Элен устало брела вверх по склону, неся на руках Уилла. Поняв, что больше они кататься не будут, мальчик раскапризничался не на шутку. Он орал, вырывался, лягался. Элен заметила, что подростки, толпящиеся на горе, потешаются над ними. Одна девочка закрыла уши руками в варежках, другая смерила их раздраженным взглядом. Элен давно уже перестала злиться на Уилла за такие сцены на людях. Ни на кого не обращая внимания, она несла орущего Уилла гордо, словно медаль. Раз малыш капризничает, значит, его маме хватило выдержки сказать «Нет» когда нужно.

— Я хочу… еще… кататься! — рыдал Уилл, размазывая по щекам слезы и сопли. — Еще!

— Уилл, детка, успокойся.

От его воплей у Элен разболелась голова. Звонкие крики веселящихся подростков били по ней, словно молотками. Элен посторонилась, пропуская двух толкающихся мальчишек, и нечаянно выпустила веревку ледянки.

— Мама! Пожа-алуйста! Я хочу… еще!

— О нет! — закричала Элен, разворачиваясь кругом. Она не успела схватиться за веревку, и ледянка, крутясь, понеслась вниз. Выбора нет: придется ее бросить. Им обоим пора домой, поспать.

— Можно мне… скатиться одному? — завывал Уилл.

— Милый, пожалуйста, успокойся. Все будет хорошо.

Элен показалось, что они добирались до машины целую вечность. Наконец, она усадила Уилла в детское кресло, села за руль и выехала со стоянки. Барабанные перепонки лопались от его плача.

— Мама… мне там понравилось! Я хочу еще!

— Милый, там слишком опасно. Нам туда нельзя.

— Еще! Еще!

Выехав из парка Вэлли-Фордж, Элен стала смотреть на указатели. Здесь проходит много дорог — важно не пропустить ту, что ведет в город. Движение было затруднено: из-за снегопада многих отпустили с работы пораньше. На перекрестке она притормозила, пытаясь разглядеть номера на указателях. Куда повернуть — направо или налево? Сзади нетерпеливо загудели клаксоны.

— Я хочу… еще кататься! — рыдал Уилл. — Мы съехали всего один раз!

— Сейчас вернемся домой, и я сварю тебе горячий шоколад. Хочешь горячего шоколада?

— Пожалуйста… мамочка, ну пожалуйста, еще!

— Там горка для больших, — вырвалось у Элен, и она тут же пожалела о своих словах.

— Я тоже большой! — завыл Уилл.

Элен не стала его ругать. Малыш устал и разочарован. Настоящий детский «коктейль Молотова». Она повернула налево, ища въезд на шоссе, и вдруг услышала, как сзади завывает сирена.

— Мам, что там такое? Пожарная машина?

Слезы у Уилла моментально высохли, он прижался носом к стеклу. Элен посмотрела в зеркало заднего вида.

Прямо за ней ехала патрульная машина с включенным проблесковым маячком. Вздрогнув, она моргнула глазами. Как она раньше не услышала?

— Только этого не хватало! — вырвалось у нее.

— Что, мама?

— За нами едут полицейские.

Элен не представляла, что она натворила. Она едет медленно, скоростной режим не нарушает. Ее накрыла новая волна головной боли. Увидев впереди «карман», она перестроилась в правую полосу и затормозила. Полицейская машина остановилась следом за ней.

— Мама, что ты сделала? — Уилл захлюпал носом.

— Не знаю, милый. По-моему, ничего страшного.

— Почему они так выли?

— Чтобы все знали, что они едут, и пропускали их.

— А зачем они здесь?

Элен вздохнула про себя.

— Наверное, я ехала слишком быстро. Сейчас все выяснится.

— А почему ты ехала слишком быстро?

— Милый, посиди спокойно и немного помолчи.

Элен наблюдала за патрульной машиной. Распахнулась дверца, и из машины вылез высокий молодой полицейский. Он направился к ней. Элен нажала кноку стеклоподъемника. В салон проник холодный воздух.

— Здравствуйте. В чем дело?

— Пожалуйста, предъявите водительское удостоверение и документы на машину.

— О нет! — Элен вдруг поняла: у нее нет с собой ни того ни другого. Она не взяла с собой дамскую сумку. Ведь они собирались идти пешком в Шортридж-парк, а потом она неожиданно изменила планы. Она сняла солнечные очки и потерла глаза. — Сегодня у меня определенно неудачный день. Я оставила их дома!

Полицейский нахмурился и смерил ее подозрительным взглядом.

— У вас нет при себе никаких документов?

— Нет. Извините. Забыла дома. Клянусь. Что я нарушила?

— Заехали на остановку общественного транспорта.

— Извините, я ее не заметила. Я искала дорогу, которая ведет в Филадельфию.

— Мама, что ты натворила? — крикнул Уилл.

Полицейский нагнулся к окошку и оглядел мальчика на заднем сиденье.

Элен охватил страх. Что, если в полицейские участки тоже разослали фотографии похищенных детей? Что, если Тимоти Брейверман объявлен в федеральный розыск? Что, если этот полицейский каким-то образом примет Уилла за Тимоти? Элен сама не знала, отчего она так волнуется. Может, у нее начинается паранойя? Но она никак не могла успокоиться.

— Смышленый малыш, — заметил полицейский улыбаясь.

— Спасибо. — Элен выдохнула и крепче сжала руль, чувствуя, как бьется сердце.

— Какой-то он вялый, — заметил полицейский.

Из его рта на морозе вырвалось облачко пара. Он не сводил с Уилла взгляда, и Элен приказала себе успокоиться. Она нервничает, как будто совершила какое-то преступление, а ведь она не сделала ничего плохого!

— Просто устал.

— Ничего я не устал! — завопил Уилл.

— У меня племянник такой же. — Полицейский снова улыбнулся. — Ладно, мисс, считайте, что сегодня вам повезло. Я не оштрафую вас за то, что у вас нет документов. Главное, чтобы такая забывчивость не вошла у вас в привычку. Договорились?

— Да! Огромное вам спасибо! — ответила Элен дрожащим голосом.

— Когда ведете машину, смотрите на дорогу и не разговаривайте по мобильному телефону.

— Не буду. Клянусь! Спасибо.

— До свидания. Смотрите, осторожнее, когда будете перестраиваться.

Полицейский отошел от машины, и Элен подняла стекло. Полицейская машина проехала мимо, она испустила вздох облегчения и посмотрела в салонное зеркало. Уилл сладко спал, голова свесилась на грудь. На щеках еще блестели дорожки от слез, как следы улиток в саду.

Элен завела мотор; пришлось довольно долго ждать, когда удастся перестроиться. Наконец, она покатила по шоссе. Хотя лоб у нее покрылся испариной, сердце билось ровно, как раньше. Она с трудом преодолела желание посмотреть на экран коммуникатора, хоть и догадывалась: если Эми Мартин ей напишет, то вряд ли скоро.

Голова по-прежнему болела. Как жаль, что нет мамы! Ей очень нужно с кем-то поговорить о Тимоти Брейвермане, посоветоваться. Мама бы сразу сказала, что делать.

С ней что-то не то. Хлопнулась в обморок в кабинете редактора. Сорвала срок сдачи статьи. Если она не возьмет себя в руки, ее выгонят с работы. Сара будет счастлива занять ее место. Чтобы бороться, ей нужна более ясная голова.

Поток машин двинулся вперед. Элен нажала на газ.

Она передумала. Они поедут не домой, а в другое место.