Прораб Шутин, обсуждавший с Алиной вопросы ремонта — смерть смертью, а жизнь продолжается, самый лучший способ забыться, освободиться от траурных мыслей — это работа, поэтому Алина и старалась загрузить себя ею, — выйдя во двор, не обнаружил там своих подопечных. Озадаченно приподнял шапку и почесал пальцами затылок.

— Ну, шустряки! — пробормотал он недовольно. — Без меня решили выпить традиционную стопку и закусить бутербродом. Ну, шустряки!

Потом, подумав, что подопечные, замерзнув, решили, наверное, скоротать время в машине, которая стоит на улице, за аркой, направился туда. Но мужиков не было и в машине.

Прораб вновь почесал затылок:

— Что за булгаковщина! Они же должны быть здесь, они должны ждать меня.

Неожиданно из темноты, словно бы вытаяв из ничего, как дух бестелесный, — опять булгаковщина, — выступил человек в пухлой теплой куртке и финской кепке с длинным козырьком и опущенными ушами.

— Вы кого-то ищете?

— Ищу.

— Кого?

— А два приятеля тут должны были меня дожидаться. Куда-то делись. Не пойму… Будто сквозь землю провалились. Вы их не видели?

— Видел. Могу показать, где они находятся.

— Где?

— Пойдемте, я покажу. — Человек в пухлой куртке подхватил прораба под локоть. — Пойдемте, пойдемте… Не бойтесь, я не кусаюсь.

Заподозрив неладное, прораб рванулся было в сторону, но по самые колени погрузился ногами в снег, подгребенный к обочине. Человек в куртке удержал его, потянул на себя.

— Эк вы, право, — неожиданно старомодно, будто интеллигент чеховской поры, произнес он, выдернув прораба из сугроба. — Пошли-ка, дядя, ведь недаром…

Литературный оказался человек.

Прораб даже не заметил, как рядом появилась машина, притормозила беззвучно. Человек в пуховике толкнул прораба в машину, это была «канарейка» с хорошо нагретой кабиной. Из приемника, слабо посвечивающего панелью, лилась музыка.

За рулем «канарейки» сидел милиционер с лейтенантскими погонами.

— Вы чего, вы чего, ребята? — перепугался прораб, в защитном движении закрыл лицо ладонью. — Я ничего не сделал.

— Во! Допрос еще не начался, а он начал отвечать на поставленные вопросы, — усмехнулся лейтенант, мягко трогая машину с места. — Что за народ!

Уже после первых двадцати минут беседы с прорабом стало понятно — он к убийству не причастен, имеет отношение к нему не большее, чем ко Дню Парижской коммуны.

Прораба пришлось отпустить.

Президенту на стол тем не менее легла записка с короткой пометкой в верхнем правом углу: «Срочно». Президент эту записку прочитал с удовольствием — теперь он может смело смотреть журналистам в глаза: убийцы, сами исполнители, найдены. Дело осталось за малым — найти заказчика.

Президент с воодушевлением потер руки.