Первый одержимый появился на кладбище очень скоро — тени успели лишь слегка передвинуться, почти незаметно для простого глаза. Это была женщина, черноволосая и красивая — впрочем, платье не помешало ей беззвучно перемахнуть ограду и крадучись подобраться к колдунье, зажав в руке нож. Удалось бы ей вонзить его Жанне в сердце или нет, никто так и не узнал: обходивший церковь Джек вскинул лук, и тяжёлая стрела пригвоздила ногу одержимой к земле. Умный парень, — подумала Жанна. Она не видела причин жалеть этих людей, но и лишних смертей не хотела. Правда, благородство Джека могло оказаться опасным.

Впрочем, когда лучники скрутили раненую, Жанна поняла, что можно было и не задумываться на этот счёт. Вселившийся в женщину бес исчез с такой лёгкостью, словно его и не было вовсе. Даже Хорсе с товарищами был гораздо сильнее.

— Отведите её и уложите куда-нибудь, да наконечник вытащите, — велела колдунья. Перепуганная горожанка принялась молить о пощаде, но никто не подумал её успокоить. Лучники отволокли её к одной из дальних могил и, недолго думая, попросту привязали прямо к каменному кресту, после чего Сэм заткнул бьющейся женщине рот тряпицей.

– Глядишь, теперь под стрелу не подлезет, если что, – хмыкнул Джек.

После горожанки прямо через ворота вошли трое английских пехотинцев, в которых сэр Джон признал людей Норроуэя. Шагали они уверенно и в ногу, но, увидев вооружённых мужчин, немедля развернулись и пустились обратно. Тут же щёлкнул арбалет Шарля, один из одержимых упал с пробитым затылком, зазвенели луки англичан, и второй покатился по земле – стрела попала ему в бедро.

Берт бросился догонять третьего, и в тот же миг что-то ухватило Жанну за шиворот, едва не сбив с ног. Колдунья вздрогнула всем телом, нашарила нож и отпустила его, узнав Эвена. Тот молча указал на одну из могил, у которой валялась сломанная о надгробный камень стрела с расплющенным наконечником.

– Ворота! — крикнул Сэм, спуская тетиву.

Жанна замешкалась, не зная, что делать, и лишь вмешательство телохранителя спасло ей жизнь. Не церемонясь, Эвен попросту сгрёб её в охапку, толкая за один из могильных камней — и едва успел прикрыться щитом, в который одна за другой с глухим треском вонзились три стрелы. Колдунья всё же успела увидеть в воротах лучников, что раз за разом дёргали тетиву. Целься они по защитникам, и тем пришлось бы худо, но все стрелки били только по Жанне, словно не замечая бегущих к ним мужчин.

Тюкнули о камень ещё несколько стрел, вспорол воздух поллэкс сэра Джона, проламывая висок одному из лучников, и бой закончился. Француз и англичанин прошли сквозь неровный строй противника, как нож сквозь масло, оставляя за собой лишь трупы. Кто-то из лучников всё же успел достать фальчион, но Жан походя ткнул его клинком в шею, и одержимый упал, захлёбываясь кровью.

– Кажется, всё, – сказал Эвен, опуская щит. Жанна с трудом поднялась на ноги, держась за надгробие. Тут и там на земле вокруг неё валялись разбитые о камень английские стрелы. У соседнего камня на земле сидел бледный Шарль с обломанной стрелой в плече — когда в него успели попасть, Жанна не видела. Рядом валялся разряженный арбалет.

– В следующий раз, мадемуазель Мируа, мы вас спрячем в одну из этих могил, чтобы ни одна падаль до вас не добралась, — заявил Жан, вытирая клинок. -- Неужто вам так хотелось превратиться в ежа?

– Нет. Но для этого у меня есть защитник, – сухо ответила Жанна, чувствуя, как в ране опять загорелся яд накера. Солнечный рыцарь посмотрел на Эвена и кивнул.

– Да, мессир, это делает честь вашей ловкости, – он указал на торчащие из щита шотландца стрелы. – Хо! Но мы перебили уйму демонов, а где же главный из них?

В воротах появилась огромная фигура, и рыцари подняли оружие, но это был всего лишь Берт. Громила шёл всё так же невозмутимо, спокойно, и не обращал никакого внимания на капающую с пальцем кровь.

– Он оторвал тому парню голову голыми руками? – недоверчиво проговорил сэр Джон.

– Думается, да, но мы должны проверить... – сказал Жан. – Берт! А ну-ка, перекрестись!

Громила послушно исполнил приказание, оставив на лбу, груди и плечевых щитках красные отпечатки.

– Он не одержим, мессир Жан, – вздохнула Жанна. – Мне не нужны святые знаки, чтобы видеть это.

– И всё же я снова спрошу: где же мой брат, которого вы пытались сюда зазвать? Убивать демонов – дело благое, но я-то сюда явился за другим!

– Ждите, мессир, – только и ответила ему Жанна. Она не знала, что можно сказать ещё: прекрасный план использовать себя, как наживку, проваливался. На огонёк слетались лишь крохотные мошки – и ни одного мотылька.

Ждать, однако, пришлось недолго.

Солнце едва успело подняться немного выше, как Джек вдруг вскочил, указывая рукой на вход – и Жанна поняла, что всё получилось. Лучники один за другим проходили через перекошенные ворота кладбища. Они выглядели в точности как любой другой отряд английских йоменов – точно такие же грязноватые красно-белые накидки поверх кожаных кирас, одинаковые короткие мечи и фальчионы в руках, одни и те же безбородые лица. Но Жанна видела: людей среди них нет. Что-то странное было в их движениях, в том, как они смотрели на колдунью, которая спокойно сидела на своей плите. Смотрели – и медленно расходились полукругом, доставая оружие.

Джек поднял лук, но Жанна покачала головой, и йомен замер, недоуменно глядя на неё.

Эвен стоял рядом с клинком в руках, готовый атаковать. Перехватил поудобнее своё оружие сэр Джон, у надгробного креста застыл Жан, неотрывно следя за одним из одержимых – высоким, статным мужчиной с такими же, как у него, светлыми волосами. Гость красовался в доспехах английского лорда, шёл не спеша, насмешливо поглядывая на Солнечного рыцаря. Жанна чуть прищурилась, заметив этот взгляд – в один миг она поняла, кто это такой.

– Звала, Изгоняющая? – с улыбкой спросил он, остановившись. – Глупый поступок. Меня больше, а ты слишком далеко.

Жан шагнул вперёд, но одержимый жестом велел ему остановиться.

– Стой на месте, братец, не то я нападу, – сказал он. Жанна отметила про себя это «я». – И смирись с тем, что настоящего Луи уже не увидишь. Я бы, наверное, даже пожалел тебя и вернул брата, но... искать другое подобное тело пришлось бы очень, очень долго. Вы, мессиры, очень интересные люди. Связь с демоном, замок, построенный потусторонними силами... Ну да ладно. Я предлагаю тебе сделку, Изгоняющая.

– Впервые вижу духа-торговца, – ответила та, подумав о Хорсе. – Впрочем, говори. Хуже не будет.

– Я предлагаю тебе уйти. Развернуться, сесть на свою лошадку, взять телохранителя и поехать прочь в Париж. Здесь тебе делать нечего. Видишь? Я добрый. Скажешь «да» – и я уйду. Всем десятком. Скажешь «нет» и... кто знает, что случится иначе?

– Знаю я, – тихо ответила Жанна. – Ты подохнешь, призрак, оставишь этого человека и никогда больше не вернёшься – ни сегодня, ни через сто лет, потому что возвращаться будет некому.

– Ты не сможешь приблизиться, Изгоняющая, – уже не так спокойно сказал одержимый. – А без этого ты меня не изгонишь.

– У меня есть те, кто с удовольствием поможет в этом деле.

В тот же миг вперёд метнулся Жан. Махнул мечом, парируя выпад одного из йоменов, пригнулся, уклоняясь от удара второго – и, словно таран, врезался в Луи д’Олерона, сбивая того с ног.

Лязгнула сталь. Упал Сэм, получив шестопёром по голове, хрустнул баклер[1] Джека, кто-то из одержимых бросился к Жанне. Колдунья отшатнулась, но возникший вдруг рядом Берт вскинул меч, встречая противника сильным ударом, и через мгновение тот валялся на земле. Не прекращая движение, громила повернулся, крутанув клинком над головой, и ещё один йомен, получив в лицо отточенным лезвием, рухнул на колени.

– Назад! К могилам! – бросил Эвен, принимая на щит удар фальчиона. На него наседали сразу трое врагов, стараясь обойти и достать клинками Жанну, но это было всё равно, что пытаться обойти горную реку.

Одержимые, забыв обо всём, рвались к колдунье.

Сэр Джон отразил вражеский меч перекрестием поллэкса и шагнул вперёд, вбивая острие противнику в грудь. Берт, вращая мечом, точно мельница, крошил йоменов одного за другим, пробиваясь к барахтающимся на земле братьям д’Олерон. Жан уже восседал верхом на брате, но этим его слава и закончилась – одержимый бился, точно берсерк. Лишь помощь Берта, ухватившего Луи своими медвежьими лапищами, позволила Солнечному рыцарю встать на ноги.

Он не уступает по силе одержимому, – вдруг подумала Жанна и тут же отбросила эту мысль.

Последний раз чавкнул меч Джека, добивая упавшего, и наступила тишина.

Медленно, стараясь унять кипящую от схватки кровь, Жанна подошла ко всё ещё лежащему Луи. Берт крепко держал уже не пытавшегося сопротивляться одержимого, небрежно навалившись коленом тому на грудь. С другой стороны подошёл Жан.

– Делайте своё дело, – сказал он. Жанна молча положила руку на голову одержимому – и увидела, как вспыхнули его глаза.

– Кто ты такой, дух? – тихо спросила она. – Зачем тебе всё это нужно?

– Разве имеет смысл отвечать, Изгоняющая? – он хрипло засмеялся. – Разве ты пощадишь меня тогда?

Жанна покачала головой.

– Очисти душу. Если такие, как ты, ею вообще обладают.

– Меня призвал демон. Демон, Изгоняющая – ты, должно быть, понимаешь, что это означает. Слышал, ты умна. Теперь увидел сам. Значит, тебе этого хватит.

– Скажи своё имя, – проговорила колдунья.

– Имя? – он вновь рассмеялся, булькая, словно кто-то рассёк ему горло. – Имя... Спроси его у прялки! Вир-вир-вир, вир-вир-вирлуве... Вирлуве! Меня зовут Вирлуве!

– Покойся с миром, – тихо сказала Жанна, и Луи д’Олерон закричал.

Ей не впервой было видеть обречённость в глазах одержимого, и всё же что-то сдвинулось сейчас в сознании.

– Он жив? – голос Жана казался каким-то потусторонним, и впервые за всё время Жанна услышала в нем дрожь.

– Да. – Жанна положила руку на шею лежащего рыцаря. – И я больше не чувствую в нем духа.

Луи застонал. Жан немедля оттеснил Берта, склонился над братом. Тот открыл глаза – и тут же снова зажмурился.

– Несколько дней будет больно, – сказала колдунья. – Но это не такая уж большая плата за исцеление.

Жан поднялся – и опустился перед ней на колено, склонив голову.

– Распоряжайтесь мною, госпожа, как вам будет на то угодно, – сказал он, и Жанна знала, что это не пустые слова. И всё же думала она сейчас не об этом.

Вир-вир-вирлуве, сказал уходящий дух. Жанна готова была услышать много имён, но не это – она никогда не слышала о таком. Вот только почему так бледен Жан? И ответ пришёл сам: Солнечный рыцарь знал, кого только что убила Жанна. Знал он и смысл причудливых слов о прялке, которых не поняла колдунья.

И знание это напугало его так, как не могло напугать больше ничто.

– Если вы переживёте чуму – я воспользуюсь этим, – с трудом заставив себя сконцентрироваться, ответила колдунья. Дело сделано, и какая ей разница теперь, как звали поверженного духа? – А пока что не желаю задерживаться в этом городе ни одного лишнего мгновения.

Эвен молча пошёл в церковь за лошадьми.

Но надеждам её сбыться было не суждено. Когда усталые кони подъехали, наконец, к городской стене, Жанна поняла, что никуда она не уедет. Во всяком случае, в ближайшие несколько дней.

Перед запертыми, с опущенной решёткой воротами в ряд стояли алебардисты. У сторожки на деревянной колоде для колки дров со скучающим видом восседал Чёрный Бык. Увидев Жанну, он ухмыльнулся.

– Что это значит? – спросила колдунья, придержав коня.

И она знала ответ. Об этом говорил Хорсе, избавиться от этого предлагал Вирлуве – но она отвергла их предложения. И теперь расхлёбывает свой отказ.

– То и значит, Изгоняющая, – всё так же ухмыляясь, ответил рыцарь. – Ты остаёшься в Руайяне.

Жанна выругалась, нимало не стесняясь зрителей. Посмотрела на улыбающегося сэра Томаса Норроэуя – и от ярости у неё потемнело в глазах.

[1] Баклер – маленький кулачный щит.