Сивый опомнился от потрясения едва услышал всплеск воды. Он спрыгнул с вагона и бросился к реке. Следом рванули и остальные.

Одного выловили сразу. Намокшая сверху одежда вздулась воздушным пузырем и не дала легкому телу уйти на дно. Сивый ухватился за рукав, подоспел Трепач. Вместе они вытащили маленького сталкера на прибрежный песок.

Второго искали Корявый и Пузырь. Сильное течение реки утащило сталкера довольно далеко, пришлось даже проплыть с десяток метров, чтобы схватить его.

— Пацаны, — задыхаясь от напряжения, сказал Пузырь, — честное слово, я сегодня чуть с крышей не простился! Это во что такое мы влезли?!

— Гадом буду — Черный Сталкер стрелял, — поддержал его Корявый.

— А то! Кто еще из ружья с такого расстояния монстра может завалить? Обычному человеку такое не под силу.

— И обычному ружью. Тут метров двести, не меньше. На излете жакан руками поймать можно, — вступил в разговор Трепач, — Бармалея помните? Он однажды поймал. Матерился жутко потом — горячий был, на ладонях волдыри от ожога даже вскочили.

— Слышь, пацаны, а увидеть Черного Сталкера — это хорошая примета или плохая?

— А хрен его знает. Во всяком случае — жди чего-нибудь необычного.

— Пацаны, эти-то как? Не потонули часом?

— Блин, детвора совсем еще. Какого снорка здесь очутились?!

— Малой дышит, — стоя на коленях между спасенными, сказал Сивый, — а длинный, кажется, водички хлебнул с перебором. Сейчас искусственное дыхание сделаю…

Он повернул Мику на бок и замер, потому что совсем рядом кто-то грозно приказал:

— Даже не дергайтесь! Мигом мозги вышибем.

На берег из-за вагонов один за другим выбежали несколько сталкеров с автоматами наперевес.

— Не стреляйте, мужики! — тут же истошно завопил Трепач, — у нас и патронов-то нет!

— Мы не грабим! — поддержал его Корявый, — наоборот, мы их спасли только что!

— Видели, потому и не стреляем до сих пор, — хмыкнул один из гостей, — руки держим выше. И толково рассказываем — что тут произошло.

Все кроме Сивого, который так и остался стоять на коленях, с готовностью задрали руки вверх и принялись одновременно толково рассказывать.

— Ну, чисто восточный базар получился, — поморщился старший сталкеров, — давайте по одному. Хоть ты, к примеру, — он указал стволом автомата на Сивого.

Тот пожал плечами:

— Если вкратце — сидели мы в засаде. Сначала мимо вот эти двое прошли. Вернее, длинный нес малого. А потом кровосос выскочил. Ну и типа попросил пропустить его без драки. Мы опешили и пропустили…

— Что плетешь?! Химической аномалии нанюхался? Кровосос попросил?!

— То-то и оно, что попросил. Не словами, конечно — жестами, звуками. Потом мы опомнились и побежали следом.

— Он необыкновенный был, — влез в разговор Трепач, — сколько наших по дороге положил — офигеть! А самому хоть бы хны.

— Да уж, видели мы его работу, — кивнул старший, — жуткое зрелище…

— Этот урод за ними, оказывается, гнался, — подал голос Пузырь, — вот мы его тут и догнали. Эти, хоть и мелкие, а такую мясорубку ему устроили, мама не горюй!

— А потом пришел Черный Сталкер и убил кровососа, — тихо сказал Сивый.

Пришедшие переглянулись и, видно, хотели снова спросить о химической аномалии, как тело Мики содрогнулось, и изо рта хлынула струя воды.

— Сам оклемался, — удивленно сказал Сивый, — живуч, чертяка!

Мика перевалился на спину и что-то забормотал, очевидно, услыхав человеческую речь. Сивый нагнулся, пытаясь разобрать слова.

— Не въеду никак…. Зовет кого-то, что ли? Типа троник, тропик, как-то так…

— Иван, тебя, видать, — оглянулся старший сталкеров, — может, разберешь?

К спасенным размеренным шагом опытного проводника подошел сталкер:

— Я Иван Тропник, — объяснил он Сивому.

— Приятно познакомиться…

— Не могу ответить тем же, — буркнул Тропник и опустился на песок рядом с Микой, — эй, парень, я Тропник! Говори!

Мика слабо улыбнулся и прошептал:

— Призрак долг простил…. Он сказал, что ты к Доктору дорогу знаешь… короткую…

— Я и без твоего Призрака догадался, что вам к Болотному Доктору срочно нужно, — грубо ответил покрасневший при упоминании о долге сталкер. Он поднялся с колен и обратился к старшему:

— Крюк сделаем, не против? Тут недалеко.

— Понял уже, — вздохнул старший, — Лебедев башку не открутит?

— Не узнает — не открутит.

— Логично…. А с братками как поступим?

Повисла тяжелая пауза, которую нарушил громкий голос Пузыря:

— Хотите верьте, мужики, хотите не верьте — я в завязку податься решил. В Свободу пойду. Надоело у паханов на цырлах ходить.

— Вы же к себе не возьмете, — слабо усмехнулся Сивый, — а у меня, между прочим, высшее образование и два года адъюнктуры за спиной. Кроме пяти лет строгача.

— Да? — поднял бровь старший, — кто сказал, что не возьмем? С профессором Каланчой поговоришь — тогда и видно будет. А остальные что скажут?

— Честно говоря, хотелось бы вообще с Зоны свалить, — сказал Корявый.

— Не выйдет свалить — тоже в Свободу подадимся, гадом буду, — поддержал его Трепач.

Старший думал недолго:

— Стволы свои потом заберете. А сейчас берите этих двоих и за нами. А мы прикрывать будем. Иван, в какую сторону идти?

— За мной, — хмуро буркнул Тропник и начал подниматься по берегу в сторону плавней.

… Мика открыл глаза, но ничего не увидел. Ослеп — решил он сначала. Подумал и поправил себя — ночь, вот и не видно ничего.

Дорогу от моста он помнил очень плохо. То и дело сознание покидало его, возвращаясь только вместе с острой болью в раненной спине. Перед глазами в основном качались однообразные кустики травы и задники сапог впереди идущего сталкера. С боков нескончаемой стеной тянулись камыши.

Несколько раз группа останавливалась, чтобы отбиться от кабанов, однажды — чтобы отбиться от людей.

Когда Мика совсем уже перестал реагировать на окружающее, до него донесся тихий голос, сказавший:

— Ладно, дальше я уж как-нибудь сам справлюсь.

Голоса сталкеров затихли. Неведомая сила подхватила Мику и подняла вверх. Как там раненый — успел подумать он, прежде чем окончательно отключился…

Он включил ночное зрение и огляделся. Вокруг стояли какие-то не то нары, не то полки. Точно — ночь. Вон, в углу человек спит.

Потянулся и скривился от боли в спине. Провел рукой по груди — вместо привычного комбинезона под ладонью оказалась мягкая ткань. Перебинтовали — догадался Мика и впервые за последнее время почувствовал себя почти счастливым.

Он снова уснул, а когда проснулся, в многочисленные щели уже пробивались солнечные лучи. Оказалось, что лежит он на видавшем виды матрасе, от утреннего холодка надежно защищало колючее солдатское одеяло. Ботинки и остальная одежда лежали рядом.

Вдалеке послышались голоса. Что ж, раз он не один так рано проснулся, можно и встать. Не мешало бы поздороваться с хозяевами.

Мика быстро оделся, боль в спине была глухой и уже сильно не донимала. За дверями покосившегося сарая щебетали птицы. Он вышел и зажмурился от яркого солнечного света. Да, не так уже и рано, оказывается…

— Ты смотри, — удивился кто-то совсем рядом, — быстро оклемался, однако! Я думал, неделю спать будет, а он и двух суток не осилил!

Мика замер с зажмуренными глазами. Он проспал двое суток?!

— Раз уж встал, иди, умойся. Как раз к завтраку. Небось, целого псевдогиганта с голодухи съешь, а?

Мика оглянулся. Перед ним стоял невысокий пожилой мужчина с добрым лицом, наполовину упрятанным в густую щетину. Рядом с ним на лавочке сидел хмурый сталкер, бесцельно теребивший плетеный ремешок его собственного ножа.

— Я работу Призрака с закрытыми глазами узнаю, — пробурчал сталкер, — ему за этот ножик в свое время новенькую снайперскую винтовку с ведром патронов предлагали. А этот балбес его просто так отцу этой девчонки отдал. Самого, между прочим, из последней аномалии чудом живого вытащили.

— Это в тебе, Стрелок, сейчас раздражение говорит, что не можешь уйти, — мягко сказал мужчина.

— Это во мне, Доктор, зло лютое говорит, что я здесь, а Зона до сих пор жива.

— Тебе бы с Отшельником на эту тему поговорить, а не со мной.

— Отшельник — чокнутый. Видите ли, умеет с Зоной разговаривать! Как можно разговаривать с безмозглой аномалией размером с целое государство? Одно слово — псих.

— Он и вправду умеет с ней разговаривать, — осторожно сказал Мика, — я сам видел…, и выброс его не трогает…

— Ерунда, — поморщился сталкер, — ладно, пусть разговаривает. Все равно я найду способ…

— В Долг вступи. Цель то у вас одна, — улыбнулся Доктор.

— Цель одна, да способы разные. Им лишь бы мутантов отстрелять, да хоть на шаг к Центру приблизиться. А я хочу с Зоной разом покончить. Лишь бы Клык нужные детали для защиты от пси-излучения нашел. И Призрак куда-то запропастился…

— Он вам просил передать, — робко сказал Мика, — что хочет отправиться к ученым на Янтарь. А потом придет. Или в условленном месте дождется.

— Все, молодой человек, — спохватился Доктор, — разговорами сыт не будешь. Колодец за углом. Завтрак вон в той хате. Стрелок, сам дойдешь или помочь?

— Сам, — скрипнул зубами сталкер и с трудом поднялся с лавочки.

Мика смотрел на него во все глаза. Еще бы — сталкер, который едва не коснулся таинственного Монолита! Вот бы расспросить…

Стрелок, сильно хромая, побрел в хату, а Мика завернул за угол, где увидел колодец, рядом с которым на столбе висел прикрученный колючей проволокой старенький умывальник. Рядом на колоде лежал огромный кусок то ли мыла, то ли тротиловая шашка. Проверять Мика не стал, просто ополоснулся ледяной водой и рысью бросился назад, вытираясь, как говаривал отец Пимен, ветерком.

В дверях он словно запнулся.

— Это… — краснея, пробормотал Мика, — со мной еще товарищ был…. Хотелось бы узнать…

— Похвально, — улыбнулся Болотный Доктор, — забота о товарище — это очень похвально, правда, Стрелок?

Стрелок только плечами пожал, распластывая огромный кусок окорока на куски, которым любой рот обрадовался бы, Микиным ножом.

— Попали вы ко мне в самое время, — продолжал Доктор, — еще чуть-чуть, и даже я не смог бы помочь. От артефакта кучка пепла осталась — весь ушел.

— Призрак посоветовал…

— Умный, — фыркнул Стрелок, раскладывая мясо по тарелкам.

— Но, слава Богу, обошлось. Спит твоя подружка и во сне поправляется.

— Ага, — кивнул Мика и вдруг встрепенулся, — подружка?! Какая подружка?

— Очень даже симпатичная, — засмеялся Доктор, — ты что, не знал, кого через всю Зону на себе тащил?

— А я только глянул и сразу признал дочку Олега Барина. Ксанка Баринова — копия отец. Ты где ее раскопал? — в первый раз улыбнулся и Стрелок.

Мика стоял, словно оглушенный неожиданным ударом по голове. Девчонку не угадал! Это ж надо так попасть! А что она в Рыжем Лесу делала?

— Ничего, скоро уже очнется, — успокоил Доктор, — у нее все и узнаем.

Они с аппетитом позавтракали. Первое время Мика косился на видневшиеся из-под стола огромные лапы, принадлежавшие, вне всякого сомнения, псевдособаке. Иногда Доктор бросал ей куски мяса, и тогда под столом гулко стучал по доскам пола хвост толщиной с руку, слышалось урчание и лязг зубов. Потом привык и даже сам осторожно протянул под стол кусок мяса. Холодный влажный нос ткнулся в руку, страшные зубы аккуратно приняли угощение, а хвост застучал с удвоенной энергией. Болотный Доктор поощрительно кивнул:

— Правильно, знакомься. Не то ночью из сарая на двор не выйдешь, придется до утра терпеть…

После завтрака Стрелок сразу же поковылял в небольшой флигель, где он, очевидно, и жил. Мика хотел было увязаться следом, да постеснялся. Однако время даром не пропало — за него самого взялся Болотный Доктор.

Сначала он внимательно осмотрел рану на спине, замурлыкал под нос песню, оставшись доволен увиденным.

— Ну, юноша, рана практически затянулась, — объявил Доктор, — шрамчик, конечно, останется, тут уж даже я бессилен. Окажешься когда-нибудь объектом насмешек в какой-нибудь сталкерской бане. Дескать, быстро бежал, раз кровосос только чиркнуть смог.

— Переживу, — гордо ответил Мика.

— Правильно, сынок. На каждую глупость обижаться — никогда вообще не улыбаться.

— А вы тут как оказались?

Болотный Доктор задумался, потом пожал плечами:

— А где мне было нужно оказаться? Я в этих краях еще до аварии фельдшером на автобазе работал. Когда станция накрылась облаком, я помогал людей эвакуировать. Сам сел в последнюю машину…

— И что? — осторожно спросил Мика. Доктор снова пожал плечами:

— Ничего. Машина не завелась. Остались ночевать. А утром проснулся только я. Выброс был. С тех пор я и научился людей от смерти спасать, — он тяжело вздохнул, — да, это тебе вряд ли интересно. Ты мне лучше про свой поход расскажи. Любопытное сталкеры болтали — про говорящего кровососа, да Черного Сталкера. Кое-что я уже и так знаю, — он хитро прищурился, — например, что ты Ксанку Баринову за мальчишку принял. Торопиться нам некуда, вот на лавочке сядем, и ты мне свою историю с начала и до… сегодняшнего утра и расскажи.

Они дошли до лавки, из-под которой блестели умные глаза псевдособаки.

— Ну что, Полкан, — спросил ее Доктор, — мы с тобой сегодня никуда не торопимся? Послушаем юношу?

Полкан коротко подвыл.

— Видишь, ему тоже интересно, — оглянулся на Мику Доктор, сел на лавку и закрыл глаза, подставив солнцу небритое лицо, — ну, начинай. Как тебя вообще угораздило ввязаться в такую авантюру?

Мика подумал немного, собираясь с мыслями, вздохнул и начал рассказ. С отца Пимена, конечно.

Доктор временами улыбался, временами морщился словно от зубной боли. Перебивал редко. Только в самом начале кратко и сочно отозвался о воспитательных способностях отца Пимена. Потом попросил уточнить, как выглядели чудовища, убившие сталкеров Свободы. Но свои соображения по этому поводу оставил при себе.

Рассказ о проходе через Дикую Территорию пришел послушать и Стрелок. С ним из соседнего сарая подошел еще один сталкер, но Полкан зарычал на него, и тому пришлось прятаться обратно.

— Наемник, — прокомментировал произошедшее Доктор, — не любит Полкан ихнего брата. Как только определяет? Запах у них, что ли, особый…

— Деньгами несет, — коротко сказал Стрелок. Мика перевел дух и продолжил рассказ.

— Значит, через Дикую Территорию пройти все-таки можно, — задумался Стрелок.

Доктор замахал руками:

— Даже не думай! Оттуда я тебя вытаскивать не смогу. Я уже на Агропроме силы терять начинаю.

— Да я туда и не собираюсь, — резко ответил Стрелок, — я в принципе вопрос обдумываю — если смог пройти один, значит, и другой сможет. Чем куча контролеров по своему воздействию отличаются от Выжигателя мозгов? Только мощностью излучения! Делаем выводы…

Дальнейшие события Мика рассказал скомкано и не слишком связно. Хотя, чему тут удивляться — от Рыжего Леса до болот единственное, что осталось в памяти — давившая к земле тяжесть раненого…, вернее, раненной девушки.

А вот появление кровососа вызвало немало вопросов.

— Если не врешь, — Доктор скосил глаза на рассказчика и поторопился добавить, — а ты, думаю, не врешь — в Зоне появилось что-то новое. Говорящий кровосос — это даже для меня слишком. Не к добру, в общем. А уж его выживаемость совсем в уныние вгоняет.

— Черный Сталкер не почудился? — хмуро спросил Стрелок.

— Так он же и убил…

— И ренегаты в один голос про него твердят. Как он выглядел?

— Как мой отец, — глухо сказал Мика, — он несколько лет назад пропал. А на днях во сне померещился — об опасностях предупреждал. Все по его словам и вышло…

Они посидели еще немного, поговорили о погоде на ближайшие дни, о планах на ужин — в общем, о чем угодно, только не о том, что волновало сейчас Мику. И разошлись.

И снова он постеснялся расспросить Стрелка о Монолите. В голове снова и снова звучали слова отца Илиодора о том, что третий сталкер, дошедший с отцом Пименом до Саркофага стал Черным Сталкером…. Если так оно и было, становилось понятно, почему отец Пимен проявлял к Мике такой интерес — пекся о сыне товарища. Выходит, и его отец видел Монолит…

По словам Болотного Доктора, Ксанка пока лежала без сознания. Видимо, бой с монстром отнял практически все ее последние силы, теперь организм восстанавливался медленно, как бы сомневаясь.

Мика походил под окнами дома, однако они были так плотно завешены маскировочной сетью вместо штор, что даже угадать, в какой она комнате, было невозможно.

Доктор только хитро улыбался, глядя на его маневры.

Поужинали засветло. Стрелок снова раскладывал по плохо вымытым тарелкам жареное мясо, Доктор поливал его каким-то вкусно пахнущим настоем. Наемник к ужину не пришел.

После ужина Стрелок ухватил Мику за рукав — словно клещами локоть сдавил — и тихо сказал:

— Я же вижу — измучился вконец. Ну, давай, спрашивай.

Мика растерянно пожал плечами, потому что не знал даже, с чего начинать. Стрелок усмехнулся:

— Ладно. Кто знает, может, мне еще раз до Монолита добраться не судьба. А парню, у которого отец — Черный Сталкер, доверять можно. Слушай…

… Стрелок не верил во всесильность Зоны. Главной целью для него было найти уязвимое место и ударить по нему. Один раз. Второй попытки Зона сделать не даст. Перестроится, усложнит защиту, подстрахует слабые места. Как вариант, он рассматривал и использование для уничтожения Зоны ее же порождение — Монолит.

— Раз он способен исполнять желания, — решительно говорил Стрелок, — значит, можно пожелать, чтобы Зона исчезла. Уничтожить самое себя — на это у нее сил хватит.

По словам сталкера, сам Монолит произвел на него большое впечатление. Жаль, не смог дотянуться — силы оставили вместе с хлещущей из ран кровью буквально в двух шагах от чудесного изваяния.

— А эти балбесы — Клык и Призрак, — с горечью продолжал Стрелок, — дотронуться до него так и не решились. Кинулись меня спасать. Упустили такую возможность покончить с Зоной! А ведь заранее все обговорили…

— А Отшельник…

— Зомби наоборот! — зло сказал Стрелок, — у тех мозги совсем отказывают, а этот шибко поумнел после Выброса. С Зоной говорит…. Станет Зона с врагами разговаривать! Может, и говорит. Только через Отшельника сообщает нам то, что хочет. Врет, изворачивается. Что-то мало у него последователей.

— У тебя тоже союзников не очень, — негромко пробормотал, казалось, дремавший в углу Доктор.

— А мне никто и не нужен! Вот Клык прибор соберет — и пойдем…. Я еще в прошлый раз все подготовил — схроны по дороге, тайники с оружием и припасами, лежки в безопасных местах. Да, жаль, что от выброса к выбросу Выжигатель мозгов только набирает мощность. В прошлый раз проскочили, а теперь без прибора и соваться нечего. Я и говорю, — он повернулся к Доктору, — врет нам через Отшельника Зона! А сама к битве готовится.

— Ты же говорил, что она неживая, — улыбнулся Доктор, — а расписываешь, как реального врага. По твоим словам выходит, что ее и пулей угостить можно.

Стрелок резко встал, покачнулся, уцепился сухими пальцами за столешницу и глядя пылающими глазами на Доктора, громко отчеканил:

— Если такая возможность представится — обязательно выстрелю. И стрелять буду, пока палец судорогой не сведет. Спокойной ночи.

Он, хромая больше обычного, направился к двери. Доктор подождал, пока не затихнут стоны половиц под ногами сталкера, сказал негромко, обращаясь к Мике:

— У каждого в голове свои тараканы. Одни с Зоной разговаривают, другие в нее стреляют, третьи пользуются ее дарами…. А четвертые просто здесь живут. Ты, сынок, не торопись принимать решение — с кем ты. Поверь, время у тебя еще есть…, хотя бы до завтрашнего утра.

Он хрипло засмеялся и тоже направился к выходу. В дверях обернулся и добавил:

— Говорящий кровосос — это, брат, даже круче, чем дурацкий Исполнитель идиотских желаний. Черный Сталкер вовремя вмешался не только для тебя, но и для всех нас тоже. Умение говорить, оно, знаешь ли, объединяет…

Мика солидно покивал головой в спину Болотному Доктору, хотя понял далеко не все. Конечно, если бы Стрелок взял его с собой! Уж он бы дурацких желаний не загадывал!

Мика лежал поверх одеяла, разглядывая сквозь дырки в крыше мерцающие звезды, и представлял, как он, израненный пулями стражей Монолита, подползает к огромному сверкающему столбу и, погружая руки в обжигающую субстанцию, шепчет из последних сил — пусть Зона исчезнет…. Что дальше — не представлялось никак. Видимо, суждено герою погибнуть, совершив подвиг. И дальше жизнь пойдет без него. Это было обидно. Самую капельку.

— Бред сивой кобылы, — тихо сказал кто-то в дальнем углу сарая. Мика даже подпрыгнул от неожиданности. Он и думать забыл о наемнике, к которому здесь относились с явным отчуждением. Словно он хуже бандита.

— Что?

— Бред сивой кобылы, — повторил из своего угла наемник, — ни хрена он не исполняет желания. Вернее, исполняет, но по-своему. Ловушка это для дураков и жадин.

— Откуда знаете?

— Оттуда. Нам иногда по вечерам такие тайны доверяют, что потом наутро диву даешься — почему еще жив…. Можно подумать, что к Монолиту только Стрелок да твой отец доходили! Парень, таких стрелков по Зоне десяток бродит, не меньше. Только им болтать неохота.

— И что?

— И ничего…. Первое правило Монолита — пусть его одновременно коснется хоть сто человек — исполнит он только одно желание. Сам выберет — чье. А мало не покажется никому. Я к Саркофагу ходил трижды. Монолит не видал — врать не буду. А со стражей его пообщался плотно. После каждого такого общения в группе количество стволов уменьшалось вдвое, а то и втрое. Гиблое это дело — без подготовки к Саркофагу идти. У Стрелка в башке шариков явно на два меньше, чем положено по инструкции.

— И что же делать?

— Спать. Спокойной ночи, везунчик.

Спать, однако, никому из них не хотелось. Оба то и дело ворочались, шумно вздыхали, пытаясь зевать как можно тише, отчего получалось только еще громче. Наконец наемник не выдержал, поднялся и встал в дверях, пуская в щель сигаретный дым.

— Посбивались тут в стаи, — негромко пробурчал он между затяжками, — последний человеческий облик из-за артефактов теряют. Козлы…

Мика осторожно придвинулся ближе. От наемника веяло скрытой угрозой. И неприкрытой мощью. По сравнению со Стрелком, чьи глаза пылали фанатическим блеском, угрюмый взгляд наемника был полон черной пустотой, за которой угадывалась смерть…

И все равно он был интересен своей непонятностью.

— Тоже не спится? — наконец обратил он внимание на Мику, — я за неделю отоспался на год вперед. Хорошо тут, у Доктора — никто не достанет. Если пожить подольше, можно совсем разучиться пользоваться оружием.

— Из-за нейтралитета?

Сталкер усмехнулся:

— Ты что, всерьез веришь в эту сказку? Да если за голову Доктора дадут нормальную сумму — его свои замочат. Говорю же — козлы все… Объяснение простое — к Доктору без его ведома ни одно живое существо добраться не сможет. Потому что живет он внутри пространственной аномалии. Вот так.

— А мы как сюда попали?

— Доктор с собой проносит. Его Зона особым даром наградила… или покарала. Вот он и мечется вокруг своей норы, подбирая недобитых сталкеров вроде меня, тебя, Стрелка… — наемник сплюнул, помолчал с минуту, — Хотя этот псих — разговор особый, у них с Доктором что-то вроде дружбы, или даже заговор.

— А вы тут почему?

— Возвращались с задания, — он пожал плечами, — нарвались на засаду. Меня посчитали убитым и бросили. Все нормально. Зона, мать ее…

Но нарочито безразличный тон, за которым ясно слышалась бешеная ярость, говорил, что сам он считает случившееся ненормальным.

— А как вас зовут?

— Бонд. Джеймс Бонд, — наемник помолчал, ожидая ответной реакции собеседника, но Мика принял информацию как само собой разумеющееся.

— Верно, — закряхтел разочарованный сталкер, — я и забыл, что ты про Бонда даже не слышал. Прикол не получился. Извини. Вообще, что ты знаешь, кроме дебильных сталкерских анекдотов?

— Много чего знаю, — обиделся Мика, — читать умею, писать, карты читаю. Меня отец Пимен учил. И про внешний мир рассказывал тоже.

— Страшилки, небось. Или вовсе сказки о замечательной жизни? А нет там никакой замечательной жизни. Все отличие от Зоны — радиационный фон пониже, да стрелять друг в друга разрешено только ментам и бандитам. Все остальное так же плохо.

Мика не стал возражать. Если человек считает внешний мир плохим, у него должны быть на это причины. Только еле слышно вздохнул. Но наемник услышал вздох и понял — ему не верят.

— Спать не хочешь? Тогда послушай вот такую сказочку. Жил-был во внешнем мире один парнишка вроде тебя. Пользовался тебе неизвестными благами, типа троллейбуса, холодильника и дискотеки…

— Я холодильник знаю.

— Это я так сказал — в общем. Управляло — да и сейчас управляет — во внешнем мире всеми человеческими жизнями большое, всесильное и всемогущее Государство. Типа как здесь неведомая Зона всем распоряжается, — наемник покачал головой, сам удивившись неожиданно пришедшему сравнению.

— Только Зона нас просто так убивает — рентгенами, мутантами, пулями. А всемогущее Государство поступает изощреннее — вроде бы никого специально и не убивает. Но мрут люди от его поступков куда чаще и больше.

Один из способов убить человека с пользой для себя — отправить его на войну. Вот только из соседей никто воевать не желает. Конечно, мелкие стычки всегда бывали — то контрабанду через границу бесплатно хотят провезти, то газ перекроют под Новый год…. Но что это — полная ерунда! Сколько в таких стычках может погибнуть? Самое большее — десяток человек. И высоких званий не дадут, и наград не удостоят, и украсть нечего…

Но есть у нашего Государства везение, есть! Подарила ему капризная фортуна клочок земли, на котором после выброса обычным людям жить стало нельзя. Который нужно охранять от авантюристов и просто придурков. В котором зреет непонятная, а от этого страшная сила.

Вот и загремел наш парнишка из мира троллейбусов и не слишком неуступчивых девчонок в мир радиации и слишком уж назойливых монстров. То есть, призвали его в армию.

Первое время служил на внешнем кольце оцепления. Принял две присяги — обычную военную и совершенно секретную чернобыльскую.

На внешнем кольце нет ни радиации, ни мутантов, ни сталкеров. Только местные жители, промышляющие торговлей с Зоной, бандиты, эту торговлю контролирующие, да придурки, мечтающие стать сталкерами. С первыми дружили, от вторых кормились, третьих ловили, били и отправляли в тюрьму. Изредка на побывку приезжали ветераны, служившие внутри Зоны. Такие вещи рассказывали, что вставали дыбом даже стриженные под ноль волосы!

А через полгода приехал покупатель солдатских душ. С психологом. Так как далеко не каждому Государство доверяло получать двойной солдатский оклад за службу в гарнизонах, расположенных внутри периметра оцепления.

У покупателя душ не было видно рожек. Либо тщательно спиливал, либо по должности не полагались — был он всего лишь прапорщиком, правда по возрасту и давнишнему отсутствию талии уже давно мог бы быть генералом. А психолог был целым майором, хотя и ходил в штатском. Но разве от солдатских ушей может хоть что-нибудь утаиться? Особенно разговор командира роты и психолога в канцелярии, при раскрытом по причине затянувшейся летней духоты окне:

— Ну что, Петро? Найдутся сегодня в твоей банде очередные идиоты?

— А как же, господин майор, непременно найдутся! Будете сразу беседовать, или сначала перекусим?

— Отчего ж не перекусить, Петро. За это время идиоты ведь никуда от нас не денутся?

— Так точно, господин майор! Ох, вы и шутник, господин майор! Располагайтесь, а я пока по хозяйству похлопочу. В этот раз имеется водочка из солнечной Финляндии. Сразу наливать? Или закусочку подождете?

— Наливай сразу. И себя не забывай. Ну, друг Петро — за наше могучее Государство!

— Ура!

Видишь, насколько гуманным было Государство? Оно отправляло в Зону только добровольцев! Конечно, так было не всегда. Но наш парнишка попал внутрь периметра именно так — по собственному желанию, распаленному искусным рассказом опытного вербовщика солдатских душ.

Около года пришлось служить на Кордоне. Там парнишка научился стрелять по живым целям без малейших сомнений. Там познакомился с мутантами и аномалиями. Там научился ненавидеть всей душой эту позорную сволоту, именующую себя сталкерами. Без разницы, к какой из группировок они принадлежали, слова «сталкер» и «подонок» — синонимы. Редкие исключения типа все того же отца Пимена или Илиодора только подтверждали это правило. Даже Долг. Даже Проводники. Все подонки.

Иногда сигнал тревоги срывал солдат с насиженного места и бросал в самые разные точки на карте Зоны. Парнишка быстро учился. Именно поэтому за полгода до увольнения ему предложили перейти в отряд специального назначения.

Жизнь в спецназе — мечта любого вояки с «сорванной башней». Спецназу никто не авторитет. Спецназу никто не может приказать — он подчиняется непосредственно Командующему! Спецназ можно только попросить об услуге…, и щедро потом ее оплатить.

В задачи спецназа не входило уничтожение монстров — их отстреливали исключительно ради собственного удовольствия. Вооружение и экипировка позволяли охотиться на своих жертв в любой точке Зоны — хоть в самом Саркофаге. А жертвами обычно были все те же ненавистные сталкеры — и одиночки, и целые отряды.

Иногда в голову парнишки закрадывалась неясная мысль, что если уж один их отряд способен поставить на уши половину Зоны, что могли бы сделать с ней два, а то и три таких отряда?! Но мысль поспешно изгонялась как явно крамольная, направленная против политики великого Государства…. Нужна была Государству Зона, причем именно в таком виде — словно незаживающая язва, словно разворошенный муравейник, словно пугало на огороде. Чтобы боялись и свои и чужие.

Время от времени в составе отряда происходили изменения — одни погибали, другие уезжали домой, третьи переводились в другие части. Обычное для армии дело. Но были еще и четвертые, о которых после их ухода старались даже не вспоминать. Четвертые уходили в Зону…

Наемник повертел в пальцах давно потухшую сигарету, выбросил ее щелчком пальцев, достал новую, прикурил и продолжил рассказ:

— К дембелю наш парнишка — без ложной скромности — научился выживать в Зоне не хуже любого местного монстра. А уж убивать умел так, что его уважали даже офицеры, служившие в отряде. Жизнь во внешнем мире вспоминалась редко, в тумане. Будущее не виделось никак.

Он все-таки устоял перед уговорами и не остался на контракт. Устал, если честно, да и домой захотелось страшно.

… дома поразили нищета родителей и произвол властей. Несколько медалей, полученных парнишкой за участие в особо сложных и опасных операциях — например, по эвакуации с крыши Саркофага остатков разведгруппы… не слыхал? И никогда не услышишь! — для местных чиновников весили не больше сигаретного пепла.

Но самое трудное было — нельзя никого убить! Поднять руку на чиновника означало поднять руку на Государство, которое вся эта мразь олицетворяла…

Поэтому через полгода безуспешных поисков работы, устав пропивать родительские гроши, он разыскал в дембельском чемодане клочок бумаги, на котором рукой командира был написан телефонный номер и позвонил.

Через два дня он уже сидел в столичном кабинете. Хозяин кабинета — рослый полковник с лицом профессионального убийцы, встретил парня радушно — словно давно ждал. А может, так оно и было на самом деле. С ходу предложил подписать контракт на три года. Потом долго отсутствовал, а когда вернулся, положил рядом с уже подписанным контрактом еще один.

— Есть для тебя интересный вариант, — сказал хозяин кабинета, почесывая жуткий шрам на щеке, — работа та же, но денег платят за нее раз в десять больше. Тоже Зона. Но все насквозь неофициально. Не волнуйся, встретишь массу старых знакомых.

Он и не волновался. В первом контракте его нанимало Государство. Во втором — неизвестно кто. Суть оставалась одна — он становился наемником. Ну, а если уж продаваться, то подороже. Он порвал первый контракт и подписал, не сильно вникая в формулировки, второй.

Следующие два дня в памяти не задержались — сплошная пьянка с братьями по спецназу. А потом был вертолет и экстремальное десантирование в расположение базы, о которой если что и было известно, то лишь то, что она есть…

Наемник снова замолчал. В щели сарая робко пробивались первые розовые лучи поднимающегося солнца.

— А что было дальше? — спросил Мика. Сталкер пожал плечами:

— Дальше? Ничего особенного. Началась Зона. Единственный нюанс — наш парнишка неожиданно понял, что стал тем самым еще не так давно презираемым и ненавистным сталкером. Это заставило его несколько пересмотреть свои прежние взгляды. Нет, он не возлюбил Долг или, прости Господи, Свободу. Нисколько. Просто вдобавок к сталкерам он начал ненавидеть и тупых и трусливых военных. А вся жизнь, в конце концов, окончательно лишилась иллюзий. Вокруг одни враги. Возможны лишь временные союзы одних против других, да короткие перемирия для того, чтобы накопить силы для новых ударов. Надеяться можно только на себя. Все, конец рассказа. С добрым утром.

Наемник поднялся и заковылял в свой угол, где завалился на нары и затих, сделав вид, что уснул. Не желает, чтобы я его вопросами закидал — догадался Мика. Ну и пусть. Да и о чем спрашивать? Все и так понятно. Зона глазами наемника. Еще одно личное мнение по поводу и без оного…

Глаза и вправду начали слипаться. Мика не стал ложиться на свое место, просто теснее прижался забинтованной спиной к доскам стены сарая и, подставив первым солнечным лучам лицо, закрыл глаза. И незаметно для себя уснул…

…он стоял у входа в пещеру, из которой доносился неясный гул — то ли человеческие голоса, то ли урчание монстра. Но страха не было. Наоборот, настроение было светлым, радостным.

— Молодец, — сказал за спиной знакомый голос.

Мика оглянулся.

— Здравствуй, — перед ним стоял отец. Как и в прошлый раз, по его лицу пробегали странные тени, но сейчас они не вызывали тревоги.

— Здравствуй.

— Ты справился. Я переживал.

— Это ты спас нас на мосту?

— Я же обещал помочь в трудную минуту…

— Папа, а почему все называют тебя Черным Сталкером? — неожиданно вырвалось у Мики. Отец немного помрачнел, но ответил:

— Понимаешь, сынок, иногда мы попадаем в такие ситуации, из которых нет обычного выхода. Вернее, кроме жизни и смерти появляется еще один вариант, — он едва заметно усмехнулся, — не скажу, что мне это нравится. Но меня никто и не спрашивал.

— Отшельник…

— Отшельник тоже. И Доктор. Есть еще несколько Стражей. Скоро появятся новые. Но из всех только я перешагнул грань. И только я знаю — зачем. Думаю, что и тебе откроется истина. Не сейчас — ты еще не готов. Просто не поймешь.

— А Стрелок…

— Он не Страж. Но может стать им в самом ближайшем будущем. Сейчас он тоже не готов.

— Но почему — Черный Сталкер?!

Отец улыбнулся:

— Они не видят моего лица под капюшоном. Только черное пятно. Не правда ли — простое объяснение?

Снова где-то на уровне подсознания замурлыкала гигантская кошка. Отец вздохнул:

— Мне снова пора в путь. В ближайшем будущем у тебя не предвидятся смертельные опасности, поэтому мы увидимся нескоро. Не противься зову сердца. Ищи друзей даже среди врагов. Береги найденное. Проснись.

… Мика раскрыл глаза и тут же зажмурился, ослепленный ярким солнечным светом. Так и сидел, пока какая-то тень не заслонила солнце. Он осторожно открыл один глаз и опешил…

— Чего второй не открываешь? Кровосос подбил? — спросила Ксанка.

Мика закашлялся, подавившись от неожиданности. Ксанка была одета в длинную белую рубаху — почти до пят. Судя по всему, еще недавно рубаха служила Болотному Доктору нательным бельем.

Коротко стриженые волосы стояли дыбом, напомнив Мике о любимых ежиках. Сквозь светлые колючки нимбом пробивалось солнце. Ничего не скажешь — эффектно…

— Язык покажи, — властно приказала Ксанка, упиваясь произведенным впечатлением, — или его тоже кровосос оторвал?

— Не волнуйся, — из-за угла показался Стрелок, — ничего важного кровосос ему не оторвал. Мы с Доктором проверяли — все на месте.

— Дурак, — вспыхнула девчонка.

— Согласен, — серьезно кивнул Стрелок, — мне это все вокруг говорят уже пятый год. Сам верить начинаю.

— Чего же не исправляешься? — подал голос из своего угла наемник.

Стрелок фальшиво удивился:

— Тут еще кто-то есть? И, наверное, умный? Что прячешься, умник — солнечного света боишься?

— С тобой общаться нет охоты, — пробурчал наемник, но подошел — значит, охота все же была.

— Понимаю, — кивнул Стрелок, — ваш брат только из темноты и умеет нападать.

— Нет у меня брата. Один я у папы с мамой. А нападать я умею и днем, и ночью.

Они стояли друг напротив друга — один внутри сарая, другой снаружи, разделенные только дверным проемом. От обоих веяло опасностью.

Наемник был на полголовы выше Стрелка, шире в плечах. Но и тот смотрелся внушительно — стройный, худощавый, похожий на змею перед броском. Думайте, что хотите, а силы были явно равны — подумал Мика. Что будет дальше? Наемник, несомненно, искал повод для скандала, вот только зачем?

Недолго думая, Ксанка залезла на нары, уселась рядом с Микой, тесно прижавшись щекой к его плечу, и тоже стала смотреть на сталкеров.

— Ничего, — почти весело сказал Стрелок, — хоть Зона и большая, а мы с тобой все равно встретимся.

— Согласен. Вот только поговорить тогда вряд ли получится. Нет у меня такой привычки — с трупами беседы вести.

— У нас есть общая тема для разговора?!

— Да, есть, — подтвердил наемник, — Саркофаг. Мы там оба были. А он, — не оглядываясь, он ткнул пальцем вбок, точно указав на Мику, — не был.

— И нечего ему там делать!

— Сейчас — да. А когда ты сдохнешь? А ведь рано или поздно ты все равно сдохнешь. Кто тогда пойдет к Саркофагу?

— А ты на что? Сходи, тем более, что уже там бывал. Дорогу знаешь, а подземный ход к Монолиту тебе любой на станции укажет. Только попроси правильно.

Наемник мотнул головой, не принимая ернический тон:

— Ты же слышал — он Черного Сталкера батей называл. Лично мне Зона по фигу — кончится, уеду в Африку стрелять. Или в Америку. А ты же идейный, вот и готовь замену на всякий случай. Попадешь в прицел — я душой не вздрогну: «Ах, это же тот самый Стрелок, что хочет Зону уничтожить!». И зарубку на прикладе особенную не вырежу, уж поверь.

— Считай, что уже поверил, — перестал улыбаться и Стрелок, — а если тебе Зона по фигу — что ж тогда лезешь? Гребешь бабло — вот и греби дальше. И радуйся, что Доктор в нужное время в нужном месте оказался.

— Я и радуюсь. А ты задумайся — мы здесь люди пришлые, а пацан тут родился. Может, это его дело все-таки — Зону погасить?

Из-за угла торопливо выскочил Болотный Доктор, но, увидев, что разговор в открытый конфликт перерасти не успел, притормозил, переводя дух. Следом озабоченной трусцой семенил острозубый Полкан.

— Вовремя, — кивнул в их сторону наемник, — как говорится, в одном и том же каждому видится свое — одному почетный эскорт, другому тюремный конвой.

— К чему ты вообще этот разговор завел? Подразнить меня? Или попугать?

— Есть у меня к тебе пара вопросов. Ладно, не сейчас. И уж тем более, — он церемонно поклонился Ксанке, — не при даме. Будет свободная минутка — загляни.

— Да что ты можешь мне толкового сказать? — фыркнул Стрелок, хотя глаза его говорили, что слова наемника он воспринял совершенно серьезно, — ладно, до выписки непременно загляну. Как-никак, не каждый раз удается поболтать с живым наемником.

На том и разошлись. А уже через полчаса после завтрака Ксанка рассказывала Мике и Доктору о том, как она оказалась в Рыжем Лесу.

— А Стрелок куда девался? — всполошился было Мика, но Доктор его успокоил:

— За ним Полкан приглядывает. Он хоть наемников тоже не любит, но здесь никаких драк и ссор все равно не допустит.

— Полкан такой умный? — сощурилась Ксанка.

— Иногда мне кажется, что некоторые люди гораздо глупее, — улыбнулся Доктор, — ну, рассказывай свою историю. А то Мика так и рвется в Лиманск за остальными.

— Он еще из своего дома не вышел, когда там делать уже было нечего, — дрогнувшим голосом сказала Ксанка, — кто-то убил всех. Мне повезло, я на соседней улице в подвале грибы собирала — мы их там два последних года выращивали. Услышала стрельбу…

— Стрельбу? — переспросил Доктор. Ксанка кивнула:

— Пока назад прибежала, все было кончено.

— Воины Монолита? — спросил Мика. Ксанка пожала плечами:

— Вообще-то на них не похоже. Мы рядом с ними много лет прожили. Вербуют в свои ряды — это да, но просто так убивать — не было такого. Скорее всего, бандиты. Они давно в город повадились за хабаром, могли наткнуться и начать стрелять…. Пока всех не перебили. А брать-то у нас и нечего. Постреляли, обыскали и ушли. Так что осталась я совсем одна.

Рассказ был грустным, но голос девушки не дрогнул ни разу. И в глазах не показалось ни единой слезинки.

— Ночевать не рискнула — могли ведь вернуться. Наскоро затащила всех в подвал, завалила вход камнями и вечером ушла. Думала к Леснику пробраться — у него тоже что-то вроде ничейной территории. Проход через мост оказался захвачен бандитами. Пришлось идти через подземный ход…

Голос Ксанки прервался. Она даже зажмурилась на мгновение.

— Там… ужас. Снорки, тушканы, собаки. Думала, что не пройду. Ружье выбросила уже через час — кончились патроны. Хорошо, что под ногами оружия много валялось — то и дело подбирала и пускала в ход.

— Как не заблудилась еще, — покачал головой Доктор, осторожно поглаживая ее по плечу.

— А мне уже все равно было, — уставилась в землю у ног Ксанка, — совсем по фигу. Если бы не рассвет, я бы даже и не заметила, что вышла из подземелья. По количеству монстров никакой разницы.

— А что Лесник?

— Ничего. Не попала я к нему. Проход почему-то Долг охраняет. Раньше Свобода стояла. Я и так, и эдак, и через забор пробовала — ничего не вышло. Две ночи под вой кровососа на дереве провела. А потом появился ты…

Ксанка перевела взгляд на Мику. Во взгляде было что-то такое, отчего Мике стало жарко и приятно. И самую капельку стыдно. Хотя — чего стыдиться-то? Девку не признал? Так не до того было — жизнь так и норовила оборваться.

— Слыхал, сталкер? — обратился Доктор к покрасневшему Мике, — выходит, все твои подвиги совершены тобой только ради вот этой девахи.

— Подвиги? — удивилась девушка, — он что-то еще успел натворить? Ну-ка, рассказывайте, чего я не знаю?

— Да нечего особенно рассказывать, — засмущался Мика, но Доктор его мнения не разделял. И рассказал девушке все, что знал. И, надо сказать, сумел ее удивить…

Вскоре подошел и Стрелок. Сел рядом, послушал о Микиных приключениях, дождался, когда Ксанка перестанет делать вид, что потрясена рассказом, спросил:

— Слышь, мелкая, а где батьку-то своего потеряла? Или просто ушел и не вернулся? Хоть что-то известно?

— Все известно, — хмуро ответила девушка, — рядом с домом похоронили. Глупо погиб. Из-за семейной привязанности.

— Из-за чего?!

— Не смог убить дядю Борю. Рука дрогнула. А дядя Боря смог.

— А кто такой этот дядя Боря? — спросил Стрелок.

— Раньше дядя Боря был родным братом папы. А потом он стал снорком…

…чем отличался Лиманск от остальных населенных пунктов, попавших в чернобыльскую зону — в нем не проводилась эвакуация. Более того, после аварии население города даже увеличилось — за счет увеличенных до полного штата воинских частей, занимавших своими казармами всю северную часть. Разве что детишек вывезли, и то больше по личной инициативе родителей.

В самом деле, какая может быть эвакуация, если все взрослое население Лиманска трудилось на совершенно секретных предприятиях, где радиоактивные выбросы авариями даже и не считались…

В каждом доме на вешалке рядом с женским пальто и мужским плащом в некрасивых брезентовых сумках висели свернутые в трубочку оранжевые защитные костюмы экологов. Каждый житель точно знал, что нужно делать, если город накроет пронзительный вой сирены. А так как этот вой раздавался все чаще и чаще, к нему постепенно привыкли.

То, что вся остальная Зона знала как Большой Выброс, в Лиманске выглядело словно озеро зеленоватой жижи, над которым мерцало разными цветами испарение. И завыла сирена не ночью или на рассвете, а после обеда. И ушли люди не на свои закрытые предприятия, где они боролись с авариями только своими силами, а на огромную территорию железнодорожной станции. Именно там между вагонами и обнаружили разлив странной жидкости.

Техногенная катастрофа второго уровня — так решили в штабе города. Ерунда. Жидкость собрать, упаковать в бочки, причины разлива выяснить позже.

Отряд за отрядом шли к станции одинаково одетые мужчины. Высокие армейские ботинки на толстой подошве, плотный комбинезон — проверка радиоактивности не выявила, значит, облачаться в гермокостюмы не было нужды — на голове противогаз. В руках ведра и лопаты. В прошлый раз хлорную известь голыми руками собирали — и ничего, почти никто не умер.

Их было несколько тысяч — жители Лиманска, солдаты, свободные от караулов, пожарные, железнодорожники…. Они не знали, что озеро зеленоватой жижи — это одна из форм Выброса.

Первые тревожные вести начали приходить ближе к вечеру. Одинокие очевидцы путано рассказывали ждавшим мужей женщинам, что на станции происходит что-то очень странное. То один, то другой работник внезапно прекращал работу, сдвигал на лоб противогазную маску, счастливо смеялся и вдыхал полной грудью пары озера. Потом он бросался к ближайшему сослуживцу и срывал с него противогаз…. Вскоре в эпицентре аварии уже не было ни одного нормального человека.

Медработники отлавливали надышавшихся и отвозили в госпиталь. Те вели себя смирно, не сопротивлялись, смотрели вокруг совершенно детскими глазами и уже даже не отзывались, если кто-нибудь из знакомых звал их по имени.

Те, кого не удалось отловить медикам, разбежались по Лиманску. Их разыскивали родственники, уводили по домам, пытались вернуть память собственными методами. Пораженных неизвестным недугом оказалось более трех тысяч. Озеро, кстати, уже на следующее утро пропало, словно и не было его вовсе.

Пораженные неизвестным недугом безумцы никак не желали выздоравливать. Они вырывались из рук родственников и медиков, выбегали на улицы и скакали там на четвереньках, с каждым часом все более приближаясь к братьям меньшим.

Ужас начался, когда они все-таки проголодались…

При пораженном мозге тело демонстрировало совершенно фантастические возможности. Так, одним движением безумец мог оторвать руку взрослому человеку. Одним ударом ноги в тяжелом ботинке перебить позвоночник. Одним прыжком догнать убегающую жертву и сломать ребра.

Их еще пытались как-то вылечить отдельные любящие родственники. Но все чаще и чаще в Лиманске стали раздаваться выстрелы. Бойня продолжалась две недели. Когда сноркам стало нечего есть, и они ушли по тоннелям и мосту, рассыпавшись по всей Зоне, город оказался вымершим. В живых остались единицы. Живой снорк в семье — это, знаете ли, конец семьи…

Отец Ксанки стоял в охранении и, в отличие от своего брата Бориса, снорком не стал. И надо же было такому случиться — встретил на улице возле своего дома одинокого снорка и узнал в нем брата! И не смог выстрелить сразу…. А снорк брата не узнал — прыгнул и сломал его словно сухую ветку. На шум выскочила Ксанкина мать, подхватила ружье и убила того, кто совсем еще недавно был первым заводилой и гитаристом в любой студенческой компании, режиссером самодеятельного театра совершенно секретного предприятия и отцом симпатичного толстощекого малыша, четвертый год жившего без родителей у бабушки…

Стрелок почесал в раздумье нос, откашлялся:

— Понятно.

— Ты где был-то? — торопясь перевести разговор на другую тему, спросил Болотный Доктор.

— Я? С… товарищем общался.

— Два сапога пара! — засмеялся Доктор, — один весь мир ненавидит, второй — презирает…

— Смейся, смейся. А пару мыслишек этот хлопец мне сейчас подбросил. Особенно интересна мысль об обходе Выжигателя мозгов через Лиманск. Оказывается, наемники тем путем часто пользуются — их-то никто нигде с распростертыми объятиями не ждет.

— А меня с собой возьмете? — еле слышно прошептал Мика, но Стрелок услышал, поглядел весело:

— В следующий раз — обязательно. А пока ты еще слово, данное Пимену, не исполнил. Ксюху-то до хутора своего не довел? Не довел!

Болотный Доктор посмотрел на Ксанку и нетвердо сказал:

— Думаю, на следующей неделе можно в путь собираться.

— Интересно, а почему это никто моего мнения не спрашивает? — возмутилась Ксанка, — как рюкзак — то туда отнесут, то сюда передадут…. Может, я в Лиманск вернуться хочу!

— Вернешься, — неожиданно твердо сказал Мика, — обязательно вернешься. Но только вместе со мной. А потом мы пойдем дальше.

— Куда? — спросил Болотный Доктор и услышал:

— Север…. На север…