Возле двери похоронного бюро пахло духами. Рядом с Элен стоял владелец бюро, Ралстон Рилки. Дядя Ванессы оказался худощавым, невысоким мужчиной лет шестидесяти. В коротко стриженных волосах мелькала седина. Невысокий лоб, нос картошкой, короткие седеющие усики. Глаза смотрят цепко, настороженно.

— Что именно вас интересует? — спросил Ралстон. — Если честно, сейчас у нас горячая пора. Сегодня две церемонии похорон.

— Меня интересует, какое влияние оказывают частые убийства на жителей вашего квартала. На улицах и в домах гибнет все больше людей… и даже детей. Недавний случай — Латиф Уильямс. Ваша племянница сказала, что вы не откажетесь дать интервью. С Летицией я уже говорила.

— Ладно, я отвечу на ваши вопросы, только прошу вас, напишите о нас хорошо. Фирма у нас уважаемая, мы с почтением относимся к смерти.

— Понимаю.

— Тогда следуйте за мной.

Ралстон распахнул дверь. Элен зашагала по коридору, устланному красной ковровой дорожкой. Вскоре они очутились перед неприметной деревянной дверью с надписью: «Служебный вход». Похоронное бюро размещалось в обычном жилом доме. Служебное помещение оборудовали в подвале. Здесь было чуть прохладнее, чем наверху, и пахло уже не цветочным дезодорантом, а химикатами.

— Формалин? — спросила Элен, делая пометку в блокноте.

Ралстон кивнул на ходу, и Элен заметила намечающуюся лысину. Владелец похоронного бюро толкнул еще одну белую дверь, и Элен замутило от резкой вони. На стене в тамбуре висели белые халаты и пластиковые маски для лица. На рабочем столе стояли стальные диспенсеры с ватой, флаконы и бутылки. Элен читала ярлыки: «Бальзамировочная жидкость», «Жидкий клей». Она быстро писала в блокноте, стараясь не подавать виду, что ей плохо.

Ралстон толкнул следующую дверь, и они очутились в большом зале, посередине которого стоял блестящий белый стол с желобком сбоку. Ралстон горделиво похлопал по поверхности стола.

— Здесь наша, так сказать, операционная, здесь мы готовим усопших… Таких залов у нас несколько. Обратите внимание на стол — фарфоровый. Фарфор не вступает в химическую реакцию с бальзамировочной жидкостью.

— Если можно, расскажите мне в общих чертах, как проходит… процесс подготовки.

— Сначала мы обмываем тело и обрабатываем его дезраствором. Затем приступаем к бальзамированию. Как проходит бальзамирование? По сути, мы просто заменяем кровь специальной жидкостью. Обычно используется формалин, окрашенный в красный цвет. Тогда кожа у покойного выглядит как у живого. Мертвенно-бледными после смерти бывают даже афроамериканцы…

Элен записала подробности в блокнот.

— Итак, мы заливаем бальзамировочную жидкость в специальный аппарат и приступаем к работе. Насос выкачивает кровь и вместо нее закачивает наш раствор. — Ралстон ласково похлопал по стоящему во главе стола желтоватому насосу. — Делаем проколы троакаром и удаляем жидкость из внутренних органов. Дезинфицируем все полости. После этого вводим консервант и тщательно закупориваем все отверстия.

Элен расхотелось задавать вопросы.

— Затем мы снова обмываем тело и обрабатываем кожу специальным увлажняющим лосьоном, который препятствует обезвоживанию. Поскольку глаза усопших обычно западают, мы набиваем глазницы ватными тампонами и закрепляем веки специальными пластмассовыми наглазниками. После этого можно приподнять веки, зафиксировать их жидким клеем и закрыть усопшему глаза.

Элен собрала всю свою волю, чтобы подавить позыв к рвоте.

— Кроме того, после смерти мышцы лица расслабляются, нижняя челюсть отвисает. Наша задача — добиться, чтобы глаза и губы выглядели как можно более жизнеподобно. Говоря на нашем жаргоне, мы «делаем лицо».

Элен старательно изображала профессиональную деловитость и отстраненность.

— Расскажите, как все проходило с Латифом.

— Мальчику в лицо попало несколько пуль… Нам пришлось нелегко. Лицо воссоздавали буквально по кусочкам. Приходилось все время смотреть на его школьную фотографию.

Элен попыталась зрительно представить жутковатую процедуру. Маленькое личико, которое улыбается с фотографии на футболке…

— Почему вы работали с фотографией? Ведь вторая половина лица у него уцелела?

— Нет. При таком количестве огнестрельных ранений лицо сильно раздувается, отчего искажается даже неповрежденная половина. Ожог, отек тканей… Пришлось вводить ему кое-какие препараты для снятия отека.

— А пулевые отверстия… Вы их чем-то закрыли?

— На лице-то? — Ралстон нахмурился. — Вы, наверное, чего-то не понимаете. Отверстия на лице закрыть невозможно… А у него… от лица с одной стороны практически ничего не осталось. Пришлось воссоздавать все с нуля. Мы удалили обожженные ткани, а лоскуты кожи приклеили к скуловой кости и глазнице.

Элен не хотела больше ничего знать. Такое не нужно знать никому. Это просто немыслимо! Она не могла не думать о том, что будет, если она вот так же потеряет Уилла. О том, что ее сын будет лежать на таком вот столе. О его красивом личике, которое придется воссоздавать по кусочкам…

— Пулевые отверстия мы залили воском, которому при помощи косметики придали оттенок, близкий к оттенку его кожи. У него кожа была светлее, чем у его матери. Некоторые наши коллеги добиваются схожих результатов с помощью распылителей краски — аэрографов, — но мы подобными методами не пользуемся. Я профессионал, сорок два года в похоронном бизнесе. Пошел по стопам отца. Мы к аэрографии не прибегаем.

Усилием воли Элен снова овладела собой. Владелец похоронного бюро деловито продолжал:

— Конечно, результат получился не идеальный, но Летиция и другие родственники остались довольны. Им стало легче оттого, что они увидели мальчика таким, каким знали при жизни. Даже моя племянница высоко оценила наши старания.

— Замечательно, — произнесла Элен, невольно восхищаясь профессионализмом своего собеседника.

Ралстон с равнодушным видом пожал плечами.

— Даже если на лице всего одно пулевое отверстие, мы не залепляем его мастикой. Бесполезно — мастика просто проваливается в рану. — Он поднял указательный палец. — У нас то и дело заканчиваются запасы воска и мастики, приходится заказывать снова и снова. В этом году мы уже израсходовали их в четыре раза больше, чем в прошлом. Иногда приходится ждать поставки: фирма-производитель не может держать столько товара на складе. Я говорил со своим коллегой из Ньюарка, у него та же проблема.

Элен торопливо черкала в блокноте. Неожиданный ракурс: убийство с точки зрения владельца похоронного бюро. Материал оживал на глазах. Да, это уже не сухие цифры!

— И еще вечно приходится возиться с пластмассовыми наглазниками. Те, что выпускают наши поставщики, не годятся для детей: слишком большие. Когда мы готовим ребенка, как вот Латифа, приходится долго возиться. Обычно мы подрезаем наглазники ножницами.

Элен оторвалась от своих записей:

— Надеюсь, никогда не настанет такой день, когда промышленность начнет выпускать наглазники для детей большими партиями.

— Да, — кивнул Ралстон. — С Латифом пришлось преодолеть еще немало трудностей. Например, невозможно было скрепить ему челюсть проволокой. Мы сшили мышцы и закрепили их клеем. Вышло очень красиво. Мы боялись, что не удастся замаскировать кровоподтеки, но после того, как закачали бальзамировочную жидкость, они стали незаметными. Мы и не надеялись на такую удачу!

— Вы часто говорите «мы». Кто помогал вам, как вы говорите, готовить Латифа?

— Мой сын Джон. Мы трудились вдвоем. — Ралстон заговорил мягче. — Возились долго… Начали в восемь вечера, а закончили на рассвете. Мой внук ровесник Латифа… Что еще я могу вам сказать? И мне, и Джону пришлось очень нелегко. — Он кашлянул, и Элен уже собралась кое-что спросить, но прикусила язык, заметив, что владелец похоронного бюро склонил голову набок и как будто задумался. — Латиф у меня не первый, но я никогда его не забуду… Ведь я его хорошо знал. Когда его принесли и я увидел, во что он превратился, я долго не мог прийти в себя. — По-прежнему погруженный в свои мысли, Ралстон покачал головой. — Я не знал, что делать! Пришлось выйти на улицу, глотнуть свежего воздуха… Я никак не мог приступить к работе. Долго просил Господа помочь мне, дать мне силы.

Элен кивнула. Записывать она не стала. Ралстон делился с ней самым сокровенным. Неожиданно зазвонил ее мобильник, нарушив тишину и заставив их обоих вздрогнуть. Элен смутилась.

— Извините, — проговорила она, роясь в сумочке. — Забыла выключить.

— Ничего, ничего, говорите, не торопитесь. — Ралстон посмотрел на часы.

Элен поняла, что удачный момент упущен.

— Ну а мне пора за работу.

Прежде чем Элен выключила телефон, она взглянула на дисплей, чтобы выяснить, кто ей звонит. Код штата — 302. Делавэр.

Черил Мартин!