Это была ночь Большого Пира. Мальчики начали с жареных дикуш и печеной форели, приправленных изрядным количеством меда в сотах; а на десерт была черника – много черники! – и тоже в меду. Уилл нашел, что Джо был совершенно прав. После двух недель без сладкого есть с медом даже дичь и рыбу было совершенно естественно и необыкновенно вкусно. Острая сладость меда вполне заменила вкус соли. Поначалу Уиллу казалось, что он никогда не насытится, ведь он понял, что именно этого вкуса ему ужасно недоставало с первого дня в лесах.

– А чем вы, индейцы, заменяете сахар? – спросил он, оторвавшись на время от еды.

– Обычно ничем, – фыркнул Джо. – Иногда, если откочевываем на юг, бывает мед. Весной пьем сок – кленовый, березовый; варим медовые стручки, гледичию, едим разные ягоды: чернику, голубику, малин у, морские сливы, иргу, – еще выкапываем сладкие корни…

Окончив ужин, они навалили в костер кучу поленьев, так что гудящий столб пламени и искр поднялся высоко в небо. Развалившись на спине на мягкой хвое, мальчики вытянули к огню ноги, грели ступни и разговаривали. А небо было полно звезд. Созвездия поздней осени мерцали и сияли от горизонта до горизонта. На востоке светился золотой рой Плеяд. Джо, начиная дремать, смотрел, как Плеяды постепенно поднимаются к зенит у, и вдруг решил рассказать Уиллу об их секретах.

– Эти звезды, они счастье приносят, – сказал он, показывая на небольшое скопление. – Мой дедушка, он говорил, когда был маленький и когда осенью звезды в полночь поднимались на самый верх, все племя устраивало праздник. Плясали, пели, пировали. И в эту ночь, когда они наверху неба, вожди уходили и прятались.

– Почему? – Уилл был заинтригован.

– Потому что в эту ночь, когда Звезды Счастья стоят на самом верху неба в полночь, вождь должен отдать кому угодно все, что тот попросит. Дедушка говорил, все племя расходилось в разные стороны. Искали вождя. Кто его находил, тому вождь должен отдать все, что тот захочет.

– Ого. Пожалуй, я бы в такую ночь до рассвета сидел бы на верхушке дерева, чтобы меня не нашел жадный попрошайка вроде тебя.

– Не просидел бы, старина дикобраз бы тебя раньше нашел, – засмеялся Джо.

– Расскажи еще про звезды, – поспешил сменить тему Уилл.

В это время почти полная луна поднялась над вершиной Черной горы. На ее золотистом лике были различимы лунные горы и кратеры, которые так хорошо видны в телескоп.

– Кролик расцарапал Луне лицо, – промолвил Джо, указывая товарищу на небо.

– А кого вы зовете Кроликом?

– Зимой, – отвечал Джо, – следы Кролика видны ниже Охотника.

– Орион, значит, – пробормотал Уилл, – в Поясе Ориона – три яркие звезды…

Джо кивнул.

– Да, точно как следы кролика на снегу: два отпечатка ближе, два отпечатка дальше. Когда кролик прыгает, его длинные задние ноги оказываются дальше передних, дела ют отпечатки широко, передние ноги делают отпечатки близко. И в небе четыре звезды – совсем как след кролика. Однажды ночью, – продолжил Джо, – мистер Кролик, он крепко уснул под кустом. А Луна, она его увидела, спустилась и взяла Кролика на небо. Кролик брыкался, бил Луну лапами и царапал, и тогда Луна уронила Кролика, и Кролик убежал, в один прыжок перескочив полнеба и оставив свой след.

– Ничего себе прыжок, – прокомментировал индейскую легенду Уилл. – Мне всегда было любопытно, откуда все эти пятна на луне, спасибо, что просветил… Расскажи еще что-нибудь!

Джо с ленцой посмотрел вверх.

– Хорошо, – подумав, сказал он. – Расскажу тебе еще. Однажды большой вождь сделал себе дом на берегу Небесной Реки, – и Джо ногой показал на Млечный Путь, который струился мерцающим туманом через небеса. – У вождя, у него была красивая дочь, совсем как я красивая.

Уилл издал глухой стон.

– Вот она где сейчас, – продолжал Джо, не обращая внимания на невежливый комментарий; он показал на Вегу в созвездии Лиры, яркую звезду, мерцающую у края Млечного Пути с двумя менее яркими звездочками рядом – втроем они образуют равнобедренный треугольник.

– И вот однажды, – продолжал Джо, – молодой вождь из племени с другого берега реки пришел посмотреть на эту красивую скво. Он захотел взять ее с собой, но тут пришел ее отец, вождь, и загнал молодого вождя в реку. Молодой вождь, он поплыл через реку, а отец красивой скво, он стрелял из лука. Вот стрела, – и Джо показал Уиллу маленькое и тусклое созвездие Стрелы на Млечном Пути, действительно похожее на оперенную стрелу, недалеко от небольшого ромба, который некоторые называют Гробом Иова, а на самом деле это созвездие Дельфина.

– Когда молодой вождь доплыл до своего берега, он посмотрел назад. Он очень хотел взять себе красивую скво, а красивая скво, она очень хотела к молодому вождю, но не умела плавать и у нее не было каноэ. И вот он теперь там, – и Джо указал на яркий Альтаир в созвездии Орла, ярко сияющую летнюю звезду в сопровождении двух звезд-стражей. – Он стоит с двумя воинами своего племени и зовет свою скво, зовет и зовет, и скво, она ему отвечает. В седьмую ночь седьмой луны, когда небо ясное, тогда все сойки в мире летят в небо и делают мост через Реку. И тогда молодой вождь и красивая скво, они встречаются на середине моста из соек. Когда приходит утро, они возвращаются на свой берег, мост ломается – сойки летят назад, на землю. Если в седьмой день седьмой луны индейские дети видят голубую сойку, они кидают в нее камни за то, что она ленится, не хочет помогать делать мост. Чтобы улетела на небо. Если в эту ночь дождь, мы говорим, это слезы вождя и его скво, потому что они не смогут встретиться еще целый год.

Астрономические познания Джо произвели на Уилла большое впечатление.

– Давай еще, Джо! – попросил он. – Ты здорово рассказываешь. Я ничего этого раньше не слыхал.

Джо засопел носом.

– Белые люди, они ничего не знают про звезды, – заметил он. – Белый человек называет все эти звезды Большой Медведицей, – и он презрительно ткнул рукой в Большой Ковш. – Разве у медведя может быть такой длинный хвост?!

– Ну а как называют ее ваши индейские умники? – Эту большую часть мы зовем Медведь, – начал объяснять Джо, обводя рукой контур чаши Ковша. – А за Медведем идут Три Охотника, – тут он показал на звезды «ручки». – Теперь хорошо смотри на вторую звезду, – Джо указал на Мицар. – Вторую от конца «рукояти».

Уилл сощурился и вгляделся.

– Ну, – сказал он наконец, – двойная. Я вижу маленькую звездочку ниже большой.

– Вот, – продолжил Джо, – это котелок, его несет Второй Охотник. Убьют медведя, будут варить медвежатин у.

– Маловат котелок-то, – возразил Уилл. – Для такого-то медведя.

– Осенью на листьях красный цвет, – продолжал Джо, не обращая внимания на критику. – Ты видел? Вот. Это кровь Медведя. Охотники, они его догоняют, убивают, кровь капает на листья.

Эта история исчерпала силы Джо, и минуту спустя оба мальчика крепко спали под покровом хвои.

Ночью Уиллу приснилось, что они с Джо затеяли борьбу, а Джо вдруг начал расти – и рос, и рос, покуда не стал весить целую тонн у. Так, нечестно, Джо выиграл схватку, и Уилл оказался (во сне) на лопатках; а Джо держал его и все давил сверху, Уилл пытался оттолкнуть его, но Джо навалился и становился все тяжелее с каждым мигом. Уилл проснулся – и оказалось, что на него действительно навалилось что-то мягкое, но очень тяжелое, так, что он почти не мог дышать. В первую секунду Уилл подумал, что все еще спит и видит кошмар; потом – что Джо решил разыграть его или что Джо – лунатик.

– Отпусти, – еле выдохнул он. – Слезай. Что я тебе – коврик? – И мальчик изо всех сил толкнул темный силуэт, навалившийся на него. Под его руками оказалась густая косматая шерсть, и послышалось глухое ворчание. При этом звуке Джо ракетой вылетел из хвои.

– Уходи! – кричал он. – Уходи! Старина Медведь, он пришел за медом!

Этот крик привел Уилла в чувство, и он понял, что случилось. Ребята спрятали мед в шалаше, и его аромат привлек внимание проходящего мимо медведя, который, как любой из его родни, ради меда готов на что угодно. Джо выскочил наружу, Уилл последовал за ним, но по пути его рука сомкнулась на дубинке, которую он поставил возле постели. Зверь снова зарычал, в темноте послышался шорох, и на Уилла повеял ветерок – медведь ударил тяжелой когтистой лапой, и если бы удар попал в цель, мальчику пришел бы конец. А так когти лишь слегка задели его плечо, оставив на коже глубокую, но всего лишь царапину. Кубарем выкатившись наружу, Уилл увидал Джо – тот лихорадочно натягивал на лук тетиву и одновременно тщетно искал свои стрелы. Прежде, чем он нашарил их, из шалаша показалась темная тень, а затем и грозная голова размером с добрый кувшин в целый пек.

– По носу! Бей по носу! – закричал Джо, приплясывая вокруг со своим бесполезным луком. Уилл размахнулся и изо всех сил ударил животное по нос у, самому уязвимому месту медведя. Послышался захлебывающийся рев и затем звук падения тяжелого тела, сопровождаемый треском ломающегося дерева: в предсмертных судорогах медведь как бумагу разорвал стены укрытия. Джо в упор вогнал стрелу (он все-таки нашел свои стрелы) в грудь медведя, почти по самое оперение, но это было уже не нужно. Удар Уилла выбил жизнь из животного.

– Хороший удар, – только и сказал Джо, когда мальчики, хватая ртом воздух, склонились над поверженным зверем.

Кое-как отдышавшись, мальчики сумели оттащить тяжелую тушу в сторону от того, что еще недавно было их шалашом. До рассвета оставался еще час, но никто из них не мог бы сейчас заснуть, так что они разожгли костер поярче, чтобы хорошо осветить все вокруг, и приступили к свежеванию медвежьей туши, пока та не остыла. У них были только кремневые ножи да заточенные оленьи рога, так что работа была медленной и утомительной, и ее лишь ненамного облегчили разговоры и истории.

– Вот что бывает, когда слишком много говоришь о небесных медведях, – начал Уилл, когда мальчики дергали и тянули тяжелую, толстую шкуру. – Это не гризли?

– Если бы был гризли, – с чувством ответил Джо, – мы сейчас были бы мертвые, оба. Никогда не знаешь, что сделает гризли, что он думает. И что он делает, он делает очень быстро.

– А ты когда-нибудь с гризли сталкивался? – спросил Уилл, трудясь над массивной передней лапой.

– Нет, у нас гризли редкие. Я слышал про гризли от трапперов и стариков, которые охотились дальше на юг. Они говорят, гризли может утащить взрослого быка, на ровной земле он сто ярдов бежит так быстро, как конь, а если неровно – быстрее. Гризли, он хорошо плавает, но на дерево лезет плохо.

– А что золотистый медведь? – спросил Уилл после паузы.

– Такой же, как черный. Черный медведь иногда рождается бурый, рыжий, белый или желтый. Иногда половина медвежат бурая, половина черная. Новорожденный медвежонок, он не больше крысы. Старый траппер мне рассказал, что однажды держал троих таких в одной руке. И они слепые и совсем лысые.

Некоторое время мальчики свежевали медведя молча. Когда Джо разделался с задней лапой, он решил поведать одну из историй из личного опыта.

– Однажды, я был очень маленький, – начал он, – я пошел зимой с другим мальчиком, он был старше, на охоту. У него был дробовик – старый, заряжался с дула, а в нем был один заряд пороха и дроби. У меня была длинная палка. Мы охотились на пустошах, потом поднялись на склон холма, под большим камнем я увидел дырку. Я ткнул туда палкой. Там было что-то мягкое. Я закричал – «Там что-то есть!» – и опять ткнул, и еще. И там что-то было. Снег как будто взорвался, выскочил злой, тощий, старый и сердитый медведь. Я тыкал палкой прямо в дырку для дыхания в берлоге.

– И что же ты сделал? – спросил крайне заинтересованный Уилл.

– Снег глубокий, бежать нельзя; на дерево лезть глупо, – продолжал Джо. – Другой мальчик, он взвел курок, я встал сзади, и мы ждали медведя. Я сказал: «Не промахнись, потому что моя палка, она не очень острая». Он ждал, пока медведь не подошел, не встал на дыбы, тогда он прицелился в белое место прямо под горлом и выстрелил почти в упор. Дробь пробила большую дырку, как пуля, медведь, он упал мертвый – так близко, что его кровь забрызгала нам мокасины.

Уилл был впечатлен.

– Недурно ты развлекался, когда был маленьким, – с завистью промолвил он. – Я медведя видел всего раз, осенью, мы со старшими ребятами пошли пострелять. У нас был пес, и он вдруг как рванется в кусты на берегу и лает как ненормальный. А там медведь начал устраиваться на зим у, берлогу строить. Выкопал в берегу круглую нору, ну не больше сурочьей. Внутри было все засыпанное сухими листьями и травой логово в форме кувшина, что ли (оно закруглялось кверху), а сбоку он вырыл лежанку, вроде платформы. А наверху было еще отверстие, поменьше, выходившее в кусты.

– Это дырка для воздуха, – перебил Джо.

– Наверное, – согласился Уилл. – Ну, а возле входа была куча сухих сучьев. Я думаю, медведь собирался закрыть ими вход после того, как залег бы на зимовку. Когда мы пришли, он как раз вылезал из берлоги. Один парень выстрелил в него из обоих стволов с очень близкого расстояния и убил. Мы потом рассмотрели его, это был еще совсем молодой медведь.

– Если бы старый, то вы сами никогда не нашли бы берлогу, – убежденно сказал Джо. – Старина медведь, он очень умный. Он даже через кусты ходит без шума. Его трудно увидеть, и даже мой дядя, он не нашел бы его в зимнем логове.

– А один из моих дядьев нашел, – Уилл вспомнил семейную историю.

Джо только засопел.

– Правду говорю, – настаивал Уилл. – Не думай, что твой дядя – единственный в мире охотник. Мой двоюродный прапрадед был революционным солдатом. Англичане схватили его и бросили на халк.

– Это что такое? – спросил Джо.

– Старые погибшие корабли, которые ставили на якорь и использовали как тюрьму, – объяснил Уилл. – Пока он был на халке, один из его товарищей, которого схватили вместе с ним, умер. Дядя Джейк сбежал, доплыл до берега и пробрался в Коннектикут; там он женился на вдове и стал знаменитым охотником на медведей. В одну зиму он добыл одиннадцать медведей. А случай, про который я рассказываю, был в марте. Он спускался по крутому склону, и вдруг его нога провалилась в сугроб и он наступил на что-то мягкое. И конечно, тут же об этом пожалел, потому что это что-то поднялось, и оказалось, что дядя Джейк сидит верхом на огромном черном медведе и медведь этот как безумный бежит галопом вниз по склону.

– Верхом на медведе…

– Ну, ты представил, – ухмыльнулся Уилл. – Добр ому старому дядюшке Джейку было о чем беспокоиться. Он не хотел сорваться, но и оставаться на медведе ему не хотелось; и что же, ты думаешь, он сделал?

– Загнал его на дерево, медведь сорвался и сломал шею?

– Ничего подобного. Выхватил охотничий нож и, когда они оказались внизу, воткнул его медведю прямо в хребет, у основания головы, и убил его.

Долгая пауза.

– Ты что, не веришь? – возмущенно спросил Уилл. – Хм, – только и ответил индеец.