Вельскому принесли справку о доходах Влада. Он тщательно изучил ее. Усмехнулся:

— Неплохой заработок, — задумчиво побарабанил пальцами по столу, — многим министрам и вице-премьерам такие заработки даже не снились.

Впрочем, министры с вице-премьерами брали на другом — в обиде они не оставались. Они просто не могли дать себя в обиду.

Перелистал справку еще раз, отложил ее в сторону. Ему нравилось, как работает Трибой — копает глубоко, въедливо, не увлекается поверхностными фактами, не дает увести себя в сторону… И как только эмвэдэшники отпустили его! Таких людей обычно не отпускают — лелеют их, холят, держат около себя, под крылом. А милиция Трибоя отпустила. Может, фамилия не понравилась? Вельский покосился на справку, прогнал в памяти цифры.

Конечно, противно копаться во всех этих «приходах» и «расходах», в «дебитах» и «кредитах», во всей этой цифири, от которой пахнет чем-то потным, немытым, но другого выхода нет: такова прокурорская работа.

А разве копание в разлагающихся трупах, которым приходится заниматься прокурорам-криминалистам и следователям, лучше? Нос хочется зажать от этой работы — слишком сильно воняет. И вообще вся работа правоохранительных органов — это преимущественно ковыряние в чужом белье. Все делается ради одного — ради истины.

«Ради истины. — Вельский не удержался, улыбнулся печально. — Вот именно — ради истины… Только одни стараются эту истину выявить, а другие — скрыть, закопать ее поглубже. У каждого своя цель. И, похоже, своя правда».

Влад, конечно, получал приличные деньги, но при этом, судя по всему, был прижимист. Доход имел большой, а дочке своей, оставшейся с первой женой, алименты платил копеечные — с нищенской зарплаты, меньше, чем у учителя, работающего в школе на полставки, которую он получал когда-то на телевидении, еще до «Вида».

Первой жене его было обидно и оскорбительно получать такие крохи, она знала, каковы подлинные заработки у Влада, а на алименты, выплачиваемые им, не то чтобы накормить дочку, на них даже носочки с баретками не купишь. Она написала заявление и отказалась от алиментов.

Конечно, о мертвых плохо не говорят, не принято, — о них лучше вообще ничего не говорить. Но в данном случае о народном кумире Владе надо было знать все, и хорошее, и плохое… Знать все — это важно.