Я встаю спозаранку. Все мое тело ломит. Я ощущаю себя старым и потрепанным. Я рассуждаю, стоит или нет вновь засыпать, когда Макри просовывает голову в мою комнату.

– Ты собираешься заняться расследованием?

– Тебе-то почему не спится?

Макри пожимает плечами.

– Я чувствую себя лучше.

– А вот я нет. – Я с трудом поднимаюсь с кровати и сердито гляжу на Макри. Она интересуется, почему я такой раздраженный.

– Это все ты. Когда я победил в состязании, то гулял целую неделю. И дальше бы веселился, если б меня и бармена Демми не арестовали за непристойное поведение в фонтане. А здесь вот вижу тебя, трезвую и здоровую. Ты даже спать отправилась раньше. Это неправильно!

– У меня не было желания так праздновать.

Я брожу кругами, собирая воедино мои разбросанные обувь и меч. Я прошу Макри прихватить немного еды с кухни или из погребка, пока я прихожу в себя. Я нахожу, что благоразумие Макри мне скорее на руку. Сегодня я просто нуждаюсь в ее помощи. Однако то, что она не отмечает победу, просто идет вразрез со всякой разумностью. Любой на ее месте не стал бы сдерживаться.

– Я кое–что получила, перед тем как мы вернулись сюда, – говорит Макри.

– И что же?

Она протягивает мне блестящий эльфийский клинок.

– Это часть моего приза за победу на состязании. У меня уже есть два прекрасных меча, так что этот можешь взять ты.

Я беру меч. Это весьма ценная вещица, и она значительно превосходит мое нынешнее оружие. Это прекрасный подарок. Я разглядываю Макри. У меня нет ни одной идеи, как лучше всего ее поблагодарить. Я чувствую себя неловко и не нахожу слов. Возможно, ее способ выражения благодарности, а именно заливаться слезами и выбегать из комнаты, не так уж и плох.

– Пойдем уже, – говорит Макри.

Выйдя, я заимствую экипаж Лисутариды.

– Нам нужно спешить. Сын Демельзы сегодня женится, и это уже скоро. Мне необходимо все утрясти до того, как это произойдет.

– Есть хоть какая–то возможность этого? – спрашивает Макри. – Я и не знала, что ты близок к разгадке.

– Меня недавно осенило, что происходит. Дочурка Демельзы Мерлиона каким-то образом мешает своему братишке заграбастать наследство. Как именно, я пока не знаю, но это определенно так.

Макри выглядит растерянной.

– Как ты обо всем этом узнал?

– Просто больше ничего не подходит. Братец Мерлионы благодаря своей женитьбе входит в семью барона Возаноса, и часть денег уходит туда вместе с ним. Возаносу позарез нужны деньги. Неким образом Мерлиона спутывает ему все карты. Это то, что ее подруга Алцетен нарыла среди древних бумаг. Вот почему ее убили, и вот почему кто-то пытается отправить на тот свет и Мерлиону.

– Полагаю, это следует назвать чутьем, – говорит Макри. – Но не является ли все это пустыми догадками?

– Нет. Я уверен. Более чем, с тех самых пор, как я услыхал, что Зинлантол из Королевского архива является кузиной Маграноса, главного управляющего барона Возаноса.

Мы делимся хлебом, взятым на дорожку. Макри протягивает мне бутыль, что она принесла из кухни. Я делаю глоток.

– Вода?

– А что ты еще ожидал на завтрак?

Я трясу головой от омерзения. Когда мы достигаем Королевского архива, я покидаю коляску и прохожу мимо охраны, не обращая на них внимания. Зинлантол, как обычно, сидит за своим столом. Когда я приближаюсь, она разглядывает меня с отвращением. Куча народу делала так же недавно.

– Ты сообщала своему кузену Маграносу что–либо о работе Алцетен?

– Мне нечего сказать тебе, – говорит Зинлантол. Она быстро встает и исчезает за дверью позади нее, что ведет в помещение, куда вхож лишь персонал.

– Она явно при делах, – недовольно бормочу я Макри, когда мы поднимаемся наверх. – Она уже избавилась от доказательств долгов барона, уничтожив бумаги. Когда она рассказывала, что Алцетен нашла что–то, что несло угрозу деньгам барона Возаноса, то забыла упомянуть, что имеет родственников в его окружении.

Наверху, уголок, где трудилась Алцетен, все еще завален книгами и свитками, многие из которых я все еще даже не открывал. Я поднимаю толстенную книгу самсаринских торговых законов и передаю ее Макри.

– Эта книга была не на месте. Алцетен могла ее читать, перед тем, как была убита. Полистай ее и посмотри, есть ли там что–то полезное. Я начну со свитков.

– Как долго мы тут будем?

– Около трех часов.

– Я не могу справиться за три часа.

– Сделай то, что сможешь.

Мы усаживаемся и читаем. Как только я подбираю свиток, я начинаю вспоминать, как сильно я пострадал. Эти самсаринские колдуны действительно задали мне жару. Я просматриваю свиток, не нахожу ничего подходящего, отбрасываю его в одну сторону и принимаюсь за другой. «Закон о правонарушениях, касающийся вмешательства в права собственности со стороны враждебных орков при нарушении ими границы». Я мотаю головой. Мои глаза уже начинают затуманиваться. Разве нельзя этим секретарям, возящимся с законами, делать их писанину немного короче? Я откладываю свиток, будучи четко уверен, что никакие орки не вмешивались в дела с местным имуществом. Я замечаю, что Макри отошла в дальний конец комнаты и рыскает там по кабинету. Я поднимаю следующий свиток. Он посвящен хозяйственным спорам между баронами и их вассалами во время голода. И вновь это написано так многословно, что я насилу могу прочесть. Я сражаюсь с письменами так долго, сколько могу, затем в отчаянии трясу головой. Я совершенно сломлен. Если какой–то юридический секрет здесь и есть, мы не сумеем его найти.

– Я его нашла, – говорит Макри.

– Что?

– Алцетен сделала запись в третьем приложении книги законов. Она ссылается на другую книгу, трехвековой давности. Я уже прочла нужную часть.

– И?

– Там отсылка на другую юридическую статью. Я нашла ее тоже.

– Ты собираешься подходить к концу?

– Слушай. – Макри читает из очень древнего свитка. – В память о королеве Эфериниде, которая первой открыла камни королевы и облачила своих дочерей в блестящие драгоценности, все камни королевы отныне переходят от матери к дочери и будут предаваться по наследству по женской линии.

Я отбираю свиток у Макри.

– Составлено королем Мозлосом. Он правил около шести сотен лет назад. Является ли это все еще актуальным в наши дни?

– Я полагаю, это так. Вряд ли этот закон когда–то был использован. Каждый уже должен был забыть о нем, пока Алцетен не извлекла его на свет.

– Алцетен открыла, что Мерлиона должна унаследовать матушкины копи камней королевы.

Я достаю из кармана туники магический кошель.

– Где ты его взял? – спрашивает Макри.

– Я одолжил его у Лисутариды, пока она спала. Пойдем. Мы должны остановить свадьбу.

Мы контрабандой выносим необходимые документы из Королевского архива, используя магический карман, затем быстро катим в особняк баронессы Демельзы. Возле особняка все уставлено многочисленными экипажами, готовыми отправить всю семейку на свадебную церемонию.

– Тебе уже приходилось разрушать свадьбы? – интересуется Макри.

– Один или два раза. Это никогда хорошо не заканчивалось.

Привратник пытается преградить нам путь. Я отбрасываю его в сторону.

– Фракс Турайский, главный советник Лисутариды Властительницы Небес. Являюсь гостем баронессы Демельзы.

Внутри дома царит та суматоха, которую можно ожидать, когда старший сын известной аристократической семьи намеревается связать себя узами брака. Хотя ни я, ни Макри своим видом не походим на приглашенных гостей, каждый слишком занят своими делами, чтобы обращать на нас внимание. Я веду Макри наверх, в покои баронессы Демельзы. Я врываюсь внутрь и обнаруживаю, что над ее прической орудуют двое слуг.

– Фракс! Как ты смеешь вламываться, когда...

– Извини, баронесса. У меня важные известия.

Я многозначительно гляжу на слуг. Баронесса кивком головы приказывает им удалиться.

– Ну?

– Кто-то из семейства барона Возаноса пытался убить Мерлиону. Это или сам барон, или же его управляющий, точно не знаю. Но они повинны в этом. – Я извлекаю свиток из магического кошеля. – Согласно старинному закону, Мерлиона наследует твои копи камней королевы, а вовсе не твой сын. Барон Возанос разорен. Он рассчитывал, что твой сын поправит его семейные дела. Но твой сын разбогатеет лишь в случае гибели Мерлионы. – Я передаю свиток баронессе.

– Но он такой старый, – говорит она.

– Я думаю, он все еще действителен. Алцетен была убита, потому что нашла его. Барону было известно все о ее работе, так как у его главного управляющего есть кузина в Королевском архиве. Она снабжала его сведениями об исследованиях Алцетен.

– Я действительно не могу поверить, что барон Возанос пытался убить мою дочь.

– Я не знаю, виноват ли он напрямую. Что более вероятно, он просто приказал своему управляющему Маграносу разобраться с проблемой. Магранос способен организовать убийство. Он пытался расправиться со мной. Если твой сынок породнится с той семейкой, я не думаю, что твоя дочь будет в безопасности.

Баронесса Демельза вызывает слуг и просит их сообщить, покинул ли уже ее супруг дом. Его роль в предстоящей церемонии частично сводилась к сопровождению своего сына в церковь. Они отвечают, что ее благоверный уже собрался уходить.

– Подождите здесь, – просит баронесса, затем выбегает из комнаты. Макри и я выходим в приемную. Я наливаю себе стакан вина.

– И что теперь? – спрашивает Макри.

– Или барон верит мне и отменяет свадьбу, или же он решает, что я лжец и вышвыривает меня вон. При любом исходе я сделал все, что мог.

Макри протягивает руку к графину и болезненно морщится. На ней все еще сказываются последствия турнира, даже если она и делает вид, что ей все нипочем. Мы прихлебываем винцо из серебряных бокалов, ожидая возвращения баронессы. Спустя почти час мы все еще ждем.

– Она вообще вернется?

– Пока ничто не предвещает этого. – Я поднимаюсь с кресла. – Поехали домой.

Я прошу слугу снаружи передать баронессе Демельзе, что мы отбыли. В доме все еще активно суетятся, но я могу почувствовать беспокойство снующих туда-сюда слуг и торговцев. Им становится известно нечто не очень приятное. Макри правит коляской, когда мы покидаем дом. Мы пропускаем эскадрон тяжело вооруженных солдат, которые только что прибыли в Элат. Думаю, это подкрепление из Хадассы, что на юге, если судить по их вооружению. Вскоре должно появиться гораздо больше отрядов.

– Грандиозный человек!

– Кто-то сейчас выкрикнул «грандиозный человек»? – спрашивает Макри.

– Я думаю, это так.

– Это, должно быть, относится к тебе. – Макри останавливает экипаж, и мы оглядываемся вокруг. Бегущая к нам с ослепительной широченной улыбкой на лице тощая юная девица из эльфов обладала короткой и колючей соломенной шевелюрой. Я узнаю ее. Это Сендру с эльфийского острова Авула.

– Привет, Фракс! Привет, Макри!

– Дру? Что ты здесь делаешь?

– Я отплыла с передовым отрядом. Я – гонец в Эльфийском разведывательном полку!

– Ты – что?

В последнее время, когда я видел Дру, ей было около восемнадцати, на мой взгляд, она была поэтессой и при этом частенько балдела от дива. Я не ожидал ее появления в Самсарине, одетой в тускло–зеленые тунику и рейтузы эльфийского разведчика. Да, в военное время кого только ни встретишь.

– Ага! Разве это не чудесно? А что вы сами тут делаете?

– Мы бежали из Турая, – объясняю я ей.

– Но мы собираемся вернуться, – добавляет Макри.

– Это так здорово, видеть вас снова! Сейчас мне некогда болтать с вами, мое отделение направляется к королю. Скажите мне, где вы живете, и я навещу вас.

Макри улыбается Дру.

– Будет приятно увидеть тебя.

Мы даем Дру наш адрес. Она бежит по улице, догоняя свое отделение и по–прежнему улыбаясь. Она тащит лук на спине и целый пук стрел. Я трясу головой. Я не убежден, что присутствие Дру в передовом эльфийском отряде придает мне уверенности. По крайней мере, это означает, что эльфийские войска выступают.

Когда мы возвращаемся к дому Арикдамиса, Лисутарида выходит из чужого экипажа.

– Кто придумал угнать мою коляску?

– Нам она была необходима, – говорю я. – Я спешно должен был повидаться с баронессой Демельзой.

– Имеет ли это какое–то отношение к тому, что свадьбу отменили?

– Ее отменили?

– Да. Я и около четырех сотен самсаринских аристократов впустую прождали в церкви словно куча придурков, пока барон Мобадос не соизволил явиться и не сообщил, что свадьба не может состояться по причине семейного заболевания. Очень внезапный приступ, по всей видимости. Я предполагаю, это не настоящая причина?

– Нет. Я поведаю тебе об этом внутри.

Немного погодя, рассказывая, как, увязывая воедино все цепочки выдающихся рассуждений, и благодаря своей неустанной тяжелой работе сумел решить задачу, я замечаю, что Лисутарида выглядит рассеянной. Я спрашиваю ее о причине.

– Кублинос. Он вскоре появится, чтобы пригласить меня на обед. Я не хочу идти.

– Ты больше не зависишь от него в плане денег, – отмечаю я. Я достаю магический кошель Лисутариды, пропускаю мимо ушей ее протесты, что я позаимствовал его без спросу, и вываливаю 31500 гуранов на стол. Это солидная гора монет, даже с учетом того, что некоторые из них сделаны из слитков достоинством в тысячу гуранов.

– Мы закончили с 34582 гуранами, – говорю я им. – Но я вернул баронессе те три сотни, что она одолжила нам. Я предлагал ей также большой навар с этих денег, но она отказалась принять его. Я передам Арикдамису 282 гурана за ущерб, причиненный его погребам. И я отдал две с половиной тысячи здешней больнице для бедных имени святого Кватиния. Когда мы плыли в лодке, я обещал Кватинию пожертвовать ему что-нибудь, если мы благополучно доберемся до берега.

Я ожидаю претензии с их стороны, в особенности от язычницы Макри, но они не возникают. Они одобряют, что я сделал пожертвование. Недавно нам привалила немалая удача; возможно, что некий святой приглядывал за нами.

– Таким образом, нам достается 10500 гуранов каждому. Не стоит благодарить меня за блестяще проведенную кампанию. Хотя меня огорчает, что ты, Лисутарида, не получила свой выигрыш, победив в споре Ласата, которому не слишком повезло.

– Это единственная досадная вещь в его смерти, – говорит Лисутарида. – В любом случае, спасибо за блестяще проведенную кампанию. Так приятно заиметь кучу денег и не зависеть больше от Кублиноса. Но я вряд ли могу просто сказать ему убираться, разве нет? Только не после того, как он был столь щедр.

– Конечно, ты можешь, – говорит Макри. – Просто скажи ему, что он тебе неинтересен.

– Легко сказать, – вздыхает Лисутарида. – Что-то я не вижу, как ты прогоняешь генерала Хемистоса, хотя тебе этого так хочется.

– Я не очень хороша в таких вещах. Он придет вместе с Кублиносом?

Лисутарида кивает. Макри выглядит обеспокоенной.

– Фракс, не мог бы ты передать Кублиносу и Хемистосу, что они в самом деле нам не интересны?

– Не самая здравая мысль, – говорю я, – если вы не хотите привлечь излишнего внимания к своей проблеме. И раз уж Кублинос и Хемистос заявятся сюда, то я ухожу к Джолли-Бандиту за культурной капелькой эля.

Я покидаю дом, но, не успев далеко отойти, слышу цоканье причудливой обувки Лисутариды по мостовой. Судя по всему, они обе решили сбежать со сцены, прежде чем столкнутся с потенциальными женихами.

– Жалкое зрелище, – сообщаю я им. – Две взрослые женщины не могут справиться с одной маленькой личной проблемой.

– Заткнись и пошли в таверну, пока они не появились. – говорит Лисутарида, спеша в заведение Джолли-Бандита. Это не то место, которое ей следует посещать согласно ее статусу, как я полагаю, хотя, возможно, все это уже не имеет значения, раз ее выбрали военным вождем. Как только мы заходим внутрь, подавальщица спешит навстречу, признавая во мне достойного клиента. Я заказываю пива себе и вина для Лисутариды и Макри.

– Кстати, Лисутарида. Тебя все еще волнуют чертежи Арикдамиса?

– Те, что были украдены? Конечно.

– Хорошенько поройся в своем магическом кошеле. В седьмом отделении.

Волшебница хмурится и копается в кошеле. В конце концов она выуживает оттуда чертежи.

– Как они сюда попали?

– Они были здесь все время, – объясняю я ей. – Ни один из них не был украден. Ты просто положила их туда, накурившись фазиса, и забыла об этом.

Макри смеется. Лисутарида приходит в замешательство.

– Тебе и впрямь следует урезать дозу, – говорю я ей. – Теперь ты – военный лидер. Едва ли можно ожидать, что объединенные армии запада отправятся воевать по приказу женщины, которая не знает даже, что кладет в свой кошель. Это вовсе не обнадеживающе.

– Утихни, – говорит Лисутарида. – Волшебники никогда не знают, что у них валяется в сумках. Мы знамениты этим.

– Что теперь будет с баронессой и ее дочерью? – спрашивает Макри.

– Ничего, насколько я представляю. Барон Мабадос будет поддерживать версию о нездоровье своего сына, пока все со временем не позабудут о свадьбе. Таков наиболее деликатный способ сохранить лицо. Возаносу и его семейству это не доставит удовольствия, но они не станут публично болтать об этом.

– Так что, они просто замнут дело?

– Да. Бароны не собираются обвинять друг друга в попытках убийства членов семьи. Они бы выглядели неважно перед лицом своих крестьян. Королю бы это точно не понравилось.

Макри размышляет об этом какое–то время.

– А что насчет Алцетен?

– А что с ней не так?

– Она была убита. Разве никто не собирается доводить это дело до суда?

– Нет. Этого никогда не случится, даже если б стало известно, кто убийца.

– Интересно, кто же это сделал?

– Трудно сказать. Зинлантол снабжала Маграноса информацией об Алцетен. Подозреваю, она всю кашу и заварила.

– Но кто же в действительности ее убил?

Я пожимаю плечами.

– Кто-то достаточно низкорослый, чтобы укрыться за передней частью повозки, что ее переехала. Сомневаюсь, что удастся установить, кто это сделал. Это вообще могли быть люди не из Элата. Магранос мог нанять несколько головорезов и потом сделать так, что они быстро исчезли.

– Так это Магранос, – говорит Макри, – был тем человеком, кто отдал приказ убить ее?

– Наиболее вероятно. Но этому нет никаких доказательств. И даже если б они были, король все едино не дал бы им ход.

Макри это не удовлетворяет. Ей не нравится, что молодая женщина была убита, и никто не понесет ответа за это.

– Барон Возанос собирается на войну?

– Да.

– А его управляющий Магранос отправится с ним?

– Скорее всего.

– Если я встречу его, я с ним поквитаюсь, – угрожающе заявляет Макри.

– Фракс! – раздается зычный, грохочущий голос. – Я надеялся найти тебя здесь.

Барон Гиримос хлопает меня по плечу. Он выглядит внушительно, пышущим здоровьем, и в настроении хлебнуть пивка.

– Только что случилось чертовски неприятное событие. Все принарядились на свадьбу, а ее взяли и отменили. Жена и ее подружки вовсю судачат сейчас об этом, а мой дом превратился в кошмар. Я был вынужден сбежать. Разносчица – тащи сюда пива, кли и все, что есть на кухне, будь так любезна!

Барон уже встречал Лисутариду и вежливо ее приветствует. Когда он узнает Макри, то весьма тепло поздравляет ее с победой в состязании.

– Замечательная техника, – говорит он. Не удивлен, ведь Фракс учит тебя. Отличный парень, этот Фракс. Я воевал вместе с турайскими фалангами у Распростертых Черных Крыльев. Конечно, он бы там и остался, если б моя кавалерийская часть его не спасла.

– Чепуха! – восклицаю я. – Это моя фаланга прибыла как раз в то время, чтобы предотвратить массовое избиение кавалерии.

Гиримос смеется от всего сердца.

– В твоей памяти опять все перемешалось. Гляди, мы были здесь, – барон принимается расставлять перечницы и столовую посуду, чтобы продемонстрировать расположение частей, – а вы были там. Четвертый оркский пехотный полк был здесь, а шестой занял гору, прикрываемый драконом.

– Это был не шестой полк, – заявляет Макри. – Там был девятый.

– Что? – Мы удивленно таращимся на Макри. – Как ты могла знать что–то об этом?

– Мой оркский хозяин командовал им, – говорит Макри. – Я частенько слышала, как он про это рассказывал. Взгляни, – Макри начинает переставлять посуду. – Я покажу, что там произошло. Девятый оркский полк был здесь, у речной банки.

– Его не могло там быть, – говорит барон. – Это место, где турайских волшебников загнали в угол.

– Прошу прощения, – вмешивается Лисутарида. – Загнали в угол? Что там насчет турайских волшебников, пойманных в ловушку?

– Они были прижаты к стенке плотной стрельбой из луков, – говорит барон. – Я хорошо это помню.

– Ерунда, – кричит Лисутарида. – Возраст, должно быть, повлиял на твою память. Я была там в тот день, будучи юной волшебницей на моей первой кампании. Я помню, что тогда происходило: фаланги были безнадежно скованны драконами на южном склоне, а кавалерия прижата к северной части холма гильдией оркских колдунов из Агбана. Если бы я не возглавила турайских волшебников и не привела их в центр, никто бы из вас не вышел бы живым из той переделки.

– Возглавила волшебников? – говорю я. – Я думал, ты была юной волшебницей на своей первой кампании.

– Наш командир, Эгберет Красное Пламя, был убит драконом, так что я приняла командование. Я вышла вперед и сказала волшебникам: «Мы или займем вершину, или же умрем, пытаясь!»

– Твои волшебники были заперты на речной банке, тогда как моя фаланга стала героем дня!

– Что за абсурд, – говорит Лисутарида. – Дай мне перечницу, я покажу, что действительно случилось.

Она поворачивает голову и подзывает разносчицу:

– Принеси мне еще стакан вина, пока я показываю этим выжившим из ума воякам, как я спасла их шкуры у Черных Крыльев. Еще лучше, тащи сразу бутылку. Это может затянуться.

Конец