Глава 21

Истошный крик Софи вывел Джоша из глубокого забытья. Он свалился с кровати и с трудом встал на дрожащие ноги, пытаясь отыскать свои пожитки в полней темноте.

Софи снова издала отрывистый дикий крик.

Джош, спотыкаясь, ринулся через комнату, ударился о стул и наконец по узкой полоске света в проеме нашел дверь. Его сестра кричала в комнате напротив.

Какое-то время назад Сен-Жермен проводил их наверх и разрешил выбрать комнаты на верхнем этаже дома. Софи отдала предпочтение спальне с видом на Елисейские Поля, из окна которой была видна даже Триумфальная арка, поднимающаяся над крышами. Джош выбрал комнату на противоположной стороне этажа, ее окна выходили на засохший сад. Комнаты были маленькие, с низкими потолками и шершавыми неровными стенами, но в каждой имелась своя ванная с крошечной душевой кабинкой, которая давала воду только в двух режимах — «ледяная» и «почти кипяток». Когда Софи включила воду, у Джоша душ вообще перестал работать. И хотя он пообещал сестре, что придет к ней поговорить, после того как примет душ и переоденется, вместо этого он сел на краешек кровати и почти сразу же провалился в сон.

Софи отчаянно вскрикнула в третий раз, и от этого крика у брата слезы подступили к глазам.

Джош выскочил в узкий коридор, толкнул дверь в комнату сестры… и остановился.

На кровати сидела Жанна д’Арк, сжимая в ладонях руку Софи. Свет в комнате не горел, но совсем темно здесь не было. Рука Жанны светилась холодным серебристым светом, как будто на ней была мягкая серая перчатка. Джош увидел, как рука его сестры стала такой же бархатной и серебристой. В воздухе пахло ванилью и лавандой.

Жанна обернулась и посмотрела на Джоша. Мальчик с ужасом заметил, что на месте зрачков у нее будто бы серебряные монеты. Он сделал шаг к кровати, но Жанна поднесла палец к губам и покачала головой, словно предупреждая: «Ничего не говори». Ее глаза перестали светиться.

— Твоя сестра спит, — сказала Жанна, хотя Джош не был уверен, произнесла ли она эти слова вслух или он услышал их в своей голове. — Кошмар почти закончился и больше не вернется, — пообещала она.

За спиной у Джоша скрипнуло дерево, и он обернулся на звук. По узкой лестнице в конце коридора спускался граф Сен-Жермен. Он поманил Джоша, и хотя его губы не дрогнули, мальчик отчетливо услышал: «Моя жена позаботится о твоей сестре. Уходи».

Джош помотал головой: «Я хочу остаться».

Он не желал оставлять Софи наедине со странной женщиной, но где-то на уровне подсознания знал, что Жанна не причинит вреда его сестре.

— Ты ничего не можешь для нее сделать, — произнес вслух Сен-Жермен. — Одевайся, и пойдем на чердак. Там мой кабинет.

Он повернулся и ушел обратно наверх.

Джош в последний раз взглянул на Софи. Она спокойно спала, ее дыхание стало ровным, и темные круги под глазами исчезли.

— Иди же, — поторопила Жанна. — Мне нужно кое-что сказать твоей сестре. Что-то очень личное.

— Она ведь спит…

— Но я все равно скажу, — прошептала женщина, — и она меня услышит.

Джош вернулся в свою комнату и быстро оделся. На стуле под окном лежала груда одежды: белье, джинсы, майка и носки. Наверное, одежда Сен-Жермена. Как раз по размеру. Джош быстро натянул дизайнерские джинсы и черную шелковую майку, надел свои туфли и посмотрел на себя в зеркало. Его чуть не разобрал смех: «Вот бы никогда не подумал, что буду носить такую дорогую одежду!»

Потом Джош пошел в ванную, достал из упаковки новую зубную щетку, почистил зубы, плеснул на лицо холодной водой и провел пальцами по отросшим волосам, убирая их со лба. Надевая часы, он с удивлением заметил, что уже перевалило за полночь, а значит, наступило воскресенье. Джош проспал целый день и почти полночи.

Выйдя из комнаты, он остановился у двери в комнату сестры и заглянул внутрь. Оттуда сильно пахнуло лавандой, и у него заслезились глаза. Софи неподвижно лежала на кровати, спокойно дыша. Жанна все еще сидела рядом и держала девочку за руку, что-то нашептывая на незнакомом языке. Женщина медленно обернулась к Джошу, и он увидел, что глаза у нее снова стали серебристыми.

Джош посмотрел на них и отвернулся. Когда Аэндорская ведьма обучала Софи магии воздуха, ему там не было места. Здесь ему тоже не было места. Он вдруг понял, что в новом волшебном мире нет места для таких, как он, — для людей без магической силы.

Джош неторопливо поднялся по узкой винтовой лестнице, ведущей в кабинет Сен-Жермена. Он ожидал найти там все, что угодно, только не ярко освещенную комнату, отделанную белым деревом и хромом. Чердак шел по всей длине дома, и его переделали в большое открытое пространство с арочными окнами, выходящими на Елисейские Поля. Огромная комната была напичкана всякой электроникой и музыкальными инструментами. Но самого Сен-Жермена здесь не было.

Из одного конца комнаты в другой тянулся длинный стол. Он был заставлен компьютерами — обычными настольными и ноутбуками, мониторами всех форм и размеров, синтезаторами, установкой для микширования, клавиатурами и электронными ударными установками.

В противоположном конце комнаты примостились на подставках три электрические гитары, а вокруг огромного плазменного телевизора стояли всевозможные клавиатуры.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил Сен-Жермен.

Джош не сразу сообразил, откуда идет голос. Музыкант лежал на полу под столом со связкой кабелей в руках.

— Хорошо, — ответил Джош и удивился тому, что это правда: он давно не чувствовал себя так замечательно. — Я даже не помню, как лег на кровать.

— Вы оба были измотаны, физически и психологически. И насколько мне известно, лейные врата тоже забирают много энергии. Хотя я сам никогда ими не пользовался, — прибавил граф. — Честно говоря, я поразился, что вы еще на ногах, — пробормотал Сен-Жермен, бросая кабели. — Вы проспали почти четырнадцать часов.

Джош опустился на пол рядом с Сен-Жерменом.

— Что вы делаете?

— Я пододвинул монитор и случайно выдернул кабель. Теперь не разберу, который из них.

— Надо помечать их цветной изолентой, — посоветовал Джош. — Я обычно делаю именно так.

Мальчик выпрямился, взялся за кабель, подсоединенный к широкоэкранному монитору, и подергал его.

— Вот этот.

Нужный кабель дернулся в руках Сен-Жермена.

— Спасибо!

Монитор неожиданно включился, и на экране появились различные кнопочки и полосы прокрутки.

Сен-Жермен встал на ноги и отряхнулся. На нем была такая же одежда, как на Джоше.

— Подошла, — кивнул он. — Кстати, тебе идет. Почаще носи черное.

— Спасибо за одежду, — ответил мальчик и задумался. — Хотя я не знаю, как мы сможем отплатить вам за нее.

Франсис усмехнулся.

— Это не напрокат, это подарок. Не нужно мне ее возвращать.

Не дожидаясь, пока Джош снова начнет его благодарить, Сен-Жермен нажал на кнопку, и Джош подскочил от неожиданности, когда из спрятанных колонок раздались громкие фортепианные аккорды.

— Не волнуйся, здесь звукоизоляция, — сказал граф. — Софи не проснется.

Джош кивнул в сторону экрана.

— Вы пишете всю музыку на компьютере?

— Вроде того, — Сен-Жермен окинул взглядом комнату. — Сейчас любой может стать композитором. Нужен только компьютер, несколько программ, терпение и много воображения. Если мне нужны настоящие инструменты для окончательной аранжировки, я нанимаю музыкантов. Но бо льшую часть можно сделать здесь.

— Я как-то скачивал программу для ритма, — признался Джош, — но не смог в ней разобраться.

— И что ты сочиняешь?

— Ну, не знаю, можно ли это назвать сочинительством… Я соединяю миксы в стиле эмбиент.

— Мне бы хотелось послушать.

— Все пропало. Я потерял свой компьютер, мобильник и iPod, когда был уничтожен Иггдрасиль. — Даже произносить эти слова ему было тяжко, а ведь он еще не до конца понял, сколько всего утеряно. — Я потерял свой летний проект и всю мою музыку, а это девяносто гигов. У меня были классные неофициальные версии кое-каких альбомов. Такого больше нигде не найдешь, — вздохнул Джош. — А еще пропала куча фоток со всеми местами, куда нас возили мама с папой. Наши родители археологи и палеонтологи, — пояснил он, — и мы бывали в потрясающих местах.

— Да, это большая потеря, — с сочувствием сказал Сен-Жермен. — А резервные копии не делал?

Джош посмотрел на графа так сокрушенно, что другого ответа не потребовалось.

— У тебя был «макинтош» или «пи-си»?

— Вообще-то и то и другое. У папы дома «пи-си», но в школах обычно «макинтош». Софи нравится ее «мак», а мне — мой «пи-си». Если что-то ломается, я сам могу разобрать его и починить.

Сен-Жермен подошел к краю стола и пошарил под крышкой. Наконец он достал оттуда три ноутбука разных марок и разного размера. Расставив их на полу, он торжественно взмахнул рукой.

— Бери любой.

Джош удивленно вытаращил глаза.

— Любой?

— Это «пи-си», — сказал Сен-Жермен, — и мне они не нужны. Я перешел на «макинтоши».

Джош посмотрел на Сен-Жермена, на ноутбуки и снова на музыканта. Он только недавно познакомился с этим человеком, даже не знает о нем ничего толком, а он уже предлагает Джошу выбрать любой из трех дорогущих компьютеров! Мальчик покачал головой.

— Спасибо, но мне неудобно.

— Это еще почему? — спросил Сен-Жермен.

Джош не нашелся что ответить.

— Тебе нужен компьютер. Вот я и предлагаю тебе любой из этих. Мне было бы приятно, если бы ты взял, — улыбнулся Сен-Жермен. — Я вырос в те времена, когда дарить подарки считалось искусством. А в этом веке люди даже не знают, как элегантно принимать подарки.

— Не знаю, что и сказать.

— Скажи «спасибо», — предложил Сен-Жермен.

Джош улыбнулся.

— Что ж… тогда спасибо, — неуверенно произнес он. — Большое спасибо.

Произнося эти слова, он уже знал, какой из компьютеров выберет: маленький ноутбук толщиной в один дюйм с экраном диагональю одиннадцать дюймов.

Сен-Жермен порылся под столом и извлек три блока питания.

— Мне они не нужны. Они так и будут стоять без дела. В итоге я отформатирую жесткие диски и отдам компьютеры в местную школу. Бери любой, какой тебе нравится. Под столом есть еще и сумка. — Он подмигнул и похлопал по крышке ноутбука, на который смотрел Джош. — А для этого есть лишний аккумулятор. Этот мой любимый.

— Ну, если они вам правда не нужны…

Сен-Жермен провел пальцем по крышке маленького ноутбука, нарисовав линию в слое пыли, и продемонстрировал ее Джошу.

— Поверь мне, я ими не пользуюсь.

— Ладно. Спасибо. То есть спасибо большое. Никто никогда не дарил мне таких подарков, — сказал мальчик, взял компьютер и повертел его в руках. — Я возьму этот, если вы точно уверены.

— Уверен. Он напичкан всем, чем только можно, беспроводная сеть тоже имеется. И он автоматически переходит с европейского на американское питание. Кстати, там есть мои альбомы, — добавил Сен-Жермен, — так что они положат начало твоей новой музыкальной коллекции. Есть и видеофайл с последним концертом. Обязательно посмотри, тебе понравится.

— Хорошо, — пообещал Джош и поставил компьютер на зарядку.

— Скажешь свое мнение. Можешь быть честным со мной, — подмигнул Сен-Жермен.

— Правда?

Граф задумался.

— Вообще-то лучше не надо. Скажешь, только если тебе понравится. Не люблю негативную критику, хотя, казалось бы, за триста лет должен был к ней привыкнуть.

Джош открыл крышку и включил ноутбук. Зажужжал жесткий диск, загорелся экран. Мальчик наклонился и стер с клавиатуры слой пыли. Когда компьютер загрузился, на рабочем столе появилась фотография Сен-Жермена на сцене, в окружении инструментов.

— Вы поставили на рабочий стол свою фотографию? — удивленно спросил Джош.

— Это моя любимая, — улыбнулся музыкант.

Джош кивнул на экран и оглядел комнату.

— Вы играете на всех этих инструментах?

— А как же. Начинал со скрипки, потом перешел на клавесин и флейту. Однако старался идти в ногу со временем и всегда учился играть на новых инструментах. Даже в шестнадцатом веке я был подкован по последнему слову техники: самые новые скрипки, новейшие клавишные. И вот четыреста лет спустя я все еще делаю это. Сейчас жизнь музыкантов — настоящий рай. С такими технологиями я наконец-то могу воспроизвести все звуки, которые слышу в голове.

Он пробежал пальцами по клавишам, и из динамиков запел целый хор.

Джош вздрогнул. Голоса звучали так четко, что он даже оглянулся через плечо.

— Я загрузил в компьютер разные звуковые сэмплы и теперь могу использовать их в работе.

Сен-Жермен повернулся к экрану, и его пальцы забегали по клавиатуре.

— Вчерашние фейерверки издавали потрясающие звуки, ты не находишь? Такой запоминающийся треск. Можно создать еще одну сюиту «Музыка фейерверка».

Джош прошелся по комнате, разглядывая золотые награды в рамках, плакаты с автографами и стопки дисков.

— Я не знал, что такая уже есть.

— Георг Фридрих Гендель, тысяча семьсот сорок девятый год, «Музыка для королевских фейерверков». Какая это была ночь! Какая музыка!

Сен-Жермен склонился над клавиатурой, и комнату заполнила мелодия, смутно знакомая Джошу. Может быть, слышал по телевизору в рекламе.

— Старый добрый Георг, — вздохнул Сен-Жермен. — Мне он никогда не нравился.

— А вы не нравитесь Аэндорской ведьме, — задумчиво произнес Джош. — Почему?

Сен-Жермен улыбнулся.

— Ведьме никто не нравится. А особенно я, потому что стал бессмертным благодаря своим силам и в отличие от Николя и Перенель мне не нужен рецепт из книги, чтобы сохранять молодость.

Джош нахмурился.

— Вы хотите сказать, что есть разные виды бессмертия?

— Их очень много, столько же, сколько видов бессмертных. Самый опасный вид — тот, когда бессмертие дарует старейшина. Если такой человек впадает в немилость, то дар бессмертия отбирается. — Граф щелкнул пальцами, и Джош вздрогнул. — Человек тут же старится и превращается в рухлядь. Тут уж волей-неволей будешь подчиняться во всем.

Он снова забегал пальцами по клавиатуре, и из колонок послышалось чье-то жутковатое дыхание. Джош подошел к монитору, и Сен-Жермен продолжил:

— Но на самом деле Аэндорская ведьма не любит меня, потому что я, обычный смертный человек, стал повелителем огня.

Граф поднял левую руку, и на кончиках его пальцев заплясали разноцветные огоньки. В студии запахло жжеными листьями.

— А почему ее это так волнует? — спросил Джош, заворожено глядя на танцующие огоньки.

Ему ужасно хотелось уметь нечто подобное.

— Наверное, потому что я узнал секрет огня от ее брата. — Музыка изменилась, стала неблагозвучной и резкой. — Вообще-то, когда я говорю «узнал», я подразумеваю «украл».

— Вы украли секрет огня?

Граф Сен-Жермен радостно кивнул:

— У Прометея.

— И когда-нибудь мой дядя попросит его назад, — раздался голос Скаты, и оба подскочили от неожиданности.

Никто из них не слышал, как она вошла в комнату.

— Николя пришел, — сообщила она и удалилась.

 

Глава 22

Николя Фламель сидел во главе кухонного стола, обхватив руками горячую чашку с супом. Перед ним стояла полупустая бутылка «Перье», высокий бокал и тарелка с хрустящим хлебом и сыром. Он поднял голову, кивнул и улыбнулся, когда в комнату следом за Скатой вошли Джош и Сен-Жермён.

Софи сидела с одной стороны стола напротив Жанны д’Арк, и Джош быстро проскользнул на место рядом с сестрой, а Сен-Жермен сел возле жены. Ската осталась стоять. Она прислонилась к раковине за спиной у алхимика и стала смотреть в окно. Джош заметил, что на ней все та же бандана, сделанная из куска черной майки.

Мальчик перевел взгляд на алхимика. Николя выглядел изможденным и старым, его коротко стриженные волосы тронула седина, которой не было раньше. Он был ужасно бледным, и от этого синяки под глазами казались темнее, а морщины на лице — глубже. Одежда помялась и вымокла под дождем, а на рукаве куртки, которую он повесил на спинку стула, виднелось грязное пятно. На вытертой коже блестели капельки воды.

Все молчали, пока алхимик не доел суп и не отломил кусочек сыра и хлеба. Он медленно и вдумчиво прожевал сыр, потом налил в стакан воду из зеленой бутылки и выпил мелкими глотками. Закончив, вытер рот салфеткой и довольно вздохнул.

— Спасибо, — кивнул он Жанне. — Отлично!

— У нас полная кладовая еды, Николя, — немного встревожено сказала она. — Тебе надо было поесть что-то еще, кроме супа, сыра и хлеба.

— Я наелся, — спокойно ответил он. — Мне бы сейчас отдохнуть, поэтому я и не хотел набивать брюхо. Утром плотно позавтракаем. Я даже сам для вас приготовлю!

— Не знал, что ты умеешь готовить, — сказал Сен-Жермен.

— Он не умеет, — проворчала Ската.

— Я думал, если наедаться на ночь, то приснятся кошмары, — заметил Джош и посмотрел на часы. — Уже почти час ночи.

— О, мне вовсе не надо есть, чтобы увидеть во сне кошмары. Я видел их наяву, — улыбнулся Николя, хотя это была не шутка. — Впрочем, они не такие уж страшные. — Он перевел взгляд с Джоша на Софи. — Вы хорошо устроились?

Близнецы переглянулись и кивнули.

— Отдохнули?

— Они проспали весь день и полночи, — сказала Жанна.

— Хорошо, — кивнул Фламель. — Вам понадобится много сил. Кстати, классный прикид.

Если Джош был одет точно так же, как Сен-Жермен, то на Софи была плотная блузка из белого хлопка и голубые джинсы с подвернутыми брючинами, из-под которых виднелись невысокие сапожки.

— Мне дала их Жанна, — объяснила Софи.

— Сидит как влитое, — сказала женщина. — Мы перетрясем мой гардероб и найдем что-нибудь на смену.

Софи благодарно улыбнулась.

Николя повернулся к Сен-Жермену.

— Эти фейерверки вчера над Эйфелевой башней — прелестно, просто прелестно!

Граф поклонился, весьма довольный собой.

— Благодарю, учитель.

Жанна захихикала:

— Он давно искал повода устроить что-нибудь такое. Надо было видеть представление на Гавайях, когда мы женились! Мы дождались заката, а потом Франсис взорвал небо на целый час. Было так чудесно, хотя после этого он приходил в себя целую неделю, — улыбнулась она.

Граф смущенно порозовел и сжал руку жены.

— Оно того стоило, чтобы увидеть твое восторженное лицо.

— Когда мы виделись в последний раз, ты не владел искусством огня, — медленно проговорил Николя. — Насколько я помню, у тебя имелись кое-какие способности, но то, что ты продемонстрировал сейчас… Кто тебя обучал?

— Я провел какое-то время в Индии, в потерянном городе Офире, — ответил граф, мельком глянув на алхимика. — Они там все еще помнят о вас. Ты знал, что они поставили на главной площади статую в честь тебя и Перенель?

— Нет. Я обещал Перенель еще раз свозить ее туда когда-нибудь, — с тоской ответил Николя. — Но при чем здесь искусство огня?

— Я встретил там кое-кого, и он обучил меня, — загадочно произнес Сен-Жермен. — Показал, как использовать тайные знания, которые я взял у Прометея.

— Украл, — поправила Ската.

— Он первый их украл, — сердито огрызнулся Сен-Жермен.

Фламель ударил по столу так, что вода в бутылке взбултыхнулась. Только Ската не вздрогнула.

— Прекратите! — рявкнул он.

На мгновение черты его лица изменились, проступили скулы, натягивая кожу на черепе. Его почти бесцветные глаза потемнели, приобрели сначала серый, потом коричневый и наконец черный цвет. Опустив локти на стол, он потер лицо ладонями и судорожно вздохнул. В воздухе еле заметно запахло мятой, но это был горьковатый запах.

— Простите. Этому нет оправдания. Я не должен повышать голос, — тихо произнес Фламель посреди всеобщего молчания.

Он убрал руки от лица, и его губы изобразили улыбку, которая, правда, не отразилась в глазах. Он обвел всех взглядом, задержавшись на ошеломленных лицах близнецов.

— Вы должны простить меня. Я устал, очень устал. Кажется, проспал бы целую неделю. Пожалуйста, продолжай, Франсис. Кто обучал тебя?

Граф Сен-Жермен вздохнул.

— Он сказал мне… сказал, что я не должен произносить его имя вслух, — выпалил он на одном дыхании.

Фламель положил локти на стол, сцепил пальцы рук и опустил на них подбородок. Он пристально посмотрел на музыканта и спросил:

— Кто это был?

— Я поклялся, — несчастным голосом простонал Сен-Жермен. — Это было одним из условий обучения. Он сказал, что в словах есть сила и некоторые имена вызывают колебания в этом мире и в царствах теней, поэтому привлекают ненужное внимание.

Ската шагнула вперед и опустила руку на плечо алхимика.

— Николя, ты же знаешь, это правда. Есть слова, которые лучше не произносить, и имена, которые нельзя называть. Это издревле пошло. Имена восставших из мертвых.

Николя кивнул.

— Если ты дал этому человеку слово, то, конечно, не должен его нарушать. Но скажи мне… — Он помолчал, не глядя на графа. — Сколько у него было рук, у этого таинственного субъекта?

Сен-Жермен внезапно откинулся на спинку стула, и его изумленное лицо сказало обо всем.

— Откуда ты знаешь? — прошептал он.

Алхимик поморщился.

— Шестьсот лет назад в Испании я встретил однорукого человека, который раскрыл мне несколько секретов Кодекса. Он тоже запретил мне называть его имя вслух.

Неожиданно Фламель уставился на Софи:

— У тебя в голове воспоминания ведьмы. Если сейчас в твоей памяти всплыло какое-то имя, для всех нас будет лучше, чтобы ты не произносила его.

Софи быстро захлопнула рот, прикусив губу. Она знала имя человека, о котором говорили Фламель и Сен-Жермен. Она также знала, кто этот человек и чем он занимается. И она как раз собиралась произнести его имя вслух.

Фламель снова обратился к Сен-Жермену.

— Ты уже знаешь, что в Софи пробудились силы. Ведьма обучила ее основам магии воздуха, и я считаю необходимым как можно скорее обучить ее и Джоша всем видам магии. Я знаю, где найти мастеров магии земли и воды. Только вчера я думал, что нам придется искать кого-то из старейшин, связанных с огнем: Мауи, Вулкана или даже твоего давнего врага Прометея. А теперь я надеюсь, что это не понадобится. — Он перевел дух. — Как думаешь, ты мог бы научить Софи магии огня?

Сен-Жермен удивленно моргнул. Он сложил на груди руки, посмотрел на девочку, на алхимика и покачал головой.

— Не уверен, что смогу. Я даже не знаю, должен ли…

Жанна нагнулась и положила правую руку на ладонь мужа. Тот взглянул на жену, и она почти незаметно кивнула. Ее губы оставались неподвижны, но все ясно услышали: «Франсис, ты должен это сделать».

Граф не колеблясь ответил:

— Я попробую. Но разумно ли это? — серьезно спросил он.

— Это необходимо, — просто ответила Жанна.

— Для нее это будет чересчур… — засомневался граф и кивнул Софи: — Прости, что говорю о тебе в третьем лице.

Он посмотрел на Николя и с сомнением добавил:

— Софи еще не разобралась в воспоминаниях ведьмы.

— Нет, я помогла ей. — Жанна крепче сжала руку мужа, обвела взглядом сидящих за столом и остановилась на Софи. — Пока Софи спала, я поговорила с ней и помогла рассортировать воспоминания, отделить ее собственные мысли от мыслей ведьмы. Думаю, теперь ей будет легче.

Софи была поражена.

— Вы залезли ко мне в голову, пока я спала?

Жанна д’Арк покачала головой.

— Я не залезала в твою голову. Я всего лишь поговорила с тобой, рассказала, что и как делать.

— Я видел, как вы разговаривали… — начал Джош и нахмурился. — Но Софи крепко спала. Она не могла вас слышала.

— Она слышала меня, — заверила его Жанна и положила левую ладонь на стол.

На кончиках ее пальцев появилась мерцающая серебряная дымка, крошечные пятнышки света заплясали на коже и отскочили, как капельки ртути. Они запрыгали по столу к рукам девочки, спокойно лежащим на лакированном дереве. И тогда ногти Софи тоже засветились приглушенным серебряным светом, а на ее пальцах заплясали такие же пятнышки.

— Ты, конечно, близнец Джоша, но мы сестры — ты и я. Мы обе — серебро. Я знаю, что такое слышать голоса в голове. Я знаю, что такое видеть невозможное, знать непостижимое, — Жанна посмотрела на Джоша, а потом на алхимика. — Пока Софи спала, я говорила с ее подсознанием. Я научила ее контролировать воспоминания ведьмы, игнорировать голоса, отключать образы. Я научила ее защищаться.

Софи медленно подняла голову, удивленно округлив глаза.

— Как же я сразу не заметила! — радостно воскликнула она. — Я не слышу голосов!

Она объяснила брату:

— Они возникли у меня в голове, когда ведьма наделила меня знаниями. Их были тысячи, они кричали и шептали на языках, которые я даже немного понимала. А сейчас все тихо.

— Они все еще там, — сказала Жанна. — И всегда там будут. Просто теперь ты можешь вызывать их тогда, когда нужно, чтобы использовать их знания. А еще я начала учить тебя управлять аурой.

— Но как вы могли это сделать, пока она спала? — не унимался Джош.

Даже мысль об этом казалась ему пугающей.

— Спит только сознание. А подсознание всегда бодрствует.

— Что значит «управлять аурой»? — озадаченно спросила Софи. — Я думала, это всего лишь серебристое электрическое поле вокруг моего тела.

Жанна грациозно пожала плечами.

— Твоя аура обладает такой же силой, как воображение. Ты можешь придавать ей форму, смешивать ее с чем угодно, лепить из нее все, что хочешь. — Она вытянула левую руку. — Вот как я это делаю.

Вокруг ладони появилась металлическая рыцарская перчатка. Каждая заклепка была на месте, и на тыльной стороне ладони даже виднелись следы ржавчины.

— Попробуй, — предложила она.

Софи вытянула руку и впилась в нее глазами.

— Представь перчатку, — посоветовала Жанна. — Представь ее в своем воображении.

На мизинце Софи возник маленький серебряный наконечник — и тут же исчез.

— Ну, конечно, надо попрактиковаться, — признала Жанна.

Она покосилась на мужа и обратилась к алхимику:

— Дай мне поработать с Софи пару часов, и я научу ее лучше управлять аурой, а потом Франсис начнет обучать ее магии огня.

— Магия огня — это опасно? — спросил Джош.

Он до сих пор ясно помнил, что случилось с сестрой, когда Геката пробудила ее силы. Софи могла умереть. И когда ее учила Аэндорская ведьма, она ведь тоже могла умереть. Никто не ответил Джошу, и он повернулся к Сен-Жермену.

— Это опасно?

— Да, — честно ответил музыкант, — очень.

Джош покачал головой.

— Тогда я не хочу, чтобы…

Софи взяла брата за руку. Почувствовав что-то странное, он опустил глаза и увидел, что рука Софи одета в кольчужную перчатку.

— Джош, я должна это сделать.

— Нет, не должна.

— Должна.

Джош взглянул сестре в лицо. Снова это знакомое упрямство! Наконец он отвернулся, так ничего и не сказав. Он не хотел, чтобы сестра опять училась магии. Это не просто опасно — это увеличит пропасть между ними.

Жанна повернулась к Фламелю.

— А теперь, Николя, ты должен отдохнуть.

Алхимик кивнул.

— Хорошо.

— Мы думали, ты вернешься гораздо быстрее, — сказала Ската. — Я уже хотела идти тебя искать.

— Бабочка привела меня сюда несколько часов назад, — устало произнес Николя заплетающимся от усталости языком. — Когда я узнал, что вы здесь, то хотел дождаться ночи и лишь потом подойти к дому, на случай если он под наблюдением.

— Макиавелли даже не знает о существовании этого дома, — уверенно сказал Сен-Жермен.

— Перенель когда-то научила меня простому заклинанию «плащ», но оно работает только в дождь. При помощи капель воды оно преломляет лучи света вокруг человека, — объяснил Фламель. — Я решил дождаться ночи, чтобы увеличить свои шансы остаться невидимым.

— Что ты делал целый день? — спросила Жанна.

— Бродил по городу, искал свои старые тайники.

— Наверняка почти все они уже разрушены.

— Почти. Но не все. — Фламель нагнулся и поднял с пола завернутый в газету предмет. — Дом на улице Монморанси до сих пор стоит на месте, как и церковь Святых Младенцев Вифлеемских.

— Надо было догадаться, что ты пойдешь туда, — с печальной улыбкой сказала Ската и пояснила близнецам: — В этом доме Николя и Перенель жили в пятнадцатом веке. Мы там чудесно проводили время.

— Чудесно, — согласился Фламель.

— И он до сих пор там? — спросила пораженная Софи.

— Один из старейших домов в Париже, — гордо сказал Фламель.

— А зачем ты пошел в церковь? — спросил Сен-Жермен.

Николя пожал плечами.

— Не каждый день увидишь свою могилу. Наверное, это утешает — знать, что люди все еще помнят обо мне. Обо мне настоящем.

Жанна улыбнулась.

— Здесь назвали улицу в твою честь, Николя. Улица Фламеля. И в честь Перенель тоже. Но мне кажется, ты пошел в церковь по другой причине. Я права? — проницательно спросила она. — Ты никогда не производил впечатления сентиментального человека.

Алхимик улыбнулся.

— Да, это не единственная причина, — признал он.

Он сунул руку в карман и достал оттуда узкую цилиндрическую трубку. Все сидящие за столом наклонились поближе. Даже Скетти подошла посмотреть. Открутив оба конца, Фламель достал и развернул пергаментный свиток.

— Почти шестьсот лет назад я спрятал ее в своей могиле. Не думал, что когда-нибудь она мне понадобится.

Он расправил на столе желтый пергамент. На листе красными чернилами, выцветшими до ржавого цвета, был нарисован овал с кругом внутри, окруженный тремя линиями, образующими треугольник.

Джош наклонился над столом.

— Я где-то видел такое раньше, — нахмурился он. — По-моему, на долларе такой же значок.

— Не смотри на форму. Это нарисовано для того, чтобы скрыть истинное значение.

— Какое? — спросил Джош.

— Это карта, — вдруг сказала Софи.

— Да, это карта, — согласился Николя. — Но откуда ты знаешь? Аэндорская ведьма никогда ее не видела.

— Ведьма тут ни при чем, — улыбнулась Софи.

Она перегнулась через стол, и они с братом соприкоснулись головами. Девочка указала на верхний правый угол пергамента, в котором был нарисован маленький, едва заметный крест.

— Это определенно похоже на «N», — сказала она, указав на верхнюю часть креста. — А это — на «S».

— Север и юг, — кивнул Джош. — Ты гений, Софи, это и правда карта.

Алхимик кивнул.

— Молодец. Это карта всех лей в Европе. Города и деревеньки, даже границы могли измениться до неузнаваемости, но леи остаются на месте. — Он показал лист всем собеседникам. — Это наш паспорт, который поможет нам выбраться из Европы в Америку.

— Надеюсь, нам выпадет шанс использовать его, — пробормотала Скетти.

Джош дотронулся до газетного свертка, лежащего посреди стола.

— А это что?

Николя свернул пергамент в трубочку и убрал в карман куртки. А потом начал разворачивать слои газеты.

— Мы с Перенель были в Испании в конце четырнадцатого века, когда тот однорукий человек открыл мне первый секрет Кодекса, — заговорил он с заметным французским акцентом.

— Первый секрет? — переспросил Джош.

— Вы видели текст. Он меняется. Но он меняется в строгой математической последовательности. Эти изменения закономерны, они связаны с движением звезд и планет, с фазами луны.

— Как календарь? — уточнил Джош.

Фламель кивнул.

— Именно. Когда мы узнали последовательность кода, то поняли, что в конце концов сможем вернуться в Париж. На расшифровку книги могли уйти годы, даже столетия, но мы хотя бы знали, откуда начать. Я превратил несколько камней в алмазы, а несколько кусочков сланца — в золото, и мы отправились в долгое путешествие обратно в Париж. К тому времени мы, разумеется, привлекли внимание темных старейшин, и за нами по пятам шел Бэкон, мерзкий предшественник Ди. Вместо того чтобы поехать прямой дорогой во Францию, мы держались окольных путей и избегали обычных горных перевалов, за которыми наверняка шло наблюдение. Но зима в тот год выдалась ранняя. Я уверен, темные старейшины постарались. Так мы оказались в западне в Андорре. И там я нашел вот это… — Он прикоснулся к предмету, лежащему на столе.

Джош посмотрел на сестру, вопросительно подняв брови, и повторил одними губами: «Андорра?» Софи лучше разбиралась в географии.

— Это такая страна, одна из самых маленьких в мире, — шепотом объяснила она. — Расположена в Пиренеях между Испанией и Францией.

Фламель развернул еще немного бумаги.

— Перед своей «смертью» я спрятал его глубоко в камне над оконной рамой нашего дома на улице Монморанси. Не думал, что он снова мне понадобится.

— В камне? — переспросил Джош. — Вы сказали, что спрятали его в камне?

— Именно так. Я изменил молекулярную структуру гранита, вставил его в каменный блок, а потом вернул стену в ее первоначальное твердое состояние. Простое превращение. Все равно что сунуть орешек в стаканчик с мороженым.

Он сорвал последний лист газеты.

— Это меч, — с трепетом прошептал Джош, глядя на короткое узкое орудие.

Меч был примерно полметра длиной, с простой рукоятью, обернутой полосками грязной темной кожи. Лезвие сделано из мерцающего серого металла. Хотя нет, не из металла.

— Это меч из камня, — догадался Джош и нахмурился.

Меч напоминал ему о чем-то, как будто он уже видел его раньше.

И тут Жанна и Сен-Жермен отпрянули от стола, женщина даже опрокинула стул, стремясь убраться подальше от клинка. Ската за спиной у Фламеля зашипела, как кошка, и показала вампирские клыки. Когда она заговорила, ее голос дрожал и в нем слышался какой-то сильный варварский акцент. Она была зла… или напугана.

— Николя, — с расстановкой произнесла она, — зачем тебе эта мерзкая штука?

Не обратив на нее внимания, алхимик посмотрел на ребят, которые продолжали сидеть за столом, повергнутые в шок реакцией остальных. Они не понимали, что происходит.

— Существует четыре великих меча силы, — поспешил объяснить Фламель. — Каждый связан со своей стихией: землей, воздухом, огнем и водой. Говорят, мечи появились раньше самых старых старейшин из Древней расы. Эти мечи носили разные имена: Экскалибур и Жуаёз, Мистелтейн и Куртана, Дюрендаль и Тюрвинг. Последний раз такой меч использовался в мире людей, когда Карл Великий, император Священной Римской империи, принес Жуаёз на битву.

— Это Жуаёз? — прошептал Джош.

Пусть его сестра хорошо разбирается в географии, но его коньком была история, и личность Карла Великого его всегда восхищала.

Вместо смеха у Скаты вырвался презрительный рык.

— Жуаёз — это просто показуха. Это… это мерзость!

Фламель прикоснулся к рукояти меча, и кристаллы в камне сверкнули зеленым светом.

— Это не Жуаёз, хотя он действительно принадлежал Карлу Великому. Я даже верю, что император сам спрятал этот меч в Андорре где-то в девятом веке.

— Он похож на Экскалибур, — заметил Джош, внезапно догадавшись, почему каменный меч ему знаком. — У Ди был Экскалибур, с его помощью он разрушил Мировое древо.

— Экскалибур — ледяной меч, — продолжил Фламель. — Это его меч-близнец, Кларент, огненный меч. Единственное оружие, которое может противостоять Экскалибуру.

— Проклятый меч, — заявила Ската. — Я не буду к нему прикасаться.

— И я тоже, — тут же сказала Жанна.

Сен-Жермен согласно кивнул.

— Я и не прощу вас носить его или сражаться им, — сердито огрызнулся Николя.

Он начал поворачивать меч, лежащий на столе, пока его рукоять не коснулась руки мальчика. Фламель обвел всех взглядом.

— Мы знаем, что Ди и Макиавелли охотятся за нами. Джош — единственный из нас, кто не может защититься своей силой. Пока его силы не проявились, ему нужно оружие. Пусть он возьмет Кларент.

— Николя! — в ужасе воскликнула Ската. — О чем ты только думаешь? Он же необученный человек…

— …с сильной золотой аурой, — напомнил Фламель. — И я намерен защитить его.

Он подтолкнул меч к Джошу.

— Он твой, бери его.

Джош наклонился над столом и почувствовал, как к груди прижались две страницы Кодекса, спрятанные в тряпичном мешочке под майкой. Это будет второй подарок алхимика за последние дни. Какая-то часть Джоша хотела принять подарок за символическую цену — за доверие и веру в то, что Фламель тоже доверяет ему. И все же, и все же… Даже после разговора на улице Джош не смог выкинуть из головы слова Ди, сказанные тогда у фонтана: что половина слов Фламеля — ложь, а другая половина тоже не до конца является правдой. Он медленно отвел взгляд от меча и посмотрел в глаза Фламеля. Алхимик тоже смотрел на него с бесстрастным выражением лица. Что же он задумал? В какие игры он играет? В памяти всплыли другие слова Ди: «Он был и остается лжецом, шарлатаном и мошенником».

— Не хочешь взять его? — спросил Николя. — Бери.

Он сунул рукоять в руки Джоша.

Почти против воли пальцы Джоша сомкнулись на гладкой рукояти, обтянутой кожей. Он поднял каменный меч. Несмотря на небольшие размеры, меч оказался тяжелым. Мальчик повертел его в руках.

— Никогда не держал в руках меч, — сказал он. — Я не умею с ним обращаться.

— Ската покажет тебе несколько приемов, — ответил Фламель, не глядя на Тень. Простое утверждение прозвучало как приказ. — Покажет, как носить его, как отражать удар, как делать выпады. Смотри только не поранься.

Джош вдруг заметил, что улыбается до ушей, и попытался спрятать улыбку, но это оказалось не просто: ощущение меча в руке было потрясающим. Он пошевелил запястьем — и меч повиновался ему. Тогда мальчик посмотрел на Тень, Франсиса и Жанну и увидел, что они неотрывно смотрят на меч и следят за каждым его движением. Его улыбка погасла.

— Что не так с этим мечом? — спросил он. — Почему вы боитесь его?

Софи опустила руку на плечо брата, и ее глаза сверкнули серебристым светом.

— Кларент, — объяснила она, — это про клятое оружие. Иногда его называют «мечом труса». Этим мечом Мордред убил своего дядю, короля Артура.

 

Глава 23

Софи ушла в свою комнату на верхнем этаже и уселась на широкий подоконник, за которым простирались Елисейские Поля. Широкая улица, усаженная деревьями, была сырой от дождя и блестела янтарным, красным и белым цветом в отраженном свете фар. Софи сверилась с часами: почти два часа ночи, а движение по-прежнему оживленное. В Сан-Франциско уже после полуночи на улицах не остается ни души.

Казалось бы, такая маленькая разница, но она подчеркивала, как далеко они от дома.

Несколько лет назад у Софи был период, когда все в жизни казалось ей ужасно скучным. Она добросовестно старалась быть более стильной, как ее подружка Элли, которая меняла цвет волос каждую неделю и всегда носила самый модный прикид. Софи коллекционировала вырезки из журналов о потрясающих европейских городах — столицах моды: Лондоне, Париже, Риме, Милане, Берлине. Она решила, что не будет следовать моде, а будет создавать свою. Этот период продлился где-то около месяца. Мода оказалась дорогостоящей, а карманных денег категорически не хватало.

Но Софи все равно мечтала посетить величайшие города мира. Они с Джошем даже планировали взять перерыв на год перед колледжем, чтобы дикарями путешествовать по Европе. И вот они оказались в одном из красивейших городов мира, однако у нее нет ни малейшего желания его изучать. Ей хочется поскорее вернуться в Сан-Франциско.

Только… к чему она вернется?

От этой мысли у нее все внутри похолодело.

Они и раньше много путешествовали, но еще два дня назад она знала, чего ожидать в ближайшие месяцы. Остаток года был распланирован до скучнейших деталей. Осенью их родители снова начнут преподавать в Университете Сан-Франциско, а Софи и Джош пойдут в школу. В декабре семья по традиции отправится в Провиденс в штате Род-Айленд, где их отец последние двадцать лет давал рождественскую лекцию в Университете Брауна. Двадцать первого декабря, в день рождения, близнецов повезут в Нью-Йорк. Они будут ходить по магазинам, восхищаться огнями, смотреть на елку в Рокфеллер-центре, а потом кататься на коньках. После этого вкусный обед в «Стейдж дор Дели»: суп с клецками, сэндвичи размером с голову и тыквенный пирог. В Рождество они отправятся к тете Кристин в Монток на Лонг-Айленде, где проведут все праздники и прогостят до Нового года. Так происходило вот уже десять лет.

А теперь?

Софи тяжело вздохнула. Теперь у нее были силы и умения, которые она едва понимала. У нее был доступ к воспоминаниям, в которых смешались правда, мифы и фантазии. Она знала секреты, способные переписать заново историю. Но ей больше всего хотелось найти способ вернуться обратно, отмотать время вспять до утра четверга, когда всего этого еще не случилось. Когда мир еще не перевернулся с ног на голову.

Софи прижалась лбом к холодному стеклу. Что будет дальше? Что ей делать? Не сейчас, а потом, в будущем? Ее брат пока не знал, кем хочет быть, он каждый год выдумывал что-нибудь новенькое: создавать компьютерные игры, стать программистом, профессиональным футболистом, спасателем, пожарным… А вот она всегда знала, чем хочет заниматься. С тех самых пор, как учитель в первом классе спросил: «Софи, кем ты хочешь стать, когда вырастешь?» — она знала ответ. Она хотела изучать археологию и палеонтологию, как родители, путешествовать по миру и фиксировать прошлое, может быть, делать открытия, которые помогут расставить историю по полочкам. Но теперь этого никогда не случится. За одну ночь она поняла, что изучение археологии, истории и географии по сути бесполезно. А если не бесполезно, то все равно бессмысленно.

На нее неожиданно нахлынули бурные эмоции, и очень захотелось заплакать. Она прижала ладони к лицу и смахнула слезы.

— Тук-тук!

Голос Джоша испугал ее. Софи обернулась и посмотрела на брата. Джош стоял у двери с каменным мечом в одной руке и маленьким ноутбуком в другой.

— Можно войти?

— Раньше ты не спрашивал, — улыбнулась Софи.

Джош вошел в комнату и присел на краешек двуспальной кровати. Он осторожно положил Кларент на пол у ног, а компьютер — на колени.

— Многое изменилось, сестренка, — тихо и серьезно ответил он.

— Я как раз думала о том же, — согласилась девочка. — По крайней мере, это не изменилось.

Близнецы часто обнаруживали, что думают об одном и том же одновременно. Они знали друг друга так хорошо, что могли закончить фразу, начатую другим.

— Как бы мне хотелось вернуться в то время, когда еще ничего не случилось!

— Почему?

— Тогда я бы не была такой… И мы не были бы разными.

Джош пристально посмотрел на сестру и склонил голову набок.

— Неужели ты отказалась бы от всего? — спросил он еле слышно. — От силы, от знаний?

— Не задумываясь, — ответила сестра. — Мне не нравится то, что со мной происходит. Я совсем не хотела, чтобы так случилось. — Голос подвел ее, но она продолжила: — Я хочу быть обычной, Джош. Я хочу снова быть человеком. Я хочу быть как ты.

Джош опустил глаза, открыл ноутбук и притворился, что смотрит на экран.

— Но ты не хочешь? — медленно спросила она, расшифровав его долгое молчание. — Ты хочешь получить силу, чтобы лепить из своей ауры все, что угодно, и управлять стихиями?

Джош помедлил с ответом.

— Это было бы… интересно. Наверное, — наконец произнес он, продолжая смотреть на экран. Потом он поднял глаза, в которых отражался свет от монитора, и признался: — Да, я хочу все это уметь.

Софи хотела было сказать в ответ, что он даже не представляет, о чем говорит, не представляет, как ей плохо и страшно. Но она промолчала. Ей не хотелось ссориться, а пока Джош не испытает всего этого на себе, он ничего не поймет.

— Где ты взял компьютер? — спросила она, сменив тему.

— Франсис подарил, — ответил Джош. — Ты была без сознания, когда Ди уничтожил Иггдрасиль. Он вонзил в дерево Экскалибур, и оно превратилось в лед, а потом разбилось на кусочки. А в этом дереве был мой бумажник, мой телефон, мой iPad и компьютер, — с грустью перечислил он. — Я все потерял, включая все наши фотки.

— И граф просто подарил тебе компьютер?

Джош кивнул.

— Подарил и даже настоял, чтобы я взял его. Сегодня у меня день подарков. — Слабый свет монитора освещал его лицо снизу, придавая ему жутковатый вид. — Он перешел на макинтоши — музыкальные программы для них лучше — и больше не пользуется «пи-си». Вот этот валялся у него под столом, весь запыленный. Это правда, — добавил он, почувствовав, что сестра сомневается.

Софи отвернулась. Она знала, что брат не врет, и знания ведьмы тут были ни при чем. Она и раньше всегда знала, когда Джош говорит неправду, хотя он ни разу не смог уличить ее во лжи. Впрочем, она редко врала, да и то исключительно ради его блага.

— Что ты делаешь? — спросила она.

— Проверяю почту… — улыбнулся Джош. — Жизнь продолжается…

— …и почта не кончается, — с улыбкой закончила Софи.

Это было одно из любимых изречений брата, и оно всегда ее бесило.

— Завалили письмами, — пробормотал он. — Восемьдесят на Gmail, шестьдесят два на Yahoo, двадцать на AOL, три на FastMail…

— Не понимаю, зачем тебе столько почтовых ящиков, — проворчала Софи.

Она подтянула колени к груди, обхватила их руками и опустила подбородок на колени. Как здорово болтать с братом об обычной ерунде! Вот так все и было… до пятнадцати минут третьего в четверг. Софи вспомнила тот момент. Она говорила с подругой Элли из Нью-Йорка, когда заметила длинную черную машину, которая припарковалась у книжного магазина. И посмотрела на часы как раз за минуту до того, как человек, которого они теперь знают под именем доктор Джон Ди, вылез из машины.

Джош оторвался от экрана.

— От мамы два письма и от папы одно.

— Прочитай мне. Начни с самого раннего.

— Ладно. Мама написала мне в пятницу, первого июня. «Надеюсь, вы оба ведете себя хорошо. Как поживает миссис Флеминг? Она уже совсем поправилась?»

Джош поднял глаза и нахмурился. Софи вздохнула.

— Не помнишь? Мы сказали маме, что книжный магазин закрылся, потому что Перенель приболела. — Она покачала головой. — Ну же, вспоминай!

— С такими делами все вылетело из головы, — ответил Джош. — Ничего не помню. Да и вообще это твоя работа.

— Потом мы сказали, что Николя и Перенель пригласили нас погостить в их домике в пустыне.

— Ну и? — Джош посмотрел на сестру, и его пальцы зависли над клавиатурой. — Что мне написать маме?

— Скажи, что все в порядке и Перенель чувствует себя гораздо лучше. И не забудь называть их Ник и Перри, — напомнила Софи.

— Спасибочки, — ответил брат и удалил слово «Перенель».

Его пальцы забегали по клавишам.

— Так, следующее, — продолжил он. — Опять от мамы. Пришло вчера. «Пыталась звонить вам, но попадаю на голосовую почту. Все в порядке? Звонила тетя Агнесс. Сказала, что вы не приходили домой за одеждой и туалетными принадлежностями. Дай мне номер, куда можно позвонить. Мы волнуемся», — Джош посмотрел на сестру. — А что мы скажем в ответ на это?

Софи задумчиво пожевала нижнюю губу.

— Мы скажем… Скажем, что вещи были на работе. Она знает, что у нас там есть одежда на смену. Это не вранье. Ненавижу ей врать.

— Ладно, — ответил Джош и напечатал ответ.

Близнецы держали одежду в шкафчике в задней комнате книжного магазина, на случай если вдруг вечером им захочется сходить в кино или прогуляться по набережной Эмбаркадеро.

— Скажи, что здесь не ловит сотовый. Но не говори, где именно, — с улыбкой добавила Софи.

Джош скривился.

— Точнее, у нас просто нет сотовых.

— Мой все еще со мной, но батарейка села. Скажи маме, что мы позвоним, как только появится связь.

Джош снова начал печатать. Его палец завис над клавишей «Enter».

— Это все?

— Отправляй.

Он нажал «Enter».

— Отправлено!

— Кажется, там было еще письмо от папы, — напомнила Софи.

— Это для меня. — Джош открыл письмо, быстро прочитал и улыбнулся. — Он прислал снимок зубов какого-то ископаемого животного. Такой классный! И у него новые копролиты для моей коллекции.

— Копролиты! — Софи с отвращением поморщилась. — Окаменелые какашки! Почему бы тебе не коллекционировать марки или монетки, как делают все нормальные люди? Что за бред?

— Бред? — Джош поднял голову, внезапно разозлившись. — Бред? Я тебе скажу, что такое бред! Мы в доме с вампиршей-вегетарианкой, которой две тысячи лет, с бессмертным алхимиком, с бессмертным музыкантом, который увлекается огненной магией, и с Орлеанской девой, которая должна была умереть в пятнадцатом веке. — Он пнул ногой меч. — И не забывай, этим мечом убили короля Артура!

Произнося эту тираду, Джош постепенно повышал голос. Осознав это, он замолчал и сделал глубокий вдох, чтобы успокоиться. На его лице появилась улыбка.

— По сравнению с этим коллекционирование окаменелых какашек — вполне обычное дело!

Улыбка расползлась до ушей, и Софи тоже улыбнулась, а потом они хором засмеялись. Джош досмеялся до того, что начал икать, и от этого захохотал еще громче, пока из глаз не брызнули слезы и чуть не начались колики.

— Перестань, — простонал Джош.

Он снова икнул, и оба впали в настоящую истерику.

Только огромным усилием воли им удалось справиться со смехом. Впервые с тех пор, как Софи получила свою силу, Джош снова почувствовал себя близким ей. Обычно они так ржали каждый день. Последний раз это было в четверг, когда они шли на работу. Они увидели тощего мужичка на роликах и в шортах, которого тащил за собой огромный далматин. Чтобы вдоволь посмеяться, им достаточно было найти какой-нибудь повод. Правда, за последние два дня таких поводов не выдавалось.

Софи первая собралась и отвернулась к окну. Она увидела в стекле отражение брата и дождалась, пока он не сосредоточится на компьютере.

— Меня удивило, что ты не стал опять возникать, когда Николя попросил Франсиса обучить меня огненной магии, — сказала она.

Джош взглянул на отражение сестры в окне.

— Можно подумать, кто-то стал бы считаться с моим мнением, — серьезно ответил он.

Софи задумалась.

— Наверное, нет, — признала она.

— Вот именно. Ты бы все равно не стала меня слушать.

Софи обернулась и пытливо посмотрела на брата.

— Я должна это сделать. Это необходимо.

— Знаю, — просто ответил он. — Теперь знаю.

Софи удивленно моргнула.

— Знаешь?

Джош закрыл крышку ноутбука и бросил его на кровать. Потом поднял меч и положил его на колени, рассеянно поглаживая клинок. Камень казался теплым на ощупь.

— Я… злился, я был в испуге, даже в ужасе, когда Фламель и Геката пробудили твои силы. Николя ничего не сказал нам о последствиях. Он не сказал, что ты могла умереть или впасть в кому. Я ему этого никогда не прощу.

— Он был вполне уверен, что ничего плохого не случится.

— Быть «вполне уверенным» мало.

Софи кивнула и не решилась ничего ответить.

— А потом, когда Аэндорская ведьма передала тебе свои знания, я снова испугался. Но не столько за тебя, сколько тебя самой, — признался Джош.

— Джош, как ты можешь так говорить? — искренне удивилась Софи. — Я же твоя сестра.

Выражение его лица заставило ее замолчать.

— Ты не видела того, что видел я, — сурово сказал он. — Я видел, как ты сражалась с женщиной-кошкой. Я видел, как твои губы шевелятся, но ты говоришь чужим голосом. Видел, как ты смотришь на меня, но не узнаешь. Я не знаю, что происходило, но тогда ты не была моей сестрой. В тебе жил кто-то другой.

Софи моргнула, и по ее щекам скатились огромные слезинки. Она очень смутно помнила обо всем, как будто это были обрывки сна.

— А в Оджаи я видел, как ты вызвала смерч. И сегодня… то есть вчера я видел, как ты напустила непроницаемый туман.

— Не понимаю, как у меня это получается, — прошептала девочка.

— А я понимаю, Софи, понимаю.

Джош встал и подошел к окну, за которым виднелись крыши Парижа.

— Я теперь все понимаю. Я много думал об этом. Они пробудили твою силу, но ты сможешь управлять ею, только если будешь учиться. И только так ты не навредишь себе. Сейчас эта сила так же опасна для тебя, как и для твоих врагов. Жанна д’Арк помогла тебе сегодня, правда?

— Да, очень помогла. Я больше не слышу голоса. Это большое облегчение. Но ведь есть и другая причина? — догадалась Софи.

Джош повертел в руках меч. Клинок в темноте казался почти черным, и кристаллики в камне поблескивали, точно маленькие звезды.

— Мы пока даже не понимаем, во что ввязались, — медленно произнес он. — Но мы знаем, что это опасно. Очень опасно. Нам всего пятнадцать лет. Мы не должны все время бояться, что нас убьют, съедят… или того хуже! — Он неопределенно махнул куда-то в сторону двери. — Я не доверяю им. Единственный человек, кому я могу доверять, — это ты. Настоящая ты.

— Но, Джош, — осторожно произнесла Софи, — я им доверяю. Они хорошие люди. Скетти сражалась за человечество две тысячи лет, а Жанна просто добрый и чуткий человек.

— А Фламель прятал от всех Кодекс несколько веков, — добавил Джош.

Он коснулся груди, и Софи услышала, как хрустнули страницы в мешочке.

— В этой книге есть такие рецепты, которые могли бы превратить землю в рай, излечить любую болезнь… — Он заметил искру сомнения в ее глазах и настойчиво сказал: — Ты знаешь, что это правда.

— Ведьма знает. И ее память говорит мне, что в этой книге есть рецепты, которые могут уничтожить мир.

Джош покачал головой.

— Думаю, ты видишь то, что они хотят, чтобы ты видела.

Софи указала на меч и спросила с победным видом:

— Зачем тогда Фламель дал тебе меч и страницы из Кодекса?

— Я думаю… нет, знаю, что они нас используют. Но пока не знаю зачем. — Он увидел, как сестра укоризненно покачала головой. — Так или иначе, нам нужна твоя сила, чтобы выжить.

Софи взяла брата за руку.

— Ты же знаешь, я не допущу, чтобы тебе был причинен вред.

— Я знаю, — ответил Джош. — По крайней мере, намеренно. Но что, если кто-то использует тебя, как в царстве теней?

Софи кивнула.

— Тогда я ничего не могла с собой поделать, — признала она. — Я как будто была во сне и наблюдала за собой со стороны.

— Наш тренер по футболу говорит, что, прежде чем взять на себя контроль, нужно осознать ситуацию. Сестренка, если ты научишься управлять своей аурой и овладеешь магией, то никто больше не сможет сделать это с тобой. У тебя появится могущество. И представь, что мои силы так и не проявятся. Я могу научиться владеть этим мечом… — Он повертел меч в руках, пытаясь провести прием, но тяжелый меч скользнул в сторону и оставил глубокую отметину в стене. — Ой!

— Джош!

— Да ладно! Почти незаметно.

Он потер отметину рукавом. Краска и штукатурка облупились, и под ними появились кирпичи.

— Ты сделал еще хуже. И наверняка отколол кусочек от меча.

Но когда Джош оглядел оружие, на клинке не было даже царапины.

Софи медленно кивнула.

— Я все же думаю, вернее, я уверена, что ты ошибаешься насчет Фламеля и остальных.

— Софи, ты должна мне верить.

— Я верю тебе. Но не забывай, ведьма знает этих людей, и она доверяет им.

— Софи, — разочарованно ответил Джош, — но мы и о ведьме ничего не знаем.

— Ох, Джош, уж я-то знаю о ведьме все, — с жаром ответила Софи и постучала пальцем по виску. — И хотела бы не знать, да знаю. Здесь вся ее жизнь, тысячи лет.

Джош хотел что-то сказать, но Софи остановила его жестом.

— Вот что я сделаю. Я буду учиться у Сен-Жермена и научусь всему, что знает он.

— И присматривай за ним. Постарайся узнать, что задумал Фламель.

Софи проигнорировала эту просьбу.

— Может быть, в следующий раз, когда на нас нападут, мы сможем за себя постоять. — Она окинула взглядом крыши Парижа. — По крайней мере, здесь мы в безопасности.

— Вопрос, надолго ли?

 

Глава 24

Доктор Джон Ди погасил свет и вышел из огромной спальни на балкон, оперся на металлические перила и обвел взглядом панораму Парижа. Прошел дождь, и в воздухе пахло сыростью, Сеной и выхлопными газами.

Он ненавидел Париж.

Так было не всегда. Когда-то Париж был его самым любимым городом в Европе, наполненным самыми удивительными воспоминаниями. Все-таки в этом городе его сделали бессмертным. В подземелье под тюремной крепостью Бастилией богиня Ворона отвела его к старейшине, который даровал ему вечную жизнь в обмен на безграничную безоглядную преданность.

Доктор Джон Ди работал на старейшин, шпионил для них, предпринимал много опасных операций в бесчисленных царствах теней. Он сражался с армиями мертвецов и зомби, гонялся за чудовищами по бесплодным землям, крал драгоценные и магические предметы, священные для многих цивилизаций. Он быстро стал воином темных старейшин. Ему все удавалось, он не провалил ни одного задания… кроме тех, которые относились к Фламелю. Английский волшебник все время терпел неудачу и никак не мог схватить Николя и Перенель Фламель, причем в этом городе такое случалось не один раз.

Это оставалось самой большой загадкой в его долгой жизни: как Фламель умудряется ускользать от него? Доктор Ди возглавлял армию людей, нелюдей и недолюдей. Он мог управлять птицами в небе, крысами, кошками и собаками. В его распоряжении имелись чудовища из самых мрачных уголков мифологии. Но более четырехсот лет Фламели ускользали от него — сначала здесь, в Париже, потом по всей Европе и в Америке. Они всегда оказывались на шаг впереди него, покидали город за несколько часов до его прибытия. Как будто их кто-то предупреждал. Но это, конечно, невозможно. Волшебник ни с кем не делился своими планами.

Дверь комнаты открылась и закрылась. Ди раздул ноздри и почувствовал слабый запах ползучего гада.

— Добрый вечер, Никколо, — не оборачиваясь, поздоровался Ди.

— Добро пожаловать в Париж, — заговорил Макиавелли на латыни с итальянским акцентом. — Полагаю, перелет был спокойным и комнатой ты доволен?

Макиавелли распорядился, чтобы Ди встретили в аэропорту и в сопровождении полицейского эскорта отвезли в его особняк у площади Канады.

— Где они? — грубо спросил Ди, игнорируя вопросы хозяина и сразу утверждая свой авторитет.

Может быть, он и младше итальянца, но здесь он главный.

Макиавелли вышел из комнаты на балкон и встал рядом. Чтобы не помять костюм о перила, он убрал руки за спину. Высокий, элегантный, гладко выбритый итальянец с коротко остриженными белокурыми волосами был совсем не похож на низенького мужчину с острыми чертами лица, козлиной бородкой и стянутыми в хвостик седыми волосами.

— Они все еще в доме Сен-Жермена. Недавно туда явился Фламель.

Доктор Ди покосился на Макиавелли.

— Удивлен, что ты удержался от соблазна схватить их, — ехидно проговорил он.

Макиавелли бросил взгляд на город, которым правил, и спокойно ответил:

— О, я подумал, что лучше оставить это право тебе.

— Точнее, тебе приказали оставить это право мне, — огрызнулся Ди.

Макиавелли промолчал.

— Дом Сен-Жермена полностью окружен?

— Полностью.

— И в доме только пять человек? Ни слуг, ни охраны?

— Алхимик и Сен-Жермен, близнецы и Тень.

— Со Скатой много хлопот, — проворчал Ди.

— Возможно, у меня есть решение, — предложил Макиавелли.

Он подождал, пока волшебник не посмотрит на него. В его серых, как камень, глазах отразился свет уличных фонарей.

— Я послал за дизирами, заклятыми врагами Скаты. Три из них только что прибыли.

Ди позволил себе улыбнуться. Потом отошел от Макиавелли и слегка поклонился.

— Валькирии? Поистине удачный выбор.

— Мы же на одной стороне, — поклонился в ответ Макиавелли. — Служим одним хозяевам.

Волшебник хотел уже вернуться в комнату, но, услышав эти слова, обернулся к Макиавелли. На секунду в воздухе едва ощутимо запахло тухлыми яйцами.

— Ты даже не представляешь, кому я служу, — сказал он.

Дагон отворил высокие двойные двери и отступил назад. Никколо Макиавелли и доктор Джон Ди прошли в богато украшенную библиотеку, чтобы поприветствовать гостей.

В комнате находились три женщины.

На первый взгляд они были так похожи, что могли бы оказаться тройняшками. Высокие и худые, с белокурыми волосами до плеч, одетые одинаково в черные майки под кожаными куртками и голубые джинсы, заправленные в сапоги до колен. Их лица состояли как будто из одних углов: острые скулы, глубоко посаженные глаза, выдающиеся подбородки. Только по глазам можно было различить, кто есть кто. Глаза были разных оттенков синего цвета, от светлого сапфирового до темного, почти фиолетового индиго. Все три выглядели лет на шестнадцать-семнадцать, но на самом деле они были старше большинства цивилизаций.

Это были дизиры.

Макиавелли вышел на середину комнаты и посмотрел по очереди на каждую женщину, пытаясь различить их. Одна сидела у рояля, другая развалилась на кушетке, а третья прислонилась к окну и смотрела на город, держа в руках нераскрытую книгу. Когда он подошел поближе, все три повернули к нему головы, и он заметил, что цвет их глаз совпадает с цветом лака на ногтях.

— Спасибо, что пришли, — заговорил он по-латыни.

Латинский, как и греческий, относился к тем немногим языкам, которые были доступны старейшинам.

Женщины продолжали молча смотреть на него.

Неожиданно в комнату вошел Дагон и затворил за собой дверь. Он снял темные очки, открыв выпуклые глаза, и негромко заговорил на языке, воспроизвести который не под силу речевому аппарату человека.

Женщины его проигнорировали.

Доктор Джон Ди издал театральный вздох. Он уселся в кожаное кресло с высокой спинкой и с хрустом сцепил маленькие ладони.

— Довольно ерунды, — заговорил он по-английски. — Вы здесь из-за Скаты. Так она нужна вам или нет?

Женщина, сидевшая за роялем, уставилась на волшебника. Если он и заметил, что ее голова повернута под невообразимым углом, то не подал виду.

— Где она? — спросила женщина на безупречном английском.

— Совсем рядом, — ответил Макиавелли и медленно двинулся по комнате.

Три женщины переключили внимание на него и снова завертели головами, точно совы, выслеживающие мышь.

— Что она делает?

— Охраняет алхимика Фламеля, Сен-Жермена и двух людей, — сообщил Макиавелли. — Нам нужны только люди и Фламель. Ската ваша. — Он помолчал и добавил: — Сен-Жермена можете тоже забрать, если хотите. Он нам не нужен.

— Тень. Нам нужна только Тень, — ответила женщина за роялем.

Ее пальцы, накрашенные лаком цвета индиго, забегали по клавишам, и зазвучала приятная мелодия.

Макиавелли отошел к столу у стены и налил себе кофе из высокого серебряного кофейника. Он вопросительно посмотрел на Ди, подняв кофейник. Волшебник отрицательно покачал головой.

— Вы должны знать, что Ската по-прежнему очень сильна, — продолжил Макиавелли, обращаясь к женщине за роялем. Зрачки ее глаз были узкими и располагались горизонтально. — Вчера утром она вывела из строя отряд лучших полицейских.

— Люди, — пренебрежительно бросила дизира. — Ни один человек не может победить Тень.

— Но мы не люди, — подхватила женщина у окна.

— Мы дизиры, — закончила женщина на кушетке. — Мы щитоносицы, избранницы мертвых, воительницы…

— Да, да, да, — нетерпеливо прервал ее Ди. — Мы знаем, кто вы. Вы — валькирии. Вероятно, величайшие воины, каких видел свет. Во всяком случае, так утверждают ваши пиарщики. Мы хотим знать, можете ли вы противостоять Тени.

Дизира с глазами цвета индиго отпрянула от рояля и грациозно встала на ноги. Она прошла по ковру и встала перед Ди.

Ее сестры подошли к ней, и температура в комнате резко упала.

— Не надо над нами смеяться, доктор Ди, — предупредила одна из них.

Ди вздохнул.

— Вы можете победить Тень? — снова спросил он. — Потому что если нет, то наверняка найдутся другие, кто будет рад попробовать. — Он продемонстрировал свой телефон. — Я могу позвонить амазонкам, самураям и богатырям.

Пока Ди говорил, температура в комнате продолжала снижаться, и его дыхание превратилось в облачко пара, а на бровях и бороде заблестел иней.

— Хватит ваших фокусов! — разозлился Ди.

Он щелкнул пальцами, и его аура сверкнула желтым светом. В комнате потеплело, затем стало жарко, и противно запахло тухлыми яйцами.

— Зачем тебе нужны эти неуклюжие воины? Дизиры уничтожат Тень, — сказала женщина, стоящая справа.

— Как? — сердито спросил Ди.

— У нас есть то, чего нет у других воинов.

— Вы говорите загадками, — нетерпеливо произнес Ди.

— Скажи ему, — велел Макиавелли.

Дизира с самыми светлыми глазами повернула к нему голову, а потом снова посмотрела на Ди и щелкнула пальцами перед его лицом.

— Ты уничтожил Иггдрасиль и выпустил нашего любимчика, который долго томился в корнях Мирового древа.

В глазах Ди что-то промелькнуло, утолок рта дернулся.

— Нидхёгга? — Он взглянул на Макиавелли. — Ты знал об этом?

Макиавелли кивнул:

— Естественно.

Дизира с глазами цвета индиго подошла к Ди и посмотрела на него сверху вниз.

— Да, ты освободил Нидхёгга, пожирателя трупов.

Все еще склонившись над Ди, она повернула голову к Макиавелли. Ее сестры тоже повернулись в ту сторону.

— Отведи нас туда, где прячутся Тень и остальные, и оставь там. Как только мы выпустим Нидхёгга, Скате конец.

— Вы можете управлять чудовищем? — поинтересовался Макиавелли.

— Когда он съест Тень, ее разум, плоть и кости, он уснет. После такого пиршества наверняка проспит несколько веков. И тогда мы снова посадим его на цепь.

Никколо Макиавелли кивнул.

— Мы не обсудили вашу награду.

Три дизиры улыбнулись, и даже Макиавелли, который повидал много ужасов в своей жизни, отпрянул при виде выражений на их лицах.

— Не нужно никакой награды, — ответила дизира с глазами индиго. — Мы сделаем это, чтобы восстановить честь нашего рода и отомстить за погибших сородичей. Ската-Тень уничтожила много наших сестер.

— Понимаю, — сказал Макиавелли. — Когда вы нападете?

— На рассвете.

— Почему не сейчас? — требовательно спросил Ди.

— Мы — создания сумерек. В промежуточное время между ночью и днем мы сильнее всего, — ответила одна из них.

— Тогда мы непобедимы, — добавила ее сестра.

 

Глава 25

— Кажется, я до сих пор на американском времени, — сказал Джош.

— Почему? — спросила Ската.

Они стояли в оборудованном по полной программе спортзале, устроенном в подвале дома Сен-Жермена. Одна стена была зеркальной, и в ней отражались Джош и вампирша в окружении самых современных тренажеров.

Джош взглянул на часы.

— Сейчас три часа ночи. Я должен быть усталым, но мне даже не хочется спать. Наверное, потому что дома сейчас шесть вечера.

Ската кивнула.

— Это одна причина. Другая — ты сейчас в окружении таких людей, как Николя, Сен-Жермен, а особенно твоя сестра и Жанна. Хотя твои собственные силы еще не проявились, рядом сильнейшие ауры на этой планете. Твоя аура подпитывается их энергией и придает тебе сил. Но даже если ты не чувствуешь усталости, это не значит, что тебе не нужно отдыхать, — прибавила она. — И пей побольше воды. Твоя аура забирает много жидкости, нельзя доводить организм до обезвоживания.

Открылась дверь, и в спортзал вошла Жанна. Если Ската была одета в черное, то на Жанне сияла белоснежная майка с длинными рукавами, белые брюки и белые кроссовки. Но как и Ската, она принесла с собой меч.

— Вам не нужна помощь? — застенчиво сказала она.

— Я думала, ты ушла спать, — ответила Ската.

— Последние дни мне не спится. А когда я засыпаю, снятся кошмары. Снится огонь, — печально улыбнулась она. — Какая ирония судьбы! Я замужем за повелителем огня, но огня до смерти боюсь.

— Где Франсис?

— В своем кабинете, работает. Его теперь не дождешься несколько часов. Наверное, тоже давно не спит. — Жанна посмотрела на Джоша и сменила тему. — А как у тебя дела?

— Я все еще учусь правильно держать меч, — пробормотал Джош немного смущенно.

Когда он смотрел фильмы, ему казалось, что это очень легко — владеть мечом. Он и не думал, что даже просто держать меч так сложно. Последние полчаса Ската пыталась научить его держать Кларент, не роняя. Но пока это удавалось с трудом. Стоило Джошу взмахнуть мечом, как тот перевешивал и выпадал из рук. Лакированный деревянный пол успел потерять свою безупречную гладкость, изрядно поцарапанный каменным клинком.

— Это труднее, чем я думал, — в конце концов признался Джош. — Не уверен, что у меня вообще получится.

— Ската научит тебя сражаться мечом, — уверенно сказала Жанна. — Это ведь она научила меня. Превратила простую деревенскую девчонку в воина.

Она повернула запястье, и меч длиной почти в ее рост описал изящную дугу в воздухе с едва ли не человеческим стоном. Джош попытался повторить движение, и Кларент вывалился у него из рук, вонзился в пол, расщепив древесину, и закачался из стороны в сторону.

— Простите, — пробормотал Джош.

— Забудь все, что ты знаешь о владении мечом, — сказала Ската и пояснила Жанне: — Он слишком много смотрел телевизор и думает, что можно вертеть мечом так же, как девочки из группы поддержки вертят своими жезлами.

Жанна улыбнулась, ловко подбросила свой меч и вручила его Джошу вперед рукоятью.

— Держи.

Джош взял меч правой рукой.

— Вообще-то лучше двумя руками, — посоветовала миниатюрная француженка.

Джош не послушался ее. Обхватив пальцами рукоять, он попытался поднять меч одной рукой. Ничего не вышло. Меч оказался ужасно тяжелым.

— Вот почему мы никак не сдвинемся с места, — проворчала Скетти.

Она выхватила меч из рук Джоша и бросила Жанне. Та с легкостью поймала.

— Начнем с того, как правильно держать меч.

Жанна встала справа от Джоша, а Ската — слева.

— Смотри прямо перед собой.

Джош посмотрел в зеркало. Их со Скатой было хорошо видно, а вокруг Жанны д’Арк светилась едва заметная серебристая дымка. Мальчик зажмурил глаза, но когда снова открыл их, дымка никуда не исчезла.

— Это моя аура, — объяснила Жанна, предвосхитив его вопрос. — Обычно человеческому глазу она не видна, но иногда проявляется на фотографиях и в зеркалах.

— У вас аура как у Софи, — заметил Джош.

— О нет, — возразила она. — У твоей сестры аура гораздо сильнее.

Жанна подняла меч и развернула его так, что кончик клинка оказался между ее ступнями, а обе руки — на верхушке рукояти.

— А теперь повторяй за нами. Только медленно.

Она вытянула вперед правую руку, крепко держа меч. Слева от Джоша Тень вытянула обе руки, держа свои короткие мечи перед собой.

Джош обхватил рукоять каменного меча и поднял правую руку. Но еще до того, как он полностью вытянул руку, она начала дрожать от веса меча. Стиснув зубы, Джош попытался удержать руку на весу.

— Слишком тяжело, — выдохнул мальчик и опустил руку.

Он пошевелил плечами. Мышцы ныли, как на первой футбольной тренировке после летних каникул.

— Попробуй вот так. Смотри. — Жанна показала, как держать рукоять обеими руками.

Двумя руками оказалось гораздо легче держать меч прямо. Джош попробовал снова, на этот раз одной рукой. Почти тридцать секунд меч держался неподвижно, а потом кончик задрожал. Вздохнув, Джош опустил руку.

— Не могу одной рукой, — пробурчал он.

— Со временем получится, — недовольно ответила Ската, теряя терпение. — А пока я научу тебя обращаться с мечом, используя обе руки. На восточный манер.

Джош кивнул.

— Так, наверное, проще.

Он несколько лет занимался тхэквондо и всегда хотел изучить кэндо, японское искусство владения мечом. Но родители запрещали, считая, что это слишком опасно.

— Ему нужна практика, — серьезно проговорила Жанна, глядя на отражение Скаты в зеркале блестящими серыми глазами.

— И сколько практики? — спросил Джош.

— По крайней мере, года три.

— Три года? — Глубоко вздохнув, он вытер ладони о штаны и снова схватил меч. Посмотрел на себя в зеркало и вытянул обе руки. — Надеюсь, у Софи получается лучше, чем у меня.

Граф Сен-Жермен отвел Софи в маленький садик на крыше дома. Оттуда вид на Париж был потрясающий, и девочка прислонилась к балюстраде, чтобы посмотреть на Елисейские Поля. Движение на дорогах наконец рассеялось, город затих и опустел. Софи вздохнула всей грудью. Воздух был прохладным и сырым, с реки доносился еле уловимый горьковатый запах, приглушенный ароматами трав из пышно разросшихся горшков и причудливых контейнеров, расставленных на крыше. Софи обхватила себя руками, потерла плечи и вздрогнула.

— Холодно? — спросил Сен-Жермен.

— Немножко, — ответила девочка, не уверенная, дрожит ли она от холода или от волнения.

Она знала, что Сен-Жермен привел ее сюда обучать магии огня.

— После сегодняшнего вечера тебе больше никогда не будет холодно, — пообещал Сен-Жермен. — Сможешь ходить по Антарктиде в шортах и майке.

Он убрал длинные волосы со лба, вырвал листочек из горшка, свернул в трубочку и растер между ладонями. В воздухе бодряще запахло мятой.

— Жанна любит готовить. Она выращивает здесь все свои травы, — объяснил он, вдыхая аромат. — Тут с десяток разных видов мяты, орегано, тимьяна, шалфея и базилика. И конечно, лаванды. Она любит лаванду. Этот запах напоминает ей о юности.

— Где вы познакомились? Здесь, во Франции?

— Здесь мы наконец стали парой, но хочешь — верь, хочешь — нет, познакомились мы в Калифорнии. Был тысяча восемьсот сорок девятый год. Я добывал золото, а Жанна была миссионеркой, заведовала кухней и госпиталем для золотоискателей, которые явились на Запад попытать счастья.

Софи нахмурилась.

— Вы добывали золото во времена «золотой лихорадки»? Зачем?

Сен-Жермен пожал плечами, немного смущенный.

— Как и почти все в Америке в сорок восьмом — сорок девятом годах, я отправился на Запад искать золото.

— Я думала, вы сами можете делать золото. Николя говорил, что может.

— Создание золота — долгий и утомительный процесс. Я решил, что будет проще вырыть его из земли. А когда у алхимика есть немного золота, он может с его помощью получить еще. Так я и собирался сделать. Однако земля, которую я купил, оказалась пустой. И я начал закапывать в землю кусочки золота, чтобы продать землю новым золотоискателям.

— Но это же нечестно, — пролепетала изумленная Софи.

— Я был тогда молод, — сказал Сен-Жермен, — и голоден. Впрочем, это не оправдание. Короче говоря, Жанна работала в Сакраменто, и она постоянно встречала людей, которые покупали у меня пустую землю. Она поняла, что я шарлатан, а я принимал ее за одну из глупых благодетельниц. Никто из нас, разумеется, не знал, что другой бессмертен, и мы возненавидели друг друга с первого взгляда. Несколько лет подряд мы постоянно сталкивались где-нибудь, а во время Второй мировой войны снова встретились здесь, в Париже. Жанна вступила в движение Сопротивления, а я был американским шпионом. И тогда мы поняли, что отличаемся от других людей. Мы пережили войну и с тех пор были неразлучны, хотя Жанна все время старается держаться в тени. Ни пресса, ни поклонники не знают, что я женат. Мы, конечно, могли бы продать свадебные фотографии и получить за них состояние, но Жанна предпочитает не светиться на публике.

— Почему?

Софи знала, что знаменитости дорожат своей частной жизнью, но оставаться совершенно незаметной как-то очень странно.

— Ну… Ты, наверное, помнишь, что, когда она была знаменитой в последний раз, люди попытались сжечь ее на костре.

Софи кивнула. Внезапно стремление держаться в тени стало ей совершенно понятным.

— А как давно вы знаете Скату? — спросила она.

— Несколько веков. Когда мы с Жанной стали жить вместе, то поняли, что у нас много общих знакомых. Все они бессмертные, разумеется. Жанна знает Скату дольше, чем я. Хотя вряд ли кто-то вообще до конца знает Тень, — с кривой улыбкой добавил он. — Она всегда такая… — Он помолчал, подбирая правильные слова.

— Одинокая? — подсказала Софи.

— Да. Одинокая.

Граф окинул взглядом город и сокрушенно покачал головой.

— Ты знаешь, сколько раз она в одиночку сражалась против темных старейшин, сколько раз подвергала себя невероятной опасности, чтобы уберечь от них этот мир?

Софи хотела ответить «нет», но тут в ее памяти всплыли обрывки воспоминаний ведьмы.

Ската в кожаной одежде и кольчуге стоит на мосту, у нее в руках два сверкающих меча, и она ждет приближения огромных чудовищ, похожих на слизняков, которые собрались на другом конце моста.

Ската в полном обмундировании стоит в дверях огромного замка, сложив на груди руки, и ее меч воткнут в землю рядом. Перед ней армия жутких ящероподобных чудовищ.

Ската, облаченная в шкуру тюленя и мех, балансирует на плывущей глыбе льда, ее окружили чудовища, похожие на ледяные изваяния.

Софи облизала губы.

— Почему… почему она это делает?

— Потому что в этом ее сущность. Она создана для этого. — Граф посмотрел на девочку и грустно улыбнулся. — И другой жизни она не знает. А теперь… — Он потер руки, и в ночной воздух поднялись искорки. — Николя хочет, чтобы ты научилась магии огня. Волнуешься?

— Чуть-чуть. Вы когда-нибудь учили кого-нибудь? — неуверенно спросила Софи.

Сен-Жермен расплылся в улыбке, показав неровные зубы.

— Никого. Ты будешь моей первой ученицей. И наверное, последней.

У Софи забурчало в животе, и неожиданно эта идея показалась ей не такой уж удачной.

— Почему вы так говорите?

— Потому что шанс встретить еще одного человека с проявившимися магическими способностями невелик, а с такой чистой аурой, как у тебя, вообще равен нулю. Серебряная аура встречается очень редко. Жанна была последним таким человеком, а она родилась в тысяча четыреста двенадцатом году. Ты и вправду особенная, Софи Ньюман.

Софи почувствовала комок в горле. Она совсем не ощущала себя такой уж особенной.

Сен-Жермен сел на деревянную скамейку, приставленную к трубе.

— Садись рядом, я расскажу тебе то, что знаю.

Софи села рядом с графом Сен-Жерменом и окинула взглядом крышу и весь город. Где-то на границе сознания мелькнули чужие воспоминания. В них у города был совсем другой горизонт, это был город из низких зданий, сгрудившихся вокруг огромной крепости, и в ночь поднимался дымок из тысяч труб. Софи намеренно прогоняла мысли, понимая, что видит Париж глазами Аэндорской ведьмы и этот Париж остался где-то в далеком прошлом.

Сен-Жермен посмотрел на девочку и негромко проговорил:

— Дай мне руку.

Софи протянула ему правую руку и тут же почувствовала, как волна тепла согрела все ее тело.

— Я расскажу тебе то, что мой учитель рассказал мне об огне.

Произнося эти слова, граф медленно вел светящимся указательным пальцем по ладони девочки, следуя линиям и бугоркам на коже, рисуя узоры.

— Мой учитель говорил: кто-то считает магию воздуха, или воды, или даже земли самой сильной из всех. Но они ошибаются. Нет ничего сильнее магии огня.

При этих словах воздух перед ним засветился и замерцал. Словно сквозь дымку от костра Софи смотрела, как вьется и танцует дымок, создавая картинки, символы и узоры. Ей хотелось протянуть руку и дотронуться до них, но она сидела, затаив дыхание. Затем крыши домов растворились и Париж будто исчез. Девочка слышала только тихий настойчивый голос Сен-Жермена и видела лишь горящие угольки. Но когда граф заговорил, из огня начали вырисовываться картинки.

— Огонь питается воздухом. Он может испарить воду и разломить землю.

Софи увидела, как высоко в воздухе вулкан изверг волну бурлящей лавы. На город из глины и камней обрушился дождь из черно-красной лавы и раскаленных углей…

— Огонь разрушает, но и создает. Лесам нужен огонь, чтобы пышно разрастаться. Некоторые семена благодаря ему способны давать ростки.

Огоньки закружились, словно листья, и Софи увидела почерневший высохший лес. Деревья обуглились после большого пожара, но у их основания начали пробиваться сквозь золу новые зеленые побеги…

— С давних времен огонь согревал людей, позволяя им выжить в суровом климате.

В огне появился пустынный пейзаж, каменистый, заснеженный, но Софи отчетливо увидела, что в усеянном пещерами утесе горят теплые огоньки…

Внезапно что-то треснуло, и пламя толщиной с карандаш взметнулось в ночное небо. Софи задрала голову, следя, как оно поднимается выше и выше, исчезая среди звезд.

— Это и есть магия огня.

Софи кивнула. Она почувствовала покалывание на коже и увидела, как у графа на кончиках пальцев заиграли желтовато-зеленые огоньки. Они полизали ее кожу, обернулись вокруг запястья, легкие, точно перышки, и оставили почти незаметные черные следы.

— Я знаю, насколько важен огонь. Моя мама археолог, — заворожено произнесла Софи. — Она говорила как-то, что человек не ступил на путь цивилизации, пока не начал готовить мясо.

Сен-Жермен ослепительно улыбнулся.

— За это надо благодарить Прометея и ведьму. Именно они принесли огонь первобытным людям. Приготовленное на огне мясо легче переварить и проще усвоить питательные вещества. Огонь согревал людей и отпугивал зверей от пещер. Прометей показал людям, как при помощи огня делать орудия прочнее. — Граф сжал запястье Софи, как будто хотел измерить пульс. — Огонь помог развитию каждой великой цивилизации с древнейших времен и до наших дней. Без солнечного света эта планета была бы просто обледенелым камнем.

И снова перед Софи вспыхнули картинки из дыма, который шел от рук Сен-Жермена. Дым повис, рассеиваясь в неподвижном воздухе.

…Серо-бурая планета вращается в космосе, и вокруг нее кружится одна-единственная луна. Ни атмосферы, ни голубой воды, ни зеленых континентов и золотистых пустынь. Никакой водной голубизны. Только серость и слабые очертания земляных массивов, врезавшихся в нерушимые скалы…

Софи вдруг осознала, что смотрит на землю, возможно, в далеком-далеком будущем. Потрясенная, она не удержалась и ахнула, и ее дыхание разогнало дым вместе с картинкой.

— Магия огня сильнее всего в солнечном свете.

Сен-Жермен поднял правую руку и нарисовал пальцем какой-то символ. В воздухе появился круг с лучиками, похожий на солнышко. Граф подул на него, и солнышко распалось на искорки.

— Без огня мы ничто.

Левая рука Сен-Жермена была полностью охвачена огнем, но он по-прежнему сжимал запястье Софи. Красно-белые ленточки огня обвили пальцы девочки, пламя стекалось в лужицу на ладони. Каждый палец горел, точно маленькая свечка — красная, желтая, зеленая, голубая и белая. Но Софи не чувствовала ни боли, ни страха.

— Огнем можно исцелить, можно залечить рану, выжечь болезнь, — серьезно продолжал Сен-Жермен, и в его бледно-голубых глазах зажглись огоньки. — Магия огня не похожа ни на одну другую, потому что напрямую связана с чистотой и силой твоей ауры. Почти любой может научиться основам магии земли, воздуха или воды. Можно запомнить заклинания и магические формулы, можно исписать ими целые книги, но способность зажигать огонь идет изнутри. Чем чище аура, тем сильнее огонь. А это значит, Софи, что ты должна быть очень осторожна, потому что у тебя аура очень чистая. Как только ты освоишь магию огня, она станет невероятно сильной. Фламель предупреждал тебя, что нельзя переусердствовать, иначе ты можешь вспыхнуть?

— Скетти говорила, что такое может случиться, — ответила Софи.

Сен-Жермен кивнул.

— Никогда не зажигай огонь, если ты устала или обессилела. Стоит потерять контроль, и огонь перекинется на тебя. В один миг ты превратишься в жалкую головешку.

На правой ладони Софи уже горел настоящий огненный шар. Она почувствовала, как закололо левую руку, и подняла ее со скамейки. На дереве остался дымящийся черный отпечаток. С негромким хлопком на левой ладони возникла лужица голубого огня, и сверкнул каждый палец.

— Почему я его не чувствую? — спросила Софи.

— Тебя защищает аура, — объяснил Сен-Жермен. — Жанна научила тебя превращать ауру в серебряные предметы, и точно так же ты можешь придавать форму огню. Ты можешь создавать огненные шары и копья.

Граф щелкнул пальцами, и по крыше, как мячики, заскакали большие круглые искры. Он вытянул указательный палец, и в ближайший мячик ударила огненная стрела, точно попав в цель.

— Когда научишься контролировать свои силы, то сможешь призывать магию огня одним желанием, но пока что тебе нужен спусковой крючок.

— Спусковой крючок?

— Обычно требуется несколько часов помедитировать, чтобы зарядить ауру до такой степени, когда она начинает светиться. Но когда-то очень давно кто-то придумал спусковой крючок. Вроде ярлыка на рабочем столе компьютера. Видела моих бабочек?

Софи кивнула, вспомнив множество крошечных татуировок-бабочек, которые тянулись вереницей по руке графа.

— Это мой спусковой крючок. — Сен-Жермен поднял руки девочки. — А теперь у тебя есть свой собственный.

Софи посмотрела на свои руки. Огонь потух, оставив на коже вокруг запястий темные полоски. Она отряхнула руки, но сажа только размазалась.

— Позволь мне. — Сен-Жермен взял лейку и потряс ее. Внутри заплескалась жидкость. — Вытяни руки.

Он полил ей на руки, и вода зашипела от соприкосновения с кожей, смывая черные пятна. Потом граф достал из заднего кармана белоснежный платок, обмакнул в воду и аккуратно вытер остатки сажи. Но вокруг правого запястья, за которое держался Сен-Жермен, сажа не сходила. На нем осталась полоса, подобная толстому черному браслету.

Сен-Жермен щелкнул пальцами, и они вспыхнули. Он поднес огонь к руке Софи.

Девочка увидела, как он выжигает на ее коже татуировку. Молча подняв руку, она повертела запястьем, разглядывая узорчатую полоску. Две нити, золотая и серебряная, переплетались, образуя витиеватый орнамент в кельтском духе. На внутренней стороне запястья, там, где Сен-Жермен прижал большой палец, остался идеальный золотой круг с красной точкой посредине.

— Когда захочешь вызвать магию огня, прижми сюда палец и сосредоточься на ауре, — объяснил Сен-Жермен. — И твой огонь сразу оживет.

— Так просто? — удивленно спросила Софи. — И это все?

Сен-Жермен кивнул.

— Это все. А чего ты ожидала?

Софи покачала головой.

— Не знаю, но когда Аэндорская ведьма обучала меня магии воздуха, она обернула меня бинтами, как мумию.

Сен-Жермен смущенно улыбнулся.

— Ну, я, конечно, не Аэндорская ведьма. Жанна говорила, что ведьма наделила тебя всеми своими знаниями. Не понимаю, зачем она так поступила, это совершенно необязательно. Но наверняка у нее были свои причины. К тому же я не умею этого делать. Да и зачем тебе все мои мысли и воспоминания? — Он ухмыльнулся. — Некоторые из них не очень хорошие.

Софи улыбнулась.

— Какое облегчение! Еще одной порции таких воспоминаний я бы не вынесла.

Она подняла руку и нажала на кружок. Из мизинца вышел дымок, затем на ногте постепенно разгорелся крошечный огонек.

— Как вы узнали, что нужно делать?

— В первую очередь я все-таки алхимик. Сегодня меня бы назвали ученым. Когда Николя попросил обучить тебя магии огня, я не знал, как это делать, так что подошел к этому делу как к любому эксперименту.

— Эксперименту? — удивилась Софи. — А если бы он закончился плохо?

— Настоящая опасность была в том, что он мог вообще не получиться.

— Спасибо вам, — улыбнулась девочка. — Я ожидала, что это будет какой-то особый ритуал. Хорошо, что все так… — она запнулась, подбирая слово, — просто.

— Ну, не так уж и просто. Не каждый день учишься владеть огнем. Может быть, больше подходит слово «удивительно»?

— Да, наверное.

— Вот и все. Конечно, есть кое-какие фокусы, но им я научу тебя позже. Завтра покажу, как создавать из огня шары и кольца. Но теперь, когда у тебя есть спусковой крючок, ты можешь вызывать огонь в любое время.

— И мне ничего не нужно говорить? — спросила Софи. — Не нужно учить особые слова?

— Например?

— Ну, когда вы зажигали Эйфелеву башню, вы сказали что-то вроде «игнис».

— Ignis, — сказал граф. — По-латыни это означает «огонь». Нет, говорить ничего не нужно.

— Тогда зачем вы сказали?

Сен-Жермен ухмыльнулся.

— Я подумал, это прозвучит круто!

 

Глава 26

Перенель Фламель была озадачена. Пробираясь по слабо освещенным коридорам, она обнаружила, что во всех клетках на нижних этажах находятся чудовища из самых страшных мифов. Колдунья нашла дюжину разных вампирских семейств и оборотней, а также леших, троллей и клуриконов.

В одной камере не было ничего, кроме спящего детеныша минотавра, а в клетке напротив лежали без сознания два каннибала Вендиго рядом с тремя о ни.

Целый коридор камер занимали драконы, виверны и огнеутки.

Перенель не думала, что они узники, — клетки не были заперты, — однако все чудовища спали, отгороженные блестящей серебристой паутиной. Было не совсем понятно, для чего предназначена паутина: чтобы держать их в плену или чтобы отделять друг от друга. Среди существ не нашлось ни одного союзника. Перенель прошла мимо камеры, где паутина висела обрывками. Клетка была пуста, но на полу и в паутине лежали кости, правда не человеческие.

Эти чудовища существовали в разных странах и мифологиях. Об одних — например, о Вендиго — Перенель знала только понаслышке, но они хотя бы жили на американском континенте. Другие, насколько ей было известно, никогда не переселялись в Новый Свет и спокойно жили у себя на родине или в царствах теней на границах этих земель. Японские о ни не могут сосуществовать рядом с кельтскими пейстами.

Здесь явно происходило что-то очень неладное.

Перенель свернула за угол, и ветерок зашевелил ее волосы. Она подставила ветру лицо и раздула ноздри, вдыхая запах соли и морских водорослей. Оглянувшись через плечо, заспешила дальше по коридору.

Ди наверняка долго искал этих чудовищ, собирал их вместе, но зачем? И главное, как? Поймать одну веталу почти невозможно, но целую дюжину? И как они смогли оторвать детеныша минотавра от его матери? Даже Ската, какой бы бесстрашной и опасной она ни была, испугалась бы этих чудовищ с головами быка.

Перенель подошла к лестничному пролету. Соленым воздухом запахло сильнее, ветер стал прохладнее, но прежде чем ставить ногу на ступеньку, Перенель наклонилась и проверила, нет ли там серебристых нитей. Она до сих пор не нашла тех, кто свил паутину, разукрасившую нижний коридор, и это ее очень беспокоило. По-видимому, те, кто сплел паутину, спят… но рано или поздно они проснутся. А когда проснутся, вся тюрьма будет кишмя кишеть пауками или даже кем-то похуже, и Перенель не хотела бы оставаться там, когда это случится.

Немного силы вернулось — достаточно для того, чтобы защититься. Но стоит воспользоваться магией, как это привлечет к ней сфинкса и одновременно ослабит и состарит ее. Перенель знала, что у нее есть только один шанс сразить чудовище, и она хотела — должна была — быть как можно сильнее, когда произойдет столкновение. Перенель метнулась вверх по скрипучим железным ступенькам и остановилась перед проржавевшей дверью. Откинув назад волосы, она приложила ухо к изъеденному коррозией металлу, но услышала только глухой гул моря, продолжающего выедать остров. Схватившись за ручку обеими руками, она осторожно нажала на нее и толкнула дверь. Петли жалобно заскрипели, и Перенель стиснула зубы, когда стон петель эхом разнесся по коридорам.

Колдунья вышла на широкий двор, окруженный разрушенными обветшалыми зданиями. Справа на западе садилось солнце, окрашивая камни в тепло-оранжевый цвет. Вздохнув с облегчением, Перенель раскинула руки, обратила лицо к солнцу, запрокинула голову и прикрыла глаза. Энергия пробежала по ее черным волосам, поднимая их с плеч, и аура тут же начала подпитываться. Ветер, гуляющий вокруг бухты, был прохладным, и Перенель набрала полные легкие воздуха, освобождая их от запаха гнили, плесени и чудовищ.

Неожиданно она поняла, что было общего у чудовищ, которые сидели в клетках. Все они были чудовищами.

Где добрые духи, эльфы и феи, гульдры и русалки, инари? Ди собирал только охотников, хищников. Этот маг притащил сюда армию монстров.

Дикий раскатистый рык нарушил тишину острова, и каждый камень под ногами завибрировал:

— Колдунья-а-а!

Сфинкс обнаружил, что Перенель сбежала.

— Где ты, колдунья?

В свежем воздухе внезапно повеяло вонью сфинкса.

Перенель повернулась к двери, собираясь закрыть ее, и тут заметила в тени внизу лестницы какое-то движение. Она слишком долго смотрела на солнце, и этот золотой шар остался выжженным на ее сетчатке. Перенель на секунду зажмурила глаза, снова открыла и всмотрелась в полумрак.

Тень шевелилась, стекала по стенам и скапливалась у подножия ступенек.

Перенель покачала головой. Какая там тень? Это был поток из тысяч, десятков тысяч маленьких существ. Они текли по лестнице, и поток замедлился лишь на самой границе света.

Перенель наконец поняла, что это пауки, ядовитые и смертельно опасные. И ей стало ясно, почему эта паутина выглядит так странно. Она обежала взглядом ползучую массу тарантулов и пауков-волков, черных вдов, бурых отшельников и садовых пауков. Она знала, что они не могут существовать вместе, а значит, кто бы ни собрал их и ни контролировал, он, вероятно, прячется внизу.

Колдунья захлопнула железную дверь и подперла ее булыжником. Затем повернулась и побежала. Но не успела она сделать и десяти шагов, как дверь слетела с петель под тяжестью скопища пауков.

 

Глава 27

Джош устало толкнул дверь кухни и вошел в длинную комнату с низким потолком. Софи отвернулась от раковины и увидела, как брат плюхнулся на стул, бросил каменный меч на пол, сложил руки на столе и опустил на них голову.

— Ну и как? — спросила Софи.

— Валюсь с ног, — пробубнил он. — Плечи болят, спина болит, руки болят, голова болит, на руках мозоли, и пальцы сжать не могу. — Он показал свои натертые руки. — Не думал, что держать меч так сложно.

— Но чему-то ты научился?

— Научился держать меч.

Софи подтолкнула к нему тарелку с тостами, и Джош тут же выпрямился, схватил один тост и запихнул в рот.

— По крайней мере, есть ты в состоянии, — улыбнулась девочка.

Взяв брата за руку, она повернула ее ладонью кверху и сочувственно вздохнула:

— Ох!

Кожа в основании большого пальца покраснела, и там раздулся большой волдырь.

— Я же говорю, — с набитым ртом промямлил Джош. — Дай пластырь.

— Я попробую кое-что другое.

Софи быстро потерла ладони и прижала большой палец левой руки к правому запястью. Закрыв глаза, она сосредоточилась. Ее мизинец загорелся холодным голубым огоньком.

Джош перестал жевать и уставился на палец.

Прежде чем он успел возразить, Софи провела пальцем по его мозоли. Он попытался отдернуть руку, но сестра крепко сжала его запястье. А когда отпустила, он тут же спрятал руку.

— Что это ты делаешь? — возмущенно спросил он и вдруг обнаружил, что мозоль исчезла, оставив едва заметный след на коже.

— Франсис сказал мне, что огнем можно лечить.

Софи показала брату руку. Из пальцев пошел серый дымок, а потом они зажглись, точно зажигалки. Софи сжала руку в кулак, и огонь потух.

— Я думал… — Джош проглотил комок в горле и начал снова: — Я не знал, что ты начала изучать огонь.

— Начала и закончила.

— Закончила?!

— Да.

Софи отряхнула руки, и от них полетели искры.

Пережевывая тост, Джош критически разглядывал сестру. Когда ее силы впервые пробудились и когда она изучила магию воздуха, он сразу обнаружил в ней перемены, особенно на лице. Он даже заметил новый оттенок глаз. На этот раз он не нашел ничего нового. Софи выглядела так же, как и раньше… но все равно была другой. Магия огня еще больше отдалила ее от брата.

— Ты вроде никак не изменилась, — заметил он.

— А я и не чувствую никакой разницы. Мне только теплее, — добавила она.

Вот такая у него сестра, подумал Джош. Внешне ничем не отличается от любого подростка. И все же не похожа ни на кого на свете: она может управлять двумя стихиями.

Может быть, в этом самое пугающее: бессмертные люди, такие как Фламель, Перенель, Жанна, напыщенный Сен-Жермен и даже Ди, выглядят совершенно обычно. Они из тех людей, мимо которых пройдешь на улице и даже не заметишь. Ската с ее рыжими волосами и зелеными, как трава, глазами всегда будет привлекать внимание. Но она не человек.

— Это было… больно? — поинтересовался Джош.

— Нисколечко, — улыбнулась сестра. — Я даже не ожидала. Франсис вроде как обмыл мои руки в огне. Да, и еще у меня появилось вот что…

Она задрала рукав и показала рисунок на коже.

Джош наклонился, чтобы лучше разглядеть.

— Это же татуировка, — сказал он с завистью в голосе.

Им обоим всегда хотелось сделать вместе татуировку.

— Мама будет в шоке, когда увидит, — добавил он. — Где ты ее сделала? И зачем?

— Это не чернила. Это выжжено огнем, — объяснила Софи и повертела запястьем, демонстрируя рисунок.

Джош вдруг схватил ее за руку и ткнул в красную точку, окруженную золотистым кругом.

— Я уже видел что-то подобное, — задумчиво произнес он и нахмурился, припоминая.

Его сестра кивнула.

— Я не сразу вспомнила, но у Николя тоже есть такое на запястье. Круг, пересеченный крестом.

— Верно.

Джош закрыл глаза. Он впервые заметил маленькую татуировку на запястье Фламеля, когда начал работать у него в книжном магазине. Мальчик, конечно, не понимал, почему для татуировки выбрано такое странное место, но ни о чем не спрашивал. Он открыл глаза, посмотрел на татуировку и внезапно понял, что это магическая метка, что Софи помечена как человек, умеющий управлять стихиями. И ему это не понравилось.

— Зачем она тебе?

— Когда мне нужно зажечь огонь, я нажимаю на центр круга и фокусирую ауру. Сен-Жермен называет это кнопкой, спусковым крючком моей энергии.

— Интересно, зачем Фламелю спусковой крючок? — вслух подумал Джош.

Засвистел чайник, и Софи вернулась к раковине. Она задавала себе тот же вопрос.

— Давай спросим его, когда он проснется.

— Есть еще тосты? — спросил Джош. — Я умираю с голоду.

— Ну и аппетит у тебя!

— Да уж, потаскай такой меч — еще и не так проголодаешься.

Софи воткнула вилку в ломтик хлеба и подняла ее перед собой.

— Смотри!

Она нажала на запястье, и на указательном пальце вспыхнул огонек. Девочка нахмурилась, сосредоточиваясь, и дрожащий огонек превратился в голубое пламя. Тогда она провела пальцем по куску хлеба, аккуратно поджаривая его.

— Тебе с двух сторон?

Джош наблюдал за ней с восхищением и ужасом. На уроках естествознания им говорили, что хлеб поджаривается при температуре примерно 155 градусов по Цельсию.

 

Глава 28

Макиавелли сидел на заднем сиденье своей машины рядом с Джоном Ди. Напротив устроились три дизиры. За рулем был Дагон, и его глаза, как обычно, скрывались за большими темными очками. В машине попахивало рыбой.

Завибрировал сотовый телефон, нарушив неловкое молчание. Макиавелли открыл его, не глядя на экран, и почти сразу снова закрыл.

— Все ясно. Мои люди отступили, соседние улицы оцеплены кордоном. Никто случайно не забредет на эту территорию.

— Что бы ни случилось, не входите в дом, — сказала дизира с лиловыми глазами. — Когда мы освободим Нидхёгга, то почти не сможем контролировать его, пока он не наестся.

Джон Ди наклонился, и на мгновение показалось, что он хочет похлопать дизиру по колену. Но, увидев выражение ее лица, он сдержался.

— Нельзя допустить, чтобы Фламель и дети сбежали.

— Звучит как угроза, — сказала валькирия, сидевшая слева. — Или приказ.

— А мы не любим угрозы, — добавила ее сестра, сидевшая справа. — И не выполняем приказы.

Ди медленно заморгал.

— Это не угроза и не приказ. Просто… просьба, — наконец проговорил он.

— Мы здесь только из-за Скаты, — сказала валькирия с лиловыми глазами. — До остальных нам нет дела.

Дагон вылез из машины и открыл дверь. Даже не оглянувшись, валькирии вышли под первые проблески рассвета, рассредоточились по улице и медленно двинулись вперед. Они были похожи на девушек, которые возвращаются домой после вечеринки, продолжавшейся всю ночь.

Ди пересел и оказался напротив Макиавелли.

— Если операция пройдет успешно, то я обязательно доведу до сведения наших господ, что дизиры были твоей идеей, — любезно проговорил он.

— Не сомневаюсь. — Макиавелли даже не посмотрел на английского волшебника, провожая взглядом трех девушек. — А если операция провалится, можешь тоже довести до сведения наших господ, что эта была моя идея, и снять с себя всякую вину, — прибавил он. — Точнее, свалить ее на другого. Эту уловку я придумал за двадцать лет до твоего рождения.

— Ты сказал, они приведут Нидхёгга? — спросил Ди, игнорируя подколку.

Никколо Макиавелли постучал по стеклу ухоженными ногтями.

— Они и привели.

Пока дизиры шли по узкому мощеному переулку, окруженному высокими стенами, они изменились.

Превращение произошло, когда они проходили через полоску тени. Они ступили туда как девушки, одетые в кожаные куртки, джинсы и сапоги, а через секунду стали валькириями, воительницами. Длинные белоснежные кольчуги свисали до колен, на ногах были железные сапоги с острыми мысами, а на руках рукавицы из железа и кожи. Их головы защищали круглые шлемы, закрывая все лицо, кроме рта. На кожаных поясах висели ножны для меча и ножа. Каждая из валькирий несла в руке меч с широким клинком, а за спиной у нее висели копье, двуглавый топор и боевой молот.

Они остановились перед прогнившей зеленой калиткой в стене. Одна из валькирий оглянулась на машину и указала рукой в перчатке на калитку.

Макиавелли нажал на кнопку и опустил стекло машины, поднял большой палец и кивнул. Несмотря на неприметный вид, это как раз был черный ход в дом Сен-Жермена.

Каждая из дизир достала из мешочка на поясе горсть плоских камешков и бросила под дверь.

— Они бросают рунные камни, — объяснил Макиавелли. — Вызывают Нидхёгга, чудовище, которое ты выпустил. Его сажали на цепь сами старейшины.

— Я не знал, что его удерживали в Мировом древе, — проворчал Ди.

— Я удивлен. Думал, ты все знаешь, — съязвил Макиавелли и посмотрел на Ди.

В тусклом полумраке он заметил, что волшебник побледнел и у него на лбу выступили бусинки пота. За несколько веков Макиавелли научился контролировать эмоции, поэтому даже не улыбнулся.

— Почему ты уничтожил Иггдрасиль? — спросил он.

— Он был источником силы Гекаты, — тихо ответил Ди, не сводя глаз с валькирий и внимательно за ними наблюдая.

Они отступили назад от камешков и тихо переговаривались между собой, указывая на отдельные руны.

— Мировое древо было старо как мир. И все же, ты уничтожил его не задумываясь. Зачем ты это сделал? — повысив голос, спросил Макиавелли.

— Я сделал то, что было необходимо, — ледяным тоном ответил Ди. — И я всегда буду делать все, лишь бы вернуть старейшин в этот мир.

— Но ты не подумал о последствиях, — спокойно произнес Никколо Макиавелли. — У каждого действия есть результат. Иггдрасиль, который ты уничтожил в царстве Гекаты, тянулся в другие царства теней. Верхние ветви доставали до царства Асгард, а корни шли глубоко в Нифльхайм, мир тьмы. — Макиавелли заметил, как Ди напрягся. — Ты не только выпустил Нидхёгга, но и уничтожил как минимум три царства теней, вонзив Экскалибур в Мировое древо.

— Откуда ты узнал про Экскалибур?

— Ты нажил много врагов, — спокойно продолжил Макиавелли, пропуская его вопрос мимо ушей, — и очень опасных. Я слышал, старейшина Хель избежала разрушения своего царства. Как я понимаю, она теперь охотится за тобой.

— Она меня не пугает, — сердито ответил Ди, но голос его дрогнул.

— Не стоит так бравировать, — прошептал Макиавелли. — Она и меня пугает.

— Меня защитит мой господин, — уверенно заявил Ди.

— Наверняка это очень могущественный старейшина, если он сумеет защитить тебя от Хель. Еще никто не смог ей противостоять.

— Мой господин всемогущий, — не сдавался Ди.

— Жду не дождусь узнать, кто же этот загадочный старейшина.

— Когда все закончится, возможно, я представлю вас друг другу, — ответил Ди и кивнул в сторону переулка. — И это может случиться очень скоро.

Рунные камни на земле начали шипеть и потрескивать.

Это были неровные кусочки плоского черного камня с вырезанными на них ломаными линиями, квадратами и косыми черточками. Линии начали светиться красным, и в неподвижном предрассветном воздухе поднялся багровый дымок.

Одна из дизир при помощи меча придвинула три рунных камня друг к другу. Вторая стальным мыском сапога отшвырнула камешек в сторону и подтолкнула на его место другой. Третья нашла нужную руну с краю и переместила ее мечом в конец строки.

— Нидхёгг, — прошептала дизира, вызывая чудовище, имя которого было написано древними рунами.

— Нидхёгг, — очень тихо произнес Макиавелли.

Он посмотрел через плечо Ди на Дагона, который сидел, глядя перед собой и не слишком интересуясь тем, что происходит слева от него.

— Я знаю, что говорится в легендах, но скажи ты, Дагон, кто это такой?

— Мои люди называли его пожирателем мертвецов, — ответил водитель тягучим булькающим голосом. — Он существовал еще до тех времен, когда мой народ объявил моря своими владениями, а мы были одними из первых жителей на этой планете.

Ди повернулся на сиденье, чтобы видеть водителя.

— А ты сам из каких?

Дагон проигнорировал его вопрос.

— Нидхёгг был так опасен, что совет Древней расы создал жуткое царство теней — Нифльхайм, мир тьмы, — чтобы удерживать там чудовище, а потом они обмотали его прочнейшими корнями Иггдрасиля и приковали навеки.

Макиавелли, не отрываясь, наблюдал за красно-черным дымком, который исходил от рун. Ему показалось, что он увидел, как из дыма вырисовывается силуэт.

— Почему старейшины не убили его?

— Нидхёгг был оружием, — сказал Дагон.

— Для чего старейшинам понадобилось такое оружие? — спросил Макиавелли. — Их могущество было почти безграничным. У них не было врагов.

Дагон сидел, спокойно опустив руки на руль, но тут плечи его вздрогнули, и он повернул голову почти на сто восемьдесят градусов.

— Старейшины не были первыми на земле, — просто сказал он. — Были и… другие. — Он произнес это слово медленно и осторожно. — При помощи Нидхёгга и еще кое-каких изначальных существ старейшины сражались в Великой войне и уничтожили других.

Потрясенный Макиавелли взглянул на Ди, который был точно так же ошарашен услышанным.

Дагон изобразил нечто похожее на улыбку, показав острые зубы.

— Вам бы следовало знать, что, когда в последний раз группа дизир вызывала Нидхёгга, они потеряли над ним контроль. И он съел их всех. Понадобилось три дня, чтобы снова схватить Нидхёгга и привязать корнями Иггдрасиля, и за это время он полностью уничтожил народ анасази, который жил на территории современного Нью-Мексико. Говорят, что Нидхёгг сожрал десять тысяч человек и ему было мало.

— Эти дизиры могут его контролировать? — спросил Ди.

Дагон пожал плечами.

— Тринадцать лучших воительниц дизир не смогли совладать с ним в Нью-Мексико.

— Может быть, мы… — начал Ди.

Макиавелли внезапно окаменел.

— Слишком поздно, — прошептал он. — Он здесь.

 

Глава 29

— Я иду спать. — Софи Ньюман остановилась у двери в кухню, держа в руках стакан воды, и оглянулась на Джоша, который все еще сидел за столом. — Утром Франсис научит меня особым огненным заклинаниям. Он обещал показать, как делать фейерверки.

— Здорово! Больше не придется покупать петарды на День независимости.

Софи устало улыбнулась.

— Не засиживайся слишком долго, уже почти рассвет.

Джош сунул в рот еще один кусок тоста.

— Я до сих пор живу по американскому времени, — ответил он с набитым ртом. — Пойду спать через пару минут. Скетти завтра опять будет меня тренировать, жду не дождусь.

— Врунишка.

Джош хмыкнул.

— Ну, тебя хоть магия защитит. А у меня только каменный меч.

В его голосе звучала неприкрытая горечь, и Софи еле удержалась от комментариев. Она начинала уставать от постоянного нытья брата. Она ведь не просила, чтобы ее силы пробудили, не хотела обучаться магии воздуха и огня. Но это случилось, и ей теперь придется с этим жить, а Джош должен смириться.

— Спокойной ночи.

Она закрыла за собой дверь и оставила Джоша одного в кухне.

Доев тост, он убрал тарелку и стакан в раковину. Прополоскал тарелку в горячей воде и поставил на сушилку рядом с глубокой керамической раковиной. Налил в стакан фильтрованной воды из кувшина, подошел к двери, распахнул ее и вышел в маленький сад. Хотя был почти рассвет, он совсем не чувствовал себя усталым. Неудивительно, они же проспали почти целый день. За высокой стеной не было видно почти ничего, кроме оранжевого света фонарей. Джош поднял глаза к небу, но не увидел звезд. Сев на ступеньку, он вздохнул полной грудью. Воздух был прохладным и свежим, совсем как в Сан-Франциско, хотя не хватало солоноватого ветерка, который Джош так любил, зато вокруг витали незнакомые запахи, и не все они были приятными. У него вдруг зачесалось в носу, и он смачно чихнул, аж слезы брызнули из глаз. Воняло переполненными мусорными баками и гнилыми фруктами, и еще он почувствовал какой-то более гадкий запах, который показался ему смутно знакомым. Закрыв рот, Джош глубоко вдохнул через нос, пытаясь определить, чем это пахнет. Нечто подобное он уже чувствовал совсем недавно…

Змея!

Джош вскочил на ноги. В Париже не должно быть никаких змей! Сердце сильнее заколотилось в груди. Джош жутко боялся змей, и этот страх, от которого кровь стыла в жилах, не покидал мальчика с десяти лет. Тогда они с отцом устроили лагерь в Национальном парке «Вупатки» в Аризоне. Джош сбился с пути и скатился по холму прямо в змеиное гнездо. Когда пыль рассеялась, он понял, что лежит рядом с двухметровой змеей. Ползучий гад поднял свою треугольную голову и уставился на мальчика угольно-черными глазами. Этот взгляд длился не дольше секунды, но для Джоша она показалась вечностью, пока он не выкарабкался из гнезда, боясь не то что кричать — даже дышать. Он так и не понял, почему змея не напала на него, хотя отец убеждал его, что гремучие змеи на самом деле пугливые и что змея наверняка только что поела. Джошу еще не одну неделю снились кошмары, и однажды он даже проснулся с запахом змеи в ноздрях.

Сейчас он тоже его чувствовал.

И запах становился все сильнее.

Джош начал пятиться по ступенькам. Он вдруг услышал, как кто-то карабкается, будто белка на дерево. И тут прямо перед Джошем, на другой стороне маленького двора, за верхний край трехметровой стены уцепились когти, каждый длиной с его руку. Лапа медленно, почти брезгливо пошарила вокруг в поисках опоры, а потом так сильно вцепилась в парапет, что когти впились в старые кирпичи. Джош замер, не смея даже вздохнуть.

Следом появились конечности, покрытые толстой шишковатой шкурой. А затем над стеной возникла голова чудовища. Голова была продолговатой и похожей на каменную плиту, над ртом висел тупой хобот с двумя круглыми ноздрями, а по бокам черепа были глубоко посажены черные глаза за круглыми веками. Не в силах двигаться или дышать, Джош чувствовал, как сердце колотится с такой силой, что все тело сотрясается. Чудовище лениво повертело огромной головой из стороны в сторону, и изо рта высунулся длиннющий, жуткий белый раздвоенный язык. Чудовище застыло, очень медленно повернуло голову и посмотрело на Джоша. Оно попробовало воздух кончиком языка, широко открыло рот — так широко, как будто хотело проглотить мальчика целиком, — и Джош увидел целую пасть зубов. Это были не зубы, а острые, изогнутые зубчатые кинжалы.

Джош хотел развернуться и с криками броситься прочь, но не мог. Было что-то гипнотическое в этом мерзком чудовище, взбирающемся на стену. Всю жизнь Джоша очаровывали динозавры. Он собирал окаменелости, яйца, кости и зубы, даже окаменевшие экскременты динозавров. А теперь он смотрел на живого динозавра. В его памяти даже всплыло название зверя, на которого это чудище было похоже, — дракон острова Комодо. На воле они вырастали не длиннее трех метров, но этот монстр даже на глаз казался в три раза больше.

Треснул камень. Старый кирпич раскрошился в пыль, потом второй, третий.

Что-то хряснуло, щелкнуло, раскололось, и, словно в замедленной съемке, Джош увидел, как стена, на которой повисло чудовище, закачалась и рухнула. Железная дверь согнулась пополам, слетела с петель и обрушилась на фонтан, отбив огромный кусок чаши. Монстр шлепнулся на землю под градом падающих камней, которые его, похоже, совсем не беспокоили. От шума Джош опомнился и, спотыкаясь, поднялся по ступенькам, как раз когда чудовище неуклюже встало на ноги и зашаркало, направляясь к дому. Мальчик захлопнул дверь и опустил засовы. Он бросил взгляд в кухонное окно и вдруг заметил силуэт женщины в белом, сжимающей в руках что-то похожее на меч. Она шагнула в образовавшуюся в стене дыру.

Джош схватил с пола каменный меч и ринулся в коридор.

— Проснитесь! — закричал он. Его голос так дрожал от ужаса, что он сам его не узнал. — Софи! Фламель! Кто-нибудь!

Дверь позади него затряслась в косяке. Джош оглянулся и увидел, как чудовище сдирает своим белым языком дерево и стекло.

— Помогите!

Стекло разбилось вдребезги, и язык проник в кухню, сметая на пол тарелки, расшвыривая горшки и сковороды, опрокидывая стулья. Там, где язык касался чего-либо, металл шипел, дерево превращалось в угли, пластик плавился. Капля едкой слюны упала на пол и забулькала на кафеле, разъедая его.

Джош инстинктивно замахнулся мечом на язык. Кларент едва коснулся языка, но тот внезапно исчез во рту чудовища. Всего один миг затишья — и монстр всей головой обрушился на дверь.

Дверь разлетелась в щепки. Стены с обеих сторон от нее треснули, камни повылетали. Чудище запрокинуло голову и снова ударило в то же место, пробив огромную дыру. Весь дом зловеще заскрипел.

На плечо Джоша опустилась рука, и у мальчика чуть не остановилось сердце.

— Посмотри, что ты наделал! Убежал и разозлил его.

Ската вошла в разрушенную кухню и остановилась в проломе, образовавшемся после удара чудовища.

— Нидхёгг, — произнесла она задумчиво, словно говоря с самой собой. — Это значит, что дизиры на подходе.

Кажется, она даже обрадовалась такой новости.

Ската ловко отскочила назад, когда Нидхёгг снова ударил головой в отверстие. Раздув ноздри, он выстрелил белым языком в то место, где всего несколько секунд назад стояла Тень. Капелька слюны прожгла кафель, превратив его в жидкую грязь. Ската выбросила вперед свои мечи-близнецы — блестящий серый и серебряный, и на белом раздвоенном языке остались два длинных пореза.

Не отрывая глаз от чудовища, Ската совершенно спокойно приказала Джошу:

— Уводи всех из дома. Я с ним справлюсь…

И тут громадная рука с когтями разбила окно, обхватила воительницу за тело, как клешней, и шмякнула ее о стену с такой силой, что по штукатурке пошли трещины. Руки Скаты были прижаты к телу, она не могла пустить в ход мечи. Гигантская голова Нидхёгга появилась в разрушенной части дома, он широко разинул пасть и выбросил язык, целясь в Скату. Как только этот липкий язык, покрытый кислотой, обмотается вокруг беззащитной воительницы, чудовище затащит ее в свою пасть, похожую на пещеру.

 

Глава 30

Софи слетела вниз по лестнице, из растопыренных пальцев сочились струи голубого огня.

Она чистила зубы в ванной, когда весь дом сотрясся. Девочка услышала, как с грохотом разваливается кирпичная стена, а через секунду истошно заорал ее брат. Этот крик, как нож, разорвал тишину дома. Софи еще никогда не слышала такого ужаса в голосе брата.

Когда она пробегала по коридору мимо комнаты Фламеля, дверь открылась. В первый момент она не узнала растерянного старика, стоящего в дверном проеме. У него под глазами были темные круги, похожие на фингалы, а кожа приобрела нездоровый желтоватый оттенок.

— Что происходит? — промямлил он, но Софи промчалась мимо.

Она не знала, что ответить. Она знала только, что ее брат там, внизу.

Дом снова затрясся. Стены и пол задрожали. Все картины на стене слева от Софи закачались и съехали набок.

Перепуганная девочка пулей слетела на первый этаж, и в тот же миг открылась дверь спальни и на пороге возникла Жанна. На ней была атласная сине-зеленая пижама, но уже в следующую секунду Жанна облачилась в металлические доспехи и в ее руке оказался меч с широким лезвием.

— Иди назад! — крикнула она с явственным французским акцентом.

— Нет! Джош в опасности!

Жанна бросилась следом, позвякивая доспехами.

— Ладно, но держись за мной и справа, чтобы я всегда видела, где ты, — скомандовала она. — Ты видела Николя?

— Он проснулся, но выглядит неважно.

— Вымотался. В таком состоянии он боится творить магию. Это его убьет.

— Где Франсис?

— Наверное, работает на чердаке. Но в комнате звукоизоляция, и он наверняка в наушниках, в придачу сделал басы на полную громкость. Вряд ли он что-то услышит.

— Он ведь должен был почувствовать, как дом трясется!

— Да он решит, что это басы.

— Я не знаю, где Скетти, — сказала Софи, пытаясь побороть клокочущую в груди панику.

— Если повезет, то она на кухне с Джошем. Если да, то с ним все в порядке, — добавила Жанна. — А теперь за мной.

Держа меч обеими руками, женщина осторожно спустилась по последнему лестничному пролету и вышла в отделанный мрамором широкий вестибюль. Она остановилась так неожиданно, что Софи чуть не врезалась в нее. Жанна указала на парадный вход. Софи заметила белую, как призрак, фигуру за витражами, а потом раздался жуткий хруст, и в дверь вонзился топор. Парадная дверь разлетелась дождем щепок и осколков стекла.

В вестибюль вошли двое.

В свете резной хрустальной люстры Софи увидела, что это молодые женщины в белых кольчугах, а их лица спрятаны под шлемами. Одна держала в руках меч и топор, а другая несла меч и копье. Софи среагировала инстинктивно. Схватив правое запястье левой рукой, она растопырила пальцы ладонью вверх. Зелено-голубые огоньки вспыхнули на полу прямо перед двумя девушками, взлетев вверх плотной стеной изумрудного огня.

Женщины не колеблясь прошли сквозь огонь, но остановились, увидев Жанну в доспехах. Они переглянулись, явно растерянные.

— Ты не серебряный человек. Кто ты? — спросила одна из них.

— Это мой дом, и мне кажется, это я должна задавать вопросы, — с вызовом ответила Жанна.

Она развернулась левым плечом к женщинам и, держа меч двумя руками, угрожающе выставила его вперед. Кончик меча медленно выписывал в воздухе восьмерку.

— Отойди в сторону. Мы не будем с тобой драться, — сказала другая женщина.

Жанна подняла меч и поднесла рукоять ближе к лицу, нацелив кончик меча вверх.

— Вы пришли в мой дом и требуете, чтобы я отошла в сторону, — возмущенно произнесла она. — Да кто вы такие?

— Мы дизиры, — спокойно ответила женщина с мечом и копьем. — Мы пришли за Скатой. С ней мы и будем драться. Но не стой у нас на пути, иначе эта драка станет и твоей.

— Тень — мой друг, — сказала Жанна.

— Тогда ты наш враг.

Валькирии без предупреждения бросились в атаку. Одна замахнулась мечом и копьем, а другая — мечом и топором. Меч Жанны сверкнул в воздухе, и в молниеносной схватке она сбила на землю топор и копье.

Дизиры попятились и рассредоточились по бокам от Жанны. Ей пришлось все время вертеть головой, чтобы уследить за обеими.

— Ты хорошо дерешься.

Жанна улыбнулась, точно дикий зверь, демонстрирующий свой оскал.

— У меня были лучшие учителя. Меня тренировала сама Ската.

— А я-то думаю, откуда мне знаком этот стиль, — сказала вторая дизира.

Жанна быстро водила серыми глазами из стороны в сторону, пытаясь уследить за двумя валькириями сразу.

— Не знала, что у меня есть стиль.

— У Скаты его тоже нет.

— Кто ты? — спросила дизира справа. — За всю жизнь я встречала лишь нескольких, кто смог нам противостоять. И они не были людьми.

— Меня зовут Жанна д’Арк, — просто ответила она.

— Никогда о тебе не слышала, — сказала дизира, и пока она говорила, ее сестра, которая стояла слева, приготовилась бросить копье…

Ее орудие вспыхнуло обжигающим пламенем.

С диким воем дизира швырнула копье в сторону. Оно ударилось о землю, и древко превратилось в пепел, а острый металлический наконечник полностью расплавился.

Стоявшая на нижней ступеньке Софи от удивления вытаращила глаза. Она не знала, что способна на такое.

Дизира справа от Жанны выскочила вперед, рисуя мечом и топором смертельно опасный узор в воздухе, и ударила по мечу Жанны, вновь начиная безжалостную атаку.

Вторая дизира набросилась на Софи.

Поджог копья отнял у Софи много сил, и она прислонилась к перилам. Но нужно было помочь Жанне. И спасти Джоша. Со всей силы нажав на внутреннюю сторону запястья, Софи попыталась вызвать огненную магию. Из руки пошел дым, но огонь не появился.

Дизира шагнула вперед и оказалась в двух шагах от девочки. Софи стояла на ступеньке, и их лица были почти на одном уровне.

— Так это ты серебряный человек, которого так отчаянно разыскивает английский волшебник?

В лиловых глазах валькирии, спрятанных за железной маской, отразилось презрение.

Судорожно вздохнув, Софи выпрямилась. Она раскинула руки и сжала кулаки. Закрыв глаза и сделав глубокий вдох, она попыталась успокоить бешено бьющееся сердце и представила огненную перчатку. Она увидела, как соединяет руки, лепит огненный шар, будто колобок из теста, и швыряет в женщину, стоящую перед ней. Но когда Софи открыла глаза, по коже бегали лишь легкие голубые огоньки. Она хлопнула в ладоши, и искры перепрыгнули на кольчугу валькирии, не причинив ей вреда.

Дизира ударила мечом по ладони в перчатке.

— Твои огненные фокусы меня совсем не впечатляют.

Жуткий грохот со стороны кухни снова сотряс весь дом. Узорчатая люстра в центре коридора закачалась и мелодично зазвенела. Вместе с ней заплясали тени.

— Джош, — прошептала Софи.

Ее страх обернулся злостью. Это существо мешает ей добраться до брата! Злость придала ей силы. Вспомнив то, что Сен-Жермен делал на крыше, девочка ткнула указательным пальцем в валькирию и выпустила свою ярость одним сконцентрированным лучом.

Желто-черное толстое огненное копье выскочило из пальца Софи и взорвалось от соприкосновения с кольчугой дизиры. Пламя охватило валькирию, ударная сила бросила ее на землю. Она выкрикнула что-то нечленораздельное, похожее на волчий вой.

Жанна воспользовалась моментом и начала атаку. Она упорно теснила противника к зияющей на месте двери дыре. Эти две женщины были равны по силам: меч Жанны был длиннее и тяжелее, зато дизира действовала сразу двумя орудиями. К тому же Жанна уже давно не носила доспехов и не сражалась мечом. Она чувствовала, как от тяжести металла заныли мышцы в плечах, коленях и бедрах. Нужно было положить этому конец.

Сраженная валькирия вскочила на ноги. Передняя часть кольчуги приняла на себя весь огонь, и звенья расплавились, как мягкий воск. Валькирия сгребла кольчугу в кулак и сорвала ее с себя. Простая белая рубаха под ней обуглилась и почернела, и в ткань даже вплавились части звеньев.

— Деточка, — прошептала дизира, — сейчас я тебе объясню, почему нельзя играть с огнем.

 

Глава 31

Длинный липкий язык Нидхёгга выстрелил в Скату, крепко обхваченную когтями чудовища и прижатую к стене. Воительница сражалась в полной тишине, пытаясь выбраться из железной хватки монстра. Она дергалась из стороны в сторону, нащупывая опору на скользком кафельном полу. Но пока ее руки были прижаты к бокам, она не могла пустить в ход кинжалы.

Джош знал, что если остановится хотя бы подумать, то не сможет сделать то, что должен сделать. От запаха чудовища его начинало тошнить, и сердце билось так сильно, что он не мог перевести дух.

Раздвоенный язык задел стол, оставив прожженный след в дереве. Потом язык насквозь пронзил деревянный стул и устремился к голове воительницы.

Надо только представить, что язык Нидхёгга — это футбольный мяч… Джош поднял Кларент высоко над головой, как показывала ему Жанна, и бросился вперед, атакуя (прием, которому тренер в их последней школе безуспешно пытался научить его, потратив целый учебный год).

Но уже в прыжке он понял, что не рассчитал. Язык движется слишком быстро, а он находится слишком далеко. Сделав последнее отчаянное усилие, Джош метнул меч как копье.

Плоской стороной клинок ударил по мясистому языку Нидхёгга. И прилип.

Годы тренировок по тхэквондо не прошли даром. Когда Джош рухнул на кафельный пол, он сильно ударился, но умудрился шлепнуть рукой по полу и, ловко перекатившись вперед, быстро вскочил на ноги… всего в нескольких сантиметрах от мясистого языка, с которого капала кислотная слюна. И от меча.

Ухватившись за рукоять, он изо всех сил потянул меч на себя, и тот отлепился от языка с таким звуком, который издает застежка-липучка. Язык зашипел, как масло на горящей сковородке, и улетел обратно в рот монстра. Джош понял, что если остановится, то они со Скетти оба погибнут. Он вонзил Кларент в лапу чудовища прямо над запястным суставом. Клинок гладко вошел в чешуйчатую, как у аллигатора, шкуру, меч задрожал, и от пронзительного звука, изданного чудовищем, у Джоша заложило уши. Он почувствовал, как теплая волна прокатилась по рукам и проникла в грудь. А через секунду прилив сил и энергии прогнал всю боль и слабость. Аура Джоша ослепительно засверкала, и когда он выдернул меч из плоти чудовища, вокруг меча засветился ореол.

— Когти, Джош! Отруби когти! — прохрипела Ската.

Нидхёгг сильно встряхнул ее, оба меча выпали из ее рук и со звоном упали на пол.

Джош бросился на монстра, пытаясь отрубить когти, но тяжелый каменный клинок в последний момент повернулся и отскочил от лапы. Джош попробовал снова и на этот раз ударил по панцирю так, что искры полетели.

— Эй! Осторожнее! — завопила Ската, когда клинок оказался в опасной близости от ее головы. — Это одно из немногих орудий, которыми меня очень даже можно убить!

— Извини, — пробормотал Джош сквозь зубы. — Я никогда этого не делал.

Он снова ударил по когтям, и в лицо воительницы полетели искры.

— Почему нам нужен коготь? — пропыхтел мальчик, пытаясь разрубить бронированную кожу.

— Его можно убить только его же когтем, — сказала Ската удивительно спокойным голосом. — Берегись! Назад!

Джош обернулся как раз в тот миг, когда огромная голова чудища метнулась вперед, выстрелив белым языком. Этот удар предназначался ему. Движения монстра были молниеносны. Бежать было некуда: если он отскочит, то язык попадет в Скетти. Упершись ногами в пол, Джош обхватил обеими руками рукоять Кларента и выставил меч перед собой. Он закрыл глаза перед надвигающимся ужасом… но тут же открыл. Если уж умирать, то с открытыми глазами.

Это было похоже на видеоигру, только в этой игре можно было погибнуть по-настоящему. Почти как в замедленной съемке он увидел, как кончики раздвоенного языка обхватили клинок меча, будто собираясь выдернуть его из рук Джоша. Мальчик сжал меч, не собираясь отдавать его.

Когда язык чудовища коснулся каменного клинка, эффект последовал незамедлительно.

Чудовище замерло, потом забилось в конвульсиях и зашипело, как будто изошло паром. Кислота, капающая с языка, забурлила на клинке, и меч задрожал в руках Джоша, вибрируя, как камертон. Он стал нагреваться все сильнее и сильнее, пока не раскалился добела. Джош зажмурил глаза…

…и в голове у него замелькали образы: разрушенный ландшафт с черной скалой, испещренный озерцами бурлящей огненно-красной лавы, а вверху небо набухло грязными облаками, из которых идет дождь из пепла и золы. По небу распростерлись, свисая с облаков, корни какого-то гигантского дерева. Из этих корней сыплется белый, как кости, пепел. Они рассыпаются, сморщиваются и погибают…

Нидхёгг отдернул почерневший язык.

Джош ахнул и открыл глаза. Его аура вспыхнула снова, сильнее и ярче, почти ослепив его. Джош в панике замахал мечом перед собой и стал пятиться, пока не уперся лопатками в стену кухни. Он яростно заморгал, потому что ему очень хотелось протереть глаза, но он не смел выпустить меч. Вокруг него падали кирпичи, осыпалась штукатурка, трескалось дерево, и он сгорбился, ожидая, что сейчас что-нибудь обрушится ему на голову.

— Скетти! — позвал он.

Но ответа не было.

Джош закричал громче:

— Скетти!!!

Щурясь и моргая, чтобы перед глазами перестали плясать пятна, он увидел, как чудовище тащит Скату из дома. Его бурый язык беспомощно болтался в углу пасти. Едва не раздавив воительницу в лапах, он выпрямился во весь рост и двинулся через разоренный сад, выбив длинным хвостом несколько кусков из стены дома и разбив последнее целое окно. Затем чудовище поднялось на две задние лапы, как ошейниковая игуана, и затопало по переулку, чуть не раздавив фигуру в белой кольчуге, которая стояла на стреме. Фигура без колебаний умчалась следом за чудовищем.

Джош, ковыляя, вышел через пробитую в стене дома дыру и остановился. Оглянувшись, он увидел кухню, от которой остались одни обломки. Потом он посмотрел на меч в своих руках и улыбнулся. Он остановил чудовище. Его улыбка расплылась до ушей. Он отпугнул чудовище и спас сестру и всех в доме… кроме Скетти.

Глубоко вздохнув, Джош спрыгнул со ступенек и бросился через сад в переулок по следам монстра.

— Поверить не могу, что делаю это, — пробормотал он. — Мне ведь даже не нравится Скетти. Ну… не настолько сильно, — поправил он себя.

 

Глава 32

Никколо Макиавелли всегда был очень осторожным.

Он пережил правление жестокого рода Медичи во Флоренции и даже процветал в те времена когда интриги были неотъемлемой частью жизни, а жестокая смерть и убийства стали обычным делом. В своей самой известной книге «Государь» он впервые высказал мнение о том, что хитрость, увертки, ложь и обман совершенно приемлемы для правителя.

Макиавелли сумел выжить, потому что он был хитер, осторожен, умен, а главное — коварен.

Так что же нашло на него, когда он решился позвать дизир? В языке валькирий нет слова «хитрость», и они не знают значения слова «осторожность». В их понимании это очень умный и коварный поступок — привести Нидхёгга, первобытного монстра, не поддающегося контролю, в центр современного города.

И он позволил им сделать это.

Теперь по улице разносились звон разбитого стекла, треск дерева и грохот камней. В каждой машине и в каждом доме района орали сирены сигнализации, и во всех домах в переулке горел свет, хотя никто не решался высунуться на улицу.

— Что же там происходит? — вслух подумал Макиавелли.

— Нидхёгг угощается Скатой? — рассеянно предположил Ди.

Телефон завибрировал и отвлек его.

— Ничего подобного! — вдруг закричал Макиавелли.

Он распахнул дверь машины, выскочил наружу, схватил Ди за шиворот и потащил его из машины.

— Дагон! Выходи! — крикнул он.

Ди попытался встать на ноги, но Макиавелли продолжал тащить его подальше от машины.

— Ты спятил? — завизжал доктор.

Внезапно лопнуло стекло — это Дагон выбросился через лобовое стекло. Он соскользнул с капота и приземлился рядом с Макиавелли и Ди, но волшебник даже не посмотрел на него. Он наконец увидел то, что так испугало итальянца.

Нидхёгг на двух мощных задних лапах несся по узкому переулку в их сторону. В его передних лапах висела обмякшая рыжеволосая девушка.

— Назад! — заорал Макиавелли и припал к земле, потащив за собой Ди.

Нидхёгг перешагнул через длинную черную немецкую машину. Одна задняя лапа наступила прямо на середину крыши и примяла машину к асфальту. Лопнули стекла, осколки полетели как шрапнель, машина прогнулась в середине, передние и задние колеса оторвались от земли.

Чудовище исчезло в ночи.

Мгновение спустя облаченная в белое дизира практически перелетела через остатки машины и кинулась вслед чудовищу.

— Дагон! — прошептал Макиавелли, перевернувшись. — Дагон, где ты?

— Я здесь.

Водитель плавно поднялся на ноги и стряхнул с черного костюма осколки стекла. Он снял потрескавшиеся темные очки и бросил их на землю. В его круглых немигающих глазах заиграли все цвета радуги.

— Он нес Скату, — сказал Дагон, ослабив черный галстук и расстегивая верхнюю пуговицу белой рубашки.

— Она мертва? — спросил Макиавелли.

— Я не поверю, что она мертва, пока сам не увижу.

— Согласен. За все эти годы о ее мнимой смерти сообщали слишком часто. И вдруг она снова появляется неизвестно откуда! Нам нужно увидеть ее труп.

Ди выбрался из грязной лужи. Он подозревал, что Макиавелли специально толкнул его туда. Выливая из ботинка воду, он заметил:

— Если она у Нидхёгга, то она мертва. Мы победили.

Дагон скосил на волшебника свои рыбьи глаза.

— Ты, моргающий, высокомерный идиот! Что-то в доме отпугнуло Нидхёгга, вот почему он убежал! И это была не Тень, потому что он ее схватил. Не забывай, это чудовище ничего не боится! Туда вошли три дизиры, а вышла только одна! Там произошло что-то ужасное!

— Дагон прав. Это катастрофа. Нам нужно полностью пересмотреть стратегию. — Макиавелли повернулся к водителю. — Я обещал тебе, что если дизиры провалят задание, то Ската твоя.

Дагон кивнул.

— Вы всегда держали слово.

— Ты работаешь на меня уже почти четыреста лет. Ты всегда был мне предан, я обязан тебе жизнью и свободой. Я освобождаю тебя от службы, — объявил Макиавелли. — Иди и найди тело Тени. И если она до сих пор жива, делай все, что считаешь нужным. Иди же и будь осторожен, дружище.

Дагон двинулся в путь, но вдруг остановился и спросил:

— Как вы меня назвали?

Макиавелли улыбнулся.

— Дружище. Будь осторожней, — предупредил он заботливо. — Тень не просто опасна, она убила многих моих друзей.

Дагон кивнул. Он снял ботинки и носки, обнажив перепончатые лапы с тремя пальцами.

— Нидхёгг наверняка отправился к реке, это его стихия. — Внезапно полный острых зубов рот Дагона расплылся в подобии улыбки. — А вода — мой дом.

И он умчался в ночь, шлепая босыми ногами по тротуару.

Макиавелли оглянулся и посмотрел на дом. Дагон прав: что-то отпугнуло Нидхёгга. Что же там случилось? И где еще две дизиры?

Послышались шаги, и из переулка вдруг выбежал Джош Ньюман, неся в руках каменный меч, из которого сочился золотой огонь. Не глядя по сторонам, он обежал вокруг разбитой машины и бросился по следу монстра, помеченному разбушевавшимися сиренами автосигнализации.

Макиавелли повернулся к Ди.

— Кажется, это тот американский мальчик?

Ди кивнул.

— Ты видел, что он нес? Похоже на меч, — медленно проговорил Макиавелли. — Каменный меч? Но ведь это не Экскалибур?

— Нет, — коротко ответил Ди.

— Но у этого меча определенно каменный клинок.

— Это не Экскалибур.

— Откуда ты знаешь? — спросил Макиавелли.

Ди полез под пальто и достал короткий каменный меч, точно такой же, какой нес Джош. Клинок дрожал, почти незаметно вибрируя.

— Потому что Экскалибур у меня, — ответил Ди. — А у мальчишки его точная копия, Кларент. Мы всегда подозревали, что он у Фламеля.

Макиавелли закрыл глаза и поднял лицо к небу.

— Кларент. Неудивительно, что Нидхёгг сбежал из дома!

Он покачал головой: да разве может случиться что-нибудь хуже этого?

Телефон Ди снова завибрировал, и оба подпрыгнули. Волшебник чуть не разломал аппарат на части.

— Что? — рявкнул он в трубку.

Примерно минуту он слушал, потом очень аккуратно закрыл телефон и сказал еле слышно:

— Перенель сбежала. Она свободна и блуждает по Алькатрасу.

Качая головой, Макиавелли развернулся и пошел по переулку к Елисейским Полям. Он получил ответ на свой вопрос. Случилось кое-что еще хуже, совсем скверное. Если Николя Фламель просто пугал Макиавелли, то Перенель приводила его в ужас.

 

Глава 33

— Я тебе не деточка! — разозлилась Софи Ньюман. — И я знаю не только огненную магию, дизира…

Имя всплыло у нее в памяти, и вдруг Софи узнала все, что знала об этих существах Аэндорская ведьма и за что она их презирала.

— Я знаю, кто вы! — крикнула девочка, и в ее глазах зажегся серебряный огонь. — Вы валькирии!

Даже среди старейшин дизиры не были до конца своими. Они никогда не жили на Дану-Талис и держались холодных северных земель на полюсе мира, в краю колючих ветров и дождя со снегом.

В смутные времена после падения Дану-Талис мир повернулся на своей оси и большую часть планеты охватили великие морозы. С севера и юга плыли льдины, сгоняя людей в пределы тонкого и все еще зеленого пояса вокруг экватора. Исчезали целые цивилизации, разрушенные изменившимся климатом, эпидемиями и голодом. Поднимались уровни морей, затопляя прибрежные города, изменяя ландшафты, а внутри континентов обледенение стирало с лица земли города и деревни.

Дизиры вскоре поняли, что способность к выживанию в суровом северном климате дает им особое преимущество перед другими расами и цивилизациями, которые не могли справиться со смертоносной бесконечной зимой. Армии диких женщин-воинов быстро захватили большую часть севера, порабощая города, избежавшие обледенения. Дизиры беспощадно уничтожали любого, кто пытался им противостоять, и за это они получили свое второе имя — валькирии, то есть «выбирающие убитых».

Очень быстро валькирии взяли контроль над замерзшей империей, которая охватила все северное полушарие. Они заставили людей-рабов поклоняться им как богам и даже требовали жертвоприношений. Любые бунты жестоко подавлялись. Когда обледенение начало распространяться дальше, дизиры стали поглядывать на юг, на остатки цивилизации, которые еще пытались бороться за выживание.

Перебирая мелькающие в голове образы, Софи увидела, как в одну-единственную ночь закончилось правление дизир. Она узнала, что случилось тысячелетия назад.

Аэндорская ведьма сотрудничала с омерзительным старейшиной Хроносом, который управлял самим временем. Ей пришлось пожертвовать глазами, чтобы увидеть извилистые линии времени, но она никогда не жалела об этой жертве. Пронесясь через десять тысяч лет, она выбрала одного воина из каждого тысячелетия, а потом Хронос нырнул в каждую эпоху, чтобы переместить этих воинов в ледниковый период.

Софи знала, что ведьма специально потребовала, чтобы ее внучку Скату перенесли в прошлое для сражения с дизирами.

Именно Тень возглавила атаку на крепость дизир. Это был город из прочного льда на вершине мира. Ската уничтожила королеву валькирий Брунгильду и бросила ее в кратер извергающегося вулкана.

К тому времени, когда солнце появилось из-за горизонта, силы валькирий были разбиты навсегда, а их холодный город лежал в растаявших руинах. Выжила лишь горстка жителей. Они бежали в жуткое ледяное царство теней, в которое не сунулась бы даже Ската. Выжившие дизиры назвали ту ночь Рагнарёк, Судный день богов, и поклялись вечно враждовать с Тенью.

Софи сложила руки, и в ее ладонях появился маленький смерч. Огонь и лед уничтожили дизир в прошлом. А что, если использовать немного огненной магии, чтобы подогреть ветер? В тот момент, когда у Софи возникла эта идея, дизира прыгнула вперед, подняв меч высоко над головой.

— Ты нужна Ди живой, но он не сказал «целой и невредимой»! — прорычала она.

Софи поднесла руки ко рту, прижала большой палец левой руки к «спусковому крючку» на запястье и сильно дунула. Смерч штопором опустился на пол и начал расти. Он прыгнул раз, прыгнул два… и ударил по дизире.

Софи подогревала воздух, пока не стало жарко, как в печке. Обжигающий смерч захватил валькирию, закружил ее и подбросил высоко в воздух. Дизира упала на хрустальную люстру, разбив все лампочки, кроме одной. В наступившем полумраке танцующий на полу смерч засветился оранжевым светом.

Валькирия рухнула на землю, но тут же вскочила на ноги — осколки стекла даже не успели упасть на землю. Ее бледная кожа раскраснелась, как будто обгорела на солнце, а белесые брови совсем выгорели. Не произнеся ни слова, она размахнулась и тяжелым клинком прорубила перила рядом с рукой Софи.

— Скетти!

Софи услышала голос брата, доносящийся из кухни. Джош в опасности!

— Скетти! — снова позвал он.

Валькирия ринулась вперед. Еще один горячий смерч захватил ее, вырвал из рук меч и швырнул ее в сторону, прямо на сестру, которая загнала Жанну в угол. Дизиры упали на пол, звеня оружием и доспехами.

— Жанна! Прочь оттуда! — закричала Софи.

Из пальцев девочки заструился туман. Толстые ленточки дыма обвились вокруг женщин, обматывая их цепями обжигающе горячего воздуха. Софи понадобилась огромная сила воли, но ей удалось сгустить туман, закручивая его все быстрее вокруг бьющихся дизир, пока не получился похожий на мумию кокон. Примерно в такой же кокон закутала саму Софи ведьма.

Софи почувствовала, что слабеет, от навалившейся усталости у нее отяжелели плечи и началась резь в глазах, как будто сыпанули песком. Собрав остатки сил, она хлопнула в ладоши и понизила температуру воздуха в туманном коконе так быстро, что он замерз и превратился в одну большую ледышку.

— Вот и отлично. Там вы будете как дома, — хрипло прошептала Софи.

Она осела на пол, однако заставила себя подняться на ноги и уже хотела броситься в кухню, но Жанна остановила ее.

— Не надо. Сначала я.

Женщина шагнула в кухню, потом оглянулась и посмотрела на ледяную глыбу, внутри которой едва виднелись две дизиры.

— Ты спасла мне жизнь, — тихо произнесла она.

— Ты бы ее победила, — уверенно сказала Софи.

— Может быть, — кивнула Жанна. — А может, и нет. Я уже не такая юная, как когда-то. Но ты все равно спасла мне жизнь, — повторила она, — и я навсегда у тебя в долгу.

Вытянув вперед левую руку, она положила ладонь на дверь кухни и легко нажала. Дверь со щелчком отворилась.

И тут же слетела с петель.

 

Глава 34

Граф Сен-Жермен вальяжно спускался по лестнице из своей студии, засунув в уши крошечные звуконепроницаемые наушники. Его внимание было полностью поглощено экраном MP3-плеера. Он пытался создать новый плейлист из десяти своих любимых песен. «Gladiator», естественно, «The Rock»… «Star Wars» первые и единственные, «El Cid», разумеется «The Crow», возможно…

Он остановился на нижней ступеньке и машинально поправил картину, которая криво висела на стене. Он сделал еще шаг и понял, что золотой диск в рамочке тоже накренился. Окинув взглядом коридор, граф внезапно заметил, что все картины висят под странными углами. Нахмурившись, он вытащил наушники…

И услышал, как Джош выкрикивает имя Скетти…

И услышал звон металла…

И понял, что в воздухе пахнет ванилью и лавандой…

Сен-Жермен слетел вниз по лестнице на следующий этаж и нашел там алхимика. Тот сидел, измученный, сгорбившийся, в дверях своей комнаты. Граф хотел остановиться, но Николя махнул рукой, чтобы тот бежал дальше.

— Скорее! — прошептал он.

Сен-Жермен помчался по коридору к лестнице, ведущей вниз…

По вестибюлю как будто пронесся тайфун.

Обломки двери висели на одной петле. От старинной хрустальной люстры осталась только одна мигающая лампочка. Обои свисали гигантскими завитками, обнажая потрескавшуюся штукатурку. Перила были разрублены, кафельные плитки разбиты.

А в центре вестибюля стояла огромная ледяная глыба. Сен-Жермен осторожно подошел к глыбе и провел рукой по гладкой поверхности. Лед был такой холодный, что к нему примерзала кожа. Сен-Жермен разглядел две фигуры в белом, которые переплелись внутри. Они замерзли с уродливыми гримасами, их изумленные голубые глаза как будто следили за ним.

В кухне треснуло дерево. Сен-Жермен развернулся и побежал туда, выращивая на руках перчатки из бело-голубого огня.

Он еще не знал, что разрушения в вестибюле — цветочки по сравнению с тем, что ждет его в кухне.

Целая стена дома была уничтожена.

Софи и Жанна стояли посреди руин. Жена графа крепко прижимала к себе дрожащую девочку, удерживая ее на ногах. На Жанне была сине-зеленая атласная пижама, но она до сих пор сжимала в перчатке свой меч. Она обернулась к мужу, вошедшему в кухню, и сказала по-французски:

— Ты пропустил самое интересное.

— Я ничего не слышал, — повинился он на том же языке. — Расскажи.

— Все случилось за несколько минут. Мы с Софи услышали шум в задней части дома. Сбежали вниз, и в тот же момент в дом вломились две женщины. Это были дизиры, и они сказали, что пришли за Скатой. Одна напала на меня, другая — на Софи.

Хотя Жанна говорила на малоизвестном диалекте французского языка, она все равно перешла на шепот:

— Франсис, эта девочка… она необыкновенная. Она соединила две магии, огонь и воздух, чтобы победить дизир. А потом окутала их в туман и заморозила.

Сен-Жермен покачал головой.

— Физически невозможно использовать больше одной магии одновременно…

Его голос упал до шепота. Доказательство способностей Софи стояло посреди вестибюля. Согласно легенде, самые могущественные старейшины умели применять магии всех стихий одновременно. В древнейших мифах говорилось, что это стало одной из причин того, что Дану-Талис затонула.

— Джош пропал! — встрепенулась Софи.

Она высвободилась из объятий Жанны и повернулась к графу. За его спиной она увидела бледного как смерть Фламеля, который стоял, привалившись к косяку.

— Чудовище похитило Джоша, — в отчаянии произнесла Софи. — И Скетти бросилась ему на помощь.

Алхимик, шаркая, вышел на середину комнаты, обхватил себя руками, как будто ему стало холодно, и огляделся вокруг. Потом он наклонился и подобрал два кинжала Тени, лежащие среди обломков. Остальные с испугом увидели слезы в его глазах.

— Мне очень жаль, — сказал он, — очень, очень жаль. Я принес ужас и разрушения в этот дом. Этому нет прощения.

— Мы все отстроим заново, — добродушно сказал Сен-Жермен. — Нам как раз нужен был повод для ремонта.

— Николя, — очень серьезно проговорила Жанна, — что здесь произошло?

Алхимик подтащил к себе единственный в комнате целый стул и плюхнулся на него. Он сгорбился, уперев локти в колени, и стал смотреть на сверкающие мечи, поворачивая их в руках.

— Там в глыбе льда дизиры. Это валькирии, заклятые враги Скаты, хотя она никогда не говорила мне почему. Я знаю, что они преследуют ее уже много столетий и всегда вступали в союз с ее врагами.

— Это их рук дело? — Сен-Жермен окинул взглядом кухню.

— Нет. Но они, очевидно, привели с собой того, кто это натворил.

— Что стало с Джошем? — спросила Софи.

Не надо было оставлять его в кухне! Надо было подождать вместе с ним. Она бы победила того, кто влез в дом. Николя поднял оружие Скаты.

— Думаю, вопрос в том, что стало с воительницей. Сколько веков ее знаю, она никогда не выпускала из рук свои мечи. Боюсь, ее похитили.

— Мечи… мечи… — Софи начала отчаянно шарить среди мусора. — Когда я пошла спать, Джош как раз вернулся с тренировки. У него был каменный меч, который вы ему дали.

Она вызвала ветер, чтобы поднять груду тяжелых кирпичей и расчистить под ними пол. Где меч? В душе у Софи загорелась искра надежды. Если бы его схватили, меч ведь тоже был бы на полу! Она выпрямилась и оглядела комнату.

— Кларента здесь нет.

Сен-Жермен подошел к дыре на том месте, где раньше был черный ход. Сад лежал в руинах. От фонтана был отбит большой кусок камня, а чаша раскололась надвое. Сен-Жермен не сразу узнал груду металла, которая раньше была калиткой. И только потом он осознал, что не хватает всей задней стены. От трехметровой стены остался один фундамент. По всему саду валялись разбитые и даже растертые в порошок кирпичи, как будто на стену что-то обрушилось снаружи.

— Что-то большое, очень большое было в саду, — задумчиво сказал граф.

Фламель поднял голову.

— Чувствуешь запах? — спросил он.

Сен-Жермен потянул носом воздух.

— Змеей воняет, — уверенно ответил он. — Но это не запах Макиавелли.

Он вышел в сад и вдохнул всей грудью.

— Здесь чувствуется сильнее. — Он закашлялся. — Вонь противнее, гораздо противнее. Это запах чего-то очень-очень древнего…

Внимание Сен-Жермена привлек вой автомобильных сирен. Он пересек сад, забрался на разрушенную стену и посмотрел на улицу. Выли сирены сигнализации в домах и машинах, в основном слева, и во всех домах горел свет. На углу переулка стояла раздавленная черная машина.

— Что бы ни напало на этот дом, — сказал он, вернувшись в кухню, — но там в конце улицы машина за двести тысяч евро, и ей место только на складе металлолома.

— Нидхёгг! — в ужасе прошептал Фламель.

Теперь все встало на свои места.

— Дизиры привели Нидхёгга. — Он нахмурился. — Но даже Макиавелли не посмел бы привести такое чудовище в большой город. Он слишком осторожен.

— Нидхёгг? — хором спросили Жанна и Софи и переглянулись.

— Нечто вроде гибрида динозавра и змеи, — объяснил Фламель. — И возможно, он старше этой планеты. Думаю, он схватил Скату и Джош пошел ее спасать.

Софи покачала головой.

— Он не мог этого сделать, не мог… Он ужасно боится змей.

— Тогда где он? — спросил Фламель. — Где Кларент? Это единственное объяснение: он взял меч и ушел на поиски Тени.

— Но я слышала, как он звал ее на помощь…

— Ты слышала, как он выкрикивает ее имя. Наверное, он звал ее.

Сен-Жермен кивнул:

— Теперь все ясно. Дизирам нужна только Ската. Нидхёгг схватил ее и убежал. А Джош бросился следом.

— Может, он схватил Джоша, а Ската бросилась следом, — предположила Софи. — Это скорее на нее похоже.

— Нидхёггу не нужен Джош. Он бы просто съел его. Нет, мальчик действовал по собственной инициативе.

— Вот это смельчак, — заметила Жанна.

— Да ведь Джош трусишка… — начала Софи, но сразу поняла, что это неправда.

Он всегда вступался за нее в школе и защищал ее. Но почему он побежал спасать Скетти? Она ведь не так уж ему и нравится…

— Люди меняются, — сказала Жанна. — Никто не остается прежним.

Шум становился громче, и в общую какофонию влились сирены полицейских и пожарных машин и «скорой помощи».

— Николя, Софи, вы должны идти, — заторопил их Сен-Жермен. — Думаю, сюда сейчас заявится полиция, очень много полиции, и у них будет слишком много вопросов. А у нас нет ответов. Если они найдут вас здесь, без документов и паспортов, то задержат вас для допроса. — Он вытащил кожаный бумажник, прикрепленный к ремню цепочкой. — Здесь немного наличных.

— Я не могу… — запротестовал алхимик.

— Бери, — велел Сен-Жермен. — Не пользуйся кредиткой: Макиавелли может отследить твои операции. Я не знаю, сколько здесь пробудет полиция. Если я буду свободен, то встретимся сегодня в шесть у стеклянной пирамиды за Лувром. Если меня не будет там в шесть, постараюсь прийти в полночь или в шесть завтра утром.

— Спасибо, друг, — поблагодарил Николя и обратился к Софи: — Бери одежду, свою и Джоша, и все остальное, что вам нужно. Сюда мы не вернемся.

— Я помогу тебе, — сказала Жанна и заспешила из комнаты вместе с Софи.

Алхимик и его бывший ученик стояли среди руин кухни и слушали, как две женщины бегут наверх.

— Что будешь делать с ледяной глыбой в вестибюле? — спросил Николя.

— У нас в подвале есть большой морозильник. Засуну туда, пока полиция не уйдет. Как ты думаешь, дизиры мертвы?

— Дизир практически невозможно убить. Ты уж постарайся, чтобы лед не скоро растаял.

— Я как-нибудь отвезу эту глыбу к Сене и сброшу в реку. Если повезет, она не растает до Руана.

— А что ты скажешь полиции обо всем этом? — Николя махнул рукой вокруг себя.

— Может, взрыв бытового газа? — предложил Сен-Жермен.

— Неубедительно, — с улыбкой ответил Фламель, вспомнив, как отреагировали близнецы, когда он предложил то же самое.

— Неубедительно?

— Совершенно неубедительно.

— Ну, тогда я пришел домой и просто увидел все это, — сказал он, — что, в общем-то, близко к истине. Понятия не имею, что случилось. — Он вдруг лукаво улыбнулся. — Можно продать историю и фотографии в таблоиды. «Таинственные силы разрушили дом рок-звезды!»

— Все подумают, что это утка.

— Ну и пусть думают. А кстати, у меня ведь как раз выходит новый альбом. Отличная реклама!

Открылась дверь кухни, и вошли Софи и Жанна. Они обе переоделись в джинсы и рубашки, за спиной у них были одинаковые рюкзаки.

— Я иду с ними, — сообщила Жанна, прежде чем Сен-Жермен успел задать вопрос. — Им нужен проводник и защитник.

— И тебя, конечно, не переубедить? — спросил граф.

— Нет.

— Так я и думал. — Он обнял жену. — Будь осторожна, прошу тебя. Если Макиавелли и Ди готовы привести дизир и Нидхёгга в город, то они на грани отчаяния. А отчаянные люди склонны совершать глупости.

— Да, — согласился Фламель. — Это точно. А глупые люди делают ошибки.

 

Глава 35

Джош все время оборачивался пытаясь сориентироваться. Он уходил все дальше и дальше от дома Сен-Жермена и боялся потеряться. Но он уже не мог повернуть назад, не мог оставить Скетти на съедение этому зверю. Пока он может найти Триумфальную арку в конце Елисейских Полей, он сумеет разыскать и дом графа. В крайнем случае он просто последует за потоком полицейских и пожарных машин и «скорой помощи», которые мчались по главной улице, направляясь туда, откуда он убежал.

Он старался не задумываться над тем, что делает. Ведь стоит подумать о том, что он гоняется по Парижу за динозавроподобным чудовищем, и он остановится, а Скетти… Он не представлял, что тогда случится со Скетти. Но хорошего ждать не приходится…

Выследить Нидхёгга было проще простого. Чудовище бежало по прямой линии, руша на ходу бесчисленные улочки и переулки, идущие параллельно Елисейским Полям. Оно оставляло за собой сплошные разрушения, давило припаркованные у тротуаров машины, топая прямо по их крышам и оставляя лишь сплющенные обломки. В узких переулках оно своим длинным хвостом пробивало стальные шторки на витринах магазинов с обеих сторон улицы и разбивало стекло, которое эти шторки защищали. Ко всей вакханалии добавились сирены сигнализации в машинах и магазинах.

Внезапно внимание Джоша привлекла вспышка белого цвета.

Джош не забыл увиденную мельком фигуру в белом, стоявшую у дома Сен-Жермена. Он предположил, что это один из хозяев чудовища. И теперь, похоже, они тоже гонятся за зверем, а значит, они потеряли контроль над ним. Джош посмотрел вверх, пытаясь угадать время. Небо впереди него чуть окрасилось в розовый цвет — это значило, что он бежит на восток. Что же будет, когда город проснется и обнаружит, что по его улицам носится доисторическое чудовище? Начнется паника, наверняка подключат полицию и даже армию. Джош, конечно, ударил его своим мечом, но это не помогло. Почему-то ему казалось, что пули будут так же бесполезны.

Улицы становились все у же, и чудовищу приходилось замедлять шаг, потому что своими плечами он упирался в стены. Джош заметил, что догоняет фигуру в белом. Ему показалось, что это мужчина, но нельзя было сказать наверняка.

Джош бежал легко и даже не запыхался. Наконец-то принесли результат многие месяцы тренировок по футболу. Кроссовки бесшумно касались земли, и, наверное, фигура в белом даже не подозревала, что за ней следят. В конце концов, кому хватит ума бежать за монстром, вооружившись одним мечом? Но, подобравшись ближе, Джош заметил, что тот человек тоже несет в руках меч и нечто похожее на огромный молоток. Он узнал это оружие из игры «Warcraft»: это боевой молот, смертельно опасный вариант булавы. Подобравшись еще ближе, он увидел, что человек одет в белую кольчугу, железные сапоги и круглый шлем с забралом из кольчуги, закрывающим шею. Почему-то это даже не удивило Джоша.

Неожиданно фигура изменилась.

На глазах у мальчика облаченный в доспехи воин превратился в белокурую девушку ненамного старше самого Джоша, в кожаной куртке, джинсах и сапогах. Теперь она выделялась только мечом и молотом в руках. Девушка исчезла за углом.

Джош замедлил шаг: он не хотел наткнуться на девушку с мечом и молотом. И, подумав об этом, он догадался, что она вряд ли такая уж молодая.

Где-то впереди полетели в стороны кирпичи и стекло. Джош ускорил шаг, выскочил за угол и остановился. Чудовище застряло в переулке. Джош осторожно двинулся вперед. Похоже, очередная прямая на первый взгляд улица, которую выбрало чудовище для своего бегства, оказалась не такой уж прямой. В конце она изгибалась и сужалась, а верхние этажи двух домов были спроектированы так, что выступали вперед и нависали над тротуаром. Чудовище вломилось в пустое пространство между ними и выломало огромные куски из обоих зданий. Пытаясь протиснуться вперед, оно застряло и теперь билось из стороны в сторону, обрушивая кирпичи и стекло на улицу. Джош заметил в соседнем доме мужчину, который стоял у окна, разинув рот и вытаращив глаза от ужаса, потрясенный тем, что такое чудище беснуется у него под окном. На голову монстру упала цементная плита, но тот как будто даже не заметил этого.

Джош понятия не имел, что делать. Нужно добраться до Скетти, а значит, придется обойти вокруг чудовища, но между ним и стеной не было даже крохотного просвета. Он увидел, как по улице пронеслась та светловолосая женщина. Недолго думая, она запрыгнула на спину чудовищу и проворно забралась ему на голову, раскинув руки в стороны и держа оружие на изготовку.

«Сейчас она убьет его», — с облегчением подумал Джош. Может, тогда ему удастся подобраться и схватить Скетти?

Усевшись на широкую шею монстра, женщина нагнулась и нанесла резкий удар по обмякшему неподвижному телу Скаты. Пронзительный крик Джоша был заглушён воем сирен.

— Месье, позвольте доложить о происшествии. — Побелевший от ужаса полицейский передал трубку Никколо Макиавелли. — Офицер РАЙДа хочет говорить лично с вами.

Ди схватил мужчину за рукав и резко повернул к себе.

— Что случилось? — спросил он на безупречном французском, пока Макиавелли внимательно слушал, что ему говорят, заткнув пальцем второе ухо, чтобы заглушить шум.

— Я не уверен, месье. Определенно это ошибка. — Офицер полиции издал нервный смешок. — В нескольких улицах отсюда люди сообщают о монстре, который застрял в доме. Понимаю, это невероятно…

Его голос сошел на нет, когда он взглянул туда, где раньше в ряду других домов стояло прочное трехэтажное здание, а теперь была пробита дыра.

Макиавелли швырнул телефон обратно полицейскому.

— Дайте мне машину.

— Машину?

— Машину и карту, — рявкнул он.

— Да, месье. Можете взять мою.

Этот полицейский одним из первых прибыл на место происшествия после десятков звонков от перепуганных жителей. Он заметил Макиавелли и Ди, спешащих из переулка рядом с источником шума, и остановил их, решив, что они как-то связаны со взрывом. Его ярость быстро сменилась ужасом, когда выяснилось, что перепачканный грязью седовласый мужчина в рваном костюме — на самом деле глава ГУВБ.

Офицер отдал ключи от своей машины и потрепанную карту центра Парижа.

— Боюсь, это все, что у меня есть.

Макиавелли выхватил их у него из рук.

— Свободен. Иди управляй движением. Не подпускай к дому прессу и зевак. Ясно?

— Да, месье.

Полицейский умчался выполнять свой служебный долг, счастливый уже тем, что сумел сохранить работу. Кому захочется разозлить самого могущественного человека во Франции?

Макиавелли разложил карту на капоте машины.

— Мы здесь, — объяснил он Ди. — Нидхёгг направляется на восток, и скоро ему придется пересечь Елисейские Поля на пути к реке. Если он продолжит двигаться прежним курсом, то у меня есть все основания предполагать, что он выйдет… — его палец проткнул карту, — вот здесь.

Двое мужчин забрались в маленькую машину, и Макиавелли осмотрелся, пытаясь освоиться с управлением. Он уже не помнил, когда в последний раз водил машину. Обычно за рулем сидел Дагон. Наконец под рев мотора ему удалось сдвинуть машину с места. Сначала они неправильно развернулись и их занесло, а потом машина понеслась к Елисейским Полям, оставляя за собой следы от покрышек.

Ди молча сидел на пассажирском сиденье, обхватив одной рукой ремень безопасности, а другой вцепившись в приборную доску.

— Кто учил тебя водить? — спросил он дрожащим голосом, когда они отскочили от бордюра.

— Карл Бенц, — ответил Макиавелли. — Очень давно.

— И сколько колес было у той машины?

— Три.

Ди зажмурил глаза, когда они с ревом пронеслись через перекресток, чудом не врезавшись в грохочущий дорожный каток.

— И что мы будем делать, когда доберемся до Нидхёгга? — спросил он, решив сосредоточиться на основном вопросе и не думать о том, что Макиавелли за рулем — настоящая катастрофа похуже Нидхёгга.

— Это твои проблемы, — огрызнулся Макиавелли. — В конце концов, это ты его освободил.

— Но ты позвал сюда дизир. Так что отчасти это и твоя вина.

Макиавелли резко надавил на тормоза, и шины завизжали по асфальту. Двигатель выключился, машину тряхнуло, и она встала.

— Почему мы остановились? — возмущенно спросил Ди.

Макиавелли махнул рукой на окно.

— Слушай.

— Разве за этими сиренами что-то услышишь?

— Слушай, — повторил Макиавелли. — Что-то идет. — Он ткнул пальцем влево. — Вон там.

Ди опустил стекло. Через все сирены полицейских, пожарных машин и «скорой помощи» он услышал, как катятся камни, падают кирпичи и разбивается стекло…

Джош беспомощно наблюдал, как женщина, восседавшая верхом на монстре, замахнулась мечом на Скетти.

В этот самый момент чудовище двинуло плечами, высвобождаясь из стен, в которых застряло, и меч просвистел мимо, в опасной близости от головы рыжеволосой воительницы. Тогда женщина залезла повыше на широкую шею чудовища и сгребла в кулак его толстую шкуру, потом перевесилась через огромный немигающий глаз и ткнула в Скетти кончиком меча. Чудовище снова дернулось, и меч попал ему в лапу рядом с когтем, в котором была зажата воительница. Чудовище не среагировало, но Джош увидел, что клинок вонзился совсем близко от Скетти. Женщина снова наклонилась, и на этот раз она непременно добьется своего!

Надо что-то делать! Он ведь единственная надежда Скаты! Он не может просто стоять и смотреть, как убивают его друга! И Джош побежал. Там, в доме, его первый удар мечом по чудовищу не возымел эффекта, но когда он вонзил кончик клинка прямо в толстую шкуру…

Взяв Кларент двумя руками, как учила Жанна, Джош сделал последний рывок и подскочил к чудовищу. Как только мальчик вонзил свое орудие в хвост монстра, меч загудел в его руках.

В ту же секунду жар прокатился по его рукам вверх и охватил грудь. В воздухе сильно запахло апельсинами, и в следующее мгновение вспыхнула золотая аура Джоша, а потом затухла до красновато-рыжего свечения, которое исходило от меча, торчащего из толстой шишковатой шкуры зверя.

Джош повернул Кларент и выдернул его. Рана в бурой шкуре раскалилась и тут же начала запекаться до черной корки. Всего за миг это ощущение растеклось по нервной системе чудовища. Монстр внезапно поднялся на задние лапы, зашипел и завыл от боли. Он высвободился из тесных стен дома, так что обломки кирпичей, черепицы и деревянных балок посыпались градом, заставив Джоша откатиться в сторону. Он упал на землю, прикрывая голову от падающих обломков, и подумал, что нет ничего нелепее, чем умереть от удара куском черепицы. Белокурая женщина от неожиданности чуть не упала со спины чудовища. Она выронила боевой молот и отчаянно вцепилась в спину монстра, чтобы не свалиться прямо перед ним. Лежа на земле под градом кирпичей, Джош увидел, как из раны и до самого хвоста чудовища расползается толстая черная корка. Монстр снова встал на дыбы и протаранил угол дома, вывалившись на Елисейские Поля. Джош с облегчением увидел, что он до сих пор держит в передних лапах обмякшее тело Скетти.

Глубоко вздохнув, Джош вскочил на ноги и подхватил с земли меч. В тот же миг он почувствовал, как энергия завибрировала в его теле, обостряя все чувства. Он стоял и раскачивался на месте, наполняясь силами. А потом развернулся и бросился вслед за чудовищем. Ощущение было потрясающее. Хотя рассвет еще не наступил, он видел очень отчетливо, правда цвета были немного блеклые. Он ощущал миллионы запахов города даже рядом с горькой вонью животного. Слух стал таким острым, что он различал сирены машин «скорой помощи» в разных уголках города. Он даже чувствовал выемки в тротуаре через резиновые подошвы кроссовок. Джош взмахнул мечом перед собой. Меч загудел, и Джошу на мгновение почудилось, будто он слышит где-то вдалеке шепот и даже слова, которые не может понять. Впервые в своей жизни Джош почувствовал себя по-настоящему живым. Теперь он знал, как чувствовала себя Софи, когда в ней пробудили силы. Но если она была напугана новыми ощущениями, ему… было весело.

Вот чего он хотел. Больше всего на свете.

Дагон, шлепая, вышел в переулок, подхватил брошенный боевой молот дизиры и бросился за мальчиком.

Он видел, как вспыхнула аура мальчика, и теперь знал, что в этой ауре есть сила. Хотя являются ли они теми близнецами из легенды — другой вопрос. Очевидно, алхимик и Ди были в этом уверены. Но Дагон знал, что даже Макиавелли — один из умнейших людей человечества — не уверен до конца и краткая вспышка ауры вряд ли его убедит. Золотая и серебряная аура действительно редкость, пусть и не такая, как черная аура, и Дагон встречал как минимум четыре пары близнецов с солнечной и лунной аурами и еще больше отдельных людей.

Но Ди и Макиавелли не знали, что Дагон видел и самых первых близнецов.

Он был на Дану-Талис перед самым концом, во время Последней битвы. В тот решающий день, когда все знали, что судьба острова висит на волоске, он надел доспехи отца. Как и все, он сжался от ужаса, когда с вершины Пирамиды солнца ослепительно засверкали золотой и серебряный свет, демонстрируя свою древнюю силу. Магия стихий опустошила древний ландшафт и разбила остров в самом центре мира.

С тех пор Дагон редко спал. У него даже не было кровати. Как акула, он мог передвигаться во сне. Ему редко снились сны, а если снились, то всегда были одинаковыми: яркий кошмар о тех временах, когда в небесах зажглись золотой и серебряный огни и наступил конец света.

Он много лет служил Макиавелли. За эти столетия он повидал множество чудес и ужасов, но, вместе взятые, они были пустяком по сравнению с самыми значительными и увлекательными событиями древнейшей истории земли.

И Дагону начинало казаться, что эта ночь может стать такой же запоминающейся.

— Не каждый день увидишь подобное, — проворчал Ди.

Волшебник и Макиавелли увидели, как Нидхёгг протаранил здание с левой стороны Елисейских Полей, растоптал аккуратную аллею и двинулся напролом через дорогу. Он до сих пор сжимал в лапах Скетти, а на спине у него повисла дизира. Два бессмертных человека наблюдали, как, взмахнув хвостом, чудовище разом снесло несколько светофоров и метнулось на другую улицу.

— Он идет к реке, — догадался Макиавелли.

— А куда делся мальчишка? — подумал вслух Ди.

— Наверное, потерялся, — предположил Макиавелли, — или его растоптал Нидхёгг. А может, и нет, — добавил он, когда Джош Ньюман вышел из-за выкорчеванного дерева на широкую дорогу.

Мальчик посмотрел по сторонам, но машин не было, и он даже не заметил полицейскую машину, неудачно припаркованную у тротуара. Он пересек широкую мостовую, меч у него в руках испускал золотистый дымок.

— А мальчишка храбрец, — восхищенно сказал Ди. — Смельчак.

Через секунду из переулка выскочил Дагон и двинулся за Джошем. Он вооружился боевым молотом. Заметив в машине Ди и Макиавелли, он поднял свободную руку, то ли приветствуя, то ли прощаясь.

— И что теперь? — спросил Ди.

Макиавелли повернул ключ в замке зажигания.

Машина дернулась вперед, слегка подскочила, а когда водитель вдавил педаль в пол, заревел двигатель.

— Улица Мариньян выходит на авеню Монтень. Я могу добраться туда прежде, чем там появится Нидхёгг, — сказал Макиавелли и включил сирену.

Ди кивнул.

— Может, стоит переключить передачу. — Он насмешливо улыбнулся. — Вот увидишь, машина пойдет быстрее.

 

Глава 36

— Ваш гараж разве не возле лома? — спросила Софи, забираясь на заднее сиденье маленького черно-красного «Ситроен-2CV».

Она устроилась за спиной у Николя, который сидел впереди рядом с Жанной.

— Раньше здесь были конюшни. А в давние времена конюшни никогда не ставили возле дома, верное, богачам не нравилось жить, постоянно дыша запахом лошадиного навоза. Это не так уж и плохо, хотя дождливым вечером бывает неудобно, когда приходится бежать еще три квартала до дома. Если мы с Франсисом куда-то выбираемся вечером, то обычно едем на метро.

Жанна легко вывела машину из гаража и повернула направо, уезжая от разрушенного дома, который быстро окружали пожарные, машины «скорой помощи», полиция и журналисты. Перед тем как покинуть дом, Франсис пошел наверх переодеться. Он посчитал, что шумиха сотворит чудеса и продажи его нового альбома стремительно взлетят вверх.

— Мы срежем путь через Елисейские Поля, а потом поедем к реке, — сказала Жанна, мастерски маневрируя по узкому мощеному переулку. — Ты уверен, что Нидхёгг пойдет именно туда?

Николя Фламель вздохнул.

— Это только догадки, — признался он. — На самом деле я никогда его не видел. И не знаю никого, кто встретил бы его и выжил после этого. Но мне попадались похожие существа во времена путешествий, и все они сородичи морских ящеров, как мозазавры. Он напуган, возможно, ему больно. И он пойдет к воде в поисках прохлады и лечебной грязи.

Софи наклонилась вперед между сиденьями. Она намеренно концентрировалась на Нидхёгге, отчаянно выискивая в воспоминаниях ведьмы что-нибудь полезное. Но даже ведьма знала очень мало об этом древнем существе. Зато знала, что оно было приковано к корням Мирового древа, которое уничтожил Ди…

— Экскалибур, — прошептала девочка.

Алхимик повернулся к ней.

— При чем здесь Экскалибур?

Софи нахмурилась, пытаясь вспомнить.

— Джош говорил мне, что Ди уничтожил Иггдрасиль Экскалибуром.

Фламель кивнул.

— А вы мне говорили, что Кларент — это копия Экскалибура, — продолжила Софи.

— Верно.

— Он обладает такой же силой? — спросила она.

Холодные серые глаза Фламеля сверкнули.

— Ты думаешь, если Экскалибур может уничтожить такое древнее создание, как Мировое древо, то Кларент способен уничтожить Нидхёгга? А ведь верно! Древние магические орудия возникли раньше старейшин. Никто не знает, откуда они взялись, хотя нам известно, что старейшины использовали некоторые из них. Если орудия до сих пор существуют, то это доказывает, что их невозможно уничтожить. — Он кивнул. — Наверняка Кларент может ранить и даже убить Нидхёгга.

— И ты думаешь, что Нидхёгг ранен? — спросила Жанна.

Она приметила просвет в утреннем движении и аккуратно встроилась в ряд. Сзади загудели машины.

— Что-то отпугнуло его от дома, — ответил Фламель.

— Ты понимаешь, что ты сейчас сказал?

Фламель кивнул:

— Мы знаем, что Скетти никогда бы не прикоснулась к Кларенту. Значит, Джош ранил чудовище, причем достаточно сильно, раз оно пулей помчалось через весь Париж. И теперь мальчик гонится за ним.

— А Макиавелли и Ди? — спросила Жанна.

— Наверное, гонятся за Джошем.

Жанна пересекла две полосы движения и полетела по Елисейским Полям.

— Будем надеяться, что не догонят.

Внезапно Софи осенило.

— Ди встречался с Джошем… — начала она и тут же замолчала.

— В Оджаи. Я знаю, — сказал Фламель, удивив ее. — Он рассказал мне.

Софи откинулась на спинку сиденья. Неужели ее брат все рассказал алхимику? У нее на щеках заиграл румянец.

— Думаю, Ди как-то повлиял на него. — Ей было неловко говорить об этом алхимику, как будто она предавала брата, но сейчас не время для секретов. — Ди кое-что рассказал ему о вас. Думаю… Думаю, Джош в это поверил, — выпалила она на одном дыхании.

— Я знаю, — спокойно ответил Фламель. — Английский волшебник может быть весьма убедительным.

Жанна притормозила.

— Странно, — пробормотала она. — В этот час на дорогах должно быть пусто.

Они попали в огромную пробку. Она тянулась через все Елисейские Поля и уходила далеко вперед. Уже второй день подряд движение на главной улице Парижа было полностью блокировано. Люди стояли у своих машин и смотрели на зияющую дыру в стене дома. Только что прибывшая полиция пыталась взять дело в свои руки, поторапливая движение и пропуская машины «скорой помощи».

Жанна д’Арк перегнулась через руль, оценивая стальными серыми глазами ситуацию.

— Оно перешло через улицу и направилось туда.

Жанна быстро посигналила и повернула направо, в узкую улицу Мариньян, проехав мимо двух покореженных светофоров.

— Я его не вижу.

Николя приподнялся на сиденье, вглядываясь в даль.

— А куда выходит эта улица?

— На улицу Франсуа, прямо перед авеню Монтень, — ответила Жанна. — Я уже много лет ходила и ездила здесь на велосипеде и на машине. Знаю этот район как свои пять пальцев.

Они проехали мимо десятка машин, на которых Нидхёгг оставил свой след: металл погнулся как фольга, стекла потрескались или совсем разлетелись. Железный клубок, в котором угадывался бывший велосипед, был вдавлен в асфальт, но все еще оставался пристегнутым на цепочку к перилам.

— Жанна, — очень тихо сказал Николя. — Думаю, тебе стоит поторопиться.

— Не люблю быстро ездить.

Она покосилась на алхимика и, увидев выражение его лица, надавила на газ. Двигатель взревел, и машина дернулась вперед.

— Что происходит? — спросила она.

Николя закусил губу.

— Я тут подумал о возможных проблемах, — наконец признался он.

— О каких проблемах? — хором спросили Жанна и Софи.

— О серьезных проблемах.

— Больше, чем Нидхёгг?

Жанна дернула рычаг переключения передач, но Софи не почувствовала разницы. Ей казалось, она быстрее двигалась бы на своих двоих. Девочка постукивала по задней спинке сиденья и сходила с ума от беспокойства. Нужно найти брата!

— Я отдал Джошу две пропавшие страницы, — сказал Фламель и развернулся на сиденье. — Они сейчас у него?

— Возможно, — тут же ответила Софи, потом кивнула. — Да, точно у него. Когда мы говорили в последний раз, мешочек висел у него под рубашкой.

— Почему Джош охраняет страницы Кодекса? — спросила Жанна. — Я думала, ты никогда не выпустишь их из виду.

— Я сам отдал их ему.

— Отдал? — удивилась она. — Почему?

Николя отвернулся и посмотрел в окно на улицу, по которой прошелся Нидхёгг. Когда он снова повернулся к Жанне, его лицо было мрачнее тучи.

— Я рассуждал так: он единственный из нас нормальный человек, то есть не бессмертный, не старейшина и не обладает силой, а значит, он не будет участвовать в наших конфликтах и не станет объектом охоты. Я решил, что с ним страницы будут в безопасности.

Что-то в его словах очень обеспокоило Софи, но она не могла понять что.

— Джош не отдаст страницы доктору Ди, — уверенно заявила она.

Николя повернулся и снова посмотрел на девочку. В его блеклых глазах мелькнуло что-то пугающее.

— Поверь мне, Ди всегда получает то, что хочет, — с горечью проговорил он. — А то, чего не может получить, — уничтожает.

 

Глава 37

Макиавелли аккуратно остановил машину, наполовину заехав на тротуар. Он нажал на тормоз, но не выключил передачу, поэтому машина дернулась вперед и заглохла. Они были на стоянке на берегу Сены, рядом с тем местом, где должен был появиться Нидхёгг. На миг единственным звуком стало слабое тиканье двигателя, а потом Ди выдохнул с облегчением.

— Ты худший водитель, какого я когда-либо встречал.

— Но ведь я доставил нас сюда, верно? Ты не можешь не понимать, что объяснить все происходящее будет очень сложно, — добавил Макиавелли, уходя от темы своего ужасного вождения.

Он владел самыми тайными и сложными искусствами, манипулировал обществом и политикой целых пятьсот лет, свободно говорил на множестве языков, мог программировать на пяти разных языках программирования и был одним из мировых экспертов по квантовой физике. И при всем при этом не умел водить машину. Позор! Опустив стекло, он впустил внутрь холодный воздух.

— Я могу запудрить мозги прессе, сказать, что это дело национальной безопасности, но событие приобретает общественный характер. Слишком много шума, — вздохнул он. — Видео с Нидхёггом, несомненно, уже гуляет по Интернету.

— Люди подумают, что это хороший фокус, — уверенно ответил Ди. — Я тоже думал, что мы вляпались, когда снежный человек попал в камеру. Но его быстро посчитали фальшивкой. Если я что-то и узнал за прошедшие годы, так это то, что люди обладают поразительной способностью игнорировать происходящее прямо у них под носом. Они много веков не замечали нашего существования, думали, что старейшины — всего лишь миф или легенда, хотя доказательства были у них перед глазами. К тому же, — самодовольно добавил он, поглаживая бороду, — все быстро идет к завершению. У нас есть почти вся книга. Когда мы добудем оставшиеся страницы, то вернем темных старейшин и мир станет таким, каким должен быть. — Он беспечно махнул рукой. — Нечего волноваться о пустяках вроде прессы.

— Ты, кажется, забываешь, что у нас есть и другие проблемы. Например, алхимик и Перенель. И это не пустяки.

Ди достал из кармана мобильный телефон и помахал им в воздухе.

— Я уже позаботился об этом. Позвонил кое-куда. И сделал такое, чего давно не делал.

Макиавелли покосился на волшебника, но ничего не сказал. По своему опыту он знал, что люди часто говорят только затем, чтобы заполнить паузу в разговоре, а Ди вообще любил слушать собственный голос.

Джон Ди смотрел через грязное лобовое стекло на Сену. В трех километрах выше по течению, сразу за поворотом, медленно проявлялись в рассветных сумерках очертания огромного готического собора Нотр-Дам-де-Пари.

— Первый раз я встретил Николя и Перенель в этом городе почти пятьсот лет назад. Я был их учеником. Ты ведь этого не знал, верно? Этого нет в твоих легендарных досье. Не удивляйся так, — засмеялся Ди, заметив, что Макиавелли потрясен. — Я знаю о твоих досье уже давно. А мои копии даже более актуальны, — добавил он. — Да, я учился у легендарного алхимика, в этом самом городе. Очень скоро понял, что у Перенель гораздо больше силы и она гораздо опаснее, чем ее муженек. Ты когда-нибудь видел ее? — внезапно спросил он.

— Да, — дрожащим голосом ответил Макиавелли. Он был в шоке оттого, что старейшины — или все-таки только Ди? — знают о его секретных архивах. — Да, я видел ее, всего один раз. Мы боролись, и она победила, — отрывисто сказал он. — Она произвела на меня впечатление.

— Она необыкновенная женщина. Совершенно особенная. Даже в своем времени она заработала внушительную репутацию. Чего бы она достигла, если бы выбрала нашу сторону! Не понимаю, что она нашла в алхимике.

— Ты никогда не понимал человеческой способности любить, — негромко ответил Макиавелли.

— Я знаю, что Николя до сих пор жив и здоров только благодаря колдунье. Чтобы уничтожить Николя, нужно убить Перенель. Мы с моим господином всегда знали об этом, но думали, что если сможем поймать их обоих, то ради их общих знаний стоит рисковать, сохраняя им жизнь.

— А теперь?

— Рисковать больше нельзя. Сегодня, — добавил он тихо, — я наконец сделал то, что должен был сделать давным-давно.

Он говорил почти с сожалением.

— Джон, — вдруг рявкнул Макиавелли и развернулся на сиденье лицом к английскому волшебнику, — что ты сделал?

— Я послал в Алькатрас Морриган. Перенель не увидит нового рассвета.

 

Глава 38

Джош догнал монстра только на берегу Сены.

Он не знал, сколько уже пробежал, наверное, — не один километр, — но было ясно, что у него не хватило бы на это собственных сил? Всю последнюю улицу он пробежал на полной скорости (кажется, на дорожном знаке было написано: «Улица Мариньян»), пронесся по ней без всяких усилий, а теперь, свернув на авеню Монтень, даже не запыхался.

Это все меч.

Джош чувствовал, как меч гудит и жужжит в его руках, слышал его шепот, который звучал как обещание. Когда он держал меч перед собой, направляя его на чудовище, шепот становился громче и меч ощутимо подрагивал в руке. Когда Джош отводил меч в сторону, все стихало.

Меч вел его к чудовищу.

Следуя по разрушениям, оставленным монстром, Джош несся по узкой улице мимо перепуганных, обалдевших парижан. И вдруг у него в голове где-то на грани сознания замелькали пугающие своей абсурдностью мысли.

…Он находится в мире без суши и плавает в огромном океане, поглотившем целые планеты. И в этом океане живут существа, по сравнению с которыми он просто букашка…

…Он болтается высоко в воздухе, обмотанный толстыми корнями, которые впиваются в кожу, и смотрит вниз на разрушенную, пылающую пустыню…

…Он заблудился в каком-то месте, где стоят крошечные здания и бегают малюсенькие существа, и ему больно, и где-то в пояснице невыносимо жжет…

…Он… Нидхёгг!

Это имя всплыло в сознании Джоша, и он чуть не остановился от ужаса, сообразив, что он каким-то образом слышит мысли самого чудовища. Он знал, что это как-то связано с оружием. Еще раньше, когда чудовище коснулось меча языком, мальчик на миг увидел образ чужого мира и его необыкновенные пейзажи. Ударив чудовище мечом, он снова увидел картины, которые никак не могли существовать в современном мире.

И тут до Джоша дошло: он видит то, что Нидхёгг видел в далеком прошлом, испытывает его ощущения. Это наверняка как-то связано с мечом. Если это копия Экскалибура, вдруг подумал Джош, то могло ли это древнее оружие передавать чувства, эмоции и впечатления, когда его использовали? Что почувствовал Ди, когда вонзил Экскалибур в древний Иггдрасиль? Какие картины он тогда видел, что чувствовал и что узнал? Неужели Ди на самом деле уничтожил Иггдрасиль, чтобы получить то необыкновенное знание, которое в нем содержалось?

Джош посмотрел на каменный меч, и его пробрала дрожь. Такое оружие может наделить своего хозяина невероятным могуществом. Непреодолимый соблазн. Ведь жажда использовать его снова и снова, чтобы получать все больше знаний, может стать неутолимой. От одной мысли об этом становилось жутко. Но почему алхимик отдал меч Джошу? Ответ пришел незамедлительно: Фламель ничего не знает! Меч — обыкновенная каменная глыба, пока его не вонзить во что-то, и тогда он оживает. Теперь понятно, почему Сен-Жермен, Жанна и Скетти отказывались к нему прикасаться.

Джош бежал к реке и думал, что будет, если ему удастся убить Нидхёгга мечом Кларент. Что он почувствует, что переживет?

И что узнает?

Нидхёгг проломился через череду деревьев и двинулся к речному причалу у Елисейских Полей. Он остановился на парковке у берега прямо перед Ди и Макиавелли и упал на все четыре лапы, мотая головой из стороны в сторону. Чудовище стояло так близко, что они видели обмякшее тело Скетти в его когтях и дизиру, восседающую на шее. Нидхёгг взмахнул хвостом, сметая припаркованные машины и длинный туристический автобус. С громким треском лопнула чья-то шина.

— Думаю, нам лучше выйти из машины, — предложил Ди и потянулся к двери, не отрывая глаз от мотающегося хвоста, ударившего по крыше очередной машины.

Макиавелли вцепился в плечо волшебника.

— Даже не думай. Любое движение привлечет его внимание.

— Но хвост…

— Ему больно, поэтому он размахивает хвостом. Кажется, он уже не такой прыткий…

Ди чуть повернул голову. Макиавелли был прав: с хвостом Нидхёгга что-то творилось. Примерно на треть он почернел и как будто окаменел. Прямо на глазах у Ди странная чернота расползалась по грубой коже чудовища, медленно покрывая его плотной коркой. Доктор Джон Ди вдруг понял, что происходит.

— Мальчишка вонзил в него Кларент, — сообщил он, не поворачивая головы. — Вот в чем дело.

— Ты, кажется, говорил, что Кларент — огненный меч, а не каменный.

— Огонь принимает разные формы, — ответил Ди. — Кто знает, как среагировала энергия клинка на существо, подобное Нидхёггу?

Он пристально вглядывался в хвост, наблюдая, как кожа покрывается черной коркой. И вдруг заметил проблески огня.

— Там застывает лава! — От удивления он произнес эти слова шепотом. — Это лава застывает. Огонь горит у него под кожей!

— Неудивительно, что ему больно — пробормотал Макиавелли.

— Тебе как будто даже жаль его.

— Во мне еще осталось немного человечности, доктор. Я всегда помню о своих корнях. — Он заговорил жестким и презрительным тоном. — Ты так старался угодить своему господину, что забыл, каково быть просто человеком. А мы, люди, — он сделал ударение на последнем слове, — способны чувствовать боль другого существа. Именно это всегда поднимало людей над старейшинами, делало их великими.

— А однажды подобный недостаток уничтожит человечество, — возразил Ди. — Позволь напомнить, что это существо не человек. Оно растопчет тебя и даже не заметит. Короче, не время спорить. Мы почти победили. Мальчишка решит наши проблемы за нас. Нидхёгг медленно превращается в камень. — Он радостно засмеялся. — Если чудище упадет в реку, то вес хвоста утянет его на дно, а вместе с ним и Скату.

Ди хитро посмотрел на Макиавелли.

— Полагаю, твое человеческое сострадание не распространяется на Тень?

Макиавелли поморщился.

— Если Ската упокоится на дне Сены в когтях чудовища, я буду невыразимо счастлив.

Два бессмертных сидели неподвижно в машине, наблюдая, как чудовище с трудом движется вперед, волоча за собой окаменевший хвост. От воды его отделял лишь застекленный речной трамвай, который возил туристов по реке.

Ди кивнул в сторону лодки.

— Как только он взберется на речной трамвай — потонет, а Нидхёгг и Ската навечно канут в Сену.

— А как же дизира?

— Она умеет плавать.

Макиавелли криво улыбнулся.

— Значит, теперь нужно только дождаться…

— …когда он дойдет до речного трамвая, — закончил Ди.

И в этот момент на набережную выскочил Джош и ринулся через парковку.

Когда Джош подскочил к чудовищу, меч у него в руке загорелся, испуская длинные полосы рыжего пламени. Аура замерцала таким же золотым светом, наполняя воздух запахом апельсинов.

Внезапно дизира соскользнула со спины чудовища, и всего за миг до соприкосновения с землей на ней вновь появилась белая кольчуга. Она повернулась к Джошу. Ее лицо застыло в беспощадной гримасе.

— Ты начинаешь мне надоедать, мальчишка! — крикнула она на очень плохом английском и, подняв двумя руками широкий меч, устремилась к Джошу. — Но сейчас мы решим эту проблему.

 

Глава 39

Огромная пелена тумана плыла над гаванью Сан-Франциско.

Перенель Фламель скрестила руки на груди, наблюдая, как ночное небо заполняется птицами. Большая кочевая стая поднялась над городом, сгрудилась в одно живое облако, а потом, словно поток пролитых чернил, три отдельные стаи птиц двинулись через гавань по направлению к острову. И где-то в сердце огромной стаи — богиня ворон. В Алькатрас летит Морриган.

Перенель стояла посреди выжженных руин сторожки, где ей удалось скрыться от наплыва пауков. Хотя домик сгорел больше тридцати лет назад, она до сих пор ощущала запахи-призраки обуглившегося дерева, потрескавшейся штукатурки и расплавленных труб.

Колдунья знала, что если она немного снизит защиту и сосредоточится, то услышит голоса сторожей и их семей, которые прожили в сторожке много лет.

Прикрыв глаза от солнца и сощурившись, Перенель пристально взглянула на приближающихся птиц, пытаясь рассчитать, сколько времени у нее в запасе. Стая казалась бесконечной, сгущавшийся туман не давал угадать ее размер или оставшееся расстояние. Но Перенель догадалась, что осталось всего десять-пятнадцать минут до того, как они спустятся на остров. Она соединила мизинец и большой палец, и между ними вспыхнула белая искорка. Перенель кивнула. Силы возвращаются к ней, но не так быстро, как хотелось бы. Теперь, когда рядом нет сфинкса, энергия вернется, но ночью аура заряжается медленнее. И еще Перенель знала, что ей все равно не хватит сил, чтобы побороть Морриган. Но это не значит, что она беззащитна. За долгую жизнь она научилась многим трюкам.

Легкий ветерок взъерошил длинные волосы колдуньи, и через секунду перед ней возник призрак Хуана Мануэля де Айялы. Призрак повис в воздухе, принимая очертания из песчинок и капелек воды в собравшемся тумане. Как и многие призраки, он носил ту одежду, которая полюбилась ему при жизни: белую свободную рубаху, заправленную в штаны до колен. Его ноги заканчивались где-то чуть ниже колен, и, как у многих духов, у него не было ступней. При жизни люди редко смотрят на свои ноги.

— Когда-то он был одним из прекраснейших мест на земле, — сказал призрак, окинув влажными глазами Сан-Франциско.

— Он и до сих пор таков, — ответила Перенель и обвела глазами гавань, озаренную крошечными огнями города. — Последние десять лет мы с Николя считаем это место своим домом.

— Да я не про город! — пренебрежительно воскликнул Айяла.

Перенель покосилась на призрака.

— Тогда о чем ты? — спросила она. — Если об острове, то здесь и сейчас красиво.

— Когда-то я стоял здесь, рядом с этим самым местом, и смотрел, как на берегу горели тысячи костров. У каждого костра сидела семья. А потом я познакомился со всеми. — Продолговатое лицо испанца скривилось от горького сожаления. — Они рассказали мне об этой земле, об этом месте, о своих богах и духах. Именно эти люди привили мне любовь к острову. Теперь я вижу только огни. Не вижу звезд, не вижу людей, сгрудившихся у костров. Где же то место, которое я так любил?

Перенель кивнула в сторону далеких огней.

— Оно до сих пор здесь. Только разрослось.

— Оно изменилось до неузнаваемости, — возразил Айяла, — и совсем не к лучшему.

— Я тоже видела, как менялся мир, Хуан, — тихо проговорила Перенель. — Но мне нравится верить, что перемены всегда к лучшему. Я старше тебя. Я родилась в то время, когда зубная боль могла прикончить, когда жизнь была короткой и жестокой, а умирать приходилось с болью. Когда ты открывал этот остров, продолжительность жизни здорового человека была не больше тридцати пяти лет. Теперь люди живут в два раза дольше. От зубной боли больше никто не умирает… как правило, — добавила она со смехом, потому что затащить Николя к стоматологу можно было только на аркане. — Человечество настолько продвинулось вперед за последние века, что случаются чудеса.

Де Айяла подплыл ближе и завис перед ней.

— И в этом желании творить чудеса люди не обращали внимания на те чудеса, которые происходили вокруг них, игнорировали загадки природы и ее красоту. Герои мифов и легенд бродят среди них, никем не замечаемые. Так было не всегда.

— Верно, — печально согласилась Перенель и перевела взгляд на бухту.

Город быстро исчезал в тумане, огни приобретали магические, нереальные очертания. Теперь оказалось нетрудно представить, какими они были в прошлом. И каким может стать мир, если темные старейшины вновь завоюют землю. В прошлом человечество верило в существование других рас и созданий — вампиров, оборотней, великанов. Иногда существа, могущественные как боги, жили среди гор или в чащах непроходимых лесов. В земле обитали вурдалаки, по лесам бродили настоящие волки, а под мостами жили твари пострашнее троллей. Когда путешественники возвращались из далеких стран, они рассказывали истории о чудовищах и чудесах, и никто не сомневался в их словах. А теперь даже неоспоримые доказательства сверхъестественного — фотографии, видеозаписи или свидетельства очевидцев — подвергаются сомнениям, и люди принимают все за подделку.

— И сейчас одно из ужасающих чудес движется к моему острову, — печально произнес Хуан. — Я чувствую его приближение. Кто это?

— Морриган, богиня ворон.

Хуан повернулся к Перенель.

— Я слышал о ней. В моей команде были ирландцы и шотландцы, и они боялись ее. Она идет за тобой?

— Да, — мрачно улыбнулась колдунья.

— Что она с тобой сделает?

Перенель наклонила голову и задумалась.

— Сначала они пытались заточить меня в темницу. Им не удалось. Наверное, хозяин Ди приказал пустить в ход более надежное оружие. — Она издала сдавленный смешок. — Я и не в такое ввязывалась… — Ее голос дрогнул, и она несколько раз судорожно сглотнула. — Но со мной рядом всегда был Николя. Вместе мы непобедимы. Если бы сейчас он находился здесь…

Она глубоко вздохнула, успокаивая дыхание, и подняла руки перед лицом. Из ее пальцев засочились нити белоснежной ауры.

— Но я ведь бессмертная Перенель Фламель, и я не сдамся без боя.

— Чем я могу тебе помочь? — спросил де Айяла.

— Ты уже и так много сделал. Благодаря тебе я сбежала от сфинкса.

— Это мой остров. И теперь ты под моей защитой. — Он грустно улыбнулся. — Но я сомневаюсь, что птиц можно отпугнуть хлопаньем дверей. Не так уж много я могу сделать.

Перенель осторожно перешла из одной части разрушенного дома в другую. Встав у высокого окна, она посмотрела на тюрьму. С наступлением ночи та стала выглядеть не более чем смутным силуэтом на фоне пурпурного неба. Перенель стала обдумывать ситуацию. Она одна на этом острове, кишащем пауками, и где-то под землей бродит сфинкс, а в камерах сидят чудовища из самых страшных мифов. Силы ее на исходе, и к острову приближается Морриган. Она сказала де Айяле, что и не в такое ввязывалась, но сейчас почему-то ей не удавалось вспомнить ничего хуже этой переделки.

Призрак возник рядом с Перенель, искажая своими очертаниями вид здания.

— Чем я могу помочь?

— Насколько хорошо ты знаешь этот остров? — спросила она.

— Ха! Я знаю каждый сантиметр. Знаю потайные уголки, незавершенные туннели, которые рыли заключенные, скрытые коридоры, замурованные комнаты, старые пещеры индейцев, выдолбленные в скалах. Я могу спрятать тебя так, что никто никогда не найдет.

— Морриган изобретательна. К тому же там пауки. Они найдут меня.

Призрак снова выплыл перед ней. В темноте были видны только его темно-карие глаза.

— Да ведь пауки не подчиняются Ди.

Перенель удивленно отпрянула.

— В самом деле?

— Они появились всего лишь две недели назад. Я стал замечать паутину на дверях и лестницах. Каждое утро пауков становилось больше. Их принесло ветром на их собственных нитях. Здесь были похожие на людей хранители острова, но не люди. Ужасные существа с пустыми лицами.

— Гомункулусы, — с содроганием произнесла Перенель. — Ди выращивает их в чанах с жиром. Что с ними стало?

— Им было приказано убрать паутину, очистить двери. Один споткнулся и упал в паутину, — сказал Айяла, блеснув зубами в темноте. — От него остался только клочок одежды. Даже кости не уцелели!

— У гомункулусов нет костей, — рассеянно произнесла Перенель. — Так что же притягивает сюда пауков?

Де Айяла отвернулся и посмотрел на тюрьму.

— Я не уверен…

— Я думала, ты знаешь все об этом острове, — улыбнулась Перенель.

— Глубоко под тюрьмой волнами выдолблены в скалах несколько подземных пещер. Наверное, первые поселенцы использовали их как кладовые. И месяц назад маленький англичанин…

— Ди?

— Да, Ди. Ночью, под покровом темноты, он привез что-то на остров. Спрятал в пещерах, а потом покрыл всю землю магическими символами и оберегами. Даже я не могу проникнуть через защитный слой. Но уверен, что пауков привлекает именно то, что спрятано в этих пещерах.

— Ты можешь отвести меня туда? — попросила Перенель.

Она уже слышала крики птиц и хлопанье крыльев.

— Нет, — ответил де Айяла. — Коридор кишит пауками, и кто знает, какие еще ловушки расставил Ди.

Перенель машинально потянулась к моряку, но ее рука прошла насквозь, оставив в воздухе капельки воды.

— Если Ди что-то спрятал в подземельях Алькатраса и защитил это такой магией, что даже бестелесный дух не может пробить защиту, нужно во что бы то ни стало найти это. — Она улыбнулась. — Ты когда-нибудь слышал поговорку «Враг моего врага — мой друг»?

— Нет, но я слышал поговорку «Дураков несет туда, куда ангелы не лезут».

— Тогда пойдем, пока не прилетела Морриган. Веди меня обратно в Алькатрас.

 

Глава 40

Меч дизиры мелькнул над головой Джоша.

Все происходило так быстро, что он не успел испугаться. Джош среагировал инстинктивно: он поднял Кларент и повернул его, держа горизонтально над головой. Дизира ударила палашом по каменному клинку и вскрикнула, когда полетели искры. Колючие огненные точки упали Джошу наголову, жаля лицо. От боли он разозлился еще больше, но сила удара бросила его на колени, и тогда дизира отступила назад и взмахнула мечом. Он засвистел, рассекая воздух, и Джош с ужасом понял, что не сможет увернуться.

Кларент задрожал в руках Джоша.

Дернулся.

И зашевелился!

Руку Джоша обожгло колючим огнем, и пальцы судорожно сжали рукоять. Потом меч снова дернулся и устремился навстречу клинку дизиры, в последний момент отразив удар.

Вытаращив голубые глаза, дизира отскочила в сторону.

— Ни один человек не обладает таким даром, — едва слышно прошептала она. — Кто ты?

Джош поднялся на трясущихся ногах, не совсем понимая, что происходит. Он только знал, что это как-то связано с мечом. Меч взял дело в свои руки и спас его. Мальчик поднял глаза на валькирию, переводя взгляд с лица в маске на блестящий серебряный меч. Он вытянул перед собой руки и попытался изобразить стойку, которую выполняли Скетти и Жанна, но меч все время вертелся у него в руках.

— Я Джош Ньюман, — сказал Джош.

— Никогда не слышала о тебе, — хмыкнула женщина.

Она быстро оглянулась на Нидхёгга, ползущего к воде. Его хвост почти полностью покрылся каменной коркой, поэтому чудовище едва шевелилось.

— Может, обо мне вы и не слышали, — сказал Джош, — но это… — он поднял меч, — это Кларент.

Глаза женщины слегка расширились.

— О, я смотрю, о нем вы слышали!

Вращая меч в одной руке, дизира начала двигаться вокруг Джоша. Ему пришлось все время поворачиваться к ней лицом. Он понял, чего она добивается: она хочет, чтобы он повернулся спиной к чудовищу. Мальчик не знал, как этого избежать. Когда его спина едва не коснулась каменной кожи Нидхёгга, дизира остановилась.

— В руках мастера меч может быть опасен, — сказала она.

— Я не мастер! — воскликнул Джош, радуясь тому, что голос не дрожит. — Но мне и не нужно им быть. Ската сказала, что этим оружием можно ее убить. Я не понял, что она имеет в виду, но теперь понимаю. И если им можно убить ее, то и тебя тоже. — Он ткнул большим пальцем через плечо. — Погляди, что я сделал с чудовищем одним ударом! Мне достаточно лишь поцарапать тебя.

Клинок задрожал у него в руках, будто соглашаясь с его словами.

— Ты даже не сможешь подойти ко мне, — усмехнулась дизира, прыгая с ноги на ногу и выписывая оружием причудливые узоры в воздухе.

Внезапно она бросилась в атаку и нанесла несколько быстрых ударов.

Джош даже не успел перевести дух. Ему удалось отразить три удара. Кларент каждый раз действовал самостоятельно, и серебряный клинок дизиры отскакивал от каменного меча, рассыпая искры, но с каждым ударом Джошу приходилось делать шаг назад. Он чувствовал, как под напором силы содрогается все его тело. Дизира оказалась слишком прыткой. Очередной удар был нацелен в незащищенную руку мальчика, между плечом и локтем. В последнюю секунду Кларент сумел отбить меч, и удар был нанесен плашмя. В то же мгновение вся рука онемела от плеча до кончиков пальцев, и Джоша охватила волна тошнотворной боли, страха и внезапного осознания, что он может сейчас умереть. Кларент выпал из его рук и со звоном упал на землю.

Женщина улыбнулась, показав острые, как иголки, зубы.

— Легко. Слишком легко. Легендарный меч еще не делает тебя воином.

Подняв над головой палаш, дизира двинулась к мальчику, вынуждая его упереться спиной в каменеющего Нидхёгга. Джош зажмурил глаза, когда она издала жуткий боевой клич:

— Оди-и-и-ин!

— Софи, — прошептал он.

— Джош!

В двух кварталах оттуда застрявшая в пробке Софи Ньюман внезапно выпрямилась на сиденье. Боль и ужас стиснули ее грудь, сердце бешено забилось.

Николя схватил девочку за руку.

— Говори!

Из ее глаз брызнули слезы.

— Джош, — с трудом выговорила она. — Джош в опасности, в смертельной опасности. — Ее аура засветилась, и в машине остро запахло ванилью. Крошечные искры заиграли на кончиках ее волос, потрескивая, как целлофан. — Мы должны спешить к нему!

— Мы стоим на месте, — мрачно ответила Жанна.

Движение в узком переулке полностью остановилось.

У Софи внутри все похолодело от жуткого страха, что брат может умереть.

— Давай по тротуару, — решительно приказал Николя.

— Но пешеходы…

— Уйдут с дороги. Посигналь погромче. — Он повернулся к Софи и сказал: — Нам ехать всего пару минут.

Жанна направила машину на тротуар и понеслась вперед, отчаянно сигналя.

— Мы опоздаем. Можно ли сделать что-то еще? — взмолилась Софи. — Хоть что-нибудь?

Николя Фламель, постаревший и усталый, с кругами под глазами и морщинами на лбу, уныло покачал головой.

— Я ничего не могу сделать, — признался он.

Внезапно между Джошем и дизирой вспыхнула мерцающая, искрящаяся, потрескивающая пелена зловонного желто-белого огня. Сильный жар отбросил Джоша назад, на ногу Нидхёгга, и подпалил ему волосы, брови и ресницы. Дизира тоже отпрянула назад, ослепленная яростным огнем.

— Джош!

Кто-то позвал его по имени, но жаркий огонь пылал прямо у него перед носом.

Близость огня подстегнула монстра. Он сделал шаг вперед на дрожащих ногах, и Джош упал на четвереньки в опасной близости от пламени… которое погасло так же внезапно, как вспыхнуло. Джош сильно ударился о землю, ушибив руки и колени. В воздухе невыносимо пахло тухлыми яйцами, у мальчика заслезились глаза, но сквозь слезы он увидел Кларент и потянулся за ним. В тот же миг он снова услышал свое имя:

— Джош!

Дизира снова попыталась наброситься на Джоша, но огненное копье ударило в нее, подпалив кольчугу, которая тут же заржавела и развалилась на части. И тогда между мальчиком и валькирией вновь вспыхнула огненная стена.

— Джош…

На плечо Джоша опустилась рука, и он вскрикнул от страха и боли, пронзившей ушибленное плечо. Мальчик повернулся и увидел, что над ним склонился доктор Джон Ди.

Серо-желтый дым сочился из рук волшебника, облаченных в рваные серые перчатки, некогда элегантный костюм превратился в лохмотья. Ди приветливо улыбнулся.

— Нам лучше выбираться отсюда, и поскорее. — Он указал на огонь. — Я не могу подпитывать его вечно.

В этот миг дизира наугад проткнула мечом стену, и огоньки заиграли вокруг металла, ищущего свою цель. Ди поднял Джоша на ноги и потащил назад.

— Стойте! — закричал Джош хриплым голосом, срывающимся от страха и от дыма. — Скетти… — Он снова закашлялся. — Скетти в ловушке…

— Она сбежала, — ответил Ди и обхватил мальчика за плечи, подталкивая его к полицейской машине.

— Сбежала? — пробормотал ошарашенный Джош.

— Нидхёгг выпустил ее, когда я создал огненную стену между тобой и дизирой. Я видел, как она выкатилась из его лап, вскочила на ноги и умчалась прочь.

— Она убежала? Убежала?

Что-то здесь не увязывалось. Ведь она была без сознания, совсем беспомощная! Джош пытался думать, но в голове гудело, а лицо, обожженное огнем, пылало.

— Даже легендарные воины не могут сразиться с Нидхёггом. Герои выживают, чтобы сражаться вновь, потому что знают, когда нужно уносить ноги.

— Неужели она бросила меня?

— Вряд ли она вообще знала, что ты здесь, — ответил Ди, заталкивая Джоша на заднее сиденье неудачно припаркованной полицейской машины.

Он уселся рядом с Джошем и похлопал по плечу седовласого водителя.

— Поехали.

Джош выпрямился.

— Стойте! Я бросил Кларент…

— Поверь мне, — ответил Ди, — тебе не стоит за ним возвращаться.

Он наклонился так, чтобы Джош мог смотреть в окно. Дизира, одетая в кольчугу, некогда белоснежную, а теперь повисшую клочьями, вышла из губительного огня. Она заметила мальчика и бросилась к машине, выкрикивая что-то непонятное на языке, похожем на волчий вой.

— Никколо, — быстро заговорил Ди, — она очень расстроена. Нам нужно поторапливаться.

Джош отвел взгляд от приближающейся дизиры, посмотрел на водителя и с ужасом узнал в этом человеке мужчину, которого они видели на ступеньках базилики Сакре-Кёр.

Макиавелли резко повернул ключ в замке зажигания. Завизжал стартер, машина дернулась вперед — и заглохла.

— Ну замечательно, — проворчал Ди. — Просто прекрасно.

Волшебник высунулся в окно, поднес палец ко рту и сильно подул. Из его ладони вырвался огненный шар и упал на землю. Шар отскочил, как мячик, и взорвался прямо под носом у дизиры. Густая липкая жидкость, по цвету и консистенции напоминающая грязный мед, расплылась по дизире и начала стекать длинными каплями, приклеивая женщину к земле.

— Это должно ее задержать… — пробормотал Ди.

Но дизира с легкостью прорубила клей мечом.

— А может, и нет.

Несмотря на накатывающую волнами боль, Джош понял, что Макиавелли безуспешно пытается вновь завести машину.

— Позвольте мне, — пробормотал он и полез на переднее сиденье, а Макиавелли пересел на место пассажира.

Правое плечо у Джоша до сих пор ныло, но он хотя бы чувствовал пальцы, да и кости вроде остались целы. Теперь в его постоянно пополняющейся коллекции будет новый огромный синяк. Повернув ключ в замке зажигания, Джош вдавил в пол педаль газа и одновременно дал задний ход в тот самый миг, когда к машине подскочила дизира. Мальчик невольно порадовался, что в свое время научился водить машины с ручной коробкой передач на старом отцовском «вольво». Валькирия размахнулась и ударила мечом по двери, пробив металл, — кончик клинка оказался всего в нескольких сантиметрах от ноги Джоша. Машина с визгом рванулась назад, но дизира крепко стояла на ногах, вцепившись в меч обеими руками. Меч сделал горизонтальную прореху в двери и на крыле над двигателем, отогнув металл, как бумагу. А заодно разорвал шину со стороны водителя.

— Не останавливайся! — закричал Ди.

— Не буду, — пообещал Джош.

Под протестующий рев двигателя, с болтающейся передней шиной Джош помчался с пристани…

…и в тот же момент Жанна вырулила на пристань с другой стороны. Она нажала на тормоза, и машина с визгом заскользила по влажной мостовой. Софи, Николя и Жанна очень удивились, когда увидели, что Джош развернул какую-то старую полицейскую машину и на полной скорости уносится подальше от Нидхёгга и дизиры. Они едва успели заметить, что в машине сидят Ди и Макиавелли, как Джош сделал неуклюжий поворот на ручном тормозе и понесся прочь со стоянки.

Всего на мгновение дизира застыла на пристани, сбитая с толку. Потом она заметила вновь прибывших, развернулась и бросилась к ним, вздымая меч над головой и издавая варварский клич.

 

Глава 41

Об этой я позабочусь, — сказала Жанна, как будто даже довольная открывающейся перспективой.

Она дернула Фламеля за рукав и кивнула в сторону Нидхёгга который до сих пор сжимал в когтях воительницу.

— Забери Скату.

Чудовище отделяли от края пристани какие-то два метра, и Нидхёгг подползал все ближе к спасительной воде. Миниатюрная француженка схватила меч и выскочила из машины.

— Еще один человек с мечом! — хмыкнула дизира, замахнувшись мечом на нового противника.

— Не просто человек, — ответила Жанна, легко отразив удар. Ее меч со звоном ударился об остатки поржавевшей кольчуги на плечах дизиры. — Я — Жанна д’Арк!

Ловко выписывая мечом дуги в воздухе, она заставила дизиру оторопело попятиться.

— Я — Орлеанская дева!

Софи и Николя осторожно двинулись к Нидхёггу. Софи заметила, что весь его хвост превратился в черный камень, а задние ноги и спина тоже почти окаменели. Тяжелый каменный хвост, точно якорь, притягивал зверя к земле, и он напрягал мышцы, пытаясь подползти к воде. Когти и волочащийся хвост оставляли на асфальте глубокие вмятины.

— Софи! — крикнул Фламель. — Мне нужна помощь!

— Но Джош… — растерянно пробормотала она.

— Джош уехал! — проворчал алхимик.

Он подхватил с земли Кларент, чуть не обжегшись о горячий клинок, подскочил к Нидхёггу и ударил его мечом. Клинок отскочил, не причинив вреда окаменевшей коже.

— Софи, помоги мне освободить Скетти, а потом мы найдем Джоша. Используй свои силы.

Фламель снова нанес удар, но безрезультатно. Сбылись его худшие страхи: Ди схватил Джоша, а у Джоша две последние страницы Кодекса… Николя обернулся. Софи застыла на месте, напуганная и совершенно ошеломленная.

— Софи, помоги!

Софи послушно подняла руку и прижала палец к татуировке, пытаясь вызвать огненную магию. Но ничего не произошло. Она не могла сосредоточиться. Ей мешало беспокойство за брата. Что он здесь делал? Почему уехал с Ди и Макиавелли? Они вроде как даже не заставляли его, он сам сел за руль!

— Софи! — позвал Николя.

Но она знала, что Джош в опасности — настоящей, смертельной опасности. Это ощущение зрело глубоко внутри, и она осознавала, что происходит. Она всегда знала, если Джош в беде. Когда он чуть не утонул на Пакала-бич на острове Кауаи, она проснулась в поту, глотая воздух. Когда он сломал ребра на футбольном поле в Питтсбурге, она отчетливо почувствовала резкую боль в левом боку и ощущала покалывание с каждым вздохом.

— Софи!

Что же произошло? Вот только что его жизни грозила опасность, и вдруг…

— Софи! — заорал Фламель.

— Что? — сердито отозвалась она, повернувшись к нему.

Ее неожиданно охватил гнев. Джош был прав с самого начала. Во всем виноват алхимик!

— Софи, — немного спокойнее сказал он. — Мне нужна твоя помощь. Я не справлюсь один.

Софи посмотрела на алхимика. Он сидел на корточках, и вокруг него растекался холодный зеленый туман. Густой изумрудный дым обвился вокруг огромных лап Нидхёгга и просочился в землю, как будто Фламель пытался поймать чудовище в капкан. Еще одна ниточка дыма, тоньше и прозрачнее первой, обернулась вокруг задней ноги чудовища. Нидхёгг дернулся — зеленая нить лопнула и растаяла в воздухе. Еще несколько шагов, и он унесет Скату — ее подругу — в реку. Нет, Софи этого не допустит!

Страх и злость заставили ее сосредоточиться. Она нажала на татуировку, и на кончиках пальцев вспыхнули огоньки. Софи брызнула огнем на спину Нидхёгга, но это не подействовало. Тогда она осыпала чудовище огненными градинами, однако зверь даже не заметил этого, продолжая ползти к воде.

Огонь не действовал, и Софи пустила в ход ветер. Но маленькие смерчи отлетали от чудовища, не причиняя вреда. Вызвав воспоминания ведьмы, девочка попробовала трюк, которым Геката отгоняла Монгольскую орду: она подняла резкий ветер, бросивший в глаза Нидхёггу колючий песок и землю. Чудовище только моргнуло и закрыло глаз защитным веком.

— Ничего не выходит! — закричала она, когда монстр подтащил Скетти еще ближе к кромке воды. — Ничего не выходит!

Засвистел меч дизиры. Жанна пригнулась, и тяжелый клинок пронесся у нее над головой и вонзился в «ситроен», превратив лобовое стекло в град осколков.

Жанна вскипела от гнева. Она очень любила свой «2CV Чарльстон». Франсис как-то захотел купить ей новую машину на день рождения в январе. Он подсунул ей пачку глянцевых каталогов и попросил выбрать. Она отшвырнула каталоги и сказала ему, что всегда хотела эту маленькую классическую французскую машину. Он искал идеальную модель по всей Европе, а потом заплатил кругленькую сумму, чтобы вернуть машину в первоначальное безупречное состояние. И когда он преподнес свой подарок, машина была обернута в три толстые ленточки — синюю, белую и красную.

Следующим взмахом меча дизира сделала трещину в капоте машины, а потом отрубила маленькую фару, которая торчала над правым передним колесом, как глаз. Фара отскочила и разбилась вдребезги.

— Ты хоть знаешь, — спросила Жанна, гневно сверкая глазами и при каждом слове нанося очередной удар мечом, — как трудно найти запчасти для этой машины?

Дизира отпрянула, отчаянно пытаясь защититься от мелькающего меча Жанны. Куски ее кольчуги отлетали под ударами маленькой француженки. Дизира пыталась использовать разные боевые стили, чтобы защититься, но ничто не могло спасти ее от этой неистовой атаки.

— Ты могла заметить, — продолжила Жанна, подталкивая валькирию к реке, — что у меня нет стиля. Потому что меня обучал величайший воин в истории. Меня обучала Ската-Тень.

— Ты можешь убить меня, — мрачно ответила дизира, — но сестры отомстят за мою смерть.

— Твои сестры? — фыркнула Жанна, последним яростным ударом расколов меч дизиры надвое. — Это, случайно, не те две валькирии, которые вморожены в свой собственный маленький айсберг?

У дизиры подкосились ноги, и она закачалась на краю пристани.

— Не может быть! Мы непобедимы!

— Непобедимых нет.

С этими словами Жанна плашмя ударила мечом по шлему дизиры, оглушив ее. Затем прыгнула вперед и столкнула валькирию в Сену.

— Только идеи бессмертны, — прошептала она.

Сжимая обломок меча, дизира с громким всплеском исчезла в мутных водах реки, окатив Жанну с ног до головы.

Софи ничего не могла понять. Ее магия не действовала на Нидхёгга. Но как же тогда Джош… У него ведь нет силы!

Меч! У него был меч!

Софи выхватила Кларент из рук Фламеля. Ее аура мгновенно вспыхнула, заискрилась, как фейерверк, и контуры ледяного света очертили тело. Девочка почувствовала прилив эмоций, какой-то беспорядочный поток мыслей, грязных мыслей, мрачных мыслей, воспоминаний и чувств тех мужчин и женщин, которые когда-то в прошлом брали меч в руки. Софи захотелось отшвырнуть меч, но она знала, что это, возможно, последний шанс для Скетти. У Нидхёгга изувечен хвост, значит, Джош ударил туда. Однако она видела, как алхимик тщетно наносил рубящие удары по жесткой коже.

Если только…

Софи подбежала к чудовищу и вонзила в его плечо острый конец меча.

Эффект последовал незамедлительно. По всей длине клинка запылал черно-красный огонь, и кожа чудовища мгновенно начала затвердевать. Аура Софи вспыхнула еще ярче, в голове у нее замелькали невообразимые картины и воспоминания. И тут ее аура перегрузилась и взорвалась, подбросив девочку в воздух. С испуганным криком Софи рухнула на полотняную крышу «ситроена» Жанны. Крыша медленно разошлась по швам, и девочка аккуратно приземлилась на переднее пассажирское сиденье.

Нидхёгга охватили судороги, и он разжал когти.

Жанна д’Арк храбро пробежала под ногами чудовища, обхватила Скетти за талию и выдернула из лап Нидхёгга, даже не заметив, что огромная нога опустилась в нескольких сантиметрах от нее.

Нидхёгг взвыл, и от этого звука все сигнализации в городе сработали. Завопила каждая сирена на стоянках. Чудовище попыталось повернуть голову и проследить, куда Жанна тащит Скетти, но его древняя плоть затвердевала и превращалась в толстый черный камень. Нидхёгг разинул пасть и показал острые, как кинжалы, зубы.

И вдруг огромный участок пристани треснул. Камень рассыпался в пыль под весом чудовища. Нидхёгг наклонился вперед и рухнул, протаранив пришвартованную туристическую яхту. Яхта разломилась надвое и вместе с чудовищем ушла под воду, подняв на Сене настоящее цунами.

Ската, промокшая до нитки, медленно приходила в себя, лежа на пристани рядом с кромкой воды.

— Сто лет мне не было так плохо, — промямлила она, тщетно пытаясь сесть.

Жанна помогла ей и крепко обняла.

— Последнее, что я помню… — Скетти вытаращила зеленые глаза. — Нидхёгг! Джош!

— Он хотел тебя спасти, — сказал Фламель, ковыляя к ним. — Он ударил Нидхёгга мечом и задержал, пока не подоспели мы. А потом ради тебя Жанна убила дизиру.

— Мы все сражались ради тебя, — сказала Жанна. Она обняла за плечи Софи, которая кое-как выбралась из разбитой машины, вся в синяках и с огромной ссадиной на руке, но без каких-либо серьезных повреждений. — Софи победила Нидхёгга.

Воительница медленно поднялась на ноги, поворачивая голову из стороны в сторону и разминая затекшие мышцы на шее.

— А где Джош? — спросила она, озираясь, и вдруг испуганно вытаращила глаза. — Где Джош?

— Его забрали Ди и Макиавелли, — сообщил Фламель, серый от изнеможения. — Мы точно не знаем как.

— Надо срочно ехать за ними! — воскликнула Софи.

— Их машину сильно покорежило, они не уедут далеко, — ответил Фламель и взглянул на «ситроен». — Боюсь, твоей тоже досталось.

— А я так любила эту машину… — пробормотала Жанна.

— Давайте убираться отсюда, — решительно предложила Скетти. — Сейчас полиция нагрянет.

И тут, точно акула из волн, из Сены выскочил Дагон. Теперь он был больше похож на рыбу, чем на человека: растопыренные жабры на шее, круглые выпуклые глаза. Дагон обхватил Скату перепончатыми лапами и потащил за собой в реку.

— Наконец-то, Тень, наконец-то!

С тихим всплеском они исчезли в воде и больше не вынырнули.

 

Глава 42

Перенель следовала за духом Айялы, который вел ее через лабиринт руин Алькатраса. Она старалась держаться в тени, жалась к разрушенным стенам и пустым дверным проемам и постоянно была настороже, опасаясь существ, скрывающихся в темноте. Она не думала, что сфинкс осмелится высунутся из темницы: несмотря на устрашающую внешность, сфинксы очень трусливы и боятся темноты. Но многие чудовища, которых она видела в опутанных паутиной клетках, были созданиями ночи.

Вход в туннель оказался почти под самой водонапорной башней, в которой некогда хранились единственные на острове запасы пресной воды. Металлический косяк проржавел от соленой морской воды, птичьего помета и бесчисленных струек, сочащихся из резервуара. Земля под башней обильно заросла травой, которая питалась той же капающей водой.

Де Айяла указал на неровный клочок земли рядом с металлической подпоркой.

— Там ты найдешь шахту, ведущую в туннель. На склоне холма есть еще один вход, но до него можно добраться только на лодке или при отливе. Именно так Ди привез своего пленника на остров. А об этом входе он даже не знает.

Перенель нашла ржавый кусок железа и разгребла грязь. Под ней оказался потрескавшийся бетон. Той же железякой она начала отбрасывать жидкую землю в сторону. Волшебница все время оглядывалась, пытаясь оценить, долго ли еще птицам лететь до острова. Но из-за порывистого ветра, который гулял среди руин и свистел между распорками башни, невозможно было услышать другой шум. Густой туман, окутавший Сан-Франциско и мост Золотые Ворота, подобрался и к острову, накрыв его солоноватым облаком.

Когда Перенель соскребла землю, Айяла завис над одним конкретным местом.

— Вот здесь, — прошептал он ей на ухо. — Пленники обнаружили туннель и сумели прорыть к нему лаз. Они знали, что вода, десятками лет капавшая из башни, размягчила почву и подточила камни. Но когда они наконец прорвались к туннелю, начался прилив и его затопило. И они все бросили. — Он широко улыбнулся, показав идеально ровные зубы, каких у него не было при жизни. — А вот если бы дождались конца прилива…

Перенель откопала еще немного земли, и под ней показался камень. Подсунув железяку под край, она собралась с силами и налегла на нее. Камень не сдвинулся. Она снова нажала обеими руками — и опять ничего не получилось. Перенель взяла валун и ударила им по железному обломку. Звон разнесся по всему острову, точно удар колокола.

— Нет, это не годится, — пробормотала она.

Ей не хотелось тратить магические силы, ведь тогда сфинкс узнает о ее местонахождении. Но выбора не было. Вытянув руку, она начала собирать в нее свою ауру. И аура стекла в ладонь, точно лужица ртути. Перенель легко, почти нежно положила руку на камень, перевернула, и чистая энергия полилась в гранит. Камень размягчился, стал похожим на мыло, а потом растопился, как воск, развалился на несколько кусков и упал в темноту.

— Я думал, что за свою жизнь навидался разных чудес, но никогда не видел ничего подобного, — восхищенно произнес де Айяла.

— Скифский маг научил меня этому заклинанию в обмен на то, что я спасла ему жизнь. На самом деле оно очень простое, — ответила Перенель.

Она склонилась над дырой и тут же отпрянула. У нее заслезились глаза.

— О боже! Ну и вонь!

Призрак Хуана Мануэля де Айялы завис над отверстием и улыбнулся, вновь показав идеально ровные зубы.

— Я ничего не чувствую.

— Поверь, тебе повезло, — проворчала Перенель, качая головой: ну и странное же чувство юмора бывает у призраков!

Из туннеля несло тухлой рыбой и сгнившими водорослями, пометом птиц и летучих мышей, древесной трухой и ржавым железом. Был еще один запах — горько-кислый, почти как уксус. Наклонившись, Перенель оторвала от подола полосу ткани и обмотала ею нос и рот.

— Там есть что-то вроде лестницы, — сказал де Айяла. — Но будь осторожна: она сильно проржавела. — Он вдруг посмотрел вверх. — Птицы достигли южного мыса острова. С ними еще что-то. Что-то зловещее. Я чувствую.

— Морриган.

Перенель наклонилась над дырой и щелкнула пальцами. От их кончиков отскочила щепотка белого света и полетела вниз, исчезая во мраке и бросая мерцающий молочный свет на грязные мокрые стены. Свет озарил также и узкую лестницу — колышки, вбитые в стену под неровными углами, каждый не длиннее десяти сантиметров. Они прогнили и покрылись ржавчиной. Перенель ухватилась за первый колышек и с силой потянула. Вроде держится прочно.

Перенель опустила ногу в отверстие. Нога уперлась в первый колышек и тут же соскользнула. Вытащив ногу обратно, Перенель сняла туфли и заткнула их за пояс. Она уже слышала, как птицы хлопают крыльями. Их были тысячи, может, даже десятки тысяч, и они неумолимо приближались. Перенель знала, что ее маленький магический трюк, который растопил камень и осветил туннель, наверняка привлек Морриган. Так что у нее есть всего несколько минут, чтобы скрыться от нашествия птиц.

Она снова сунула босую ногу в шахту и ступней достала до колышка. Он был холодный и скользкий, но так она хотя бы могла удержаться. Вцепившись в траву, Перенель опустилась ниже, нашла ногой следующий колышек, а потом ухватилась за первый колышек левой рукой. Она поморщилась: какое мерзкое, отвратительное ощущение! И тут же улыбнулась: как же она изменилась! В детстве она жила в Кемпере, во Франции, и тогда с удовольствием плескалась в озерцах, ловила и ела сырых моллюсков, ходила босиком по улицам, по колено утопая в грязи.

Пробуя на ощупь каждый колышек, Перенель начала спускаться по шахте. В какой-то момент колышек отломился под ее ногой и улетел в пустоту. Летел он очень долго. Перенель приникла к грязной стене, чувствуя сырость сквозь тонкое летнее платье. Отчаянно прижимаясь к стене, она стала нащупывать другой колышек. Колышек зашевелился, и у нее чуть не остановилось сердце от испуга, что сейчас она упадет. Но колышек удержался.

— А я уже думал, ты вот-вот присоединишься ко мне, — сказал призрак де Айялы, материализовавшись во мраке перед ее лицом.

— Меня не так-то легко убить, — мрачно ответила Перенель, продолжая спускаться. — Хотя было бы забавно, пережив столетия продуманных нападок Ди и его темных старейшин, умереть, упав с большой высоты. Кстати, что там наверху?

Она подняла голову и посмотрела на отверстие шахты, которое можно было разглядеть только благодаря клубам тумана, просачивающимся внутрь.

— Остров заполонили птицы, — сообщил де Айяла. — Их там сотни тысяч. Они расселись на каждом камне. Богиня ворон спустилась в недра темницы, несомненно для того, чтобы найти сфинкса.

— У нас мало времени, — сказала Перенель.

Она сделала еще шаг, и ее нога по лодыжку утонула в густой вязкой жиже на дне шахты. Грязь оказалось ужасно холодной, и Перенель почувствовала, как холод пробирает ее до костей. Что-то ползало у нее по пальцам.

— Куда?

Перед ее носом появилась белая рука де Айялы и указала налево. Перенель поняла, что стоит у входа в высокий, грубо прорубленный туннель, который постепенно спускался вниз. Свечение, исходившее от де Айялы, озарило стены, опутанные паутиной. Слой паутины был таким толстым, что казалось, будто стены покрыты серебром.

— Не могу идти дальше, — сказал призрак, и его голос неприятно заскрежетал в туннеле. — Ди накрыл туннель очень сильными защитными заклинаниями и символами. Я не сумею их пройти. Нужная тебе камера находится в десяти шагах слева.

Хотя Перенель не хотелось использовать магию, она знала, что выбора нет. Нельзя бродить по туннелю в кромешной темноте. Она щелкнула пальцами, и над ее правым плечом вспыхнул белый огненный шарик, осветив мельчайшие детали замысловатой паутины. Сети растянулись плотной завесой, закрывая вход в туннель. Новая паутина плелась поверх старой во много слоев. Сколько же здесь пауков?

Перенель сделала шаг вперед, и свет двинулся вместе с ней. Она увидела первую защитную стену, которую поставил перед туннелем Ди. В густую грязь на полу были воткнуты деревянные копья с металлическими наконечниками. Плоский наконечник каждого копья был украшен древним защитным символом — квадратным иероглифом, которым пользовались индейцы майя из Центральной Америки. Перенель насчитала не меньше десятка копий, и на каждом был свой символ. Она знала, что по отдельности символы ничего не значат, но вместе составляют невероятно мощную зигзагообразную сеть необузданной силы, крест-накрест пересекавшую коридор невидимыми лучами черного света. Очень похоже на сложную лазерную сигнализацию в банке. На людей эта сила не действует — Перенель почувствовала только покалывание и напряжение в затылке. А вот для представителей Древней расы, второго поколения и оборотней такая защита непреодолима. Даже дух де Айялы не может пройти сквозь подобный барьер.

Перенель узнавала некоторые символы на наконечниках. Она видела их в Кодексе и на стенах руин Паленке в Мексике. Многие из них существовали еще до возникновения человечества и были даже древнее старейшин. Их использовал народ, населявший землю в очень далеком прошлом. Могущественные слова, древние связывающие символы, которые должны защищать нечто очень ценное и удерживать нечто невероятно опасное.

Почему-то ей казалось, что в данном случае это последнее. И где, интересно, Ди нашел эти древние слова?

Шлепая по густой грязи, Перенель сделала первый шаг в туннель. Зашуршала паутина, точно листья на ветру. Здесь, наверное, миллионы пауков, подумала она. Они ее не пугали: Перенель приходилось сталкиваться с существами гораздо страшнее, чем пауки, но она догадывалась, что здесь могут быть ядовитые пауки-отшельники, черные вдовы и даже южноамериканские пауки-охотники. Один укус такого насекомого парализует ее и может даже убить.

Перенель выдернула из грязи одно из копий, чтобы смахивать им паутину. Квадратный символ на наконечнике загорелся красным, и тоненькие паутинки зашипели и сморщились от его прикосновения. Черная тень, которая, видимо, была полчищем пауков, отхлынула назад, в темноту. Медленно продвигаясь в туннеле, Перенель сбивала каждое копье, к которому подходила, и грязь смывала могущественные слова, постепенно разрушая замысловатый магический узор. Если Ди так потрудился, чтобы замуровать кого-то в клетке, это значит, что существо трудно контролировать. Перенель хотела выяснить, кто это, и освободить его. Но, подбираясь все ближе вместе с шаром света, освещающим ей дорогу, она вдруг подумала: а что, если Ди заточил в туннель существо, которого даже ей нужно бояться? Что, если это нечто древнее и ужасное? Что, если она совершает ужасную ошибку?

Вход в темницу был исписан символами, от взгляда на которые у нее начали болеть глаза. Резкие, угловатые, они как будто шевелились и извивались, словно буквы в «Книге чародея Авраама». Но если буквы в этой древней книге могли складываться в понятный ей язык, то символы принимали самые невообразимые формы.

Перенель нагнулась, сгребла в ладонь немного грязи и плеснула на буквы, стерев их. Только смыв все древние символы, она шагнула вперед и впустила в клетку шар света.

Всего секунда понадобилась Перенель, чтобы разглядеть того, кто сидел внутри. И в тот же миг ей стало ясно, что, стерев все защитные символы, она и вправду совершила ужасную ошибку.

Вся камера была опутана толстым коконом из паутины. Посреди клетки с одной-единственной шелковой нити толщиной с указательный палец свисал паук. Он был поистине гигантский, размером практически с огромную водонапорную башню, которая занимала пол-острова наверху. Паук отдаленно напоминал тарантула, но его тело покрывали колючие седовато-фиолетовые волоски. Каждая из восьми ног была толще самой Перенель. В центре тельца торчала огромная, почти человеческая голова, гладкая, круглая, без ушей и носа, со щелкой вместо рта. Восемь крошечных глаз располагались на верхушке черепа, как у тарантула.

Один за другим глаза медленно открылись и остановились на лице женщины. Все глаза была цвета давнишнего синяка. А потом открылся рот, и из него выглянули два длинных клыка, похожих на копье.

— Мадам Перенель, колдунья, — прошепелявил паук.

— Ареоп-Энап, — удивленно произнесла Перенель, узнав древнего паука-старейшину. — Я думала, ты умер.

— То есть ты думала, что убила меня!

Паутина дрогнула, и чудище внезапно бросилось на Перенель.

 

Глава 43

Доктор Джон Ди развалился на заднем сиденье полицейской машины.

— Сворачивай здесь, — сказал он Джошу и, увидев, как тот нахмурился, добавил: — Пожалуйста.

Джош нажал на тормоза, шины завизжали, и передняя окончательно отлетела. Колесо металлическим краем высекало искры из асфальта.

— Теперь сюда. — Ди указал на узкий переулок, с обеих сторон уставленный рядами мусорных баков.

Наблюдая за Ди в зеркало заднего вида, Джош заметил, что он ерзает и все время оглядывается назад.

— Она преследует нас? — спросил Макиавелли.

— Не вижу, — хрипло ответил Ди, — но нам надо убраться подальше с больших улиц.

Джош с трудом справлялся с машиной.

— Мы так далеко не уедем… — начал он и тут же врезался в первый мусорный бак, который опрокинул второй, а потом и третий, раскидав мусор по улице.

Джош резко вывернул руль, чтобы не проехать по упавшему баку, и двигатель тревожно выстрелил. Машина затряслась и внезапно остановилась. Из-под капота повалил дым.

— Выходите! — быстро сказал Джош. — Кажется, мы горим!

Он выскочил из машины, Макиавелли и Ди тоже вылезли каждый со своей стороны. Все трое побежали по переулку, удаляясь от машины. Не успели они сделать и десяти шагов, как послышался хлопок и машина вспыхнула. В небо спиралью поднялся черный дым.

— Чудесно, — проворчал Ди. — Теперь дизира точно знает, где мы. И она не обрадуется.

— Тебе наверняка, — с кривой ухмылкой заметил Макиавелли.

— Это еще почему? — удивленно спросил Ди.

— Ну ведь не я же разжег огонь, — напомнил Макиавелли.

Это был какой-то детский лепет.

— Да прекратите вы! — закричал Джош. — Кто была эта… эта женщина?

— Это валькирия, — мрачно улыбнувшись, ответил Макиавелли.

— Валькирия?

— Их еще называют дизирами.

— Дизирами?

Джоша почему-то даже не удивил такой ответ. Какая разница, как называют эту женщину. Главное, она пыталась разрубить его на кусочки своим мечом. Может, это происходит во сне? И все, что случилось с того момента, как Ди и големы вошли в книжный магазин, — всего лишь кошмар?

Джош отошел на пару шагов назад, окинул взглядом узкий переулок. С одной стороны стояли высокие дома, а с другой — здание, похожее на гостиницу. Стены были исписаны бранными словами и разукрашены граффити, некоторые надписи переходили и на мусорные баки. Приподнявшись на носки, Джош попытался увидеть горизонт и Эйфелеву башню или базилику Сакре-Кёр, чтобы как-то определить, где они находятся.

— Мне надо вернуться, — сказал он, осторожно пятясь от двух встрепанных мужчин.

Если верить Фламелю, они враги, особенно Ди. Но именно Ди только что спас его от дизиры.

Ди повернулся, и его серые глаза добродушно заморгали.

— Почему, Джош? Куда ты собрался?

— Мне надо найти сестру.

— А еще Фламеля и Сен-Жермена, да? Скажи мне, зачем они тебе?

Джош сделал еще шаг назад. Он дважды видел, как Ди метал огненные копья, — в книжной лавке и сейчас, когда сражался с дизирой. А что, если он способен метать их очень далеко? Еще пара шагов — и Джош развернется и побежит прочь. Он остановит первого попавшегося человека и спросит дорогу к Эйфелевой башне. Как по-французски будет «где находится…»? Кажется, «où est». Или, может, «qui est»? Или это значит «кто это»? Надо было лучше учить французский.

— Не пытайтесь меня остановить, — сказал он и собрался бежать.

— И как это было? — вдруг спросил Ди.

Джош медленно повернулся и посмотрел на мага. Ему сразу стало понятно, о чем тот говорит. Он машинально сжал ладонь, как будто в ней была рукоять меча.

— Каково было держать Кларент, чувствовать древнюю силу в своих жилах? Каково было знать мысли и чувства существ, в которых ты вонзал этот меч? — Ди полез под потрепанный пиджак и достал копию Кларента — Экскалибур. — Ни с чем не сравнимое ощущение, верно? — Он повертел меч в руках, и по каменному клинку пробежала черно-синяя искра энергии. — Ты ведь узнал все о Нидхёгге? Его мысли, чувства, воспоминания?

Джош кивнул. Ощущения до сих пор оставались свежими и пугающе яркими. Мысли, картины казались совершенно чуждыми, необыкновенными, и он был уверен, что никогда не переживет ничего подобного сам.

— На мгновение ты понял, что значит быть подобным богу. Видеть миры, не поддающиеся описанию, переживать чужие эмоции. Ты увидел прошлое, очень далекое прошлое… Ты даже увидел царство теней Нидхёгга.

Джош медленно кивнул. Откуда Ди знает?

Маг подошел ближе к мальчику.

— На мгновение, Джош, на короткое мгновение в тебе как будто пробудились силы… хотя это и не такое сильное ощущение, — добавил он. — А ты хочешь, чтобы кто-нибудь пробудил твои силы?

Джош кивнул. У него перехватило дыхание, сердце колотилось в груди. Ди прав. Держа в руках Кларент, он почувствовал себя живым, по-настоящему живым.

— Но это невозможно, — быстро сказал мальчик.

Ди засмеялся.

— Очень даже возможно. Это можно сделать здесь и сейчас, — торжествующе закончил он.

— Но Фламель говорил… — возразил Джош и запнулся.

Его сердце забилось в предвкушении. Если бы только его силы пробудились!

— Фламель много чего говорит. Сомневаюсь, что он вообще знает, где правда, а где ложь.

— А вы знаете? — с вызовом спросил Джош.

— Всегда. — Ди ткнул пальцем в Макиавелли. — Этот итальянец мне не друг, — тихо произнес он, глядя в испуганные глаза Джоша. — Вот и спроси его. Спроси, можно ли пробудить твои силы прямо сегодня утром.

Джош повернулся к Никколо Макиавелли. Высокий седовласый мужчина выглядел слегка встревоженным, но кивнул:

— Английский маг прав. Твои силы можно пробудить прямо сегодня. Мы можем найти того, кто сделает это немедленно.

Победно улыбнувшись, Ди посмотрел на Джоша.

— Тебе решать. Дай мне свой ответ. Ты хочешь вернуться к Фламелю и его неопределенным обещаниям или хочешь пробудить в себе силы?

Созерцая черные нити темной энергии, источаемой Экскалибуром, Джош понял, что знает ответ. Он вспомнил ощущения, эмоции, силу, которая струилась по его телу, когда он держал Кларент. А ведь Ди утверждает, что это не сравнить с тем ощущением, когда пробуждаются силы.

— Мне нужен твой ответ, — повторил Ди.

Джош Ньюман глубоко вздохнул.

— Что нужно делать?

 

Глава 44

Жанна развернула побитый «ситроен» в начале переулка и притормозила, блокируя въезд. Перегнувшись через руль, она вгляделась в Потрескавшееся лобовое стекло, высматривая любое движение в переулке. А вдруг это ловушка?

Проследить за Джошем оказалось совсем легко: переднее колесо без шины выдалбливало колею в асфальте. Сначала Жанна запаниковала, когда потеряла его в лабиринте переулков, но потом над крышами взлетело густое облако черного дыма, и она поехала на него. Дым привел ее к горящей полицейской машине.

— Оставайтесь здесь, — приказала она изможденному Фламелю и побелевшей Софи, а сама выбралась из машины.

С мечом в руке она двинулась по переулку, похлопывая широкой стороной клинка по ладони. Почти наверняка они опоздали и Ди, Макиавелли и Джош уже ушли. Но все равно стоит быть готовой ко всему.

Осторожно ступая посреди улицы, обходя стороной мусорные баки, за которыми мог скрываться противник, Жанна поняла, что до сих пор находится в шоке с того момента, как исчезла Скетти. Вот только что она стояла перед своей подругой, а в следующую секунду рыба-человек выскочил из воды и утащил Скетти с собой.

Жанна заморгала, подавляя слезы. Она знала Скату больше пятисот лет. В те давние времена они были неразлучны. Вместе путешествовали по странам, которые Западу еще только предстояло изучить, встречали первобытные племена, которые жили так же, как их предки тысячи лет назад. Они открывали затерянные острова, потаенные города и забытые земли. Скетти даже брала ее в царства теней, где они сражались с чудовищами, давно вымершими на земле. В царствах теней Жанна была свидетельницей того, как ее подруга побеждала существ, которые жили только в самых страшных человеческих мифах. Жанна знала, что никто не может противостоять Тени. Однако сама Скетти всегда говорила, что ее можно победить: хотя она и бессмертна, но и у нее есть слабые места. Жанна всегда представляла, что когда Скетти в конце концов отдаст свою жизнь, то это будет очень трагическое и необыкновенное событие… Но чтобы ее утащила в мутную реку какая-то гигантская рыба-человек?!

Жанна скорбела по своей подруге, и она будет оплакивать ее, но не сейчас. Еще не время.

Жанна д’Арк воевала с тех времен, когда была подростком. Уже тогда она возглавляла огромную французскую армию. Она много раз видела, как погибали ее товарищи, и поняла, что если слишком много думать об их смерти, то она не сможет сражаться. Сейчас ей нужно защитить Николя и девочку. А потом наступит время оплакать Скату-Тень и найти чудовище, которого Фламель назвал Дагоном. Она крепко сжала меч в руке.

Миниатюрная француженка прошла мимо пылающих обломков полицейской машины и присела на корточки, опытным взглядом рассматривая следы на сырой мостовой. Она услышала, как Николя и Софи вышли из машины и двинулись по переулку, обходя лужи масла и грязной воды. Николя нес в руках Кларент. Жанна издалека услышала его жужжание, а когда Фламель подошел к горящей машине, то подумала, что меч еще может иметь связь с мальчиком.

— Они выбежали из машины и остановились здесь, — сообщила она, не поднимая головы. — Ди и Макиавелли стояли напротив Джоша. А он стоял вот здесь, — показала она. — Они пробежали по воде, здесь четко видно их следы.

Софи и Фламель наклонились и кивнули, хотя она знала, что они ничего не видят.

— А вот это интересно, — продолжила она. — Здесь следы Джоша направлены в ту сторону, а потом он поднимается на носки, как будто собирается бежать. Но взгляните сюда… — Она показала на следы пяток, которые видела только она. — Они уходят все вместе. Ди и Джош — впереди, Макиавелли — за ними.

— Ты можешь проследить, куда они пошли? — спросил Фламель.

Жанна пожала плечами.

— Только до конца переулка, но дальше… — Она снова пожала плечами и выпрямилась, отряхивая руки. — Дальше невозможно: слишком много следов.

— Что же нам делать? — прошептал Николя. — Как найти мальчика?

Жанна перевела взгляд с Николя на Софи.

— Мы ничего не можем. Но Софи может.

— Как? — спросил он.

Жанна провела рукой горизонтальную линию перед собой. Рука оставила едва заметный след в воздухе, и в грязном переулке на миг запахло лавандой.

— Она его близнец и может проследить за его аурой.

Николя Фламель схватил Софи за плечи, заставляя девочку посмотреть ему в глаза.

— Софи! — воскликнул он. — Софи, взгляни на меня!

Софи подняла покрасневшие глаза на алхимика. Она совершенно оцепенела. Скетти погибла, а теперь пропал и Джош. Его похитили Ди и Макиавелли. Все рушилось.

— Софи, — очень тихо произнес Николя, ловя ее взгляд. — Ты должна быть сильной.

— А какой в этом смысл? — спросила она. — Они погибли.

— Они не погибли, — уверенно возразил он.

— Но Скетти… — всхлипнула девочка.

— …одна из самых опасных женщин в мире, — закончил за нее Фламель. — Она прожила две тысячи лет и сражалась с чудовищами, которые были во много раз страшнее Дагона.

Софи не знала, кого он пытается убедить: ее или самого себя.

— Я видела, как он утащил ее в реку, и мы прождали целых десять минут. Она не выплыла. Наверняка она утонула.

Ее голос дрогнул, к глазам подступили слезы.

— Я видел, как она переживала вещи и похуже, — заверил ее Николя. Он слабо улыбнулся. — Думаю, Дагон очень удивится! Скетти, как кошка, терпеть не может воду. У Сены очень быстрое течение, и их наверняка унесло вниз по реке. Она обязательно свяжется с нами.

— Но как? Ведь она не будет знать, где мы!

Софи уже надоело вранье взрослых. Их так легко раскусить!

— Софи, — серьезно повторил Николя. — Если Ската жива, она найдет нас. Поверь мне.

И в этот момент Софи поняла, что не верит алхимику.

Жанна ласково сжала плечо Софи.

— Николя прав. Скетти… — Она улыбнулась, и ее лицо засияло. — Скетти необыкновенная. Как-то раз тетка бросила ее в одном из подземных царств теней. Скетти несколько веков искала выход, но нашла.

Софи медленно кивнула. Она знала, что это правда. Аэндорская ведьма знала о Скате больше, чем алхимик и Жанна. Но она все равно видела, что они очень беспокоятся.

— А теперь, Софи, — подытожил Николя, — ты должна найти брата.

— Я? Но как?

— Я слышу сирены, — быстро сказала Жанна и начала озираться. — Много сирен.

Фламель как будто не слышал ее. Он пристально смотрел в ярко-голубые глаза Софи.

— Ты можешь его найти, — настойчиво повторил он. — Ты его близнец, эта связь сильнее, чем кровные узы. Ты всегда знаешь, когда он в опасности, верно?

Софи кивнула.

— Николя, — вмешалась Жанна, — у нас мало времени.

— Ты всегда чувствуешь его боль, — продолжал алхимик. — Ты знаешь, когда ему грустно.

Софи снова кивнула.

— Ты связана с ним и можешь его найти.

Алхимик развернул девочку лицом к переулку.

— Джош стоял здесь, — указал он. — Ди и Макиавелли — где-то там.

Сбитая с толку Софи начала раздражаться.

— Но их здесь уже нет! Они увели его!

— Не думаю, что они увели его силой. Он пошел с ними по своей воле, — тихо проговорил Николя.

Эти слова подействовали на Софи как удар. Джош никогда бы не бросил ее. Или бросил бы?

— Но почему?

Фламель пожал плечами.

— Кто знает? Ди всегда умел убеждать, а Макиавелли — великий манипулятор. Но мы можем их найти, я уверен. Твои чувства пробудились, Софи. Посмотри еще раз. Представь, что Джош стоит перед тобой и ты видишь его…

Софи сделала глубокий вдох и закрыла глаза, потом снова открыла. Она все равно не видела ничего необычного: грязная замусоренная улица, стены домов исписаны граффити, и вокруг носится дым от горящей машины.

— Его аура золотая, — продолжил Фламель. — У Ди аура желтая. У Макиавелли — серая или грязно-белая.

Софи покачала головой.

— Ничего не вижу.

— Позволь, я помогу тебе.

Николя положил руку ей на плечо, и вдруг вместо запаха гари Софи почувствовала аромат мяты. Ее аура тут же вспыхнула, потрескивая, как фейерверк, чистое серебро приобрело изумрудный оттенок ауры Фламеля.

А потом она увидела… что-то.

Прямо перед собой она разглядела контуры Джоша. Он был похож на бестелесного духа и состоял из нитей и блестящих частичек золота, а при движении оставлял за собой золотистую паутину. Теперь, зная, что искать, Софи смогла различить контуры Ди и Макиавелли.

Она медленно моргнула, боясь, что образы исчезнут, но они продолжали висеть в воздухе, и цвета становились только ярче. Аура Джоша горела яснее всех. Она протянула руку в пустоту, и ее пальцы коснулись золотой руки брата. Легкий контур дрогнул, как будто сдутый ветром.

— Я вижу их, — с трепетом произнесла Софи.

Да разве она когда-нибудь представляла, что сможет сделать нечто подобное?

— Я вижу их контуры.

— Куда они ушли? — спросил Николя.

Софи проследила за цветными нитями в воздухе. Они вели в конец переулка.

— Туда, — сказала она и двинулась по улице, а Фламель зашагал за ней.

Жанна д’Арк бросила прощальный взгляд на свою побитую машину и пошла следом.

— О чем ты думаешь? — спросил Фламель.

— Думаю, что, когда все закончится, я верну этой машине ее первозданный вид. А потом поставлю в гараж и больше никогда не буду на ней ездить.

— Что-то не так, — с тревогой сказал Фламель, когда они плутали по улицам.

Софи, сосредоточенная на ауре своего брата, не обратила внимания на его слова.

— Мне тоже так кажется, — согласилась Жанна. — В городе слишком тихо.

— Именно.

Фламель огляделся. Где парижане, идущие на работу, или туристы, спешащие посетить достопримечательности, пока в городе не воцарилась духота? Немногие люди, встреченные ими на улице, куда-то торопились, возбужденно переговариваясь между собой. Повсюду орали сирены, сновала полиция. А потом Николя понял, что нашествие Нидхёгга наверняка уже попало в новости и людям посоветовали сидеть дома. Интересно, какое оправдание придумали власти, чтобы объяснить весь этот хаос?

Софи слепо шла по улице, следуя за тоненькими нитями аур Джоша, Ди и Макиавелли. Натыкаясь на людей, она извинялась, но не отрывала глаз от искорок света. Неожиданно она заметила, что с восходом солнца стало очень трудно различать точки цветного света, и поняла, что у нее осталось мало времени.

Жанна д’Арк догнала алхимика.

— Она правда видит следы, оставшиеся от их аур? — спросила она на старо-французском.

— Да, — на том же языке ответил Николя. — Эта девочка обладает необыкновенной силой. Она сама не представляет, на что способна.

— Ты хоть представляешь, куда мы идем? — спросила Жанна, оглядываясь по сторонам.

Кажется, они были где-то неподалеку от Токийского дворца, но она не обращала особого внимания на окружение, внимательно всматриваясь в следы на дороге.

— Нет, — нахмурился Николя. — Мне только интересно, почему мы движемся к окраине города. Я думал, Макиавелли хочет арестовать мальчика.

— Николя, он ведь нужен им самим, а точнее, старейшинам. Как говорится в пророчестве? «Двое как один и одно целое». Один спасет мир, а другой разрушит его. Мальчишка — просто находка для них. — Не поворачивая головы, она покосилась на Софи. — И девочка тоже.

— Знаю.

Жанна дотронулась до руки алхимика.

— Ты знаешь, что мы не можем допустить, чтобы они оба попали в лапы Ди.

Лицо Фламеля застыло как маска.

— Знаю.

— И что ты будешь делать?

— Все, что необходимо, — мрачно ответил он.

Жанна достала черный сотовый телефон.

— Я позвоню Франсису. Скажу ему, что с нами все в порядке. — Она оглянулась, ища какую-нибудь подсказку насчет их местонахождения. — Может, он знает, где мы.

Софи свернула в узкий переулок, в котором с трудом могли бы разойтись двое людей. В полумраке она более отчетливо видела нити и точки света. Она даже воспрянула духом. Может быть, они успеют догнать Джоша…

Неожиданно ауры исчезли.

Испуганная Софи остановилась в замешательстве. Что произошло? Посмотрев по сторонам, она увидела следы их аур в воздухе — золотую и желтую, Джоша и Ди, совсем рядом, а ауру Макиавелли немного поодаль. Они дошли до середины переулка и остановились. Софи видела смутные очертания брата — он стоял прямо перед ней. Прищурившись, она попыталась разглядеть его ауру.

Он смотрел вниз, разинув рот.

Софи сделала шаг назад. У нее под ногами обнаружилась крышка люка с буквами «IDC» по металлу. Крошечные частички трех аур распределились по крышке, окрасив каждую букву разным цветом.

— Софи?.. — начал Николя.

Девочку охватило возбуждение. Все-таки она его не потеряла!

— Они спустились вниз, — сообщила она.

— Вниз? — спросил Фламель и побелел как мел. Его голос упал до шепота: — Ты уверена?

— Абсолютно, — ответила Софи, обеспокоенная выражением его лица. — А что такое? Что там внизу? Канализация?

— Канализация… и хуже. — Алхимик вдруг стал каким-то очень старым и усталым. — Под нами легендарные Парижские катакомбы, — прошептал он.

Жанна присела на корточки и указала туда, где в грязи вокруг люка были следы.

— Его открывали совсем недавно. — Она помрачнела. — Ты прав. Они увели его в империю мертвых.

 

Глава 45

— Ой, да прекрати ты!

Перенель ударила паука-старейшину по голове плоскостью наконечника копья. Древний магический символ раскалился добела, и паук отскочил назад в камеру с подпаленной макушкой.

— Больно! — вскрикнул Ареоп-Энап, скорее от досады, чем от боли. — Вечно ты делаешь мне больно! Чуть не убила меня в прошлый раз.

— Если ты забыл, твои последователи хотели принести меня в жертву, чтобы возродить потухший вулкан. Естественно, меня это несколько расстроило.

— Ты сбросила на меня целую гору, — пожаловался Ареоп-Энап, шепелявя из-за своих длинных клыков. — Я же мог умереть!

— Горка была маленькая, — напомнила Перенель. Она думала, что Ареоп-Энап самка, но не была до конца уверена. — С тобой приключались вещи и похуже.

Все глаза Ареоп-Энапа внимательно смотрели на копье в руках Перенель.

— Ты хоть можешь мне сказать, где я?

— На Алькатрасе. Точнее, под Алькатрасом. Это остров в бухте Сан-Франциско на западном побережье Америки.

— Новый Свет? — уточнил Ареоп-Энап.

— Да, Новый Свет, — улыбнулась Перенель.

Паук-отшельник часто впадал в спячку на многие века и пропускал целые эпохи в истории человечества.

— А ты что здесь делаешь? — спросил Ареоп-Энап.

— Я пленница, как и ты. — Перенель отступила назад. — Если я опущу копье, ты не будешь делать глупости?

— Например?

— Например, прыгать на меня.

Волоски на ногах Ареоп-Энапа встали дыбом и снова опали.

— Мир? — предложил паук-старейшина.

— Мир, — согласилась Перенель. — Похоже, у нас общий враг.

Ареоп-Энап подполз к двери темницы.

— Ты знаешь, как я сюда попал?

— Я думала, ты мне расскажешь.

Осторожно приглядывая за тлеющим наконечником копья, паук сделал шажок в коридор.

— Последнее, что я помню, — это остров Игап. Где-то в Полинезии.

— В Микронезии, — поправила Перенель. — Название изменили сто пятьдесят лет назад. Сколько же ты спал, Древний Паук? — спросила она, назвав существо его общепринятым именем.

— Не знаю… А когда мы встречались в последний раз и немного не поняли друг друга? В человеческом летоисчислении?

— Это было, когда мы с Николя на острове Пон-пеи исследовали руины Нан-Мадола, — тут же ответила Перенель. У нее всегда была безупречная память. — То есть лет двести назад.

— Наверное, тогда я и лег вздремнуть, — ответил Ареоп-Энап, выходя в коридор. У него за спиной камера ожила миллионами пауков. — Помню, проснулся после сладкого сна, — медленно проговорил он, — и увидел мага Ди… Но он явился не один. Был еще кто-то… Какое-то существо. И оно отдавало ему приказы.

— Кто? — спросила Перенель. — Постарайся вспомнить, Древний Паук! Это очень важно!

Ареоп-Энап закрыл все глаза и попытался вспомнить, что случилось.

— Мне что-то мешает, — сказал он, одновременно открыв все глаза. — Что-то очень сильное. Это существо защищено необыкновенно мощным магическим заслоном. — Ареоп-Энап окинул взглядом коридор. — Куда идти?

— Сюда, — указала копьем Перенель. Хотя паук и предложил мир, она не была готова остаться безоружной в компании с одним из сильнейших старейшин. — Интересно, почему он хотел заточить тебя в темницу?

Внезапно ей в голову пришла одна мысль, и Перенель застыла на месте. Ареоп-Энап, не успевший притормозить, слегка задел ее, чуть не отправив в грязную лужу.

— Древний Паук, если бы тебе представился выбор — вернуть старейшин в этот мир или оставить его в руках людей, — что бы ты выбрал?

— Колдунья, — ответил Ареоп-Энап, демонстрируя зубы в подобии улыбки. — Я был в числе старейшин, проголосовавших за то, чтобы мы оставили землю потомкам обезьян. Я понял, что наше время на этой планете вышло. В нашем высокомерии мы почти разрушили ее. Настала пора отступить и дать шанс человечеству.

— Так ты против возвращения старейшин?

— Да.

— А если бы началась война, за кого бы ты сражался?

— Колдунья, — очень серьезно ответил Ареоп-Энап, — я и раньше был на стороне людей. Вместе с моими сородичами, Гекатой и Аэндорской ведьмой, я помогал вернуть цивилизацию на планету. Несмотря на мою сущность, я всегда выказывал преданность людям.

— Вот почему Ди захватил тебя в плен! Он не хотел, чтобы такое могущественное существо, как ты, сражалось на стороне людей.

— Значит, борьба начнется совсем скоро, — сделал вывод Ареоп-Энап. — Но Ди и темные старейшины ничего не смогут сделать, пока не получат Кодекс. — Ареоп-Энап заговорил почти шепотом: — А у них есть Кодекс?

— Почти целиком, — с горечью призналась Перенель. — Ты должен узнать всю историю. Помнишь пророчество о близнецах?

— Конечно. Этот старый дурак, Авраам, только и трещал про близнецов и записывал свои неразборчивые пророчества в Кодексе. Я сам в это никогда не верил. За все то время, что я его знал, ни одно предсказание не сбылось.

— Николя нашел близнецов.

— А-а… — Ареоп-Энап замолк, а потом пожал «плечами» и моргнул всеми глазами одновременно. — Выходит, Авраам наконец-то оказался прав.

Пока Перенель хлюпала по колено в грязи, рассказывая, что она обнаружила в камерах наверху, она заметила, что, несмотря на громадные размеры, паук-старейшина скользил по поверхности грязи. Позади них стены и потолки оживали миллионами пауков, следующими за старейшиной.

— Почему Ди не убил тебя?

— Он не посмел, — ответил Ареоп-Энап. — Моя смерть вызвала бы резонанс во множестве царств теней. В отличие от Гекаты у меня есть друзья, и многие начали бы расследование. Ди это не понравилось бы.

Ареоп-Энап остановился у первого копья, которое столкнула Перенель. Перевернув копье огромной ногой, паук рассмотрел следы иероглифа.

— Любопытно, — прошамкал он. — Это магические слова. Они уже были древними, когда старейшины правили миром. Я думал, мы уничтожили их и все упоминания о них. Как английский маг умудрился обнаружить их?

— Я подумала о том же, — согласилась Перенель. Она перевернула свое копье и посмотрела на квадратный иероглиф. — Может, переписал откуда-то заклинание?

— Нет, — возразил Ареоп-Энап. — Отдельные слова имеют силу, это правда, но Ди расставил их так, чтобы выстроить особую схему, которая удерживала бы меня в темнице, как в капкане. Каждый раз, когда я пытался сбежать, я сразу натыкался на стену. Я уже видел такую схему раньше, но это было до падения Дану-Талис. На самом деле теперь я припоминаю, что видел эту схему еще до того, как мы создали островной континент и подняли его со дна океана. Кто-то управляет Ди. Кто-то знает, как создать магические слова. И он тоже видел их раньше.

— Никому не известно, какому старейшине служит Ди, — задумчиво проговорила Перенель. — Николя уже давно тщетно пытается выяснить, кто контролирует мага.

— Кто-то очень старый, — сказал Ареоп-Энап. — Такой же старый, как я, или даже старше. Один из великих старейшин. — Паук моргнул всеми глазами. — Но этого не может быть. Никто из них не выжил после падения Дану-Талис.

— Однако ты выжил.

— Я не великий старейшина, — пояснил Ареоп-Энап.

Они дошли до конца туннеля, и прямо перед ними возник де Айяла. Он был духом давно, повидал всяких чудес и чудовищ, но никогда не встречал никого похожего на Ареоп-Энапа и при виде гигантского паука потерял дар речи.

— Хуан, — спокойно проговорила Перенель, — скажи что-нибудь.

— Здесь богиня ворон, — наконец выдавил он. — Она почти прямо над нами, уселась на водонапорную башню, как хищная птица. Ждет, когда ты выйдешь. Она поспорила со сфинксом. Сфинкс сказал, что старейшины отдали тебя ему. Морриган заявляет, что Ди отдал тебя ей.

— Какая я популярная, — хмыкнула Перенель, выглянув в полутемную шахту, и покосилась на паука. — Интересно, а она знает, что ты здесь?

— Вряд ли, — ответил Древний Паук. — Ди не стал бы говорить ей. К тому же здесь столько других магических существ, что она не заметит мою ауру.

Перенель улыбнулась, и эта улыбка осветила ее лицо.

— Устроим ей сюрприз?

 

Глава 46

Джош Ньюман остановился и сглотнул. Его чуть не стошнило. Под землей было холодно и сыро, но он весь вспотел, волосы прилипли к голове, холодная рубашка облепила спину. Он не просто боялся, не просто испытывал ужас — он оцепенел от страха.

Спуск в канализацию оказался ужасным. Ди без особых усилий поднял крышку люка, и они отшатнулись, потому что из отверстия пахнуло гадко и скверно. Когда облако вони немного рассеялось, Ди пролез в люк, за ним — Джош и Макиавелли. Они спустились по короткой железной лестнице и оказались в туннеле, таком узком, что им пришлось идти гуськом и пригибаться. Только коротышка Ди шел выпрямившись. Туннель уходил вниз, и Джош охнул, когда в кроссовки вдруг хлынула ледяная вода. Вонь стояла невыносимая, и мальчик отчаянно пытался не думать, что там хлюпает у него под ногами.

Запах тухлых яиц на время перебил вонь канализации, когда Ди создал шар холодного голубоватого света. Он плыл над головой мага, окрашивая стены узкого сводчатого туннеля бледным светом и глубокими непроницаемыми тенями. Трое людей шлепали по воде, и Джош слышал, как в темноте что-то движется, и видел, что повсюду блестят чьи-то красные глаза.

— Я не… — начал было Джош, и его голос отозвался искаженным эхом. — Я не люблю замкнутые пространства.

— Я тоже, — сквозь зубы процедил Макиавелли. — Когда-то давно я сидел в тюрьме. И никогда не забуду этого.

— Было так же плохо? — дрожащим голосом спросил Джош.

— Хуже. — Макиавелли, шедший позади Джоша, наклонился и прошептал ему на ухо: — Старайся сохранять спокойствие. Это всего лишь технический туннель. Скоро начнется настоящая канализация.

Джош сделал глубокий вдох и чуть не подавился от вони. Пришлось дышать через рот.

— Неужели там лучше? — проворчал он.

— Канализационные туннели Парижа — зеркальное отражение улиц, которые над ними, — объяснил Макиавелли. — Самые большие туннели высотой четыре с лишним метра.

Макиавелли был прав. Через несколько минут они вышли из тесного замкнутого пространства в высокий сводчатый канализационный туннель, где могла бы проехать машина. Высокие кирпичные стены были ярко освещены, и вдоль них тянулись черные трубы разной толщины. Где-то вдалеке плескалась вода.

У Джоша немного прошел страх. Софи иногда боялась открытых пространств, а он, наоборот, закрытых. Агорафобия и клаустрофобия. Он понюхал воздух. По-прежнему пахло стоками, но уже можно было дышать. Джош прикрыл лицо нижним краем своей черной шелковой майки и сделал вдох — все равно вонь была жуткая. Когда он выберется отсюда (точнее, если выберется), надо будет все сжечь, и даже крутые дизайнерские джинсы, подаренные Сен-Жерменом. Джош быстро опустил рубашку, внезапно поняв, что чуть не показал мешочек, где хранились страницы Кодекса. Что бы ни случилось сейчас, он не намерен отдавать страницы Ди, пока не будет уверен, очень-очень-очень уверен, что мотивы мага честны.

— Где мы? — спросил Джош, оглянувшись на Макиавелли.

Ди вышел на середину туннеля. Белый шар вертелся над его вытянутой ладонью.

Итальянец огляделся.

— Понятия не имею, — признался он. — Канализационные туннели тянутся на две тысячи километров. Это примерно одна тысяча триста миль, — пояснил он, увидев недоумение на лице Джоша. — Но не волнуйся, мы не заблудимся. Здесь часто бывают указатели, как на улицах.

— Указатели в канализации?

— Канализационная система Парижа — одна из достопримечательностей города, — улыбнулся Макиавелли.

— Идемте! — прокаркал Ди, и его голос эхом разнесся по туннелю.

— Куда мы идем? — тихо спросил Джош.

Он по опыту знал, что нужно как-то отвлечься. Стоит начать думать о том, какой узкий этот туннель и сколько наверху земли, как клаустрофобия его просто прикончит.

— Мы спускаемся в самые глубины катакомб. Там твои способности оживут.

— Вы знаете, к кому мы идем?

Обычно спокойное лицо Макиавелли скривилось.

— Да. Но я лишь слышал о нем. Мы никогда не встречались. — Он понизил голос и потянул Джоша за рукав. — Еще не поздно вернуться.

Джош удивленно уставился на него.

— Ди это не понравится.

— Скорее всего, — криво улыбнулся Макиавелли.

Джош был озадачен. Ди сказал, что Макиавелли ему не друг, и теперь стало очевидно, что эти двое во многом не согласны друг с другом.

— Но я думал, что вы и Ди на одной стороне.

— Мы оба служим старейшинам, это верно. Но я никогда не одобрял английского мага и его методы.

Впереди них Ди свернул в еще более узкий туннель и остановился перед узкой железной дверью, запертой на толстый замок. Он поковырял замок пальцами, от которых воняло скверной желтой магией, и открыл дверь.

— Скорее, — нетерпеливо сказал он.

— Этот… этот человек, к которому мы идем, — медленно проговорил Джош, — он правда может пробудить мои силы?

— Даже не сомневайся, — тихо ответил Макиавелли. — Для тебя это так важно? — спросил он, и Джош понял, что Макиавелли пристально смотрит на него.

— У моей сестры проявились способности… У моей сестры-близнеца, — объяснил он. — Я хочу… Мне нужны мои силы. Чтобы мы снова стали похожи. — Он посмотрел на седовласого мужчину. — В этом есть какой-то смысл?

Макиавелли кивнул, хотя его лицо осталось непроницаемым.

— И это единственная причина?

Мальчик посмотрел на него и отвернулся. Макиавелли прав. Джош ненадолго ощутил, каково это — иметь такие силы. На несколько минут он почувствовал в себе больше жизни, чем раньше, почувствовал себя наполненным… И больше всего на свете он хотел снова пережить это ощущение.

Ди вывел их в другой туннель, который оказался еще у же предыдущего. У Джоша все сжалось внутри и сердце начало колотиться. Туннель извивался и спускался вниз узкими ступеньками. Каменная кладка была совсем старой, ступеньки — неровными, а стены крошились. В некоторых местах становилось так тесно, что Джошу приходилось поворачиваться боком. Он застрял в одном очень узком углу и начал в панике задыхаться. Ди схватил его за руку и бесцеремонно дернул, оторвав большой клочок от его майки.

— Мы почти пришли, — пробурчал маг.

Он поднял руку, и вертящийся серебряный шар поднялся выше, осветив изъеденную временем кирпичную стену.

— Подождите секунду, дайте отдышаться.

Джош наклонился и вцепился руками в колени, глубоко дыша. Он понял, что если сосредоточиться на светящемся шаре и не думать о стенах и потолке, которые окружают его, то можно продержаться.

— Откуда вы знаете, куда мы идем? — выдохнул он. — Вы уже были здесь?

— Да, и довольно давно, — улыбнулся Ди. — А сейчас иду за светом.

От белого света улыбка мага показалась зловещей.

Джош вспомнил прием, которому научил его футбольный тренер. Он обхватил живот руками и сжал со всей силой, потом вдохнул и выпрямился. Тошнота сразу отпустила.

— К кому мы идем? — спросил он.

— Терпение, парень, терпение. — Ди посмотрел через плечо Джоша туда, где стоял Макиавелли. — Уверен, наш итальянский друг согласится со мной. Когда ты бессмертен, то в первую очередь учишься терпению. Есть поговорка: «Лучшее достается тому, кто умеет ждать».

— Не всегда лучшее, — проворчал Макиавелли, когда Ди отвернулся.

В конце узкого туннеля виднелась низкая железная дверь. Она выглядела так, будто ее не открывали уже несколько десятков лет, и из-за ржавчины почти слилась с влажной стеной. В тусклом свете Джош разглядел, что эта ржавчина по цвету напоминает запекшуюся кровь.

Шар света вертелся в воздухе, пока Ди обводил светящимся желтым пальцем контуры двери, буквально вырезая ее из стены. Запах тухлых яиц снова перебил запахи канализации.

— Что там? — спросил Джош.

Теперь, когда он немного справился со страхом, его охватило предвкушение. Как только его силы проявятся, он убежит от них и вернется к Софи. Мальчик обернулся к Макиавелли, но итальянец покачал головой и указал на Ди.

— Доктор Ди! — позвал Джош.

Ди вырезал низкую дверь и выдернул ее из косяка. Вместе с ней отвалился крошащийся камень.

— Если я прав, а так бывает почти всегда, — сказал маг, — то сейчас мы попадем в Парижские катакомбы.

Он прислонил дверь к стене и вошел внутрь.

Джош пригнулся и прошел следом.

— Никогда о них не слышал.

— Мало кто из людей, не живших в Париже, знает о них, — ответил Макиавелли. — Вместе с канализационной системой это одна из достопримечательностей города. Больше ста семидесяти миль загадочных лабиринтов. На месте катакомб когда-то были залежи известняка. А теперь они наполнены…

Джош прошел в отверстие, выпрямился и огляделся.

— …костями.

У мальчика скрутило живот, и он с трудом поборол подступившую рвоту. Везде, куда доставал глаз в полумраке туннеля, стены, сводчатый потолок и даже пол были выложены гладкими человеческими костями.

 

Глава 47

Николя приподнял крышку люка и тут зазвонил телефон Жанны. Его пронзительное верещание напугало всех. Алхимик уронил крышку люка и едва успел отскочить, чтобы крышка не упала ему на ногу.

— Это Франсис, — сообщила Жанна и открыла телефон.

Она поговорила с Сен-Жерменом по-французски со скоростью двести слов в минуту, а потом захлопнула телефон.

— Он едет сюда. Сказал, чтобы мы ни в коем случае не спускались в катакомбы без него.

— Но мы не можем ждать, — запротестовала Софи.

— Софи права. Мы должны… — начал Николя.

— Ждать, — приказала Жанна непреклонным голосом, которым когда-то командовала армиями, и поставила свою изящную ножку на крышку люка.

— Они уйдут! — отчаянно вскрикнула Софи.

— Франсис сказал, что знает, куда они идут, — тихо проговорила Жанна и повернулась к алхимику. — Он сказал, что ты тоже знаешь. Это так?

Николя сделал глубокий вдох и мрачно кивнул. Утренний свет выпил всю жизнь с его лица, придав ему оттенок выцветшего пергамента. Круги под глазами стали похожи на фиолетовые синяки.

— Думаю, да.

— И куда? — спросила Софи.

Девочка старалась сохранять спокойствие. Она всегда лучше контролировала себя, чем брат, но сейчас готова была взвыть от отчаяния. Если алхимик знает, куда пошел Джош, то почему они не отправляются туда немедленно?

— Ди повел Джоша, чтобы пробудить его способности, — медленно произнес Фламель, осторожно подбирая слова.

Софи непонимающе нахмурилась.

— Это что, так плохо? Разве не этого мы хотели?

— Да, мы этого хотели, но не таким образом. — Оставаясь внешне спокойным, Фламель не мог скрыть беспокойства в глазах. — Многое зависит от того, кто — или что — пробуждает эти силы. Это опасный процесс, он может быть смертельным.

Софи медленно повернулась к нему.

— И все равно вы позволили Гекате пробудить силы во мне и Джоше.

Ее брат был прав все это время. Фламель подвергал опасности их обоих. Теперь она это понимала.

— Это требовалось для вашей защиты. Да, это было опасно, но никому из вас не грозила опасность со стороны самой богини.

— Какая такая опасность?

— Большинство старейшин не отличались добротой по отношению к тем, кого они называли людишками. Очень немногие из них готовы были отдавать, не ставя определенных условий, — объяснил Фламель. — Величайшим даром старейшин может стать бессмертие. Люди жаждут жить вечно. Ди и Макиавелли служат темным старейшинам, которые подарили им бессмертие.

— Служат? — спросила Софи, переводя взгляд с алхимика на Жанну.

— Они слуги, — ответила Жанна, — можно даже сказать, рабы. Это цена за бессмертие и могущество.

Снова зазвучал тот же рингтон, и Жанна ответила на звонок, заговорив по-французски со своим мужем.

— Софи, — тихо продолжил Фламель, — дар бессмертия можно забрать у человека в любой момент, и если это случится, все неестественно прожитые годы будут наверстаны в считанные минуты. Некоторые старейшины поработили людей, у которых пробудили силу, и превратили их в подобие зомби.

— Но Геката не сделала меня бессмертной, — возразила Софи.

— В отличие от Аэндорской ведьмы Гекату уже очень давно не интересовали люди. Она всегда сохраняла нейтралитет в войнах между темными старейшинами и теми, кто защищал человечество. — Горькая улыбка искривила его тонкие губы. — Может, если бы она выбрала чью-то сторону, то осталась бы жива.

Софи посмотрела в блеклые глаза алхимика. Она подумала, что, если бы Фламель не пошел в царство теней Гекаты, старейшина была бы до сих пор жива.

— Значит, Джош в опасности, — заключила она.

— В огромной опасности.

Софи не отрываясь смотрела на Фламеля. Джош был в опасности не из-за Ди или Макиавелли, а потому, что Николя Фламель поставил их в ужасную ситуацию. Он утверждал, что защищает их, и тогда она поверила ему безоговорочно. Но теперь… Теперь она не знала, что и думать.

— Пойдемте. — Жанна захлопнула телефон, схватила Софи за руку и потащила ее из переулка на улицу. — Франсис уже едет.

Фламель в последний раз взглянул на люк, спрятал Кларент под куртку и поспешил за ними.

Жанна вывела их из узкого переулка на авеню Президента Вильсона, потом они свернули на улицу Дебрусс и направились к реке. Вокруг орали бесчисленные сирены полиции и «скорой помощи», а в небе над городом сновали полицейские вертолеты. Улицы практически опустели, и никто не обратил внимания на трех людей, бежавших в поисках укрытия.

Софи задрожала: все выглядело настолько нереальным, что не верилось глазам. Как будто она смотрит документальный фильм про войну по каналу «Дискавери».

В конце улицы Дебрусс они увидели Сен-Жермена, который ждал в черном, давно не мытом «БМВ» без номеров. Передняя и задняя пассажирские двери были приоткрыты, и когда они подошли, тонированное стекло со стороны водителя опустилось. Сен-Жермен восторженно улыбался.

— Николя, тебе стоит почаще приезжать домой. В городе настоящий хаос. Все это восхитительно. Я уже несколько веков так не веселился.

Жанна села рядом с мужем, а Николя и Софи устроились сзади. Сен-Жермен завел мотор, но Николя наклонился и сжал его плечо.

— Не спеши. Не нужно привлекать к себе внимание, — предупредил он.

— На улицах такая паника, что никого не удивит, если мы поедем быстро, — возразил Сен-Жермен.

Машина отъехала от тротуара и двинулась по авеню Нью-Йорка. Граф держал одну руку на руле, а другой обхватил спинку сиденья и все время поворачивался, чтобы разговаривать с алхимиком.

Совершенно оцепенев, Софи прильнула к окну и смотрела на мелькающую мимо реку. Вдалеке, на другом берегу Сены, виднелись над крышами домов знакомые очертания Эйфелевой башни. Девочка устала до изнеможения, у нее кружилась голова. Она не понимала, верить или не верить алхимику. Николя не может быть злодеем. Или может? Сен-Жермен, Жанна и Скетти его уважают. Даже Гекате и ведьме он нравился. На границе сознания мелькали чужие мысли, но стоило сосредоточиться на них, как они ускользали. Это были воспоминания Аэндорской ведьмы, и Софи инстинктивно понимала, что они очень важны. Они как-то связаны с катакомбами и существом, живущим в тех глубинах…

— По официальной версии, обвалилась часть катакомб, а с ними — несколько домов, — сообщил Сен-Жермен. — Полиция утверждает, что в канализационном туннеле произошел взрыв и наружу вырвались метан, углекислый и угарный газы. Центр Парижа оцепили, людей эвакуировали. Остальным порекомендовали оставаться дома.

Николя откинулся на спинку сиденья и прикрыл глаза.

— Кто-то пострадал? — спросил он.

— Порезы, ушибы, но ни о чем серьезном не сообщали.

Жанна в изумлении покачала головой.

— Если вспомнить, кто только что прошелся по городу, это маленькое чудо.

— Нидхёгга засняли? — спросил Николя.

— По главным каналам ничего не было, но в блогах появились нечеткие фото с телефонов. «Ле Монд» и «Ле Фигаро» утверждают, что получили эксклюзивные фото «чудовища из катакомб» и «монстра из бездны».

Софи наклонилась вперед, пытаясь вникнуть в беседу. Она посмотрела на Николя, потом на Сен-Жермена и снова на алхимика.

— Скоро весь мир узнает правду. И что тогда будет?

— Ничего, — одновременно сказали мужчины.

— Ничего? Но это невозможно!

— Именно так и будет, — сказала Жанна. — Все будет прикрыто.

Софи посмотрела на Фламеля. Тот согласно кивнул.

— Большинство людей все равно ничему не поверят. Скажут, что это мистификация или глупая шутка. А тех, кто будет утверждать обратное, назовут теоретиками заговора. Будь уверена, люди Макиавелли уже конфискуют и уничтожают все снимки.

— Через пару часов, — добавил Сен-Жермен, — все события будут признаны несчастным случаем, а свидетельства о монстре будут классифицированы как массовая истерия.

Софи недоверчиво покачала головой.

— Нельзя скрывать такое вечно.

— Старейшины поступают так уже тысячу лет, — сказал Сен-Жермен, поправляя зеркало заднего вида, чтобы видеть Софи. В темном салоне машины казалось, будто его глаза светятся. — И не забывай, человечество не желает верить в магию. Люди не верят, что мифы и легенды основаны на правде.

Жанна положила руку на плечо мужа.

— Тут я не согласна. Люди всегда верили в магию. Вера ушла только в последние века. Думаю, на самом деле они хотят верить, потому что в глубине души знают: это правда. Они знают, что магия существует на самом деле.

— Я раньше верила в магию, — очень тихо проговорила Софи.

Она отвернулась и снова взглянула в окно, но в отражении в стекле увидела ярко украшенную детскую комнату. Это была ее комната пять или шесть лет назад. Она даже не помнила где, то ли в Скоттсдейле, то ли в Рейли. Они так часто переезжали! Софи вспомнила, как сидела на кровати в окружении любимых книжек.

— Когда я была маленькой, то читала о принцессах и волшебниках, рыцарях и колдунах. И хотя я знала, что это только сказки, но всегда хотела, чтобы магия существовала. А теперь не хочу, — горько добавила она и повернулась к алхимику. — Неужели все сказки — правда?

Фламель кивнул.

— Не все, но почти каждая легенда основана на правде. В основе каждого мифа лежит реальность.

— Даже страшного мифа? — прошептала она.

— Особенно страшного.

Над ними низко прожужжали вертолеты журналистов, и шум от вертушки отозвался вибрацией в салоне машины. Фламель дождался, пока вертолеты пролетят, и наклонился вперед.

— Куда мы едем?

Сен-Жермен указал вперед и направо.

— В садах Трокадеро есть тайный вход в катакомбы. Он ведет прямо в закрытые туннели. Я сверился со старыми картами. Думаю, Ди сначала поведет их через канализацию, а потом в нижние туннели. А мы сэкономим время.

Николя Фламель откинулся на спинку сиденья и сжал руку Софи.

— Все будет хорошо, — сказал он.

Но Софи ему не поверила.

Вход в катакомбы был обозначен вполне обычной железной решеткой в земле. Прикрытая мхом и травой, она скрывалась между деревьев за красивой резной каруселью в конце садов Трокадеро. Обычно такие потрясающие сады переполнены туристами, но в это утро здесь было совсем безлюдно, и пустые деревянные лошадки на карусели бесцельно поднимались и опускались под бело-голубым куполом.

Сен-Жермен пересек тропинку и вывел своих спутников на газон, выжженный летним солнцем. Он остановился над неприметной прямоугольной решеткой.

— Не пользовался этим входом с тысяча девятьсот сорок первого года.

Он наклонился, схватился за прутья и потянул. Решетка не сдвинулась.

Жанна покосилась на Софи.

— Когда мы с Франсисом сражались на стороне французского Сопротивления против немцев, то организовали в катакомбах наш штаб. Оттуда мы могли попадать в любую часть города. — Она постучала по решетке носком туфли. — Это было наше любимое место. Даже во время войны в садах всегда слонялось полно людей, и мы могли легко слиться с толпой.

В воздухе вдруг по-осеннему запахло жжеными листьями. Железные прутья в руках Франсиса раскалились докрасна, и толстые болты упали в шахту. Сен-Жермен выдернул оставшуюся решетку и отбросил в сторону, а потом полез в отверстие.

— Там есть лестница.

— Софи, ты следующая, — сказал Николя. — Я за тобой. Жанна, прикроешь нас сзади?

Жанна кивнула. Она ухватилась за край ближайшей деревянной скамьи и подтащила ее к отверстию.

— Поставлю над люком. Нельзя же, чтобы кто-нибудь случайно туда свалился, — улыбнулась она.

Софи осторожно пролезла в люк, нащупала ногами лестницу и стала осторожно спускаться вниз. Ей казалось, что там будет грязно и жутко, но на самом деле внутри только пахло плесенью. Она начала считать ступеньки, но потеряла счет где-то на семьдесят второй. По тому, как быстро уменьшался клочок неба над головой, можно было заметить, что они спускаются глубоко под землю. Софи не испугалась. По крайней мере, за себя. Туннели и узкие колодцы ее не пугали, но брат боялся замкнутых пространств. Что же он сейчас чувствует? В животе у нее что-то затрепетало. Вот-вот стошнит. У нее пересохло во рту, и она поняла — инстинктивно, безошибочно, — что именно так чувствует себя ее брат. Она знала, что Джош напуган до смерти.

 

Глава 48

— Кости, — ошеломленно проговорил Джош, окидывая взглядом туннель.

Стена перед ним была выложена сотнями пожелтевших гладких черепов. Ди прошелся по коридору, его светящийся шар отбрасывал мелькающие тени, и пустые глазницы черепов как будто шевелились, следуя за ним.

Джош вырос среди костей, они его не пугали. В кабинете отца всегда валялись какие-то кости. В детстве они с Софи играли в музейное хранилище, заставленное останками, но обычно это были кости животных и динозавров. Джош даже помог собрать копчик хищника, который потом стал экспонатом Американского музея естественной истории. Но эти кости… они были… они были…

— Это человеческие кости? — прошептал он.

— Да, — тихо проговорил Макиавелли с легким итальянским акцентом. — Здесь скелеты шести миллионов тел. Или больше. На месте катакомб изначально были залежи известняка. — Он ткнул большим пальцем вверх. — Из того же известняка был раньше построен город. Париж стоит на лабиринте туннелей.

— Как они попали сюда? — У Джоша дрогнул голос. Он закашлялся, обхватил себя руками и попытался принять безразличный вид, как будто не был до смерти напуган. — Это очень старые кости. Сколько они здесь лежат?

— Всего лишь двести лет, — удивил его Макиавелли. — К концу восемнадцатого века кладбища Парижа оказались переполнены. Я тогда находился в городе, — пояснил он и поморщился от отвращения. — Никогда не видел ничего подобного. В городе набралось столько мертвецов, что кладбища стали похожи на кучи вскопанной земли, из которой торчали кости. Париж, может быть, и самый красивый город в мире, но он и самый грязный город. Хуже Лондона, а это о чем-то да говорит!

Он засмеялся, и эхо рикошетом отскочило от костяных стен, исказившись до какого-то жуткого звука.

— Вонь стояла неописуемая, крысы выросли размером с собак. Бушевала эпидемия, вспышки чумы стали обычным делом. Наконец встал вопрос, что нужно как-то бороться с эпидемией. И было решено опустошить кладбища и перенести кости в пустые карьеры.

Стараясь не думать о том, что вокруг кости людей, скорее всего умерших от какой-нибудь ужасной болезни, Джош сосредоточился на стенах.

— Кто же их так выложил? — спросил он, указав на аккуратный узор в виде солнечных лучей, выложенный из костей разной длины.

Макиавелли пожал плечами.

— Неизвестно. Наверное, кто-то хотел почтить память мертвых. Или просто навести порядок в этом хаосе. Люди всегда пытаются найти смысл в непонятном.

Джош посмотрел на него.

— Вы называете их… нас людьми. — Он повернулся в сторону Ди, но колдун отошел в конец коридора и не слышал его. — Ди называет нас людишками.

— Не путай меня и Ди, — с хладнокровной улыбкой ответил Макиавелли.

Джош совсем растерялся. Кто здесь могущественнее, Ди или Макиавелли? Сначала он думал, что колдун, но теперь начал подозревать, что за все отвечает итальянец.

— Ската сказала, что вы опаснее и коварнее Ди, — вслух подумал он.

Улыбка Макиавелли превратилась в восхищенную ухмылку.

— Она никогда не говорила обо мне ничего приятнее.

— Это правда? Вы опаснее Ди?

Макиавелли задумался, потом улыбнулся, и в туннеле чуть заметно пахну ло змеей.

— Абсолютно верно.

— Поторопитесь! Нам сюда — раздался голос доктора Ди, почти заглушённый узкими стенами и низким потолком.

Ди свернул и направился по выложенному костями туннелю, унося свет с собой. Джошу очень хотелось побежать следом, лишь бы не оставаться одному в кромешной темноте, но тут Макиавелли щелкнул пальцами, и в его ладони появился изящный, похожий на свечку огонек.

— Не все туннели такие, — продолжил Макиавелли, показав на аккуратно сложенные кости, образующие ровные узоры и формы. — В некоторых кости просто свалены грудами.

Они свернули за угол. Там их уже ждал Ди, нетерпеливо притопывая. Он развернулся и зашагал дальше, не говоря ни слова.

Пока они продвигались все дальше вглубь катакомб, Джош старался смотреть в спину Ди и на светящийся шар. Так он хотя бы не смотрел на стены, которые словно сужались с каждым шагом. Он заметил, что на некоторых костях выцарапаны даты, точно граффити столетней давности. Слой пыли на земле оказался таким толстым, что следы маленьких ножек Ди выглядели на нем как шаги на свежевыпавшем снегу. В этих туннелях давно никто не ходил.

— Люди сюда спускаются? — спросил Джош у Макиавелли, только лишь бы слышать какие-то звуки в гнетущей тишине.

— Да. Часть катакомб открыта для публики, — ответил Макиавелли. Он высоко поднял руку и осветил тоненьким огоньком искусно выложенные узоры из костей. — Но под городом много километров катакомб, которые даже не нанесены на карту. Исследовать эти туннели опасно и незаконно, но люди все равно это делают. Таких называют катафилами, любителями катакомб. Есть даже специальное подразделение полиции — катафлики, они патрулируют туннели. — Макиавелли махнул рукой на окружающие стены, огонек хаотично заплясал, но не потух. — Но мы ни на кого здесь не наткнемся. Это совершенно не изученная территория. Мы сейчас глубоко под городом, в одном из самых первых карьеров, вырытых много веков назад.

— Глубоко под городом, — медленно повторил Джош.

Он сгорбился, почти чувствуя на своих плечах вес всего Парижа. Тонны земли, бетона и стали буквально давили на него. Клаустрофобия одолевала, стены как будто пульсировали. В горле пересохло, губы потрескались, язык не помещался во рту.

— Думаю… — прошептал он Макиавелли, — думаю, мне лучше вернуться наверх, если вы не против.

Итальянец вытаращил глаза в искреннем удивлении.

— Нет, Джош, я против.

Он сжал плечо Джоша, и мальчик почувствовал, как по телу прокатилось тепло. Его аура заискрилась, и душный воздух в туннеле насытился ароматом апельсинов и горьким запахом змеи.

— Слишком поздно, — спокойно сказал Макиавелли и перешел на шепот. — Мы спустились очень глубоко. Пути назад нет. Ты уйдешь из катакомб пробудившимся или…

— Или что? — спросил Джош, но вдруг с ужасом понял, какие слова сейчас услышит.

— …или не уйдешь вообще, — просто закончил Макиавелли.

Они повернули еще раз и двинулись по длинному туннелю, прямому как стрела. Его стены были выложены необычными узорами из костей, которые показались Джошу знакомыми. Они напоминали рисунки из кабинета отца, вроде иероглифов индейцев майя или ацтеков. Но что делают мезоамериканские письмена в катакомбах Парижа?

Ди ждал их в конце туннеля. Его серые глаза светились и поблескивали в отраженном свете, и казалось, что даже его кожа светится. Когда он заговорил, английский акцент стал более заметным, а речь — очень быстрой, почти неразборчивой. Джош не мог понять, нервничает ли колдун или, наоборот, восхищен, и от этого ему стало еще страшнее.

— Наступил знаменательный день для тебя, парень, знаменательный день. Твои силы пробудятся, и ты встретишь тех немногих старейшин, которых еще помнит человечество. Это великая честь.

Он хлопнул в ладоши, затем наклонил голову и поднял руку со светящимся шаром. Шар осветил две высокие сводчатые колонны из костей, сложенные в форме дверного проема. За проемом нависла полная темнота. Отступив назад, Ди скомандовал:

— Ты первый.

Джош замешкался, но Макиавелли схватил его за руку, крепко сжал и заговорил тихо и торопливо:

— Что бы ни случилось, не показывай страха и не паникуй. Твоя жизнь и твой разум зависят от этого. Понимаешь?

— Никакого страха, никакой паники, — повторил Джош, начиная учащенно дышать. — Никакого страха, никакой паники.

— Иди же. — Макиавелли выпустил руку мальчика и подтолкнул его к Ди и костяному проему. — Иди, пробуди свои силы. Надеюсь, что это того стоит.

Что-то в голосе Макиавелли заставило Джоша оглянуться. На лице итальянца появилось выражение, похожее на жалость, и Джош остановился. Но Ди вперился в него сверкающими серыми глазами и, зловеще ухмыляясь, поднял брови.

— Неужели ты не хочешь получить новые силы?

И у Джоша остался только один ответ на это.

Еще раз взглянув на Макиавелли, он поднял руку, чтобы попрощаться, сделал вдох и шагнул через сводчатый проем в полный мрак. Следом за ним туда вошел Ди вместе со своим светом, и мальчик обнаружил, что стоит в большой округлой пещере, как будто выдолбленной из одной огромной кости. Гладкие изогнутые стены, отполированный желтый потолок, даже пол цвета пергамента были того же оттенка и текстуры, что и костяные стены снаружи.

Ди подтолкнул Джоша вперед. Мальчик сделал два шага и остановился. Последние несколько дней научили его ожидать сюрпризов — чудес, монстров и странных существ. Но это было… это было… разочарование.

Пещера оказалась почти пустой, если не считать длинного прямоугольного каменного постамента в центре. Светящийся шар завис над ним, озарив каждую вырезанную деталь. На изъеденной известняковой плите лежала огромная статуя человека в древних доспехах из металла и кожи. Руки в перчатках обхватили толстую рукоять меча длиной не меньше двух метров. Поднявшись на носки, Джош увидел, что на голову статуи надет шлем, полностью закрывающий лицо.

Джош огляделся. Ди стоял справа от проема, а Макиавелли, тоже вошедший в пещеру, занял место слева. Оба внимательно наблюдали за ним.

— И что теперь? — спросил мальчик.

Никто из них не ответил. Макиавелли сложил руки на груди и склонил голову набок, прищурившись.

— Кто это? — спросил Джош, указав на статую.

Не ожидая ответа от Ди, он повернулся к итальянцу, но взгляд Макиавелли был устремлен куда-то за спину Джоша. Мальчик обернулся… и в тот же миг из тени появились два существа из ночных кошмаров.

Они были абсолютно белые, от полупрозрачной кожи до длинных волос, струящихся по плечам и достающих до самой земли. Невозможно было сказать, какого они пола. Ростом с маленьких детей, они были неестественно худые, с большими головами, широкими лбами и острыми подбородками. На черепе торчали чересчур большие уши и крошечные рожки. Огромные круглые глаза без зрачков смотрели на Джоша, а когда существа шагнули вперед, оказалось, что и ноги у них странные: бедра выгнуты назад, а лодыжки — вперед, и на концах копыта, как у козлов.

Они разделились и обошли вокруг плиты. Джош инстинктивно отпрянул, но потом вспомнил совет Макиавелли и остановился. Глубоко вздохнув, он присмотрелся к существу, которое стояло ближе, и заметил, что оно не такое уж страшное, если привыкнуть. Оно было очень маленьким и хрупким. Кажется, он знал, кто это такие, — видел их изображения на фрагментах греческой и римской посуды у мамы в кабинете. Фавны или сатиры — Джош не видел особой разницы.

Существа медленно обошли вокруг Джоша и протянули к нему холодные руки с длинными пальцами, на которых выделялись грязные черные ногти. Они погладили его майку, пощупали ткань джинсов и заговорили между собой на птичьем языке пронзительными голосами, от которых у Джоша заныли зубы. Один из них коснулся ледяным пальцем живота мальчика, и его аура заискрилась.

— Эй! — закричал Джош.

Существа отскочили, но от одного этого прикосновения у Джоша заколотилось сердце. Его вдруг охватил самый дикий страх, который только можно представить, в памяти всплыли все самые страшные кошмары. Он задрожал и начал задыхаться, его бросило в холодный пот. Второй фавн метнулся к Джошу и положил холодную руку на его лицо. Сердце Джоша чуть не выскочило из груди, живот сжался от непередаваемого ужаса.

Два существа вцепились друг в друга и запрыгали, трясясь вроде как от смеха.

— Джош! — Командирский голос Макиавелли вторгся в разум охваченного паникой мальчика, и существа замолкли. — Джош, послушай меня. Слушай мой голос, концентрируйся на нем. Сатиры — простые создания, они питаются главными эмоциями человека: один — страхом, другой — паникой. Это Фобос и Деймос.

При упоминании их имен сатиры отпрянули и отступили в тень, остались видны только их огромные влажные глаза, черные и блестящие в свете шара.

— Они — хранители спящего бога.

А потом раздался скрежет древнего камня. Статуя, лежавшая на постаменте, села и повернула голову к Джошу. Под шлемом загорелись налившиеся кровью глаза.

 

Глава 49

— Это царство теней? — в ужасе прошептала Софи, и у нее перехватило дыхание.

Она стояла у входа в длинный прямой туннель, стены которого были выложены чем-то похожим на человеческие кости. Единственная маломощная лампочка освещала коридор тусклым светом.

Жанна сжала ее плечо и усмехнулась.

— Нет. Мы все еще в реальном мире. Добро пожаловать в Парижские катакомбы.

Глаза Софи сверкнули серебром, и в голове пронеслись воспоминания ведьмы. Аэндорская ведьма хорошо знала эти катакомбы. Софи закачалась на пятках, когда в памяти всплыли потоки образов: мужчины и женщины в каких-то лохмотьях добывают известняк из глубоких ям, а за ними наблюдает надзиратель в форме римского центуриона.

— Здесь были карьеры, — прошептала она.

— Очень давно, — подтвердил Николя. — А теперь это могила для миллионов парижан и одного…

— Спящего бога, — закончила за него Софи дрогнувшим голосом.

Этого старейшину ведьма одновременно презирала и жалела.

Сен-Жермен и Жанна были потрясены познаниями девочки. Даже Фламель удивился.

Софи начала дрожать. Она обхватила себя руками и попыталась выпрямиться. В голове проносились мрачные мысли. Спящий бог когда-то был старейшиной.

…На пылающем поле битвы одинокий воин в доспехах из металла и кожи, с мечом почти в его рост, сражается с чудовищами из юрского периода…

…У врат древнего города воин в доспехах в одиночку сражается с полчищем обезьяноподобных существ, в то время как колонна беженцев уходит через другие ворота.

…На ступеньках невероятно высокой пирамиды воин защищает одинокую женщину и ребенка от существ, похожих на гибрид змеи и птицы…

— Софи…

Девочка задрожала, ее пробрал холод, даже зубы застучали. Образы изменились. Доспехи воина поизносились, запачкались в грязи. Да и сам воин изменился.

…Воин несется через первобытную ледяную деревню и воет, как дикий зверь, а одетые в шкуры люди бегут от него в священном ужасе.

…Воин скачет на лошади во главе огромного войска из людей и животных, которые стирают с лица земли сверкающий город в сердце пустыни.

…Воин стоит посреди огромной библиотеки, заполненной картами, свитками и книгами из металла, ткани и дерева. Библиотека горит так жарко, что металлические книги плавятся. Разрубив несколько полок, воин бросает книги в огонь…

— Софи!

Аура девочки замерцала, потрескивая, как целлофан, и алхимик схватил ее за плечо.

— Софи!

Голос Фламеля вырвал ее из транса.

— Я видела… я видела… — прохрипела она.

В горле жгло, и она так сильно прикусила щеку, что во рту появился неприятный привкус крови.

— Даже представить не могу, что ты видела, — ласково сказал Николя. — Но, кажется, я знаю, кого именно ты видела.

— Кто это был? — задыхаясь, спросила Софи. — Кто этот воин в доспехах?

Она знала, что если сосредоточится, то в памяти ведьмы всплывет его имя, но тогда она вновь попадет в жестокий мир воина.

— Старейшина Марс Ультор.

— Бог войны, — добавила Жанна д’Арк с горечью.

Не оборачиваясь, Софи подняла руку и указала на узкий туннель.

— Он там, — тихо произнесла она.

— Откуда ты знаешь? — спросил Сен-Жермен.

— Я чувствую, — содрогнувшись, ответила девочка и с остервенением потерла руки. — У меня такое ощущение, будто что-то холодное и липкое пробежало по коже. Это исходит оттуда.

— Этот туннель выведет нас в тайное сердце катакомб, — сказал Сен-Жермен. — В затерянный римский город Лютеция.

Он встряхнул руками, и на пол полетели искры света. Сен-Жермен зашагал по туннелю, Жанна двинулась за ним. Прежде чем пойти следом, Софи остановилась и посмотрела на алхимика.

— Что случилось с Марсом? Когда я впервые увидела его, то подумала, что он защитник человечества. Почему он изменился?

Николя пожал плечами.

— Никто не знает. Возможно, ответ есть в воспоминаниях ведьмы? Они ведь наверняка были знакомы.

Софи покачала головой.

— Не заставляйте меня думать о нем… — начала она.

Но было уже поздно. Как только алхимик задал вопрос, у нее в голове возникли ужасные образы. Она увидела высокого красивого мужчину, который стоял на вершине гигантской ступенчатой пирамиды, воздев руки к небу. У него на плечах был великолепный плащ из разноцветных перьев. У подножия пирамиды распростерся огромный каменный город, окруженный непроходимыми джунглями. В городе был праздник, на широких улицах толпились люди в ярких нарядах, украшениях, вычурных перьевых накидках и головных уборах. Цвета отсутствовали только среди одетых в белое мужчин и женщин, которые вереницей растянулись посреди главной улицы. Присмотревшись к ним, Софи поняла, что они скованы цепью и у них на шеях веревки из кожи и лиан. Стражники с хлыстами и копьями подгоняли их к пирамиде.

Софи судорожно вздохнула и заморгала, прогоняя эту картину.

— Она знала его, — холодно произнесла девочка.

Она не сказала алхимику, что Аэндорская ведьма когда-то любила Марса… но это было очень давно, до того как он изменился и стал Марсом Ультором. Мстителем.

 

Глава 50

— Приветствую тебя, Марс, повелитель войны! — громко воскликнул Ди.

Оцепенев от страха, Джош увидел, как огромная голова под шлемом медленно повернулась к Ди. Аура мага тотчас вспыхнула, как желтое облако. Под шлемом бога загорелись красные огоньки. Голова снова повернулась, заскрежетав от ржавчины, и горящие угольки глаз уставились на мальчика. Два призрачно-белых сатира, Фобос и Деймос, незаметно выбрались из тени и присели на корточки за каменным пьедесталом, внимательно наблюдая за Джошем. От одного взгляда на них мальчик начал панически трястись, и один из сатиров, как ему показалось, облизал губы фиолетовым языком. Намеренно отведя взгляд, Джош сосредоточился на старейшине.

«Ты не должен показывать страх и панику», — говорил Макиавелли. Легко сказать, да трудно сделать, когда на расстоянии вытянутой руки от тебя находится старейшина, которому римляне поклонялись как богу войны! Джош никогда не слыхал о Гекате или Аэндорской ведьме, поэтому они его не пугали. Но это совсем другое дело. Теперь он знал, что имел в виду Ди, когда говорил, что «этого старейшину помнит все человечество». Перед ним был сам Марс, старейшина, в честь которого назвали месяц года и планету.

Джош попробовал глубоко дышать, чтобы успокоиться, но он так дрожал, что едва мог вздохнуть. Ноги стали ватными, и он испугался, что вот-вот рухнет на землю. Стиснув зубы, он заставил себя дышать через рот, вспоминая дыхательные упражнения, которым научился на занятиях по боевым искусствам. Мальчик зажмурил глаза и обхватил себя руками. Он сумеет. Он уже видел старейшин, сталкивался с мертвецами и даже победил первобытное чудовище. Неужели он не справится?

Джош выпрямился, открыл глаза и посмотрел на статую Марса… И увидел не статую, а живое существо. Его кожа и одежда были покрыты прочной серой коркой. На сером фоне выделялись только красные глаза под шлемом, полностью скрывавшим лицо.

— Великий Марс, время почти пришло, — быстро заговорил Ди. — Время старейшинам вернуться в мир людей. — Он вздохнул и торжественно объявил: — У нас есть Кодекс.

Джош почувствовал, как под рубашкой хрустнул пергамент. Что будет, если они найдут у него две оставшиеся страницы? Станут ли они пробуждать в нем силы?

Стоило Ди упомянуть о Кодексе, как старейшина резко повернул голову в его сторону. Глаза вспыхнули, и из щелок в шлеме потянулся красноватый дым.

— Пророчество сбывается, — продолжил Ди. — Скоро мы объявим Последний призыв. Мы освободим оставшихся старейшин и вернем им законное место правителей мира. На земле вновь воцарится рай.

Марс с каменным скрежетом сбросил ноги с постамента и повернулся лицом к мальчику. С каждым его движением частички «каменной кожи» осыпались на землю.

Голос Ди поднялся почти до крика.

— И первое пророчество Кодекса уже сбылось. Мы нашли двоих, которые едины. Мы нашли близнецов из легенды. — Он махнул рукой в сторону Джоша. — У этого человека аура из чистого золота. У его сестры аура из безупречного серебра.

Марс склонил голову и снова посмотрел на Джоша, а потом вытянул руку в перчатке. Когда рука оказалась в нескольких сантиметрах от плеча мальчика, его аура бесшумно засветилась, озарив золотым свечением всю пещеру, и стены из костей заблестели, как золотые. Фобос и Деймос бросились искать укрытие в самом темном углу за постаментом. В сухом воздухе запахло апельсинами.

Джош прищурился от света, которое излучало его собственное тело, и почувствовал, как волосы на голове становятся дыбом и потрескивают от статического электричества. Мальчик со священным ужасом наблюдал, как затвердевшая корка отпала от пальцев Марса и под ней показалась очень смуглая мускулистая плоть. Аура бога вспыхнула, очертив статую контуром из красно-фиолетового тумана. Здоровая кожа бога вдруг засветилась зловещим красным светом. Крошечные искры, которые отбрасывала аура, прилипали к его коже, тут же охлаждаясь и покрывая тело новой сероватой коркой. Джош нахмурился. Аура бога как будто превращалась в толстую оболочку, снова обращая Марса в камень.

— Силы девочки уже проявились, — продолжал тем временем Ди, и его голос отзывался гулким эхом. — Силы мальчика пока спят. Если мы хотим победить и вернуть старейшин, то нужно пробудить в нем силы. Марс Ультор, ты пробудишь силы мальчика?

Бог вонзил свой длинный меч в землю, и кончик легко проткнул костяной пол. Потом Марс обхватил руками древко и наклонился к Джошу.

«Не показывай страха и не паникуй». Джош выпрямился во весь рост и взглянул прямо в узкие щели в каменном шлеме. Всего на мгновение ему показалось, что в тени сверкнуло что-то ярко-синее, а потом глаза снова стали зловеще красными. Аура Джоша угасла до тлеющего свечения, и два сатира тотчас подкрались ближе, взобрались на постамент и уставились на мальчика из-за спины божества. Они даже не скрывали своего голода.

— Близнецы.

Джош не сразу понял, что Марс заговорил. Голос бога оказался на удивление спокойным и очень усталым.

— Близнецы? — с сомнением повторил Марс.

— Д-да, — заикаясь, ответил Джош. — У меня есть сестра-близнец, Софи.

— У меня когда-то были сыновья-близнецы… очень давно, — задумчиво и печально проговорил Марс. Его глаза перестали гореть и снова стали синими. — Хорошие мальчики, — прибавил он.

Интересно, кому он это говорит? Уж не самому ли себе?

— Кто из вас старше? — спросил Марс. — Ты или твоя сестра?

— Софи. — Джош не смог сдержать улыбку при мысли о сестре. — Но всего на двадцать восемь секунд.

— И ты любишь сестру? — спросил Марс.

Захваченный врасплох этим вопросом, Джош промямлил:

— Да… То есть да, конечно люблю, — уверенно произнес он. — Он ведь моя сестра.

Марс кивнул.

— Ромул, мой младший сын, тоже так говорил. Он клялся мне, что любит своего брата Рема. А потом убил его.

В костяной пещере наступила гробовая тишина.

Заглянув в шлем, Джош увидел, как синие глаза Марса Ультора увлажнились. У него и у самого от сочувствия к глазам подступили слезы.

— Я пробудил ауры своих сыновей, дал им силу и нечеловеческие способности. Все их чувства и эмоции обострились, в том числе ненависть, страх и любовь.

Он немного помолчал.

— Они были так близки… так близки, пока я не пробудил их чувства. И это их уничтожило.

Снова долгая пауза.

— Может быть, лучше не давать тебе силу. Ради твоего же блага и ради твоей сестры.

Джош удивленно моргнул и обернулся к Ди и Макиавелли. Лицо итальянца ничего не выражало, но Ди был поражен не меньше Джоша. Неужели Марс отказывается пробудить в Джоше силы?

— Повелитель Марс, — начал маг, — силы мальчика необходимо пробудить…

— Он должен сам сделать выбор, — спокойно ответил Марс.

— Я требую…

Глаза бога раскалились.

— Ты требуешь?!

— От имени моего господина, разумеется, — тут же поправился Ди. — Мой господин требует…

— Твой господин не может от меня ничего требовать, маг, — прошептал Марс. — И если ты скажешь еще хоть слово, я спущу на тебя моих приятелей.

Фобос и Деймос вскарабкались на плечи бога и уставились на Ди. Они оба исходили слюной.

— Это будет ужасная смерть, — заметил Марс. Затем он обратился к Джошу: — Ты должен выбрать сам. Я могу пробудить в тебе силы. Могу дать тебе могущество. Опасное могущество! — Красные глаза вспыхнули, и зрачки раскалились до желтизны. — Ты этого хочешь?

— Да, — без колебания ответил Джош.

— Но тебе придется заплатить. У всего есть цена.

— Я готов, — незамедлительно ответил Джош, хотя не представлял, чем придется платить.

Марс кивнул своей большой головой, и камень заскрежетал.

— Хороший ответ, правильный. Было бы ошибкой спрашивать меня, какова цена.

Фобос и Деймос закудахтали. Наверное, такой у них был смех. Джош сразу понял, что до него многие жестоко платили за попытку торговаться со Спящим богом.

— Придет время, когда я напомню тебе о долге. — Бог посмотрел поверх головы Джоша. — Кто будет обучать мальчика?

— Я, — хором сказали Ди и Макиавелли.

Джош оглянулся на бессмертных, удивленный их ответом. Из них двоих он бы предпочел обучаться у Макиавелли.

— Маг, он твой, — поразмыслив, решил Марс. — Я могу ясно понять твои намерения и мотивы. Ты собираешься использовать мальчишку, чтобы вернуть старейшин. Я в этом не сомневаюсь. Но ты… — сказал он, переводя взгляд на Макиавелли. — Я не могу прочитать твою ауру. Я не знаю, чего ты хочешь. Возможно, потому что ты еще не решил.

Бог встал, и с постамента покатились камешки. Он был ростом не меньше двух с половиной метров, голова в шлеме почти касалась потолка.

— На колени, — сказал он Джошу, и мальчик опустился на землю.

Марс выдернул меч из пола и повернул его так, что клинок оказался перед лицом мальчика. Джош покосился на меч. Клинок был так близко, что мальчик мог разглядеть сколы и трещины на нем, а также спиралевидный узор посредине меча.

— Назови имя своего рода и имена твоих родителей.

У Джоша так пересохли губы, что он едва мог говорить.

— Имя рода? А, моя фамилия Ньюман. Моего отца зовут Ричард, а маму — Сара.

Он вдруг вспомнил, что те же вопросы задавала Геката его сестре. Это было всего два дня назад, но как будто в другой жизни.

Голос бога изменился, стал сильнее, громче, так что Джош чувствовал его вибрации до самых костей.

— Джош, сын Ричарда и Сары из рода Ньюманов, человеческой расы, дарую тебе пробуждение. Ты признаешь, что это не дар и тебе придется заплатить цену. Если ты не заплатишь, я уничтожу тебя и все, что тебе дорого.

— Я заплачу, — хрипло ответил Джош, и у него в висках застучала кровь, по всему телу пронесся адреналин.

— Не сомневаюсь.

Огромный меч коснулся его правого плеча, затем левого и снова правого. Вокруг Джоша едва заметно вспыхнула аура. Из белокурых волос начали сочиться колечки золотого дыма, и цитрусовый запах стал сильнее.

— Отныне ты будешь видеть зорко…

Голубые глаза Джоша превратились в два золотых диска. В тот же миг из глаз полились слезы, похожие на расплавленное золото.

— Ты будешь слышать ясно…

Из ушей мальчика пошел дым.

— Ты будешь чувствовать истинный вкус…

Джош открыл рот и закашлял. Изо рта повалил желтоватый дым, на языке заплясали янтарные искры.

— Ты будешь осязать отчетливо…

Мальчик поднес руки к лицу. Они светились так ярко, что казались прозрачными. Между пальцами прыгали искры, и обкусанные ногти стали похожи на полированные зеркала.

— Ты будешь обладать тончайшим нюхом…

Голова Джоша была почти полностью окутана золотым дымом, сочившимся из ноздрей, как будто он дышал огнем. Аура стала плотнее, словно затвердевая вокруг плеч и груди. Она блестела и отражала свет.

Бог вновь коснулся мечом плеч мальчика.

— Воистину у тебя одна из сильнейших аур, которые я когда-либо встречал, — тихо произнес Марс. — Я могу дать тебе кое-что еще. Этот дар я отдам безвозмездно. Когда-нибудь он тебе пригодится.

Он опустил левую руку на голову Джоша. В тот же миг аура мальчика разлила по пещере яркий свет. Струи и шары желтого огня отрывались от тела и разлетались вокруг. Фобос и Деймос, охваченные светом и жаром, с воплями спрятались за постамент, успев обжечься и подпалить свои белые волосы. От обжигающего света Ди упал на колени и закрыл глаза руками в перчатках. Он перекатился на бок и зарылся лицом в руки, потому что огненные шары продолжали отскакивать от пола и потолка и разбиваться о стены, прожигая гладкие кости.

Только Макиавелли избежал взрывной силы. Он отвернулся и в последний момент выскочил из пещеры. Свернувшись клубком, итальянец спрятался в самом темном углу за дверью, чтобы его не задели потоки желтого света, рикошетом отскакивавшие от стен коридора. Он часто заморгал, пытаясь прогнать пятна перед глазами. Макиавелли и раньше видел ритуал Пробуждения, но никогда он не был таким впечатляющим. Что делает Марс с мальчиком? Какой дар он ему передает?

Неожиданно сквозь пелену, застилающую глаза, Макиавелли увидел смутный серебристый силуэт, который возник в конце коридора.

И катакомбы наполнились запахом ванили.

 

Глава 51

Устроившись на верхушке водонапорной башни Алькатраса в окружении огромных диких ворон, Морриган тихонько пела про себя. Эту песню впервые слышали самые примитивные первобытные люди, она покоилась глубоко в ДНК человечества. Песня была размеренная и тихая, жалобная и красивая… но совершенно жуткая. Песнь Морриган, предназначенная для того, чтобы устрашать и наводить ужас. На всех полях битвы во все времена она была последним звуком, который перед смертью слышал человек.

Морриган натянула на плечи черный плащ из перьев и окинула взглядом затянутую туманом бухту, за которой виднелись огни города. Она чувствовала жар людей, видела сияние почти миллиона аур в Сан-Франциско. Каждая аура окутывала человека, излучая страхи и тревоги, насыщенные, сочные эмоции. Она прижала ладони друг к другу и поднесла кончики пальцев к тонким черным губам. Ее предки питались людьми, пили их воспоминания, смаковали эмоции, как хорошие вина. Скоро, очень скоро она вернется к старым традициям. Но сначала насладится пиршеством.

Она получила звонок от Ди. Наконец-то он и его хозяин старейшина пришли к общему выводу о том, что слишком опасно сохранять Николя и Перенель жизнь. Ди дал ей разрешение убить колдунью.

У Морриган есть гнездо высоко в горах Сан-Бернардино. Она отнесет туда Перенель и за несколько дней высосет из нее все до последнего чувства и воспоминания. Колдунья прожила почти семьсот лет. Путешествовала по миру и бывала в царствах теней, видела разные чудеса и переживала чудовищные вещи. У женщин необыкновенная память. Она помнит все — все эмоции, все мысли и страхи. Морриган вкусит их. А когда закончит, от легендарной Перенель Фламель останется только безмозглая кукла. Богиня ворон запрокинула голову и широко разинула рот. Ее передние зубы казались особенно белыми по сравнению с темными губами и тонким черным языком. Скоро, очень скоро…

Морриган знала, что колдунья прячется в туннелях под водонапорной башней. Второй вход был только через туннель, доступный лишь во время отлива. И хотя прилива не будет еще несколько часов, скалы вокруг устья пещеры облеплены воронами, клюв которых может пробить камень.

Но тут Морриган раздула ноздри.

Сквозь солоноватый запах моря, металлический запах ржавого металла и гниющего камня, сквозь вонь от тысяч и тысяч птиц она вдруг почувствовала что-то еще… Оно не принадлежало ни этому месту, ни этому времени. Нечто древнее и горькое.

Ветер изменил направление, а вместе с ним переместился туман. Капельки солоноватой жидкости вдруг заблестели на серебряных нитях, повисших в воздухе перед Морриган. Она моргнула иссиня-черными глазами. В воздухе возникла еще одна нить, потом еще и еще. Нити переплетались, образуя круги. Совсем как паутина.

Это и была паутина.

Морриган поднялась на ноги, когда из шахты появился чудовищно громадный паук и приземлился на стену водонапорной башни. Его огромные, покрытые шипами лапы впились в металл. Паук засеменил к богине ворон.

Множество птиц, окружавших водонапорную башню, спиралью взмыли в небо, сипло покрикивая, и тут же были пойманы в гигантскую паутину, растянутую в воздухе. Они упали на свою черную владычицу, увлекая ее в клубок из перьев и липкой паутины. Морриган освободила лицо с помощью острых ногтей, закуталась в плащ и попыталась взлететь, но паук, взобравшийся на вершину водонапорной башни, стащил ее вниз и придавил огромной колючей ногой.

Перенель Фламель, восседавшая на спине паука с пылающим копьем в руках, наклонилась и улыбнулась Морриган.

— Ты, кажется, искала меня, дорогая?

 

Глава 52

Софи побежала. Она больше не боялась, не чувствовала тошноты и слабости. Все, что ей нужно было, — это найти брата. Джош прямо перед ней, в пещере в конце туннеля. Она видит золотое свечение его ауры, пронизывающее мрак, и вдыхает аппетитный запах апельсинов.

Растолкав Николя, Жанну и Сен-Жермена не обращая внимания на их крики, Софи бросилась в освещенный сводчатый проем. Она всегда хорошо бегала и устанавливала рекорды в беге на стометровку почти во всех школах, где училась, но сейчас практически пулей пронеслась по коридору. С каждым шагом ее аура, подпитанная злостью и решительностью, разгоралась сильнее, потрескивая, разбрасывая искры. Все чувства обострились, зрачки то уменьшались до точек, то расширялись до серебряных кружков. Тени тут же растаяли, и она увидела мрачные катакомбы во всех шокирующих подробностях. В ноздри ударило множество запахов: запах змеи и серы, гнили и плесени. Но сильнее всех чувствовался запах ауры ее брата.

И Софи поняла, что опоздала. Его силы пробудились.

Не обратив внимания на мужчину, который скорчился на земле у входа в пещеру, Софи ворвалась внутрь. Ее аура мгновенно превратилась в металлическую оболочку, потому что огненные золотые дуги отскочили от стен и устремились к ней. От напора мощной энергии у Софи подкосились ноги. Она вцепилась в дверь, чтобы ее не вытолкнуло из пещеры.

— Джош… — прошептала она, потрясенная увиденным.

Джош стоял на коленях перед самим Марсом. Гигантский старейшина держал в левой руке меч, целясь кончиком в потолок, а правую руку опустил на голову брата. Аура Джоша пылала, как разбушевавшееся пламя, окутывая его золотым светом. Джош как будто был охвачен огненным смерчем, и от него отлетали шары и стрелы энергии. Они ударялись о стены и потолок, отбивая пожелтевшие от времени кости, под которыми белел новый слой.

— Джош! — закричала Софи.

Бог медленно повернул голову и вперил в нее свой огненный взгляд.

— Уходи, — приказал Марс.

Софи помотала головой.

— Без брата я никуда не уйду! — процедила она сквозь стиснутые зубы.

Она не бросит брата. Она бы никогда этого не сделала.

— Он больше не твой брат, — спокойно ответил Марс. — Теперь вы разные.

— Он всегда будет моим братом, — возразила Софи.

Ворвавшись в пещеру, она впустила вместе с собой волну ледяного серебряного тумана. Поток хлынул на Джоша и старейшину. При соприкосновении с аурой Джоша туман шипел и бросал искры, и под потолком начал собираться грязно-белый дым. На твердой коже Марса туман при замерзании превращался в снежинки, мерцающие в янтарном свете.

Бог медленно опустил меч.

— Ты хоть знаешь, кто я такой? — спросил он спокойно, почти ласково. — Если бы ты знала, то боялась бы меня.

— Ты Марс Ультор, — медленно ответила Софи. — И прежде чем римляне стали поклоняться тебе, греки называли тебя Аресом, а вавилоняне — Нергалом.

— Кто ты?

Рука старейшины упала с головы Джоша, и в тот же миг аура мальчика погасла и огонь потух.

Джош закачался, и Софи успела подхватить его, чтобы он не ударился о землю. Стоило ей прикоснуться к нему, как ее собственная аура исчезла, оставив ее без защиты. Но она была далека от страха. Она ничего не чувствовала, кроме облегчения. Наконец-то она снова с братом! Присев на корточки и крепко обняв его, Софи подняла глаза на бога-великана.

— А до того как стать Нергалом, ты был защитником человечества, Хвицилопочтли. Ты увел людей-рабов в укрытие, когда Дану-Талис ушла под воду.

Бог отшатнулся. Наткнувшись на постамент, он внезапно сел, и тяжелый камень треснул под его весом.

— Откуда ты это знаешь? — спросил он.

В его голосе слышалось нечто похожее на страх.

— Потому что ты шел рядом с Аэндорской ведьмой.

Софи выпрямилась и поставила брата на ноги. Его глаза закатились, видны были только белки.

— Аэндорская ведьма отдала мне все свои воспоминания, — сказала девочка. — Я знаю, что ты сделал… и почему она прокляла тебя.

Она протянула руку и дотронулась до каменной кожи бога. Проскочила искра.

— Я знаю, почему она так обошлась с твоей аурой.

Перекинув руку брата через плечо, Софи повернулась спиной к богу войны. Фламель, Сен-Жермен и Жанна собрались у входа в пещеру. Жанна небрежно направила меч на Ди, который неподвижно лежал на полу. Все молчали.

— Если в тебе спрятаны знания ведьмы, — заговорил Марс почти с мольбой, — то ты знаешь заклинания и магические формулы. Ты знаешь, как снять проклятие.

Николя подбежал к Софи, чтобы забрать у нее Джоша, но она этого не позволила. Оглянувшись через плечо на бога, она тихо произнесла:

— Да, я знаю, как его снять.

— Тогда сними, — приказал Марс. — Сделай это, и я дам тебе все, что захочешь. Я могу дать тебе все.

Софи на мгновение задумалась.

— Ты можешь забрать у меня все пробужденные силы? Ты можешь сделать меня и брата снова обычными людьми?

Бог долго молчал и наконец ответил:

— Нет. Этого я сделать не могу.

— Тогда ты ничего не можешь для нас сделать.

Софи отвернулась и с помощью Сен-Жермена вывела Джоша в коридор. Жанна тоже вышла, в пещере остался только Фламель.

— Подожди! — крикнул бог, и вся пещера задрожала от его голоса.

Фобос и Деймос выглянули из-за треснувшего постамента и громко защебетали.

— Ты обратишь заклинание или… — начал бог.

Николя шагнул к нему.

— Или что?

— Или никто не выйдет из катакомб живым! — прогремел Марс. — Я этого не допущу. Я Марс Ультор! — Скрытые под шлемом глаза бога налились кровью, и он сделал шаг вперед, размахивая перед собой мечом. — Кто ты такой, чтобы отказать мне?

— Я Николя Фламель. А ты — старейшина, который по ошибке считает себя богом.

Фламель щелкнул пальцами, и на костяной пол упали мерцающие изумрудные пылинки. Они пробежали по гладко отполированной поверхности, оставив на желтоватых костях тонкие зеленые нити.

— Я алхимик. И позволь мне представить тебе величайший секрет алхимии — трансмутацию.

Он стремительно повернулся к выходу в туннель и исчез в темноте.

— Нет!

Марс шагнул вперед и тут же по колени утонул в полу, который внезапно стал мягким, как желе.

Бог с трудом сделал еще один шаг, потерял равновесие на полу, колеблющемся под его весом, и рухнул, расплескав повсюду желеподобные кости. Его меч отбил большой кусок от стены, где минуту назад стоял Фламель. Марс пытался восстановить равновесие, но пол превратился в болото липких полужидких костей. Встав на четвереньки, Марс свирепо уставился на Ди, который медленно пробирался к двери.

— Это твои козни, маг! — дико взвыл он, и пещера сотряслась от его гнева. Отовсюду посыпались обломки костей и пыль. — Ты в ответе за все это!

Ди кое-как поднялся на ноги и прислонился к дверному проему, отряхивая липкое желе с рук и штанов.

— Приведи мне девчонку и мальчишку, — рявкнул Марс, — и тогда я, возможно, прощу тебя. Приведи мне близнецов. Или…

— Или что? — спокойно спросил Ди.

— Я уничтожу тебя, и даже твой господин не сможет уберечь тебя от моего гнева.

— Не смей мне угрожать! — проревел Ди. — Я могу защитить себя и без моего господина!

— Бойся меня, маг, ибо теперь ты мой враг!

— А ты знаешь, что я делаю с теми, кто меня пугает? Я их уничтожаю!

В пещере вдруг сильно запахло серой, а потом костяные стены начали плавиться, как растаявшее мороженое.

— Фламель не единственный алхимик, который знает секрет трансмутации, — сказал Ди.

Потолок расплавился, стекая длинными каплями на пол и накрывая Марса липкой жижей. А потом большими желтыми комьями начали сыпаться кости.

— Уничтожить его! — взревел Марс.

Фобос и Деймос вскочили с постамента на спину старейшины, выставив зубы и когти и вперившись в Ди.

Маг произнес одно-единственное магическое слово, щелкнул пальцами — и жидкие кости тотчас затвердели.

В проеме появился Никколо Макиавелли. Он сложил на груди руки и заглянул в пещеру. Посреди огромного помещения застыл в затвердевших костях Марс Ультор, пойманный при попытке подняться с пола с двумя сатирами на спине.

— В катакомбах Парижа появилась еще одна загадочная костяная статуя, — бесстрастно констатировал итальянец.

Ди отвернулся.

— Сначала ты убил Гекату, теперь Марса, — продолжил Макиавелли. — А я думал, ты на нашей стороне. Ты хоть понимаешь, что мы оба покойники? Нам не удалось схватить Фламеля и близнецов. Наши владыки нас не простят.

— Мы еще не проиграли! — выкрикнул Ди, удаляясь по коридору. — Я знаю, куда ведет этот туннель. И знаю, как мы можем поймать их.

Он остановился и посмотрел на Макиавелли, а потом заговорил, произнося слова с расстановкой, почти неохотно:

— Но… Никколо… Нам нужно работать вместе. Нужно объединить усилия.

— И что ты намерен делать? — спросил Макиавелли.

— Вместе мы можем выпустить хранителей города.

 

Глава 53

Морриган удалось встать на ноги, но паутина толщиной с руку обернулась вокруг ее талии и обмотала ноги. Богиня ворон упала и чуть не скатилась по стене водонапорной башни, но тут вторая, а затем и третья паутинные нити обмотались вокруг нее с ног до головы, превратив в подобие мумии. Перенель соскочила со спины Ареоп-Энапа и склонилась над своей пленницей ворон. Наконечник ее копья подрагивал от энергии, и в сырой ночной воздух поднимались колечки красно-белого дыма.

— Теперь тебе, наверное, хочется закричать, — с кривой улыбкой произнесла Перенель. — Давай, не стесняйся.

Морриган подчинилась. Разомкнув челюсти и черные губы, она показала свои жуткие зубы и издала вой.

Душераздирающий вопль разнесся по острову. Последние целые стекла на Алькатрасе рассыпались вдребезги, и водонапорная башня закачалась. По ту сторону бухты город заволновался: сигнализации в офисах, домах и машинах сработали одновременно, и береговую линию охватила какофония. Все собаки в радиусе ста километров от острова жалобно завыли.

От этого крика оставшиеся стаи птиц взлетели в ночное небо в оглушительном взрыве хлопающих крыльев и хриплых криков. Многие тут же оказались в плену паутины и упали вниз под весом сетей, развешанных между брошенными зданиями, на каждом открытом окне, от столба до столба. Едва они попали в ловушку, как пауки всех форм и размеров бесконечным потоком посыпались на них, закутывая в плотный серебряный кокон. В считанные минуты на острове снова стало тихо.

Несколько диких ворон спаслись. Шесть гигантских птиц пронеслись низко над островом, увернувшись от липкой паутины. Птицы взвились над бухтой Сан-Франциско, направились к мосту, взмыли ввысь и повернули обратно, чтобы напасть. Теперь они парили над ловушкой из паутины. Они описали круг над водонапорной башней. Двенадцать черных глаз остановились на Перенель, и, щелкнув клювами и когтями, птицы бесшумно метнулись вниз.

Перенель, склоненная над Морриган, краем глаза уловила движение, отраженное в черных глазах врага. Колдунья одним словом зажгла наконечник копья и повернула его в руках, оставив в туманном воздухе пылающий красный треугольник. Дикие птицы пролетели сквозь красный огонь… и изменились.

С неба упали шесть идеальных яиц и были подхвачены нитями тончайшей паутины.

— Завтрак, — восхищенно проговорил Ареоп-Энап, спускаясь по стене башни.

Перенель села рядом с бьющейся в путах богиней ворон. Опустив копье на колени, она окинула взглядом бухту и посмотрела на город, который называла домом уже больше десяти лет.

— Что будешь делать дальше, колдунья? — спросила Морриган.

— Не знаю, — честно призналась Перенель. — Похоже, Алькатрас теперь мой. — Эта мысль ее даже забавляла. — Мой и Ареоп-Энапа.

— Если ты не овладела искусством полета, то ты здесь в ловушке, — фыркнула Морриган. — Это собственность Ди. Туристы сюда не ходят. Здесь не проходят экскурсии, сюда не заплывают рыбаки. Ты такая же пленница, как была в своей камере. И к тому же по нижнему коридору бродит сфинкс. Он найдет тебя.

Колдунья улыбнулась.

— Пусть попробует. — Она повертела копье, и оно зазвенело. — Интересно, в кого он превратится: в девочку, львенка или яйцо?

— Ты знаешь, что Ди вернется. Ему нужна его армия чудовищ.

— Я буду его ждать, — пообещала колдунья.

— Ты проиграешь, — бросила Морриган.

— Люди уже не один век говорят нам с Николя об этом. И как видишь, мы все еще здесь.

— Что ты со мной сделаешь? — наконец спросила богиня ворон. — Если не убьешь, то я никогда не оставлю тебя в покое.

Перенель улыбнулась. Она поднесла наконечник к губам и стала осторожно дуть на него, пока он не раскалился.

— Интересно, а в кого превратилась бы ты? — рассеянно проговорила она. — В птицу или в яйцо?

— Я родилась, а не вылупилась из яйца, — ответила Морриган. — И не угрожай мне смертью. Я смерти не боюсь.

Колдунья поднялась на ноги и вонзила нижний конец копья в землю.

— Я не стану тебя убивать. У меня припасено для тебя более подходящее наказание.

Она посмотрела в небо, и ветер подхватил ее длинные волосы.

— Мне всегда было интересно, каково это — летать, парить бесшумно под небесами?

— Нет ничего лучше этого, — честно призналась Морриган.

Улыбка Перенель была ледяной.

— Я так и думала. Так что я отберу у тебя самое ценное — твою свободу и способность летать. У меня есть одна клетка как раз для тебя.

— Ни одна темница меня не удержит, — презрительно сказала Морриган.

— Она была создана, чтобы удержать Ареоп-Энапа, — сообщила Перенель. — Глубоко под землей ты никогда не увидишь солнца и не сможешь больше летать.

Морриган взвыла и заметалась из стороны в сторону. Водонапорная башня затряслась, но паутину старого паука невозможно было разорвать. Потом богиня ворон внезапно замолкла. Поднялся ветер, двух женщин окутал туман. Из Сан-Франциско донесся до них вой сирен.

Морриган закашлялась, и Перенель не сразу поняла, что богиня ворон смеется. Она знала, что ответ ей не понравится, но все равно спросила:

— Ты скажешь мне, что такого смешного нашла?

— Может быть, ты меня и победила, — выдавила Морриган, — но ты уже умираешь. Твой возраст отразился на лице и руках.

Перенель подняла руку, посветила копьем на кожу и с ужасом обнаружила коричневые пятнышки на тыльной стороне ладони. Она дотронулась до шеи и лица и нащупала новые морщины.

— Сколько времени осталось до того, как алхимическая формула перестанет действовать, колдунья? Сколько осталось до того, как ты сморщишься от старости? Дни или недели?

— За несколько дней многое может случиться.

— Колдунья, послушай меня. Выслушай правду. Маг сейчас в Париже. Он схватил мальчишку и спустил Нидхёгга на твоего мужа и остальных. — Морриган издала каркающий смех. — Меня послали убить тебя, потому что вы с мужем больше никому не нужны. Близнецы — ключ к будущему.

Перенель наклонилась к Морриган совсем близко. Наконечник копья отбросил багровую тень на оба лица, и они стали похожи на устрашающие маски.

— Ты права. Близнецы — ключ к будущему. Но чьему будущему: темных старейшин или человечества?

 

Глава 54

Никколо Макиавелли осторожно шагнул вперед и посмотрел на город. Он стоял на крыше великого готического собора Нотр-Дам, внизу текла Сена, над ней мост Понт-о-Дубль, а прямо впереди — широкая площадь Тарви. Крепко держась за декоративную кирпичную кладку, он глубоко вздохнул, и сердце перестало учащенно биться. Он только что взошел по лестнице из тысячи и одной ступеньки, поднявшись из катакомб на крышу собора по тайному ходу, показанному Ди. Ноги подкашивались, колени ныли. Макиавелли нравилось думать, что он поддерживает себя в хорошей форме. Он строго придерживался вегетарианства и каждый день занимался в спортзале. Но подъем оказался изнурительным. Его немного раздражало, что Ди совершенно не устал.

— Так когда, говоришь, ты был здесь в последний раз? — спросил он.

— Я не говорил, — огрызнулся волшебник. Он стоял слева от Макиавелли, в тени южной башни. — Но если хочешь знать, это было в тысяча пятьсот семьдесят пятом году. — Он махнул рукой куда-то в сторону. — Вот здесь я встретил Морриган. На этой крыше я узнал правду о Николя Фламеле и услышал о существовании «Книги Авраама». Символично, что здесь все и заканчивается.

Макиавелли перегнулся через парапет и посмотрел вниз. Он стоял прямо над западным окном-розеткой. Площадь внизу должна бы быть переполнена туристами, но сейчас здесь было до жути пусто.

— А откуда ты знаешь, что Фламель и остальные выйдут сюда? — спросил он.

Ди криво ухмыльнулся и показал маленькие зубки.

— Мы знаем, что у мальчишки клаустрофобия. Его способности только что пробудились. Когда он выйдет из транса, его охватит ужас, а обостренные чувства лишь подольют масла в огонь. Чтобы сохранить ему рассудок, Фламелю придется вывести его на поверхность как можно скорее. Я знаю, что из погребенного римского города в собор ведет потайной ход.

Внезапно он указал на пять фигур, которые вывалились из центральной двери собора прямо под ними.

— Видишь? — с ликованием воскликнул он. — Я никогда не ошибаюсь. Знаешь, что мы должны делать?

Итальянец кивнул.

— Знаю.

— Тебе это, похоже, не по душе.

— Разрушать красивое здание — преступление.

— А убивать людей — нет?

— Ну, незаменимых людей не бывает.

— Дайте мне сесть, — выдохнул Джош.

Не дожидаясь ответа, он вывернулся из рук сестры и Сен-Жермена и сел на гладкий круглый камень посреди мощеной площади. Подтянув колени к груди, он опустил голову и обхватил руками лодыжки. Его так сильно трясло, что пятки соскакивали с камня.

— Нам правда нужно идти, — заторопил Фламель, озираясь по сторонам.

— Дайте ему минуту, — сердито ответила Софи.

Присев рядом с братом, она дотронулась до него, но между ее пальцами и его рукой проскочила искра, и оба вздрогнули.

— Я знаю, что ты чувствуешь, — ласково сказала она. — Все такое… яркое, громкое, резкое. Одежда кажется тяжелой и грубой, туфли жмут. Но ты привыкнешь. Это ощущение пройдет.

Он сейчас испытывал то же, что она испытала всего пару дней назад.

— Голова раскалывается, — промямлил Джош. — Как будто сейчас взорвется, как будто в нее напихали слишком много информации. И приходят какие-то странные мысли…

Девочка нахмурилась. Здесь что-то не так. Когда она получила свои способности, ее тоже переполняли ощущения. Но лишь после того, как Аэндорская ведьма передала ей свои знания, Софи стало казаться, что мозг вот-вот взорвется. Ей пришла в голову неожиданная мысль, и она вспомнила, что, когда вбежала в пещеру, старейшина держал свою руку на голове Джоша.

— Джош, — тихо произнесла она. — Когда Марс пробудил твои силы, что он сказал?

Брат жалобно скривился.

— Не знаю.

— Подумай! — приказала она и увидела, как он сощурился от громкого голоса. — Джош, прошу тебя, — сказала она, понизив голос, — это важно.

— Не указывай мне, — пробормотал он и слабо улыбнулся.

— Знаю, — улыбнулась она в ответ. — Но я все еще твоя старшая сестра. Скажи мне!

Джош нахмурился, но от этого усилия у него заболела голова.

— Он сказал… Он сказал, что Пробуждение — это не дар, что за него придется заплатить.

— Что еще?

— Он сказал… Сказал, что у меня одна из сильнейших аур, которые он когда-либо встречал.

Джош смотрел тогда на бога и впервые видел его по-настоящему зорким взглядом. Он разглядел мельчайшие детали на его шлеме и красивый узор на кожаных доспехах, отчетливо услышал боль в его голосе.

— Он сказал, что дарует мне то, что может скоро пригодиться.

— И?..

— Понятия не имею, что это. Когда он положил руку мне на голову, я почувствовал, что он как будто пытается вдавить меня в пол. Давление было невероятным.

— Он что-то передал тебе, — встревожено сказала Софи. — Николя!

Но ответа не последовало. Она обернулась к алхимику и увидела, что Николя, Сен-Жермен и Жанна смотрят назад, на великий собор.

— Софи, — тихо сказал Николя, не оборачиваясь, — помоги брату. Нам надо немедленно убираться отсюда. Пока не стало слишком поздно.

Его спокойный, рассудительный тон испугал ее больше, чем если бы он закричал. Софи подхватила брата под руки и, не обращая внимания на потрескивание их аур, помогла Джошу встать на ноги. Когда они выпрямились, перед ними стояли три маленьких несуразных чудовища.

— Похоже, уже слишком поздно, — сказала Софи.

За несколько веков доктор Джон Ди научился оживлять големов, а также создавать и контролировать симулякров и гомункулусов. Макиавелли научился мастерски управлять тульпами. Процессы были на удивление схожи, различались только материалы. Они оба могли оживить неживое.

Теперь маг и итальянец стояли рядом на крыше собора Нотр-Дам и направляли свою волю.

И один за другим горгульи и гротески Нотр-Дама со скрипом наполнялись жизнью.

Горгульи, они же водосточные трубы, зашевелились первыми.

Поодиночке и парами, потом десятками и наконец сотнями они отрывались от стен собора. Выползали из скрытых мест, невидимых ниш, забытых канав. Каменные драконы и змеи, козлы и обезьяны, коты, собаки и всевозможные чудовища сползали по фасаду здания.

Затем с грохотом начали оживать гротески — отвратительные статуи животных. Львы, тигры, обезьяны и медведи отрывались от средневековой кладки и спускались вниз.

— Это очень, очень плохо, — пробормотал Сен-Жермен.

Грубо выточенный лев спрыгнул на землю прямо перед дверями собора и двинулся вперед на мягких лапах, щелкая когтями и скользя по гладкому булыжнику.

Сен-Жермен взмахнул рукой, и тигра охватил огненный шар. Однако на него это не подействовало — сгорела только вековая пыль и птичий помет. Лев продолжал идти вперед. Сен-Жермен испробовал разные виды огня — стрелы, огненные полотна, шары и хлысты, но тщетно.

Все больше и больше горгулий спускалось на землю. Некоторые разбивались от удара, но большинство выживали. Они рассредоточились, заполняя площадь, а потом начали смыкаться в круг, стягивая петлю. Некоторые существа оказались очень искусно и тщательно выточены. Другие походили на безликие глыбы. Большие горгульи шагали медленно, а маленькие метались по площади. Но все они двигались в абсолютной тишине, если не считать скрежета камня о камень.

Одно из существ, наполовину человек, наполовину козел, шаркающей походкой отделилось от наступающей толпы, упало на четвереньки и двинулось вперед, грозно целясь в Сен-Жермена изогнутыми каменными рогами. Жанна выскочила и рубанула по зверю мечом, так что искры полетели. Однако удар даже не остановил чудовище. В последнюю секунду Сен-Жермен увернулся, а потом шлепнул зверя по заду. Это оказалось опрометчивым поступком: руку пронзило острой болью. Человек-козел попытался остановиться, но поскользнулся, рухнул на землю и потерял один рог.

Николя вытащил Кларент и повернулся вокруг своей оси, пытаясь угадать, кто из животных нападет первым. Медведь с головой женщины зашаркал вперед, растопырив когти. Николя ударил по нему мечом, но клинок только скользнул по каменной коже чудовища, не принеся ему вреда. Он быстро нанес рубящий удар, но от вибрации у него онемела рука, и Николя чуть не выронил меч. Медведь взмахнул тяжелой лапой, и Фламель быстро пригнулся. Лапа просвистела над головой алхимика, зверь потерял равновесие, и Николя навалился на него всем телом. Медведь рухнул на землю. Он скреб когтями по мощеной улице, а когда попытался встать на лапы, то и вовсе отбил себе когти.

Отчаянно пытаясь загородить собой брата, Софи выпустила несколько маленьких смерчей. Они отскакивали от большинства камней и только и могли, что подбросить газеты в небо.

— Николя, — срывающимся голосом заговорил Сен-Жермен, когда круг из каменных чудовищ сомкнулся еще ближе. — Совсем чуть-чуть магии и немного алхимии сейчас не помешает.

Николя вытянул правую руку. На ней появился крошечный шар из зеленого стекла. Затем стекло треснуло, и жидкость впиталась обратно в кожу.

— Я недостаточно силен, — печально ответил алхимик. — Заклинание трансмутации в катакомбах меня изнурило.

Горгульи на шаркающих ногах подбирались все ближе. Слышался скрежет и хруст камней. Маленькие гротески превращались в пыль, попадая под ноги больших чудовищ.

— Они просто задавят нас, — пробормотал Сен-Жермен.

— Видимо, ими управляет Ди, — промямлил Джош.

Он повис на сестре, зажав уши руками. Все эти скрежеты и перекаты камней терзали его чувствительный пробудившийся слух.

— Один человек не может контролировать столько уродцев, — заметила Жанна. — Скорее всего, Ди и Макиавелли работают в паре.

— Но они должны быть где-то рядом, — сказал Николя.

— Совсем рядом, — согласилась Жанна.

— Командующий всегда наблюдает с высокой позиции, — вдруг сказал Джош, удивив самого себя такими познаниями.

— Значит, они на крыше собора, — сделал вывод Фламель.

Жанна указала наверх.

— Я их вижу. Вон там, между башнями, прямо над серединой западного окна-розы.

Она бросила свой меч мужу, а потом ее аура вспыхнула, обливая ее тело серебром, и в воздухе запахло лавандой. Аура начала материализоваться и обретать форму, и неожиданно из левой руки вырос лук, а в правой возникла блестящая стрела. Отведя назад правую руку, она натянула тетиву, прицелилась и выпустила стрелу, которая описала красивую дугу высоко в воздухе.

— Они нас заметили, — сказал Макиавелли.

По его лицу стекали крупные бусинки пота, губы посинели от усилий, которые он прикладывал, чтобы управлять каменными существами.

— Это неважно, — ответил Ди, выглянув через парапет. — У них нет сил.

Внизу на площади пятеро людей стояли в окружении каменных статуй. Круг неумолимо сужался.

— Тогда закончим с этим, — сквозь зубы процедил Макиавелли. — Но помни: дети нужны нам живыми…

Он осекся, когда что-то тонкое и серебристое пролетело перед его лицом.

— Это стрела, — изумленно сообщил он, а потом остановился и закряхтел, потому что стрела впилась ему в бедро.

Вся нога от бедра до пальцев онемела. Макиавелли зашатался и упал на крышу, зажимая руками ногу. Крови почему-то не было, но боль оказалась нестерпимой.

А внизу, на земле, примерно половина чудовищ внезапно замерла и повалилась на землю. Они падали и увлекали за собой остальных. Старые обветренные камни разбивались в пыль. Но остальные животные продолжали наступать.

Еще десять серебряных стрел взлетели ввысь. Они отскакивали от кирпичей и не попадали в цель.

— Макиавелли! — взревел Ди.

— Не могу… — простонал тот. Боль в ноге была неописуемая, и по его щекам текли слезы. — Не могу сосредоточиться…

— Тогда я сам закончу.

— Мальчишка и девчонка, — через силу выдавил Макиавелли. — Они нужны живыми…

— Не обязательно. Я некромант. Смогу оживить их трупы.

— Нет! — вскрикнул Макиавелли.

Но Ди не обратил на него внимания. Сконцентрировав всю недюжинную силу воли, маг отдал горгульям одну на всех команду:

— Убить их! Убить всех!

И чудовища повалили на людей.

— Еще, Жанна! — закричал Фламель. — Стреляй еще!

— Не могу. — Миниатюрная француженка побледнела от изнеможения. — Это стрелы из моей ауры. У меня ничего не осталось.

Горгульи продолжали подступать все ближе и ближе, скрипя своими каменными суставами. Движения их были ограниченны, у кого-то имелись когти и зубы, у других — рога и колючие хвосты, но они могли просто-напросто растоптать людей.

Джош поднял маленький круглый гротеск, настолько изъеденный временем, что он превратился в безликую каменную глыбу. Мальчик метнул камень в горгулью, и оба разбились. Мальчик сморщился от громкого звука, но понял, что чудовищ можно уничтожить. Зажав руками уши, он прищурился и пристально посмотрел на чудовище. Его зоркое зрение уловило каждую деталь. Каменные существа были неуязвимы перед сталью и магией, но он заметил, что камень очень хрупкий. Что же разрушило камень?

…Какая-то вспышка в памяти… только не его памяти… Воспоминания о древнем городе, где стены крошились, рассыпались в прах…

— Я придумал! — закричал он.

— Надеюсь, что-то стоящее! — отозвался Сен-Жермен. — Это магия?

— Обычная химия! — Джош взглянул на Сен-Жермена. — Франсис, насколько горячим может быть ваш огонь?

— Очень горячим.

— Софи, насколько холодным может быть твой ветер?

— Очень холодным, — кивнула девочка.

Она вдруг поняла, что предлагает брат. Они делали подобный опыт на уроке химии.

— Давайте! — закричал Джош.

Выточенный из камня дракон с обломленным крылом летучей мыши дернулся вперед. Сен-Жермен выпустил всю силу огненной магии в голову чудовища, раскалив его докрасна. А потом Софи выпустила поток арктического воздуха.

Голова дракона треснула и рассыпалась в пыль.

— Горячее и холодное! — закричал Джош. — Горячее и холодное.

— Расширение и сжатие, — дрожащим голосом сказал Николя и посмотрел туда, где виднелась над краем крыши голова Ди. — Один из основных принципов алхимии.

Сен-Жермен окутал несущегося навстречу кабана в обжигающий огонь, а Софи дунула на него ледяным воздухом. У хряка отвалились ноги.

— Еще горячее! — закричал Джош. — Нужно еще горячее! А у тебя — еще холоднее, Софи.

— Попробую, — прошептала его сестра, хотя у нее уже глаза закрывались от изнеможения. — Не знаю, сколько еще я продержусь. Помоги мне! Дай мне немного твоей силы.

Джош встал за спиной у Софи и положил руки ей на плечи. Вспыхнули золотая и серебряная ауры, смешиваясь и переплетаясь. Увидев, что делают ребята, Жанна тут же схватила мужа за плечи, и обе их ауры — красная и серебряная — соединились. Сен-Жермен выстрелил огнем по приближающимся горгульям, и огонь был настолько жарким, что расплавил камень прежде, чем ледяной ветер и туман вытекли из рук Софи. Сен-Жермен медленно стал поворачиваться по кругу, Софи вторила его движениям. Треснул первый камень, раскололся древний кирпич. От сильного жара камень плавился, но когда добавился еще и ледяной ветер, эффект стал значительно сильнее. Горячие каменные статуи трескались надвое, разбивались на острые осколки. Пал первый ряд, за ним второй, третий, и наконец вокруг людей выстроилась круговая стена из каменных обломков.

Сен-Жермен и Жанна выбились из сил, но Софи и Джош продолжали обдувать ледяным ветром оставшихся чудовищ. Горгульи использовались как водостоки, поэтому камень был пористый и мягкий. Подпитываясь силой брата, Софи замораживала жидкость внутри камней, и чудовища раскалывались.

— Двое как один, — прошептал Николя Фламель, обессилено опустившись на землю.

Он смотрел на Софи и Джоша, стоявших в ореоле своих пылающих аур. Серебро и золото смешались, на коже виднелись следы старинных доспехов. Их сила была невероятна и, видимо, неистощима. Он знал, что такая сила может управлять миром, изменять его и даже уничтожать.

И когда последнее чудовище рассыпалось в пыль и ауры близнецов потухли, алхимик впервые подумал: а было ли верным решение пробудить их силы?

На вершине собора Нотр-Дам Ди и Макиавелли наблюдали, как Фламель и его товарищи выбираются из дымящихся руин и движутся к мосту.

— Мы влипли, — процедил сквозь зубы Макиавелли.

Стрела исчезла из его бедра, но нога до сих пор болела.

— Мы? — хмыкнул Ди. — Это все твоя вина, Никколо. По крайней мере, так будет написано в моем отчете. И ты ведь знаешь, что будет потом?

Макиавелли выпрямился и прислонился к стене, поддерживая раненую ногу.

— В моем отчете все будет по-другому.

— Никто тебе не поверит, — возразил Ди и отвернулся. — Все знают, что ты мастер лжи.

Макиавелли достал из кармана маленький диктофон.

— Значит, мне повезло, что я все записал на пленку. — Он постучал по диктофону. — Реагирует на голос. Записал каждое твое слово.

Ди замер и медленно повернулся к итальянцу.

— Каждое слово? — переспросил он.

— Каждое слово, — мрачно подтвердил Макиавелли. — Думаю, старейшины все-таки мне поверят.

Ди долго смотрел на итальянца и наконец кивнул.

— Чего ты хочешь?

Макиавелли указал на образовавшиеся внизу руины и зловеще улыбнулся.

— Посмотри, что умеют близнецы! А ведь они только-только прошли Пробуждение и еще не всему обучены.

— Что ты предлагаешь? — спросил Ди.

— Между нами, у нас есть доступ к необыкновенным ресурсам. Работая вместе, а не против друг друга, мы сможем найти близнецов, схватить и обучить их.

— Обучить?

Глаза Макиавелли заблестели.

— Они — близнецы из легенды. «Двое как один и одно целое». Как только они овладеют элементарной магией, то будут непобедимы. — Его улыбка стала просто устрашающей. — Тот, кто управляет ими, управляет миром.

Маг повернулся и, прищурившись, посмотрел через площадь туда, где в облаке пыли едва виднелся силуэт Фламеля.

— Думаешь, алхимик об этом знает?

Макиавелли горько усмехнулся.

— Конечно знает. Почему еще он решил их обучать?

 

Глава 55

В понедельник, 4 июня, точно в 12.13 поезд «Евро-стар» тронулся с Северного вокзала и отправился в двухчасовое путешествие до международного вокзала Сент-Панкрас в Лондоне. Николя Фламель сидел напротив Софи и Джоша в купе бизнес-класса. Сен-Жермен купил им билет при помощи кредитной карты, которую нельзя отследить, а также снабдил французскими паспортами. У ребят были паспорта с фотографиями, совсем не похожими друг на друга, а у Николя в паспорте вообще красовалась фотография молодой женщины с густой копной черных как смоль волос.

— Скажи им, что ты сильно состарился за последние несколько лет, — улыбнувшись, посоветовал Сен-Жермен.

Жанна д’Арк все утро ходила по магазинам и подарила Софи и Джошу по рюкзаку с одеждой и туалетными принадлежностями. Когда Джош открыл свой рюкзак, то обнаружил ноутбук, который Сен-Жермен подарил ему вчера. Неужели только вчера? Трудно поверить.

Едва лишь поезд тронулся, Николя разложил на столе газету «Монд» и достал дешевые очки, купленные в аптеке. Он поднял газету так, чтобы близнецы увидели первую страницу. На ней была фотография разрушений, оставленных Нидхёггом.

— Здесь пишут, — медленно прочитал Николя, — что рухнула часть катакомб.

Он перевернул страницу и увидел фотографию на полразворота: груды камней на оцепленной площади перед собором Нотр-Дам.

— «Эксперты утверждают, что падение и разрушение самых знаменитых в Париже горгулий и гротесков произошло по вине кислотных дождей, размягчивших камень. Два этих события никак не связаны».

Он сложил газету.

— Вы были правы, — сказала Софи, на лице которой лежала печать усталости прошедших дней, хотя она и проспала почти десять часов. — Ди и Макиавелли удалось все замять.

Она выглянула в окно. Поезд, стуча колесами, проехал несколько пересеченных линий.

— Вчера по Парижу прошелся монстр, горгульи сползли со здания… И в газетах об этом ни слова! Как будто ничего и не было.

— Но это было, — серьезно возразил Фламель. — А еще ты научилась огненной магии, а Джош получил свои силы. И вчера вы узнали, какую силу представляете вместе.

— И Ската умерла, — печально добавил Джош.

Удивление на лице Фламеля немного раздосадовало Джоша. Он посмотрел на сестру, потом на Николя.

— Скетти, — сердито повторил он. — Вы что, забыли ее? Она утонула в Сене.

— Утонула? — улыбнулся Фламель, и новые морщинки в уголках его глаз и на лбу углубились. — Она вампир, Джош, — спокойно объяснил он. — Ей не нужно дышать. Хотя могу поспорить, что она взбесилась. Девчонка терпеть не может воду. Бедный Дагон, у него нет шансов. — Николя откинулся на спинку сиденья и прикрыл глаза. — У нас будет короткая остановка перед Лондоном, а затем мы с помощью карты лей вернемся в Сан-Франциско и к Перенель.

— Почему мы едем в Англию? — поинтересовался Джош.

— Мы направляемся к самому старому бессмертному на свете, — сообщил алхимик. — Попробую убедить его обучить вас магии воды.

— И кто это? — спросил Джош, доставая свой ноутбук.

К счастью, в первом классе есть беспроводная сеть.

— Царь Гильгамеш.

Конец второй книги