Через десять минут Эрик сидел за столом рядом с Полом, а в комнате для допросов вдруг оказалось полно народу. Несколько агентов ФБР и АТО встали у стены, рядом с представителями Национальной безопасности. Вместо приветствия они ограничились легкими кивками в сторону, когда тот раздал им свои визитные карточки. Эрика федеральные агенты не удостоили своего внимания, и он понял, что теперь представляет собой низшую форму жизни – заключенный. Ты сам по себе, а мы против тебя.

Перед Эриком было зеркальное окно, такое же, как в полицейском участке Рэднора, хотя отражение здесь было более четким. Эрик старался не смотреть на свое отражение – ему не хотелось видеть себя под арестом. У него забрали пожарную куртку, которая хоть как-то его прикрывала, и теперь он чувствовал очень уязвимым в своем пропотевшем сером спортивном костюме, без телефона, пейджера и бейджика с ID-картой. Он стал каким-то безликим: сорока-с-чем-то-летний белый парень, среднего роста и телосложения, преступник.

Эрик и Пол сидели напротив детектива Роадеса из полиции Рэднора и капитана Алана Ньюмайера из Главного управления Мэриона. Последнему было около сорока, он был очень высоким – футов, наверное, шесть с половиной, с ежиком коротко стриженных волос цвета соли с перцем. Его яркие голубые глаза были прикрыты веками, а вытянутое морщинистое лицо покрывал свежий загар. Он был одет в черную форму, грудь его казалась слишком широкой из-за бронежилета, и это делало его похожим на черепаху. Слева от него сидел помощник окружного прокурора Пит Мастелл, с которым Эрик был знаком давным-давно, еще с тех пор, как тот был младшим прокурором. Ему было около тридцати, темные волосы блестели от геля, а острые карие глаза, как всегда, были слегка тревожными. Эрик обрадовался, увидев его: он помнил совместные пикники и матчи по софтболу, куда он ходил вместе с Кейтлин, хотя теперь, конечно, ни о какой дружбе и речи быть не могло. Но он по крайней мере порадовался, что Кейтлин хотя бы не помощник того же самого прокурора.

Тут его кольнула мысль о Ханне – и это вызвало волну печали: он не разговаривал с ней накануне и чувствовал себя отрезанным от нее.

Пол хлопнул в ладоши.

– Так, ребята, доктор Пэрриш выразил готовность встретиться с вами и все обсудить. Хотя излишне говорить, что он был не обязан. Впрочем, давайте сначала обсудим процедуру. Я не отдам своего клиента на съедение сразу нескольким акулам, поэтому вы, ребята, договоритесь между собой, кто будет у вас главным, – и мы будем отвечать на вопросы, которые задаст он.

На другой стороне стола все зашевелились – поджали губы, сузили глаза, а помощник прокурора коротко фыркнул.

Капитан Ньюмайер поднял указательный палец, как будто призывая всех подождать:

– Что ж, доходчиво. Задавать вопросы буду я.

– Спасибо. И еще – есть ли объективные причины для присутствия в этой комнате федералов? – Пол махнул в сторону федеральных агентов, стоящих у стены. – Это похоже на запугивание, хотя я уверен, что это не входило в ваши намерения.

Один из агентов ответил:

– Я специальный агент Соренсон из отделения в Филадельфии, и у нас есть интерес к этому процессу.

Пол ткнул в сторону зеркального окна:

– Да я все понимаю, но неужели вы не можете постоять в комнате, которая расположена за этим окном?

– Мы бы все-таки предпочли остаться здесь, если вы не возражаете.

– Вообще-то именно что возражаю. Но я спрошу, как к этому относится доктор Пэрриш. – Он повернулся к Эрику: – Вы готовы потерпеть присутствие зрителей в студии?

– Все в порядке, – ответил Эрик, понимая, что Пол делает это специально: адвокат в шутливой форме, но вполне серьезно устанавливал свое главенство и, спрашивая Эрика о согласии, показывал, у кого в руках власть.

Эрик поудобнее устроился на стуле.

– Да, и еще одно – последнее. – Тон Пола стал официальным. – Доктор Пэрриш не хочет, чтобы я это говорил, но все-таки: вообще-то он рисковал жизнью сегодня, чтобы спасти жизни других людей. Он проник в торговый центр потому, что так было надо. Его действия привели к освобождению заложников, целых и невредимых, без единого выстрела. И он вывел вам террориста – тоже живого и невредимого. Думаю, мой клиент – настоящий герой. И они, кстати, тоже так думают. – Пол кивнул в сторону окна, под которым толпились журналисты. – Эти ребята завтра напишут и скажут то же самое. Они сами видели, как он бежал туда, видели, как выходили детки в своих чудных футбольных маечках, видели, как он выводил этого стрелка – и как он спас этот день. Доктор Пэрриш заслуживает вашей благодарности, и тот факт, что он сидит сейчас перед вами и чуть ли не обвиняется в терроризме – это выше моего понимания.

– Мистер Фортунато…

– Пожалуйста, называйте меня Полом. Я пытаюсь быть милым.

– Хорошо, Пол. – Капитан Ньюмайер едва заметно улыбнулся и повернулся к Эрику. – Доктор Пэрриш, ваш адвокат и вы утверждаете, что вы «поступили правильно». – Он жестом изобразил кавычки. – Но мы с этим не согласны. Вам было четко сказано, что проникновение в торговый центр запрещено, но вы все же сделали это. Вы нарушили государственный и федеральный закон, вмешались в действия полиции в экстремальной ситуации, чем усугубили опасность и создали угрозу для жизни окружающих.

Пол возразил:

– Пожалуйста, скажите, что вы пошутили. Ведь если бы не доктор Пэрриш – вы все сейчас лежали бы в морге с бирочками на большом пальце ноги. Торговый центр же был пороховой бочкой, которая не взлетела на воздух только благодаря ему.

– Пороховой бочкой? – Капитан повернулся к Полу, нахмурившись. – Но ведь бомба была фальшивкой. Там ничего не было, кроме обувной коробки и древнего охотничьего ружья без патронов.

– Вы кое-что упускаете, капитан. Настоящая угроза исходила вовсе не от мальчишки с мушкетом, а от вас самих и от всех этих бравых военных, вооруженных штурмовыми винтовками и другими игрушками, которые федералы отдали вам после Ирака. И я уже не говорю про спецназ, АТО, ФБР и кто там еще был. Это же была настоящая военная операция, готовился штурм, там же были армейские вездеходы, и я, кажется, даже видел танк.

– Это не была военная операция.

– Это был выход за пределы необходимого, вот и все.

– Это была адекватная реакция на потенциально опасную ситуацию. – Капитан Ньюмайер явно напрягся, но Пол не собирался отступать.

– У вас есть игрушки – и вам хотелось в них поиграть. И это вы и ваши люди создали потенциально опасную ситуацию. И только благодаря доктору Пэрришу никто не пострадал. На вашем месте я бы его поблагодарил, но на это способны не все.

Эрик хранил молчание, ожидая реакции, особенно на последнее высказывание Пола. Агент ФБР сжал кулаки, все остальные тоже напряглись. Эрик прочистил горло, чувствуя, что нужно вмешаться, чтобы немножко разрядить обстановку.

– Джентльмены, я, конечно, не адвокат, но моего опыта как психотерапевта хватит, чтобы сказать вам: надо двигаться дальше. Разговоры не всегда помогают, и не всякий брак можно спасти.

Капитан Ньюмайер и детектив Роадес неожиданно фыркнули – и тут же по комнате разнесся взрыв всеобщего хохота, так что Эрик даже подумал, что ему стоит сделать выход из напряженных ситуаций своим хобби.

Наконец капитан Ньюмайер кивнул и откинулся на спинку своего стула:

– Ладно, шутки в сторону, доктор Пэрриш. Итак, я думаю, что выражу общее мнение, сказав, что мы все весьма признательны вам за то, что вы согласились встретиться с нами и ответить на несколько вопросов.

– Спасибо. – Эрик изобразил улыбку.

– Первый вопрос касается ваших отношений с Максом Якубовски. Как давно он является вашим пациентом?

Эрик был готов к такому вопросу:

– Капитан, детектив Роадес, должно быть, уже говорил вам, что я очень серьезно отношусь к конфиденциальности моих отношений с пациентами. Я не могу отвечать на вопросы ни про мои отношения с Максом, ни про то, о чем мы говорили на сеансах, ни про его диагноз, ни про что в этом роде.

Капитан Ньюмайер скривил тонкие губы. На лице у него виднелась однодневная щетина, такая же седоватая, как и волосы на голове.

– Давайте начнем с того, что вы можете мне сказать. Итак, Макс ваш пациент, правильно?

– Да, хотя я сообщил об этом детективу Роадесу исключительно потому, что пациент находился в группе риска по суициду. Я дал эту информацию только для того, чтобы они нашли его, потому что он не давал о себе знать. – Эрик помолчал, а потом спросил: – Где сейчас Макс?

Капитан Ньюмайер замялся.

– Он… под стражей.

– Здесь?

– Да.

– Я не знаю, что вам наговорили, но я очень беспокоюсь о его душевном состоянии. Существует очень большой риск, что он попытается причинить себе вред. За ним нужно все время очень внимательно наблюдать.

– Я получил эту информацию, спасибо.

– И за ним наблюдают?

– Да.

Но Эрика почему-то не убедил этот ответ. Капитан Ньюмайер говорил правильные слова, но его тон был слишком холоден и безучастен, и это очень отличало его от детектива Роадеса, который сейчас сидел тихо, сложив мясистые руки перед собой.

– Вы уже допрашивали Макса?

– Нет.

– У него есть адвокат? – Эрик почувствовал, как кто-то толкнул его ногой справа под столом, вероятно, это был Пол, который пытался остановить его.

– Этого я не знаю, хотя его мать вроде как пыталась найти ему адвоката.

Капитан Ньюмайер взглянул Эрику прямо в лицо.

– А что насчет психиатра?

– Почему вы спрашиваете?

– Потому что обстоятельства препятствуют тому, чтобы я его проконсультировал прямо сейчас, а ему нужна психиатрическая помощь. Я могу дать вам номера телефонов нескольких моих коллег, которые ведут частную практику. Вы должны оказать ему помощь.

– О, мы должны, да? – тон капитана Ньюмайера стал ехидным, но Эрика это не удивило.

– Да, вы должны. У вас есть обязанность по закону заботиться о заключенных. И если заключенный истекает кровью – вы должны вызвать ему врача. А если он находится в состоянии эмоционального расстройства – вы должны обеспечить ему психиатра.

Эрик почувствовал, как Пол снова толкает его под столом ногой.

– Давайте продолжим. – Капитан Ньюмайер откашлялся. – Итак, вы объявили об исчезновении Макса после того, как он звонил вам по телефону во вторник вечером, верно?

– Да, это так.

– Каковы были ваши отношения с убитой девушкой, Рене Бевильакуа?

– У меня не было с ней никаких отношений. Я даже не был с ней знаком.

– Но вы виделись с ней по месту ее работы, это правда?

– Да, правда.

– Это вы мне сказать можете, потому что это не касается ваших отношений с Максом и его лечения?

– Да, в данном случае вы просто спрашиваете меня о том, где я находился, а я отвечаю.

– Зачем вы приехали в кафе-мороженое вечером во вторник? О чем вы говорили с мисс Бевильакуа?

– Этого я не могу вам сказать.

Капитан Ньюмайер приподнял седую бровь:

– Знаете, я всегда считал себя довольно логичным человеком. Может быть, даже слишком – моя жена от этого с ума сходит. Но когда вы отказываетесь отвечать на вопрос, зачем вы приехали в кафе-мороженое – это, на мой взгляд, не имеет никакого логического объяснения. Мы уже знаем, что Макс Якубовски был репетитором Рене Бевильакуа в «Перфект Скор». Вы ведь приехали в кафе из-за Макса Якубовски, правильно?

Эрик открыл было рот, чтобы ответить, но потом остановил сам себя.

– Я не могу ответить на этот вопрос. Я не отрицаю, но и не утверждаю этого.

– Макс познакомил вас с ней?

– Я не могу ответить на этот вопрос.

– Это вы познакомили Макса с Рене?

– Нет.

– Кто познакомился с ней первым?

– Я не был с ней знаком.

– Если не считать того вечера, когда вы явились в кафе – по причинам, которые отказываетесь объяснить.

Пол театрально вздохнул:

– Капитан Ньюмайер, доктор Пэрриш ведь объяснил, что связан профессиональной этикой, и я это уважаю – и вам советую. Даже я не настаиваю на том, чтобы он сказал мне больше, чем он может, а ведь я его адвокат.

Капитан Ньюмайер посмотрел на Эрика в упор.

– Вы причастны к убийству Рене Бевильакуа?

– Никоим образом.

– Вы когда-либо сговаривались с Максом Якубовски убить Рене Бевильакуа?

– Совершенно исключено.

– Вы пытались убедить Макса, что это он убил Рене Бевильакуа?

– Нет, конечно.

– Вы состояли в романтических отношениях с Рене?

– Разумеется, нет.

– А Макс?

– Я не могу ответить на этот вопрос.

– Вы знаете, зачем Макс завладел телефоном Рене Бевильакуа?

– Я не могу ответить на этот вопрос. – Эрик постарался не выдать свое волнение. Они, видимо, нашли телефон Рене в спальне Макса. Он сильно сомневался, что они сказали об этом Мэри – она, скорее всего, рассказала бы ему об этом.

– Не испытывали ли вы во время ваших сеансов с Максом опасений, что он может убить Рене?

– Я не могу ответить на этот вопрос. – Эрик старался выглядеть невозмутимым и не выдать боли, которую вызвал у него этот вопрос.

– Доктор Пэрриш, если вы считаете, что пациент одержим мыслями об убийстве или самоубийстве, вы ведь обязаны предупредить потенциальную жертву и полицию, не так ли?

– Да, обязан. – Эрик сохранял хладнокровие.

– Не далее как сегодня вечером вы говорили лейтенанту Джена, что опасаетесь, что Макс пытается совершить самоубийство с помощью полицейских, не так ли?

– Да, говорил. – Эрик судорожно сглотнул.

– Если вы думали, что Макс одержим мыслями о самоубийстве, – почему вы не поместили его в больницу?

– Я не могу ответить на этот вопрос. – Эрик, наверное, будет задавать этот вопрос самому себе до конца жизни.

– Вы думаете, что Макс пытался покончить с собой сегодня вечером?

– Да, и вовсе не нужно быть дипломированным психиатром, чтобы это понять. Это очевидно. – Эрик старался не сказать лишнего. – Когда лейтенант сказал мне, что Макс угрожал по телефону, уже было понятно, что эти угрозы бессмысленны. Макс только пытался заставить вас причинить вред ему – и никому больше. И кроме того уже известно, что бомба была фальшивая, а в ружье не было патронов.

– Ваш адвокат утверждает, что вы сегодня рисковали жизнью. Когда вы входили в торговый центр – вы считали, что рискуете жизнью?

– Да, но я не думал об этом. Я думал о том, что мне нужно добраться до Макса, пока не поздно. Я знал, что если мне удастся поговорить с ним, я смогу его остановить.

– Почему вы были в этом уверены?

– Я не могу распространяться об этом, потому что это было бы нарушением конфиденциальности. – Эрик бросил взгляд на настенные часы, которые показывали 10:55. Он подумал о Максе, представляя себе, как тот вот-вот начнет свой ритуал.

– Доктор Пэрриш, чуть раньше во время нашей беседы вы выказывали очень сильное беспокойство о Максе, задавали вопросы о его местонахождении и состоянии, и вы нарушили полицейский кордон, пытаясь спасти его жизнь. Похоже на то, что у вас с ним особые, личные отношения.

– Нет, у нас с ним исключительно профессиональные отношения.

– Но Макс звонил на ваш личный номер после смерти его бабушки, не так ли? Это не конфиденциальная информация, потому что об этом вы уже сообщили полиции Рэднора.

– Да, Макс действительно мне звонил.

– Он часто звонил вам на ваш телефон?

– Я не могу ответить на этот вопрос, – Эрик вспомнил, что его телефон у полицейских, а значит, они, само собой, могли отследить и проверить все его звонки. Они просто пытались поймать его на лжи.

– А другие пациенты тоже звонят вам на личный номер?

– Да, мои частные пациенты звонят – в неотложных случаях.

– У вас с Максом были близкие отношения?

Пол вздохнул:

– О господи. Вы это серьезно?

– Конечно, нет, – возмутился Эрик.

Капитан Ньюмайер мигнул.

– Вы приходили в дом Макса и разговаривали с его матерью о нем – это так?

– Да.

– Вы практикуете подобное со всеми вашими частными пациентами?

– Нет.

– Вы совершали подобное в отношении хотя бы еще одного вашего частного пациента ранее?

– Нет, – вынужден был признать Эрик.

– Это правда, что вы провели некоторое время в его спальне?

Эрик колебался. Этот факт выходил за рамки конфиденциальности. Ограничения, который он установил для себя, сейчас играли против него.

– Да, это правда.

– Что вы там делали?

– Я не могу ответить на этот вопрос.

– Это был первый раз, когда вы посетили спальню Макса?

– Да, разумеется. – Эрику был неприятен этот поворот разговора.

– А Макс бывал в вашем доме? Он приезжал на сеансы к вам домой?

– Да, в мой домашний кабинет.

– Бывал ли он в других помещениях вашего дома, кроме вашего домашнего кабинета?

– Нет.

– Бывал ли он в вашей спальне?

– Нет! – Эрик вспомнил порошок для снятия отпечатков пальцев, который видел на первом этаже собственного дома. А ведь у него не было даже возможности подняться и посмотреть, есть ли на втором этаже такие же следы.

– Вы ходили куда-нибудь вместе с Максом? Ездили с ним на машине?

– Нет, – Эрик понимал, что полицейские засыпали этим порошком и всю его машину. Он вдруг подумал – интересно, когда они ее вернут?

– Вы не думаете, что обладаете необычным влиянием на Макса?

– Нет.

– Даже после событий сегодняшнего вечера? – капитан Ньюмайер сделал паузу. – Ведь вы смогли войти в торговый центр и вывести его оттуда в максимально короткие сроки.

Эрик почувствовал, что они ступают на весьма зыбкую почву.

– В чем ваш вопрос? – вмешался Пол.

– Как у психиатра – нет ли у вас особых способов влияния на своих пациентов? Управления ими?

– Нет, это очень распространенное заблуждение и неправильное понимание терапевтического процесса. Мы помогаем пациентам самим управлять собою.

– Но разве это не вмешательство или, если хотите, не манипуляция?

– Нет, вовсе нет.

– Забавно. Потому что на самом деле со стороны кажется, что вы именно манипулируете Максом.

– Нет, я этого не делаю.

Пол снова вмешался.

– Это вопрос?

Капитан Ньюмайер вздернул голову:

– Мы хотим разобраться в том, что здесь происходит и какова природа и суть отношений между доктором Пэрришем и Максом. Доктор Пэрриш не хочет объяснить нам, каковы эти отношения, поэтому нам приходится оперировать логикой. И один из логических выводов состоит в том, что доктор Пэрриш обладает огромным влиянием на Макса – настолько большим, что он смог в одиночку и с голыми руками разрешить ситуацию с заложниками. Это подтверждает мою теорию о безграничном влиянии доктора Пэрриша на этого мальчика, отец которого отсутствует на этой картинке в принципе. Или назовем это влияние манипуляцией. Есть более чем убедительные основания думать, что доктор Пэрриш обладает прямо-таки, скажем, гипнотическим влиянием на мальчика.

– Смехотворно! – фыркнул Пол.

– И к тому же неправда, – добавил Эрик.

– Но поскольку у нас нет никакой другой информации от доктора Пэрриша, мы не можем согласиться с тем, что это смешно. Мы должны как следует это расследовать, потому что убита девушка – и мы не исключаем, что это убийство совершил Макс, загипнотизированный доктором Пэрришем.

– Опять абсурд какой-то, – возмутился Пол.

Капитан Ньюмайер холодно продолжал:

– Так же не исключено, что Макс проник в торговый центр со своей фальшивой бомбой и ружьем и устроил весь этот хаос, что он собирался убить заложников и взорвать торговый комплекс, тоже находясь под гипнозом доктора Пэрриша.

– Что?! – воскликнул Эрик. – Но с чего бы мне заставлять его делать это? Зачем мне заставлять мальчика брать заложников? Или взрывать торговый центр?

– Чтобы выглядеть героем и молодцом.

– Что? Как?!

Эрик вдруг почувствовал страх. Он не ожидал такого поворота – и Пол, судя по всему, тоже. Полицейские пытались повесить на него всю ответственность за происшедшее, а Макса выставить как марионетку в его руках. И Эрик никак не мог сообразить, как ему защитить себя и одновременно не подставить Макса, нарушив свое право на молчание.

Пол жестом дал Эрику понять, что надо молчать.

– Капитан, что это вы такое говорите? Зачем доктору Пэрришу делать такие отвратительные вещи? Приказывать детям брать заложников?

Капитан Ньюмайер стойко выдержал взгляд Пола:

– Доктора Пэрриша сегодня допрашивали в связи с убийством Рене Бевильакуа. Возможно, он решил использовать Макса Якубовски, чтобы создать себе ореол героя – дабы избавиться от ярлыка подозреваемого в убийстве. – Капитан склонил голову в сторону Эрика: – Это вы послали Макса в торговый центр с ненастоящей бомбой и старым ружьем? Это вашему плану он следовал?

– Нет, постойте… Так вы утверждаете, что я знал, что это все обман?

– Да. Это вполне возможно. И мы не будем пренебрегать никакими более-менее разумными версиями, потому что вы отказываетесь давать нам информацию, которая могла бы облегчить нам понимание ситуации…

– Это шантаж! – перебил его Пол с явным отвращением на лице.

Капитан Ньюмайер проигнорировал его, не сводя взгляда с Эрика.

– К тому же мы провели определенное расследование и выяснили, что, оказывается, вы были отстранены от работы в больнице.

Пол всплеснул руками.

– Ну это-то тут при чем?!

А Эрик вдруг окаменел, не произнося ни слова.

Капитан Ньюмайер снова проигнорировал Пола.

– Власти больницы сказали нам, что причина отстранения является конфиденциальной и разглашению не подлежит, но ведь возможно, что именно это отстранение послужило вашим мотивом. Совсем не исключено, что вы разыграли всю эту инсценировку для того, чтобы восстановить собственную репутацию в больнице и чтобы вас вернули на работу. Так это вы отправили Макса в торговый центр под гипнозом? Чтобы потом спасти его и других от воображаемой опасности?

– Конечно, нет! – воскликнул Эрик.

– Так, ладно, мы закончили, – вмешался Пол, отодвигая стул от стола. – Капитан Ньюмайер, вы давите на моего клиента, несмотря на то что он согласился сотрудничать с вами. Он не ответит больше ни на один вопрос относительно вашей безумной и дикой теории. – Пол повернулся к Эрику. – Пожалуйста, больше ни слова, доктор. Мы закончили.

Капитан Ньюмайер закусил губу.

– Тогда он отправится в камеру. У нас достаточно оснований, чтобы задержать его, – и мы это сделаем.

– В чем вы его обвиняете?

– Нам нужно обсудить это с окружным прокурором. – Капитан взглянул на помощника окружного прокурора, который что-то быстро записывал. – Мы предъявим обвинение в максимально короткие сроки. Потом он предстанет перед судом. Если только не передумает и не начнет сотрудничать с нами в полной мере. У доктора Пэрриша есть выбор. И он может хорошенько обо всем подумать в своей камере.

– Вам должно быть стыдно за самих себя.

Эрик пытался не показывать, как ему страшно. Итак, он отправляется в тюрьму. Это казалось невозможным, нереальным. Его будут судить за преступление. У него будет судимость.

Он взглянул на капитана Ньюмайера:

– Капитан, у меня ведь есть право на телефонный звонок, не так ли?

Капитан нахмурился:

– А зачем? У вас уже есть защитник, доктор Пэрриш.

– Я хочу воспользоваться правом на звонок, – ответил Эрик упрямо.