…Дверь открылась и в кабинет "вплыл" пузатый майор с добродушным круглым лицом, на котором покоряли своим великолепием длинные ухоженные усы, в стиле "а la Буденный"!
- Ти чого буянишь?! - ухмыляясь в свои роскошные усищи, пророкотал майор густым басом.
- А чего он… - заканючил я плаксивым голосом, одновременно тыча пальцем в маячившего в дверной проеме лейтенанта, - сочинения я и в школе писать не люблю, а он говорит "пиши подрооообно"…
Передразнил я, недовольно зыркающего на меня молоденького офицера.
Майор стал еще добродушнее и расплылся в широкой улыбке, но маленькие глазки жили на его лице своей отдельной жизнью, смотря цепко и насторожено:
- Врач со "Скорой" казав шо тама дви зламани челюсти и нис всмятку!.. - "усатый хохол" счастливо захохотал.
Я изобразил святую невинность и независимо засопел, уставившись в пол.
- Ти ж не хочеш щоб тебе звинуватили у драке! - "испуганно" округлил глаза майор, как бы предлагая мне тоже напугаться…
- Хочу! - провозгласил я с пионерским задором.
-…Э… нащо?.. - не нашелся милиционер.
- Тюрьма, колония, блатная романтика… новые люди, интересные знакомства… - я увлеченно и с придыханием принялся перечислять "плюсы" новых жизненных перспектив.
- Сплюнь, дурной… - мигом растеряв свою веселость, посоветовал майор… и даже перестал улыбаться.
- Ну, не знаю… тогда… хотя бы посмотреть на того судью, который даст срок четырнадцатилетнему ребенку, отбивавшемуся от трех вооруженных рецидивистов, - я опять вольготно развалился на стуле и насмешливо посмотрел на собеседника.
- …Куди дзвонив-то?.. - немного помолчав и усмехнувшись в усы, спросил майор, легким кивком головы указывая на, сдвинутый мною с места, телефон.
- Да так… знакомому одному… милиционеру… - неопределенно отделался я.
- Еге, еге… Ти напиши на листке що було… Сам. Хоча б скильки зможеш… Я… хвылын через десять прийду… - майор дернул себя за левый ус и, переваливаясь, вышел.
Когда с тобой разговаривают по-человечески, то почему не написать… Тщательно выверяя на бумаге каждое слово, я изложил свою версию "принуждения к миру": мол, гуляли… подошли… угрожали ножом… забрали бумажник… один хотел меня ударить… завязалась драка… сирена… Спасибо родной Советский милиции! Ура…
Посидел… Поковырял в носу. Затем осторожно выглянул в коридор. Пусто и тихо… Недолго думая, отправился в соседний кабинет…
- …И обязательно, Григорий Давыдович, укажите, что "обезьяна" попыталась меня ударить и только после этого завязалась драка. Не забудьте отразить, что вы растерялись и участия в драке принять не успели..
- Виктор, если у нас будут неприятности… то не надо меня выгораживать! Их словам не поверят… давайте я скажу, что дрался я…
Я постарался максимально успокаивающе улыбнуться:
- Не будет у нас неприятностей, а если я дрался один, то получается трое рецидивистов против ребенка… А двое против троих уже… несколько иначе… Не так героически! - я засмеялся.
На лестнице послышался непонятный шум, идущий с нижнего этажа… на фоне неразборчивого бубняжа голосов, слышались визгливые женские нотки.
Похоже, в ментовку доставили современных "интердевочек", и я счел за благо, ободряюще кивнув Клаймичу, быстренько вернуться в "свой" кабинет.
Вовремя… Минуты через три, через неплотно прикрытую дверь, я услышал, как кто-то бегом поднимается по лестнице.
В кабинет, тяжело дыша, буквально, ворвался давешний молоденький лейтенант. Яркий румянец на щеках и округлившиеся глаза…
"Началось?!".
- Пойдемте скорее! - резко перейдя на "вы" и переминаясь от возбуждения, лейтенант всем своим видом как бы призывал меня присоединиться к его бегу.
Неторопливо поднявшись, и собрав со стола свою писанину, я, так же неспешно последовал за подпрыгивающим от нетерпения милиционером.
Видимо, весь "ночной" личный состав отделения сейчас толпился в коридоре первого этажа. Они о чем-то активно перешептывались, но когда появились мы с лейтенантом, все разговоры тут же стихли. Провожаемые, в спину, взглядами присутствующих, мы подошли к обитой светло-рыжим дерматином двери. Висевшая сбоку табличка информировала: "Начальник отделения майор Галушко Н.Е."
- Товарищ министр, задерж… э… гражданин Селезнев доставлен! - как мог отрапортовал "мой" лейтенант.
Я стоял понуро свесив голову и держа руки за спиной. Услышав обращение "товарищ министр", я дернулся и чуть было не испортил свою клоунаду, но нашел силы продолжить изображать "статую обреченности".
Сначала послышался чей-то смешок, затем присоединился второй голос, а затем уже смеялись несколько человек.
"Надо мной, гады! Держим паузу…".
- Ладно, шалопай, заканчивай изображать тут из себя жертву царского режима! - раздался веселый голос Щелокова.
Я медленно поднял голову и… охренел…
В довольно просторном кабинете "милицейского Буденного", за столом для совещаний, вольготно расположились, в парадной форме(!), Щелоков и Чурбанов, а рядом с ними сидели в вечерних платьях смеющаяся Светлана Владимировна - жена Щелокова и… (бум-бум-бум-тарям!) легко узнаваемая, Галина Леонидовна - дочь "дорохога Леонида Ильича"! Ну, и по совместительству, жена Чурбанова…
- А хорошенький-то какой! Все девки, парень, твои будут… или УЖЕ одноклассницам головы кружишь?! - неожиданно заявила бровеносная супруга замминистра и засмеялась, с какими-то истеричными подвсхлипами.
"А… вот ты какая… "интердевочка"!.. Реальность ожиданий не оправдала…".
- Давай, проходи… присаживайся сюда, драчун уличный! - улыбающийся Щелоков хлопнул ладонью по спинке стоящего рядом стула, - рассказывай, как ты в Москве оказался и как трех человек в больницу отправил!..
"А вот хрен тебе по морде…".
- Не хочу… - буркнул я с хмурой рожей и, обойдя стол, уселся прямиком между женами обоих "главных ментов"…
- Вить, ты чего? - изумленно подал голос Чурбанов, Щелоков тоже смотрел недоуменно.
- Ничего… Меня чуть не зарезали час назад… - я упрямо не смотрел на обоих генералов и голову держал повернутой в сторону Светланы Щелоковой, - а вам смешно…
Мой голос "сорвался"…
- Действительно… а с чего вам весело-то?! У вас тут людей рядом с Кремлем, уголовники чуть не режут, а они сидят зубоскалят, голубчики! - Галина Леонидовна возбужденно вскочила и "по-бабьи" уперла руки в боки, явно готовясь затеять небольшой "скандальероз".
- Так! Успокойтесь все… - командному тону жены министра можно было только позавидовать. Она обняла меня за шею и прижала лицом к своему плечу. Мои плечи "вздрогнули".
"Приятненько пахнет, "Шанель", если не ошибаюсь…"
- Витюнечка! Хочешь чашечку чая? - негромко спросила Щелокова, поглаживая меня ладонью по макушке.
Я молча закивал.
- Майор!.. - ее голос вновь обрел крепость стали.
- Зараз солоденького з сушечками организуемо! - засуетился усатый "представитель Первой Конной" и его бегемотские шаги торопливо забухали в сторону двери.
У Брежневой тоже материнский инстинкт взял верх и вот, уже минуты через три, под хоровые "бабские успокаивания", я давлюсь кипятком, пытаясь его проглотить залпом.
Как ни странно… удается. Под изумленными взглядами присутствующих и сдавленным майорским:
- Ти обережно!.. дуже гаряче…
Тут уже ни у кого не остается сомнений, что ребенок находится под стрессом… - играю я очень убедительно. Сам собой доволен…
Мне наливают вторую чашку крепкого чая, под змеиное шипение Галины Леонидовны "вы что, ему воды не давали?!" и невнятные оправдания "Буденного-Галушко": - "як можна?.. вин сам не просив… здавалося що з ним все нормально… веселий сидив… розмовляв… я навить не подумав… старий дурень!"
Когда я засунул в рот сушку, Светлана Владимировна еще раз погладила меня по голове и ласково спросила:
- Витюнечка! Хочешь еще чего-нибудь?
- Да… - я шмыгнул носом и поднял глаза на ее мужа, - скажите, чтобы Григория Давыдовича выпустили…