Комната представляла собой выкрашенный в бежевые тона прямоугольник. Одна стена была прозрачная, и ее закрывали белые сплошные жалюзи, другая, противоположная, была сделана из массивного черного стекла – вероятно, это было окно, которое просматривалось только снаружи. Эрик видел собственное отражение – в темной мерцающей поверхности стекла оно казалось слегка призрачным. Он осторожно сел на краешек черного, довольно грязного стула за узкий стол со столешницей из пластика под дерево, на котором стоял только черный старый телефонный аппарат со шнуром и – совершенно неожиданно – рулон туалетной бумаги.
– Вот и я, Эрик. – Детектив Роадес тяжело опустился на стул на другом конце стола. Он поставил две бутылки воды на стол, одну подвинул поближе к Эрику.
– Спасибо. – Эрик отвинтил крышку и жадно припал к горлышку.
Тем временем в комнату вошел детектив Пагано с бутылкой воды в руке и тоже сел за стол. Сейчас, при ярком дневном свете, было видно, что детектив Пагано лет на десять младше детектива Роадеса, ему было, вероятно, чуть-чуть за тридцать, кожа на лице у него была покрыта мелкими юношескими прыщами. У него было узкое и длинное лицо, темные глаза слишком близко посажены, что придавало ему недоброжелательное выражение.
– Итак, Эрик, спасибо, что согласились приехать. Мы это очень ценим.
– Рад помочь.
– Это новое дело, поэтому мы хотели бы зафиксировать наш разговор как можно подробнее и точнее. Именно для этого наша беседа будет записываться на камеру. Вы не возражаете?
Эрик заколебался.
– Хм… нет, но где камера?
– Она за этим стеклом. – Детектив Роадес махнул в сторону черной стеклянной стены. – Итак, расскажите мне о себе. Каково это – быть главным среди психов? Прошу прощения за невольный каламбур. – Он хихикнул. – Вы поняли, да? Главный среди психов…
– Смешно. – Эрик выдавил из себя улыбку.
– Вам нравится?
– Что? Моя работа? Я люблю ее.
– Как давно вы работаете в больнице?
– Пятнадцать лет.
– Сколько длится ваш рабочий день?
– Обычно с девяти до пяти.
– Это, наверное, классно.
Эрик вдруг почувствовал опасность – ему показалось, что тон следователя изменился, стал куда менее дружеским.
– У меня есть еще частная практика. Я принимаю пациентов на дому.
– О, а вам это можно? Типа подрабатываете?
– Да. Это довольно распространенное явление. А что?
– Да просто любопытствую. Я тоже подрабатываю – охранником на вечеринках. – Детектив Роадес повел своими могучими плечами. – Сегодня, когда мы с вами встретились, вы ведь не были на своем рабочем месте, да?
– Нет. Я был… на встрече. – Эрику не хотелось распространяться об этом.
– У вас есть семья? У меня есть, жена, трое детей.
– Ну… да, есть.
– Но живете вы один, не так ли? Я кое-что разузнал о вас. Вы ведь живете в Тауншипе, да?
– Точно, так и есть. – Эрик был удивлен, что детектив что-то про него «разузнавал», но на самом деле ничего сложного в этом не было: в наши дни любой может узнать что угодно с помощью Гугла.
– Значит, со своей семьей вы не живете?
– А нам обязательно разговаривать о моей семье? – Эрик не хотел говорить о Ханне или Кейтлин. Тем более что детектив явно должен был знать Кейтлин по роду деятельности. – Давайте все-таки поговорим о Рене Бевильакуа. Ведь мы для этого здесь, не так ли?
– Ладно, нет проблем. – Детектив Роадес откинулся на спинку стула и скрестил ноги. Его мясистое лицо сморщилось. – Расскажите мне все, что вы о ней знаете. Это так печально, ее родители просто вне себя от горя. Ее отец просто места себе не находил, когда мы были у них дома.
– Конечно. – Эрику было тяжело даже представить, что испытывает сейчас семья Рене. Ему приходилось иметь дело с людьми, чьи близкие становились жертвами преступлений – с ними всегда было очень тяжело работать, терапия помогала мало и очень медленно, иногда лечение занимало годы.
– Как вы познакомились с Рене?
– Вообще-то я не был с ней знаком. – Эрик осторожно подбирал слова.
– О, вот как. А я думал, вы ее знали.
– Нет, не знал.
– Мне казалось, что там, в больнице, вы сказали, что она была одной из ваших частных пациенток?
– Нет, я такого не говорил. – Напряженно ответил Эрик. Он вступал на очень зыбкую почву: ему предстояло решать, что говорить, а что не стоит.
– Должно быть, я плохо расслышал. Но когда другой врач спросил вас, кто такая Рене, я точно слышал, как вы сказали, что это она одна из ваших частных пациенток.
– Нет, я этого не говорил. Я никогда не раскрываю имен своих частных пациентов в больнице.
– Но вы можете мне сказать – Рене была вашей пациенткой или нет? Или не можете?
– Погодите, я, наверное, выразился не совсем понятно. – Эрик покачал головой, стараясь не нервничать. – Я имею в виду, что у меня нет права разглашать имена своих пациентов. Но я имею право заявить, что Рене не была одной из них.
– Значит, вы не можете мне назвать тех, кто является вашим пациентом, но можете назвать, кто не является? – Детектив Роадес улыбнулся, склонив коротко стриженную голову.
– Совершенно верно. Информация о моих пациентах является конфиденциальной. Теперь яснее?
– Да. – Детектив Роадес помолчал, разглядывая Эрика. – Вы в порядке, Эрик? Вы выглядите расстроенным.
– Нет, то есть… да. Разумеется, я расстроен, ведь убита юная девушка!
– А откуда вы знаете, что она юная, если вы с ней не знакомы? – Детектив Роадес закусил губу. – У меня сложилось впечатление, что вы не слышали о ее убийстве до того, как я вам сказал.
– Детектив, позвольте мне объяснить. То, что говорят мне мои пациенты во время наших сеансов, должно оставаться только между нами, это конфиденциальная информация. Вы должны это знать, это отвечает законам Пенсильвании. – Эрик точно знал, что в законе об этом говорится, только не мог бы навскидку сейчас назвать статью и параграф.
– Да, это так. – Детектив Роадес кивнул.
– Однако я могу нарушить эту конфиденциальность, в исключительных случаях, если буду считать, что мой пациент представляет собой угрозу для других или для себя самого. – Эрик чувствовал себя лицемером, произнося эти слова. Он не мог сказать этому полицейскому, что у него был шанс спасти Рене, а он ее не спас. Но у него все еще оставалась возможность спасти Макса. Может быть. – И даже нарушая эту конфиденциальность, я расскажу вам только то, что необходимо, чтобы спасти моего пациента от попыток навредить себе или кому-нибудь еще.
Детектив Роадес обратился в слух.
– Так расскажите мне.
– У меня есть частный пациент, семнадцатилетний Макс Якубовски. Я объявил его пропавшим вчера вечером и уже рассказал полиции, что вчера примерно в шесть часов он исчез, после смерти его бабушки.
– Вы звонили сюда?
– Нет, в Бервин. Я звонил 911 и просил в отделении полиции Бервина, чтобы они поехали домой к Максу, и они съездили, но там его не застали.
– Вашего пациента зовут Макс Якубовски?
– Да. К вам попадала какая-нибудь информация о нем сегодня?
– Нет. Опишите мне его.
– Как я говорил офицерам вчера вечером, у него светло-каштановые волосы, голубые глаза, и он учится в «Пойонир Хай Скул». – Эрик бросил взгляд на детектива Пагано, которые впервые за все это время принялся что-то писать в тонкий блокнот. – Это все, что я могу сказать вам, кроме его домашнего адреса, который уже знает офицер Гамбия.
– Но он работает в Бервине. У нас разные участки.
Эрик начал терять терпение.
– Окей, дом 310 по Ньютон-роуд в Бервине. И больше я вам ничего сказать не могу.
– А какое отношение этот Макс Якубовски имеет к убийству Рене Бевильакуа?
Эрик помолчал, стараясь успокоить выпрыгивающее из груди сердце. Он был единственным, кто знал о связи между Максом и Рене, и ему была невыносима мысль о том, чтобы вынести это на всеобщее обсуждение. Это был единственный способ спасти Макса, но это сразу сделало бы Макса подозреваемым номер один в деле об убийстве Рене. А какая-то часть его самого отказывалась верить в его виновность. И он не мог выдать полиции информацию, которую они могут использовать, чтобы упечь Макса в тюрьму за то, чего он не совершал.
Эрик заговорил:
– Все, что я могу сказать, не выходя за рамки профессиональной конфиденциальности, это что я располагаю информацией, которая позволяет мне предположить, что Макс Якубовски может знать что-то о смерти Рене Бевильакуа.
– Какой информацией вы располагаете?
– Я не могу сказать вам больше, чем уже сказал. Он пропал – и вы должны найти его. Как я уже предупреждал офицеров вчера вечером, я опасаюсь, что он может совершить самоубийство.
– Почему вы так думаете?
– Я не могу ответить на этот вопрос.
– Это как-то связано с Рене Бевильакуа?
– На этот вопрос я тоже не могу ответить.
– Он знает ее, они вместе учатся в школе?
– Я не могу отвечать на подобные вопросы.
Детектив Роадес нахмурился.
– Как давно вы работаете с Максом?
– Я не могу ответить.
– Вы записывали ваши беседы?
– Нет.
– Но вы ведь делаете какие-то записи?
– Да.
Эрик уже знал, что последует дальше.
– Вы можете предъявить нам эти записи?
Эрик заколебался.
– Нет, даже по вашему требованию. Это сугубо конфиденциально. Я уже сказал, что вы должны бы знать это. Найдите Макса.
Детектив Роадес еще сильнее нахмурился.
– А где может быть Макс, как вы думаете?
– Я не знаю.
– Есть какие-то соображения?
– Нет.
Детектив Роадес помолчал, затем глаза его сузились:
– Знаете, я не собираюсь с вами тут в игры играть. Погибла молодая девушка. Убита. Я видел ее родителей, своими собственными глазами, это славные люди, и они просто вне себя от горя, они раздавлены, они пытаются понять, почему их дочь была убита, когда прогуливалась по прекрасному и, казалось бы, безопасному парку за их домом, почему и за что ее задушили…
– …Ее задушили? – Эрик постарался, чтобы голос его звучал нейтрально, чтобы не выдать шока, который испытывал. Рене была задушена – как и опасался Макс…
– Да, причем ни следа веревки – голыми руками. Их собака вернулась домой одна – и родители поняли, что что-то не так. Отец уже уходил на работу, а мать еще нет. Ее зовут Маргарет, она медсестра. Она пошла в парк и нашла свою дочь, мертвую, лежащую на земле. И в истерике она позвонила в 911.
Эрик не мог выговорить ни слова. Горло у него сжалось, грудь сдавила тяжесть. Он только молился, чтобы это не Макс убил Рене.
– Я обещал ее родителям, что найду того, кто убил ее, и посажу его. И никто не злит меня на этом свете больше, чем такие, как вы, – кто мог бы помочь мне поймать убийцу, но не хочет. Кто отказывается помогать. Кому наплевать на закон.
– Это законно, – выдавил из себя Эрик.
– С формальной точки зрения.
– Не я создаю законы.
– Но вы живете здесь. А значит, знаете, что у нас нечасто происходят убийства – за те десять лет, что я работаю на этом месте, их можно по пальцам пересчитать. И я уверен, вы согласитесь со мной, что это ужасно. Ужасно, когда кто-то лишает кого-то жизни. И еще хуже, когда ты видишь юную девушку, которая лежит вниз лицом, вот так… – Детектив открыл и закрыл рот, изображая, как она лежит. – Знаете, эта картинка, наверное, уже никогда не сотрется из моей памяти. Она останется со мной навсегда, как часть меня.
– Да. – Эрик вдруг понял, что в мире не только его профессия отличается тем, что тебя всегда окружают призраки из прошлого, которые ты никогда не сможешь забыть.
– Для меня и всего нашего отделения сейчас нет более важной задачи, чем найти убийцу этой девочки. Вы ведь на моей стороне?
– Да.
– И? Вы все равно не хотите рассказать мне больше?
– Я сделал все, что мог.
– Я хочу отомстить за эту девочку. А вы? Неужели вам все равно?
– Я не собираюсь препятствовать вам в том, чтобы найти убийцу, но мы обязательно должны найти Макса. Я ведь уже говорил вам про риск самоубийства.
– Только вы мне не сказали, почему вы этого боитесь, какие у вас основания.
– Нет, сказал. И полиции вчера тоже сказал. Он был очень близок со своей бабушкой, а она вчера умерла. И с этого момента он пропал.
– Вы не отвечаете на мои вопросы.
– Я отвечаю так, как могу.
– Что ж, в эту игру могут играть и двое. Теперь я вам скажу то, что могу. – Детектив Роадес выпрямился, глаза у него стали холодными. – Я знаю, что вчера вечером вы навещали Рене Бевильакуа в кафе-мороженом, где она работала. У меня есть два свидетеля, которые видели вас там, и они рассказали, что вы разговаривали с ней.
Эрик почувствовал, как желудок у него сжался. Вчера вечером его действительно видели другие девушки в кафе: Трикси у топингов и еще одна за кассой… Полиция, разумеется, там сегодня побывала, и девушки им рассказали все, что видели.
– А еще мне известно, что вы преследовали Рене до дома вчера вечером. Я засек вашу машину на трех дорожных камерах по пути от ее работы до дома.
Эрик пытался собраться с мыслями. Ну конечно, камеры… Там же полно камер.
– Я знаю, что вы остановились на ее улице примерно в полночь. У меня есть свидетель, который вас там видел, вашу машину опознал местный житель, член городской стражи.
Эрик вспомнил мужчину, который остановился около него в тупике. Значит, он был членом городской стражи.
Детектив Роадес подался вперед.
– Значит, вы последний, кто видел Рене живой.
– Вот как? – Эрик даже отшатнулся в ужасе. – Вы что, полагаете, что я могу быть причастен к ее убийству? Вы это серьезно?! Это же абсурд!
– Если понадобится экспертиза, то мы ее проведем, но пока установлено, что время смерти – между семью и девятью часами утра. Где вы были в это время?
– Я собирался на работу, – ответил Эрик, совершенно ошарашенный.
– Вы живете один. И если вы не спали сегодня с кем-то ночью, то никто не может подтвердить ваше алиби.
У Эрика пересохло во рту.
– Какое еще алиби? Это никакое не алиби, мне вообще не нужно алиби!
– У вас было достаточно времени, чтобы убить Рене и вовремя приехать в больницу.
– Да не убивал я ее, разумеется! – Эрик просто не верил, что ему приходится вообще это говорить. Это был просто сюр какой-то. – Я никогда не делал ничего подобного.
– Тогда зачем же вы ее преследовали?
Эрик хотел было ответить, но все-таки не мог нарушить профессиональную этику, даже для собственной защиты.
– Я… не могу ответить на этот вопрос.
– Зачем вы приехали в кафе? О чем вы с ней говорили?
– Я не могу ответить.
Тут Эрика осенило, что как раз на этот вопрос у него ответ есть – ведь его дочь ходила на курсы по SAT, и девушки в кафе наверняка уже рассказали полиции, о чем они говорили.
– Вы ждали ее после работы?
– Да.
На этот вопрос Эрик тоже мог ответить, потому что это никаким образом не касалось Макса и их сеансов.
– Зачем вы ее ждали?
– Я не могу ответить.
– Можете, но не хотите! – Детектив Роадес стукнул своим тяжелым кулаком по столу. – Так кто же убил?! Вы хотите сказать, что это Макс Якубовски ее убил?
– Нет, я не хочу этого сказать. – Эрик почувствовал, как в горле у него встал комок. Его слова можно было истолковать как угодно, но в его намерения вовсе не входило, чтобы обвинение пало на Макса. – Я только говорю, что мы должны найти Макса, пока он не убил себя.
– Не уклоняйтесь от ответа! Конечно, вы крутой специалист и все такое, но сейчас вы полностью в моей власти!
– Нет, это невозможно. – Во рту у Эрика было сухо, как в пустыне.
– Зачем вы ее преследовали?
– Я этого не делал.
– Как вы вообще с ней познакомились?
– Я не был знаком с ней, я же вам уже сказал.
– Тогда зачем вы сказали ей, что у вас есть дочь ее возраста? Ведь ваша дочь гораздо младше!
– На это я не могу ответить. – Лицо у Эрика вспыхнуло.
– Вы ведь солгали, не так ли? Ведь это ложь?
– Я не убивал ни ее, ни кого-либо другого, клянусь. – Эрик вспомнил, что Лори говорила ему по телефону про адвоката. – И я больше не буду отвечать ни на какие вопросы без своего адвоката.
Детектив Пагано поднялся и подошел к детективу Роадесу, нахмурившись.
– Джерри, полегче, приятель.
– Я в порядке. – Детектив Роадес бросил взгляд на своего напарника, а потом снова переключил внимание на Эрика. Он вынул из бокового кармана своего спортивного пиджака какую-то бумажку и положил ее на стол.
– Это ордер на обыск. Прямо сейчас вашу квартиру обыскивают, так же как и ваш кабинет в больнице.
– Что?! – Эрик был в бешенстве. – Подождите! Но так же нельзя!
– Нет, можно.
– Но там ведь… там личные дела пациентов, медицинская информация, защищенная законом об ответственности и переносе данных стра…
– Нам не нужны личные дела пациентов. Они за рамками ордера. Читайте. – Детектив Роадес постучал по ордеру пальцем. – Мы также оформляем разрешение на изъятие вашей машины с больничной парковки.
Эрик задохнулся.
– А машина-то моя вам зачем?!
– А вы как думаете? – Детектив Роадес вытащил салфетку из кармана и осторожно взял ею телефон Эрика, лежащий на столе. – И кстати – я конфискую и его.
– Но вы же не имеете права! Я ничего не сделал!
– Одежду вашу я тоже заберу. – Детектив Роадес дотронулся до груди Эрика. – Вы переоденетесь в присутствии двух офицеров полиции, таким образом мы можем быть уверены, что никакие вещественные доказательства не будут уничтожены.
– Я хочу позвонить своему адвокату, немедленно.
– Пожалуйста, мы только отключим камеру, звоните. – Детектив Роадес схватил телефон со шнуром со стола и треснул им по столу перед Эриком. – И передайте привет от меня своей жене.