Мэри Ди Нунцио собиралась провести уик-энд на берегу, но она буквально умирала от желания встретить свою таинственную родственницу, вдову Фиореллу Букатини, которая приехала из Италии навестить их. Все собрались на кухне ее родителей. Сколько бы людей ни приходило к обеду, родители никогда не ели в столовой, которая была предназначена для Рождества, Пасхи или других великих событий в жизни Иисуса Христа.

В кухне стояла духота, потому что родители Мэри не доверяли кондиционерам, микропечам и любым другим изобретениям, которые были сделаны после первого пришествия Мессии. На каминной полке стояли фотографии Святой Троицы — Френка Синатры, ДжФК папы Иоанна в окружении пальмовых ветвей. У семьи Ди Нунцио была кухня «давно забытых времен», и никакой иной Мэри себе не представляла.

В воздухе витали запахи свежего базилика, жареных фрикаделек и ризотто, из радиоприемника доносился голос Тони Беннета, но его никто не слушал, все разговаривали друг с другом. У отца Мэри, Мариано Мэтти Ди Нунцио, сели батарейки в слуховом аппарате, так что он орал, беседуя с приятелем Энтони о Филли. Мать, Вита, стояла у духовки в своем цветастом домашнем платье, помешивая булькающую в горшке подливку и жестикулируя деревянной ложкой во время разговора с лучшей подругой дочери Джуди Каррье. Джуди с давних пор считалась почетным членом семьи Ди Нунцио, несмотря на ее светлые волосы, голубые глаза и вздернутый нос, хотя сама она шутила, что ее принимают в доме потому, что она может дотянуться до самой верхней полки.

Внезапно все повернулись на звук шагов — кто-то спускался по лестнице. Мэри невольно воскликнула:

— Ма, это Фиорелла, королева ведьм!

— Баста! — Карие глаза матери блеснули за толстыми стеклами очков. — Никаких шуточек! У донны Фиореллы большая мощь, она самая сильная стрега в Абруццо!

— Не сильнее, чем ты, ма. — Мэри не нравилось, когда мать считала, что у нее силы меньше, чем у кого-то.

— Si, si, именно так. У ее мужа был рак. Донна Фиорелла прогнала его, пфф — и нету!

— Но ведь он же умер, не так ли?

— Si, его сбил грузовик.

— Вит, я голоден! — закричал отец, поправляя пластмассовую скобку слухового аппарата за ухом. Ради такого случая он надел белую рубашку с короткими рукавами и мешковатые черные брюки. — Почему она так долго идет?

— Тс-с-с, Мэтти, — сказала мать, замахнувшись ложкой, как смертельным оружием.

— Я никогда не встречала королеву колдуний, — шепнула Джуди.

— Она вовсе не королева колдуний, — в унисон ответили Мэри и ее отец, но слышно было только одного из них. Всю жизнь, будучи членом профсоюза кровельщиков, ее отец не разделял народных верований своей жены, но так сильно любил ее, что смирялся с ними. Они были вместе целую вечность, и Мэри считала своих родителей Чангом и Энгом, символом крепкого семейного союза.

— Ты думаешь, она выглядит как стрега Нонна? — спросила Джуди. — Маленькая старая дама в ортопедических ботинках?

— Можешь не сомневаться, — улыбнулась Мэри. — Я бы хотела, чтобы Бенни была здесь. Ей стоило бы хоть немного познакомиться с волшебством Ди Нунцио. Может, имей я при себе волшебницу, это помогло бы мне стать партнером.

Джуди рассмеялась:

— Она, наверное, все еще работает. Почему бы нам не позвонить ей? Должно быть, ей понравится вкусная домашняя еда.

— Не-а, она слишком занята. Она не сможет прийти.

— Мария, тс-с-с! — цыкнула на нее мать. Она приводила в порядок прическу, присев в углу у зеркала, стараясь прикрыть места, где волосы поредели. Женщина едва успела уложить их на место, как в дверях появилась Фиорелла Букатини и приняла подобающую позу.

При виде ее болтовня смолкла и воцарилось молчание.