Выяснилась неожиданная вещь: оказывается, один из сотрудников Генпрокуратуры по фамилии Зубов учился в одной школе, даже в одном классе, с лидером самой крупной преступной группировки Москвы по прозвищу Coco.

Получив «добро» от Вельского, Зубов поехал к нему домой.

В печати к этой поре начали все чаще появляться сведения, утверждающие, что Влада убрала Солнцевская группировка, затем назывались другие группировки, поэтому решено было поговорить с преступным лидером с глазу на глаз, понять, причастна ли его «братва» к этому делу или нет.

Встретил Coco своего бывшего однокашника радушно — обрадовано вскочил с места и кинулся обниматься.

— Ба-ба-ба, Коля Зубов! Сколько лет, сколько зим! — Крикнул кому-то в глубину квартиры: — Накрывайте немедленно стол! Все что есть в доме — на стол! Быстро!

— Да погоди ты, — остановил хозяина гость. — Мне надо с тобой поговорить один на один, без свидетелей и без бутылки, а ты хочешь, чтобы мы вели с тобой разговор под водку, в окружении многочисленных домочадцев.

— Никаких домочадцев не будет. Будем только мы с тобой. Вдвоем!

— Все равно, давай вначале переговорим, а потом выпьем по стопке, ладно?

Coco с сожалением глянул на Зубова, качнул головой протестующе, но, увидев, какими жесткими сделались глаза у гостя, нехотя согласился.

Хозяин провел гостя в отдельную комнату — небольшую, уютную, показал пальцем на глубокое кресло, сам сел в такое же напротив. Проговорил насмешливо.

— Ну, давай, прокурор, тряси меня.

— Ни в коем разе. Разговор наш носит совершенно личный и, если хочешь, дружеский характер. — Зубов уловил в глазах хозяина недоверие, понял, о чем тот думает: ну какая может быть дружба между Генеральной прокуратурой и человеком, которого подозревают во всех смертных грехах? — Да, дружеский характер, — подтвердил Зубов. — Никто никого брать за грудки не будет — ни я тебя, ни ты меня.

— Ладно, давай весь этот словесный политес отгребем в сторону. Спрашивай прямо, чего надо?

— А ты так же прямо ответишь?

— Так же прямо и отвечу.

— Скажи, кто-нибудь из твоих людей причастен к убийству Влада?

Coco медленно покачал головой, лицо его стало расстроенным.

— Ни один человек, — сказал он. — Ни один.

— А почему информационный пресс такой огромный?

— Кому-то это выгодно, вот и выбрасывают в печать жареные факты, все время возникает что-нибудь новенькое, но, увы, — неправдивое. Кому-то очень нужно утопить меня.

— А кому, ты знаешь? Coco развел руки в стороны.

— Если бы я знал.

Зубов был опытным психологом. Он видел: Coco не врет. Может быть, не все рассказывает, но не врет.

— Скажи, пожалуйста. — Зубов поудобнее уселся в кресле. — Все-таки у тебя обзор широкий…

— Ну, не больше твоего, — не удержался от реплики Coco.

— Может быть, но смотрим мы на одни и те же предметы с разных точек, под разными углами.

— Все правильно. — Coco засмеялся. — Кесарю кесарево, слесарю слесарево.

— Что ты знаешь об убийстве Влада?

— Не больше, чем ты. Только то, что опубликовано в печати.

— Неужели нет никаких других сведений? Со стороны, так сказать, а? О которых не знаем ни мы, ни печать? А? — Лицо Зубова приняло ироническое выражение.

Coco иронию уловил, прижал одну руку к груди.

— Можешь верить, можешь не верить, но никаких других сведений нет.

Зубов отрицательно качнул головой:

— Не верю.

— Я так и думал! — огорченно произнес Coco. — Ну как мне тебя убедить?

Он все знал о своем однокашнике Зубове. Как тот все знал о нем самом и о его группировке — и количество «штыков», и кто чем замаран, и что Coco подают на завтрак, и где, на какой улице в Вене, в каком доме и в какой конкретно квартире находится сейчас его жена, и какой подарок он сделал совсем недавно своей теще.

Работа есть работа, не будь ее, вряд ли Зубов захотел бы встретиться с Coco.

— А у тебя здесь уютно, — сказал он Coco.

— Обжитая квартира, как намоленная икона, — воздух всегда бывает хороший, дышится легко.

— По своим каналам ты можешь что-нибудь узнать об убийстве Влада?

— Могу. Но ты сам прекрасно понимаешь, что вы все равно знаете больше меня. Даже если я вывернусь наизнанку, вытряхну на асфальт все свои внутренности, вы все равно будете знать больше меня.

— Интересно сравнить сведения…

— Это будет игра в одни ворота. — Coco осуждающе покачал головой. — Я с тобой своими сведениями поделюсь, а ты со мною нет.

— Ну почему же…

— Потому что у тебя работа такая.

Coco был прав. Несмотря на всю доверительность беседы и душещипательные воспоминания о совместном школьном детстве, вышибающие из глаз мелкие благодарные слезы, Зубов все равно не расскажет Coco больше того, что опубликовано в газетах. Точно подметил Coco — работа у Зубова такая. А потом, несмотря на общее прошлое живут они с Coco в разных социальных измерениях. И во времени разном. Зубов молча кивнул Coco. Тот легко поднялся с кресла — полнеющая фигура и талия, сползшая вниз, не помешали сделать широкий жест рукой:

— Прошу, стол уже накрыт!

— Есть мне что-то не хочется, — сказал Зубов.

— Но хоть по стопочке-то выпьем? За встречу.

— По стопочке выпьем.