Болотников, по всей видимости, происходил из обнищавших детей боярских. Запродавшись в холопы князю Андрею Телятевскому, он служил в его вооруженной свите как боевой холоп, а затем бежал от господина. Беглый холоп нашел прибежище на вольных казацких окраинах. Считается, что Болотников был атаманом донских казаков. Но это не так. Автор английской записки о России 1607 г., указавший на Молчанова как главного инициатора восстания против Шуйского, прямо называет Болотникова «старым разбойником с Волги». Не значит ли это, что Болотников участвовал в разбое и грабежах холопов в 1602–1603 гг.?
Англичане вели большую торговлю на Нижней Волге, где их суда не раз подвергались нападениям волжских казаков.
Самые подробные сведения о жизни Болотникова сообщают два иностранных автора — Исаак Масса и Конрад Буссов. Их свидетельства противоречат друг другу, и примирить их невозможно. Но Буссов служил под начальством Болотникова и располагал более надежными источниками информации.
В «Записках» Исаака Массы можно найти упоминание о том, что Болотников явился в Россию во главе 10-тысячного казацкого войска, а до того он «служил в Венгрии и Турции». На основании этого свидетельства историки заключили, что Болотников стал предводителем не потому, что во главе войск его поставил самозванец, а потому, что он привел в Самбор многочисленное казацкое войско, что и обеспечило ему роль народного вождя.
Болотников был захвачен в плен татарами и продан в рабство туркам. Как гребец-невольник он участвовал в морских сражениях и был освобожден из плена итальянцами. Возвращаясь в Россию, казак побывал в Германии и Польше. Слухи о спасении «Дмитрия» привлекли его в Самбор.
Буссов ни словом не упоминает о прибытии в Самбор вместе с Болотниковым войска. Его версия заслуживает большего доверия, чем версия Массы.
Молчанов следовал своему расчету, когда остановил выбор на казачьем атамане. Он искал людей, которые были бы всецело обязаны его милостям и, кроме того, искренне верили бы, что имеют дело с прирожденным государем. Болотников прибыл в Польшу с запада после многолетних скитаний. Он никогда не видел в лицо Отрепьева. Его нетрудно было обмануть.
Болотников был принят в самборском дворце. Самозванец долго беседовал с ним, а под конец снабдил письмом к князю Григорию Шаховскому и отправил в Путивль в качестве своего личного эмиссара и «большого воеводы».
Молчанов не мог предоставить в распоряжение Болотникова солдат. «Большой воевода» получил мизерную сумму в 60 дукатов вместе с заверениями, что в Путивле Шаховской выдаст ему деньги из казны и даст под начальство несколько тысяч воинов.
По утверждению летописца, главную ответственность за мятеж в Путивле летом 1606 г. нес князь Григорий Шаховской: «Первое же зачало крови христианские: в Путимле городе князь Григорей Шеховской измени царю Василью со всем Путимлем и сказа путимцем, что царь Дмитрей жив есть, а живет в прикрыте…».
Многие преданные самозванцу люди были сосланы на восточную окраину и не приняли участия в новом мятеже. Князь Григорий Шаховской не обладал ни авторитетом, ни характером, но попал на бурлившую южную окраину, что решило исход дела.
Повстанческая армия возродилась в южных уездах в считанные дни. Если бы Шаховскому пришлось заново формировать войско, на это ушло бы много времени.
У мятежников не было ни опытных воевод, ни польских наемников. Шуйский располагал внушительными силами, собранными в Москве для похода против турок. Его армия включала «от пятидесяти до шестидесяти тысяч человек и всех иноземцев».
Главные военные действия развернулись у стен Кром и Ельца, оказавшихся в руках мятежников. Главный воевода князь Иван Воротынский наголову разгромил отряд сотника Истомы Пашкова у стен Ельца.
В Кромах стоял небольшой гарнизон. Путивль направил ему на помощь Болотникова. Воевода Михаил Нагой перехватил атамана и разбил. Болотников не оправдал надежд, которые возлагал на него самборский самозванец. Он понес поражение до того, как воеводы подтянули к Кромам свои главные силы.
4 сентября 1606 г. Маржарет, будучи в Архангельске, получил из Москвы сведения о поражении повстанческих войск на всех направлениях. До Архангельска вести дошли с запозданием по крайней мере на месяц. А это значит, что воеводы разгромили мятежников в конце июля или начале августа.
Одержав победу, воеводы царя Василия получили возможность двинуться к Путивлю, главной базе восстания. Но Путивль располагал каменной крепостью. Взять город без осадной артиллерии было невозможно. Доставка пушек и провианта через охваченную мятежом местность была затруднена.
Шуйский поступил совершенно так же, как Борис Годунов. Вместо удара по главному опорному пункту врага он приказал воеводам продолжать осаду Кром и Ельца.
Невзирая на поражения, мятеж, подобно пожару, охватил огромную территорию. Тяжеловооруженная дворянская конница, обладавшая подавляющим перевесом, легко одерживала верх над плохо вооруженными и в основном пешими повстанцами. Но все попытки воевод овладеть опорными пунктами «воров» не давали результатов. Сторонники «Дмитрия» верили, что посаженный ими на трон государь спасся от «лихих» бояр, и стояли насмерть.
Армия Годуновых распалась после двухмесячной осады Кром. Воеводам Воротынскому и Трубецкому пришлось осаждать Елец и Кромы примерно столько же времени. В августе 1606 г. правительственные войска отступили к Москве.
Какие причины вынудили воевод царя Василия к отступлению? Весной 1606 г. хлеба в разгар цветения были погублены заморозками. Из-за неурожая цены на продукты питания стали расти. Командование не сумело обеспечить снабжение армии, и в полках начался голод. По словам очевидцев, в лагере невозможно было купить сухарей из-за страшной дороговизны. Между тем войска, осаждавшие Елец и Кромы, сами оказались в кольце восставших городов.
Дворянское ополчение в который раз обнаружило свою ненадежность. С приближением осени дворяне стали разъезжаться по своим поместьям. Силы Шуйского таяли, тогда как силы повстанцев росли. Болотников, разгромленный Нагим, к концу лета сформировал новое войско и предпринял второе наступление на Кромы. Повстанцы «оттолкнули» воевод и пробились в Кромы. Болотников добился ограниченного успеха, но царские воеводы дрогнули.
Воевода Юрий Трубецкой отвел полки от Кром к Орлу, но в городе вспыхнул мятеж. Воеводу не пустили в крепость. Воротынский отступил в Тулу, но тут его армия стала разваливаться: «дворяня и дети боярские все поехали без отпуску по домам, а воевод покинули, и на Туле заворовали, стали крест целовать вору». Падение Тулы открыло перед повстанцами путь на столицу.
Мятежники вышли к Москве между 14 и 17 сентября 1606 г. Наибольшие опасения царю Василию внушала армия Болотникова, наступавшая от Орла к Калуге. Царь направил против него брата Ивана с крупными силами.
23 сентября 1606 г. Болотников попытался переправиться за реку Угру под Калугой, но был разгромлен Иваном Шуйским. Воевода не мог развить успех. Гражданская война имела свою логику и свои законы. Население Калуги восстало в тот самый момент, когда Болотников потерпел поражение.
Тем временем Пашков занял Серпухов и остановился на Пахре, в 30–40 верстах от столицы. Тут он был разбит стольником Михаилом Скопиным-Шуйским.
Сентябрьское наступление повстанцев потерпело неудачу. Правительственные войска разгромили их армии поочередно, одну за другой.
К октябрю 1606 г. Истома Пашков соединился с рязанским войском Прокофия Ляпунова в районе Коломны.
Царь Василий поспешил собрать все наличные силы и отправил их к Коломне. Командование армией было поручено боярину Мстиславскому, Дмитрию Шуйскому, Ивану Воротынскому, братьям Голицыным, боярам Нагим. Сражение произошло в 40 верстах от стен Москвы, под селом Троицкое-Лобаново. Войско Шуйского обладало численным перевесом. Под Троицким сражалось то же самое войско, которое только что разгромило повстанцев под Калугой и Серпуховом. Тем не менее оно потерпело полное поражение.
Действиями повстанцев руководил Прокофий Ляпунов. Это он возглавил мятеж в армии Годунова под Кромами. Тогда заговорщики — сторонники «Дмитрия» перемешались в лагере со своими противниками, и чтобы уберечь от потерь своих, Ляпунов приказал не проливать лишней крови, а разогнать рать плетьми. По-видимому, нечто подобное произошло и под Троицким. Нет сомнений, Ляпунов был одним из самых способных военных вождей Смутного времени.
Недолгое правление Лжедмитрия упрочило популярность его имени в дворянской среде. Ко времени наступления на Москву в народе росла уверенность, что «Дмитрий» жив. В конце осени восставшие широко оповещали население, что «государь, деи, наш царь и великий князь Дмитрий Иванович всея Руси ныне в Коломне». Известия такого рода вызвали замешательство в полках Василия Шуйского. После битвы Ляпунов и Пашков распустили пленных по домам. Исключение было сделано лишь для знатных дворян. Их отослали в Путивль.
28 октября отряды Ляпунова заняли село Коломенское в окрестностях Москвы и стали готовиться к осаде столицы. В начале ноября войска Болотникова присоединились к ним.
При Лжедмитрии I службу в Москве несли несколько тысяч стрельцов. Шуйскому пришлось удалить из столицы самые преданные самозванцу стрелецкие сотни. Много московских стрельцов было послано против мятежников в действующую армию и в гарнизоны. Сотни, посланные в Коломну, перешли на сторону восставших. Таким образом, к началу осады стрелецкий гарнизон столицы оказался ослабленным.
Главной опорой трона во время осады Москвы оставался Государев двор. Ядром двора были 200 стольников и еще несколько сот больших московских дворян, жильцов и стряпчих.
Власти пытались вызвать подкрепления из провинции, но их усилия не дали результатов.
Царь Василий не имел ни казны, ни запасов хлеба, чтобы предотвратить голод в столице. Его положение казалось безнадежным. Осложнились его взаимоотношения с Боярской думой. «Государь не люб боярам» — эти слова точно отразили ситуацию.
Не прекращалось брожение в низах. В город постоянно проникали лазутчики с «прелестными» письмами от имени «Дмитрия». Но спровоцировать бунт в столице не удалось.
Московские посадские люди участвовали как в убийстве Лжедмитрия I, так и в избрании на трон Василия Шуйского. Умело используя это обстоятельство, царь Василий постарался убедить посадских, что никому не удастся избежать наказания в случае успеха сторонников «Дмитрия». Находившийся в столице Исаак Масса писал, что некоторые из жителей Москвы верили, что «Дмитрий» жив, тем не менее по настоянию властей «московиты во второй раз присягнули царю в том, что будут стоять за него и сражаться за своих жен и детей, ибо хорошо знали, что мятежники поклялись истребить в Москве все живое, так как (москвичи. — Р.С.) все повинны в убиении Димитрия».
Перед царем было два пути. Он мог, с помощью самых жестоких мер, пресечь всякие сношения москвичей с «воровским» лагерем. Монарх предпочел путь переговоров. По его приказу москвичи всем «миром» снарядили в лагерь Болотникова делегацию.
Народ три дня лицезрел труп «Дмитрия», а потому заявления о его спасении вызывали у большинства сомнение. В ходе переговоров московские депутаты просили устроить им очную ставку с «Дмитрием», чтобы затем принести ему повинную. Болотников поклялся, что говорил с «законным государем» в Польше. Но его уверения, естественно, не могли удовлетворить москвичей.
Делегация включала отобранных царем лиц. Иначе и быть не могло. Но надо иметь в виду, что в критических условиях осады и голода массы не стали бы слушать тех, кто не пользовался авторитетом в народе.
Права столичной посадской общины в период осады расширились. Москвичи сначала вели переговоры, а затем просили царя дать сражение повстанцам, когда «народу стала невмоготу дороговизна припасов».
Царь Василий пошел на неслыханный шаг. В условиях гражданской войны он приказал вооружить все столичное население.
Посадские люди, ездившие в Коломенское, оказали неоценимую услугу Шуйскому. Они использовали переговоры, чтобы посеять сомнения в лагере восставших. Когда Болотников пытался убедить их, что сам видел «Дмитрия» в Польше, посланцы посада заявляли: «Нет, это, должно быть, другой: Дмитрия мы убили».
Москвичи помогли властям установить контакты со знатными дворянами в повстанческом лагере. Им удалось склонить на свою сторону Ляпунова с рязанцами.
15 ноября 1606 г. мятежники подступили к Замоскворечью и попытались ворваться внутрь крепости. В разгар боя Прокофий Ляпунов с рязанцами переметнулся на сторону царя, и повстанцы отступили.
Казаки разбили укрепленный лагерь в деревне Заборье, неподалеку от Серпуховских ворот. Воевода Скопин окружил их острожек и предпринял штурм. Казаки запросили помощь у Болотникова.
Решающее сражение произошло 2 декабря, когда Болотников послал в Заборье Истому Пашкова, а сам выступил из Коломенского следом за ним. В разгар боя Истома Пашков перешел на сторону царя Василия. Его измена определила исход боя.
Болотников спешно отступил. Воеводы имели возможность преследовать его и одержать полную победу. Но они не решились оставить у себя в тылу казаков. Три дня в Заборье шли ожесточенные бои. Часть казаков была истреблена, другие взяты в плен и определены на царскую службу.
Благодаря сопротивлению казаков в Заборье Болотников сохранил главные силы своего войска.
Пашков первым поднял знамя восстания, одержал победу под Троицким и приступил к осаде Москвы. Под Коломной Прокофий Ляпунов уступил старшинство сотнику Пашкову, чтобы не множить раздоров. В осадном лагере они не захотели подчиняться беглому холопу Ивашке Болотникову.
Во время московского похода Болотников был разбит под Калугой и присоединился к Ляпунову и Пашкову в селе Коломенском с запозданием.
Добиваясь первенства, Болотников ссылался не на свои победы, а на «царскую» грамоту. Сам «царь Дмитрий» назначил его главнокомандующим.
Василий Шуйский знал о распрях в Коломенском и постарался использовать момент. Его люди вручили Пашкову большую сумму денег. Золото развязало язык сотнику. Он заверил посланцев Шуйского, что до сих пор никто не видел живого «Дмитрия» и даже в Путивле о нем знают не больше того, что было сообщено в первые дни восстания Шаховским.
Пашков заявил, что не знает, жив ли «Дмитрий» или поляки вследствие происков Шаховского выдвинули нового самозванца. Автор английского донесения подтверждает достоверность приведенных сведений Буссова. Согласно английской версии, царь добился от Пашкова признания, что слух о спасении «Дмитрия» является «ложной выдумкой».
Развал «воровского» лагеря был ускорен причинами социального характера. Осадив Москву, Ляпунов, Болотников и Пашков потребовали выдачи братьев Шуйских. Переговоры с москвичами убедили мятежников, что все бояре и «лучшие люди» поддерживают царя Василия. Тогда они «написали в город письма, требуя по имени разных бояр и лучших граждан, чтобы их выдали», а затем попытались спровоцировать мятеж столичной черни.
В ноябре 1606 г. патриарх Гермоген известил паству, что «воры», засевшие в Коломенском, «пишут к Москве проклятые свои листы, и велят боярским холопем побивати своих бояр и жены их, и вотчины, и поместья им сулят, и шпыням и безъимянником вором велят гостей и всех торговых людей побивати и животы их грабити…».
Аналогичные сведения можно обнаружить в английском донесении начала 1607 г. Мятежники не смогли замкнуть блокаду, и тогда они стали писать «письма к рабам в город, чтобы те взялись за оружие против своих господ и завладели их имением и добром».
Программа, выдвинутая беглым холопом Ивашкой Болотниковым в конце осады столицы, была проста и понятна низам. Бояре, поддерживавшие узурпатора Шуйского и потворствовавшие «измене», подлежали смерти, их имущество — разделу. Осуществление этой программы вскоре привело к неслыханно кровавым избиениям знати и дворян в Путивле, а позднее в Туле.
Чтобы окончательно запугать благонамеренных жителей Москвы, патриарх утверждал, будто повстанцы намеревались раздать безымянным «шпыням» — городской черни — боярских жен, ввести чернь в думу, сделать воеводами в полках, поставить над приказами («хотят им давати боярство, и воеводство, и окольничество, и дьячество»). Пока «сатанинскую» рать в Коломенском возглавляли «большие» воеводы наподобие Болотникова, патриарх имел все основания опасаться переворота.
Две недели, проведенные в лагере Болотникова, отрезвили рязанских дворян. Призывы атамана пришлись не по вкусу не только Ляпунову, но и Истоме Пашкову, тем более что попытки спровоцировать мятеж черни в столице не удались.
Под знаменами Пашкова, как полагают новейшие исследователи, собрались дети боярские, вследствие чего его требования носили продворянский характер, тогда как Болотников собрал сермяжную рать и выдвинул антикрепостническую программу.
Одержав верх над восставшими под Москвой, Шуйский 5 декабря 1606 г. обратился с грамотой к городам, в которой писал, что «дворяне и дети боярские резанцы, коширяне, туляне, коломничи, алексинцы, колужане, козличи, мещане, лихвинцы, белевцы, болховичи, боровичи, медынцы и всех городов всякие люди нам добили челом и к нам все приехали, а в городех у себя многих воров побили и живых к нам привели и города очистили». Царь не очень заботился об истине, выдавая желаемое за действительное. В начале декабря 1606 г. восставшие прочно удерживали в своих руках Тулу, Калугу, Козельск, Белев, Болхов. Рязань и Мещовск сдались позже, после прибытия в эти города правительственных войск.
Грамота Шуйского, при всей ее тенденциозности, является важнейшим документом по истории бунта Болотникова. В публичном заявлении царь вынужден был признать крайне неприятный для него факт массового участия в бунте дворян и детей боярских южных уездов. В воззвании Шуйского упоминалось 13 мятежных городов. Из них лишь 4 лежали в полосе наступления Пашкова. Через остальные наступал Болотников, а отсюда следует, что дворяне и дети боярские из этих уездов подкрепили его войско.
Мелкое дворянство добилось закрепощения крестьян при Борисе. Полагать, будто дети боярские из рати Болотникова выдвинули антикрепостническую программу, нет ни малейших оснований.
Утверждают, будто в полосе наступления Пашкова дворянские руководители не казнили дворян и предпочитали оставаться в рамках «законности», тогда как в полосе наступления Болотникова на Москву истребление помещиков приняло массовый характер.
Факты разрушают эту схему. Отряд Пашкова был таким же пестрым по составу, как и войско Болотникова. Он включал как детей боярских, так и казаков и стрельцов. Характерной чертой гражданской войны была тесная связь вождей с выдвинувшими их городами. Епифанские дети боярские и казаки избрали воеводой Пашкова в начале восстания. Они же последовали за Истомой в царский лагерь.
Репрессии носили примерно одинаковый характер и там, где шел Пашков, и там, где двигался Болотников.
Дворяне уступали по численности низшим слоям населения, но были военными людьми по профессии, сплоченными в корпорации («служилый город») и имевшими лучшее вооружение. Все это определяло их роль в любой войне.
Причиной Смуты начала XVII в. были не классовые битвы между дворянами и низшими сословиями, а в первую очередь кризис и раскол в среде служилого дворянства.
На страницах исторических сочинений мелькает величественная фигура народного вождя Болотникова, который вел угнетенных от успеха к успеху и наконец оказался у стен столицы. В действительности вождь неизменно терпел поражение, предоставленный своим силам.
Он был отброшен от Кром боярином Нагим, разгромлен Иваном Шуйским сначала под Калугой, а потом в Коломенском.