Мэри старалась сделать вид, что совершенно не нервничает, поэтому никак не могла почесать прыщики под высоким воротником своей белой блузки. Она сидела во втором ряду заполненной людьми галереи рядом с «Бенни» и Грейди, дожидаясь, когда будет объявлен номер их дела. Получить ордер было непросто, потому что суд без большой охоты ограничивает гражданские права и свободы человека, если не существует убедительных доказательств угроз с его стороны. Мэри только пару раз приходилось иметь дело с такими документами, да и было это давным-давно, к тому же клиентом тогда был отнюдь не ее босс. Она вознесла молитву святому Иуде, блаженному покровителю проигранных дел и юристов, чьи головы оказываются в опасности.

Председательствовал достопочтенный Френсис Маккенна, лысый, коренастый, краснолицый судья на шестом десятке в очках с металлической оправой. Он отличался неизменно ровным характером, мягкостью и умом, но все же вероятность того, что он не поддержит их ордер, была слишком велика. Не было никаких физических угроз в адрес «Бенни», наличие которых обычно было необходимо.

Зал суда был старым, с вытертыми серыми мраморными сиденьями, высокими потолками, которые некогда были выкрашены небесно-голубой краской; в высоких окнах с переплетом урчали коричневые эмерсоновские кондиционеры. Перила в суде были из выцветшего красного дерева, их поддерживали резные стойки, а перед ними стояли колченогие деревянные столы для судейских клерков, приставов и судебных репортеров, которые занимались своими делами, просматривая досье и печатая на стенографических машинках; на их лицах были маски профессионального бесстрастия. Внезапно судья дал указание, пристав встал и объявил слушание дела, за которым должно было идти их дело.

Мэри наблюдала, как один за другим рассматривались ордера на ограничение близости. Их получали женщины и дети из Филадельфии, и каждый раз звучала ужасная история об отце, избивавшем детей, парнях, пристававших к девушкам, об издевательствах над домашними животными. Она чувствовала себя все хуже и хуже, но уверила себя, что они должны восстановить справедливость.

Она глянула на «Бенни», которая улыбнулась ей в ответ. В свое время Эллис составила миллион таких документов, но она не стала вмешиваться, когда Мэри старательно продумывала текст этого заявления. Для нее она все равно была Бенни Росатто.

— Ди Нунцио, — шепнула «Бенни», похлопав ее по руке. — Верь в себя. А я верю в тебя.

Мэри почувствовала прилив благодарности, и, когда судебный пристав объявил номер их дела, ей показалось, что она стала выше, чем на самом деле. Она вышла, остановилась перед судьей и с гордостью сказала:

— Могу я, Мэри Ди Нунцио из фирмы «Росатто и Ди Нунцио», просить высокий суд…