ЧЕРНАЯ ПЯТНИЦА
Часы показывали 1 час 15 минут ночи, когда капитан Кендалл поднялся на ходовой мостик. Начиналось воскресенье 29 мая 1914 года. Впереди, слева от лайнера, раскинулась освещенная яркой луной застывшая гладь залива Святого Лаврентия. Была холодная тихая ночь. По правому берегу появлялись и снова исчезали огоньки приморских поселков и деревень провинции Квебек.
- Подходим к мысу Фатер, - задумчиво произнес Кендалл, заметив впереди по курсу огни лоцманского судна. В его жизни с этим названием было связано одно происшествие, о котором он вспоминал с чувством гордости и в то же время с каким-то непонятным для самого себя беспокойством.
В 1910 году, когда он командовал канадским пассажирским лайнером "Монроз", в Лондоне было раскрыто уголовное преступление, привлекшее к себе внимание всей Англии.
А дело было так...
Некий Хоули Гарвей Криппен, врач-дантист, убил свою жену, топором изрубил ее тело на куски и зарыл их в подвале своего особняка, что стоял близ кладбища в Хайгейте. Убийца задумал бежать со своей служанкой-любовницей Этель Ле Ниве в Канаду. Через четыре дня в Ливерпуле они появились на борту лайнера "Монроз", предъявив полиции паспорта на имя господина Робинсона и его сына. Этель Ле Ниве была переодета и загримирована под юношу. Тогда капитану эти пассажиры показались подозрительными, особенно юноша с женской фигурой.
Кендалл понял, что под именем господина Робинсона скрывается убийца: он узнал его по фотографиям, расклеенным во всех городах Англии. На лайнере имелась радиостанция, и капитан дал сообщение в лондонскую контору Скотленд-Ярда.
Дальнейшее развитие событий в этом происшествии походило на классический детектив. Лондонский сыщик Вальтер Дью сел на ночной экспресс и следующим утром был уже в Атлантике на быстроходном лайнере, который обогнал "Монроз" и остановился у мыса Фатер. Через несколько часов к мысу Фатер подошел и "Монроз", чтобы взять лоцмана. Вальтер Дью поднялся на его борт, и, таким образом, личность "господина Робинсона" была установлена и убийца арестован. Закованного в наручники Криппена отправили на рейсовом пароходе в Англию, где он был осужден по законам страны и приговорен к повешению. Перед тем как спуститься по трапу "Монроза" в катер, убийца бросил на Кендалла полный ненависти взгляд и произнес: "Ты выдал меня, капитан, и ты тяжело пострадаешь за это вот на этом самом месте. Будь проклят!".
Тогда, в 1910 году, история с Криппеном явилась настоящей сенсацией как для Англии, так и для Канады. Еще бы! - ничего не подозревающий преступник, находясь за тридевять земель от Лондона, считал себя в полной безопасности, и вдруг в заливе Святого Лаврентия увидел перед собой дуло револьвера в руке сыщика Скотленд-Ярда. Пресса захлебывалась от восторга: "Вездесущий Скотленд-Ярд поджидал убийцу за океаном", "Беспроволочный телеграф загоняет Криппена в ловушку, поставленную за 3000 миль", "Капитан Кендалл вызывает агентов Скотленд-Ярда в Лондоне прямо из своей каюты с другого конца Атлантики". Радио тогда считалось чем-то слишком сложным и выше понимания простого заурядного человека, а тут вдруг при его помощи задержали убийцу.
Да, это была сенсация, создавшая неплохую рекламу капитану Кендаллу, чья служебная карьера, впрочем, в этом и не нуждалась. Уроженец пригорода Ливерпуля, потомственный моряк, с дипломом морского колледжа, Кендалл довольно скоро получил в командование большой трехмачтовый барк, потом другой, третий и, наконец, грузовой пароход "Ратения".
Следующим был "Монроз". И, возможно, это происшествие с арестом дантиста-убийцы, сделавшее Кендалла чуть ли не национальным героем, его многочисленные портреты в газетах и статьи о его безупречной службе послужили толчком к дальнейшему продвижению капитана по службе. В 41 год он стал капитаном "Эмпресс оф Айрленд" - самого большого и самого лучшего лайнера фирмы "Кэнедиан пасифик стимшип компани".
Сейчас, подходя к мысу Фатер, Кендалл стоял на мостике огромного двухтрубного парохода водоизмещением в 20 тысяч регистровых тонн, длиной 167 метров, шириной 20 метров. Этот гигант имел пять палуб, где могли разместиться с комфортом почти 2 тысячи человек, и паровую машину мощностью 18 500 лошадиных сил, которая обеспечивала скорость в 20 узлов. Лайнер совершал регулярные рейсы через Атлантику и имел отличную репутацию среди постоянных клиентов. На комфортабельном лайнере, не говоря уж о шикарных каютах и просторных салонах, имелось даже поле для крикета и песочница для забавы детей.
Кендалл был доволен своей судьбой и очень гордился новым назначением. Но каждый раз, когда капитан подходил к рейду мыса Фатер, в его душу вселялось какое-то странное чувство беспокойства. В такие минуты ему слышались слова Криппена, сказанные им тогда у трапа- "Ты тяжело пострадаешь на этом самом месте".
Впереди, чуть справа, уже отчетливо виднелись огни двух небольших пароходов. Кендалл знал, что один из них "Леди Эвелин" - правительственный пакетбот, который должен был принять с лайнера почту из Монреаля и Квебека и доставить на судно последнюю партию государственных депеш для Англии. Вторым судном была "Юрека", она должна была принять с борта его лайнера Камилля Берние - лоцмана, который сейчас стоял рядом с Кендаллом на мостике.
В 1 час 30 минут Кендалл передал машинным телеграфом механикам - сигнал "Стоп". "Леди Эвелин" подошла к борту "Эмпресс оф Айрленд". Лоцман, пожав руку капитану и пожелав ему благополучного плавания через океан, сошел по трапу вниз, чтобы на пакетботе добраться до "Юреки".
Перегрузка почты закончилась, матросы сбросили швартовные концы на палубу "Леди Эвелин".
Для капитана Кендалла этот рейс был не совсем обычным. Во-первых, помимо важных правительственных пакетов, два дня назад в Монреале на борт "Эмпресс оф Айрленд" погрузили несколько тонн серебряных слитков, которые оценивались в миллион канадских долларов. Во-вторых, что удручало Кендалла, в первом и втором классе было слишком много "тузов" - представителей высшей аристократии. Кендалл знал, что эта капризная публика всегда имеет массу претензий к экипажу судна и требует присутствия капитана в салоне за столом, его личного внимания и заботы. В салон нужно было являться при полном параде и убивать вечера за коктейлями в беседах на модные темы дня, а этого капитан не любил.
Под ходовым мостиком, на пяти палубах лайнер жил своеобразный плавучий город с населением почти полторы тысячи человек: 420 членов экипажа и 1057 пассажиров, из которых 87 - первого, 253 - второго и 717 - третьего класса. Среди них было 310 женщин и 41 ребенок.
В одной из кают первого класса отдыхал в кресле сэр Генри Сетон-Карр - член палаты лордов британского парламента, известный в те времена путешественник, охотник и писатель. Сорок пять из своих шестидесяти двух лет он провел в путешествиях и скитаниях по дебрям Южной Америки и Центральной Африки, за что в 1902 году был удостоен рыцарского звания. Рядом с ним, также в каюте первого класса, размещалась чета Ирвингов. Лоуренс Ирвинг - сын выдающегося английского актера Генри Ирвинга - был актером не менее талантливым, чем его отец. Поставленная им в Канаде мелодрама "Тайфун" имела грандиозный успех. Актер должен был возвращаться домой на лайнере "Теутоник", но предпочел более комфортабельное судно и поменял билеты. За ним последовала вся его труппа.
На борту лайнера находилась и Этель Патон - "королева" аристократов канадского города Шербрук, красавица, жена одного из богатейших мануфактурщиков в Канаде.
Среди прочих знаменитостей были известный английский журналист Леонард Палмер - редактор журнала "Лондон фэйненшиал ньюз", профессор Каннингам - директор сельскохозяйственного колледжа в Манитобе, адвокат Госселин из Монреаля и Давид Рисе - канадский предводитель "Армии Спасения". Он возглавлял делегацию из 176 представителей этой организации от города Торонто на Международную конференцию членов "Армии Спасения" в Лондоне.
Менее известная и более скромная публика ехала в третьем классе на самых нижних палубах. Под ними в котельном отделении парохода трудился с лопатой обнаженный по пояс известный английский боксер - Тэд Фитчет. Обливаясь потом, он кидал в ненасытные пасти топок уголь и проклинал свою судьбу. Его звезда закатилась, когда Черный Аллен свел с ним бой на ничью в Монреале. Потом начались первые поражения, пошли нокауты... Профессиональный боксер пытался стать тренером, но для этого в Канаде ему не хватало популярности. Чтобы добраться до родного Брэдфорда в Англии, ему пришлось наняться кочегаром на рейс. Штивая уголь, Тэд Фитчет думал о победах на рингах Англии своего старшего брата Вильяма Фитчета - чемпиона страны, который уверенно шел к вершине спортивной славы Тэд дал себе слово вернуться осенью в Монреаль и доказать канадцам, что он тоже достоин титула чемпиона
Через переборку котельного отделения парохода у паровых машин суетился с масленкой фрэнк Тауэр - вторая знаменитость пароходного "чрева" - человек который чудом избежал два года назад гибели на "Титанике". Он был там смазчиком Когда вода огромным каскадом стала врываться в машинное отделение, Тауэра сбило с ног, закружило потоком и прижало к решетке ограждения трапа. Он собрал последние силы и вырвался из этого ада на палубу, а когда "Титаник" стал погружаться, прыгнул с палубы в ледяную воду и вплавь добрался до одной из шлюпок. Теперь он служил на "Эмпресс оф Айрленд", и его называли не иначе как "счастливчик Тауэр".
Судно продолжало идти по заливу Святого Лаврентия восемнадцатиузловым ходом. На его палубах слышалось мерное постукивание паровых машин, журчание воды за острым форштевнем и гудение огромных труб.
Около 2 часов ночи видимость ухудшилась. Внезапно со стороны побережья Квебека на залив опустился редкий белесый туман. Кендалл, приказав старшему штурману Эдварду Джонсу сбавить ход до 15 узлов и внимательно следить за горизонтом, спустился к себе в каюту.
Пароход приближался к мысу Нок-Пойнт, что расположен в 7 милях в сторону океана от мыса Фатер Буй с газовым фонарем, ограждавший отмель этого мыса, то исчезал, то снова появлялся в тумане. Обеспокоенный тем, что видимость резко ухудшается, Джонс послал матроса за капитаном.
Едва Кендалл вошел в штурманскую рубку, как с фок-мачты раздался звон колокола и с "вороньего гнезда" послышался крик впередсмотрящего матроса первого класса Джона Кэррола: "Полтора румба справа по носу вижу топовые огни парохода!"
Капитан взял ночной бинокль - расстояние между судами составляло около б миль. Он приказал изменить курс судна на 26 градусов вправо с таким расчетом, чтобы встречное судно было у него в 3-4 румбах слева по носу.
Когда расстояние между двумя судами сократилось примерно до 2 миль, с правого берега залива стала наползать уже более густая пелена тумана. Было видно, что она ляжет на воду как раз между идущими навстречу друг другу судами.
Кендалл передал машине "Полный задний ход" и дал три коротких гудка. В ответ из тумана послышался один длинный гудок (позже, на суде, Кендалл сказал, что их было два). Его подал норвежский пароход "Сторстад", который шел навстречу, в Монреаль Это грузовое судно валовой вместимостью 6028 регистровых тонн было зафрахтовано канадской фирмой "Доминион коал компани" и с грузом в 11 тысяч тонн угля сейчас подходило к мысу Фатер, чтобы взять лоцмана для следования вверх по реке. Вахту нес старший помощник капитана Альфред Тофтенес. Сам капитан, Томас Андерсон, в эту минуту находился у себя в каюте с женой. Старпом имел указание вызвать капитана немедленно на мостик в случае ухудшения видимости. Но Тофтенес выполнил это указание слишком поздно. Нагнувшись над переговорной трубкой, он крикнул в капитанскую каюту: "Господин капитан! Видимость резко снижается Огни мыса Фатер скрываются в тумане". Он даже не побеспокоился сообщить капитану, что за пеленой тумана идет встречное судно, с которым нужно разойтись!
Капитан Андерсон прибежал на мостик. В тумане, уже совсем близко, он увидел, кроме топовых, зеленый отличительный огонь правого борта большого лайнера.
В это время на "Эмпресс оф Айрленд" капитан Кендалл приказал застопорить работавшие на задний ход машины и дал один длинный гудок, показывая этим, что руль его судна положен на правый борт Прошло всего две минуты, и Кендалла охватил ужас с правого борта из тумана на него надвигались красный и зеленый огни, парохода. Расстояние между судами не превышало 100 метров. Капитан Кендалл положил рутль на левый борт и дал машине полный ход вперед Но уйти с дороги неизвестного парохода Кендаллу не удалось..
Прямой форштевень "Сторстада" ударил под углом 35 градусов в правый борт лайнера, войдя в корпус почти на 5 метров Удар пришелся в 4 метрах позади водонепроницаемой переборки, разделявшей котельное отделение парохода на два отсека В момент удара появился сноп искр и был слышен сильный металлический скрежет. Инерция "Сторстада" была значительна, и его носовая оконечность с усиленным набором шпангоутов для плавания во льдах произвела очень большие разрушения в борту канадского лайнера. Правый становой якорь норвежца при этом сыграл роль консервного ножа. Он как бы вскрыл и разрезал на протяжении нескольких метров обшивку лайнера. Подводная часть форштевня "Сторстада" вошла внутрь продольной угольной ямы парохода, а верхняя его часть над водой произвела страшные разрушения жилых помещений второго класса. Несколько человек на борту лайнера в этот момент было просто раздавлено..
Как только суда столкнулись, капитан Кендалл выбежал на крыло ходового мостика, схватил рупор и закричал в сторону "Сторстада": "Не отходите назад! Дайте полный пар на передний ход! Работайте ходом вперед". Он отлично представлял себе величину пробоины и знал, что, если норвежец выдернет из нее нос, вода быстро затопит пароход. С ходового мостика "Сторстада" капитан Андерсон, сложив рупором ладони, кричал: "Моя машина работает на задний ход! Ничего не могу сделать!"
Через одну-две минуты нос норвежского парохода со скрежетом выдернулся из пробоины, и суда расцепились: "Сторстад" отошел назад, а "Эмпресс оф Айрленд", подхваченная течением реки, была отнесена от места столкновения на полмили.
Площадь пробоины в борту лайнера составляла более 30 квадратных метров. Каждую секунду внутрь парохода вливалось около 300 тонн воды. Из открытых дверей угольной ямы она хлестала в оба котельных отделения. Система автоматического закрывания дверей водонепроницаемых переборок не сработала. Механики успели закрыть лишь одну дверь, и вода получила свободный доступ в корпус судна. В котельном отделении она скапливалась под котлами и через открытые двери сильным потоком устремлялась в машинное отделение, затопив все коридоры и проходы нижней палубы. Приняв тысячи тонн воды в помещения, расположенные со стороны пробитого борта, пароход стал быстро крениться.
О том, что происходило в эти минуты в гигантском чреве парохода, можно судить по рассказам очевидцев катастрофы.
Канадец Джон Боулер, пассажир третьего класса: "За несколько секунд до столкновения я случайно открыл иллюминатор каюты и застыл от ужаса - из тумана на борт надвигался черный нос какого-то парохода. Он вошел в борт где-то рядом с моей каютой. Я быстро оделся и выбежал из каюты в коридор, где едва не был сбит с ног толпой бежавших людей. Если бы я не обладал достаточной физической силой, я бы никогда оттуда не выбрался".
А вот как описывает свое впечатление профессор Каннингам: "Я лежал в каюте и дремал. Удар мне показался не очень сильным. Потом что-то затрещало. Переборка под моей ладонью, когда я до нее дотронулся, вылезая из койки, казалось, гнулась. Она издавала скрипящий звук. Я выскочил из каюты. Пока я добирался до трапа, палуба буквально уходила из-под ног. Я слышал оглушительный рев вливавшейся где-то воды".
Показания очевидцев свидетельствуют, что капитан Кендалл проявил во время катастрофы выдержку и сделал все от него зависящее, чтобы спасти людей. Пассажир Томас Смарт в своих воспоминаниях сообщает, что он проснулся от шума и криков, оделся и выбежал на шлюпочную палубу. Там он слышал, как Кендалл, перегнувшись через поручни, кричал команде: "Эй, на палубе! Не теряйте голову! Спокойнее!" Немного позже, как сообщает Смарт, капитан приказал своим офицерам: "Нельзя терять ни минуты! Действуйте быстро! Пусть стюарды пробегут по коридорам и разбудят пассажиров. Если двери кают заперты, взламывайте. Выводите пассажиров наверх. Помните, что женщин с детьми - в первую очередь!"
Капитан Кендалл хорошо знал лоцию залива Святого Лаврентия и решил посадить тонущее судно на мель у ближайшего мыса Нок-Пойнт. С мостика он позвонил в машинное отделение старшему механику Вильяму Сэмпсону: "Ради Бога! Выжми из нее все, что можешь! Попробуем выброситься на мель". Сэмпсон ответил, что вода заливает машинное отделение и паропровод правого двигателя перебит при столкновении. После этого Кендалл отдал команду: "Приготовиться покинуть судно" и сказал старшему помощнику: "Проследите за тем, чтобы радисты дали SOS на мыс Фатер". Потом он сам побежал на правый борт шлюпочной палубы и начал отдавать винтовые стопоры шлюпбалок, чтобы можно было быстрее освободить закрепленные на кильблоках шлюпки. Капитан успел отдать стопоры у шлюпок № 1, 3, 5, 7, 9 и 11.
Из воспоминаний Джеймса Гранта - врача-хирурга лайнера: "Катастрофа была настолько внезапной, что десятки пассажиров так и остались на своих койках, а другие оказались пленниками в своих каютах, словно мыши в западне, - пассажиры провели на судне всего один день и еще не успели ознакомиться с расположением его помещений. В панике многие не смогли даже найти выход из коридоров на верхние палубы. Это в основном и явилось причиной того, что число жертв катастрофы оказалось столь ужасным".
Судовой врач дал точное объяснение такого большого числа жертв. Позже было подсчитано, что из 717 пассажиров нижних палуб около 600 человек так и не смогли выбраться из лабиринта бесчисленных проходов, коридоров, тупиков и трапов наверх: лайнер, заливаемый водой, начал тонуть и опрокидываться на борт. Одни погибли, даже не успев проснуться, другие стали жертвой своей медлительности: долго одевались или складывали в чемоданы свои вещи; третьи оказались сбитыми с ног и раздавленными бежавшей толпой сразу же по выходе из кают. Многие пассажиры не смогли открыть изнутри двери своих кают, потому что дверные стойки перекосились из-за крена судна, и им пришлось спасаться, вылезая в иллюминаторы.
Врач Джеймс Грант проснулся, вывалившись из койки (он спал в своем кабинете) на ковер каюты. "В это время погас свет. До меня доносились ужасные крики людей и шум хлеставшей где-то воды. Кое-как мне удалось выбраться из своего кабинета в коридор. Но дальше идти я не мог, потому что палуба теперь стала почти отвесна. Ползти тоже не удалось, и я с трудом дотянулся до открытого иллюминатора. Высунув наружу голову, я, к изумлению своему, видел, что на борту парохода стояла толпа людей, как будто бы под их ногами был не борт, а палуба. Из иллюминатора меня вытащил один англичанин. Его фамилия была Дарлинг.
Начальник судовой радиостанции Рональд Фергусон за пять минут до столкновения ушел из радиорубки в свою каюту. Почувствовав удар в борт и сотрясение палубы под ногами, Фергусон выглянул в иллюминатор и увидел вблизи борт парохода. Он быстро вернулся в рубку, где сидел его помощник - второй радист Эдвард Балфорд. Передатчик был включен, и Фергусон несколько раз подряд отстучал ключом сигнал вызова всех станций CQ, потом MPL - позывные "Эмпресс оф Айрленд" и текст: "В нас кто-то врезался, готовьтесь принять S0S". Он передавал медленно, так как знал, что в это время суток на береговых радиостанциях дежурили молодые неопытные радисты: им всегда доставались ночные вахты. Передавая сигнал CQ, Фергусон как бы расчищал эфир для SOS, который уже примут поднятые на ноги
старшие радисты. В это время в радиорубку вбежал старший помощник и крикнул: "Срочно SOS на мыс Фатер!" Через восемь минут после первой посылки в эфир сигнала CQ на связь с Фергусоном вышел девятнадцатилетний дежурный радист станции на мысе Фатер Кроуфорд Лесли. Приняв с судна текст: "Страшный крен. Держите со мной связь", Лесли разбудил своего начальника Билля Уайтсайда. Тот запросил Фергусона: "0'кей, старина, где вы?" В ответ последовало: "Двадцать миль позади Римуски". Уайтсайд продолжал: "0'кей, высылаю "Юреку" с мыса Фатер и "Леди Эвелин" из Римуски вам на помощь. Сколько миль, вы говорите?" И только Фергусон хотел повторить "двадцать", как напряжение в сети упало и на лайнере погас свет. Вода уже затопила помещение динамо-машины. Радиостанция действовала всего 8 минут...
Уайтсайд по телефону связался с причалом, где стоял пароход "Юрека". Он под парами ждал лоцмана, которого должен был доставить на подходивший с моря "Сторстад". Услышав ошеломляющую новость, капитан "Юреки" Беланджер снялся со швартовов. До места столкновения было всего 2 мили.
Второй пароход - "Леди Эвелин", доставив с "Эмпресс оф Айрленд" почту, стоял у пирса в Римуски. Его капитан Полиот, услышав по телефону о случившемся, тут же приказал рубить швартовы и вышел на помощь.
Радиостанция мыса Фатер тем временем продолжала ретранслировать в эфир сигнал бедствия с расчетом, что он будет принят другими судами, находящимися поблизости. Но эти сигналы некому было принять: радиостанции на судах были еще редкостью.
Не имел радио и "Сторстад". А что же в это время происходило с ним?
Когда столкнувшиеся пароходы расцепились, норвежец, имея задний ход, скрылся в тумане. С погибающего судна слышали его хриплый гудок где-то рядом, в одной миле. На мостик парохода поднялась жена капитана Андерсона. Она принесла из каюты меховую шубу и накинула ее на плечи супругу.
- Кажется, мы тонем? - плача, спросила она мужа.
- Возможно, - спокойно ответил капитан. - Но только успокойся и не плачь.
Через несколько минут офицеры доложили капитану, что носовая часть парохода повреждена, но не очень сильно, что форпик заполняется водой, но таранная переборка держит воду.
С мостика "Сторстада" слышали многоголосые крики и призывы о помощи, доносившиеся из тумана.
"Сначала я не могла понять, что это значило, - рассказывала жена капитана позже, - это походило на один протяжный стон". Андерсон приказал подвахте палубной команды спустить на воду все четыре шлюпки и идти на помощь утопающим.
На борту "Эмпресс оф Айрленд" имелось 36 спасательных шлюпок, рассчитанных на 1 860 человек. На верхней палубе находилось также около десятка деревянных спасательных плотов. Они столь надежно были прикреплены к палубе, что все попытки отдать их ржавые талрепы остались тщетны. Спуск на воду шлюпок был возможен только в течение первых десяти минут, потому что быстро увеличивающийся крен уже исключал возможность сделать это без риска покалечить людей. Всего удачно было спущено 6 шлюпок, у которых капитан своевременно освободил стопоры. Спуск первой шлюпки окончился трагично: она сорвалась со шлюпбалки вниз, и все, кто в нее сел, оглушенные ударом, оказались в воде.
Из-за сильного крена все шлюпки левого борта сошли со своих кильблоков и завалились на палубу, грозя каждую минуту сорваться на противоположный борт. Так оно и случилось со шлюпкой № б - она сорвалась и по наклонной палубе скатилась на правый борт в стоявшую у поручней толпу: пятнадцать человек, в том числе штурман Стид, были раздавлены.
Пассажиры спасались по-разному. Одни сохранили жизнь ценой невероятных усилий и мучений от долгого пребывания в ледяной воде, другие попали в шлюпку, даже не замочив ног. Так, например, было с "королевой" Шербрука Этель Патон. В ее каюту постучал стюард:
- Мадам, если вы хотите спасти вашу жизнь, пожалуйста, наденьте спасательный нагрудник и выходите на шлюпочную палубу.
- Успею ли я спасти что-либо из своих вещей? - спросила Патон.
- Нет, мадам! - последовал ответ. - Нет, если хотите спасти свою жизнь.
Она зевнула и подала стюарду спасательный нагрудник, словно это было манто. Потом она надела на пальцы свои бриллиантовые кольца, взяла шубу и сумочку, где лежали маникюрные принадлежности и лорнет. Выйдя на палубу, Патон увидела, что поручни уже ушли в воду, и прямо с палубы тонущего лайнера она вошла в шлюпку. Она улыбнулась офицеру, который подал ей из шлюпки руку...
Аристократку Шербрука доставили на бот "Сторстада". На другой день из Римуски она дала телеграмму своему брату - управляющему железной дорогой. Тот не замедлил прислать за ней специальный поезд...
Судьба драматического актера Ирвинга оказалась достойной его амплуа. Сразу же после столкновения он выбежал из каюты, чтобы узнать, что случилось. В коридоре встретил своего знакомого - Эббота, владельца галантерейной лавки в Торонто.
- Что, корабль тонет? - спросил актер.
- Похоже на то, - ответил Эббот.
Канадец из Торонто описал последние минуты жизни Лоуренса Ирвинга: "Он вел себя, как будто бы играл на сцене свою обычную трагедийную роль. И эту игру наблюдал только один зритель (Эббот имеет в виду себя. - Л. С.). "Милая, спеши! Нельзя терять ни минуты времени!" - сказал Ирвинг своей жене, когда мы вошли с ним в его каюту. Госпожа Ирвинг заплакала, а он полез на шкаф за спасательным нагрудником. В эту секунду пароход сильно и резко повалился на борт, и Ирвинга отбросило к двери каюты. Он сильно ударился лицом об острый край дверного косяка - из рассеченной скулы хлынула кровь. С госпожой Ирвинг случилась истерика. "Не волнуйся, дорогая", - сказал актер, снимая ее руки со своих плеч и надевая на нее нагрудник. Потом он взял ее на руки и понес по трапу на верхнюю палубу. Я спросил, нужна ли ему моя помощь. Ирвинг улыбнулся и ответил: "Позаботься сначала о себе, старина!" - "Да сохранит вас обоих Бог!" - сказал я и прыгнул за борт. В воде я уцепился за плавающую скамейку. На накренившейся и уходившей под воду палубе я видел две обнявшиеся фигуры. Лоуренс Ирвинг целовал свою жену".
Позже тело актера было найдено в воде. В правой его руке мертвой хваткой был зажат цветной лоскут - кусок ночного халата жены.
"Эмпресс оф Айрленд" продержалась на плаву 17 минут. Шесть ее шлюпок и четыре со "Сторстада" могли принять лишь небольшую часть находившихся на лайнере людей.
Вот что происходило на его борту в последние минуты катастрофы. Судно продолжало валиться на правый борт. Те, кто сумел выбраться наверх, теперь поднимались все выше и выше по кренившейся палубе, потом перелезали через поручни и переходили на оголившийся левый борт. Многие, не сумев удержаться на нем, съезжали в воду, в давке проваливались в открытые иллюминаторы кают.
Старший стюард лайнера Август Гаад, который плавал на нем бессменно с момента "крестин", с трудом пробрался по накренившейся палубе на мостик. Там стоял, держа рупор в руке, капитан Кендалл.
- Да, кажется, приближается конец, сэр, - сказал старший стюард.
- Именно, и ужасный к тому же! - ответил капитан. Август Гаад знал, что имел в виду капитан: каждую минуту мог произойти взрыв котлов.
Это случилось, когда две огромных трубы "Эмпресс оф Айрленд" легли плашмя на воду. Взрыв котлов в секунды окончил агонию тех, кто боролся за жизнь в холодной воде или остался запертым в заливаемых водой машинном и котельных отделениях парохода. Более десяти машинистов и кочегаров были обварены перегретым паром. Эта участь постигла и Тэда Фитчета, бывшего чемпиона Квебека по боксу. Вырвавшись на свободу, пар, находившийся под очень высоким давлением, выбросил на поверхность воды из нутра парохода массу обломков железа и дерева. При этом искавшие спасения в воде люди, несмотря на холодную воду, или были обожжены паром, или получили ранения от разлетевшихся обломков. От взрыва котлов лежавший на боку лайнер содрогнулся, словно в предсмертной судороге. Поднялась высокая волна, она перевернула две перегруженные шлюпки и захлестнула барахтавшихся в воде людей.
Пассажир Джон Блэк из Оттавы, оказавшийся в воде, позже вспоминал: "Ко мне приближалась переполненная людьми шлюпка. Она, идя вдоль борта погружавшегося лайнера, была от меня в нескольких ярдах. Вдруг сверху на нее упала сорвавшаяся с палубы огромная железная рубка. От страха я закрыл глаза и стал молиться. Когда я снова посмотрел, то вместо шлюпки и полусотни человек, сидевших в ней, я увидел в воде несколько деревянных обломков". Эта рубка рухнула из-за взрыва котлов.
Многих из тех, кто еще мог держаться на борту лайнера, взрывом сбросило в воду. Среди них оказался и капитан Кендалл. И то, что он не последним оставил свое судно, не было его виной. В воде, ухватившись за деревянную решетку люка, он смотрел на свой тонущий корабль. В эту минуту ему предстало лицо Криппена и почудился его голос: "Ты выдал меня, капитан, и ты тяжело пострадаешь за это вот на этом самом месте. Будь проклят!"
Позже Кендалла и радиста Фергусона подобрала шлюпка с "Леди Эвелин". Когда эта шлюпка подошла к берегу, чтобы высадить спасенных, капитан Кендалл, приняв над нею командование, пошел по поиски плававших в воде людей. Через час он высадил на площадку трапа "Сторстада" около пятидесяти спасенных и еще раз отправился искать тех, в ком еще, может быть, теплилась жизнь. Температура в заливе не превышала 5 градусов по Цельсию, и поэтому люди, не выдерживая холода, быстро погибали.
В своем отчете после катастрофы Кендалл писал: "Большинство из плававших в нагрудниках, к кому я подходил на шлюпке, были уже мертвы. Я сам проверял их, чтобы точно определить, теплится ли в них жизнь".
Там, где ушел под воду и исчез в глубинах залива среди плававших обломков лайнер, осталось несколько сот человек. Течение мощной реки относило их в сторону моря.
"Когда корабль тонул, мне казалось, что это тонет селение, внезапно залитое водой, все жители которого вдруг поплыли... Жутко было смотреть на эти лица, то исчезающие, то снова появляющиеся над водой", - писал очевидец катастрофы англичанин Грин.
Те, у кого не было спасательного нагрудника, попав в воду, старались ухватиться за какой-нибудь плавающий предмет - деревянную скамейку, весло, ящик, шезлонг, доску. Молодому стюарду Биллю Хью пришлось почти час провести в холодной воде без спасательного нагрудника. Наконец он увидел, что к нему подошла шлюпка, и ухватился за ее планширь. Но один из сидевших в шлюпке пассажиров, схватив стюарда за подбородок, с силой оттолкнул его. Сидевший на руле шлюпки матрос поднялся с места и сказал: "Я здесь командир! В шлюпке есть место. Убийца! Ты не стоишь того, чтобы жить!" Ударом кулака в челюсть он вышвырнул пассажира в воду и протянул утопавшему весло. Оцепеневшего, едва живого стюарда втащили в шлюпку, и она двинулась в сторону "Сторстада".
После катастрофы семилетняя девочка Грейс Ханнаган - дочь музыканта - рассказывала журналистам: "Я только сначала испугалась, когда увидела, что все кругом испугались. Потом я стала погружаться глубоко-глубоко. Я держалась руками за черную веревку. Потом я снова была над водой и долго смотрела вокруг и увидела перед собой свет. Потом я посмотрела еще раз и увидела маму и папу. Они плавали в воде. (Она рассказывала это в вагоне поезда.) Сейчас их нет в поезде. Они едут на другом. Я опять стала погружаться и проглотила много соленой невкусной воды. Потом я опять была над водой и опять увидела свет, очень близко. Дядя протянул мне доску и крикнул, чтобы я держалась за нее. Я отпустила веревку и ухватилась за доску. Мои руки были черные, черные, как деготь. Дядя помог мне залезть в его лодку".
Девочка посмотрела на сидевших рядом пассажиров и спросила: "Как вы думаете, я приеду домой раньше мамы и папы?" Девочке не сказали, что ее родители погибли...
Спешившие на помощь "Юрека" и "Леди Эвелин" прибыли слишком поздно. Когда они подошли к указанному месту, из воды торчали только мачты и верхушки труб "Эмпресс оф Айрленд". В лунном свете хорошо была видна растянутая течением реки масса обломков, среди которых с трудом можно было различить головы людей. Но очень немногие оставались в живых, даже те, кому достался нагрудник. "Леди Эвелин" подошла всего через пятнадцать минут (после того как лайнер погрузился на дно залива), но и спасла всего 7 человек, в том числе капитана Кендалла и Фергусона. Шлюпки правительственного парохода выловили из воды 136 трупов.
К 3 часам ночи "Юрека" доставила на мыс Фатер 32 спасенных человека. Шлюпки "Сторстада" спасли 338 человек и доставили их на борт. Среди них оказался и врач Джеймс Грант. Состояние многих спасенных, доставленных на норвежское судно, было крайне тяжелым. Им пришлось делать искусственное дыхание, вправлять кости и обрабатывать раны. Врач столкнулся и с шоком, и с приступом сумасшествия, и с инфарктом, и с переломом позвоночника. Несколько человек умерло уже на борту "Сторстада".
Катастрофа "Эмпресс оф Айрленд" унесла больше тысячи человеческих жизней. Было подсчитано, что из 1 477 человек, которые находились в момент столкновения на борту лайнера, было убито при ударе, обварено паром, утонуло и умерло 1 012 человек, из них 840 пассажиров и 172 члена экипажа. Из числа экипажа, кроме капитана, его первого помощника и двух радистов, погибли все офицеры корабля. Спаслось 465 человек: 36 из 87 пассажиров первого класса, 48 из 253 пассажиров второго класса, 133 из 717 пассажиров третьего класса. Из 138 находившихся на борту детей было спасено 4, из 310 женщин - 41, из 609 пассажиров-мужчин - 172 и из 420 членов экипажа - 248 человек. Таковы официальные цифры, выявленные расследованием, которое провело правигельство Великобритании. Другие, неофициальные, источники приводят цифры 1 023 и 1 027 - как число жертв этой катастрофы.
Через два дня после катастрофы, под звон церковных колоколов, в Квебек прибыли родственники погибших встречать "Леди Эвелин" под охраной крейсера "Эссекс", который шел по реке под приспущенным флагом. На пароходе находилось 188 гробов с неопознанными трупами. Это были даже не гробы, а простые ящики, которые жители поселка Римуски сколотили из сосновых досок. На ящиках они написали: "Один мужчина", "Одна женщина", "Один ребенок" или "Мать наверху, ребенок внизу". Ящики-гробы сложили под затянутым черным крепом навесом у пирса № 27. Здесь проходила печальная процедура опознания трупов.
Почему произошла катастрофа? Почему столкнулись пароходы? Кто был виновен в этом?
Просматривая канадские и английские газеты и журналы того времени, не перестаешь удивляться обилию противоречивых сведений, которые сообщили журналистам очевидцы катастрофы. Факты многочисленных публикаций, посвященных столкновению судов и гибели канадского лайнера, окутаны словесным туманом, который кажется более густым, чем тот, который опустился на залив Святого Лаврентия в ночь 29 мая 1914 года Пресса выдвигала множество необоснованных предположений о причинах трагедии. Подавляющее большинство из них было не чем иным, как плодом больного воображения "экспертов" и лиц, вообще незнакомых с морским делом Прежде всего по вине канадских репортеров в печати появились сообщения о том, что в борту "Эмпресс оф Айрленд" норвежский пароход сделал пробоину длиной 350 футов (около 115 метров), из-за чего лайнер почти мгновенно пошел ко дну. Эту ошибку можно объяснить тем, что журналисты в спешке перепутали эту цифру с величиной площади полученной пробоины - 350 квадратных футов Газеты Квебека сообщили, что, когда расстояние между пароходами составляло 2 мили и на залив опустился туман, каждый из капитанов остановил свое судно В то же время "Монреаль газетт" писала: "Если показания обоих капитанов правильны, то оба судна находились на расстоянии 2 миль, не имея хода. Почему же они с такой силой столкнулись?"
Вполне естественно, что канадская пресса стала на сторону капитана Кендалла, сваливая всю вину за столкновение на норвежца Андерсона Сразу же по приходе в Квебек на "Сторстад" именем британской короны был наложен арест Газеты подробно описывали эту процедуру, рассказывая своим читателям, как на борт "парохода-убийцы" поднялся маршал полиции и на деревянную дверь рулевой рубки прибил лист бумаги с приказом об аресте судна Сообщалось, что под рукой у маршала не оказалось молотка и он попросил жену капитана Андерсона снять башмак, каблуком которого и забил гвоздь. Канадская публика готова была растерзать команду "Сторстада", и поэтому капитан Андерсон вынужден был просить у полиции Квебека обеспечения безопасности.
Вообще пресса уделяла внимание мелочам, которые не имели непосредственного отношения к делу Особая статья в газетах посвящалась судовой кошке Эмме, которая не один десяток раз пересекла на "Эмпресс оф Айрленд" Атлантику, но 28 мая, ровно за пять минут до отхода лайнера, спустилась по трапу и осталась сидеть на причале, оставив пятерых котят на лайнере. Ну и, конечно, канадская пресса не могла забыть дела об аресте Криппена и о его "пророчестве".
Английский еженедельник "Иллюстрейтед Лондон ньюз", посвятивший столкновению на Святом Лаврентии специальный выпуск, обратился к известному писателю-маринисту Джозефу Конраду с просьбой объяснить и прокомментировать эту катастрофу. Но певец моря и большой знаток кораблей, капитан дальнего плавания Конрад не смог дать читателям точного ответа на вопрос, почему столкнулись пароходы, - настолько запутанным оказалось это дело В своей статье "Урок столкновения", посвященной катастрофе, Конрад писал "Мне думается, что оскорбленные боги моря никогда не дремлют, и до тех пор, пока человек будет плавать по морям, они будут брать свои жертвы".
Спустя несколько недель после трагического происшествия в Канаду приехал Артур Конан Дойл прочитать курс лекций по литературе Когда монреальские журналисты спросили "Кто виновен в столкновении?" - писатель, создавший образ знаменитого разгадывателя тайн Шерлока Холмса, ответил "Я не знаю". Не знал ответа на этот вопрос и судья лорд Мерсей, под чьим председательством проходило разбирательство по делу о гибели "Титаника".
Сразу же после того как лайнер затонул, капитан Кендалл, закончив спасательную операцию на шлюпке, поднялся на борт "Сторстада", где состоялся такой разговор
- Вы капитан этого судна? - спросил Кендалл.
- Да, - ответил Андерсон.
- Вы потопили мои корабль! Вы шли полным ходом в тумане! - продолжал канадец.
- Я не шел полным ходом, - отрезал Андерсон - Это вы шли полным ходом!
- Нет, не шел! - вскричал капитан "Эмпресс оф Айрленд" - Если бы я шел, вы бы меня никогда не ударили.
Кендалл ушел с мостика в штурманскую рубку, и с ним случился нервный припадок.
На суде, прежде чем оба капитана дали свои показания, были подвергнуты допросу 59 свидетелей Их показания заняли 612 страниц протокола. Капитан Кендалл сообщил суду, что, когда расстояние между пароходами составляло 6 миль, он изменил курс судна на 26 градусов вправо, рассчитывая разойтись со встречным судном левым бортом Старший помощник "Сторстада" Тофтенес подтвердил это, сказав, что видел, как топовые огни "Эмпресс оф Айрленд" вошли в створ. Однако он заметил, что расстояние между судами составляло не 6, а 2 мили и что после этого в тумане суда потеряли друг друга из вида.
На все вопросы суда капитаны давали обстоятельные ответы.
Андерсон "До того как на воду лег туман, "Эмпресс оф Айрленд" была видна за две мили с левой скулы "Сторстада". Мы видели ее правый зеленый огонь".
Кендалл - "Когда опустился туман, я дал машине полный задний ход и соответствующие гудки и остановил судно Я посмотрел вниз на воду и убедился, что судно не имело хода".
Андерсон "Эмпресс оф Айрленд" была видна сквозь туман на близком расстоянии с левой скулы "Сторстада". Был виден ее зеленый огонь, она имела значительный передний ход".
Кендалл - "В момент столкновения мое судно не имело хода".
Но при разборке катастрофы ни одна из сторон не могла подтвердить своих действий записями в вахтенных журналах, поскольку эти записи не велись и не были сделаны позже. Ни одна из сторон не могла доказать, что ее судно сделало поворот в ту или иную сторону и подало при этом столько-то гудков. И только через несколько заседаний судебной комиссии в процессе накалившихся дебатов и взаимных обвинений выяснилось следующее.
После того как упал туман, Тофтенес приказал третьему штурману "Сторстада" Джекобу Саксе "положить руль немного влево" и дал машине сигнал "Стоп". Норвежец объяснил свои действия тем, что старался уйти от встречного судна, которое, как ему показалось, будет расходиться левым бортом. Потом, опасаясь, что "Сторстад" потеряет управляемость и течение развернет его лагом, Тофтенес дал "Малый вперед", так как судно не слушалось руля. (Причем он и третий штурман присягнули перед судом, что пароход не слушался руля.) В итоге Саксе признался, что он взял у рулевого штурвал и положил руль лево на борт. Однако третий штурман категорически отрицал, что именно это привело к столкновению. Он добавил, что только после этого капитан Андерсон появился на мостике и увидел перед носом судна ярко освещенный иллюминаторами борт "Эмпресс оф Айрленд". Андерсон обвинял Кендалла в том, что тот остановил лайнер перед носом его парохода и изменил курс на зюйд в сторону берега, в то время как с норда было больше места для расхождения.
Как свидетелю катастрофы слово дали госпоже Андерсон - жене капитана "Сторстада". Она заявила, что когда вскоре после столкновения капитан Кендалл поднялся к ним на борт, он был пьян. На это заявление последовало официальное опровержение капитана Уэлша - капитана-наставника фирмы, которой принадлежала "Эмпресс оф Айрленд": "Капитан Кендалл никогда не употреблял и не употребляет никаких спиртных напитков".
Не помогло норвежцам и заявление, сделанное вторым штурманом "Сторстада" Эйнером Реннертцем, что жена капитана Андерсона отдала доставленным на борт спасенным всю свою одежду и изрезала все судовые скатерти и шторы, чтобы хоть как-то одеть замерзших людей. Суд отметил, что это был с ее стороны благородный поступок, не имеющий отношения к столкновению.
Председатель суда лорд Мерсей объявил, что старший помощник капитана "Сторстада" Тофтенес повинен в том, что при ухудшении видимости не вызвал на мостик капитана и что без всяких видимых на то оснований изменил в тумане курс судна. В то же время лорд Мерсей заметил в своей речи: "Было бы более благоразумным со стороны капитана Кендалла уступить дорогу "Сторстаду".
На суде капитан Андерсон отрицал, что по его вине пробоина в борту "Эмпресс оф Айрленд" оказалась открытой для доступа воды. Норвежец также заявил, что, когда суда столкнулись, он дал машине передний ход с целью удержать нос своего парохода в пробоине, но судно Кендалла, имея передний ход, развернуло "Сторстад" таким образом, что его нос выдернулся из пробоины и форштевень даже загнулся в левую сторону.
Поведение всего экипажа лайнера во время его гибели, ставшее известным суду после опроса свидетелей, вызвало общее одобрение. Вот как об этом высказался один из многих свидетелей, пассажир первого класса англичанин Смарт: "Дисциплина на судне после столкновения была великолепной. Я никогда до этого не слышал, чтобы люди обращались друг к другу с такой нежностью, как во время этого бедствия".
Хотя заместитель министра юстиции Канады Ньюкомб официально заявил на суде, что "причина катастрофы - избыток предосторожности со стороны капитана Кендалла", виновным был признан старший помощник капитана "Сторстада" Тофтенес. Его лишили судоводительских прав на два года.
Что же касается самого "Сторстада", то канадцы его просто конфисковали. Но через несколько месяцев владельцы парохода - фирма "А/С Маритим" выкупила его за 175 тысяч канадских долларов и вновь назначила Андерсона и Тофтенеса на прежние должности.
Сразу же после катастрофы, буквально на следующий день, к погибшему лайнеру потянулись со всех концов Америки и Европы искатели затонувших сокровищ. Они нашли его лежавшим на глубине 19 саженей (40, 5 метра) в 4 милях от поселка Сен-Люс, в 5 милях к востоку от мыса Фатер. Однако попытки извлечь из корпуса затонувшего лайнера серебряные слитки и ценности, принадлежавшие пассажирам, ни к чему не привели. Более того, эти попытки стоили жизни нескольким водолазам, которые заблудились и порвали свои воздушные шланги в подводных лабиринтах лайнера.
Серьезная попытка поднять ценности была сделана через 50 лет после катастрофы. Летом 1964 года трое канадских аквалангистов-любителей - геолог Поль Форние, торговец Фернард Бергерон и руководитель группы, служащий из Оттавы, Анрэ Менард, - заключили договор с краеведческим музеем города Римуски и организовали на затонувший лайнер подводную экспедицию.
Они подняли судовой колокол, несколько навигационных инструментов и бронзовую табличку с надписью "Только для пассажиров первого класса".
Сейчас в заливе Святого Лаврентия то место, где на дне его лежит "Эмпресс оф Айрленд", обозначено красным светящимся буем. У шоссе, между поселками мыса Фатер и Римуски, близ местечка Метис-Бич, есть кладбище, где похоронены жертвы катастрофы, а в городе Торонто, на кладбище в Мон-Плезенте, воздвигнут памятник - гранитный обелиск, увенчанный крестом и короной. С 1914 года каждую "черную пятницу" сюда приходят представители "Армии Спасения" почтить память погибших.