24 марта 1943 года около 14 часов артиллерия противника обстреляла территорию 1-й ГЭС на Обводном канале, № 76.
Артиллерийским огнем был накрыт резервуарный парк станции, состоящий из трех резервуаров общей вместимостью около 5 тыс. тонн нефтепродуктов.
Все три резервуара вместимостью 3000, 1000 и 900 тонн были окружены обвалованием в виде кирпичной стены, предупреждающей растекание нефтепродуктов в случае разрушения резервуаров.
В целях маскировки вся зона нефтяного хозяйства укрыта сеткой на деревянных рамах с нанесенными на ней контурами жилых домов.
В 14 часов 20 минут артиллерийский снаряд разорвался внутри 900-тонного резервуара, разрушил его и поджег находившийся в нем мазут, заполнявший около трети его емкости.
Мазут вспыхнул и, растекаясь внутри обвалования, окружил огненным кольцом два других резервуара.
Высокий столб черного дыма, демаскируя электростанцию, стал отличным ориентиром для вражеской артиллерии.
Под влиянием высокой температуры стенки двух неповрежденных резервуаров стали раскаляться, деформироваться, и находившееся в них горючее тоже воспламенилось. Огонь стал распространяться по транспортной эстакаде в сторону котельной станции, что угрожало вывести из строя всю электростанцию, снабжающую город электроэнергией.
Фашисты, понимая значение электростанции и стремясь оставить без электроэнергии ленинградские предприятия, уже не раз пытались вывести ее из строя как бомбежками с воздуха, так и артиллерийским огнем. Пожарная команда станции уже не раз вступала в схватку с огнем, и хорошо сплоченный боевой коллектив каждый раз выходил в этих сражениях победителем.
Вот и сейчас, немедленно после появления дыма к месту пожара прибыл автонасос пожарной команды 1-й ГЭС во главе с ее начальником Дмитрием Ивановичем Лукьяновым.
Немногочисленный боевой расчет быстро установил насос на гидрант местного водопровода и подал два ствола литер «А». Две мощные струи ударили по горящим резервуарам. Однако окружающая их температура и сила огня были настолько велики, что большая часть воды испарялась, не достигая цели.
В 15 часов 30 минут по электростанции последовал очередной залп. Несколько восьмидюймовых снарядов разорвались вблизи очага и перебили рукавные линии автонасоса ГЭС.
Штаб пожарной службы города получил одновременно сообщение о пожаре от вышковых наблюдателей, Московского районного штаба МПВО и просьбу о помощи начальника пожарной команды электростанции Лукьянова. Он же доложил о размере и характере опасного пожара.
— Огонь должен быть немедленно сбит. Нельзя оставлять такой ориентир для фашистской артиллерии. Учтите, обстрел продолжается и будет продолжаться, пока будут гореть нефтепродукты. Станция под угрозой. Езжайте! — напутствовал начальник штаба пожарной службы города руководителя оперативной группы Бориса Дмитриевича Иванова.
— Есть! Задание понятно. Принял к исполнению! Для немногословного, всегда спокойного Бориса
Иванова эта фраза была очень длинной. Через минуту оперативная машина штаба с опергруппой в составе Иванова, начальника штаба РТП Курочкина и начальника тыла Уварова выехала к месту пожара.
Одновременно выехали боевые расчеты 14-й районной части во главе с заместителем начальника Григорием Коноваловым. Рвущиеся по пути следования снаряды побудили его принять решение рассредоточить свои силы. Отличное знание микрорайона пожара подсказало, что ставить машины на ограниченную территорию электростанции — это заведомо подвергнуть опасности поражения технику и личный состав.
— Следуйте прямо на смежную территорию маслозавода, там ставьте насос на водоем, — приказал Коновалов шоферу.
Машины 14-й команды с трудом продвигались по Московскому проспекту, объезжая воронки, завалы, накренившиеся или упавшие столбы освещения. При каждом близком разрыве снаряда расчет, сидевший на открытых скамьях машин, инстинктивно прижимался к кузову. Автомашины двигались, стараясь держать дистанцию порядка 100 метров. Очередной разрыв тяжелого снаряда скрыл из глаз пожарных автонасоса следовавшую впереди автоцистерну. Неужели разбило? Шофер автонасоса Клопов дал газ. Но у дымящейся воронки цистерны не оказалось. Вздох облегчения вырвался у пожарных. Пронесло.
Не сразу Коновалов заметил стоящего у обочины командира отделения автоцистерны Быка, Тот стоял, нагнувшись над каким-то неразличимым в дыму предметом. Увидев подъехавшую машину, он махнул рукой, чтобы, не останавливаясь, насос следовал на пожар.
На земле лежала связная 14-й Екатерина Медведева. Осколок разорвавшегося снаряда попал ей прямо в висок. Не издав ни звука, она как-то тихо сползла с сидения и упала на мостовую. Не останавливая цистерны, за ней соскочил Бык. Не надо было быть врачом, чтобы понять, что Медведева мертва. Он поднял тело боевого товарища, бережно отнес с мостовой, уложил так, чтобы не могли задеть объезжающие воронку машины. Помочь ей уже было нечем, а пожар не ждет. Дав сигнал автонасосу следовать дальше, он и сам заспешил к своему боевому расчету.
Муж Екатерины Медведевой — шофер автонасоса Клопов, объезжая воронку, не заметил убитую. Проследовав по распоряжению Коновалова на маслозавод, он установил свой насос на водоем, и вскоре рукавные катушки загрохотали по мостовой, раскатывая магистральные линии рукавов. Прижимаясь к стенам здания, лавируя между всевозможными сооружениями и проложив 13 рукавов сквозь выломанную в заборе, ограждающем территорию электростанции, дыру, боевой расчет вывел свои стволы прямо к очагу пожара. Подбегая с развернутыми линиями рукавов к пылающим резервуарам, Коновалов услышал звук далекого орудийного выстрела и вой приближающегося снаряда. Этот звук не могли заглушить ни свист горящего мазута, ни треск пламени горящих конструкций маскировки.
— Ложись! — крикнул он и сам прижался к насыпи земляного обвалования парка. Пожарные, бросив рукава, упали на землю. Разрыв, вой разлетающихся во все стороны осколков. И снова ствольщики на прокладке линии. Но что это? Кто-то из пожарных продолжает лежать на земле?! Подбежав к пожарному, Коновалов узнал бойца расчета Капустину. Голова неестественно закинута назад, до крови прикушены губы.
— Что случилось, Капустина?
— Я, кажется, ранена, — указала девушка на ногу. Осмотрев ногу, Коновалов увидел разорванную штанину, растекающуюся по штанине кровь. Бывают положения, когда каждый пожарный становится и врачом, и санитаром. Разорвав побольше брезент, он увидел впившийся в мякоть бедра, выше колена, большой осколок снаряда. Он был еще горячим. Оперировать? Но вытащить осколок — это усилить кровотечение… Спасли положение вездесущие сандружинницы. Раненую уложили на носилки, унесли в медпункт, а наступление на огонь продолжалось. Шофер Клопов, не зная еще о гибели жены, подавал воду в ожившие стволы.
На струи воды пламя ответило снопами горящих брызг. Высокая температура не пускала пожарных к очагу. Укрываясь за обвалованием, бойцы сбивали пламя, но от раскаленных листов металлического резервуара оно вновь вспыхивало с прежней силой. Коновалов понимал, что воды стволов 14-й команды явно недостаточно. Понимал он и то, что прокладка длинных линий требовала много сил и времени. Продолжающийся же артобстрел крайне усложнял работу пожарных.
А тем временем через смежную территорию коксогазового завода с Обводного канала к очагу пробивались расчеты школы младшего начсостава. Их рукавная линия составляла почти полкилометра. Через коммуникации трубопроводов, железнодорожные пути, под свист осколков снарядов заместитель начальника школы В. А. Янковой, начальник караула Веденеев и младший командир Петров, увлекая за собой курсантов, перебежками продвигались от здания к зданию с тяжелыми скатками рукавов, метр за метром наращивали линию. На стволы встали курсанты Зиновьев и Павлюков, несмотря на молодость, обстрелянные и опытные пожарные. Сильный западный ветер гнал им навстречу клубы едкого и черного дыма, ограничивая продвижение. Приблизившись по-пластунски к очагу, они все же сумели направить тугую струю в пылающее пламя.
Что-то с грохотом обрушилось за обваловкой. Чуть не накрыв бойцов, упала конструкция с сеткой камуфляжа, горели деревянные рамы, усиленные тонкими сухими бревнами. Но выйдя на позиции, курсанты уже не собирались их сдавать.
С трудом пробивались к очагу и расчеты 4, 5 и 27-й частей. Пути прокладки их линий проходили между зданиями котельной и административного корпуса. За время прокладки только в этот коридор упало 10 артснарядов. Осколки рвали рукава, корежили и выводили из строя арматуру. Из пробитых стен летели осколки кирпича и камня, которые угрожали бойцам ничуть не меньше осколков снарядов. Тут же, укрываясь за стенами домов и рельсовыми путями, тянули провод полевого телефона связисты, торопясь обеспечить связью тыл пожара с его очагом. Получив связь, прибывший на пожар заместитель начальника УПО города Борис Иванович Кончаев смог действовать быстро и оперативно организовать замену порванных осколками рукавов, подготовку их резерва, вывод не находящегося на позициях личного состава и раненых в укрытия, подмену стволовых и подствольщиков и, наконец, дать объективную информацию штабу пожарной службы о сложившейся обстановке. Сориентировавшемуся в сложной обстановке пожара заместителю начальника УПО удалось объединить в единый кулак усилия различных подразделений: где надо усилить давление на огонь, куда следует подать дополнительные силы, кого надо подменить. Он понимал, что при одновременной атаке имеющимся количеством стволов задача ликвидации пожара в резервуарном парке будет скоро решена. Но фашисты ставили перед собой другую задачу: обстрел территории электростанции велся с расчетом не дать пожарным потушить пожар. Артиллерийские залпы следовали один за другим с короткими промежутками. В 17 часов 18 минут, в 17 часов 49 минут, в 18 часов 52 минуты, в 19 часов 30 минут, в 19 часов 50 минут. И последний, уже залп злобы, когда огонь был почти повсеместно усмирен, — в 20 часов 10 минут.
Это потом. А пока на самом отдаленном, южном участке парка задержалась подача стволов. Здесь нужно преодолеть наиболее интенсивную зону обстрела, и этот участок поручается 2-му отделению школы младшего начсостава. Помощник начальника школы Василий Янковой уже освоил тактику работы под артогнем. Укладывая курсантов на землю при вое приближающегося снаряда, укрывая их в углубления железнодорожных путей меж рельсов, короткими перебежками после разрыва снаряда, он подвел расчет школы к кирпичной стене, отделяющей нефтяной парк от железнодорожного полотна. О стену, шипя и пузырясь, бились волны горящего мазута.
— Сбить огонь на земле! Перейти обваловку и наступать на резервуар! — приказал Янковой.
Курсант Глухов со своими подствольщиками перемахнул через ограждения и по колено в мазуте, сбивая огонь прямо под ногами, двинулись к малому резервуару. Пылающее море огня отступало. Когда первые струи ударили по раскаленным стенкам, над ним взметнулось облако пара. Уровень мазута в резервуаре был незначителен, это вызвало сильный накал металла. Ствола курсантов было явно недостаточно.
Внезапно им навстречу ударил ствол 4-й пожарной команды. Это боевой расчет под командованием Якова Смирнова, заместителя начальника части, со стволовым Иваном Соколовым пробился по эстакаде к резервуару и навесным стволом стал сбивать пламя внутри резервуара. Но вода испарялась скорее, чем могли обеспечить рукава.
— Четырнадцатая, Коновалов, перебросьте свой ствол на охлаждение резервуара с северной части, — раздалась с эстакады команда заместителя начальника УПО. Тут же присоединился к охлаждению раскаленных листов ствол 14-й команды. Словно дождавшись этой последней струи воды, огонь стих, и только мелкие всплески пламени мелькали у стен резервуара. Можно перебрасывать силы к следующим. Перед наступлением на самый крупный резервуар нужно ликвидировать пожар второго по величине — «тысячника». Задание упрощалось тем, что резервуар не был заполнен нефтепродуктами. В нем горели осевшие на бортах и днище осадки. Стволы 27-й пожарной команды быстро сумели охладить стенки и сбить пламя. Перед пожарными встала задача перегруппировать силы и двигаться на основной очаг пожара — «трехтысячник».
— Товарищ начальник! — на эстакаду взобралась связная 26-й команды Архипова. — Нигде не могу вас найти! За вами не угонишься! Снаряд разорвался в служебном помещении станции! Горит обстановка и разрушены конструкции. Решением начальника штаба Курочкина туда переброшено отделение 5-й команды из резерва. Ранен осколком в грудь Лукьянов. Руководство его сектором принял начальник 26-й команды Тарлецкий. Штаб города требует быстрейшей ликвидации пожара, — на одном дыхании выпалила связная.
— Ясно. Передай: начальнику 26-й Терлецкому переходить на тушение «трехтысячника».
Кончаев видел, насколько сложная обстановка была у самого крупного резервуара. Из-за высокой температуры горения мазута крыша резервуара обвалилась внутрь, а листы металлического корпуса завернулись сверху. В образовавшихся замкнутых пространствах бурно кипел мазут, выбрасывая наружу мощные смерче-образные вихревые потоки горящей жидкости, пламени и дыма. Несмотря на интенсивное охлаждение стен, огонь продолжал бушевать.
Еще один артиллерийский налет, и стволы 27-й команды, подведенные к «трехтысячнику», оказались перебитыми. Осколки снарядов разбили автонасос пожарной команды электростанции.
На кромку «трехтысячного» резервуара вышли стволовые 26-й команды. На них дымилась одежда, обгорала обувь. Стволы второй линии непрерывно обливали их водой. Но подавить огонь можно было, только введя стволы внутрь резервуара.
— Борис Иванович, разрешите попробовать ввести ствол под обрушенную крышу? — это Терлецкий. Прокопий Тарлецкий. В апреле 1943 года газета «Ленинградская правда» о нем писала:
«Тарлецкий за двадцать с лишним лет своей службы потушил несколько сот пожаров, спас около полутысячи людей. Все повидал этот ветеран, такой простой и обычный с виду и такой неустрашимый в работе. Его трудно удивить опасностью, он сам ищет ее, сам идет на нее с таким глубоким бесстрашием, что глядя на него, идут бестрепетно в огонь бойцы».
Спуститься в резервуар! Это риск. Смертельный риск. Но и единственная возможность потушить пожар, уничтожить огромный столб дыма, демаскирующий электростанцию, прекратить обстрел территории, несущий все новые и новые жертвы.
— Разрешаю! — но как трудно иногда произнести такое простое слово!
— Товарищ начальник, я с вами! — командир отделения Еремин уже достал спасательную веревку, обвязал вначале начальника части, потом себя, передал концы бойцам расчета. По спущенным доскам оба пожарных шагнули в «кратер» резервуара. За сплошным дымом не было видно действий стволовых. Но расчет Тарлецкого точен. Ствол с бьющей из него струей введен в едва заметное отверстие между обрушенной крышей и стеной резервуара. Время для оставшихся наверху, казалось, остановилось. Но вот над резервуаром показались несмелые облачка пара. Огонь медленно стал угасать.
Вместо комментария
ПРИКАЗ
начальника Управления НКВД СССР по Ленинградской области о награждении личного состава пожарной охраны Ленинграда за работу на пожаре 24 марта 1943 г.
№ 26
27 марта 1943 г. г. Ленинград
24 марта от прямого попадания артиллерийских термитных снарядов в нефтяные баки Н-ской электростанции возник пожар. Потоки горящей жидкости растекались из разрушенных резервуаров по территории станции, угрожая смежным сооружениям, топливной эстакаде и складам топлива.
Противник продолжал вести беспрерывный артобстрел станции, в результате чего возникло 5 новых очагов пожара. Разрывами снарядов были перебиты рукавные линии, разбиты гидранты водопроводной сети. В процессе боевого развертывания был убит один и ранены двое бойцов.
Несмотря на эти тяжелые условия, личный состав 14, 26, 43, 4, 27-й ГПК, ВПК по охране ГЭС и школы младшего начсостава, принимавший участие в тушении пожара, проявил исключительную выдержку, смелость и отвагу. К наступлению темноты пожар был полностью прекращен.
Отлично руководили своими подразделениями, проявляя мужество, энергию и настойчивость: начальники 26-й ГПК Тарлецкий П. Е., ВПК станции Лукьянов Д. И., зам. начальников 43-й ГПК Смирнов Я. Я., 14-й ГПК Коновалов Г. Д., 27-й ГПК Соколов П. И. и 26-й ГПК Соловьев К. М., пом. начальника школы МНС Янковой В. А.
На боевых позициях отлично работали, проявляя мужество и стойкость, начальник караула школы МНС Веденов В. Ф., младшие командиры школы МНС Петров П. С., ВПК по охране объекта Павлов В. М.
В исключительно тяжелых условиях дыма и высокой температуры стойко работали стволовые: курсанты школы МНС Зиновьев И. И., Глухое Н. П., Павлюков В. А.; пом. командиров отделений и бойцы 14-й ГПК Бык Ф. К., Ефимов М. Е., Богданов С. Я., Соколов В. И.; 26-й ГПК Еремин Н. И., 4-й ГПК Зайцев А. В., Соколов И. Т., Андреева А. И. и 27-й ГПК. Бражкин С. Н. и Волошин Н. А.
Инициативно и самоотверженно работала химинструктор 26-й ГПК Репникова М. М.
Заместитель начальника УПО города интендант 2-го ранга Кончаев С. И. организовал наступательные операции пожарных частей на самых ответственных и тяжелых участках пожара и, не считаясь с опасностью для жизни, личным примером увлекал за собой личный состав команды.
Общую организацию тушения пожара успешно провел начальник 2-го отдела УПО капитан госбезопасности Тарвид Г. Г.
Приказываю:
За мужество и отвагу, проявленные при тушении пожара объявить благодарность: заместителю начальника УПО города интенданту 2-го ранга Кончаеву Б. И., начальнику 2-го отдела У ПО капитану госбезопасности Тарвиду Г. Г., начальнику 26-й ГПК Тарлецкому П. Е., начальнику ВПК Лукьянову Д. И., зам. начальника 14-й ГПК Коновалову Г. Д., пом. начальника школы МНС Янковому В. А., зам. начальника 4-й ГПК Смирнову Я. Я., зам. начальника 27-й ГПК Соколову И. И., начальнику караула школы МНС Веденову В. А., курсанту школы МНС Зиновьеву И. И., химинструктору 26-й ГПК Репниковой М. М., командиру отделения ВПК Павлову В. М., рядовому бойцу ВПК Васильеву А. В., младшему командиру школы МНС Петрову П. С., пом. командира отделений 14-й ГПК Быку Ф. К. и Ефимову М. Е. связисту 26-й ГПК Антиповой Н. П., пом. командира отделения 4-й ГПК Андреевой А. И., стендерному 27-й ГПК Тюхину А. И., курсантам школы МНС Глухову Н. П. и Павлюкову В. А., рядовым бойцам 14-й ГПК Богданову С. Я. и Соколову В. И., командиру отделения 26-й ГПК Еремину И. И., рядовому бойцу 4-й ГПК Соколову И. М., рядовым бойцам 27-й ГПК Бражнину С. И. и Волошину И. А.
Приказ объявить всему личному составу частей пожарной охраны города Ленинграда.
Зам. начальника Управления НКВД ЛО подполковник госбезопасности Поляков