«Самый безопасный лайнер»

Тому, кто входил в здание судоходной фирмы «Уорд Лайн» в Нью-Йорке на Пятой авеню и покупал билет на лайнер, кассир с улыбкой вручал небольшую брошюру. Она начиналась словами: «Наши лайнеры «Морро Касл» и «Ориентэ» оборудованы самыми совершенными средствами, обеспечивающими Вашу личную безопасность во время морского путешествия. Это самые современные передающие и принимающие радиостанции, радиопеленгаторы, автоматические датчики сигналов тревоги, системы определения очагов пожара, новейшие химические средства автоматического тушения огня, гирокомпасы Сперри, авторулевые и многие другие приборы, которые Вы сможете увидеть своими глазами. Оба лайнера построены по последнему слову американской техники и являются самыми безопасными кораблями в мире».

Лайнер «Морро Касл»

И действительно, это судно являлось последним достижением американской науки и техники. Достаточно сказать, что его турбоэлектрическая установка обеспечивала экономичный ход в 25 узлов. «Морро Касл» без особых усилий мог отобрать у немецких лайнеров «Бремен» и «Европа» приз — «Голубую ленту Атлантики». Но владельцы «Уорд Лайн» делали иного рода ставку на свое новое детище. Лайнер поставили на так называемую «пьяную линию» — Нью-Йорк-Гавана. В годы «сухого закона» это было более чем выгодно. Романтика знойной Кубы с ее чарующими ритмами румбы и лаконги, а главное — с почти бесплатным ромом и женщинами привлекала тысячи американцев, которым «сухой закон» оказался в тягость. Янки толпами рвались в «Ла Тропикану» — знаменитое кабаре под пальмами — и в три тысячи баров, которые насчитывала тогда Гавана.

Лайнером командовал опытнейший капитан фирмы «Уорд Лайн» — Роберт Уилмотт, верой и правдой прослуживший ее владельцам три десятка лет.

 

Странная смерть капитана Уилмотта

Вечер 7 сентября 1934 года. «Морро Касл» заканчивает 174-й рейс Гавана-Нью-Йорк. Через 5 часов его вахтенный штурман на траверзе плавучего маяка «Амброз» ляжет на новый курс и, пробившись сквозь пароходную толчею на Норт-Ривер, подаст швартовы на пирсе № 13 компании «Уорд Лайн». Таможенный досмотр, традиционное объявление по судовой трансляции — «Допейте или оставьте в ваших каютах ром», — и толпа осоловелых пассажиров снова окунется в чрево «Города желтого дьявола».

Никто не знает, о чем думал капитан Уилмотт, подставив свое загорелое лицо ветру, стоя на правом крыле ходового мостика. Может быть, он думал о жене и детях, которых через 5 часов увидит на пирсе. Сейчас Уилмотта ждали пассажиры. Они уже давно собрались в салоне, предвкушая начало «капитанского банкета» в честь окончания веселого плавания. Такова была традиция фирмы «Уорд Лайн».

Снизу на ходовой мостик доносились музыка, пение и смех обитателей люксов и первого класса, собравшихся в салоне палубы «А». Уилмотт знал, что ровно в 7 часов пассажирский помощник объявит начало праздника, над столиками взлетят разноцветные шары, змеями взовьются ленты серпантина.

Но Уилмотт не оказал чести пассажирам своим присутствием в салоне за капитанским столом.

— Вахтенный! Пусть на банкете объявят, что капитан себя неважно чувствует и приносит свои искренние извинения. Ужин подать в каюту. Позвоните мне, когда будем на траверзе «Скотланда», — это были последние слова Роберта Уилмотта. Через час судовой врач Де Витт Ван Зейл констатировал его смерть. Капитан был найден полураздетым в ванне. Его форменная тужурка валялась на ковре. Судороги свели его посиневшее лицо, голова беспомощно свисала на грудь.

— Капитан мертв. Явные признаки отравления каким-то сильным ядом, — сказал врач, захлопывая свой докторский чемодан.

Известие о смерти капитана разнеслось по кораблю. Смолкла музыка, исчезли смех и улыбки на лицах. Банкет отменили, и пассажиры, разговаривая вполголоса, стали расходиться по своим каютам.

Согласно существующим морским правилам, в должность капитана заступил старший помощник. Это был Уильям Уормс — опытный и бывалый моряк. Первое, что он сделал, — отдал последнюю дань уважения своему капитану-приказал вахтенному штурману приспустить кормовой флаг. Затем, дав радиограмму владельцам судна в Нью-Йорк, вступил в свои новые обязанности.

 

«Я всю жизнь тушил пожары»

Он всю жизнь тушил пожары. Для Джона Кемпфа это было профессией. Он работал пожарным в Нью-Йорке. За свои 63 года он сотни раз вступал в единоборство с огнем, когда в его родном городе горели кинотеатры, универсальные магазины, портовые склады, дома… После 45 лет честной службы, проведенной в ночных дежурствах, срочных выездах в дым и пламя, профсоюз пожарных Нью-Йорка наградил Кемпфа бесплатным билетом на «Морро Касл»…

В 2 часа 30 минут ночи Джон Кемпф проснулся от запаха гари. Мгновенно одевшись, Кемпф выскочил в коридор. Едкий черный дым резал глаза. Горела судовая библиотека. Металлический шкаф, где хранились письменные принадлежности и бумага, был охвачен каким-то странным голубым пламенем. Кемпф сорвал висевший на переборке углекислотный огнетушитель, отвернул клапан и направил струю пены в приоткрытую дверь шкафа.

Пламя ухнуло, изменило цвет, выхлестнуло из шкафа, опалив пожарному брови. Кемпф бросил огнетушитель и, прикрывая платком лицо, кинулся на поиски ближайшего гидранта. Пожарный раскатал шланг и открутил вентиль гидранта. Но на резиновую дорожку коридора вместо мощной струи упало несколько ржавых капель… Напора в магистрали не было. Выругавшись, старик принялся барабанить по дверям кают. Он будил сонных обитателей второго класса. Пробежав добрую сотню метров по коридору и едва не отбив кулак о двери кают, Кемпф бросился на нижнюю палубу, чтобы оттуда спуститься в машину и сказать механикам, что необходимо подключить пожарные помпы и дать давление в магистраль. С недоумением ветеран огневых баталий увидел, что коридор нижней палубы также объят пламенем. Это противоречило здравому смыслу, противоречило профессиональному опыту пожарных дел мастера Кемпфа. Огонь всегда распространяется снизу вверх, а здесь на корабле он почти мгновенно устремился вниз.

«Я всю жизнь тушил пожары, но такого еще не видел! Огонь идет вниз… дым необычный», — подумал пожарный и вспомнил свою одну из последних схваток с заклятым врагом на химическом заводе в Бруклине.

Прошли минуты. Царившая на «Морро Касл» ночная тишина уже нарушилась душераздирающими криками. Люди, задыхаясь от дыма, выскакивали в коридоры, натыкались друг на друга, падали и безумели от ужаса. Тем временем обитатели кают, куда дым еще не дошел, продолжали спать. А когда по всем палубам лайнера раздались сигналы пожарной тревоги, было уже поздно — коридоры охватило пламя. Выход из кают был отрезан огненной завесой. Для большинства пассажиров, которые не прожили на корабле и недели, помещения лайнера с множеством дверей, проходов и трапов были лабиринтом. Именно поэтому все, кто успел покинуть свои каюты, невольно оказались в салонах, окна и иллюминаторы которых выходили в носовую часть лайнера.

Огонь продолжал преследовать тех, кто оказался загнанным в салоны палуб «А», «В» и «С». Единственный шанс спастись-разбить окна и выпрыгнуть на палубу перед надстройкой корабля. И люди разбивали стульями толстые стекла квадратных иллюминаторов салонов, прыгали вниз на тиковую палубу. Ломая себе ноги и руки, они корчились от боли, стонали, ругались. Следующие падали на них. Но это, казалось, было лучше, чем сгореть заживо в бушующем пламени… Таким образом, почти все иллюминаторы были выбиты.

«Морро Касл» продолжал мчаться 20-узловым ходом. Коридоры обоих бортов лайнера походили на аэродинамическую трубу. Через 20 минут после начала пожара пламя гудело по всему кораблю, словно вырываясь из сопла паяльной лампы.

Джон Кемпф, так и не пробившись сквозь огонь к машинному отделению, отрешенно взирал на происходящее. Он понял, что судно обречено…

 

Катастрофа

К сожалению, этого не понимали ни на мостике, ни в машинном отделении. По непонятным причинам хваленая система определения очагов пожара и автоматическая система тушения огня не сработали. Хотя капитан Уормс был тотчас оповещен о пожаре, он не представлял, что может произойти нечто серьезное. Он думал о предстоящих трудностях швартовки в тесной гавани и вполне был уверен, что пожар будет ликвидирован.

Первые полчаса пожара Уормс находился в состоянии какого-то странного оцепенения, и лишь выход из строя авторулевого отрезвил его. Только сейчас он догадался изменить курс и отвернуть от ветра.

В судебном отчете по делу о пожаре на «Морро Касл», которое позже слушалось в Нью-Йорке, отмечалось, что поведение капитана Уормса и его помощников напоминало действия трагедийных актеров, создававших своими действиями панику и замешательство. Было странным и то, что вызванный по телефону из своей каюты старший механик Эббот на мостик не явился. Не видели его и в машинном отделении. Оказалось, что он в эти минуты организовал спуск спасательной шлюпки по правому борту. В ней его (хотя и со сломанной рукой) и увидели журналисты, когда через несколько часов шлюпка достигла берега.

Вызванный капитаном боцман лайнера еще не протрезвел после попойки в Гаване, едва держался на ногах, не понимая, что творится вокруг.

Уормс машинным телеграфом передавал механикам команды. Согласно заведенному порядку, их заносили в машинный журнал так же, как это делают теперь.

Приведем выписку из журнала машинного отделения «Морро Касл». Вот что буквально «вытворял» капитан Уормс:

3.10 — «Полный вперед правой» (машиной);

3.10,5 — «Малый вперед правой»;

3.13 — «Полный вперед правой, левая — стоп»;

3.14 — «Полный вперед левой»;

3.18 — «Полный назад правой»;

3.19 — «Полный вперед правой»;

3.19,5 — «Средний вперед левой».

3.21 — «Средний назад правой».

В течение 10 минут «Морро Касл» беспрестанно менял курс, описывал зигзаги, выходил на циркуляцию, крутился на месте… и ветер превратил пожар в гигантский бушующий костер.

После последней команды («средний назад правой») механики остановили обе турбоэлектрические установки: встали дизель-генераторы, лайнер погрузился в темноту… Машинное отделение наполнилось дымом. Там уже невозможно было оставаться. Механики, мотористы, электрики и смазчики покинули свои посты. Но не многим из них удалось найти спасение на верхних палубах корабля.

 

«Моя рация уже дымится…»

Как только по судну раздался сигнал пожарной тревоги, третий радист лайнера Чарльз Мики прибежал в каюту начальника судовой радиостанции Джорджа Роджерса и его помощника Джорджа Алагна. Оба крепко спали. Услышав сообщение о пожаре, Роджерс спокойным, твердым голосом произнес:

— Немедленно возвращайтесь на свой пост! Я сейчас оденусь и приду.

Второго радиста он послал на мостик узнать капитанское решение по поводу подачи в эфир сигнала бедствия. Издавна на море подача SOS — прерогатива командира судна, и только он один имеет на это право.

Роджерс сел к передатчику и включил усиление. Минуты через три в рубку вбежал Алагна: «Они там на мостике как с ума посходили! Суетятся, и никто не хочет меня слушать», — сказал он.

Роджерс включил приемник. Четкая морзянка парохода «Андреа Лакенбак» запрашивала береговую станцию: «Вы что-нибудь знаете о горящем судне у маяка «Скотланд»?»

Последовал ответ: «Нет. Ничего не слышали».

Роджерс положил руку на ключ и простучал: «Да, это горит «Морро Касл». Я ожидаю приказа с мостика дать SOS».

Но приказа все не было. Алагна второй раз побежал к капитану. Роджерс, не дожидаясь его возвращения, в 3 часа 15 минут, чтобы «очистить эфир», послал сигнал экстренного сообщения CQ и КСОУ — радиопозывные Морро Касл».

Через 4 минуты после этого рация обесточилась, и на судне погас свет — это дизель-генераторы прекратили свою работу.

Роджерс, не теряя ни минуты, включил аварийный передатчик и приказал помощнику:

— Снова беги на мостик и не возвращайся без разрешения на SOS.

— Возьму-ка я свою фуражку, — сказал второй радист, — а то Уормс в трансе, должно быть, забыл, кто я есть на корабле.

Пламя уже окружало радиорубку, приближаясь к мостику, окутанному дымом. Задыхаясь от кашля, Алагна кричал на ухо Уормсу:

— Капитан! Послушайте! Что же насчет SOS? Роджерс там уже погибает. Радиорубка горит! Он долго не продержится! Что нам делать?

— Есть ли еще возможность передать SOS? — спросил Уормс, не отрывая глаз от толпы мечущихся на палубе людей.

— Да!

— Так передавайте быстрее!

— Наши координаты, капитан?

— 20 миль к югу от маяка «Скотланд», примерно в 8 милях от берега.

Эта фраза была сказана Уормсом ровно через 15 минут после того, как ему доложили, что пожар погасить нельзя…

Наконец, добившись ответа, Алагна побежал в радиорубку.

— Джордж! Давай SOS! Двадцать миль южнее «Скотланда».

Роджерс, закрыв лицо левой ладонью, застучал ключом — в эфир с антенны «Морро Касл» полетели непрерывные, как трели, три точки, три тире, три точки — SOS, SOS, SOS.

Он не успел передать сообщение до конца. В радиорубке взорвались запасные кислотные аккумуляторы. Рубка наполнилась едкими парами. Задыхаясь от серных паров и почти теряя сознание, радист нашел в себе силы дотянуться до ключа и передать координаты и сообщение о разыгравшейся трагедии.

В 3 часа 26 минут вахтенный радист находившегося поблизости английского лайнера «Монарк оф Бермуда» отстучал принятое сообщение: «CQ SOS, 20 миль южнее маяка «Скотланд». Больше передавать не могу. Подо мною пламя. Немедленно окажите помощь. SOS. Моя рация уже дымится».

Алагна каким-то чудом пробрался в горящую рубку. Роджерс был без сознания. Его голова, закрытая ладонями, свисала на стол. На палубе радиорубки пузырилась кислота, она прожигала подошвы ботинок. Но Джордж Роджерс, видимо, уже не чувствовал боли. Когда Алагна стал его трясти за плечи, он тихо сказал:

— Сходи на мостик и спроси, будут ли еще какие у капитана приказания.

— Ты с ума сошел! Все горит! Бежим! — закричал помощник начальника радиостанции. И только тогда, когда Алагна сказал, что Уормс дал команду покинуть судно, Роджерс согласился оставить свой пост. Бежать он не мог — ноги его от ожогов покрылись пузырями. Все же Алагна сумел выволочить Роджерса из горящей рубки.

Потом оба радиста пробрались через сгоревший наполовину мостик и по правому трапу спустились на главную палубу. Оттуда единственным путем к спасению оставался путь на бак. Там уже было тесно: почти все офицеры и матросы «Морро Касл» собрались там. Среди них был и капитан Уормс. Широко открытыми глазами он смотрел на гигантский костер, в который превратилась надстройка лайнера, и тихо непрерывно повторял:

— Скажите, это что — правда или я брежу?..

 

Негодяи и герой

На следующий день, 8 сентября 1934 года, центральные газеты США вышли экстренными выпусками — в центре внимания были события прошедшей ночи на борту «Морро Касл». В глаза бросалась набранная жирным шрифтом последняя радиограмма Роджерса. Именно ей были обязаны своим спасением сотни пассажиров «самого безопасного в мире лайнера». Ниже радиограммы шли интервью, полученные репортерами от тех, кто первыми добрались до берега с плавучего ада.

Очевидцы катастрофы из числа пассажиров писали, что для тех из них, кто нашел убежище на корме корабля, не было шансов покинуть горящее судно на шлюпках. Спастись могли только те, кто без страха смотрел вниз, где в десяти метрах ниже бурлила холодная вода бушующего океана.

Позже, во время следствия, выяснилось, что около 20 человек сумели спастись с горевшего лайнера вплавь, преодолев 8 морских миль бушующего моря. Судовому юнге-кубинцу, которому было 16 лет, это удалось без спасательного жилета.

Многие свидетели катастрофы обвиняли капитана Уормса и его экипаж в трусости. Вот что писал сын знаменитого американского хирурга Фелпса: «Я плавал под кормой лайнера, держась за свисавший с борта канат. Над головой горела краска. Потом неожиданно я увидел спасательную шлюпку. Она быстро удалялась от борта лайнера. Вокруг нее в темноте белели лица и протянутые руки, слышались мольбы о помощи. Но шлюпка проплыла прямо по головам тонущих людей. В ней было всего человек восемь или десять матросов и один офицер с шевронами на рукавах». Это была шлюпка, которую, как потом выяснилось, спустили по приказу старшего механика Эббота, постыдно бросившего свой корабль на произвол судьбы…

К рассвету 8 сентября на уже полностью выгоревшем и все еще дымящемся лайнере осталась небольшая группа экипажа во главе с капитаном Уормсом. Тут были и Роджерс со своим заместителем-вторым радистом Джорджем Алагна.

Чтобы прекратить дрейф судна под ветер, отдали правый становой якорь, и когда к «Морро Касл» подошло спасательное судно ВМФ США «Тампа», то буксировку пришлось оставить: брашпиль был обесточен, спуститься же в цепной ящик, чтобы отдать жвака-галс якорной цепи, оказалось невозможным. Только к 13 часам оставшиеся на лайнере смогли перепилить ножовкой звено якорь-цепи. Капитан третьего ранга Роуз приказал завести на бак лайнера буксир, чтобы доставить сгоревшее судно в Нью-Йорк. Но к вечеру погода резко ухудшилась, начался северо-западный шторм. Через некоторое время буксирный трос лопнул и намотался на винт «Тампы». Оставшийся без привязи «Морро Касл» начал дрейфовать под ветер, пока не оказался снесенным на мель у побережья штата Нью-Джерси, в трех десятках метров от пляжа парка отдыха Эшбари-парк. Это произошло в субботу, в 8 часов вечера, когда в Эшбари было много народу.

Весть о трагедии уже облетела Нью-Йорк и его пригороды, а последние известия, переданные по радио, привлекли к этому необычному зрелищу тысячи людей. Предприимчивые владельцы извлекли из этого немалую выгоду — они установили плату за вход в парк в размере 25 центов.

На следующее утро в Эшбари-парк собралось 350 тысяч американцев, все шоссе и проселочные дороги были забиты автомашинами.

Следствием по делу «Морро Касл», проведенным экспертами департамента торговли США, которые опубликовали 12 томов этого дела, было установлено следующее: первые три шлюпки, спущенные с корабля, могли принять более 200 пассажиров. Этими шлюпками должны были управлять 12 моряков. Фактически в них оказалось всего 103 человека, из которых 92 являлись членами экипажа. Всем достоверно было известно, что лайнер вышел из Гаваны, имея на борту 318 пассажиров и 231 члена экипажа, что из 134 погибших — 103 пассажира.

Америка была потрясена трусостью, бездарностью Уормса и подлостью Эббота.

Помимо погибших сотни людей, получив тяжелые ожоги, остались инвалидами на всю жизнь…

Новоявленный капитан «Морро Касл» Уормс лишился судоводительского диплома и получил два года тюрьмы. У Эббота отобрали диплом механика и приговорили его к четырем годам заключения. Впервые в истории американского судоходства суд вынес приговор косвенному виновнику пожара, человеку, который не находился на корабле. Им оказался вице-президент «Уорд Лайн» Генри Кабоду. Он получил год условного заключения и выплатил штраф в размере 5 тысяч долларов. По искам пострадавших владельцы «Морро Касл» выплатили 890 тысяч долларов.

Но в этой трагичной истории были и герои-моряки «Монарк оф Бермуда», пароходов «Сити оф Савана» и «Андреа Лакенбах», буксира «Тампа», катера «Пара-монт», которые спасли около четырехсот человек.

И конечно, главным героем описываемых событий стал радист Джордж Роджерс. Скажем прямо, он сделался сенсацией и национальным героем страны. В его честь мэры штатов Нью-Йорк и Нью-Джерси дали роскошные банкеты. Конгресс США наградил Роджерса золотой медалью «За храбрость».

На родине героя, в небольшом городке штата Нью-Джерси-Байонне, состоялся по этому случаю парад гарнизона штата и полиции. В Голливуде начинали думать о сценарии фильма «Я спасу вас, люди!». Роджерс с триумфом прокатился по многим штатам, где выступал перед американской публикой с рассказами о драме «Морро Касл».

Больше года длился этот триумф. Но Роджерс, как о нем говорили, будучи по природе своей скромным и застенчивым, видимо, устал от журналистов и кинорежиссеров. В 1936 году он бросил морскую службу и поселился в своем родном городе. Там ему с радостью предложили должность начальника радиомастерской в Управлении городской полиции.

На этом, собственно говоря, можно было бы и закончить эту историю. Но… прошло 19 лет, и Джордж Роджерс снова стал сенсацией номер один.

 

Вторая сторона медали

Жарким июльским летом 1953 года на одной из тихих авеню сонного городка Байонн было совершено уголовное преступление — зверски убиты 83-летний наборщик типографии Вильям Хаммел и его приемная дочь Эдит. Следы преступления привели сыщиков полиции к дому, в котором жил бывший радист «Морро Касл» Джордж Роджерс. Герой Америки попал в следственную камеру тюрьмы. После 3 часов 20 минут совещания члены жюри признали его виновным в убийстве и приговорили к пожизненному заключению.

Газеты опубликовали полный послужной список «радиогероя», в котором числилось не одно тяжелое преступление.

Следствие установило, что Джордж Роджерс — бывший сотрудник американской полиции — опаснейшая для общества личность, убийца, аферист, вор и пироманьяк. Приведем ряд выдержек из биографии «национального героя», составленной следователями штатов Нью-Йорк и Нью-Джерси.

«Он является преступником, творившим всяческие злодеяния в течение 20 лет. Наделенный недюжинным умом, он был крупным аферистом и блестящим экспертом по подтасовке фактов для достижения своих целей. Несмотря на длинный перечень преступлений, он долгие годы оставался незапятнанным. С детских лет Роджерс читал научные книги и почти все научно-популярные журналы, издаваемые в Нью-Йорке. Прекрасно зная химию, электричество и радиотехнику, он не раз экспериментировал с бомбами замедленного действия, всякого рода «адскими машинами», кислотами и газами. Известно, что он часто заявлял своим друзьям: «Я обожаю пожары!»

С 12 лет он уже привлекался полицией за ложь и воровство, был судим за кражу радиоприемника в Окленде, но его взяла на поруки бабушка.

Окончив техническое училище в Сан-Франциско в 1917 году, Роджерс служил радистом в военно-морском флоте США. В 1923 году его уволили со службы за кражу радиоламп. Роджерс неоднократно оказывался очевидцем крупных взрывов и пожаров, причины которых так и остались невыясненными, например взрыва базы военно-морского флота США в Ньюпорте в 1920 году, большого пожара здания радиокомпании на Гринвич-стрит в Нью-Йорке в 1929 году, пожара на «Морро Касл» в 1934 году, пожара в своей собственной мастерской в 1935 году (при этом он получил 1175 долларов страхового возмещения) и так далее».

16 марта 1938 года Роджерс был арестован полицией за то, что подорвал самодельной бомбой своего близкого друга, лейтенанта полиции Висента Дойла. Покушение на убийство было не случайным. Выяснилось, что не один раз Роджерс за бутылкой виски говорил Дойлу: «Да, в мире, кроме меня, никто не знает и никогда не узнает истинную причину гибели «Морро Касл». Я один знаю, что его погубила авторучка, представлявшая собой бомбу…»

Полицейский насторожился, ему вспомнились увлечения бывшего радиста химией. В архивах своего управления он нашел старое дело Роджерса, где тот фигурировал как очевидец различных взрывов и пожаров. В свою очередь Роджерс понял, что он раскрыт. Однажды Дойл, который был страстным охотником, получил на почте посылку. Это была самодельная грелка, которую можно было использовать зимой для согревания рук. К посылке прилагалось письмо: «Дорогой Висент! Это тебе грелка для охоты. Она может работать от батарейки и от сети. Для проверки включи в сеть».

И Дойл включил ее в сеть… Произошел взрыв. Лейтенанту раздробило бедро и оторвало три пальца на левой кисти. Виновность Роджерса была доказана.

Национальный герой попал в тюрьму.

Дело приняло скандальный характер. Американцы не хотели опозориться на весь мир, и вскоре благодаря старанию друзей Роджерса дело замяли, а тюрьму в 1942 году заменили военной службой в торговом флоте. Роджерс опять стал судовым радистом. После окончания войны он вернулся в Байонн, где открыл частную радиомастерскую.

И вот убийство Хаммелов. Мотив убийства — долг в 7500 долларов.

Во время следствия неожиданно стали выползать на свет факты, которые потрясли не только обитателей Байонна, но и все штаты. Оказалось, что «национальному герою» теперь приписывалось отравление капитана Уилмотта и поджог «Морро Касл».

Во время разбора дела, проанализировав целый ряд обстоятельств, предшествовавших пожару, опросив свидетелей и очевидцев, эксперты воссоздали картину катастрофы «Морро Касл». За час до выхода лайнера из Гаваны капитан Уилмотт, увидев начальника радиостанции несущим две бутылки с какими-то химикатами, приказал ему бросить их за борт.

Полиции стало известно, что у Уилмотта и Роджерса издавна имелись свои личные счеты. Факт отравления капитана не вызывал у экспертов сомнения, хотя здесь прямых улик и не было (труп во время пожара сгорел).

Эксперты по вопросам судостроения и химии высказали весьма веские доводы, что Роджерс поджег судно с помощью бомб замедленного действия в двух или трех местах. Он отключил систему пожароопределения и пустил газолин из цистерны аварийного дизель-генератора с верхней палубы на нижние. Вот почему пламя распространялось сверху вниз. Он также учел место хранения сигнальных фальшфейеров и ракет. Этим объяснялось быстрое распространение огня на шлюпочной палубе. Схема поджога была продумана профессионально, со знанием дела…

В начале января 1958 года корреспондент «Нью-Йорк таймс» брал в тюрьме у Роджерса интервью.

— Вы подожгли «Морро Касл»? — был задан прямой вопрос.

На это последовал ответ:

— А как насчет того, чтобы пересмотреть мое дело? Если оно будет пересмотрено, я расскажу все.

Но это дело больше никогда не пересматривалось: 10 января 1958 года пироманьяк скончался в камере от инфаркта миокарда…