Названия многих греческих месяцев образованы от наименований отмечавшихся в них празднеств. Обычно в связи с календарными праздниками эллины определяли время начала и окончания разных работ, исполнения государственных и религиозных должностей, периоды школьных занятий, рассчитывали всевозможные сроки, запоминали даты рождений, свадеб, смертей и др. Таким образом, календарь играл важнейшую роль в жизни любого греческого полиса и имел большое значение при проведении религиозных празднеств. Поэтому в книге о праздниках в Северном Причерноморье кажется целесообразным посвятить отдельную главу существовавшим здесь календарям и определению времени.

Месяц у греков состоял из трех декад, и счет дней велся по дням декады. У греков и римлян отсутствовал еженедельный праздничный свободный день, подобно воскресенью у христиан или субботе у иудеев. Свободными от работы были дни государственных праздников, количество которых в каждом полисе было различным.

Сутки разделялись на 24 часа, но, в отличие от современных, часы оказывались разной величины, поскольку 12 часов, отводившиеся на дневное время, продолжались от восхода до захода солнца; на оставшуюся темную часть суток также приходилось 12 часов. Следовательно, продолжительность часа изменялась в зависимости от времени года и широты пункта, в котором находился тот или иной полис. Часы с постоянной продолжительностью впервые стали использовать астрономы и космографы (Strab. II. 5, 36. С. 133).

Простейшее определение времени дня у греков состояло в измерении тени человека количеством умещавшихся на ней ступней. Существовали также солнечные часы гномон. При раскопках в Северном Причерноморье фрагменты таких часов встречаются, начиная с эллинистического периода; обычно они сделаны из белого мрамора. Лучше всего сохранились два образца таких часов римского времени. Часы из Мирмекия поддерживают две ножки в виде звериных лап, а часы из Китея украшены головой быка. Циферблаты разделены на 12 секторов соответственно количеству часов светового дня. Радиальные линии на китейских часах сходятся в одной точке справа ниже, чем слева, что объясняется наблюдениями движения Солнца в районе Китея. Как и измерение собственной тени, солнечные часы имели существенные ограничения при использовании: они показывали время лишь в светлую часть суток и только в солнечный день. Ночью время определялось по положению звезд, что возможно лишь в ясную погоду.

С V в. до н. э. из письменных источников известно о водяных часах, клепсидрах. Они состояли из шара с трубкой вверху и мелкими дырочками внизу. Через трубку шар наполнялся водой, которая вытекала за определенное количество времени. Античные авторы пишут о клепсидрах главным образом в связи с их употреблением в суде. Там с их помощью отмеряли время, отведенное для речей истцов и ответчиков. Вероятно, клепсидра стояла в помещении ольвийского суда, фундаменты которого открыты на агоре, и в зданиях судов других северопричерноморских городов.

В повседневной же жизни время определяли приблизительно. День делили на четыре части: утро, начинавшееся с рассвета, затем часы между 9 и 12-ю назывались временем «наибольшего наполнения агоры», потому что тогда шла торговля и происходили важнейшие деловые и прочие встречи граждан. Дион Хрисостом начинает свою «Борисфенитскую речь» словами о том, как он встретил юношу Каллистрата, когда прогуливался по берегу Гипаниса «в час наибольшего наполнения агоры». После этого наступало полуденное время, и затем часы до заката. Ночь разделяли на три части: вечер, середина ночи и предрассветные сумерки. Таким образом, каждый отрезок суток приходился на разное время, в зависимости от сезона.

Греки, как и другие народы древности, очень дорожили светлой частью дня. В городе и деревне они вставали рано, едва начинало светать. Платон в «Законах» (VII, 807 e) предписывал хозяину дома подниматься до рассвета. Такая практика подтверждается словами Исхомаха в «Экономике» Ксенофонта (XI, 14), объяснявшего своей молодой жене, что она должна встать первой на рассвете и будить слуг.

После заката солнца деловая жизнь замирала. При слабом мерцании светильников нельзя было заниматься большинством ремесел; с наступлением темноты приостанавливались сельскохозяйственные работы, дети возвращались из школы, юноши из гимнасия, прекращались торговля, заседания суда и пр. Городские празднества с торжественными процессиями и жертвоприношениями в основном совершались днем, но иногда включали и ночь. Например, всенощное бдение при свете факелов с пятого на шестой день Панафиней сопровождалось песнями и танцами в исполнении юношей и девушек на Акрополе. По-видимому, в ту же ночь накануне отмечавшегося 28-го Гекатомбеона дня рождения Афины проходила и лампадодромия, состязание факелоносцев. Мистерии, посвященные Дионису и Деметре, нередко устраивались ночью (Aristoph. Ran. 341, 371, 448). Скиф Анахарсис видел в Кизике ночное празднество Матери богов и пообещал, что справит его таким же образом у себя на родине. Он совершил это неподалеку от Ольвии в Гилее (Her. IV, 76).

Календари многих полисов значительно отличались один от другого датами начала года, названиями месяцев и системой коррекции лунного и солнечного годов. Греки определяли начало года в зависимости от четырех положений Солнца: весеннего и осеннего равноденствия и зимнего и летнего солнцестояния, поэтому греческий год при переводе на современную хронологию охватывает части двух лет. Например, в Афинах первым месяцем считался Гекатомбеон, наступавший в новолуние после летнего солнцестояния. В Милете год начинался после весеннего равноденствия, в Беотии – после зимнего солнцестояния, а в Спарте – после осеннего равноденствия.

Сохранились календари далеко не всех античных полисов. Афины, Милет, Делос, Дельфы, Родос и некоторые другие принадлежат к числу тех государств, о которых известно, каковы были у них наименования всех месяцев и их последовательность. Наиболее полные сведения о всей системе календаря в античном Северном Причерноморье относятся к Боспору и Ольвии. Оба эти государства населяли выходцы из Милета. Сначала на новой родине все продолжали культурные традиции своей метрополии. Но со временем пути их политического, экономического и культурного развития стали расходиться. Это прослеживается, в частности, и на отношении к счислению времени.

Первоначально большинство северопричерноморских греков жили по милетскому календарю, в котором год начинался с весеннего равноденствия. Как и у всех эллинов, здесь год делился на 12 месяцев, каждый из них длился от одного новолуния до другого 29 или 30 дней и соответствовал последней и первой частям теперешних месяцев.

Наблюдения небесных светил показывали, что количество дней в 12 греческих месяцах отстает от солнечного года. Поэтому раз в несколько лет один из месяцев повторялся. В Ольвии им был открывающий год Тавреон. Сейчас не известно, кто и как принимал решение о дополнительном месяце в том или ином году; можно лишь констатировать стремление греков согласовать гражданский календарь с естественным, регулируемым наблюдениями Солнца и звезд. Косвенным свидетельством астрономических наблюдений в Северном Причерноморье могут служить мраморные солнечные часы из Китея, на которых, как уже говорилось, радиальные линии расположены с учетом положения Солнца в небе этого района.

Возможно, астрономические наблюдения велись при храмах Аполлона, бога-покровителя календаря. В Ольвии и Пантикапее храмы Аполлона играли выдающуюся роль в жизни этих городов. Здесь могли храниться привезенные из Эллады звездные календари, в которых при помощи деления карты неба на знаки Зодиака указывалось ежедневное продвижение Солнца. Греческие астрономы разработали несложные способы перевода звездного календаря на любой местный гражданский.

Граффито на скифосе V в. до н. э., найденное в 1975 г. в Ольвии, содержит редчайшее перечисление всех месяцев: Тавреон (март – апрель), Таргелион (апрель – май), Каламайон (май – июнь), Панемос (июнь – июль), Метагейтнион (июль – август), Боэдромион (август – сентябрь), Кианепсион (сентябрь – октябрь), Апатурион (октябрь – ноябрь), Посейдион (ноябрь – декабрь), Ленеон (декабрь – январь), Антестерион (январь – февраль), Артемисион (февраль – март). Эта надпись сохранила наилучшее свидетельство о том, что ольвиополиты и жители других ионийских колоний Северного Причерноморья счисляли время по календарю, идентичному милетскому. Упоминание отдельных месяцев с теми же названиями в эпиграфических памятниках эллинистического и римского времени показывает, что календарь в Тире и Ольвии всегда оставался неизменным.

Безусловно, жизнь боспорских городов также начиналась по милетскому календарю. Так продолжалось до рубежа II-I вв. до н. э., когда царь Митридат Эвпатор заменил этот календарь македонским. От него в надписях римского времени сохранились наименования всех месяцев (КБН. С. 846), а от первого уцелели лишь три начальных: Тавреон, начинавшийся, по-видимому, с мартовского весеннего равноденствия, и следовавшие за ним Таргелион и Каламайон. Единственный источник с упоминанием месяцев милетского календаря на Боспоре это граффити на стене святилища в Нимфее. Там авторы надписей, жившие во второй половине III – начале II в. до н. э., записывали даты отправления и прибытия кораблей. Остальные месяцы можно восстановить по имеющимся эпиграфическим памятникам Милета и Ольвии.

Македонский календарь широко распространился в греческом мире после завоеваний Александра Македонского. Названия месяцев и начало года отличались от милетских. Год начинался с осеннего равноденствия, а после смерти императора Августа – со дня его рождения, 23 сентября. В боспорских надписях I-IV вв. неоднократно упоминаются все 12 месяцев: Диос (сентябрь – октябрь), Апеллайос (октябрь – ноябрь), Авдинайос (ноябрь – декабрь), Перитиос (декабрь – январь), Дистрос (январь – февраль), Ксандикос (февраль – март), Артемисиос (март – апрель), Даисиос (апрель – май), Панемос (май – июнь), Лойос (июнь – июль), Горпиейос (июль – август) и Гиперберетейос (август – сентябрь).

Введение нового календаря на Боспоре существенно повлияло на общественную и частную жизнь. Всем жителям надо было привыкать по-новому рассчитывать всевозможные сроки, датировать события и пр. Названия лишь двух месяцев, Панемоса и Артемисиона, оставались прежними, но они не совпадали по времени, перейдя на следующие по порядку месяцы. В связи с этим встает вопрос о том, передвинулись ли сроки традиционных боспорских празднеств и были ли введены новые – соответственно названиям месяцев. Возможно, сначала новый календарь и летосчисление коснулись лишь гражданского года, а религиозный оставался прежним, подобно тому, как теперь отмечаются праздники в православной церкви. Наверное, нововведение Митридата сначала вызывало неприятие местного населения, однако, введенное насильно новшество привилось, а календарь больше не изменялся до конца античности. По сравнению с милетскими другими стали не только названия месяцев, скорее всего, и числа не соответствовали прежним. Например, сражение при Платеях в 427 г. до н. э. произошло 4-го Боэдромиона по афинскому календарю и за 4 дня до окончания месяца Панемоса по беотийскому. Сообщая об этом, Плутарх писал: «Несовпадению дней не следует удивляться, ведь даже теперь (II в. н. э. – М.С.), когда познания в астрономии стали основательнее, в разных местах по-разному исчисляются начало и конец месяца» ( Plut. Arist. 19).

Херсонес, единственная дорийская колония в Северном Причерноморье, пользовался календарем своей метрополии Гераклеи Понтийской. В херсонесских надписях упоминаются пять месяцев: Гераклеос, Дионисиос, Латойос, Эвклейос и Ликейос (IPE I2. 357-359, 361, 402). Из-за плохой сохранности дорийских календарей сейчас невозможно точно определить последовательность херсонесских месяцев и соответствие их нынешним. Предположительно Дионисиос начинался в феврале, Эвклейос – в марте, Ликейос – в мае, а Латойос – в июле. Может быть, три первых буквы месяца, сохранившиеся в одном декрете, следует восстановить не как известный по другим надписям месяц Гераклеос, а как Герайос, то есть месяц, посвященный Гере, который в некоторых дорийских городах соответствовал сентябрю – октябрю. Одни исследователи полагают, что год в Херсонесе начинался с Герайоса в осеннее равноденствие, а другие уверены, что с начала марта, и называют Эвклейос последним месяцем года.

Наименования месяцев в Ольвии и Тире говорят о том, что в милетских колониях, по крайней мере, в первые десятилетия их существования, по традиции предков, устраивали ряд празднеств. Названия трех месяцев связаны с торжествами в честь Аполлона. Весной в Таргелионе отмечали дни рождения этого бога и его сестры Артемиды, принося им в жертву кашу «таргелос», сваренную из разных злаков и овощей. В Боэдромионе Аполлона чествовали как военного бога, помощника в битвах. В сентябре проходил соименный месяцу праздник Кианепсии, во время которого готовили для Аполлона блюдо из чечевицы, бобов и овощей. В этом месяце Аполлон олицетворял бога, способствовавшего урожаю плодов и злаков. Кианепсион, включавший осеннее равноденствие, считался поворотом к зиме, когда Аполлон, по верованиям эллинов, отправлялся на несколько месяцев к сказочному племени гипербореев, обитавшему где-то к северу от городов Северного Причерноморья.

Широко распространенный у ионийцев праздник Апатурии справляли в соименный месяц. Торжества проходили после завершения земледельческих работ. Во время Апатурий отцы вносили детей в списки граждан и представляли гражданской общине своих сыновей-подростков. В месяцах Ленеон и Антестерион прославляли Диониса, в Посейдионе – Посейдона и заключали год праздником, посвященным Артемиде.

Херсонесский календарь показывает, что здесь отмечали Дионисии, чтили Аполлона Ликейского и его мать Латону, поклонялись божеству с эпиклезой Эвклеос, то есть славный (это могли быть либо Зевс, либо Артемида), и Гераклу, в честь которого была названа метрополия Херсонеса Гераклея Понтийская.

Должностные лица и выборные жрецы в Греции и Риме, как правило, исполняли свои обязанности один год. Постоянство их ежегодной службы дало толчок для использования этого срока в качестве хронологической единицы, и гражданский год стал тождественным по продолжительности срока службы одного из магистратов или жрецов, именем которого назывался данный год. Эти лица назывались эпонимами. В Афинах ими становились архонты, в других городах – жрецы, стратеги, пританы, цари и другие. Время их вступления в должность могло не совпадать с началом года. Например, в Риме эпонимами были два консула, приступавшие к своим обязанностям первого января. Эта дата начала нового года до сих пор принята в европейских и американских государствах. Однако названия сохранившихся в нашем календаре римских месяцев октябрь, ноябрь, декабрь (восьмой, девятый, десятый ) указывают, что год некогда начинался с марта (Plut. Mor. 268 а).

В каждом городе существовали списки эпонимов, некоторые из них сохранились либо в надписях, либо переписаны в сочинениях античных авторов. Например, Диодор Сицилийский включил в свою «Библиотеку» список афинских архонтов от войны с персами (с начала V в. до н. э) до 302 г. до н. э., а в Милете найдена стела со списком эпонимов, начиная с 525 г. до н. э.. Надпись на ней исполнена в 334 г. до н. э., а затем на свободном месте там ежегодно дополняли новые имена.

Для перевода античных дат в современные необходимо связать список эпонимов с абсолютной хронологией. Это бывает возможно, если в нем обнаруживается синхронизм с ранее известными датами. В списке эпонимов Милета такой оказалась запись об исполнении должности стефанофора Александром Македонским. Из других источников известно, что это было в 333 г. до н. э. Так удалось датировать весь ряд милетских эпонимов с 525 по 314 г. до н. э. и получить хронологическую канву для истории Ионии более, чем на двести лет.

Путем перекрестных сопоставлений надписей и свидетельств древних авторов установлен список афинских архонтов с 496 по 293 г. до н. э. Поэтому нам известны годы и даже месяцы издания афинских декретов в честь боспорских царей. Постановление о привилегиях, данных Спартоку и Перисаду, написано при архонте Фемистокле в восьмое пританство Эгеиды, т. е. в апреле 346 г. до н. э., а декрет в честь другого царя Спартока, сына Евмела, относится к февралю 288 г. до н. э., ибо в его заглавии сказано: «при архонте Диотиме в седьмое пританство Антигониды... в последний день Гамелиона» (МИС. 3, 4).

В начальный период существования Ольвии здесь, по образцу милетского, организовался аристократический союз мольпов, и хронология велась по именам стоявших во главе него айсимнетов. В III в. до н. э. функция эпонимов перешла к жрецам Аполлона Дельфиния, а в римское время эпонимами стали гражданские магистраты – первые архонты. На Боспоре с классического периода годы назывались именами первых архонтов, а затем царей, которые сначала также именовались первыми архонтами. В Херсонесе эпонимами были лица, исполнявшие религиозную функцию «царей».

К сожалению, ни один список эпонимов городов Северного Причерноморья не сохранился, поэтому точные годы документов, датированных эпонимами, удается определить в редчайших случаях. Таков, например, договор о дружбе и союзе Херсонеса с правителем Понта Фарнаком I, который обязался оказать помощь херсонеситам при угрозе со стороны скифов (IPE I2.402). В надписи зафиксированы две даты: херсонесская определена именем царя-эпонима Аполлодора, сына Горгита, и понтийская, по принятому там счислению лет, – 157 год месяца Даисиоса. Месяцы и годы понтийской эры хорошо синхронизируются с современным летосчислением, поэтому дата договора определяется апрелем – маем 179 г. до н. э.

В эллинистический период в ряде греческих государств на Ближнем Востоке и в Малой Азии возникла датировка по эрам. Затем различные эры (от латинского слова aera – число, цифра) стали принимать правители во всем античном мире. Счет лет велся от определенной даты, а в качестве основной единицы счисления употреблялся единообразный год. Напомним, что до этого год у греков из-за вставных месяцев охватывал разные промежутки времени.

Счисление по эрам, заимствованное на Ближнем Востоке, впервые применил соратник Александра Македонского Селевк I, распорядившийся начать счет времени по годам своего наместничества в этом регионе (308-280 гг. до н. э.). Его преемники продолжили эту традицию, и таким счислением пользовались много веков. Селевкидскую эру употребляли арабские астрономы, а в некоторых районах Ближнего Востока она дожила до ХХ века.

Эра, по которой мы живем до сих пор, была установлена в VI в. н. э. По ней отсчитываются годы от рождества Христова, а первое число года восходит к римской традиции считать началом гражданского года дату вступления в должность консулов, которые давали имя году.

Упомянутый царь Фарнак I считал годы понтийской эры с 337/ 36 г. до н. э., когда на престол взошел основатель династии Митридат Киосский. Преемник Фарнака Митридат II перевел летосчисление в своем государстве на вифинскую эру, начинавшуюся в 297/ 96 г. до н. э. Когда понтийский царь Митридат VI Эвпатор подчинил себе Боспор, он ввел здесь в первой половине I в. до н. э. македонский календарь и летосчисление, принятое на его родине и в соседней Вифинии.

Древнейшие сохранившиеся боспорские памятники, датированные такой эрой, представляют золотые статеры, выпущенные при Фарнаке, сыне Митридата VI. На монетах с портретом этого царя стоят даты с 244 по 247 годы, что соответствует 54-51 гг. до н. э. В Боспорском царстве, чаще, чем в других государствах Северного Причерноморья, встречаются надписи с указанием числа, месяца и года. Точные даты называли в текстах на постаментах статуй, на почетных стелах и надгробиях, на документах об отпуске рабов на волю, в надписях с перечислением членов различных союзов и надписях о строительстве и восстановлении храмов и оборонительных сооружений.

В римский период Херсонес, Тира и, возможно, Ольвия вводили счисление лет по своим эрам. Херсонесская эра начиналась в 25 или 24 г. до н. э. Высказывается два предположения о событии, положившем ее начало. Согласно одной гипотезе, в 24 г. до н. э. херсонеситы победили царя Асандра, пытавшегося полностью подчинить Херсонес Боспору. По другому предположению, в 25 или 24 году император Август утвердил элевтерию (статус свободного города), которая была дана херсонеситам Цезарем, а затем отменена Антонием.

Эра, принятая в Тире, начиналась в 56 или 57 г. н. э. Это устанавливается по двум надписям II в. с датами тирской эры и ссылкой на римских консулов тех лет (IPEI2.2,4). Тирская эра начиналась, вероятно, с года дарования Римом элевтерии. Ведь надписи и монеты показывают, что римляне в I в. включили Тиру в орбиту своего политического влияния.

Относительно Ольвии трудно сказать, принималась ли там местная эра. На ольвийских монетах I в. н. э. с изображением Зевса на аверсе и орла на реверсе имеются цифровые обозначения от 6 до 9. Некоторые ученые полагают, что это – даты ольвийской эры, начинавшейся в 46 г. Другие источники об ольвийской эре пока не найдены, и это заставляет думать, что в Ольвии счет лет по ее эре либо вовсе не существовал, либо велся недолго. Сохранившиеся надписи римского времени традиционно датируются только именами эпонимов, которыми в этот период были первые архонты.

Датировки по эрам не отменили названий лет по эпонимам. В Херсонесе рядом с годом называли имя жреца Девы, в Тире – первого архонта, а на Боспоре – царя. Столь подробная датировка, нередко с перечислением ряда магистратов текущего года, характерна для официальных документов, особенно для почетных декретов. Например, гераклеец Папий в 129/130 г. н. э. получил в Херсонесе проксению «в царствование Девы в 155 году при жреце Тите Флавии Ксанфе, сыне Насона, месяца Латоя, 10-го дня». Постановление Совета и Народа Тиры об увенчании некого Коккея золотым венком и рельефным изображением в 181 г. принято «за 5 дней до майских календ в консульство императора Коммода в третий раз и Актистия Бурра, а по счету тирян в 125 году при архонте Феодоре, сыне Воифа с товарищами, месяца Артемисиона, 30-го дня». В 82 г. н. э. в Пантикапее союз почитателей Зевса и Геры поставил в честь этих богов мраморную стелу «в царствование Тиберия Юлия Рескупорида... в 379 году, месяце Перитии, 20-го» (IPE I2. 2; КБН. 76).

Боспорские надписи показывают, как развивалось стремление все более точно определять время тех или иных событий не только в официальных документах, но и в повседневной жизни. Об этом свидетельствуют указания года, месяца и часто дня в надписях I-IV вв., сообщающих о постройке частными лицами молелен, храмов, склепов (КБН. 64, 335, 734, 1115 и др.) и об установке различных памятников, главным образом надгробных (КБН. 628, 656, 675, 975 и др.). Стоит отметить, что такие датированные надписи делали не только граждане, но и неполноправные жители Боспора (КБН. 710). В целом в эпиграфике Боспора чаще, чем других областях Северного Причерноморья, встречаются надписи с указанием числа, месяца и года. К настоящему времени их найдено около сотни. Это почетные стелы, манумиссии, надгробия, надписи о строительстве и восстановлении храмов и оборонительных сооружений, постаменты статуй, документы различных союзов.

Иная картина наблюдается в Ольвии. В эллинистический период, когда в боспорских надписях постоянно указывается имя правящего царя, в ольвийских декретах часто названо лишь число без месяца и даже без эпонима года, так что вскоре забывалось время издания постановления. Большие и чрезвычайно важные с точки зрения ольвиополитов декреты в честь Протогена и Антестерия датированы только двадцатым и шестнадцатым числом. Лишь в исключительных случаях (пока их известно всего два) в ольвийских надписях эллинистического времени названы имя эпонима года, месяц и число (IPE I2. 33, 35).

В римское время, когда повсюду распространилась точная датировка официальных документов, ольвиополиты указывали число, месяц и год по архонту-эпониму лишь в постановлениях Совета и Народного собрания. В надписях же коллегий стратегов, агораномов и частных лиц упоминается только эпоним года, и то далеко не всегда. Из этого можно заключить, что, в отличие от боспорян, ольвиополиты в частной жизни редко прибегали к точным датировкам тех или иных событий.

Греческие историки издавна пытались синхронизировать события, даты которых определялись по местным календарям. Боспорские историки, наряду с местной, вероятно, пользовались афинской хронологией. На это указывают главы из «Библиотеки» Диодора Сицилийского, где деяния боспорских царей V-IV вв. до н. э. датированы по афинским архонтам-эпонимам. Таким образом, история Боспора вводилась в контекст истории Эллады. Ведь благодаря политическому и экономическому влиянию Афин в античном мире их летосчисление было широко известно и синхронизировано со многими греческими календарями. Не случайно также, что события на Боспоре, датированные по афинским архонтам, приходятся на период наивысшего расцвета боспоро-афинских связей.

Начиная с трудов Эратосфена (276-194 гг. до н. э.), греческая книжная хронология по большей части строилась на датах Олимпиад. Таким образом, сохранялась идущая с глубокой древности традиция определения дат в связи с выдающимися праздниками. Имелось немало списков Олимпиад, в которых указывались разнообразные события во всем греческом мире. Наиболее полный список сохранился в «Хронике» Евсевия. Под первым годом 34-й Олимпиады (647/46 г. до н. э.) в нем названо основание Борисфена – поселения на о. Березань. Эта дата восходит к милетским документам о выводе колоний, и ее, безусловно, всегда помнили в Ольвийском полисе. В Тире и на Боспоре также хранились ныне утраченные сведения о годах основания милетскими колонистами поселений в устье Тираса и на берегах Керченского пролива. Древние милетские даты синхронизировали с местными списками эпонимов, а позже с тирской и боспорской эрами.

Итак, счисление времени в Северном Причерноморье было тесно связано с датами религиозных праздников и шло в русле развития хронологии в греческой ойкумене. В римский период жители Боспорского царства ближе всего подошли к бытующим в наше время представлениям о точной датировке события.