой на труп. Потом в ужасе уставилась на сэра Лайонела, тщетно пытаясь вспомнить, имел ли он свой собственный кинжал. Тело лежало на левом боку. Ножен на правом не было. Она вздохнула с облегчением и посмотрела более уверенно на сэра Николаса.

Он хмурился, разглядывая позолоченную рукоять кинжала, потом опять посмотрел на мертвеца.

— Странно, — удивился он. — Я думал, на гербе у Эверингема медведь. А здесь гравировка больше похожа на волка.

Элис замерла. На гербе Ловелла изображена собака. Как похоже на виконта, подумала она, гравировать такие глупости на своем оружии. Возблагодарив Бога, что он не решил выгравировать весь герб целиком, она молчала, не в силах доверять своему языку, и обрадовалась, когда услышала голос Хью.

— Я иду вниз, — проговорил он, — освобождать остальных.

— Возьми с собой людей, — приказал Николас, — и пришли двоих забрать отсюда тело. Он не мог завладеть замком один, Хью. Куда, черт возьми, подевались его люди?

Хью пожал плечами и вышел, но Элис с ужасом поняла, что люди Ловелла, должно быть, забрали своих «жертвенных ягнят» в тайное убежище. Если она права в своей догадке, то им всем грозит опасность уничтожения. Николас, разыскивая солдат, может вместе с ними обнаружить Ловелла.

Элис решила пока молчать, не желая лгать ему снова. Их отношения едва наладились, но присутствие Ловелла в Вулвестоне может только ослабить эту хрупкую связь.

Он размышлял, лениво вертя кинжал в руках.

— Я рада, что вы благополучно вернулись домой, — попыталась она отвлечь мужа. — Вы должны скоро отправиться к королю или можете задержаться подольше? — Она чувствовала себя совсем растерянной. Ей хотелось, чтобы он оставался здесь, рядом с ней, спал в ее постели. Но в таком случае опасность для Ловелла невероятно возрастет — виконту будет трудно выбраться из замка.

Николас оторвался от кинжала и ответил:

— Король вступает в Йорк через два дня, а мы получили сообщение о волнениях в Бирмингеме. По слухам, мутят воду Стаффорды. Я со своим отрядом должен присоединиться к королевским войскам. Король останется в Йорке до Дня святого Георга. Он скептически относится к лояльности города, но хочет оказать его жителям все почести. Я бы хотел присутствовать там, но сомневаюсь, что смогу вернуться достаточно скоро. Гарри останется в Йорке всего на несколько дней, а потом повернет обратно на юг. Я обещал встретить его в замке Ноттингем в конце месяца.

— Но вы сначала вернетесь сюда! — воскликнула она. — Вы же не собираетесь бросить нас здесь!

Он посмотрел на нее:

— Я не знаю, как мне поступить, мадам. Первоначально я собирался забрать вас в Лондон, но теперь я не уверен. В королевстве неспокойно, и я не знаю, смогу ли находиться в столице, чтобы приглядывать за вами. Бог свидетель, вы проявляете огорчительный талант попадать в неприятности, когда оказываетесь предоставленной самой себе. Вы не дали мне ни одного повода поверить, что я могу спокойно оставить вас при дворе.

— Но я…

— Мы не будем обсуждать все сейчас, — взглянул он на дверь.

На галерее раздались шаги, и вошли два солдата, чтобы унести тело сэра Лайонела. Элис успокоилась.

— Надо отслужить по нему панихиду, как положено, — заявила она мрачно, — хотя я сомневаюсь, что его душа отправилась прямо на небеса.

— Просто ужасно, милая, что он напал на вас, — сочувственно покачал головой сэр Николас. — Как вам удалось добраться до его кинжала?

Элис хотела уже рассказать, как она выхватила его во время борьбы, но вдруг вспомнила, что у сэра Лайонела не было ножен. Сказать, что кинжал его и не найти ножен — по меньшей мере странно. Элис молчала. Сэр Николас бросил на нее недоуменный взгляд исподлобья. Он терпеливо ждал, но она не могла придумать никакого другого приемлемого варианта ответа.

— Вы нашли кинжал здесь, в спальне?

— Н-нет, сэр. — Она облизала вдруг пересохшие губы.

— И слуги не выгоняли его вооруженных солдат, так ведь? — спросил он ласковым голосом, который ничуть не успокоил ее.

— Я не знаю, что случилось с ними, — пролепетала она, злясь, что ее голос прозвучал так слабо, хотя она говорила правду.

— Сегодня в окрестностях видели и других солдат, — размышлял сэр Николас.

— Да, сэр?

— Думаю, вы знаете, мадам. Может быть, вы закончите задавать мне шарады и расскажете, что произошло на самом деле? Я устал от ваших игр. Честно говоря, я вообще смертельно устал.

— Конечно, вы устали! — воскликнула она. — Бедняжка Николас! Вы проехали в седле несколько дней, и вам просто необходимо отдохнуть.

— Да, — ответил он, пристально глядя на нее. — Утомительное дело — присматривать за нашим Гарри, но я выполнял свой долг, не более того.

— Но вы спасли его! Вы герой, сэр. Да он, должно быть, перепугался до смерти, когда увидел воинов, скачущих прямо на него как… — Она резко замолчала, поняв, что сказала лишнее, и торопливо добавила:

— Король должен знать, что вы бы отдали за него жизнь, сэр. Он, без сомнения, очень благодарен вам.

— Правда?

— Да. — Она отступила на шаг и опять, как в прошлый раз, наткнулась на матрас, брошенный на полу. Она подняла голову и увидела оказавшегося рядом с ней мужа.

— Я собирался спросить вас, как матрас попал сюда.

— Его сбросили с кровати, когда искали Йена, — ответила Элис.

Ответ заставил его улыбнуться.

— Они думали найти его в вашей постели? Эверингем, должно быть, спятил.

— Так и было, сэр, — побледнела она от воспоминания о его ярости. Ее снова охватил ужас, когда она подумала, что он хотел с ней сделать. — Он пришел в бешенство.

— Не сомневаюсь, — мрачно заметил Николас. — У вас просто талант разъярять мужчин. — Он протянул к ней руку. — Идите сюда.

— Что вы собираетесь делать?

Он вздохнул.

— Полагаю, сам вопрос доказывает, что вы заслуживаете почувствовать мою руку на ваших ягодицах, если не больше, но у меня нет такого намерения, милая. Все, что я хочу сейчас, — это обнять вас и не слышать больше вашей лжи. Вы не смогли бы одурачить и младенца.

Он поманил ее указательным пальцем, и она приблизилась.

— Я не хотела лгать, — призналась она, когда его руки крепко обняли ее, — но не могу сказать вам и правду.

— Знаю. Я подозревал, что разношерстная компания, которая напала на нашего Гарри и ускакала прочь, приехала сюда в надежде спрятаться и атаковала маленькую армию Эверингема. Может быть, я должен благодарить ее.

— Не было никакой армии, сэр. Он солгал.

— Может быть, и так, а может, поумнев на примере самого сэра Лайонела, его армия решила перейти на другую сторону и присоединиться к королю. Не важно. Кто их главарь? — спросил он все тем же обманчиво-небрежным тоном.

Но она ждала его вопроса и знала, что просто заявить о своем неведении не получится.

— Я не сказала бы вам, даже если бы знала его, из благодарности за свое спасение.

Он кивнул:

— Я тоже, милая, благодарен вашим спасителям и рад, что их не захватили в плен до того, как они добрались до вас.

Она вздрогнула от мысли, что могло бы произойти с ней. Николас обнял ее крепче, успокаивая. Не говоря ни слова, он подхватил ее на руки и прижал к себе, потом повернулся и запер дверь.

— Мне нравится ваше платье, мадам, — похвалил он, глядя вниз на вырез се корсажа, через шнуровку которого виднелась грудь. — Оно почти не мешает мужским прикосновениям. Вы предпочитаете матрас там, где он есть, или мы положим его обратно на кровать?

Улыбаясь, она положила голову на его плечо и ответила, что ей все равно. Она радовалась его возвращению и наслаждалась его открытым проявлением мужского желания. Отдаваясь своей собственной страсти, она набросилась на его одежду даже с большим рвением, чем он на ее платье.

— Такое распутство очень идет вам, милая, — заметил он смеясь и начал дразнить и ласкать ее обнаженное тело руками, горячим дыханием и проворным языком.

Постанывая от наслаждения, она принимала его ласки, трепеща под ним. Они быстро достигли пика наслаждения, но продолжали заниматься любовью далеко за полдень, никем не тревожимые, пока оба не заснули.

Проснувшись, Элис увидела улыбающегося Николаса, и восторг, который она почувствовала, продолжался до самого вечера, когда они присоединились к остальным за ужином в зале. Она решила, что ее радость заразна, потому что видела, как Гуилим улыбается, а Мэдлин краснеет, и даже Джонет вежливо обращается с Хью, хотя великан весь вечер почти не отрывал от нее глаз, за что раньше она не переставала бы награждать его резкими отповедями.

Для Николаса и Элис приготовили другую спальню, и наступившей ночью он опять доказал, что еще не утолил свою жажду любви к ней. Однако на следующее утро, сидя верхом на коне и готовясь вести свой отряд в Бирмингем, он вдруг снова показался сдержанным и холодным, как будто их близости никогда и не было.

Перемены в его поведении больше не удивляли ее, и она сыграла свою роль перед его солдатами с подобающим достоинством, но Николас вдруг обратился к ней со словами:

— Я вернусь сюда, прежде чем присоединиться к королю, мадам, и мы решим, когда вы поедете в столицу. Кинжал я пока оставляю у себя. Если мне представится случай встретиться с его владельцем, я верну его с благодарностью.

Он поднял руку, давая знак своим людям, и двор скоро опустел, осталась лишь стража.

Элис с застывшим лицом смотрела вслед, пока последний всадник не исчез из виду. Поглощенная своей любовью, она совсем забыла о присутствии в замке Ловелла. Но сейчас грусть из-за отъезда Николаса смешалась с сильным беспокойством. Она надеялась сама вернуть кинжал Ловеллу. Ей никогда не приходило в голову, что Николас может забрать его и тем более, разыскав, вернуть владельцу. Несомненно, что он очень скоро узнает, чья эмблема украшает позолоченную рукоятку… Она содрогнулась от этой мысли и долго терзалась ею.

Элис не ощущала ни намека на присутствие Ловелла или его людей и решила, что они ушли. Дни текли быстро, и она в меру сил налаживала жизнь в замке. Но не проходило ни дня, чтобы Элис не думала, узнал Николас правду или нет. Прошло две недели, и когда сэр Николас с отрядом въехал во двор замка, она сразу же поняла, что он все знает.

Едва отдав распоряжения насчет размещения своих солдат, он потащил ее в спальню, где, не теряя времени, выложил ей все.

— Вам очень повезло, — возвестил он зловеще, — что вы не находились рядом, когда я узнал эмблему на кинжале. Она обозначала не волка, а собаку! Где он?

— Я не знаю, — ответила она, радуясь, что говорит правду. — Он собирался во Фландрию. — Когда Николас не ответил сразу, она произнесла тихо:

— Вы сказали, что благодарны моему спасителю, сэр. Разве имеет значение, кто он?

— Да, большое значение. Он изменник и вне закона. Я не желаю быть обязанным ему!

— Он не изменник, — решительно возразила она. — Он верен своему королю. Вас должна восхищать его верность. Вы выразили презрение людям сэра Лайонела, когда они сбежали, чтобы присоединиться к королю; перебежчики — назвали вы их. Вы бы восхищались ими больше, если бы знали, что они все еще здесь? Они должны находиться где-то здесь и, очень может быть, были бы даже рады видеть вас, учитывая их обстоятельства, но…

— Господи, мадам, — прорычал он, — вы хотите сказать, что проклятый изменник все еще оставался здесь? Под самым моим носом? И вы защищали его!

Перед его гневом она дрогнула, но тем не менее ответила твердо:

— Да, и сделаю это снова. Я не могла остановить сэра Лайонела. Я пыталась ударить его кочергой, но он просто выхватил ее. И когда он упал у моих ног, я думала, что пришли вы. Не могу передать, какое я испытала облегчение, но когда увидела, что убил его Ловелл, облегчение не исчезло, сэр, только потому, что не вы прикончили его. — Чувствуя, что от воспоминаний ее лицо заливает краска, она поспешно продолжала:

— Он спас меня, Николас. Я не могла выдать его для казни! Даже вы должны понять меня!

— Я вас понимаю. Вы мне не верите? — спросил он.

— Если вы действительно понимаете, тогда вы не должны так злиться на меня.

Он глубоко вдохнул:

— Вы бы сказали мне правду, если бы Эверингема здесь не было, если бы Ловелл просто пришел искать убежища после попытки убить короля?

— Он не собирался убивать его, только захватить! Николас ничего не сказал.

Она пристально посмотрела на него.

— Честно говоря, сэр, я сомневаюсь, что предала бы его даже тогда. Если вы собираетесь наказать меня за поддержку дела, в которое я верю, я ничего не могу сделать, чтобы остановить вас. — Но, несмотря на мужественные слова, она, защищаясь, прикрыла руками зад и настороженно смотрела на него.

Он не пошевелился, но продолжал сверлить ее глазами.

— На рассвете я уезжаю в замок Ноттингем. Хью с отрядом останется здесь до понедельника, чтобы обеспечить эскорт для мистрис Фенлорд и ее служанки, чтобы присоединиться к двору, который сейчас находится во дворце.

— Хорошо, — кивнула она. — Мы будем готовы к отъезду.

— Вы никуда не поедете. — Когда она стала возражать, он резко ответил:

— Вы останетесь здесь, пока я не решу, быть вам при дворе или нет. Вы не только кричали о своей поддержке врагов Тюдора всем, кто мог слышать, но вы даже не можете понять, как безрассудно поступили, оказывая помощь и поддержку худшему из них. К тому же вы считаете невозможным сохранять дружеские отношения с королевой и делаете просто неосуществимым ваше пребывание при дворе. Я все решил, мадам, и это не подлежит обсуждению.

Конечно, Элис не сдалась так легко, но как она ни возражала, как ни умоляла если не сопровождать его, то хотя бы не лишаться компании Мэдлин, он стоял на своем. Он и его люди уехали на следующее утро, а двумя днями позже отправились в путь Хью и остальные, и Элис почувствовала себя пленницей в собственном доме с угрюмым Гуилимом в качестве тюремщика.

В Вулвестоне она заметила новое направление в отношениях молчаливого валлийца и Мэдлин. Гуилим начал иногда улыбаться, порой даже высказывал одобрение попыткам Мэдлин привести замок в порядок. И в ответ Мэдлин обрела больше уверенности. Элис подумала, что, если Николас все еще намеревается поженить их, он сделал большую ошибку, увезя Мэдлин из Вулвестона именно тогда, когда дело явно пошло на лад. Оказавшись в Лондоне среди галантных придворных, поднаторевших в искусстве флирта, Мэдлин скорее всего забудет о валлийце, который более склонен критиковать, чем восхвалять ее.