Потому что мне необходимо было накопить деньги на операцию, подшить веки. Нужно было поменять окна. Ванна наполовину стоит в комнате, не помещается в туалете, и летом под полом гниют крысы. А у меня ничего нет, кроме этого щеночка; если я не подтяну веки сейчас, то надеяться не на что.

Она приходит по объявлению, прижимает к груди мою собачку и говорит: «Вы рассчитывайте на то, что у меня муж миллионер, я самую дорогую собачку мечтаю купить, как раз вашего йоркширского терьера, это очень элегантно, дорого, только такая мне и подходит, мне собачка нужна для дочки, у меня маленькая дочка, извините, я сейчас поплачу немножко, моя доченька, ей всего восемь лет, она неизлечимо больна, надежды никакой, совершенно не осталось, я просто хотела ее как-то утешить, умирающую, что я буду потом делать с этой собачкой, ума не приложу, я возьму вашего щенка, у него такая нежная шерстка, просто волосики, а не шерстка, возьму, муж-миллионер, знаете, скорее всего нас теперь бросит, он не может видеть, как она умирает, он уже живет отдельно от нас, купил себе дом, а нас выгнал, мы переехали в город, в квартирку, а дочке нужен свежий воздух, так муж даже денег нам не дает, совсем, хоть умирай с голоду, спасибо, я возьму, конечно, вашего щеночка, вы только не подумайте, я с мужем разведусь, он миллионер, он выплатит мне огромную сумму, он за все заплатит, может быть, дочка и больна-то из-за него, потому что мне лечить ее совершенно не на что, мы с дочкой ужинаем одной булкой на двоих и поздно-поздно вечером, чтобы уснуть, а днем голодаем, ничего, как-нибудь, мне бы только щеночка вашего ей принести, а ей нужно делать очень-очень дорогие уколы, а она плачет и просит: «Мама, купи мне хоть перед смертью собачку!» Да, она все знает, знает, что умирает, ей отец специально сказал, что она умирает, и денег на уколы не дал, нет-нет, я у вас денег не возьму, ну, если у вас больше все равно нету, то спасибо и на этом».

Я не знаю, на что теперь решиться. Если каждый день пить, то можно просить возрастные роли.