На следующее утро я проснулся поздно. Меня разбудил шум, доносящийся из кабинета. В моем жилище всего две комнаты: в одной из них я сплю, в другой работаю. Рабочая комната невелика, и в ней никто не должен был находиться. Я бесшумно поднялся и с мечом в руке подкрался к дверям. Да, в кабинете, бесспорно, кто-то копошился. Я толчком распахнул дверь и, готовый вступить в схватку, ворвался в комнату.
Оказалось, что там была Макри. Судя по её позе, она что-то искала под кушеткой.
- Что, дьявол тебя побери, ты делаешь под моей мебелью?! - заорал я, страшно недовольный тем, что вынужден вернуться к жизни после того, как пил почти всю ночь.
Макри выбралась из-под кушетки, вскочила на ноги и обожгла меня испепеляющим взглядом.
- Ты - безмозглый идиот! - заорала она и добавила несколько столь же оскорбительных выражений.
Я ещё не совсем проснулся и никак не мог взять в толк, почему она так орет.
- Что я такого сделал?
- Из-за тебя я потеряла кучу денег!
- Каких ещё денег?
- Да тех, которые я собирала для Ассоциации благородных дам!
Макри продолжала сыпать оскорблениями в мой адрес, а я по-прежнему не мог ничего понять. Истина начала открываться мне лишь после того, как где-то в середине её тирады я уловил слова “истребитель” и “тролль”.
- “Истребитель троллей”? - переспросил я. - Ты визжишь по поводу скачек в Джувале?
- О чем я говорю?! Естественно, о скачках! Ты сказал, что “Истребитель троллей” не может проиграть. Еще одна твоя глупая подсказка!
- А разве он не победил?
- Нет, он не победил! - завопила Макри. - На первом же вираже у колесницы отлетело колесо! А я сегодня утром поставила на “Истребителя” все свои деньги!
Это ужасная весть меня надломила, и я тяжело опустился на кушетку.
- Ты уверена? - с робкой надеждой спросил я.
Она была абсолютно уверена, поскольку побывала в конторе Мокса и видела, как получают выигрыши те, кто ставил на фаворитов. Это зрелище ей крайне не понравилось. Я был потрясен столь неожиданным ударом судьбы, но тем не менее попытался защититься от обвинений.
- Разве я заставлял тебя делать ставку на “Истребителя”?! Мне и без твоих завываний плохо. Не напрягай меня! “Истребитель троллей” проиграл… Кто бы мог подумать?! От этой колесницы зависела моя судьба! Там наверняка замешано какое-то грязное колдовство.
- Там замешаны лишь твоя тупость и неспособность верно определить победителя! Какая я дура, что послушалась тебя! Что мне теперь делать? Я разорена, а мне уже сегодня нужны пятьдесят гуранов!
Поведение Макри начинало обретать смысл. Под кушеткой у меня была припрятана монета достоинством в пятьдесят гуранов - специальный фонд на случай чрезвычайных обстоятельств, и я считал, что о его существовании никому не известно.
- Так, значит, под моей кушеткой ты искала эти полсотни?!
- Да.
- И ты рассчитывала их украсть, пока я сплю?
- Да.
- Но почему?
- Да потому, что я проиграла деньги по твоей вине, а они мне нужны немедленно. Я обещала А. Б. принести их сегодня.
Услышав это возмутительное объяснение, я утратил дар речи. Немного придя в себя, я набрал полную грудь воздуха и грозно спросил:
- Ты обещала принести их в А.Б.? В Ассоциацию благородных дам?! Хотела отдать этой шайке ведьм пятьдесят моих честно заработанных гуранов?
- Не обязательно твоих, - ответила Макри. - Меня вполне устроили бы любые полсотни. Но деньги мне нужны сегодня. И эти женщины - вовсе не шайка ведьм. Ведь ты не против того, чтобы дать мне взаймы? Уж это ты мог бы сделать!
- Эти пятьдесят гуранов - мой последний резерв. На случай чрезвычайных обстоятельств! - заорал я, оттаскивая Макри от кушетки. - Если ты попытаешься к ним прикоснуться, я разорву тебя в клочья, как боевой пес. Ты уже и так задолжала мне сорок гуранов! Кто платил за твои экзамены в Колледже?
Макри была зла, как обезумевший дракон. Но и я изрядно рассердился.
- Как ты смеешь обворовывать мою контору?! Неужели ты и вправду веришь, что я готов пожертвовать свои последние гураны этой банде безумных баб?!
- Я всего лишь хотела взять их взаймы, - ответила Макри, стряхивая пыль с колен.
- И вообще с какой стати ты должна таскать деньги в эту проклятущую А.Б.?
- Эти полсотни я собрала специально для Ассоциации. На это у меня ушло два месяца. Ведь ты прекрасно знаешь, как трудно собирать деньги в округе Двенадцати морей. Здесь все бедны, и никто не хочет расставаться со своими медяками. Чтобы сколотить пятьдесят гуранов, пришлось сотрясать небо, землю и все три луны. Это было потруднее, чем сражаться с драконами.
- Не трепли языком о битвах с драконами! - не унимался я. - Фракс убивал драконов, когда ты ещё и на свет не появилась!
Почувствовав, что я несколько отвлекся от главной темы, я вновь приступил к поношению Ассоциации благородных дам. Хотя Ассоциация была вполне легальным учреждением, большинство населения Турая - в первую очередь его мужская часть - относились к этой бабской команде с неодобрением.
Король Ассоциацию не любил, Истинная Церковь обличала её со всех своих кафедр, а сенат называл подрывной организацией. Ассоциация был создана с целью борьбы за права женщин в нашем городе. Поначалу дела у дам шли скверно, но по мере развития поддержка стала приходить из разных, порою самых неожиданных мест. Имена членов организации держатся в тайне, но я совершенно случайно узнал, что ей помогает принцесса Ду-Акаи и, что в ней состоят несколько весьма могущественных волшебниц.
Гильдия магов допускает в свою среду женщин, однако большинство других гильдий отказывает им в членстве, и Ассоциация воюет за то, чтобы улучшить положение. Или ухудшить, если взглянуть на дело с противоположной стороны. Ассоциация благородных дам официально зарегистрирована, её основной целью является вступление в Почтенную федерацию гильдий, но вступление обойдется дамам недешево. Приходится платить массу официальных сборов и кругом давать взятки. Макри говорила, что вся процедура обойдется в пятьдесят тысяч, и я ей верю.
- Значит, я могу взять их взаймы?
- Конечно, не можешь. А, если ты обещала отдать эти бабки Ассоциации, ты не имела права ставить их на бегах.
- Не читай мне лекций по этике, ты, ворюга! - завопила Макри.
Я начал хохотать. Удержаться от смеха у меня не было сил.
- Подведем итоги, - выдавил я. - Итак, ты проигралась на бегах. Мадам Воздержание собственной персоной проперла все свои бабки! От смеха можно помереть. Сама Королева Разумного Поведения поставила всю наличность на лошадок!
Макри мои справедливые слова почему-то не понравились.
- Это ты во всем виноват, выродок! Орк вонючий! Я бы ни за что не поставила на колесницу, если бы ты не заявил, что это - “верняк”!
Макри злило, что я дал ей неверную подсказку, но ещё больше она злилась на себя за то, что проигралась. Она трудилась вовсю, чтобы заслужить уважение дам, поддерживающих Ассоциацию, и потеря собранных денег на бегах могла сильно подорвать её репутацию.
- Я к полудню должна была сдать весь сбор булочнице Минарикс! Ты обязан мне помочь!
- Прощаю тебе попытку обокрасть меня, - великодушно заявил я, сопроводив слова небрежным взмахом руки. - Считаю, что на преступление тебя толкнула лишь импульсивность молодости. Но пусть это послужит тебе хорошим уроком на будущее. Никогда не бросай на кон последние ресурсы.
Макри испепелила меня взглядом, я же ответил ей ледяным взором.
- Я надорвалась, собирая эти деньги. Я выступила в твою пользу на суде. Я верну тебе все долги.
Я печально покачал головой.
- Брось, Фракс! Вот уж не думала, что ты станешь скареден, как понтифекс, когда речь зайдет о деньгах.
- Мне самому нужны эти полсотни, - сказал я.
- Зачем?
- Чтобы отыграться у Мокса. А теперь я прошу тебя удалиться. Мне необходимо побыть одному, дабы пережить трагическую весть о проигрыше “Истребителя троллей”.
Кто-то постучал в дверь с улицы, и Макри удалилась с несчастным видом. Я печально покачал головой. Отдать последние пятьдесят гуранов Ассоциации благородных дам? Более дурацкой шутки и придумать невозможно.
Стук повторился. На этот раз он звучал настойчиво и сердито. Мои двери, как правило, защищены заговором Замыкания. Заговор Замыкания - весьма простенькое заклинание, и я могу им пользоваться, не освежая каждый раз свою память. Заговор доступен каждому, кто хотя бы в малейшей степени не чужд магическому искусству. Он хорош против мелких воришек, но серьезных людей остановить не способен. Несколько месяцев назад ко мне без всякого приглашения явилась Ханама Убийца, и заговор Замыкания хранил мое жилище не больше секунды. На сей раз, решив не ждать взлома, я пробормотал нужные слова, и дверь распахнулась.
На пороге стояла Карил, не слишком дружелюбная дама, которую мы встретили вчера в доме Марсия, где она присматривала за супругой сенатора. Ее модные сапоги снизу доверху были заляпаны грязью, а с элегантного синего плаща струями стекала вода.
Переступив через порог, она осмотрела мой кабинет и произнесла, не скрывая отвращения:
- Ну и грязища!
- Если бы я знал, что вы осчастливите меня своим появлением, то произвел бы генеральную уборку.
- Не представляю, как вы можете жить в такой мерзости! Это отвратительно.
Я тоже начинал испытывать отвращение и поэтому, глядя ей в глаза, спросил:
- Неужели вы явились лишь для того, чтобы прочитать нотацию о том, как мне следует содержать свою контору?
- Полагаю, это делают все, кто к вам приходит.
- Большинство людей, как ни странно, не лишены зачатков вежливости. А остальным посетителям на состояние моего кабинета плевать, поскольку у них хватает своих проблем.
- Я нахожу ваш дом омерзительным. Вам надо с ним что-то делать.
- Я немедленно приступлю к уборке и начну с того, что вышвырну вас на улицу. Если вы, конечно, не перейдете к делу. Что вам от меня надо?
Она посмотрела на меня так, словно я являл собой какое-то гнусное, только что выползшее из-под камня существо, но остаток критики проглотила и перешла к делу.
- Речь идет о собственности Марсия.
- О какой именно?
- О той, для поисков которой он вас нанял. Разве не так?
- Не исключено.
Карил склонилась над столом и положила передо мной клочок бумаги.
- Вы найдете все, если поторопитесь, - сказала она, быстро поднялась со стула и, не удостоив меня прощальным взглядом, удалилась.
Я развернул бумажку, на ней был написан адрес старого пакгауза, расположенного рядом с доками. Дело может оказаться даже более легким, чем предполагалось, подумал я и схватил плащ магической сухости.
Дождь прекратился, однако, с моря дул горячий бриз, и улицы наполнились паром. Сталы - небольшие черные птички, заполонившие город, защебетали и отважились даже покинуть свои гнезда высоко под крышами. Во время сезона горячих дождей они, как и все остальные обитатели Турая, чувствуют себя несчастными и предпочитают сидеть дома.
Лишь прошагав половину улицы Совершенства, я понял, что не успел позавтракать. Есть хотелось страшно. Сообразив, что скоро наступит время молитвы, я поспешил через грязь в какое-нибудь укрытие. Надо было успеть оказаться в помещении до того, как прозвучит неумолимый, словно сама судьба, призыв к утренней молитве, именуемой Сабам. Услышав призыв, каждый житель города обязан встать на колени и вознести молитвы вне зависимости от того, где он в этот момент оказался. Тот, кто не повинуется закону, обвиняется в богохульстве, и для него нет спасения. Поэтому перед призывом к молитве все граждане Турая стремятся укрыться в каком-нибудь более или менее подходящем для коленопреклонения месте. А те, кто остался на улице, там же и должны плюхаться на колени. И так - три раза в день. Этот дурацкий порядок действовал мне на нервы. Утешало лишь то, что в Ниоже, где религиозные законы ещё более строгие, молиться приходилось шесть раз на дню. После того, как призыв к молитве прошлый раз застал меня врасплох, мои колени ныли целый месяц.
Я успел добежать до гавани и был уже почти рядом с пакгаузом, как вдруг, к моему несчастью, с ближайшего минарета послышался вой, и мне ничего не оставалось, кроме как опуститься на колени и вознести молитву. От бессильной злости меня трясло. Эти бессмысленные упражнения страшно мешают любому расследованию. Если виновный сейчас на складе, у него будет масса времени для того, чтобы скрыться ещё до моего появления.
Вокруг меня стояли на коленях докеры, и я не имел возможности пойти на риск и плюнуть на молитвы. На меня бы обязательно донесли, и я без промедления предстал бы перед особым церковным трибуналом по обвинению в злостном богохульстве. Епископ Гжекий, заправляющий всеми религиозными делами в нашей округе, не упустит возможности отправить меня на каторжную галеру. Он не простил меня за то, что я несколько месяцев назад положил конец его жульническим операциям.
Как только я опустился на колени, снова полил дождь, и на сей раз с удвоенной силой. Я поплотнее завернулся в плащ, недоумевая, кто в подобных обстоятельствах может проникнуться религиозными чувствами.
Но вот время молитвы закончилось, и я снова поспешил к пакгаузу. Внутри здания я увидел множество загонов с отверстиями в ограде для кормления скота. Однако, ни людей, ни животных в пакгаузе не было. Повинуясь интуиции, я поднялся по железной лестнице на второй этаж, где, по моим расчетам, должна была находиться контора кладовщика. Контору я нашел, но никаких следов кладовщика не обнаружил. Так же как и следов других людей. Контора была на запоре, но я выкрикнул стандартное заклинание Размыкания, и дверь распахнулась. В помещении было темно, только узкие полосы света пробивались сквозь щели оконных ставень. Когда я распахнул ставни, в конторе сразу стало светлее, и мне удалось осмотреться. Комната была просто забита произведениями искусства. Я увидел девять или десять скульптур, несколько картин и древний, очень дорогой на первый взгляд ларец, инкрустированный золотом и слоновой костью. Я удовлетворенно кивнул. У меня было полное право собою гордиться. Когда доходит до расследования, Фракс, бесспорно - первая спица в колеснице. Призовите Фракса на поиски похищенных произведений искусства, и он доставит их вам в целости и сохранности уже на следующий день.
Коллекция Марсия, как мне казалось, представляла огромную ценность. Там была небольшая статуя Эльфочки, судя по всему - работы самого Ксикса. Ксикс творил в прошлом веке, и его работы с тех пор сильно поднялись в цене. Я осмотрел картины и нашел их первоклассными. Одна из них особенно привлекла мое внимание. Именно этот шедевр в первую очередь хотел вернуть Марсий. На картине была изображена группа молодых людей, в одном из которых я узнал Марсия. На нем был парадный мундир капитана. Все другие персонажи тоже были облачены в парадные мундиры, на поясе у них висели боевые мечи, а на плечах бравые парни держали длинные копья. В нижней части картины имелась надпись: “Офицеры Четвертого королевского полка после успешной обороны Турая от оркских агрессоров”.
Я тоже защищал Турай, но моих портретов после победы никто не писал.
Если бы я знал, что найду похищенное, я, чтобы забрать груз, мог бы заранее вложить в память одно из Такелажных заклинаний. Но я, увы, этого не сделал, и теперь надо было искать подходящий транспорт. Я выбежал из пакгауза и огляделся по сторонам. Докеры таскали ящики с вином, прибывшим, судя по виду небольшого корабля, с Южных островов. Узнав в десятнике артели парня, с которым я не раз выпивал в “Секире мщения”, я попросил уступить мне на время фургон. Но он лишь покачал головой.
Я извлек на свет десять гуранов.
Он снова ответил отказом.
Я достал ещё десять, и парень сказал докерам, что неплохо было бы сделать перерыв.
- Верни фургон через полчаса, - сказал он, пряча деньги в карман.
Двадцать монет за полчаса сумма немыслимая, но я был уверен, что сенатор Марсий за ценой не постоит. Однако, в тот момент, когда я повел запряженный лошадьми фургон к пакгаузу, меня охватило странное чувство. По-иному я его охарактеризовать не мог. Странное и все… Мне пришлось остановиться, чтобы попытаться определить, что происходит. Неужели колдовство? Если и так, то следы чрезвычайно слабые и точному определению не поддавались. Удар грома над головой прервал мои размышления, но чувство странного беспокойства снова охватило меня, когда я вошел в пакгауз. На сей раз тревога была гораздо сильнее. Все выглядело так же, как и прежде, но я знал, что что-то произошло. Склад просто пропах колдовством. Обнажив меч, я начал медленно подниматься по металлическим ступенькам.
У дверей конторы я задержался. Мне казалось, что все шесть моих чувств сошли с ума. Набрав полную грудь воздуха, я поднял меч и всей своей тушей навалился на дверь. В конторе никого не оказалось. Более того, помещение было совершенно пусто. Никаких следов скульптур или картин. Проклятие!
За те несколько минут, что я отсутствовал, какой-то маг успел меня надуть. Чтобы хоть чуть-чуть облегчить душу, я что есть силы пнул ногой дверцу шкафа, и та вдруг стала медленно открываться под действием какой-то скрытой внутри шкафа силы. Но эта сила не имела никакого отношения к магии. Я с ужасом следил за тем, как из шкафа вываливалось тело, чтобы тихо улечься у моих ног. Это был сенатор Марсий, из раны на его спине лилась кровь. Сенатор был мертв.
Я стоял, тупо пялясь на покойника и пытаясь сообразить, что произошло. Вдруг в пакгаузе раздался стук тяжелых сапог, а затем кто-то стал подниматься по лестнице. Я не мог ни спрятаться, ни убежать. Мгновение - и в контору ворвался целый взвод солдат Службы общественной охраны. Увидев меня рядом с окровавленным телом, охранники обнажили мечи. Их капитан подошел поближе и, взглянув на мертвеца, воскликнул:
- Да это же сенатор Марсий!
Короче, меня тут же арестовали и уже через минуту везли в крытом фургоне в местное управление Службы общественной охраны.
- На сей раз ты крепко влип, - фыркнул один из солдат.
Сенатор Марсий был героем Турая, и не требовалось большого ума, чтобы понять: я являюсь главным подозреваемым. Да, похоже, на сей раз я попал в серьезную передрягу. Когда меня вели в темницу, над головой непрерывно сверкали молнии.
Я был прав. Все мои расследования оборачиваются скверно. Это же обещало быть просто отвратительным.