Мы с Серёжей копали во дворе канавки: отводили от погреба талую воду. Михалыч сидел тут же, на лавочке, покуривал и наблюдал за нашей работой.

Неожиданно отворилась калитка, и во двор вошёл почтальон. Он передал Михалычу какую-то бумажку.

Тот надел очки, прочёл и многозначительно взглянул на нас:

- Так-то, друзья, надо на почту ехать, получать кое-что.

- Что получать, откуда? - заинтересовались мы. Но Михалыч не торопился удовлетворить наше любопытство.

- Привезут, тогда всё как следует разберём, разглядим.

Он сказал больничному сторожу Дмитрию, чтобы тот запряг лошадь, съездил на почту и привёз, что дадут по этой бумажке.

Конечно, после такой новости ни о каком гулянье и думать уже не хотелось. Мы пошли вслед за Михалычем в дом, надеясь хоть что-нибудь выпытать, но, увы, бесполезно - Михалыч только посмеивался.

Прошла, кажется, целая вечность, прежде чем Дмитрий вернулся с почты. На санях стояло что-то большое, обитое со всех сторон досками.

Непонятный предмет внесли в кабинет Михалыча и начали распаковывать, осторожно выдёргивать гвозди, освобождать от досок.

Пришла и мама. Она тоже не знала, что такое приехало к нам из Москвы прямо из магазина. Но мамино любопытство смешивалось с явной тревогой.

- Надеюсь, это не очень дорогая затея? - спрашивала она.

Михалыч молчал. Вид у него был таинственный, лукавый и немножко смущённый. В эту минуту он казался мне таким понятным, близким. Ничего, что он совсем седой… А вот напроказил, как мы, ребята, теперь отвечай перед мамой.

Наконец упаковку сняли. И перед нами предстал чудесный, совсем новенький, пахнущий краской деревянный верстак. Его Михалыч выписал из Москвы из магазина «Роберт и Кенц».

Вместе с верстаком был прислан целый ящик различных столярных инструментов. Чего-чего там только не было: пила, топор, рубанки, фуганки, долота, стамески, свёрла, угольники!.. Каждую вещь мы бережно разворачивали и, полюбовавшись, тут же ставили на полку рядом с книгами.

Узнав, что верстак стоит недорого, мама вздохнула с явным облегчением и тоже заинтересовалась присланными инструментами.

- Теперь полку для них заказать нужно, - сказала она. - С книгами на одной полке нехорошо.

- То есть зачем это заказывать? - удивился Михалыч. - А верстак, а инструменты на что? Всё сами сделаем.

- Ну, тем лучше, - согласилась мама, недоверчиво улыбнувшись.

- И улыбаться нечего. Вот увидишь, сегодня же примемся.

Такое решение Серёже и мне пришлось как раз по душе.

На той же лошади съездили на дровяной склад и упросили хозяина, несмотря на воскресный день, продать доски. Не прошло и часу, а уж кабинет Михалыча превратился в настоящую столярную мастерскую.

Возле стены на полу были навалены доски. Целая груда курчавых стружек уже белела у верстака. В комнате пахло смолой и свежим деревом.

Михалыч, раскрасневшись от работы, в одной сорочке, без пиджака, пилил и строгал без передышки. А мы с Серёжей так и носились вокруг него, стараясь помочь хоть чем-нибудь: бросались наперегонки, чтобы подать молоток, рубанок или ещё какой-либо инструмент. Работа кипела до самого вечера.

Но только вот что странно: результат её, получился совсем невелик, и уж, во всяком случае, не таков, какого мы ожидали. В столярном искусстве Михалыч был, как видно, не очень сведущ. Пила, топор и рубанок его никак не слушались. В результате к концу рабочего дня все привезённые доски оказались распилены и обстроганы, но как-то не так, как это требовалось для дела. Одни получились длиннее, чем нужно, другие короче, и все почему-то косили в разные стороны.

Но Михалыч не унывал. Когда весь материал оказался израсходован, он сел на стул, закурил и, весело подмигнув нам, сказал:

- Поработали, братцы, славно. Теперь и отдохнуть не грех.

Пришла мама, взглянула на кривые, косые обрезки досок и сокрушённо покачала головой:

- Я так и знала, что этим всё кончится!

- То есть что ты знала? Чем кончится? - возмутился Михалыч. - В основном всё сделано. Остаётся доделать самые пустяки: кое-что подогнать, поправить. На это я и время тратить не буду, отдам столяру - он мигом доделает.

- Вот именно «доделает»! - вздохнула мама и, улыбнувшись, добавила: Ну, работники, пора кончать, идите ужинать.

- Резонное предложение, - обрадовался Михалыч, - действительно, пора закусить.

На этом, увы, и закончился наш первый столярный опыт. Полку для инструментов пришлось заказать в мастерской. Её сделали из новых досок, так как наши оказались совсем испорченными. Но Михалыч и мы с Серёжей не унывали. «Велика важность, что полка не вышла, зато из этих досок можно отлично сделать что-нибудь другое, поменьше-например, лопаточки для разгребания снега. Ими же можно будет и выколачивать пыль из зимней одежды во время её просушки».

Однако такая затея Михалычу показалась слишком простой и неинтересной.

- Не это нам надо сделать, - сказал он однажды. - Я давно уже подумываю: не начать ли нам собирать коллекцию бабочек и жуков. А для этого нужны расправилки. На них мы будем расправлять и высушивать насекомых. Какого вы мнения на сей счёт?

Конечно, Серёжа и я сразу одобрили этот план. И вот из больших длинных досок после долгой и тщательной их обработки выросла целая груда обрезков, стружек, опилок и, наконец, появились на свет три тоненькие дощечки с желобками посредине - расправилки для насекомых.

Так покупка столярного верстака и работа на нём неожиданно для нас самих привела Михалыча к идее заняться сбором бабочек и жуков.