4 мая после отбоя сигнала воздушной тревоги начальник штаба противопожарной службы города Борис Иванович Кончаев проводил диспетчерское совещание с начальниками районных управлений пожарной охраны. Совещание проходило, как установилось в условиях блокады, по диспетчерской телефонной связи. До всех районных служб были доведены сведения о результатах воздушных налетов противника, охарактеризованы ближайшие перспективы.
— Сегодня ночью на город сброшено 6 фугасных авиабомб. Все они упали на территорию овощекомби-ната в Московском районе. Много разрушений. Пожаров и человеческих жертв нет. Последние дни артиллерия противника ведет прицельный огонь по хранилищам нефтепродуктов и легковоспламеняющихся жидкостей. Надо полагать, что фашистская разведка установила поступление в город жидкого горючего по трубопроводу, проложенному по дну Ладожского озера. В результате обстрелов участились пожары хранилищ горючих жидкостей и резервуарных парков. 2 мая горел склад горючего на заводе «Большевик», ранее — в резервуар-ном парке «Морская пристань» в порту, на судостроительном и Кировском заводах. Вчера с огромным трудом был подавлен мощный пожар на нефтебазе «Красный нефтяник». Прицельных обстрелов складов горючего надо ожидать и в дальнейшем. Очевидно, будут и пожары. Начальникам РУПО лично проверить состояние всех баз горючего и резервных парков. Проверьте средства противопожарной защиты и пожарного водоснабжения. Укрепите боеспособность местных противопожарных формирований! Все ясно? Вопросов нет? Исполняйте!
Начальник штаба давно уже привык и к обстрелам, и к бомбежкам города. Четыре месяца этого года характеризовались большой их интенсивностью. Воздушные налеты проходили, как правило, в вечернее и ночное время. Продолжительность воздушных тревог была от получаса до шести часов подряд. Бомбежки города не были очень эффективны: активная противовоздушная оборона города разрушала планы противника, к городу прорывались только отдельные самолеты и бомбили с большой высоты, бесприцельно. Но в последнее время фашисты стали применять крупнокалиберные зажигательные авиабомбы, начиненные фосфором. Они создавали мощные пожары, а тушение их затруднялось необходимостью применения защитных средств органов дыхания пожарных от удушливых продуктов горения фосфора. Случаи отравления личного состава первое время были далеко не единичны — нужно более перспективно мыслить и заранее предугадывать очередные подлости врага.
А вот прицельный огонь артиллерии противника по складам горючего со шквальным сосредоточением его по дыму пожаров и зареву в ночное время, предугадать невозможно. Можно только быть готовым к ликвидации последствий артобстрела в любое время и в любом районе города. И к этому призывал начальник штаба все службы и районные управления пожарной охраны города. Этому же было посвящено и сегодняшнее диспетчерское совещание.
В 19 часов 15 минут артиллерия противника повела интенсивный огонь по Кировскому району. В 19 часов 20 минут в штаб противопожарной службы города поступило сообщение о прямом попадании артснаряда в склад бензохранилища Кировского завода. Разрыв снаряда разбросал бочки с бензином, несколько бочек оказались разбиты, разлившийся из них бензин моментально вспыхнул и горящим потоком расплескался по всей территории склада.
Сигнал пожарной тревоги прозвучал почти одновременно с разрывом снаряда. Сигнал подал вышковой с башни пожарного депо, с которой хорошо был виден и разрыв, и вспыхнувшее пламя.
Склад горючих и легковоспламеняющихся жидкостей Кировского завода представлял собой две группы обвалованных кирпичной стеной подземных металлических резервуаров вместимостью 3 тысячи тонн каждый на северной стороне и по 7 тысяч тонн — на южной стороне. В каждой группе размещалось по четыре резервуара, в которых хранилось до 200 тонн остатков мазута. Размещены резервные группы были с разрывом около 100 метров по обе стороны существовавшего в то время узкого ковша реки Екатерингофки, служившего для подхода к складу речных барж с горючим. К одной из групп резервного парка примыкала насосная станция, обслуживающая обе группы. От нее на расстоянии около 50 метров размещалось кирпичное здание бензохранилища, в котором на момент обстрела хранилось 16 тонн бензина в бочечной таре и более 5 тысяч бутылок с противотанковой горючей жидкостью.
Охраняла от пожаров Кировский завод команда военизированной пожарной охраны НКВД. Расположение Кировского завода в ближайшей к линии фронта зоне города уже само по себе вызывало частые артиллерийские обстрелы, если же учесть военную продукцию завода, то, пожалуй, не было ни одного промышленного объекта в Ленинграде, который бы так интенсивно подвергался бомбежкам с воздуха и обстрелам дальнобойной артиллерии врага, как Кировский завод. Почти ежедневная работа пожарных в очагах, вызванных огнем врага, выработала у личного состава высокую боевую готовность и незаурядное мастерство.
Сигнал пожарной тревоги, естественно, первым был принят командой Кировского завода.
— Оба насоса на выезд! Бензосклад. Развертывание по схеме! Вперед! — тут же прозвучала команда начальника Ильи Ермошина, и через несколько секунд он сам вскочил на ходу в кабину первого автонасоса. Маршрут следования не нуждался в уточнении: в вечернем ясном небе был отчетливо виден высокий черный столб дыма, характерный для горящих нефтепродуктов.
Одновременно сигнал тревоги прозвучал и в 41-й городской пожарной части. Оперативный план тушения пожара на складе горючего предусматривал выезд обеих команд.
Эти подразделения изучили оперативный план тушения пожаров на бензоскладе до мелочей, и поэтому, проезжая мимо команды Кировского завода, проводившей боевое развертывание насосов, начальник 41-й команды Дмитрий Дятковский только махнул рукой Ермошину и знаком указал, что следует на водоем. Оперативный план учитывал, что пожарный водопровод бензосклада по своей производительности не обеспечивал водоснабжение более четырех насосов.
Боевые расчеты команды завода быстро установили свои насосы на гидранты. Рукавные линии были короткие — на 4 рукава, т. е. протяженностью 80 метров, а ствольщики вышли на позиции по возможности защитив от нестерпимого жара горящего бензина лица легкими асбестовыми вуалями Винклера.
— Михаил Петрович, — подозвал Ермошин молодого начальника караула Бьяжева, — пробраться к телефонам на бензосклад невозможно. Срочно отправляйтесь в часть, подайте № 2 «жидкость». Сообщите обстановку в РУПО и на ЦППС. Я буду здесь, пока не собьем этот ориентир.
Начальник караула побежал выполнять задание, а Ермошин глянул в сторону Финского залива. Оттуда бензосклад Кировского завода, как на ладони, просматривается фашистскими наблюдателями.
Шесть мощных водяных стволов уже вели бой с пламенем, когда по сигналу № 2 стали подъезжать боевые расчеты 19-й и 27-й пожарных команд Кировского района, 2, 3 и 4-й команд из центра города.
Заместители начальников 19-й и 27-й команд — Николай Лещук и Михаил Захаров — одновременно подбежали к Ермошину как руководителю тушением пожара для получения задания.
— Лещук, гоните насосы на водоем, подготовьте на всякий случай резервные линии, — приказал Ермошин. — А ты, — обратился он к Захарову, — поставь всех людей на эвакуацию из склада негорящих бочек с бензином и этих распроклятых бутылок!
Ермошина можно было понять в его неприязни к бутылкам с горючей жидкостью — ящики с зажигательными противотанковыми бутылками вспыхивали, как огни праздничного фейерверка. Нагретые огнем бутылки тут же с треском лопались, жидкость расплескивалась, горела, трудно поддаваясь любым способам тушения. Вот на самый «горячий» участок — оттаскивания ящиков с бутылками — и стал со своими бойцами замполит Захаров. Прикрывая лицо рукавицей от сильного жара, он первым ворвался в горящий склад и подал подоспевшим пожарным тяжелый ящик.
Тем временем могучие стволы, введенные на бензосклад, делали свое дело. Под воздействием водяных струй огонь стал сдаваться и только изредка прорывался со звонкими хлопками воспламеняющихся заново газов.
В 18 часов 40 минут уже готовящиеся начать свертывание пожарные поняли, что рано праздновать победу. Вновь последовал артобстрел зоны пожара. Первые же два снаряда попали в оба резервуара южной группы и подожгли их один за другим. Хранившиеся в резервуарах остатки мазута вспыхнули, и вскоре длинный шлейф черного дыма растянулся узкой полосой по акватории залива.
Ермошин, отойдя от бензосклада, весь еще наполненный битвой с огнем, и сам был похож на жреца пламени — красное, обожженное лицо, огненно-рыжие, выбивающиеся из-под каски волосы. Он даже не увидел прибывшего на пожар начальника пожарного управления района Юшкова.
— Вижу, что с бензоскладом порядок, — вернул Ермошина на твердую землю Юшков.
— Так точно, будем производить перегруппировку сил на новые очаги, — указал рукой на дымящие резервуары Ермошин.
Боевые расчеты 1-й и 2-й пожарных команд Кировского завода, перебегая от укрытия к укрытию, тащили рукавные линии к резервуарам южной группы. От насоса первой команды, стоящего на единственном пирсе ковша, линии рукавов, работавших на тушении бензосклада, были отключены, и боевой расчет под командой командира отделения Василия Меньшикова прокладывал новую линию к обвалованию южной группы резервуаров. Протяженность линий едва достигала 150 метров, и ствольщик Осташко со своим напарником Орловым ввели первые стволы на горящий резервуар.
Около 20 часов артобстрел противника возобновился. Разрывы снарядов подожгли два резервуара теперь уже северной группы. И здание насосной станции, обслуживающей оба резервуара парка.
Расширяющийся очаг пожара требовал новых и новых подкреплений. Очень скоро прибыла пожарная команда соседнего с Кировским заводом судостроительного завода. Очень юный, с девичьим румянцем на круглом лице заместитель начальника команды Виктор Грибов подбежал к Юшкову.
— Два отделения, я и политрук Евдюлинов! Какие будут указания?
— Южная группа. Берите этот очаг на себя, — так же коротко приказал Юшков. — Оба насоса на пирсы Екатерингофки. Укрывай от обстрела людей.
— Есть! — четкий разворот, и обе машины, объезжая завалы и воронки, двинулись на позиции.
Пожарная команда судостроительного завода, как и команда Кировского завода, была обстрелянной и накопившей большой опыт работы в очагах пожара при артобстрелах, и потому Юшков мог доверить ей самостоятельный участок работы. Кроме того, заместителем начальника команды был политрук Евдюлинов, которого Юшков близко знал. Петр Парфентьевич Евдюлинов был душой своей части. Всегда среди людей с нужной беседой, шуткой, глубоким проникновением в нужды и запросы бойцов, политрук сумел вместе с начальником воспитать боевой и дружный коллектив, которому по плечу был любой пожар. Нехватку людей в команде ему удалось быстро пополнить за счет военнослужащих, по разным причинам освобожденных из рядов армии. Завязалась дружба с войсками, в первую очередь стоящими у стен завода. Политрук приглашал красноармейцев и краснофлотцев на дружеские встречи, беседы, вечера. Пожарные Новиченков и Большаков играли на баянах. Под их музыку все пели и танцевали. Очень часто вечера прерывались сигналами тревоги, но не было случая, чтобы кто-либо из пожарных опоздал на выезжавшую из части боевую машину.
Немного беспокоился Евдюлинов за не так давно пришедшего в команду шофера Черкашина. И действительно, пожарный занервничал при установке насоса на пирс и никак не мог забрать воду с реки Екатерингофки. До политработы Евдюлинов сам был шофером, и шофером высшего класса, одним из лучших водителей пожарных автомобилей. Другой, смотришь, и отстранил бы неумелого шофера от работы. Другой, но не Евдюлинов.
— Иван, не торопись, — мягко проговорил он, остановись возле ревущего двигателя. — Остынь, не торопись, все будет хорошо. А теперь включай газоструй (так назывался прибор, подсасывающий воду, на автонасосах того времени). Теперь побольше газку!
И вода хлынула в рукава. Со стволом в помещение нефтеперекачивающей насосной станции ворвался ствольщик пожарной команды Виктор Грибов. Раскаленные детали насосной, сплетение труб, вентилей, переходов, покрытых слоем нефти и масла, трудно поддавались тушению. Но вода, подаваемая под большим напором, делала свое дело. Глушить огонь помогал и пар, поднимавшийся от раскаленных конструкций. Рядом со ствольщиком судостроительного завода бойцы 3-й и 41-й пожарных команд города. А против такой силы какой же пожар устоит?
А на горящий резервуар наступала часть Михаила Захарова. Здесь обстановка усложнялась тем, что в резервуаре было очень мало мазута — заполнен был он только до уровня одного метра. Горящий внутри мазут накалил стенки резервуара до красного свечения. Металл стал терять прочность и верхний пояс резервуара стал загибаться внутрь. Образовался своеобразный котел, внутри которого клокотал и кипел мазут. Вода, подаваемая из стволов на поверхность резервуара, не успевала охлаждать стены. Казалось, что подобраться к очагу в резервуаре нет никакой возможности. Но где Захаров, там и продуманный риск. Обливаемые от страшного жара струями воды рабочие завода открыли нижнее отверстие резервуара, которое оказалось чуть выше уровня горючего и введенные в него два мощные ствола смогли быстро сбить пламя. Клубы горячего пара довершили работу стволов.
На тушение «семитысячников» южной группы было брошено 10 стволов. С одного резервуара разрывом снаряда была сорвана крыша, и он горел открытым огнем. Заместитель начальника 19-й пожарной команды Владимир Лещук поднялся вместе со ствольщиком по стационарной металлической лестнице на десятиметровую высоту, шагнул прямо в пламя по переходному мостику и направил струю внутрь резервуара. Только случай спас от неминуемой гибели — пламя удалось сбить за несколько секунд до того, как прекратилась подача воды, вызванная прямым попаданием снаряда в работающий автонасос. Осколок второго снаряда сразил насмерть бойца команды Егора Владимирова, помощника командира отделения, бегущего со скаткой рукавов для смены разорванного рукава. Осколком в голову был сражен ствольщик этой же команды в момент, когда, стараясь сбить бушующее пламя перебирался через обвалование резервуара, на котором работал со вторым ствольщиком Лещук.
Большая разбросанность трех очагов пожара потребовала организации сложного тыла, усложнила водоснабжение, вызвала необходимость прокладки рукавных линий на большие расстояния. Так, рукавная линия 27-й команды достигла длины 600 метров, что потребовало работы насосов «в перекачку», т. е. врезку в эту линию насоса 14-й команды. Общая протяженность рукавных линий составляла 3120 метров. В ходе операции пожаротушения всех трех очагов из-за поражений при артобстреле пришлось заменить 16 магистральных рукавов, что вызвало остановку подачи воды в восьми направлениях.
Координацию всех сил и средств, расстановку прибывающих насосов на водоисточники, организацию питания насосов горючим и смазочным материалом руководитель тушением пожара поручил молодому старательному Курочкину, недавнему выпускнику школы имени Куйбышева. В помощь ему был придан начальник караула команды Кировского завода Наумов, который отлично ориентировался в местных условиях. Общую организацию работы тыла возглавлял начальник тыла штаба пожаротушения Анатолий Петрунин.
Умелая расстановка сил, самоотверженная работа пожарных позволила к исходу дня сбить огонь и ликвидировать ориентир на всех трех участках пожара.
В 23 часа пожар был полностью потушен. С 19 часов 20 минут до 22 часов работа пожарных протекала под непрерывным артиллерийским обстрелом.
Часть бензина и мазута, а также почти все бутылки с противотанковой горючей смесью удалось спасти.
Комментарий
Выписка из оперативной сводки № 944712 штаба противопожарной службы МПВО г. Ленинграда за период с 9.00 4 мая до 9.00 5 мая 1943 года
4 мая 1943 года. Противник начал интенсивный обстрел Кировского района в 19 часов 16 минут. В результате прямого попадания артснаряда возник пожар в одноэтажном здании бензосклада Кировского завода по ул. Стачек, 57. Взрывом снаряда было частично разрушено здание и разбиты бочки с бензином. Воспламенившийся бензин разлился по помещениям и пламенем охватило все здание. Прибывшими пожарными подразделениями пламя было быстро сбито и произведена эвакуация бочек с горючим.
Во время тушения пожара противник усилил артобстрел и одним из разорвавшихся снарядов был разрушен резервуар с остатками нефтепродуктов, которые воспламенились. Непрекращавшийся артиллерийский огонь противника все время усиливался и временами был шквальным. Через короткий промежуток времени от разорвавшихся снарядов один за другим загорелись еще три резервуара, также с оставшимися нефтепродуктами и здание нефтенасосной станции. Обстановка для тушения пожара создалась крайне тяжелая. Снаряды ложились непосредственно на территории пожара. Проложенные линии рукавов неоднократно пробивались осколками. Два автонасоса, установленные на водоем, были выведены осколками из строя. Среди личного состава пожарных подразделений оказались два бойца убитыми и пять ранеными. Размеры пожара потребовали для его тушения значительных сил, вследствие чего было вызвано 15 отделений и 2 спецхода.
Заменив поврежденные рукава автонасосов и пострадавших людей, организовав подачу достаточного количества стволов, в 22 часа 19 минут пожар удалось локализовать и в основном ликвидировать.
В результате пожара частично разрушено и повреждено огнем 4 резервуара с остатками нефтепродуктов в количестве 40 тонн, сгорела кровля здания нефтенасосной станции, поврежденной артснарядом. В бензоскладе разлилось и сгорело 7 тонн бензина, 9 тонн бензина и 5000 бутылок с противотанковой горючей жидкостью удалось спасти. Кроме того, загорание 4 резервуаров, расположенных в непосредственной близости от горящих, было предотвращено.