Мэри и ее родители смотрели, как в палату торопливо вошла медсестра. Несмотря на поздний час, она приветливо улыбалась.

— Прием окончен! — радушно сказала она. — Пора идти.

Мэри нахмурилась:

— Как плохо, что Франк не успел.

— Все прекрасно, — отмахнулась Джуди. — Спасибо, что пришли.

— Вам необходимо отдохнуть, мисс Каррье. — Медсестра взяла из корзинки на стене резиновую манжету для измерения давления. — Я еще должна заняться вами.

Мэри быстро пожала руку Джуди.

— Ты справишься?

— Конечно. — Джуди подняла свои чистые, словно промытые водой, голубые глаза. — Как ты… без Энтони?

— Ничего, справлюсь. — Мэри выдавила улыбку, пока ее родители целовали Джуди.

— О господи! — Медсестра засмеялась, накладывая резиновый манжет. — От ее лица что-нибудь останется?

— До встречи, дорогая. — Мэри взяла свою сумочку и подождала родителей, которые выходили из палаты с таким видом, словно за дверью их снова поджидали все беды и тревоги. Мэри обняла мать, и они вместе прошли мимо дежурной медсестры.

— Бедная Джуд, — тихо сказала мать. Отец в одиночестве тащился сзади.

Мэри не могла припомнить, когда в последний раз ее родители ходили поодиночке. Мрачной троицей они спустились на лифте. Никто не произнес ни слова, когда семейство Ди Нунцио покидало больницу. Мэри торопливо протащила мать с отцом мимо репортеров, прикрывая от видеокамер и выкрикивая: «Без комментариев!» Она остановила такси, посадила родителей и села сама. Когда такси тронулось, Мэри назвала водителю адрес, и мать наконец подала голос:

— Мария, оставайся дома сегодня вечером. Оставайся дома.

— Конечно, ма, — ответила Мэри. Она понимала, что мать страдает, но в темноте не видела выражения ее лица. Они проехали под уличным фонарем, но он не столько осветил их, сколько брызнул яркой вспышкой.

Остаток пути они проехали в молчании, и Мэри слушала, как дождь барабанит по крыше кабины. За окнами стелился туман. Они добрались до Южного Филли, миновав залитые дождем улицы. Проверять свой мобильник Мэри не стала. Энтони не писал, не звонил, не слал сообщений. Они в самом деле расстались.

Такси подъехало к домику, на стеклянной двери которого была буква D. Отец открыл бумажник, а мать тихо вздохнула.

— Дом, милый дом, — мечтательно пропел странный водитель.