«Кротов» оказалось трое, их выявила ФСБ. Все трое потихоньку таскали бумаги из кабинетов, занятых следственной группой, снимали с них ксероксы, дрожащими руками прятали копии за пазуху и, оглядываясь по-бандитски, бежали за очередной порцией «капусты» — пачками стодолларовых бумажек. Все трое были сотрудниками Министерства внутренних дел.

Их следовало бы посадить, но было сложно реализовать процессуальным путем оперативную информацию.

Решили уволить, снять с них погоны, поставить в личном деле штамп о профнепригодности и отправить на все четыре стороны, что министр внутренних дел и поспешил сделать.

На расширенной коллегии он объявил, мрачно похрустывая костяшками пальцев:

— Чтобы этих троих перевертышей никогда больше в милиции не было! Ни при каких обстоятельствах, ни в какой должности… Понятно? Если кто-то нарушит этот запрет — сам будет уволен. — Министр отставил от себя бумагу, держа ее брезгливо, за правый верхний краешек. — Вот эти люди. Подполковник Бугрицкий. — Министр чертыхнулся, поддел пальцем очки, сползшие на кончик носа, поправился: — Бывший подполковник… майор Бакиров и майор Потебенько… тоже бывшие. Если они вздумают поступить на службу в какой-нибудь ВОХР, то им придется начинать все сызнова.