© Константин Скворцов, 2019

ISBN 978-5-4496-9585-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

 

 

От автора

При сборе документальной базы предвоенного периода для проекта «Факт Истории» было обработано много интересных документов. Имея опыт составления первой книги проекта «Красная Армия и подготовка к немецкому вторжению (факты, о которых вы не знали)» я решил, что дипломатия Европы предвоенного периода с переговорами, соглашениями, фактами известными далеко не всем – важная и нужная тема.

В тексте присутствуют мои пояснения и комментарии. Но мой принцип, на основе которого я реализую проект «Факт Истории» – следовании документам – остается не изменным. Пусть историю рассказывают люди, которые принимали решения, приказы и постановления, которые претворялись в жизнь. Чтобы понять, как развивались события нужно показывать всю последовательность фактов со всеми возможными подробностями (в этом состоит одна из задач проекта «Факта Истории»). В итоге перед глазами получается весь ход исторического процесса, где учтены все нюансы и не изъят ни один факт.

Задача стояла сложная, но мне очень повезло оказаться рядом с замечательными людьми.

Прежде всего, моя огромная благодарность адресована Оксане Невечериной за бесконечное терпение, оптимизм, полезные советы и постоянную практическую помощь.

Также хочу выразить признательность Максиму Шарапову за свежий взгляд, энтузиазм и аналитические способности, идеально подходящие для мозгового штурма.

Но особенно я благодарен Ирине Скворцовой за оценку, неустанную помощь и поддержку.

 

Вступительное слово

Очень часто при анализе дипломатии в период предшествующий Второй мировой войне выпадают отдельные соглашения, договоры и спровоцированные ими события. Что естественным образом делает общую картину не полной, а не редко искаженной или даже ложной.

Неоднократно приходится слышать мнение, что «войну развязали Германия и СССР, подписав 23 августа 1939 г. пакт Молотова-Риббентропа». Но при этом совершенно забывают, что СССР подписал пакт о ненападении с Германией последним. Какие пакты и соглашения были заключены Германией до пакта Молотова-Риббентропа:

– 15 июля 1933 г. Пакт четырех (Италия, Германия, Англия, Франция). Политический пакт согласия и сотрудничества между четырьмя западными державами;

– 26 января 1934 г. Пакт Пилсудского-Гитлера (Германия, Польша). Декларация о неприменении силы между Польшей и Германией;

– 25 ноября 1936 г. Антикоминтерновский Пакт (Германия, Япония);

– 29 сентября 1938 г. Мюнхенское соглашение (или Мюнхенский сговор) о разделе Чехословакии (Великобритания, Франция, Германия, Италия);

– 30 сентября 1938 г. Декларация о взаимном ненападении между Великобританией и Германией;

– 6 декабря 1938 г. Декларация о взаимном ненападении между Францией и Германией;

– Пакт о ненападении Германии со странами Прибалтики. Пакт с Литвой о ненападении 22 марта 1939 г. и соглашение о передаче Мемельской области, с Данией – 31 мая 1939 г., с Латвией и Эстонией – 7 июня 1939 г.

Все это перечеркивается и ставится 23 августа (не указывается даже торгово-кредитное соглашение от 19 августа, а это очень интересное соглашение) день подписания пакта Молотова-Риббентропа. Именно он объявляется причиной Второй мировой. То есть Германия и СССР развязали Вторую мировую войну. Но что делали в течение шести лет такие страны как Франция, Великобритания, Италия, Польша, Чехословакия и другие?

Умышленно или не умышленно опускается целый период: от прихода к власти А. Гитлера до нападения Германии на Польшу. Какие события происходили в это время?

Официально началом второй мировой войны считается 1 сентября 1939 г. При этом необходимо помнить, что к этому времени как минимум двух государств в Европе уже не существовало: Австрии и Чехословакии (с мощной военной промышленностью). Они перестали существовать задолго до подписания пакта Молотова-Риббентропа. Важно понимать, как и почему это произошло. Невозможно рассматривать пакт Молотова-Риббентропа в отрыве от других событий и прежде всего Мюнхенского сговора. Зачастую мы в деталях знаем о первом, но имеем весьма туманное представление о втором.

Существуют самые разные интерпретации происходящих событий и текстов договоров, но факты остаются фактами (именно они являются объективными точками, на которые можно опираться при анализе). Приведу два примера:

– 1 октября 1938 г. Чехословакия была поделена между Германией, Венгрией и Польшей на основании подписанного соглашения между Германией, Францией, Великобританией и Италией. А Франция, имея договор с Чехословакией о взаимопомощи, ее не оказала. СССР также имел договор о помощи с Чехословакией, но выполнить его не смог (об этом подробнее в Книге).

– 3 сентября 1939 г. Франция и Великобритания объявили войну Германии, напавшей на Польшу. Но никакие военные действия не ведутся (так называемая Странная или Сидячая война), зато планируются бомбардировки Бакинских нефтепромыслов. Почему, Франция так себя вела, когда для решения военной германской угрозы был лучший момент? Ответ на этот вопрос могут дать только стратегические планы Франции и Великобритании в войне (здесь и далее курсивом будут выделены мои замечания).

Можно постоянно выступать с взаимными историческими обвинениями. Но в понимании происходившего это не поможет. Давайте признаем принцип, что каждая из сторон имела свои национальные интересы, свои планы и действовала согласно им. И вполне естественно, что национальные интересы одной страны могут идти в разрез с национальными интересами другой. Просто признаем это и все. Это позволит взглянуть на события более объективно, без эмоциональных оценок.

Итак, объективно, каждая сторона хотела решить вставшие перед ней задачи и двигаться с учетом своих национальных интересов. Этот тезис, скорее всего, вопросов не вызовет.

Второй мировой войне предшествовала сложная дипломатическая борьба, в которой переплелись планы и ожидания каждой стороны. Именно в 1933—1939 гг. Германия существенно преобразилась (я имею в виду, прежде всего, военно-политическое преображение). Германия образца 1 сентября 1939 г. гораздо сильнее Германии образца 1933 г. (имеющая целый ряд военных и политических ограничений). Как и благодаря чему произошло такое усиление? Вопрос отнюдь не праздный. Что способствовало военно-политическому возрождению Германии? Ответив на этот вопрос, можно определить глубинную причину возрождения Германии!

Произошедших в 1933—1939 гг. событий было много, я же хочу обратить ваше внимание на важнейшие из них. Если кому-то покажется, что я пропустил важную деталь, то готов исправить свою ошибку, обязательно сообщите мне.

В книге я стремился документально осветить события, которые часто опускаются. Они известны, информация о них есть в открытом доступе, но почему-то они не афишируются (их упоминают вскользь или просто обходят стороной). Тем самым искажается общее представление о событиях того времени.

Еще один важный момент. Многие историки в книгах пишут о том, что А. Гитлер, И. Сталин, Н. Чемберлен, У. Черчилль и другие политики и военные думали так-то, хотели то-то. Считаю, что так, как минимум некорректно утверждать. Мы не знаем, что они думали и что хотели (многие деятели не оставили своих мемуаров, а имеющиеся воспоминания не являются исповедью). Поэтому можно судить только по их действиям, фактам, выступлениям, заключенным соглашения и переговорам. Воспоминания нередко является попыткой скрыть, затушевать свои неудачи и наоборот возвеличить успехи. А еще это прекрасный способ скрыть истинные намерения и направить будущее общественное мнение ложным путем. Поэтому к воспоминаниям нужно относиться достаточно осторожно и критично. Необходимо сравнивать их с другими воспоминаниями, с документами и с самим ходом событий.

Я не претендую на детальный анализ и всестороннее изложение событий. Но обозначить событие, детализировать и поставить вопрос о его значении и влиянии на дальнейший ход исторического процесса вполне по силам.

Наверное, каждый исследователь ставит цель – объективное изложение. Но изначально в каждом исследовании присутствует определенная субъективность автора через изложение событий и через набор упоминаемых фактов (какие-то события упускаем, какие-то нет). Конечно же, я хочу, чтобы мое исследование и проект «Факт Истории» были максимально объективными. Мое стремление показать достоверный исторический процесс остается безусловным. Поэтому я постарался, чтобы в книге шло не мое повествование, а говорили сами документы, соглашения и дипломатические письма. Это позволит каждому оценить происходящее без определенных шаблонов и устоявшихся оценок, услышав речь политиков и дипломатов 1930-х гг., почувствовать эпоху и ее дух.

В книге будет дана хронология и документальные свидетельства важнейших событий от прихода Гитлера к власти до пакта Молотова-Риббентропа. Широко будут приводиться и цитироваться документы, в том числе документы дипломатической переписки. Они являются важнейшими источниками, отражающие не только перипетии того времени, но ожидания, планы и действия сторон.

 

1933 год

 

Безусловно, что приход А. Гитлера к власти имеет свою историю и подоплеку. Но все, же пропустим этот период и начнем непосредственно с момента прихода Гитлера к власти (именно с этого периода началось активное военно-политическое усиление Германии). Разберем дипломатические и военные перипетии Европы и Германии, которая стала интенсивно вооружаться и делать первые дипломатические шаги в условиях Версальских ограничений. Приход Гитлера к власти отдельная серьезная тема с большим количеством явных и скрытых факторов (к ней обратимся позже).

30 января 1933 г. рейхспрезидент Германии (Веймарская республика) фельдмаршал П. фон Гинденбург назначает Гитлера на пост рейхсканцлера (премьер-министра). 2 августа 1934 года Гинденбург умирает. После его смерти Гитлер отменил пост рейхспрезидента и принял на основании результатов референдума (от 19 августа 1934 г.) полномочия главы государства, взяв себе титул «Фюрер (вождь) и рейхсканцлер».

1. П. фон Гинденбург фельдмаршал, рейхспрезидент Германии в 1925—1934 гг. 2. А. Гитлер 3. 21 марта 1933 г. состоялось символическое рукопожатие Гинденбурга и Гитлера в гарнизонной церкви в Потсдаме

Ни какая агрессивная политики и тем более война невозможна без сильной армии. Поэтому будем отслеживать вопросы, связанные с вооруженными силами Германии.

 

1. Германия по итогам Версальского договора

28 июня 1919 г. в Версале был подписан мирный договор между странами Антанты и Германией, который поставил точку в Первой Мировой войне. Текст договора, составлявшую новую международную версальскую систему, начинался с устава Лиги наций.

Договор вступил в силу 10 января 1920 г. после ратификации его Германией и четырьмя главными союзными державами-победителями – Великобританией, Францией, Италией и Японией. Сенат США отказался утвердить Версальский мирный договор из-за нежелания связывать себя участием в Лиге наций. Взамен этого США заключили с Германией в августе 1921 г. особый договор, идентичный Версальскому, но без статей о Лиге наций.

По условиям Версальского мирного договора:

– вооруженные силы Германии ограничивались 100-тысячной сухопутной армией;

– обязательная военная служба отменялась;

– Германии запрещалось иметь многие современные виды вооружения —боевую авиацию, бронетехнику;

– основная часть сохранившегося военно-морского флота подлежала передаче победителям;

– Германии запрещалось иметь подводный флот;

– были наложены жесткие ограничения на строительство новых боевых кораблей;

– вся германская часть левобережья Рейна и полоса правого берега шириной в 50 км подлежали демилитаризации;

– Германия лишалась всех своих колоний;

– происходила конфискацию всей германской собственности и всех патентов за рубежом;

– ограничивался суверенитет Германии на железные дороги;

– интернационализация германских водных путей.

Кроме того, Германия возвращала Франции Эльзас-Лотарингию (в границах 1870 г.); Бельгии – округа Мальмеди и Эйпен, а также нейтральную и прусскую части Морене; Польше – Познань, части Поморья и другие территории Западной Пруссии; город Данциг и его округ был объявлен «вольным городом»; город Мемель передан в ведение держав-победительниц, а в 1921 г. перешел к Литве. В результате плебисцита часть Шлезвига в 1920 г. перешла к Дании, часть Верхней Силезии в 1921 г. – к Польше; к Чехословакии отошел небольшой участок территории южной Силезии. Саар передавался на 15 лет в управление комиссии Лиги наций, после чего должен был быть проведен плебисцит.

Немецкое государство обязывалось возместить в форме репараций убытки, понесенные правительствами и отдельными гражданами стран Антанты в результате военных действий.

Германия по Версальскому мирному договору

По договору Германия признавала и обязывалась строго соблюдать независимость Австрии, а также признавала полную независимость Польши и Чехословакии.

__________________________________________

Краткая справка

Веймарская республика

Веймарская республика – принятое в историографии наименование Германии в 1919—1933 гг. – по одобренной в Веймаре 31 июля 1919 г. новой конституции. Официально страна продолжала именоваться «Германское государство» (нем. Deutsches Reich), как и во времена Германской империи. (Среди переводов слова «рейх» (Reich) есть и «государство», и «империя»).

В кризисные 1919—1923 гг. республика была вынуждена преодолевать непосредственные последствия войны – бороться с гиперинфляцией и многочисленными попытками своего свержения.

1924—1928 гг. стали для Германии периодом стабилизации («Золотые двадцатые»). По плану вывода страны из кризиса США выделялся ей кредит на восстановление экономики, устанавливались фиксированные выплаты по репарациям, положительно решался вопрос о допуске немецких товаров на внешние рынки. В результате к 1929 г. иностранные инвестиции (в основном американские) в немецкую экономику достигли 33,5 млрд. золотых марок. В 1929 г. Германия выходит на второе место в мире по объему промышленного производства, уступая лишь США.

Все изменил мировой кризис 1929 г. После обвала на Уолл-Стрите большая часть краткосрочных иностранных кредитов была отозвана, что привело к краху немецкой экономики, из-за ограниченной конкурентоспособности, дефицита торгового баланса и репараций. Кризис в экспорте быстро сказался на внутреннем положении. Начавшаяся массовая безработица усугубила социальное и экономическое положение. На исходе Веймарской республики в 1933 г. насчитывалось шесть миллионов официально зарегистрированных безработных, что составляло более 30% трудоспособного населения.

__________________________________________

Отметим важную деталь, германская армия была ограничена 100 тыс. солдат, и лишалась тяжелого вооружения. Флот был передан Антанте.

 

2. Женевская конференция по разоружению 1932—1934 гг.

В 1932—1934 гг. проходила женевская международная конференция по сокращению и ограничению вооружений. Она была созвана по решению Совета Лиги наций. Конференция начала работу 2 февраля 1932 в Женеве при участии 63 государств; из них 9 (СССР, США, Бразилия, Афганистан, Египет, Коста-Рика, Мексика, Эквадор, Турция) в Лигу наций не входили. Конференция работала до лета 1934 г.

Основную цель женевских переговоров можно обозначить выдержкой из послания президента США Ф. Рузвельта конференции:

Если все нации согласятся полностью отказаться от использования и владения оружием, которое делает возможным успешную военную атаку, то оборона автоматически станет неприступной, а границы и независимость каждой нации станут безопасными. 1

Еще до прихода Гитлера к власти на конференции обсуждались различные планы разоружения. Один из них французский.

5 февраля 1932 г. Франция внесла свои предложения – «план Тардье».

План основывался на идеи «интернационализации», когда в распоряжение Лиги наций передавались наступательные вооружения: бомбардировочная авиация, тяжелая артиллерия, танки, а также линейные морские суда водоизмещением свыше 10 тыс. т. и подводных лодок. Кроме того план предусматривал создание международных вооруженных сил «для предотвращения войны». То есть под управлением Лиги наций создавались крупные военные формирования насыщенные тяжелым вооружением. Вместе с этим предусматривались дополнительные гарантии безопасности через заключение новых военных союзов.

Делегаты Женевской конференции 1933 г. В центре на скамейке представитель Германии Й. Геббельс

«План Тардье» был поддержан только Польшей, Чехословакией и Бельгией, для которых он был гарантией от пересмотра послевоенных границ. Другие страны выступили против.

В дальнейшем Франция внесла коррективы и предложила 14 ноября 1932 г. доработанный «план Эррио».

По этому плану предлагалось трансформировать армии всех европейских стран в определенный унифицированный вид ополчения с коротким сроком службы, которое было бы невозможно быстро мобилизовать, и которое было бы не очень способно к наступательным действиям.

Оставить наступательную технику (тяжелая артиллерия, танки, газы и т. п.) для поддержания международного порядка. Такая техника хранилась бы в каждом государстве под международным контролем, а национальное ополчение не могло бы ее использовать.

16 марта 1933 г. был изложен «Английский план», или «план Макдональда».

Этот план ограничивал до 200 000 человек численность армий ведущих стран континентальной Европы: Франции, Германии, Италии, Польши. На 1935 г. намечалось созыве специальной конференции для обсуждения морских вооружений. Военная авиация должна была постепенно ликвидирована, а бомбардировщики запрещены. Выполнение плана должна контролировать постоянная комиссия по разоружению. Германия по этому плану увеличивала вооруженные силы в два раза и достигла бы реального равноправия в вооружении. Хочу подчеркнуть, что это было предложено после прихода к власти Гитлера (30 января 1933 г.).

1. А. Тардье министр иностранных дел Франции 2. Д. Макдональд британский премьер-министр в 1929—1935 гг. 3. Э. Эррио французский политик

Основные разделы «плана Макдональда», перечеркивавшие установленную Версальским договором численность немецких вооруженных сил, встретили поддержку со стороны делегации США. Кроме того, план был выгоден Великобритании тем, что на европейском континенте не осталось бы ни одной сильной армии. В том числе и французской вышедшей из Первой мировой войны самой мощной.

В процессе обсуждения планов возникли определенные трудности, связанные с позициями и интересами стран. Германия сразу потребовала, чтобы ей, как и другим участникам разоружения было разрешено «военное равенство». Правда нюанс состоял в том, что действовали специальные версальские статьи о вооруженных сухопутных и морских силах Германии. То есть Германия стремилась использовать конференцию по разоружению, для ликвидации ограничений и восстановления армии.

Франция стремилась сохранить свое военное превосходство над Германией, что являлось бы гарантией от будущих конфликтов с ней. Это волне можно понять, учитывая, что Франция и Германия были крупными континентальными державами в Европе (имели общую сухопутную границу), являясь потенциальными противниками.

При изменении баланса сил (в случае равенства вооружений и армий) Франция хотела для себя дополнительных гарантий в области безопасности. Но Великобритания и США не были готовы предоставить Франции такие гарантии. В свою очередь Великобритания и США, не являясь странами континентальной Европы, были более активны в вопросах разоружения европейских стран. И что важно разоружение касалось, прежде всего, сухопутных сил, которые потенциально могли представлять опасность Великобритании и США. То есть фактически отделенные морями США и Великобритания ратовали за разоружение потенциальных противников на континенте, в том числе Франции. И, что важно, боролись с возможность появления сильной европейской державы, которая могла бы подчинить Европу и быть уже не потенциальным, а вполне реальным противником.

Так или иначе, но договориться, в том числе, по «плану Макдональда» не получилось. Германия, требовавшая «равенства в вооружениях» 14 октябре 1933 г. вышла из конференции и заодно из Лиги наций.

 

3. Пакт согласия и сотрудничества («Пакт четырех»)

______________________________

Краткая справка

Малая Антанта

По итогам Первой Мировой войны и развала империй были созданы новые государства (Польша, Чехословакия, Австрия, Венгрия). За 1919—1921 гг. произошли значительные изменения государственных границ. Для сохранения своих новых границ Королевство Югославия (с 1 декабря 1918 г. до 6 января 1929 г. называлось Королевство Сербов, Хорватов и Словенцев), Румыния и Чехословакия создали альянс, именовавшийся Малой Антантой.

Целью союза было сдерживание венгерского ирредентизма, а также предотвращение воссоздания монархии Габсбургов в Австрии или Венгрии.

Ирредентизм – политика государства или политическое движение по объединению нации, этноса в рамках единого государства. Выражается в этнической мобилизации, при которой поднимается вопрос о воссоединении территории, на которой проживает ирредент, с титульным государством, в котором их этнос составляет большинство.

Данный альянс получил поддержку Франции, которая подписала военные соглашения с каждой из трех участниц Малой Антанты. Для Франции Малая Антанта давала возможность открытия второго фронта в случае вооруженного конфликта с Германией.

Первоначальные цели альянса со временем становились все менее актуальными. И среди стран участниц возникли расхождения во взглядах, откуда исходит внешняя угроза. Чехословакия опасалась нападения нацистской Германии и под руководством президента Э. Бенеша пошла на сближение с СССР. Румыния же рассматривала СССР как потенциальную угрозу своей национальной безопасности и территориальной целостности (СССР не отказывался от претензий на Бессарабию). После того, как премьер-министром Румынии стал А. Авереску, Румыния в своей внешней политике стала ориентироваться на Италию и Германию. Югославия опасалась территориальных притязаний со стороны фашистской Италии и стала занимать прогерманскую политику по многим вопросам, надеясь на ее поддержку в случае итальянских претензий. Малая Антанта начала распадаться в 1936 г. и окончательно исчезла в 1938 г. в результате Мюнхенского сговора.

Страны Малой Антанты (зеленым цветом). 1 – Чехословакия, 2 – Румыния, 3 – Королевство Югославия. Другие страны: 4 – Австрия.

Наряду с государствами Малой Антанты Франция заключила политический союз с Польшей, подписанный 19 февраля 1921 г. в Париже. Союз предусматривал согласование действий Польши и Франции в случае неспровоцированного нападения на обе или одну из сторон. В дополнение к договору было подписано (27 апреля 1922 г.) секретное польско-французское военное соглашение, которым предусматривалась помощь Польше со стороны Франции в случае военного конфликта Польши с СССР, а также взаимная военная помощь в случае нападения Германии на одно из этих государств.

__________________________________________

Очевидно, что одной из первоочередных задач гитлеровской дипломатии должен был являться, в том числе развал французской системы военно-политических союзов в Центральной и Юго-Восточной Европе, которое позволила бы пересмотреть границы государств установленные Версальским договором. Главный удар Германия направила против Малой Антанты, являвшейся важнейшей частью французских союзов. Через развал союза восточных стран Германия могла начать пересматривать свои границы. Германский министр иностранных дел К. фон Нейрат в письме к послу в Риме У. Хасселю от 7 февраля 1933 г. подчеркивал:

Главная цель, преследуемая нами в этом районе, заключается в том, чтобы работать над постепенным ослаблением и, если возможно, полным развалом Малой Антанты в будущем. 5

Весной 1933 г. был предложен «Пакт четырех», который предусматривал возможность пересмотра новых европейских границ. Инициатором «Пакта четырех» был Б. Муссолини (но есть мнение, что это произошло с подачи англичан). Он 18 марта 1933 г. вручил британскому премьер-министру Д. Макдональду, прибывшему для переговоров в Рим проект пакта. Итак, 16 марта 1933 г. на женевской конференции предлагается «план Макдональда» и уже 18 марта (через два дня) Италия предлагает проекта пакта четырех. Причем в основе и того и другого предложения лежало общая идея – равенство вооружений (согласно которому и армия Германии также должна была быть равна армиям других стран). Женевская конференция и переговоры по пакту четырех шли одновременно. Интересное «совпадение».

Итальянский проект предусматривал проведение Великобританией, Германией, Францией и Италией «эффективной политики сотрудничества», пересмотр Версальского договора, признание тремя остальными державами равноправия Германии в области вооружений, проведение единой политики во всех европейских и внеевропейских вопросах, в том числе колониальных (документ 1, здесь и далее будут ссылки на документы – цифра с активной ссылкой – выложенные в конце книги):

Статья 1. Четыре западные державы: Германия, Франция, Великобритания и Италия обязуются осуществлять, между собою эффективную политику сотрудничества в целях поддержания мира согласно духу Пакта Келлога и «пакта о неприменении силы» .

Статья 2. Четыре державы подтверждают принцип пересмотра Мирных договоров согласно условий Статута Лиги наций, в случае, если выявились бы обстоятельства, способные вызвать конфликт между государствами . Они заявляют в то же время, что этот принцип пересмотра может применяться лишь в рамках Лиги наций, в духе взаимного понимания и солидарности взаимных интересов.

Статья 3. Франция, Великобритания и Италия заявляют, что в случае, если Конференция по разоружению придет под конец лишь к частичным результатам, равенство прав, признанное за Германией, должно иметь эффективное действие.

Статья 4. Во всех политических и неполитических вопросах как европейских, так и внеевропейских, равно как и в колониальной области , четыре державы обязуются принять насколько возможно общую линию поведения.

Предлагаемый Б. Муссолини проект пакта ставил Францию в серьезное положение. Она была связанна договорными отношениями со всеми странами, которые выиграли от Первой мировой войны, – Малой Антантой и Польшей. А согласно проекту границы этих стран теперь могли быть пересмотрены. Что естественно не понравилось ни Чехословакии, ни Югославии, ни Румынии, ни Польши.

25 марта 1933 г. государства Малой Антанты, сделали заявление, в котором отмечалось (4):

б) что государства Малой Антанты не могут признать , что делу улучшения добрых отношений между разными странами оказывается услуга путем заключения соглашений, которые имели бы целью распоряжаться правами третьих сторон, либо путем конкретного решения, либо путем давления на страны, иные, чем заключившие эти соглашения.

с) Так как нельзя располагать чужим достоянием ни прямо, ни косвенно, то три министра иностранных дел Малой Антанты формулировали 25 марта 1933 г. самые категорические оговорки относительно эвентуального подписания подобных соглашений, во всем, могущем касаться их прав и их политики.

1. Э. Даладье премьер-министр Франции в 1933 г. 2. Б. Муссолини дуче и премьер-министр Италии в 1922—1943 гг. 3. У. фон Хассель посол Германии в Италии

Страны Антанты выступили против того, чтобы великие державы распоряжались их территориями. Польша поддержала эту позицию, а кроме того – выразила сожаление, что ее не относят к великим державам. 2 апреля уже Бельгия обнародовала меморандум созвучный с позициями Польши и странами Малой Антанты.

В таких условиях Э. Даладье (глава французского правительства) направил ноту Французского правительства с разъяснениями в Румынию, Чехословакию и Югославию (3):

не может идти о возбуждении какого-либо вопроса о пересмотре договоров вне правил, установленных статьей 19 Статута Лиги наций.

Франция сообщила странам Малой Антанты, что без согласия самих малых стран (нарушение 19 статьи Лиги наций) ни каких пересмотров границ не будет. Это обещание было нарушено в 1938 г.

Существовал британский вариант пакта, в котором Великобритания хотела закрепить предложенный ею план разоружения Макдональда (6):

Четыре державы признают, что проект Конвенции о разоружении, внесенный делегатом Великобритании на Конференции по разоружению 16 минувшего марта, не только придает действие этому принципу, но и составляет удовлетворительный первый этап всеобщего разоружения и, вследствие этого, обязуются рекомендовать его к принятию Конференцией по разоружению. Германия со своей стороны признает, что принцип равенства прав будет применяться лишь постепенно на основании соглашений, в которых обязательно должна будет участвовать каждая из четырех держав.

Великобритания стремилась через пакт закрепить будущее равенство вооружений в Европе, тем самым постепенно сводя на нет французскую гегемонию в Европе. И в то же время это самое предложение усиливало военные позиции Германии.

В результате переговоров бы принял французский вариант пакта, который и был парафирован 7 июня в Риме. «Пакт четырех» заключался на десять лет. В нем говорилось теперь не о совместной политике по всему комплексу европейских и не европейских вопросов, а только вопросов касающихся четырех держав (2):

Высокие договаривающиеся стороны будут согласовывать между собой все относящиеся к ним вопросы. Они обязуются прилагать все усилия, чтобы осуществлять в рамках Лиги наций политику эффективного сотрудничества между всеми державами в целях поддержания мира .

Указывалось также, что нельзя распоряжаться территорией государств без их согласия и при просмотре пакта постановление будет приниматься не четырьмя государствами, а Советом Лиги наций. О военном равноправии Германии речь больше не шла. Пункт про вооружение Германии гласил теперь (2):

Высокие договаривающиеся стороны обязуются приложить все усилия, чтобы обеспечить успех Конференции по разоружению и  сохраняют за собою право в случае, если по окончании этой конференции специально их касающиеся вопросы остались бы открытыми, возобновить их рассмотрение между собой путем применения настоящего пакта в целях обеспечения их разрешения соответственными путями.

То есть четыре европейские державы, готовы обсуждать оставшиеся открытые вопросы конференции, «специально их касающихся» в двустороннем формате. Таким образом, поступила Великобритания, заключив двустороннее Англо-германское морское соглашение в 1935 г.

Проект пакта был официально одобрен правительством США в заявлении президента от 9 июня 1933 г. В нем Вашингтон «пакт четырех» характеризовался как «доброе предзнаменование». Вообще с одной стороны участие США в европейских делах по официальным заявлениям кажется несущественным, но в тоже время они дают свои положительные оценки в целом ряде дипломатических инициатив касающихся Германии. Участие США в европейских делах в 1930-х г. требует своего детально разбора.

Подписание «Пакта согласия и сотрудничества» в Риме. Слева направо У. Хассель, Б. Муссолини, де Жевенель, Р. Грэхем.

15 июля 1933 г. в Риме «Пакт согласия и сотрудничества» между Великобританией, Францией, Италией и Германией был подписан Б. Муссолини и послами Франции (де Жевенель), Великобритании (Р. Грэхем), Германии (У. фон Хассель). Но так и не был ратифицирован. То есть формально пакт не был реализован.

Фактически «пакт четырех» показал «процедуру» для пересмотра существующих границ. Именно в таком формате прошел Мюнхенский сговор, на котором был осуществлен пересмотр границ Чехословакии. По словам Ю. Бека (глава польского МИДа) (5):

Введение в действие Пакта четырех держав послужит на практике началом кризиса в области организации Лиги наций.

Пакт введен не был, но в ходе его обсуждения были поставлены вопросы о восстановлении германской армии и пересмотре европейских границ.

В результате всех этих дипломатических действий проигрывала именно Франция, система союзов которой подтачивалась. Любое ослабление Франции как континентальной державы, усиливало Германию. Это очень показательный процесс, происходивший в течение 1933—1939 гг. и завершившийся поражением Франции. Путь возрождения Германии и полного подчинения ею Европы лежал через Францию. Национальные интересы Франции диктовали необходимость иметь союзников в Европе против Германии. В этом ключе можно понимать заключенные Францией союзы со странами Малой Антанты, Польшей, потом с СССР. Но в тоже время происходили периодические отклонения от этой политики, заканчивающиеся сдачей определенных военно-политических позиций и союзников. Здесь демилитаризация рейнской зоны, аншлюс Австрии, мюнхенский сговор и сдача Чехословакии в 1938 г., сдача Польши в 1939 г. Вследствие чего происходили такие отклонения, которые противоречили Французским национальным интересам и которые усиливали Германии?

Стоит еще раз напомнить, что «план Макдональда» и итальянский проект пакта четырех были инициированы в одно время, после прихода Гитлера к власти. Еще момент, точно в таком же составе было заключено Мюнхенское соглашение. Основывалось оно на тех же самых идеях, что лежали изначально в основе пакта четырех – пересмотр восточно-европейских границ.

18 декабря 1933 г. германское правительство выступило с меморандумом, в котором выдвигалось требование создания «оборонительных сил» уже численностью в 300 тыс. человек с коротким сроком службы и всеми видами вооружений.

 

1934 год

 

1. Пакт Пилсудского-Гитлера

Пакт Пилсудского-Гитлера нужно рассматривать в общей системе дипломатии Германии, которая стремилась выйти из изоляции и создать возможности для пересмотра границ. Пакт четырех не был реализован, и Германии требовалось искать другие пути. Но он явился лакмусовой бумажкой: главные европейские державы допускали пересмотр восточных границ Германии. Поднятый вопрос пересмотра границ вызвал ответную реакцию восточных стран, которые стремились найти решение в появившейся для них проблеме.

Пакту Пилсудского-Гитлера предшествовало следующее: в апреле 1933 г. польский посол в Париже передал французскому правительству меморандум о вооружениях Германии. В нем предлагалось обсудить на двусторонней основе вопрос о самых решительных мерах, направленных на то, чтобы воспрепятствовать дальнейшему вооружению Германии и силой оружия укрепить Версальскую систему. Нужно сказать, что у Польши существовали планы превентивной войны с Германией в 1932—1933 гг. Об этом подробно сообщал Г. Мольтке (посол Германии в Польше) из Варшавы. В польской печати периодически появлялись подобные призывы. Из польской газеты 1930 г.:

Война против Германии, чтобы сдвинуть границу к рекам Одер и Ныса. Пруссию следует захватить до реки Шпрее. В войне с Германией мы не будем брать пленных. И в ней не будет места для человеческих чувств и культурных ограничений. Мир содрогнётся от Польско-Германской войны. Мы должны вселить в наших солдат дух сверхчеловеческой жертвенности, безжалостной мести и жестокости . 8

На предложение поляков воспрепятствовать дальнейшему вооружению Германии правительство Франции ответило отказом.

А уже 15 июля 1933 г. заключается описанный выше Пакт четырех, который вызвал возмущение в Польше.

В этой ситуации Польша оставила за собой право действовать самостоятельно. 26 января 1934 г. в Берлине происходит заключение «Декларации о неприменении силы между Польшей и Германией» министром иностранных дел Германии К. Нейратом и послом Польши в Германии Ю. Липским. Хотя в этот период Ю. Пилсудский формально не возглавлял Польшу, но реально он оказывал решающее влияние на принятие внешнеполитических решений в Польше до своей смерти 12 мая 1935 г.

Представители Германии и Польши. Слева направо Г. Мольтке, Ю. Пилсудский, Й. Геббельс, Ю. Бек.

В декларации заявлялось (7):

Польское правительство и Германское правительство считают , что наступил момент, чтобы путем непосредственного соглашения между государствами начать новую фазу в политических отношениях между Польшей и Германией …

Оба правительства заявляют о своем намерении непосредственно договариваться о всех вопросах, касающихся их обоюдных отношений, какого бы рода они ни были… Ни при каких обстоятельствах они не будут прибегать к силе для разрешения спорных вопросов.

Гарантия мира, созданная этими принципами, облегчит обоим правительствам великую задачу разрешения политических, экономических и культурных проблем образом, основанным на справедливом учете обоюдных интересов.

Оба правительства убеждены, что таким образом отношения между странами будут плодотворно развиваться , и приведут к созданию добрососедских отношений, что явится благоденствием не только для их стран, но и для всех остальных народов Европы…

Кроме того, декларация была дополнена договором о торговле и мореплавании, отдельными соглашениями по вопросам печати, кино, радиовещания, театра. Считается, что подписание Декларации о неприменении силы стало одним из серьезных внешнеполитических успехов немецкого правительства под руководством Гитлера (хотя самым первым стоит назвать «Пакт четырех»).

Итак, на рубеже 1933—1934 гг. произошло сближение Польши и Германии и отношения между странами начали «плодотворно развиваться». И планы этого сотрудничества были большие. 20 апреля 1934 г. в беседе с послом Франции в СССР Ш. Альфаном М. Литвинов (руководитель Народного комиссариата иностранных дел – НКИД) сообщает (10):

Существует множество слухов и предположений о тайных польско-германских соглашениях , заключенных вне опубликованных документов. Мы относимся очень осторожно к подобной информации, но мы получили, однако, одно сообщение, которое заслуживает серьезного отношения к себе. Там речь идет о весьма далеко идущем польско-германском соглашении, охватывающем множество международных проблем. Непосредственно Франции касается соглашение о поддержке Польшей аншлюса, равноправия Германии в вооружениях, итало-германских проектов реформы Лиги в духе отделения пакта Лиги от Версальского и, наконец, обещание польского нейтралитета в случае превентивной войны против Германии.

Уже 4 июля 1934 г. после поездки в Париж Ш. Альфан говорит Б. Стомонякову (заместитель НКИД) (9):

О политике Польши в настоящее время, Альфан сказал, что он все еще не может понять, чего, собственно, Польша хочет . Такое же впечатление вынес бывший недавно в Варшаве генерал Дебеней. С одной стороны, поляки всячески заверяли его, что они совершенно за сохранение союза, а, с другой стороны, Дебеней уехал без результата, не поняв истинных намерений Польши . В ответ на мое замечание, что, кажется, Дебеней остался очень недоволен переговорами с польским генштабом, Альфан сказал, что это именно произошло вследствие неопределенности позиции поляков по вопросу о продлении франко-польского военного договора. Путем ряда вопросов я выяснил, что французы предложили полякам изменить договор 1921 г., применив его к нынешним условиям. А поляки отклонили это предложение, утверждая, что договор 1921 г. целиком применим и в настоящее время.

Это означает, спросил я, что Польша хочет, чтобы франко-польский союз был по-прежнему направлен против СССР, вместо того чтобы приспособить его к актуальным опасностям?

Положение изменилось к 1934 г. настолько, что Германия все больше начинает вызывать опасения во Франции. В связи, с чем Ш. Альфан (9):

был поражен тем, как радикально изменились настроения по отношению к СССР. По существу, теперь нет сколь-нибудь серьезных противников этого сближения.

1. Ю. Пилсудский первый глава новой Польши, министр по военным делам Польши в 1926—1935 гг. 2. Ю. Бек министр иностранных дел Польши в 1932—1939 гг. 3. Э. Дебени французский генерал

Вообще, географически обусловлено, что в случае конфликта Франции с Германией, естественным союзником первой является восточный сосед немцев Польша или СССР. Первоначально Франция в 1921 г. заключила союз с Польшей, но уже в 1935 г. с СССР.

Ш. Альфан и Б. Стомоняков, согласились, что политика Польши становится совершенно непонятной (9):

Кажется непонятным, чтобы Пилсудский вел политику, подрывающую и подорвавшую доверие к Польше во всех странах , кроме, разве, Эстонии, без того, чтобы Польша имела за это какую-то серьезную компенсацию со стороны Германии .

Альфан сказал, что действительно Польша потеряла доверие везде. Он упомянул, в частности, Румынию, подтвердив, что Польша поддерживает германофильскую «Железную гвардию».

Итак, отметим, Польша фактически заморозила франко-польский союз. Переговоры с французским генералом Э. Дебени прошли безрезультатно, и французы остались недовольны. (9):

Об Англии Альфан сказал, что там никогда не выносили Польши и всегда считали ошибкой образование такого большого польского государства.

Выше были представлены только дипломатические документы (беседы и переписка дипломатов). В рассекреченных и опубликованных Службой внешней разведки России в 2009 г. документах касающихся Польши есть агентурные донесения (за 1935 г.) о польско-германском соглашении.

В докладе Сталину от 1 апреля 1935 г. руководитель ИНО ГУГБ НКВД сообщает, что (8):

Официальные круги Лондона, особенно Макдональд и Саймон, относятся к Польше с недоверием. Они считают, что польское правительство ведет детскую политику престижа.

Англичане уверены, что между Польшей и Германией существует какой-то тайный договор, связывающий их в европейской политике и обязывающий их к взаимной помощи . Не думают все-таки, чтобы это был военной союз, и считают, что эти сношения с обеих сторон рассматриваются как кратковременные и поверхностные, опирающиеся лишь на тактические соображения теперешней переходной фазы европейских взаимоотношений.

1. Б. Стомоняков заместитель НКИД СССР в 1934—1938 гг. 2. М. Литвинов Нарком иностранных дел СССР в 1930—1939 гг. 3. Я. Давтян посол СССР в Польше в 1934—1937 гг.

От агента из Бухареста получены следующие данные (11):

1.  Польша и Германия принимают все меры к срыву переговоров между СССР и Румынией о взаимной поддержке . 20 апреля поляки под угрозой разрыва польско-румынского союза предложили Румынии отказаться от политики Титулеско и взять курс на сближение с Германией. Румынский король заявил полякам, что пакта с СССР он без Германии и Польши не заключит

2. Между польским и германским генеральными штабами заключена конвенция, направленная против СССР.

5. Геринг в Варшаве ставил вопрос об Украине и  договорился о совместных действиях в этом вопросе после урегулирования взаимоотношений на Западе.

Польский и германский Генштабы заключили конвенцию против СССР. Германией ставился вопрос о совместных действиях на Украине после урегулирования всех вопросов на Западе. Один из польских источников НКВД прямо указывал на наличие секретного протокола к пакту Пилсудского-Гитлера (в данный момент оригинал этого документа, если он существовал, не обнаружен) (12):

Наш агент категорически утверждает (так как сам читал), что к известному и официально опубликованному пакту… имеется секретное добавление , подписанное того же 26-го января 1934 г. В силу этого добавления взамен за священное обязательство Германии ни в каком случае не выступать против Польши как самостоятельно, так и в коалиции с другими государствами Польша взяла на себя обязательство по отношению к Германии, которое имеет следующую редакцию (текст этого секретного добавления написан на немецком и польском языках):

«В СЛУЧАЕ НЕПОСРЕДСТВЕННОГО ИЛИ ПОСРЕДСТВЕННОГО НАПАДЕНИЯ НА ГЕРМАНИЮ – ПОЛЬША СОБЛЮДАЕТ СТРОГИЙ НЕЙТРАЛИТЕТ ДАЖЕ И В ТОМ СЛУЧАЕ, ЕСЛИ БЫ ГЕРМАНИЯ ВСЛЕДСТВИЕ ПРОВОКАЦИИ БЫЛА ВЫНУЖДЕНА ПО СВОЕЙ ИНИЦИАТИВЕ НАЧАТЬ ВОЙНУ ДЛЯ ЗАЩИТЫ СВОЕЙ ЧЕСТИ И БЕЗОПАСНОСТИ».

Наш агент считает это добавление ликвидацией со стороны Германии Рапалльского договора взамен за обязательство Германии не поднимать вопроса о ревизии своих восточных границ за счет Польши, т.е. за счет Коридора, Данцига и Верхней Силезии, иначе, как только мирным путем…

Польша согласно смысла этого добавления уже год тому назад порвала франко-польский союз …

Далее идет указание на непосредственную угрозу войны СССР на два фронта на западе с Польшей и Германией, на востоке с Японией (12):

По мнению агента, при наличии вышеупомянутого добавления к договору следует считаться с возможностью войны против СССР без Франции, т.е. силами Германии и Польши в Европе при участии Японии на Востоке.

Наш агент считает угрозу войны тем более вероятной, если учесть известную позицию Англии, которая обеспечит, во всяком случае, нейтралитет Франции…

…Положение весьма серьезное и что от сумасбродного авантюриста Пилсудского можно всего ожидать, а, следовательно, надо быть начеку.

Германские руководящие лица часто приезжали в Польшу. Так в частности в феврале 1935 г. Польшу посетил Г. Геринг, которому в Беловежской пуще 28—29 февраля устроили охоту на волков и рысей. Но Г. Геринг приехал не только ради охоты. Согласно одному из источников, германская и польская стороны имели устные соглашения по целому ряду вопросов (13):

Во время визита ГЕРИНГА в Варшаву никакого соглашения подписано не было, но достигнуто устное джентльменское соглашение о том, что:

а). Польша поддержит требования Германии о равноправии вооружений, а также относительно аншлюса;

б). Германия, в свою очередь, поддержит Польшу в ее требовании в отношении договора о нацменьшинствах;

в). Обсуждался вопрос о совместном противодействии усилению влияния СССР на европейские дела.

Г. Геринг в Польше (Беловежская пуща). На первой фото с И. Мосцицким польским президентом в 1926—1939 г. на второй с польским генералом Фабрицы.

То есть Германия и Польша в 1935 г. согласовывали свои позиции и совместные действия. Отмечу, что в документах говорится, в том числе о будущем аншлюсе Австрии. То есть Германия планировала аншлюс Австрии, начиная с 1934—1935 гг. И для этого нашла союзника в лице Польши.

Незадолго до подписания советско-французского договора о взаимопомощи, 18 апреля 1935 г., французская газета «Bourbonnais republicain» публикует непосредственно текст секретного приложения к германо-польскому пакту заключенного как сообщается 25 февраля 1934 г. Документ был предоставлен в ее распоряжение депутатом французского парламента, бывшим министром Люсьеном Лямуре.

20 апреля 1935 г. этот текст перепечатывают советские издания «Правда» и «Известия» (14):

1. Высокие договаривающиеся стороны обязуются договариваться по всем вопросам, могущим повлечь для той и другой стороны международные обязательства, и проводить постоянную политику действенного сотрудничества.

2. Польша в ее внешних отношениях обязуется не принимать никаких решений без согласования с германским правительством, а также соблюдать при всех обстоятельствах интересы этого правительства.

3. В случае возникновения международных событий, угрожающих статус-кво, высокие договаривающиеся стороны обязуются снестись друг с другом, чтобы договориться о мерах, которые они сочтут полезным предпринять.

4. Высокие договаривающиеся стороны обязуются объединить их военные, экономические и финансовые силы, чтобы отразить всякое неспровоцированное нападение и оказывать поддержку в случае, если одна из сторон подвергнется нападению.

5. Польское правительство обязуется обеспечить свободное прохождение германских войск по своей территории в случае, если эти войска будут призваны отразить провокацию с востока или с северо-востока.

6. Германское правительство обязуется гарантировать всеми средствами, которыми оно располагает, нерушимость польских границ против всякой агрессии.

Польское правительство в случае конфликта обязывалась обеспечить перемещение по своей территории на восток немецкие войска. Собственно как еще немецкие войска могли бы воевать с СССР, если не переместившись через территорию Польши.

После опубликования протокола во французских и советских газетах и ни Германия, ни Польша не выразили протест. В беседе с М. Литвиновым польский посол в СССР Ю. Лукасевич ограничился заявлением, что (15):

Советская печать высказывает все время сомнения в политике Польши, обвиняя ее во всякого рода сговорах и соглашениях и печатая даже тексты этих соглашений…

Вообще, беседа М. Литвинова с Ю. Лукасевичем (состоялась 5 мая 1935 г.) очень интересная. Рекомендую прочесть (документ в конце книги).

Можно констатировать, что Германия предполагала опереться на Польшу, на заранее согласованные с ней действия:

– при аншлюсе Австрии;

– в действии в западных областях (Саар, Рурская область, демилитаризованная рейнская зона);

– в становлении полноценных военных сил;

– для противодействия усилиям СССР на международной арене, в том числе военного.

Взамен Польша получала гарантию польско-немецкой границы, которая может быть пересмотрена только мирным путем и совместные действия на Украине.

1. Ю. Лукасевич посол Польши в СССР, Франции 2. И. Мосцицкий президент Польши в 1926—1939 гг. 3. Г. Мольтке посол Германии в Польше в 1931—1939 гг.

Итак, для Германии пакт Пилсудского-Гитлера был не просто нормализацией отношений с восточным соседом, который ранее неоднократно предпринимал антигерманские действия (Силезия 1921 г., планы превентивной войны в 1932—1933 гг., предложение Франции по Германии 1933 г.). Пакт явился началом серьезного взаимодействия Германии и Польши на дипломатической арене, опираясь на которое Германия могла проводить свою линию. И участие Польши в дележе Чехословакии отнюдь не случайно.

Отметим, что в документах указывается на возможный японо-советский военный конфликт, который не состоялся в 1935 г., но продолжал быть актуальным всю вторую половину 1930-х гг. Японо-советские военные столкновения произошли в 1938—1939 гг. у озера Хасан и на Халхин-Голе. И рассматривать их стоит вместе с европейскими событиями и планами.

 

2. Восточный пакт

На фоне активного взаимодействия Польши и Германии, Франция начала предпринимать активные дипломатические шаги. В начале 1934 г. французский министр иностранных дел Л. Барту выдвинул «Восточный пакт», который был активно поддержан советским правительством. Это было предложение по организации коллективной безопасности в Восточной Европе. Суть пакта сводилась к взаимной помощи против агрессии. Из проекта «Восточного пакта» (17):

Статья 1. Эти страны обязуются в соответствии с Уставом Лиги наций оказывать друг другу немедленную помощь в случае нападения одного из Договаривающихся государств на другое.

Статья 2. Страны, подписавшие договор, не будут оказывать какой-либо поддержки стране-агрессору, не являющейся участницей соглашения.

Договор о взаимопомощи предполагалось заключить между СССР, Чехословакией, Польшей, Финляндией, Латвией, Эстонией, Литвой, а позднее с Германией. Составной частью договора было соглашение Франция – СССР.

В мае – июне 1934 г. правительства СССР и Франции договорились о том, что Франция гарантирует «Восточный пакт», а СССР – Локарнские соглашения 1925 г.

__________________________________________

Краткая справка

Локарнское соглашение

Локарнские договоры 1925 г. это семь договоров, составленных на переговорах, проходивших в швейцарском Локарно с 5 по 16 октября 1925 г. и подписанных 1 декабря в Лондоне. Они вступили в действие 10 сентября 1926 г., когда Германия стала членом Лиги наций.

На Локарнской конференции участвовали представители Бельгии, Великобритании, Германии, Италии, Польши, Франции, Чехословакии под председательством британского министра иностранных дел О. Чемберлена.

Согласно соглашениям Германия подтверждала готовность удовлетворить требования французов и бельгийцев относительно обеспечения их безопасности на основе территориального статус-кво по Версальскому мирному договору.

Германия, Франция и Бельгия признавали неприкосновенность существующих взаимных границ. Оставалось в силе версальское решение о демилитаризации Рейнской области. Великобритания и Италия выступали гарантом пакта, то есть западных границ.

Кроме того, в Локарно были парафированы отдельные германо-польское и германо-чехословацкое соглашения, о готовности сторон решать возникающие двусторонние споры с помощью международного арбитража. В отношении восточных границ англо-итальянские гарантии не были даны, не смотря на просьбы Франции. Почему Великобритания гарантировала западные границы Германии, а восточные отказалась? Отказ от военного решения территориальных споров на востоке никоим образом не означал отказа в целом от пересмотра восточных границ.

Фактически Локарнские договоры разделили европейские границы на два сорта: западные границы, которые по договору были незыблемыми, и восточные, в отношении которых никаких гарантий выдано не было. Приращение Германии новыми территориями началось именно на востоке.

«Восточный пакт» являлся попыткой гарантировать границы в восточной Европе.

__________________________________________

14 июня 1934 г. правительство СССР предложило всем заинтересованным государствам стать участниками «Восточного пакта». О своей готовности присоединиться к «Восточному пакту» заявили Чехословакия (2 июля), Латвия, Эстония (29 июля) и Литва (3 августа). При этом заместитель НКИД Б. Стомоняков указывает, что (16):

Польша и Германия делают большие усилия оказать влияние на позиции Латвии и Эстонии в отношении заключения Восточноевропейского пакта взаимопомощи.

Эстония и Латвия обусловили свое согласие на участие в «Восточном пакте» присоединением к нему Германии и Польши, что серьезно усложняло заключение пакта.

Проект «Восточного пакта». Оранжевые границы Чехословакии, Польши, Литвы, Латвии, Эстонии, Финляндии и СССР, которые предлагалось гарантировать.

Правительство Финляндии уклонилось от официального какого-либо выражения своего отношения к «Восточному пакту», но ее позицию к пакту Наркомат иностранных дел определил как отрицательную (16):

Можно считать определенно выявившейся отрицательную позицию Финляндии. Для ее политической ориентации характерна полученная нами совершенно точная информация, что в бытность свою в Женеве финляндский министр иностранных дел Хаксель зондировал почву относительно перспектив нашего военного столкновения с Японией . При этом в конфиденциальных разговорах Хаксель не скрывал, что Финляндия ориентируется на наше поражение в этой войне.

Было далеко до 1939 г. и «Зимней войны», но Финляндия ориентируется (в 1934 г.) на японо-советский конфликт, рассчитывая на поражение СССР. На этот же конфликт ориентировались Польша и Германия (14). Какие могли быть планы Финляндии, в случае поражения СССР? Создание Великой Финляндии? При этом СССР предлагал гарантировать финскую границу.

Правительство Великобритании, к которому от имени французского правительства обратился Л. Барту, формально одобрила идею «Восточного пакта». Но англичане обусловили его поддержку включением Германии не только в региональный договор о взаимопомощи, каким должен был стать «Восточный пакт», но и в соответствующий франко-советский договор, с тем, чтобы на Германию распространялись советские и французские гарантии германских границ. Правительства СССР и Франции дали на это согласие. Германии же не интересен был этот договор. Но Великобритания хотела видеть ее в пакте. Было понятно, что Германия всеми силами будет сопротивляться пакту. С какой тогда целью Великобритания продвигала участие Германии в Восточном пакте? Предположу, что Великобритания стремилась его сорвать.

В беседе с полпреда СССР в Польше Я. Давтяном послом Франции в Польше Лярош 17 июля 1934 г. сказал (18):

Поляки не хотят пакта, но будут приноравливать свое поведение к тому, как будет реагировать Германия. Последняя, по мнению Ляроша, будет стараться фактически свести пакт на нет путем различных контрпредложений. После того как сейчас за Германией признается полное равенство, в пакте ей, конечно, трудно просто отказать, и она будет искать различные предлоги.

4 июля 1934 г. НКИД оценивал, что (16):

Изменение позиции Англии и Италии может оказать воздействие на позицию не только Германии, но также и Польши. В последнее время в результате далеко идущего сближения Польши с Германией , отчуждения от Франции и борьбы с советскими предложениями в Женеве в польской политике усилилась тенденция к сближению с Англией , а отчасти также и с Италией. Не исключено поэтому, что позиция Англии, имеющей в настоящее время довольно значительное влияние на Польшу, может повести к смягчению позиции Польши в отношении франко-советских предложений.

Здесь важно отметить не только «сближение Польши с Германии» и отчуждение первой от Франции, но и значительную роль Великобритании, которая могла оказать влияние на позицию не только Германии, но и Польши.

Министр иностранных дел Германии К. фон Нейрат в беседе с М. Литвиновым 13 июня 1934 г. заявил (19):

Изложенная мною схема пакта для Германии неприемлема. Она разоружена, не имеет достаточных сил для собственной обороны, а тем более для защиты других государств. Она не могла бы выполнить своих обязательств, налагаемых на нее пактом, и поэтому не могла бы играть в предлагаемой комбинации надлежащей роли. Кроме того, он, Нейрат, не верит вообще в пакт, ибо он слишком связывает, а между тем могут наступить обстоятельства, при которых помощь нельзя выполнить.

И что Германия предпочитает, не коллективные соглашения, а двухсторонние (19):

взаимные заверения об отсутствии агрессивности или билатеральные пакты о ненападении

1. К. фон Нейрат министр иностранных дел Германии в 1932—1938 гг. 2. Л. Барту министр иностранных дел Франции в 1934 г. 3.Александр I король Югославского королевства в 1921—1934 гг.

В итоге переговоров германское правительство (11 сентября 1934 г.), а вслед за ним и правительство Польши (27 сентября 1934 г.) фактически отказались от участия в «Восточном пакте» (16):

Основную роль в провале пакта играет, конечно, Польша , позиция которой, вследствие занимаемого Польшей географического положения, несомненно, является главным препятствием к осуществлению этой акции. В Париже рассчитывают скорее добиться согласия Германии, чем уговорить Польшу принять участие в новом пакте.

Вся получаемая нами информации без единого исключения подтверждают эту роль Польши. Излишне останавливаться на том, что эта позиция Польши, как и ее отрицательная позиция в отношении нашего вступления в Лигу наций, а также вообще весь курс польской политики на сотрудничество с Германией диктуются спекуляцией пилсудчиков на японо-советскую войну, перспектива которой лежит в основе всех их политических расчетов .

После убийства Л. Барту (9 октября 1934 г.) проект «Восточный пакт» оказался неосуществленным. Но были заключены подготовленные Л. Барту советско-французский и советско-чехословацкий договора о взаимопомощи в 1935 г.

__________________________________________

Краткая справка

Будучи министром иностранных дел, Л. Барту встречал югославского короля Александра I во время его посещения Марселя в октябре 1934 г. 9 октября Александр I был убит болгарским революционером Владо Черноземским. Барту был ранен и вскоре умер от потери крови. Существовали разные версии убийства, но, несомненно, одно – это политическое убийство.

Нужно отметить, что во внешней политике Александр I ориентировался на Францию (Югославия часть Малой Антанты). Это убийство существенно повлияло на союз Малую Антанту и способствовало подрыву позиций Франции в этом регионе.

__________________________________________

Итак, Франция озабоченная своей безопасностью стала предпринимать активные действия в странах, граничащих с Германией на востоке, предполагая создать военный союз, который бы гарантировал восточноевропейские границы.

Польша и Германия в свою очередь совместными усилиями торпедировали «Восточный пакт», предполагавший коллективные усилия против агрессии. Определенную роль в этом сыграла Великобритания. С убийством Барту проект Восточный пакт в целом был закрыт.

Хочу обратить внимание на позицию СССР, который всячески стремился продвинуть Восточный пакт. СССР предлагал оставить неизменными границы Финляндии, Польши и Прибалтики. Для государства, которое «стремилось к завоеванию новых земель в Европе», это было неразумно. Те, кто действительно хотели передела в Европе не поддержали пакт (Германия и Польша, для раздела Чехословакии). Чего хотел СССР: завоевания Европы или мира?

Важная деталь, советские дипломаты утверждали, что в польской политике на фоне польско-германского сближения усилилась тенденция к сближению с Великобританией. Какова вообще была роль Великобритании в польской политике?

 

1935 год

 

1. Возвращение Саара

В конце ноября 1934 г. в Париже состоялась встреча министра иностранных дел Франции и представителя Германии: П. Лаваля (он стал новым министром иностранных дел после смерти Барту) и И. Риббентропа. Они достигли соглашения по вопросу о плебисците в Саарланде. Напомню, что Саар до этого находился под протекторатом Лиги наций до проведения на территории плебисцита.

Карта Саарской области (синим цветом)

И. Риббентроп добился от П. Лаваля обещания отказаться от требования второго плебисцита в Сааре через 10 лет, если в первом туре большинство жителей решит присоединиться к Германии. В свою очередь И. Риббентроп заверил французское правительство, что после проведения плебисцита Германия не будет иметь территориальных претензий к Франции. Внешним проявлением этого соглашения стало заявление П. Лаваля от 11 января 1935 г. о том, что Франция не заинтересована в исходе плебисцита в Сааре.

Плебисцит состоялся 13 января 1935 г. За присоединение к Германии высказались 90,73%. Лига наций подтвердила итоги плебисцита. Согласно ее решению от 17 января 1935 г., с 1 марта 1935 г. Саар переходил к Германии.

 

2. Создание Вермахта

16 марта 1935 г. был принят «Закон о строительстве вооруженных сил», согласно которому в Германии создавались новые вооруженные силы (Вермахт), вводилась всеобщая воинская повинность, а также предусматривалось увеличение численности сухопутных сил до полумиллиона человек (36 дивизий). Новые вооруженные силы создавались на основе рейхсвера и на имеющейся базе резервов.

Создание Вермахта численностью более 100 тыс. человек было нарушением Версальского договора, гарантами которого были Великобритания и Франция (Франция ограничилась устными протестами). Но нужно сказать, что к этому шагу правительство Гитлера прошло большой подготовительный путь, в том числе дипломатический. И этот путь изобиловал нарушениями.

В частности военно-воздушные силы (люфтваффе) начали создаваться Герингом с 15 мая 1933 г. А 9 марта 1935 г. было официально объявлено о создании люфтваффе, и Г. Геринг был назначен командующим люфтваффе. К этому времени люфтваффе насчитывала 1888 самолетов различного типа и около 20 тыс. человек личного состава.

1. Мессершмитт BF109 2. Танк Pz.Kpfw. I (Т 1 в советской классификации)

О создании танковых войск было объявлено 15 октября 1935 г. и сразу были сформированы первые танковые части. Это тоже происходило не на пустом месте. Еще в 1930 г. было дано задание по разработке машины. Для сохранения секретности она именовалась «малым трактором». А уже к октябрю 1935 г. было готово более 400 машин Pz.Kpfw. I (в советской литературе обозначался Т 1).

Почему гаранты Версальской системы Франция и Великобритания не приняли решительных мер, которые могли весьма болезненно сказаться на Германии? Какие у них были в этом отношении планы? Так или иначе, они способствовали (закрывали глаза на явные нарушения Версальского договора) воссозданию вооруженных сил Германии.

 

3. Советско-французский и советско-чехословацкий договора о взаимопомощи

Советско-французский договор о взаимной помощи был подписан в Париже 2 мая 1935 г. сроком на 5 лет. Договор вступил в силу 27 марта 1936 г.

Двусторонний договор активно готовился еще Бартом в рамках регионального пакта («Восточный пакт»). Предусматривалось, что в случае нападения какого-либо государства на одну из сторон, Франция и СССР немедленно приступят к консультациям для обсуждения мер помощи и поддержки тому, кто подвергся нападению (22):

Статья 1. В случае, если СССР или Франция явились бы предметом угрозы или опасности нападения со стороны какого-либо европейского государства, Франция и соответственно СССР обязуются приступить обоюдно к немедленной консультации в целях принятия мер для соблюдения постановлений статьи 10 статута Лиги Наций.

Статья 2. В случае, если в условиях, предусмотренных в статье 15, параграф 7, статута Лиги Наций, СССР или Франция явились бы , несмотря на искренне мирные намерения обеих стран, предметом не вызванного нападения со стороны какого-либо европейского государства, Франция и взаимно СССР окажут Друг Другу немедленно помощь и поддержку .

В протоколе констатировалось (22):

Что переговоры, результатом которых явилось подписание настоящего Договора, были начаты первоначально в целях дополнения соглашения о безопасности, охватывающего страны северо-востока Европы , а именно: СССР, Германию, Чехословакию, Польшу и соседние с СССР Балтийские государства.

Одновременно с договором был подписан протокол, уточнявший порядок оказания помощи. Но сама военная конвенция так и не была согласована. Франция согласилась начать переговоры о практических мерах по оказанию взаимной помощи в случае войны только весной 1939 г. (после оккупации Чехословакии Германией). Переговоры летом 1939 г., в которых принимала участие и Великобритания, были сорваны по ряду причин, и советско-французский договор 1935 г. оказался нереализованным.

Перед заключением советско-французского договора Великобритания сделала демарш французскому правительству (21):

Может создаться ситуация, когда при возникновении конфликта с Германией Англия, согласно букве Локарно, вынуждена была бы выступить на стороне Германии против Франции.

Подписание советско-французского договора о взаимопомощи в Париже. Слева сидит П. Лаваль (глава МИД Франции), справа В. Потемкин (посол СССР во Франции).

Сказались Локарнское соглашение, где Великобритания гарантировала западную границу Германии, но не восточную. И в случае условного нападения Германии на СССР (где границы не были гарантированы) она могла согласно соглашению поддержать Германию против Франции союзницы СССР. Хитрости дипломатии.

Советско-чехословацкий договор о взаимопомощи был подписан 16 мая 1935 г. в Праге. Договор был частью создания коллективной безопасности в Европе и связан с советско-французским договором. Он вступил в силу 8 июня 1935 г. и действовал также в течении пяти лет.

Здесь были те же самые обязательства, что и в советско-французском договоре (23):

Статья 1. В случае, если Союз Советских Социалистических Республик или Республика Чехословацкая явились бы предметом угрозы или опасности нападения со стороны какого-либо европейского государства , Чехословацкая Республика и соответственно Союз Советских Социалистических Республик обязуются приступить обоюдно к немедленной консультации в целях принятия мер для соблюдения постановлений статьи 10 Устава Лиги Наций .

Статья 2. В случае, если в условиях, предусмотренных в статье 15, параграф 7, Устава Лиги Наций, Союз Советских Социалистических Республик или Республика Чехословацкая явились бы , несмотря на искренне мирные намерения обеих стран, предметом невызванного нападения со стороны какого-либо европейского государства, Республика Чехословацкая и взаимно Союз Советских Социалистических Республик окажут друг другу немедленно помощь и поддержку .

По предложению правительства Чехословакии в протокол подписания договора была внесена оговорка, что обязательства взаимной помощи будут иметь силу лишь в том случае, если жертве нападения будет оказана помощь со стороны Франции (23):

Одновременно оба Правительства признают, что обязательства взаимной помощи будут действовать между ними лишь, поскольку при наличии условий , предусмотренных в настоящем договоре, помощь стороне – жертве нападения будет оказана со стороны Франции .

Эта оговорка фактически превратила двусторонний договор в трехсторонний, ставя его реализацию в зависимость от позиции Франции, тем самым усложняя условия оказания помощи.

Следует добавить, что советско-чехословацкий договор о взаимопомощи сопровождался экономическими соглашениями, по которым Чехословакия предоставляла СССР кредит на закупку производимых ею вооружений. А также она осуществляла разработку заказанных советской стороной образцов вооружений.

 

4. Морское Англо-Германское соглашение

18 июня 1935 г. было заключено морское Англо-Германское соглашение. Произошло это в форме обмена нотами между британским министром С. Хором и германским специальным уполномоченным И. Риббентропом.

Это соглашение изменило соотношение военно-морских сил Великобритании и Германии. Англо-германское морское соглашение предоставляло Германии право иметь флот, по тоннажу равный 35% общего водоизмещения военно-морских сил Британской империи. Тоннаж германского подводного флота устанавливался в размере 45% общего тоннажа подводных лодок стран Британской империи (иметь подводный флот вообще запрещалось по Версальскому договору). Предусматривалось, что в случае нарушения этого предела Германия проинформирует британское правительство. То есть в принципе Германии было предоставлено право на увеличение ее подводного флота до размеров подводного флота Британской империи. Фактически соглашение открывало возможность неограниченного роста морских сил фашистской Германии.

Германия также брала на себя обязательство соблюдать качественные ограничения, установленные Вашингтонским в 1922 г. и Лондонским в 1930 г. договорами.

В декабре 1938 г. германское правительство известило Лондон о принятии программы строительства подводного флота, равного по водоизмещению британским субмаринам. А 28 апреля 1939 г. (после данных Великобританией гарантий безопасности Польше) Гитлер заявил о расторжении Англо-германского морского соглашения.

У Германии к заключенному соглашению имелся флот, без учета устаревших кораблей, общим тоннажем 78,6 тыс. тонн. Строились эсминцы и другие корабли под видом торговых кораблей. Таким образом, британское правительство разрешило Германии увеличить тоннаж ее флота на 342 тыс. тонн. По разрешенному тоннажу флота Германия уравнивалась с Францией и Италией. Фактически немцам давали возможность построить 5 линкоров, два авианосца, 21 крейсер и 64 эсминца.

Результатом соглашения стала ликвидация всех ограничений Версальского договора касающихся ВМФ Германии.

Англо-германское военно-морское соглашение явилось односторонним (со стороны Великобритании) нарушением Версальского мирного договора. Напомним, что в подписанном в 1933 г. «Пакте четырех» прописывалось, возможность рассмотрения вопросов вооружение в двустороннем формате (2):

Высокие договаривающиеся стороны обязуются приложить все усилия, чтобы обеспечить успех Конференции по разоружению и  сохраняют за собою право в случае, если по окончании этой конференции специально их касающиеся вопросы остались бы открытыми, возобновить их рассмотрение между собой путем применения настоящего пакта в целях обеспечения их разрешения соответственными путями.

1. Немецкая подводная лодка U-251 2. Немецкий легкий крейсер «Нюрнберг»

Англо-германское соглашение вызвало возмущения в ряде страна, и, прежде всего, во Франции. Министр иностранных дел Франции П. Лаваль предостерегал главу Форин Офиса Великобритании Э. Идена (20):

Он предостерег Идена против маневров Германии, пытающейся двусторонними договорами обеспечить себе наибольшие преимущества, и подчеркивал необходимость противопоставления этой тактике немцев принципа неделимости мира не только на словах, но и на деле.

Можно констатировать, что Великобритания непосредственно способствовала возрождению немецкого флота и особенно подводного, который создал ей во Второй мировой войне много проблем. В 1919 г. именно Великобритания ранее при составлении Версальского договора внесла статьи о фактически ликвидации германского флота. Благодаря военно-морскому флоту Германия могла достать островную страну и британцы этого не могли не понимать. Что изменилось в британской политике в 1935 г., раз она разрешила Германии иметь военно-морской флот, способный доставить ей проблемы?

Итак, в 1935 г. фактически были официально воссозданы сухопутная армия (с авиацией и тяжелым вооружением) и флот. Известно, что армия и флот стали воссоздаваться гораздо раньше, что позволило, в короткий срок восстановить целые рода войск. Теперь же это делалось легально. Все формальные запреты были сняты.

 

1936 год

 

1. Занятие рейнской демилитаризованной зоны

7 марта 1936 г. послам Франции, Великобритании, Италии и Бельгии в Берлине был вручен меморандум германского правительства с уведомлением о расторжении Германией Локарнского договора 1925 г. То есть Германия вышла из этого договора и отказывалась соглашаться, в том числе со своими западными границами. В тот же день на рассвете 19 пехотных батальонов германской армии и несколько военных самолетов были переброшены в Рейнскую область. По Локарнскому соглашению рейнская зона предусматривалась демилитаризованной. Поэтому для ее занятия войсками Германия вышла из этого соглашения.

А. Гитлер позже сказал:

48 часов после марша в Рейнскую область были самыми изматывающими в моей жизни. Если бы французы вошли в Рейнскую область, нам пришлось бы ретироваться с поджатыми хвостами. Военные ресурсы, находившиеся в нашем распоряжении, были неадекватны даже для оказания умеренного сопротивления.

Немецкие войска входят в демилитаризованную рейнскую зону

Совет Лиги наций осудил Германию за нарушение ею международных обязательств, однако реакции со стороны «великих европейских держав» не последовало. Премьер-министр Великобритании С. Болдуин заявил, что вступление германских войск в Рейнскую область «не содержит угрозы военного конфликта», что фактически означало признание ликвидации рейнской демилитаризованной зоны. Это притом, что Великобритания еще недавно указывала Франции на «опасность» договора с СССР из-за ее гарантий западных границ.

Французское правительство ограничилось заявление, что «Франция предложит все свои ресурсы в распоряжение Лиги наций для недопущения нарушения положений всех Договоров».

Есть много версий, почему французы не ответили. Это и «психологическая неготовность» и экономические трудности (мировой кризис, начавшийся в 1929 г. сказался на Франции). Но, так или иначе, Франция не ответила Германии, что в определенной мере способствовало улучшению германских военных позицией в возможной германо-французской войне. Ведь теперь немецкие войска вышли непосредственно к границе с Францией и Бельгией, и, следовательно, она может быть подвергнута внезапному нападению заранее сосредоточенной массы войск. Что собственно и произошло в мае 1940 г.

Карта рейнской демилитаризованной зоны (синим цветом)

Как видно на карте территория рейской зоны была стратегически важна для Франции, так как не давала преимущества внезапности немецким войскам, которые имели выход только к восточным границам Нидерландов. А на границе Бельгии, Франции и на западе Нидерландов немецким войскам находиться было запрещено.

Генерал Г. Гудериан на допросе французскими офицерами после окончания Второй мировой войны сказал:

Если бы вы, французы, вмешались в Рейнской области в 1936, мы бы проиграли все, и падение Гитлера было бы неизбежным. 11

Он повторяет фразу Гитлера, о том, что не большого военного нажима Франции было бы достаточно, чтобы Германия откатилась назад с серьезными репутационными потерями для нацистского правительства и лично для Гитлера.

Фактически проигравшей стороной была Франция, так как после занятия рейнской зоны немецкие войска находились непосредственно у ее границ. И для нее война могла начаться теперь в любой момент. Именно Франция находилась на континенте, и ей в случае необходимости пришлось бы иметь дело со всей немецкой армией и с риском войны на своей территории. Тогда как для Великобритании, защищенной Ла-Маншем, война ограничивалась участием ее экспедиционного корпуса (как в первую мировую) и авианалетами (технических возможности армий в 1930-х гг. существенно выросли). В этих географических особенностях Франции и Великобритании кроется разность их национальных интересах, и объясняет активность первой в европейской безопасности и пассивность второй.

 

2. Антикоминтерновский пакт

Соглашение против коммунистического «интернационала» («Антикоминтерновский пакт») – договор, подписанный 25 ноября 1936 г. в Берлине между Германией и Японией. Договор был призван бороться с коммунистическим интернационалом или Коминтерном (24):

Высокие Договаривающиеся Стороны обязуются взаимно информировать друг друга относительно деятельности коммунистического «интернационала», консультироваться по вопросу о принятии необходимых оборонительных мер и поддерживать тесное сотрудничество в деле осуществления этих мер.

Кроме того, Германия и Япония приглашали к этой борьбе и «третьи государства» (24):

Высокие Договаривающиеся Стороны обязуются совместно рекомендовать любому третьему государству , внутренней безопасности которого угрожает подрывная работа коммунистического «интернационала», принять оборонительные меры в духе данного соглашения или присоединиться к нему .

То есть под знамена борьбы с коммунистическим интернационалом формировался политический блок государств. Который в любой момент может перерасти в военный союз против СССР.

Согласно приложенному к «Антикоминтерновскому пакту» протоколу подписания стороны договорились (24):

Принимать суровые меры против тех, кто внутри или вне страны прямо или косвенно действует в пользу Коммунистического Интернационала.

По сути, этим предусматривалось вмешательство во внутренние дела других стран, которые либо были лояльны СССР, либо находились в союзнических отношениях. К «Антикоминтерновскому пакту» прилагался секретный протокол. В нем четко фиксировалась, что пакт направлен против СССР (24):

Правительство Великой Японской империи и правительство Германии, признавая, что правительство Союза Советских Социалистических Республик стремится к реализации целей коммунистического «интернационала» и намерено использовать для этого свои вооруженные силы, и будучи убеждены в том, что это является серьезнейшей угрозой существованию не только государств, но и существованию мира во всем мире.

Подписание «Антикоминтерновского пакта». Слева от центра сидит японский посол в Германии виконт Кинтомо Мусякодзи, справа представитель Германии И. Риббентроп.

В случае возникновения или угрозы войны между СССР и одной из договаривающихся сторон, другая сторона «не предпримет никаких мер, осуществление которых могло бы облегчить положение СССР» (24):

Договаривающиеся Стороны на период действия настоящего соглашения обязуются без взаимного согласия не заключать с Союзом Советских Социалистических Республик каких-либо политических договоров , которые противоречили бы духу настоящего соглашения.

Соответственно пакт о ненападении заключенный Германией с СССР в 1939 г. шел в разрез с «духом» «антикоминтерновского пакта». Причем заключался он в период активных действий на Халхин-Голе. Что также нарушало секретную статью: «не предпримет никаких мер, осуществление которых могло бы облегчить положение СССР». Отсюда и такая растерянная реакция Японии за действия Германии, заявившая, что оставляет право действовать по своему усмотрению (смотрите раздел 1939 год).

Срок действия пакта был вначале установлен на 5 лет. В 1941 г. был продлен еще на 5 лет. 6 ноября 1937 г. к пакту присоединилась Италия, 24 февраля 1939 г. – Венгрия и марионеточное государство Маньчжоу-Го, 27 марта 1939 г. – Испания, в 1941 г. – Болгария, Финляндия, Румыния, марионеточные правительства Словакии, Хорватии и оккупированная Японией часть Китая.

В дальнейшем Германия, Италия и Япония (страны «Оси») разделили сферы влияния, где Германии досталась Европа, Италии – Средиземное море и Африка, Японии – Азия.

Таким образом, Германия и Япония сформировала блок стран против СССР. Все европейские страны, присоединившиеся к пакту, участвовали в нападении на СССР 22 июня 1941 г. Зная о соглашении, СССР приходилось реагировать на враждебные действия этих стран.

 

1938 год

 

1. Аншлюс Австрии

Аншлюс Австрии Германия начала согласовывать с Польшей еще в феврале 1938 г. 23 февраля 1938 г. Ю. Бек на переговорах с Г. Герингом заявляет о готовности Польши считаться с германскими интересами в Австрии и подчеркнул заинтересованность Польши «в чешской проблеме».

А уже 28 февраля 1938 г. Гитлер проинформировал Варшаву о желании произвести аншлюс (воссоединение) с Австрией. Через несколько дней Берлин потребовал в ультимативной форме от австрийского канцлера К. Шушнига отменить государственный плебисцит по вопросу независимости Австрии (планируемый К. Шушнигом на 13 марта 1938 г. как контрмера против аншлюса) и ухода в отставку.

11 марта 1938 г. канцлер Австрии К. Шушниг обратился к нации по радио в вечернем эфире. Он объявил об отставке своего правительства и передачи управления страной А. Зейсс-Инкварту. Вторая часть обращения касалась призыва к австрийской армии, которая не должна была оказывать сопротивление, если немецкие войска перейдут границу и вступят на территорию Австрии.

Немецкие войска вступают в Австрию в марте 1938 г.

От имени нового правительства был составлен официальный призыв к немецким войскам вступить в страну для поддержания порядка, о котором новый канцлер, который якобы его и писал, узнал уже задним числом. В ночь с 11 на 12 марта 1938 г. германские войска, заранее сосредоточенные на границе в соответствии с планом «Отто» (утвержденный 9 марта 1938 г.), вошли на территорию Австрии. Австрийская армия, получившая приказ не оказывать сопротивления, капитулировала.

13 марта в 19 часов Гитлер торжественно въехал в Вену. В тот же день был опубликован закон «О воссоединении Австрии с Германской империей», согласно которому Австрия объявлялась «одной из земель Германской империи» и отныне стала называться «Остмарк».

10 апреля в Германии и Австрии состоялся плебисцит об аншлюсе. По официальным данным, в Германии за аншлюс проголосовало 99,08% жителей, в Австрии – 99,75%.

Проведение аншлюса был невозможен без международной поддержки. 9 марта германский представитель И. Риббентроп прибыл в Лондон и встретился с премьер-министром Н. Чемберленом, лордом Э. Галифаксом. 10 марта он сообщил в Берлин, что «Англия ничего не сделает в отношении Австрии». Во время аншлюса Великобритания заявила об отсутствии у нее каких-либо обязательств перед Австрией. Хотя она подписала Версальский договор, который запрещал аншлюс. Тем самым сама согласилась с нарушением этого договора. Италия в лице ее лидера Муссолини также не стала препятствовать аншлюсу Австрии нацистской Германией. Пожалуй, единственной страной, чьи интересы были затронуты при исчезновении Австрии, оказалась Франция. Беспокоясь о своей безопасности французские политики, делали ряд заявлений о том, что необходимо консолидировать усилия с Лондоном и попытаться спасти существующую систему безопасности. Однако, не получив поддержки ни в Лондоне, ни в Риме, так и не решились на самостоятельные действия.

Бланк плебисцита 10 апреля 1938 г. Перевод: «Согласен ли ты с произошедшим 13 марта 1938 года воссоединением Австрии с Германией и голосуешь ли за список нашего фюрера Адольфа Гитлера?», над большим кругом надпись «Да», над маленьким – «Нет»

Проведенный аншлюс это только вершина всех дипломатических мероприятий. Для определения истинной роли всех участников требуется детально разобрать дипломатические документы (не все документы опубликованы). Но, так или иначе, аншлюс Германии с Австрией стал серьезной вехой, контрольной точкой, после которой последовали более серьезные события (Мюнхенское соглашение и раздел Чехословакии).

__________________________________________

Краткая справка

Что получила Германия в результате Аншлюса

В результате аншлюса территория рейха увеличилась на 17 процентов, население – на 10 процентов (на 6,7 млн. человек). 50-тысячная австрийская армия влилась в ряды вермахта. Спустя три месяца после аншлюса на австрийцев стала распространяться всеобщая воинская повинность, действующая в Германии. Овладев Веной, немцы получили центр всех коммуникаций бывшей Австрийской империи, что значительно усиливало их влияние в Юго-Восточной Европе.

Развитая австрийская промышленность усиливала экономический потенциал Германии. В 1937 г. в Австрии было выплавлено 385 тыс. т. чугуна и 690 тыс. т. стали. В стране имелась машиностроительная, электротехническая и текстильная промышленность.

Германия получила высококачественную железную руду месторождений Штирии. К тому же Австрия занимала 1-е место в мире по запасам магнезита, который наряду с графитом является важнейшим видом сырья для металлургической промышленности. Собственное производство магнезита в Германии было незначительным, и по снабжению этим важнейшим стратегическим сырьем Германия полностью зависела от Австрии.

В Австрии добывались также такие ценные полезные ископаемые, как цинковые, свинцовые руды, серебро, но что самое важное – нефть, которую обнаружили там лишь в 30-х гг. XX века, незадолго до аншлюса. В 1937 г. добыча нефти составила 33 тыс. т. Германия захватила и австрийский золотой запас, который вместе с иностранной валютой составлял около 300 млн. немецких марок.

__________________________________________

Ультиматум Польши Литве

В марте 1938 г. серьезно обострились польско-литовские отношения. Правительство Литвы последовательно отказывалось вступать в дипломатические отношения с Польшей, протестуя против аннексии Вильнюса (поляки называли город Вильно) и Виленского края в 1921 г.

В начале марта 1938 г. на польско-литовской границе был обнаружен убитый польский солдат. 13 марта Варшава обвинила в этом убийстве литовскую сторону, а в польской прессе была развернута компания с требованием начать войну с Литвой, чтобы захватить Каунас (тогдашнюю литовскую столицу, Польша называла его Ковно). 15 марта 1938 г. в Варшаве и Вильно прошли антилитовские демонстрации под общим лозунгом «Вперед на Ковно!».

17 марта 1938 г. Варшава потребовала от Литвы восстановить дипломатические отношения между странами. В это время на литовской границе было сосредоточено свыше 100 тыс. польских войск. Восстановление дипотношений в определенной мере создавало потенциал для признания существующей де-факто линии границы двух стран. Литве предлагалось «отказаться» от исторической столицы Вильно и Виленской области. Литовское правительство должно было принять это требование (ультиматум) в течение 48 часов, полномочия дипломатов должны были быть подтверждены до 31 марта. В случае отказа Польша оставляла за собой право использовать «все соответствующие меры» для обеспечения безопасности своей границы.

16 и 18 марта 1938 г. М. Литвинов вызывал польского посла В. Гжибовского, разъяснив, что, несмотря на отсутствие военного союза между Литвой и СССР, Советский Союз заинтересован в сохранении независимости Литвы и выступает против развязывания войны, в противном случае советское правительство денонсирует без предупреждения польско-советский пакт о ненападении 1932 г. и в случае вооруженного нападения на Литву оставит за собой свободу действий.

В беседе с послом Польши в СССР В. Гжибовским М. Литвинов 18 марта заявил (25):

Обращает мое особое внимание то, что Польша добивается своим ультиматумом не только установления дипломатических отношений, но, по-видимому, без всяких оговорок, т. е. [полного] отказа Литвы от своей точки зрения относительно Виленщины и по другим спорным вопросам. Такие требования, да еще предъявленные в ультимативной форме, равносильны изнасилованию Литвы , а  я уже говорил послу о нашей заинтересованности в сохранении полной независимости за литовским государством .

Одновременно правительству Литвы была отправлена нота, в которой рекомендовалось принять условия ультиматума, касающиеся установления дипломатических отношений.

Благодаря этому вмешательству и в том числе позиции Франции опасность вооруженного конфликта между Польшей и Литвой была предотвращена. Польское руководство ограничило свои требования одним пунктом – установлением дипломатических отношений – и отказалось от вооруженного вторжения в Литву. Литва, не рискнув вступить в вооруженное противостояние, приняла ультиматум 19 марта. Дипломатические отношения были установлены

Стоит обратить внимание на ультиматумы Германии, Польши и синхронность их действий. Это указывает на высокую согласованность и координацию.

 

2. Мюнхенское соглашение

Суть претензий Германии к Чехословакии заключалась в том, что на территории Судетской области проживало около 3 млн. немцев. До конца Первой мировой это все была территория Австро-Венгерской империи, где немцы были в привилегированном положении.

Сразу после аншлюса Австрии в Судетах активизировались сепаратистские выступления во главе с К. Генлейном. В мае 1938 г. в Судеты для подавления организованных протестов была введена чехословацкая армия. Все это заставило Гитлера «обратить внимание на ужасающие условия жизни немецких собратьев в Чехословакии».

Во-первых, немцы в Судетах проживали и ранее, но обратили внимание на них только сейчас. А, во-вторых, почему Германию так интересовала судьба немцев именно Чехословакии? Немцы проживали еще в Польше, в Дании, во Франции. Причем в Польше они жили, мягко говоря, в стесненных условиях польского национального государства.

Опущу противостояние чехословацкой армии и повстанцев в Судетах, положение немцев и чехов в Австро-Венгрии и в Чехословакии (хотя это важный фактор) и сосредоточусь на основных дипломатических событиях.

Германия после подавления вооруженного выступления К. Генлейна чехословаками 7—13 сентября 1938 г. потребовала присоединения Судетов с проживающими там тремя миллионами немцами, предупреждая, что готова это сделать силой оружия.

1. З. Фирлингер посол Чехословакии в СССР в 1938 г. 2. М. Гамелен начальник Генштаба Франции в 1931—1935, 1938—1939 гг. 3. К. Генлейн лидер Судетских немцев

Важная деталь, еще ранее 27 мая 1938 г. в беседе с послом Польши министр иностранных дел Франции Ж. Бонне заявил, что «План Геринга о разделе Чехословакии между Германией и Венгрией с передачей Тешинской Силезии Польше не является тайной». С какого момента Польша и Германия стали согласовывать раздел Чехословакии?

Видя обострение ситуации, французская дипломатия отправила запрос СССР, о том, какую они могут оказать помощь Чехословакии. 2 сентября СССР дал ответ (26):

Я напомнил Пайяру, что Франция обязана помогать Чехословакии независимо от нашей помощи , в то время как наша помощь обусловлена французской, и что поэтому мы имеем большее право интересоваться помощью Франции . К этому я добавил, что при условии оказания помощи Францией мы исполнены решимости выполнить все наши обязательства по советско-чехословацкому пакту, используя все доступные нам для этого пути. Если Польша и Румыния чинят теперь затруднения, то их поведение, в особенности Румынии, может быть иным, если Лига наций вынесет решение об агрессии. Это и предусматривается советско-чехословацким пактом.

Что касается определения конкретной помощи, мы считаем для этого необходимым созвать совещание представителей советской, французской и чехословацкой армий . Трудно представить себе общую защиту Чехословакии тремя государствами без предварительного обсуждения практических мер их военными экспертами. Мы готовы участвовать в таком совещании.

Необходимо, однако, использовать все средства предупреждения военного столкновения, а для этого мы сейчас же после аншлюса Австрии рекомендовали созвать совещание представителей государств, заинтересованных в сохранении мира.

Военные Франции указывали на огромное значение Чехословакии, как своего ключевого союзника в центральной Европе. Вот как оценил значимость Чехословакии начальник генерального штаба французской армии М. Гамелен (27):

Уже своим местоположением Чехословакия действительно является препятствием для планов германской экспансии на Востоке и, кроме того, с точки зрения стратегической чехословацкая армия достаточно сильна, чтобы отвлечь на себя в Центральной Европе значительную часть германской армии, тем самым ослабив ее на других театрах военных действий.

1. Оккупация Германией Богемии и Моравии привела бы к весьма значительному увеличению германского военного потенциала (захват заводов Шкода, заводов в Брно и т. д.).

Исчезновение Чехословакии полностью подготовило бы Германию к захвату сельскохозяйственных и промышленных богатств Венгрии и Румынии.

2. Чехословацкая армия в общей военной схеме Европы. Это единственная армия в Центральной Европе, которая заслуживает наименования «армия Запада» ; она располагает как подготовленным личным составом, так и современным вооружением, созданным на отечественной территории.

Имея 17 пехотных дивизий, число которых может быть быстро удвоено, и 4 механизированные дивизии, она может вынудить ввести в действие на военном театре Богемия – Моравия минимум 15—20 германских дивизий.

Отсюда – соответствующее ослабление германских сил на Западном фронте, более надежная возможность для Франции принять необходимые меры по обеспечению безопасности и выигранное время для создания «коалиции».

… Сохранение чехословацкого могущества представляет первостепенный интерес для Франции, равно как и для Малой антанты, и, можно даже утверждать, для Польши .

Четко и весьма недвусмысленно. Выделю главные мысли М. Гамелена, оккупация Чехословакии приведет:

– к значительному увеличению военного потенциала Германии;

– даст выход к Венгрии и Румынии и использованию их ресурсов (они просто не смогут «отказать» Гитлеру);

– армия Чехословакии сильный противник вооруженный современным оружием (не отличающимся сильно от немецкого, и даже превосходящим, например, в танках);

– и самое главное сохранение чехословацкого могущества представляет первостепенный интерес для Франции (поэтому они и заключили с договор о взаимопомощи с Чехословакией).

Такое же значение Чехословакия по утверждению Гамелена имеет и для Польши, потому что после Чехословакии для Германии нет сложного противника, а территория Польши максимально охватывалась Германией.

Как минимум французские военные представляли важность Чехословакии. С дипломатами дело обстояло иначе. Настолько что 11 сентября 1938 г. посол Франции в СССР Р. Кулондр в беседе был вынужден оправдываться перед заместителем НКИД В. Потемкиным (35):

Что в СССР наблюдается недовольство зависимостью французской внешней политики от Англии и, по-видимому, даже возникают сомнения в лояльном отношении Франции к обязательствам, вытекающим из ее договоров с Чехословакией и СССР.

В той же беседе В. Потемкин от лица СССР предложил ряд мер для решения возникшей опасности (35):

1.  Обращение к Лиге наций на основании статьи 11 Устава для констатации авторитетнейшей частью Лиги факта угрозы германской агрессии и для соответствующего воздействия на позицию стран, идущих за Францией, Англией и СССР.

2. Совещание СССР, Франции и Англии, имеющее целью опубликование декларации, могущей предупредить нападение Германии на Чехословакию.

3. Консультация представителей генеральных штабов СССР, Франции и Чехословакии.

4. Не допускающее никаких недоразумений и кривотолков заявление наркома о решимости правительства СССР в случае нападения Германии на Чехословакию выполнить вместе с Францией все свои обязательства по советско-чехословацкому пакту «с использованием всех доступных нам для этого путей».

1. К. Крофт глава МИД Чехословакии в 1936—1938 гг. 2. Э. Бенеш президент Чехословакии в 1935—1938 гг. 3. В. Потемкин заместитель НКИД в 1937—1940 гг.

Представители генеральных штабов СССР, Франции и Чехословакии так и не собрались. Были начаты консультации на уровне военных атташе. Решительных действий Франции и тем более Великобритании не было. Франция и, прежде всего, Великобритания, стремились договориться. 15 сентября 1938 г. в Берхтесгадене произошла первая встреча Н. Чемберлена и Гитлера, на которой были обсуждены «мирные возможности» решения кризиса.

А 16 сентября 1938 г. посланник Чехословакии в СССР 3. Фирлингер увидел опасность повторения «Пакта четырех» (36):

Обратил также внимание на опасность вновь всплывшей идеи проведения конференции четырех держав без привлечения СССР.

И уже 19 сентября правительства Великобритании и Франции сделали заявление правительству Чехословакии (31):

1. Представители обеих сторон убеждены, что в результате недавних событий создалось такое положение, когда дальнейшее сохранение в границах чехословацкого государства районов, населенных главным образом судетскими немцами, фактически не может более продолжаться без того, чтобы не поставить под угрозу интересы самой Чехословакии и интересы европейского мира. В свете этих соображений оба правительства вынуждены прийти к заключению, что поддержание мира и безопасности и жизненных интересов Чехословакии не может быть эффективно обеспечено, если эти районы сейчас же не передать Германской империи …

2. Это могло бы быть осуществлено либо путем прямой передачи, либо в результате плебисцита…

5. Мы признаем, что в случае согласия правительства Чехословакии с предложенными мероприятиями, связанными с существенными изменениями в положении государства, оно будет вправе просить некоторую гарантию своей будущей безопасности…

6. В соответствии с этим правительство Его Величества в Соединенном Королевстве было бы согласно , в качестве вклада в дело умиротворения Европы, присоединиться к международной гарантии новых границ чехословацкого государства против неспровоцированной агрессии …

Великобритания и Франция предлагают правительству Чехословакии передать немцам Судеты, в обмен за это «оно будет вправе просить некоторую гарантию своей будущей безопасности». Позиция Франции изменилась с началом сентября. Теперь она не собиралась выполнять взятые по договору 1935 г. обязательства.

Правительство Чехословакии 19 сентября после заявления Великобритании и Франции обратилась к СССР с вопросом, готова ли она оказать помощь согласно договору. Ответ был однозначным. Из сообщения посланника Чехословакии в СССР З. Фирлингера К. Крофту (30):

Потемкин только что сообщил мне ответ на первый вопрос – готов ли СССР оказать немедленную и действенную помощь, если Франция останется верной пакту . Правительство отвечает: да, немедленно и действенно. На второй вопрос – готов ли СССР выполнить свои обязательства согласно ст. 16 и 17 в случае обращения в Лигу наций  – правительство отвечает: да, в любом отношении .

Напомню, что согласно пункту в договоре о взаимопомощи СССР и Чехословакии, помощь эти страны могли оказать друг другу, только если помогает Франция.

Но СССР и без этого пункта был готов оказать помощь. Еще 10 сентября посланник Чехословакии в СССР З. Фирлингер докладывал (34):

Мне стало известно из источников, близких к Кремлю, что там обсуждался даже вопрос о действиях и без Франции . Настроение , следовательно, по отношению к нам очень твердое и решительное.

Решительность СССР в вопросе конфликта Германии и Чехословакии понятна. В его интересах было остановить агрессора (который имел враждебные намерения в отношении СССР – достаточно упомянуть, против кого направлен «Антикоминтерновский пакт», к которому начали присоединяться новые страны) в наиболее благоприятных условиях.

__________________________________________

Краткая справка

План развертывания вооруженных сил СССР на случай войны на Западе

Еще 24 марта 1938 г. (сразу после аншлюса Австрии) начальник Генерального Штаба РККА Б. Шапошников составил военный план стратегического развертывания на случай войны. План определил главных противников СССР:

Складывающаяся политическая обстановка в Европе и на Дальнем Востоке как наиболее вероятных противников выдвигает фашистский блок – Германию. Италию, поддержанных Японией и Польшей.

Эти государства ставят своей целью доведение политических отношений с СССР до вооруженного столкновения.

Польша находится в орбите фашистского блока, пытаясь сохранить видимую самостоятельность своей внешней политики.

Сильно колеблющаяся политика Англии и Франции позволяет фашистскому блоку в Европе найти договоренность в случае войны его с Советским Союзом, чтобы большую часть сил потратить против СССР.

Эта же политика Англии и Франции определяет собой политику и характер военного положения в  Финляндии, Эстонии и Латвии, Румынии, а равно в  Турции и Болгарии.

Возможно, что перечисленные государства сохранят нейтралитет, выжидая результата первых столкновений, но  не исключается и их прямое участие в воине на стороне фашистского блока, особенно таких стран, как Финляндия и Эстония. Латвия также может быть втянута в конфликт, а  Литва будет оккупирована немцами и поляками в первые же дни воины. 13

Обратите внимание, фиксируется потенциальная угроза со стороны Финляндии, Эстонии, Латвии, Румынии, Турции и Болгарии, которые могут выступить на стороне фашистского блока. Запомним эти страны. Они будут упоминаться в дальнейшем.

Главная угроза СССР согласна плана исходит от Германии и Польши:

Наиболее вероятные противники на Западе – Германия и Польша …

Предположительно можно считать, что против чехословацкой армии Германией будет направлено до 26 пд, 1 кд, 1 мотодивизии и не менее 800 самолетов, на французской границе немцами будет оставлено от 10 до 20 пехотных дивизии. Что касается Польши, то она из своих 65 пд до 5 пд, по-видимому, оставит против Чехословакии, а остальные силы, т.е. до 60 пехотных дивизии, 16 кав. бригад, до 1 300 танков и танкеток и до 1 600 самолетов развернутся на наших границах.

На последних нужно ожидать появление 120—125 пехотных дивизий, 12 кав. дивизий, 6 400 танков и танкеток и 3 700 самолетов.

Финляндия, Эстония и Латвия развертывают 20 пехотных дивизий, 80 танков и 436 самолетов.

Румыния может развернуть до 35 пехотных дивизий, 200 танков и 639 самолетов.

На Востоке – Япония , ведущая сейчас войну с Китаем, мобилизовала почти всю свою армию, развернув 43 пехотных дивизии, 4 охранных бригады, 5 кав. бригад. 4 мотомехбригад – всего танков 1 553 и самолетов 1 420.

Итак, при войне на два фронта СССР должен считаться с сосредоточением на его границах: от 157 до 173 пд, 7 780 танков и танкеток, 5 136 самолетов. 14

Генштаб РККА определил возможные планы противников:

Германия и Польша могут сосредоточить свои главные силы к северу или к югу от Полесья. Этот вопрос указанными государствами будет решен в зависимости от положения в Средней Европе и, наконец, от того, насколько договорятся оба этих государства в украинском вопросе.

Остается неизменным одно, что как бы немцы ни гарантировали полякам действия своих главных сил к северу от Полесья, там же мы найдем и часть польских сил, так как трудно представить себе, чтобы Польша оставила свою территорию без своих войск. То же самое будет и при развертывании главных сил польско-германских армий к югу от Полесья – часть германских сил обязательно развернется к северу от Полесья.

Литва, как выше было указано, нейтрализуется польско-германскими силами.

Что же касается Латвии, Финляндии и Эстонии, то при их выступлении или же нарушении Германией их нейтралитета, нужно считаться с появлением германских войск на их территориях.

В империалистическую войну германское командование стремилось цементировать армии союзников включением в них своих частей. Поэтому весьма вероятно, что на территории Эстонии и Финляндии появятся германские дивизии.

Армии этих государств, весьма вероятно, будут направлены германским командованием для концентрического удара на Ленинград и вообще на отрезание Ленинградской области от остальной территории СССР. 15

СССР опасается использование территории прибалтийских государств и их войск для немецких концентрицеских ударов по Ленинграду! Обратите внимание, 22 июня 1941 г. при нападении Германии на СССР из перечисленных стран отсутствуют Латвия и Эстония. Они не могли быть использованы Германией для удара по Ленинграду. Причина – германо-советский пакт о ненападении. Кроме того, отсуствовала и Польша.

Несмотря на то, что против СССР может быть направлена большая часть сил он был готов вступить в войну из-за Чехословакии. Потому что война помимо прочего шла бы в центре Европы с негативными для Германии последствиями. Насколько немецкая экономика и армия были готовы к такому противостоянию?

19 ноября 1938 г. план Генштаба был утвержден и действовал на протяжении двух лет. Несмотря на то, что не стало Чехословакии, основные противники на западных границах СССР были прежние.

__________________________________________

Получив от СССР заверение о готовности оказать помощь, Чехословацкое правительство ответило на англо-французские предложения (32):

Эти предложения были выработаны без выяснения мнения представителей Чехословакии . Они направлены против Чехословакии, которая не была даже выслушана… Отсюда понятно, что упомянутые предложения не могут быть приемлемыми для Чехословакии…

1. Н. Чемберлен премьер-министр Великобритании в 1937—1940 гг. 2. Ю. Липский посол Польши в Германии в 1934—1939 гг. 3. М. Хорти правитель Венгерского королевства в 1920—1944 гг.

Во-первых, правительство Чехословакии отмечает, что (32):

Принятие предложений такого характера равнялось бы добровольному и полному искалечению государства во всех направлениях. Были бы полностью подорваны экономика и транспорт Чехословакии, а в стратегическом отношении она попала бы в исключительно тяжелое положение. Рано или поздно Германия подчинила бы ее себе полностью.

Были полностью предугаданы дальнейшие действия Германии после присоединения Судетов – полная аннексия Чехии.

Во-вторых, подчеркивается значение Чехословакии для Центральной Европы (полностью перекликается с документом генерального штаба французской армии) (32):

Паралич Чехословакии имел бы в результате глубокие политические перемены во всей Центральной и Юго-Восточной Европе. Равновесие сил в Центральной Европе и Европе вообще было бы уничтожено; это повлекло бы за собой далеко идущие последствия для всех остальных государств, а особенно для Франции.

Под давлением своих друзей в переговорах по судето-немецкому вопросу Чехословакия шла так далеко, что это было с благодарностью признано всеми странами…

Чехословацкое правительство сознает, что прилагаемые британским и французским правительствами усилия являются результатом их искренней симпатии, и искренне благодарит за это. Тем не менее, исходя из приведенных доводов, оно вновь обращается к ним с последним призывом и  просит, чтобы они пересмотрели свою точку зрения. Оно делает это, веря, что защищает не только свои собственные интересы, но также и интересы своих друзей, дело мира и дело здорового развития Европы. В этот решительный момент речь идет не только о судьбе Чехословакии но также и о судьбе других стран, и особенно Франции.

Чехословакия предлагала созвать арбитраж для решения территориальных споров.

Рекомендую прочитать весь документ, очень примечательный. Он изобилует многочисленными реверансами в адрес Франции и Великобритании, называя им друзьями. Но «друзья» упорно настаивали на своем, а предложенный арбитраж отвергли, сославшись на позицию Германии. Из ноты правительства Великобритании правительству Чехословакии 21 сентября (38):

По мнению правительства его величества, ответ чехословацкого правительства никак не соответствует тому критическому положению, которое стремились предотвратить англо-французские предложения. Если бы этот ответ был принят, то опубликование его привело бы, по мнению правительства его величества, к немедленному германскому вторжению. Поэтому правительство его величества предлагает чехословацкому правительству взять этот ответ обратно и безотлагательно найти иное решение, исходя из реальной обстановки. По его мнению, англо-французские предложения представляют собой единственную возможность избежать немедленного нападения Германии…

Если бы чехословацкое правительство, рассмотрев снова вопрос, сочло себя вынужденным отклонить этот совет, то оно, конечно, должно иметь свободу каких угодно действий, которые оно сочтет соответствующими ситуации, какая могла бы создаться позднее.

21 сентября на встрече с президентом Чехословакии Э. Бенешом посланники Франции и Великобритании в Чехословакии де Лакруа и Б. Ньютоном говорили (33):

Французское правительство полагает, что, отвергая предложения, мы берем на себя риск войны. Правительство Франции в этих обстоятельствах не сможет вступить в войну , его помощь будет неэффективной . Ньютон присоединился к сказанному, заявив, что наш ответ не учитывает в достаточной степени критическую ситуацию, которой англичане и французы хотели избежать. Это означает германское вторжение. Не настаивайте на своем ответе и подумайте о способе, как принять англо-французские предложения, что является единственной возможностью предотвратить непосредственную агрессию Германии. Если же мы будем стоять на своем, Чемберлен не поедет к Гитлеру и правительство Англии не сможет взять на себя ответственность. Англия и Франция охотно предложили бы Германии арбитраж, но нет надежды, что его могут принять. Они снимают с себя ответственность за все, что произойдет.

Президент Бенеш. Это ультиматум.

Английский и французский посланники. Нет, это только советы.

Они требуют немедленного ответа, иначе Чемберлен не сможет поехать к Гитлеру и Гитлер, очевидно, выступит.

Франция и Великобритания снимали с себя ответственность в случае отказа от их предложений. Звучало действительно как ультиматум. Выполнять обязательства по договору взаимопомощи с Чехословакией Франция не сможет, так как ее помощь будет «неэффективной». Почему помощь Франции была бы не эффективной?

21 сентября уступив нажиму западных держав, Чехословакия решила удовлетворить требования Германии (37):

Вынужденное обстоятельствами, уступая исключительно настойчивым уговорам и сделав выводы из заявления французского и английского правительств от 21 сентября 1938 г… с горечью принимает французские и английские предложения, предполагая, что оба правительства сделают все, чтобы при осуществлении названных предложений были обеспечены жизненные интересы чехословацкого государства. Оно с прискорбием подчеркивает, что эти предложения были выработаны без предварительного запроса чехословацкого правительства.

По мнению правительства Чехословакии, франко-английский проект предусматривает, что все подробности осуществления на практике франкоанглийских предложений будут установлены по договоренности с чехословацким правительством.

Почему правительство Чехословакии не приняла помощь СССР и не стала защищаться, а капитулировала? Здесь и определенные антисоветские настроения в Европе, и фактор тайной дипломатии. На правительство Чехословакии хорошо надавили, если в начале оно твердо было готово защищаться, то потом достаточно быстро приняло ультиматум. Безусловно, этот вопрос нуждается в дополнительной проработке. Документы подтверждают факт огромного давления на Чехословакию. Полномочный представителя СССР в Чехословакии С. Александровский так это описал 1 октября 1938 г. (44):

На заседании совета министров (Чехословакии) было ясно и точно сформулировано также такое утверждение: в Мюнхене Гитлеру удалось убедить Чемберлена и Даладье, что в данной ситуации большую опасность для мира в Европе представляет не он, а СССР , который объективно является большевистским форпостом и может сыграть роковую роль поджигателя новой войны.

Следовательно, это убеждение явилось не формальным, но фактическим основанием для создания блока четырех против СССР . Если Чехословакия сегодня будет сопротивляться и из-за этого начнется война, то она сразу превратится в войну СССР со всей Европой. Возможно, что СССР и победит, но Чехословакия так или иначе будет сметена и будет вычеркнута с карты Европы. Эти утверждения сыграли большую роль в деле принятия правительством прямого решения.

Таковы доводы чехословацкого правительства за принятие предложений Франции и Великобритании. Политики решили сдать свою страну, но не мешать Германии и блоку четырех держав в ее противостоянии СССР. Идея общеевропейской войны против СССР весьма показательна.

29—30 сентября в Мюнхене в Фюрербау состоялась встреча с участием Великобритании, Франции, Германии и Италии (вспомним «Пакт четырех» в том же составе, который предусматривал возможность пересмотра границ), в результате которого было подписано соглашение о передачи Чехословакией Германии Судетской области. Основой соглашения являлись предложения Италии, практически ничем не отличавшиеся от требований, выдвинутых ранее Гитлером при встрече с Чемберленом и переданные Чехословацкому правительству.

В час ночи 30 сентября 1938 г. Н. Чемберлен, Э. Даладье, Б. Муссолини и А. Гитлер подписали Мюнхенское соглашение. После этого в зал, где было подписано это соглашение, была допущена чехословацкая делегация.

Подписание Мюнхенского соглашения 29—30 сентября в Мюнхене (Фюрербау). Слева направо Н. Чемберлен, Э. Даладье, А. Гитлер, Б. Муссолини.

Мюнхенское соглашение (39) предусматривало отторжение Германией от Чехословакии Судетской области и всех районов, в которых, по оценке немцев, преобладало немецкое население. В других пограничных районах предусматривалось проведение плебисцита. Фактически немецкие войска 1 октября 1938 г. захватили и те районы, где намечался плебисцит. Плебисцит на этих территориях не был проведен, хотя это прописывалось в соглашении.

Кроме того (39):

Не будет произведено никаких разрушений имеющихся сооружений , и что чехословацкое правительство несет ответственность за то, что эвакуация области будет проведена без повреждения указанных сооружений .

Все обязательно должно было быть передано в целости и сохранности! Франция и Великобритания гарантировали новые границы Чехословакии (39):

Правительство Его Величества в Соединенном Королевстве и французское правительство присоединились к настоящему соглашению , памятуя, что они поддерживают предложения, содержащиеся в параграфе 6 англо-французских предложений от 19 сентября о международных гарантиях новых границ чехословацкого государства против неспровоцированной агрессии .

Как только будет урегулирован вопрос о польском и венгерском меньшинствах в Чехословакии, Германия и Италия со своей стороны предоставят Чехословакии гарантию.

По факту Франция и Великобритания не выполнили даже Мюнхенского соглашения, не был проведен плебисцит в ряде территорий и не реализована гарантия существования Чехословакии. В марте 1939 г. Чехословакия была разделена между Германией и Венгрией.

Карта раздела и оккупации Чехословаки. Сентябрь-ноябрь 1938 г. Германией, Польшей, Венгрией. Март 1939 г. Германией и Венгрией.

Почему СССР не оказал помощи Чехословакии? Военную помощь правительство Чехословакии, оказавшись в международной изоляции, так и не попросила. Дипломатия четырех держав в определенной мере и СССР ставила в изоляцию (проводя свои переговоры без участия СССР) и подрывала все ее усилия по созданию коллективной безопасности (Восточный пакт, договорные отношения Франция-СССР-Чехословакия).

Предлагая помощь Чехословакии СССР, мог быть втянут в войну с Германией. И это все при «нейтралитете» Великобритании, Франции и Италии (блок четырех западных держав). Успех был возможен только при решительном сопротивлении Чехословакии и принятии ею помощи СССР.

В такой ситуации И. Сталин 10 марта 1939 г. на XVIII съезде партии говорил о необходимости:

Соблюдать осторожность и не давать втянуть в конфликты нашу страну провокаторам войны, привыкшим загребать жар чужими руками.

Для чехословаков главным виновником произошедшего являлась Франция, как союзная держава. Из донесения военного атташе Франции в Чехословакии генерала Э. Фоше Э. Даладье (45):

Чехословацкая армия знала об ужасных испытаниях, которые ждали ее в случае конфликта, но она была готова на любые жертвы. Понятно, что она испытывает сегодня глубочайшее возмущение из-за того, что приходится сложить оружие без единого выстрела. Утрата исторических и естественных границ путем отторжения районов, где, кстати, проживает значительная прослойка чешского населения, передача без боя почти всей системы фортификаций, которая только что была создана с такой энергией и ценой таких жертв, делают невозможной какую бы то ни было оборону и  наносят чехословацкой нации чудовищный моральный удар . Отныне чехословацкая нация будет независимой лишь в той мере, в какой это будет дозволено рейхом.

Генерала Э. Фоше предупредили, что теперь оружие Чехословакии может быть обращено против Франции (45):

«В один прекрасный день вы, возможно, станете свидетелем того, как против вас будут использованы пушки заводов „Шкоды“ и чехословацкие солдаты», – сказал мне один мой давний друг.

Так и получилось. В 1940 г. в компании против Франции использовалось много чехословацкого оружия, и прежде всего танки. Франция заложила основы для своего поражения.

__________________________________________

Краткая справка

Соотношение армий Германии и Чехословакии в 1938 г.

30 мая 1938 г. Гитлером утвердил план «Грюн», в соответствии с которым сосредоточение наступательных сил против Чехословакии предполагалось завершить к концу сентября. Массовый призыв резервистов начался в середине августа. В войсках проводились учения по преодолению преград и укреплений, подобных тем, какие имелись в Чехословакии.

Ф. Гальдер изложил суть плана «Грюн»: «Задача: воспрепятствовать отходу чешской армии из района Моравии-Богемии. Разбить ее. Добиться быстрого исхода операции». Ставка делалась на использование почти всех имевшихся сил и фактора внезапности. Главная цель уничтожение чехословацкой армии.

Имелся и план обороны Чехословакии. Он был представлен полномочному представителю СССР в этом государстве С. Александровскому в ходе его беседы с Э. Бенешем 18 мая 1938 г. Считалось, что с севера и с юга Чехословакия хороша защищена укреплениями. Планировалось использовать три оборонительные линии: основную – на реке Влтаве, где предполагалось дать сражение за Прагу главными силами, а также на Чешско-Моравском нагорье и моравско-словацкой границе.

Соотношение сил Германии и Чехословакии осенью 1938 г. В числителе указывается общая численность имевшихся в армиях сил, а в знаменателях – численность армии вторжения (для Германии), численность армии отражения агрессии (для Чехословакии). Цифры, определяющие количество авиации сторон, округлены.

Несмотря на количественное превосходство, немецкая истребительная авиация не имела значительного преимущества. По качеству немецкие истребители не сильно превосходили чехословацкие. Но по современным бомбардировщикам Чехословакия серьезно уступала. Помощь СССР здесь могла бы оказаться достаточно эффективной. В составе ВВС Чехословакии было 6 авиаполков, насчитывавших 55 боевых эскадрилий (21 истребительную, 13 бомбардировочных, 21 разведывательную). Всего же имелось 1514 самолетов всех типов, из них в полной боевой готовности: истребителей – 326, бомбардировщиков – 155, разведчиков – 320. В то же время 12 авиабригад СССР на западных границах включали около 2000 самолетов расположенных в Киевском и Белорусском округах. Из них 548 машин из них были подготовлены к переброске (246 бомбардировщиков и 302 истребителя).

Чехословацкий вал оборонительные укрепления, построенные в 1934—1938 гг. на границе с Польшей, Германией, Австрией. Современный вид, некоторые доты реконструированы.

Если в области развития авиации Чехословакия уступала Германии, то в сфере оснащения армии бронетанковой техникой положение было противоположным. В 1938 г. чехословацкая армия имела четыре мобильные дивизии, в состав которых входили танковые и кавалерийские бригады, моторизованная пехота и артиллерия. В период мобилизации эти четыре мобильные дивизии составляли резерв главнокомандующего и сосредотачивались в Средней Моравии.

Войска располагали 348 легкими танками, 70 танкетками и 75 бронеавтомобилями. Основным танком чехословацкой армии являлся легкий танк LT vz.35 (немецкое наименование Pz.Kpfw.35 (t)) с 37-мм пушкой, выпускавшийся на заводах Шкода. В частях насчитывалось до 300 таких танков. Лучшим чехословацким легким танком и одним из лучших в мире предвоенных легких танков был LT vz.38 (немецкое наименование Pz.Kpfw.38 (t)), последняя модель этой машины полностью отработана до оккупации страны и стала выпускаться уже для вермахта.

В 1938 г. гитлеровские танковые дивизии были укомплектованы танками с пулеметным вооружением (три модификации танка Т-I) и в очень небольшом количестве танками Т-II (на сентябрь 1938 г. не более 70 штук). В конце 1936 г. на вооружение принимается танк Т-II. Он являлся основным немецким танком даже в 1940 г., во время кампании во Франции, несмотря на исключительно слабое вооружение – одну 20-мм пушку. Средние танки Т-III и Т-IV в 1938 г. еще только запускались в серийное производство.

По основным параметрам чехословацкие танки в 1938 г. превосходили немецкие. Поэтому, даже более чем двукратное превосходство в числе машин (720 против 348) не позволяло германским танковым соединениям вести успешную борьбу с чехословацкими в случае боевых действий, где немецкой армии пришлось бы преодолевать оборону укреплений в гористой и лесистой местности.

Кроме того, 14 стрелковых дивизий Чехословакии были полностью моторизовано (т. е. укомплектованы грузовиками и тягачами), 13 стрелковых – частично.

Чехословацкая армия в 1938 г. (верхние фотографии с последних учений армии, проведенных в мае 1938 г.)

Чехословацкая армия располагала значительным количеством артиллерии своего производства (после оккупации Чехословакии немцы захватили 2675 орудий всех типов).

Промышленность Чехословакии разрабатывала и выпускала разные типы автомобилей, в том числе и армейских. Грузовики строились фирмами «Шкода», «Татра», «Прага», «Вальтер». Чехословацкие автозаводы начали выпуск автомобилей повышенной проходимости. Одним из лучших среди них был тип RV, которым пользовались польская, румынская и югославская армии. Первые серии автомобиля типа RV автозавод «Прага» выпустил уже в 1935 г. Конструкция автомобиля считалась по тому времени самой современной. Это важно, потому что именно грузовики и тягачи делали армию подвижной и способной к мобильной войне. Поэтому начальник французского штаба французской армии Гамелен не случайно назвал чехословацкую армию «западной», считая ее серьезным противником.

Чехословацкая военная промышленность могла обеспечить армию своей страны всем необходимым. Однако представители ее промышленных кругов были ориентированы больше на экспорт оружия. Чехословацкая военная промышленность, удельный вес которой на мировом рынке оружия составлял тогда 40%, давала для своей армии лишь 20% ежегодной продукции.

__________________________________________

Эта достаточно сильная армия была побеждена без единого выстрела.

Предположим гипотетический вариант, где Чехословакия решила защищать свои границы, приняв помощь СССР. В этом случае в центре Европы начались бы полномасштабные военные действия. Опираясь на приграничные укрепления и сложный рельеф местности, чехословацкая армия вполне могла рассчитывать на успех оборонительных боев. Тем более, что немецкая армия образца 1938 г. была далека от уровня 1939—1940 гг. Сам факт начавшейся войны и пролитой крови не оставил западным политикам пространство для маневра. Сюда следует добавить нажим СССР на Лигу наций в условиях войны и требование к Румынии о пропуске советских войск в Чехословакию. Могла ли Румыния долго сопротивляться требованиям Лиги наций пропустить советскую помощь?

Более того, открытый военный конфликт Германии и Польши против СССР только усугубил бы ситуацию для немцев. В результате начавшихся боев общественное мнение Франции могло потребовать исполнить договор о взаимопомощи с Чехословакией. В итоге Германия начав войну, для всего мира являлась бы агрессором, взаимодействовать открыто с которой было бы уже сложно.

Германия, ограниченная в ресурсах и политических возможностях с большой вероятностью понесла бы существенные экономические и военные потери, которые быстро привели бы к поражению. Особая пикантность ситуации состоит в том, что Польша в таком сценарии была бы на стороне Германии и принуждена к миру вместе с ней, со всеми вытекающими от сюда для поляков последствиями.

Взаимодействие Германии и Польши в ходе судетского кризиса

Нужно подчеркнуть, что во время судетского кризиса было именно координированное взаимодействие Германии и Польши, а не их отдельные несвязанные действия. Это подтверждают два интересных польских документа: 1) инструкция министра иностранных дел Польши Ю. Бека послу Польши в Германии Ю. Липскому для проведения беседы с Гитлером – 19 сентября (28); и 2) это отчет Ю. Липского Ю. Беку по итогам встречи с Гитлером – 20 сентября (29).

Ю. Бек перечисляет заслуги польской дипломатии в Судетском кризисе (28):

1. Правительство Польской Республики констатирует, что оно, благодаря занимаемой им позиции, парализовало возможность интервенции Советов в чешском вопросе в самом широком значении. Наш нажим в Бухаресте оказал желательное действие. Маневры, проводимые нами на Волыни, были поняты Москвой как предостережение…

4. В течение прошлого года польское правительство четыре раза отвергало предложение присоединиться к международному вмешательству в защиту Чехословакии.

5. Непосредственные претензии Польши по данному вопросу ограничиваются районом Тешинской Силезии…

6… Мы относимся благосклонно к идее об общей границе с Венгрией, памятуя, что географическое расположение Ч [ехо] -с [ловацкой] Республики правильно рассматривалось как мост для России…

Именно поляки надавили на Румынию, чтобы она не пропускала советские войска для помощи Чехословакии. Для давления на СССР 8—11 сентября на польско-советской границе были организованы крупнейшие для Польши военные маневры, в которых участвовали 5 пехотных и 1 кавалерийская дивизии, 1 моторизованная бригада и авиация. По «легенде», наступавшие с востока «красные» потерпели полное поражение от «голубых». Маневры завершились большим парадом в Луцке, принимал который маршал Э. Рыдз-Смиглы.

1. Рукопожатие польского маршала Э. Рыдз-Смиглы и немецкого атташе полковника Б. фон Штудница на параде в Варшаве 11 ноября 1938 г. 2. Польские и немецкие военные в 1938 г.

Также она четыре раза отказалась присоединиться к «международному вмешательству в защиту Чехословакии». Польские интересы в Чехословакии ограничиваются пока Тешинской Силезией. Кроме того (28):

Польша считает вмешательство Советов в европейские дела недопустимым.

А вот оценка Ю. Беком Чехословакии как государства (28):

Чехословацкую Республику мы считаем образованием искусственным , удовлетворяющим некоторым доктринам и комбинациям, но не отвечающим действительным потребностям и здравым правам народов Центральной Европы.

Интересное мнение! Только польский министр забыл, что Польша сама была создана тем же самым искусственным путем – перераспределением территорий проигравших в Первую мировую государств.

В отчете Ю. Липский сообщил, что вместе с польской делегацией с Гитлером беседовала и венгерская делегация, которая имела встречу с Гитлером раньше польской. Опять же момент согласованных действий.

Гитлер рассказал Ю. Липскому о переговорах с Н. Чемберленом (29):

Был до некоторой степени захвачен врасплох предложением Чемберлена приехать в Берхтесгаден. Естественно, ему было невозможно не принять британского премьера. Канцлер заявил Чемберлену, что судетский вопрос должен быть решен мирно или путем войны таким образом, чтобы Судеты были возвращены Германии… Поступающие известия указывают на то, что требования канцлера будут удовлетворены…

Обсуждая тактику решения чехословацкого вопроса, Гитлер заявил (29):

1. Если его предложения не будут приняты Чемберленом, то положение станет ясным, и, согласно его предупреждению, он готов на вооруженное выступление для присоединения Судетов к рейху.

2. В случае, если будут приняты предложения о Судетах и от него затребуют гарантий для оставшейся части Чехословакии, он займет позицию, заключающуюся в том, что он сможет дать гарантию при условии, если то же самое будет сделано Польшей, Венгрией и Италией (включение Италии он считает важным противовесом французской и английской гарантиям). Он понимает, что Польша и Венгрия не дадут этих гарантий без решения вопроса об их меньшинствах. Я сделал заверение об этом от имени польского правительства.

По замыслу Гитлера позиция Польши и Венгрии были противовесом западным гарантиям, и давала бы возможность маневра.

И третье, Гитлер заверил Ю. Липского, что если дойдет до конфликта между Польшей и Чехословакией Германия встанет на сторону Польши (29):

3. Канцлер совершенно конфиденциально, подчеркивая, что я могу сделать из этого надлежащие выводы, довел до моего сведения, что уже сегодня, в случае если между Польшей и Чехословакией дело дойдет до конфликта на почве наших интересов в Тешине, рейх станет на нашу сторону.

Кроме того (29):

Канцлер советует, чтобы при таких обстоятельствах начало наших действий последовало бы только лишь после занятия немцами Судетских гор, так как тогда вся операция была бы более короткой.

В дальнейшем во время беседы с Ю. Липским Гитлер настойчиво подчеркивал, что «Польша является первостепенным фактором, защищающим Европу от России». Переговоры напоминают, поведение двух союзников, которые договариваются о занятии ряда территорий другого государства. Польша оказала непосредственную и ценную помощь Германии в занятии Судетов.

1. Польский танк 7ТР из состава 3-го бронебатальона преодолевает пограничные чехословацкие укрепления 2. Польские танки 7ТР входят в чешский город Тешин

В беседе с Липским Гитлер высказался и о решении еврейского вопроса (29):

Его осенила мысль о решении еврейской проблемы путем эмиграции в колонии в согласии с Польшей, Венгрией, а может быть и Румынией (тут я ответил, что, если это найдет свое разрешение, мы поставим ему прекрасный памятник в Варшаве ).

За решение еврейского вопроса поляки обещали Гитлеру памятник поставить! Это показывает большую степень заинтересованности в решении еврейского вопроса поляками. Вообще стремление решить еврейский вопрос очень схоже для Германии и Польши. Не случайно лагеря смерти располагались именно на территории бывшей Польши.

После занятия Судетов, под давлением Германии чехословацкое правительство 7 октября 1938 г. признало автономию Словакии, а 8 октября было вынесено решение о предоставлении автономии Закарпатской Украине (фактически была подготовлена основа для разделения Чехословакии на части).

30 сентября 1938 г. Варшава предъявила Праге ультиматум, на который надлежало дать ответ через 24 часа, требуя немедленного удовлетворения своих претензий. Польша потребовало немедленной передачи ему пограничного района Тешин.

1 октября 1938 г. Чехословакия уступает Польше область, где проживало 80 тыс. поляков и 120 тыс. чехов. 2 октября 1938 г. началась операция «Залужье». Польша оккупирует Тешинскую Силезию (район Тешен-Фриштат-Богумин) и некоторые населенные пункты на севере Словакии (территория Спиш).

Территория словацкого государства в 1939—1945 гг. (граница обозначена оранжевой линией). 1. Территория Спиш оккупированная Польшей в октябре 1938 г. 2. Территория Орава захваченная Польшей в 1920 г. После разгрома Польши в 1939 г. переданы Словакии.

2 ноября состоялся первый Венский арбитраж, согласно которому Венгрия получила южные районы Словакии и Закарпатской Украины с городами Ужгород, Мукачево, Берегово и население более 1 млн. человек.

Польша по итогам раздела Чехословакии получила самую маленькую территорию по сравнению с Германией и Венгрией. Но размер территории не должен вводить в заблуждение. На большее пока Польша не могла претендовать, ведь речь шла только о территориях, где проживали национальные меньшинства: немцы, венгры и поляки. Поляки проживали в Тешинской Силезии и то менее 50% от общего населения. В 1939 г. Польша претендовала на территорию Словакии. И вполне могла участвовать в марте 1939 г. в окончательном разделе Чехословакии.

Не смотря на размеры присоединенных территорий к Польше промышленный потенциал ее, был значительным. Расположенные в Тешинской Силезии предприятия давали в конце 1938 г. почти 41% выплавляемого в Польше чугуна и почти 47% стали.

Что получила Германия от раздела Чехословакии

Ущерб, причиненный Мюнхенским соглашением, отнюдь не исчерпывался нарушением территориальной целостности Чехословакии. Страна теряла около половины всех производственных мощностей, в том числе более 80% энергетических ресурсов, 50% мощностей легкой промышленности, 25% мощностей тяжелой промышленности. Новыми границами были перерезаны и нарушены важнейшие транспортные артерии страны. Мюнхенское соглашение парализовало остатки Чехословакии, поставив в зависимость от немцев и создав условия для полного подчинения.

Кроме того, немцами в 1938 г. в Чехословакии было конфисковано: самолеты – 1582 (большинство аэродромов находилось именно в Судетах), зенитные орудия – 501, противотанковые пушки – 780, полевые пушки – 2175, минометы – 785, танки и бронеавтомобили – 469, пулеметы – 43876, винтовки – 1090000, пистолеты – 114000, патроны – больше миллиарда снаряды – больше 3 миллионов, бронепоезда – 17.

После Мюнхена немцы стали смотреть на арсеналы чехословацкой армии, не как на угрозу для Германии, а как на потенциальную возможность мгновенного и многократного усиления вермахта.

Есть мнение, что Великобритания и Франция, заключив Мюнхенское соглашение, стремились выиграть время для перевооружения. Идея выиграть время, отдав немцам Чехословакию, которая (как они знали) многократно усилит военный потенциал Германии, смотрится достаточно сомнительно. Произошло существенное военное усиление Германии и это факт.

Письмо Черчилля фон Клейсту

Армейское командование Вермахта, предупреждало Гитлера о риске всеобщего европейского конфликта, который последует за вторжением в Чехословакию и который приведет Германия к новому поражению. Из числа офицеров вермахта и военной разведки (глава Абвера адмирал В. Канарис работал на английскую разведу) с 1938 г. существовал заговор, имевший своей целью предотвращение войны, к которой, как считало большинство заговорщиков, Германия не готова. Заговорщики планировали смещение Гитлера после отдачи им приказа о нападении на Чехословакию.

Один из заговорщиков, Эвальд фон Клейст, 18 августа 1938 г., в разгар судетского кризиса, был в Лондоне, чтобы предупредить британских политиков о намерениях Гитлера. Фон Клейст имел встречу с У. Черчиллем, на которой сообщил о твердом намерении Гитлера оккупировать Чехословакию и назвал примерный срок вторжения немецких войск в Судетскую область. Он прямо заявил, что если Великобритания даст отпор агрессивным действиям Гитлера и его правительства, то можно предотвратить войну и создаст условия для отстранения Гитлера от власти.

В Лондоне Э. Клейст получит от У. Черчилля письменный ответ (40). Это весьма и весьма примечательный документ, относящийся к тайной дипломатии. В литературе не нашел ни каких сомнений в подлинности этого документа. Если у вас есть такие сведенья, то сообщите мне. Ниже выкладываю весь документ (40):

Мой дорогой сэр,

Я приветствую вас здесь как человека, готового пойти на риск, чтобы сохранить мир в Европе и достичь прочных уз дружбы между народами Британии, Франции и Германии, во имя обоюдосторонней выгоды для них.

Я уверен, что переход немецкими войсками или самолетами границы Чехословакии приведет к возобновлению мировой войны. Я уверен сейчас, так же, как и в конце июля 1914 г., что Англия вместе с Францией, и, конечно, с Соединенными Штатами настроены против вас. Несомненно, что демократическим правительствам сложно принять взвешенное решение заранее, но  зрелище вооруженного нападения Германии на ее небольшого соседа и кровопролитных боев , которые последуют за этим, поднимет общественное мнение в Британской империи и  вынудит ее правительство принять самые серьезные решения.

1. У. Черчилль премьер-министр Великобритании 1940—1945 гг. 2. В. Канарис руководитель Абвера в 1935—1944 гг. 3. Э. Клейст в 1935—1938 гг. командующий 8-м корпусом

Не надо, прошу вас, заблуждаться в этом. После начала такой войны, ее участники будут сражаться как в последний раз до самого конца, и  необходимо учитывать не то, что может произойти в течение первых нескольких месяцев, а то, что возможно произойдет в конце третьего или четвертого ее года. Было бы большой ошибкой думать, что убийство гражданского населения в ходе воздушных налетов будет препятствовать полной мобилизации вооруженных сил Великобритании, пусть мы и пострадаем в первые годы войны сильнее, чем это было в последний раз. Но уже сегодня, подводные лодки являются эффективным оружием, и мы должны иметь свободу морей и поддержку большей части мира. Чем хуже будут последствия воздушных бомбардировок в начале войны, тем более неумолимая будет сама война. Безусловно, все великие народы примут участие в развернувшейся борьбе, и будут вести ее до победного конца. 18

Главные мысли Черчилля:

– с пересечением немецкими войсками границы Чехословакии мировая война возобновится;

– в этой войне Франция, Великобритания и США настроены против Германии;

– важны не эти несколько месяцев противостояния, о которых беспокоится Клейст, а то, к чему приведет война через три-четыре года;

– все участники будут сражаться до победного конца.

Уже в 1938 г. У. Черчилль говорит о воздушных налетах на Британию. Он уверяет Э. Клейста, что это не будет препятствовать мобилизации вооруженных сил Великобритании. И чем хуже будут последствия бомбардировок, «тем более неумолима будет сама война».

Я сознательно избегаю составления версий начало войны, которые может дать этот документ. Сейчас только констатирую У. Черчилля: «необходимо учитывать не то, что может произойти в течение первых нескольких месяцев, а то, что возможно произойдет в конце третьего или четвертого ее года». То есть нужно дать Гитлеру повоевать несколько лет. Великобритания готова пойти на жертвы. Если бы не была, то она просто не дала бы усилиться Германии. Значит, для национальных интересов Великобритании полезно дать Германии повоевать длительное время. С кем и где повоевать?

Подчеркну, что У. Черчилль говорит о начале новой мировой войны с переходом немцами чехословацкой границы. Но при этом еще нет, ни какого пакта Германии с СССР. К тому же СССР противился сдачи Чехословакии.

28 сентября стало известно, что британский премьер-министр Чемберлен согласился приехать в Германию и провести переговоры с Гитлером, а Великобритания не будет объявлять войну Германии. Подписанное вслед за тем Мюнхенское соглашение сделало основную цель переворота – предотвращение вооруженного столкновения – бессмысленной.

Роль США в событиях Мюнхена

Рассматривая европейские события, часто забывают про США. США непосредственно не участвовали в мюнхенских событиях. Но есть несколько свидетельств существующих интересов США в Европе.

Так государственный секретарь США К. Хэлл назвал первую встречу Гитлера и Чемберлена в Берхтесгадене (15 сентября 1938 г.), предрешившую судьбу Чехословакии, «исторической встречей».

По словам Ж. Боннэ (министра иностранных дел Франции в 1938 г.) правительство Франции получило предупреждение от США, что если требования Германии к Чехословакии не будут удовлетворены и положение осложнится, то Франция не получит от США «ни одного солдата, ни одного су кредита». Госдеп США, согласно Ж. Боннэ, давил на Францию, чтобы добиться от нее необходимой позиции по Судетам.

30 сентября 1938 г. германский посол в США Г. Дикгоф сообщил, что «в Америке мюнхенское соглашение приветствовали с облегчением».

21 ноября посол Польши в США Е. Потоцкий сообщил министру иностранных дел Польши Ю. Беку о своей беседе с послом США во Франции У. Буллитом (41):

Буллит проявил значительный пессимизм, заявляя, что весна 1939 г., несомненно, опять будет очень беспокойной и что положение будет обостряться постоянной возможностью возникновения войны и угрозами со стороны Германии…

Буллит говорил мне о полной неподготовленности Великобритании к войне и невозможности приспособления английской промышленности к массовому производству военной продукции, особенно самолетов…

На мой вопрос, как он представляет себе эту будущую войну, он ответил, что прежде всего Соединенные Штаты, Франция и Англия должны быстро перевооружиться для противодействия германской мощи. Лишь тогда, когда наступит надлежащий момент, продолжал Буллит, нужно будет приступить к решающим Действиям.

…Демократическим государствам безусловно потребуется еще по крайней мере два года для полного перевооружения. Тем временем германский рейх направил бы, вероятно, свою экспансию на восток, и для демократических государств было бы желательно, чтобы там, на востоке, дело дошло до войны между германским рейхом и Россией . Хотя потенциальная сила Советов настоящего времени еще не известна, вполне вероятно, что, действуя вдали от своих баз, Германия была бы вынуждена вести длительную и изнурительную войну . Только тогда , сказал Буллит, демократические государства могли бы атаковать Германию и добиться ее капитуляции.

На мой вопрос, примут ли Соединенные Штаты активное участие в такой войне, он ответил, что это – несомненно, но только после того, как Англия и Франция выступят первыми…

1. К. Хэлл госсекретарь США в 1933—1944 гг. 2. У. Буллит посол США в СССР, во Франции 3. Ф. Рузвельт президент США в 1933—1945 гг.

Очень интересная беседа, рекомендую прочитать. Констатирую суть изложенного американским дипломатом:

– Весной 1939 г. ситуация в Европе снова обострится из-за военных угроз Германии;

– Для перевооружения западных держав нужно время. Его можно выиграть, направив Германию на восток. «Желательно, чтобы там, на востоке, дело дошло до войны между германским рейхом и Россией»;

– США снабжают Антанту военной продукцией;

– Германия вынуждена вести длительную и изнурительную войну;

– Только тогда «демократические государства могли бы атаковать Германию и добиться ее капитуляции»;

– США вступят в войну, но «только после того, как Англия и Франция выступят первыми». То есть сначала должны повоевать европейские союзники. В начавшейся войне эти страны понесут определенные потери. Предположу, что чем серьезней будут потери европейской Антанты, тем лучше для США. Как вы думаете?

У. Буллит указывал, что вооруженные силы Франции и Великобритании нуждаются в перевооружении. Но при этом британскую промышленность невозможно приспособить к выпуску военной продукции. Стало быть, эту роль на себя возьмут США. То есть США будут наращивать промышленность, пока Европа воюет, получать военные заказы и оплату по ним. Война между Германией и Россией желательна для демократических государств. В зоне риска оказывалась Франция, так как она единственная из демократических государств имела сухопутную границу с Германией. Но в 1939—1940 гг. война между СССР и Германией не состоялась. Последняя обратила свое оружие против Союзников.

Но не следует думать, что западный мир был монолитен. Интересы США и европейских демократических стран отличались. Думаю, что Франция и Великобритания меньше всего хотели изнурительной войны с Германий, увеличения экономического и политического потенциала США, а значит и увеличения своей зависимости от нее. Такая ситуация в международной дипломатии оттесняла их на вторые роли. В определенной мере гитлеровская Германия, разгромив в 1940 г. западные державы в Европе, сделала важный вклад в будущее величие США. Предположу, что европейские союзники хотели германо-советской войны, но принудить Германию к капитуляции после нее рассчитывали без участия США.

Деталь, на которуя я обратил внимание. Американский дипломат 21 ноября 1938 г. (прошло меньше двух месяцев с Мюнхенского соглашения) говорит, что «весна 1939 г., несомненно, опять будет очень беспокойной и что положение будет обостряться постоянной возможностью возникновения войны и угрозами со стороны Германии». А ведь Госдеп США привествовал мюнхенское соглашение. Официально, ради установления мира и снятия напряженности. При этом У. Буллит считает, что мира в Европе это соглашение не прибавит. Новое обострение не избежно. Тогда почему США поддерживали соглашение? Они стремились к реальному миру в Европе или к постоянному обострению и «закручиванию» ситуации? Причем такое обострение неизбежно приведет к затяжному военному конфликту охватившего максимальное количество стран.

Понятно, что слова посла США это не официальный правительственный план. Но, тем не менее, они отражают позицию и интересы США. Они стремились вооружать воюющие страны, вступив в войну на завершающем этапе. В целом именно так и произошло.

Вообще, одной из моих следующих задач в исследовании стоит детальное изучение американских внешнеполитических действий и состояния американской промышленности в период войны. Уверен, что там найдется много любопытных фактов и процессов.

Факт полномасштабных боев в центре Европы мало кого оставил бы равнодушным (это подтвердил У. Черчилль в письме к Э. Клейсту). Так или иначе, Франции и Великобритании пришлось бы на это реагировать, что сужало бы маневр и ставило перед ними вопросы, от которых уже сложно увиливать. Вооруженный конфликт был бы точкой не возврата. Германия вступила бы в конфликт не с тем противником, растратив свой дипломатический и военный потенциал раньше времени.

Поэтому непосредственное масштабное кровопролитие нужно было избежать! Мюнхенское соглашение решило этот вопрос, чехословацкой нации был нанесен «чудовищный моральный удар». Вторая мировая война по У. Черчиллю началась. Германия без единого выстрела победила чехословацкую армию и завладела ее арсеналами. Но последствия Мюнхена были куда шире как в военно-стратегическом плане, так и в экономическом (влияние Германии на восток и на юго-восток существенно возросло, что сразу сказалось в 1939 г.). Возникает вопрос о целях западных держав и, прежде всего, Великобритании. Франция же следую в русле британской и американской политики, осталась в итоге фактически один на один с Германией. На ее глазах уничтожались потенциальные союзники сейчас Чехословакия, на следующий год Польша.

Остается добивать, что в 1942 г. Великобритания и Франция, в 1944 г. Италия, в 1950 г. ГДР и в 1973 г. ФРГ объявили Мюнхенское соглашение изначально недействительным. Задним числом Франция и Великобритания «признали» свою ошибку.

 

3. Декларации о ненападении Германии с Великобританией и Францией

30 сентября 1938 г. (в день подписания Мюнхенского соглашения) Гитлер и Чемберлен подписали декларация о взаимном ненападении (42):

Мы, германский фюрер и канцлер и английский премьер-министр, провели сегодня еще одну встречу и пришли к согласию о том, что вопрос англо-германских отношений имеет первостепенное значение для обеих стран и для Европы.

Мы рассматриваем подписанное вчера вечером соглашение и англо-германское морское соглашение как символизирующие желание наших двух народов никогда более не воевать друг с другом.

Мы приняли твердое решение, чтобы метод консультаций стал методом, принятым для рассмотрения всех других вопросов, которые могут касаться наших двух стран, и мы полны решимости продолжать наши усилия по устранению возможных источников разногласий и таким образом содействовать обеспечению мира в Европе.

Декларация зафиксировала существующий между Великобританией и Германией метод двухсторонних консультаций и переговоров призванные «содействовать обеспечению мира в Европе». Именно усилия Чемберлена, который несколько раз встречался с Гитлером до Мюнхенского соглашения, были главной движущей силой соглашения.

Германия и Великобритания и впредь решили договариваться «по устранению возможных источников разногласий».

Аналогичная декларация была подписана между Германией и Францией 6 декабря 1938 г.

Декларация также провозглашала (43):

Французское правительство и германское правительство полностью разделяют убеждение, что мирные и  добрососедские отношения между Францией и Германией представляют собой один из существеннейших элементов упрочения положения в Европе и поддержания всеобщего мира .

Дополнительно указывалось, что территориальных споров Франция и Германия не имеют (43):

Оба правительства констатируют, что между их странами не имеется более никаких неразрешенных вопросов территориального характера, и торжественно признают в качестве окончательной границу между их странами, как она существует в настоящее время.

Подписание франко-германской декларации о ненападении. И. Риббентроп и Ж. Бонне.

После подписания декларации глава французского МИДа Ж. Бонне информируя французских дипломатов в других странах об итогах переговоров с И. Риббентропом сообщал, что «германская политика отныне ориентируется на борьбу против большевизма. Германия проявляет свою волю к экспансии на Восток».

15 декабря французский посол в Германии Р. Кулондр написал Ж. Бонне докладную записку с анализом германской политики и о ее направлениях. Записка очень интересная, рекомендую к прочтению. Основные выводы Р. Кулондра (46):

Очевидно, что она (Германия) желала заключения соглашения с Францией главным образом для того, чтобы получить прикрытие с запада в предвидении операций в других направлениях.

Стремление третьего рейха к экспансии на востоке мне кажется столь же очевидным, как и его отказ, по крайней мере в настоящее время, от всяких завоеваний на Западе; одно вытекает из другого. Первая часть программы Гитлера – объединение германского народа в рейхе – в основном завершена. Теперь пробил час «жизненного пространства».

Стать хозяином в Центральной Европе, подчинив себе Чехословакию и Венгрию, затем создать Великую Украину под немецкой гегемонией – такова в основном, кажется, концепция, принятая теперь нацистскими руководителями и, конечно, самим Гитлером.

Но для этого нужно сломить Румынию, убедить Польшу, отнять часть территории у СССР; немецкий динамизм не останавливается ни перед какой из этих трудностей, и в военных кругах уже поговаривают о походе до Кавказа и Баку…

В окружении Гитлера подумывают о такой операции, которая повторила бы в более широких масштабах операцию в Судетах: проведение в Польше, Румынии и СССР пропаганды за предоставление независимости Украине, в подходящий момент дипломатическая поддержка и акция со стороны местных добровольческих отрядов. И центром движения станет Закарпатская Украина. Таким образом, по странным причудам судьбы, Чехословакия, созданная как оплот для сдерживания немецкого продвижения, служит рейху в качестве тарана для пролома ворот на Востоке.

Фактически Франция вместе с Великобританией обеспечили Германии западный тыл. И они прекрасно это понимали. Можно сказать, что декларации о ненападении Германии с Великобританией и Францией это подтверждение Локарнских договоров, когда гарантировалась западная граница Германии, но при этом отсутствовали гарантии ее восточной границы. А теперь сравним это с мыслями американского посла У. Буллита. Это не придумки пропагандистов, а вполне конкретные мысли дипломатов, которые в полной мере перекликаются с историческими событиями.

Естественно, что подобные декларации, особенно франко-германская, вызвали в Москве определенную тревогу. О чем сообщил М. Литвинов послу СССР во Франции Я. Сурицу (47):

Трудно допустить, что поездка Риббентропа и декларация, которые Гитлером расцениваются на вес золота, являются бесплатным даром или имеют целью лишь укрепить внутреннее положение Даладье – Бонне. Я думаю, что ответ приходится искать в области не каких-либо формальных соглашений, а каких-то секретных заверений и обещаний, полученных Риббентропом от Бонне, который мог их дать даже без ведома правительства или, по крайней мере, всех членов кабинета. Вопрос нуждается в дальнейшем выяснении.

Следует сказать, что Франция, заключая с Германией декларацию о ненападении, имела договор о взаимопомощи с СССР от 1935 г. То есть в случае конфликта между Германией и СССР Франция не имела возможности выполнить свои обязательства (в противном случае нарушалась декларация с Германией). Немецкие и французские дипломаты об этом знали. Тем более что военная конвенция (планы на случай войны) к политической части договора 1935 г. так и не была проработана. Сам факт урегулирования западных германских границ и дача определенных гарантий через декларации о ненападении и отсутствие гарантий восточным странам можно интерпретировать – желанием направить немецкую агрессию на восточные страны.

1. Ж. Бонне глава МИД Франции в 1938—1939 гг. 2. И. Риббентропглава МИД Германии 1938—1945 гг. 3. Р. Кулондр французский посол в СССР, в Германии

Одна деталь, только с Францией и Великобританией декларации о ненападении не имела сроков (предполагались бессрочными). С Польшей пакт ограничивался 10-ю годами.

К концу 1938 г. Польша, Франция и Великобритания имели с Германией декларации о ненападении. Германия избегала многосторонних договоров и обязательства в их рамках, и стремилась заключать двусторонние соглашения, что значительно увеличивало пространство для дипломатического маневра.

И последнее, 1938 г. У. Черчилль считал, что 1 октября 1938 г. с переходом немецких войск чехословацкой границы началась новая мировая война. Это событие оказалось поворотным моментом в истории Европы с далеко идущими последствиями. Как думаете, стоит внести коррективы в периодизацию Второй мировой войны?

 

1939 год

 

1. Аншлюс Чехии. Румыния и Прибалтика

Вместе с оккупацией части Чехословакии Германией, Польшей и Венгрией в октябре 1938 г. были созданы автономии Словакии и Закарпатской Украины. Это заложило условия для развала Чехословакии изнутри, что облегчало подчинение региона в целом.

Сразу после занятия Судетов 21 октября Гитлер издает директиву для вермахта. Были поставлены следующие задачи (48):

1) охрана границ рейха и защита против неожиданного воздушного нападения;

2) решение вопроса об оставшейся части Чехии;

3) овладение Мемельской областью…

Должна быть обеспечена возможность в любое время разгромить оставшуюся часть Чехии , если она, например, начнет проводить политику, враждебную Германии.

Организация, дислокация и степень готовности предусмотренных для этого соединений уже в мирное время должны быть рассчитаны на нападение таким образом, чтобы лишить Чехию даже какой-либо возможности планомерной обороны. Цель состоит в быстрой оккупации Чехии и изоляции Словакии. Подготовительные мероприятия должны проводиться таким образом, чтобы одновременно можно было осуществить план «Охрана границы на западе».

Согласно плану предусматривалась силовая акция, в случае если Чехия опять начнет проводить «антигерманскую политику». Но это могло вызвать определенные протесты западных держав. Поэтому разрабатывался и дипломатический вариант решение чешского вопроса. Из сообщения советника посольства Германии в Польше Р. Шелии для разведки одной из западных держав от 20 декабря 1938 г. (49):

В министерстве иностранных дел в Берлине в настоящее время разрабатывается «германо-чехословацкий договор о протекторате». Разработка «договора о протекторате» является новым признаком того, что Берлин считает, что нынешнее урегулирование в Чехословакии не может быть сохранено.

Богемский котел продолжает оставаться очагом сопротивления и что его настоящий разгром еще предстоит. Согласно преобладающей в официальных кругах Берлина точке зрения, первая волна германской экспансии в 1939 г. будет иметь целью полное подавление Богемии.

О планируемых действиях западные державы знали, но противодействовать Гитлеру не стали. Почему?

14 марта 1939 г. парламент автономии Словакии, созванный ее премьер-министром Й. Тисо, принял решение о выходе Словакии из состава Чехословакии и об образовании Словацкой республики. Премьер-министром нового государства был избран Й. Тисо.

1. Й. Тисо президент Словакии в 1939—1945 гг. 2. Э. Гахапрезидент Чехословакии в 1938—1939 гг., президент Протектората Богемии и Моравии 3. Ф. Хвалковский глава МИД Чехословакии в 1938—1939 гг.

Приехавший в связи со словацкими событиями в Берлин президент Чехословакии Э. Гаха и глава чехословацкого МИД Ф. Хвалковский в ночь с 14 на 15 марта были ознакомлены с заранее подготовленным документом, в котором говорилось (50):

Фюрер и рейхсканцлер в присутствии рейхсминистра иностранных дел фон Риббентропа принял сегодня в Берлине президента Чехословакии д-ра Гаху и министра иностранных дел Чехословакии д-ра Хвалковского по их просьбе.

Обе стороны выразили единодушное убеждение, что целью всех их усилий должно быть обеспечение спокойствия, порядка и мира в этой части Центральной Европы. Президент Чехословакии заявил, что, стремясь к достижению этой цели, а также к окончательному установлению мира, он с полным доверием отдает судьбу чешского народа и страны в руки фюрера германского рейха.

Фюрер принял это заявление и сообщил о своем решении взять чешский народ под защиту германского рейха и обеспечить ему автономное развитие, соответствующее его самобытности.

15 марта к 4 часам утра Э. Гаха и Ф. Хвалковский подписали предложенный им документ. В тот же день 15 марта 1939 г. был подписан закон об учреждении Протектората Богемии и Моравии. Армии Чехии был отдан приказ не оказывать сопротивления (50):

Президент Чехословакии д-р Гаха и министр иностранных дел Чехословакии д-р Хвалковский приняли к сведению требования, выдвинутые германской стороной для проведения начатых военных акций…

Правительство рейха требует:

1) чтобы вооруженные силы и отряды полиции оставались в казармах и сложили оружие;

2) чтобы были запрещены вылеты всех военных, транспортных и частных самолетов; чтобы военные самолеты были перемещены на гражданские аэродромы;

3) чтобы вся зенитная артиллерия и пулеметы были сняты с боевых установок и перемещены в казармы;

4) чтобы на аэродромах и их оборудовании не проводилось никаких изменений…

Части, оказывающие сопротивление, будут сразу же атакованы и уничтожены. Военные самолеты, которые покинут свои аэродромы, будут атакованы и сбиты. Аэродромы, которые будут проводить мероприятия оборонительного характера, подвергнутся бомбардировке…

15 марта Германия ввела на территорию оставшихся в составе Чехии земель Богемии и Моравии свои войска. Чешская армия не оказала никакого сопротивления; исключение составляет только 40-минутный бой роты капитана Павлика в городе Мистек.

Закарпатская Украина должна была быть по плану оккупирована Венгрией. Причем на передачу Венгрии этой области настаивала Польша, еще в ноябре 1938 г.:

Вопрос о Карпатской Руси имеет для нас решающее значение… Если Карпатская Русь отойдет к Венгрии, то Польша будет согласна впоследствии выступить на стороне Германии в походе на Советскую Украину. Если же Карпатская Русь остается очагом беспокойства, то такое выступление вы сделаете для нас невозможным. 22

К занятию Закарпатья венгерскими войсками первоначально планировалось приступить 12 марта, в день проведения выборов в местный Сейм, но немецкое правительство отвергло эту идею, указав, что своевременно сообщит о времени начала операции. В ночь с 13 на 14 марта венгерские части небольшими группами начали продвижение на территорию Закарпатья. Утром 14 марта командующий восточной группой войск Чехословакии генерал Лев Прхала, посчитав, что вторжение венгерских войск не было санкционировано Берлином, отдал приказ о начале обороны. Однако после консультаций с Прагой, вечером этого же дня, он уже отдал приказ об эвакуации чехословацких войск и госслужащих с территории Закарпатской Украины.

В этой ситуации 15 марта Закарпатская Украина объявила о независимости и направила в Берлин телеграмму, в которой просил взять страну под протекторат Германии. В ответ немецкое правительство отказало в поддержке и посоветовало не оказывать сопротивления венгерским войскам. Но сопротивление было. Его оказывала организация «Карпатская сечь» по всей территории Закарпатья. Только к 18 марта Венгрия смогла подавить все очаги сопротивления и полностью оккупировать Закарпатье.

Й. Тисо от имени словацкого правительства направил просьбу правительству Германии установить над Словакией протекторат. Гитлер гарантировал независимость Словакии.

Формально Чехословакия распалась сама, а остатки Чехии попросились в германский рейх, который и удовлетворил их просьбу. В результате поглощения Чехословакии Германией и Венгрией, последняя была поставлена в большую зависимость от Германии. Напомню, 24 февраля 1939 г. Венгрия присоединилась к Антикоминтерновскому пакта, тем самым подтвердив свою лояльность Германии.

Второй этап раздела Чехословакии прошел без участия Польши, хотя она претендовала на Словакию. И вполне могла ее получить, как Германия Богемию и Моравию, а Венгрия Закарпатье. Подробнее о том, почему этого не получилось в следующей главе.

19 марта – правительство СССР предъявляет ноту Германии, где заявляет о своем непризнании немецкой оккупации части территории Чехословакии. Франция, Италия и Великобритания, подписавшие Мюнхенское соглашение, не выполнили его – они гарантировали оставшуюся территорию Чехословакии от посягательств.

Чехия военная мастерская Германии

В результате аншлюса Чехии в распоряжение Германии попали значительные запасы вооружения бывшей чехословацкой армии, позволившие вооружить 9 пехотных дивизий (в 1939 г. было оснащено 5 пехотных дивизий, в 1940 г. – еще 4), и чешские военные заводы. У. Черчилль писал о чешских заводах:

Бесспорно, что из-за падения Чехословакии мы потеряли силы, равные примерно 35 дивизиям. Кроме того, в руки противника попали заводы «Шкода» – второй по значению арсенал Центральной Европы, который в период с августа 1938 года по сентябрь 1939 года выпустил почти столько же продукции, сколько выпустили все английские заводы за то же время . 24

К июню 1941 г. вермахт был почти на треть укомплектован чешским вооружением. Чехами было собрано 25% всех немецких танков (из 21 танковой дивизии вермахта 5 были укомплектованы чешскими танками), 26% грузовиков и 40% стрелкового оружия. Всего от чехов немцы получили более 1,4 миллиона винтовок и пистолетов, свыше 62 тыс. пулеметов, около 4 тыс. орудий и минометов.

1. Бронетранспортеры серии Sd. Kfz 251 2. Истребитель танков Jgd Pz 38 (t) «Хетцер»

Чешская промышленность играла важную роль в немецкой военной экономике. Так, например, в 1944 г. ежемесячно чехословацкие военные заводы отгружали для Германии около 11 тыс. пистолетов, 30 тыс. винтовок, более 3 тыс. пулеметов, 15 миллионов патронов, около 100 самоходных артиллерийских орудий, 144 пехотных орудия, 180 зенитных орудий, более 620 тыс. артиллерийских снарядов, почти миллион снарядов для зенитных орудий, от 600 до 900 вагонов авиационных бомб, 0,5 миллиона сигнальных боеприпасов, 1 тыс. тонн пороха и 600 тыс. взрывчатых веществ.

Чешская доля в бронетехнике вермахта росла вплоть до конца войны: с января по март 1945 г., рабочие Праги и Пльзеня передали 1136 из 3922 танков и самоходок, произведенных Германией – 28%.

Примечательно, что основные цеха оружейных заводов Чехии встали лишь 5 мая 1945 г. – через три дня после взятия Красной Армией Берлина. Чешская промышленность фактически работала на благо третьего рейха до последних его дней! Факт, который важно знать.

В войсках чехи и словаки использовались ограниченно, в основном во вспомогательных и ремонтных подразделениях. В различных частях Вермахта воевало более 100 тыс. чехов и словаков. 70 тыс. было взято в плен. Для возмещения рабочих рук в Германии с проходящими мобилизациями немцев происходили депортации чешских рабочих. Так в 1943 г. около 350 тыс. чешских рабочих были депортированы в Германию. Нужно отметить, что в целом производительность труда промышленных рабочих чехов не уступала показателям немецких рабочих.

Итак, забрав Чехословакию, немцы однозначно получили колоссальные производственные мощности военной промышленности. Плюс к этому – эти новые мощности находились в глубине европейского континента и, в отличие от Рура (на западе Германии), находились в полной и абсолютной безопасности относительно вражеских авианалетов (во всяком случае, до 1943 г.).

Нужно тщательно и детально изучить вклад военных заводов Чехословакии в военную мощь вермахта. И все это также является следствием Мюнхенского соглашения.

1. Грузовик «Шкода» в Вермахте 2. Расчет пулемета MG.37 (t) из состава войск СС (бывший чешский пулемет ZB-53)

Германо-румынские экономические соглашения

Помимо прямого военного усиления Германии были еще и политические последствия Мюнхенского соглашения и занятия территории Чехословакии. Союз Малая Антанта прекратил свое существование. 27 февраля 1939 г. посланник Германии в Румынии В. Фабрициус министру иностранных дел Германии Риббентропу после балканской конференции сообщил, что (51):

Малая Антанта больше не существует…

Члены Балканского союза, по его словам, должны отдавать себе отчет в том, что политика Германии «Дранг нах Остен» вполне естественна … Балканские страны должны отвечать на этот натиск усилением своего сотрудничества с Германией, особенно в экономической области …

Предложение русских о заключении Черноморского пакта совсем не обсуждалось, и как Румыния, так и Турция даже не думают обсуждать его.

Полная оккупация Чехословакии была прямым следствием Мюнхенского соглашения. Поэтому оценивая Мюнхенское соглашение, нужно анализировать весь спектр последствий присоединения Судет, с последующим за этим аншлюсом Чехии, которое привело к значительному военно-политическому усилению Германии, произошедшее на рубеже 1938—1939 гг., и которое сразу отразилось как на балканских странах, так и на Прибалтике. Важная деталь, с усилением Германии произошло такое же ослабление позиций Франции в центральной и юго-восточной Европе.

В 1939 г. был подписан целый ряд договоров с Румынией, которые способствовали продвижению военно-экономических интересов на Балканах и в черноморском регионе.

Согласно основному договору «Об укреплении экономических связей между Румынией и Германией» (подписанный 23 марта 1939 г. в Бухаресте германским посланником В. Фабрициусом и румынским министром иностранных дел Г. Гафенку) Румыния обязывалась развивать свою экономику в соответствии с потребностями Германии. Подписание договора произошло после присоединения остатков Чехии и взятия под контроль Словакии. Что указывает на Чехословакию, как серьезное препятствие для движения Германии как на восток, так и на юго-восток Европы. С Мюнхенским соглашением, это препятствие исчезло.

В договоре определялась сумма немецких торговых кредитов и военных поставок Румынии в размере 250 млн. немецких марок. Кроме того, предусматривалось создание в румынских портах на Черном море и в других стратегически важных пунктов так называемых «свободных зон» для строительства германских складов, нефтехранилищ и других объектов. Германии также предоставлялось право строить в Румынии железных и шоссейных дорог по своему усмотрению.

Германия, прежде всего, была заинтересована в нефти (топливо для танков, самолетов, грузовиков, тягачей и др.). Договор обеспечивал широкое участие германского капитала в эксплуатации нефтяных ресурсов Румынии.

В дальнейшем договор от 23 марта был дополнен соглашениями:

– об участии германского капитала в румынской лесной промышленности (май 1939 г.);

– об увеличении экспорта в Германию румынских сельскохозяйственных продуктов (июль 1939 г.);

– об увеличении поставок нефти и нефтепродуктов в Германию в обмен на оружие и военные материалы (сентябрь 1939 г.);

– об отмене всех ограничений на поставку нефтепродуктов из Румынии в Германию (декабрь 1939 г.).

Германия не только получила торгового партнера, от которого шло необходимое сырье, но и стратегическую территорию для размещения своих военных сил.

Такое положение дел не могло не беспокоить СССР. Литвинов в беседе с посланником Румынии в СССР Н. Диану 29 марта прямо сказал (52):

Нас не удовлетворяют те скудные сведения, которые мы получили от него о германо-румынском соглашении. Он должен понимать, что мы не можем не интересоваться взаимоотношениями Румынии с агрессивной Германией.

Мы не могли бы относиться равнодушно к получению агрессивной страной господства в Румынии или к возможности получения опорных пунктов вблизи нашей границы или в черноморских портах.

Если в 1938 г. действия Германии происходили в достаточном отдалении от границ СССР, то в 1939 г. Германия действовала непосредственно в странах, граничащих с СССР. А это уже создавала угрозу национальным интересам СССР, на которую она не могла не реагировать.

Прибалтика

В 1939 г. произошло существенное нарастание присутствия Германии в прибалтийских странах.

В разработанном плане нападения на Польшу 11 апреля 1939 г. (план «Вайс») отношение к прибалтийским странам формулировалось так (53):

Позиция лимитрофных государств будет определяться исключительно военными потребностями Германии. С развитием событий может возникнуть необходимость оккупировать лимитрофные государства до границы старой Курляндии и включить эти территории в состав империи.

То есть с военной точки зрения вполне может возникнуть необходимость присоединения Прибалтики. А значит, это существенно осложняет положение СССР, так как Германия в этом случае непосредственно выходит к ее границам (в наиболее уязвимом положении в этом случае находился Ленинград).

19 марта Германия потребовала, чтобы Литва уступила ей Клайпедский край (Мемельская область – территория Восточной Пруссии, отошедшая по итогам Версальского договора к Литве). 20 марта Литва приняла ультиматум и 22 марта подписала договор о передаче Клайпедского края. Вместе с передачей территории Литва подписала с Германией договор о ненападении. В качестве компенсации Литве предоставлялась свободная зона в порту Мемель, а литовским сельхозпродуктам обеспечивался сбыт на германском рынке. Литва включалась в сферу германских интересов.

Направление Германии на занятие Прибалтики серьезно беспокоило СССР. 28 марта 1939 г. последовало заявление народного комиссара иностранных дел СССР М. Литвинова посланнику Латвии в СССР Ф. Коциньшу и посланнику Эстонии с СССР Рэю (54):

Огромное значение Советское правительство неизменно придавало и придает сохранению полной независимости Латвийской, как и других Прибалтийских республик , отвечающему не только интересам народов этих республик, но и  жизненным интересам Советского государства …

Соглашения, добровольные или заключенные под внешним давлением , которые имели бы своим результатом хотя бы умаление или ограничение независимости и самостоятельности Латвийской Республики, допущение в ней политического, экономического или иного господства третьего государства , предоставление ему каких-либо исключительных прав и привилегий как на территории Латвии, так и в ее портах, признавались бы Советским правительством нетерпимыми …

Советское заявление указывало, что в ее национальных интересах наличие полностью самостоятельных прибалтийских республик. Причем эти республики не должны подпадать под политическое и экономическое господство третьей страны. Стоит напомнить, что территориальных претензий с прибалтийскими странами СССР не имел в отличие от Польши (СССР не признавал за ней восточных украинских и белорусских областей) и Румынии (Бессарабия на картах штриховалась как временно оккупированная территория СССР). Планов по захвату Прибалтики у СССР не было, по крайней мере, таковые не найдены.

Заявление однозначно фиксировало, что СССР не может безучастно наблюдать за уничтожением независимости прибалтийских стран (54):

Заинтересованность в целостном сохранении Латвийской Республикой ее самостоятельного государственного существования и политической и экономической независимости, а также в невозможности для Советского Союза оставаться безучастным зрителем попыток открытого или замаскированного уничтожения этой самостоятельности и независимости.

Фактически правительство СССР предупредило Латвию и Эстонию, чтобы они оставались действительно нейтральными странами. В противном случае СССР оставляло за собой право действовать.

28 апреля 1939 г. Германия предложила заключить договоры о ненападении с Эстонией, Латвией, Финляндией, Данией, Норвегией и Швецией. Швеция, Норвегия и Финляндия отказались. К началу мая черновики договоров были готовы, но подписание несколько раз откладывалось, так как Латвия запрашивала уточнения.

31 мая 1939 г. пакт о ненападении был заключен Германией с Данией. Пакт сопровождался экономическим соглашением.

7 июня 1939 г. в Берлине произошло подписание сразу двух договоров о ненападении: германо-эстонского и германо-латвийского.

Подписание германо-эстонского и германо-латвийского договоров о ненападении. На фотографии за столом, слева направо: В. Мунтерс, И. фон Риббентроп, К. Сельтер.

От Эстонии договор был подписан министром иностранных дел К. Сельтером, от Латвии министром иностранных дел В. Мунтерсом и от Германии министром иностранных дел И. фон Риббентропом. Договора были очень краткие (содержали всего две статьи). В них стороны брали на себя обязательство не применять силу друг против друга, ни при каких обстоятельствах.

Срок договора составлял десять лет, с автоматическим возобновлением на новый десятилетний период, с одной лишь оговоркой, что договор потеряет силу для Латвии в случае прекращения действия Договора о ненападении между Германией и Эстонией (соответственно договор терял силу с Эстонией в случае прекращения действия договора Германии и Латвии).

На следующий день посланники Латвии и Эстонии были приняты Гитлером и обсудили сотрудничество в экономической сфере. Латвия и Эстония втягивались в сферу германского влияния. Про возникшую ситуацию очень точно высказался У. Черчилль (рекомендую прочитать его книгу – Вторая мировая война, с интересным пониманием событий, притом, что другом СССР он отнюдь не был):

Эстония и Латвия подписали с Германией пакты о ненападении. Таким образом, Гитлеру удалось без труда проникнуть вглубь слабой обороны запоздалой и нерешительной коалиции, направленной против него . 26

При подготовке этой книги мне попалось примечательное исследование эстонского историка М. Ильмъярва. Он, ссылаясь на германского исследователя Рольфа Аманна, утверждал, что к договорам о ненападении Германии с Латвией и Эстонией были секретные пункты, направленные против СССР. Рольф Аманн опубликовал внутренний меморандум шефа немецкой Службы новостей для заграницы Г. Дертингера от 8 июня 1939 г. В меморандуме сообщается, что с Эстонией и Латвией были согласована секретная статья, требовавшая от обеих стран координировать с Германией все оборонительные меры против СССР. В меморандуме также указывалось, что Латвия и Эстония были предупреждены о необходимости умного применения их политики нейтралитета, требовавшей развертывания всех оборонительных сил против «советской угрозы». К сожалению, найти книгу Рольфа Аманна и привести здесь сам меморандум не удалось.

Подтверждением существования секретной статьи можно считать приезд летом 1939 г. в Эстонию руководителя Генштаба сухопутных войск Германии Ф. Гальдер и руководителя Абвера адмирала В. Канариса. С какой целью высокие военные чины Германии приезжали в Прибалтику? Наверное, с дружеским визитом!?

Итак, пакты о ненападении Германии со странами Прибалтики показали обоснованность опасений советского руководства. Подчеркну еще раз, СССР рассматривал как угрозу своим национальным интересам попадание в зависимость от третьих стран прибалтийских государств (согласно документам). Это создавало угрозу для него с севера. Только действительный нейтралитет Прибалтики был приемлем для СССР.

Получалось, что СССР пришлось бы либо воевать с Германией в условиях, когда прибалтийские страны враждебно настроены (вплоть до того, что немецкие войска могли использовать территорию Прибалтики), либо предварительно политически и военно подчинить себе Прибалтику, обезопасив себя с севера. Поэтому одно из требований СССР при заключении пакта с Германией был переход Прибалтики в ее сферу интересов. Для Германии же Латвия, Эстония и Литва были разменной монетой в сделке с СССР.

Отмечу факт, что в целом население Прибалтики боялось немцев (историческая память о немцах изобиловала неприятными событиями), тогда как политическое руководство вполне шло на сотрудничество с Германией. И этот момент многие исследователи упускают, говоря об ошибочности политики СССР в отношении Прибалтики. По их мнению, Прибалтика была бы нейтральна, и занимать ее не требовалось. При этом не берутся во внимание факт военного сотрудничества Германии и Прибалтийских стран, которое происходило при политическом позволении властей последних. Вот это представляло для СССР угрозу.

 

2. Германо-польские отношения в 1939 году

__________________________________________

Краткая справка

Германия, Польша и «вольный город Данциг»

В результате Версальского договора, Польше отошли некоторые районы Восточной Пруссии и Померании. Польша получила узкую 70-километровую полосу морского побережья без единого порта. К этому побережью вел Гданьский (Польский) коридор, по обеим сторонам которого тянулись земли Германии. На территории переданные Польше преобладающим населением были поляки. Но были и населенные пункты с подавляющим немецким населением.

Версальский договор провозглашал создание города-государства «Вольный город Данциг» (образован 10 января 1920 г.):

Статья 102. Главные Союзные и Объединившиеся державы обязуются образовать из города Данцига, с указанной в статье 100 территорией, Вольный город. Он будет поставлен под защиту Лиги наций. 28

На территории вольного города находились сам город Данциг (по-польски Гданьск) и свыше 200 более мелких населенных пунктов. В соответствии с решением Лиги наций город не являлся частью ни Германии, ни Польши. Он находился под протекторатом Лиги наций и управлялся верховным комиссаром Лиги наций. 95% населения Данцига было немецким.

Несмотря на то, что Данциг находился под управлением Лиги наций, часть государственных функций выполняла Польша. Вольный город Данциг мог вести свои международные дела только через Польшу, с которой он также состоял в таможенном союзе. Железная дорога, соединявшая город с польской территорией, управлялась Польшей, включая пути, проходящие по территории самого города-государства. Кроме того, в Данциге имелась отдельная польская почта. В соответствии с польско-данцигским соглашением от 9 ноября 1920 г., в городе появился польский дипломатический представитель. В соответствии со ст. 6 этого соглашения, польское правительство обязалось не заключать международные договоры, затрагивающие Данциг, без предварительных консультаций с властями Вольного города.

Права Польши в пределах Вольного города Данциг были ограничены Версальским договором от 9 ноября 1919 г. и Варшавским договором от 24 октября 1921 г. Эти права стали предметом постоянных споров между местными властями и польским государством. Представители Вольного города отстаивали свою автономию, в то время как Польша требовала расширения своих привилегий.

Когда в 1920 г. данцигские докеры отказались разгружать боеприпасы, предназначавшиеся для Польши во время советско-польской войны, Польша разместила военный склад и гарнизон на полуострове Вестерплатте, находившемся прямо в Гданьской бухте.

Польский коридор и «вольный город» Данциг по Версальскому договору

Страны победительницы Первой мировой войны, отдав Гданьский коридор Польше, отделили территорию Восточной Пруссии от остальной Германии. Сообщение могло быть только по морю или через Польшу. Соответственно это создавало неудобства в управлении Восточной Пруссии, и Германия стремилась это исправить. С другой стороны, объявив город под управлением Лиги наций (который при этом имел самоуправление и свою конституцию), Антанта отдала часть функций Польше. Тем самым создав полякам ощущение принадлежности им Данцига. «Недоделанность» всей ситуации создавали основу для серьезных противоречий между Германией и Польшей из-за Данцига в будущем.

__________________________________________

Разбор этой темы нужно начать не с беседы И. Риббентропа с послом Польши в Германии Ю. Липским 24 октября 1938 г., когда Германия впервые выдвинула Польше условия, а несколько ранее. Первыми об окончательном урегулировании вопросов польско-германских отношений заговорили сами поляки. 19 сентября 1938 г., Бек в инструкции Липскому касающихся действий относительно Чехословакии, подчеркнул «важность стабилизации польско-германских отношений» и определил несколько проблем (28):

а) Гданьский вопрос играет в настроениях главную роль. В связи с этим и в связи с банкротством Лиги наций представляется необходимым простой договор, стабилизирующий положение вольного города.

б) Ясная формула , подобная германо-итальянской, в вопросе о границах может способствовать парализованию интриг между Польшей и Германией на международной арене.

в) Продление пакта от 1934 г. может явиться дополнительным фактором стабилизации.

Поляки сами обозначили проблему Данцига и предложили свое решение, принять договор (дать совместные германо-польские гарантии Данцигу), который стабилизировал бы положение вольного города. И второе продление пакта от 26 января 1934 г.

В беседе с Гитлером Ю. Липский затронул указанный Ю. Беком вопрос о Данциге (29):

Я затронул вопрос о Данциге, внушая ему возможность заключения прямого польско-германского договора, стабилизирующего положение вольного города. Я привел здесь целый ряд исторических и экономических аргументов. Канцлер в ответе сослался на то, что мы имеем договор от 1934 г. Он считал бы также желательным сделать дальнейший шаг и не только исключить возможность применения силы в наших взаимоотношениях, но произвести окончательное установление границ.

Гитлер, сославшись на сосредоточенность в переговорах по Чехословакии, предложил рассмотреть этот вопрос позже. Но при этом он выдвинул проект автострады (29):

Тут он выдвинул уже известный Вам проект автострады, соединяющейся с железнодорожной линией. Ширина такой полосы составляла бы, как он сказал, около 30 метров. Это было бы известным нововведением, где техника служила бы политике. Он сказал, что пока не выдвигает этого проекта, что он является только идеей, которую можно реализовать позднее.

Идея автострады для поляков была не нова. И возражений такая идея от Ю. Липского в его отчете главе польского МИДа Ю. Беку не получила.

Сразу после завершения всех мероприятий по оккупации Судетов Гитлер и И. Риббентроп были готовы разговаривать с Польшей по Данцигу. 24 октября состоялась известная встреча И. Риббентропа с Ю. Липским, на которой были впервые обозначены немецкие предложения (55):

Фон Риббентроп выдвинул предложение об общем урегулировании спорных проблем, существующих между Польшей и Германией. Оно включает воссоединение Данцига с рейхом , причем Польше были бы даны заверения в сохранении за ней в Данциге благоприятных условий в области железнодорожного сообщения и экономики . Польша могла бы согласиться на  строительство экстерриториальной автомобильной дороги и железнодорожной линии через Поморье . Г-н фон Риббентроп упомянул о  возможности продления за это польско-германского соглашения на 25 лет и о гарантии польско-германских границ .

Констатируем предложения И. Риббентропа:

– «вольный город Данциг» переходит к Германии из-под управления Лиги Наций (с сохраняем благоприятных условий для польской экономики);

– строительство экстерриториальной автомобильной дороги и железнодорожной линии через Гданьский коридор.

Больше ни каких требований Германия к Польше не предъявляла. Напомню, что Данциг Польше НЕ ПРИНАДЛЕЖИТ. Он находится под управлением Лиги наций. Для Польши в случае передачи Данцига Германии прекращал действие таможенный союз с Данцигом, и отпадала «необходимость» представлять город в международных отношениях. В этом случае гарантировалась польско-германская граница, и продлевалась германо-польская декларация о не нападении 1934 г. Подчеркну, Германия не требовала некоторые свои бывшие территории у Польши (например, Силезию) с преобладающим немецким населением. Она ограничилась самым важным для себя. Такое отношение может указывать на ценность Польши как союзника для Германии, и учет ее былых заслуг.

В качестве сфер сотрудничества германский министр назвал (55):

Совместные действия по колониальным вопросам и  вопросам эмиграции евреев из Польши , а также общую политику в отношении России на базе антикоминтерновского пакта.

Ю. Липский же в беседе указал (55):

На  важное значение Данцига как польского порта и еще раз заявил, что польское правительство придерживайся принципа невмешательства во внутреннюю жизнь германского населения в Вольном городе, где установлено полное самоуправление.

И наконец, я сказал, что хотел бы предупредить г. фон Риббентропа о том, что я не вижу возможности заключать соглашение, которое влечет за собой воссоединение Вольного города с рейхом .

Поляки считали Данциг польским портом! И отдать «польскую территорию» поляки ни как не могут. В донесении Ю. Беку 25 октября Ю. Липский сообщал о дополнительном предложении И. Риббентропа (55):

Если польское правительство согласилось бы с немецкой концепцией относительно Данцига и автомобильной дороги, вопрос о Прикарпатской Руси мог бы быть решен в соответствии с позицией по этому вопросу Польши.

Германия предлагала участвовать в новом разделе Чехословакии, который был предопределен Мюнхенским соглашением. И это уже не просто присоединение территории с некоторым польским, венгерским или немецким населением, а присоединение совершенно иных территорий, не имеющих отношение к Польше, Германии и Венгрии. (Тем более что поляки сами высказывались за передачу Венгрии Закарпатской Украины.)

Итак, в обмен на отказ от таможенного союза с Данцигом (но с сохранение экономических интересов) Польше предлагался учет ее позиции в чехословацком и украинском вопросах.

Поляки обещали подумать над немецкими предложениями. 31 октября министр иностранных дел Ю. Бек направил послу в Берлин (Ю. Липскому) подробные инструкции, что отвечать немцам. 19 ноября 1939 г. состоялась беседа И. Риббентропа с польским послом. Ответ Польши на германские предложения был отрицательным.

Прежде всего, Ю. Липский напомнил германскому министру иностранных дел о заслугах Польши перед гитлеровской Германией в период аншлюса Австрии и судетского кризиса. Он сообщил, что «по внутриполитическим причинам для министра иностранных дел Бека было бы трудно согласиться на присоединение Гданьска к Германии». Польша готова признать Гданьск «чисто немецким городом» со всеми правами, вытекающими отсюда, но обязательно с сохранением его как свободного города, не входящего в состав Германии и соответственно с сохранением всех польских привилегий в Данциге.

Кроме того, Ю. Липский добавил, что любые попытки присоединения Данцига к Германии приведут к конфликту, который нарушил бы все германо-польские отношения:

Любое другое решение, как и любая попытка, присоединить вольный город к рейху, неизбежно приведет к конфликту. 29

Поляки предложили заменить гарантии, предоставленные Данцигу Лигой наций, германо-польскими гарантиями, дающими Данцигу статус вольного города, как и в самом первом их предложении от 19 сентября 1938 г.

Такой ответ немцев не устраивал. Помимо дипломатического способа присоединения Данцига Германия стала прорабатывать военные. 24 ноября 1938 г. последовало распоряжение В. Кейтеля о подготовке военного захвата Данцига. Этот приказ В. Кейтеля является дополнением к приказу Гитлера от 21 октября. Там сказано (из допроса И. Риббентропа на Нюрнбергском процессе):

Помимо трех вариантов, упомянутых в инструкции от 21 октября, следует также проводить подготовку, которая дала бы возможность врасплох оккупировать немецкими войсками свободный город Данциг.

Оккупирование Данцига. Подготовка будет проведена на следующей основе. Условия оккупации следующие: революционный порядок оккупации Данцига, использование политически благоприятной обстановки, но не война против Польши .

Война с Польшей не входила в планы Гитлера в решении вопроса о Данциге, по крайней мере, на тот момент.

Переговоры с поляками продолжились. И. Риббентроп пригласил Ю. Бека приехать в Германию для встречи с Гитлером. Встреча состоялась 5 января 1939 г. в Берхтесгадене. Документ беседы довольно большой, но он стоит того, чтобы его прочесть (58).

А. Гитлер и Ю. Бек

В начале беседы Ю. Бек констатировал, что в германо-польских отношениях наблюдается некий спад в сравнении Судетским кризисом (58):

Бек подчеркнул тот факт, что германо-польские отношения целиком и полностью выдержали испытания сентябрьского кризиса. Если, может быть, в последние месяцы наметился некоторый спад в сравнении с высоким уровнем сентябрьских дней, то, по мнению польского правительства, обе стороны должны приложить усилия к тому, чтобы устранить причины некоторых трудностей, возникших в последнее время.

Гитлер в свою очередь заверил Бека, что (58):

При всех обстоятельствах Германия будет заинтересована в сохранении сильной национальной Польши , совершенно независимо от положения дел в России. Безразлично, идет ли речь о большевистской, царской или какой-либо иной России, Германия всегда будет относиться к этой стране с предельной осторожностью , и потому Германия крайне заинтересована в сохранении Польшей своих позиций. С чисто военной точки зрения наличие сильной польской армии снимает с Германии значительное бремя; дивизии, которые Польша вынуждена держать на русской границе, избавляют Германию от соответствующих дополнительных военных расходов .

Итак, Германия заинтересована в сильной Польше, потому что польские дивизии избавляют ее от соответствующих расходов. То есть каждая польская дивизия заменяет одну германскую. Хочу обратить внимание, что для Германии не важно, какая Россия (большевистская, царская или иная). Россию Германия оценивает как опасную и относится к ней с предельной осторожностью. И идеология здесь только предлог.

Поднимая вопрос о Данциге, Гитлер снова указал о необходимости его вхождения в рейх, но с учетом всех экономических интересов Польши. Отметив, что (58):

Данциг остается и всегда будет немецким; рано или поздно этот город отойдет к Германии.

Гитлер подчеркнул сложность проблемы Данцига, как для Польши, так и для Германии (58):

Следует признать, что связь с морем для Польши абсолютно необходима. Но  в той же мере для Германии необходима связь с Восточной Пруссией , и в этом вопросе, используя совершенно новые методы урегулирования, можно, видимо, найти решение, отвечающее интересам обеих сторон.

И, тем не менее (58):

Если бы Германия предоставила свои гарантии, то о польском коридоре так же мало говорили бы, как ныне о Южном Тироле или Эльзасе и Лотарингии.

Германия отказавшись от претензий по Южному Тиролю (с немецким населением) существенно улучшила отношение с Италией. Такую же формулу предлагали и Польше. Тем более что с Польшей Германия имеет много общих интересов. Это и еврейский вопрос, и общие действия в отношении СССР. Гитлер сообщил Беку, что (58):

Германия не имеет никаких интересов по ту сторону Карпат, и ей безразлично, что делают там страны, заинтересованные в этих областях.

По итогам Мюнхенского соглашения от Чехословакии были отторгнуты территории с этническими меньшинствами (немцы, поляки, венгры), то есть, проведены этнографические границы. Теперь же настал момент провести политические границы. Требовалось принять решение (58):

Которое должно было бы осуществиться только в контакте между Польшей, Венгрией и Германией как единственно заинтересованными странами и заключалось бы в ликвидации Чехословакии.

Это было сказано 5 января 1939 г. Польше предлагалось принять участие во втором разделе Чехословакии. Она была названа страной заинтересованной в ликвидации Чехословакии наряду с Германией и Венгрией. Вполне нормальные союзнические планы. Польша могла наряду с Германией и Венгрией разделить Чехословакию в марте 1939 г. А далее как союзница Германии участвовать в совместном Восточном походе, в котором в реальности участвовала Венгрия.

Однако Бек видит большую сложность в Данциге (58):

В этой связи необходимо особо учитывать общественное мнение в Польше … Он должен считаться с подлинным мнением народа и усматривает в этом отношении величайшие трудности для решения вопроса о Данциге. Однако он хотел бы еще раз спокойно продумать эту проблему…

Все это происходило в тот момент, когда Польша, находясь между Германией и СССР, имела проблемы с границами, как на востоке, так и на западе.

На следующий день 6 января Риббентроп повторил предложения Гитлера (57). И еще раз подчеркнул, что политика Германии в Советской Украине учитывает позицию Польши (57):

Я заверил Бека в том, что мы заинтересованы в Советской Украине лишь постольку, поскольку мы всюду, где только можем, чинили русским ущерб, так же как и они нам, поэтому, естественно, мы поддерживаем постоянные контакты с русской Украиной. Никогда мы не имели никаких дел с польскими украинцами, напротив, это строжайше избегалось…

Сказал Беку, что, как мне кажется, при общем широком урегулировании всех проблем между Польшей и нами можно было бы вполне договориться, чтобы рассматривать украинский вопрос как привилегию Польши и всячески поддерживать ее при рассмотрении этого вопроса.

26 января 1939 г. в Варшаве в беседе Бека с Риббентропом (Риббентроп приехал в Варшаву в честь пятилетия подписания пакта о ненападении Германией и Польшей), последний вновь указал на необходимость присоединения Данцига к Германии, сказав, что (59):

Пожелания немецкой стороны чрезвычайно умеренны, поскольку отторжение ценнейших частей германской территории и передача их Польше, осуществленные по Версальскому договору, и по сей день воспринимаются каждым немцем как огромная несправедливость, которая была возможна лишь во времена крайнего бессилия Германии.

Германия предлагала выбрать Польше союз с ней против СССР, тем более что это в интересах поляков (59):

Затем я еще раз говорил с г. Беком о политике Польши и Германии по отношению к Советскому Союзу и в этой связи также по вопросу о Великой Украине; я снова предложил сотрудничество между Польшей и Германией в этой области.

Г-н Бек не скрывал, что Польша претендует на Советскую Украину и на выход к Черному морю …

Приезд И. Риббентропа в Варшаву в январе 1939 г. Слева И. Риббентроп, справа глава польского МИД Ю. Бек

Бек вновь обещал серьезно подумать.

Общее отношение к СССР были объединительным фактором для Германии и Польши. Россия (в тот период СССР) являлась для Польши извечным противником, потому что последняя претендовала на русские земли, некогда входившие в состав Речи Посполитой в XVI—XVII вв.

Здесь достаточно упомянуть доклад 2-го (разведывательного) отдела главного штаба Войска польского в декабре 1938 г., где четко указывалось:

Расчленение России лежит в основе польской политики на Востоке … Поэтому наша возможная позиция будет сводиться к следующей формуле: кто будет принимать участие в разделе.

Польша не должна остаться пассивной в этот замечательный исторический момент. Задача состоит в том, чтобы заблаговременно хорошо подготовиться физически и духовно… Главная цель – ослабление и разгром России . 31

Польская политика предельно ясно и понятно обозначила цель «ослабление и разгром России». Ей, как и Германии, не важно, какая Россия царская или большевистская. Польский посланник в Иране Я. Каршо-Седлевский в беседе с немецким дипломатом фон Шепия 28 декабря 1938 г. сказал (56):

Польские взгляды на политику в восточной Европе ясны: через несколько лет Германия начнет войну против СССР ; Польша добровольно или по принуждению поддержит ее. В случае указанного конфликта Польше выгоднее встать на германскую сторону , т.к. территориальные интересы Польши на Западе и ее политические притязания на Востоке, и прежде всего на Украину, могут быть обеспечены только путем германо-польских соглашений.

Всю свою деятельность польского посланника в Тегеране новый посол намерен направить к убеждению персов и афганцев в необходимости активизации их роли в будущей войне против СССР.

По многим вопросам позиция Польши и Германии совпадали. Но расходились по Данцигу. На всех переговорах Бек неизменно указывал, что (59):

… следует ожидать самого сильного политического сопротивления внутри страны , вследствие чего он не может оптимистически расценивать это дело…

При этом для поляков экономически Данциг не был настолько важен, так как Польша построила собственный порт Гдыня, который мог полностью обеспечить ее потребности.

__________________________________________

Краткая справка

Польский порт Гдыня

Польша в результате Версальского договора получила выход к морю, но Данциг не вошел в ее состав. На узком клочке береговой полосы Данцигского коридора в 1920 г. в районе рыбацкой деревне Гдыни Польша приступила к строительству своего военного и торгового морского порта. По проекту Тадеуша Венда в 1920—1932 гг. были сооружены торговый, военный и рыбацкий порты. В 1923 г. в порт Гдыни вошел первый морской корабль.

Гдыньский порт непрерывно расширялся. К сентябрю 1939 г. город располагал современной гаванью и портовой базой. Имелось шесть крупных стоянок кораблей, к причалам могли подходить крупные морские и океанские корабли с большой осадкой. Для погрузочно-разгрузочных работ было установлено множество типов кранов грузоподъемностью от 0,5 тонн до нескольких десятков тонн.

В 1928—1939 гг. порт Оксивье и северная часть гдыньского порта являлись главной базой польского военно-морского флота.

Пока Польша строила порт Гдыню, она основные потоки товаров направляла через Данциг, что составляло 2/3 от всего его оборота. Но с 1928 г. Польша начала направлять свой экспорт через Гдыню, экономическое положение Данцига резко ухудшилось. Лига наций заставила Польшу выделить квоту в грузообороте на Данциг, который находился с Польшей в единой таможенной зоне. Но она в любой момент могла ввести экономические методы давления на Данциг. В этой ситуации естественным стремлением Данцига было присоединение к Германии и к ее грузопотокам.

Польский порт Гдыня в 1930-х гг.

Вопрос: зачем упорствовала Польша в вопросе с Данцигом, когда она имела свой собственный порт на Балтике и была им полностью обеспечена? Данциг от нее зависел, и, возможно, в будущем Польша рассчитывала на его присоединение к себе.

__________________________________________

То есть вопрос Данцига для Польши лежал не в экономической, а в политической сфере. Они просто рассматривали эту территорию как свою, которая при этом польской не являлась. Для Германии же Данциг и экстерриториальная дорога через польский коридор играла важное связующее звено между Германией, Восточной Пруссией и странами Балтики.

Германия продолжала вести переговоры с Польшей по Данцигу. Но поляки отклоняли все немецкие предложения. В процессе переговоров менялось и отношение Гитлера к Польше. Выступая на собрании 30 января 1939 г. в «Спорт-паласе», Гитлер говорил, что германо-польская дружба в тревожные месяцы 1938 г. являлась «решающим фактором политической жизни Европы», что польско-германское соглашение от 1934 г. имеет «важнейшее значение для сохранения мира в Европе». Но это был последний случай, когда Гитлер публично говорил о германо-польской дружбе.

1 марта 1939 г. выступая в сенатской комиссии по иностранным делам, Бек обосновывал «права Польши» на протекторат над Словакией. Он указывал на политические, экономические и даже этнографические обстоятельства тяготения Словакии к Польше. Однако претензии Польши (из-за ее упорства с Данцигом) Гитлер «не услышал». Поэтому последний раздел Чехословакии прошел без Польши. Польша даже не была предупреждена о деталях акции 15 марта 1939 г.

После аншлюса Чехии наступил новый этап в польско-немецких отношениях. 21 марта 1939 г. Липский был вызван к Риббентропу, где (61):

Посол Липский довольно удрученно высказался по вопросу взятия Словакии под защиту Германии. Это сообщение вызовет в Польше большое беспокойство, так как широкое общественное мнение может рассматривать этот шаг как мероприятие, направленное в первую очередь против Польши. Словаки являются родственной по языку народностью Польши. Интересы Польши в этой области обусловлены самой историей, и объявление протектората над Словакией, рассуждая с чисто политической точки зрения, будет рассматриваться как удар по Польше.

По словам Риббентропа, защита Словакии Германией не направлена против Польши и, кроме того (61):

Вопрос этот можно будет обсудить еще раз совместно в том случае, если польско-германские отношения примут благоприятный оборот. К сожалению, я должен констатировать, что в германо-польских отношениях проявляется постепенное обострение.

Далее Риббентроп вновь указал на необходимость урегулировать проблему Данцига путем передачи его из-под управления Лиги наций Германии и строительством экстерриториальной дороги через польский коридор. В этом случае будет гарантирована германо-польская граница. Риббентроп передал слова Гитлера, о том, что действия Германии направлены на выравнивание отношений с Польшей и миром, но позиция Польши все больше его удивляет. Теперь Германия начинает удивляться и не понимать польскую политику, как в 1934—1938 гг. польскую политику не понимали Франция и СССР.

Риббентроп видит только одну основу для Польши (61):

Основа, на которой может держаться германо-польское соглашение, создается только германскими и польскими националистами. Польша должна понимать, что среднего пути для нее нет. Или Польша существует как национальное государство, сохраняя разумную политику по отношению к Германии и ее фюреру, или в ней возникнет марксистско-польское правительство, которое затем будет поглощено большевистской Россией. Наше искреннее желание, чтобы Польша сохранила сильное национальное правительство, каким является верховная группа маршала Пилсудского.

Поэтому Германия предлагает (61):

Возвращение Данцига империи, экстерриториальная железная дорога и автострада между В. Пруссией и империей, и в виде компенсации за это – германская гарантия коридора. Я могу представить, что в подобном случае словацкий вопрос мог бы быть разрешен ко всеобщему удовлетворению…

Я еще раз объяснил послу Липскому, что рано или поздно Данциг будет возвращен империи.

В этом случае (61):

Общая германо-польская политика и в будущем сможет приносить богатые плоды. Внимание, которое мы могли бы уделить украинскому вопросу, показало бы, насколько лояльно держится Германия. Из разочарования, проявившегося со стороны украинцев, он мог бы видеть, как прямолинейна наша политика. Как я уже в свое время заверял в Варшаве министра иностранных дел Бека, мы готовы воспринять украинский вопрос в чисто польском смысле.

Немецкая сторона подчеркивала, что рано или поздно Данциг будет присоединен к Германии (с согласия Польши или без него). Польше же предлагалась компенсация: учет польской позиции в словацком вопросе и в Советской Украине.

Польша легко могла стать более тесным союзником Германии, как, например, Венгрия, и получать от этого выгоды. Но польская гордость, гонор (представление о себе как о великой нации) заставляли цепляться даже за то, что им не принадлежит (к чему они имеют весьма опосредованное отношение). Возможно, Польша считала себя великой державой равной Германии и, что они ни чего ни кому не должны. Но даже Германия посчитала возможным отказаться от немецкого Тироля для урегулирования отношений с Италией, которая считалась равноправным партнером. Пойди на такой же шаг Польша в отношении не принадлежавшего ей Данцига и ее статус как немецкого союзника был значительно выше, чем у Венгрии. И польские войска сражались бы на восточном фронте с не меньшим энтузиазмом, чем венгерские. Причем стартовые позиции для нападения на СССР с учетом целостности Польши были гораздо лучше. Ведь Германии не пришлось бы, заключать сделку с Советским Союзом (пакт Молотова-Риббентропа).

Для скорейшего разрешения всех вопросов германо-польских отношений, Риббентроп передал через Липского Беку приглашение Гитлера посетить Берлин и все обсудить. Кроме того, Риббентроп предложил Липскому лично доложить Беку, съездив в Варшаву.

Это было 21 марта 1939 г. С этого момента события стали развиваться стремительно. 22 марта польский маршал Э. Рыдз-Смиглы утвердил оперативный план «Запад» – план войны с Германией (существовал план войны и с СССР – «Восток»). А на следующий день, 23 марта начальник польского Главного штаба бригадный генерал Вацлав Стахевич провел быструю тайную мобилизацию четырех дивизий, перебросив их в Поморье.

Чтобы принять оперативный план и провести частичную мобилизацию требуется время. А это значит, поляки к охлаждению германо-польских отношений стали готовиться заранее (как минимум с конца января, после приезда Риббентропа в Варшаву). Но для этого требуется не только личная решимость, но и международная поддержка действительно великих держав. Еще 28 февраля 1939 г. Г. Мольтке (посол Германии в Польше) передавал в Берлин информацию, что Бек готовит себе приглашение в Лондон. Гарантии Великобритании, могли позволить полякам говорить с немцами с позиции силы.

1. Я. Каршо-Седлевский польский посланник в Иране 2. Э. Рыдз-Смиглы польский маршал, командующий польской армией в 1939 г. 3. В. Стахевич начальник Генштаба войска Польского в 1935—1939 гг.

Вернувшись из Варшавы, Липский сообщил Риббентропу 26 марта, что (62):

Бек готов приехать для переговоров в Берлин, но лишь после того, как дипломатическим путем будут достигнуты ощутимые результаты. Липский передал запись, в которой вместо выхода из Лиги наций предложена двусторонняя гарантия. Вместо экстерриториальных путей для автострады и железной дороги через коридор Польша предлагает обеспечение и расширение возможностей сообщения с Восточной Пруссией, но при сохранении польского суверенитета. Проводимые сейчас военные мероприятия Германии Липский считает чисто наступательными.

Германский министр иностранных дел заявил, что польские предложения совершенно не удовлетворяют и что с ответом он воздержится до доклада об этом фюреру.

Ответ последует не слишком скоро. Германский министр иностранных дел посоветовал немедленно прекратить военные приготовления и напомнил пример с Чехословакией в мае прошлого года. Внедрение польских войск в Данциг будет рассматриваться нами как «казус белли».

Польские предложения: двусторонняя гарантия Данцига и расширение возможностей сообщения с Восточной Пруссией – как и ранее Германию не устраивали. Теперь сам тон переговоров был совсем иной. Польша и Германия знали о взаимных военных приготовлениях. Со стороны Германии последовало предупреждение, что в случае ввода польских войск в Данциг это будет рассматриваться как повод к войне.

Через три дня 29 марта Бек тоже самое заявил послу Германии в Польше Г. Мольтке (63):

Любая попытка Германии применить насилие в вольном городе Данциге будет рассматриваться Польшей как «казус белли» даже и в том случае, если эта попытка будет исходить от сената (Данцига).

А уже 31 марта Чемберлен, выступая в палате Общин, дал гарантии Польши. Он сказал, что пока идут консультации с правительствами (64):

В течение этого периода в случае любой акции, которая будет явно угрожать независимости Польши и которой польское правительство соответственно сочтет необходимым оказать сопротивление своими национальными вооруженными силами, правительство Его Величества считает себя обязанным немедленно оказать польскому правительству всю поддержку , которая в его силах. Оно дало польскому правительству заверение в этом.

Я могу добавить, что французское правительство уполномочило меня разъяснить, что оно занимает по этому вопросу ту же позицию, что и правительство Его Величества.

Такие же гарантии дала и Франция. Понятно, что подобные гарантии безопасности не делаются за несколько дней. Была проведена серьезная подготовительная работа со стороны Великобритании, Франции и Польши. 4—6 апреля состоялся визит Бека в Лондон, где в совместном коммюнике, говорилось о подготовке работы над польско-британским соглашением. Пока ведутся эти работы Польша и Великобритания дали друг другу временные гарантии (65):

До заключения постоянного соглашения г. Бек дал правительству Его Величества гарантию, что правительство Польши будет считать себя обязанным оказывать помощь правительству Его Величества на тех же самых условиях, что и условия, содержавшиеся во временной гарантии, уже данной Польше правительством Его Величества.

Как отмечалось, гарантии не направлены против какой-то конкретной страны (65):

Подобно временной гарантии, постоянное соглашение не будет направлено против какой-либо другой страны, а  будет иметь целью гарантировать Великобритании и Польше взаимную помощь в случае любой угрозы, прямой или косвенной, независимости одной из сторон.

И все же достаточно странно, что сейчас и с некоторой легкостью Великобритания и Франция дали гарантии потенциальной жертве Германской агрессии. Причем сейчас происходило в более худших для западных держав условиях – Германия интенсивно наращивала армию и вооружения, в том числе благодаря чешским заводам. Слова Черчилля очень показательны:

Оглянемся назад и посмотрим, с чем мы последовательно мирились или от чего отказывались: разоружение Германии на основании торжественно заключенного договора; перевооружение Германии в нарушение торжественно заключенного договора; ликвидация превосходства или даже равенства сил в воздухе; насильственная оккупация Рейнской области и строительство или начало строительства линии Зигфрида; создание оси Берлин – Рим; растерзанная и поглощенная рейхом Австрия; покинутая и загубленная мюнхенским сговором Чехословакия; переход ее линии крепостей в руки Германии; ее мощный арсенал «Шкода» выпускает отныне вооружение для германских армий… игнорирование несомненного желания Советской России присоединиться к западным державам и принять любые меры для спасения Чехословакии ; отказ от помощи 35 чехословацких дивизий против еще не созревшей немецкой армии, когда сама Великобритания могла послать только две дивизии для укрепления фронта во Франции… 32

Черчилль ни чего не пропустил. Это все было сделано до заключения договора о не нападении между Германией и СССР (к августу 1939 г. Германия вооруженная и отмобилизованная стояла на границе с Польшей). Германия делала ровно то, что ей позволялось. Почему позволялось?

И вот теперь, когда было упущено столько возможностей, Великобритания и Франция решительно взялись бороться с агрессией:

И вот теперь… Англия, ведя за собой Францию, предлагает гарантировать целостность Польши – той самой Польши, которая всего полгода назад с жадностью гиены приняла участие в ограблении и уничтожении чехословацкого государства. Имело смысл вступить в бой за Чехословакию в 1938 году, когда Германия едва могла выставить полдюжины обученных дивизий на Западном фронте, когда французы, располагая 60—70 дивизиями, несомненно, могли бы прорваться за Рейн или в Рур. Однако все это было сочтено неразумным, неосторожным, недостойным современных взглядов и нравственности. И, тем не менее, теперь две западные демократии, наконец, заявили о готовности поставить свою жизнь на карту из-за территориальной целостности Польши. 33

С точки зрения логики все верно. Остается добавить, что это слова того самого Черчилля, который написал в момент Судетского кризиса письмо Клейсту о том, что важно не то что произойдет сейчас, а то к чему мы придем повоевав три-четыре года. Еще раз подчеркну, Германии позволили все это сделать. Но теперь, наступил новый этап. И союзник западных держав на этом этапе довольно колоритный – Польша.

Польско-британские переговоры и взаимные гарантии вызвали раздражение в Германии. Германия по вполне понятным причинам усмотрела в этом угрозу для себя. Германские дипломаты указывали, что это идет в разрез с германо-польским пактом 1934 г.

Выступление Ю. Бека в польском парламенте в мае 1939 г.

3 апреля издается распоряжение В. Кейтеля (начальник верховного командования вооруженных сил Германии) – Инструкция для вооруженных сил на период 1939—1940 гг. В ней объявляется о начале разработки плана «Вайс» – план войны против Польши (66):

Разработка [плана] должна проходить таким образом, чтобы осуществление операции было возможно в любое время, начиная с 1 сентября 1939 г.

Готовность армии к нападению на Польшу должна быть в любое время начиная с 1 сентября 1939 г. Еще нет никакого договора о ненападении между Германией и СССР, но Германия начинает усиленно готовиться к нападению на Польшу. Вместе с подготовкой идут и дипломатические переговоры. Немцы предпочитали решить дело мирно, не доводя до войны, в случае изменения позиции Польши (53):

Отношения Германии с Польшей и в дальнейшем должны строиться с учетом нежелательности всяких трений. Но если Польша изменит свою политику применительно к Германии, базировавшуюся до сих пор на тех же принципах, что и наша политика в отношении Польши, и займет позицию, создающую угрозу империи, то, несмотря на существующий договор, может оказаться необходимым решить проблему Польши окончательно.

Целью в этом случае будет: разбить польские вооруженные силы и создать на востоке такую обстановку, которая соответствовала бы потребностям обороны страны. Свободное государство Данциг будет объявлено частью германской империи не позднее чем в момент начала конфликта.

Политическое руководство считает своей задачей добиться по возможности изолированного решения польского вопроса, т.е. ограничить войну исключительно польской территорией.

В случае упорства Польши, Германия готова была решить вопрос военным путем. Тогда главной задачей немецкой дипломатии являлось изоляция Польши, чтобы ограничить войну только польской территорией. Германия стремилась воевать с каждым противником по одиночке.

4 апреля состоялась беседа главы НКИД М. Литвинова и посла Польши в СССР В. Гжибовским. Гжибовский сообщил советской стороне о требованиях Германии и о том, что ответом на эти требования стала мобилизация Польши (67):

Перейдя на тон конфиденциальности, Гжибовский добавил «в частном порядке»: если у Германии действительно имеется намерение действовать на востоке Европы, то сил СССР и Польши достаточно будет, чтобы воспрепятствовать агрессии . Если же речь идет о наступлении на западе, то каждое государство должно брать на себя лишь конкретные и точные обязательства.

Если возникнет военное столкновение Германии и Польши (67):

Когда нужно будет, Польша обратится за помощью к СССР, вставил Гжибовский. На это я сказал, что она может обратиться, когда будет уже поздно , и что для нас вряд ли приемлемо положение общего автоматического резерва. Теперь более чем когда-либо необходима ясность в отношениях…

И это говорит та самая Польша, которая готова была воевать с Германией против СССР за Украину и выход к Черному морю. Теперь она намекает, что сил СССР и Польши будет достаточно, чтобы остановить Германию. И эта же страна, которая (67):

В свое время Польша готова была примкнуть и вела даже соответственную агитацию за так называемый пакт пяти в составе Англии, Франции, Германии, Италии и Польши , отлично сознавая, что такая комбинация была бы направлена против СССР .

Внешняя польская политика обладала удивительной гибкостью.

Польша готовилась к войне с Германией не меньше последней. За 8 и 9 апреля 1939 г. Разведывательным Управлением РККА получены следующие сведения (68):

По данным ГУГБ НКВД, польская армия на 1.4.39 г. доведена до 1 100 000 человек. Эта численность армии обеспечивает доведение частей мирного времени до штатов военного времени, что подтверждается донесением нашего военного атташе в Польше.

Донесением военного атташе подтверждается призыв только 3 возрастов: 1912, 1913 и 1914 гг. рождения.

Части Варшавского гарнизона после укомплектования отправлены из Варшавы в неустановленном направлении, то же отмечается и в отношении частей Краковского гарнизона.

По сведениям УПВО, 6.4 со станции Белосток проследовало 3 воинских эшелона (отмечены солдаты легкой и тяжелой артиллерии) в направлении на Варшаву.

По тем же сведениям, продолжаются усиленные переброски в направлении к Моравска Острава.

Подтверждаются сведения об отмобилизовании польской промышленности, которая работает круглые сутки. Авиационная промышленность ежесуточно выпускает 7—8 самолетов.

Болгарский военный атташе в Польше в беседе с нашим атташе сообщил, что Польша получает в Англии заем в размере 750—1000 млн. злотых, а кроме того, 500 млн. злотых от Франции. Внутренний заем Польши составит 500 млн. злотых. Все это намечено израсходовать на оборону.

Великобритания и Франция накачивали Польшу военными кредитами, раскручивая ее промышленность и военные закупки. В этих условиях поляки не шли, ни на какие переговоры с немцами (68):

По данным латвийского военного атташе в Варшаве, в Польшу, якобы, приезжал инкогнито Риббентроп (когда именно – неизвестно), но «встреча с Беком не дала положительных результатов, т. к.  Бек сейчас внешней политикой не руководит, а только выполняет волю Рыдз-Смиглы ».

Один из беседовавших инспекторов (возможно, военного министерства) высказал следующую мысль: «Мы завтра должны будем сказать маршалу, что за отчизну отдадим все, но если требуется воевать, то в союзе с Англией и Францией. Против немцев воевать будут все: и рабочие, и хозяева, и социалисты, и буржуа, но только без помощи Советов…»

Отношение Германии к Польше становилось все более однозначным. Если ранее действия последней вызывали непонимание, то сейчас раздражение. В итоге Гитлер пришел к тому, что (60):

Поляки – наш извечный враг . Польша всегда будет стоять на стороне наших противников. Несмотря на соглашение о дружбе, в Польше всегда думали о том, чтобы использовать против нас любую возможность.

28 апреля Германия расторгла пакт о ненападении с Польшей. Заодно было расторгнуто и Англо-германское морское соглашение (1935 г.). Тем самым Германия сняла с себя все ограничения в строительстве военно-морского флота.

Важной задачей Германии было избежать войны на два фронта (60):

«Проблему Польши» невозможно отделить от проблемы столкновения с Западом.

Быстрое достижение победы в войне с Западом остается под вопросом, так же как и позиция Польши.

В победе Германии над Западом Польша усматривает угрозу для самой себя и попытается лишить нас этой победы. Поэтому польский вопрос обойти невозможно; остается лишь одно решение – при первой подходящей возможности напасть на Польшу.

О повторении чешского варианта нечего и думать. Дело дойдет до борьбы. Задача в том, чтобы изолировать Польшу. Ее изоляция имеет решающее значение.

Нельзя допустить одновременного столкновения с Западом (Францией и Англией).

Нет уверенности в том, что в ходе германо-польского столкновения война с Западом исключается; тогда борьбу следует вести в первую очередь против Англии и Франции.

Принципиальная установка: столкновение с Польшей, начиная с нападения на нее, может увенчаться успехом только в том случае, если Запад будет исключен из игры. Если это невозможно, то тогда лучше напасть на Запад и одновременно покончить с Польшей.

Польша превратилась из союзника в противника. В случае если Великобритания и Франция выступят в защиту Польши, то «борьбу следует вести в первую очередь» против них, как наиболее сильных армий. Из дальнейших событий мы знаем, что западные державы вели против Германии «странную войну», в то время как Польшу утюжили лучшие немецкие дивизии, в том числе все танковые. Как Гитлер узнал, что западные державы против него не выступят? Это знание позволило заранее сосредоточить против Польши значительные силы. Ведь в тот момент армии Великобритании и Франции могли нанести Германии огромный урон. Напрашивается (исходя из череды предыдущих «успехов» Германии) ей «позволили» напасть на Польшу и разгромить ее.

Хочу подчеркнуть, что немецкие генералы своими противниками на первом этапе считали польскую, французскую и британскую армии. Это важно. Именно на западные армии оглядывалась Германия при своем военном планировании польской компании.

Несомненно, что Польша опиралась в своих действиях против Германии на гарантии помощи Великобритании. Если бы поляки их не получили, то скорее всего им пришлось бы договориться с Германией. В этом случае горячая часть новой мировой войны была бы немного отсрочена.

В течение лета 1939 г. шли военные и политические приготовления. А 25 августа 1939 г. в канун германского нападения на Польшу (26 августа) было заключено соглашение о взаимопомощи между Польшей и Великобританией.

Польская армия на учениях весной 1939 г. Слева польская зенитная 75-мм пушка образца 1936. Справа польские 37-мм противотанковые пушки wz.36 Бофорс.

Это очень интересное соглашение, рассмотрение которого как-то упускают. Соглашение предусматривало военную помощь в случае прямой агрессии со стороны «европейской державы» против Польши или Великобритании (69):

Статья 1. Если одна из Договаривающихся Сторон окажется вовлеченной в военные действия с европейской державой в результате агрессии последней против этой Договаривающейся Стороны, то другая Договаривающаяся Сторона немедленно окажет Договаривающейся Стороне, вовлеченной в военные действия, всю поддержку и помощь, которая в ее силах.

В секретном протоколе (интересная практика того времени, обязательно подписывать секретные протоколы) поясняется, что (69):

а)  Под выражением «европейская держава» , используемым в соглашении, понимается Германия.

b) В случае, если будет иметь место действия, соответствующее смыслу статей 1 и 2, со стороны европейской державы, иной, нежели Германия , Договаривающиеся Стороны вместе обсудят меры, которые будут совместно приняты».

Европейская держава от агрессии, которой защищаются это Германия. Если обстоятельства изменятся, то стороны определят, кто будет агрессором. Зачем скрывать и выносить в секретный протокол, против кого направлено соглашение? Ведь война уже была у границ. В день подписания этого соглашения в Польше уже были прекращены занятия в школах, реквизированы в пользу армии все легковые автомобили, началась эвакуация из Польши англичан и французов.

Понятие «европейская держава» создавало возможность дополнительно уточнить о ком в данный момент идет речь. Сюда вполне можно вписать Румынию, Литву, СССР, Венгрию. Больше соседей у Польши не было.

Далее (69):

Статья 2.1. Положения статьи 1 будут применяться также в случае любого действия европейской державы , которое явно ставит под угрозу, прямо или косвенно, независимость одной из Договаривающихся Сторон и имеет такой характер, что сторона, которой это касается, сочтет жизненно важным оказать сопротивление своими вооруженными силами.

2.2. Если одна из Договаривающихся Сторон окажется вовлеченной в военные действия с европейской державой в результате действия этой державы, которое ставит под угрозу независимость или нейтралитет другого европейского государства таким образом, что это представляет явную угрозу безопасности этой Договаривающейся Стороны, то положения статьи 1 будут применяться , не нанося, однако, ущерба правам другого европейского государства, которого это касается.

Обратите внимание, что, согласно статье 2, Великобритания и Польша могут атаковать «европейскую державу» не после того, как она поставит своими действиями под угрозу «независимость одной из Договаривающихся Сторон», то есть не в результате военных действий, а иных. И второе, соглашение имеет силу, когда «европейская держава» «ставит под угрозу независимость или нейтралитет другого европейского государства». То есть если Договаривающие стороны сочтут эти действия представляющими угрозу для себя, они могут сами напасть на «европейскую державу». Но это уже прямая агрессия и вмешательство в дела третьих стран.

Без разъяснений секретного протокола не понятно, какие это третьи страны (69):

а) Два правительства будут время от времени определять по взаимному соглашению гипотетические случаи действий Германии, подпадающих под действие статьи 2 соглашения.

b) До тех пор, пока два правительства не решат пересмотреть следующие положения этого параграфа, они будут считать: что случай, предусмотренный параграфом 1 статьи 2 соглашения, относится к Вольному городу Данцигу; что случаи, предусмотренные параграфом 2 статьи 2, относятся к Бельгии, Голландии, Литве.

с) Латвия и Эстония будут рассматриваться двумя правительствами как включенные в список стран, предусмотренных параграфом 2 статьи 2, начиная с момента, когда вступит в силу договоренность о взаимопомощи между Соединенным Королевством и третьим государством, которая распространяется на два названных государства.

d) Что касается Румынии, правительство Соединенного Королевства ссылается на гарантию, которую оно предоставило этой стране; а польское правительство ссылается на взаимные обязательства по румыно-польскому союзу, которые Польша никогда не рассматривала как несовместимые с его традиционной дружбой с Венгрией.

Англо-польское соглашение это непросто договор о взаимопомощи. Это прямая договоренность о нападении Великобритании и Польши по их инициативе на агрессора, если увидят угрозу в действиях «европейской державы». В указанном перечне третьих стран отсутствует только один ближайший сосед Польши – СССР. А значит, не нарушая конфигурации третьих стран, агрессор потенциально может поменяться с Германии на СССР. Тем более такая возможность в соглашении прописана. Сложно предположить, что агрессором может быть названа Литва, Бельгия, Венгрия, Румыния, Латвия, Эстония, Данциг, действия, которых будут расцениваться как угроза для Польши и Великобритании. Получается либо Германия, либо СССР.

Следует отметить, что «военный союз Польши и Великобритании» предполагает фактически вмешательство в третьи страны. Союзники взялись защищать независимость указанных стран без их ведома. Понравилась бы такая защита Литве, у которой поляки отняли в 1920 г. Вильно и Виленский край и которой предъявляли ультиматум в марте 1938 г. И теперь Польша с оружием в руках готова защищать независимость Литвы.

Добавлен сюда и Данциг (город под управлением Лиги Наций), чтобы действия Германии против него были причиной к вмешательству.

В соглашении подчеркивается отказ от заключения сепаратных мирных договоров. Военные Польши и Великобритании согласовывают между собой все действия (69):

Статья 4. Способы применения обязательств о взаимопомощи, предусмотренных настоящим соглашением, согласовываются между компетентными военно-морскими, военными и военно-воздушными властями Договаривающихся Сторон.

На 26 августа было назначено нападение Германии на Польшу. Но с заключением британо-польского соглашения, нападение было отменено в последний момент. Зачем его делать, если «развязывающий войну» пакт Германии с СССР был уже заключен (23 августа)? Потому что появились новые важные обстоятельства, игнорировать которые Германия не могла. Соглашение явилось фактором давления на Германию. Под этим нажимом она взяла паузу. Продолжились интенсивные переговоры. Великобритания и Германия стали обмениваться конкретными предложениями. 30 августа посол Великобритании в Германии Н. Гендерсон передал Риббентропу предложения (70):

1. Правительство Его Величества высоко оценивает тот факт, что в заявлении, содержащемся в ответе германского правительства, имеется дружеское упоминание о стремлении последнего к англо-германскому взаимопониманию , а также указывает на влияние, которое оказало это соображение на его политику.

3. Правительство Его Величества отмечает, что германское правительство принимает британское предложение и готово вступить в прямые переговоры с польским правительством.

8. Правительство Его Величества в полной мере осознает необходимость скорейшего начала переговоров и разделяет опасения канцлера в связи с противостоянием двух отмобилизованных армий. Оно будет соответственно самым настоятельным образом призывать обе стороны договориться о том, что во время переговоров не будут иметь места никакие агрессивные военные действия. Правительство Его Величества уверено, что сможет добиться этого от польского правительства , если германское правительство даст аналогичное обещание.

9. Далее правительство Его Величества предложило бы, чтобы для Данцига был разработан временный модус вивенди, который бы помешал возникновению инцидентов , могущих осложнить германско-польские отношения.

Великобритания обязалась способствовать, чтобы Польша участвовала в переговорах с Германией. Но поляки не проявили интереса к переговорам. 31 августа на встрече Риббентропа с Липским, последний зачитал переданное из Варшавы сообщение (72):

Сегодня ночью польское правительство получило от правительства Великобритании известие об обмене мнениями с германским правительством относительно возможности прямых переговоров между правительством Германии и польским правительством.

Польское правительство в благоприятном смысле учитывает внушения правительства Великобритании, которому в ближайшие часы будет дан формальный ответ в этом вопросе.

Липский не имели ни каких конкретных предложений. На вопрос Риббентропа имеет ли Липский полномочия для переговоров, тот ответил отрицательно (72):

Затем имперский министр иностранных дел кратко рассказал, об обмене мнениями между германским и английским правительствами и предложении Германии о том, чтобы в течение 30 августа в Берлин прибыл польский представитель. Фюрер прождал целый день, но лишь под вечер получил от английского правительства довольно бессодержательное заявление.

На повторный вопрос имперского министра иностранных дел о возможных полномочиях Липского на ведение переговоров тот вновь заявил, что вести переговоры не уполномочен.

Чтобы ответить, почему поляки игнорировали переговоры нужно изучить большее количество документов. Возможно, это была инициатива Великобритании через Польшу втянуть Германию в войну именно сейчас, либо это инициатива поляков, окрыленных соглашением с Великобританией и решивших действовать. Польша хотела с выгодой использовать для себя нарастающий конфликт (захват немецких территорий). Великобритании и Франции было важно, чтобы Германия пошла войной дальше на восток. Разгромив Польшу Германия, выходила непосредственно к границам с СССР. Причем с поправкой на то что, теперь под властью рейха были западные белорусские и украинские земли. Это создавала почву уже для непосредственных противоречий между СССР и Германией (договор о ненападении между Германией и СССР снял этот момент). Но Германия при этом оставалась с постоянной угрозой на своих западных границах. Что для нее было не приемлемо.

Важный вопрос: какова роль Великобритании в упорстве поляков? Ведь именно они дали свои гарантии. А потом еще в самый канун нападения Германии заключили соглашение о взаимопомощи с Польшей.

Приведу несколько показательных цитат польских политиков. Маршал Польши Э. Ридзь-Смигли в июне 1939 г. сказал: «Польша хочет войны с Германией, и Германия не сможет избежать ее, даже если захочет». 18 августа польский посол во Франции Ю. Лукасевич сообщил министру иностранных дел Франции Бонне: «Не немцы, а поляки ворвутся вглубь Германии в первые же дни войны!»

Очень показательны действия Польши в отношении Данцига. 1 августа 1939 г. Польша ввела экономические санкции против вольного города. Выполняя таможенные функции Данцига, Польша могла серьезно усложнить экономическое положение города. На это 4 августа Данциг потребовал убрать польские таможни с границы Данцига и Восточной Пруссии. Варшава в этот же день заявила, что любые действия против польских служащих будут рассматриваться как акт насилия со всеми вытекающими последствиями. Данциг уступил. Все действия Польши (здесь и притеснение немецкого меньшинства в последние месяцы, и обстрел немецких самолетов) только нагнетали конфликт.

Польша если сослаться на заявление Э. Ридзь-Смигли стремилась к войне с Германией. Логика польских военных понятна, удар по Германии с двух сторон давал большие шансы на успех. Но успех был возможен только в том случае если Франция и Великобритания выполнят свои союзнические обязательства. Интересно, какие территории Польша хотела присоединить к себе по итогам победоносной войны с Германией?

Следует знать, что между Германией и Великобританией на всем протяжении нарастания конфликта, особенно в последние недели, постоянные велись приватные переговоры. Из донесения посла СССР в Великобритании И. Майского В. Молотову (3 мая 1939 г. В. Молотов сменил М. Литвинова на посту Наркома иностранных дел СССР) (71):

Имеется ряд симптомов, что помимо официальных переговоров между британским правительством и германским правительством, осуществляемых с помощью нот, через послов и т. д., Чемберлен ведет еще «приватные» переговоры непосредственно с Гитлером через голову Форин офиса. Именно с этими «приватными» разговорами связано таинственное появление на аэродроме в Лондоне 27 августа каких-то «гонцов» из Берлина, о чем я уже сообщал вам на днях, а также менее таинственные полеты между Лондоном и Берлином каких-то подозрительных эмиссаров, наблюдавшиеся в последние 2—3 дня. Точные доказательства наличия «приватных» разговоров сейчас еще трудно привести, однако имеется много материала для весьма серьезных подозрений вплоть до того, что относительно подготовки премьером почвы для нового Мюнхена высказывали опасение даже некоторые руководящие лейбористы из числа тех, которые с усердием, достойным лучшей участи, проводят политику поддержки Чемберлена .

С Польшей вполне мог произойти очередной «Мюнхен». О чем шли приватные переговоры остается загадкой (много документов остается засекреченными). Но Польша упорствовала. А значит, прежде чем Германии нападать на Польшу, ей, нужно было точно знать, что западные страны не выступят. И, по всей видимости, она это узнала, раз 1 сентября напала на Польшу. Это показывает, что непосредственно нападению на Польшу открывал не договор о не нападении между Германией и СССР, а франко-британская позиция в отношении военных действий против Германии. В августе 1939 г. определяющим фактором удерживающим Германию от нападения была позиция Франции и Великобритании.

Современник событий американский журналист У. Ширер, прокомментировал предоставление гарантий Великобритании Польше:

Вполне можно застраховать пороховой завод, если на нем соблюдаются правила безопасности, однако страховать завод, полный сумасшедших, немного опасно . 34

Говоря о немецких предложениях Польше можно сказать что ей, скорее всего, не хватило политической прозорливости. Они пошли на принцип в жизненно важном для Германии вопросе, не понимая всей важности для последней Данцига. И при этом, не оценив адекватно всех выгод от германо-польского союзничества и последствий для себя в случае отказа.

1. В. Кейтель начальник Верховного командования Вермахта в 1938—1945 гг. 2. У. Ширер американский журналист, военный корреспондент, в 1934—1940 гг. жил в Германии 3. В. Гжибовский посол Польши в СССР в 1936—1939 гг.

В современной польской историографии есть точка зрения (вполне официальная) о том, что Польша упустила свой шанс быть союзником Германии. 28 сентября 2005 г. в газете «Rzeczpospolita» было опубликовано интервью польского профессора Павла Вечоркевича. Вот некоторые выдержки из этого интервью (рекомендую прочитать интервью):

У них (у Германии) была цель крепко связать Польшу с политикой Рейха. Принимая их, Речь Посполитая не понесла бы никакого значительного ущерба. Гданьск не был тогда польским городом, а  автострада через коридор была, о чем мало кто помнит, идеей нашей дипломатии, которая появилась в 30-х годах в качестве попытки нормализовать польско-германские отношения…

В последнем разговоре с Беком в Берхтесгадене Гитлер напрямую сказал, что каждая польская дивизия под Москвой – это одной немецкой дивизией меньше. Глава Рейха предлагал нам тогда участие в разделе Европы …

Мы могли бы найти место на стороне Рейха почти такое же, как Италия и, наверняка, лучшее, нежели Венгрия или Румыния. В итоге мы были бы в Москве, где Адольф Гитлер вместе с Рыдз-Смиглы принимали бы парад победоносных польско-германских войск. Грустную ассоциацию, конечно, вызывает Холокост. Однако, если хорошо над этим задуматься, можно прийти к выводу, что быстрая победа Германии могла бы означать, что его вообще бы не случилось. Поскольку Холокост был в значительной мере следствием германских военных поражений.

П. Вечоркевич, отмечает, что:

– Немецкие предложения не нанесли бы значительного ущерба Польше.

– Присоединившись к Германии, Польша имела бы лучшее положение, чем Венгрия или Румыния. (Скорее всего, так и было бы.)

«В итоге мы были бы в Москве, где Адольф Гитлер вместе с Рыдз-Смиглы принимали бы парад победоносных польско-германских войск». (Как относиться к таким польским заявлениям российской стороне?) Те же самые идеи высказывали польские политики в 30-х гг. ХХ в. На протяжении десятилетий ни что не смогло поколебать такое устойчивое и самобытное понимание поляками своей государственности и своих национальных интересов. Для полной картину следует добавить планы превентивной войны Польши против Германии в 1932—1933 гг. Право Польши иметь такие планы. Только в таком случае это идет в разрез с российскими и германскими национальными интересами со всеми вытекающими для поляков последствиями.

Черчилль так обозначил польские черты национального характера:

Героические черты характера польского народа не должны заставлять нас закрывать глаза на его безрассудство и неблагодарность, которые в течение ряда веков причиняли ему неизмеримые страдания … Нужно считать тайной и трагедией европейской истории тот факт, что народ, способный на любой героизм, отдельные представители которого талантливы, доблестны, обаятельны, постоянно проявляет такие недостатки почти во всех аспектах своей государственной жизни.

Слава в периоды мятежей и горя; гнусность и позор в периоды триумфа. Храбрейшими из храбрых слишком часто руководили гнуснейшие из гнусных! И все же всегда существовали две Польши: одна боролась за правду, а другая пресмыкалась в подлости. 36

Это мнение непосредственного участника событий Второй мировой войны. Хотя, возможно, Черчилль наговаривает на поляков.

Представление о Польше как о невинной жертве Германии достаточно сомнительно. Когда обращаешься к документам, становится видна полная картина действий польской дипломатии, направленная на любую возможность присоединения к себе новых территорий. По всей видимости, их цель была воссоздать былую Речь Посполитую. И в этом стремлении они были готовы вступить в союз как с Германией (по-другому планируемые совместные действия против других государств – Чехословакия и СССР – назвать сложно) так и выступить против Германии. Так видели польские политики национальные интересы Польши. Предлагаю принять это без лишних эмоций как данность польского государства. И, да, польские национальные интересы расходятся при этом с интересами Чехословакии, Германии, Литвы и СССР. Примем и это.

В стратегии поляков есть один нюанс. Стремление идти на любые шаги для приращения территории за счет соседей может в итоге привести к полной изоляции. Вплоть до того, что против тебя ополчатся все соседи, и помощи искать будет негде.

Западные державы не выполнили своих союзнических обязательств. Почему, это очень интересный вопрос. Вероятно, непосредственная помощь Польше не входила в их планы. Каковы были их планы?

 

3. Британские, французские и советские предложения по европейской безопасности

Наиболее часто пишут о англо-франко-советских военных переговорах в августе 1939 г. Называя их по месту проведения московскими. Но эти переговоры были лишь завершающим этапом интенсивных переговоров правительств Франции, Великобритании и СССР начавшиеся с марта 1939 г. Если ранее (Мюнхенское соглашение) СССР игнорировался западными державами, то сейчас его хотели включить в новые соглашения.

Март 1939 г. был своеобразным рубежом (оккупация Германией Чехии и Клайпеды, Венгрией Закарпатской Украины) после которого международная обстановка осложнилась. Занятие Чехии произвела впечатление на Европу и стала важной точкой. Не случайно У. Черчилль в письме Э. Клейсту сказал, что с пересечением границы Чехословакии начнется Вторая мировая война. (Наверное имеет смысл рассмотреть эту дату как начало Второй мировой). Именно с занятием Судет, а потом и Чехии произошел окончательный слом европейской коллективной безопасности (договоры о взаимопомощи Чехословакия-Франция-СССР, и франко-британские гарантии остаткам Чехословакии так и оказались не реализованными).

В Европе было ощущение надвигающейся угрозы. По словам посла СССР в Великобритании И. Майского 24 марта 1939 г. (73):

Общее мое впечатление от всего, что я здесь слышу, вижу и наблюдаю, сводится к тому, что в широких массах, в том числе в широких консервативных кругах, существует полуосознанное, стихийное ощущение этой надвигающейся опасности.

Европа в июне-августе 1939 г.

Очень примечательно – создать потенциальную угрозу, чтобы потом ее опасаться и бороться с ней. Но глупыми людьми западных политиков, ни как не назовешь. Почему именно с этого момента Великобритания стала активно втаскивать СССР в создаваемую ей новую конфигурацию европейской безопасности? Ранее СССР игнорировался.

Из сообщения посла Польши в Великобритании Э. Рачинского 31 марта 1939 г. (74):

В общем, они (сторонники «умиротворения» Германии) ограничивались заявлениями о том, что Великобритания должна ограничиться защитой Западной Европы и, разумеется, Британской империи и ее имперских коммуникаций. Центральная и Восточная Европа явилась бы районом германской экспансии, откуда Англия могла бы уйти без больших для нее потерь. Наиболее важные, хотя открыто и не высказывавшиеся аргументы в пользу этого заключались в надежде на то, что Германия натолкнется на большие трудности при освоении уступленных ей территорий и что вследствие этих трудностей и антагонизма с Россией она утратит свою гибкость и динамизм. Предполагалось, что дело дойдет до русско-германской войны, которая ослабит обе воюющие стороны, не, без косвенной выгоды для западных государств.

Сторонники «умиротворения» Германии стремились сдать восточную Европу, чтобы Германия непосредственно вышла к границам с СССР. А там у них вполне могла бы возникнуть война. Но, во-первых, Германия быстро усиливалась за счет восточных приобретений, а, во-вторых, не было уверенности, что Гитлер повернет на восток и завязнет в войне, оставив свои западные границы для удара Франции и Великобритании (в этом случае политика Германии будет очень зависима от западных держав). Из сообщения И. Майского 24 марта (73):

Конечно, если бы Чемберлен и Даладье были уверены, что агрессию Гитлера можно повернуть на Восток, против СССР, они, возможно, нашли бы пути и способы «убедить» массы не волноваться по поводу разных там «великих альянсов». Но в том-то и дело, что правящие верхушки обеих стран такой уверенности не имеют. Гитлер прекрасно понимает всю опасность атаки СССР и, вероятно, десять раз подумает, прежде чем рискнуть на такую авантюру. Гораздо вероятнее поэтому, что линия его главного нажима в ближайшем будущем пойдет на Запад, конкретно по вопросу о колониях. Этому нисколько не противоречит тот факт, что в последние недели Германия как будто бы повернула острие своей агрессии в восточном направлении.

Вот как. Если бы немцы наверняка пошли на Восток, то убедить массы, что не о чем волноваться можно было бы. (73):

Несомненно, все страны, расположенные между восточной границей Германии и западной границей СССР (т. е. Балканские и Балтийские), одни больше, другие меньше, находятся сейчас под угрозой либо превратиться в германский «протекторат», либо стать экономической колонией Берлина. Каков, однако, смысл германской агрессии в Ц [ентральной] и Ю [го] -В [осточной] Европе? Мне кажется, смысл состоит в том, чтобы в кратчайший срок реализовать пресловутую «Серединную Европу», тем самым поставить на службу Германии все сырьевые, продовольственные и другие ресурсы указанных выше стран и подготовить, таким образом, для нее возможность «большого удара» – в каком направлении? Вероятнее всего, на Запад.

И. Майский предполагает, что вероятнее всего большой удар будет направлен на Запад. Победа на западе снимет угрозу с западных рубежей Германии и развяжет ей руки в других направлениях (поэтому западный вопрос для Германии должен быть решен одним из первых). Возможно, западные державы чувствовали это и поэтому стремились обезопасить себя. Обезопасить можно было бы либо заключив союз с восточными соседями Германии, либо направив Германию на Восток. Из сообщения И. Майского (73):

В результате здесь сейчас складываются и быстро растут настроения, которые в недалеком будущем могут заставить даже Чемберлена всерьез поставить вопрос о «великом альянсе», т. е. конкретно о военной гарантии неприкосновенности миролюбивых государств, в основном малых и средних, со стороны Англии, Франции и СССР. На протяжении последней недели мне уже неоднократно приходилось слышать обращенный ко мне вопрос, согласился ли бы СССР на участие в «великом альянсе» и на защиту совместно с Англией и Францией границ Польши, Румынии, Голландии и других европейских стран?

В западных дипломатических кругах (и западном общественном мнении) из-за возросшей угрозы Германии начали задумываться о «великом альянсе». 21 марта британский посол У. Сидс в СССР вручил Литвинову проект декларации четырех держав – Франции, Польши, Великобритании и СССР (76):

Мы, нижеподписавшиеся, надлежащим образом на то уполномоченные, настоящим заявляем, что, поскольку мир и безопасность в Европе являются делом общих интересов и забот и поскольку европейский мир и безопасность могут быть задеты любыми действиями, составляющими угрозу политической независимости любого европейского государства, наши соответственные правительства настоящим обязуются немедленно совещаться о тех шагах, которые должны быть предприняты для общего сопротивления таким действиям.

Сейчас, когда были уже нарушены независимости Австрии и Чехословакии, Великобритания озаботилась независимостью «любого европейского государства». Вообще проект декларации очень лаконичен и не предполагает конкретных обязательств. Правительство СССР ответило согласием на подписание декларации (77):

Представители Советского правительства незамедлительно подпишут декларацию, как только и Франция и Польша примут британское предложение и пообещают свои подписи. Для придания акту особой торжественности и обязательности предлагаем подписать премьер-министрам и министрам иностранных дел всех четырех государств.

СССР предлагал присоединиться к декларации не только балканским странам, но балтийским и скандинавским странам (в том числе Финляндии). (77):

Далее я (Литвинов) высказал пожелание, чтобы было предложено присоединиться к декларации четырех государств не только Балканским странам, о которых говорил Галифакс, но также соседним с нами Финляндии и Балтийским странам, а также Скандинавским.

… без Польши мы не подпишем .

СССР хотел, чтобы Польша участвовала в совместной декларации, а значит и в совместных действиях. Приходится часто слышать мнение об агрессивных планах СССР и И. Сталина. Пока как видно все действия СССР сводились к тому, чтобы задействовать в коллективной безопасности как можно больше стран, особенно своих непосредственных соседей. При этом предлагалось гарантировать все эти страны от агрессии. Чтобы понять насколько СССР был агрессивной державой, давайте внимательно изучим все его инициативы.

Дальше проекта декларация не пошла. Поляки настаивали на невозможности для Польши подписать политическое соглашение, одной из сторон которого был бы СССР. Поэтому 31 марта Франция и Великобритания дали свои гарантии Польши в случае агрессии против нее. Хотя изначально предполагалось дать гарантии совместно с Советским Союзом.

1 апреля в беседе с Литвиновым посол Великобритании в СССР У. Сидс сказал, что хотел, чтобы правительство Советского Союза поддержала новую английскую политику европейской безопасности (78):

Он полагает, что мы должны приветствовать это заявление как проявление новой английской политики по пути коллективной безопасности. Он ожидает поэтому, что мы выразим свое понимание и оценку заявления.

Но Литвинов выразил У. Сидсу не понимание британской политикой. Из телеграммы временного поверенного в делах Франции в СССР Ж. Пайяра министру иностранных дел Франции Бонне 2 апреля (79):

Народный комиссар проявил некоторую досаду в связи с тем, что западные державы якобы не придали должного значения последним советским инициативам по эффективной организации коллективного сопротивления агрессии. Дважды Англия торопила СССР занять позицию – в первый раз, запросив, какую позицию он займет в случае, если будет нападение на Румынию, и второй раз, прося его присоединиться к совместной декларации. В обоих случаях СССР представил конструктивные предложения (о совещании) или проявил положительное расположение. Затем все прервалось…

Правильно это или нет, но вспоминая о Мюнхене, СССР в некоторых отношениях находится под впечатлением, что его то приближают, то отстраняют, что с ним ведут игру и что даже у  кое-кого может быть задняя мысль скомпрометировать его по отношению к Германии , с тем чтобы еще больше изолировать. Но если СССР, похоже, готов действовать совместно с другими державами и разделить риск, он не хочет подставлять себя и «служить громоотводом» …

Следовало бы несколько успокоить Литвинова

1. И. Майский полномочный представитель СССР в Великобритании в 1932—1943 гг. 2. Я. Суриц полномочныйпредставитель СССР во Франции в 1937—1940 гг. 3. В. Молотов главанаркомата иностранных дел в 1939—1949 гг.

Понятно, что СССР не хотел «подставляться» в международных отношениях. Как в прочем и другие страны. Весьма показательно, что СССР неизменно оказывался в изоляции со своими инициативами. Британские и французские гарантии Польше 31 марта были частью большой дипломатической игры, начавшейся с проекта совместной декларации 21 марта. Западные страны стремились добиться от СССР гарантий для соседних государств против германской агрессии. Такие гарантии однозначно делали Советский Союз противников в глазах Германии, и создавала препятствия для их дипломатических контактов. Один нюанс, западные дипломаты давали гарантии отдельным интересующим их странам, не объединяя их в единый альянс. Тем самым создавая себе свободу рук в каждом конкретном случае.

13 апреля правительства Великобритании и Франции дали свои гарантии Румынии и Греции как ранее Польше (80 и 81):

Правительство Его Величества придает важнейшее значение тому, чтобы избегать нарушения статус-кво в районе Средиземноморья и на Балканском полуострове силой или угрозами применения силы. Поэтому оно пришло к выводу, что в случае, если будет предпринята какая-либо акция, которая явно угрожала бы независимости Греции или Румынии и которой греческое или соответственно румынское правительство сочло бы жизненно необходимым оказать сопротивление своими национальными вооруженными силами , правительство Его Величества считало бы себя обязанным немедленно оказать греческому или румынскому правительству, в зависимости от возможного конкретного случая, всю поддержку, которая в его силах.

Если бы Румыния и Греция начали сопротивляться агрессии, то Франция и Великобритания считали бы «обязанными» оказать всю поддержку, которая в их силах. При этом неоговаривалась сама помощь, как и в чем она будет состоять. То есть декларации не содержали практической части.

Далее 14 апреля Великобритания вновь предлагает Советскому Союзу в отношении указанных стран сделать точно такие же гарантии. И все это в целях европейской безопасности. Из телеграммы И. Майского Литвинову (82):

Поручал последнему обратиться к Литвинову с запросом, не считало ли бы Советское правительство возможным дать, как это сделали Англия и Франция в отношении Греции и Румынии, одновременную гарантию Польше и Румынии, а может быть, и некоторым другим государствам (я понял Галифакса в том смысле, что он имеет в виду лимитрофные государства, но полной ясности по этому пункту у меня не осталось). Таким путем можно было бы обойти ту трудность, о которую разбилась «декларация четырех».

Великобритания (а за ней и Франция, которая теперь полностью шла в русле британской политики) предлагала СССР гарантировать суверенитет соседних государств. Так как Польша отказывалась подписывать любые соглашения совместно с СССР, то решили ограничиться «декларацией трех». Литвинов обещал передать предложение, Советскому правительству добавив, что его беспокоит вопрос (83):

Как английское правительство мыслит себе помощь свою собственную и нашу, и что английское правительство, по-видимому, предпочитает общие принципиальные декларации более точным обязательствам о заранее согласованных формах помощи .

СССР хотел видеть конкретные предложения о помощи, ее размерах и сроках.

Предположим, что СССР дал гарантии Польше, Румынии и Греции. В этот момент Германия готовила нападение на Польшу (3 апреля подписан план «Вайс»). 1 сентября 1939 г. Германия нападает на Польшу и страны, гарантирующие ее независимость должны вступиться. Великобритания и Франция вступились и объявили войну Германии (это в реальности и произошло 3 сентября). Тоже самое должен сделать и СССР. Он должен помогать Польше, которая, скорее всего, не примет этой помощи! Разгромив Польшу Германия, выходит к границам СССР, которая согласно гарантиям (Франция и Великобритания будут обязательно требовать их выполнение) находится с ней в состоянии войны. И в данном случае война автоматически переходит на территорию СССР. Но при этом Великобритания и Франция постоянно готовятся и согласовывают военные планы, но не воюют с Германией (в реальности так и было – Странная война). В итоге большая германо-советская война, ради которой можно пожертвовать Польшей. Германия и СССР воюют, а западные державы стоят на западных германских границах и ждут своего часа. Проигравшими в таком случае были Германия, СССР и Польша. Западные державы могли диктовать свои условия, как Германии, так и СССР.

Это гипотетический сценарий, но он состоит из известных элементов (произошедших в реальности) поэтому можно с большей точностью предположить ход событий. Если верить отчетам И. Майского и Э. Рачинского, что дипломатия западных держав стремилась развязать германо-советскую войну, то этот сценарий вполне вписывается сюда. Неужели бы Франция и Великобритания отказались от такого сценария? Их меньше всего привлекал вариант разгрома, который произошел в 1940 г.

Предложения Великобритании были отклонены. СССР 17 апреля сделал контрпредложение (84):

1.  Англия, Франция, СССР заключают между собою соглашение сроком на 5—10 лет о взаимном обязательстве оказывать друг другу немедленно всяческую помощь, включая военную, в случае агрессии в Европе против любого из договаривающихся государств.

2. Англия, Франция, СССР обязуются оказывать всяческую, в том числе и военную, помощь восточноевропейским государствам, расположенным между Балтийским и Черным морями и граничащим с СССР, в случае агрессии против этих государств.

3. Англия, Франция и СССР обязуются в кратчайший срок обсудить и установить размеры и формы военной помощи, оказываемой каждым из этих государств во исполнение §1 и 2.

4. Английское правительство разъясняет, что обещанная им Польше помощь имеет в виду агрессию исключительно со стороны Германии.

5. Существующий между Польшей и Румынией союзный договор объявляется действующим при всякой агрессии против Польши и Румынии либо же вовсе отменяется, как направленный против СССР.

6. Англия, Франция и СССР обязуются, после открытия военных действий, не вступать в какие бы то ни было переговоры и не заключать мира с агрессорами отдельно друг от друга и без общего всех трех держав согласия.

7. Соответственное соглашение подписывается одновременно с конвенцией, имеющей быть выработанной в силу §3.

СССР предлагал заключить соглашение о взаимопомощи в случае агрессии против одной из сторон, а также против третьих стран. Дополнительно Литвинов уточнил (85), каким странам будет оказана помощь: Финляндии, Эстонии, Латвии, Польше и Румынии. СССР предлагает обсудить и установить формы военной помощи друг другу и третьим странам. Соглашение подписывалось одновременно с военной конвенцией.

1. Э. Рачинский польский посол в Великобритании в 1934—1945 гг. 2. А. Экерс-Дуглас посол Великобритании в СССР в 1933—1938 гг. 3. У. Сидс посол Великобритании в СССР в 1939—1940 гг.

Фактически советское правительство стремилось создать союз трех держав с конкретными военными планами помощи. Исходя из своих интересов, СССР также предложил направить существующие польско-румынские и польско-французские союзы исключительно против Германии, то есть убрать антисоветскую направленность, если таковая была.

29 апреля Франция, рассмотрев проект СССР, предложила свой вариант соглашения (88):

В случае если бы Франция и Великобритания оказались в состоянии войны с Германией в результате действий, предпринятых ими с целью предупредить всякое насильственное изменение положения, существующего в Центральной или Восточной Европе, СССР оказал бы им немедленно помощь и поддержку.

В случае если бы СССР оказался в состоянии войны с Германией в результате действий, предпринятых им с целью предупредить всякое насильственное изменение положения, существующего в Центральной или Восточной Европе, Франция и Великобритания оказали бы ему немедленно помощь и поддержку.

Три правительства согласуют между собой без промедления формы оказания этой помощи в том и другом из предусматриваемых случаев и предпримут все меры к тому, чтобы обеспечить ей полную эффективность.

Это предложение также предполагало незамедлительное согласование возможной помощи. Кроме того, страны брали на себя гарантии при вмешательстве Германии в страны Центральной и Восточной Европы (под ними французы понимали Польшу, Румынию и Турцию).

Великобритания дала свой ответ 8 мая в беседе своего посла в СССР У. Сидса с В. Молотовым (86):

Посол говорил об искреннем стремлении английского правительства к сотрудничеству с Сов [етским] пра [вительством], что Галифакс не видит принципиальной разницы между предложениями Сов [етского] пра [вительства] и настоящим предложением брит [анского] пра [вительства], что будто бы разница между этими предложениями формального характера. При этом посол пояснял, что при всей стройности и логичности советских предложений в современный критический момент вопросы формы имеют очень существенное значение. Общую установку брит [анского] пра [вительства] посол объяснял так: не допускать чего-либо такого, что Германией могло бы быть истолковано как провоцирование агрессии с ее стороны, и вместе с тем принимать меры к созданию барьера против агрессивных действий. Отсюда-де вытекает особая важность формы действий миролюбивых держав.

По мнению британского правительства их и советский вариант соглашения отличаются только формой. А форма в текущих международных отношениях имеет определяющее значение. Потому что Великобритания не хочет, чтобы Германия истолковала соглашение как провокацию в свой адрес. Только британский посол забыл упомянуть об отсутствии в британском варианте конкретных военных предложений или упоминаний о военной конвенции. Французы, к примеру, в своем варианте предложили согласовать формы военной помощи.

Причем Великобританию интересовали, только восточноевропейские страны. Когда В. Молотов заговорил о гарантиях Бельгии и Голландии, У. Сидс сказал, что это к теме разговора не относится (86):

На мой вопрос, даны ли Англией какие-либо гарантии Бельгии, Голландии и Швейцарии, Сидс ответил, что вопрос об этих странах , находящихся на западе, не относится к рассматриваемому вопросу.

На тему гарантий странам находящимся непосредственно рядом с Великобританией она с СССР разговаривать, не готова.

8 мая У. Сидс передал В. Молотову новое предложение британского правительства (89):

Предлагается на усмотрение Советского правительства, чтобы оно огласило по собственной инициативе декларацию, в которой, делая ссылку на недавнее заявление г. Сталина по общеполитическому вопросу и принимая в соображение недавние заявления со стороны правительства Его Величества и французского правительства, коими – этими правительствами – приняты новые обязательства по отношению к известным восточноевропейским странам, Советское правительство обязалось бы, в случае вовлечения Великобритании и Франции в военные действия во исполнение принятых ими обязательств, оказать немедленно содействие, если оно будет желательным, причем род и условия, в которых представлялось бы это содействие, служили бы предметом соглашения.

Фактически Великобритания снова предложила СССР дать гарантии известным странам, но уже со ссылками на ее (Великобритании) гарантии этим странам и гарантии Франции. И в случае если Великобритания и Франция начнут военные действия во исполнение взятых обязательств, то СССР окажет немедленное содействие. И опять же односторонние гарантии фактически не связанные друг с другом единым документом создавали большее пространство для маневра, прежде всего, Великобритании.

Кроме того, британский вариант соглашения опять не содержал планов по согласованию военной помощи (86):

На мой (Молотова) вопрос, предполагается ли английским правительством, что кроме декларации Сов [етского] правительства будет заключена какая-либо во [енная] конвенция между Англией и СССР , Сидс уклончиво говорил о том, что последнее – дело будущего.

Военная конвенция дело будущего. Тогда как понять, что может предложить каждая сторона, и какой вообще план действий на случай военного конфликта? Только Франция и СССР предлагали согласовать военные конвенции. Потому что эти страны располагались на континенте и военный конфликт касался их непосредственно. Поэтому согласование военных планов было в их национальных интересах. Великобританию военные действия на суше касались косвенно (главная задача была морская и воздушная оборона острова – география четко показывает разницу в национальных интересах).

Великобритания как это видно всячески уклонялась от практических мер. Черчилль по этому поводу писал, что:

Английскому правительству необходимо было срочно задуматься над практическим значением гарантий, данных Польше и Румынии. Ни одна из этих гарантий не имела военной ценности иначе как в рамках общего соглашения с Россией. 37

8 мая В. Молотов встретился с послом Польши в СССР В. Гжибовским (87). Он передал послу советский проект соглашения и поинтересовался, что Польше в нем не нравится. Посол, прочитав проект, сказал (87):

Что у Польши нет отрицательного отношения к этим предложениям, что это дело трех государств – Англии, Франции и СССР.

Но у Польши есть сомнения по некоторым пунктам. Прежде всего, В. Гжибовский возразил против указания, что соглашение направлено против Германии. По словам посла, Польша не хочет провоцировать Германию на агрессию. (87):

Посол подробно развивал мысль об особом положении Польши, находящейся между двумя великими соседями, и [сказал], что Польша не хочет делать таких шагов, которые могли бы быть истолкованы Германией как провоцирование агрессии с ее стороны. Он подчеркивал также, что Польша ставит одной из своих главных задач сохранение издавна хороших отношений с Венгрией, которой сейчас угрожает положение Чехословакии и которую Польша надеется удержать от перехода в лагерь Германии.

И это притом, что еще в марте 1939 г. Польша начала ограниченные мобилизационные мероприятия в армии и промышленности. И немцы про это знали. Это более чем важные обстоятельства чтобы Германия относилась к Польше враждебно (собственно она также готовилась к войне – план «Вайс»). В 1914 г. начатая Российской империей мобилизация явилась причиной для объявлений ей войны Германией.

Вторым пунктом против чего возражал В. Гжибовский, был отказ от антисоветской направленности польско-румынского договора 1926 г. Хотя посол «не отрицал вместе с тем, что этот договор в свое время получил политическое значение как направленный против СССР». В текущих реалиях В. Молотов предлагал исправить этот момент.

Далее В. Гжибовский спросил про советские претензии на румынскую Бессарабию (87):

Посол с подчеркнутым интересом поставил вопрос о нашей позиции в отношении Бессарабии. На это я ответил, что Румынии нечего беспокоиться на этот счет, особенно в настоящий момент .

В текущих реалиях Румынии «нечего беспокоиться» за Бессарабию.

1. К. Маннергейм финский фельдмаршал, президент Финляндии в 1944—1946 гг. 2. Ф. Гальдер начальник немецкого Генштаба в 1938—1942 гг. 3. Э. Галифакс глава МИД Великобритании в 1938—1940 гг.

Переработав свое предложение с учетом мнений других правительств, СССР представил 2 июня новый проект, направив его представителям Франции (Ж. Пайяру) и Великобритании (У. Сидсу) в СССР (90):

Статья 1. Франция, Англия и СССР обязываются оказывать друг другу немедленную всестороннюю эффективную помощь, если одно из этих государств будет втянуто в военные действия с европейской державой в результате либо

1) агрессии со стороны этой державы против любого из этих трех государств,  либо

2) агрессии со стороны этой державы против Бельгии, Греции, Турции, Румынии, Польши, Латвии, Эстонии, Финляндии, относительно которых условлено между Англией, Францией и СССР, что они обязываются защищать эти страны против агрессии, либо

3) в результате помощи, оказанной одним из этих трех государств другому европейскому государству, которое попросило эту помощь, чтобы противодействовать нарушению его нейтралитета.

Статья 2. Три государства договорятся в кратчайший срок о методах, формах и размерах помощи, которая должна быть оказана ими на основании ст. 1.

Статья 5. Три государства обязуются, в случае открытия совместных действий против агрессии на основании ст. 1, заключить перемирие или мир только по совместному соглашению.

Статья 6. Настоящий договор вступает в силу одновременно с соглашением, которое должно быть заключено в силу ст. 2.

В новом проекте соглашения СССР убрал пункты, вызвавшие споры: упоминание Германии как агрессора и исключение антисоветской направленности польско-румынского договора. Он предлагал оказать незамедлительно помощь в случае агрессии в отношении одной из трех договаривающихся сторон. В новом проекте агрессор именуется теперь «европейская держава». Этот термин потом применялся в англо-польском договоре 25 августа 1939 г.

Кроме того, указывался список стран, которым необходимо было помочь в случае агрессии: Бельгия, Греция, Турция, Румыния, Польша, Латвия, Эстония и Финляндия. СССР хотел гарантировать Эстонию, Латвию и Финляндия от агрессии!

В ходе переговоров международная ситуация менялась. 7 июня Германия заключила договор о ненападении с Эстонией и Латвией, который дополнялся военной конвенцией. В этом случае с территории этих стран создавалась угроза для СССР. Из телеграммы В. Молотова полномочному представителю СССР в Великобритании И. Майскому от 10 июня 1939 г. (92):

Вопрос о трех Прибалтийских государствах является теперь тем вопросом, без удовлетворительного решения которого невозможно довести до конца переговоры. Мы считаем, что без обеспечения безопасности северо-западных границ СССР путем решительного противодействия трех договаривающихся сторон прямому или косвенному нападению агрессора на Эстонию, Латвию или Финляндию невозможно будет удовлетворить общественное мнение Советского Союза…

Британское правительство возражало против включения в гарантируемые страны Эстонию, Латвию и Финляндию, аргументируя это тем, что эти страны не хотят получать советской помощи (91). Помимо этого (91):

Британское правительство готово немедленно начать военные переговоры, но считало бы необходимым сразу же по достижении соглашения по договору подписать его или, по крайней мере, опубликовать коммюнике наподобие того, которое было опубликовано в связи с польскими и турецкими переговорами.

Отмечу упорные попытки Великобритании добиться от СССР либо договора о взаимопомощи, либо гарантий другим странам. И чтобы это было непременно официально подтверждено советским правительством. СССР предлагалось взять на себя гарантии без согласованных военных планов с неизвестными последствиями. При этом Великобритания могла не исполнить гарантии либо тянуть с их реализацией (как в случае с оккупацией Чехии, или во время Странной войны 1939—1940 гг.). И это в то время когда война будет идти на европейском континенте в непосредственной близости от СССР, который обозначил свою официальную позицию и взял на себя обязательства помогать в случае агрессии стране, которой даны гарантии. Понятно, что это чревато либо непосредственно германо-советской войной, либо невозможностью между СССР и Германий о чем-то договориться. То есть достигалась международная изоляция СССР. В такой ситуации Советский Союз старался избежать этого, путем заключения соглашения с прописанными военными конвенциями для всех великих держав.

СССР настаивал на заключении договора с обязательным включением гарантий Эстонии, Латвии, Финляндии и военной конвенции! СССР хотел гарантировать суверенитет своих соседей. Хотя может быть это такая скрытая агрессия?!

Обмен мнений не дал результатов, западные державы настаивали на своей позиции. СССР обозначил свою (94):

Последние считают, что Советский Союз должен оказать немедленную помощь Польше, Румынии, Бельгии, Греции и Турции в случае нападения на них агрессора и вовлечения в связи с этим в войну Англии и Франции, между тем как Англия и Франция не берут на себя обязательств по оказанию Советскому Союзу немедленной помощи в случае, если СССР будет вовлечен в войну с агрессором в связи с нападением последнего на граничащие с СССР Латвию, Эстонию и Финляндию.

Советское правительство никак не может согласиться с этим, так как оно не может примириться с унизительным для Советского Союза неравным положением, в которое он при этом попадает.

Национальные интересы СССР существенно ущемлялись. В такой ситуации СССР считал бессмысленно давать гарантии третьим странам. И предлагал изъять этот пункт из договора, оставив взаимную помощь только при агрессии на одну из трех договаривающихся держав. Но такое предложение уже не устраивало Великобританию.

Кроме того, Великобритания предложила ввести в число гарантированных СССР стран еще Люксембург, Нидерланды и Швейцарию (англо-французские предложения от 1 июля 1939 г.). То есть СССР должен был гарантировать важные для западных держав страны, в то время как они не хотели этого делать в отношении важных для СССР Прибалтийских стран.

Жесткие и категоричные условия СССР ставил неспроста, страны Прибалтики все больше входили в орбиту германского влияния. В полученном сообщении из Эстонии 21 июня говорилось (93):

Получены сведения, что большинство войск эстонской регулярной армии на днях переведено на эстонско-советскую границу, преимущественно в район Нарвы. Точное количество переброшенных войск выясню в ближайшее время.

26 июня в Таллинн прибудет из Берлина начальник генерального штаба Гальдер для осмотра эстонских войсковых частей. После Эстонии Гальдер поедет в Финляндию. Там готовится пышный прием.

Интересно. Начальник генерального штаба германской армии инспектирует эстонскую армию, а потом едет в Финляндию. Граница Финляндии располагалась достаточно близко к Ленинграду, что делало его уязвимым. При этом Финляндия активно взаимодействует с военными Германии (еще до Зимней войны). Возможно опять ориентируясь на поражение СССР в гипотетической войне, как в 1934 г.?

Финляндия по «плану Валлениуса»

А может Финляндия рассчитывала реализовать «план Валлениуса». 15 марта 1918 г. К. Маннергейм подписал директиву, известную также как «план Валлениуса». План предусматривал присоединение к Финляндии территорий бывшей российской империи, включая Кольский полуостров, Онежское озеро, и всего Карельского перешейка. Петербург предлагалось провозгласить «вольным городом».

Сообщение из Латвии от 13 июля (98):

Четыре германских миноносца прибывают в Ригу 15 июля, специальное гражданское судно привезет 900 туристов. Кроме того, в августе прибудут три партии туристов по 700 человек в каждой . Местные немецкие общества в свою очередь организуют экскурсии по северо-восточным пограничным областям Латвии , в частности Союз охотников, являющийся военной школой штурмовиков, организация «Сосед» и др. Не считаете ли вы возможным сделать при случае заявление, что этому обстоятельству в Москве придают значение, с целью предупреждения в дружественном духе о развертывающейся германской подрывной работе.

В общественных кругах Латвии настороженность и подозрение к правительству создал поднятый шум вокруг договора с Германией.

Ригу посещают германские военные корабли, а в восточных пограничных областях проводятся экскурсии группам «туристов» из Германии. Причем организует «туристический слет» местная военная школа штурмовиков.

Далее новые сообщения из Эстонии от полномочного представителя СССР в этой стране от 13 июля (99):

На Таллиннский рейд прибыл немецкий крейсер. Команда крейсера в городе. Эстонцы каждую ночь между 12 и 3 часами отправляют на эстонско-советскую границу эшелоны с военным снаряжением и вооружением.

И от 14 июля (100):

Согласно полученным сведениям, немецкий крейсер, возможно, останется на более продолжительное время в Таллинне. Сейчас немецкие офицеры заняты осмотром укреплений на островах Аэгна и Найссар, которые расположены против Таллиннской бухты .

Здесь вообще без комментариев. Все эти постоянные военные контакты, в том числе на высшем уровне указывают на наличие необходимой договорной основы и определенного плана.

Для СССР было жизненно важным, чтобы Прибалтика была нейтральной. В противном случае она могла явиться плацдармом для антисоветской деятельности, в том числе военной. Прибалтика же добровольно шла с Германией на сотрудничество, а значит и агрессии Германии в отношении этих стран, как таковой и не было. Следовало искать иные варианты нейтрализации немецкого влияния. Для решения этого вопроса советская сторона ввела термин «косвенная агрессия». Из советских предложений от 3 июля (95):

Между тремя договаривающимися правительствами условлено, что статья 1 договора, подписанного ими сегодня, должна будет применяться – как в случае прямой агрессии, так и в случае косвенной агрессии, под которой понимается внутренний переворот или поворот в политике в угоду агрессору , – к следующим европейским государствам:

Эстония, Финляндия, Латвия, Польша, Румыния, Турция, Греция, Бельгия.

СССР предлагала под косвенной агрессией, понимать «внутренний переворот или поворот в политике в угоду агрессору». В этом случае государства Прибалтики подпадали под действие этого протокола.

Переговоры по соглашению проходили медленно. Основными пунктами, по которым расходились позиции, были:

– Перечень стран, которым предоставлялись гарантии. Западные державы считали, что прямое их перечисление в тексте открытой части договора чревато политическими осложнениями. В последних числах июня был выработан компромиссный вариант: список гарантируемых стран помещался в секретную часть договора (это было предложение британцев);

– Включение в перечень гарантируемых стран Эстонии, Латвии и Финляндии. Великобритания возражали против этого. Но к 17 июля они дали согласие на включение этих стран в перечень гарантируемых;

– Запрет на заключение сепаратного мира. Это предложение Великобритания в начале отказывалась принять, но в итоге согласилась с этим пунктом. Великобритания оставляла себе потенциальную возможность для сепаратных переговоров с Германией?

– Одновременное вступление в силу политического и военного соглашения. 23 июля Великобритания согласилась и на это условие;

– Определение понятия «косвенная агрессия». Вот этот пункт так и остался неурегулированным.

В англо-французском предложении от 8 июля (96):

Слово «агрессия» должно пониматься в том смысле, что оно распространяется на такие действия, на которые соответствующее государство дало свое согласие под угрозой применения силы со стороны другой державы и которые связаны с отказом этого государства от своей независимости или своего нейтралитета.

Западные державы настаивали, что подвергшееся агрессии считалось то государство, которое сотрудничает с агрессором только в случае угрозы применения силы. То есть если, например, Германия имеет секретные договоренности о сотрудничестве с Финляндией и та идет на это добровольно, то агрессией это не считается. СССР же продвигал понятие «косвенная агрессия» (97):

Выражение «косвенная агрессия» относится к действию, на которое какое-либо из  указанных выше государств соглашается под угрозой силы со стороны другой державы или без такой угрозы и которое влечет за собой использование территорий и сил данного государства для агрессии против него или против одной из договаривающихся сторон,  – следовательно, влечет за собой утрату этим государством его независимости или нарушение его нейтралитета.

Озабоченность СССР вполне можно понять. В реальности именно это и произошло с Финляндией, Румынией, Болгарией. Тоже самое происходило с Эстонией, Латвией и Литвой, пока СССР не включил эти страны в зону своего влияния по итогам подписания пакта о ненападении с Германией. И в этой связи можно считать, что советско-финская война была вызвана именно «косвенной агрессией» Германии. СССР стремился улучшить свои позиции на финской границе в преддверии большой войны, в которой немецкие войска могли использовать финскую территорию.

9 июля СССР согласился включить в список гарантируемых стран Нидерланды и Швейцарию, но при условии, что Польша и Турция заключат с СССР договор о взаимопомощи (97):

В отношении двух последних стран (Швейцария, Голландия) договор вступает в силу лишь в том случае и тогда, если и когда Польша и Турция заключат с СССР пакт взаимопомощи.

Великобритания на это условие не согласилась и исключила из гарантируемых стран Нидерланды и Швейцарию. Но по-прежнему не был достигнут компромисс по термину «косвенная агрессия».

Англо-франко-советские переговоры затягивались. По сообщению полномочного представителя СССР во Франции Я. Сурицы главе НКИД В. Молотову от 19 июля (101):

Переговорщики, жульничая с вами, одновременно обманывают и общественное мнение своих собственных стран , которое в своем огромном большинстве (по крайней мере, здесь, во Франции) с нетерпением ожидает скорейшего заключения эффективного соглашения с нами. Обман ведется главным образом по линии искажения нашей позиции, все время изображаемой как нарастание с нашей стороны все новых и новых требований, и заведомо неверного освещения существа наших требований и действительного характера разногласий…

Не меньше тумана было напущено и вокруг нашей формулировки косвенной агрессии. В частных беседах она была «расшифрована» как требование, имеющее целью предоставить нам фактическую свободу действий в Балтике, и притом не только в момент реальной германской угрозы, но и в любой желательный для нас момент…

… наши партнеры не хотят настоящего соглашения с нами, но, боясь своего общественного мнения, будут скрывать это и продолжать прятаться за «тайну переговоров». Эту игру мы должны разоблачить, прежде чем «послать к черту». Мы должны, не считаясь ни с какими дипломатическими условностями, предать гласности ход переговоров.

Действительно ли Франция и Великобритания хотели заключить соглашение? СССР в любом случае не мог отказываться от переговоров. Тогда он мог бы оказаться в частичной изоляции со стороны западных держав. А между тем время шло. До назначенного Гитлером срока нападения на Польшу (1 сентября) оставалось менее полутора месяцев. И Великобритания знали о немецких военных приготовлениях (достаточно сказать, что глава Абвера адмирал В. Канарис «сотрудничал» с британской разведкой).

Каковы в таком случае цели Великобритании? 4 июля глава Форен офиса Великобритании Э. Галифакс на заседании внешнеполитического комитета сказал:

Наша главная цель в переговорах с СССР заключается в том, чтобы предотвратить установление Россией каких-либо связей с Германией . 39

То есть Великобритания старалась достичь изоляции СССР. Поэтому британские дипломаты стремились, прежде всего, подписать политическую часть соглашения и заявить об этом. Официальное провозглашение о заключении подобного договора, направленного против Германии. Мало того взятые СССР на себя политические обязательства по гарантиям Великобритания обязательно будет требовать выполнить (хотя сама с этим не будет спешить). Но СССР упорствовал, отстаивая свои позиции. В этом случае Великобритания тянуло время бесперспективными переговорами.

Конфронтация с Германией в 1939 г. ставила СССР в тяжелое положение. И это связано не только с тем, что в этом случае СССР был более зависим от западных держав, готовых извлечь свои выгоды от германо-советской войны. Для СССР ситуация усугублялась наличием на Востоке воинственной Японии. Летом 1939 г. японцы, немцы и итальянцы вели переговоры о военном пакте. Из донесения Р. Зорге от 24 июня (103):

Переговоры между Германией, Италией и Японией о военном пакте продолжаются . Последние японские предложения , по сообщению германского посла Отта и помощника военного атташе Шолля, содержат следующие пункты:

1. В случае войны между Германией и СССР Япония автоматически включается в войну против СССР.

2. В случае войны Италии и Германии с Англией, Францией и СССР Япония также автоматически присоединяется к Германии и Италии.

3. В том случае, если Германия и Италия начнут войну только против Франции и Англии (Советский Союз не будет втянут в войну), Япония по-прежнему будет считать себя союзником Германии и Италии, но военные действия начнет против Англии и Франции только в зависимости от общей обстановки. Но если интересы тройственного союза потребуют этого, то Япония присоединится к войне немедленно.

Эта последняя оговорка сделана с учетом позиции СССР, который, видимо, будет втянут в европейскую войну, а также ввиду неясной позиции США. Активные военные действия Японии будут ограничены: во втором и третьем случаях Япония не выступит дальше Сингапура. Согласно первому пункту все японские силы будут брошены против СССР.

Следует упомянуть и о англо-японском соглашении. 22 июля 1939 г. посредством обмена нот было заключено «соглашение Арита – Крейги» (его еще называют «азиатским Мюнхеном»), согласно которому Великобритания признавала фактическое положение дел в Китае (то есть японские захваты) и обязалась уважать японские права в наведение порядка в этой стране. За что Япония обещала учитывать британские интересы в Китае и не предпринимать в отношении них враждебных действий. Есть мнение, что такое соглашение способствовало усилению Японии в азиатско-тихоокеанском регионе, предоставив ей определенную «свободу рук». Что сказывалось на японо-советских отношениях, делая позицию Японии более непримиримой в отношении СССР, со всеми вытекающими отсюда последствиями.

Фактор Японии обязательно нужно учитывать особенно в свете разворачивающихся полномасштабных боевых действий на Халхин-Голе (июнь-сентябрь 1939 г.). Согласно японским предложениям: если Германия начнет войну с СССР, то Япония использует все свои силы против СССР. В этом случае нужен либо полноценный договор (вместе с военной конвенцией) с Великобританией и Францией, либо отсутствие боевых действий с Германией!

Кстати конфронтация Германии с СССР в 1939 г. также ставила первую в зависимость от западных держав (возможно даже в еще большую зависимость, чем СССР), которым нужно было, только, наблюдать за развитием боевых действий на германо-советском фронте. При этом Германия обладала ограниченными ресурсами только своей территории. О полном военно-политическом подчинении Венгрии, Румынии не могло быть и речи, пока была Франция.

Помимо переговоров с СССР Великобритания вела переговоры с Германией о «разграничении сфер англо-германских интересов». Так называемые Лондонские переговоры (об этом в разделе ниже).

Германия с одной стороны интересовалась, выступят ли Великобритания и Франция в случае войны с Польшей, а с другой стороны, как продвигаются англо-франко-советские переговоры. Из сообщения временного поверенного СССР в Германии Г. Астахова от 19 июля (102):

Основным моментом, интересующим германскую верхушку, является вопрос об исходе наших переговоров с Англией и Францией . Не решаясь, по понятным соображениям, на какие-либо активные демарши по линии заигрывания с нами здесь (после известных бесед со мной Вайцзеккера и Шуленбурга), немцы косвенно не упускают случая дать понять, что они готовы изменить политику в отношении нас…

Для Германии было важно:

– Чтобы англо-франко-советские переговоры не увенчались успехом.

– Чтобы западные державы не выступили в польской войне.

Кроме того, Г. Астахов отмечал большие перемены в отношении к СССР, как в прессе, так и в общении с немецкими чинами в июне-июле 1939 г. (102):

Подчеркнуто вежливое обращение на приемах, отсутствие придирок по линии практических и оперативных вопросов, полная остановка антисоветской кампании в прессе, где, как и в речах, даже перестал упоминаться «большевизм», а в отношении СССР как государства и его руководителей взят небывало корректный (по сравнению с прежними временами) тон, все это довольно характерно для теперешней тактики в отношении нас.

Надо добавить к этому факт поступления в полпредство ряда анонимных писем, где вместо прежней антисоветской ругани содержатся «советы» нам не договариваться с Англией, а дружить с Германией, пойти на раздел Польши и т. п.  Можно отметить, что в общественных местах в случае надобности гораздо выгодней назвать себя советским гражданином, чем, скажем, английским, французским или польским (раньше было наоборот).

Фактически Германия нормализовала общественный фон для возможных переговоров с СССР. В разделе о германо-советских отношениях разберем этот вопрос подробнее.

Итак, Великобритания на протяжении всех переговоров стремилась добиться подписания декларации, которое обязывало бы Францию, СССР и Великобританию оказывать военную помощь странам восточной Европы в случае агрессии. При этом англичане не торопились с подписанием конкретных планов военной помощи.

СССР в свою очередь предлагал полноценный договор трех держав с четкими военными обязательствами, как в отношении друг друга, так и в отношении третьих стран подвергшихся агрессии. Среди прочего он стремился гарантировать суверенитет всех соседних государств.

 

4. Московские переговоры

В конце июля СССР предложил Франции и Великобритании перейти к военным переговорам, несмотря на отсутствие компромисса по последнему пункту о «косвенной агрессии». 25 июля Великобритания ответила согласием – телеграмма Майского в НКИД (104):

Британское правительство принимает советское предложение начать теперь же военные переговоры, не дожидаясь окончания политических переговоров. Английская военная миссия сможет выехать в Москву примерно через 7—10 дней.

Ж. Думенк (глава французской военной миссии) и Р. Дракс (глава английской военной миссии) на Ленинградском вокзале в Москве в 1939 г.

Германский посол в Великобритании Г. Дирксен в сообщении в Берлин 1 августа выразил сомнения, что англичане едут в Москву для заключения реального соглашения (105):

Нельзя отделаться от впечатления, что с английской стороны переговоры ведутся, главным образом, с той целью, чтобы получить наконец представление о действительной боевой мощи советских вооруженных сил.

Это впечатление усиливается благодаря ставшему сегодня известным составу английской военной делегации. Ни один из трех представителей видов вооруженных сил не имеет подготовки, которая дала бы ему возможность вести переговоры специально по оперативным мероприятиям. Однако все три господина являются фронтовыми офицерами, которые вследствие этого обладают вполне наметанным взглядом для суждения о боеспособности какой-либо части и ее оснащении пригодными для ведения войны материалами.

Делегаты западных держав выбрали самый длинный путь – они добирались морем и прибыли в Москву только 11 августа. Именно эти московские англо-франко-советские переговоры широко освещаются в литературе и документальных фильмах. Но они являлись только финальной часть переговоров длившихся с марта по июль 1939 г.

В итоге московские переговоры призванные согласовать военные планы провались. Но важно понять причины этого провала и позиции сторон. В том числе и потому, что в августе одновременно с англо-франко-советскими переговорами шли германо-советские и секретные англо-германские переговоры о разделе сфер влияния.

4 августа германский посол в СССР В. Шуленбург сообщал о советской позиции на англо-франко-советских переговорах следующее:

Из всего отношения Молотова было видно, что Советское правительство фактически более склонно к улучшению германосоветских отношений, но что прежнее недоверие к Германии еще не изжито. Мое общее впечатление таково, что Советское правительство в настоящее время полно решимости подписать соглашение с Англией и Францией, если они выполнят все советские пожелании. Переговоры, конечно, могли бы продолжаться еще долго, в особенности потому, что недоверие к Англии также сильно… С нашей стороны потребуются значительные усилия, чтобы заставить Советское правительство совершить поворот . 40

Подчеркнем еще раз оценку германского посла, правительство СССР «полно решимости подписать соглашение» с Великобританией и Францией. Есть историки (например, С. Случ), которые считают, что И. Сталин сам сорвал переговоры с западными державами, для заключения соглашения с Германией. Предполагать можно всякое, давайте же разберем ход самих переговоров.

12 августа прошло первое заседание военных миссий, на котором главы делегаций подтверждали свои полномочия. Советскую делегацию возглавил К. Ворошилов, который (106):

Уполномочивается вести переговоры с английской и французской военными миссиями и подписать военную конвенцию по вопросам организации военной обороны Англии, Франции и СССР против агрессии в Европе.

Главой французской делегации являлся генерал Ж. Думенк, полномочия которого (107):

Уполномочивают его договориться с главным командованием советских военных сил по всем вопросам, относящимся к вступлению в сотрудничество между военными силами обеих стран.

Далее выяснилось, что глава английской военной миссии адмирал Р. Дракс не имеет, ни каких письменных полномочий. Он сказал, что если бы заседания проходили в Лондоне, то он быстро получил бы необходимые полномочия. Поведение англичан как минимум сомнительно. В итоге Р. Дракс обещал отправить запрос в свое правительство для получения письменных полномочий (107). Не понятно, почему с ними просто нельзя было приехать! Эти полномочия были получены только 21 августа, к концу переговоров. Несмотря на отсутствие у английской стороны полномочий советская делегация не возражала против продолжения работы.

Уже по этим моментом было ясно, насколько каждая сторона желала заключения соглашения. Вообще читать стенограммы заседаний интересное занятие. Видны истинные намеренья и желания сторон. Поведение и слова К. Ворошилова весьма примечательны. Поэтому рекомендую к прочтению записи заседания миссий (в книге собраны заседания 12 августа – 107, 14 августа – 108 и 15 августа – 109).

На заседаниях военных миссий с 12 по 17 августа стороны предлагали свои планы при разных сценариях развития боевых действий. СССР, прежде всего, интересовало, какую роль отводят ему в своих планах западные державы. Западные державы предлагали, во-первых, сосредотачивать войска на своих границах. А, во-вторых, помогать странам, подвергшимся агрессии, когда они попросят о помощи (Польша, Румыния) (108):

Ген. Думенк. Наша первая задача – каждому крепко держаться на своем фронте и группировать свои силы на этих фронтах. Что касается упомянутых ранее стран, то мы считаем, что их дело защищать свою территорию. Но  мы должны быть готовыми прийти им на помощь , когда они об этом попросят. И в этом случае мы должны обеспечить пути сообщения, которые у них недостаточно развиты.

Эти страны защищают свою территорию, но мы им оказываем помощь.

Маршал  К. Е. Ворошилов. А если они не потребуют помощи?

Ген. Думенк. Нам известно, что они нуждаются в этой помощи.

Маршал  К. Е. Ворошилов. Если же они своевременно не попросят этой помощи, это будет значить, что они подняли руки кверху, что они сдаются.

Ген. Думенк. Это было бы крайне неприятно.

На вопрос Ворошилова, что если Польша и Румыния будут тянуть с просьбой о помощи, глава французской миссии сказал, что это будет «крайне неприятно». Достаточно мягкая формулировка.

Глава английской делегации адмирал Р. Дракс был более прямолинеен, сказав, что в этом случае Польша и Румыния «станут простыми немецкими провинциями, и тогда СССР решит, как с ними поступить»! Когда читал документ, не поверил своим глазам, но, тем не менее, это слова главы английской миссии. Как бы отнеслись к этому Польша и Румыния. (108):

Ген. Думенк. Я думаю, что Польша и Румыния Вас, г-н маршал, будут умолять прийти им на помощь.

Маршал К. Е. Ворошилов. А может быть, не будут. Пока этого не видно. У нас с поляками есть пакт о ненападении, а у Франции с Польшей имеется договор о взаимной помощи. Поэтому названный мною вопрос не является для нас праздным, поскольку мы обсуждаем план совместных действий против агрессора. На мой взгляд, у Франции и Англии должно быть точное представление о нашей реальной помощи или о нашем участии в войне.

(Происходит продолжительный обмен мнениями между адмиралом Драксом и генералом Хейвудом.)

Адм. Дракс. Если Польша и Румыния не потребуют помощи от СССР, они в скором времени станут простыми немецкими провинциями, и тогда СССР решит, как с ними поступить. Если, с другой стороны, СССР, Франция и Англия будут в союзе, тогда вопрос о том, попросят ли Румыния и Польша помощи, становится совершенно очевидным.

СССР предлагалось держать свой границу, сосредоточив все необходимые силы (108):

Ген. Думенк. (Разворачивает карту СССР и показывает район западной границы.) Это фронт, которого немцы не должны перейти ни в коем случае. И это тот фронт, на котором должны быть базированы советские вооруженные силы.

Маршал К. Е. Ворошилов. Это «фронт», который мы всегда занимаем и который, можете быть уверены, г-н генерал, фашисты никогда не перейдут, договоримся мы с Вами или нет.

На вопрос К. Ворошилова, какие действия должен предпринять СССР в случае главного удара немцев по западным державам, генерал Ж. Думенк ответил (108):

Маршал К. Е. Ворошилов. Вторая часть моего вопроса относится к случаю, если нападений агрессора будет произведено непосредственно на Францию или Англию или на обе эти страны вместе, – как тогда в представлении генеральных штабов Франции и Англии помогут войска Советского Союза их странам?

(Адмирал Дракс ведет длительный разговор с генералом Думенком.)

Ген. Думенк. Я объяснил вчера, что агрессия на западе автоматически втягивает и Польшу. В этих обстоятельствах генерал Гамелен думает, что нужно будет посмотреть, как сложится положение. Генерал Гамелен думает, что советские войска должны быть сконцентрированы в тех местах, как это указано по плану, и что самую близкую связь нужно будет держать между генералом Гамеленом и маршалом Ворошиловым, чтобы не предпринимать сухопутных операций с недостаточным количеством войск. Генерал Гамелен расположит свои силы по плану и  попросит произвести немедленную воздушную атаку на Германию и на ее коммуникаций , а действия на западе будут подготовлены со значительным количеством сил.

1. Р. Дракс английский адмирал 2. Ж. Думенк французский генерал 3. Г. Дирксен посол Германии в Великобритании в 1938—1939 гг.

Западные державы спокойно отнеслись к возможному главному удару Германии против них. Все что нужно было делать СССР в этом случае стоять на границе и ждать просьбы произвести воздушную атаку по коммуникациям Германии. Причем этот удар они могли нанести, только через воздушное пространство Польши. А она даст разрешение на это? Вот все что требовалось от СССР. В 1914 г. когда главный удар немецких войск наносился против Франции, французы требовали наступления от России еще полностью не мобилизованной армией. К чему в итоге это привело известно. Что изменилось сейчас? Франции в войне с Германией не требовалась помощь СССР? Либо Франция рассчитывала, что на востоке будет достаточно Польши, либо они считали, что главный удар Германия направит дальше на Восток.

Такое положение категорически не устраивало СССР. Он стремился с первых дней войны вступить в военные действия против агрессора. То есть иметь возможность военного давления на агрессора, не теряя времени. К. Ворошилов предъявил требование Франции и Великобритании о проходе советских войск через территорию Польши в четко установленных коридорах (108):

Маршал К. Е. Ворошилов. Но это является предварительным условием – пропуск наших войск на польскую территорию через Виленский коридор и Галицию и через румынскую территорию. Это предварительное условие наших переговоров и совместного договора между тремя государствами. Если этого не будет, если этот вопрос не получит положительного разрешения, то я сомневаюсь вообще в целесообразности наших переговоров.

Заявление генерала Думенка и других представителей французской и английской военных миссий о том, что Польша и Румыния сами попросят помощи, я считаю не совсем правильным. Они, Польша и Румыния, могут обратиться за помощью к Советскому Союзу, но могут и не обратиться или могут адресовать свою просьбу с таким опозданием, которое потом повлечет за собой очень большие и тяжелые последствия для армий Франции, Англии и тех союзников, которые у них будут. Мы в это время не в состоянии будем оказывать соответствующего воздействия на события.

Заявление, сделанное адмиралом Драксом о том, что если Польша и Румыния не попросят помощи у Советского Союза, то они очень скоро станут провинциями Германии,  – это заявление весьма интересно. Я на этом вопросе остановлюсь в двух словах.

Самого мнения о том, что Польша и Румыния, если они не попросят помощи у СССР, могут стать очень быстро провинциями агрессивной Германии, я не оспариваю. Должен, однако, заметить здесь, [что] наше совещание является совещанием военных миссий трех великих государств и представляющие вооруженные силы этих государств люди должны знать следующее: не в наших интересах, не в интересах вооруженных сил Великобритании, Франции и Советского Союза, чтобы дополнительные вооруженные силы Польши и Румынии были бы уничтожены. А ведь если они, Польша и Румыния, не попросят своевременно помощи Советского Союза, то, по концепции адмирала, вооруженные силы Польши и Румынии будут уничтожены.

Вот почему военная миссия Советского Союза настаивает на том, чтобы предварительно, до того как мы договоримся окончательно о соответствующих документах, которые явятся результатом нашего совещания, был бы решен вопрос о пропуске советских войск на польскую территорию (на севере и юге) и на румынскую территорию.

Советской стороне необходим был проход войск через Польшу и Румынию, потому что «не в наших интересах… чтобы дополнительные вооруженные силы Польши и Румынии были бы уничтожены». То есть СССР хотел с первых дней войны, соединившись с польскими и румынскими войсками и воевать с Германией в максимально благоприятных условиях. С точки зрения ведения эффективных военных действий все верно. Но Франция считала иначе, раз допустила в сентябре 1939 г. разгром Польши не использовав благоприятный момент для удара по Германии.

По вопросу прохождения советских войск через территорию Польши и Румынии адмирал Р. Дракс сообщил, что СССР сам должен обратиться к правительствам этих стран. По итогам заседания 14 августа советская делегация сделала заявление (108):

3. Что же касается заявления военных миссий Англии и Франции о том, что наиболее простым является обращение Советского правительства по вышеупомянутому вопросу непосредственно к правительствам Польши и Румынии, то, поскольку СССР не имеет военных договоров с Польшей и Румынией, а также поскольку угрожаемыми со стороны агрессии в Европе являются, прежде всего, Польша, Румыния, Франция и Англия, постольку вопрос о пропуске советских вооруженных сил через территорию Польши и Румынии, а также и о действиях советских войск на территории этих государств против агрессора должен быть разрешен английским и французским правительствами совместно с правительствами Польши и Румынии.

4… Советская военная миссия считает, что без положительного разрешения этого вопроса все начатое предприятие о заключении военной конвенции между Англией, Францией и СССР, по ее мнению, заранее обречено на неуспех . Поэтому военная миссия Советского Союза не может по совести рекомендовать своему правительству принять участие в предприятии, явно обреченном на провал.

5. Советская военная миссия просит ускорить получение от правительств Англии и Франции ответа на поставленный вопрос.

Итак, западные военные делегации предлагали СССР:

– стоять на своих границах;

– ждать отмашки от французов для воздушных ударов по Германии;

– и также ждать, когда Польша и Румыния будут умолять о помощи.

В случае ожидания врага на своих границах Польша могла быть разгромлена (англичане отнеслись к этому очень спокойно!). Но это было не в интересах СССР, так как тогда война выходила к его границам. Поэтому советская делегация предлагала не ждать, а сражаться с противником на ранних рубежах и с самого начала боевых действий. Для чего требовался коридор для пропуска советских войск в Польше (через Виленскую область в направлении на Восточную Пруссию, через Львовский коридор и через территорию Румынии). И без такого разрешения советская миссия не готова заключить соглашение.

И такое упорство СССР не случайно. 13 августа пришла телеграмма от военно-воздушного атташе СССР в Великобритании И. Чернего (110):

Дополнительными данными подтверждается:

Срок выступления против Польши еще неизвестен. Полагают, что Польше сделают еще раз предложение, которое должно будет убедить ее в бесполезности сопротивления. Ей укажут, что она не должна быть инструментом Англии. Имеется решение покончить с этим вопросом в этом году.

До настоящего времени считают, что не следует ожидать активного вмешательства Англии и Франции и что конфликт будет иметь местный характер.

Против Польши сразу будет брошено большое количество войск – до 50 дивизий.

Штаты дивизий, предназначенных для выступления против Польши, скоро будут доведены до штата военного времени.

По началу телеграммы видно, что происходит подтверждение ранее полученных данных. Срок нападения Германии на Польшу еще неизвестен, но первая готова решить польский вопрос в этом году. И опять нужно напомнить, что еще нет пакта о ненападении между Германией и СССР, который «развязал Вторую мировую войну» по мнению ряда историков.

Но самое главное военно-воздушный атташе передал, что Великобритания и Франция не будут активно вмешиваться, и что германо-польский конфликт будет носить местный характер. Я цитирую документ, который хранится в архивах. Это ключевая информация (советский атташе не ошибся). То есть, не смотря на все военные договоренности западные державы, найдут способы не вести активных действий. И если Германия стала сосредотачивать на польской границе большое количество войск, в том числе все таковые дивизии, она знала, что Великобритания и Франция не выступят. Последние «позволяли» решить Германии польский вопрос окончательно, заняв всю Польшу. И это в то время, когда Великобритания давала Польше гарантии и заключила с ней военный альянс 25 августа.

СССР знал:

– с огромной степенью вероятности, западные державы не выступят;

– Польша будет разгромлена и станет германской провинцией (вместе с западными белорусскими и украинскими территориями, на которые претендует СССР).

1. К. Ворошилов Нарком обороны СССР в 1934—1940 гг. 2. Б. Шапошников начальник Генштаба РККА в 1937—1940 гг. 3. Н. Кузнецов Нарком ВМФ СССР в 1939—1946 гг.

Как справедливо отметил Черчилль:

Мюнхен и многое другое убедили Советское правительство, что ни Англия, ни Франция не станут сражаться, пока на них не нападут, и что даже в этом случае от них будет мало проку. 41

Даже в условиях военной пассивности западных держав СССР готов был сражаться, но только с первых дней польской компании вермахта. Только в этих условиях были серьезные военные преимущества перед Германией:

– разделенность германских сил (на западном фронте немцы оставляли определенные силы);

– польские войска вместе с светскими создавали подавляющее превосходство в живой силе и технике;

– на этом этапе Германия воюет одна без Венгрии, Румынии, Финляндии и других, которые будут выжидать, наблюдая за происходящими событиями (Словакия с 50 тыс. армией выступившая на стороне Германии не имела заметного военного значения);

– основной театр боевых действий Польша, а не территорию СССР. В этом случае военные ошибки не несут для СССР серьезных последствий.

Западные страны не вмешиваются, но СССР без надрыва вместе с Польшей наносят Германии критический урон. Главные пострадавшие Польша и Германия. Упредить германскую агрессию на территории Польши – интересный вариант. Это гипотетический сценарий. Здесь догадки можно строить только в том, насколько успешно или не успешно могли развиваться боевые действия на германо-польско-советском фронте. В любом случае совместные действия польско-советских войск опирающихся на крепкий и глубокий тыл СССР в течение года нанесли бы Германии серьезные потери (в живой силе и технике), которая и так была ограничена в своих возможностях только ресурсами своей территории. В таких обстоятельствах СССР имел большие шансы выйти из конфликта более сильным (правда, договариваться странам-победителям было бы сложно). Возможно, это не могло устраивать, прежде всего, Великобританию. Война согласна Черчилля, не должна закончиться так рано, требовалось 3—4 года. А значит, нужно не допустить заключения соглашения и проход советских войск через Польшу. И тут очень кстати была категорическая позиция Польши. Это только предположения.

Глава французской военной миссии 14 августа направил запрос в правительство о том, что необходимо (111):

Секретное принципиальное согласие, которое позволило бы франко-британской делегации обсуждать этот вопрос на конференции с военной точки зрения, оставляя официально польское правительство в стороне.

Ж. Думенк отмечал, что (112):

Большое значение , которое с точки зрения устранения опасения поляков имеет тот факт, что русские очень строго ограничивают зоны вступления [советских войск], становясь исключительно на стратегическую точку зрения.

В Варшаву направили французского офицера, чтобы ввести польских военных в курс дела по переговорам военных миссий (113).

На переговорах каждая сторона обозначила свои военные силы, которые они предполагали использовать. На заседании 15 августа Б. Шапошников доложил военных возможностях СССР (109):

Против агрессии в Европе Красная Армия в европейской части СССР развертывает и выставляет на фронт:

120 пехотных дивизий, 16 кавалерийских дивизий, 5000 тяжелых орудий (сюда входят и пушки, и гаубицы), 9—10 тыс. танков, от 5 до 5,5 тыс. боевых самолетов (без вспомогательной авиации), т. е. бомбардировщиков и истребителей.

Б. Шапошников изложил различные варианты совместных действий вооруженных сил СССР, Великобритании и Франции на случай немецкой агрессии. Этот доклад французская и английская миссии слушали очень внимательно и записывали. СССР готов был выставить до 136 дивизий.

Военные силы Франции:

Французская армия состоит из 110 дивизий. Три дивизии объединяются в армейском корпусе, и 4 армейских корпуса сводятся в одну армию. Французские дивизии имеют по 3 пехотных полка и по 2 полка артиллерии. Армейские корпуса и армия имеют свою артиллерию и танки. Всего французская армия, кроме входящих в состав дивизий, имеет 4 тыс. современных танков и 3 тыс. пушек крупного калибра от 150 мм до 420 мм (75-мм [пушки] и гаубицы, входящие в состав дивизий, в это количество не входят). Сюда также не входят войска противовоздушной обороны, береговой обороны, войска Северной Африки и войска Западной Африки.

Из 110 дивизий имеется 20 дивизий, которые довольно трудно перебросить, так как они поставлены для обороны Туниса, Корсики и для несения службы на линии Мажино. Остальные 90 дивизий могут быть легко переброшены. 42

Франция выставит непосредственно в Европе 90 дивизий. Военные силы Великобритании:

Наша программа – это отмобилизовать один эшелон из 16 дивизий, который будет готов к первой стадии войны. Если война будет завтра, – количество войск будет незначительно, а если через 6 месяцев, – положение сильно изменится.

Маршал К. Е. Ворошилов. 16 дивизий, о которых сообщил генерал Хейвуд, они выставляются через какой срок после объявления войны?

Ген. Хейвуд. Срок будет кратчайшим.

Маршал К. Е. Ворошилов. Если завтра вспыхнет война, то сколько дивизий и в какой срок могут быть переброшены во Францию?

Ген. Хейвуд. В настоящее время в Англии имеется 5 дивизий пехотных и 1 механизированная , которые полностью укомплектованы благодаря призыву молодежи и которые могут быть направлены немедленно.

Я напомню, что в прошлой войне мы начали с 6 дивизиями, а окончили [с] сотней. И, находясь в настоящее время в лучшем положении, мне кажется, мы могли бы принять значительно большее участие в первый период войны.

Маршал К. Е. Ворошилов. Г-н генерал имел намерение сообщить также о втором эшелоне, но мы ему помешали в этом своими вопросами. Сейчас я прошу г-на генерала сообщить нам о втором эшелоне.

Ген. Хейвуд. 19 дивизий уже существуют, формирование остальных 13-ти продолжается и зависит исключительно от вопросов вооружения и снабжения.

Маршал К. Е. Ворошилов. Стало быть, в первом эшелоне 16 дивизий и во втором эшелоне еще 16. Так я понял?

Ген. Хейвуд. Так точно. 43

Наименее информативным и конкретным было сообщение о силах Великобритании. Она планирует (ключевое слово) выставить в первый этап войны 16 дивизий и во второй этап войны 16 дивизий. Сейчас же (на август 1939 г.) у нее только 6 дивизий (из них одна механизированная). Возможно, британские данные занижены. Но, тем не менее, вклад Великобритании в сравнении с Францией и СССР на несколько порядков меньше. И при этом Великобритания гарантирует неприкосновенность других стран.

Поэтому интерес французов к участию СССР в общей борьбе против Германии понятен. СССР предлагал выставить более 100 дивизий, в то время как англичане намеревались отправить в помощь Франции несколько дивизий. Подчеркну, что национальные интересы Франции диктовали более тесное сотрудничество с СССР по образцу 1914 г.

Согласно планам советской делегации предполагалось сразу ввести в бой советские войска через территорию Польши. Документов о том, что СССР планировал занять во время войны часть территории Польши, не найдено. После интенсивных военных действий на германо-польско-советском фронте, западные державы не позволили бы это осуществить (в военном отношении они слабо бы пострадали, а значит, имели силу).

Поляки выступили резко против прохода советских войск через их территорию. В беседе с польским послом Лукасевичем министр иностранных дел Франции Бонне сказал, что (114):

Понимает нежелание поляков, чтобы Красная Армия вступила на территорию Польши, но как только в Польшу вторгнутся германские армии, польское правительство, конечно, будет радо получить помощь от всякого, кто может предоставить помощь.

Он будет рад послать две французские дивизии в Польшу и уверен , что может также получить английскую дивизию для Польши так, чтобы поддержка не была бы исключительно русской, а международной.

Более того, он может получить от Советского правительства самые абсолютные гарантии об эвакуации впоследствии с польской территории, а  Франция и Великобритания дадут абсолютные гарантии этих гарантий.

Наиболее активное давление на поляков оказывали, прежде всего, французы. Они предлагали:

– получить советские «абсолютные гарантии» эвакуации войск;

– самим дать «абсолютные гарантии этих гарантий»;

– даже готовы были сами отправить две французские дивизии.

Глава французского МИДа Бонне дал указание французскому послу в Польше Л. Ноэлю, чтобы он (115):

Решительно поставили перед г-ном Беком вопрос о необходимости для польского правительства принять русскую помощь. Вам следует настойчиво подчеркнуть, что возможное русско-польское сотрудничество на восточном театре боевых действий является необходимым условием эффективности нашего общего сопротивления агрессивным планам держав оси.

Но поляки, не смотря на весь нажим, не соглашались. 17 августа на заседании военных миссий был сделан перерыв до 21 августа для ответа Франции и Великобритании о решении польского и румынского правительств (прежде всего, польского). Из отчета генерала Ж. Думенка от 17 августа (116):

Были изложены планы военной помощи, которая была бы нам оказана в различных возможных случаях. Эта помощь является значительной, поскольку она составляет, в зависимости от случая, от 70 до 100% выставляемых нами сил.

3. Мотивом их требования «sine qua non» (Непременное требование  (лат.)) является опасение, что Польша и румыны могут обратиться к ним за помощью слишком поздно. Другим мотивом является выраженное ими желание предпринять наступательные действия в нашу пользу, в случае если бы основной удар был направлен против нас. Наконец, это обеспечит им возможность избежать какой бы то ни было потери времени, если германская агрессия будет направлена на Прибалтийские страны.

Одним словом, мы констатируем ярко выраженное намерение не оставаться в стороне, а, как раз наоборот, действовать серьезно.

4. Нет сомнения в том, что СССР желает заключить военный пакт и что он не хочет, чтобы мы представили ему какой-либо документ, не имеющий конкретного значения.

Глава французской миссии констатировал, «нет сомнений в том, что СССР желает заключить военный пакт» с Францией и Великобританией.

Ответ Бека 20 августа был вновь отрицательным (117):

Французский и английский послы обратились ко мне в результате переговоров франко-англо-советских штабов, во время которых Советы потребовали предоставления возможности вступления в контакт с германской армией в Поморье, на Сувалщизне и в восточной Малой Польше. Эта позиция поддержана английским и французским демаршем.

Я ответил, что недопустимо, чтобы эти государства обсуждали вопрос о военном использовании территории другого суверенного государства. Польшу с Советами не связывают никакие военные договоры, и польское правительство такой договор заключать не намеревается.

1. Л. Ноэль французский посол в Польше в 1939 г. 2. В. Шуленбург германский посол в СССР в 1934—1941 гг. 3. П. Наджиар французский посол в СССР в 1939—1940 гг.

Польша не хотела советской помощи, и заключать договор о взаимопомощи не намеревалась. Можно предположить, она рассчитывала, что война будет выиграна без участия СССР. Вот только, Франция и Великобритания не собирались вести активных действий на западном фронте.

Пока велись франко-польские переговоры о предоставлении прохода советским войскам, 19 августа было заключен торгово-кредитный договор между Германией и СССР. Западным державам стало известно о предстоящей поездке Риббентропа в Москву.

22 августа французское правительство посылает инструкцию французскому послу в Варшаве предпринять последнюю попытку через Бека или маршала Э. Рыдз-Смиглы убедить Польшу (118):

Предоставить генералу Думенку карт-бланш в том, чтобы от ее имени дать хотя бы молчаливое обещание впустить русские войска в том только случае, если Россия поддержит Польшу против германской агрессии.

…может оказаться возможным ограничить рамки германо-русского соглашения и сделать его совместимым с русскими обязательствами в отношении Франции и Великобритании.

Французский посол напомнит, что Франция дала Польше свои гарантии и оказывает ей финансовую и материальную помощь. Поэтому Франция считает, что она имеет право просить Польшу об этой жертве , в которой заключена последняя надежда на сохранение мира. Он должен с величайшей энергией добиваться осуществления этой просьбы и настаивать, чтобы Польша взвесила все последствия своего отказа.

Франция считает себя вправе просить Польшу о жертве (проход советских войск) за финансовую и материальную помощь. Положительные ответ польской стороны может существенно ограничить рамки германо-советского соглашения.

Французский посол в Польше Л. Ноэль открытым текстом говорил об ответственности последней (122):

Вопрос об ответственности Польши, над которой нависла большая, чем над кем-либо другим, угроза, причем речь идет о самом ее существовании, будет поставлен самым серьезным образом, если она будет упорствовать в чисто негативной позиции. Бек был потрясен, но ответа пока не дал и покинул меня для участия в церемонии под председательством Мосьцицкого, во время которой он намеревался поговорить с другими польскими руководителями.

23 августа Бек в результате переговоров с французами и англичанами выработал следующую формулировку (119, 120):

Формулировка звучала бы так: « Французский и английский штабы уверены, что в случае совместных действий против агрессора сотрудничество между СССР и Польшей в определенных условиях не исключается. Ввиду этого штабы считают необходимым составление с советским штабом любых планов ».

Используя возможность, я еще раз сделал категорическое заявление, что я не против этой формулировки только в целях облегчения тактики, наша же принципиальная точка зрения в отношении СССР является окончательной и остается без изменений.

Бек не против использования этой формулировки только в тактических переговорных целях. И не более. Все на что пошли поляки – не исключали сотрудничество между СССР и Польшей в определенных условиях. Но и такая формулировка была, по мнению посла Франции в СССР П. Наджиара (121):

Недостаточна, поскольку она не позволяет сослаться на решение самого польского правительства.

В отсутствии четкого ответа о прохождении советских войск дальнейшие переговоры были бессмысленны. 21 августа состоялось последнее заседание военных миссий. Именно на нем глава английской делегации адмирал Р. Дракс подтвердил свои полномочия. А 23 августа был заключен пакт о ненападении между Германией и СССР. На вопрос, почему этот пакт стал возможен, Черчилль написал:

Тот факт, что такое соглашение оказалось возможным, знаменует всю глубину провала английской и французской политики и дипломатии за несколько лет. 44

Провал «английской и французской политики». Ответственность Черчилль возлагает именно на Великобританию и Францию. Действенный союз Франции, СССР и Великобритании не позволил бы Гитлеру провести агрессии против Польши. Скажу больше, решительное намерения Франции не допустить разгрома Польши используя все военные силы, остановило бы Германию. Потому что тогда ей сразу пришлось бы сражаться на два фронта.

Позиция Польши в начале второй мировой войны остается загадкой. С одной стороны они упорствовали в отношении Германии, не идя на минимальные условия; с другой, они подчеркивали свое нежелание иметь союзнических отношения с СССР, не пропускали советские войска через свою территорию. Возможно, они упорствовали по своей инициативе, или при «содействии» Великобритании. А возможно англичане использовали «национальную польскую черту». Даже при непосредственной угрозе разгрома Польша и ее ликвидации поляки не хотели принять советскую помощь. Наверное, они считали (их убедили), что такого не произойдет. Американский журналист У. Ширер комментирую предвоенные события, сказал, что «поляки проявили непостижимую глупость».

Поляки готовы были воевать только вместе с западными державами. Вот только не знали они, что западные державы приготовили им участь стать «германской провинцией». Об этом в непринужденной форме заявляли сами англичане. Польша, оставшаяся без действенных союзников, была раздавлена Германией. Западные державы не собирались на этом этапе воевать с Германией. Не для того она вооружалась, не для того ей столько позволялось. А Германия, не стремившаяся сейчас в невыгодных условиях вступать в конфронтацию с СССР, предпочла отдать восточные польские территории (западные белорусские и украинские земли) СССР. Раз Польша становилась германской провинцией (становилась она ею однозначно), то по совету главы английской военной миссии СССР поступил в ее отношении на свое усмотрение. Можно сказать, СССР воспользовался советом англичан!

Что тут скажешь. Польша творила свою историю, также как Германия, Франция, СССР, Великобритания и другие.

В заключение хочется повторить слова все того же У. Ширера, который сказал их о предоставление гарантий Великобритании Польше. Эти слова можно отнести ко всей польской предвоенной дипломатии:

Вполне можно застраховать пороховой завод, если на нем соблюдаются правила безопасности, однако страховать завод, полный сумасшедших, немного опасно . 45

Но думается, что англичане знали, кому они дают гарантии. Требуется серьезная и всесторонняя оценка роли Польши и Великобритании в развязывании Второй мировой войны.

Хотела ли Великобритания заключения военного соглашения? Судя по словам главы британского МИД, о затягивании переговоров для изоляции СССР – нет. Кто виноват в неудаче московских переговоров?

 

5. Лондонские переговоры

Великобритания всячески затягивала переговоры с СССР о военно-политическом соглашении. Вопрос. Вообще, какие планы и цели были у Великобритании во внешней политике? На него однозначно сложно ответить. Можно только стоить предположения на основе имеющихся документов.

Нужно сказать, что на протяжении 1930-х гг. у Великобритании и Германии были постоянные контакты на различных уровнях. И эти контакты не прекращались даже после нарушения немцами мюнхенского соглашения и нападением на Польшу. Правда, постмюнхенские переговоры имели свою специфику.

Заключив политическое мюнхенское соглашение в 1938 г., британское правительство стремилось заключить с Германией и экономическое соглашение. По его мнению, такое соглашение способствовало бы более тесному политическому сотрудничеству Великобритании и Германии. То есть посредством экономики Великобритания хотела договориться с Германией по целому ряду политических вопросов.

17—18 октября 1938 г. (почти сразу после Мюнхена) в Лондоне по инициативе Великобритании прошли неофициальные переговоры между немецкой и британской делегациями промышленников. На ней изучалась возможность увеличения немецкого экспорта в колонии Великобритании. То есть англичане готовы были открыть широкий доступ к рынкам своих колоний закрытые от всех стран в 1929 г. Более того на переговорах советник британского правительства Ф. Лейт-Росс предложил широкое сотрудничество между четырьмя европейскими странами (Великобритании, Германия, Франция и Италия). Сотрудничество предполагало снижение таможенных пошлин, а также отмену пошлин касающихся закупок сырья. То есть фактически предлагалось улучшить положение стран ограниченных в ресурсах. Одна из таких стран Германия.

6 ноября 1938 г. сотрудник экономического отдела британского МИД Ф. Эштон-Гуэткин предложил представителю Рейхсбанка Винке рассмотреть возможность:

1. предоставление крупных английских кредитов Германии;

2. заключения англо-германского промышленного соглашения о ценах и рынках (в частности говорилось об угле).

В продолжение этой инициативы в Лондоне начались переговоры между крупными промышленными объединениями Великобритании и Германии: «Угольной ассоциацией Великобритании» и «Рейнско-Вестфальским угольным синдикатом». По результатам переговоров 28 января 1939 г. был подписано соглашение о разграничении сфер интересов, а также о единых ценах на уголь для третьих стран. Фактически был создан межгосударственный картель, урегулировавший отношения Великобритании и Германии в угольной сфере.

Заключенное угольного соглашения высоко оценил глава Форин офиса Э. Галифакс 3 февраля 1939 г., определив его как «практический вклад в сотрудничество обеих стран и как обнадеживающий признак на будущее». А британский премьер-министр Чемберлен 22 февраля 1939 г. был более откровенен, сказав, что экономическое сближение Великобритании и Германии «окажется лучшим и быстрейшим путем для достижения взаимопонимания между обеими странами». Чемберлен четко обозначил ориентиры в англо-германских отношениях: экономические соглашения, которые создадут хорошую основу для прочного политического соглашения. Великобритания желала с Германией прочного политического соглашения и шла к нему через уступки в экономической сфере.

После заключения картельного соглашения по углю англо-германские экономические переговоры продолжились. 15—16 марта 1939 г. в немецком Дюссельдорфе происходила конференция с участием «Федерации британской промышленности» и «Имперской промышленной группы» по итогам, которой было заключено соглашение. Из Дюссельдорфского соглашения (124):

2) Обе организации констатируют безусловную необходимость развития активной и взаимовыгодной экспортной торговли для экономики, как Германии, так и  Великобритании.

3) Обе организации констатируют, что целью этой экспортной торговли должны быть обеспечение работой их граждан, повышение их жизненного уровня, а также обеспечение запасов валютных фондов, необходимых для удовлетворения их экономических нужд.

4) Обе организации согласны, что их целью должна быть такая организация экспортной торговли всех стран, которая гарантировала бы производителям этих стран справедливый доход. Далее можно было бы договориться и о том, что представляется важным устранить проявляющуюся время от времени нездоровую конкуренцию путем конструктивного сотрудничества, чтобы прийти к расширению международной торговли на благо Великобритании, Германии и всех других стран.

5) Обе организации выражают желание, чтобы со стороны отдельных отраслей промышленности обеих стран были предприняты усилия в деле заключения друг с другом таких промышленных соглашений, которые исключили бы возможность возникновения конкуренции, нарушающей стабильность рынка.

1. Г. Вольтат статс-секретарь по вопросам внешней торговли Германии в 1938—1945 гг. 2. Р. Хадсон министр внешней торговли Великобритании в 1937—1940 гг. 3. Г. Вильсон советник по внешней политике и секретарь казначейства Великобритании в 1939—1942 гг.

Совместная декларация промышленных групп Великобритании и Германии, предусматривала разделение рынков и согласование цен. Страны старались избежать прямой конкуренции между ними. Более того, это соглашение рассматривалось как первый шаг к «совершенной мировой торговле». (124):

8) Обе организации вполне сознают, что в известных случаях выгоды от соглашения между промышленными группами двух стран или группы стран могут быть сведены на нет в результате нерациональной конкуренции другой страны, отказывающейся присоединиться к этому соглашению.

В этом случае у организации может возникнуть необходимость просить поддержки своего правительства. Обе организации согласились в случае необходимости ходатайствовать о такой поддержке.

9) Обе организации согласны, что цель, которую они преследуют этим соглашением между их промышленными группами, заключается в ликвидации нездоровой конкуренции.

Интересные пункты. В случае нездоровой конкуренции других стран промышленные организации будут просить помощи у правительств своих стран. Какую помощь в этом случае может оказать правительство? Скорее всего, дипломатическую и военную. На лицо определенный сговор между государствами для продвижения своих экономических интересов. По всей видимости, те, кто не присоединятся к соглашению, могут своей «нерациональной конкуренцией» вредить торговли Великобритании и Германии. Ну а британское и германское правительства примут в этом случае все необходимые меры.

В феврале 1939 г. началось планирование визита уже британского министра внешней торговли Р. Хадсона в Берлин. Но в результате захвата Чехословакии 15 марта 1939 г. такой визит не мог состояться. Британское общественное мнение факт оккупации Чехословакии приняло негативно.

В определенной мере экономические переговоры англичан были продолжением мюнхенского соглашения. Великобритания старалась через экономические уступки достичь полного политического соглашения с Германией. Другими словами – купить его.

Но эта линия была перечеркнута нарушением немцами Мюнхенского соглашения. Германия вела свою игру. Она неизменно принимала все уступки западных стран, не утруждая себя соблюдением подписанных обязательств перед ними.

В этой связи гарантии данные Великобритании Польше, Греции и Румынии в конце марта-начала апреля 1939 г. были способом давления на Германию. Но наряду с этим правительство Чемберлена вновь вернулось к идеи экономического сотрудничества с Германией. Но эти переговоры уже велись конфиденциально, чтобы не раздражать общественное мнение.

14 мая в беседе с Рютером (советник экономического отдела МИД Германии) представитель консервативной партии Великобритании Г. Друммонд-Вольфом поинтересовался, как смотрит Германия на возобновление прерванных в марте 1939 г. экономических переговоров. Великобритания могла бы предоставить:

Германии во всем мире, в частности на Востоке и на Балканах, поле для экономической деятельности, которое принадлежит ей там по праву… 50

Великобритания вела зондаж позиции Германии по возобновлению переговоров, как через частных лиц, так и через своего посла в Германии Н. Гердерсона. В июне британский посол несколько раз встречался со статс-секретарем германского МИД Э. Вайцзеккером. В одной из них Н. Гендерсон прямо сказал, что причина ухудшения англо-германских отношений это занятие остатков Чехословакии:

Он объяснял поворот, происшедший в Лондоне, вступлением Германии в остававшуюся часть Чехии . 51

Не случайно многие дипломаты отмечают оккупацию Чехословакии, как определенный рубеж. В марте после этого синхронно стали ухудшаться как англо-германские, так и польско-германские отношения. Интересный факт!

Если первые ухудшались из-за занятия немцами Чехии, то вторые по причине немецких предложений передачи Данцига, строительства экстерриториальной дороги и данными Польше британскими гарантиями. Именно британские гарантии последней позволили отклонить настойчивые немецкие «просьбы». С какой целью Великобритания это сделала? Ведь было ясно, что упорство поляков и немцев может вылиться в войну, спусковым крючком (но не причиной) которой были британские гарантии. Скорее всего, это был способ давления на Германию.

Кроме того, Н. Гендерсон полагает:

что если бы Берлин и Лондон попеременно обменивались бы определенными ободряющими замечаниями , то дверь [для переговоров] открывалась бы все больше и больше, так что в конечном итоге стал бы возможным конструктивный обмен мнениями. Как и 14 дней назад, посол снова спросил, не послужило ли бы окончание переговоров Англии с Москвой стимулом для начала англо-германских переговоров.

Уходя, он заявил, что готов на любое доброе дело во имя восстановления контактов. По его словам, было бы абсолютно неверно полагать, что Чемберлен ушел с тропы мира. 52

В тот самый момент, когда Великобритания вела переговоры с СССР и Францией о военно-политическом договоре, британский посол в Германии говорил о готовности отказаться от этих переговоров в целях стимулирования англо-германских переговоров. Внешняя политика Великобритании обладала очень большой гибкостью.

По всей видимости, и англо-советские переговоры Великобритания рассматривала как способ давления на Германию. Поэтому и тянулись они долго и нудно, так и не дав результата. В случае соглашения с Германией продолжать англо-советские переговоры, не было ни какого смысла.

Британские дипломаты в беседах с немецкими неизменно, указывали на экономические выгоды для Германии. Предлагали крупные кредиты, признавали исключительные германские экономические интересы в ряде стран. Великобритания стремилась предложить Германии такую «вкусную» выгоду, от которой последняя не смогла бы отказаться и которая заставила бы немцев соблюдать достигнутые договоренности.

Для начала больших переговоров требовалась воля Германии. И одним из таких шагов могло стать предоставление автономии протектората Богемии и Моравии. Подобные действия Германии позволили бы улучшить общественное мнение в Великобритании и дать пространство Чемберлену для дипломатических маневров.

По инициативе англичан в середине июля в Лондоне произошли переговоры Г. Вольтата (статс-секретарь по вопросам внешней торговли и советник Г. Геринга) с Г. Вильсоном 18 числа и Р. Хадсоном 21 числа (эти переговоры историки называют лондонскими).

Англичане предложили широкую программу англо-германского сотрудничества включающую: а) политические, б) военные и в) экономические пункты. В частности Р. Хадсон сообщил (из отчета Г. Вольтата):

Далеко идущие планы англо-германского сотрудничества в целях открытия новых и эксплуатации существующих мировых рынков. Он высказал, между прочим, мнение, что в мире существуют еще три большие области, в которых Германия и Англия могли бы найти широкие возможности приложения своих сил, а именно: английская империя, Китай и Россия.

Хадсон высказался затем подробнее о разграничении сфер английских и германских интересов и о возможности устранения убийственной конкуренции на общих рынках. 53

Британский министр предлагал разделить сферу английских и германских интересов. Он обозначил потенциальные рынки: английские колонии, Китай и Россию. Да, Великобритания предлагала Германии совместно или самостоятельно осваивать, в том числе рынки России. Откуда у Великобритании право распоряжаться рынками других государств?

По политическим пунктам британский представитель Г. Вильсон предлагал:

1)  Пакт о ненападении. Г-н Вольтат подразумевал под этим обычные, заключавшиеся Германией с другими державами пакты о ненападении, но Вильсон хотел, чтобы под пактом о ненападении понимался отказ от принципа агрессии как таковой;

2) Пакт о невмешательстве, который должен включать разграничение расширенных пространств между великими державами, особенно же между Англией и Германией.

Конечной целью, к которой стремится г. Вильсон, является широчайшая англо-германская договоренность по всем важным вопросам… Тем самым, по его мнению, были бы подняты и разрешены вопросы столь большого значения, что ближневосточные проблемы, зашедшие в тупик, как Данциг и Польша, отошли бы на задний план и потеряли бы свое значение. Сэр Горас Вильсон определенно сказал г. Вольтату, что заключение пакта о ненападении дало бы Англии возможность освободиться от обязательств в отношении Польши. Таким образом, польская проблема утратила бы значительную долю своей остроты. 54

Разграничение сфер интересов и отказ от принципа агрессии позволил бы договориться между Великобританией и Германией по большому спектру вопросов (в том числе по бывшим немецким колониям). И это позволило бы легко решить проблему Данцига и Польши. Как? В случае полной политической договоренности с Германией, Великобритания отзовет свои гарантии Польше. И Польше в таком случае останется только договариваться с Германией. Это только подтверждает, что гарантии данные Польши были способом давления на Германию, чтобы вернуть ее за стол переговоров и договориться.

Кроме того (125):

Сэр Горас придерживается мнения, что переговоры следует проводить тайно. Пока переговоры должны проходить только между Англией и Германией; Францию и Италию следует привлечь лишь позднее. Оба правительства могли бы договориться о том чтобы в известный момент информировать дружественные державы.

Интересно, как бы Франция к этому отнеслась? Великобритания хотела договориться с Германией по принципиальным вопросам, а затем доработать детали в широком круге.

На вопрос Г. Вольтата одобрены ли такие предложения английским правительством ему сообщили, что согласование ведется. И что в качестве подтверждения серьезности намерений британского правительства с Вольтатом может встретиться Чемберлен. На что Г. Вольтат отказался.

Для широких экономических и политических переговоров нужна опять же добрая воля Гитлера:

Решающим моментом в этом отношении было бы назначение фюрером какого-либо полномочного лица для обсуждения вышеупомянутой программы. Если со стороны фюрера последует такое волеизъявление, то английская сторона согласится на дальнейшее обсуждение вопроса любым путем. 56

Вольтат доложил о своей поездке Герингу, но практических действий со стороны немцев не последовало.

После отъезда Вольтата в прессе попали данные о переговорах, и произошел большой скандал. Не все в Великобритании поддерживали такие переговоры. Чемберлену пришлось оправдываться, что предложения немцам Р. Хадсон делал по своей личной инициативе.

Далее переговоры продолжились, уже только через частных лиц. Так в частности германский посол в Великобритании Г. Дирксена 1 августа, а затем сотрудник МИД Германии Хетцлер 14 августа в Берлине сообщили о предложениях частного лица Р. Бакстона (политика из лейбористской партии). Из предложений Р. Бакстона (126):

Если бы Англия согласилась:

а) признать Восточную Европу естественным жизненным пространством Германии;

b) урегулировать колониальный вопрос, признав права Германии на ее бывшие колонии, и немедленно начать создание новой системы в Центральной Африке на основе решений Берлинской конференции (1885 г.) с новым разделом территорий;

d) отказаться от всех так называемых союзов «окружения» в Восточной Европе;

e) содействовать непосредственным переговорам между Польшей и Германией о Данциге и «коридоре»;

g) заключить договор о всеобщем разоружении на широкой основе и на базе взаимности с учреждением взаимной инспекции…

В таком случае Германия согласилась бы:

a) признать Британскую империю естественным жизненным пространством Англии;

b) войти в систему европейского сотрудничества (например, конференция Германии, Англии, Франции, Италии, Польши, Испании) для нового урегулирования в Европе при общих гарантиях новых соглашений и для обеспечения независимости всех государств;

d) подписать декларацию об автономии протектората;

e) заключить новое соглашение о военно-морском флоте;

f) заключить договор о всеобщем разоружении на широкой основе и на базе взаимности с учреждением взаимной инспекции…

Германский посол в Великобритании отметил, что Р. Бакстон «развивал те же положения, что и Вильсон». Германии за отказ от агрессии и заключение прочного политического соглашения предлагался, как и прежде целый ряд экономических и политических выгод.

Германский посол Дирксен спросил Р. Бакстона, разделяет ли его взгляды премьер-министр Чемберлен:

В заключение я спросил г-на Родена Бакстона, делился ли он своими мыслями с членами британского правительства. Г-н Роден Бакстон уклонился от прямого ответа. Но мне кажется, что из его витиеватых объяснений можно сделать вывод, что подобные мысли свойственны сэру Горасу Вильсону, а следовательно, и премьер-министру Чемберлену. 57

Бросается в глаза упорные попытки Великобритании договориться с Германией, путем уступок. Наверное, это то, что они действительно хотели.

Германия же повторю, вела свою игру, оставляя англо-германские переговоры как один из возможных вариантов. Германия принимала все, что ей предлагали западные страны, но при этом, сама не желала отягощать себя серьезными политическими обязательствами. Возможно, что новая политическая конфигурация после договоренностей с Великобританией не устраивала Германию. Она была одной из пяти-шести европейских держав. К тому же Франция очень ревностно относилась бы к любому усилению Германии. Такая европейская конфедерация была бы обречена на взаимные подозрения.

Но вместе с тем основа для англо-германских соглашений сохранялась. Так 21 августа Германия просила Лондон принять 23 августа Г. Геринга. Наверное, не случайно именно Геринга, ведь это его советник вел с англичанами переговоры. Но принятие СССР германских предложений не позволил Великобритании и Германии договориться. Поэтому после подписания германо-советского пакта британская политическая элита, по словам Майского, пребывала в шоковом состоянии.

Неизвестно, планировалось ли Великобританией передача всей Чехословакии немцам. С одной стороны, правительство Чемберлена Мюнхенским соглашением ставило себя в сложное положение в случае неисполнения его Германией. С другой, путем передачи Судетов, Великобритания обезопасила Германии южные рубежи в лице Чехословакии, а заодно присоединила экономически и стратегически важные области, что существенно усилило Германию и сделало ее более самостоятельной. Может занятие всей Чехословакии была чисто немецкая инициатива, может, нет, но она была заложена в Мюнхенском соглашении. Последовавший после этого разрыв англо-германских контактов и инициатива британцев в их налаживании косвенно свидетельствуют, что планы британцев были нарушены. Может быть, западные страны рассчитывали, что Германия полностью присоединит Чехословакию как протекторат и близко подойдет к границам СССР. (Вопрос интересный, требующий проработки). Но, тем не менее, Великобритания и Франция не стали «мешать» Германии зная о планах аншлюса, то есть позволили ей разделить и оккупировать Чехию.

Чтобы сделать Германию «договороспособной», потребовалось надавить на нее путем дачи гарантий Польши и начавшимися англо-советскими переговорами, которые Великобритания постоянно стремилась свести к политической декларации, без военных конвенций. И тут же британские дипломаты делают предложения Германии, чтобы договориться с ней по всем вопросам. Германия была единственной, с кем Великобритания хотела по-настоящему договориться. Отсюда ее постоянные упорные попытки.

Но Великобритания не учла, что Германия стала самостоятельным игроком. Германия готова была решить свои принципиальные вопросы на западе силой оружия.

(А все-таки интересно, какое место Германия в своей Европе отводила Великобритании?)

 

6. Германо-советские отношения

Для понимания всей картины германо-советских отношений, их необходимо разделит на две составные части:

– торгово-кредитные отношения;

– политические отношения.

Не смотря ни на какие политические конфронтации торговые отношения между СССР и Германией развивались в большем или меньшем масштабе. Экономически эти страны являлись потенциальными торговыми партнерами. Германии для промышленности требовалось сырье, СССР в условиях сначала восстановления разрушенного гражданской войной хозяйства, а затем начавшейся индустриализации требовались станки, оборудование, технологии. Экономическая и политическая ситуация ставила перед СССР сложные задачи по созданию промышленности (целые отрасли создавались с нуля) в условиях огромных пространств, дефицита технологий и оборудования.

Перед Германией стояли не менее сложные задачи. Одной из них, но далеко не единственной было решение вопроса с поставками сырья. По сведеньям немецкого исследователя Б. Мюллер-Гиллебранда:

По сырью зависимость от импорта составляла примерно 33%. В металлургической промышленности отношение потребления отечественной руды к потреблению ввозимой руды выражалось пропорцией 1:3. По ряду цветных металлов зависимость от заграницы была чрезвычайно большой; так, например, по свинцу она равнялась 50%, по меди – 70%, по олову – 90%, по алюминию (бокситы) – 99%. Очень значительной зависимость была также по минеральным маслам (65%), по каучуку (свыше 85%) и по сырью для текстильной промышленности (около 70%).

… К тому же с 1938 г. на мировом рынке стало ощущаться воздействие ряда ограничительных мер, предпринимавшихся США и Англией с целью помешать Германии производить закупки стратегического сырья.

Благодаря значительно лучшим качественным показателям военной промышленности Германии по сравнению с другими державами создалась видимость идеального состояния германских вооруженных сил мирного времени. На деле, однако, Германия не была подготовлена к успешному ведению длительной войны с великими державами, обладавшими превосходящим военно-экономическим потенциалом. 59

Причины для экономического взаимодействия между Германией и СССР были более чем серьезные. Каждая из сторон была в этом заинтересована.

__________________________________________

Краткая справка

Торговые отношения СССР и Германии в 20-е и 30-е гг.

Начало послевоенным политическим и экономическим отношениям между Германией и РСФСР положил подписанный 16 апреля 1922 г. в Рапалло договор. Обе стороны восстанавливали дипломатические отношения, полностью отказывались от всех военных и невоенных убытков, понесенных военных расходов. Согласно договору Германия признавала национализацию всей немецкой частной и государственной собственности в РСФСР, а также аннулировала все царские долги. Кроме того договор вводил принцип наибольшего благоприятствования в торговых отношениях между Германией и РСФСР (затем и СССР).

12 октября 1925 г. было подписано первое германо-советское торговое соглашение, которое позволило формировать торговые отношения двух стран на контрактной основе. Денежной единицей в германо-советских расчетах была установлена рейхсмарка. СССР через свою торговую миссию в Берлине привлекал кредиты для размещения советских заказов в Германии. Германский экспорт в СССР постоянно увеличивался.

Представители германской и советской делегации в Рапалло в 1922 г. В центре Карл Йозеф Вирт и Георгий Чичерин.

В том же 1925 г. Германия предоставила СССР краткосрочный кредит в 100 млн. рейхсмарок, в апреле 1926 г. Германия открыла кредитную линию для СССР в размере уже 300 млн. рейхсмарок сроком на 4 года. В 1931 г. Германия снова предоставила СССР кредит (связанный с покупкой оборудования) на сумму в 300 млн. рейхсмарок и на срок в 21 месяц. Общая сумма заимствований достигла в 1925—1931 гг. 700 млн. рейхсмарок.

С наступлением Великой депрессии товарооборот Германии с СССР только увеличился. Это связано, в том числе с начавшейся в СССР индустриализацией. Так в 1930 г. в СССР было ввезено германских товаров на 430,6 млн. рейхсмарок, а экспортировано в Германию товаров на 436,5 млн. рейхсмарок. А 1931 г. стал рекордным годом в истории товарооборота СССР и Германии – он составил 1 066 млн. рейхсмарок (из них экспорт в Германию 303,5 млн. рейхсмарок и импорт в СССР – 762,7 млн. рейхсмарок).

По данным: Hehn, Paul N.

По ряду причин в 1932 г. общий товарооборот между СССР и Германией снизился до 896,7 млн. рейхсмарок. Из которых экспорт СССР в Германию составлял всего 270,9 млн. рейхсмарок. А в 1933 г. товарооборот вообще сократился почти вдвое до 476,2 млн. рейхсмарок (282,2 млн. рейхсмарок импорт и 194 млн. рейхсмарок экспорт СССР).

С приходом к власти в Германии национал-социалистической партии политические отношения с СССР сильно ухудшились. Это отразилось на товарообороте двух стран, который начал с 1935 г. опускаться ниже товарооборота США, Великобритания и даже таких стран, как Бельгия и Голландия.

Согласно приведенным данным отмечается неуклонное снижение товарооборота СССР и Германией (в 1938 г. он фактически приблизился к объему товарооборота между Германией и Латвией). Также следует отметить рост товарооборота между Германией и Польшей (с Данцигом) в 1937—1938 гг. Даже в условиях обострения отношений в 1939 г. Польша увеличивала объемы торговли с Германией.

В условиях налаживания военного производства в Германии возрастал дефицит сырья. По обоюдному интересу сторон 4 апреля 1935 г. Германия и СССР подписали кредитный договор. Причем этому ни сколько не помешали политические разногласия. Договор назывался «Четвертая Кредитная операция. Специальная транзакция 1935 года». По этому договору СССР предоставлялся кредит в размере 200 млн. рейхсмарок. Кредит можно было использовать на приобретение германских товаров до 30 июня 1937 г. Заказы представляли собой оборудование для фабрик, изделия электропромышленности, машины, оборудование нефтяной и химической индустрии, оборудование лабораторий, транспортные средства. Сюда же входила и техническая помощь. Кредит был предоставлен по ставке – 5% и с началом выплат через пять лет. Гашение кредита должно было проходить с 1940 по 1943 г. (к 22 июня 1941 г. СССР к погашению этого кредита не приступил и он естественным образом был списан начавшейся войной). Из кредитных средств СССР использовал только 151 млн. рейхсмарок.

Германия принимала усилия по заключению нового торгового соглашения. Такое соглашение было заключено 1 марта 1938 г. Предусматривалось, что верхним пределом товарооборота будет уровень 1934—1935 гг. По некоторым позициям увеличение поставок произошло. 19 декабря 1938 г. это соглашение было продлено еще на год. Кроме того, с перерывами велись переговоры о новом кредите СССР. Но все, же эти соглашения не сильно оживили торговые отношения двух стран. Хотя торговля между СССР и Германией не прекращалась.

__________________________________________

Итак, торговые отношения являлись линией, по которой германо-советские отношения постоянно поддерживались. С занятием Германией Чехии эти отношения еще больше завязывались и усложнялись. Дело в том, что в 1935 г. Чехословакия выделила СССР кредит для заказа продукции на своих военных заводах «Шкода». Помимо этого СССР заключил договора со «Шкода» на выполнение отдельных работ. С занятием Чехии немцы стали чинить препятствия в осуществлении закупок, не смотря на издание Гитлером 22 марта декрета подтвердившего силу старых договоров Чехословакии. В связи с этим Литвинов 5 апреля 1939 г. дал указание полномочному представителю СССР в Германии А. Мерекалову (127):

Ген. Баркгаузен, представитель германского командования, чинит препятствия исполнению фирмой «Шкода» в Чехословакии наших двух договоров от 6 апреля 1938 г. на изготовление опытных образцов и чертежей артсистем и договора на поковки артсистем от 20 июня 1938 г., а также не допускает нашу комиссию инженеров на заводы. Вместе с тем ген. Баркгаузен препятствует сдаче нам изготовленных уже по договору двух зенитных пушек и прибора управления артогнем.

Обратитесь в Министерство иностранных дел и потребуйте дать немедленно соответствующие указания о прекращении подобных действий, препятствующих выполнению фирмой «Шкода» ее обязательств по упомянутым договорам, в соответствии с которыми мы внесли авансы и очередные платежи.

18 апреля А. Мерекалов по этому вопросу обратился к Э. Вайцзеккеру (статс-секретарь МИД Германии) (128):

Отклонив попытку Вайцзеккера перенести вопрос в плоскость коммерческих отношений торгового представительства со «Шкода», сославшись на прямое вмешательство германских военных властей, я просил срочно устранить ненормальности и обеспечить выполнение «Шкода» принятых обязательств. Высказав мысль о временности этих мероприятий, Вайцзеккер обещал изучить вопрос и ответить, шутливо заметив: мол, как можно сдавать пушки, когда вопрос стоит о воздушном пакте.

Но вместе с тем, Э. Вайцзеккер сообщил А. Мерекалову (128):

Германия имеет принципиальные политические разногласия с СССР. Все же она хочет развить с ним экономические отношения.

Слова Э. Вайцзеккер очень показательны. СССР и Германия оставались потенциальными экономическими партнерами, несмотря ни на какие политические противоречия.

3 мая на посту наркома комиссариата иностранных дел В. Молотов сменил Литвинова. Многие иностранные правительства восприняли это как отход от политики коллективной безопасности, последователем которой был Литвинов. Немцы также увидели в этом возможность склонить СССР к занятию более приемлемой для них позиции. Но документы и переговоры подтверждают, что направления заложенные Литвиновым (хотя лучше сказать, что это было решение советского правительства, а не конкретно Литвинова) продолжались. Теперь В. Молотов вел переговоры с Великобританией и Францией по заключению совместного соглашения. Это описано в предыдущих разделах. Так что общая линия поведения СССР во внешней политике сохранилась.

Вместе с тем любая смена главы внешнеполитического ведомства потенциально открывает окно новых возможностей. Немцы посчитали, что такое окно возможностей для них открылось с приходом В. Молотова. Из письма Г. Астахова (временный поверенный СССР в Германии) В. Молотову 6 мая (129):

Что же касается немцев, то, не скрывая своего интереса к происшедшей перемене и пытаясь преимущественно путем подбора цитат из англо-французских газет и корреспонденции из Лондона и Парижа создать впечатление о вероятности поворота нашей политики в желательном для них смысле (отход от коллективной безопасности и т. п.), они, за единичными исключениями, воздерживаются от непосредственной оценки и предпочитают ограничиваться изложением фактических данных (подчас вымышленных), подаваемых, однако, в достаточно корректной форме.

Довольно прилично (для здешних условий, конечно) была дана Ваша биография в официозе «Фелькишер Беобахтер», а также сообщение об отмене цензуры для инкоров. Обычно всякое сообщение о нас дается здесь с прибавкой грубой брани, от чего на этот раз пресса воздерживается. Но пока что все это не дает, конечно, оснований для каких-либо далеко идущих выводов.

Днем ранее, 5 мая, заведующий отделом восточноевропейской экономической политики МИД Германии К. Шнурре пригласил в министерство полпреда А. Мерекалова. (130):

Пригласил меня в аусамт Шнурре и сообщил, что, в соответствии с нашей нотой о договорах торгпредства в Праге с заводом Шкода, германское правительство считает, что договоры эти должны выполняться. Соответствующие указания даны военным властям и заводу Шкода. Просит меня довести до сведения Вас, заверяя, что никаких препятствий к выполнению фирмой ее обязательств отныне не предвидится.

Вопрос с советскими заказами заводу «Шкода» был решен, «указания даны военным властям и заводу Шкода». Что мешало это сделать раньше (ведь еще 17 апреля немецкая сторона пообещала разобраться в ситуации)? Понятно, что это был политический шаг.

В условиях присоединения Чехии к Германии расположенное там советское торговое представительство требовалось реорганизовать. Военно-экономическое сотрудничества с Чехией для СССР было очень важно. Чешский ВПК позволял СССР получать новые военные технологии, в которых он нуждался. Германской стороне было передано предложение о реорганизации торгпредства в Праге в отделение берлинского торгпредства. При этом сохранялись все права, предусмотренных торговым соглашением 1935 г. между СССР и Чехословакией. К. Шнурре 15 мая встретился с Г. Астаховым и пообещал передать советские предложения высшим инстанциям, сказав, что «вопрос будет решен положительно».

1. А. Мерекалов полномочный представитель СССРв Германии в 1938—1939 гг. 2. Г. Астахов временный поверенный СССР в Германии в 1937—1939 гг. 3. А. Шкварцев полномочный представитель СССР в Германии в 1939—1940 гг.

Затем К. Шнурре (131):

Затрагивает тему об улучшении советско-германских отношений. На мое замечание, что, признавая изменение тона прессы в лучшую сторону, мы все же не имеем данных говорить о коренном изменении германской политики, Шнурре начинает заверять об отсутствии у Германии каких бы то ни было агрессивных стремлений в отношении СССР и  спрашивает, что нужно для того, чтобы рассеять наше недоверие. Я отвечаю, что от герм [анского] правительства] зависит создание другой атмосферы в отношениях , мы же никогда не уклоняемся от возможности улучшения, если другая сторона обнаруживает подобную готовность.

Итак, 15 мая 1939 г. немецкая сторона впервые (других документов не обнаружил) заговорила об улучшении германо-советских отношений. Именно Германия выступила инициатором улучшения отношений с СССР. Очевидно, что решение проблем с советскими заказами «Шкода» были продиктованы именно этим желанием. Начался меняться тон германской прессы в отношении СССР – май 1939 г. Такое возможно только по указанию сверху. Как сказал Г. Астахов К. Шнурре, что от германской стороны «зависит создание другой атмосферы в отношениях».

Германская сторона теперь стремилась к улучшению отношений с СССР. Как это можно объяснить? Что известно в положении Германии:

1. Польша упорствовала в вопросах Данцига и экстерриториальной дороги через польский коридор (26 марта Польша ответила отрицательно на германские предложения);

2. 3 апреля Германия стала готовиться к военному решению польского вопроса. Дата готовности вооруженных сил к нападению – 1 сентября 1939 г.;

3. Франция и Великобритания 31 марта дали гарантии Польскому государству. А значит, для Германии война могла начаться на два фронта.

Германия стремилась узнать, выступят ли против нее Франция и Великобритания. От этого будет зависеть против кого сосредоточить главные силы. Решительное выступление Франции и Великобритании остановило бы Германию от агрессии. На англо-французских штабных переговорах весной 1939 г. было решено, что в случае войны Великобритания и Франция на ее первом этапе ограничатся в отношении Германии только экономическими мерами, т. е. блокадой. Хотя национальные интересы Франции требовали немедленно выступить против более слабой части немецких войск, в которой отсутствовали танки и большинство авиации. В итоге, сдав всех своих реальных союзников, Франция была вынуждена биться с Германией один на один и на своей территории.

Германия знала о планах союзников, раз планировала главный удар по Польше. Германии позволялось сделать Польшу своей провинцией. Но территория Польши включала западные украинские и белорусские земли, на которые претендует СССР. Занятия этих областей создавала потенциальный конфликт между Германией и СССР.

Польшу Германия разгромила бы, в этом никто не сомневался. Но стоял вопрос – что дальше? Германия находится уже между Францией и СССР. Если Германия решит направить удар против западных держав, то нужно урегулировать спорные вопросы с СССР. Но в этом случае нужно договориться с СССР по польским территориям. И не только по ним. Для такой договоренности требовалось значительное улучшение германо-советских отношений. Основой, для которых стали экономические отношения.

Германии стала продвигать вопрос улучшения отношений уже через своего посла в СССР. 28 июня Ф. Шуленбург в беседе с В. Молотовым сказал (132):

Что германское правительство желает не только нормализации, но и улучшения своих отношений с СССР. Он добавил далее, что это заявление, сделанное им по поручению Риббентропа, получило одобрение Гитлера.

Улучшение германо-советских отношений лично одобрял Гитлер. И все эти мероприятия проходили по его инициативе. Это к вопросу о том, кто был инициатором пакта о ненападении между Германией и СССР. Инициатором была Германия, документы это четко показывают (рекомендую прочитать цитируемые здесь документы полностью – документы приведены в конце книги).

Улучшение германо-советских отношений было сложным делом. Слишком много накопилось «непонимания». Здесь многочисленные нападки в германской прессе, антикоминтерновский пакт, военное проникновение Германии в страны Прибалтики и постоянные агрессивные заявления нацисткой верхушки в отношении СССР.

В. Шуленбург уверял В. Молотова, что у Германии нет агрессивных планов в отношении СССР, что антикоминтерновский пакт направлен против Великобритании (каким образом?) и что пакты с балтийскими странами это «безвозмездный вклад в дело мира» (интересная формулировка). (132):

На мой вопрос, как посол представляет себе возможности улучшения отношений между Германией и СССР, Шуленбург ответил, что надо пользоваться каждой возможностью, чтобы устранить затруднения на пути улучшения отношений.

В беседе В. Молотов поставил вопрос германской стороне, как они представляет себе улучшение отношений. (132):

В заключение беседы Шуленбург снова просил «умерить» нашу прессу, поскольку будто бы германская уже ведет себя вполне сдержанно в отношении СССР.

26 июля К. Шнурре с Г. Астаховым был более откровенен, указывая на преимущества улучшения отношений, как для Германии, так и для СССР (133):

Я спросил Шнурре, вполне ли он уверен, что все вышесказанное является не только его личной точкой зрения, но отражает также настроения высших сфер.

Неужели Вы думаете, ответил он, что я стал бы говорить Вам все это, не имея на это прямых указаний свыше? Далее он подчеркнул, что именно такой точки зрения держится Риббентроп, который в точности знает мысли фюрера.

На мое замечание, что у нас нет уверенности в том, что намечаемое изменение германской политики носит серьезный, неконъюнктурный характер и рассчитано надолго вперед, Ш [нурре] ответил:

– Скажите, каких доказательств Вы хотите? Мы готовы на деле доказать возможность договориться по любым вопросам, дать любые гарантии. Мы не представляем себе, чтобы СССР было выгодно стать на сторону Англии и Польши, в то время как есть полная возможность договориться с нами. Если у Советского правительства есть желание серьезно говорить на эту тему, то подобное заявление Вы сможете услышать не только от меня, а от гораздо более высокопоставленных лиц.

В ответ на мое упоминание о германской экспансии в Прибалтику и Румынию Ш [нурре] сказал:

– Наша деятельность в этих странах ни в чем не нарушает ваших интересов. Впрочем, если бы дело дошло до серьезных разговоров, то я утверждаю, что мы пошли бы целиком навстречу СССР в этих вопросах. Балтийское море, по нашему мнению, должно быть общим. Что же касается конкретно Прибалтийских стран, то мы готовы в отношении их повести себя так, как в отношении Украины . От всяких посягательств на Украину мы начисто отказались (исключая части, входившие ранее в состав Австро-Венгрии, относительно которых положение неясно). Еще легче было бы договориться относительно Польши…

Чувствуя, что беседа начинает заходить слишком далеко, я перевел ее на более общие темы, заговорив о германских аспирациях на Украину и вообще Россию, изложенных в «Майн кампф», где Англия мыслится как союзник Германии.

– Фюрер не отличается упрямством, но прекрасно учитывает все изменения в мировой обстановке. Книга была написана 16 лет тому назад в совершенно других условиях. Сейчас фюрер думает иначе. Главный враг сейчас – Англия . В частности, совершенно новая ситуация в Восточной Европе создалась в результате краха германо-польской дружбы.

Я затронул вопрос о Японии, сказав, что мне не вполне ясно, почему Германия пошла на дружбу с Японией, несмотря на то, что Китай имеет емкий рынок и огромные запасы необходимого Германии сырья, в то время как дружба с Японией, так же как и с Италией, ничего экономически ценного Германии не даст.

На это Шнурре ответил очень неохотно, как бы давая понять, что мой вопрос попал в больное место.

–  Дружба с Японией – факт . Но мы считаем, что это не является препятствием для установления дружественных отношений между СССР и Германией. К тому же нам кажется, что отношения между СССР и Японией также могут измениться к лучшему.

Специально привожу такие большие выдержки из документов, чтобы каждый мог судить о происходящих событиях по конкретным документам, отражающие сам дух времени. Германия была готова договориться по всем вопросам, дать любые гарантии. Это указывает на ее большую заинтересованность в возможном соглашении с СССР. Ради соглашения Германия была готова нарушить антикоминтерновский пакт с Японией (стороны договорились не вести переговоров с СССР). Этим соглашением Германия фактически подставляла своего союзника Японию, которая в тот момент вела полномасштабные боевые действия на Халхин-Голе.

Г. Астахов заявил, что сам ранее постоянно предлагал германским деятелям начать разговоры об улучшении отношений, но не находил «сочувственного резонанса». На что К. Шнурре сказал (133):

– Но теперь вы видите сами, что сочувственный резонанс с нашей стороны обеспечен. Наоборот, сейчас мы не находим резонанса у вас.

В отчете в Москву Г. Астахов отметил (134):

Стремление немцев улучшить отношения с нами носит достаточно упорный характер и подтверждается полным прекращением газетной и прочей кампании против нас.

Ключевая фраза советского представителя в Германии: «стремление немцев улучшить отношения с нами носят достаточно упорный характер».

Неизменно все германские высшие чины в беседе подчеркивали, что немецкая пресса стала гораздо лояльнее относиться к СССР, тогда как советская пресса по-прежнему остро отзывается о Германии. Для создания благоприятной основы для улучшения отношений, немецкая сторона предлагала нормализовать работу советской прессы. Но СССР с этим не торопился.

Часто упоминаемый факт, что, если, ранее Германия называлась врагом СССР в прессе, то в преддверии подписания пакта о ненападении и после него нападки прекратились. Это действительно так. Прекращение нападок в прессе это естественная сторона нормализации и улучшения отношений. Не получится одновременно внешне враждебно относиться к государству и тут же заключать с ним важные торговые или политические соглашения. Подобная нормализация в прессе ни сколько не указывает на то, что врагами Германия и СССР перестали быть (скрытая агрессивная риторика в Германии сохранилась). Нормализация прессы это серьезный шаг и советская сторона с этим тянула, ориентируясь на успех в англо-франко-советских переговорах (невозможно постоянно менять направления общественного мнения).

В беседах дипломатов Германия подталкивала СССР к активному обсуждению. Стремясь услышать от Москвы конкретные предложения. Но реакция СССР на все немецкие предложения была достаточно вялая. Москва не торопила события.

В этот период активно шли англо-франко-советские переговоры, которыми немцы очень интересовались. Англичане знали о происходящих германо-советских контактах. Для противодействия нормализации отношений между Германией и СССР Великобритания признало целесообразным «какое-то время продолжать поддерживать переговоры» с Советским Союзом. Британский дипломат, участвовавший в переговорах с СССР У. Стрэнг 20 июля в письме в Форин офис отметил, что срыв англо-франко-советских переговоров побудит немцев к действию. И, кроме того, срыв переговоров может:

Вынудить Советский Союз встать на путь изоляции или компромисса с Германией . 66

1. Э. Вайцзеккер статс-секретаря в МИД Германии в 1938—1943 гг. 2. У. Стрэнг сотрудник МИД Великобритании в 1933—1945 гг. 3. В. Кепплер статс-секретарь для особых поручений МИД Германии в 1938—1945 гг.

Это еще раз подтверждает, что англичане не стремились договариваться с СССР. Они только тянули переговоры, тем самым препятствуя контактам Германии и СССР. И они полностью осознавали, что в случае провала московских англо-франко-советских переговоров для Советского Союза остается либо изоляция с серьезными трудностями в Европе и на Дальнем Востоке, либо договариваться с Германией. Ситуации, в которой оказались СССР и Германия были в чем-то схожи.

СССР предлагал Германии определиться с шагами и самой проявлять инициативу в деле улучшения отношений. 29 июля В. Молотов написал Г. Астахову (135):

При улучшении экономических отношений могут улучшиться и политические отношения. В этом смысле Шнурре, вообще говоря, прав. Но  только немцы могут сказать, в чем конкретно должно выразиться улучшение политических отношений . До недавнего времени немцы занимались тем, что только ругали СССР, не хотели никакого улучшения политических отношений с ним и отказывались от участия в каких-либо конференциях, где представлен СССР. Если теперь немцы искренне меняют вехи и действительно хотят улучшить политические отношения с СССР, то они обязаны сказать нам, как они представляют конкретно это улучшение . У меня был недавно Шуленбург и тоже говорил о желательности улучшения отношений, но ничего конкретного или внятного не захотел предложить. Дело зависит здесь целиком от немцев. Всякое улучшение политических отношений между двумя странами мы, конечно, приветствовали бы.

Подготовив свои предложения, немецкая сторона 2—3 августа изложила их сразу Г. Астахову в Берлине и В. Молотову в Москве. В Москве В. Шуленбург в беседе с В. Молотовым заявил (138):

Германское правительство желает улучшения отношений и представляет это себе в виде трех этапов: 1) заключение экономического соглашения; 2) улучшение отношений по линии прессы; 3) развитие культурных взаимоотношений в научной области. Все предыдущее должно служить созданию предпосылок для улучшений не только экономических, но и политических отношений между Германией и СССР путем освежения существующих или создания новых политических соглашений. Развивая указанные положения, Шуленбург отмечает, что германская сторона рассчитывает на успешное окончание экономических переговоров.

Что же касается прессы, то если германская пресса ведет себя теперь сдержанно в отношении СССР, то о советской печати этого нельзя сказать и даже в последнее время имеет место ухудшение тона советской прессы в отношении Германии.

Германия сделала конкретные предложения:

1. заключение экономического соглашения;

2. улучшение отношений по линии прессы;

3. развитие культурных взаимоотношений в научной области.

В. Шуленбург снова повторил, что антикоминтерновский пакт направлен против Великобритании, что Германия «старается ободрять Японию в ее планах против СССР». И вообще Германия намерена уважать советские интересы в Балтийском море, Прибалтике, Польше (138):

Германия намерена уважать интересы СССР в Балтийском море и не имеет намерений, противоречащих СССР в Балтийских странах. Жизненным интересам СССР в Прибалтийских странах Германия не будет мешать. Что касается германской позиции в отношении Польши, то Германия не намерена предпринимать что-либо противоречащее интересам СССР.

Германия намерена не задевать жизненных интересов СССР в Прибалтике и в Польше (немцы старались избежать занятия западных белорусских и украинских областей). Кстати именно Гитлер предложил поделить Польшу своего бывшего союзника, не оправдавшего ожиданий. На слова В. Шуленбурга В. Молотов ответил (138):

Что он согласен с тем, что надо искать эти новые пути, но в нашей памяти остались такие факты, как «антикоминтерновский пакт», поддержка Германией агрессивных шагов Японии против СССР , отрицательное отношение к участию Германии вместе с СССР в некоторых международных конференциях.

Молотов не сказал конкретных предложений, ограничившись комментариями по всем пунктам советско-германских отношений, добавив, что СССР рассчитываем на успех ведущихся в Берлине переговоров о торговом соглашении. По итогам беседы с Молотовым 4 августа Шуленбург сообщил в Берлин:

Из всего отношения Молотова было видно, что Советское правительство фактически более склонно к улучшению германосоветских отношений, но что прежнее недоверие к Германии еще не изжито. Мое общее впечатление таково, что Советское правительство в настоящее время полно решимости подписать соглашение с Англией и Францией , если они выполнят все советские пожелании. Переговоры, конечно, могли бы продолжаться еще долго, в особенности потому, что недоверие к Англии также сильно… С нашей стороны потребуются значительные усилия, чтобы заставить Советское правительство совершить поворот . 67

Советский Союз предпочитал заключить соглашение с западными странами, а не с Германией. Мнение германского посла в СССР.

2 августа в Берлине Риббентроп, встречаясь с Астаховым, сказал (136):

Основная предпосылка: надо иметь уверенность, что одна сторона не станет вмешиваться во внутренние дела другой. Германское правительство не считает национал-социалистскую идеологию предметом экспорта, и если Советское правительство придерживается аналогичной точки зрения, то главное препятствие к нормализации отношений отпадает.

На мое указание, что мы со своей стороны считаем взаимное невмешательство во внутренние дела необходимой предпосылкой нормальных отношений, Риббентроп ответил, что с удовлетворением принимает это к сведению.

В остальном он сказал: мы считаем, что противоречий между нашими странами нет на протяжении всего пространства от Черного моря до Балтийского. По всем этим вопросам можно договориться , если Советское правительство разделяет эти предпосылки, то можно обменяться мнениями более конкретным порядком.

3 августа в телеграмме Молотову Астахов, сообщил пункты, по которым германская сторона хочет получить ответы (137):

1) считаем ли мы желательным обмен мнениями по вопросу улучшения отношений и если да, то

2) может ли Советское правительство конкретно наметить круг вопросов, которых желательно коснуться. В этом случае германское правительство готово изложить и свои соображения на этот счет;

3) разговоры желательно вести в Берлине, так как ими непосредственно интересуются Риббентроп и Гитлер.

Ответ Молотова 4 августа был следующий (139):

1) по первому пункту мы считаем желательным продолжение обмена мнениями об улучшении отношений, о чем было мною заявлено Шуленбургу 3 августа.

2) что касается других пунктов, то много будет зависеть от исхода ведущихся в Берлине торгово-кредитных переговоров.

Немецкая сторона явно торопилась с политическими переговорами, постоянно подталкивая советскую. Так К. Шнурре предложил снабдить торговый договор специальным коммюнике или секретным протоколом, оговаривающий улучшение политических отношений (140). Москва отклонила это предложение, посчитав это «неуместное и непонятное забегание вперед» лишним (141). Сложившаяся ситуация подстегивала немецкую сторону идти на уступки по кредитному соглашению для ускорения переговоров.

Германские высшие чины, беседуя с Астаховым, делали намеки по возможным политическим решениям международных проблем (142):

Немцы желают создать у нас впечатление, что готовы были бы объявить свою незаинтересованность (по крайней мере, политическую) к судьбе прибалтов (кроме Литвы), Бессарабии, русской Польши (с изменениями в пользу немцев) и отмежеваться от аспирации на Украину. За это они желали бы иметь от нас подтверждение нашей незаинтересованности к судьбе Данцига, а также бывш [ей] германской Польши (быть может, с прибавкой до линии Варты или даже Вислы) и (в порядке дискуссии) Галиции.

При этом Астахов подчеркивал (142):

Не берусь утверждать , что, бросая подобные намеки, немцы были бы готовы всерьез и надолго соблюдать соответствующие эвентуальные обязательства . Я думаю лишь, что на ближайшем отрезке времени они считают мыслимым пойти на известную договоренность в духе вышесказанного, чтобы этой ценой нейтрализовать нас в случае своей войны с Польшей. Что же касается дальнейшего, то тут дело зависело бы, конечно, не от этих обязательств, но от новой обстановки, которая создалась бы в результате этих перемен и предугадывать которую я сейчас не берусь.

Германия стремилась добиться нейтралитета СССР в войне с Польшей и западными странами. И по этому поводу у советской стороны не было, ни каких иллюзий. СССР же старался не оказаться в изоляции, в которую его могли загнать зашедшие в тупик англо-франко-советские переговоры, позиция Польши и плохие отношения с Германией. Ведь именно к такой ситуации стремилась Великобритания (исходя из предложений, писем дипломатов и поведения британского Форин офиса). Великобритания вела свою игру.

В августе военные приготовления Германии к войне с Польшей вышли на свою завершающую стадию. Согласна директивы Гитлера, к 1 сентября армия должна быть готова. Германо-советский пакт о ненападении, предметно еще не обсуждался, а Германия проводила мобилизацию и готовилась к военным действиям с учетом позиции западных стран. Из беседы германского журналиста с военно-воздушным атташе Германии в Польше А. Герстенбергом 7 августа (143):

5 и 6 августа я был в Берлине. В настоящее время решение принято. Еще в этом году у нас будет война с Польшей. Из совершенно надежного источника я знаю, что Гитлер принял решение в этом смысле. После визита Вольтата в Лондон Гитлер убежден в том, что в случае конфликта Англия останется нейтральной. Переговоры западных держав с Москвой проходят неблагоприятно для нас. Но и это является для Гитлера еще одним доводом в пользу ускорения акции против Польши. Гитлер говорит себе, что в настоящее время Англия, Франция и Советский Союз еще не объединились; для достижения соглашения между генеральными штабами участникам московских переговоров потребуется много времени; следовательно, Германия должна до этого нанести первый удар. Развертывание немецких войск против Польши и концентрация необходимых средств будут закончены между 15 и 20 августа. Начиная с 25 августа следует считаться с началом военной акции против Польши.

То есть Германия могла напасть на Польшу и без соглашения с СССР, учитывая разногласия западных держав и СССР. Правда, в этом случае могло произойти осложнение отношений с СССР из-за русской Польши.

Слова немецкого атташе подтверждаются сообщением военного атташе СССР Н. Черных в Великобритании от 12 августа (146):

По проверенным данным, Германия проводит военные приготовления, которые должны быть закончены к 15 августа. Призыв резервистов и формирование частей резерва проводятся в широком масштабе и замаскированно.

15 августа ожидается издание приказа «Шпаннунг» по всей Германии. Это очень серьезные мобилизационные мероприятия.

Подготавливается удар против Польши силами 1-й армии – 2, 3, 4, 8, 13, 17 и 18-м армейскими корпусами и бронедивизиями, ориентированными на восток. На западе проводятся только оборонительные мероприятия.

Проведение мобилизационных действий это серьезное мероприятие, где задействованы большие ресурсы. И просто так оно не отменяется. С пактом (договор с СССР) или без, но Германия намеревалась решить польский вопрос в этом году. И соглашение с СССР это один из вариантов для Германии. Главное что дало немцам возможность ударить по Польше, это позиция Великобритании и Франции.

Вместе с тем, политическое соглашение с СССР немцев очень интересовало. Они торопились с ним. СССР в свою очередь наметил объекты для улучшения отношений: культурные связи, пресса, «освежение» договора 1926 г. Кроме того, СССР желало беседовать по этим вопросам в Москве (немцы хотели вести переговоры в Берлине) и притом «по ступеням», не начиная с самых сложных вопросов (145).

13 августа Шнурре передал Астахову слова Риббентропа (147):

Германское правительство, исходя из нашего согласия вести переговоры об улучшении отношений, хотело бы приступить к ним возможно скорее. Оно хотело бы вести переговоры в Германии, но, поскольку мы предпочитаем вести их в Москве, оно принимает и это.

Немцы неизменно принимали все условия Москвы. А между тем в Москве в это самое время шли переговоры военным миссий западных стран с СССР. Переговоры с немцами шли параллельно с ними. С заходом переговоров военным миссий в тупик, соглашение с Германией становилось для СССР все более очевидным. Но СССР не торопил переговоры с немцами, давая возможность для урегулирования вопросов с западными державами.

Сейчас нужно в нескольких словах сказать о японо-советских отношениях. Японский фактор в свете боев на Халхин-Голе имел большое значение. Япония была главным союзником Германии против СССР! Из телеграммы исполняющего обязанности военного атташе СССР в Японии Л. Мишина от 15 августа (149):

В июне кабинет отклонил предложение военных о заключении военного союза с Германией и Италией, направленного против демократических стран, и  принял решение об укреплении антикоминтерновского пакта, т. е. союза против СССР . Военные, надеясь на компромисс с Англией, вынуждены были временно согласиться.

Дворцовые и финансовые круги пойдут на заключение военного союза только против СССР, но не против всех демократических стран, чего требуют Германия и Италия.

Бои на Халхин-Голе между японскими и советско-монгольскими войсками с 11 мая по 16 сентября 1939 г. завершившиеся окружением и разгромом японской армии

Япония в случае выступления Германии против СССР была готова сосредоточить против последнего все свои силы. То есть война с Германией означало одновременно войну и с Японией. Советское правительство решило воспользоваться переговорами с немцами для давления на Японию и изменения вектора японской политики. Уже несколько лет Дальний Восток был ареной японо-советского противостояния. И этот фактор в свете надвигающейся большой войны в Европе требовалось нейтрализовать.

15 августа Шуленбург передал Молотову памятную записку от германского правительств, где опять же утверждалось отсутствие между Германией и СССР каких-либо противоречий, которые не могли бы быть разрешены (148):

Реальных противоречий в интересах Германии и Советского Союза не существует. Жизненные пространства Германии и СССР соприкасаются, но в смысле своих естественных потребностей они друг с другом не конкурируют. Вследствие этого с самого начала отсутствует всякий повод для агрессивных тенденций одного государства против другого. Германия не имеет никаких агрессивных намерений против СССР. Германское правительство стоит на точке зрения, что между Балтийским и Черным морями не существует ни одного вопроса, который не мог бы быть разрешен, к полному удовлетворению обеих стран. Сюда относятся вопросы Балтийского моря, Прибалтийских государств, Польши, Юго-Востока и т. п.

Немцы были готовы урегулировать все перечисленные проблемные точки. Шуленбург заявил, что Риббентроп со всеми необходимыми полномочиями может прилететь в Москву для обсуждения. Среди форм политического улучшения отношений назывались подтверждение и освежение прежних договоров. Здесь Молотов заявляет, что (148):

В связи с тем, что как Риббентроп, так и Шуленбург говорили об «освежении» и о пополнении действующих советско-германских соглашений, важно выяснить мнение германского правительства по вопросу о пакте ненападения или о чем-либо подобном ему…

Перед приездом Риббентропа, по мнению т. Молотова, необходимо провести подготовку определенных вопросов, для того чтобы принимать решения, а не просто вести переговоры…

Поэтому если германское правительство относится положительно к идее пакта о ненападении или к аналогичной идее и если подобные идеи включают сегодняшнее заявление Шуленбурга, то надо говорить более конкретно…

В этой же беседе Молотов поднял вопрос о Японии (148):

Что же касается советско-японских отношений , то т. Молотов спрашивает, может ли Германия оказать влияние на эти дела или в данное время нецелесообразно ставить этот вопрос. Шуленбург отвечает, что хотя об этом и не сказано ничего в инструкции, но Риббентроп указывал т. Астахову, что у него имеется своя концепция в отношении Японии, и что Риббентроп в свое время говорил послу, что он имеет возможность оказать «свое немалое влияние на позицию Японии».

17 августа Молотов и Шуленбург вновь встретились и обменялись памятными записками своих правительств. Германская сторона подтвердила свою готовность «употребить свое влияние для улучшения и консолидации советско-японских отношений». Середина августа самый разгар боев на Халхин-Голе. Помимо этого заявлялось (150):

Фюрер стоит на точке зрения, что, принимая во внимание настоящее положение и возможность наступления в каждый момент серьезных событий (Германия не намерена далее терпеть польские провокации), желательно принципиальное и скорое выяснение германо-советских отношений и обоюдной установки к актуальным в настоящий момент вопросам. По этой причине министр иностранных дел Германии г-н фон Риббентроп выражает готовность, начиная с 18 августа, во всякое время прибыть в Москву на аэроплане с полномочиями фюрера вести переговоры о совокупности германо-советских вопросов и, при наличии соответствующих условий, подписать соответствующие договоры.

Риббентроп готов бы прилететь в Москву начиная с 18 августа. СССР настаивал на своем – сначала торговое соглашение, потом политическое (150):

Правительство СССР считает, что первым шагом к такому улучшению отношений между СССР и Германией могло бы быть заключение торгово-кредитного соглашения.

Правительство СССР считает, что вторым шагом через короткий срок могло бы быть заключение пакта о ненападении или подтверждение пакта о нейтралитете 1926 г.

19 августа Торгово-кредитное соглашение между Германией и СССР было подписано. Причем немцы пошли на существенные уступки как по ценам на свои товары, так и по процентным ставкам (эффективная процентная ставка равнялась 4,5%, ниже, чем в кредитном соглашении 1935 г.). Торгово-кредитные отношения разберем в следующем разделе.

Наступил черед политического улучшения. В тот же день 19 августа состоялась очередная встреча Молотова и Шуленбурга. Молотов поинтересовался, что предпочла германская сторона подтверждение договор 1926 г. или новый пакт (151):

Тов. Молотов спрашивает далее, правильно ли он понял то, что германское правительство желает заключения нового пакта, а не подтверждения договора 1926 г.

Шуленбург отвечает, что такое заключение можно сделать из телеграммы. У него лично сложилось мнение, что германское правительство остановилось на заключении нового пакта.

Далее Шуленбург передал слова Риббентропа, о том что (151):

По мнению Риббентропа, необходимы скорые методы урегулирования вопросов. В Берлине опасаются конфликта между Германией и Польшей. Дальнейшие события не зависят от Германии. Положение настолько обострилось, что достаточно небольшого инцидента, для того чтобы возникли серьезные последствия. Риббентроп думает, что еще до возникновения конфликта необходимо выяснить взаимоотношения между СССР и Германией, т. к. во время конфликта это сделать будет трудно.

Этот момент очень показателен: «еще до возникновения конфликта необходимо выяснить взаимоотношения между СССР и Германией». Получается, что не зависимо от того будет пакт сейчас или нет, но военный конфликт Германии и Польши неизбежен. И второе, даже в ходе конфликта Германия готова обсуждать взаимоотношения с СССР, чтобы не нарушить его жизненных интересов. Германия не собиралась занимать восточные польские территории, на которые претендовал СССР. Это опять к вопросу о германо-советском пакте о ненападении, как причине Второй мировой войны. Германия провела все мобилизационные мероприятия задолго до его подписания и не собиралась отказываться от нападения на Польшу.

В ходе беседы Шуленбург несколько раз настаивал на скором приезде Риббентропа. Молотов же (151):

Сообщает, что Риббентроп мог бы приехать в Москву 26—27 августа после опубликования торгово-кредитного соглашения.

Можно констатировать, что советская сторона оттягивала приезд Риббентропа или, во всяком случае, не торопила его. В этот момент Франция и Великобритания предпринимали усилия, чтобы склонить Польшу к пропуску советских войск. Западным военным миссиям заявили, что с решением этого вопроса все остальные пункты можно подготовить в считанные дни. Но Польша отказалась принимать советскую помощь, англо-франко-советские переговоры окончательно зашли в тупик. При этом было понятно, что Польша будет разгромлена Германией (помощи западных держав она не дождется).

21 августа последовало письмо Гитлера И. Сталину. Чтобы добиться подписания политической части как можно скорее немецкая сторона решила обратиться напрямую к И. Сталину (152):

1.  Я искренне приветствую заключение германо-советского торгового соглашения, являющегося первым шагом на пути изменения германо-советских отношений.

3. Я принимаю предложенный Председателем Совета Народных Комиссаров и народным комиссаром СССР господином Молотовым проект пакта о ненападении, но считаю необходимым выяснить связанные с ним вопросы скорейшим путем.

4. Дополнительный протокол, желаемый правительством СССР, по моему убеждению, может быть, по существу, выяснен в кратчайший срок , если ответственному государственному деятелю Германии будет предоставлена возможность вести об этом переговоры в Москве лично. Иначе германское правительство не представляет себе, каким образом этот дополнительный протокол может быть выяснен и составлен в короткий срок.

6. Я считаю, что при наличии намерения обоих государств вступить в новые отношения друг к другу является целесообразным не терять времени. Поэтому я вторично предлагаю Вам принять моего министра иностранных дел во вторник, 22 августа, но не позднее среды, 23 августа. Министр иностранных дел имеет всеобъемлющие и неограниченные полномочия, чтобы составить и подписать как пакт о ненападении, так и протокол. Более продолжительное пребывание министра иностранных дел в Москве, чем один день или максимально два дня, невозможно ввиду международного положения. Я был бы рад получить от Вас скорый ответ.

В. Молотов и И. Риббентроп в Москве 23 августа 1939 г.

При этом до сих пор не выяснены все детали соглашения. Советское правительство не присылало конкретных предложений германской стороне. Известны были лишь общие пожелания обеих сторон. СССР относился к возможному пакту с Германией как одному из нескольких своих возможных шагов.

Вечером 21 августа последовал ответ И. Сталина (153):

Советское правительство поручило мне сообщить Вам, что оно согласно на приезд в Москву г. Риббентропа 23 августа.

СССР выбрал максимально поздний срок приезда. 23 августа в Москву прилетел Риббентроп. В тот же день соглашение было заключено. Полное название подписанного документа: «Договор о ненападении между Германией и Советским Союзом». (154):

Статья I. Обе Договаривающиеся Стороны обязуются воздерживаться от всякого насилия, от всякого агрессивного действия и всякого нападения в отношении друг друга, как отдельно, так и совместно с другими державами.

Статья II. В случае если одна из Договаривающихся Сторон окажется объектом военных действий со стороны третьей державы, другая Договаривающаяся Сторона не будет поддерживать ни в какой форме эту державу.

Статья IV. Ни одна из Договаривающихся Сторон не будет участвовать в какой-нибудь группировке держав, которая прямо или косвенно направлена против другой стороны.

Договор предусматривал, что стороны воздержатся от нападения в отношении друг друга. В случае военных действий одной из сторон с третьей державой, вторая сторона не будет поддерживать эту державу. Задана установка на нейтралитет в ближайших вооруженных конфликтах. Но вот четвертая статья написана больше в интересах СССР. Доваривающиеся стороны не участвуют в коалициях направленных друг против друга. Это позволяло нейтрализовать Японию и отчасти сам антикоминтерновский пакт. Безусловно, Германия не отказалась от своих планов в отношении СССР, но теперь она действовала с большей оглядкой на восточного соседа.

Заключение германо-советского пакта не закрыло для СССР возможность договариваться с западными державами. Уже 23 августа Молотов сказал П. Наджиару, что «договор о ненападении с Германией не является несовместимым с союзом о взаимной помощи между Великобританией, Францией и Советским Союзом». 24 августа британский МИД сообщил послу Великобритании в США, что СССР не отказывается от переговоров с западными странами «некоторое время спустя, например, через неделю, переговоры с Францией могли бы быть продолжены». Западные державы и СССР были потенциальными союзниками в будущей войне с Германией.

Какие причины для заключения германо-советского пакта были у СССР.

1. Польша отказалась от реальной военной помощи от СССР. Из выступления Молотова на сессии Верховного Совета СССР 31 августа:

С одной стороны, Англия и Франция требовали от СССР военной помощи против агрессии для Польши… С другой стороны, те же Англия и Франция тут же выпустили на сцену Польщу, которая решительно отказывалась от военной помощи со стороны СССР. Попробуйте-ка при этих условиях договориться о взаимопомощи, когда помощь со стороны СССР заранее объявляется ненужной и навязанной. 70

2. Англо-германская договоренность по разграничению сфер влияния представляла опасность для СССР. Из телеграммы Молотова полномочному представителю СССР в Турции А. Терентьеву 3 сентября 1939 г. (159):

Наша установка на сближение СССР с Англией и Францией не увенчалась успехом по вине англичан, французов и поляков. Чтобы предупредить опасность сговора англичан с немцами против СССР, о чем у нас были данные в связи с тайными переговорами английского министра Хадсона с германским уполномоченным Вольтатом , мы сочли возможным принять предложение немцев о пакте ненападения.

3. В условиях отказа Польши от советской помощи и невозможности договориться с западными державами, СССР принял предложение немцев. Из беседы Молотова с Ф. Чуевым в 1978 гг.:

Нам нужно было принимать меры хоть частичные, мы должны были отдалить германские войска. Если бы мы не вышли навстречу немцам в 1939 году, они заняли бы всю Польшу до границы. Поэтому мы с ними договорились. Они должны были согласиться. Это их инициатива.

Пакт о ненападении. Мы не могли защищать Польшу, поскольку она не хотела с нами иметь дело. Ну и поскольку Польша не хочет, а война на носу, давайте нам хоть ту часть Польши, которая, мы считаем, безусловно принадлежит Советскому Союзу . 71

Теперь о реакции некоторых государств на заключенный договор о ненападении. Еще 22 августа Майский (полномочный представитель СССР в Великобритании) сообщил, что (157):

Полученное в Лондоне 21-го поздно вечером сообщение о предстоящем полете Риббентропа в Москву для переговоров о пакте о ненападении вызвало здесь величайшее волнение в политических и правительственных кругах. Чувства было два – удивление, растерянность, раздражение, страх. Сегодня утром настроение было близко к панике. К концу дня наблюдалось известное успокоение, но глубокая тревога все-таки остается.

И очень показательно, что буквально через два дня 25 августа было заключено англо-польское соглашение о взаимопомощи. Обсуждали с апреля и тут в течение нескольких дней составили и подписали. Удивительная быстрота. Его можно рассматривать как фактор давления на Германию после подписания пакта с СССР. И это подействовало. Германия отменила нападение, назначенное на 26 августа, и вступила в переговоры.

Французский посол в СССР П. Наджиар написал (158):

Гитлер не колеблясь решился на поступок, который Бек, обеспеченный нашей гарантией, отказывался совершить. Он примирился со Сталиным, несмотря на все то, что он говорил или делал против СССР, и на основе реальных фактов давних отношений между двумя странами повел разговор с новой Россией как держава с державой, отбрасывая, таким образом, Польшу на ее место, столь уязвимое между объединенными немцами и русскими.

Очень точно сказано. 27 августа П. Наджиар сообщил министру иностранных дел Франции Ж. Бонне, об интервью Ворошилова и о том, что СССР не отказывается снабжать Польшу военными материалам на коммерческой основе (123):

Несмотря на все то неприятное для Польши, что содержится в предшествующих высказываниях в адрес этой страны, отказ которой принять русскую военную помощь был предан, гласности, можно заключить, что СССР в отсутствие пакта, которого мы хотели от него, и несмотря на договор о ненападении с Германией, готов предоставить возможности снабжения. Но ведь сами поляки хотели этим ограничить его помощь. Можно было бы, таким образом, по-прежнему предусматривать эту ограниченную русскую поддержку, обеспечение которой полякам входило в наши намерения. При этом исключалась бы позитивная военная помощь, которой поляки не хотели, поскольку она включает проход через их территорию, что к тому же не должны были обсуждать наши миссии согласно своим инструкциям по прибытии.

При таком развитии фактически ничего не изменится в соотношении французских, английских, польских и немецких сил, поскольку, как мне сказал генерал Думенк, в наши расчеты никогда не входила позитивная военная помощь России Польше.

Таким образом, сделка 23 августа не окажется тем вероломным ударом по Польше и по нам, которого желала Германия.

В нынешних обстоятельствах было бы самой большой опасностью, если Франция и Англия спасуют и дадут увлечь себя впечатлением, что все потеряно.

Предпринимая преждевременные действия, основываясь на том, будто большевистская Россия перешла с оружием и ресурсами в лагерь гитлеровской Германии, мы играли бы на руку последней. Разыгрываемая партия остается очень напряженной. В правительстве СССР существуют разные тенденции. Если в отношении Англии сильны недоверие и злоба, то чувства по отношению к нам более нюансированы. Только вчера на публичном выступлении перед массами один оратор горячо хвалил Францию и ее армию.

Еще раз рекомендую самое большое хладнокровие при оценке событий.

И действительно, в планах западных держав СССР и так должен был помогать Польше материалами (без непосредственной военной помощи – французы изначально догадывались, что Польша не пропустит советские войска). Другого сценария не предполагалось. Правда здесь есть один важный нюанс: СССР должен был в рамках соглашения выступить против Германии, но войны не вести, пока германские войска не подойдут к его границам. Сейчас же у СССР и Германии есть пакт о ненападении, а значит, война дальше Польши на восток не пойдет.

1. А. Хатиро глава японского МИД в 1938—1939 гг. 2. О. Отт посол Германии в Японии в 1938—1942 гг. 3. Р. Зорге резидент советской разведки в Японии в 1933—1941 гг.

На первом этапе мировой войны с Германией граничила только Польша и Франция. То есть «при таком развитии фактически ничего не изменится в соотношении французских, английских, польских и немецких сил». На данном этапе все решалось этими странами. В случае энергичных франко-польских действий Германия могла быть поставлена на грань поражения. Тогда возникала политическая реальность, в которой пакт о ненападении Германия-СССР не имел смысла. Про это и говорил Наджиар. СССР не воюет на стороне Германии и готов помогать Польше. А это значит, что «сделка 23 августа не окажется тем вероломным ударом по Польше и по нам, которого желала Германия». Все это было бы так, если бы Франция планировала реальные боевые действия (чего не было, как мы знаем).

Реакция Японии заслуживает особого интереса. Напомню, согласно подписанному 1936 г. Антикоминтерновскому пакту, Германия и Япония договорились не заключать без согласия друг с другом взаимных соглашений с СССР (вторая статья секретного протокола). Из телеграммы Н. Генералова (временный поверенный в делах СССР в Японии) 24 августа (156):

Известие о заключении пакта о ненападении между СССР и Германией произвело здесь ошеломляющее впечатление, приведя в явную растерянность особенно военщину и фашистский лагерь.

А 25 августа 1939 г. А. Хатиро (министр иностранных дел Японии) заявил германскому послу в Токио О. Отту, что:

Этот договор противоречит по своему духу антикоминтерновскому соглашению.

Все это происходило в пик боев на Халхин-Голе. Японцы посчитали себя преданными. В то время как они сражаются с СССР, Германия заключала выгодный для нее пакт с общим врагом. По документам, которые здесь представлены видно, что Япония не хотела воевать сразу со всеми противниками и с «демократическими державами», и с СССР. Она выбирала одного противника. И первоначально в 1930-х гг. это был СССР. Совершенно не случайно СССР помогал Китаю: давал кредиты, вооружение, военных советников, специалистов, направлял военную авиацию. Необходимо было поддержать Китай, чтобы Япония увязла там, тем самым обезопасив советский Дальний Восток.

Германо-советский пакт внес существенные коррективы в японо-советские отношения. В условиях германо-советского пакта планирование Японией агрессии против СССР было бессмысленным. Из телеграммы Н. Генералова (156):

В высказываниях многих видных деятелей признается неизбежность коренного пересмотра внешней политики Японии, и в частности к СССР.

Изменение японской внешнеполитической линии, это следствие германо-советского пакта о ненападении.

А между тем Япония имела определенное превосходство над СССР на Дальнем Востоке. Советский тихоокеанский флот в тот момент в сравнении с японским был очень небольшим. Япония располагала 12 авианосцами различных типов, 13 линкорами и 48 крейсерами различных классов. В тихоокеанском флоте СССР не было ни одного подобного корабля. По эсминцам Япония превосходила СССР почти в 11 раз (151 против 14).

При любом сценарии участь тихоокеанского флота была бы печальной. Могла повториться ситуация 1905 г., когда японцы высадили десант на Камчатке и полностью блокировали бы советские дальневосточные порты.

Во время Второй мировой войны дальневосточные порты играли важную роль с снабжении. Начиная с 1943 г. отправка грузов в СССР была в большинстве случаев переориентирована через Тихий океан. Объем перевозок по этому маршруту составил почти половину от всех поставок союзников. Сюда же нужно добавить удаленность Дальнего Востока от европейской части СССР и возникающие в связи с этим трудности в управлении и снабжении. Сухопутная группировка СССР в этом районе была достаточно мощная (и сохранялась таковой на всем протяжении войны с Германией), что не давала Японии преимуществ. В том числе сказалось поражение Японии на Халхин-Голе. Но превосходство на море и возможность удара морскими десантами создавала потенциальные трудности для СССР. Поэтому война на два фронта с Германией и Японией для СССР несла серьезные сложности.

Германо-советский пакт внес определенный раскол в союз Германии и Японии. А 13 апреля 1941 г. Япония сама заключила с СССР пакт о ненападении.

С нападением Германии на СССР Гитлер потребовал от Японии участвовать в давно планируемой совместной войне против главного врага. 30 июня (почему именно 30 июня, а не раньше – 22—23 июня) он отправил в Японию телеграмму с требованием выполнить свои союзнические обязательства. 2 июля 1941 г. на императорском совете было принято решение, что Япония вступит в войну (план «Кан-току-эн»), когда определится поражение СССР от Германии. Сроки нападения на СССР ставились на август. Но к этому времени СССР не потерпел поражения, Москва и Ленинград не были взяты, как планировалось, а количество советских войск на Дальнем Востоке уменьшилось не значительно. 6 сентября нападение на СССР в 1941 г. было отменено. В 1942—1943 гг. нападение также не состоялось. Япония соблюдала японо-советский пакт о ненападении, ожидая удобного случая для удара. В 1944 г. японский генеральный штаб впервые разработал план обороны от СССР.

Весь период войны СССР приходилось держать на границе с Японией крупные вооруженные силы. План войны Японии с СССР «Кан-току-эн» так и остался нереализованным. Япония переключилась на войну с западными державами.

Следует немного остановиться на самом «секретном протоколе» германо-советского пакта о ненападении. Дело в том, что нет в наличии подтвержденного подлинника секретного протокола. Утверждается, что германский вариант был уничтожен в результате бомбежек в 1944 г. В 1945 г. англичанами неожиданно была найдена немецкая «фотокопия» секретного протокола. В первые протокол был напечатан в США в 1948 г. в сборнике документов «Nazi-Soviet relations, 1939—1941» («Нацистко-советские отношения, 1939—1941 гг.»). Издатель сборника – Dept. of State (Госдепартамент США). При этом документ публиковался без ссылки на источник (где он был взят не известно). А что, так можно публиковать серьезные документы?

В СССР в 80-е гг. комиссией под руководством А. Яковлева была найдена только машинописная копия секретного протокола. А в октябре 1992 г. в бывшем Общем отделе ЦК КПСС (сейчас Архив Президента РФ) Д. А. Волкогоновым был найден уже «оригинал» секретного протокола (155). Согласно Википедии этот документ хранится в Особой папке №34. Но более в литературе такие архивные реквизиты я не встречал. Как правило, даются архивные реквизиты на документ, найденный А. Яковлевым, который является машинописной копией (неизвестно кем и когда составленный). Именно такие архивные реквизиты указаны в сборнике документов «1941 г.» изданного в 1998 г.

Немецкая версия секретного протокола по фотокопии.

Теперь несколько странностей оригинала. Фотокопия оригинала секретного протокола имеет грамматические и лингвистические ошибки (в конце книги выложен именно этот документ с оригинальным текстом) (155). Кроме того документ не соответствует машинописным знакам самого пакта. То есть они составлены на разных печатных машинках. Возможно, ли такое в реальности, если пакт и секретный протокол составлялся одними и теми же людьми 23 августа 1939 г. Более того, немецкая фотокопия протокола, найденная англичанами, имеет отличия по тексту от русской версии. Но самое интересное, на ней стоит подпись Молотова немецкими буквами. Молотов ставил свою фамилию под международными документами немецкими буквами? Не под всеми, только под секретным протоколом. Почему тогда Риббентроп не расписался в русском варианте русскими буквами? Это только один момент с подписью Молотова, существуют и другие.

В общем, есть много сомнений в существовании реального секретного протокола. А историки оперируют и ссылаются на копию. Странно, что не используется найденный подлинник по его архивным данным и с его оригинальным текстом.

22 июня 1941 г. Гитлер, говоря о начале войны с СССР, упоминал «московские договоренности», но, ни как не секретный протокол. Будь этот протокол у него, он с большей вероятностью его показал, чтобы по глубже вбить клин в возможную антигитлеровскую коалицию.

При этом сами договоренности были, и отсутствие оригинала секретного протокола их не отменяет. Но судя по отсутствующему оригиналу, физического секретного протокола не существовало. Это мое предположение. Советская сторона в переписке с немецкой до последнего момента не обсуждала деталей соглашения. Эти вопросы могли быть урегулированы непосредственно с Риббентропом в Москве при личной встрече.

Дело в том, что внешнеполитическая ситуация постоянно менялась и прогнозировать ее было сложно. В случае поражения Германии на первом этапе от Франции и Польши, отпадала сама необходимость для СССР иметь договор с Германией. (Именно по этому СССР ждал развития событий: будут ли Франция и Великобритания воевать.) Германия разбита. Кстати, стал бы в этом случае СССР вступать в Польшу? Нет. Тогда против него ополчатся победившие державы. А секретный протокол в случае поражения Германии был бы серьезным аргументом против СССР. Поэтому, скорее всего, были только московские устные договоренности.

СССР действовал по фактическому положению дел. Польша разгромлена, западные державы не выступили и 17 сентября советские войска переходит польскую границу. 28 сентября заключается договор о дружбе и границах с Германией, где фиксируется новая западная граница СССР.

Слова Черчилля о германо-советском пакте:

Невозможно сказать, кому он внушал большее отвращение – Гитлеру или Сталину. Оба сознавали, что это могло быть только временной мерой, продиктованной обстоятельствами. Антагонизм между двумя империями и системами был смертельным. Сталин, без сомнения, думал, что Гитлер будет менее опасным врагом для России после года войны против западных держав. Гитлер следовал своему методу «поодиночке». Тот факт, что такое соглашение оказалось возможным, знаменует всю глубину провала английской и французской политики и дипломатии за несколько лет. В пользу Советов нужно сказать, что Советскому Союзу было жизненно необходимо отодвинуть как можно дальше на запад исходные позиции германских армий, с тем чтобы русские получили время и могли собрать силы со всех концов своей колоссальной империи.

В умах русских каленым железом запечатлелись катастрофы, которые потерпели их армии в 1914 году, когда они бросились в наступление на немцев, еще не закончив мобилизации. А теперь их границы были значительно восточнее, чем во время первой войны. Им нужно было силой или обманом оккупировать Прибалтийские государства и большую часть Польши, прежде чем на них нападут. Если их политика и была холодно расчетливой, то она была также в тот момент в высокой степени реалистичной. 75

Советская политика была реалистичной – заключение Черчилля. Советская политика соответствовала внешнеполитическим фактором и вызовам своего времени.

Существует большое количество мнений и анализов по германо-советскому пакту. И мне хотелось бы внести свою лепту. Все высказанное ниже мое личное мнение, сделанное на основе приведенных в книге документов. И это мнение может отличаться от вашего. Допускаю, что мог учесть не все документы и нюансы внешней политики.

Для анализа выделил следующие факторы, которые являются, по моему мнению, определяющими.

1. Фактор западных держав.

Согласно дипломатическим документам Великобритания и Франция были «не против» если Германия двинет свои армии на восток. Они дипломатически подталкивали Германию к этому, гарантировав западную германскую границу, заключением деклараций о не нападении с ней. Германию целенаправленно вооружали, ей «позволили» присоединить Австрию и Чехословакию. Подчеркну, именно позволили, ни как иначе поведение западных держав не объяснишь. Они выращивали монстра. С какой целью? Для войны. С кем? Явно не для того чтобы самим с ним воевать, по крайней мере не на первоначальном этапе.

В случае направлении Германии на восток Франция и Великобритания сохраняли свои военные возможности и могли действовать и в отношении Германии и в отношении СССР с позиции силы. По итогам германо-советского военного конфликта западные державы получали серьезные преимущества. Советскому Союзу отводилась роль главного громоотвода германской агрессии. Оказаться таким громоотводом и воевать сразу на два фронта СССР по понятным причинам не хотел (как любая другая держава). Западные же страны на первом этапе воевать с Германией не планировали (это подтверждается планами на случай германо-польской войны).

Что дальше? Так или иначе, но нацистскую Германию в Европе не предполагалось долго терпеть. Выполнив свою задачу, она должна была быть, наказана как агрессор. И будущая борьба с этим агрессором будет общеевропейским (и американским) делом. Где потенциальные союзники это и Франция, и Великобритания, и США, и СССР. Вот только ранг каждого союзника разный. И у СССР он должен быть низкий.

Кроме того, сохранялась вероятность, что Великобритания и Германия вновь могут договориться. Здесь нужно отметить и переговоры английского министра Хадсона с германским уполномоченным Вольтатом, и донесения Майского из Лондона в конце августа о англо-германских приватных переговорах и о возможности «нового Мюнхена». Договоренность Германии с Францией и Великобританией, ставила СССР в чрезвычайно трудное положение – фактически перед единым фронтом пяти европейских держав (вместе с Польшей). Но и положение Германии в этом союзе было ограниченным Францией.

Пакт о ненападении устранил опасность того, что западные державы и Германия договорятся о разделе сфер интересов, направив немецкую агрессию против них. Более того понеся потери в войне Великобритания стала более договороспособной, а Франция выпала из числа сильных держав. Все это создавало в будущем относительно крепкую и сплоченную антигитлеровскую коалицию, где западные страны не обладали перед СССР неоспоримым преимуществом силы, позволяющим диктовать свои условия.

2. Японский фактор.

Об этом уже выше говорилось. Еще раз коротко. С 1935 г. муссировалась возможность совместного выступления Японии на востоке, а Польши и Германии на западе. Далее заключение Германией и Японией Антикоминтерновского пакта направленного против СССР. С середины 1930-х гг. СССР оказывал всестороннюю помощь Китаю в его борьбе против Японии. А с 1938—1939 гг. японо-советский конфликт перешел в прямую открытую фазу с применением крупных войсковых контингентов (озеро Хасан, Халхин-Гол). СССР грозила война на два фронта. В случае войны Германии с СССР в 1939 г. Япония еще больше сосредоточилась бы на последней.

Кроме того, Великобритания «подогревала» японцев к войне против Китая, заключив с японцами так называемый «азиатский Мюнхен», признав японские территориальные захваты в Китае (косвенно это агрессия была направлена и против СССР). Поэтому не зря Молотов указывал на необходимость Германии повлиять на позицию Японии. И Германия повлияла на Японию.

Пакт о ненападении с Германией позволил нормализовать японо-советские отношения. Отношения нормализовались настолько, что Япония, не найдя подходящего момента для нападения против СССР, открыто так и не выступила. То есть заключенный пакт позволил избежать войны на два фронта, перенаправив Японию на другие направления.

3. Возврат утраченных территорий.

Западные белорусские и украинские земли, а также Бессарабия, отошли Польше и Румынии в годы русской смуты.

В 1918 г. произошел силовой захват Бессарабии румынскими войсками. 28 октября 1920 г. был подписан Парижский протокол, согласно которому Великобритания, Франция, Италия и Япония «полагая, что с точки зрения географической, этнографической, исторической и экономической присоединение Бессарабии к Румынии вполне оправдывается». Страны Антанты официально признали суверенитет Румынии над Бессарабией. Представители же РСФСР и УССР 1 ноября 1920 г. заявили, что «они не могут признать имеющим какую-либо силу соглашение, касающееся Бессарабии, состоявшееся без их участия, и что они никоим образом не считают себя связанными договором, заключенным по этому предмету другими правительствами». Присоединение Бессарабии СССР считалось аннексией. На картах СССР того времени, выпускаемых до 1940 г., Бессарабия обозначалась заштрихованной, как территория, оккупированная Румынией.

Западные белорусские и украинские земли были потеряны в результате польско-советской войны 1919—1921 гг.

СССР готов был сотрудничать с Польшей и Румынией для отражения германской агрессии (не требуя возврата утраченных территорий). Более того, западные державы после поражения Германии в 1939 г. не допустили бы занятия СССР спорных территорий. Но с превращением Польши и Румынии либо в германские провинции, либо в ее сателлитов ситуация менялась. В этом случае возвращение западных территорий являлось, важным фактором для организации обороны на дальних рубежах.

По итогам пакта о ненападении с Германией СССР вернул себе только то, на что он претендовал – от чего официально никогда не отказывался. Важно знать, что послевоенная граница с Польшей за небольшим исключением (Белостокский район) была сохранена. Предъявляя исторические претензии к германо-советскому пакту нужно помнить, что выгодополучатели этого пакта есть и сейчас: Украина, Белоруссия и Литва. Готовы ли эти страны вернуть отнятое у Польши?

4. Прибалтийские страны.

В 1939 г. Прибалтика подпала под экономическое и военное влияние Германии. Это такие государства, как Литва, Латвия, Эстония, а также Финляндия. При использовании немецкими войсками территорий указанных государств, возникала серьезная угроза с северо-западного направления для Ленинграда. СССР не претендуя на территории прибалтийских республик, постоянно указывал, что заинтересован в их действительном нейтралитете.

Да, население было настроено против немцев, но политические элиты государств активно сотрудничала с Германией. Проникновение Германии в Прибалтику происходило не военным путем, а добровольно. А значит при сохранении суверенитета (даже при совместных германо-советских гарантиях Прибалтике – как предлагала Германия) эти страны потенциально могли использоваться немцами. Для устранения угрозы требовалось интегрировать Прибалтику в военные структуры СССР.

Германо-советский пакт позволил военно-политически устранить Германию из Прибалтики, и встроить республики в советские оборонительные порядки.

Подписание договора о дружбе и границах между Германией и СССР 28 сентября 1939 г. Справа карта, подписанная И. Риббентропом и И. Сталиным.

Считаю, что определяющим в подписании германо-советского пакта о ненападении СССР было то, что:

1. Польша отказывалась пропустить советские войска для совместной борьбы с Германией;

2. западные державы не собирались воевать с Германией.

СССР знал, что Франция и Великобритания ограничатся пассивными действиями против Германии. Но, не смотря на это, он был готов заключить соглашение с ними. Условие было одно, СССР участвует в отражении агрессии на Польшу с первых дней.

Германская армия образца 1 сентября 1939 г. и образца 22 июня 1941 г. это две большие разницы. Проще воевать было с первой, которая еще не имела такого колоссального военного опыта и отлаженной военной структуры, которая сложилась во время последующих боевых действий. В 1939 г. немецкой армии еще только требовалось обкатать свои военные теоретические наработки.

Для советской стороны война на дальних рубежах против агрессора была приемлема. В условиях пассивности Запада СССР вместе с Польшей мог сам решить германскую проблему. Совместные польско-советские войска имели серьезное преимущество над немецкими.

Кроме того, нужно учесть глубину совместного польско-советского тыла. Это позволяло вводить в разворачивающиеся сражения все новые и новые силы. Возможные военные ошибки (которые есть на каждой войне и с каждой стороны) были бы не критичны в такой ситуации. Война шла главным образом на территории Польши (далее на территории Германии). Непосредственно территория СССР, скорее всего, не пострадала бы. Условия для успешной войны с Германией были, даже не смотря на происходящие бои на Дальнем Востоке и на угрозу более масштабного столкновения с Японией.

Но все эти преимущества перечеркивались отказом Польши от военной помощи СССР. Я думаю, ее позиция была ключевой для отмены описанного выше сценария. Поэтому важно понять, почему Польша так упорствовала: сама или с подачи Великобритании (может и то и другое вместе).

Представим такой гипотетический сценарий. Что происходит в отсутствии соглашения с западными державами и германо-советского пакта о ненападении. СССР остался в изоляции, как того и хотели англичане. Германия занимает всю Польшу. В случае необходимости они могли занять и страны Прибалтики. Близко расположенные к границе важнейшие города и районы СССР в этом случае стали бы более уязвимы. То есть стратегическое положение Советского Союза существенно усложнялось. Все верно?

Получалось три центра силы: 1) Франция и Великобритания; 2) Германия с союзниками (пока Словакия и возможно марионеточные государства на территории бывшей Польши) и 3) СССР. США пока условно за скопками. В этой ситуации западные державы будут стараться договориться с Германией. И это вполне реальная угроза. Англо-германские контакты происходили до 3 сентября и даже после этого. Достаточно вспомнить перелет Р. Гесса в Великобританию 10 мая 1941 г. Документы, по которому англичане до сих пор держат засекреченными. А между тем они могли показать пикантные подробности тайных англо-германских переговоров в канун нападения Германии на СССР.

Итак, в случае если Великобритания и Франция договорились бы с Германией, то положение СССР осложнилось. При этом Германия могла направить свою агрессию против СССР с выгодных для этого позиций, правда и силы у нее были не со всей Европы. Но молчаливая поддержка западных стран на первых этапах была бы обеспечена.

Другой вопрос, насколько положение Германии в союзе четырех европейских стран было бы равноправным с учетом принципиальных противоречий с Францией на континенте. Франция сопротивлялась бы бесконтрольному увеличению германской мощи. И это основа для разногласий в возможном европейском союзе. В этих условиях идти Германии на восток это малопривлекательное решение, с потенциально негативными для нее последствиями на западе.

Одно из распространенных мнений: германо-советский пакт оттянул начало войны и позволил советской промышленности освоить новые технологии и нарастить выпуск вооружений. Вот только это легко перечеркивается, когда узнаем, насколько вырос германский военный потенциал за это самое время за счет западных стран, в том числе Франции, Бельгии, скандинавских стран (запасы военного снаряжения, военные заводы, локомотивы, железнодорожные составы, транспортные средства). Экономики союзников Румынии, Венгрии, Финляндии, Словакии переводились на военные рельсы в немецких интересах. На Германию без преувеличения работала вся Европа. После этого доводы о главном достижении пакта Молотова-Риббентропа, как об отсрочке для подготовки к войне звучат не убедительно.

Оттянуть и подготовиться это пропагандистское клише. Германия образца 1939 г. была наиболее «удобным» противником. Пакт не оттянул начало войны на два года, он перевернул вектор германской агрессии с востока на запад. Вот это западным странам Франции и Великобритании и не понравилось. Это был их дипломатический проигрыш.

Не разобравшись с Францией, Германия не могла выступить против Советского союза. Главным следствием пакта была франко-германская война. В результате чего появились два мирных для СССР года (часто это побочное явление, выдают за главную цель пакта), пока Германия воевала на других направлениях. Это можно подтвердить тем, что после капитуляции Франции 22 июля 1940 г. Ф. Гальдеру (начальник немецкого Генштаба) была поставлена задача, разработать план нападения на СССР.

И здесь можно сожалеть только о том, что Франция не проявила той стойкости, которая была у нее в 1914 г. Франция могла поменять ход негативных для себя событий, ей нужно было доказать свою состоятельность. Она могла победить либо нанести Германии такой урон, что последняя в течение нескольких лет не смогла бы напасть на СССР (а значит и мирных лет было бы больше). И это тоже являлось бы следствием пакта, с более интересными для СССР последствиями.

После нанесенного поражения Франции и Великобритании весной-летом 1940 г. (фактически первой западной коалиции) Германия повернулась на восток. Это поражение заставило по-другому относиться к СССР западным странам. Их позиции значительно сблизились.

В новых реалиях германо-советский пакт был призван улучшить позиции СССР в будущей войне. Благодаря договоренностям с Германией СССР:

1. вернул себе земли отторгнутые Польшей по Рижскому миру, и занятую Румынией Бессарабию;

2. добился вывода Прибалтики из-под германского военного контроля и встроил эти страны в военную структуру СССР, значительно улучшив положение северо-западного направления;

3. отодвинул финскую границу от Ленинграда, улучшив его положение;

4. использовал последние военные германские технологии и оборудование для совершенствования военной техники и создания, новых образцов.

Последний пункт приобретал большое значение уже в свете непосредственной военно-технической подготовки.

Замечу, что в реализации секретных договоренностей германо-советского пакта СССР действовал с оглядкой на положение Франции. Приведу показательный пример, уже в сентябре-октябре 1939 г. после поражения Польши СССР предложил Прибалтийским странам подписать договора о взаимопомощи. Германия рекомендовала им принять советские предложения. Договора были подписаны: 28 сентября с Эстонией, 5 октября с Латвией и 10 октября с Литвой. Согласно им на территории этих стран располагались советские военные базы. А вот этап глубокой политической интеграции начался в середине июня 1940 г., сразу после поражения Франции. 14 июня СССР предъявил ультиматум Литве, а 16 июня – Эстонии и Латвии. В ультиматуме страны Прибалтики обвинялись в нарушении договоров о взаимопомощи. СССР выдвигал требование сформировать в этих странах правительства способные выполнить подписанные договора. Условия были приняты. Поворот Германии на восток теперь неизбежен и поэтому требуется безотлагательное укрепление западных рубежей. Что и делалось.

Важная деталь, германо-советский пакт не перечеркнул возможности будущего сотрудничества СССР и западных держав. Великобритания и Франция выражались в отношении СССР предельно корректно, не допуская в прессе нападок на него. После поражения Франция и Великобритания стали более «подходящими» союзниками СССР в будущей войне с Германией. Правда действовали они с учетом своих интересов и планов. Позднее открытие второго фронта было как раз часть британских интересов (немцы и русские должны максимально друг друга измотать). К этому нужно относиться спокойно. Каждая страна действовала исходя из сложившейся обстановки и своих интересов.

Итак, что дал германо-советский пакт:

1. франко-германскую войну, что свело на нет, англо-французские планы договориться с Германией, и возможно направить ее против СССР либо одну, либо в совместных действиях;

2. улучшение позиций СССР на западных рубежах в потенциальной войне;

3. устранение опасности войны на два фронта, переориентация Японии на другие внешнеполитические цели.

 

7. Торгово-экономические отношения Германии и СССР в 1940—1941 гг.

Хрестоматийный пример, все знают, что СССР поставлял Германии сырье и продовольствие. Агрессора кормили и давали все необходимое для его промышленности. За 1 час 15 минут до нападения Германии на СССР, по мосту через Западный Буг в сторону Германии прошел советский эшелон с зерном. Но при этом умалчивается о том, что Германия поставляла СССР за это. А между тем торгово-кредитное соглашение является составной частью германо-советского пакта о ненападении (оно было первым и обязательным этапом улучшения германо-советских отношений). Фактическую сторону этого соглашения и его выполнение необходимо знать для точного понимания происходящего.

19 августа было заключено кредитное соглашение (160). В чем оно состояло:

1. Германия предоставляла СССР кредит в размере 200 млн. рейхсмарок, который гарантировался германским правительством. Процентная ставка по кредиту составляла 5%. Но в секретном протоколе (который, кстати, имеется в оригинале) 0,5% возвращалось (160):

Германское правительство будет возвращать 0,5% годовых из договоренных и оплаченных 5% годовых, так что эффективная процентная ставка за кредит остается в размере 4,5%.

Эффективная процентная ставка выданного кредита 4,5%. Полное погашение кредита предполагается через 7 лет (к 1946 г.).

2. Предоставленный кредит использовался для закупок товаров на германских заводах. Перечень этих товаров указывался в списке товаров «А»:

– различное оборудование, станки (токарные нескольких типов, прутковые автоматы и полуавтоматы, прессы различных типов);

– краны: мостовые, кузнечные, поворотные, плавучие;

– установки Линде, специальное оборудование для сернокислотных, пороховых и других химических фабрик;

– электрооборудование: взрывобезопасные моторы, масляные выключатели, трансформаторы;

– оборудование для угольной промышленности: пневматические бурильные молоты, погрузочные машины, транспортеры;

– турбины с генераторами от 2,5 до 12 тыс. кВт и дизельные моторы мощностью от 600 до 1200 л. с.

– предметы вооружения и многое другое.

Кроме того, был список товаров категории «Б», заказы на который предполагалось размещать «за счет свободных сумм, вырученных от продажи советских товаров в Германии» (на общую сумму 120 млн. рейхсмарок).

3. Расчет СССР с Германией вел поставками следующих товаров (список «В»): кормовой хлеб, жмых, бензин, льняное масло, лес, тряпье для прядения, хлопок-сырец, платина, марганцевая руда, лен, конский волос, пух и перо, смолы, щетина, сырая пушнина, пакля и другое.

Весь список прилагается к кредитному соглашению. Рекомендую посмотреть и сравнить, что должен поставить СССР, а что Германия. Для определения закупок германских товаров советской делегации разрешалось посетить немецкие заводы и на месте определять, перечень необходимых товаров.

Из речи Молотова 31 августа на сессии Верховного Совета СССР:

Это было не первое торгово-кредитное соглашение с Германией при существующем правительстве. Но это соглашение отличается в лучшую сторону не только от соглашения 1935 года, но и от всех предыдущих, не говоря уже о том, что у нас не было ни одного столь же выгодного экономического соглашения с Англией, Францией или какой-либо другой страной . Соглашение выгодно для нас по своим кредитным условиям (семилетний кредит), и оно дает нам возможность дополнительно заказать значительное количество нужного нам оборудования.

По этому соглашению СССР обеспечивает продажу Германии определенного количества наших излишков сырья для ее промышленности, что вполне в интересах СССР. Почему же нам отказываться от такого выгодного экономического соглашения? Между тем ясно, что торгово-кредитное соглашение с Германией целиком в интересах народного хозяйства и в интересах обороны Советского Союза. 78

1. А. Микоян Нарком (с 1946 г. министр) внешней торговли СССР в 1938—1949 гг. 2. И. Тевосян Нарком судостроения СССР в 1939—1940 гг. 3. А. Яковлев главный конструктор КБ Спецавиатреста Авиапрома в 1935—1956 гг., заместитель Наркома авиационной промышленности по новой технике в 1940—1946 гг.

За излишки сырья СССР получал станки, прессы, генераторы, предметы вооружения и другое. Причем эти излишки производились неквалифицированным трудом. Тогда как немецкие товары это сложный продукт, требующий труда квалифицированных рабочих. Все верно, я ничего не напутал? Правительство СССР посчитало, что такой обмен «целиком в интересах народного хозяйства и в интересах обороны Советского Союза».

Объем взаимных заказов увеличивался. Но, несмотря на это немецкая сторона высказывала пожелания о расширении закупок. В октябре 1939 г. начались переговоры о хозяйственном соглашении (продолжающее соглашение о товарообороте от 19 декабря 1938 г.). Немецкая миссия во главе с К. Риттером рассчитывала получить советских товаров более чем на 1 млрд. рейхсмарок. На что А. Микоян (Нарком внешней торговли) сказал, что поставки возможны на уровне максимумов прошлых годовых поставок, то есть не более 470 млн. рейхсмарок. Для определения списков необходимых товаров 26 октября 1939 г. в Германию отправилась советская делегация во главе с И. Тевосяном (Нарком судостроения). В делегации было много технических специалистов, в том числе авиаконструктор А. Яковлев. Советская делегация посещала верфи, военные заводы, полигоны, химические заводы, лаборатории. В беседе с К. Риттером И. Тевосян сказал:

Нашей задачей является получить от Германии новейшие усовершенствованные образцы вооружения и оборудования. Старые типы вооружений покупать не будем. Германское правительство должно показать нам все новое, что есть в области вооружения, и пока мы не убедимся в этом, мы не сможем дать согласие на эти поставки. 79

Немецкая сторона указывала на большие запросы советской делегации в авиации, судостроении и сухопутной техники. Это отмечали В. Кейтель (глава сухопутных войск), Г. Геринг (глава ВВС) и Э. Редер (глава ВМФ). Из меморандума Вайцзеккера от 1 ноября 1939 г.:

Фельдмаршал Геринг, генерал-адмирал Редер и генерал-полковник Кейтель, независимо друг от друга, сказали мне, что русская делегация в Берлине ожидала слишком многого на пути осмотра и закупки немецких военных материалов. Генерал-полковник Кейтель сказал мне, что, по мнению фюрера, материалы, регулярно выдаваемые войскам, могут быть показаны русским. Что могло быть продано, мы должны были решить сами. Вещи на стадии тестирования или иные секреты не должны показываться россиянам. 80

По результатам работы советская делегация пришла к выводу, что немцы не показали всей своей новейшей военной техники, которая, прежде всего, интересовала ее. В результате переговоры о взаимных поставках зашли в тупик. Только к февралю 1940 г. благодаря вмешательству Гитлера и Сталина были согласованы основные параметры соглашения. Немецкая сторона стала показывать свои новинки в военной технике.

А уже 11 февраля 1940 г. было заключено хозяйственное соглашение (161). Согласно ему советские поставки в Германию планировались на общую сумму 420—430 млн. рейхсмарок. На такую же сумму планировались и германские поставки в СССР. (10 января 1941 г. было заключено хозяйственное соглашение на новый год – 163.) По срокам соглашение 11 февраля 1940 г. предполагало (161):

Советские поставки, производимые в течение первых 12 месяцев действия Соглашения, будут компенсироваться германскими поставками до 11 мая 1941 года, причем по истечении первых 6 месяцев 50% предусмотренных на первый договорный период советских поставок должны противостоять 40% предусмотренных на тот же промежуток времени германских поставок, и по истечении 12 месяцев 100% советских поставок должны противостоять 80% германских поставок. Остаток германских поставок должен быть выполнен в течение последующих 3 месяцев.

То есть поставки из СССР должны были проходить в течение 12 месяцев, немецкие в течение 15 месяцев. Это происходило в силу больших временных затрат на производство немецких товаров. В случае сильного отставания германских поставок от советских советская сторона имела право остановить отгрузку своих товаров (и этим она периодически пользовалась).

Номенклатура советских товаров для Германии расширилась и включила: нефтепродукты, кормовое зерно (овес, ячмень), фосфаты, железную руду (с обедненным содержанием железа), хромитовую руду, платину, никель, кольбат, медь и ряд других товаров. Германия должна была поставить десятки типов станков, оборудование для лабораторий, оборудование для нефтедобычи, экскаваторы, военную технику и многое другое.

Заявленные в соглашении суммы не были выдержаны. Немецкие поставки часто отставали, и советская сторона вводила приостановку отгрузок товаров. Это подстегивало немцев к выполнению своих обязательств. При этом взаимные поставки происходили до последнего предвоенного дня.

Что было поставлено из Германии

Промышленное оборудование. Большая часть немецких невоенных поставок составляло оборудование для заводов, а также для добывающей промышленности. Советским Союзом было заказано и поставлено оборудования для нефтяной и нефтеперерабатывающей промышленности, свинцовых, никелевых, медеплавильных, цементных, химических и сталепроволочных заводов.

Кроме того, было получено оборудование для рудников, в том числе буровые станки и 87 экскаваторов. Германия поставила также три грузопассажирских судна («Мемель», «Палация», «Пери»), танкер, железо, 15 тыс. т. высокосортной и инструментальной стали, 58 тыс. т. стальных труб, судостроительный лист, стальную ленту, канатную проволоку, стальной трос, дюралюминий, большое количество каменного угля и другое. Помимо этого были поставлены 20 прессов для отжима гильз, оборудование для лабораторий, компрессоры, трансформаторы, электромоторы. Было поставлено 7 дизельных двигателей большой мощности. (Со всеми категориями поставленных товаров можно ознакомиться в документе «О выполнении хозяйственного договора от 11 февраля 1940 г.» – 162.)

Германией в 1940—1941 гг. было поставлено значительное количество металлорежущих станков – 6430 шт. Причем такие станки СССР не мог производить, то есть для него эти станки были уникальными. А значит, они могли быть только импортированы. Для понимания ценности таких поставов нужно отметить, что в 1939 г. общее число импортированных станков из всех стран в СССР – 3458 шт. Собственное производство станков составляло 58 тыс. шт. То есть СССР получил значительное количеств современного оборудования, которое ему произвести было либо технологически долго, либо в данный момент невозможно.

Немецкие технологии и разработки повсеместно применялись в производстве боеприпасов, вооружений, в машиностроении, оптике, металлургии, химии. Для примера, германские станки широко использовались при выпуске танков Т-34.

Давались эти поставки Германии нелегко. Генерал-майор вермахта Б. Мюллер-Гиллебранд писал:

Средства производства. Вследствие недостаточной подготовки к мобилизации экономики положение со станками продолжало оставаться неудовлетворительным. Некоторые станки удалось получить через нейтральные страны (Швейцария, Швеция). В военной промышленности пришлось создать органы, на которые возлагалась задача распределения машинного оборудования. 82

Авиация и авиационное оборудование. В Германии было закуплено несколько типов новейших военных самолетов (общим количеством 35 шт.). Среди них: «Хейнкель-100» (Не-100) – 5 штук, «Юнкерс-88» (Ju-88) – 2 штуки, «Дорнье-215» (Do-215) – 2 штуки, «Брюккер ВИ – 131» (Ви-131) и «Брюккер ВИ – 133» (Ви-133) – 6 штук, «Фокке-Вульф» (FW-58) – 3 штуки, «Юнкерс-207» (Ju-207) – 2 штуки, «Мессершмитт-109» (ВМ09Е) – 5 штук, «Мессершмитт-110» (Ме-110) – 5 штук. Все типы самолетов поставлялись с запасными частями и моторами.

1. «Мессершмитт-110» (Ме-110) 2. Многоцелевой FW-58 (на фото FW-58С)

Купленные самолеты направлялись в исследовательские центры и авиационные заводы. В результате исследования советское авиастроение стало применять целый ряд усовершенствований. Вот некоторые из них:

– на заводе №213 в Москве было освоено производство автомата ввода и вывода самолета из пикирования, установленного на Ju-88;

– вместо жестких сварных бензобаков стали использовать фибровые протектированные баки. В 1940 г. были изготовлены небольшая серия для тестирования, а в 1941 г. было принято решение о массовом производстве фибровых баков и замене ими использовавшихся ранее металлических;

– по типу немецкого двигателя DB 601A, в ЦИАМ был создан двухступенчатый центробежный нагнетатель. В отличие от применяемых в СССР одноступенчатых нагнетателей он обеспечивал двигателю большую высотность;

– введен быстросъемный кок винта по типу применяемых на Bf-109 и Не-100, замки капотов и лючков новой конструкции, открывающиеся без применения инструмента, как на Не-100;

– устанавливался механизм стопорения хвостового колеса при посадке, для лучшей устойчивости при пробеге, навигационный визир для определения момента ввода в пикирование (Ju-88);

– на основе немецкого прицела «Лотфе-7В» завод №217 приступил к производству прицелов СП-1 для бомбометания с горизонтального полета;

– на советских самолетах начали ставить систему аварийного выпуска закрылков и автоматический предкрылок (по типу механизации крыла истребителей Не-100 и Bf-109);

– стало повсеместно применяться радиосвязное оборудование и меры для повышения продольной устойчивости самолетов.

Показательный момент определенная схожесть немецкого самолета Ме-110 и советского Пе-2. После посещения авиаконструкторами Германии Пе-2 был доведен до ума в кратчайшие сроки (полтора месяца) и сразу поступил в серию, хотя до этого опытные образцы имели много технических проблем. (Но я не берусь утверждать, что Пе-2 был полностью скопирован с Ме-110.)

1. Немецкая 211-мм гаубица 2. Немецкое зенитное 88-мм орудие

Сухопутные войска. Войска получили две тяжелые 211-мм полевые гаубицы, батарею 105-мм зенитных пушек, зенитные пушки 88-мм с боекомплектом, средний танк T-III, 3 полугусеничных тягача, приборы для управления огнем, дальномеры, прожекторы.

Помимо этого образцы радиосвязи для войск, костюмы химической защиты, в том числе огнестойкие, противогазы, фильтропоглотительные установки, дегазирующее вещество, автомашина для дегазации, кислородно-регенеративная установка для газоубежищ, портативные приборы для определения отравляющих веществ.

Корабли и морское оборудование. Большую часть морских закупок пришлось на тяжелый крейсер «Лютцов» (переименованный сначала в «Петропавловск», а затем в «Таллин»).

Кроме того, для военно-морского флота были получены гребные валы, компрессоры высокого давления, рулевые машины, моторы для катеров, судовая электроаппаратура, освинцованный кабель, вентиляторы, судовое медицинское оборудование, насосы, успокоители качки, оборудование для камбузов, хлебопекарен, корабельной прачечной, аккумуляторные батареи для подводных лодок, орудийные корабельные башни, 88-мм пушка для подводных лодок, чертежи 406- и 280-мм трехорудийных корабельных башен, стереодальномеры, оптические квадранты, фотокинотеодолитная станция, перископы, пять образцов мин, бомбометы для противолодочных бомб с боекомплектом, паравантралы, противотральные ножи для мин, гидроакустическая аппаратура, магнитные компасы, теодолиты и другое.

Это только некоторая часть немецких военных товаров и промышленного оборудования доставленная в СССР.

Несомненно, немецкие технологии, оборудование, станки, образцы вооружения и техники сыграли существенную роль в создании новых и усовершенствование старых образов вооружений. Сейчас в полной мере неизвестно, в каких областях и как сказались германские закупки. Поэтому переоценить значение немецких поставок сложно.

Что было поставлено СССР в Германию

С декабря 1939 г. до конца мая 1941 г. Германия импортировала из СССР:

– нефтепродуктов 1 млн. тонн на 95 млн. рейхсмарок (для оценки, СССР в 1940 г. было добыто 31,1 млн. т. нефти, то есть весь экспорт нефтепродуктов в Германию за 1940—1941 гг. составлял 3,2% от общей добычи нефти только за 1940 г.),

– зерна (в основном кормовое – ячмень и овес, в меньшей степени пшеница) – 1,6 млн. т. на 250 млн. рейхсмарок (для оценки, в 1940 г. СССР собрал урожай 95,6 млн. т., то есть экспорт составил около 1,6% опять же за период 1940—1941 гг.);

– хлопка – 111 тыс. т. на 100 млн. рейхсмарок;

– жмыха – 36 тыс. т. на 6,4 млн. рейхсмарок;

– льна – 10 тыс. т. на 14,7 млн. рейхсмарок;

– лесоматериалов – на 41,3 млн. рейхсмарок;

– никеля – 1,8 тыс. т. на 8,1 млн. рейхсмарок;

– марганцевой руды – 185 тыс. т. на 7,6 млн. рейхсмарок;

– хромовой руды – 23 тыс. т. на 2 млн. рейхсмарок;

– фосфатов – 214 тыс. т. на 6 млн. рейхсмарок;

– металлы (в основном железный лом) на сумму 17,5 млн. рейхсмарок;

– пушнина – на 10 млн. рейхсмарок, а также другие товары.

Кроме того, согласно хозяйственному соглашению от 11 февраля 1940 г. Германия имела право на транзит товаров из Ирана, Афганистана и Дальнего Востока (Япония и зависимые от нее государства).

Основными статьями поставок были нефтепродукты, зерно, лесоматериалы, хлопок и лен. Причем нефтепродукты и зерно составили соответственно 3,2% и 1,6% от общего объема производства в СССР (по другим параметрам, к сожалению данных не нашел). То есть СССР поставлял Германии излишки, исчисляемые несколькими процентами от общего объема производства.

Помогали эти поставки Германии? Безусловно. Все что получала Германия, шло на ее усиление. Но для понимания значимости советских поставов в Германию, нужно знать какое место вообще они занимали в немецком импорте.

За период с февраль по август 1940 г. включительно СССР направил сырья на 119,1 млн. рейхсмарок, что составило 6,9% общего германского импорта Германии за этот период. В тот момент СССР в импорте Германии занимал пятое место (после Италии, Дании, Румынии и Голландии).

Из германских данных снабжения продуктами сельского хозяйства (статс-секретарь в отставке Ганс-Иоахим Рике – книга «Итоги Второй мировой войны. Выводы побежденных»):

В противоположность сложившемуся повсюду мнению снабжение Германии продуктами питания осуществлялось главным образом за счет продукции, произведенной на территории самой Германии. По расчетам профессора Е. Вермана, доля ввоза продуктов питания в общем сельскохозяйственном производстве Германии (в границах на 1 сентября 1939 года) составляла в процентах:

1938/39 г. – 9,8

1939/40 г. – 7,5

1940/41 г. – 8,0

1941/42 г. – 10,0

1942/43 г. – 14,8

1943/44 г. – 12,9 87

Нас здесь интересует периоды 1939—1940 гг. и 1940—1941 гг. (тогда происходили советские предвоенные поставки). В 1939—1941 гг. доля ввоза продуктов питания в Германию в общем сельскохозяйственном производстве Германии за этот период составила 7,5—8%. Причем это весь импорт продовольствия. Какое место в этом объеме занимали советские поставки продовольствия необходимо прояснять. Ориентиром может быть то, что СССР в целом занимал пятое место среди германских импортеров. И при этом советские поставки были менее 7,5% от общего объема продуктов питания в Германии.

В отчете о выполнении хозяйственного соглашения Германией от 11 февраля 1940 г. значились следующие общие объемы – СССР поставил товаров на 310 млн. рейхсмарок, Германия на 218 млн. рейхсмарок (162):

Отставание же германских поставок от фактических советских поставок сверх договоренной пропорции составляет 30 млн. герм. марок.

В эту сумму недопоставок включено 15 млн. герм. марок – недопоставки по «Лютцову». Однако следует учесть, что в счет этой суммы уже нами получено до 11 февраля 1941 г. оборудования на 13 млн. герм. марок; оборудование на 2 млн. герм. марок было предъявлено к сдаче, но не принято нами ввиду браковки, что явилось основанием для нас считать эту сумму 15 млн. герм. марок недопоставленной.

Если условно засчитать фактически осуществленные поставки по «Лютцову» на 13 млн. герм. марок, то реальное отставание немецких поставок выразится в 17 млн. герм. марок.

Если также зачесть в счет германских поставок золото на 13 млн. герм. марок (из общей суммы 23 млн. герм. марок), не компенсированное до 11 февраля советскими поставками зерна по Бессарабии, то реальное отставание немецких поставок уменьшится до 4 млн. герм. марок.

Германия выравнивала внешнеторговый баланс с СССР золотом! Так по итогам выполнения соглашения от 11 февраля 1940 г. Германии направила в СССР золота на 13 млн. рейхсмарок. А всего СССР получил золота на 44,7 млн. рейхсмарок.

10 января 1941 г. было подписано хозяйственное соглашение на новый период. В первых числах февраля 1941 г. Гитлер распорядился, чтобы обязательства Германии по хозяйственному соглашению с СССР (от 10 января 1941 г.) «безусловно, должны быть выполнены». Было принято решение, чтобы поставки осуществлялись даже за счет снабжения немецких войск.

Ниже приведена таблица, составленная по немецким учетным данным о ежемесячных взаимных поставках СССР и Германии (данные из разных источников разнятся).

Советско-германские товарные поставки

Из данных следует, что с конца 1940 г. и весь 1941 г. германские поставки были в достаточно большом объеме. А в июне они достигли рекордов, притом, что в июне торговали всего 21 день (до 22 числа). В целом германские поставки за последние три предвоенных месяца достигли самых больших значений. За апрель, май и июнь 1941 г. Германия поставила в СССР товаров на 151,3 млн. марок, а СССР в Германию за этот период на 130,8 млн. марок. Если брать весь довоенный 1941 г., то и здесь немецкие поставки превышали советские – 220,9 млн. марок против 206,1 млн. марок.

Немецкий историк Г. Швендеман указывал, что в ситуации подготовки к вторжению в СССР весной 1941 г.:

Советский Союз стал абсолютно привилегированным торговым партнером Германии, заказам которого было отведено по степени важности в программе военного производства преимущественное место по сравнению с другими заказами как для собственных нужд, так и для поставок иностранным государствам. 91

Факт значительных германских поставок особенно в предвоенные месяцы на лицо. Поэтому часто встречающиеся утверждения, что СССР перед самой войной гнал эшелоны в Германию с сырьем стоит для полноты картины дополнить, что Германия гнала в СССР эшелоны с оборудованием, станками и вооружением.

Общий итог товарных поставок между Германией и СССР с августа 1939 г. до 22 июня 1941 г. следующий: со стороны СССР поставлено на 671,9 млн. рейхсмарок, со стороны Германии 462,3 млн. рейхсмарок. По другим данных (советские подсчеты из отчета «Краткие итоги торговли СССР и Германии за 1941 год.»): соответственно 691 млн. рейхсмарок и 482,6 млн. рейхсмарок.

Такое соотношение во многом связано с длительным периодом изготовления немецких товаров, требующее большое количество производственных процессов. Здесь же нужно учесть, что на момент начала войны 22 июня 1941 г. в работе у немецкой промышленности оставалось большое количество советских заказов. Эти заказы не успели завершить и поставить СССР, но они до начала нападения Германии на СССР отвлекали промышленность первой от других задач.

Экономические отношения Германии и СССР не исчерпываются поставками товаров. Здесь нужно учесть не возвращенный кредит по соглашению 1935 г. на общую сумму 151,2 млн. рейхсмарок, и выравнивание торгового баланса Германии золотом.

Буксировка немецкого тяжелого крейсера «Лютцов» в Ленинград

Оценивать значение и роль взаимных поставок СССР и Германии для каждой стороны можно по следующим параметрам:

1. какой процент от общего производства товаров поставлялся,

2. возможность использовать в длительной перспективе полученных товаров.

СССР поставлял именно излишки товаров не требующего квалифицированного труда. То есть советская промышленность минимально отвлекалась на поставки товаров. Задумаемся на минуточку: нарубили лес, собрали лен, жмых (это под силу любому крестьянину и колхознику), накопали руды, накачали в цистерны нефть и отправили в Германию. Все это стадия добычи! А взамен получили новейшее оборудование, технологии, вооружение. Где в современной экономике сейчас возможен такой бартер?

Полученное германское оборудование использовалось в течение всей войны и даже после нее. Образцы германской военной техники позволили внести существенные улучшения в советскую.

Более того, целый ряд немецких «товаров» непосредственно использовался на фронте. Например, бывший немецкий крейсер «Лютцов» успешно применялся как плавучая батарея в боях на подступах к Ленинграду. Э. Манштейн писал о взятии трофейной техники в 1941 г., среди которой были немецкие зенитные пушки:

Среди трофеев находились две интересные вещи. Одна из них – новенькая батарея немецких 88-мм зенитных орудий образца 1941 г.! 94

Несколько иначе ситуация обстояла в Германии. Своими поставками она отбирала ценное оборудование у своей военной промышленности. В тоже время тратило время и силы целой цепочки предприятий при работе с советскими заказами. Ведь самолеты, машины, всевозможные приборы, оборудование, тот же крейсер «Лютцов» делало не одно предприятие, а несколько. Соответственно, это снижало германский промышленный потенциал, который мог быть потрачен на подготовку своей армии. Доля же советских поставов в общем германском импорте была не значительна. А поставленные товары были в течение короткого времени использованы без долговременного эффекта.

Можно по-разному оценивать торговые отношения Германии и СССР. Но важно знать, что не только СССР поставлял товары. Германия в ответ поставляла заказанные советским правительством товары. Если мы говорим о поставках советского «зерна», то нужно говорить и о немецких «станках и пушках» (в противном случае это уже сознательное искажение информации).

Немецкие «товары» оказали на военно-промышленное развитие Советского Союза «влияние», перевести которое в денежный эквивалент достаточно сложно. При этом размеры этого «влияния» до сих пор не выяснены в полной мере. В немецком исследовании «Германский рейх и вторая мировая война», опубликованный в ФРГ в 1983 г., была дана следующая оценка германским поставкам в СССР: поставки немецкого оборудования способствовали интенсивному (кое-где и форсированному) развитию военной промышленности СССР. Уникальная ситуация, когда два государства готовятся к войне друг с другом, и одно второму начинает поставлять выбранное тем оборудование, образцы вооружения и военные технологии, в ответ, получая кормовое зерно, лес, жмых, нефть. Все верно, ни чего не перепутал? Я только констатирую факт.

Остается добавить, что описанные торгово-экономические отношения СССР и Германии в 1940—1941 гг. это также следствие заключенного пакта Молотова-Риббентропа.

 

8. Польская война

Польская война это первый горячий этап Второй мировой войны. На тему германо-польской войны множество интерпретаций и мнений. Нужно учесть, что непосредственно с Германией в этот момент воевали Польша, Великобритания, ее доминионы и Франция. По планам Великобритании и Франции, СССР, в случае заключения совместного военного соглашения, должен был сосредоточить войска на своей западной границе. Вести активные действия СССР не мог бы в виду позиции Польши. По словам П. Наджиара (посла Франции в СССР) ситуация ровно такая как она и планировалась западными державами (123).

Фактически ничего не изменится в соотношении французских, английских, польских и немецких сил, поскольку, как мне сказал генерал Думенк, в наши расчеты никогда не входила позитивная военная помощь России Польше.

Таким образом, сделка 23 августа не окажется тем вероломным ударом по Польше и по нам, которого желала Германия.

К чему это? К тому, что с соглашением с Германией или с соглашением с западными державами вооруженные силы СССР оставались на своей территории (до 17 сентября). А значит, что этот этап нового мирового конфликта был исключительно германо-польско-англо-французской войной. Именно в таком контексте его нужно рассматривать. Этот период своеобразная лакмусовая бумажка, которая показывает истинные намерения сторон. Германия в этот период воевала фактически без союзников. Ей необходимо было доказать свою состоятельность. Даже Венгрия, так много получившая благодаря Германии, отказалась выступить против Польши и Франции. С разгромом Франции с Германией более тесно стали сотрудничать Италия, Венгрия, Румыния, Болгария, Финляндия, Югославия.

Развертывание германских, польских и французских войск к 1 сентября 1939 г.

В связи с подписанием англо-польского договора о взаимопомощи 25 августа начались интенсивные переговоры, как официальные, так и приватные. Из сообщения Майского (полномочный представитель СССР в Великобритании) от 26 августа 1939 г. (165):

Хотя военные приготовления продолжают идти ускоренным и даже демонстративно шумным порядком (чтобы оказать надлежащий психологический эффект на население), тем не менее со вчерашнего дня в воздухе определенно ощущаются мюнхенские настроения . Британское правительство, Рузвельт, папа римский, бельгийский король и другие лихорадочно пытаются нащупать какую-либо почву для «компромисса» в польском вопросе. Британский посол в Берлине Гендерсон прилетел сегодня в Лондон на самолете и передал кабинету какое-то сообщение от Гитлера, содержание которого пока хранится в тайне. Только что закончилось заседание британского правительства, обсуждавшего сообщение, но ни к какому решению кабинет пока не пришел.

Но теперь германское правительство при всех переговорах с Великобританией считалось с позицией СССР. То есть в официальных переговорах Гитлер теперь должен был учитывать позицию СССР. Это был несомненным внешнеполитическим плюсом для СССР. Риббентроп информировал советское правительство о переговорах с Великобританией и о том, что без СССР Германия не будет участвовать в международных конференциях. Германия на этом этапе дорожила достигнутым с СССР соглашением. Из телеграммы временного поверенного в Германии Н. Иванова о беседе с Риббентропом 29 августа (178):

Как обязательное условие при переговорах с Англией об улучшении отношений Гитлер поставил два пункта:

1. Договор между СССР и Германией безусловно не подлежит пересмотру, остается в силе и является поворотом в политике Гитлера на долгие годы. СССР и Германия никогда и ни в коем случае не будут применять друг против друга оружия…

2. Вчера Гендерсон привез ответ англ [ийского] правительства]: англичане желают улучшить отношения, польский вопрос они желают окончить мирным путем. Они надеются, что возможны непосредственные переговоры Польши с Германией. Гитлер этот ответ сейчас изучает, и Риббентроп обещает держать нас в курсе. Сейчас же он, Риббентроп, просит передать Сов [етскому] пра [вительству], что изменение политики Гитлера по отношению к СССР абсолютно радикально и неизменно. Германия не будет участвовать ни в одной международной конференции без участия СССР. В вопросе о Востоке все свои решения она будет выносить вместе с СССР.

Но англо-германские переговоры прошли безуспешно. Попытки договориться упирались в польскую позицию. (Вообще нужно сказать, что многие документы по англо-германским переговорам не опубликованы.) Еще важный нюанс, какое место в англо-германских переговорах отводилось Франции? Ведь усиление позиций Германии в Европе лежало только через ослабление Франции!

Так или иначе, 1 сентября 1939 г. Германия напала на Польшу. А 3 сентября Великобритания и Франция объявили войну Германии. Причем этим объявлением войны Великобритания и Франция нарушили заключенные с Германией декларации о не применении силы.

Главная причина, которая позволила Германии напасть на Польшу основными силами, заключалась в том, что Великобритания и Франция не предполагали активных военных действий. Из всех мобилизованных Германией сил большая часть, в том числе все танковые дивизии, были развернуты против Польши – 56 дивизий, 4 бригады, 6000 артиллерийских орудий, 2800 танков – всего около 1,5 млн. человек; 2000 самолетов. На западной границе – 33 дивизия и 1186 самолетов, в центральных районах Германии было развернуто 15 дивизий.

Польша также проводила скрытую мобилизацию с 23 августа. Кроме того, нужно учесть, что в течение всего лета 1939 г. и Германия и Польша проводили формирования новых частей.

Но Польша так и не была полностью отмобилизована. 29 августа Польша планировала объявить официальную мобилизацию. Интересна в этом плане позиция послов Великобритании и Франции. На встрече заместителя польского МИД Я. Шембека с послами Франции и Великобритании в Польше Л. Ноэлем и Г. Кеннардом, последние высказались против объявления мобилизации (179):

Британский посол заметил, что слово «мобилизация» могло бы произвести в мире впечатление, что мы начинаем войну. В настоящее время еще идут англо-германские переговоры и в Лондоне ожидают германского ответа. Было бы чрезвычайно желательным отложить публичное объявление о мобилизации до момента получения этого ответа. Французский посол поддержал точку зрения британского коллеги, добавив со своей стороны, что относительно самого распоряжения нет никаких возражений.

1. Я. Шембека заместитель польского МИД в 1932—1939 гг. 2. К. Соснковский в 1939 г. командующий южным фронтом 3. Э. Манштейн в 1939 г. начальник штаба группы армий «Юг»

Польское правительство послушалось и перенесло объявление мобилизации на 30 августа. Но оставшегося времени могло просто не хватить для мобилизационных мероприятий. Вольно или не вольно Франция и Великобритания, замедлили процесс формирование и сосредоточения польских войск. К началу боевых действий (1 сентября) мобилизационный план Польши был выполнен на 60%. А процент развернутых сил был еще меньшим – 46,8%. Войска частично формировались, частично двигались в эшелонах, частично находились в районе развертывания, не успев еще полностью занять свои позиции. Польша оборонялась следующими силами: 39 дивизий, 16 бригад, 4300 артиллерийских орудий, 870 танков – всего около 1 млн. человек и 407 самолетов.

В последних числах августа СССР через печать сообщила, что отводит свои военные силы с западной границы (т. е. с советско-польской границы). Это сообщение не понравилось Германии. Немецкий посол в СССР Шуленбург попросил советское правительство опровергнуть эту информацию (164):

Шуленбург  сообщил… в последнее время в нескольких газетах появились слухи о том, что якобы Советское правительство отводит свои войска с западной границы . Такого рода слухи, служащие агитационным целям, неприятны германскому правительству. Поэтому Риббентроп по поручению Гитлера просит Советское правительство опровергнуть эти слухи в форме, которую оно сочтет удобной. Лучше, если бы это опровержение было сделано в положительной форме, т. е. что Советское правительство не отводит своих войск с границы, а, наоборот, усиливает военные силы на границе. Или желательна такая форма опровержения, в которой было бы указано, что об отводе войск с границы не может быть и речи, так как в такое тревожное время всякое правительство не уменьшает войска на границе, а усиливает их.

Молотов  спрашивает, верит ли этим сообщениям германское правительство.

Шуленбург  отвечает отрицательно.

Трудно предположить, что газеты СССР писали об отводе советских войск без ведома правительства. Можно предположить, что советское сообщение давало польской стороне возможность сосредоточиться на германской агрессии. Это собственно и не понравилось немцам. Подавляющая масса польских сил была сосредоточена на западной границе, несколько дивизий были на польско-литовской границе. На востоке оставались пограничные отряды. Для Польши сложилась ситуация, когда вокруг нее были одни враждебные ей государства, исключение Румыния.

Положение для Польши осложнилось оккупацией германскими войсками Чехии и Словаки (сказались Мюнхенское соглашение и аншлюс Чехии). Польские территории были охвачены, что значительно облегчало Германии военную задачу. Польский план войны исходил из действий союзников на западе, предусматривавший оборону, а в случае успешного развития боевых действий наступление вглубь Германии:

1. Немедленный и решительный отпор каждой форме агрессии, как косвенной, так и прямой.

2. Доведение до немедленного и автоматического выступления западных государств с момента начала военных действий и, таким образом, с самого начала превращение польско-германской войны в войну Германии с коалицией западных государств и Польши. Только при этих условиях можно ожидать полной и окончательной победы . 98

План польских военных вполне адекватен. С 1 сентября польские части упорно оборонялись на всех участках. Хотя в целях более длительной обороны требовалось вывести войска из польского коридора и из западной Познани.

Германо-польские военные действия 1—16 сентября 1939 г.

Лобовые атаки немцев не дали ощутимых результатов 1—2 сентября (даже лобовые танковые атаки были неудачные). Особенно серьезный удар успешно выдержала польская армия «Лодзь» от немецкой 10-й армии. Быстрее всего сопротивление польских войск было сломлено в польском коридоре. Немецкая авиация, нанося удары по железнодорожным станциям и эшелонам, существенно усложнила полякам развертывание и перемещение войск. Германские войска только получали боевой опыт, отрабатывая слаженность действий.

Из Восточной Пруссии 3-я немецкая армия только фронтальными боями и ценой потерь смогла оттеснить польскую армию «Модлин» и выйти танковым частями в тыл. С прорывом основных направлений и охватов немецкими подвижными частями флангов польская оборона стала сыпаться. Уже 2—3 сентября стала отходить армия «Краков». Далее получили приказ на отход армии «Лодзь» и «Поможе». Ситуация для поляков ухудшалась по нарастающей. Польские войска все меньше оказывали организованного спланированного сопротивления.

Польская армия переоценила свои военные возможности. По словам Э. Манштейна:

Польша могла… с самого начала вести бои только за выигрыш времени. Противостоять немецкому наступлению… пока наступление на западе не вынудит немцев вывести свои войска из Польши, – вот единственная цель, которую необходимо было преследовать. 99

3 сентября Рыдз-Смиглы сообщил командующему Южным фронтом генералу К. Соснковскому:

В связи со сложившейся обстановкой и комплексом проблем, которые поставил ход событий в порядок дня следует ориентировать ось отхода наших вооруженный сия не просто на восток, в сторону России , связанной пактом с немцам, а на юго-восток, в сторону союзной Румынии и благоприятно относящейся к Польше Венгрии. 100

Если бы Польша не отказывалась от военной помощи СССР, то в данный момент могла бы не только опереться на советский тыл, но и получить реальную военную помощь, что помогло бы избежать окружения и удерживать позиции.

Приказы на общий отвод всех войск, сражавшихся на западной границе Польше, были отданы. И с 5 сентября начался отход за р. Вислу, для создания рубежа обороны по рекам Нарев, Висла и Сан. Но ситуацию уже, ни чего не могло спасти. В польских частях все больше нарастала дезорганизация.

14 сентября газета «Правда» опубликовало сводку германского командования и карту боев, согласно которой:

12 сентября германские войска продолжали наступление на юге и севере Польши. Войска, продвигающиеся со стороны Перемышля, заняли Самбор и Яворув. Передовые отряды германских войск достигли Львова.

Окруженные в районе Радома польские войска уничтожены. Германскими войсками захвачено большое число пленных и военные трофеи. Попытки окруженных в районе Кутно пяти польских дивизий и двух польских кавалерийских бригад прорваться сквозь кольцо германских войск и выбраться на восток отбиты.

Восточнее и юго-восточнее Варшавы крупные части германских войск пересекли шоссейные дороги и железнодорожную линию Варшава—Седлец. Германские моторизованные части находятся в 40 километрах севернее Брест-Литовска. Севернее реки Буг задержана отступающая из Ломжи 18-я польская дивизия.

Германская авиация в течение всего дня 12 сентября подвергла неоднократной бомбардировке железные дороги Самбор-Львов, Стрый-Львов, Красник-Люблин, Варшава-Луков, Бельск-Черемха. Бомбардировке подверглись также пути отступления польских войск на востоке и юго-востоке от Варшавы. 101

Карта из газеты «Правда» от 14 сентября 1939 г.

К 12 сентября треть Польши была занята германскими войсками. А к 17 сентября они вышли к р. Западный Буг, Бресту и Львову, заняв 2/3 польской территории. Занятие оставшейся территории, при отсутствии там крупных воинских частей не представляло большого труда. Не смотря на то, что в ряде мест поляки продолжали упорно обороняться (например, Варшава защищалась до 28 сентября, а последняя польская дивизия сдалась 6 октября), участь Польши была всем очевидна. Подчеркну, советские войска еще не выступили.

Западный фронт Польской войны

Великобритания и Франция не сразу объявили Германии войну. Почему, были сомнения? 1 сентября они согласились на предложение Муссолини по организации международной конференции. Кроме того, западные державы заявили Германии протест. Польским министр иностранных дел Бек заявил, что:

Сейчас уже не время говорить о конференции. Теперь Польша нуждается в помощи для отражения агрессии. Каждый спрашивает, почему до сих пор Англия и Франция не объявили войну Германии. Каждый хочет знать не о конференции, а о том, как скоро и как эффективно будут выполняться обязательства, вытекающие из альянса. 102

Поляки весьма остро отреагировали на мирные инициативы, когда бомбы и снаряды рвались на их территории. И их можно понять.

Только 3 сентября в 11:00 Великобритания и в 17:00 Франция объявили войну. Возможно, это был дипломатический шаг давления на Германию. Так как после этого западные страны не перестали искать дипломатические пути разрешения конфликта. Из сообщения Я. Сурица Посла СССР во Франции (168):

Наблюдается попытка переманить на свою сторону Италию. Зондаж одновременно ведется как из Лондона, так и Парижа. Здесь этим занят де Монзи, связанный с деловыми кругами Италии (называют группу Вольпи). Итальянцам сулят большие блага, в частности колониальные.

По всей видимости, Италию хотели купить определенными уступками.

Война не велась на западе, но интенсивно шла на востоке. И что особенно важно для поляков велась на их территории. Согласно соглашению Франции с Польшей первая обязывалась начать активные действия на 15-ый день мобилизации (мобилизация началась 1 сентября). Польские представители во Франции и в Великобритании (послы, военные атташе) требовали от этих стран выполнения союзнических обязательств. Как заметил начальник французского генерального штаба генерал Гамелен: «Польский военный атташе продолжает нам надоедать».

7 сентября польский военный атташе во Франции констатировал:

На западе никакой войны фактически нет. Ни французы, ни немцы друг в друга не стреляют. Точно также нет до сих пор никаких действий авиации . Моя оценка: французы не проводят ни дальнейшей мобилизации, ни дальнейших действий и ожидают результатов битвы в Польше. 103

В тот же день 7 сентября французы начали ограниченное наступление в Сааре, так называемая Саарская наступательная операция. Части 3-й и 4-й французских армий перешли границу в Сааре и заняли часть предполья (нейтральной зоны) Линии Зигфрида (12 населенных пунктов) на некоторых направлениях французы продвинулись до 20 км. Население Саара было эвакуировано, а немецкие войска практически без сопротивления отошли. Но 10 сентября немцы начали контратаки. Французская армия начала нести первые потери в танках и живой силе (известно о четырех уничтоженных французских танков R35). В результате наступление французов начало выдыхаться, не дойдя до Линии Зигфрида.

10 сентября генерал Гамелен пишет польскому военному атташе:

Более половины наших кадровых дивизий на северо-востоке принимают участие в боях. С момента перехода границы немцы оказывают нам упорное сопротивление. Тем не менее, мы продвинулись вперед. Однако мы ведем позиционную войну с противником, подготовившимся к обороне, а я не имею еще всей необходимой артиллерии… С начала кампании начались действия авиации во взаимодействии с операциями наземных сил. У нас сложилось впечатление, что против нас действует значительная часть немецкой авиации.

Поэтому я считаю, что выполнил досрочно мое обещание начать главными силами наступление на 15 день после первого дня объявления мобилизации во Франции. Я не мог сделать большего. 104

Вообще все смахивало бы на шутку, если бы не серьезность момента! Франция посчитала, что выполнила свои союзнические обязательства.

Немецкое наступление в Польше к 10 числу развивалось слишком стремительно. Становилось ясно для всех, что Польше не избежать катастрофы. Из донесения Сурицы 10 сентября (177):

Судя по планам, французский генеральный штаб не предвидел такого быстрого развития германских успехов в Польше. Французские военные операции (о них ниже) не только не отвлекли германские силы с польского фронта, но сейчас грозит уже перспектива скорого исчезновения всего польского фронта.

12 сентября в Аббевиле состоялось заседание англо-французского военного совета с участием Чемберлена, Даладье и главнокомандующего французской армией Гамелена. На заседании было принято решение о «максимальной мобилизации средств до начала крупных сухопутных операций, а также ограничению действий ВВС». Дальнейшие наступательные операции были прекращены. Тем более что в условиях начавшееся 14 сентября переброске высвобожденных немецких дивизий из Польши численный перевес французов стал уменьшаться. Французские войска начали возвращаться на исходные позиции. К середине октября последние части французской армии были выведены с территории Германии.

Полякам об этом не сообщили. Военный атташе Франции в Польше Л. Фори обещал, что полномасштабное наступление на западном фронте начнется с 17—20 сентября. Но в назначенный срок, наступление не началось. А далее французы посчитали, что активные действия на западе в свете полного разгрома Польши не имеют вообще ни какого смысла. Началась Странная или Сидячая война.

Итоги ограниченного французского наступления оказались сомнительными. Немецкая оборона оказалась гораздо гибче и упорнее чем предполагали французы. Кроме того, выявились проблемы во взаимодействии бронетехники и пехоты. Причем такие проблемы имели не только французы, но и немцы в польской компании, русские в Зимней войне. Только реальные бои помогли отладить взаимодействие на поле боя всех родов войск. На раз-два это не происходит. Французское командование использовало привычную для них тактику с массированным обстрелом позиций и последующим занятий их пехотой. Это приводило к длительной подготовке. Поэтому с началом такого наступления немецкая армия знала, где его ожидать.

1. Французский танк FT-17 преодолевает траншею 2. Пленные французские солдаты садятся в кузов грузовика в городе Саарбрюккен

В результате Саарской операции немцы потеряли убитыми 196 человек, пропавшими без вести 114 и ранеными 356. Французы в общей сложности потеряли убитыми, пропавшими без вести и ранеными около 2 тыс. человек. Из них только пленными по немецким данным было 689 человек. Французская армия не сделала практических выводов из Саарской наступательной операции. А между тем это армия обладала сильной теоретической базой, и там не проводилось репрессий в командном составе! Или это не главное? Почему французская армия оказалась неспособна противостоять немцам в 1939—1940 гг.?

Воздушная война на западном фронте фактически не велась. 4 сентября был неудачный английский налет на военно-морскую базу Германии Киль. Французская авиация занималась воздушной разведкой. Польская сторона продолжала настаивать на активных действиях. 6 сентября польское командование попросило об авиаударе по немецким промышленным предприятиям и войскам. Франция ответила на это согласием. 10 сентября польской стороне было сообщено, что военно-воздушные удары начались. Но это снова была ложь.

Франция, как и Германия, континентальная держава. А значит они прямые конкуренты в Европе. Поражение одной их них делает другую единственной великой европейской континентальной державой со всеми вытекающими отсюда последствиями. После первой мировой войны такой державой стала Франция. Франция как главная европейская держава имела союзнические отношения с Малой Антантой (Чехословакия, Румыния, Югославия) с Польшей. В национальных интересах Франции было не допустить увеличение влияния Германии в Европе, что пропорционально уменьшает французское влияние и мощь. И именно в этой связи продвигался французами «Восточный пакт», были заключены в 1935 г. договора о взаимопомощи с Чехословакией и СССР. Уже говорил, что Франция от Великобритании отличается тем, что она расположена на континенте. Что приемлемо для Великобритании, не приемлемо для Франции. На протяжении второй половины 1930-х гг. происходило постоянное усиление Германии. Французы не ответили при создании новой германской армии, при занятии демилитаризованной рейнской зоны. В 1938 г., прежде всего, Франция сдала своего ключевого союзника в центральной Европе – Чехословакию. Что коренным образом шло в разрез с ее национальными интересами, потому что это значительно усиливало Германию. И сейчас, в сентябре 1939 г. Франция фактически сдавала своего последнего союзника – Польшу. После этого Франция осталась одна. И это был результат ее политики 1930-х гг. Под всей французской политикой в 1940 г. была подведена жирная линия в виде военной катастрофы, отразившейся экономически, культурно, ментально без исключения во всех сферах французской послевоенной жизни.

Надежда на то, что Германия двинет на восток, больше подходили Великобритании (для них в итоге так и получилось). Но для Германии,

1. идти на Восток, имея на западе постоянный «Дамоклов меч» в виде сильной французской армии было не приемлемо;

2. пока была Франция, другие европейские державы не готовы были воевать на стороне Германии.

В интересах Германии был необходим разгром Франции. Только после мая-июня 1940 г. Германия стала полновластным хозяином Европы. Теперь Венгрия, Румыния и другие страны не могли «отказаться» от германских «предложений дружбы». У Франции был шанс в 1940 г. доказать свою состоятельность. Но эта Франция была не та, что в 1914 г. Возможно, она просто не готова была сражаться, не было политической и ментальной воли. Но зато всего этого было в избытке у немцев. Сюда следует добавить, что французские военные стратегии основывались по большей части на опыте Первой мировой войны и были, прежде всего, медлительны. С военной точки зрения это предопределило их поражение.

Возвращаясь к событиям сентября 1939 г. следует отметить, что немцы с опаской относились к французской армии и ее возможностям. По словам Э. Манштейна:

Необходимо, однако, принять во внимание, что немецкое командование должно было считаться с французской армией, насчитывавшей около 90 дивизий. И действительно, Франция осенью 1939 г. (по фон Типпельскирху) в течение трех недель отмобилизовала 108 дивизий. В их числе было 57 пехотных, 5 кавалерийских, 1 танковая и 45 резервных и территориальных дивизий и, кроме того, крупные части РГК, в том числе танки и артиллерия. Последние имели преимущество перед аналогичными немецкими формированиями, заключавшееся в том, что они состояли из солдат, прошедших действительную службу, в то время как вновь сформированные немецкие части в значительной степени состояли из солдат, прошедших неполный курс обучения, и резервистов – ветеранов первой мировой войны.

Таким образом, не подлежит сомнению, что французская армия с первого же дня войны во много раз превосходила немецкие силы, действовавшие на Западном фронте . 108

Франция не использовала свой последний шанс, когда она обладала явным военным преимуществом над Германией. Какой же стратегии западные державы придерживались? Они предполагали вести экономическую блокаду и держать на западном фронте большие военные силы для обороны. Из сообщения Сурицы от 14 сентября из Франции (168):

Как я вам уже сообщал, ожидается форсирование наступления на западном фронте, но все же военные операции здесь, по-видимому, будут вестись, как выразился якобы сам Даладье, не в «штурмовом порядке, а  длительными и упорными продвижениями ». Весь расчет, по-видимому, строится на то, чтобы взять Германию измором , и поэтому главные надежды возлагаются, наряду с внутренним разложением Германии, на блокаду.

Из донесения Сурицы от 16 сентября (172):

Часть бывших мюнхенцев переключилась сейчас на сближение с Италией. За Италией сейчас признается заслуга, что она строго выдерживает свой нейтралитет и «не осложнила французской мобилизации». Закопошился и Лаваль, ратующий за «второе римское соглашение». В кабинете это поддерживается де Мензи, Помарэ и Шотаном. За это Петэн. Крайние италофилы, понимающие, что Муссолини не удовлетворится журавлями в небе (вроде германских колоний), готовы, по-видимому, поступиться и территорией…

Характер ведения войны на французском фронте создает также впечатление, что силы уже слишком приберегаются. Для чего? Не для будущих ли разговоров? В одном я, во всяком случае, не сомневаюсь, что эти силы сейчас охотно были бы поставлены в распоряжение любой антисоветской коалиции.

1. Артиллеристы 402-го полка клеят самолетики 2. Солдаты 4-й французской армии принимают участие в сборе урожая осенью в 1939 г.

Это были не просто отвлеченные выводы советского дипломата. В декабре 1939 г. А. Сарро (министр внутренних дел Франции) выступая в парламенте, сформулировал французскую позицию:

Единственная опасность, которой нам на самом деле надо бояться, – это большевизм. Германская опасность по сравнению с ней – ничто. Мы могли бы договориться с Германией. 109

Слова подтверждались действиями. Во время советско-финской войны планировалась высадка англо-французского десанта в Мурманск. В 1940 г. Франция и Великобритания планировали авиаудар по бакинским нефтепромыслам (фактически это открытая война с СССР).

При этом на западном фронте союзники забрасывали немцев листовками и страдали от скуки. Как сказал британский маршал авиации А. Харрис:

Я лично считаю, что единственное, чего мы добились, – это обеспечили потребности Европейского континента в туалетной бумаге на пять долгих лет войны. Многие из этих листовок были столь глупо и по-ребячески написаны, что, пожалуй, хорошо, что их скрывали от английской общественности, даже если нам приходилось рисковать и терять напрасно экипажи и самолеты, сбрасывая эти листовки на врага. 110

Для организации досуга скучающим солдатам французское правительство 21 ноября 1939 г. создало «службу развлечений». 30 ноября парламент Франции обсуждал вопрос о выдаче солдатам дополнительных порций спиртных напитков. И в скором времени в крупных гарнизонах и на железнодорожных станциях были открыты военные вытрезвители. 29 февраля 1940 г. Даладье подписал декрет, отменявший налог налогов на игральные карты в действующей армии, а спустя некоторое время было принято решение о закупке для армии несколько тысяч футбольных мячей.

Возвращаясь к дипломатическим маневрам в отношении Италии, отмечу, что Италия постоянно использовалась как своеобразный инициатор мирных предложений, как некая третейская сторона. Именно Муссолини предложил проект пакта четырех 1933 г., именно он выступил с мирными инициативами послужившие основой для Мюнхенского соглашения в 1938 г. (эти инициативы были идентичны требованиям Гитлера). В конце августа 1939 г. Муссолини предлагал созвать международную конференцию для разрешения польского вопроса. Италия была своеобразным переговорным мостом между Антантой и Германией.

И сейчас в середине сентября, когда окончательное поражение Польши стало делом нескольких недель, Франция с одной стороны зондировала Италию, пытаясь переманить ее на свою сторону, ослабив тем самым Германии, а с другой стороны сохраняла армию как весомый аргумент в будущих переговорах. Французы всеми силами хотели избежать войны, не понимая того, что она уже идет и что нужно действовать здесь и сейчас.

Также мыслили политические круги Великобритании. Они в силу географического положения могли не опасаться вторжения Германии. Вместе с тем Великобритания искала возможности договориться с Германией. Из сообщения Майский 14 сентября (169):

В последние дни множатся сведения, что за кулисами действительно делаются попытки нащупать почву для какой-либо сделки с Германией после окончательного разгрома Польши, который считается здесь почти несомненным. Зондаж идет через Муссолини и американского посла в Лондоне Кеннеди. Чемберленовские круги полагают, что в самом ближайшем будущем нынешнее польское правительство перестанет существовать, что вместо него Германия создаст какое-либо другое «кукольное» польское правительство, которое заключит мир и, освободив таким образом Англию и Францию от обязательств войны, откроет путь для какого-либо «урегулирования» не только польского, но и других европейских вопросов.

Из того же сообщения (169):

Чтобы сделать подобную комбинацию более приемлемой для демократического общественного мнения, чемберленовцы носятся сейчас с фантастической идеей так или иначе «устранить» Гитлера и других «экстремистов», заменив Гитлера Герингом плюс генеральный штаб рейхсвера и крупные промышленники. Это, по мнению чемберленовцев, должна быть цена, которую Германия должна заплатить за право спокойно переваривать Польшу и вообще за свою доминирующую позицию на континенте. Исходя именно из таких соображений, вся правительственная пресса, радио, официальная и полуофициальная пропаганда в последние дни ведут атаки не против «нацизма», не против «нацистской Германии» и пр., как они это делали в самом начале войны, а лично против Гитлера и «гитлеризма», желая подчеркнуть, что с Гитлером мир невозможен, но что с Германией без Гитлера, хотя бы и «нацистской Германией», можно жить в добрососедских отношениях.

Сама возможность ведения переговоров с Гитлером была дискредитирована. И теперь Великобритания видела выход в устранении Гитлера и других одиозных «экстремистов» из руководства Германии. И уже с новой германской властью предполагалось договариваться. При этом Германии позволялось переварить Польшу. Эти планы строила та часть английской политической элиты, которую можно назвать «мюнхенцами». Были силы, которые ориентировались на войну с Германией до победного конца. Среди них были Черчилль и Ллойд Джордж (премьер-министр английского правительства в 1916—1922 гг.). В беседе с Майским 13 сентября Ллойд Джордж так определил британскую стратегию войны (167):

Вывод Ллойд Джорджа сводится к тому, что если только Гитлер не проявит совершенно исключительную умеренность в своих требованиях после разгрома Польши (а Ллойд Джордж считает, что Польше не избежать разгрома), то Англия будет продолжать войну против Германии всерьез, быть может, два-три года. Однако эта война, по мнению Ллойд Джорджа, по крайней мере в первый период, в основном сведется к строжайшей блокаде на море и на суше, к воздушным налетам и к ограниченным военным операциям на западном фронте. Серьезных усилий прорвать линию Зигфрида англо-французы делать не будут, ибо такой прорыв обошелся бы в один-два миллиона жертв, на что союзники по собственной воле не пойдут. Их стратегия будет состоять в том, чтобы путем блокады задушить Германию экономически и вместе с тем лишить ее военного сырья, без которого она не сможет продолжать борьбу. Конечно, Германия решится на самые отчаянные меры для того, чтобы разорвать кольцо блокады, постарается наложить свою руку на Балканы (особенно Румынию), Скандинавские страны, может сама пойти в наступление на запад, нарушая нейтралитет Голландии, Бельгии, Швейцарии и вынуждая англо-французов перейти к большим боям с германскими силами. Это, однако, ей не поможет. Ллойд Джордж уверен, что дело в Германии кончится революцией.

Блокадные действия западных союзников были более решительны и действенны чем военные (169):

Всерьез англичане взялись лишь за блокаду, но тут сказывается то обстоятельство, что во главе морского министерства стоит Черчилль.

Солдаты британского экспедиционного корпуса и французских ВВС на линии фронта. Надпись над блиндажом «10 Downing Street» – адрес резиденции британского премьер-министра. Фотография сделана 28 ноября 1939 г.

Великобритания и Франция перекрывали поставки в Германию сырья и материалов из нейтральных стран. Так в частности они выкупили у Румынии часть нефти. Блокадные действия в условиях наличия сильной Франции существенно ограничивали Германию. Операция по захвату Дании и Норвегии были продиктованы необходимостью защитить и обеспечить поставки железной руды из Швеции. В этой ситуации, чтобы избежать дальнейшего удушения требовалось опять-таки победить Францию. Фактически вся ситуация и действия союзников предопределили нападение Германии на Францию в мае 1940 г. Для Германии это был единственный выход.

СССР и Польская война

Для понимания действий СССР стоит отметить, что на 1 сентября 1939 г. еще велись бои на Халхин-Голе. Советское руководство отслеживало происходящие европейские события. Это сейчас со стороны нам кажется, что все было понятно и ясно. Но когда находишься непосредственно в гуще событий, то ситуация не кажется такой очевидной. Предлагаю не попадаться в ловушки после знания.

В вооруженном конфликте с Японией СССР к 1 сентября окружил и разгромил основные японские силы (6-я японская армия) и вышел к старой границе между Монголией и Маньчжоу-Го. Советско-монгольские войска закрепились на этом рубеже, с одной стороны, не пытаясь перейти границу, а с другой, отбивая новые японские нападения. 8 сентября закончились наземные военные действия. В условиях, поражения японских войск, и германо-советского пакта (напомню, что Риббентроп обещал содействовать прекращению японо-советского военного конфликта) Япония стала проявлять интерес к перемирию. 7 сентября министр иностранных дел Японии Н. Абэ пригласил к себе временного поверенного в делах СССР в Японии Н. Генералова, заявив:

Я бы хотел, чтобы Вы и Ваше правительство поняли, что целью Японии является мир на Востоке , и в этой связи Япония будет стремиться к поддержанию мирных и добрососедских отношений с Советским Союзом. В настоящее время между Японией и СССР имеется много неразрешенных вопросов, благополучное разрешение которых, как я вполне уверен, при наличии взаимного понимания между нашими странами и искреннем стремлении обеих стран к разрешению их будет вполне возможно. 114

Н. Абэ сообщил, что отдал все необходимые указания для проведения переговоров. 9 сентября японский посол в СССР С. Того обратился к Молотову с предложением по улучшению японо-советских отношений. С. Того предлагал создание специальной комиссии по урегулированию конфликта, а до ее решения район на востоке Монголии должен быть демилитаризован. Того подчеркнул, что японские войска сконцентрированы в районе боевых действий и что вооруженные действия могут начаться в любой момент, так как государство Маньчжоу-Го считает восточные монгольские территории своими. На это Молотов ответил:

На эти предложения японского посла я ответил, что создание комиссий по редемаркации границы между СССР и Маньчжоу-Го и между Монгольской Народной Республикой и Маньчжоу-Го считаю целесообразным. Считаю также целесообразным создание комиссии по урегулированию конфликтов. Думаю, что Советское правительство отнесется положительно и к предложению о заключении торгового договора между Японией и СССР. Что же касается его предложения о демилитаризации но-монханского района, то оно представляется мне неприемлемым…

Так как Того неоднократно подчеркивал возможность и неизбежность возникновения больших военных столкновений, то я ему сказал, что если это угроза, то мы ее не боимся. Сообщение г-на посла о концентрации японских войск в этом районе мы принимаем к сведению . 115

Япония стремилась сделать границей между Монголией и Маньчжоу-Го р. Халхин-Гол, в то время как до 1 мая 1939 г. граница проходила восточнее на 30—40 км. СССР предлагал вернуться к границам на 1 мая 1939 г. В ходе встреч 9 и 10 сентября японский посол продолжал настаивать на своей точке зрения:

Тогда Того вновь начал говорить о предстоящем грозном конфликте, раз у советской стороны нет других способов разрешения этого вопроса.

Я на это сказал японскому послу, что частое повторение г-ном послом вопроса о военном конфликте носит характер угрозы. Такого рода заявления являются неуместными, и я не намерен их обсуждать. Я выразил надежду, что японское правительство поймет наше предложение, которое послужит улучшению взаимоотношений между СССР и Японией. 116

Вообще японский посол вел себя достаточно жестко, продвигая японскую точку зрения на мирное разрешение конфликта.

14 сентября японская сторона пошла на уступки, предложив остановить военные действия, японские и советские войска остаются на занимаемых им позициях. 15 сентября Советская сторона ответила согласием, но опять возник вопрос о границе. Было согласовано созданием комиссии по уточнению границы между Монголией и Маньчжоу-Го. Перемирие было заключено (170). С 16 сентября перемирие вступило в действие (171).

С объявлением войны Германии 3 сентября Риббентроп обратился к СССР с предложением вступить в Польшу для защиты своих интересов. Этим Германия стремилась показать Франции и Великобритании, что СССР действует совместно с ней. Что могло осложнить отношения западных держав и СССР. 5 сентября СССР на это ответил (166):

Мы согласны, что в подходящий момент обязательно придется нам начать конкретные действия. Но мы считаем, что этот момент пока еще не назрел. Возможно, что мы ошибаемся, но нам кажется, что торопливостью можно испортить дело и облегчить сплочение противников. Мы понимаем, что в ходе операций одна из сторон или обе стороны могут оказаться вынужденными временно переступить линию соприкосновения интересов обеих сторон, но такие случаи не могут помешать точному выполнению принятого плана.

СССР смотрел за развитием событий и занимался урегулированием конфликта на востоке. 10 сентября Риббентроп обратился к Литве с предложением вернуть себе город Вильнюс и Виленский край. Литва ответила отказом.

К 12 сентября с начавшимся выводом французских войск из Саара и успехами германских войск становится ясно, что Польша будет разгромлена. Германия в виду отсутствия активных действий СССР стала рассматривать вариант полной оккупации Польши и самостоятельного распределения польских территорий. 12 сентября на совещании в Верховном Главнокомандовании вермахта (ОКВ) Кейтель озвучивал различные варианты «окончательного решения» польского вопроса. В варианте III предусматривалось:

– вернуть Литве Вильнюс и Виленский край;

– Галицию и польскую Украину сделать независимой.

В отношении польской Украины предполагалось поднять мятеж с помощью организации ОУН под руководством А. Мельника. Канарису было поручено подготовить мятеж «провоцируя восставших на уничтожение евреев и поляков». Но с вступлением 17 сентября 1939 г. советских войск в Польшу приказ о восстании был отменен.

В случае невмешательства СССР в польскую войну Германия могла полностью оккупировать Польшу.

10 сентября Молотов уведомил Риббентропа, что советские войска войдут в Польшу с политической мотивировкой своих действий, а не с военной. Это не встретило в Германии понимания. 14 сентября Молотов сообщил, что «Красная армия достигла состояния готовности скорее, чем это ожидалось». Напомним, что к вечеру 16 сентября Германия заняла 2/3 польской территории, частично разгромив и окружив польские силы. На востоке крупных сил не было. Оставшиеся польские войска беспорядочно отступали в сторону Румынии.

1. С. Того японский посол в СССР в 1938—1941 гг. 2. Н. Абэ глава японского МИД в 1939 г. 3. А. Мельник руководитель украинских националистов ОУН (м) с 1939 г.

17 сентября в два часа ночи был поднят польский посол Гжибовский. Ему была вручена нота советского правительства (174):

Польско-германская война выявила внутреннюю несостоятельность польского государства. В течение десяти дней военных операций Польша потеряла все свои промышленные районы и культурные центры. Варшава, как столица Польши, не существует больше. Польское правительство распалось и не проявляет признаков жизни. Это значит, что польское государство и его правительство фактически перестали существовать. Тем самым прекратили свое действие договоры, заключенные между СССР и Польшей. Предоставленная самой себе и оставленная без руководства, Польша превратилась в удобное поле для всяких случайностей и неожиданностей, могущих создать угрозу для СССР. Поэтому, будучи доселе нейтральным, Советское правительство не может больше нейтрально относиться к этим фактам.

Ввиду такой обстановки Советское правительство отдало распоряжение Главному командованию Красной Армии дать приказ войскам перейти границу и взять под свою защиту жизнь и имущество населения Западной Украины и Западной Белоруссии.

Гжибовский не соглашался с тем, что Польша разгромлена (173):

Посол считает, что польско-германская война только начинается и что нельзя говорить о распаде польского государства. Основные силы польской армии целы и подготовляются к решительному отпору германским армиям. При этих условиях переход Красной Армией польской границы является ничем не вызванным нападением на республику…

Польша отнюдь не разбита Германией, тем более, что Англия и Франция уже оказывают ей действительную помощь.

Кроме того, он отказался принять ноту «ибо это было бы несовместимо с достоинством польского правительства». Нота была доставлена в польское посольство и передана под расписку. При этом Гжибовский заявил (173):

Что он не имеет регулярной телеграфной связи с Польшей. Дня два тому назад ему было предложено сноситься с правительством через Бухарест. Сейчас посол не уверен, что и этот путь может быть им использован.

Польский посол не имеет регулярной связи со своим правительством и не может связаться с ним. Это показывает уровень состояния польского государства на 17 сентября 1939 г. В итоге, польский посол решил передать ноту своему правительству, воспользовавшись советскими каналами связи.

17 сентября утром советские войска перешли польскую границу (формально война между Польшей и СССР так и не была объявлена, в том числе и со стороны Польши). На востоке Польши были только пограничные отряды, которые были быстро разбиты. Вечером 17 сентября польский главнокомандующий маршал Рыдз-Смиглы приказал:

Советы вторглись. Приказываю осуществить отход в Румынию и Венгрию кратчайшими путями. С Советами боевых действий не вести, только в случае попытки с их стороны разоружения наших частей. Задача для Варшавы и Модлина, которые должны защищаться от немцев, без изменений. Части, к расположению которых подошли Советы, должны вести с ними переговоры с целью выхода гарнизонов в Румынию, или Венгрию. 118

Польский маршал отдал приказ: советским войскам не сопротивляться. Сопротивление должны были продолжать только частям, которые прикрывали территорию около румынской границы. 18 сентября главнокомандующий польской армией Рыдз-Смиглы пересек румынскую границу. Без своего главнокомандующего Польша сопротивлялась еще 18 дней. Последние польские дивизии капитулировали 6 октября в городе Коцке.

Ведутся споры о военной роли советских войск в польской войне. Некоторые историки считают, что вторжение СССР было решающим. Обратимся к фактам:

– германские войска к 17 сентября заняли 2/3 территории Польши;

– разбиты и окружены основные польские силы;

– еще 10 сентября Рыдз-Смиглы отдал приказ об общем отступлении на юго-восток к румынской границе;

– на востоке Польши отсутствовали крупные силы (пограничные и гарнизонные части);

– 16 сентября польское правительство покинуло Варшаву.

Польша к 17 сентября была разбита. Занятие Германией оставшейся территории Польши с военной точки зрения не было серьезной задачей. СССР вступил в Польшу в момент ее окончательной дезорганизации.

СССР стремился не допустить оккупации немецкими войсками территорий, на которые он претендовал.

В отношении Польши мало кто высказался с сожалением. Это касается не только западных стран, но и стран имеющих к Польше весьма опосредованное отношение. Из телеграммы временного поверенного в Болгарии Н. Прасолова (176):

Кьосеиванов в беседе со мной заявил, что Польша, пожелавшая быть великой державой, не имея для этого никакого основания, должна, несомненно, погибнуть. Болгарский народ только сожалеет, что в этой авантюристической борьбе польского правительства страдает главным образом польский народ.

Интересное мнение!

Говоря непосредственно о поражении Польши, стоит отметить, что именно западные державы не оказали действенной военной помощи, не выполнили своих союзнических обязательств. Германский удар по Польше был невозможен, знай, Германия, что Антанта активно выступит. Манштейн так обозначил причины поражения Польши:

Поражение Польши было неизбежным следствием иллюзий, которые питали в Варшаве относительно действий союзников, а также переоценки собственных сил с точки зрения возможности оказания длительного сопротивления . 119

Можно ли с этим согласиться, как вы считаете?

Территориальные изменения

Говоря о Польше 1920-30-х гг. нужно сказать, что эта страна имела конфликты со всеми своими соседями, занимая их территории (исключение Румыния). Территория II Речь Посполитой состояла не только из территорий исторической Польши, населенной поляками. В результате ряда конфликтов 1920-х гг. Польша присоединила к себе следующие земли:

Город Вильнюс и Виленский край. Нарушив польско-литовский договор 9 октября 1920 г., польские войска заняли город Вильнюс и прилегающие области. Литва разорвала с этого момента дипломатические отношения с Польшей;

Западная Белоруссия и Украина. Эти земли перешли к Польше от Советской России по решению Рижского мирного договора от 18 марта 1921 г.;

Тешинская область (или Тешинская Силезия). На эту область претендовали Польша и Чехословакия. В результате пограничного конфликта 28 июля 1920 г. область была разделена между ними. 2 октября 1938 г. Польша оккупирует часть Тешинской области доставшейся Чехословакии. По разграничению после Второй мировой войны большая часть Тешинская область была передана Чехословакии. (Тем самым подтвердив не легитимность Польшей захвата области в 1938 г.)

Верхняя Силезия. По Версальскому договору в Верхней Силезии (крупный промышленный район) должен был состояться плебисцит, который определит, кому достанется территория, Германии или Польше. 20 марта 1920 г. прошел плебисцит, где 40,4% высказались за присоединения к Польше, 50,6% за присоединение к Германии. Но в мае разразилось третье по счету Силезское восстание поднятое поляками при поддержке Пилсудского. Восстание повлияло на последующее решение. В Женеве в 1922 г. было подписано соглашение, по которому Польша получила 29% территории Верхней Силезии (не смотря на решение плебисцита). Присоединение даже 1/3 территория было экономически выгодно Польше.

В такой ситуации положение Польши было своеобразно. Очень точно сказал об этом Манштейн:

В Польше – за исключением маршала Пилсудского и еще немногих трезво мыслящих политических деятелей – очевидно, никто никогда ясно не представлял себе всю опасность положения, в котором оказалась страна в результате удовлетворения несправедливых территориальных претензий по отношению к своим соседям – России и Германии. Польша насчитывала только 35 миллионов жителей, из которых опять-таки было только 22 миллиона поляков, в то время как остальная часть принадлежала к немецкому, украинскому, белорусскому и еврейскому меньшинству, подвергавшемуся без всякого исключения в той или иной степени угнетению.

Наряду с этим Польша, полагавшаяся на союз с Францией в годы военной слабости Германии (и Советского Союза), видно, слишком долго предавалась мечтам о возможности наступления на Германию. Одни собирались внезапно напасть на изолированную Восточную Пруссию или – как это пропагандировал польский союз инсургентов – на немецкую Верхнюю Силезию, другие – даже предпринять марш на Берлин, будь то по кратчайшему пути через Познань и Франкфурт на Одере или, после захвата Верхней Силезии, путем нанесения удара западнее Одера на столицу империи. 120

В результате территориальные претензии к Польше имели Германия, СССР, Литва, Чехословакия. Кроме того, с Данцигом Польша имела натянутые отношения.

__________________________________________

Краткая справка

Польско-советская граница и «линия Керзона»

8 декабря 1919 г. Верховный совет Антанты рекомендовал в качестве восточной границы Польши, установленную в ноте министра иностранных дел Великобритании лорда Керзона. По имени британского министра разграничительную линию стали именовать «линией Керзона». Эта линия соответствовала этнографической картине региона: с западной стороны были земли с преобладание польского населения, с востока – территории с преобладанием литовского, белорусского и украинского населения.

Польское правительство, которое на тот момент вела спешные военные действия с Красной Армией (польско-советская война 1919—1921 гг.), проигнорировало инициативу Антанты. Кроме того, Антанта не выдвигала ни каких требований по выводу польской армии с занятых территорий Белоруссии, Украины и Литвы.

«Линия Керзона» и польские границы в 1939 г. и в 1945 г.

Но с контрнаступление Красной армии и поражением польских войск положение изменилось. 10 июля 1920 г. Польша согласилась признать «линию Керзона». Она рассчитывала получить поддержку Антанты в условиях поражения от советской России.

11 июля 1920 г. министр иностранных дел Великобритании лорд Керзон направил в Москву ноту с требованиями прекратить наступление Красной армии на линии Гродно – Валовка – Немиров – Брест-Литовск – Дорогоуск – Устилуг – восточнее Перемышля – Крылов – западнее Равы-Русской – до Карпат. Советская Россия должна была отвести войска к востоку от указанной линии на 50 км., незамедлительно заключить перемирие с польским государством и с правительством Врангеля в Крыму. При отказе от требований Великобритания и Франция будут поддерживать Польшу «всеми средствами, имеющимися в их распоряжении».

Совнарком отказался выполнить британские требования. Советская Россия предложила, чтобы Польша сама вступила в переговоры. На начавшихся в Минске 17 августа переговорах Советская Россия предложила границу в основном по «линии Керзона». Но в результате начавшегося польского контрнаступления Красная армия потерпела поражение на р. Висле и откатилась с занятых территорий. В результате Польшей были заняты белорусские, украинские, а также литовские земли (Польша воевала также и с Литвой). По Рижскому мирному договору 18 марта 1921 г. эти территории отошли к Польше. 23 февраля 1921 г. Лига Наций своим решением признала, что Восточная Галиция находится под военной оккупацией Польши. Этим же решением Лига Наций осудила антиукраинскую политику польского государства.

Польша стремилась узаконить присоединение к себе новых территорий. 14 марта 1923 г. послы Франции, Англии, Италии и Японии официально подтвердили восточную польскую границу. За Польшей закреплялась Западную Белоруссию, Восточную Галицию, Западную Волынь и Виленскую область (бывшая территория Литвы). Совнарком 5 апреля 1923 г. заявил о непризнании решения Парижской конференции. Литва также не признала этого решения.

Стоит немного остановиться на польской политике в отношении восточных регионов. Е. Квятковский (вице-премьер польского правительства в 1935—1939 гг.) делил Польшу на две большие хозяйственные территории: территорию «А» и территорию «Б». Территория «А» это историческая территория Польши. Территория «Б» – это в основном Западная Белоруссия, Западная Украина и Виленский край.

Наиболее экономически развитой являлась территория «А». Здесь располагалась вся металлургическая, угольная промышленность, 80% текстильной, цементной, электротехнической, сахарной и прочих отраслей промышленности. По заявлению Квятковского, на этой территории также находилось более 80% газовых заводов, типографий, водопроводов, культурных и санитарных учреждений. На этой территории также была самая разветвленная железнодорожная сеть. Польская территория «А» потребляла 93% всей электроэнергии, 80% искусственных удобрений и сельскохозяйственных машин, свыше 80% железа и свыше 95% кофе и чая.

Совсем другая ситуация складывалась на территории «Б». В некотором смысле эти территории были своеобразной колонией Польши. Территория являлась поставщиком сырья и продуктов сельского хозяйства. А также рынком сбыта для польских промышленных товаров. И это все притом, что территория «Б» занимала 1/3 от общей территории Польши.

__________________________________________

СССР не мог допустить занятия немцами восточных польских областей, на которые он претендовал. И раз Польша, отказавшись от военной помощи СССР, сделала ставку на западные державы, которые не выполнили союзнических обязательств, то СССР оставил за собой право действовать. СССР вернул себе земли отторгнутые Польшей в польско-советской войне 1919—1921 гг. в пределах «линии Керзона», отклонение на запад произошло только в районе Белостока. Все территории восточнее р. Западный Буг и Сан были присоединены к УССР и БССР (28 сентября 1939 г. это было закреплено в договоре).

Германия получила следующие территории:

– Вольный город Данциг;

– Познань, Лодзь, польское Поморье и Силезия были непосредственно присоединены к Германии;

– На оставшихся польских территориях было образовано генерал-губернаторство.

Генерал-губернаторство было создано 26 октября 1939 г. Оно состояло из четырех округов: Краковский, Варшавский, Люблинский и Радомский с административным центром в Кракове. Первоначально до 31 июля 1940 г. оно называлось «Генерал-губернаторство для оккупированных польских областей». В дальнейшем из названия было изъято указание на принадлежность территории к бывшей Польше.

Но территории от побежденной Польши получили не только Германия и СССР.

Литва. 10 октября 1939 г. СССР передал ей город Вильнюс и часть Виленского края. В 1940 г. БССР передала еще часть территорий Виленского края с преобладающим литовским населением.

Словакия. Ей были возвращены спорные территории отнятые Польшей в октябре 1938 г. в результате событий мюнхенского сговора.

Если смотреть границы после Второй мировой войны, то в некотором роде в разделе Польши поучаствовала и Чехия, которая вернула себе Тешинскую область.

С вводом 17 сентября советских войск в Польшу и с присоединением части белорусских и украинских территорий, западные страны не объявили войны СССР, хотя польские дипломаты этого требовали. Это только показывает уровень отношения Франции и Великобритании к Польше и отведенную ей роль в разворачивающихся событиях. СССР для западных держав был важным союзником в противостоянии с Германией. Более того, в Париже занятие восточных польских областей СССР рассматривали как действия направленные против Германии. Черчилль в этом отношении вообще говорил о создании Восточного фронта (цитата ниже). Эти заявления ни как не вяжутся с мнением ряда историков, о том, что Германия и СССР были союзниками. Стоит более взвешенно и детально изучать события и саму специфику того времени.

Существует мнение, что СССР вторгся в Польшу не законно, нарушив все подписанные им пакты. Так и Великобритания с Францией также нарушили декларации о не нападении, подписанные с Германией объявив ей войну. Начавшаяся война требовала принципиально новых шагов, отличных от мирного времени.

Говоря о походе советских войск в Польшу, нужно понимать какие территории они заняли. СССР вернул свои территории. Точно также как Франция в 1914 г. вернула свои Эльзас и Лотарингию, отнятые Германией в 1871 г.

Раздел Польши между Германией, СССР, Словакией и Литвой в октябре 1939 г.

Несколько цитат политиков западных стран.

Французский посол в Польше Л. Ноэль отвечая на вопрос, могло ли Советское правительство в сложившейся обстановке к 14—17 сентября допустить, чтобы германская армия оккупировала всю территорию Польши, сказал:

Это было невозможно. Советский Союз обязательно должен был ввести свою армию, пока еще не было поздно . 121

Ллойд Джордж (премьер министр Великобритании в 1916—1922 гг.) написал польскому послу в Великобритании Э. Рачиньскому 27 сентября 1939 г. следующее:

Русские армии заняли территории, которые не являются польскими и которые были силой захвачены Польшей после первой мировой войны. Жители польской Украины принадлежат к той же расе и пользуются тем же языком, что и их соседи, проживающие на территории Советской Украинской Республики. Я считаю делом первостепенного значения – немедленно обратить внимание на эти важные соображения. Я сделал это из опасения, как бы мы неосторожно не начали войны против России, поддавшись впечатлению, что ее вмешательство имеет тот же характер, что и германское… Было бы актом преступного безумия поставить русское продвижение на одну доску с продвижением немцев . 122

Ключевая фраза, которую стоит повторить «было бы актом преступного безумия поставить русское продвижение на одну доску с продвижением немцев». Ставить знак равенства между действиями Германии и СССР для английского политика это «преступное безумие».

А теперь слова Черчилля произнесенные 1 октября по радио:

Россия проводит холодную политику собственных интересов. Мы бы предпочли, чтобы русские армии стояли на своих нынешних позициях как друзья и союзники Польши, а не как захватчики. Но  для защиты России от нацистской угрозы явно необходимо было, чтобы русские армии стояли на этой линии. Во всяком случае эта линия существует и, следовательно, создан Восточный фронт , на который нацистская Германия не посмеет напасть…

Я не могу вам предсказать, каковы будут действия России. Это такая загадка, которую чрезвычайно трудно разгадать, однако ключ к ней имеется. Этим ключом являются национальные интересы России. Учитывая соображения безопасности, Россия не может быть заинтересована в том, чтобы Германия обосновалась на берегах Черного моря или чтобы она оккупировала Балканские страны и покорила славянские народы Юго-Восточной Европы. Это противоречило бы исторически сложившимся жизненным интересам России. 123

Действия СССР в отношении восточных польских территорий не вызвали больших протестов у западных держав. Они отнеслись с пониманием. Важно знать: по итогам Второй мировой войны все занятые в 1920-х гг. поляками территории других стран (СССР, Литва, Чехословакия) были возвращены этим странам. Возврат этих территорий стал возможен благодаря военному поражению Польши, нанесенному Германией.

 

Заключение

Итак, 1 сентября официально началась Вторая мировая война. Хотя нет. Буду точным до конца, 1 сентября началась германо-польская война. И только с присоединением 3 сентября к ней Великобритании и Франции с их колониями войну можно назвать мировой. Верно?

Может ли событие такого масштаба начаться случайно или внезапно? К нему как минимум нужно подготовить вооруженные силы. Это, прежде всего, касается агрессора (чем будет нападать?). Об этом часто забывают. Можно заключить тысячи пактов по разделению мира, но если нечем делить этот мир, то заключенные соглашения, ни чего не стоят.

Германия на протяжении 1933—1939 гг. интенсивно вооружала и реорганизовывала свои военные силы. Это происходило и ранее. Но с 1933 г. курс на отмену версальских ограничений касающихся армии и флота стал более жестким и последовательным, завершившийся в 1935 г. отменой всех ограничений. А гаранты версальской системы, прежде всего, Великобритания и Франция попустительствовали этому. То есть позволили Германии вооружиться. И это только первая часть вопроса.

Второе. Присоединение Германией новых территорий и снятие с них каких-либо ограничений. Демилитаризация рейнской зоны, аншлюс Австрии, раздел Чехословакии и присоединение Судетской области (благодаря кому это произошло, и кто в этом участвовал, нужно знать), аншлюс Чехии, присоединение Клайпеды, подготовка Германией нападения на Польшу. Само нападение Германии на Польшу стало возможным потому, что западные страны не собирались вести активных военных действий.

Третье. Важно знать, что Германия заключила пакты о ненападении с Польшей (с устными конфиденциальными договоренностями, на которые ссылаются как дипломаты, так и разведка), Францией, Великобританией, Японией, странами Прибалтики. И каждый из сторон намеревалась получить от соглашения конкретные выгоды.

Все европейские (и не европейские) страны в то смутное время имели свои собственные национальные интересы, которые продвигали в меру своих возможностей и обстоятельств. Польша, имела интерес в Советской Украине, ставила целью расчленение России как таковой. (Какие теплые чувства после этого возможны со стороны России к Польше?) Западные дипломаты открыто говорили о заинтересованности в германо-советской войне. Причем в интересах западных стран были отличия. Великобритания стремилась договориться с Германией по разделению сфер влияния и экономических рынков. США интересовала изнуряющая война с Германией, в которой помимо СССР учавствует Великобритания и Франция, при поддержке американских военных поставках. Отрицать это глупо.

Как и другие страны СССР в меру возможностей и понимания происходящего отстаивал свои национальные интересы. Да, как это ни странно, но у СССР тоже были свои национальные интересы. Он продвигал идеи коллективной безопасности, предлагал Чехословакии широкую военную и политическую помощь в борьбе с агрессором. Весной-летом 1939 г. СССР предлагал Великобритании и Франции гарантировать суверенитет соседних стран: Финляндии, Эстонии, Латвии! Интересно, это происходило в рамках «изощренной агрессивной политики» СССР, (которая с 1933 до 1 сентября 1939 г. так и не увенчалась успехом – не прирос Советский союз новыми территориями)? Или это продвижение идеи действенного нейтралитета соседних стран, который гарантировал СССР отсутствие угроз с их территорий? Как считаете?

Дипломатия СССР, отвечавшая на вызовы своего времени. И, по словам Черчилля, была реалистичной. Об этих вызовах нужно судить не с позиции сегодняшнего дня, а исходя из того, когда все это происходило. Как сказал один политик: «Есть логика намерений и есть логика обстоятельств, и логика обстоятельств всегда сильнее». Советский Союз действовал в постоянно меняющихся внешних обстоятельствах, как и другие страны. Фактически каждая страна своими намерениями и действиями создавала (и сейчас создает) постоянно меняющиеся международные обстоятельства, которые в свою очередь влияют на страны, заставляя их приспосабливаться к новым реалиям и искать новые решения. Получается такой постоянный нескончаемый процесс.

Я предлагаю не тиражировать шаблоны и мифы. Давайте планомерно разбираться в самой сути происходящего, в деталях и тенденциях. Разложим одно за другим всё в хронологическом порядке: документы, соглашения, декларации, события. Так увидим и поймем тенденцию. Почему это важно? Человека, который понимает тенденцию происходящего, невозможно запутать отдельными вырванными из контекста фактами. Любое событие нужно рассматривать в неком более широком контексте. (На базе упорядочения и хронологии всех фактических данных я и реализовываю проект «Факт Истории». )

В книге была представлена только часть документов. Безусловно, включение новых документов дадут большую детализацию.

Я рассмотрел только дипломатическую часть. Для всестороннего представления о событиях начала Второй мировой войны необходимо привлекать информацию относящуюся к экономике, внутренней политики, торговым потокам, сферам интересов и т. д.

Можно ли сейчас, опираясь на представленные документы, перечеркнуть все пакты и декларации Германии с Польшей, Францией, Великобританией, Италией, Японией, Данией, Литвой, Латвией, Эстонией, и сказать, что именно германо-советский пакт о ненападении заключенный последним развязал Вторую мировую войну?

Так или иначе, советское руководство приняло решение заключить пакт с немцами, после срыва многих его дипломатических инициатив. В контексте существовавших международных обстоятельств пакт Молотова-Риббентропа всего лишь внес коррективы в происходящие события с учетом интересов СССР.

Хотя, наверное, были и еще более лучшие решения для СССР. Что нужно было сделать советскому правительству в сложившихся в августе 1939 г. условиях? Какие есть мысли?

Вопросов еще много. Давайте с ними разбираться все вместе!

Уважаемый читатель, присылай свой отзыв и комментарии о книге на .

С Вашей помощью получится:

– исправить неточности,

– привести больше важных документов и фактов,

– сделать описания событий более детальным, не упуская важные исторические тенденции.

 

Уважаемый Читатель!

Приглашаю вас УЧАСТВОВАТЬ в составлении достоверной истории Великой Отечественной войны!

Зачем это нужно?

Затем, что НЕ ПРИЕМЛЕМО переписывать историю нашей страны!

Почему переписывают историю Великой Отечественной?

СССР вышел из Великой Отечественной войны без преувеличения сверхдержавой. Эта война является одной из опорных плит мировоззрения когда-то советского, а сейчас русского человека.

Когда заканчиваются аргументы, историю показывают примерно так.

«Западные партнеры» хотят изменить стержневую плиту нашего мировоззрения. Стремятся отобрать идеи, проекты, достижения и победы.

Происходит пересмотр подвига и того, в чем он состоял. Замалчиваются многие события и факты. Исчезают характеристики конкретных людей. В лучшем случае, остаются просто имена.

Создается большое количество мифов, за которыми не видно не только хода, но и истинного смысла разворачивавшихся событий.

Хотите, чтобы ваши дети знали, за что и против кого сражались прадеды?

Что предлагаю

Предлагаю создать исторический проект, который опираясь на факты и документы, покажет достоверную историю Великой Отечественной.

Представьте сайт с подробной исторической картой Великой Отечественной с загруженными данными по:

Без карты исторические события разбирать сложно

– экономике,

– политике,

– торговым потокам,

– технике,

– вооруженным силам,

– и т. д.

Карта будет реагировать на ваши клики, объясняя и показывая выбранные параметры (время, участок фронта, вид техники, отрасль экономики и т.д.) Такая интерактивная карта будет последовательно и детально показывать и рассказывать фактический исторический материал.

В отдельном разделе можно будет ознакомиться с содержанием соглашений, директив, приказов, сводок и рапортов. Самим прочитать, и сделал выводы!

Проект покажет, как было в реальности, не подгоняя факты под сложившееся представление (как со знаком минус, так и со знаком плюс).

Что сделано

Частично собрана документальная база проекта. Продумывается техническая реализация, каким будет сайт, как расположить материал и т. д.

Часть собранных документов я представил в двух моих книгах. В них показаны известные и малоизвестные события, главным рассказчиком которых выступают сами документы.

С большим удовольствием послушаю от вас мнение о них.

Понравился проект? Есть желание участвовать?

Я ищу единомышленников! Участие каждого важно для Проекта.

1. Рассказать о проекте. Вы блоггер, у вас есть страницы в соцсетях или просто много друзей и знакомых.

– Сообщите о проекте,

– Сделайте репосты статей,

– Дайте ссылку на книги и сайт проекта.

Пусть больше людей узнают о нем!

2. Реализация. Вы дизайнер, программист, копирайтер, организатор… или у вас просто есть полезные советы. Проект выиграет от вашего участия! Моя почта: 

3. Финансовая поддержка. Даже 14 рублей это существенно для проекта. Проект выходит на новый этап реализации!

Вы можете отправлять любую сумму в удобное время. Подробнее на сайте проекта – 

Не зависимо от формы участия, вы вносите существенный вклад в реализацию Проекта.

Электронная почта: 

Сайт проекта: 

Благодарю за уделенное время! Напишите, мне важно Ваше мнение.

 

Участники проекта «Факт Истории»

Благодарю всех, кто поддержал проект «Факт Истории». Это живой проект. И каждый может принять участие в нем в любой форме.

Ниже я хочу представить некоторых участников проекта. Их вклад был очень важен для проекта, и они стали частью этой книги! Хотите оказаться среди них? Читайте, как это сделать ().

 

Документы

1. Проект Политического пакта согласия и сотрудничества, сообщенный Итальянским правительством. 18 марта 1933 г.

2. Пакт согласия и сотрудничества заключенный между Германией, Соединенным королевством, Францией и Италией в Риме. 15 июля 1933 г.

3. Нота Французского министра иностранных дел Поль-Бонкура направленная посланникам в Париже: Чехословакии – Осусскому, Румынии – Цезиано и Югославии – Сполайковичу. 7 июня 1933 г.

4. Декларация Постоянного совета Малой Антанты. 30 мая 1933 г.

5. Заявление Польского министра иностранных дел Бека сделанное представителю Польского телеграфного агентства. 9 июня 1933 г.

6. Проект Четвертого соглашения, сообщенный Британским правительством. 1 апреля 1933 г.

7. Декларация о неприменении силы между Польшей и Германией. 26 января 1934 г.

8. Сообщение ИНО ГУГБ НКВД. 1 апреля 1935 г.

9. Запись беседы Заместителя Народного Комиссара Иностранных Дел СССР с Послом Франции в СССР Альфаном. 4 июля 1934 г.

10. Запись беседы Народного Комиссара Иностранных Дел СССР с Послом Франции в СССР Альфаном. 20 апреля 1934 г.

11. Сообщение ИНО ГУГБ НКВД (от агента из Румынии). 1935 г.

12. Сообщение ИНО ГУГБ НКВД (от польского источника). 1935 г.

13. Сообщение ИНО ГУГБ НКВД (из Польши). 1935 г.

14. Статья в «Правде», «Известиях». 20 апреля 1935 г.

15. Запись беседы Народного Комиссара Иностранных Дел СССР с Послом Польши в СССР Лукасевичем. 5 мая 1935 г.

16. Письмо Заместителя Народного Комиссара Иностранных Дел СССР Полномочному Представителю СССР в Польше Я. X. Давтяну. 4 июля 1934 г.

17. Письмо Народного Комиссара Иностранных Дел СССР Полномочным Представителям СССР в Великобритании, Германии, Италии, Чехословакии, Латвии, Литве, Эстонии. 17 июля 1934 г.

18. Запись беседы Полномочного Представителя СССР в Польше с Послом Франции в Польше Лярошем. 17 июля 1934 г.

19. Запись беседы Народного Комиссара Иностранных Дел СССР с Министром Иностранных Дел Германии Нейратом, в Берлине. 13 июня 1934 г.

20. Запись беседы Народного Комиссара Иностранных Дел СССР с Послом Франции в СССР Альфаном. 26 июня 1935 г.

21. Запись беседы Полномочного Представителя СССР в Великобритании с Постоянным Заместителем Министра Иностранных Дел Великобритании Ванситтартом. 1 мая 1935 г.

22. Договор о взаимной помощи между Союзом Советских Социалистических Республик и Французской Республикой. 2 мая 1935 г.

23. Договор о взаимной помощи между Союзом Советских Социалистических Республик и Республикой Чехословацкой. 16 мая 1935 г.

24. Соглашение против коммунистического «интернационала» («Антикоминтерновский пакт»). 25 ноября 1936 г.

25. Запись беседы Народного Комиссара Иностранных Дел СССР с Послом Польши в СССР Гжибовским. 18 марта 1938 г.

26. Телеграмма народного комиссара иностранных дел СССР М. М. Литвинова полномочному представителю СССР в Чехословакии С. С. Александровскому. 2 сентября 1938 г.

27. Записка начальника генерального штаба французской армии М. Гамелена. 9 сентября 1938 г.

28. Письмо министра иностранных дел Польши Ю. Бека послу Польши в Германии Ю. Липскому. 19 сентября 1938 г.

29. Донесение посла Польши в Германии Ю. Липского министру иностранных дел Польши Ю. Беку. 20 сентября 1938 г.

30. Телеграмма посланника Чехословакии в СССР 3. Фирлингера министру иностранных дел Чехословакии К. Крофте. 20 сентября 1938 г.

31. Заявление правительств Великобритании и Франции правительству Чехословакии. 19 сентября 1938 г.

32. Нота правительства Чехословакии правительствам Великобритании и Франции. 20 сентября 1938 г.

33. Запись беседы президента Чехословакии Э. Бенеша с посланниками Франции и Великобритании в Чехословакии де Лакруа и Б. Ньютоном. 21 сентября 1938 г.

34. Телеграмма посланника Чехословакии в СССР министру иностранных дел Чехословакии. 10 сентября 1938 г.

35. Запись беседы заместителя народного комиссара иностранных дел СССР с послом Франции в СССР. 11 сентября 1938 г.

36. Телеграмма посланника Чехословакии в СССР 3. Фирлингера в министерство иностранных дел Чехословакии. 16 сентября 1938 г.

37. Нота правительства Чехословакии правительствам Великобритании и Франции. 21 сентября 1938 г.

38. Нота правительства Великобритании правительству Чехословакии. 21 сентября 1938 г.

39. Соглашение между Германией, Великобританией, Францией и Италией. 29 сентября 1938 г.

40. Письмо У. Черчилля Э. Кейтелю. Август 1938 г.

41. Письмо посла Польши в США Е. Потоцкого министру иностранных дел Польши Ю. Беку. 21 ноября 1938 г.

42. Англо-германская декларация. 30 сентября 1938 г.

43. Франко-германская декларация. 6 декабря 1938 г.

44. Телеграмма полномочного представителя СССР в Чехословакии С. С. Александровского в Народный комиссариат иностранных дел СССР. 1 октября 1938 г.

45. Донесение военного атташе Франции в Чехословакии генерала Э. Фоше министру национальной обороны Франции Э. Даладье. 22 сентября 1938 г.

46. Письмо посла Франции в Германии Р. Кулондра министру иностранных дел Франции Ж. Бонне. 15 декабря 1938 г.

47. Из письма народного комиссара иностранных дел СССР M.M. Литвинова полномочному представителю СССР во Франции Я.3. Сурицу. 19 декабря 1938 г.

48. Из директивы рейхсканцлера и верховного главнокомандующего вооруженными силами Германии А. Гитлера. 21 октября 1938 г.

49. Сообщение советника посольства Германии в Польше Р. Шелии для разведки одной из западных держав. 20 декабря 1938 г.

50. Совместное заявление правительств Германии и ЧСР. 15 марта 1939 г.

51. Телеграмма посланника Германии в Румынии В. Фабрициуса министру иностранных дел Германии И. Риббентропу. 27 февраля 1939 г.

52. Из записи беседы народного комиссара иностранных дел СССР М. М. Литвинова с посланником Румынии в СССР Н. Диану. 29 марта 1939 г.

53. Приложение II. К директиве верховного командования вооруженных сил №37/39 (отрывки). 11 апреля 1939 г.

54. Заявление народного комиссара иностранных дел СССР М. М. Литвинова посланнику Латвии в СССР Ф. Коциньшу. 28 марта 1939 г.

55. Письмо посла Польши в Германии Ю. Липского министру иностранных дел Польши Ю. Беку. 25 октября 1938 г.

56. Заявление польского посла в Иране о внешнеполитической позиции Польши. 28 декабря 1938 г.

57. Из записи беседы министра иностранных дел Германии И. Риббентропа с министром иностранных дел Польши Ю. Беком. 6 января 1939 г.

58. Запись беседы рейхсканцлера Германии А. Гитлера с министром иностранных дел Польши Ю. Беком. 5 января 1939 г.

59. Запись беседы министра иностранных дел Германии И. Риббентропа с министром иностранных дел Польши Ю. Беком. 26 января 1939 г.

60. Из записи совещания у рейхсканцлера Германии А. Гитлера. 23 мая 1939 г.

61. Сообщение Риббентропа о беседе с польским послом в Берлине Липским. 21 марта 1939 г.

62. Телеграмма Министерства иностранных дел германскому посольству в Варшаве. 26 марта 1939 г.

63. Телеграмма германского посольства в Варшаве Министерству иностранных дел. 29 марта 1939 г.

64. Заявление премьер-министра Великобритании Н. Чемберлена в палате общин о предоставлении гарантий Польше. 31 марта 1939 г.

65. Коммюнике о переговорах между министром иностранных дел Польши Ю. Беком и премьер-министром Великобритании Н. Чемберленом в Лондоне 4—6 апреля 1939 г. 6 апреля 1939 г.

66. Распоряжение начальника верховного командования вооруженных сил Германии В. Кейтеля. 3 апреля 1939 г.

67. Из записи беседы народного комиссара иностранных дел СССР М. М. Литвинова с послом Польши в СССР В. Гжибовским. 4 апреля 1939 г.

68. Спецсообщения Разведывательного Управления РККА «О событиях в Европе». 9 апреля 1939 г.

69. Соглашение о взаимопомощи между Соединенным Королевством и Польшей. 25 августа 1939 г.

70. Запись беседы министра иностранных дел Германии И. Риббентропа с послом Великобритании в Германии Н. Гендерсоном. 30 августа 1939 г.

71. Телеграмма полномочного пpeдcтaвитeля СССР в Великобритании И. М. Майского в Народный комиссариат иностранных дел СССР. 31 августа 1939 г.

72. Запись беседы министра иностранных дел Германии И. Риббентропа с послом Польши в Германии Ю. Липским. 31 августа 1939 г.

73. Письмо полномочного представителя СССР в Великобритании И. М. Майского народному комиссару иностранных дел СССР M.M. Литвинову. 24 марта 1939 г.

74. Из письма посла Польши в Великобритании Э. Рачиньского министру иностранных дел Польши Ю. Беку. 29 марта 1939 г.

75. Из телеграммы полномочного представителя СССР в Великобритании И. М. Майского в Народный комиссариат иностранных дел СССР. 26 марта 1939 г.

76. Проект декларации Великобритании, СССР, Франции и Польши, врученной послом Великобритании в СССР У. Сидсом народному комиссару иностранных дел СССР M.M. Литвинову. 21 марта 1939 г.

77. Телеграмма народного комиссара иностранных дел СССР М. М. Литвинова полномочным представителям СССР в Великобритании и Франции И. М. Майскому и Я.3. Сурицу. 22 марта 1939 г.

78. Запись беседы народного комиссара иностранных дел СССР М. М. Литвинова с послом Великобритании в СССР У. Сидсом. 1 апреля 1939 г.

79. Телеграмма временного поверенного в делах Франции в СССР Ж. Пайяра министру иностранных дел Франции Ж. Бонне. 2 апреля 1939 г.

80. Декларация правительства Великобритании о предоставлении гарантий Греции и Румынии. 13 апреля 1939 г.

81. Декларация правительства Франции о гарантиях Греции, Румынии и Польше. 13 апреля 1939 г.

82. Из телеграммы полномочного представителя СССР в Великобритании И. М. Майского в Народный комиссариат иностранных дел СССР. 14 апреля 1939 г.

83. Запись беседы народного комиссара иностранных дел СССР М. М. Литвинова с послом Великобритании в СССР У. Сидсом. 15 апреля 1939 г.

84. Предложение, врученное народным комиссаром иностранных дел СССР M.M. Литвиновым послу Великобритании в СССР У. Сидсу. 17 апреля 1939 г.

85. Телеграмма народного комиссара иностранных дел СССР M.M. Литвинова полномочному представителю СССР во Франции Я.3. Сурицу. 19 апреля 1939 г.

86. Запись беседы народного комиссара иностранных дел СССР В. М. Молотова с послом Великобритании в СССР У. Сидсом. 8 мая 1939 г.

87. Запись беседы народного комиссара иностранных дел СССР В. М. Молотова с послом Польши в СССР В. Гжибовским. 8 мая 1939 г.

88. Проект соглашения Франции, Великобритании и СССР, переданный министрам иностранных дел Франции Ж. Бонне полномочному представителю СССР во Франции Я.3. Сурицу. 29 апреля 1939 г.

89. Памятная записка, врученная послом Великобритании в СССР У. Сидсом народному комиссару иностранных дел СССР В. М. Молотову. 8 мая 1939 г.

90. Проект соглашения Великобритании, Франции и СССР, врученный народным комиссаром иностранных дел СССР В. М. Молотовым послу Великобритании в СССР У. Сидсу и временному поверенному в делах Франции в СССР Ж. Пайяру. 2 июня 1939 г.

91. Телеграмма полномочного представителя СССР в Великобритании И. М. Майского в Народный комиссариат иностранных дел СССР. 8 июня 1939 г.

92. Телеграмма народного комиссара иностранных дел СССР В. М. Молотова полномочному представителю СССР в Великобритании И. М. Майскому. 10 июня 1939 г.

93. Телеграмма полномочного представителя СССР в Эстонии К. Н. Никитина в Народный комиссариат иностранных дел СССР. 21 июня 1939 г.

94. Памятная записка, врученная народным комиссаром иностранных дел СССР В. М. Молотовым послам Великобритании и Франции в СССР У. Сидсу и П. Наджиару. 16 июня 1939 г.

95. Документы, врученные народным комиссаром иностранных дел СССР В. М. Молотовым послам Великобритании и Франции в СССР У. Сидсу и П. Наджиару. 3 июля 1939 г.

96. Проект англо-франко-советского соглашения, врученный народному комиссару иностранных дел СССР В. М. Молотову послами Великобритании и Франции в СССР У. Сидсом и П. Наджиаром. 8 июля 1939 г.

97. Проект дополнительного письма к соглашению СССР, Великобритании и Франции, врученный народным комиссаром иностранных дел СССР В. М. Молотовым послам Великобритании и Франции в СССР У. Сидсу и П. Наджиару. 9 июля 1939 г.

98. Телеграмма полномочного представителя СССР в Латвии И. С. Зотова в Народный комиссариат иностранных дел СССР. 13 июля 1939 г.

99. Телеграмма полномочного представителя СССР в Эстонии К. Н. Никитина в Народный комиссариат иностранных дел СССР. 13 июля 1939 г.

100. Телеграмма полномочного представителя СССР в Эстонии К. Н. Никитина в Народный комиссариат иностранных дел СССР. 14 июля 1939 г.

101. Телеграмма полномочного представителя СССР во Франции Я.3. Сурица в Народный комиссариат иностранных дел СССР. 19 июля 1939 г.

102. Письмо временного поверенного в делах СССР в Германии Г. А. Астахова народному комиссару иностранных дел СССР В. М. Молотову. 19 июля 1939 г.

103. Телеграмма советского военного разведчика в Японии Р. Зорге в Генеральный штаб РККА. 24 июня 1939 г.

104. Из телеграммы полномочного представителя СССР в Великобритании И. М. Майского в Народный комиссариат иностранных дел СССР. 25 июля 1939 г.

105. Телеграмма посла Германии в Великобритании Г. Дирксена в министерство иностранных дел Германии. 1 августа 1939 г.

106. Полномочия главе советской делегации К. Е. Ворошилову наведение переговоров и подписание конвенции по вопросам организации военной обороны Великобритании, Франции и СССР против агрессии в Европе. 5 августа 1939 г.

107. Запись заседания военных миссий СССР, Великобритании и Франции. 12 августа 1939 г.

108. Запись заседания военных миссий СССР, Великобритании и Франции. 14 августа 1939 г.

109. Запись заседания военных миссий СССР, Великобритании и Франции. 15 августа 1939 г.

110. Телеграмма военно-воздушного атташе СССР в Великобритании И. И. Чернего в Генеральный штаб РККА. 13 августа 1939 г.

111. Телеграмма главы военной миссии Франции Ж. Думенка военному министерству Франции. 14 августа 1939 г.

112. Телеграмма главы военной миссии Франции Ж. Думенка военному министерству Франции. 15 августа 1939 г.

113. Телеграмма военного министерства Франции военному атташе Франции в Польше Ф. Мюссу. 15 августа 1939 г.

114. Телеграмма посла США во Франции У. Буллита государственному секретарю США К. Хэллу. 18 августа 1939 г.

115. Телеграмма министра иностранных дел Франции Ж. Бонне послу Франции в Польше Л. Ноэлю. 16 августа 1939 г.

116. Телеграмма главы военной миссии Франции Ж. Думенка в военное министерство Франции. 17 августа 1939 г.

117. Телеграмма министра иностранных дел Польши Ю. Бека послу Польши во Франции Ю. Лукасевичу. 20 августа 1939 г.

118. Телеграмма временного поверенного в делах Великобритании во Франции Кэмпбелла министру иностранных дел Великобритании Э. Галифаксу. 22 августа 1939 г.

119. Телеграмма посла Франции в Польше Л. Ноэля министру иностранных дел Франции Ж. Бонне. 23 августа 1939 г.

120. Телеграмма министра иностранных дел Польши Ю. Бека дипломатическим представительствам Польши. 23 августа 1939 г.

121. Телеграмма посла Франции в СССР П. Наджиара министру иностранных дел Франции Ж. Бонне. 23 августа 1939 г.

122. Телеграмма посла Франции в Польше Л. Ноэля министру иностранных дел Франции Ж. Бонне. 23 августа 1939 г.

123. Телеграмма посла Франции в СССР П. Наджиара министру иностранных дел Франции Ж. Бонне. 27 августа 1939 г.

124. Совместное заявление «Имперской промышленной группы» и «Федерации британской промышленности» («Дюссельдорфское соглашение»). 15 марта 1939 г.

125. Записка сотрудника ведомства по осуществлению четырехлетнего плана Германии К. Вольтата. 24 июля 1939 г.

126. Записка сотрудника специального бюро министра иностранных дел Германии Хетцлера постоянному уполномоченному министра иностранных дел Германии при рейхсканцлере Германии В. Хевелю. 16 августа 1939 г.

127. Телеграмма народного комиссара иностранных дел СССР M.M. Литвинова полномочному представителю СССР в Германии А. Ф. Мерекалову. 5 апреля 1939 г.

128. Телеграмма полномочного представителя СССР в Германии А. Ф. Мерекалова в Народный комиссариат иностранных дел СССР. 18 апреля 1939 г.

129. Письмо временного поверенного в делах СССР в Германии Г. А. Астахова народному комиссару иностранных дел СССР В. М. Молотову. 6 мая 1939 г.

130. Телеграмма полномочного представителя СССР в Германии А. Ф. Мерекалова в народный комиссариат иностранных дел СССР. 5 мая 1939 г.

131. Запись беседы временного поверенного в делах СССР в Германии Г. А. Астахова с заведующим восточноевропейской референтурой отдела экономической политики министерства иностранных дел Германии К. Шнурре. 15 мая 1939 г.

132. Запись беседы народного комиссара иностранных дел СССР В. М. Молотова с послом Германии в СССР В. Шуленбургом. 28 июня 1939 г.

133. Запись беседы временного поверенного в делах СССР в Германии Г. А. Астахова с заведующим восточноевропейской референтурой отдела экономической политики министерства иностранных дел Германии К. Ю. Шнурре. 26 июля 1939 г.

134. Письмо временного поверенного в делах СССР в Германии Г. А. Астахова заместителю народного комиссара иностранных дел СССР В. П. Потемкину. 27 июля 1939 г.

135. Телеграмма народного комиссара иностранных дел СССР В. М. Молотова временному поверенному в делах СССР в Германии Г. А. Астахову. 29 июля 1939 г.

136. Телеграмма временного поверенного в делах СССР в Германии Г. А. Астахова в Народный комиссариат иностранных дел СССР. 3 августа 1939 г.

137. Телеграмма временного поверенного в делах СССР в Германии Г. А. Астахова в Народный комиссариат иностранных дел СССР. 3 августа 1939 г.

138. Запись беседы народного комиссара иностранных дел СССР В. М. Молотова с послом Германии в СССР Ф. Шуленбургом. 3 августа 1939 г.

139. Телеграмма народного комиссара иностранных дел СССР В. М. Молотова временному поверенному в делах СССР в Германии Г. А. Астахову. 4 августа 1939 г.

140. Телеграмма временного поверенного в делах СССР в Германии Г. А. Астахова в Народный комиссариат иностранных дел СССР. 5 августа 1939 г.

141. Телеграмма народного комиссара иностранных дел СССР В. М. Молотова временному поверенному в делах СССР в Германии Г. А. Астахову. 7 августа 1939 г.

142. Письмо временного поверенного в делах СССР в Германии Г. А. Астахова народному комиссару иностранных дел СССР В. М. Молотову. 8 августа 1939 г.

143. Запись беседы германского журналиста с военно-воздушным атташе Германии в Польше А. Герстенбергом. 7 августа 1939 г.

144. Телеграмма временного поверенного в делах СССР в Германии Г. А. Астахова в Народный комиссариат иностранных дел СССР. 10 августа 1939 г.

145. Письмо временного поверенного в делах СССР в Германии Г. А. Астахова народному комиссару иностранных дел СССР В. М. Молотову. 12 августа 1939 г.

146. Телеграмма военно-воздушного атташе СССР в Великобритании И. И. Чернего в Генеральный штаб РККА. 12 августа 1939 г.

147. Телеграмма временного поверенного в делах СССР в Германии Г. А. Астахова в Народный комиссариат иностранных дел СССР. 13 августа 1939 г.

148. Запись беседы народного комиссара иностранных дел СССР В. М. Молотова с послом Германии в СССР Ф. Шуленбургом. 15 августа 1939 г.

149. Телеграмма и. о. военного атташе СССР в Японии Л. А. Мишина в Генеральный штаб РККА. 15 августа 1939 г.

150. Запись беседы народного комиссара иностранных дел СССР В. М. Молотова с послом Германии в СССР Ф. Шуленбургом. 17 августа 1939 г.

151. Запись беседы народного комиссара иностранных дел СССР В. М. Молотова с послом Германии в СССР Ф. Шуленбургом. 19 августа 1939 г.

152. Письмо рейхсканцлера Германии А. Гитлера секретарю ЦК ВКП (б) И. В. Сталину. 21 августа 1939 г.

153. Письмо секретаря ЦК ВКП (б) И. В. Сталина рейхсканцлеру Германии А. Гитлеру. 21 августа 1939 г.

154. Договор о ненападении между Германией и Советским Союзом. 23 августа 1939 г.

155. Секретный дополнительный протокол к Договору о ненападении между Германией и Советским Союзом. [23 августа 1939 г.]

156. Телеграмма временного поверенного в делах СССР в Японии Н. И. Генералова в Народный комиссариат иностранных дел СССР. 24 августа 1939 г.

157. Телеграмма полномочного представителя СССР в Великобритании И. М. Майского в Народный комиссариат иностранных дел СССР. 22 августа 1939 г.

158. Телеграмма посла Франции в СССР П. Наджиара послу Франций в Польше Л. Ноэлю. 25 августа 1939 г.

159. Телеграмма Народного комиссара иностранных дел В. М. Молотова полномочному представителю СССР в Турции А. В. Терентьеву. 3 сентября 1939 г.

160. Кредитное соглашение между Союзом Советских Социалистических Республик и Германией. 19 августа 1939 г.

161. Хозяйственное соглашение между Союзом Советских Социалистических Республик и Германией. 11 февраля 1940 г.

162. О выполнении хозяйственного соглашения между СССР и Германией №17167. 11 марта 1941 г.

163. Соглашение о взаимных товарных поставках на второй договорной период по хозяйственному соглашению от 11 февраля 1940 г. между Союзом Советских Социалистических Республик и Германией. 10 января 1941 г.

164. Запись беседы народного комиссара иностранных дел СССР В. М. Молотова с послом Германии в СССР Ф. Шуленбургом. 29 августа 1939 г.

165. Телеграмма полномочного представителя СССР в Великобритании И. М. Майского в Народный комиссариат иностранных дел СССР. 26 августа 1939 г.

166. Памятная записка, врученная Народным комиссаром иностранных дел СССР В. М. Молотовым послу Германии в СССР Ф. Шуленбургу. 5 сентября 1939 г.

167. Телеграмма полномочного представителя СССР в Великобритании И. М. Майского в народный комиссариат иностранных дел СССР. 13 сентября 1939 г.

168. Телеграмма полномочного представителя СССР во Франции Я. З. Сурица в Народный комиссариат иностранных дел СССР. 14 сентября 1939 г.

169. Телеграмма полномочного представителя СССР в Великобритании И. М. Майского в Народный комиссариат мностранных дел СССР. 14 сентября 1939 г.

170. Телеграмма заместителя Народного комиссара иностранных дел СССР С. А. Лозовского полномочным предсавителям СССР в берлине, Вашингтоне, Лондоне, Париже, Риме, Хельсинки, Стокгольме, Осло, Таллинне, Риге, Каунасе, Бухаресте, Софии, Анкаре, Афинах, Кабуле, Токио, Улан-Баторе и Чунцине. 15 сентября 1939 г.

171. Совместный протокол представителей местного командования севетско-монгольский и японской армий о прекращении военных действий с 16 сентября 1939 г. Не позднее 16 сентября 1939 г.

172. Телеграмма полномочного представителя СССР во Франции Я. З. Сурица в Народный комиссариат иностранных дел СССР. 16 сентября 1939 г.

173. Запись беседы заместителя Народного Комиссара Иностранных дел СССР В. П. Потемкина с послом Польши в СССР В. Гжибовским. 17 сентября 1939 г.

174. Нота правительства СССР, врученная послу Польши в СССР В. Гжибовскому. 17 сентября 1939 г.

175. Телеграмма полномочного представителя СССР в Бельгии Е. В. Рубинина в Народный комиссариат иностранных дел СССР. 17 сентября 1939 г.

176. Телеграмма временного поверенного в делах СССР в Болгарии Н. И. Прасолова в Народный комиссариат иностранных дел СССР. 18 сентября 1939 г.

177. Телеграмма полномочного представителя СССР во Франции Я. З. Сурица в Народный комиссариат иностранных дел. 10 сентября 1939 г.

178. Телеграмма временного поверенного в делах СССР в Германии Н. В. Иванова в Народный комиссариат иностранных дел СССР. 29 августа 1939 г.

179. Запись беседы заместителя министра иностранных дел Польши Я. Шембека с послами Франции и Великобритании в Польше Л. Ноэлем и Г. Кеннардом. 29 августа 1939 г.

1. Проект Политического пакта согласия и сотрудничества, сообщенный Итальянским правительством

18 марта 1933 г.

Статья 1. Четыре западные державы: Германия, Франция, Великобритания и Италия обязуются осуществлять, между собою эффективную политику сотрудничества в целях поддержания мира согласно духу Пакта Келлога и «пакта о неприменении силы» и обязуются действовать, в области европейских отношений, для того чтобы эта мирная политика была в случае необходимости принята также и другими государствами;

Статья 2. Четыре державы подтверждают принцип пересмотра Мирных договоров согласно условий Статута Лиги наций, в случае, если выявились бы обстоятельства, способные вызвать конфликт между государствами. Они заявляют в то же время, что этот принцип пересмотра может применяться лишь в рамках Лиги наций, в духе взаимного понимания и солидарности взаимных интересов.

Статья 3. Франция, Великобритания и Италия заявляют, что в случае, если Конференция по разоружению придет под конец лишь к частичным результатам, равенство прав, признанное за Германией, должно иметь эффективное действие, а Германия должна будет обязаться осуществлять это равенство прав в порядке постепенности, которая будет фиксироваться последовательными соглашениями, подлежащим заключению между четырьмя державами обычным дипломатическим путем.

Четыре державы обязуются условиться, в том же смысле, в отношения Австрии, Венгрии и Болгарии.

Статья 4. Во всех политических и неполитических вопросах как европейских, так и внеевропейских, равно как и в колониальной области, четыре державы обязуются принять насколько возможно общую линию поведения.

Статья 5. Настоящий политический договор о согласии и сотрудничестве, который в случае надобности будет внесен на одобрение парламентов в трехмесячный срок, будет иметь срок действия в 10 лет и будет считаться автоматически возобновленным на такой же период, если он не будет денонсирован одной из договаривающихся сторон за год до истечения его.

Статья 6. Настоящий пакт будет зарегистрирован в Секретариате Лиги наций.

Опубликовано: Сборник документов по международной политике и по международному праву. Выпуск VI: Пакт четырех. Разоружение. Манчжурский конфликт. Выход Германии и Японии из Лиги Наций. 1 января 1933 года. 1 января 1934 года. – М.: Издание Народного Комиссариата по Иностранным Делам, 1934. – С. 10.

2. Пакт согласия и сотрудничества заключенный между Германией, Соединенным королевством, Францией и Италией в Риме.

15 июля 1933 г.

Президент Германской империи, Президент Французской республики, е. в. Король Великобритании и Северной Ирландии и британских территорий за морями, Император Индии, и е. в. Король Италии.

Сознавая особую ответственность, которую постоянное представительство в Совете Лиги наций возлагает на них по отношению самой Лиги наций и ее членов и которая вытекает из совместного подписания ими Локарнских соглашений;

Убежденные, что царящее в мире состояние неблагополучия может быть рассеяно лишь усилением их солидарности, способной укрепить в Европе веру в мир;

Верные обязательствам, которые они приняли на себя по Статуту Лиги наций, Локарнским договорам и Пакту Бриана – Келлога и ссылаясь на декларацию о необращения к силе, каковой принцип был провозглашен в декларации, подписанной в Женеве 11 декабря 1932 г. их делегатами на Конференции по разоружению и принят 2 марта 1933 г. Политической комиссией названной конференции;

Озабоченные тем, чтобы дать полное действие всем положениям Статута Лиги наций, сообразуясь с методами и процедурой, в нем предусмотренными, и от которых они не имеют намерения отступать;

Уважая права каждого государства, распоряжение которыми невозможно помимо заинтересованной стороны;

Решили заключить пакт в этих целях и назначили своими уполномоченными;

каковые по обмене своими полномочиями, найденными в доброй и должной форме, согласились о следующих постановлениях:

Статья 1. Высокие договаривающиеся стороны будут согласовывать между собой все относящиеся к ним вопросы. Они обязуются прилагать все усилия, чтобы осуществлять в рамках Лиги наций политику эффективного сотрудничества между всеми державами в целях поддержания мира.

Статья 2. Что касается Статута Лиги наций и в частности статей 10, 16 и 19, то высокие договаривающиеся стороны решают рассматривать между собой и без ущерба для решений, которые могут приниматься только регулярными органами Лиги наций, всякое предложение, касающееся методов и процедуры, способных придать надлежащее действие этим статьям.

Статья 3. Высокие договаривающиеся стороны обязуются приложить все усилия, чтобы обеспечить успех Конференции по разоружению и сохраняют за собою право в случае, если по окончании этой конференции специально их касающиеся вопросы остались бы открытыми, возобновить их рассмотрение между собой путем применения настоящего пакта в целях обеспечения их разрешения соответственными путями.

Статья 4. Высокие договаривающиеся стороны заявляют о своей воле согласовывать между собой все вопросы экономического порядка, представляющие общий интерес для Европы и, в частности, для ее экономического восстановления в целях разрешения, которое следует искать в рамках Лиги наций.

Статья 5. Настоящий пакт заключен на десятилетний срок, считая с его введения в действие. Если до конца восьмого года ни одна из договаривающихся сторон не известит другие о своем намерении прекратить его действия, то он будет считаться возобновленным и останется в силе без ограничения срока, причем каждая из высоких договаривающихся сторон будет иметь право прекратить его действие путем заявления об этом с предварительным предупреждением за два года.

Статья 6. Настоящий пакт, составленный на немецком, английском, французском и итальянском языках, причем в случае разногласий французский текст будет считаться достоверным, будет ратификован, и его ратификационные грамоты будут сданы на хранение в Риме в возможно короткий срок.

Правительство Королевства Италии вручит каждой высокой договаривающейся стороне засвидетельствованную копию протокола сдачи на хранение.

Настоящий пакт войдет в силу как только ратификационные грамоты будут сданы на хранение. Он будет зарегистрирован в Лиге наций в соответствии со Статутом Лиги.

Опубликовано: Сборник документов по международной политике и по международному праву. Выпуск VI: Пакт четырех. Разоружение. Манчжурский конфликт. Выход Германии и Японии из Лиги Наций. 1 января 1933 года. 1 января 1934 года. – М.: Издание Народного Комиссариата по Иностранным Делам, 1934. – С. 20—21.

3. Нота Французского министра иностранных дел Поль-Бонкура направленная посланникам в Париже: Чехословакии – Осусскому, Румынии – Цезиано и Югославии – Сполайковичу.

7 июня 1933 г.

Господин Посланник,

Сего числа, от имени Германского, Британского, Французского и Итальянского правительств был парафирован договор, копия которого прилагается к настоящему письму.

Озабоченные тем, чтобы сообразоваться с (постановлениями договора от 10 июня 1926 г.), которыми оба правительства обязывались сообщать взаимно о договорах или соглашениях, заключаемых ими с третьими державами по вопросам, затрагивающим европейскую политику. Правительство республики держало румынское (чехословацкое, югославское) правительство полностью в курсе обстоятельств, в каких были начаты и развивались только что закончившиеся переговоры.

Исходя из того же и желая показать еще раз, что новый договор ни в чем не будет затрагивать политику, преследуемую обоими государствами на основании договора, который их соединяет. Правительство республики желает обратить (внимание румынского (чехословацкого, югославского) правительства на окончательный текст статьи 2 парафированного, сегодня договора.

Поскольку это постановление, исключающее рассмотрение принципа пересмотра договоров и конкретных случаев его применения, может тем не менее повести к рассмотрению предложения относительно методов и процедуры, способных придать полную действительность статьям Статута Лиги наций, и в частности, некоторым из них, в числе коих фигурирует статья 19, Правительство республики желает уточнить принципы, которыми оно будет руководствоваться в отношении этой статьи 19.

Во-первых, дело не может идти о возбуждении какого-либо вопроса о пересмотре договоров вне правил, установленных статьей 19 Статута Лиги наций. С другой стороны, в случае рассмотрения какой-либо процедуры, применимой, когда одно или насколько государств, желая возбудить территориальный вопрос, регулируемый договорами, возымели бы намерение просить Собрание обсудить этот вопрос на основании статьи 19 Статута Лиги наций, – Правительство республики не примет никакого предложения, которое клонилось бы к изменению условий, в которых, согласно Статута, Собрание может действительным образом предложить членам Лиги наций приступить к новому рассмотрению договоров, сделавшихся неприменимыми, или международных положений, сохранение которых могло бы поставить в опасность всеобщий мир. Единогласие присутствующих членов, включая голоса сторон, в настоящее время необходимое применительно к общим принципам Статута, должно будет таким образом по-прежнему требоваться для того, чтобы Собрание могло голосовать решение, о котором идет речь.

Опубликовано: Сборник документов по международной политике и по международному праву. Выпуск VI: Пакт четырех. Разоружение. Манчжурский конфликт. Выход Германии и Японии из Лиги Наций. 1 января 1933 года. 1 января 1934 года. – М.: Издание Народного Комиссариата по Иностранным Делам, 1934. – С. 18.

4. Декларация Постоянного совета Малой Антанты

30 мая 1933 г.

В своем сообщении от 25 марта 1933 г. три Министра иностранных дел государств Малой Антанты установили принципы, которые должны были определять их политику по отношению к Пакту четырех.

Они говорили,

а) что всякое сотрудничество государств, которое имеет целью урегулирование вопросов, касающихся исключительно их, является желательным и благотворным;

б) что государства Малой Антанты не могут признать, что делу улучшения добрых отношений между разными странами оказывается услуга путем заключения соглашений, которые имели бы целью распоряжаться правами третьих сторон, либо путем конкретного решения, либо путем давления на страны, иные, чем заключившие эти соглашения.

с) Так как нельзя располагать чужим достоянием ни прямо, ни косвенно, то три министра иностранных дел Малой Антанты формулировали 25 марта 1933 г. самые категорические оговорки относительно эвентуального подписания подобных соглашений, во всем, могущем касаться их прав и их политики.

В виду новых текстов, сообщенных ему Французским правительством, верным общей политике Франции и Малой Антанты в виду полной информации, которую Французское Правительство не переставало давать ему в течение данных переговоров, Постоянный совет Малой Антанты констатирует следующие факты:

а) Первый вариант пакта, дух которого противоречил принципам международного права и правам, вытекающим для всех других наций из Статута Лига наций, является окончательно отброшенным…

Опубликовано: Сборник документов по международной политике и по международному праву. Выпуск VI: Пакт четырех. Разоружение. Манчжурский конфликт. Выход Германии и Японии из Лиги Наций. 1 января 1933 года. 1 января 1934 года. – М.: Издание Народного Комиссариата по Иностранным Делам, 1934. – С. 16—17.

5. Заявление Польского министра иностранных дел Бека сделанное представителю Польского телеграфного агентства

9 июня 1933 г.

Г. Бек, Министр иностранных дел, сделал представительству агентства ПАТ следующее заявление о позиции Польши в отношении Пакта четырех.

Опубликованный в Риме 7 сего месяца текст пакта содержит довольно неопределенные постановления, значительно отличающиеся от содержавшихся в первоначальном проекте. Тем не менее, история переговоров, которые велись по поводу пакта так же, как и некоторые части теперешнего текста вызывают необходимость некоторых уточнений. Раньше всего нужно подчеркнуть, что никакое решение, принятое на основе пакта, прямо или косвенно касающееся дел Польского государства, ни в каком случае не будет иметь обязательной силы для Польского правительства. Польское правительство не принимало никаких обязательств относительно какого-либо сотрудничества с блоком четырех держав в качестве международного органа. Позиция Польского правительства на этот счет была в свое время ясно формулирована.

Введение в действие Пакта четырех держав послужит на практике началом кризиса в области организации Лиги наций. Польское правительство займет в нужный момент позицию в этом вопросе. Надо, однако, констатировать уже теперь, что решения Совета Лиги наций и ее органов будут иметь обязательную силу только, если буква и дух Статута Лиги наций будут строго соблюдаться. В случае, какой бы то ни было аномалии в действии Статута Лиги наций, Польское правительство усмотрит в этом для себя обязанность сохранить свою абсолютную свободу действий.

Опубликовано: Сборник документов по международной политике и по международному праву. Выпуск VI: Пакт четырех. Разоружение. Манчжурский конфликт. Выход Германии и Японии из Лиги Наций. 1 января 1933 года. 1 января 1934 года. – М.: Издание Народного Комиссариата по Иностранным Делам, 1934. – С. 20.

6. Проект Четвертого соглашения, сообщенный Британским правительством

1 апреля 1933 г.

Статья 1. Четыре западные державы: Франция, Германия, Великобритания и Италия обязуются применять между собою эффективную политику сотрудничества в целях обеспечения поддержания мира согласно духа Пакта Келлога и «пакта о неприменении силы», предусмотренного декларацией, подписанной названными державами 11 декабря 1932 г.

Статья 2. Четыре державы подтверждают, что если положения Статута Лиги наций постановляют о тщательном соблюдении всех договорных обязательств, как средстве осуществления международного мира и безопасности, они равным образом предусматривают возможность пересмотра мирных договоров при наступлении условий, способных породить конфликт между народами.

В целях облегчения применения статьи 19 Статута, четыре державы предлагают следующее: если и когда какое-либо правительство поднимет вопрос, связанный с пересмотром какого-либо договора, положение должно быть разъяснено, прежде всего, переговорами, которые будут вестись, и соглашениями, которые будут заключены на основе равенства между четырьмя державами и непосредственно заинтересованными правительствами. Эти переговоры и эти соглашения будут основываться на взаимном признании интересов всех сторон в рамках Лиги наций.

Статья 3. Условлено, что принцип равенства прав, предоставленный Германии в условиях, установленных резолюцией пяти держав от 11 декабря, должен получить практическое значение.

Четыре державы признают, что проект Конвенции о разоружении, внесенный делегатом Великобритании на Конференции по разоружению 16 минувшего марта, не только придает действие этому принципу, но и составляет удовлетворительный первый этап всеобщего разоружения и, вследствие этого, обязуются рекомендовать его к принятию Конференцией по разоружению. Германия со своей стороны признает, что принцип равенства прав будет применяться лишь постепенно на основании соглашений, в которых обязательно должна будет участвовать каждая из четырех держав.

Статья 4. Применение этого принципа равенства прав к Австрии, Венгрии и Болгарии будет определяться теми же условиями, как и формулированные для Германии в предыдущей статье, и только в силу соглашений, в которых непременно должна будет участвовать каждая из четырех держав.

Статья 5. Четыре державы обязуются сотрудничать в целях нахождения решения экономических трудностей, с которыми в настоящее время борятся их соответствующие нации и весь мир.

Статья 6. Настоящий договор о согласии и сотрудничестве будет в случае надобности внесен на одобрение парламентов дог одаривающихся держав в трехмесячный срок со дня его подписания. Срок его действия будет в 10 лет.

Если ни одна из сторон нe сделает ранее окончания девятого года предупреждения о своем намерении считать его истекшим через эти 10 лет, то он будет считаться возобновленным на следующий десятилетний период.

Статья 7. Настоящее соглашение будет зарегистрировано согласно Статута Лиги наций в Секретариате Лиги наций.

Опубликовано: Сборник документов по международной политике и по международному праву. Выпуск VI: Пакт четырех. Разоружение. Манчжурский конфликт. Выход Германии и Японии из Лиги Наций. 1 января 1933 года. 1 января 1934 года. – М.: Издание Народного Комиссариата по Иностранным Делам, 1934. – С. 11—12.

7. Декларация о неприменении силы между Польшей и Германией

26 января 1934 г.

Польское правительство и Германское правительство считают, что наступил момент, чтобы путем непосредственного соглашения между государствами начать новую фазу в политических отношениях между Польшей и Германией. Поэтому они решили настоящей декларацией заложить основы будущей организации этих отношений.

Оба правительства исходят из того факта, что поддержание и обеспечение длительного мира между их странами является существенной предпосылкой для всеобщего мира в Европе. По этой причине они решили установить обоюдные отношения на принципах, изложенных в Парижском пакте от 27 августа 1928 года, и намерены, поскольку это касается отношений между Германией и Польшей, точнее установить применение этих принципов.

При этом каждое из двух правительств констатирует, что взятые им до сих пор на себя по отношению к другой стороне международные обязательства не препятствуют мирному развитию их обоюдных отношений, не противоречат настоящей декларации и не затрагиваются этой декларацией. Далее они констатируют, что эта декларация не распространяется на такие вопросы, которые по международному праву считаются внутренними делами одного из государств.

Оба правительства заявляют о своем намерении непосредственно договариваться о всех вопросах, касающихся их обоюдных отношений, какого бы рода они ни были. Если, например, между ними возникает спорный вопрос и если его разрешения нельзя достигнуть непосредственными переговорами, то они в каждом отдельном случае на основании обоюдного соглашения будут искать решения другими мирными средствами, не исключая возможности в случае необходимости применять методы, предусмотренными для такого случая в других соглашениях, действующих между ними. Ни при каких обстоятельствах они не будут прибегать к силе для разрешения спорных вопросов.

Гарантия мира, созданная этими принципами, облегчит обоим правительствам великую задачу разрешения политических, экономических и культурных проблем образом, основанным на справедливом учете обоюдных интересов.

Оба правительства убеждены, что таким образом отношения между странами будут плодотворно развиваться, и приведут к созданию добрососедских отношений, что явится благоденствием не только для их стран, но и для всех остальных народов Европы.

Настоящая декларация должна быть ратифицирована, и обмен ратификационными грамотами должен произойти, возможно, скорее, в Варшаве. Декларация действительна в течение десяти лет, считая со дня обмена ратификационными грамотами. Если в течение 6 месяцев по истечении этого срока она не будет денонсирована одним из правительств, то она остается в силе и на дальнейшее время. Однако может быть в любое время денонсирована любым правительством за шесть месяцев.

Составлено в двух экземплярах на немецком и польском языках.

Опубликовано: Климовский Д. С. Зловещий пакт (Из истории германо-польских отношений межвоенного двадцатилетия). – Минск: Изд. БГУ им. В. И. Ленина, 1968. – С. 69—70.

8. Сообщение ИНО ГУГБ НКВД

1 апреля 1935 г.

ИНО ГУГБ НКВД получено от серьезного польского источника следующее агентурное сообщение:

I. ПОЗИЦИЯ ПОЛЬШИ В ЛОНДОНЕ

Официальные круги Лондона, особенно Макдональд и Саймон, относятся к Польше с недоверием. Они считают, что польское правительство ведет детскую политику престижа, мешающую упрочению мира в Европе и не соответствующую ни политическому, ни военному и ни финансовому значению Польши. Особенно финансовое положение Польши оценивается как весьма неудовлетворительное. Бека все влиятельные люди в Англии считают как опасного авантюриста, нисколько не подготовленного для занимаемого им поста и готового на все для собственных целей. Больше всего не любит Бека Саймон, который неоднократно давал понять, что уход Бека облегчил бы сношения Польши с Европой. Только один Иден относится к Беку с некоторой симпатией, но все-таки с недоверием.

Английское правительство понимает невыгодность для Польши французского проекта пакта о взаимной помощи и не намерено настаивать на его реализации в этой форме; оно считает, что негативная тактика Польши лишь путает и парализует переговоры, так как Польша во всем отказывает и ничего со своей стороны не предлагает, что бы могло облегчить реализацию желаемого Англией успокоения в Европе.

Этот взгляд был высказан Польше и Саймоном, и Ванситартом с явным требованием высказаться ясно по отношению к проектированным переговорам Идена и Варшаве.

Англичане уверены, что между Польшей и Германией существует какой-то тайный договор, связывающий их в европейской политике и обязывающий их к взаимной помощи. Не думают все-таки, чтобы это был военной союз, и считают, что эти сношения с обеих сторон рассматриваются как кратковременные и поверхностные, опирающиеся лишь на тактические соображения теперешней переходной фазы европейских взаимоотношений…

НАЧ. ИНО ГУГБ НКВД (Артузов)

Опубликовано: Секреты польской политики. Сборник документов (1935—1945) / Сост. Соцков Л. Ф. – М.: тип. СВР России, 2009. – С. 12.

9. Запись беседы Заместителя Народного Комиссара Иностранных Дел СССР с Послом Франции в СССР Альфаном

4 июля 1934 г.

Альфан пришел побеседовать после возвращения из Франции. Вместо отпуска он задержался в Париже и имел много дел в министерстве и массу встреч с политическими деятелями. Он был поражен тем, как радикально изменились настроения по отношению к СССР. По существу, теперь нет сколь-нибудь серьезных противников этого сближения. На мой вопрос он сказал, что и Тардье теперь за сближение.

Альфан просил, и я дал ему информацию о значении падения кабинета Сайто.

Затем Альфан спросил, как обстоят дела с Польшей. Я ответил контрвопросом, и Альфан стал говорить, что позиция Польши остается прежней, однако он надеется, что последние события в Германии окажут отрезвляющее влияние на Польшу и, в частности, изменят ее отношение к пакту взаимопомощи. Говоря о политике Польши в настоящее время, Альфан сказал, что он все еще не может понять, чего, собственно, Польша хочет. Такое же впечатление вынес бывший недавно в Варшаве генерал Дебеней. С одной стороны, поляки всячески заверяли его, что они совершенно за сохранение союза, а, с другой стороны, Дебеней уехал без результата, не поняв истинных намерений Польши. В ответ на мое замечание, что, кажется, Дебеней остался очень недоволен переговорами с польским генштабом, Альфан сказал, что это именно произошло вследствие неопределенности позиции поляков по вопросу о продлении франко-польского военного договора. Путем ряда вопросов я выяснил, что французы предложили полякам изменить договор 1921 г., применив его к нынешним условиям. А поляки отклонили это предложение, утверждая, что договор 1921 г. целиком применим и в настоящее время.

Это означает, спросил я, что Польша хочет, чтобы франко-польский союз был по-прежнему направлен против СССР, вместо того чтобы приспособить его к актуальным опасностям?

Альфан начал что-то путано излагать, а потом, видя, что ничего не выходит, заявил, что он, в сущности, не знаком с содержанием франко-польского договора 1921 г.

Я спросил Альфана, каковы результаты переговоров Ляроша с Беком по вопросу о Восточноевропейском пакте.

Альфан сказал, что Бек отвечал уклончиво и по существу ничего не сказал.

В ответ на заданный мною вопрос Альфан сказал, что он не думает, чтобы Польша была связана с Германией. Польша хочет вести независимую от всех других держал политику балансирования, выступая в роли чуть ли не арбитра в важных европейских вопросах.

Я сказал, что я тоже думал прежде, что Пилсудский ведет политику свободных рук, однако за последние месяцы изменил свое мнение. Мне кажется непонятным, чтобы Пилсудский вел политику, подрывающую и подорвавшую доверие к Польше во всех странах, кроме, разве, Эстонии, без того, чтобы Польша имела за это какую-то серьезную компенсацию со стороны Германии.

Альфан сказал, что действительно Польша потеряла доверие везде. Он упомянул, в частности, Румынию, подтвердив, что Польша поддерживает германофильскую «Железную гвардию».

Об Англии Альфан сказал, что там никогда не выносили Польши и всегда считали ошибкой образование такого большого польского государства.

Мы много говорили о германских событиях и об их внешнеполитическом значении. Альфан сказал, что это значение в основном будет зависеть от того впечатления, которое эти события, в конце концов, произведут в Англии и Польше. Методы подавления Гитлером своих противников, конечно, вызвали наибольшее отвращение в Англии, как этого и следовало ожидать. Тем не менее, есть моменты обратного порядка. Во-первых, Англия боится, и, по мнению Альфан а, без всякого основания, что в случае падения Гитлера в Германии к власти придут коммунисты. «Тайме» писала уже, что, несмотря на все отвращение, нужно учитывать, что все же правительство Гитлера обеспечивает какой-то порядок в Германии, а его уход привел бы к хаосу; во-вторых, Англия боится потерять в случае наступления гражданской войны свои огромные вложения в Германии; в-третьих, англичане не хотят в этом случае терять богатый германский рынок для сбыта своих товаров.

О судьбе Восточноевропейского пакта Альфан сказал, что вообще позиция Англии будет, по-видимому, положительной. Она уже дала французам понять, что не возражает против этого пакта, если от нее не потребуют принять на себя в связи с этим каких-либо новых обязательств.

Что касается окончательной судьбы пакта, то Альфан думает, что германские события облегчат его осуществление. «К тому же, – сказал Альфан, – немцы, наверное, еще сделают какие-нибудь глупости и этим помогут нам довести дело до конца».

Опубликовано: Документы внешней политики СССР. Том 17. 1 января – 31 декабря 1934 г. – М.: Политиздат, 1971. – С. 440—442.

10. Запись беседы Народного Комиссара Иностранных Дел СССР с Послом Франции в СССР Альфаном

20 апреля 1934 г.

Я вызвал к себе на Спиридоньевскую в 7 часов вечера Альфана. Сославшись на изъявленную им сегодня в разговоре с Вейнбергом готовность передать наши пожелания Барту до его завтрашнего выезда в Варшаву, я сказал, что считаю нужным довести до сведения Барту некоторую имеющуюся у нас информацию в той, по крайней мере, части, которая представляет интерес для Франции. Существует множество слухов и предположений о тайных польско-германских соглашениях, заключенных вне опубликованных документов. Мы относимся очень осторожно к подобной информации, но мы получили, однако, одно сообщение, которое заслуживает серьезного отношения к себе. Там речь идет о весьма далеко идущем польско-германском соглашении, охватывающем множество международных проблем. Непосредственно Франции касается соглашение о поддержке Польшей аншлюса, равноправия Германии в вооружениях, итало-германских проектов реформы Лиги в духе отделения пакта Лиги от Версальского и, наконец, обещание польского нейтралитета в случае превентивной войны против Германии. Я читал в газетах, что во Франции существует недоверие к польской политике и что Барту будто бы хочет во время своего визита «вывести Польшу на чистую воду». Не могу скрывать, что, несмотря на внешне проявляемое Польшей дружелюбие, некоторые ее действия вызывают у нас также недоверие. Достаточно упомянуть отклоненное Польшей предложение о балтийской декларации и почти отклоненное продление пакта о ненападении. Мы поэтому также заинтересованы в выяснении польской политики, и в этом отношении наши интересы совпадают с французскими. Передаваемое мною сообщение может помочь Барту достигнуть означенной цели. Я поэтому прошу поста конфиденциально передать мое сообщение Барту.

Также конфиденциально я прошу сообщить Барту, что в целях проверки действительной политики Гитлера в отношении Востока мы ему недавно предложили подписать совместно с нами протокол, обязывающий оба государства уважать независимость и неприкосновенность Балтийских стран. Это предложение Германией отклонено.

Альфан был явно взволнован моим сообщением о польско-германском соглашении. На вопрос, идет ли речь о формальном договоре, я сказал, что такого договора, по-видимому, не существует, но что имеются сведения об обмене личными письмами между Гитлером и Пилсудским. Альфан благодарил и обещал немедленно протелеграфировать в Париж.

Опубликовано: Документы внешней политики СССР. Том 17. 1 января – 31 декабря 1934 г. – М.: Политиздат, 1971. – С. 277—278.

11. Сообщение ИНО ГУГБ НКВД (от агента из Румынии)

1935 г.

ИНО ГУГБ НКВД получил из Бухареста телеграфное сообщение от агента, близко связанного с Министерством иностранных дел Польши:

1. Польша и Германия принимают все меры к срыву переговоров между СССР и Румынией о взаимной поддержке. 20 апреля поляки под угрозой разрыва польско-румынского союза предложили Румынии отказаться от политики Титулеско и взять курс на сближение с Германией. Румынский король заявил полякам, что пакта с СССР он без Германии и Польши не заключит, в связи, с чем он решил в ближайшее время отстранить Титулеско.

Король намерен проводить политику активного сближения с Германией, и если правительственные круги Румынии будут противодействовать этому, он призовет к власти Вайду.

2. Между польским и германским генеральными штабами заключена конвенция, направленная против СССР.

3. Румыния передала Польше военные заказы на 50 истребителей и 150 тысяч винтовок.

4. Иден в Варшаве согласился с позицией отказа Польши от пакта взаимной помощи без Германии и обещал поддержку Англии в противодействии одностороннему соглашению, в том числе и советско-французскому.

5. Геринг в Варшаве ставил вопрос об Украине и договорился о совместных действиях в этом вопросе после урегулирования взаимоотношений на Западе.

6. По заявлению Бека и японского посла в Бухаресте, Япония не подпишет договора о ненападении с СССР. Япония ближайшей своей задачей ставит ликвидацию коммунистического движения в Китае и захват Восточного Туркестана.

Опубликовано: Секреты польской политики. Сборник документов (1935—1945) / Сост. Соцков Л. Ф. – М.: тип. СВР России, 2009. – С. 21.

12. Сообщение ИНО ГУГБ НКВД (от польского источника)

1935 г.

Получено от серьезного польского источника следующее агентурное сообщение:

IV. РАЗВИТИЕ ПОЛЬСКО-ГЕРМАНСКИХ ОТНОШЕНИЙ

Наш агент категорически утверждает (так как сам читал), что к известному и официально опубликованному пакту о неагрессии в течение десяти лет между Польшей и Германией, заключенному 26-го января 1934 года, имеется секретное добавление, подписанное того же 26-го января 1934 г. В силу этого добавления взамен за священное обязательство Германии ни в каком случае не выступать против Польши как самостоятельно, так и в коалиции с другими государствами Польша взяла на себя обязательство по отношению к Германии, которое имеет следующую редакцию (текст этого секретного добавления написан на немецком и польском языках):

«В СЛУЧАЕ НЕПОСРЕДСТВЕННОГО ИЛИ ПОСРЕДСТВЕННОГО НАПАДЕНИЯ НА ГЕРМАНИЮ – ПОЛЬША СОБЛЮДАЕТ СТРОГИЙ НЕЙТРАЛИТЕТ ДАЖЕ И В ТОМ СЛУЧАЕ, ЕСЛИ БЫ ГЕРМАНИЯ ВСЛЕДСТВИЕ ПРОВОКАЦИИ БЫЛА ВЫНУЖДЕНА ПО СВОЕЙ ИНИЦИАТИВЕ НАЧАТЬ ВОЙНУ ДЛЯ ЗАЩИТЫ СВОЕЙ ЧЕСТИ И БЕЗОПАСНОСТИ».

Наш агент считает это добавление ликвидацией со стороны Германии Рапалльского договора взамен за обязательство Германии не поднимать вопроса о ревизии своих восточных границ за счет Польши, т.е. за счет Коридора, Данцига и Верхней Силезии, иначе, как только мирным путем – путем добровольного двустороннего соглашения.

Наш агент узнал о существовании этого секретного добавления к договору лишь на днях. Он придает ему исключительно важное значение, считая, что Польша согласно смысла этого добавления уже год тому назад порвала франко-польский союз, так как этот пункт в польско-немецком протоколе есть не только джентльменское соглашение Гитлер – Пилсудский, – это уже обязательство между государствами. В связи с этим наш агент должен изменить свое прежнее личное мнение о том, что без Франции, только с одной Германией, Пилсудский якобы никогда не решится на войну против СССР. Поскольку дело зашло так далеко, наш агент вообще стал серьезнее относиться к известным планам Гитлер – Пилсудский. По мнению агента, при наличии вышеупомянутого добавления к договору следует считаться с возможностью войны против СССР без Франции, т.е. силами Германии и Польши в Европе при участии Японии на Востоке.

Наш агент считает угрозу войны тем более вероятной, если учесть известную позицию Англии, которая обеспечит, во всяком случае, нейтралитет Франции. Со слов Гонсиоровского агент передает, что когда условием подписания официального пакта о неагрессии Германия поставила принятие вышеизложенного секретного добавления, то Пилсудский произнес такую фразу:

«СЛУЧАЕТСЯ, ЧТО КАК ДЛЯ НАРОДА, ТАК И ДЛЯ ОТДЕЛЬНОЙ ЛИЧНОСТИ ОТСУТСТВИЕ СМЕЛОСТИ ЯВЛЯЕТСЯ САМЫМ БОЛЬШИМ НЕСЧАСТЬЕМ».

Наш агент теперь настроен не так скептически, как раньше, в отношении планов Гитлер – Пилсудский и говорит, что положение весьма серьезное и что от сумасбродного авантюриста Пилсудского можно всего ожидать, а, следовательно, надо быть начеку.

НАЧ. ИНО ГУГБ НКВД (Артузов)

Опубликовано: Секреты польской политики. Сборник документов (1935—1945) / Сост. Соцков Л. Ф. – М.: тип. СВР России, 2009. – С. 28—29.

13. Сообщение ИНО ГУГБ НКВД (из Польши)

1935 г.

ИНО ГУГБ НКВД получено от серьезного польского источника по телеграфу следующее сообщение:

1. БЕК информировал ЛАВАЛЯ, что Польша откажется подписать Восточный пакт, но не исключено, что она согласится подписать этот пакт по так называемой австрийской формуле. Возможно, что Германия тоже согласится подписать Восточный пакт в соответствии с этой же формулой.

2. Во время визита ГЕРИНГА в Варшаву никакого соглашения подписано не было, но достигнуто устное джентльменское соглашение о том, что:

а) Польша поддержит требования Германии о равноправии вооружений, а также относительно аншлюса;

б) Германия, в свою очередь, поддержит Польшу в ее требовании в отношении договора о нацменьшинствах;

в) Обсуждался вопрос о совместном противодействии усилению влияния СССР на европейские дела.

3. По мнению поляков, срок военного столкновения между СССР и Японией откладывается с весны на осень 1935 года, но они не исключают неожиданной провокации в любой момент со стороны военных кругов Японии.

Поляки видят главную причину возможной отсрочки событий на Дальнем Востоке в позиции Англии, которой еще не достигнуто равновесия и политической стабилизации европейских дел.

4. Источник утверждает, что в прошлом году заключено военное соглашение между Японией и Германией, но подробности этого соглашения ему неизвестны. Аналогичного соглашения между Японией и Польшей, по данным источника, не существует.

5. Вопрос об Украине, насколько известно источнику, ни в каком специальном документе не фиксирован.

Опубликовано: Секреты польской политики. Сборник документов (1935—1945) / Сост. Соцков Л. Ф. – М.: тип. СВР России, 2009. – С. 16.

1. Высокие договаривающиеся стороны обязуются договариваться по всем вопросам, могущим повлечь для той и другой стороны международные обязательства, и проводить постоянную политику действенного сотрудничества.

2. Польша в ее внешних отношениях обязуется не принимать никаких решений без согласования с германским правительством, а также соблюдать при всех обстоятельствах интересы этого правительства.

3. В случае возникновения международных событий, угрожающих статус-кво, высокие договаривающиеся стороны обязуются снестись друг с другом, чтобы договориться о мерах, которые они сочтут полезным предпринять.

4. Высокие договаривающиеся стороны обязуются объединить их военные, экономические и финансовые силы, чтобы отразить всякое неспровоцированное нападение и оказывать поддержку в случае, если одна из сторон подвергнется нападению.

5. Польское правительство обязуется обеспечить свободное прохождение германских войск по своей территории в случае, если эти войска будут призваны отразить провокацию с востока или с северо-востока.

6. Германское правительство обязуется гарантировать всеми средствами, которыми оно располагает, нерушимость польских границ против всякой агрессии.

7. Высокие договаривающиеся стороны обязуются принять все меры экономического характера, могущие представить общие и частные интересы и способные усилить эффективность их общих оборонительных средств.

8. Настоящий договор останется в силе в продолжение двух лет, считая со дня обмена ратификационными документами. Он будет рассматриваться как возобновленный на такой же срок в случае, если ни одно из двух правительств не денонсирует его с предупреждением за 6 месяцев до истечения этого периода. Вследствие этого каждое правительство будет иметь право денонсировать его посредством заявления, предшествующего за 6 месяцев истечению полного периода двух лет.

Опубликовано: «Правда», «Известия», 20 апреля 1935 г.

15. Запись беседы Народного Комиссара Иностранных Дел СССР с Послом Польши в СССР Лукасевичем

5 мая 1935 г.

Лукасевич произнес небольшую путаную речь, смысл которой трудно было даже уловить. Он сказал, что продолжает разговор, который со мною имел Бек в Женеве. Советская печать высказывает все время сомнения в политике Польши, обвиняя ее во всякого рода сговорах и соглашениях и печатая даже тексты этих соглашений, чем якобы обесценивается польско-советский пакт о ненападении. Это вызывает со стороны польской печати сомнения в нашей позиции и в нашем отношении к пакту о ненападении. Лукасевич поэтому предлагает нам что-нибудь сделать, чтобы рассеять эти сомнения польской общественности, но не берется указывать мне, в какой форме и как это должно быть сделано.

Я выразил свое недоумение по поводу предложения Лукасевича, если вообще можно считать предложением то, что он мне говорил. Если он ссылается на мой разговор с Беком, то я позволю себе повторить то, что я говорил Беку в Женеве. Политика не терпит неясностей, необъяснимостей, и все то, что непонятно в политике, естественно, вызывает догадки, сомнения и подозрения. Политика Польши за последний год непонятна не только нам, но и другим.

Никаких недоумений ни у кого не вызывал союз Польши с Францией, продиктованный бесспорными общими интересами. Не могло вызвать особых недоумений соглашение Польши с Германией о ненападении, хотя обращало на себя внимание отсутствие в этом обычной в таких случаях клаузулы о прекращении действия пакта в случае агрессии. Когда, однако, соглашение это привело к тесному политическому сотрудничеству между Польшей и Германией, к одинаковому отношению к Восточному пакту, к одинаковым возражениям, одинаковым соображениям и одинаковым методам действия, то люди во всем мире стали разводить руками и спрашивать себя, какая может быть база для такого сотрудничества. Ни исторические традиции, ни различные расовые и религиозные, ни тем менее территориальные претензии Германии, продолжающей считать свою восточную границу не окончательно установленной, не могут создать такой базы. Стали теоретически подсовывать другие возможные базы под это сотрудничество. Стали гадать о соглашениях и даже сочинять тексты этих соглашений. Об этом писалось в заграничной прессе больше, чем в нашей прессе, которая главным образом перепечатывала эти сообщения. Вопрос как-никак касается нас больше, чем Америки, Англии и других стран, и наша пресса не могла замалчивать все эти слухи и сведения. Я не вижу, однако, каким образом это могло обесценивать, поскольку это нас касается, пакт о ненападении. Мы ведь ничего не делали, что могло быть истолковано как направленное против Польши, наоборот, предложениями о Балтийской декларации, об оказании взаимной помощи мы хотели развивать наши отношения, пойти дальше ненападения, именно поднять ценность пакта о ненападении.

Я не вижу решительно никакого повода для внезапного выступления с оценкой пакта, заключенного три года тому назад. Пресса привыкла откликаться на новости дня, злободневные темы, а не писать об исторических событиях. Другое дело польская пресса, которая могла бы, давая оценку советско-французскому пакту о взаимопомощи, говорить попутно и о значении советско-польского пакта о ненападении. Польша же никакого акта не совершила, который требовал бы оценки нашей печати. Очень может быть, что в ходе предстоящих переговоров о региональном пакте, к которому мы относимся положительно, хотя и заинтересованы в нем меньше, чем если бы он включал в себя взаимную помощь, представится случай говорить о наших отношениях с Польшей и упомянуть при этом пакт о ненападении.

Пока же я не вижу конкретного случая, который оправдывал бы то, что мне говорил или предлагал Лукасевич. Если же он вообще хочет затронуть тему о поведении прессы, то я готов прочитать ему досье, только что мною полученное, о выступлениях польских органов печати, обвиняющих нас в сознательном отравлении беспризорных, в оптовых расстрелах и т. п.

Лукасевич не обнаружил желания продолжать разговор на эту тему и, откланиваясь, сказал, что он представляет свое «предложение» на мое усмотрение.

П. С. Я, между прочим, сказал, что прекращение полемики по поводу Восточного пакта само по себе позволит установить более спокойные и корректные отношения.

Опубликовано: Документы внешней политики СССР. Том 18. 1 января – 31 декабря 1935 г. – М.: Политиздат, 1973. – С. 314—316.

16. Письмо Заместителя Народного Комиссара Иностранных Дел СССР Полномочному Представителю СССР в Польше Я. X. Давтяну

4 июля 1934 г.

Уважаемый товарищ,

1. Со времени последней беседы т, Литвинова с Нейратом в Берлине никаких серьезных переговоров с нашей стороны не было.

По вопросу о заключении Восточноевропейского пакта взаимопомощи не велось. Тов. Литвинов информировал лишь здесь в Москве посланников Литвы, Латвии и Эстонии о переговорах, которые он вел по этому вопросу за границей. Мы решили выждать развития событий и пока никаких новых шагов не предпринимать.

2. Из Берлина, Рима и Парижа нам сообщают, что германская позиция не является категорически отрицательной, как это можно было заключить из берлинского заявления Нейрата т. Литвинову. Гитлер заявил Муссолини в Венеции, что еще займется вопросом и примет окончательное решение по возвращении в Германию. Все говорит за то, что Германия не ответит полным отказом на наше предложение, а сделает к нему существенные поправки или сама внесет новое предложение. Основная поправка Германии к французскому предложению сводится, по-видимому, к приданию, намечаемому Восточноевропейскому пакту консультативного характера без обязательства взаимопомощи оружием. Возможно, впрочем, что Германия предложит заменить заключение Восточноевропейского пакта взаимопомощи серией двусторонних пактов ненападения. Несомненно, все усилия Германии направлены к тому, чтобы выхолостить франко-советскую акцию, сведя заключение пакта взаимопомощи, который представлял бы реальные преграды ее завоевательным стремлениям, к заключению еще одного многостороннего пацифистского акта, который постигла бы судьба стольких других международных актов такого рода.

3. Основную роль в провале пакта играет, конечно, Польша, позиция которой, вследствие занимаемого Польшей географического положения, несомненно, является главным препятствием к осуществлению этой акции. В Париже рассчитывают скорее добиться согласия Германии, чем уговорить Польшу принять участие в новом пакте. Вся получаемая нами информации без единого исключения подтверждают эту роль Польши. Излишне останавливаться на том, что эта позиция Польши, как и ее отрицательная позиция в отношении нашего вступления в Лигу наций, а также вообше весь курс польской политики на сотрудничество с Германией диктуются спекуляцией пилсудчиков на японо-советскую войну, перспектива которой лежит в основе всех их политических расчетов.

4. Польша и Германия делают большие усилия оказать влияние на позиции Латвии и Эстонии в отношении заключения Восточноевропейского пакта взаимопомощи. Такое воздействие является, конечно, очень трудным делом, поскольку и Латвия и Эстония жизненно заинтересованы в осуществлении этой акции. Тем не менее, это воздействие имело, по-видимому, определенный успех в Риге. В явно инспирированной статье, появившейся в «Яунакас зиняс», наряду с положительным отношением к идее Восточноевропейского пакта, сообщается, однако, что Латвия не испытывает угрозы ни с чьей стороны и поэтому не заинтересована принять участие в соглашении, имеющем военный характер. Здесь, несомненно, сказывается влияние Германии на Ульманиса, германофильский крен политики которого не подлежит сомнению и, вероятно, является результатом закупок латвийского масла и иных подачек со стороны Германии.

5. Можно считать определенно выявившейся отрицательную позицию Финляндии. Для ее политической ориентации характерна полученная нами совершенно точная информация, что в бытность свою в Женеве финляндский министр иностранных дел Хаксель зондировал почву относительно перспектив нашего военного столкновения с Японией. При этом в конфиденциальных разговорах Хаксель не скрывал, что Финляндия ориентируется на наше поражение в этой войне.

6. Литва, конечно, приветствует идею Восточного Локарно и жаждет ее осуществления, хотя и не исключено, что при окончательных переговорах она попробует сделать какое-нибудь заявление относительно неразрешенности Виленского вопроса.

7. Что касается позиции Франции, то она сделала, по-видимому, энергичные демарши в Берлине и Варшаве, порекомендовав заключение Восточного Локарно, и теперь выжидает определения позиций Польши и Германии, с одной стороны, и Англии и Италии – с другой. С целью оказать воздействие на позиции этих государств Барту и Леже открыто говорят в беседах с представителями Италии. Англии и других стран, что в случае отрицательной позиции этих стран Франция заключит военный союз с СССР. Эти заявления, сделанные, в частности, как мы достоверно знаем, итальянскому послу в Париже, имеют целью убедить Англию и Италию поддержать заключение Восточного Локарно в качестве меньшего зла по сравнению с заключением франко-советского союза. За последнее время поступают сведения, что позиции Англии и Италии в отношении Восточноевропейского пакта уже значительно смягчились, и не исключено, что с некоторыми оговорками Англия и Италия выскажутся за Восточное Локарно и порекомендуют Германии и Польше принять в нем участие. Англия и Италия были, по-видимому, особенно озабочены гарантией Восточного Локарно со стороны Франции. Они, по-видимому, опасались, что, если бы на основе нашего определения агрессора Германия была признана автоматически нападающей стороной и Франция выступила бы в качестве гаранта, они были бы обязаны к вооруженному выступлению в защиту Германии против Франции. Поскольку Англии и Италии разъяснено, что франко-советский гарантийный договор предполагается базировать не на советском определении агрессора, а на пакте Лиги наций, по которому нападающая сторона определяется не автоматически, а единогласным постановлением Совета Лиги наций, указанные англо-итальянские сомнения отпали, и вместе с тем ослабла оппозиция Англии и Италии против осуществления франко-советской акции. По-видимому, Восточное Локарно будет главной темой переговоров Барту в Лондоне, и после этого визита можно ожидать значительного выяснения ситуации.

8. Изменение позиции Англии и Италии может оказать воздействие на позицию не только Германии, но также и Польши. В последнее время в результате далеко идущего сближения Польши с Германией, отчуждения от Франции и борьбы с советскими предложениями в Женеве в польской политике усилилась тенденция к сближению с Англией, а отчасти также и с Италией. Не исключено поэтому, что позиция Англии, имеющей в настоящее время довольно значительное влияние на Польшу, может повести к смягчению позиции Польши в отношении франко-советских предложений.

9. Ввиду занимаемой Польшей позиции мы считаем нецелесообразным проявление нами интереса к этому вопросу в беседах с польскими деятелями. Я сознательно уклонился от разговора на эту тему в беседе с Лукасевичем 23 июня, хотя в ней и без того были затронуты довольно щекотливые темы. Вы имеете исчерпывающие директивы по этому вопросу в телеграммах т. Литвинова от 22 и 29 нюня. Согласно предложению т. Литвинова поддерживайте тесный контакт по этому вопросу с французским постом и информируйте нас о его переговорах с польским правительством.

10. Важную роль для судьбы ведущихся переговоров о Восточноевропейском пакте взаимопомощи могут сыграть события в Германии и их отражение на внешней политике Гитлера и на международной ситуации. Еще слишком рано делать выводы насчет внешнеполитических последствий того, что произошло за последние дни в Германии. Я считаю, однако, не исключенным, что германские события усилят позиции тех польских кругов, в частности в правительственном лагере, которые занимали более осторожную позицию в отношении авантюристических планов тесного сотрудничества с Германией против СССР.

Опубликовано: Документы внешней политики СССР. Том 17. 1 января – 31 декабря 1934 г. – М.: Политиздат, 1971. – С. 442—446.

17. Письмо Народного Комиссара Иностранных Дел СССР Полномочным Представителям СССР в Великобритании, Германии, Италии, Чехословакии, Латвии, Литве, Эстонии

17 июля 1934 г.

Посылаю при сем для Вашего сведения набросок проекта пактов, о которых ведем переговоры с французским правительством. Повторяю, это не проект пактов, а только набросок, врученный мне французами в Женеве. В детальное обсуждение этого наброска мы еще не вступили, но с нашей стороны, вероятно, будут предложены поправки и дополнения. В частности, мы будем пытаться включить в региональный пакт принятое в Женеве определение агрессин. Чехословакия, Польша и Прибалтика, как участники Лондонских конвекции, вряд ли смогут возражать против этой поправки. Не будет, вероятно, противиться этому и Франция, но сопротивление надо ожидать со стороны Германии. Далее, согласно посланной уже Вам телеграмме, предполагавшееся соглашение между Францией и СССР теперь должно включить также и Германию.

Означенный набросок передан французами польскому правительству, а англичанами, если не ошибаюсь, итальянскому и германскому. Надо полагать, что имеется, копня и у Бенеша. Таким образом, документ посылается Вам пока лишь для личного сведения, а не для сообщения правительствам.

ПРИЛОЖЕНИЕ

Договор о региональной взаимопомощи

Договор будет подписан Германией, Эстонией, (Финляндией), Латвией, Литвой, Польшей, Чехословакией и СССР.

В преамбуле будут отражены те же идеи, что и в договоре, подписанном в Локарно Германией, Бельгией, Францией, Англией и Италией, за исключением, разумеется, вопросов, имеющих специальный характер (отмена бельгийского нейтралитета и гарантия Рейнской зоны).

Первая часть

Статья 1. Эти страны обязуются в соответствии с Уставом Лиги наций оказывать друг другу немедленную помощь в случае нападения одного из Договаривающихся государств на другое.

Статья 2. Страны, подписавшие договор, не будут оказывать какой-либо поддержки стране-агрессору, не являющейся участницей соглашения.

Вторая часть

Статья 3. В случае нападения или угрозы нападения со стороны одного из Договаривающихся государств, другие Договаривающиеся государства консультируются друг с другом в целях избегания конфликта или содействия восстановлению мира.

Статья 4. Те же обязательства будут приняты на себя Договаривающимися странами в случае нападения или угрозы нападения на одно из Договаривающихся государств со стороны государства, не участвующего в договоре.

Статья 5. Консультации, предусмотренные в статьях 3 и 4, могут быть распространены на другие заинтересованные державы или на державы, которые имеют на это право в силу других договоров.

Статья 6. В случае, если одно из Договаривающихся государств могло бы воспользоваться применением ст. 10 и 16 Устава Лиги наций, другие Договаривающиеся стороны приложат усилия для того, чтобы добиться полного выполнения этих положений Лигой наций.

Опубликовано: Документы внешней политики СССР. Том 17. 1 января – 31 декабря 1934 г. – М.: Политиздат, 1971. – С. 480—482.

18. Запись беседы Полномочного Представителя СССР в Польше с Послом Франции в Польше Лярошем

17 июля 1934 г.

Лярош заехал ко мне, чтобы рассказать о своем разговоре с Беком.

Ничего нового беседа с Беком ему не дала. Бек по-прежнему тянет и находит десятки вопросов, которые требуют еще «выяснения». Но, в общем, он против пакта. Он указывал Лярошу, что Польша, собственно говоря, не нуждается в таком пакте, ибо, кроме добавочных обязательств, он ей ничего дать не может. Польша, мол, имеет договор о ненападении с СССР и Германией и союзные договоры с Францией и Румынией. Для чего же ей еще пакт взаимной помощи? Лярош тут смеясь, добавил в скобках, что это рассуждение не лишено логики.

В общем, мнение Ляроша таково, что поляки не хотят пакта, но будут приноравливать свое поведение к тому, как будет реагировать Германия. Последняя, по мнению Ляроша, будет стараться фактически свести пакт на нет путем различных контрпредложений. После того как сейчас за Германией признается полное равенство, в пакте ей, конечно, трудно просто отказать, и она будет искать различные предлоги. Положение Польши будет труднее, если Германия согласится участвовать в пакте. В этом случае Польше будет труднее отказаться. Лярош согласился со мной еще раз, что поведение Польши является решающим. Польша не может ограничиться только «сочувствием» к пакту (как, например, Англия), а должна сказать, участвует она в нем или нет. Неучастие Польши сводит весь пакт к бессмыслице, в то время как неучастие Германии практически ничего бы не изменило. Лярош согласен с этим и думает, что поляки будут стараться максимально тянуть переговоры, стараясь найти всякие новые аргументы. Сам Лярош 21 июля уезжает в отпуск и надеется, что ему удастся не возвращаться в Варшаву весь август. Он думает, что позиция поляков не изменится и его присутствие здесь не является необходимым.

Бек еще упрекал французов в том, что они как будто собираются сдать свои позиции в вопросах разоружения. Он имел в виду те заявления, которые делались вокруг поездки Барту в Лондон, где тот будто бы дал в принципе согласие на возможное довооружение. Германии в случае подписания ею пакта. Лярош разъяснил Беку, что это не так. На самом деле Барту в Лондоне сказал следующее: если Германия подпишет пакт взаимной помощи и тем самым усилятся элементы безопасности в Европе, тогда и весь вопрос о разоружении может принять несколько иной характер. Совершенно ясно, что ситуация будет иная и можно будет легче разрешить те спорные вопросы, которые имеются на конференции по разоружению, ибо Франция исходила всегда из вопросов безопасности, В этом духе Барту уполномочил Саймона информировать Берлин. Лярош еще раз подчеркнул, что равенство Германии в вооружениях всегда Францией понималось в рамках безопасности.

По мнению Ляроша, одним из мотивов, из-за которого поляки против пакта взаимной помощи (хотя они об этом не говорят прямо), является следующее. Поляки не допустят того, чтобы либо немецкие, либо советские войска проходили через польскую территорию для оказания помощи. Они этого боятся.

Опубликовано: Документы внешней политики СССР. Том 17. 1 января – 31 декабря 1934 г. – М.: Политиздат, 1971. – С. 482—483.

19. Запись беседы Народного Комиссара Иностранных Дел СССР с Министром Иностранных Дел Германии Нейратом, в Берлине

13 июня 1934 г.

Я условился с Барту, что если я не буду иметь желания или возможности повидаться с Нейратом или Бюловым в Берлине, то вызову французского посла Франсуа-Понсе, чтобы узнать о германском ответе относительно пакта. Газеты писали, что Бюлов очень сухо принял Франсуа-Понсе, но не сообщали содержания ответа. По приезде в Берлин я направил к Франсуа-Понсе т. Бессонова, через которого узнал, что Бюлов, выслушав предложение Франсуа-Понсе, сказал лишь, что доложит об этом правительству, и, таким образом, никакого ответа не дал. Это побудило меня просить свидания с Нейратом.

Из министерства сообщили, что, хотя Нейрат должен через час уехать в Италию, он готов немедленно меня принять. Принял он меня с обычной приветливостью. Сославшись на недостаточность времени в нашем распоряжении, я сразу изложил ему цель моего визита. Я сказал, что вся Европа испытывает чувство тревоги и отсутствие уверенности в безопасности. От подобных настроений не свободен за последние годы и наш Союз. Мне нет надобности останавливаться на причинах, вызвавших у нас такие настроения, – они Нейрату достаточно известны. С другой стороны, Германия также заявляет, что и она нуждается в безопасности; отсюда являлась идея региональных пактов, о которых газеты в последнее время усиленно пишут. Нам представляется вполне отвечающим интересам обшей безопасности и соответственных отдельных стран региональный пакт, который включал бы в себя Советский Союз, Германию, Польщу, Чехословакию и Югославию. Он был бы основан на принципе ненападения и оказания помощи всеми участниками пакта тому соучастнику, который подвергся бы нападению со стороны другого соучастника пакта.

Нейрат ответил, что ему известны настроения СССР, о которых я говорил, он их понимает, но может заверить меня, что, поскольку это касается Германии, никаких оснований для них нет. Имеется, может быть, несколько глупцов в Германии, которые мечтают об экспансии на Восток, о колонизации и т. п., но германское правительство об этом и не думает. Он понимает, что разница режимов должна была вызвать у нас известную реакцию, но наши подозрения относительно агрессивности Германии неосновательны. Изложенная мною схема пакта для Германии неприемлема. Она разоружена, не имеет достаточных сил для собственной обороны, а тем более для защиты других государств. Она не могла бы выполнить своих обязательств, налагаемых на нее пактом, и поэтому не могла бы играть в предлагаемой комбинации надлежащей роли. Кроме того, он, Нейрат, не верит вообще в пакт, ибо он слишком связывает, а между тем могут наступить обстоятельства, при которых помощь нельзя выполнить. Он предпочитает взаимные заверения об отсутствии агрессивности или билатеральные пакты о ненападении.

Я возразил, что об экспансии на Восток писали не только «несколько глупцов», но и сам нынешний «вождь» страны. Он никогда от этой программы не отрекался, а, наоборот, разрешает распространение в Германии до сцх пор книги, в которой эта программа изложена. На этой программе, следовательно, воспитывается германский народ, который приучается к мысли о необходимости и неизбежности экспансии на Восток. Я удивляюсь упоминанию Нейратом разницы режимов, ибо мы неоднократно заявляли, что из этой разницы не могло бы родиться нынешнее состояние взаимоотношений с Германией.

До прихода к власти «наци» мы допускали, что они в свое время отрекутся от своей антисоветской программы и будут продолжать политику прежних германских правительств по отношению к СССР, и мы сами допускали сотрудничество с ними на тех же основаниях, что и прежде. К сожалению, приход «наци» к власти сопровождался целым рядом актов, указывавших скорее на их решимость осуществлять возвещенную в книге Гитлера программу. Я не стану перечислять выступлений Гутенберга, затем Розенберга или указывать на продолжающуюся связь последнего с украинской контрреволюцией; но и сам рейхсканцлер еще на днях произнес речь, в которой он призывал весь мир к блокаде СССР. Вот эти все выступления являются источником нашего беспокойства, а отнюдь не разница режимов. Если бы мы даже на 99% верили заявлениям об отсутствии агрессивности у некоторых правящих германских кругов и сомневались лишь на 1%, то и в таком случае, мы, как государство, должны были бы предпринять все необходимые меры предосторожности. Безопасность народов никогда не зиждилась на их дружественных взаимных заявлениях. В течение 10 лет весь мир искал безопасности в разоружении, и то это не осуществлялось.

В довоенное время прибегали к системе союзов, по отношению к которым ныне намеченные пакты о взаимопомощи являются несомненным шагом вперед. Очевидно, при бесперспективности конференции по разоружению Европе придется выбирать между пактами о взаимопомощи и системой союзов. Если у германского правительства есть уже решение об отклонении пакта, то мне незачем убеждать Нейрата, но я только позволю себе сказать, что приведенный мне единственный аргумент против пакта неубедителен. Пакт функционирует фактически в том лишь случае, если один участник его подвергнется нападению. Не приходится поэтому говорить о какой-либо роли того или иного участника пакта. Никто не ожидает от Германии большей помощи, чем она может оказывать. Если эта помощь по объективным причинам ограничена, то это означает, что в общее дело она вносит меньшую долю, чем другие участники.

Поскольку сам Нейрат сказал, что Германия даже больше других нуждается в безопасности, она от пакта получила бы больше остальных, которые должны были бы прийти ей на помощь всей своей неограниченной мощью. Кроме того, пакт будет, вероятно, заключен па продолжительный срок, в течение которого, несомненно, оборонные силы Германии вырастут. Что касается ничтожности пактов, то ведь Германия сама недавно заключила пакт с Польшей, стало быть она придает пактам известное значение. Мы ничего иного, кроме безопасности, в пакте не ищем. Наше сближение с Францией происходит только на почве общей положительной оценки определенной системы безопасности. Нам дела нет до других элементов внешней политики Франции. Когда у нас благодаря пактам укрепится чувство безопасности, можно будет развивать полностью наилучшие отношения с Германией.

Когда я говорю о безопасности, я отнюдь не имею в виду безопасность границы, которую при всех обстоятельствах мы сможем защитить, а безопасность мира, ибо мы не заинтересованы в пробе сил и не нуждаемся даже в победоносных войнах. Мне остается лишь спросить, должен ли я считать ответ Нейрата окончательным и официальным ответом германского правительства, которое, вероятно, учло эффект и последствия отклонения нашего предложения.

Нейрат несколько замялся и сказал: «Во всяком случае, официальный ответ будет тот, который я Вам только что сообщил». Германия не ищет экспансии нигде, ее интересует только коридор, но и в этом пункте она дала Польше гарантию на 10 лет. Он выразил надежду, что, «несмотря на все», наши личные отношения останутся прежними.

При прощании я сказал Нейрату, что только что получил сообщение из Москвы об отозвании Надольного. Нейрат, перебивая меня, сказал, что он сам собирался со мною об этом говорить. Отозвание Надольного объясняется исключительно личными причинами, а именно недомолвкой между Надольным и канцлером. К нам будет назначен Шуленбург.

Опубликовано: Документы внешней политики СССР. Том 17. 1 января – 31 декабря 1934 г. – М.: Политиздат, 1971. – С. 386—389.

20. Запись беседы Народного Комиссара Иностранных Дел СССР с Послом Франции в СССР Альфаном

26 июня 1935 г.

Альфан приходил по поручению Лаваля с целью осведомить меня о разговорах Лаваля с Иденом и прочитал мне соответственное сообщение Лаваля, сводящееся к следующему.

Повторив французские оговорки, сделанные в ноте английскому правительству по поводу англо-германского морского соглашения, Лаваль отверг настойчивые требования Англии о скорейшем вступлении в переговоры французских и английских морских экспертов. Лаваль говорил, что если требуются переговоры для подготовки в конце этого года предусмотренной Вашингтонским договором конференции, то не наступил еще момент для определения даты конференции. Напомнив о Лондонском и Стрезенском соглашениях, Лаваль указывал, насколько реализация этих соглашении в целом затруднена нынешним англо-германским морским соглашением. Он предостерег Идена против маневров Германии, пытающейся двусторонними договорами обеспечить себе наибольшие преимущества, и подчеркивал необходимость противопоставления этой тактике немцев принципа неделимости мира не только на словах, но и на деле. Воздушная конвенция остается единственным средством давления на Германию, чтобы она умерила свои сухопутные вооружения, что чрезвычайно важно как для Франции, так и для СССР. Многостороннее воздушное соглашение необходимо, по мнению Лаваля, дополнить двусторонними, сколько бы немцы ни возражали против этого. Заключение воздушной конвенции еще больше затруднило бы заключение Дунайского и Восточного пактов.

Иден заверял Лаваля, что британское правительство в принципе согласно рассматривать различные проблемы Лондонского соглашения, как связанные между собою аспекты одного целого, и что оно откажется от сепаратного заключения воздушной конвенции с Германией. Иден резервировал за собою право выдвинуть новые идеи и предложения после переговоров в Риме и нового обсуждения вопроса в Лондоне. Лаваль поручил Альфану к вышеизложенному добавить, что он вполне уверен в том, что, в случае поступления от СССР предложения послать морских экспертов в Лондон, Советское правительство подтвердит свою солидарность с Францией в деле обеспечения мира и будет избегать всего того, что позволило бы порвать связи, существующие между различными элементами происходящих переговоров.

Я просил Альфана передать мою благодарность Лавалю за сообщение и заверить его в том, что мы отнюдь не будем спешить с посылкой наших экспертов в Лондон.

Пользуясь случаем, я сообщил Альфану о предложении Шахта и о мотивах отклонения нами этого предложения.

Опубликовано: Документы внешней политики СССР. Том 18. 1 января – 31 декабря 1935 г. – М.: Политиздат, 1973. – С. 414—415.

21. Запись беседы Полномочного Представителя СССР в Великобритании с Постоянным Заместителем Министра Иностранных Дел Великобритании Ванситтартом

1 мая 1935 г.

По получении телеграммы т. Литвинова от 29 апреля о демарше английского шарже д'афер в Париже я сразу же попросил свидания с Ванситтартом, но смог увидеть его только 1 мая. Я указал Ванситтарту на упомянутый демарш, который имел место на другой день после моего разговора с ним, где он заверил меня в благожелательном отношении британского правительства к франко-советскому пакту, и подчеркнул, что во Франции этот демарш был воспринят, как холодный душ, как предостережение со стороны английского кабинета. У нас создалось определенное впечатление, что данным демаршем Лондон хотел если не сорвать, то, во всяком случае, затруднить ход франко-советских переговоров. Как понять и как сочетать действия британского правительства 26 и 27 апреля?

Ванситтарт подтвердил, что английский шарже д'афер в Париже 27 апреля действительно сделал демарш во французском министерстве иностранных дел, но содержание этого демарша было-де совершенно безобидным. Шарже д'афер почти буквально повторил французам то, что Ванситтарт накануне сказал мне. Шарже д'афер просил французское правительство оформить пакт «в рамках Лиги наций» и избежать противоречия между пактом и Локарно. Почему британское правительство считало необходимым сделать этот демарш? Причина ясна. Франко-советские переговоры подходят к своей развязке. Пакт уже редактируется. Чтобы избежать каких-либо неожиданностей, британское правительство хотело напомнить французам, пока еще не поздно, что надо привести франко-советский пакт в соответствие с Ковенантом Лиги наций и Локарно. Первое важно с точки зрения лучшего восприятия пакта британским общественным мнением, второе же важно вот почему; по Локарнскому договору Великобритания приняла на себя определенные обязательства в отношении Франции и Германии. Если эти обязательства не будут учтены Францией и СССР при редактировании пакта, то может создаться ситуация, когда при возникновении конфликта с Германией Англия, согласно букве Локарно, вынуждена была бы выступить на стороне Германии против Франции. Этого правительство меньше всего хотело бы. В целях предупреждения подобной опасности Форин офис и считал полезным на всякий случай сделать свой демарш. Мы, однако, неправы, когда думаем, что за английским демаршем скрывается какая-то злая воля. Мы чересчур подозрительны. Он, Ванситтарт, еще раз подтверждает, что британское правительство по существу относится к пакту положительно, и он желает нам всякого успеха в этом деле. Дабы рассеять наши опасения, он завтра же вызовет Корбена (французский посол) и даст ему необходимые разъяснения.

В заключение Ванситтарт указал на только что появившуюся в «News Letter» статью Макдональда, в которой он довольно резко выступает против Германии. Эта статья до своего напечатания была просмотрена Ванситтартом, и она отражает нынешнее настроение кабинета. Вот еще одно доказательство того, насколько несостоятельны наши подозрения. Конечно, в Англии имеются люди, которые хотят и считают возможным соглашение с Германией. Необходима еще большая воспитательная работа для надлежащей перестройки британского общественного мнения. Но правительство, во всяком случае, сейчас уже стоит на достаточно определенной позиции в отношении Германии, и, если бы не лейбористы, о которых он мне говорил в прошлый раз, действия правительства были бы более энергичны, чем сейчас.

Опубликовано: Документы внешней политики СССР. Том 18. 1 января – 31 декабря 1935 г. – М.: Политиздат, 1973. – С. 307—308.

22. Договор о взаимной помощи между Союзом Советских Социалистических Республик и Французской Республикой

2 мая 1935 г.

Центральный Исполнительный Комитет Союза Советских Социалистических Республик и Президент Французской Республики,

воодушевленные желанием укрепить мир в Европе и гарантировать его блага для своих стран, обеспечив более полным образом точное применение постановлений статута Лиги Наций, направленных к поддержанию национальной безопасности, территориальной целости и политической независимости государств,

решив посвятить свои усилия подготовке и заключению европейского соглашения, преследующего эту цель и, впредь до этого, способствовать, насколько от них зависит, эффективному применению постановлений статута Лиги Наций,

решили заключить договор с этой целью и назначили своими уполномоченными:

Центральный Исполнительный Комитет Союза Советских Социалистических Республик:

г. Владимира Потемкина, Члена Центрального Исполнительного Комитета, Чрезвычайного и Полномочного Посла Союза Советских Социалистических Республик при Президенте Французской Республики,

Президент Французской Республики:

г. Пьера Лаваль, Сенатора, Министра Иностранных Дел, которые, после обмена своими полномочиями, признанными находящимися в должной форме и надлежащем порядке, условились о следующих постановлениях:

Статья 1. В случае, если СССР или Франция явились бы предметом угрозы или опасности нападения со стороны какого-либо европейского государства, Франция и соответственно СССР обязуются приступить обоюдно к немедленной консультации в целях принятия мер для соблюдения постановлений статьи 10 статута Лиги Наций.

Статья 2. В случае, если в условиях, предусмотренных в статье 15, параграф 7, статута Лиги Наций, СССР или Франция явились бы, несмотря на искренне мирные намерения обеих стран, предметом невызваниого нападения со стороны какого-либо европейского государства, Франция и взаимно СССР окажут Друг Другу немедленно помощь и поддержку.

Статья 3. Принимая во внимание, что согласно статье 16 статута Лиги Наций, каждый член Лиги, прибегающий к войне вопреки обязательствам, принятым в статьях 12, 13 или 15 статута, тем самым рассматриваете как совершивший акт войны против всех других Членов Лиги, СССР и взаимно Франция обязуются, в случае, если один из них явится, в этих условиях и несмотря на искренне мирные намерения обеих стран, предметом невызванного нападения со стороны какого-либо европейского государства, оказать друг другу немедленно помощь и поддержку, действуя применительно к статье 16 статута.

То же обязательство принято на случаи, если СССР или Франция явится предметом нападения со стороны европейского государства в условиях, предусмотренных в параграфах 1 п 3 статьи 17 статута Лиги Наций.

Статья 4. Так как обязательства, установленные выше, соответствуют обязанностям Высоких Договаривающихся Сторон, как Членов Лиги Наций, то ничто в настоящем Договоре не будет толковаться как ограничение задачи этой последней принимать меры, способные эффективно ограждать всеобщий мир, или как ограничение обязанностей, вытекающих для Высоких Договаривающихся Сторон из статута Лиги Наций.

Статья 5. Настоящий Договор, коего русский и французский тексты будут иметь одинаковую силу, будет ратифнкован и ратификационные грамоты будут обменены в Москве, как только это будет возможно. Он будет зарегистрирован в Секретариате Лиги Наций.

Он вступит в действие с момента обмена ратификациями и будет оставаться в силе в течение пяти лет. Если он не будет денонсирован одною из Высоких Договаривающихся Сторон с предупреждением, по крайней мере, за один год до истечения этого периода, то он останется в силе без ограничения срока, причем каждая из Высоких Договаривающихся Сторон будет иметь возможность прекратить его действие путем заявления об этом с предупреждением за один год.

В удостоверение чего уполномоченные подписали настоящий Договор и приложили к нему свои печати.

Совершено в Париже, в двух экземплярах, 2 Мая 1935 года

Протокол подписания

В момент подписания советско-французского Договора взаимной помощи, от сего числа Уполномоченные подписали нижеследующий протокол, каковой будет включен в обмениваемые ратификационные грамоты Договора.

I.

Условлено, что следствием статьи 3 является обязательство каждой Договаривающейся Стороны оказать немедленно помощь другой, сообразуясь безотлагательно с рекомендациями Совета Лиги Наций, как только они будут вынесены в силу статьи 16 статута. Условлено также, что обе Договаривающиеся Стороны будут действовать согласно, дабы достичь того, чтобы Совет вынес свои рекомендации со всей скоростью, которой потребуют обстоятельства, и что если, несмотря на это, Совет не вынесет, по той или иной причине, никакой рекомендации, или если он не достигнет единогласия, то обязательство помощи, тем не менее, будет выполнено. Условлено также, что обязательства помощи, предусмотренные в настоящем Договоре, относятся лишь к случаю нападения, совершенного на собственную территорию той или другой Договаривающейся Стороны.

II.

Так как общее намерение обоих правительств состоит в том, чтобы ни в чем не нарушать настоящим Договором обязательств, принятых ранее СССР и Францией по отношению к третьим государствам, в силу опубликованных договоров, то условлено, что постановления упомянутого Договора не могут иметь такого применения, которое, будучи несовместимым с договорными обязательствами, принятыми одною из Договаривающихся Сторон, подвергло бы эту последнюю санкциям международного характера.

III.

Оба правительства, считая желательным заключение регионального соглашения, целью которого являлась бы организация безопасности договаривающихся государств и которое вместе с тем могло бы включать обязательства взаимной помощи или сопровождаться таковыми, признают друг за другом возможность в соответствующем случае участвовать, с обоюдного согласия, в той форме, прямой или косвенной, которая представлялась бы подходящей, в подобных соглашениях, причем обязательства этих соглашений должны заменить собою те, которые вытекают из настоящего Договора.

IV.

Оба правительства констатируют, что переговоры, результатом которых явилось подписание настоящего Договора, были начаты первоначально в целях дополнения соглашения о безопасности, охватывающего страны северо-востока Европы, а именно: СССР, Германию, Чехословакию, Польшу и соседние с СССР Балтийские государства; наряду с этим соглашением должен был быть заключен договор о помощи между СССР, Фракцией и Германией, в котором каждое из этих трех государств должно было обязаться к оказанию поддержки тому из них, которое явилось бы предметом нападения со стороны одного из этих трех государств. Хотя обстоятельства до сих пор не позволили заключить эти соглашения, которые обе стороны продолжают считать желательными, но, тем не менее, обязательства, изложенные в советско-французском Договоре о помощи должны пониматься, как имеющие действовать лишь в тех пределах, которые имелись в виду в первоначально намечавшемся трехстороннем соглашении. Независимо от обязательств, вытекающих из настоящего Договора, напоминается вместе с тем, что, согласно советско-французскому пакту о ненападении от 29-го Ноября 1932 года и притом без ущерба для универсальности обязательств этого пакта, в случае, если бы одна из Сторон подверглась нападению со стороны одной или нескольких третьих европейских держав, не предусмотренных в вышеназванном тройственном соглашении, другая Договаривающаяся Сторона должна будет воздерживаться в течение конфликта от прямой или косвенной помощи или поддержки нападающему или нападающим, причем каждая из Сторон заявляет, что она не связана никаким соглашением о помощи, которое находилось бы в противоречии с этим обязательством.

Совершено в Париже, в двух экземплярах, 2 Мая 1935 года

Опубликовано: Документы внешней политики СССР. Том 18. 1 января – 31 декабря 1935 г. – М.: Политиздат, 1973. – С. 309—312.

23. Договор о взаимной помощи между Союзом Советских Социалистических Республик и Республикой Чехословацкой

16 мая 1935 г.

Центральный Исполнительный Комитет Союза Советских Социалистических Республик и

Президент Республики Чехословацкой,

Воодушевленные желанием укрепить мир в Европе и гарантировать его блага для своих стран, обеспечив более полным образом точное применение положений Устава Лиги Наций, направленных к поддержанию национальной безопасности, территориальной целости и политической независимости государств,

Решив посвятить свои усилия подготовке и заключению европейского соглашения, преследующего эту цель, и, впредь до этого, способствовать, насколько от них зависит, эффективному применению положений Устава Лиги Наций,

Решили заключить договор с этой целью и назначили своими Уполномоченными:

Центральный Исполнительный Комитет Союза Советских Социалистических Республик:

Г-на Сергея Сергеевича Александровского, Чрезвычайного Посланника и Полномочного Министра Союза Советских Социалистических Республик.

Президент Республики Чехословацкой:

Г-на Эдварда Бекеша, Министра Иностранных Дел,

которые после обмена своими полномочиями, признанными находящимися в должной форме и надлежащем порядке, условились о следующих постановлениях:

Статья 1. В случае, если Союз Советских Социалистических Республик или Республика Чехословацкая явились бы предметом угрозы или опасности нападения со стороны какого-либо европейского государства, Чехословацкая Республика и соответственно Союз Советских Социалистических Республик обязуются приступить обоюдно к немедленной консультации в целях принятия мер для соблюдения постановлений статьи 10 Устава Лиги Наций.

Статья 2. В случае, если в условиях, предусмотренных в статье 15, параграф 7, Устава Лиги Наций, Союз Советских Социалистических Республик или Республика Чехословацкая явились бы, несмотря на искренне мирные намерения обеих стран, предметом невызванного нападения со стороны какого-либо европейского государства, Республика Чехословацкая и взаимно Союз Советских Социалистических Республик окажут друг другу немедленно помощь и поддержку.

Статья 3. Принимая во внимание, что согласно статье 16 Устава Лиги Наций каждый член Лиги, прибегающий к войне вопреки обязательствам, принятым в статьях 12, 13 и 15 Устава, тем самым рассматривается как совершивший акт войны против всех других членов Лиги, Союз Советских Социалистических Республик и взаимно Республика Чехословацкая обязуются, в случае если одна из них явится, в этих условиях, и несмотря на искренне мирные намерения обеих стран, предметом невызванного нападения со стороны какого-либо европейского государства, оказать друг другу немедленно помощь и поддержку, действуя применительно к статье 16 Устава.

То же обязательство принято на случай, если Союз Советских Социалистических Республик или Республика Чехословацкая явится предметом нападения со стороны какого-либо европейского государства в условиях, предусмотренных в параграфах 1 и 3 статьи 17 Устава Лиги Наций.

Статья 4. Без ущерба для предыдущих постановлений настоящего договора установлено, что если одна из Высоких Договаривающихся Сторон явится предметом нападения со стороны одной или нескольких третьих Держав в условиях, не дающих основания для оказания помощи и поддержки в пределах настоящего договора, то другая Высокая Договаривающаяся Сторона обязуется не оказывать в течение конфликта ни прямо, ни косвенно помощи и поддержки нападающему или нападающим, причем каждая из Сторон заявляет, что она не связана никаким соглашением о помощи, которое находилось бы в противоречии с настоящим обязательством.

Статья 5. Так как обязательства, установленные выше, соответствуют обязанностям Высоких Договаривающихся Сторон, как членов Лиги Наций, то ничто в настоящем договоре не будет толковаться, как ограничение задачи этой последней принимать меры, способные эффективно ограждать всеобщий мир, или как ограничение обязанностей, вытекающих для Высоких Договаривающихся Сторон из Устава Лиги Наций.

Статья 6. Настоящий договор, русский и чешский тексты которого будут иметь одинаковую силу, будет ратифицирован, и ратификационные грамоты будут обменены в Москве, как только это будет возможно. Он будет зарегистрирован в Секретариате Лиги Наций.

Он вступит в действие с момента обмена ратификациями и будет оставаться в силе в течение пяти лет. Если он не будет денонсирован одной из Высоких Договаривающихся Сторон с предупреждением, по крайней мере, за один год до истечения этого периода, то он останется в силе без ограничения срока, причем каждая из Высоких Договаривающихся Сторон будет иметь возможность прекратить его действие путем заявления об этом с предупреждением за один год.

В удостоверение чего Уполномоченные подписали настоящий Договор и приложили к нему свои печати.

Совершено в Праге, в двух экземплярах, 16 мая 1935 г.

Протокол подписания

В момент подписания Советско-чехословацкого договора о взаимной помощи от сего числа, уполномоченные подписали нижеследующий Протокол, который будет включен в обмениваемые ратификационные грамоты договора.

I.

Условлено, что следствием статьи 3 является обязательство каждой Договаривающейся Стороны оказать немедленно помощь другой, сообразуясь безотлагательно с рекомендациями Совета Лиги Наций, как только они будут вынесены в силу статьи 16 Устава. Условлено также, что обе Договаривающиеся Стороны будут действовать согласно, дабы достичь того, чтобы Совет вынес свои рекомендации со всей скоростью, которой потребуют обстоятельства, и что, если, несмотря на это, Совет не вынесет, по той или другой причине, никакой рекомендации и если он не достигнет единогласия, то обязательство помощи, тем не менее, будет выполнено. Условлено также, что обязательства помощи, предусмотренные в настоящем договоре, относятся лишь к случаю нападения, совершенного на собственную территорию той или другой Договаривающейся Стороны.

II.

Оба Правительства констатируют, что обязательства, предусмотренные статьями 1, 2 и 3 настоящего договора, заключенного в стремлении содействовать созданию в Восточной Европе региональной системы безопасности, начало которой положено франко-советским договором от 2-го мая 1935 года, ограничиваются теми же пределами, которые установлены пунктом 4 Протокола подписания упомянутого договора. Одновременно оба Правительства признают, что обязательства взаимной помощи будут действовать между ними лишь, поскольку при наличии условий, предусмотренных в настоящем договоре, помощь стороне – жертве нападения будет оказана со стороны Франции.

III.

Оба Правительства, считая желательным заключение регионального соглашения, целью которого явилась бы организация безопасности договаривающихся государств и которое вместе с тем могло бы включить обязательства взаимной помощи или сопровождаться таковыми, признают друг за другом возможность, в соответствующем случае, участвовать с обоюдного согласия, в той форме, прямой или косвенной, которая представлялась бы подходящей в подобных соглашениях, причем обязательства этих соглашений должны заменить собою те, которые вытекают из настоящего договора.

Совершено в Праге, в двух экземплярах, 16 мая 1935 года.

Опубликовано: Документы внешней политики СССР. Том 18. 1 января – 31 декабря 1935 г. – М.: Политиздат, 1973. – С. 333—336.

24. Соглашение против коммунистического «интернационала» («Антикоминтерновский пакт»)

25 ноября 1936 г.

г. Берлин

Правительство Великой Японской империи и правительство Германии, сознавая, что целью коммунистического «интернационала» (так называемого «коминтерна») является подрывная деятельность и насилие всеми имеющимися в его распоряжении средствами по отношению к ныне существующим государствам, будучи убеждены, что терпимое отношение к вмешательству коммунистического «интернационала» во внутренние дела наций не только угрожает их спокойствию, общественному благосостоянию и социальному строю, но и представляет собой также угрозу миру во всем мире, и выражая свое намерение сотрудничать в деле обороны против коммунистической подрывной деятельности, заключили нижеследующее соглашение.

Статья 1. Высокие Договаривающиеся Стороны обязуются взаимно информировать друг друга относительно деятельности коммунистического «интернационала», консультироваться по вопросу о принятии необходимых оборонительных мер и поддерживать тесное сотрудничество в деле осуществления этих мер.

Статья 2. Высокие Договаривающиеся Стороны обязуются совместно рекомендовать любому третьему государству, внутренней безопасности которого угрожает подрывная работа коммунистического «интернационала», принять оборонительные меры в духе данного соглашения или присоединиться к нему.

Статья 3. Настоящее соглашение составлено на японском и немецком языках, причем оба текста являются аутентичными. Настоящее соглашение заключено на пять лет и вступает в силу со дня его подписания. Обе Договаривающиеся Стороны своевременно, до истечения срока действия настоящего соглашения, должны достигнуть взаимопонимания относительно характера их дальнейшего сотрудничества.

В подтверждение вышеизложенного настоящее соглашение подписали и приложили печати следующие лица, облеченные соответствующими полномочиями своих правительств.

Составлено в Берлине в двух экземплярах 25 ноября 11 года Сева, что соответствует 25 ноября 1936 года.

Дополнительный протокол

При подписании Соглашения против коммунистического «интернационала» полномочные представители относительно этого соглашения договорились о нижеследующем:

а) соответствующие власти обеих Высоких Договаривающихся Сторон будут поддерживать тесное сотрудничество в деле обмена информацией о деятельности коммунистического «интернационала», а также по поводу принятия разъяснительных и оборонительных мер в связи с деятельностью коммунистического «интернационала»;

б) соответствующие власти обеих Высоких Договаривающихся Сторон будут принимать в рамках ныне действующего законодательства строгие меры против лиц, прямо или косвенно внутри страны или за границей состоящих на службе коммунистического «интернационала» или содействующих его подрывной деятельности;

в) в целях облегчения указанного в пункте «а» сотрудничества между соответствующими властями обеих Высоких Договаривающихся Сторон будет учреждена постоянная комиссия, в которой будут изучаться и обсуждаться дальнейшие оборонительные меры, необходимые для предотвращения подрывной деятельности коммунистического «интернационала».

Секретное соглашение

Правительство Великой Японской империи и правительство Германии, признавая, что правительство Союза Советских Социалистических Республик стремится к реализации целей коммунистического «интернационала» и намерено использовать для этого свои вооруженные силы, и будучи убеждены в том, что это является серьезнейшей угрозой существованию не только государств, но и существованию мира во всем мире, в целях защиты своих общих интересов договариваются о нижеследующем:

Статья 1. В случае, если одна из Договаривающихся Сторон подвергнется неспровоцированному нападению со стороны Союза Советских Социалистических Республик или ей будет угрожать подобное неспровоцированное нападение, другая Договаривающаяся Сторона обязуется не предпринимать каких-либо мер, которые могли бы способствовать облегчению положения Союза Советских Социалистических Республик.

В случае возникновения указанной выше ситуации Договаривающиеся Стороны должны немедленно обсудить меры, необходимые для защиты их общих интересов.

Статья 2. Договаривающиеся Стороны на период действия настоящего соглашения обязуются без взаимного согласия не заключать с Союзом Советских Социалистических Республик каких-либо политических договоров, которые противоречили бы духу настоящего соглашения.

Статья 3. Настоящее соглашение составлено на японском и немецком языках, причем оба экземпляра имеют одинаковую силу. Настоящее соглашение вступает в силу одновременно с соглашением против коммунистического «интернационала» и имеет одинаковый с ним срок действия.

В подтверждение вышеизложенного настоящее соглашение подписали и приложили печати лица, облеченные соответствующими полномочиями своих правительств.

Составлено в Берлине в двух экземплярах 25 ноября 1936 года, или 25 ноября 11 года Сева.

Опубликовано: История войны на Тихом океане (в пяти томах). Том II. Японо-китайская война // Под редакцией Б. В. Поспелова. Перевод с японского Б. В. Раскина. – М.: Издательство Иностранной литературы, 1957. – С. 343—346.

25. Запись беседы Народного Комиссара Иностранных Дел СССР с Послом Польши в СССР Гжибовским

18 марта 1938 г.

Гжибовский просился ко мне в выходной день: но, когда его спросили, настаивает ли он на личном свидании, он сказал, что может передать по телефону ответ, полученный им из Варшавы по поводу польско-литовского конфликта.

Ознакомившись с телефонограммой, я сообщил Гжибовскому, что хотел бы видеть его лично, и пригласил его к себе на дачу, куда он и приехал.

Я напомнил ему, что в последнем разговоре он отрицал посылку Литве ультиматума, и спросил, удостоверился ли он, что действительно никакого ультиматума нет. Посол ответил, что он уверен, что прежние слухи неосновательны и что он о таком ультиматуме из Варшавы не извещен и что он считает такой ультиматум невероятным. Я заявил тогда Гжибовскому, что я готов был бы удовлетвориться сообщенным мне по телефону ответом, хотя там имеются некоторые неточности в воспроизведении моей точки зрения. Я не говорил о том, что мы не вмешиваемся в польско-литовские споры, а что мы не входим сейчас в оценку как старых, так и новых споров. По существу, однако, большой разницы между этими двумя формулировками нет. Литва как суверенное государство может сама определять свои отношения с Польшей, и, когда это будет делаться совершенно добровольно, без принуждения и это не будет затрагивать независимости Литвы, мы вмешиваться не будем. Если, однако, я побеспокоил посла, то потому, что я получил только что официальное извещение от литовского посланника о вручении вчера вечером литовскому правительству ультиматума, на который требуется ответ в течение 48 часов, с угрозой в противном случае «обеспечения государственных интересов Польши собственными средствами». Если такой ультиматум действительно вручен, то я должен оставить в силе и подтвердить то заявление, которое я сделал послу 16-го. Дело принимает слишком серьезный оборот, чтобы я мог ограничиться выслушиванием варшавского ответа, переданного по телефону.

Обращает мое особое внимание то, что Польша добивается своим ультиматумом не только установления дипломатических отношений, но, по-видимому, без всяких оговорок, т. е. [полного] отказа Литвы от своей точки зрения относительно Виленщины и по другим спорным вопросам. Такие требования, да еще предъявленные в ультимативной форме, равносильны изнасилованию Литвы, а я уже говорил послу о нашей заинтересованности в сохранении полной независимости за литовским государством.

Гжибовский стал опять выражать сомнения в правильности сведений об ультиматуме, а также в том, что отклонение ультиматума означает войну. Не думает он также, чтобы имелось в виду лишить Литву права сделать какие-либо оговорки. Я вас уверяю, сказал посол, что достаточно будет Литве проявить в малейшей мере добрую волю, чтобы конфликт был улажен. Он оговорился, конечно, что не имеет никаких инструкций делать мне такие заявления или пояснения, но он полагает, что выражает точку зрения своего правительства.

Я заявил Гжибовскому, что в создавшейся ситуации всякое недоразумение может иметь фатальные последствия. Я хочу завтра доложить дело своему правительству, чтобы оно могло принять решение. Я хотел бы иметь возможность доложить своему правительству точную информацию о всех элементах конфликта, и поэтому прошу посла немедленно снестись с Варшавой и дать мне завтра утром ответ, предъявлен ли ультиматум, в какой форме, какие требования к намерена ли Польша в том или ином случае прибегнуть к военным действиям.

Посол обещал немедленно сообщить о разговоре в Варшаву.

Опубликовано: Документы внешней политики СССР. Том 21. 1 января – 31 декабря 1938 г. – М.: Политиздат, 1977. – С. 131—132.

26. Телеграмма народного комиссара иностранных дел СССР М. Литвинова полномочному представителю СССР в Чехословакии С. Александровскому

2 сентября 1938 г.

Французский поверенный в делах Пайяр по поручению Бонне поставил мне сегодня официально вопрос, на какую помощь со стороны СССР может рассчитывать Чехословакия, учитывая затруднения, имеющиеся со стороны Польши и Румынии. Я напомнил Пайяру, что Франция обязана помогать Чехословакии независимо от нашей помощи, в то время как наша помощь обусловлена французской, и что поэтому мы имеем большее право интересоваться помощью Франции. К этому я добавил, что при условии оказания помощи Францией мы исполнены решимости выполнить все наши обязательства по советско-чехословацкому пакту, используя все доступные нам для этого пути. Если Польша и Румыния чинят теперь затруднения, то их поведение, в особенности Румынии, может быть иным, если Лига наций вынесет решение об агрессии. Это и предусматривается советско-чехословацким пактом. Во всяком случае, такое решение Лиги облегчит наши действия. Ввиду того что аппарат Лиги наций может быть пущен в ход очень медленно, было бы, по нашему мнению, необходимым теперь же предпринять необходимые меры, на что в случае наличия угрозы войны дает право ст. 11 Устава Лиги. На высказанное Пайяром сомнение в возможности единогласного решения я сказал, что даже решение большинства будет иметь огромное моральное значение, в особенности если с большинством стала бы согласна и сама Румыния.

Что касается определения конкретной помощи, мы считаем для этого необходимым созвать совещание представителей советской, французской и чехословацкой армий. Трудно представить себе общую защиту Чехословакии тремя государствами без предварительного обсуждения практических мер их военными экспертами. Мы готовы участвовать в таком совещании.

Необходимо, однако, использовать все средства предупреждения военного столкновения, а для этого мы сейчас же после аншлюса Австрии рекомендовали созвать совещание представителей государств, заинтересованных в сохранении мира. Мы считаем, что в настоящий момент такое совещание с участием Англии, Франции и СССР и вынесение общей декларации, которая, несомненно, получит моральную поддержку со стороны Рузвельта, имеет больше шансов удержать Гитлера от военной авантюры, чем всякие другие меры. Необходимо, однако, действовать быстро, прежде чем Гитлер окончательно ангажируется.

Информируйте Крофту о вышеизложенном.

Опубликовано: Документы и материалы кануна второй мировой войны. 1937—1939. Т. 1. Ноябрь 1937 г. – дек. 1938 г. / Мин-во. иностр. дел СССР; Редкол.: Земсков И. Н. и др. – М.: Политиздат, 1981. – С. 144.

27. Записка начальника генерального штаба французской армии М. Гамелена

9 сентября 1938 г.

Сохранение чехословацкого государства представляет, с точки зрения Франции, определенный интерес в случае военных действий в Европе.

Уже своим местоположением Чехословакия действительно является препятствием для планов германской экспансии на Востоке и, кроме того, с точки зрения стратегической чехословацкая армия достаточно сильна, чтобы отвлечь на себя в Центральной Европе значительную часть германской армии, тем самым ослабив ее на других театрах военных действий.

1. Чехословакия – препятствие для «Drang nach Osten». Оккупация Германией Богемии и Моравии привела бы к весьма значительному увеличению германского военного потенциала (захват заводов Шкода, заводов в Брно и т. д.).

Исчезновение Чехословакии полностью подготовило бы Германию к захвату сельскохозяйственных и промышленных богатств Венгрии и Румынии.

Более того, оно открыло бы ей проход к портам Черного моря; оно позволило бы ей создать исключительно благоприятную исходную «военную карту».

2. Чехословацкая армия в общей военной схеме Европы. Это единственная армия в Центральной Европе, которая заслуживает наименования «армия Запада»; она располагает как подготовленным личным составом, так и современным вооружением, созданным на отечественной территории.

Имея 17 пехотных дивизий, число которых может быть быстро удвоено, и 4 механизированные дивизии, она может вынудить ввести в действие на военном театре Богемия – Моравия минимум 15—20 германских дивизий.

Отсюда – соответствующее ослабление германских сил на Западном фронте, более надежная возможность для Франции принять необходимые меры по обеспечению безопасности и выигранное время для создания «коалиции». В то же время – более значительные для Германии трудности в распространении своего маневра на Запад (операции в Швейцарии, Бельгии или Нидерландах) и в создании других отдаленных театров военных действий (Испания, колонии и т. д.).

Наконец, Чехословакия опасна для Германии и своими аэродромами; такая опасность, правда, зависит в основном от действий воинских частей, прибывших для подкрепления чешской авиации, ввод в действие которых, впрочем, должен быть тщательно подготовлен, чтобы можно было рассчитывать на определенный минимум эффективности.

* * *

Такова роль Чехословакии с военной точки зрения. В прилагаемой записке рассматриваются территориальные и военные условия, наличие которых представляется необходимым для того, чтобы новая Чехословакия могла бы продолжать играть эту роль;

в записке рассматриваются также общие условия ведения боевых действий чехословацкой армией.

Во всяком случае, сохранение чехословацкого могущества представляет первостепенный интерес для Франции, равно как и для Малой антанты, и, можно даже утверждать, для Польши.

Печатается по изд.: «Documents diplomatique fraucais. 1932—1939». 2 serie (1936—1939), t. XI, p. 106—107.

Опубликовано: Документы и материалы кануна второй мировой войны. 1937—1939. Т. 1. Ноябрь 1937 г. – дек. 1938 г. / Мин-во. иностр. дел СССР; Редкол.: Земсков И. Н. и др. – М.: Политиздат, 1981. – С. 151—152.

28. Письмо министра иностранных дел Польши Ю. Бека послу Польши в Германии Ю. Липскому

19 сентября 1938 г.

Прошу в беседе с рейхсканцлером придерживаться следующих директив:

1. Правительство Польской Республики констатирует, что оно, благодаря занимаемой им позиции, парализовало возможность интервенции Советов в чешском вопросе в самом широком значении. Наш нажим в Бухаресте оказал желательное действие. Маневры, проводимые нами на Волыни, были поняты Москвой как предостережение.

2. Польша считает вмешательство Советов в европейские дела недопустимым.

3. Чехословацкую Республику мы считаем образованием искусственным, удовлетворяющим некоторым доктринам и комбинациям, но не отвечающим действительным потребностям и здравым правам народов Центральной Европы.

4. В течение прошлого года польское правительство четыре раза отвергало предложение присоединиться к международному вмешательству в защиту Чехословакии.

5. Непосредственные претензии Польши по данному вопросу ограничиваются районом Тешинской Силезии, т. е. немногим более чем повятами Тешинским и Фриштатским и доступом по железной дороге до станции Богумин (Одерберг).

6. Принимая во внимание наше непосредственное соседство, мы заинтересованы в разрешении в общих чертах чехословацкого кризиса. Мы относимся благосклонно к идее об общей границе с Венгрией, памятуя, что географическое расположение Ч [ехо] -с [ловацкой] Республики правильно рассматривалось как мост для России. В этой проблеме нам не хватает ясного определения решения Венгрии, которая играет здесь решающую роль. С нашей точки зрения, венгерские претензии имеют большие шансы в

Прикарпатской Руси, Словакия же может входить в расчет только в рамках широкой автономии. Мы не уверены, что эти вопросы Венгрией достаточно подготовлены, а Польша решать этого за них не может.

7. По нынешним сведениям, западные державы могут пытаться придерживаться прежней концепции Чехословакии при частичных уступках в пользу Германии. 19 сего месяца мы выступили с возражениями против такого разрешения вопроса. Наши локальные требования мы ставим в категорической форме. Мы сообщаем конфиденциально, что наблюдение за границей усилено, а 21 с [его] м [есяца] мы будем располагать в южной части Силезии значительными военными силами. Заявляем формально, что эта группировка войск не направлена против Германии.

8. Дальнейший ход событий, что касается польской стороны, зависит прежде всего от решения правительства, но также и от общественного мнения. В дальнейшем в этой области будет особенно важна стабилизация польско-германских отношений. Здесь заслуживают внимания следующие проблемы:

а) Гданьский вопрос играет в настроениях главную роль. В связи с этим и в связи с банкротством Лиги наций представляется необходимым простой договор, стабилизирующий положение вольного города.

б) Ясная формула, подобная германо-итальянской, в вопросе о границах может способствовать парализованию интриг между Польшей и Германией на международной арене.

в) Продление пакта от 1934 г. 3 может явиться дополнительным фактором стабилизации.

Примечания:

I. Пункт относительно Венгрии Вы, господин посол, урегулируйте в зависимости от разговора с глазу на глаз или a trois (втроем – фр.) с венгерским премьер-министром.

II. Прошу помнить, что исключительная серьезность положения позволяет смело ставить проблемы, значительно энергичнее, чем при нормальных переговорах.

III. В случае необходимости, а особенно в случае инициативы со стороны канцлера, я готов вступить в личный контакт с канцлером или с Герингом, не считаясь с техническими или политическими трудностями.

IV. В случае каких-либо сомнений прошу действовать ad referendum (по своему усмотрению – лат.).

Опубликовано: Документы и материалы кануна второй мировой войны. 1937—1939. Т. 1. Ноябрь 1937 г. – дек. 1938 г. / Мин-во. иностр. дел СССР; Редкол.: Земсков И. Н. и др. – М.: Политиздат, 1981. – С. 173—175.

29. Донесение посла Польши в Германии Ю. Липского министру иностранных дел Польши Ю. Беку

20 сентября 1938 г.

Многоуважаемый г-н министр,

канцлер принял меня сегодня в Оберзальцберге в присутствии министра иностранных дел Риббентропа в 4 часа дня. Беседа продолжалась свыше двух часов.

Перед этим канцлер принял премьер-министра Венгрии и начальника венгерского генштаба.

Аудиенции польской и венгерской стороне были даны отдельно. В коммюнике, опубликованном относительно приема премьера Имреди, сообщается, какие были затронуты проблемы, а в коммюнике о моей аудиенции указывается лишь на факт приема. Я это согласовал с министром иностранных дел фон Риббентропом.

Канцлер Гитлер начал свою беседу со мной с констатации факта, что события пошли иначе, чем он первоначально думал. Затем он дал исторический обзор судетского вопроса, начиная со своей речи в рейхстаге в феврале текущего года. Он особо подчеркнул события 21 мая, которые вынудили его 28 мая принять решения, касающиеся усиления темпа вооружений и военного строительства на западе. Затем он указал на то, что был до некоторой степени захвачен врасплох предложением Чемберлена приехать в Берхтесгаден. Естественно, ему было невозможно не принять британского премьера. Он полагал, что Чемберлен прибывает для того, чтобы заявить ему торжественно о том, что Великобритания готова на вооруженное выступление. Конечно, он тогда ответил бы ему, что Германия имела в виду такую возможность. Канцлер заявил Чемберлену, что судетский вопрос должен быть решен мирно или путем войны таким образом, чтобы Судеты были возвращены Германии. Чемберлен вернулся в Лондон, убежденный в результате этой беседы в необходимости отторжения Судетов. Канцлер еще до сих пор не имеет никаких определенных сведений о лондонских решениях. Он также еще не имеет окончательных сведений о часе встречи, которая якобы должна состояться завтра. Тем не менее поступающие известия указывают на то, что требования канцлера будут удовлетворены. Правда, передается версия, что урегулирование вопроса о Судетах должно произойти не путем самоопределения, а при помощи нового пересмотра границ. Будто бы там, где немецкое большинство составляет 80%, территория должна отойти к Германии без плебисцита. При другом проценте должна быть принята во внимание возможность плебисцита. Канцлер утверждает, что он предпочитает плебисцит, и высказывается за него. Он будет, конечно, настаивать, чтобы во время плебисцита к голосованию были допущены лица, которые выехали с данной территории после 1918 г. Положение 1918 г. должно быть восстановлено. В противном случае это было бы признанием чехизации, которая имела место с 1918 г.

Занятие Судетов силой было бы, по словам канцлера, более полным и определенным решением. Тем не менее канцлер утверждает, что если его условия будут приняты, то перед общественностью своей страны он не сможет их уже не принять, даже если часть чехословацкой проблемы осталась бы неурегулированной. Поэтому канцлер находится в раздумье, как в таком случае разрешить оставшуюся часть проблемы, касающуюся Венгрии и Польши. В связи с этим он и пригласил для переговоров премьера Венгрии и меня.

В своем ответе я заявил, что хотел бы представить точку зрения как можно шире. Я сделал это согласно указаниям в 1—7 пунктах Вашей инструкции от 19 сентября 1938 г.

За неимением времени перед отправкой настоящего письма желаю лишь отметить, что в вопросе о Тешине я два раза подчеркивал, что речь идет о территории, только немного выходящей за пределы уездов Тешин – Фриштат, и о продлении железнодорожного сообщения к станции Богумин-Одерберг. В отношении венгерских требований я специально выделил вопрос о Закарпатской Руси, делая упор на стратегический момент по отношению к России, на коммунистическую пропаганду, проводимую на этой территории, и т. д. У меня сложилось впечатление, что канцлер очень заинтересовался этой проблемой, особенно когда я ему сказал, что протяженность польско-румынской границы относительно невелика и что посредством общей польско-венгерской границы через Закарпатскую Русь мы создали бы более крепкий барьер против России. Кроме того, я указал относительно Закарпатской Руси, что территория эта, на которую Словакия не претендует, была дана Чехословакии только как мандат, что население ее находится на очень низком уровне и сильно смешано и что наибольшую заинтересованность в ней имеет Венгрия.

Уточняя нашу точку зрения относительно непосредственного района, который интересует Польшу (Тешин), я отметил:

a) что мы выступили перед Лондоном, Парижем, Римом и Берлином, категорически требуя плебисцита, как это было предложено для Судетов;

b) что мы вчера выступили перед этими же самыми государствами в связи с сообщением о существующем якобы проекте пересмотра границ (наше заявление в письменной форме я сделал г-ну фон Риббентропу);

c) что позиция Польши очень сильна вследствие полученного из Праги и в свое время подтвержденного Лондоном и Парижем заверения, что наше меньшинство в Чехословакии будет рассматриваться наравне с другим наиболее привилегированным меньшинством.

В заключение на вопрос канцлера я ответил, что в этом пункте мы не отступили бы перед применением силы, если бы наши интересы не были приняты во внимание.

При дальнейшем анализе тактики, какую следовало бы применять для решения всего чехословацкого вопроса, канцлер заявил:

1. Если его предложения не будут приняты Чемберленом, то положение станет ясным, и, согласно его предупреждению, он готов на вооруженное выступление для присоединения Судетов к рейху.

2. В случае, если будут приняты предложения о Судетах и от него затребуют гарантий для оставшейся части Чехословакии, он займет позицию, заключающуюся в том, что он сможет дать гарантию при условии, если то же самое будет сделано Польшей, Венгрией и Италией (включение Италии он считает важным противовесом французской и английской гарантиям). Он понимает, что Польша и Венгрия не дадут этих гарантий без решения вопроса об их меньшинствах. Я сделал заверение об этом от имени польского правительства.

3. Канцлер совершенно конфиденциально, подчеркивая, что я могу сделать из этого надлежащие выводы, довел до моего сведения, что уже сегодня, в случае если между Польшей и Чехословакией дело дойдет до конфликта на почве наших интересов в Тешине, рейх станет на нашу сторону (думаю, что подобное заявление канцлер должен был также дать венгерскому премьеру, хотя мне об этом не было сказано). Канцлер советует, чтобы при таких обстоятельствах начало наших действий последовало бы только лишь после занятия немцами Судетских гор, так как тогда вся операция была бы более короткой.

В дальнейшем во время беседы канцлер настойчиво подчеркивал, что Польша является первостепенным фактором, защищающим Европу от России.

Из других пространных высказываний следовало:

а) что он не собирается выходить за территорию Судетов. Конечно, в случае военных действий он пошел бы дальше, так как, по моему мнению, должен был бы поддаться влиянию военных элементов, которые по стратегическим соображениям толкают его на то, чтобы поставить всю Чехию в зависимость от Германии;

b) что за линией известных германских интересов мы имеем совершенно свободные руки;

c) что он видит большие трудности в достижении венгеро-румынского соглашения (я думаю, что, может быть, канцлер находился здесь под влиянием высказываний Хорти, о которых я сообщил Вам устно);

д) что стоимость судетской операции, включая фортификацию и вооружение, достигает цифры 18 миллиардов марок;

е) что после решения судетского вопроса он поставит вопрос о колониях;

f) что его осенила мысль о решении еврейской проблемы путем эмиграции в колонии в согласии с Польшей, Венгрией, а может быть и Румынией (тут я ответил, что, если это найдет свое разрешение, мы поставим ему прекрасный памятник в Варшаве).

В соответствии с инструкцией в вышеприведенной беседе я затронул еще вопрос о польско-германских отношениях. Должен отметить, что момент был не очень подходящим, так как канцлер целиком был занят предстоящей беседой с Чемберленом.

Я затронул вопрос о Данциге, внушая ему возможность заключения прямого польско-германского договора, стабилизирующего положение вольного города.

Я привел здесь целый ряд исторических и экономических аргументов. Канцлер в ответе сослался на то, что мы имеем договор от 1934 г. Он считал бы также желательным сделать дальнейший шаг и не только исключить возможность применения силы в наших взаимоотношениях, но произвести окончательное установление границ. Тут он выдвинул уже известный Вам проект автострады, соединяющейся с железнодорожной линией. Ширина такой полосы составляла бы, как он сказал, около 30 метров. Это было бы известным нововведением, где техника служила бы политике. Он сказал, что пока не выдвигает этого проекта, что он является только идеей, которую можно реализовать позднее. При таких условиях я этого вопроса далее не углублял.

В конце беседы я коснулся возможности скорейшей Вашей встречи с канцлером, в случае необходимости. Канцлер принял это с удовольствием, отметив, что встреча может быть очень полезной, особенно после разговора с Чемберленом.

Риббентроп со своей стороны просил, чтобы я узнал у Вас, не пожелали ли бы Вы сделать заявление по вопросу о польских требованиях относительно Чехословакии по примеру того, как это сделал премьер Венгрии, чтобы это могло быть использовано при переговорах с Чемберленом. Кроме того, Риббентроп заверил, что германская пресса будет как можно шире освещать наши действия в отношении нашего меньшинства в Чехословакии.

Вышеизложенный отчет я диктую перед отъездом курьера после моего возвращения самолетом из Берхтесгадена, поэтому прошу Вас принять во внимание возможные неточности.

Прошу принять и пр.

Опубликовано: Документы и материалы кануна второй мировой войны. 1937—1939. Т. 1. Ноябрь 1937 г. – дек. 1938 г. / Мин-во. иностр. дел СССР; Редкол.: Земсков И. Н. и др. – М.: Политиздат, 1981. – С. 175—179.

30. Телеграмма посланника Чехословакии в СССР 3. Фирлингера министру иностранных дел Чехословакии К. Крофте

20 сентября 1938 г.

Правительство обсуждало вопросы, поставленные президентом перед Александровским. Потемкин только что сообщил мне ответ на первый вопрос – готов ли СССР оказать немедленную и действенную помощь, если Франция останется верной пакту. Правительство отвечает: да, немедленно и действенно. На второй вопрос – готов ли СССР выполнить свои обязательства согласно ст. 16 и 17 в случае обращения в Лигу наций – правительство отвечает: да, в любом отношении.

Опубликовано: Документы и материалы кануна второй мировой войны. 1937—1939. Т. 1. Ноябрь 1937 г. – дек. 1938 г. / Мин-во. иностр. дел СССР; Редкол.: Земсков И. Н. и др. – М.: Политиздат, 1981. – С. 181.

31. Заявление правительств Великобритании и Франции правительству Чехословакии

19 сентября 1938 г.

1. Представители французского и британского правительств консультировались сегодня по вопросу об общем положении и рассмотрели доклад британского премьер-министра о его переговорах с Гитлером. Британские министры равным образом представили своим французским коллегам свои заключения, к которым они пришли на основе представленного им лордом Ренсименом отчета о работе его миссии. Представители обеих сторон убеждены, что в результате недавних событий создалось такое положение, когда дальнейшее сохранение в границах чехословацкого государства районов, населенных главным образом судетскими немцами, фактически не может более продолжаться без того, чтобы не поставить под угрозу интересы самой Чехословакии и интересы европейского мира. В свете этих соображений оба правительства вынуждены прийти к заключению, что поддержание мира и безопасности и жизненных интересов Чехословакии не может быть эффективно обеспечено, если эти районы сейчас же не передать Германской империи.

2. Это могло бы быть осуществлено либо путем прямой передачи, либо в результате плебисцита. Мы понимаем связанные с плебисцитом трудности, и нам известны уже изложенные вами возражения против этого пути, в частности возможность далеко идущих последствий в случае, если к этому вопросу подходить с точки зрения столь широкого принципа. По этой причине, и поскольку не поступит противоположных сообщений, мы предусматриваем, что вы, вероятно, предпочтете разрешить проблему судетских немцев путем прямой передачи Германии и в качестве обособленного вопроса.

3. Подлежащая передаче территория должна, вероятно, включать районы, немецкое население которых составляет свыше 50%, однако мы должны надеяться путем переговоров договориться об условиях исправления границ в тех случаях, когда это необходимо, посредством того или иного международного органа, включающего чешского представителя. Мы убеждены, что передача меньших районов на основе более высокого процентного соотношения явится нецелесообразной.

4. Указанному международному органу равным образом можно было бы передать вопросы о возможном обмене населения на основе права оптации в течение некоторого определенного срока времени.

5. Мы признаем, что в случае согласия правительства Чехословакии с предложенными мероприятиями, связанными с существенными изменениями в положении государства, оно будет вправе просить некоторую гарантию своей будущей безопасности.

6. В соответствии с этим правительство Его Величества в Соединенном Королевстве было бы согласно, в качестве вклада в дело умиротворения Европы, присоединиться к международной гарантии новых границ чехословацкого государства против неспровоцированной агрессии. Одним из основных условий такой гарантии явилось бы ограждение независимости Чехословакии путем замены существующих договоров, связанных с взаимными обязательствами военного характера, общей гарантией против неспровоцированной агрессии.

7. Как французское, так и британское правительства понимают, сколь велика жертва, требуемая от чехословацкого правительства делу [обеспечения] мира. Но поскольку это дело является общим для всей Европы, и в частности для Чехословакии, то они считают своим общим долгом изложить откровенно условия, необходимые для обеспечения этого дела.

8. Премьер-министр должен возобновить переговоры с Гитлером не позднее среды, а если представится возможным, даже раньше. Поэтому мы полагаем, что нам надлежит просить вас дать ответ как можно раньше.

Опубликовано: Документы и материалы кануна второй мировой войны. 1937—1939. Т. 1. Ноябрь 1937 г. – дек. 1938 г. / Мин-во. иностр. дел СССР; Редкол.: Земсков И. Н. и др. – М.: Политиздат, 1981. – С. 170—171.

32. Нота правительства Чехословакии правительствам Великобритании и Франции

20 сентября 1938 г.

Чехословацкое правительство благодарит британское и французское правительства за сообщение, которое они сделали и в котором они формулируют свою точку зрения на решение нынешних международных затруднений, касающихся Чехословакии. Сознавая ответственность, которую оно несет как в интересах Чехословакии, ее друзей и союзников, так и в интересах всеобщего мира, оно высказывает убеждение, что предложения, заключающиеся в сообщении, не пригодны для достижения цели, которую преследуют британское и французское правительства в своих усилиях в пользу сохранения мира.

Эти предложения были выработаны без выяснения мнения представителей Чехословакии. Они направлены против Чехословакии, которая не была даже выслушана, хотя чехословацкое правительство обращало внимание на то, что оно не может принять ответственность за решение, которое было бы принято без него. Отсюда понятно, что упомянутые предложения не могут быть приемлемыми для Чехословакии.

В самом деле, согласно конституции, чехословацкое правительство не может даже принять решения, касающегося вопроса о границах. Принятие такого решения было бы невозможно без нарушения демократического режима и правового порядка чехословацкого государства. В любом случае необходимо запросить парламент.

По мнению правительства, принятие предложений такого характера равнялось бы добровольному и полному искалечению государства во всех направлениях. Были бы полностью подорваны экономика и транспорт Чехословакии, а в стратегическом отношении она попала бы в исключительно тяжелое положение. Рано или поздно Германия подчинила бы ее себе полностью.

Но если бы чехословацкое правительство и решилось пойти на предлагаемые ему жертвы, все же вопрос об обеспечении мира ни в коей мере не был бы разрешен:

а) Многие судетские немцы по хорошо известным причинам предпочли бы эмигрировать из рейха и жить в демократической атмосфере чехословацкого государства. В результате появились бы новые затруднения и новые национальные споры.

b) Паралич Чехословакии имел бы в результате глубокие политические перемены во всей Центральной и Юго-Восточной Европе. Равновесие сил в Центральной Европе и Европе вообще было бы уничтожено; это повлекло бы за собой далеко идущие последствия для всех остальных государств, а особенно для Франции.

c) Чехословацкое правительство искренне благодарно великим державам за их намерение гарантировать целостность Чехословакии, которое оно понимает и весьма высоко ценит. Такая гарантия действительно открыла бы путь к соглашению между всеми заинтересованными сторонами при условии, если нынешние национальные споры были бы дружески урегулированы и притом таким образом, чтобы не обрекать Чехословакию на неприемлемые жертвы.

За последние годы Чехословакия дала многочисленные доказательства своей непоколебимой преданности делу мира. Под давлением своих друзей в переговорах по судето-немецкому вопросу Чехословакия шла так далеко, что это было с благодарностью признано всеми странами. В одном из заявлений британское правительство также отмечало, что нужно не выходить за рамки чехословацкой конституции, и, наконец, сама партия судетских немцев, когда ей были переданы последние предложения правительства, не отклонила их, а публично признала, что намерения правительства были серьезны и искренни. Несмотря на то, что среди части судето-немецкого населения вспыхнуло восстание, которое было подготовлено извне, правительство торжественно заявило, что оно все еще придерживается тех предложений, которые отвечали пожеланиям судето-немецкого населения. Оно еще и сегодня считает эти предложения осуществимыми, поскольку они касаются национального вопроса в республике.

Чехословакия всегда оставалась верной заключенным договорам и выполняла свои обязательства, вытекающие из них, как в отношении своих друзей, так и Лиги наций и ее членов, а также остальных народов. Она была и до сих пор остается готовой сохранять эту верность при всех условиях. Если она теперь сопротивляется возможности насилия, то делает это на основании еще недавних обязательств и заявлений своего соседа, а также на основании договора об арбитраже от 16 октября 1925 г., который нынешнее германское правительство в нескольких своих заявлениях признало действительным. Чехословацкое правительство заявляет, что этот договор может быть применен, и просит об этом. Уважая свою подпись, оно готово принять любое арбитражное решение, которое было бы вынесено. Этим мог бы быть прекращен всякий спор. Это сделало бы возможным принятие быстрого, почетного и достойного для всех участвующих государств решения.

Отношения Чехословакии к Франции всегда покоились на уважении и преданнейшей дружбе и союзе, которые никогда ни одно чехословацкое правительство и ни один чехословак не нарушат. Она жила и живет верой в великий французский народ, правительство которого так часто давало ей заверения в прочности своей дружбы. С Великобританией ее связывают чувства преданности, традиционной дружбы и уважения, из которых Чехословакия всегда будет исходить в своем сотрудничестве между обеими странами, а также в общих усилиях, направленных к сохранению мира, каким бы ни было положение в Европе.

Чехословацкое правительство сознает, что прилагаемые британским и французским правительствами усилия являются результатом их искренней симпатии, и искренне благодарит за это. Тем не менее, исходя из приведенных доводов, оно вновь обращается к ним с последним призывом и просит, чтобы они пересмотрели свою точку зрения. Оно делает это, веря, что защищает не только свои собственные интересы, но также и интересы своих друзей, дело мира и дело здорового развития Европы. В этот решительный момент речь идет не только о судьбе Чехословакии но также и о судьбе других стран, и особенно Франции.

Опубликовано: Документы и материалы кануна второй мировой войны. 1937—1939. Т. 1. Ноябрь 1937 г. – дек. 1938 г. / Мин-во. иностр. дел СССР; Редкол.: Земсков И. Н. и др. – М.: Политиздат, 1981. – С. 179—181.

33. Запись беседы президента Чехословакии Э. Бенеша с посланниками Франции и Великобритании в Чехословакии де Лакруа и Б. Ньютоном.

21 сентября 1938 г.

Французское правительство полагает, что, отвергая предложения, мы берем на себя риск войны. Правительство Франции в этих обстоятельствах не сможет вступить в войну, его помощь будет неэффективной. Ньютон присоединился к сказанному, заявив, что наш ответ не учитывает в достаточной степени критическую ситуацию, которой англичане и французы хотели избежать. Это означает германское вторжение. Не настаивайте на своем ответе и подумайте о способе, как принять англо-французские предложения, что является единственной возможностью предотвратить непосредственную агрессию Германии. Если же мы будем стоять на своем, Чемберлен не поедет к Гитлеру и правительство Англии не сможет взять на себя ответственность. Англия и Франция охотно предложили бы Германии арбитраж, но нет надежды, что его могут принять. Это не приведет ни к каким результатам. Они снимают с себя ответственность за все, что произойдет.

Президент Бенеш. Это ультиматум.

Английский и французский посланники. Нет, это только советы.

Они требуют немедленного ответа, иначе Чемберлен не сможет поехать к Гитлеру и Гитлер, очевидно, выступит. (Вероятно, Гитлер предъявил им нечто вроде ультиматума.)

Опубликовано: Документы и материалы кануна второй мировой войны. 1937—1939. Т. 1. Ноябрь 1937 г. – дек. 1938 г. / Мин-во. иностр. дел СССР; Редкол.: Земсков И. Н. и др. – М.: Политиздат, 1981. – С. 187.

34. Телеграмма посланника Чехословакии в СССР министру иностранных дел Чехословакии

10 сентября 1938 г.

Вчера вернулся Кулондр и заявил, что сообщение Пайяра о том, что СССР готов применить все средства, было понято в Париже так, что СССР требует применения только всех дипломатических средств, тогда как категорическое заявление Литвинова означает, что СССР предоставляет в распоряжение все свои наземные, воздушные и морские силы. Пайяр также якобы недостаточно подчеркнул, что то же самое сделает Франция, что вызвало здесь значительную неудовлетворенность, Литвинов сегодня встречается с Боннэ, и, очевидно, это недоразумение выяснится. Париж подготавливает предлагаемую встречу представителей трех армий. Я сказал Кулондру, что недоразумение характеризует атмосферу взаимного недоверия, чему следует положить конец. Мне стало известно из источников, близких к Кремлю, что там обсуждался даже вопрос о действиях и без Франции. Настроение, следовательно, по отношению к нам очень твердое и решительное.

Опубликовано: Новые документы из истории Мюнхена. – М.: Государственное издательство политической литературы, 1958. – С. 78.

35. Запись беседы заместителя народного комиссара иностранных дел СССР с послом Франции в СССР

11 сентября 1938 г.

Кулондр явился ко мне для того, чтобы переговорить о некотором недоразумении, возникшем, по его словам, по поводу нашего ответа на вопрос французского правительства касательно помощи Чехословакии.

Как говорит Кулондр, Фирлингер сигнализировал ему, что в СССР наблюдается недовольство зависимостью французской внешней политики от Англии и, по-видимому, даже возникают сомнения в лояльном отношении Франции к обязательствам, вытекающим из ее договоров с Чехословакией и СССР. Кулондр условился с Боннэ, что по этому поводу переговорит со мной. С другой стороны, Боннэ, выехавший вчера в Женеву, собирается в беседе с наркомом убедить его в неосновательности возникающих у нас сомнений.

Кулондр не отрицает, что французское правительство рассматривает свое сотрудничество с Англией как одну из существеннейших гарантий мира и как свое надежнейшее обеспечение в случае войны с Германией. Это не означает, однако, что Франция приносит в жертву этому сотрудничеству свои договорные обязательства в отношении Чехословакии или СССР. Конечно, во Франции имеется довольно сильное течение против сближения с СССР. Однако Кулондр может заверить, что французское правительство считает франко-советский пакт, как и свой договор с Чехословакией, существенным элементом своей конструктивной внешней политики. Франция сохраняет верность своим обязательствам, закрепленным в этих договорах. Этим только и нужно объяснить вопрос, поставленный французским правительством перед правительством СССР касательно возможностей совместной помощи Чехословакии. Кулондр откровенно сознается, что, ознакомившись у Боннэ с ответом советского правительства, переданным по телеграфу Пайяром, он испытал, как и Боннэ, известное разочарование. В телеграмме Пайяра центр тяжести советского ответа был перенесен в плоскость дипломатических акций – обращения к Лиге наций и консультации СССР, Франции и Англии, Между тем от СССР ожидалось конкретное сообщение, как и чем может он оказать помощь Чехословакии в случае войны ее с Германией. На это в телеграмме Пайяра конкретных указаний не содержалось. Разочарование Кулондра и Боннэ будто бы не разделялось Леже и Массигли: они находили ответ правительства СССР достаточно ясным и положительным. В конечном счете решимость французского правительства оказать помощь Чехословакии осталась непоколебимой. Такая помощь может потребоваться уже в ближайшие дни. В такой обстановке необходимо, чтобы между Францией и СССР не осталось никаких недоразумений,

Я ответил Кулондру, что не могу судить о том, в какой степени точно сумел Пайяр передать в Париж ответ правительства СССР. Я должен лишь засвидетельствовать, что лично мною внимание Пайяра было обращено на четыре основные момента заявления, сделанного ему M. M. Литвиновым. Эти моменты таковы:

1. Обращение к Лиге наций на основании статьи 11 Устава для констатации авторитетнейшей частью Лиги факта угрозы германской агрессии и для соответствующего воздействия на позицию стран, идущих за Францией, Англией и СССР.

2. Совещание СССР, Франции и Англии, имеющее целью опубликование декларации, могущей предупредить нападение Германии на Чехословакию.

3. Консультация представителей генеральных штабов СССР, Франции и Чехословакии.

4. Не допускающее никаких недоразумений и кривотолков заявление наркома о решимости правительства СССР в случае нападения Германии на Чехословакию выполнить вместе с Францией все свои обязательства по советско-чехословацкому пакту «с использованием всех доступных нам для этого путей».

Я полагаю, что только явно недобросовестное использование нашего ответа могло создать впечатление о его неясном и уклончивом характере, Я добавил, что мы, как должно быть известно Кулондру, немедленно довели до сведения Праги точное содержание нашего ответа, данного французскому правительству. Мы сделали это для того, чтобы поддержать чехословацкое правительство в самый тяжелый для него момент. Отсюда очевидно, какое значение придавали мы нашему заявлению.

Кулондр пробовал было прикрыться ссылкой на то, что Пайяр, по-видимому, не сумел достаточно четко выделить положительные моменты нашего ответа. В настоящее время, по словам Кулондра, для него ясно, что первоначальное его впечатление от этого документа было ошибочным. Он убежден, что при встрече Боннэ с Литвиновым рассеются всякие обоюдные недоразумения, связанные с нашим ответом. Со своей стороны, он находит заслуживающими полного внимания и мысль об обращении к Лиге наций и идею совместной декларации СССР, Франции и Англии. Что же касается совещания представителей трех генштабов, то, по словам Кулондра, Франция к этому вполне готова.

Опубликовано: Новые документы из истории Мюнхена. – М.: Государственное издательство политической литературы, 1958. – С. 79—82.

36. Телеграмма посланника Чехословакии в СССР 3. Фирлингера в министерство иностранных дел Чехословакии

16 сентября 1938 г.

Вчера телеграфом Кулондр вновь просил Париж разъяснить ему окончательное отношение к Москве, подчеркнув необходимость безотлагательных совместных консультаций, что, по его мнению, необходимо также для надежного действия пакта в будущем. По моей просьбе Кулондр обратил также внимание на опасность вновь всплывшей идеи проведения конференции четырех держав без привлечения СССР. Если можно, сообщите мне телеграфом о результатах консультаций Литвинова с Бонкуром в Женеве. Наши энергичные меры и ликвидация путча повсюду произвели самое благоприятное впечатление. По мнению представителей дипломатических кругов, наша спокойная и твердая позиция ведет к консолидации международного положения в пользу ЧСР.

Опубликовано: Документы и материалы кануна второй мировой войны. 1937—1939. Т. 1. Ноябрь 1937 г. – дек. 1938 г. / Мин-во. иностр. дел СССР; Редкол.: Земсков И. Н. и др. – М.: Политиздат, 1981. – С. 168.

37. Нота правительства Чехословакии правительствам Великобритании и Франции

21 сентября 1938 г.

Вынужденное обстоятельствами, уступая исключительно настойчивым уговорам и сделав выводы из заявления французского и английского правительств от 21 сентября 1938 г., в котором оба правительства выразили свою точку зрения по вопросу об оказании помощи Чехословакии в случае, если бы она отказалась принять франко-английские предложения и, таким образом, подверглась бы нападению Германии, правительство Чехословакии, находясь в таком положении, с горечью принимает французские и английские предложения, предполагая, что оба правительства сделают все, чтобы при осуществлении названных предложений были обеспечены жизненные интересы чехословацкого государства. Оно с прискорбием подчеркивает, что эти предложения были выработаны без предварительного запроса чехословацкого правительства.

Глубоко сожалея, что не было принято его предложение об арбитраже, чехословацкое правительство принимает эти предложения как нераздельное целое, подчеркивая при этом принцип гарантий, сформулированный в ноте, и, принимая их, считает, что оба правительства не допустят немецкого вторжения на чехословацкую территорию, которая останется чехословацкой до того момента, когда будет можно осуществить передачу территории после установления новой границы международной комиссией, о которой говорится в предложениях.

По мнению правительства Чехословакии, франко-английский проект предусматривает, что все подробности осуществления на практике франкоанглийских предложений будут установлены по договоренности с чехословацким правительством.

Печатается по в изданию: «Documents on British Foreign Policy 1919—1939», London 1949, Third series, vol. II. pp. 447—444

Опубликовано: Новые документы из истории Мюнхена. – М.: Государственное издательство политической литературы, 1958. – С. 118—119.

38. Нота правительства Великобритании правительству Чехословакии

21 сентября 1938 г.

По мнению правительства его величества, ответ чехословацкого правительства никак не соответствует тому критическому положению, которое стремились предотвратить англо-французские предложения. Если бы этот ответ был принят, то опубликование его привело бы, по мнению правительства его величества, к немедленному германскому вторжению. Поэтому правительство его величества предлагает чехословацкому правительству взять этот ответ обратно и безотлагательно найти иное решение, исходя из реальной обстановки. По его мнению, англо-французские предложения представляют собой единственную возможность избежать немедленного нападения Германии. На основе полученного ответа, который рассматривается сейчас, у правительства его величества не могло бы быть надежды на положительный результат предполагаемого второго визита к г-ну Гитлеру и премьер-министр был бы вынужден отменять соответствующую для того подготовку. Правительство его величества просит поэтому чехословацкое правительство спешно и серьезно взвесить все последствия, прежде чем оно создаст ситуацию, за которую правительство его величества не могло бы принять на себя ответственность.

Правительство его величества было бы, конечно, готово предложить германскому правительству чехословацкий проект арбитража, если бы полагало, что при данном положении могла быть какая-либо надежда на то, что он вызовет благоприятное отношение. Но правительство его величества не может ни на минуту поверить, что это предложение окажется ныне приемлемым, а также не может полагать, чтобы германское правительство считало ситуацию такой, какая могла бы быть разрешена арбитражем, как это предлагает чехословацкое правительство.

Если бы чехословацкое правительство, рассмотрев снова вопрос, сочло себя вынужденным отклонить этот совет, то оно, конечно, должно иметь свободу каких угодно действий, которые оно сочтет соответствующими ситуации, какая могла бы создаться позднее.

Печатается по изданию: «Documents on British Foreign Policy 1919—1939», London 1949, Third series, vol. II. pp. 442.

Опубликовано: Новые документы из истории Мюнхена. – М.: Государственное издательство политической литературы, 1958. – С. 111—112.

39. Соглашение между Германией, Великобританией, Францией и Италией

29 сентября 1938 г.

Германия, Соединенное Королевство, Франция и Италия согласно уже принципиально достигнутому соглашению относительно уступки Судето-немецкой области договорились о следующих условиях и формах этой уступки, а также о необходимых для этого мероприятиях и объявляют себя в силу этого соглашения ответственными каждая в отдельности за обеспечение мероприятий, необходимых для его выполнения.

1. Эвакуация начинается с 1 октября.

2. Соединенное Королевство, Франция и Италия согласились о том, что эвакуация территории будет закончена к 10 октября, причем не будет произведено никаких разрушений имеющихся сооружений, и что чехословацкое правительство несет ответственность за то, что эвакуация области будет проведена без повреждения указанных сооружений.

3. Формы эвакуации будут установлены в деталях международной комиссией, состоящей из представителей Германии, Соединенного Королевства, Франции, Италии и Чехословакии.

4. Происходящее по этапам занятие германскими войсками районов с преобладающим немецким населением начинается с 1 октября. Четыре зоны, обозначенные на прилагаемой карте, будут заняты германскими войсками в следующем порядке.

Зона, обозначенная цифрой I, – 1 и 2 октября; зона, обозначенная цифрой II, – 2 и 3 октября; зона, обозначенная цифрой III, – 3, 4 и 5 октября; зона, обозначенная цифрой IV, – 6, 7 октября.

Остальная область, имеющая преимущественно немецкий характер, будет незамедлительно определена вышеупомянутой международной комиссией, и она будет занята германскими войсками до 10 октября.

5. Упомянутая в параграфе 3 международная комиссия определит районы, в которых должен состояться плебисцит. Эти районы до окончания плебисцита будут заняты международными воинскими частями. Эта же международная комиссия должна определить порядок проведения плебисцита, причем за основу следует принять порядок проведения плебисцита в Саарской области. Международная комиссия назначит также день проведения плебисцита, однако этот день не должен быть назначен позже конца ноября.

6. Окончательное определение границ поручается международной комиссии. Этой международной комиссии предоставляется право, в известных исключительных случаях, рекомендовать четырем державам – Германии, Соединенному Королевству, Франции и Италии – незначительные отклонения от строго этнографического принципа в определении зон, подлежащих передаче без проведения плебисцита.

7. Предусматривается право оптации для желающих переселиться в уступаемые районы, а также для желающих покинуть эти районы. Оптация должна быть произведена в течение шести месяцев с момента заключения настоящего соглашения. Германо-чехословацкая комиссия определит детали оптации, изыщет меры облегчения обмена населением и выяснит принципиальные вопросы, вытекающие из этого обмена.

8. Чехословацкое правительство в течение четырех недель со дня заключения настоящего соглашения освободит от несения военной и полицейской службы всех судетских немцев, которые этого пожелают. В течение этого же срока чехословацкое правительство освободит судетских немцев, отбывающих заключение за политические преступления.

Дополнение к соглашению

Правительство Его Величества в Соединенном Королевстве и французское правительство присоединились к настоящему соглашению, памятуя, что они поддерживают предложения, содержащиеся в параграфе 6 англо-французских предложений от 19 сентября о международных гарантиях новых границ чехословацкого государства против неспровоцированной агрессии.

Как только будет урегулирован вопрос о польском и венгерском меньшинствах в Чехословакии, Германия и Италия со своей стороны предоставят Чехословакии гарантию.

Дополнительная декларация

Главы правительств четырех держав согласны в том, что предусмотренная настоящим соглашением международная комиссия будет состоять из статс-секретаря германского министерства иностранных дел, аккредитованных в Берлине английского, французского и итальянского послов и из одного представителя, который будет назначен чехословацким правительством.

Дополнительная декларация

Все вопросы, вытекающие из передачи территории, подлежат компетенции международной комиссии.

Дополнительная декларация

Главы правительств четырех держав заявляют, что если в течение ближайших трех месяцев проблема польского и венгерского национальных меньшинств в Чехословакии не будет урегулирована между заинтересованными правительствами путем соглашения, то эта проблема станет предметом дальнейшего обсуждения следующего совещания глав правительств четырех держав, присутствующих здесь.

Опубликовано: Документы и материалы кануна второй мировой войны. 1937—1939. Т. 1. Ноябрь 1937 г. – дек. 1938 г. / Мин-во. иностр. дел СССР; Редкол.: Земсков И. Н. и др. – М.: Политиздат, 1981. – С. 237—239.

40. Письмо У. Черчилля Э. Кейтелю

Август 1938 г.

Мой дорогой сэр,

Я приветствую вас здесь как человека, готового пойти на риск, чтобы сохранить мир в Европе и достичь прочных уз дружбы между народами Британии, Франции и Германии, во имя обоюдосторонней выгоды для них.

Я уверен, что переход немецкими войсками или самолетами границы Чехословакии приведет к возобновлению мировой войны. Я уверен сейчас, так же, как и в конце июля 1914 г., что Англия вместе с Францией, и, конечно, с Соединенными Штатами настроены против вас. Несомненно, что демократическим правительствам сложно принять взвешенное решение заранее, но зрелище вооруженного нападения Германии на ее небольшого соседа и кровопролитных боев, которые последуют за этим, поднимет общественное мнение в Британской империи и вынудит ее правительство принять самые серьезные решения.

Не надо, прошу вас, заблуждаться в этом. После начала такой войны, ее участники будут сражаться как в последний раз до самого конца, и необходимо учитывать не то, что может произойти в течение первых нескольких месяцев, а то, что возможно произойдет в конце третьего или четвертого ее года. Было бы большой ошибкой думать, что убийство гражданского населения в ходе воздушных налетов будет препятствовать полной мобилизации вооруженных сил Великобритании, пусть мы и пострадаем в первые годы войны сильнее, чем это было в последний раз. Но уже сегодня, подводные лодки являются эффективным оружием, и мы должны иметь свободу морей и поддержку большей части мира. Чем хуже будут последствия воздушных бомбардировок в начале войны, тем более неумолимая будет сама война. Безусловно, все великие народы примут участие в развернувшейся борьбе, и будут вести ее до победного конца.

Опубликовано: Brissaud A. Canaris. New York: Grosset and Dunlap, 1974. P. 115—116. Цит. по: White C. The New Dark Ages Conspiracy. Britain’s Plot to Destroy Civilization. New York: The New Benjamin Franklin House, 1980. P. 142—143.

41. Письмо посла Польши в США Е. Потоцкого министру иностранных дел Польши Ю. Беку

21 ноября 1938 г.

Позавчера я имел продолжительную беседу с послом Буллитом, который проводит здесь своей отпуск.

В начале беседы он сказал, что у него установились очень сердечные отношения с нашим послом в Париже Лукасевичем и что он весьма охотно с ним встречается.

Буллит постоянно информирует президента Рузвельта о международном положении в Европе и прежде всего о Советской России, и президент Рузвельт, а также государственный департамент относятся к его сообщениям с большим вниманием. Буллит рассказывает красочно и интересно, так как во время беседы он учитывает все разнообразие сложных европейских проблем, но, как правило, приходит к отрицательным заключениям; его отношение к европейским событиям является скорее мнением журналиста, чем политика.

В беседе со мной Буллит проявил значительный пессимизм, заявляя, что весна 1939 г., несомненно, опять будет очень беспокойной и что положение будет обостряться постоянной возможностью возникновения войны и угрозами со стороны Германии, а также сложностью отношений в Европе. Он согласился со мной, что центр тяжести европейской проблемы переместился с Запада на Восток, так как капитуляция демократических государств в Мюнхене выявила их слабость по отношению к германскому рейху.

Затем Буллит говорил мне о полной неподготовленности Великобритании к войне и невозможности приспособления английской промышленности к массовому производству военной продукции, особенно самолетов. Что касается французской армии, то он высказывался о ней с большим энтузиазмом, заявляя, однако, что французская авиация устарела. Судя по тому, что говорили Буллиту военные эксперты во время сентябрьского кризиса этого года, война будет продолжаться по крайней мере лет шесть и, по их мнению, кончится полным развалом Европы и торжеством коммунизма во всех государствах, чем, несомненно, воспользуется в конечном счете Советская Россия.

Что касается Советской России, то Буллит говорил о ней с пренебрежением, указывая, что последние чистки, в особенности устранение Блюхера, вызвали полную дезорганизацию в Красной Армии, которая не способна ни к каким активным военным действиям. Вообще, как он сказал, Россия в настоящее время является «больным человеком Европы», и он сравнивал ее с довоенным оттоманским государством.

О германском рейхе и канцлере Гитлере он высказывался резко и с большой ненавистью, говоря, что только применение силы и, наконец, война могут положить конец бешеной экспансии Германии в будущем.

На мой вопрос, как он представляет себе эту будущую войну, он ответил, что прежде всего Соединенные Штаты, Франция и Англия должны быстро перевооружиться для противодействия германской мощи. Лишь тогда, когда наступит надлежащий момент, продолжал Буллит, нужно будет приступить к решающим Действиям.

Я спросил его, каким образом могут быть начаты эти решающие действия, если, допустим, Германия первая не нападет на Англию и Францию, и [сказал], что в этом случае я просто не вижу исходного пункта для всей этой комбинации.

Буллит ответил, что демократическим государствам, безусловно, потребуется еще, по крайней мере, два года для полного перевооружения. Тем временем германский рейх направил бы, вероятно, свою экспансию на восток, и для демократических государств было бы желательно, чтобы там, на востоке, дело дошло до войны между германским рейхом и Россией. Хотя потенциальная сила Советов настоящего времени еще не известна, вполне вероятно, что, действуя вдали от своих баз, Германия была бы вынуждена вести длительную и изнурительную войну. Только тогда, сказал Буллит, демократические государства могли бы атаковать Германию и добиться ее капитуляции.

На мой вопрос, примут ли Соединенные Штаты активное участие в такой войне, он ответил, что это – несомненно, но только после того, как Англия и Франция выступят первыми. Общественное мнение Соединенных Штатов, сказал он, до такой степени настроено против нацизма и Гитлера, что уже в настоящее время в американском обществе царит такой же психоз, как это было в 1917 г. перед объявлением Соединенными Штатами войны Германии.

Затем Буллит спрашивал о Польше и о нашем положении на востоке Европы. Он подтвердил, что Польша является еще одним государством, которое выступит с оружием в руках, если Германия нарушит ее границы. Я хорошо понимаю, сказал он, проблему общей границы с Венгрией. Венгры тоже мужественный народ, и если бы они действовали совместно с Югославией, то значительно был бы облегчен вопрос об обороне против германской экспансии.

Затем Буллит говорил об украинской проблеме и о германских посягательствах на Украину. Он утверждал, что Германия имеет полностью подготовленный, сформированный украинский штаб, который должен в будущем взять в свои руки власть на Украине и создать там независимое украинское государство под эгидой Германии. Такая Украина, продолжал Буллит, конечно, представляла бы для вас большую опасность, так как она имела бы прямое воздействие на украинцев в восточной Малопольше. Уже сегодня, сказал он, германская пропаганда полностью проводится в украинско-националистическом направлении. Базой для этих действий в будущем должна послужить карпато-русская Украина, в существовании которой Германия безусловно заинтересована, главным образом со стратегической точки зрения.

Буллит показал себя не особенно хорошо информированным о положении в Восточной Европе, и его рассуждения были поверхностными.

Опубликовано: СССР в борьбе за мир накануне Второй мировой войны./ Подготовлен Министерством иностранных дел СССР. – М.: Издательство: «Издательство политической литературы». 1971. – С. 86—89.

42. Англо-германская декларация

30 сентября 1938 г.

Мы, германский фюрер и канцлер и английский премьер-министр, провели сегодня еще одну встречу и пришли к согласию о том, что вопрос англо-германских отношений имеет первостепенное значение для обеих стран и для Европы.

Мы рассматриваем подписанное вчера вечером соглашение и англо-германское морское соглашение как символизирующие желание наших двух народов никогда более не воевать друг с другом.

Мы приняли твердое решение, чтобы метод консультаций стал методом, принятым для рассмотрения всех других вопросов, которые могут касаться наших двух стран, и мы полны решимости продолжать наши усилия по устранению возможных источников разногласий и таким образом содействовать обеспечению мира в Европе.

Опубликовано: Документы и материалы кануна второй мировой войны. 1937—1939. Т. 1. Ноябрь 1937 г. – дек. 1938 г. / Мин-во. иностр. дел СССР; Редкол.: Земсков И. Н. и др. – М.: Политиздат, 1981. – С. 241.

43. Франко-германская декларация

6 декабря 1938 г.

Г-н Жорж Бонне, министр иностранных дел Французской Республики, и г. Иоахим Риббентроп, министр иностранных дел германского рейха, действуя от имени и по поручению своих правительств, при встрече в Париже 6 декабря 1938 г. согласились о нижеследующем:

1. Французское правительство и германское правительство полностью разделяют убеждение, что мирные и добрососедские отношения между Францией и Германией представляют собой один из существеннейших элементов упрочения положения в Европе и поддержания всеобщего мира. Оба правительства приложат поэтому все свои усилия к тому, чтобы обеспечить развитие в этом направлении отношений между своими странами.

2. Оба правительства констатируют, что между их странами не имеется более никаких неразрешенных вопросов территориального характера, и торжественно признают в качестве окончательной границу между их странами, как она существует в настоящее время.

3. Оба правительства решили, поскольку это не затрагивает их особых отношений с третьими державами, поддерживать контакт друг с другом по всем вопросам, интересующим обе их страны, и взаимно консультироваться в случае, если бы последующее развитие этих вопросов могло бы привести к международным осложнениям.

В удостоверение чего представители обоих правительств подписали настоящую декларацию, которая немедленно вступает в силу.

Составлено в двух экземплярах, на немецком и французском языках, в Париже 6 декабря 1938 г.

Опубликовано: Документы и материалы кануна второй мировой войны. 1937—1939. Т. 1. Ноябрь 1937 г. – дек. 1938 г. / Мин-во. иностр. дел СССР; Редкол.: Земсков И. Н. и др. – М.: Политиздат, 1981. – С. 257—258.

44. Телеграмма полномочного представителя СССР в Чехословакии С. С. Александровского в Народный комиссариат иностранных дел СССР

1 октября 1938 г.

Гусарек сообщил мне дополнительно, что на заседании совета министров было ясно и точно сформулировано также такое утверждение: в Мюнхене Гитлеру удалось убедить Чемберлена и Даладье, что в данной ситуации большую опасность для мира в Европе представляет не он, а СССР, который объективно является большевистским форпостом и может сыграть роковую роль поджигателя новой войны. Следовательно, это убеждение явилось не формальным, но фактическим основанием для создания блока четырех против СССР. Если Чехословакия сегодня будет сопротивляться и из-за этого начнется война, то она сразу превратится в войну СССР со всей Европой. Возможно, что СССР и победит, но Чехословакия так или иначе будет сметена и будет вычеркнута с карты Европы. Эти утверждения сыграли большую роль в деле принятия правительством прямого решения. Массы спонтанно вышли на улицу, однако общее настроение подавленное. Акты сопротивления завтра вполне возможны, но, пожалуй, как акты отчаяния.

Опубликовано: Документы и материалы кануна второй мировой войны. 1937—1939. Т. 1. Ноябрь 1937 г. – дек. 1938 г. / Мин-во. иностр. дел СССР; Редкол.: Земсков И. Н. и др. – М.: Политиздат, 1981. – С. 242.

45. Донесение военного атташе Франции в Чехословакии генерала Э. Фоше министру национальной обороны Франции Э. Даладье

22 сентября 1938 г.

Действия Франции и Великобритании в Праге вызвали в стране, и в частности в военных кругах, решительное возмущение, которое еще более усилилось, когда стало известно о принятии чехословацким правительством ультиматума.

Генеральный инспектор и начальник Генерального штаба выразили мне свои чувства в ясных, хотя и умеренных выражениях, поскольку они знают, какую боль я испытываю вместе с ними. Другие офицеры обратились ко мне письменно или, не сговариваясь, пришли непосредственно встретиться со мной. Главным виновником в глазах всех остается Франция: ведь она – союзная держава. Предложение о гарантии новых границ расценивается с суровой иронией.

Чехословацкая армия знала об ужасных испытаниях, которые ждали ее в случае конфликта, но она была готова на любые жертвы. Понятно, что она испытывает сегодня глубочайшее возмущение из-за того, что приходится сложить оружие без единого выстрела. Утрата исторических и естественных границ путем отторжения районов, где, кстати, проживает значительная прослойка чешского населения, передача без боя почти всей системы фортификаций, которая только что была создана с такой энергией и ценой таких жертв, делают невозможной какую бы то ни было оборону и наносят чехословацкой нации чудовищный моральный удар. Отныне чехословацкая нация будет независимой лишь в той мере, в какой это будет дозволено рейхом.

Полностью отвергается довод, что, по сути дела, нельзя было оспаривать право немцев Чехословакии распоряжаться своей судьбой. Это право, как и все остальные права, ограничивается нравом других. Чехословацкая нация имеет право на существование, и она, действительно, не сможет жить без территории, которую у нее отторгают.

Чехословацкие немцы и чехи более тысячелетия жили в рамках единой политической системы. Они могли бы и дальше жить в добром согласии, если бы прекратилось подстрекательство извне.

В Чехословакии исстари существовали глубокие и трогательные чувства любви и восхищения по отношению к Франции. Я достаточно хорошо знаю эту страну, чтобы делать такое утверждение, основываясь па совсем иных категориях, нежели поступки, относимые к обычной вежливости.

Теперь на смену таким чувствам приходят гнев и презрение: мы совершили акт предательства, и отягчающим обстоятельством при этом является то, что мы попытались скрыть предательство. «В один прекрасный день вы, возможно, станете свидетелем того, как против вас будут использованы пушки заводов „Шкоды“ и чехословацкие солдаты», – сказал мне один мой давний друг.

Французских офицеров больше не приветствуют, и, чтобы избежать возможных инцидентов, персонал французской миссии выходит на улицу только в гражданском.

Один из офицеров явился в миссию и вернул свой орден Почетного легиона и свой военный крест. Вне сомнения, за ним последуют другие.

Жизнь французов в Чехословакии отныне станет бесконечно тягостной. Ясно, что все французские культурные институты, созданные после войны, исчезнут либо начнут влачить жалкое существование. Они будут заменены чем-то другим.

Далее, как следствие всего, произойдут и другие события, имеющие всеобщее и более серьезное значение.

Печатается по изданию: «Documents diplomatiques francais. 1932—1939.» 2 serie (1936—1939), t. XI, p. 464—465.

Опубликовано: Документы и материалы кануна второй мировой войны. 1937—1939. Т. 1. Ноябрь 1937 г. – дек. 1938 г. / Мин-во. иностр. дел СССР; Редкол.: Земсков И. Н. и др. – М.: Политиздат, 1981. – С. 211—212.

46. Письмо посла Франции в Германии Р. Кулондра министру иностранных дел Франции Ж. Бонне

15 декабря 1938 г.

Беседы, которые Ваше Превосходительство недавно имел с министром иностранных дел рейха, видимо, позволили выяснить позицию германского правительства по основным текущим политическим проблемам. Вам тем не менее, наверно, будет небезынтересно узнать о моих – хотя и отрывочных – впечатлениях, сложившихся после первых контактов с немецкими кругами.

1. Установление хороших отношений с Францией является в настоящее время в Германии всеобщим желанием. Все, без исключения, немецкие руководители, с которыми я встречался, высказывались в этом духе самым решительным образом, без каких-либо оговорок. Все заявляли мне, что Германия желает сближения с Францией при соблюдении территориального статус-кво и что Германия хочет положить конец вековым раздорам двух стран.

Это стремление, искренность которого мнe не кажется спорной, нашло свое выражение в той благосклонности, с которой было встречено подписание франко-германской декларации от 6 декабря.

Оно, безусловно, объясняется различными причинами, варьирующимися в зависимости от различных слоев общества.

Немецкий народ – миролюбивый в своем большинстве – видит в сближении двух стран залог мира. Те, кого беспокоит широкий размах национал-социалистского динамизма, напряженное экономическое и политическое положение, созданное режимом, видят в этом сближении некоторое смягчение внутренней и внешней обстановки, которое позволило бы Германии постепенно вернуться к условиям нормальной жизни. Что касается «партии», то совершенно очевидно, что она желала заключения соглашения с Францией главным образом для того, чтобы получить прикрытие с запада в предвидении операций в других направлениях.

2. Стремление третьего рейха к экспансии на востоке мне кажется столь же очевидным, как и его отказ, по крайней мере в настоящее время, от всяких завоеваний на Западе; одно вытекает из другого. Первая часть программы Гитлера – объединение германского народа в рейхе – в основном завершена. Теперь пробил час «жизненного пространства». Та настойчивость, с которой мне говорили о том, что Германия не имеет никаких претензий к Франции, была вполне достаточной, чтобы дать мне это понять. Но имеются и более явные свидетельства; все мои собеседники, за исключением Гитлера, говорили мне в самых различных формах, однако нарочито избегая каких-либо уточнений, о необходимости для Германии экспансии в Восточной Европе. Для г. Риббентропа это «поиск новых зон влияния на Востоке и Юго-Востоке»; для маршала Геринга – «проникновение на Юго-Восток, главным образом экономического характера».

Лично я не выслушивал слишком точных доверительных признаний, но мне кажется, что мало-помалу из того, что пока еще носит неясные, расплывчатые формы, начинают проступать контуры великого немецкого предприятия. Стать хозяином в Центральной Европе, подчинив себе Чехословакию и Венгрию, затем создать Великую Украину под немецкой гегемонией – такова в основном, кажется, концепция, принятая теперь нацистскими руководителями и, конечно, самим Гитлером.

Подчинение Чехословакии, к сожалению, уже является почти совершившимся фактом. «Моя страна теперь лишь провинция», – сказал мне еще вчера мой чешский коллега; второе бюро {По-видимому, имеется в виду германская военная разведка.} работает там лишь для разведки на границах Полыни; в некоторых немецких кругах уже заявляют, что отныне чешская армия призвана играть такую же роль, как баварская армия при втором рейхе. Строительство автострады Бреслау – Вена и канала Одер – Дунай будет производиться полностью с помощью чешской рабочей силы. Из двух одинаково достоверных источников мне стало известно о готовящемся чешско-германском соглашении о денежном паритете, за которым вскоре последует экономический и финансовый союз.

В Венгрии, где сопротивление будет, несомненно, сильнее, намереваются добиться экономических льгот и обеспечения для немецкой армии права прохода через венгерскую территорию, необходимого для действий на Востоке, так как эта территория перерезает железнодорожные пути из Словакии.

Что касается Украины, то вот уже примерно в течение десяти дней весь национал-социалистский аппарат говорит о ней. Исследовательский центр Розенберга {Руководитель внешнеполитической службы национал-социалистской партии Германии.}, ведомство д-ра Геббельса {Министр пропаганды Германии.}, организация «Ост-Европа», возглавляемая бывшим министром Курциусом, второе бюро тщательно изучают этот вопрос. Пути и средства, кажется, еще не разработаны, но сама цель, кажется, представляется уже установленной – создать Великую Украину, которая стала бы житницей Германии. Но для этого нужно сломить Румынию, убедить Польшу, отнять часть территории у СССР; немецкий динамизм не останавливается ни перед какой из этих трудностей, и в военных кругах уже поговаривают о походе до Кавказа и Баку.

Маловероятно, чтобы Гитлер попытался осуществить эти планы относительно Украины путем прямого военного вмешательства. Это противоречило бы принципам, которые он сам неоднократно излагал и в соответствии с которыми нынешний режим выступает как против идеологической войны, так и против присоединения других народов. К тому же, кажется, способы действий пока еще не определены. В окружении Гитлера подумывают о такой операции, которая повторила бы в более широких масштабах операцию в Судетах: проведение в Польше, Румынии и СССР пропаганды за предоставление независимости Украине, в подходящий момент дипломатическая поддержка и акция со стороны местных добровольческих отрядов. И центром движения станет Закарпатская Украина. Таким образом, по странным причудам судьбы, Чехословакия, созданная как оплот для сдерживания немецкого продвижения, служит рейху в качестве тарана для пролома ворот на Востоке.

3. О колониях мне никто ничего в Германии не говорил. Этот вопрос интересует, по крайней мере в настоящее время, только сугубо специальные круги. Г-н Риббентроп намекнул на демонстрации, имевшие место во Франции в связи с немецкими требованиями, лишь для того, чтобы тут же подчеркнуть, что этот вопрос будет обсуждаться, возможно, через пять-шесть лет. То же самое он сказал в беседе с одним из моих коллег, что доказывает наличие определенных инструкций по этому вопросу. Фюрер дал понять бельгийскому послу, что эта проблема его не интересует и что он ее затрагивает время от времени лишь для того, чтобы Германия не утратила «свое право собственности». Нацистские руководители, следуя картезианскому методу, распределяют проблемы по порядку, но их аппетиты, разжигаемые их нуждами и честолюбивыми помыслами, толкают их в сторону Востока, влекут к «заманчивым похождениям» и к осуществлению крупных замыслов режима, и они спешат.

4. Экономические трудности, кажется, в значительной степени объясняют эту поспешность. Валютный голод – следствие огромных расходов на вооружение – повлек за собой все растущие ограничения, в частности в области снабжения продовольствием. Население питается плохо и, может быть, даже зачастую живет впроголодь. Безработицы больше нет, наоборот, наблюдается нехватка рабочей силы, ведь производство эрзацев требует гораздо больше рабочего времени, чем производство натуральных продуктов. Но рабочие, вынужденные трудиться по десять часов в день, начинают выказывать признаки усталости. Мне уже приводили случаи нескольких крупных итальянских забастовок, имевших недавно место. Компетентные лица, не принадлежащие к «партии», полагают, что экономическая и финансовая основа государства находится уже на пределе. Но большинство руководителей отказывается признавать это. Чтобы поддержать и усилить предвоенную экономику, нужны житница, шахты, рабочая сила; Украина – вот путь к империи.

5. Внутреннее положение, даже в самой «партии», кажется, впрочем, довольно напряженным. Хорошо информированные лица считают, что вновь появляются признаки, предвещающие внутренние конвульсии третьего рейха: волнение населения, общее чувство тревоги и неуверенности, взрывы возмущения и неожиданно откровенной критики режима, наблюдающиеся в среде служащих, офицеров и членов «партии», в частности после еврейских погромов, – одним словом, атмосфера предгрозовая. Напряженные отношения между военачальниками фюрера, кажется, тоже усугубляются: Гиммлер {Рейхсфюрер СС, начальник гитлеровской полиции.} тщетно пытался примирить маршала Геринга с г. Риббентропом.

Я нахожусь еще слишком мало времени в Берлине, чтобы высказать свое личное мнение по этому вопросу. Во всяком случае, мне кажется, что престиж фюрера ни в коей мере не поколеблен. Он выше тех туч, которые нависли над общественным мнением, как и выше тех раздоров, которые разделяют его ближайших сотрудников. Но вполне возможно, что среди прочих преимуществ он видит в украинской операции возможность отвлечь внимание своего народа от внутренних трудностей, которые угрожающе нарастают.

Печатается по изданию: «Documents diplomatiques francais. 1932—1939.» 2 serie (1936—1939), t. XIII, p. 272—275.

Опубликовано: Документы и материалы кануна второй мировой войны. 1937—1939. Т. 1. Ноябрь 1937 г. – дек. 1938 г. / Мин-во. иностр. дел СССР; Редкол.: Земсков И. Н. и др. – М.: Политиздат, 1981. – С. 265—268.

47. Из письма народного комиссара иностранных дел СССР M.M. Литвинова полномочному представителю СССР во Франции Я.3. Сурицу

19 декабря 1938 г.

Чем больше я думаю о значении франко-германской декларации, тем больше усиливаются мои недоумения относительно той компенсации, которую за это получала Германия. Трудно допустить, что поездка Риббентропа и декларация, которые Гитлером расцениваются на вес золота, являются бесплатным даром или имеют целью лишь укрепить внутреннее положение Даладье – Бонне. Я думаю, что ответ приходится искать в области не каких-либо формальных соглашений, а каких-то секретных заверений и обещаний, полученных Риббентропом от Бонне, который мог их дать даже без ведома правительства или, по крайней мере, всех членов кабинета. Вопрос нуждается в дальнейшем выяснении.

Корбен {Посол Франции в Великобритании.} рассказывал т. Майскому, что Чемберлен никаких попыток оказать давление на французов в испанском вопросе не делал, ограничившись заявлением, что английское правительство сохраняет старые позиции (т. е. предоставление Франко прав воюющей стороны в соответствии с планом Лондонского комитета). Таким образом, Бонне говорил испанскому послу явную неправду. Далее, Корбен говорил, будто вопрос о франко-советском пакте не ставился, а был лишь упомянут и что не было также разговоров об Украине. По сведениям Корбена, никаких изменений во франко-польских отношениях после Мюнхена не произошло, но ожидается будто бы уход Бека. Желательно производить дальнейшие изыскания в связи со слухами о каких-то обращениях Польши в Париж и даже Лондон.

Из Рима нам сообщают, что 16-го числа дана директива итальяской печати «вести антифранцузскую кампанию под сурдинку» Отпор, данный итальянским требованиям французскими политическими деятелями и печатью, по-видимому, возымел свое действие. Не рассчитывая на удовлетворение его требований таким же легким путем, как в Мюнхене, Муссолини, очевидно, решил сбавить тон. Кампания, конечно, будет продолжаться вплоть до поездки Чемберлена, а там последний выступит с компромиссом, признав законными и правильными требования Муссолини в отношении Суэца, Джибути и расширения прав итальянцев в Тунисе. Франция уступит «другу», а Муссолини сделает жест, приняв в качестве аванса эти уступки, с тем, чтобы дальнейшие требования вновь выставить в подходящий момент. Лорд Перт уже теперь говорит, что такие требования, как порто-франко в Джибути или уступка железной дороги, предоставление прав итальянцам в управлении Суэцким каналом и расширение прав самоуправления итальянцев в Тунисе, не были бы нарушением статус-кво в Средиземном море, и поэтому все это дискутабельно. Упрямый старик Чемберлен будет продолжать свою мюнхенскую политику, несмотря на свое публичное признание в испытанных им разочарованиях. Галифакс говорил Масарику {Посланник Чехословакии в Великобритании.}, собирающемуся в Америку, чтобы он передал Рузвельту от имени Чемберлена и его собственного, что они не питают никаких иллюзий насчет Германии. Чемберлен, как и Даладье – Бонне, строит, вероятно, теперь свои расчеты на том, что, несколько наладив франко-итальянские отношения, можно будет действительно успокоиться на Западе в ожидании акции, предпринимаемой Гитлером на Востоке в направлении Украины. […]

АВП РФ, ф. 05, оп. 18, п. 148, д. 158, л. 88—89.

Опубликовано: Год кризиса 1938—1939. Документы и материалы. В 2-х томах. – М.: Политиздат, 1990. – Документ №37.

48. Из директивы рейхсканцлера и верховного главнокомандующего вооруженными силами Германии А. Гитлера

21 октября 1938 г.

Будущие задачи вермахта и вытекающие отсюда подготовительные мероприятия для ведения войны я изложу позднее в другой Директиве.

До вступления в силу этой директивы вермахт должен постоянно быть готовым к следующим случаям:

1) охрана границ рейха и защита против неожиданного воздушного нападения;

2) решение вопроса об оставшейся части Чехии;

3) овладение Мемельской областью. […]

2. Решение вопроса об оставшейся части Чехии

Должна быть обеспечена возможность в любое время разгромить оставшуюся часть Чехии, если она, например, начнет проводить политику, враждебную Германии.

Подготовительные мероприятия, которые с этой целью следует провести вермахту, по своему объему будут значительно меньшими, чем в свое время для плана «Грюн»; но они должны поэтому при отказе от планомерных мобилизационных мероприятий обеспечить постоянную и существенно более высокую готовность. Организация, дислокация и степень готовности предусмотренных для этого соединений уже в мирное время должны быть рассчитаны на нападение таким образом, чтобы лишить Чехию даже какой-либо возможности планомерной обороны. Цель состоит в быстрой оккупации Чехии и изоляции Словакии. Подготовительные мероприятия должны проводиться таким образом, чтобы одновременно можно было осуществить план «Охрана границы на западе».

Задачи для сухопутных войск и военно-воздушных сил состоят, в частности, в следующем.

А. Сухопутные войска.

Находящиеся вблизи Чехии части и отдельные моторизованные соединения предусматриваются для быстрого неожиданного наступления. Их количество устанавливается в соответствии с вооруженными силами, остающимися у Чехии; необходимо обеспечить быстрый и решающий успех. Следует разработать план сосредоточения и развертывания войск и подготовительные мероприятия для наступления. Войска, не участвующие в наступлении, следует держать в такой готовности, чтобы их в зависимости от ситуации можно было перебрасывать или на охрану границы, или для подкрепления наступающей армии.

Б. Военно-воздушные силы.

Необходимо обеспечить быстрое продвижение своих сухопутных войск путем заблаговременного вывода из строя чешских военно-воздушных сил.

Для этого необходимо подготовить сначала наступательные действия находящихся вблизи границы соединений из мест дислокации мирного времени. Лишь развитие военно-политического положения в Чехии может показать, в какой мере потребуются здесь еще более крупные силы.

Наряду с этим необходимо подготовить одновременно выступление всех прочих наступательных сил против Запада. […]

Печатается по изданию: Akten zur deutschen auswärtigen Politik… Serie D, Bd. IV. S. 90—91.

Опубликовано: Год кризиса 1938—1939. Документы и материалы. В 2-х томах. – М.: Политиздат, 1990. – Документ №90.

49. Сообщение советника посольства Германии в Польше Р. Шелии для разведки одной из западных держав

20 декабря 1938 г.

В министерстве иностранных дел в Берлине в настоящее время разрабатывается «германо-чехословацкий договор о протекторате». Здесь неизвестно, идет ли при этом речь о чисто германской инициативе, или же между Берлином и Прагой уже имели место переговоры относительно «протектората». Во всяком случае, разработка «договора о протекторате» является новым признаком того, что Берлин считает, что нынешнее урегулирование в Чехословакии не может быть сохранено. Эту точку зрения разделяет и наше представительство в Праге. Оно сообщило несколько дней назад в Берлин, что огромное большинство населения решительно отвергает нынешних лидеров Чехословакии (Берана, Гаху, Хвалковского и других).

Для берлинских политиков такие и подобные донесения означают лишь подтверждение высказывавшейся ими со времен Мюнхена точки зрения. Мы убеждены в том, что богемский котел продолжает оставаться очагом сопротивления и что его настоящий разгром еще предстоит. Нельзя поэтому считать события на чехословацком участке законченными. Скорее всего, они находятся еще в начальной стадии. Согласно преобладающей в официальных кругах Берлина точке зрения, первая волна германской экспансии в 1939 г. будет иметь целью полное подавление Богемии.

Опубликовано: Год кризиса 1938—1939. Документы и материалы. В 2-х томах. – М.: Политиздат, 1990. – Документ №92.

50. Совместное заявление правительств Германии и ЧСР

15 марта 1939 г.

Фюрер и рейхсканцлер в присутствии рейхсминистра иностранных дел фон Риббентропа принял сегодня в Берлине президента Чехословакии д-ра Гаху и министра иностранных дел Чехословакии д-ра Хвалковского по их просьбе. Во время встречи состоялось откровенное обсуждение чрезвычайно серьезного положения, сложившегося на территории нынешнего чехословацкого государства в результате событий последних недель.

Обе стороны выразили единодушное убеждение, что целью всех их усилий должно быть обеспечение спокойствия, порядка и мира в этой части Центральной Европы. Президент Чехословакии заявил, что, стремясь к достижению этой цели, а также к окончательному установлению мира, он с полным доверием отдает судьбу чешского народа и страны в руки фюрера германского рейха.

Фюрер принял это заявление и сообщил о своем решении взять чешский народ под защиту германского рейха и обеспечить ему автономное развитие, соответствующее его самобытности.

* * *

Президент Чехословакии д-р Гаха и министр иностранных дел Чехословакии д-р Хвалковский приняли к сведению требования, выдвинутые германской стороной для проведения начатых военных акций. От имени своего правительства они заверили, что все мероприятия, необходимые для выполнения этих требований, будут проведены в кратчайший срок.

Правительство рейха требует:

1) чтобы вооруженные силы и отряды полиции оставались в казармах и сложили оружие;

2) чтобы были запрещены вылеты всех военных, транспортных и частных самолетов; чтобы военные самолеты были перемещены на гражданские аэродромы;

3) чтобы вся зенитная артиллерия и пулеметы были сняты с боевых установок и перемещены в казармы;

4) чтобы на аэродромах и их оборудовании не проводилось никаких изменений;

5) чтобы никоим образом не нарушался ход общественной жизни, а, напротив, была обеспечена дальнейшая работа всех учреждений, особенно железных дорог и почт, которые должны поступить в распоряжение прибывающего лица – представителя исполнительной власти;

6) чтобы не возникало никаких нарушений в хозяйственной жизни и особенно чтобы по-прежнему работали банки, торговые и промышленные предприятия;

7) чтобы сохранялась полная сдержанность при публичном обмене мнениями, будь то в печати, театре, по радио или в других сферах общественной жизни.

Части, оказывающие сопротивление, будут сразу же атакованы и уничтожены. Военные самолеты, которые покинут свои аэродромы, будут атакованы и сбиты. Аэродромы, которые будут проводить мероприятия оборонительного характера, подвергнутся бомбардировке.

Президент чехословацкого государства д-р Гаха и министр иностранных дел Чехословакии д-р Хвалковский приняли к сведению указанные в приведенном перечне требования, выдвинутые германской стороной в целях проведения начатой военной акции. От имени правительства они заверили, что немедленно дадут все необходимые указания, обеспечивающие выполнение этих требований.

Печатается по изданию: «Mnichov v dokumen-tech», dfl I. Praha 1958, stf. 283—285.

Документы по истории мюнхенского сговора. 1937—1939/М-во иностр. дел СССР, М-во иностр. дел ЧССР – М.: Политиздат, 1979. – 419—420.

51. Телеграмма посланника Германии в Румынии В. Фабрициуса министру иностранных дел Германии И. Риббентропу

27 февраля 1939 г.

Министр иностранных дел Гафенку, выражая свое личное мнение, заявил мне в субботу, что он и Маркович {Цинцар-Маркович, министр иностранных дел Югославии.} в ходе Балканской конференции установили:

1) что Малая Антанта больше не существует;

2) что Балканский союз ни в коем случае не должен стать инструментом, который в каком-либо отношении направлен против Германии.

Напротив, члены Балканского союза, по его словам, должны отдавать себе отчет в том, что политика Германии «Дранг нах Остен» вполне естественна и что она активизируется по мере того, как затягивается решение колониальных вопросов. Балканские страны должны отвечать на этот натиск усилением своего сотрудничества с Германией, особенно в экономической области. Это является мнением румынского правительства; к этому мнению присоединились также Маркович, Метаксас {Премьер-министр и министр иностранных дел Греции.} и Сараджоглу. Предложение русских о заключении Черноморского пакта совсем не обсуждалось, и как Румыния, так и Турция даже не думают обсуждать его.

Печатается по изданию: Akten zur deut schen auswärtigen Politik… Serie D. Bd. V. S. 335.

Опубликовано: Год кризиса 1938—1939. Документы и материалы. В 2-х томах. – М.: Политиздат, 1990. – Документ №163.

52. Из записи беседы народного комиссара иностранных дел СССР М. М. Литвинова с посланником Румынии в СССР Н. Диану

29 марта 1939 г.

Я вызвал Диану и заявил ему, что нас не удовлетворяют те скудные сведения, которые мы получили от него о германо-румынском соглашении. Он должен понимать, что мы не можем не интересоваться взаимоотношениями Румынии с агрессивной Германией. Мы не могли бы относиться равнодушно к получению агрессивной страной господства в Румынии или к возможности получения опорных пунктов вблизи нашей границы или в черноморских портах. […]

Опубликовано: Год кризиса 1938—1939. Документы и материалы. В 2-х томах. – М.: Политиздат, 1990. – Документ №238.

53. Приложение II. К директиве верховного командования вооруженных сил №37/39 (отрывки)

11 апреля 1939 г.

II. Операция «Вейс»

Позиция Польши на данном этапе требует от нас осуществления особых военных приготовлений помимо разработанных в рамках «обороны границ на востоке», чтобы при необходимости исключить всякую угрозу с ее стороны даже на отдаленное будущее.

1. Политические предпосылки и постановка задачи

Отношения Германии с Польшей и в дальнейшем должны строиться с учетом нежелательности всяких трений. Но если Польша изменит свою политику применительно к Германии, базировавшуюся до сих пор на тех же принципах, что и наша политика в отношении Польши, и займет позицию, создающую угрозу империи, то, несмотря на существующий договор, может оказаться необходимым решить проблему Польши окончательно.

Целью в этом случае будет: разбить польские вооруженные силы и создать на востоке такую обстановку, которая соответствовала бы потребностям обороны страны. Свободное государство Данциг будет объявлено частью германской империи не позднее чем в момент начала конфликта.

Политическое руководство считает своей задачей добиться по возможности изолированного решения польского вопроса, т. е. ограничить войну исключительно польской территорией.

Ввиду приближающегося к кризисной точке развития событий во Франции и обусловленной этим сдержанности Англии обстановка, благоприятствующая решению польского вопроса, может возникнуть в недалеком будущем.

Содействие России, если она вообще окажется на него способной, Польша никак не сможет принять, поскольку это означало бы ее уничтожение большевизмом.

Позиция лимитрофных государств будет определяться исключительно военными потребностями Германии. С развитием событий может возникнуть необходимость оккупировать лимитрофные государства до границы старой Курляндии и включить эти территории в состав империи.

Германия может рассчитывать, что в качестве ее союзника выступит Венгрия, однако этот вопрос окончательно еще не решен. Позиция Италии определяется осью Берлин – Рим.

2. Выводы военного характера

Главное направление дальнейшего строительства вооруженных сил по-прежнему будет определяться соперничеством западных демократии. Операция «Вейс» составляет лишь предварительную меру в системе подготовки к будущей войне, но отнюдь не должна рассматриваться как причина для вооруженного столкновения с западными противниками.

В период после начала войны изоляция Польши сохранится тем вернее, чем в большей мере нам удастся открыть военные действия внезапными мощными ударами и добиться быстрых успехов.

Но общая обстановка в любом случае потребует принять меры к обороне западной границы и побережья Северного моря в пределах империи, а также прикрыть воздушное пространство над этими районами.

Вдоль границ с лимитрофными государствами, особенно с Литвой, необходимо выставить оборонительный заслон на случай прохода через них польских войск.

3. Задачи вооруженных сил

Задача вооруженных сил состоит в уничтожении польской армии. С этой целью необходимо стремиться к внезапному началу наступательных действий и заранее готовить эти действия. Скрытая или явная всеобщая мобилизация будет назначена лишь в канун наступления, в самый последний момент.

На прочих границах достаточно выставить наблюдение; вдоль границы с Литвой – занять оборону.

4. Задачи видам вооруженных сил

а) Сухопутным войскам:

Целью действий на востоке является уничтожение польской сухопутной армии.

С этой целью южное крыло может пройти через Словакию. Северному крылу быстро обеспечить соединение территории Померании с территорией Восточной Пруссии.

Подготовку к началу боевых действий осуществлять с таким расчетом, чтобы можно было выступить немедленно после получения приказа, используя на первом этапе операции расположенные вблизи границы части и не ожидая планомерного развертывания мобилизованных сил. Можем оказаться необходимым занять передовыми частями исходное положение накануне дня наступления. Право решения этого вопроса я оставляю за собой.

Силы, предусмотренные планом «Оборона границ на западе», могут быть полностью развернуты вдоль западных границ или частично использоваться для выполнения других задач, что будет зависеть от политической обстановки.

б) Военно-морскому флоту:

На Балтийском море выполнить следующие задачи:

1. Уничтожить или подавить (блокировать) польские военно-морские силы.

2. Перекрыть морские трассы, ведущие к польским военно-морским базам, особенно Гдыне. Нейтральным судам предложить покинуть польские порты и Данциг к определенному сроку, о котором поставить их в известность с началом вторжения в Польшу. По истечении этого срока немецкому военно-морскому флоту будет разрешено задерживать любое судно.

В ведении войны на море могут до истечения указанного срока возникнуть некоторые трудности, с которыми придется смириться.

3. Пресечь польскую морскую торговлю.

4. Обеспечить безопасность морской трассы империя – Восточная Пруссия.

5. Обеспечить безопасность немецких морских путей к Швеции и Прибалтийским государствам.

6. Вести разведку и охранение (по возможности в скрытой форме) против вмешательства в германо-польский конфликт советско-русских военно-морских сил, расположенных в Финском заливе.

Предусмотреть выделение необходимых сил военно-морского флота для обороны побережья и прибрежных водных районов Северного моря.

В южной части Северного моря и в Скагерраке принять меры, которые будут представляться целесообразными для предварительной защиты от внезапного вмешательства в германо-польский конфликт со стороны западных государств. Необходимо обеспечить скрытность этих мер и ограничить их лишь самым необходимым минимумом. Решающее значение имеет требование избегать каких бы то ни было действий, способных обострить отношение к нам западных держав.

в) Военно-воздушным силам:

Военно-воздушным силам, оставив необходимое прикрытие на западе, наносить массированные удары по Польше.

Первоочередными задачами военно-воздушных сил – наряду с уничтожением польской авиации в кратчайший срок – являются:

1. Препятствовать мобилизации польских сил и планомерному развертыванию польских сухопутных войск.

2. Непосредственно поддерживать сухопутные войска, прежде всего их передовые части, начиная уже с момента перехода через границу.

Если будет принято решение о переброске тех или иных авиационных соединений в Восточную Пруссию до начала боевых действий, то нужно проделать это с таким расчетом, чтобы не нарушить внезапности операции в целом.

Начало перелетов авиации через границу совместить по времени с действиями сухопутных войск.

Боевые налеты на порт Гдыню разрешить только по истечении назначенного нейтральным судам срока выхода из порта (см. п.4б).

Главные усилия противовоздушной обороны сосредоточить в воздушном пространстве над Штеттином, Берлином и Верхнесилезским промышленным районом, а также на воздушных путях в империю со стороны Моравской Остравы и Брно.

Опубликовано: Год кризиса 1938—1939. Документы и материалы. В 2-х томах. – М.: Политиздат, 1990. – Документ №265.

54. Заявление народного комиссара иностранных дел СССР М. М. Литвинова посланнику Латвии в СССР Ф. Коциньшу

28 марта 1939 г.

Советско-латвийский мирный договор от 11 августа 1920 г., а равно и договор о ненападении от 5 февраля 1932 г. имели своей презумпцией получение латвийским народом и сохранение им полного самостоятельного и независимого государственного существования как соответствующего воле латвийского народа. Из этой же презумпции Советское правительство исходило при досрочном введении в силу пакта Бриана – Келлога, при продлении на 10 лет договора о ненападении, а также при принятии на себя обязательств по Уставу Лиги наций.

Латвийскому правительству известно, какие усилия Советское правительство делало в течение последних 15 лет для обеспечения нерушимости границ Латвийской Республики, причем оно опять-таки руководствовалось той же презумпцией. Из сказанного следует, какое огромное значение Советское правительство неизменно придавало и придает сохранению полной независимости Латвийской, как и других Прибалтийских республик, отвечающему не только интересам народов этих республик, но и жизненным интересам Советского государства. Отсюда должно стать также ясно, что какие бы то ни было соглашения, добровольные или заключенные под внешним давлением, которые имели бы своим результатом хотя бы умаление или ограничение независимости и самостоятельности Латвийской Республики, допущение в ней политического, экономического или иного господства третьего государства, предоставление ему каких-либо исключительных прав и привилегий как на территории Латвии, так и в ее портах, признавались бы Советским правительством нетерпимыми и несовместимыми с предпосылками и духом названных договоров и соглашений, регулирующих в настоящее время его взаимоотношения с Латвией, и даже нарушением этих соглашений, со всеми вытекающими отсюда последствиями.

Настоящее заявление делается в духе искренней благожелательности к латвийскому народу с целью укрепления в нем чувства безопасности и уверенности в готовности Советского Союза на деле доказать, в случае надобности, его заинтересованность в целостном сохранении Латвийской Республикой ее самостоятельного государственного существования и политической и экономической независимости, а также в невозможности для Советского Союза оставаться безучастным зрителем попыток открытого или замаскированного уничтожения этой самостоятельности и независимости.

В этот же день аналогичное заявление было сделано наркомом иностранных дел СССР также посланнику Эстонии в СССР Рею.

АВП РФ, ф. 06, оп. 1, п. 1, д. 5, л. 119—120.

Опубликовано: Год кризиса 1938—1939. Документы и материалы. В 2-х томах. – М.: Политиздат, 1990. – Документ №235.

55. Письмо посла Польши в Германии Ю. Липского министру иностранных дел Польши Ю. Беку

25 октября 1938 г.

В разговоре, состоявшемся 24 октября во время завтрака в «Гранд отеле» в Берхтесгадене в присутствий г. Хевеля {Постоянный уполномоченный министра иностранных дел Германии при рейхсканцлере Германии.}, г. фон Риббентроп выдвинул предложение об общем урегулировании спорных проблем, существующих между Польшей и Германией. Оно включает воссоединение Данцига с рейхом, причем Польше были бы даны заверения в сохранении за ней в Данциге благоприятных условий в области железнодорожного сообщения и экономики. Польша могла бы согласиться на строительство экстерриториальной автомобильной дороги и железнодорожной линии через Поморье. Г-н фон Риббентроп упомянул о возможности продления за это польско-германского соглашения на 25 лет и о гарантии польско-германских границ. В качестве возможной сферы будущего сотрудничества между двумя странами германский министр иностранных дел назвал совместные действия по колониальным вопросам и вопросам эмиграции евреев из Польши, а также общую политику в отношении России на базе антикоминтерновского пакта. Г-н фон Риббентроп просил меня передать его предложения Вам. Он хотел бы обсудить эти вопросы с Вами при моем участии.

В своем ответе я отослал его к заявлению канцлера по вопросу о Данциге, сделанному мне 5 ноября 1937 г. и повторенному Вам в Берлине 14 января 1938 г.

Я также указал на важное значение Данцига как польского порта и еще раз заявил, что польское правительство придерживайся принципа невмешательства во внутреннюю жизнь германского населения в Вольном городе, где установлено полное самоуправление.

И наконец, я сказал, что хотел бы предупредить г. фон Риббентропа о том, что я не вижу возможности заключать соглашение, которое влечет за собой воссоединение Вольного города с рейхом. Я закончил разговор обещанием передать содержание этого Разговора Вам.

После разговора г. фон Риббентроп снова пригласил меня к себе и, сославшись на спорную проблему объединения Прикарпатской Руси с Венгрией, поставил вопрос, поднимал ли я ее перед германским правительством в качестве предварительного условия Польши. Он добавил, что, если польское правительство согласилось бы с немецкой концепцией относительно Данцига и автомобильной дороги, вопрос о Прикарпатской Руси мог бы быть решен в соответствии с позицией по этому вопросу Польши. Я ответил, что моей единственной задачей было информировать германское правительство об отношении Польши к позиции Венгрии по вопросу о Прикарпатской Руси, как уже Польша информировала об этом итальянское правительство.

Опубликовано: Год кризиса 1938—1939. Документы и материалы. В 2-х томах. – М.: Политиздат, 1990. – Документ №43.

56. Заявление польского посла в Иране о внешнеполитической позиции Польши

28 декабря 1938 г.

Польско-германские отношения в оценке вновь назначенного польского посла в Иране

Вновь назначенный польский дипломатический представитель в Иране в одной из своих бесед заявил, что трудности, существующие в настоящий момент во взаимоотношениях между Германией и Польшей, нельзя считать особо серьезными, тем более что в прошлом неоднократно удавалось преодолевать такие же временные кризисы. Польские взгляды на политику в восточной Европе ясны: через несколько лет Германия начнет войну против СССР; Польша добровольно или по принуждению поддержит ее. В случае указанного конфликта Польше выгоднее встать на германскую сторону, т.к. территориальные интересы Польши на Западе и ее политические притязания на Востоке, и прежде всего на Украину, могут быть обеспечены только путем германо-польских соглашений.

Всю свою деятельность польского посланника в Тегеране новый посол намерен направить к убеждению персов и афганцев в необходимости активизации их роли в будущей войне против СССР.

Польский посол в Иране – Я. Каршо-Седлевский. В 28 декабре 1938 г. у него состоялась беседа с Р. фон Шелия, о которой последний сообщил «Арбину» (Р. Гернштадту).

ЦАМО РФ, ф. 23, оп. 9197, д. 2, л. 71. Машинопись. Копия. Из сборника переводов агентурных материалов по военно-политическим вопросам.

Опубликовано: http://www.alexanderyakovlev.org/fond/issues-doc/1000567

57. Из записи беседы министра иностранных дел Германии И. Риббентропа с министром иностранных дел Польши Ю. Беком

6 января 1939 г.

В беседе, длившейся около полутора часов с господином Беком, последний сразу снова завел речь о проблеме Данцига. Польша также стремится, сказал он, к тому, чтобы жить с Германией в добрососедских отношениях и углублять их. Единственной проблемой, которая при этом может в ближайшее время создавать помехи, является данцигский вопрос. Применяемая данцигской стороной тактика малых «свершившихся фактов» (Faits accomplis) начинает уже сегодня затрагивать там польские права. Он действительно видит в этом известную опасность. Он не хотел говорить вчера об этом фюреру так прямо, но и не хотел бы скрывать в откровенной и доверительной беседе со мной, что он смотрит на положение с известным беспокойством. Могут возникнуть две возможности, которые заставили бы нас занять позицию по данной проблеме:

1) что Лига наций, возможно, заявила бы о своей незаинтересованности в данцигском вопросе и ликвидировала бы [свой] комиссариат, и тогда Германия и Польша сами должны были решить вопрос;

2) что из-за упоминавшейся выше тактики свершившихся фактов поляки были бы вынуждены занять [определенную] позицию.

Проблема действительно является очень трудной, и он уже ломал себе голову над тем, как можно найти ее решение, но пока безрезультатно.

Бек затронул далее вопрос о Великой Украине и сказал, что заверение фюрера, что мы в нем не заинтересованы, весьма его успокоило, как и вообще он с искренней радостью принял к сведению ясную и постоянную линию фюрера относительно дружественного взаимопонимания с Польшей.

В заключение Бек еще раз указал на то, что Данциг в представлении всего польского народа служит пробным камнем германо-польских отношений и что было бы очень трудно изменить это представление. Еще раньше маршал Пилсудский также высказывал это однажды одному немецкому посетителю.

В ответ на это я разъяснил господину Беку следующее:

1. Как фюрер уже сказал, превыше всего для германской стороны ее безусловное стремление к окончательной, широкой и продиктованной великодушием консолидации взаимных отношений.

2. В связи с этим имеют значение три проблемы:

а) Непосредственно германо-польские отношения. Здесь мне представляется следующее решение:

Возвращение Данцига Германии с обеспечением всех экономических интересов Польши в этом районе, причем с наибольшей щедростью. Связь Германии с ее провинцией – Восточной Пруссией через экстерриториальную автостраду и железную дорогу. За это в качестве компенсации со стороны Германии – гарантия коридора и всей польской собственности, то есть окончательное и прочное признание взаимных границ.

б) Вопрос о чешской Закарпатской Украине.

Здесь я повторил, что в Мюнхене были установлены этнографические границы. Если в этой связи какой-либо стороной будет поднят принципиальный вопрос о политических границах, то Германия, конечно, не сможет остаться безучастной. Хотя германские политические интересы сами по себе и не простираются за Карпаты, Германия не может сказать, что она равнодушно отнесется к смещению границ за пределами Карпат в районе Чехословакии и Закарпатской Украины, так как она в результате таких событий легко может быть втянута в конфликт. Где бы сегодня в Европе ни раздался пушечный залп, Германия в принципе не может оставаться безучастной.

Решение венского третейского суда должно выполняться, и наша основная точка зрения сводится к тому, что, в случае возникновения здесь каких-либо иных желаний, их необходимо согласовать с германскими интересами.

в) Политика Польши и Германии, которую следует проводить в отношении России, и в этой связи также вопрос о Великой Украине.

Я заверил Бека в том, что мы заинтересованы в Советской Украине лишь постольку, поскольку мы всюду, где только можем, чинили русским ущерб, так же как и они нам, поэтому, естественно, мы поддерживаем постоянные контакты с русской Украиной. Никогда мы не имели никаких дел с польскими украинцами, напротив, это строжайше избегалось. Фюрер ведь уже изложил нашу отрицательную позицию в отношении Великой Украины. Все зло, как мне кажется, в том, что антирусская агитация на Украине всегда оказывает, разумеется, некоторое обратное воздействие на польские нацменьшинства и украинцев в Карпатской Руси. Но это, по моему мнению, можно изменить только при условии, если Польша и мы будем во всех отношениях сотрудничать в украинском вопросе. Сказал Беку, что, как мне кажется, при общем широком урегулировании всех проблем между Польшей и нами можно было бы вполне договориться, чтобы рассматривать украинский вопрос как привилегию Польши и всячески поддерживать ее при рассмотрении этого вопроса. Это опять-таки имеет предпосылкой все более явную антирусскую позицию Польши, иначе вряд ли могут быть общие интересы.

В этой связи сказал Беку, не намерен ли он в один прекрасный день присоединиться к антикоминтерновскому пакту.

Бек разъяснил, что сейчас это невозможно, деятельность Коминтерна подвергается в Польше судебному преследованию, и эти вопросы всегда строго разделяли от государственных отношений с Россией. Польша, по словам Бека, делает все, чтобы сотрудничать с нами против Коминтерна в области полицейских мер, но если она заключит по этому вопросу политический договор с Германией, то она не сможет поддерживать мирные добрососедские отношения с Россией, необходимые Польше для ее спокойствия. Тем не менее Бек пообещал, что польская политика в будущем, пожалуй, сможет развиваться в этом отношении в желаемом нами направлении.

Я спросил Бека, не отказались ли они от честолюбивых устремлений маршала Пилсудского в этом направлении, то есть от претензий на Украину. На это он, улыбаясь, ответил мне, что они уже были в самом Киеве и что эти устремления, несомненно, все еще живы и сегодня.

В заключение беседы я выразил господину Беку протест против обращения с нашими немецкими нацменьшинствами, прежде всего в районе Ольсы, и в этой связи категорически сослался на непрекращающиеся антинемецкие козни Гражинского. Господин Бек сказал мне, что он уделял уже серьезное внимание этому вопросу и со своей стороны предпринимает все, чтобы направить ход событий в более спокойное русло.

Затем я поблагодарил господина Бека за его приглашение посетить Варшаву. Дату еще не установили. Договорились, что господин Бек и я еще раз тщательно продумаем весь комплекс возможного договора между Польшей и нами. В ближайшие недели переговоры будут продолжены через Липского и Мольтке, и в любом случае визит должен состояться еще этой зимой.

Опубликовано: Год кризиса 1938—1939. Документы и материалы. В 2-х томах. – М.: Политиздат, 1990. – Документ №103.

58. Запись беседы рейхсканцлера Германии А. Гитлера с министром иностранных дел Польши Ю. Беком

5 января 1939 г.

В начале беседы полковник Бек подчеркнул тот факт, что германо-польские отношения целиком и полностью выдержали испытания сентябрьского кризиса. Если, может быть, в последние месяцы наметился некоторый спад в сравнении с высоким уровнем сентябрьских дней, то, по мнению польского правительства, обе стороны должны приложить усилия к тому, чтобы устранить причины некоторых трудностей, возникших в последнее время. В качестве одной из этих трудностей Бек упомянул вопрос о Данциге и подчеркнул при этом, что этот вопрос касается не только немецкого и польского правительств, но и третьих сторон, в том числе и Лиги наций. Что, например, произошло бы, сказал Бек, если бы однажды Лига наций отмежевалась от вопроса о Данциге? Помимо этого имеются также и некоторые другие вопросы, в которых необходимо устранить имеющиеся недоразумения, в том числе гарантия чехословацких границ, а именно будет ли она предоставлена немедленно, или, если вообще она будет иметь место, в какой момент намерены ее предоставить.

Фюрер ответил, что в целях устранения всех имеющихся трудностей необходимо обратиться вначале к главной тенденции в германо-польских отношениях. С немецкой стороны он может подчеркнуть, что в позиции Германии в отношении Польши, зафиксированной в декларации о ненападении от 1934 г., не произошло ни малейших изменений. При всех обстоятельствах Германия будет заинтересована в сохранении сильной национальной Польши, совершенно независимо от положения дел в России. Безразлично, идет ли речь о большевистской, царской или какой-либо иной России, Германия всегда будет относиться к этой стране с предельной осторожностью, и потому Германия крайне заинтересована в сохранении Польшей своих позиций. С чисто военной точки зрения наличие сильной польской армии снимает с Германии значительное бремя; дивизии, которые Польша вынуждена держать на русской границе, избавляют Германию от соответствующих дополнительных военных расходов.

Фюрер указал, что в мировой прессе Германии стараются приписать какие-то намерения относительно Украины, и заявил, что в этом отношении Польша ни в малейшей степени не должна опасаться Германии. Германия не имеет никаких интересов по ту сторону Карпат, и ей безразлично, что делают там страны, заинтересованные в этих областях. Подобно этому она непосредственно не заинтересована в Средиземном море, однако при всех обстоятельствах она всегда будет стоять на стороне Италии. Впрочем, необходимо проводить различие между сферами политических интересов Германии и ее стремлениями в экономической области, которые направлены исключительно на то, чтобы поддерживать широкие торговые отношения со всеми странами, на которые можно рассчитывать как на экономических партнеров. При этом есть страны, как, например, Соединенные Штаты, которые по своей экономической структуре меньше подходят для Германии в качестве партнеров, поскольку они сами производят промышленные изделия, которыми Германия только и могла бы оплатить закупаемые ею сырье и продовольствие. Другие страны, к которым относится и Польша, напротив, могли бы закупать в Германии всю промышленную продукцию, в которой они нуждаются, а за это продавать ей сырье и продовольствие. В этих случаях Германия намерена предельно расширить торговые отношения, что, в частности, касается и экономических отношений с Польшей.

Позиция, занятая Германией в украинском вопросе в связи с Венским арбитражем, которая, вероятно, вызвала в Польше некоторые недоразумения, сказал фюрер, объясняется историей развития этого дела в связи с позицией Венгрии во время сентябрьского кризиса. Затем фюрер долго и подробно разъяснял отдельные фазы чехословацкого конфликта, особенно подчеркивая нерешительную и выжидательную позицию Венгрии. В ходе неоднократных переговоров, сказал фюрер, он настоятельно советовал венграм как можно быстрее самим проявить инициативу, если они хотят найти политическое решение их территориального спора с Чехословакией, однако он почти не встретил у венгров понимания. Венгры, охваченные предвоенным ожиданием, попали в сети намерений Англии и Франции и постоянно заявляли, что боятся активного вмешательства обеих этих стран в конфликт и что проигранная война, возможно, и не будет стоить жизни Германии, а Венгрии принесет окончательную гибель. Впрочем, в результате неожиданного предложения о переговорах со стороны Чемберлена и Даладье он (фюрер) отошел от мысли о чисто политическом решении чехословацкого вопроса, которое было бы равносильно ликвидации Чехословакии, и, поскольку Венгрия не оказала ему никакой сколько-нибудь активной поддержки, он смог выступить перед мировой общественностью лишь с идеей этнографического решения вопроса, в противовес политическому решению, которое должно было бы осуществиться только в контакте между Польшей, Венгрией и Германией как единственно заинтересованными странами и заключалось бы в ликвидации Чехословакии. На будущее также ясно, что подобные политические решения никогда не могут осуществляться односторонне, а только таким путем, когда в этом решении будут принимать участие все заинтересованные в Чехословакии страны.

Лишь тогда, продолжал фюрер, когда венгры сочли вмешательство безопасным, они стали немного активнее. При этом он, фюрер, должен указать на то, что оказалось не так-то просто добиться в Мюнхене от французов и англичан согласия на включение в соглашение также польских и венгерских претензий к Чехословакии. В соответствии с соглашением относительно этих двух претензий, которое было достигнуто в Мюнхене на основе предложения Муссолини, венгры сформулировали затем свои требования, представив карту, из которой следовало, что они не требуют украинской территории. Германия весьма неохотно согласилась с просьбой об арбитраже и сделала это только тогда, когда от обеих конфликтующих сторон – Венгрии и Чехословакии – последовало заверение, что результат арбитража будет ими принят. Это решение третейского суда, как было сказано, было вынесено на основе венгерских требований и после того, как были заслушаны обе стороны. Вскоре после этого венгры вдруг заявили, что они претендуют также на крупные области Украины, и тем самым поставили в трудное положение державы-арбитры. Конечно, было совершенно невозможно пересмотреть достигнутые в Вене решения спустя такой короткий промежуток времени после их принятия. С другой стороны, Венгрия также была не в состоянии добиться осуществления своих требований насильственным путем, так как, несомненно, чехословацкая армия оказалась бы сильнее и, возможно, уже вскоре вступила бы в Будапешт. В этом случае Германия оказалась бы в чрезвычайно затруднительном положении, так как совершенно ясно, что она была бы вынуждена не допустить поражения Венгрии от Чехословакии хотя бы только по престижным соображениям – с целью воспрепятствовать тому, чтобы весь мир торжествовал по поводу победы демократической страны над одним из государств, напавших на нее. С другой стороны, в военном отношении Германия давно уже отмобилизовалась, причем на несколько месяцев задержан на службе призывной возраст, который в нормальных условиях должен был демобилизоваться. Были уже давно проведены другие мобилизационные меры в различных областях, и выявилась необходимость по окончании кризиса отменить все эти меры. Поэтому в ноябре обученный призывной возраст был демобилизован на втором году службы, вследствие чего под ружьем остались солдаты, которые еще не завершили военную подготовку, и молодые рекруты. При таком положении дел уже при незначительных международных осложнениях пришлось бы снова призвать в армию только что демобилизованный возраст и предпринять ряд обременительных мер в экономической области. Эта повторная мобилизация, само собой разумеется, легла бы чрезвычайно тяжелой психологической нагрузкой на общественное мнение в Германии и помимо этого имела бы своим следствием еще и то, что Франция автоматически предприняла бы мобилизационные мероприятия, которые проводятся в период обострения отношений; в свою очередь, ответом на это были бы аналогичные мобилизационные меры в Германии (занятие западных укреплений и т. д.). По этой причине в ноябре Германия ни в коем случае не могла допустить возникновения международного конфликта; это и явилось в конечном итоге одним из решающих моментов для определения ее позиции в украинском вопросе.

Что касается самих германо-польских отношений, то он, фюрер, хотел бы еще раз повторить, что в позиции Германии по отношению к Польше с 1934 г. ничего не изменилось. Чтобы окончательно урегулировать все еще не решенные вопросы в отношениях между обеими странами, сказал фюрер, не следует ограничиваться соглашением 1934 г., которое носит скорее негативный характер, а надо попытаться договорным путем окончательно разрешить отдельные проблемы. Кроме вопроса о Мемеле, который будет решен в германском плане (литовцы, кажется, намерены содействовать разумному решению проблемы), немецкая сторона считает необходимым урегулировать непосредственно в германо-польских отношениях проблему Данцига и коридора, которая представляет чрезвычайную сложность для Германии с эмоциональной точки зрения. По его мнению, здесь необходимо отказаться от старых шаблонов и искать решения на совершенно новых путях. Так, например, в вопросе о Данциге можно подумать, о том, чтобы в политическом отношении воссоединить этот город – в соответствии с волей его населения – с германской территорией, при этом, разумеется, польские интересы, особенно в экономической области, должны быть полностью обеспечены. Это также в интересах Данцига, поскольку Данциг в экономическом отношении не может существовать без Польши; поэтому он, фюрер, думает о формуле, в соответствии с которой Данциг в политическом отношении станет германским, а в экономическом – останется у Польши.

Данциг остается и всегда будет немецким; рано или поздно этот город отойдет к Германии. Однако он может заверить, что в вопросе о Данциге польская сторона не будет поставлена перед свершившимся фактом.

Относительно коридора, который, как было сказано, является для Германии сложной психологической проблемой, фюрер указал на то, что, несомненно, было бы полнейшей бессмыслицей думать о том, чтобы отобрать у Польши выход к морю. Если бы Польша оказалась в таком мешке, то такое положение, учитывая возникающую в связи с этим напряженность, можно сравнить с заряженным револьвером, спуск у которого может сработать в любую минуту. Следует признать, что связь с морем для Польши абсолютно необходима. Но в той же мере для Германии необходима связь с Восточной Пруссией, и в этом вопросе, используя совершенно новые методы урегулирования, можно, видимо, найти решение, отвечающее интересам обеих сторон.

Если бы удалось на этой разумной основе достичь окончательного урегулирования отдельных вопросов, причем, само собой разумеется, каждый из обоих партнеров не должен быть ущемлен в своих правах, то тогда настал бы момент и в отношении Польши, как это имело место в соглашениях с Францией, расширить скорее негативное заявление 1934 г. в том положительном смысле, что со стороны Германии Польше предоставляется ясно выраженная, зафиксированная в договорном порядке гарантия ее границ. Польша в этом случае получила бы крупное преимущество, заключающееся в том, что ее граница с Германией, включая коридор, была бы гарантирована в договорном порядке. При этом фюрер еще раз подчеркнул психологическую сложность этой проблемы, а также тот факт, что только он, фюрер, может привести к такому решению. Для него не так-то просто дать подобную гарантию коридора, и он определенно подвергнется за этот шаг довольно-таки серьезной критике со стороны буржуазных кругов. Однако, будучи реальным политиком, он все же полагает, что подобное решение оказалось бы наилучшим. Если бы Германия предоставила свои гарантии, то о польском коридоре так же мало говорили бы, как ныне о Южном Тироле или Эльзасе и Лотарингии.

Дальнейшим вопросом, в котором у Германии и Польши есть совместные интересы, является еврейская проблема. Он, фюрер, преисполнен твердой решимости выбросить евреев из Германии. Сейчас им еще будет позволено захватить с собою часть своего имущества; при этом они наверняка увезут с собою из Германии больше, чем они имели, когда поселились в этой стране. Но чем больше они будут тянуть с эмиграцией, тем меньше имущества они смогут взять с собой.

Если бы со стороны западных держав к требованиям Германии в колониальном вопросе было проявлено больше понимания, то тогда он, фюрер, возможно, предоставил бы для решения еврейского вопроса какую-либо территорию в Африке, которую можно было бы использовать для поселения не только немецких, но и польских евреев. К сожалению, однако, западные державы не проявили этого понимания, и все же Германия вынуждена настаивать на своих требованиях в колониальном вопросе, поскольку она непременно нуждается в колониях для того, чтобы прокормить свое население. Рано или поздно она получит обратно свои колониальные владения. В этом он, фюрер, твердо убежден. Расходы, которые возникают в результате того, что колониальный вопрос не решен, а именно вследствие связанной с этим гонки вооружений, эти расходы чрезвычайно велики как для западных держав, так и для Германии; если бы западные державы когда-нибудь позднее подвели итог, то они увидели бы, что их отказ пойти навстречу справедливым требованиям Германии в колониальном вопросе стоил им миллиардов и что для всех заинтересованных сторон было бы дешевле своевременно урегулировать колониальный вопрос в плане, в котором предлагает это сделать Германия.

Польский министр иностранных дел Бек поблагодарил фюрера за подробное изложение немецкой точки зрения и заявил, что Польша также прочно придерживается своей прежней позиции в отношении Германии. Во время сентябрьского кризиса Польша выдержала исключительно сильное напряжение в своих отношениях с Советской Россией. Положение было гораздо серьезнее, чем это казалось со стороны. Русские сосредоточили на русско-польской границе несколько армейских корпусов, часть которых разместилась непосредственно у линии границы; с польской стороны также были проведены в широком объеме соответствующие контрмеры, которые затем дали возможность быстро провести акции в отношении Чехословакии. Но поскольку уж Россия является соседом Польши, польская сторона приложила усилия к тому, чтобы снизить это чрезвычайно большое напряжение до нормальных пределов. Поэтому совершенно естественно, что сейчас предпринимаются попытки найти в отношениях с русским соседом приемлемый modus vivendi. Но Польша никогда не согласится быть зависимой от России и будет продолжать линию независимой политики, что она уже делала в прошлом, когда Польшу хотели толкнуть на сближение с Россией путем заключения Восточного пакта. Правда, Польша не проявляет такой нервозности в отношении укрепления своей безопасности, как, например, Франция, и не придает никакого значения так называемым «системам безопасности», которые после сентябрьского кризиса окончательно обанкротились, что означает, по мнению Бека, поворотный пункт в истории. Однако Польша в высшей степени отдает должное позиции Германии, которая снова получила выражение в заявлении, только что сделанном фюрером. Польша также со своей стороны придерживается старой линии в отношении Германии.

В связи с Украиной он, Бек, напоминает о словах Пилсудского о «балканизации Центральной Европы». В лице агитаторов, которые подвизаются ныне на карпато-украинской территории, Польша узнает своих старых врагов и опасается, что Карпатская Украина, возможно, однажды превратится для Польши в очаг таких беспокойств, которые вынудят польское правительство к вмешательству, в результате чего могли бы возникнуть новые осложнения. Это было главнейшей причиной стремления Польши к установлению общей границы с Венгрией. Польша также старалась побудить Венгрию к энергичным действиям в том направлении, которое было определено самим фюрером. Из своей поездки в Румынию он (полковник Бек) привез венграм заверение в том, что румыны не нападут, а польский президент заявил в кругу иностранных дипломатов, что в серьезном случае Польша окажет помощь Венгрии. Однако, несмотря на это заявление, венгры, к сожалению, не проявили никакой инициативы. Он хотел бы отметить, между прочим, что население так называемой Карпатской Украины – русины – не имеет ничего общего с населением собственно Украины. «Украина» – это польское слово и означает «восточные пограничные земли». Этим словом поляки вот уже на протяжении десятилетий обозначали земли, расположенные к востоку от их территории, вдоль Днепра.

Что касается германо-польских отношений, то он, Бек, принимает к сведению пожелания, высказанные фюрером. Однако данцигский вопрос представляется ему чрезвычайно сложным. В этой связи необходимо особо учитывать общественное мнение в Польше. При этом он совершенно не берет в расчет мнение «оппозиции в кофейнях». На протяжении своей семилетней службы он ни в малейшей степени не считался с мнением кофеен и свой пост сохраняет и по сей день. Однако он должен считаться с подлинным мнением народа и усматривает в этом отношении величайшие трудности для решения вопроса о Данциге. Однако он хотел бы еще раз спокойно продумать эту проблему.

Полковник Бек не коснулся остальных вопросов германо-польских отношений, которые были подняты фюрером, а закончил изложение своих доводов повторным заверением в том, что Польша в своей общей позиции по-прежнему будет верна той линии, которой она придерживается с 1934 г.

Настоящее в соответствии с указанием представлено господину имперскому министру иностранных дел.

Печатается по изданию: Akten zur deutschen auswärtigen Politik. Serie D. Bd. V. S. 127—132.

Опубликовано: Год кризиса 1938—1939. Документы и материалы. В 2-х томах. – М.: Политиздат, 1990. – Документ №102.

59. Запись беседы министра иностранных дел Германии И. Риббентропа с министром иностранных дел Польши Ю. Беком

26 января 1939 г.

Варшава

1. Во время беседы с г. Беком я, в развитие переговоров, которые мы вели с ним 6 января в Мюнхене, снова вернулся к известному германскому предложению (возвращение Данцига рейху при условии обеспечения там экономических интересов Польши и создание экстерриториальной автомобильной и железнодорожной линии связи между рейхом и его провинцией Восточная Пруссия; за это в качестве компенсации с немецкой стороны – гарантия германо-польской границы). Я снова отметил, что фюрер желает добиться общего урегулирования германо-польских отношений путем заключения соответствующего договорного акта. Г-н Бек, сказал я, должен понять, что пожелания немецкой стороны чрезвычайно умеренны, поскольку отторжение ценнейших частей германской территории и передача их Польше, осуществленные по Версальскому договору, и по сей день воспринимаются каждым немцем как огромная несправедливость, которая была возможна лишь во времена крайнего бессилия Германии. Если опросить 100 англичан или французов, то 99 из них без всякого согласились бы с тем, что возвращение Данцига, а также, как минимум, коридора является само собой разумеющимся требованием немецкой стороны.

На г. Бека мои доводы, кажется, произвели впечатление, однако он снова сослался на то, что следует ожидать самого сильного политического сопротивления внутри страны, вследствие чего он не может оптимистически расценивать это дело; все же, сказал Бек, в дальнейшем он намерен серьезно обдумать наше предложение.

Я условился с г. Беком, что, если Лига наций прекратит выполнение своих функций в отношении Данцига прежде, чем между Германией и Польшей будет заключен договор, включающий и Данциг, мы установим с ним контакт, чтобы найти решение, позволяющее выйти из этой ситуации.

2. Затем я еще раз говорил с г. Беком о политике Польши и Германии по отношению к Советскому Союзу и в этой связи также по вопросу о Великой Украине; я снова предложил сотрудничество между Польшей и Германией в этой области.

Г-н Бек не скрывал, что Польша претендует на Советскую Украину и на выход к Черному морю; он тут же указал на якобы существующие опасности, которые, по мнению польской стороны, повлечет за собою для Польши договор с Германией, направленный против Советского Союза. Впрочем, он, говоря о будущем Советского Союза, высказал мнение, что Советский Союз либо развалится вследствие внутреннего распада, либо, чтобы избежать этой участи, заранее соберет в кулак все свои силы и нанесет удар.

Я указал г. Беку на пассивный характер его позиции и заявил, что было бы целесообразней предупредить развитие, которое он предсказывает, и выступить против Советского Союза в пропагандистском плане. По моему мнению, сказал я, присоединение Польши к антикоминтерновским державам ничем бы ей не грозило, напротив, безопасность Польши только выиграла бы от того, что Польша оказалась бы с нами в одной лодке.

Г-н Бек сказал, что и этот вопрос он серьезно продумает.

Я поручил послу фон Мольтке развивать в беседах с г. Беком вопросы, указанные в пунктах 1 и 2.

3. В беседе с Беком я снова выразил протест по поводу обращения с нашим немецким меньшинством, и мы условились о том, что переговоры между высшими чиновниками министерств внутренних дел обеих стран, которые уже давно планировались, будут начаты незамедлительно.

Печатается по изданию: Akten zur deutschen auswärtigen Politik… Serie D. Bd. V. S. 139—140.

Опубликовано: Год кризиса 1938—1939. Документы и материалы. В 2-х томах. – М.: Политиздат, 1990. – Документ №120.

60. Из записи совещания у рейхсканцлера Германии А. Гитлера

23 мая 1939 г.

Участники совещания: фюрер, фельдмаршал Геринг, гросс-адмирал Редер, генерал-полковник фон Браухич, генерал-полковник Кейтель, генерал-полковник Мильх, генерал артиллерии Галь-дер, генерал Боденшатц, контр-адмирал Шнивиндт, полковник Ешоннек, полковник генштаба Варлимонт, подполковник генштаба Шмундт, капитан Энгель, корветтен-капитан Альбрехт, капитан фон Белов.

Повестка дня: информация о политическом положении и задачах.

Фюрер характеризует задачу совещания следующим образом:

1) характеристика положения;

2) определение задач, вытекающих для вермахта из нынешней ситуации;

3) уяснение вытекающих из этих задач последствий;

4) обеспечение секретности всех решений и работ, которые будут определены в ходе совещания.

Секретность – предпосылка успеха.

Ниже приводится основное содержание выступления фюрера:

Наше нынешнее положение следует рассматривать с двух точек зрения:

1) фактическое развитие за период с 1933 по 1939 гг.;

2) общее положение Германии, которое на протяжении длительного периода остается неизменным.

За период с 1933 по 1939 г. – успехи на всех участках. Колоссальное улучшение нашего военного положения.

Наше положение в окружающем мире осталось неизменным.

Германия была исключена из круга могущественных государств. Равновесие сил было установлено без участия Германии.

Выдвижение Германией жизненно важных для нее претензий и ее вступление в круг могущественных государств нарушают это равновесие. Все претензии рассматриваются как «вторжение».

Англичане больше боятся экономической угрозы, чем обыкновенной угрозы силой.

80-миллионная масса разрешила духовные проблемы. Необходимо решить и экономические проблемы. Ни один немец не может обойти вопрос о создании необходимых для этого экономических предпосылок. Для решения данных проблем требуется мужество. Принцип, в соответствии с которым путем приспособления к обстоятельствам устремятся уйти от решения проблем, не должен иметь места. Наоборот, необходимо обстоятельства приспосабливать к потребностям. Без вторжения в иностранные государства или захвата иноземного имущества это невозможно.

Жизненное пространство, соразмерное с величием государства, является основой для любой власти. Некоторое время можно отказываться от него, однако потом так или иначе приходится решать эту проблему. Мы перед выбором: подъем или падение. Через 15—20 лет решение вопроса станет для нас вынужденной необходимостью. Ни один из немецких государственных деятелей не может более уходить от этого вопроса.

В настоящий момент мы находимся в состоянии национального подъема, равно как и два других государства: Италия и Япония.

Имевшееся время было хорошо использовано. Все шаги последовательно преследовали намеченную цель.

По истечении шести лет положение следующее:

За небольшими исключениями, национально-политическое объединение немцев осуществлено. Достичь новых успехов без кровопролития уже нельзя.

Определение границ – дело военной важности.

Поляки – наш извечный враг. Польша всегда будет стоять на стороне наших противников. Несмотря на соглашение о дружбе, в Польше всегда думали о том, чтобы использовать против нас любую возможность.

Дело не в Данциге. Для нас речь идет о расширении жизненного пространства и обеспечении снабжения, а также о решении балтийской проблемы. Продовольственное снабжение можно обеспечить только из районов с невысокой плотностью населения. Плодородие и немецкое солидное ведение хозяйства в громадных размерах увеличат излишки продукции.

В Европе нет иных возможностей.

Колонии: предупреждение от принятия в качестве подарка колониальных владений. Это не решение продовольственной проблемы. Блокада!

Если судьба заставит нас столкнуться с Западом, то в этом случае будет хорошо иметь обширную территорию на Востоке. В ходе войны мы в еще меньшей мере сможем рассчитывать на рекордные урожаи, чем в мирное время.

Население негерманских областей не несет военной службы и поэтому должно использоваться как рабочая сила.

«Проблему Польши» невозможно отделить от проблемы столкновения с Западом.

Внутренняя устойчивость Польши по отношению к большевизму – сомнительна. Поэтому Польша является сомнительным барьером против России.

Быстрое достижение победы в войне с Западом остается под вопросом, так же как и позиция Польши.

Польский режим не выдержит давления России. В победе Германии над Западом Польша усматривает угрозу для самой себя и попытается лишить нас этой победы.

Поэтому польский вопрос обойти невозможно; остается лишь одно решение – при первой подходящей возможности напасть на Польшу.

О повторении чешского варианта нечего и думать. Дело дойдет до борьбы. Задача в том, чтобы изолировать Польшу. Ее изоляция имеет решающее значение.

Поэтому фюрер должен резервировать за собой право на окончательный приказ о начале действий. Нельзя допустить одновременного столкновения с Западом (Францией и Англией).

Нет уверенности в том, что в ходе германо-польского столкновения война с Западом исключается; тогда борьбу следует вести в первую очередь против Англии и Франции.

Принципиальная установка: столкновение с Польшей, начиная с нападения на нее, может увенчаться успехом только в том случае, если Запад будет исключен из игры.

Если это невозможно, то тогда лучше напасть на Запад и одновременно покончить с Польшей. […]

Печатается по изданию: Akten zur deutschen auswärtigen Politik. Serie D. Bd. VI. S. 477—483.

Опубликовано: Год кризиса 1938—1939. Документы и материалы. В 2-х томах. – М.: Политиздат, 1990. – Документ №371.

61. Сообщение Риббентропа о беседе с польским послом в Берлине Липским

21 марта 1939 г.

Сегодня в 12 ч. я вызвал к себе польского посла Липского. Прежде всего я изложил господину Липскому развитие чехословацкого вопроса и заявил ему, что в связи с чрезвычайно быстрым развертыванием событий я при всем желании не имел возможности своевременно информировать иностранных представителей. Но я подробно информировал посла фон Мольтке, который находится сейчас в Берлине, и уполномочил его ввести в курс событий министра иностранных дел Бека. Затем я подробно изложил ему все причины, заставившие фюрера осуществить захват.

Мы обнаружили, что на остальной территории Чехословакии снова ожил дух Бенеша. Все предупреждения фюрера Хвалковскому остались безрезультатными. Пражское правительство пыталось диктаторским образом вторгнуться в Карпатскую Украину и в Словакию. Кроме того, возобновилось притеснение немцев в области языка.

Я предполагаю, что урегулирование карпато-украинского вопроса принято в Польше с величайшим удовольствием. Создание протектората в Богемии и Моравии, соответствовавшее историческим принципам, внесло в эти области полное умиротворение.

Посол Липский довольно удрученно высказался по вопросу взятия Словакии под защиту Германии. Это сообщение вызовет в Польше большое беспокойство, так как широкое общественное мнение может рассматривать этот шаг как мероприятие, направленное в первую очередь против Польши. Словаки являются родственной по языку народностью Польши. Интересы Польши в этой области обусловлены самой историей, и объявление протектората над Словакией, рассуждая с чисто политической точки зрения, будет рассматриваться как удар по Польше.

Я указал послу Липскому на тот факт, что независимое словацкое государство обратилось к Германии за помощью, прося взять его под свою защиту. Взятие Словакии под защиту Германии, безусловно, не направлено против Польши. При этом я заявил, что вопрос этот можно будет обсудить еще раз совместно в том случае, если польско-германские отношения примут благоприятный оборот. К сожалению, я должен констатировать, что в германо-польских отношениях проявляется постепенное обострение. Это началось еще несколько месяцев назад. Бросается в глаза заслуживающая внимания позиция, занятая Польшей в отношении меньшинств. Задуматься заставили также и данцигские события, спровоцированные польскими студентами.

Посол Липский самым энергичным образом оспаривает тот факт, что подобные события вызваны, якобы, польскими студентами. Господин Липский живейшим образом оспаривал мое замечание о том, что щиты, приведшие, по мнению фюрера, к событиям, были выставлены польскими студентами, и утверждал, что к этому делу польские студенты ни в коем случае не причастны.

Затем я обратил внимание польского посла на продолжительные нападения прессы, на враждебные по отношению к Германии демонстрации по поводу визита Чиано и все еще имеющуюся вражду прессы. Эта вражда прессы кажется мне неоправданной во всех отношениях. Фюрер всегда действовал в направлении выравнивания отношений с Польшей и мира. Она теперь преследует эту же цель, но его все больше удивляет позиция Польши. До сих пор я удерживал германскую прессу от выступлений против Польши, в чем польский посол может убедиться, бросив взгляд на германскую прессу. Но я не смогу оставлять без ответа подобные нападения в течение продолжительного времени. Из подобной обоюдной вражды в прессе вскоре может создаться такое положение, при котором наши отношения свелись бы к нулю. Мне кажется, что необходимо предпринять новую попытку для приведения в прежнее русло германо-польской политики, и было бы правильно и целесообразно, если бы в скором времени состоялась личная встреча германских и польских государственных деятелей.

Я был бы рад, если бы министр иностранных дел Бек посетил Берлин. Как мне сказал фюрер, и он тепло приветствовал бы подобную встречу. Учитывая возможное содержание подобного объяснения, я сперва объяснил господину Липскому, что он должен согласиться, что Германия не непричастна к созданию и существованию Польши. Если бы Германия придерживалась иной политики по отношению к России в Брест-Литовске, то сегодня не было бы Польши. Во время правительства Шлейхера также существовала возможность соединения марксистской Германии с Советским Союзом. И в этом случае Польша сегодня также не существовала бы. Основа, на которой может держаться германо-польское соглашение, создается только германскими и польскими националистами. Польша должна понимать, что среднего пути для нее нет. Или Польша существует как национальное государство, сохраняя разумную политику по отношению к Германии и ее фюреру, или в ней возникнет марксистско-польское правительство, которое затем будет поглощено большевистской Россией. Наше искреннее желание, чтобы Польша сохранила сильное национальное правительство, каким является верховная группа маршала Пилсудского.

Ближайшая возможность прийти к соглашению с Польшей лежит в этой группе. Современным географическим положением Польша обязана тяжелейшему несчастью, а именно тому факту, что Германия проиграла мировую войну. Из этого факта вытекает и благоприятное для Польши географическое решение.

В общем, урегулирование вопроса с коридором было для Германии тяжелейшим бременем Версальского договора. Ни одно из прежних правительств Германии не было в состоянии отказаться от ревизионистских притязаний. Сделай оно это, и рейхстаг прогнал бы его через 48 часов. Фюрер о проблеме коридора думает иначе. Он признает право польского притязания на свободный выход к морю. Он – единственный германский государственный деятель, могущий произнести решительный отказ от коридора. Но предпосылкой для этого должно явиться возвращение империи чисто германского Данцига и создание экстерриториального железнодорожного и автомобильного сообщения между империей и В. Пруссией. Только таким образом от германского народа может быть отвращено жало, заложенное в существовании коридора. Если бы польские государственные деятели спокойно взвесили реальные факты, то решение могло бы быть найдено на следующей основе:

Возвращение Данцига империи, экстерриториальная железная дорога и автострада между В. Пруссией и империей, и в виде компенсации за это – германская гарантия коридора. Я могу представить, что в подобном случае словацкий вопрос мог бы быть разрешен ко всеобщему удовлетворению.

На это посол Липский почти не мог возражать мне, но он еще раз высказал свои заботы в отношении готовности Германии защищать Словакию. Я еще раз объяснил послу Липскому, что рано или поздно Данциг будет возвращен империи. Общая германо-польская политика и в будущем сможет приносить богатые плоды. Внимание, которое мы могли бы уделить украинскому вопросу, показало бы, насколько лояльно держится Германия. Из разочарования, проявившегося со стороны украинцев, он мог бы видеть, как прямолинейна наша политика. Как я уже в свое время заверял в Варшаве министра иностранных дел Бека, мы готовы воспринять украинский вопрос в чисто польском смысле.

Посол Липский обещал проинформировать министра иностранных дел Бека и затем поставить меня об этом в известность.

Я предложил послу Липскому поехать в Варшаву для устного доклада. Я еще раз повторил, что считаю очень полезным окончательное выравнивание отношений между Германией и Польшей как раз на теперешней стадии. Это важно и потому, что фюрер до сих пор только удивлялся позиции Польши в целом ряде вопросов: дело в том, что он пока еще не получил впечатления, что Польша просто не хочет.

ЦАМО РФ, ф. 23, оп. 9157, д. 2, л. 101—117, 120—124. Машинопись. Копия. Из сборника переводов агентурных материалов по военно-политическим вопросам 5 Управления РККА.

Опубликовано: http://www.alexanderyakovlev.org/fond/issues-doc/1000814

62. Телеграмма Министерства иностранных дел германскому посольству в Варшаве

26 марта 1939 г.

Сегодня Липский был принят министром иностранных дел и передал ему, что Бек готов приехать для переговоров в Берлин, но лишь после того, как дипломатическим путем будут достигнуты ощутимые результаты. Липский передал запись, в которой вместо выхода из Лиги наций предложена двусторонняя гарантия. Вместо экстерриториальных путей для автострады и железной дороги через коридор Польша предлагает обеспечение и расширение возможностей сообщения с Восточной Пруссией, но при сохранении польского суверенитета. Проводимые сейчас военные мероприятия Германии Липский считает чисто наступательными.

Германский министр иностранных дел заявил, что польские предложения совершенно не удовлетворяют и что с ответом он воздержится до доклада об этом фюреру.

Ответ последует не слишком скоро. Германский министр иностранных дел посоветовал немедленно прекратить военные приготовления и напомнил пример с Чехословакией в мае прошлого года. Внедрение польских войск в Данциг будет рассматриваться нами как «казус белли».

ЦАМО РФ, ф. 23, оп. 9157, д. 2, л. 9—31. Машинопись. Заверенная копия. Из сборника переводов агентурных материалов по военно-политическим вопросам 5 Управления РККА. 08.05.1939

Опубликовано: http://www.alexanderyakovlev.org/fond/issues-doc/1000776

63. Телеграмма германского посольства в Варшаве Министерству иностранных дел

29 марта 1939 г.

Германский посол в Варшаве был принят Беком 29.3.39 г. Бек заявил, что любая попытка Германии применить насилие в вольном городе Данциге будет рассматриваться Польшей как «казус белли» даже и в том случае, если эта попытка будет исходить от сената (Данцига). Между прочим, он сожалеет о создающихся обострениях, и кажется, что данцигская проблема может быть разрешена путем дружественных переговоров.

ЦАМО РФ, ф. 23, оп. 9157, д. 2, л. 9—31. Машинопись. Заверенная копия. Из сборника переводов агентурных материалов по военно-политическим вопросам 5 Управления РККА. 08.05.1939

Опубликовано: http://www.alexanderyakovlev.org/fond/issues-doc/1000776

64. Заявление премьер-министра Великобритании Н. Чемберлена в палате общин о предоставлении гарантий Польше

31 марта 1939 г.

Как я заявил на сегодняшнем утреннем заседании, правительство Его Величества не имеет официального подтверждения слухов о каком-либо планируемом нападении на Польшу и поэтому их нельзя принимать за достоверные.

Я рад воспользоваться этой возможностью, чтобы снова сделать заявление об общей политике правительства Его Величества. Оно постоянно выступало и выступает за урегулирование путем свободных переговоров между заинтересованными сторонами любых разногласий, которые могут возникнуть между ними. Оно считает, что это естественный и правильный курс в тех случаях, когда существуют разногласия. По мнению правительства, нет такого вопроса, который нельзя было бы решить мирными средствами, и оно не видит никакого оправдания для замены метода переговоров методом применения силы или угрозы применения силы.

Как палате известно, в настоящее время проводятся некоторые консультации с другими правительствами. Для того чтобы сделать совершенно ясной позицию правительства Его Величества на то время, пока эти консультации еще не закончились, я должен теперь информировать палату о том, что в течение этого периода в случае любой акции, которая будет явно угрожать независимости Польши и которой польское правительство соответственно сочтет необходимым оказать сопротивление своими национальными вооруженными силами, правительство Его Величества считает себя обязанным немедленно оказать польскому правительству всю поддержку, которая в его силах. Оно дало польскому правительству заверение в этом.

Я могу добавить, что французское правительство уполномочило меня разъяснить, что оно занимает по этому вопросу ту же позицию, что и правительство Его Величества.

Опубликовано: Год кризиса 1938—1939. Документы и материалы. В 2-х томах. – М.: Политиздат, 1990. – Документ №245.

65. Коммюнике о переговорах между министром иностранных дел Польши Ю. Беком и премьер-министром Великобритании Н. Чемберленом в Лондоне 4—6 апреля 1939 г.

6 апреля 1939 г.

Беседы с г. Беком охватывали широкий круг вопросов и показали, что оба правительства полностью согласны относительно некоторых общих принципов.

Было согласовано, что две страны готовы вступить в соглашение постоянного и взаимного характера с целью заменить существующую временную и одностороннюю гарантию, данную польскому правительству правительством Его Величества.

До заключения постоянного соглашения г. Бек дал правительству Его Величества гарантию, что правительство Польши будет считать себя обязанным оказывать помощь правительству Его Величества на тех же самых условиях, что и условия, содержавшиеся во временной гарантии, уже данной Польше правительством Его Величества.

Подобно временной гарантии, постоянное соглашение не будет направлено против какой-либо другой страны, а будет иметь целью гарантировать Великобритании и Польше взаимную помощь в случае любой угрозы, прямой или косвенной, независимости одной из сторон.

Было признано, что некоторые вопросы, включая более точное определение различных ситуаций, при которых могла бы возникнуть необходимость в такой помощи, потребуют дальнейшего изучения, прежде чем может быть заключено постоянное соглашение.

Было достигнуто согласие, что вышеупомянутая договоренность не помешает ни одному из правительств заключать соглашения с другими странами в общих интересах укрепления мира.

Опубликовано: Год кризиса 1938—1939. Документы и материалы. В 2-х томах. – М.: Политиздат, 1990. – Документ №254.

66. Распоряжение начальника верховного командования вооруженных сил Германии В. Кейтеля

3 апреля 1939 г.

Часть I («Обеспечение границы») и часть III («Данциг») будут разосланы в середине апреля. Они в основном остаются неизменными.

Часть II (план «Вайс») содержится в приложении. Подпись фюрера будет получена позднее.

Относительно плана «Вайс» фюрер распорядился о следующем:

1. Разработка [плана] должна проходить таким образом, чтобы осуществление операции было возможно в любое время, начиная с 1 сентября 1939 г.

2. На верховное командование вооруженных сил возлагается задача разработать точную таблицу взаимодействия по плану «Вайс» и обеспечить взаимодействие во времени между тремя видами вооруженных сил.

3. Свои соображения и материалы для таблиц взаимодействия командующие видами вооруженных сил должны представить верховному командованию вооруженных сил к 1 мая 1939 г.

Опубликовано: Год кризиса 1938—1939. Документы и материалы. В 2-х томах. – М.: Политиздат, 1990. – Документ №250.

67. Из записи беседы народного комиссара иностранных дел СССР М. М. Литвинова с послом Польши в СССР В. Гжибовским

4 апреля 1939 г.

Гжибовский приходил сегодня по своей инициативе. Он начал с полуупрека, что ему приходится выполнять функции нашего полпреда, передавая наши запросы польскому правительству. Это имеет, то неудобство, что он может иногда не совсем точно передавать нашу установку.

Гжибовский получил ответ из Варшавы и может теперь официально сообщить мне, что версия Кадогана о польском ответе правильна, но она должна быть дополнена указанием, что относится к комбинациям, направленным против Германии. Варшава не знает, сделано ли это упущение Кадоганом или польским послом, которому теперь об этом послан запрос.

Вернувшись к вопросу, поставленному ему мною в прошлый раз, о том, упомянула ли Польша в своем ответе Англии, что она отказывается также от участия в комбинациях, направленных против СССР, Гжибовский, читая инструкцию из Варшавы, показал мне некоторые цитаты из «Тан» и «Таймс», где говорится о предъявлении Германией Польше трех требований: 1) о Данциге, 2) о постройке автострады через «коридор», 3) о присоединении Польши к антикоминтерновскому пакту, – каковые требования Польшей отклонены.

На мой вопрос, верны ли эти сообщения газет, Гжибовский ответил, по своему обыкновению, не прямо, а тем, что эти газеты обычно хорошо информированы. К этому Гжибовский добавил, что отрицательное отношение Польши к антикоминтерновскому пакту хорошо известно западноевропейским государствам и участникам пакта. Я спросил, известно ли это им также из газет, и Гжибовский ответил, что это известно им от польского правительства. На мой вопрос, каков же был ответ Польши на германские требования, Гжибовский сказал, что ответом была мобилизация в Польше и что Польша отказалась даже вести переговоры по этим требованиям.

Далее, Гжибовский выражал недовольство по поводу ведущейся в нашей прессе полемики против польской политики равновесия. Он сослался на какую-то статью в «Известиях» и в «Машиностроении», где будто бы говорилось о «ложности и бессмысленности польской политики». Полемика есть также в сегодняшнем номере «Журналь де Моску». Посол опасается, что это может вызвать полемику также в польской прессе. Такая полемика особенно несвоевременна теперь, когда Польша находится в затруднительном положении и наша критика может быть понята как нажим на Польшу, как выставление ей условий.

Перейдя на тон конфиденциальности, Гжибовский добавил «в частном порядке»: если у Германии действительно имеется намерение действовать на востоке Европы, то сил СССР и Польши достаточно будет, чтобы воспрепятствовать агрессии. Если же речь идет о наступлении на западе, то каждое государство должно брать на себя лишь конкретные и точные обязательства.

Отвечая послу, я сказал приблизительно следующее.

Мы сожалеем, что до сих пор не удалось назначить полпреда в Варшаву, но что такое назначение возможно в ближайшее время. Г-н Бек не принимает нашего поверенного в делах, да и вообще нет ничего ненормального в том, что мы обращаемся иногда со своими запросами к польскому послу. Такие отступления от общего правила бывают везде. Я понял ответ Варшавы в том смысле, что сообщение Кадогана о том, что Польша не желает примкнуть к каким бы то ни было комбинациям, в которых участвует СССР, должно быть лишь дополнено словами «направленных против Германии» и что сокращение произведено либо самим Кадоганом, либо польским послом.

Поскольку посол заговорил о полемике в прессе, я должен сказать, что наши газеты не в курсе моих разговоров с послом и основываются на сообщениях печати, где польский ответ Англии был изображен еще более резко, чем в версии Кадогана. Но даже в восстановленном виде польская формулировка вряд ли может находить понимание и одобрение в наших общественных и журналистских кругах. Послу должно быть известно, что так называемый антикоминтерновский пакт отнюдь не направлен против СССР или исключительно против него, но также против Англии, Франции и даже Америки. Это доказано тем спором, который в настоящее время ведется между участниками пакта, из которых каждый хочет, чтобы острие пакта было направлено против наиболее интересующего его противника. Таким образом, Польша отказывается участвовать не в антисоветской комбинации, а в комбинации, направленной против ряда миролюбивых стран, что, конечно, весьма похвально. Мы знаем, однако, что в свое время Польша готова была примкнуть и вела даже соответственную агитацию за так называемый пакт пяти в составе Англии, Франции, Германии, Италии и Польши, отлично сознавая, что такая комбинация была бы направлена против СССР. Зная все это, наша пресса не может воздержаться от соответственных комментариев по поводу известного ответа Польши Англии. Она критикует внешнюю политику Англии и Франции, так почему же ей не критиковать также польскую политику, если она с ней не согласна? Если польская пресса будет полемизировать против принципов нашей внешней политики, коллективной безопасности, неделимости мира, мы в обиде не будем. Да и сама Польша как будто меняет свою прежнюю политику равновесия, если она соглашается заключить пакт о взаимной помощи с Англией в момент наибольшего обострения англо-германских отношений. Обязавшись помогать Англии и Франции, она может быть вовлечена и в борьбу с Италией, которая будет на стороне Германии. А если Германия начнет продвигаться в Прибалтику и Польша захочет этому помешать, разве она не обратится за помощью к Англии и Франции? Таким образом, продолжая говорить о нейтралитете и равновесии, Польша невольно становится на путь коллективной безопасности. Почему же наши газеты не могут об этом писать?

Но ведь, когда нужно будет, Польша обратится за помощью к СССР, вставил Гжибовский. На это я сказал, что она может обратиться, когда будет уже поздно, и что для нас вряд ли приемлемо положение общего автоматического резерва. Теперь более чем когда-либо необходима ясность в отношениях, и пресса по мере сил старается содействовать внесению ясности, и обижаться тут не на что.

Я защищаю нашу несовершенную политику, сказал Гжибовский. Несовершенство всегда подвержено критике, ответил я.

Во время беседы Гжибовский, между прочим, упомянул, что по поводу мнимого ультиматума Румынии, Англия к Польше не обращалась, исходя, может быть, из предположения, что Польша имеет союзный договор с Румынией. Договор, однако, по признанию самого Гжибовского, весьма загадочен и нуждается в уточнении. Не согласовывала Англия также своей декларации с Польшей. Речь Гитлера произвела на посла впечатление смятения и воспроизведена она по радио и в печати не полностью, так как кое-что из сказанного Гитлером пришлось скрыть. […]

АВП РФ, ф. 0122, оп. 23, п. 183, д. 6, л. 39—43.

Опубликовано: Год кризиса 1938—1939. Документы и материалы. В 2-х томах. – М.: Политиздат, 1990. – Документ №251.

68. Спецсообщения Разведывательного Управления РККА «О событиях в Европе»

9 апреля 1939 г.

Польша

По данным ГУГБ НКВД, польская армия на 1.4.39 г. доведена до 1 100 000 человек. Эта численность армии обеспечивает доведение частей мирного времени до штатов военного времени, что подтверждается донесением нашего военного атташе в Польше.

Донесением военного атташе подтверждается призыв только 3 возрастов: 1912, 1913 и 1914 гг. рождения; из остальных возрастов призваны только специалисты.

В дополнение к данным о создании 3-х оперативных групп уточняются районы их сосредоточения:

1) Белосток, Ломжа, Млава со штабом (предположительно) в Белостоке.

2) Торн, Грудзиондз, Быдгощ, Рогозно со штабом (предположительно) в Торн; командует группой генерал Бортновский (генерал Бортновский командовал оперативной группой при оккупации Судетских районов в 1938 г.).

3) Ченстохов, Катовице, Краков, Новы Сонч со штабом (предположительно) в Катовице.

Части Варшавского гарнизона после укомплектования отправлены из Варшавы в неустановленном направлении, то же отмечается и в отношении частей Краковского гарнизона (части Краковского гарнизона, предположительно, вошли в состав Катовицкой О. Г.).

По сведениям УПВО, 6.4 со станции Белосток проследовало 3 воинских эшелона (отмечены солдаты легкой и тяжелой артиллерии) в направлении на Варшаву. На участке Столбцы-Барановичи движения воинских поездов больше не отмечалось.

По тем же сведениям, продолжаются усиленные переброски в направлении к Моравска Острава.

Подтверждаются сведения об отмобилизовании польской промышленности, которая работает круглые сутки. Авиационная промышленность ежесуточно выпускает 7—8 самолетов.

По данным латвийского военного атташе в Варшаве, в Польшу, якобы, приезжал инкогнито Риббентроп (когда именно – неизвестно), но «встреча с Беком не дала положительных результатов, т. к. Бек сейчас внешней политикой не руководит, а только выполняет волю Рыдз-Смиглы».

Болгарский военный атташе в Польше в беседе с нашим атташе сообщил, что Польша получает в Англии заем в размере 750—1000 млн злотых, а кроме того, 500 млн. злотых от Франции. Внутренний заем Польши составит 500 млн злотых. Все это намечено израсходовать на оборону.

Судя по подслушанным разговорам среди крупных польских инженеров, во время призыва специалистов был допущен ряд ненормальностей, в частности, призывные пункты вызывали конструкторов и инженеров и направляли их в кадровые части вместо направления на предприятия. Такие случаи наблюдались даже в отношении инженеров, работающих на военных заводах. Для устранения этих недоразумений потребовалось вмешательство начальника главного штаба.

Один из беседовавших инспекторов (возможно, военного министерства) высказал следующую мысль: «Мы завтра должны будем сказать маршалу, что за отчизну отдадим все, но если требуется воевать, то в союзе с Англией и Францией. Против немцев воевать будут все: и рабочие, и хозяева, и социалисты, и буржуа, но только без помощи Советов, потому что их вмешательство приведет к тому, что от немцев не спасемся, а главное – останемся одни без солдат и народа. Большевики заберут потом у нас все».

РГВА, ф. 9, оп. 29, д. 493, л. 92—95. Копия. Автограф.

Опубликовано: http://www.alexanderyakovlev.org/fond/issues-doc/1000766

69. Соглашение о взаимопомощи между Соединенным Королевством и Польшей

25 августа 1939 г.

Правительство Соединенного Королевства Великобритании и Северной Ирландии и польское правительство:

желая придать постоянную основу сотрудничеству между их соответствующими странами, являющемуся результатом заверений

о взаимопомощи оборонительного характера, которыми они уже обменялись,

решили заключить с этой целью соглашение и назначили своими уполномоченными:

правительство Соединенного Королевства Великобритании и Северной Ирландии:

достопочтенного виконта Галифакса (Перечисление почетных званий опущено), министра иностранных дел;

польское правительство:

Его Превосходительство графа Эдварда Рачиньского, Чрезвычайного и Полномочного Посла Польской Республики в Лондоне,

которые по предъявлении своих полномочий, найденных составленными в должной и надлежащей форме, договорились о нижеследующем:

Статья 1

Если одна из Договаривающихся Сторон окажется вовлеченной в военные действия с европейской державой в результате агрессии последней против этой Договаривающейся Стороны, то другая Договаривающаяся Сторона немедленно окажет Договаривающейся Стороне, вовлеченной в военные действия, всю поддержку и помощь, которая в ее силах.

Статья 2

1. Положения статьи 1 будут применяться также в случае любого действия европейской державы, которое явно ставит под угрозу, прямо или косвенно, независимость одной из Договаривающихся Сторон, и имеет такой характер, что сторона, которой это касается, сочтет жизненно важным оказать сопротивление своими вооруженными силами.

2. Если одна из Договаривающихся Сторон окажется вовлеченной в военные действия с европейской державой в результате действия этой державы, которое ставит под угрозу независимость или нейтралитет другого европейского государства таким образом, что это представляет явную угрозу безопасности этой Договаривающейся Стороны, то положения статьи 1 будут применяться, не нанося, однако, ущерба правам другого европейского государства, которого это касается.

Статья 3

Если европейская держава попытается подорвать независимость одной из Договаривающихся Сторон путем экономического проникновения или иным способом, Договаривающиеся Стороны окажут поддержку друг другу в противодействии таким попыткам. Если европейская держава, которой это касается, прибегнет после этого к военным действиям против одной из Договаривающихся Сторон, то будут применяться положения статьи 1.

Статья 4

Способы применения обязательств о взаимопомощи, предусмотренных настоящим соглашением, согласовываются между компетентными военно-морскими, военными и военно-воздушными властями Договаривающихся Сторон.

Статья 5

Без ущерба обязательствам об оказании друг другу взаимной поддержки и помощи немедленно после начала военных действий, которые Договаривающиеся Стороны взяли на себя, они будут без промедления обмениваться информацией, касающейся любого развития событий, которое может поставить под угрозу их независимость, и в особенности касающейся любого развития событий, угрожающего привести в действие указанные обязательства.

Статья 6

1. Договаривающиеся стороны сообщат друг другу условия всех своих обязательств об оказании помощи против агрессии, которые они уже приняли на себя или могут принять в будущем в отношении других государств.

2. Если одна из Договаривающихся Сторон намеревается принять такое обязательство после вступления в силу настоящего соглашения, другая сторона, с целью обеспечения должного функционирования соглашения, должна быть соответствующим образом информирована.

3. Любое новое обязательство, которое Договаривающиеся Стороны могут принять на себя в будущем, не должно ограничивать их обязательства по настоящему соглашению, равно как и косвенно создавать новые обязательства между Договаривающейся Стороной, не участвующей в этих договоренностях, и третьим государством, которого это касается.

Статья 7

Если Договаривающиеся Стороны будут вовлечены в военные действия в результате применения настоящего соглашения, они не будут заключать перемирие или мирный договор кроме как по взаимному соглашению.

Статья 8

1. Настоящее соглашение будет оставаться в силе в течение пяти лет.

2. Оно будет продолжать оставаться в силе, если за шесть месяцев до истечения указанного срока не будет объявлено о его денонсации, причем любая из Договаривающихся Сторон будет иметь право в дальнейшем денонсировать его в любое время путем подачи уведомления, через шесть месяцев после чего оно прекратит действовать.

3. Настоящее соглашение вступает в силу по его подписании. В удостоверение чего вышеупомянутые уполномоченные подписали настоящее соглашение и скрепили его своими печатями.

Составлено на английском языке в двух экземплярах в Лондоне 25 августа 1939 г. Текст на польском языке будет позднее согласован между Договаривающимися Сторонами, и оба текста будут считаться аутентичными.

Секретный протокол

Польское правительство и правительство Соединенного Королевства Великобритании и Северной Ирландии согласились со следующим пониманием соглашения о взаимопомощи, подписанного сегодня, как единственно правильным и имеющим обязательный характер:

1. а) Под выражением «европейская держава», используемым в соглашении, понимается Германия.

b) В случае если будет иметь место действие, соответствующее смыслу статей 1 или 2, со стороны европейской державы, иной, нежели Германия, Договаривающиеся Стороны вместе обсудят меры, которые будут совместно приняты.

2. а) Два правительства будут время от времени определять по взаимному соглашению гипотетические случаи действий Германии, подпадающих под действие статьи 2 соглашения.

b) До тех пор, пока два правительства не решат пересмотреть следующие положения этого параграфа, они будут считать: что случай, предусмотренный параграфом 1 статьи 2 соглашения, относится к Вольному городу Данцигу; что случаи, предусмотренные параграфом 2 статьи 2, относятся к Бельгии, Голландии, Литве.

c) Латвия и Эстония будут рассматриваться двумя правительствами как включенные в список стран, предусмотренных параграфом 2 статьи 2, начиная с момента, когда вступит в силу договоренность о взаимопомощи между Соединенным Королевством и третьим государством, которая распространяется на два названные государства.

d) Что касается Румынии, правительство Соединенного Королевства ссылается на гарантию, которую оно предоставило этой стране; а польское правительство ссылается на взаимные обязательства по румыно-польскому союзу, которые Польша никогда не рассматривала как несовместимые с его традиционной дружбой с Венгрией.

3. Обязательства, упомянутые в статье 6 соглашения, если они будут приняты на себя одной из Договаривающихся Сторон в отношении третьего государства, должны быть оформлены таким образом, чтобы их выполнение никогда не наносило ущерба суверенитету или территориальной неприкосновенности другой Договаривающейся Стороны.

4. Настоящий протокол является неотъемлемой частью соглашения, подписанного сегодня, и не выходит за его рамки.

В удостоверение чего нижеподписавшиеся, должным образом на то уполномоченные, подписали настоящий протокол.

Составлено на английском языке в двух экземплярах в Лондоне 25 августа 1939 г. Текст на польском языке будет позднее согласован между договаривающимися Сторонами, и оба текста будут считаться аутентичными.

Печатается по изданию: Agreement between the Government of the United Kingdom and the Polish Government regarding mutual assistance (with protocol). London, 1939. August 25. London, 1945. P. 2—4. Cmd. 6616.

Опубликовано: Год кризиса 1938—1939. Документы и материалы. В 2-х томах. – М.: Политиздат, 1990. – Документ №606.

70. Запись беседы министра иностранных дел Германии И. Риббентропа с послом Великобритании в Германии Н. Гендерсоном

30 августа 1939 г.

Сначала Гендерсон передал письменные инструкции (прилагается). Он сделал еще два устных представления.

От польского правительства можно только тогда ожидать полной сдержанности, когда германское правительство по свою сторону границы займет такую же позицию и когда прекратятся провокации немецкого меньшинства в Польше. Имеются сообщения, согласно которым немцы в Польше совершают акты саботажа, которые оправдывают самые резкие ответные меры со стороны польского правительства.

Имперский министр иностранных дел самым настоятельным образом отверг последнее замечание английского посла. Германии известны исключительно польские провокации, но, очевидно, британское правительство не избежало воздействия польской пропаганды. Поляки совершают неслыханнейшие акты саботажа. Одних только совершенных с польской стороны убийств в германских документах зафиксировано 200. Он (министр) вообще не склонен разговаривать с британским правительством на эту тему. Третье представление Гендерсона касалось вчерашнего ответа германского правительства, в котором германское правительство объявило себя готовым вступить в прямые контакты с Польшей, если польское правительство незамедлительно направит полномочного представителя. Британское правительство не в состоянии рекомендовать польскому правительству пойти на эти переговоры. Оно предлагает германскому правительству начать переговоры нормальным дипломатическим путем, т. е. передать свои предложения польскому послу, с тем чтобы польский посол был в состоянии в согласии со своим правительством подготовиться к ведению прямых германо-польских переговоров. Если бы германское правительство направило эти предложения также британскому правительству, которое бы сочло, что эти предложения являются разумной основой для урегулирования обсуждаемых проблем, то оно употребило бы свое влияние в Варшаве в смысле урегулирования.

Ссылаясь на последний абзац вчерашнего германского ответа, Гендерсон спросил, разработаны ли уже германские предложения и могут ли быть эти предложения переданы ему.

Имперский министр иностранных дел ответил, что: 1) британское посредничество до сих пор имело только один очевидный результат, а именно: объявление Польшей всеобщей мобилизации; 2) с германской стороны рассчитывали на прибытие польского представителя сегодня, Это был не ультиматум, как ошибочно полагал британский посол, а, как еще вчера разъяснил фюрер, практическое предложение, продиктованное стечением обстоятельств. До полуночи с германской стороны от поляков ничего не было слышно. Поэтому вопрос о возможном предложении больше неактуален. Но чтобы показать, что Германия намеревалась предложить, если бы приехал польский представитель, имперский министр иностранных дел зачитал прилагаемые германские предложения.

Гендерсон возразил, что заявление имперского министра иностранных дел о том, что в результате непоявления польского представителя к среде до полуночи первоначально намечавшиеся германские предложения более неактуальны, пожалуй, подтверждает, что его заявление с предложениями было ультиматумом.

Имперский министр иностранных дел вновь решительно возразил против такой трактовки и указал на сделанное вчера фюрером заявление о том, что срочность обусловлена тем фактом, что на расстоянии выстрела друг другу противостоят две отмобилизованные армии и в каждую минуту любой инцидент может вызвать серьезный конфликт.

В заключение Гендерсон предложил имперскому министру иностранных дел вызвать польского посла и передать ему германские предложения.

Имперский министр иностранных дел отказался сам предпринимать такой шаг и закончил беседу тем, что оставил за фюрером всю полноту принятия решения.

В соответствии с указанием сие представлено имперскому министру иностранных дел.

Приложение

1. Правительство Его Величества высоко оценивает тот факт, что в заявлении, содержащемся в ответе германского правительства, имеется дружеское упоминание о стремлении последнего к англо-германскому взаимопониманию, а также указывает на влияние, которое оказало это соображение на его политику.

2. Правительство Его Величества повторяет, что оно приветствует желание германского правительства улучшить отношения, однако должно быть признано, что [британское правительство] не может пожертвовать интересами своих друзей ради этого улучшения. Оно полностью отдает себе отчет в том, что германское правительство не может пожертвовать жизненно важными интересами Германии, однако польское правительство находится в том же положении, и правительство Его Величества полагает, что жизненно важные интересы обеих стран не являются несовместимыми.

3. Правительство Его Величества отмечает, что германское правительство принимает британское предложение и готово вступить в прямые переговоры с польским правительством.

4. Правительство Его Величества понимает, что германское правительство принимает в принципе условие, что любое урегулирование должно стать предметом международной гарантии. Вопрос о том, кто будет участвовать в этой гарантии, должен быть обсужден позднее, и правительство Его Величества надеется, что для избежания потери времени германское правительство предпримет немедленно шаги, с тем чтобы заручиться согласием СССР, чье участие в гарантии правительство Его Величества всегда признавало.

5. Правительство Его Величества отмечает также, что германское правительство принимает позицию британского правительства относительно жизненно важных интересов Польши и ее независимости.

6. Правительство Его Величества должно сделать четкую оговорку относительно заявления конкретных требований, выдвинутых германским правительством в предыдущей части своего ответа. Оно понимает, таким образом, что германское правительство будет в настоящее время выдвигать эти требования в более детальном виде и они, несомненно, будут в полной мере изучены в ходе обсуждения. Затем можно будет определить, насколько они совместимы с существенными условиями, которые выдвинуло правительство Его Величества и которые в принципе германское правительство выразило готовность принять.

7. Правительство Его Величества незамедлительно информирует польское правительство об ответе правительства Германии. Метод контакта и процедуры обсуждения, очевидно, должны быть срочно согласованы между германским и польским правительствами, но, по мнению правительства Его Величества, было бы нецелесообразно устанавливать контакт уже сегодня.

8. Правительство Его Величества в полной мере осознает необходимость скорейшего начала переговоров и разделяет опасения канцлера в связи с противостоянием двух отмобилизованных армий. Оно будет соответственно самым настоятельным образом призывать обе стороны договориться о том, что во время переговоров не будут иметь места никакие агрессивные военные действия. Правительство Его Величества уверено, что сможет добиться этого от польского правительства, если германское правительство даст аналогичное обещание.

9. Далее правительство Его Величества предложило бы, чтобы для Данцига был разработан временный модус вивенди, который бы помешал возникновению инцидентов, могущих осложнить германско-польские отношения.

Печатается по изданию: Akten zur deutschen auswärtigen Politik 1918—1945. Serie D. Bd. 7. S. 376—378.

Опубликовано: Год кризиса 1938—1939. Документы и материалы. В 2-х томах. – М.: Политиздат, 1990. – Документ №618.

71. Телеграмма полномочного пpeдcтaвитeля СССР в Великобритании И. М. Майского в Народный комиссариат иностранных дел СССР

31 августа 1939 г.

1. Вчера вечером Гендерсону была вручена нота Гитлера. Ответ, отправленный сегодня британским правительством, сводится к следующему: британское правительство изъявляет согласие использовать свое влияние в Варшаве для того, чтобы убедить польское правительство вступить в прямые переговоры с Германией, однако при условии, что на время переговоров сохраняется статус-кво, прекращаются всякие пограничные инциденты и приостанавливается антипольская кампания в немецкой печати. Дальше в ответе подтверждается, что после «мирного решения» польского вопроса британское правительство будет согласно на созыв конференции для обсуждения более общих вопросов (торговля, колонии, разоружение), поднятых Гитлером во время свидания с Гендерсоном 25 августа.

2. Имеется ряд симптомов, что помимо официальных переговоров между британским правительством и германским правительством, осуществляемых с помощью нот, через послов и т. д., Чемберлен ведет еще «приватные» переговоры непосредственно с Гитлером через голову Форин офиса. Именно с этими «приватными» разговорами связано таинственное появление на аэродроме в Лондоне 27 августа каких-то «гонцов» из Берлина, о чем я уже сообщал вам на днях, а также менее таинственные полеты между Лондоном и Берлином каких-то подозрительных эмиссаров, наблюдавшиеся в последние 2—3 дня. Точные доказательства наличия «приватных» разговоров сейчас еще трудно привести, однако имеется много материала для весьма серьезных подозрений вплоть до того, что относительно подготовки премьером почвы для нового Мюнхена высказывали опасение даже некоторые руководящие лейбористы из числа тех, которые с усердием, достойным лучшей участи, проводят политику поддержки Чемберлена.

АВП РФ, ф. 059, оп. 1, п. 300, д. 2078, л. 11—12.

Опубликовано: Год кризиса 1938—1939. Документы и материалы. В 2-х томах. – М.: Политиздат, 1990. – Документ №621.

72. Запись беседы министра иностранных дел Германии И. Риббентропа с послом Польши в Германии Ю. Липским

31 августа 1939 г.

Посол Липский зачитал следующую инструкцию своего правительства:

31 августа 1939 г.

Сегодня ночью польское правительство получило от правительства Великобритании известие об обмене мнениями с германским правительством относительно возможности прямых переговоров между правительством Германии и польским правительством.

Польское правительство в благоприятном смысле учитывает внушения правительства Великобритании, которому в ближайшие часы будет дан формальный ответ в этом вопросе.

На повторный вопрос имперского министра иностранных дел о том, уполномочен ли он вести переговоры, посол Липский ответил – нет. У него было лишь поручение передать имперскому министру иностранных дел уже зачитанную инструкцию, которую он затем вручил также в письменном виде.

Затем имперский министр иностранных дел кратко рассказал, об обмене мнениями между германским и английским правительствами и предложении Германии о том, чтобы в течение 30 августа в Берлин прибыл польский представитель. Фюрер прождал целый день, но лишь под вечер получил от английского правительства довольно бессодержательное заявление.

На повторный вопрос имперского министра иностранных дел о возможных полномочиях Липского на ведение переговоров тот вновь заявил, что вести переговоры не уполномочен.

В соответствии с указанием сие представлено имперскому министру иностранных дел.

Печат. по изд.: Akten zur deutschen auswärtigen Politik. 1918 – 1945. Serie D. Bd. 7. S. 385—386.

Опубликовано: Год кризиса 1938—1939. Документы и материалы. В 2-х томах. – М.: Политиздат, 1990. – Документ №623.

73. Письмо полномочного представителя СССР в Великобритании И. М. Майского народному комиссару иностранных дел СССР M.M. Литвинову

24 марта 1939 г.

Дорогой Максим Максимович,

У меня нет сегодня ни времени, ни машинистки для обстоятельного доклада, и потому я ограничусь лишь кратким письмом по одному вопросу, по которому я надеюсь получить от Вас разъяснения и указания с обратной почтой.

Я вполне согласен с Вами, что Чемберлен и Даладье еще не сдались и будут стремиться продолжить, поскольку возможно, свою политику «умиротворения». Понятно поэтому, что все разговоры о смене вех в Лондоне и Париже пока остаются в большей своей части разговорами, а на прочность «советофильских настроений» в руководящих кругах обеих стран рассчитывать не приходится.

Достаточно было бы Гитлеру сделать сейчас какой-либо миролюбивый жест для того, чтобы любители «зонтика» немедленно же воспрянули духом и вновь заговорили о необходимости «верить» обещаниям фюрера. Однако этот последний как будто бы не собирается даже делать таких «жестов». За Прагой последовал Мемель, за Мемелем – Румыния (торговый договор), за Румынией вырисовываются новые жертвы – Данциг, Дания, Югославия и др. Сверх того в порядок дня, главным образом, уже по инициативе Муссолини ставится проблема Средиземного моря. В такой обстановке Чемберлену и Даладье оказывается все труднее выдерживать линию на «умиротворение». Общественные настроения в обеих странах, несомненно, повышаются, а главное, в сознании масс, в том числе и консервативных, все больше оседает убеждение, что договориться с «диктаторами» о каком-либо приемлемом компромиссе невозможно и что единственным выходом из положения становится создание оборонительного «великого альянса» всех миролюбивых государств, т. е., по существу, возвращение к принципу коллективной безопасности.

Конечно, если бы Чемберлен и Даладье были уверены, что агрессию Гитлера можно повернуть на Восток, против СССР, они, возможно, нашли бы пути и способы «убедить» массы не волноваться по поводу разных там «великих альянсов». Но в том-то и дело, что правящие верхушки обеих стран такой уверенности не имеют. Гитлер прекрасно понимает всю опасность атаки СССР и, вероятно, десять раз подумает, прежде чем рискнуть на такую авантюру. Гораздо вероятнее поэтому, что линия его главного нажима в ближайшем будущем пойдет на Запад, конкретно по вопросу о колониях. Этому нисколько не противоречит тот факт, что в последние недели Германия как будто бы повернула острие своей агрессии в восточном направлении. Несомненно, все страны, расположенные между восточной границей Германии и западной границей СССР (т. е. Балканские и Балтийские), одни больше, другие меньше, находятся сейчас под угрозой либо превратиться в германский «протекторат», либо стать экономической колонией Берлина. Каков, однако, смысл германской агрессии в Ц [ентральной] и Ю [го] -В [осточной] Европе? Мне кажется, смысл состоит в том, чтобы в кратчайший срок реализовать пресловутую «Серединную Европу», тем самым поставить на службу Германии все сырьевые, продовольственные и другие ресурсы указанных выше стран и подготовить, таким образом, для нее возможность «большого удара» – в каком направлении? Вероятнее всего, на Запад.

Общее мое впечатление от всего, что я здесь слышу, вижу и наблюдаю, сводится к тому, что в широких массах, в том числе в широких консервативных кругах, существует полуосознанное, стихийное ощущение этой надвигающейся опасности. Правительство, возможно, имеет более осязательную информацию, говорящую о том же самом. К этому надо прибавить веками сложившуюся вражду Англии ко всякой державе, господствующей или стремящейся к господству на континенте. В результате здесь сейчас складываются и быстро растут настроения, которые в недалеком будущем могут заставить даже Чемберлена всерьез поставить вопрос о «великом альянсе», т. е. конкретно о военной гарантии неприкосновенности миролюбивых государств, в основном малых и средних, со стороны Англии, Франции и СССР. На протяжении последней недели мне уже неоднократно приходилось слышать обращенный ко мне вопрос, согласился ли бы СССР на участие в «великом альянсе» и на защиту совместно с Англией и Францией границ Польши, Румынии, Голландии и других европейских стран?

Я очень просил бы Вас с обратной почтой дать мне общие указания по данному вопросу. Это чрезвычайно важно для того, чтобы знать, в каком направлении развивать здесь нашу работу. Ранее, поскольку я знаю, мы придавали пактам взаимопомощи и тому подобным дипломатическим документам, главным образом, «предвоенное» значение. Сейчас мы находимся в полосе второй империалистической войны, которая все больше грозит охватить всю Европу. Обязательства, принимаемые по пактам взаимопомощи, ныне приобретают иное значение, чем до того. Каково же могло бы быть наше отношение, скажем, к предложению Англии (беру гипотетический случай) заключить с ней пакт взаимопомощи или совместно с ней и Францией гарантировать границы малых государств Европы?

АВП РФ, ф. 06, оп. 1, п. 5, д. 35, л. 76—78.

Опубликовано: Год кризиса 1938—1939. Документы и материалы. В 2-х томах. – М.: Политиздат, 1990. – Документ №224.

74. Из письма посла Польши в Великобритании Э. Рачиньского министру иностранных дел Польши Ю. Беку

29 марта 1939 г.

Стремительный ход последней фазы чешского кризиса глубоко потряс здешнее общественное мнение и явился также причиной эволюции позиции здешнего правительства. Для решительных противников гитлеровской Германии последние события явились лишь подтверждением их предположений и еще одним аргументом в пользу необходимости принятия энергичных предупредительных мер. Однако еще большее значение приобрели чешские события в связи с тем влиянием, которое они оказали на здешний лагерь «соглашателей». Как правило, его сторонники избегали открыто выражать свои предвидения и надежды. В общем, они ограничивались заявлениями о том, что Великобритания должна ограничиться защитой Западной Европы и, разумеется, Британской империи и ее имперских коммуникаций. Центральная и Восточная Европа явилась бы районом германской экспансии, откуда Англия могла бы уйти без больших для нее потерь. Наиболее важные, хотя открыто и не высказывавшиеся аргументы в пользу этого заключались в надежде на то, что Германия натолкнется на большие трудности при освоении уступленных ей территорий и что вследствие этих трудностей и антагонизма с Россией она утратит свою гибкость и динамизм. Предполагалось, что дело дойдет до русско-германской войны, которая ослабит обе воюющие стороны, не, без косвенной выгоды для западных государств.

Быстрый ход событий, дающий Германии ценные завоевания без пролития крови, выявил слабые стороны этих соображений, а также тот факт, что, по существу, они были прежде всего отговоркой, позволявшей ответственным государственным деятелям западных держав идти по линии наименьшего сопротивления. Возникла большая тревога в связи с тем, что, как и раньше, Германия вместо ослабления своих сил в результате действий на Востоке значительно усилила их. Вследствие осознания этого появился новый тон в отношении Германии. Этот шаг нашел свое отражение в английской политической прессе, разумеется, не без ведома правительственных кругов.

По сведениям, циркулирующим в здешних дипломатических и политических кругах, поворот в лагере «соглашателей» не является, однако, полным. По общему мнению, к этой группе относится сэр Джон Саймон, которому приписывают авторство проекта совместной декларации Великобритании, Франции, Польши и Советов. Несмотря на решительный тон своих последних речей, также и премьер не кажется, как это было до сих пор, свободным от сомнений в отношении того, наилучший ли был избран способ для розыгрыша партии, начатой мюнхенским соглашением. […]

Опубликовано: Год кризиса 1938—1939. Документы и материалы. В 2-х томах. – М.: Политиздат, 1990. – Документ №241.

75. Из телеграммы полномочного представителя СССР в Великобритании И. М. Майского в Народный комиссариат иностранных дел СССР

26 марта 1939 г.

Узнал от Корбена следующие подробности англо-французских переговоров в Лондоне.

1. Бонне настаивал на введении воинской повинности в Англии, без которой, по мнению французов, невозможна никакая серьезная политика по организации сопротивления агрессорам. Англичане – Галифакс и Чемберлен – по этому вопросу были довольно неопределенны: не отказываясь прямо и даже давая понять, что они за воинскую повинность, они тем не менее не обещали введения ее в непосредственном будущем.

2. Окончательно договорено и оформлено соглашение между Англией и Францией о взаимной военной поддержке в случае нападения Германии на Голландию или Швейцарию (Кадоган уже сообщал мне об этом).

3. Бонне ставил вопрос о твердых обязательствах Англии в отношении Польши и Румынии, опять-таки доказывая, что без этого условия названные страны не пойдут на участие в каком-либо антигерманском блоке. При этом Бонне подчеркивал, что Польша и Румыния, пожалуй, боятся «дружбы» СССР больше, чем его «вражды». Словом, Корбена, в этой части можно было понять так, что Бонне зондировал почву, нельзя ли получить для Польши и Румынии военные гарантии Англии, с тем чтобы вообще избежать необходимости привлечения СССР к участию в обеспечении безопасности стран Восточной Европы. Галифакс и Чемберлен, однако, и по данному вопросу воздержались от каких-либо определенных обещаний, хотя у Корбена осталось впечатление, что англичане сейчас более готовы пойти на принятие определенного обязательства в отношении Восточной Европы, чем когда бы то ни было раньше. […]

АВП РФ, ф. 059, оп. 1, п. 300, д. 2076, л. 32—33.

Опубликовано: Год кризиса 1938—1939. Документы и материалы. В 2-х томах. – М.: Политиздат, 1990. – Документ №229.

76. Проект декларации Великобритании, СССР, Франции и Польши, врученной послом Великобритании в СССР У. Сидсом народному комиссару иностранных дел СССР M.M. Литвинову

21 марта 1939 г.

Мы, нижеподписавшиеся, надлежащим образом на то уполномоченные, настоящим заявляем, что, поскольку мир и безопасность в Европе являются делом общих интересов и забот и поскольку европейский мир и безопасность могут быть задеты любыми действиями, составляющими угрозу политической независимости любого европейского государства, наши соответственные правительства настоящим обязуются немедленно совещаться о тех шагах, которые должны быть предприняты для общего сопротивления таким действиям.

АВП РФ, ф. 011, оп. 4, п. 24, д. 4, л. 87.

Опубликовано: Год кризиса 1938—1939. Документы и материалы. В 2-х томах. – М.: Политиздат, 1990. – Документ №210.

77. Телеграмма народного комиссара иностранных дел СССР М. М. Литвинова полномочным представителям СССР в Великобритании и Франции И. М. Майскому и Я.3. Сурицу

22 марта 1939 г.

Сегодня в 20 часов заявил Сидсу следующее:

«Солидаризируемся с позицией британского правительства и принимаем формулировку его проекта декларации. Представители Советского правительства незамедлительно подпишут декларацию, как только и Франция и Польша примут британское предложение и пообещают свои подписи. Для придания акту особой торжественности и обязательности предлагаем подписать премьер-министрам и министрам иностранных дел всех четырех государств».

Далее я высказал пожелание, чтобы было предложено присоединиться к декларации четырех государств не только Балканским странам, о которых говорил Галифакс, но также соседним с нами Финляндии и Балтийским странам, а также Скандинавским.

Для Вашего сведения сообщаю, что без Польши и мы не подпишем. Сидсу я пока этого не говорил, т. к. он меня не спрашивал, как мы поступим в случае отказа Польши.

Предупредил Сидса, что завтра дадим наш ответ в печать.

Декларация может быть подписана отдельно во всех четырех столицах и вручена там английским послам.

АВП РФ, ф. 059, оп. 1, п. 313, д. 2153, л. 162—163.

Опубликовано: Год кризиса 1938—1939. Документы и материалы. В 2-х томах. – М.: Политиздат, 1990. – Документ №215.

78. Запись беседы народного комиссара иностранных дел СССР М. М. Литвинова с послом Великобритании в СССР У. Сидсом

1 апреля 1939 г.

Сидс, не объясняя цели своего визита, начал с разговора о коммюнике Хадсона, причем выражал сожаление, что последние моменты гостей, да и его самого, были испорчены, в чем он винит, конечно, Форин офис. Я ему сказал, что нам коммюнике не нужно было, что мы могли бы обойтись без него, но, поскольку английская печать столько нашумела по поводу якобы политической миссии Хадсона, трудно было совершенно умолчать о политических разговорах, которые он все же вел с нами по поручению своего правительства.

С [идс] затем спросил, что я думаю о заявлении Чемберлена. Он полагает, что мы должны приветствовать это заявление как проявление новой английской политики по пути коллективной безопасности. Он ожидает поэтому, что мы выразим свое понимание и оценку заявления.

Я выразил сперва недоумение, что, после того как Англия по своей инициативе обратилась к нам с предложением о совместной декларации и мы дали свой положительный ответ, мы ничего больше не знаем официально о судьбе этого начинания. Как-то попутно только Кадоган говорил т. Майскому об отрицательной позиции Польши, но мы не знаем, надо ли считать эту затею окончательно провалившейся, или же заявление Чемберлена считается условием согласия Польши на декларацию. С [идс] ответил, что, насколько ему известно, Кадоган и сам Галифакс знакомили Майского с положением и что он, Сидс, считает вопрос о декларации окончательно отпавшим. Он опять стал спрашивать о моем впечатлении от заявления Чемберлена. Я ответил, что нам не совсем понятен смысл этого заявления. Действительно ли Англия решила встать на путь борьбы с агрессией вообще, где бы она ни возникала, или же мы имеем дело с соглашением между Англией, Францией и Польшей или даже Румынией, вызванным особыми соображениями и интересами? Во всяком случае, мы на все официальные/предложения Англии дали свои ответы; затея Англии провалилась, и мы считаем себя свободными от всяких обязательств.

«Значит ли это, что вы впредь не намерены помогать жертве агрессии?» – спросил Сидс.

Я ответил, что, может быть, помогать будем в тех или иных случаях, но что мы считаем себя ничем не связанными и будем поступать сообразно своим интересам.

С [идс] начал вздыхать по поводу того, что шаги Англии всегда находят где-либо своих критиков и, что бы Англия ни делала, всегда кто-либо недоволен. Ему, Сидсу, очень неприятно встретить с моей стороны такое холодное отношение к заявлению Чемберлена, которое, по мнению посла, заслуживает лучшей оценки.

Я действительно принял посла очень холодно, выражая это не столько словами, сколько поведением, и от продолжения разговора уклонился.

АВП РФ, ф. 011, оп. 4, п. 24, д. 4, л. 152 -153.

Опубликовано: Год кризиса 1938—1939. Документы и материалы. В 2-х томах. – М.: Политиздат, 1990. – Документ №248.

79. Телеграмма временного поверенного в делах Франции в СССР Ж. Пайяра министру иностранных дел Франции Ж. Бонне

2 апреля 1939 г.

Вчера во второй половине дня посол Англии встречался с Литвиновым, которого он нашел расстроенным. Народный комиссар проявил некоторую досаду в связи с тем, что западные державы якобы не придали должного значения последним советским инициативам по эффективной организации коллективного сопротивления агрессии. Дважды Англия торопила СССР занять позицию – в первый раз, запросив, какую позицию он займет в случае, если будет нападение на Румынию, и второй раз, прося его присоединиться к совместной декларации. В обоих случаях СССР представил конструктивные предложения (о совещании) или проявил положительное расположение. Затем все прервалось. Отдавая себе отчет о трудностях английской дипломатии, Литвинов, однако, на основе некоторых данных поставил под сомнение реальную готовность западных держав договориться о выработке программы совместных действий с Советами.

Во время беседы народный комиссар вскользь высказал мысль о том, что в конечном счете политика изоляции может быть самой выгодной для СССР. Этой шуткой Литвинов, несомненно, стремился стимулировать усердие своего собеседника, но шутки Литвинова почти всегда указывают на альтернативные направления в ходе мыслей руководителей.

Некоторые сделанные мне народным комиссаром намеки передают в более или менее точной форме тот же недоверчивый настрой.

Правильно это или нет, но вспоминая о Мюнхене, СССР в некоторых отношениях находится под впечатлением, что его то приближают, то отстраняют, что с ним ведут игру и что даже у кое-кого может быть задняя мысль скомпрометировать его по отношению к Германии, с тем чтобы еще больше изолировать. Но если СССР, похоже, готов действовать совместно с другими державами и разделить риск, он не хочет подставлять себя и «служить громоотводом». Эта озабоченность выражена во 2-м пункте программы Сталина о задачах коммунистической партии (моя телеграмма №166) и в газетных статьях с требованием действий, а не заявлений со стороны западных держав.

После чешских событий в связи с решительной позицией Франции, Англии и Соединенных Штатов здесь произошло очень отчетливое возрождение идеи коллективной безопасности. Вместе с тем была отмечена некоторая непоследовательность в линии западных держав и возникли сомнения.

Следовало бы несколько успокоить Литвинова.

Печатается по изданию: Documents diplomatiques français, 1932—1939… 2 serie, t. XV, p. 355—356.

Опубликовано: Год кризиса 1938—1939. Документы и материалы. В 2-х томах. – М.: Политиздат, 1990. – Документ №249.

80. Декларация правительства Великобритании о предоставлении гарантий Греции и Румынии

13 апреля 1939 г.

Правительство Его Величества придает важнейшее значение тому, чтобы избегать нарушения статус-кво в районе Средиземноморья и на Балканском полуострове силой или угрозами применения силы. Поэтому оно пришло к выводу, что в случае, если будет предпринята какая-либо акция, которая явно угрожала бы независимости Греции или Румынии и которой греческое или соответственно румынское правительство сочло бы жизненно необходимым оказать сопротивление своими национальными вооруженными силами, правительство Его Величества считало бы себя обязанным немедленно оказать греческому или румынскому правительству, в зависимости от возможного конкретного случая, всю поддержку, которая в его силах. Мы передаем эту декларацию непосредственно заинтересованным правительствам и другим государствам, особенно Турции, тесные связи которой с греческим правительством известны. Я полагаю, что французское правительство сделает подобную же декларацию сегодня во второй половине дня.

Опубликовано: Год кризиса 1938—1939. Документы и материалы. В 2-х томах. – М.: Политиздат, 1990. – Документ №266.

81. Декларация правительства Франции о гарантиях Греции, Румынии и Польше

13 апреля 1939 г.

Французское правительство придает исключительно большое значение тому, чтобы предотвратить навязанное силой или угрозой применения силы любое изменение статус-кво в Средиземном море и на Балканском полуострове. Принимая во внимание особую тревогу, которую породили события последних недель, французское правительство в связи с этим дало особые гарантии Румынии и Греции на случай, если будет предпринята акция, явно угрожающая независимости Румынии или Греции, при которой румынское или греческое правительство сочтет, что сопротивление с помощью его национальных вооруженных сил является для него жизненно необходимым, тогда французское правительство будет считать себя обязанным немедленно оказать ему всю помощь, которая в его силах. Английское правительство заняло такую же позицию.

Французское правительство, с другой стороны, было радо узнать о взятии на себя взаимных обязательств Великобританией и Польшей, которые приняли решение оказать друг другу взаимную поддержку, с тем чтобы защитить свою независимость, если она будет подвергаться прямой или косвенной угрозе. Франко-польский союз с другой стороны, был подтвержден как французским, так и польским правительством в том же самом духе.

Франция и Польша дают друг другу немедленные и непосредственные гарантии против любой прямой или косвенной угрозы, которая нанесла бы ущерб их жизненно важным интересам.

Опубликовано: Год кризиса 1938—1939. Документы и материалы. В 2-х томах. – М.: Политиздат, 1990. – Документ №267.

82. Из телеграммы полномочного представителя СССР в Великобритании И. М. Майского в Народный комиссариат иностранных дел СССР

14 апреля 1939 г.

1) Сегодня я был у Галифакса и передал ему то, что вы просили. Галифакс был очень доволен и сказал, что немедленно же уведомит о моем сообщении Чемберлена.

Далее он сообщил, что как раз перед моим приходом он продиктовал телеграмму Сидсу, в которой поручал последнему обратиться к Литвинову с запросом, не считало ли бы Советское правительство возможным дать, как это сделали Англия и Франция в отношении Греции и Румынии, одновременную гарантию Польше и Румынии, а может быть, и некоторым другим государствам (я понял Галифакса в том смысле, что он имеет в виду лимитрофные государства, но полной ясности по этому пункту у меня не осталось). Таким путем можно было бы обойти ту трудность, о которую разбилась «декларация четырех».

Галифакс полагает, что содержание моего сообщения не противоречит указанной инструкции Сидсу, и потому он все-таки свою телеграмму пошлет, присовокупив только, что уже после ее составления он получил от Советского правительства сделанное мной сообщение. Галифакс интересовался моим мнением о его предложении, но я уклонился от высказываний, сославшись на то, что не имею по данному поводу никакой инструкции. Галифакс выразил надежду получить ответ из Москвы не позднее 17-го, так как момент очень опасный и действовать надо быстро. […]

АВП РФ, ф. 059, оп. 1, п. 300, д. 2076, л. 130—131.

Опубликовано: Год кризиса 1938—1939. Документы и материалы. В 2-х томах. – М.: Политиздат, 1990. – Документ №268.

83. Запись беседы народного комиссара иностранных дел СССР М. М. Литвинова с послом Великобритании в СССР У. Сидсом

15 апреля 1939 г.

После некоторого предисловия, в котором он повторял прежние заявления о решительном и бесповоротном изменении английской политики, о затруднениях, которые встречаются со стороны некоторых государств, Сидс, сославшись на вчерашний разговор Галифакса с т. Майским, сформулировал следующим образом вопрос, с которым английское правительство обращается к Советскому:

«Согласно ли Советское правительство сделать публичное заявление (повторяя, может быть, недавнее заявление т. Сталина о поддержке Советского Союза народам – жертвам агрессии и ссылаясь на недавние заявления британского и французского правительств), что в случае акта агрессии против какого-либо европейского соседа Советского Союза, который оказал бы сопротивление, можно будет рассчитывать на помощь Советского правительства, если она будет желательна, каковая помощь будет оказана путем, который будет найден наиболее удобным».

(Формулировка переведена мною текстуально.) С [идс] упомянул, что наибольшая опасность, по его мнению, теперь грозит Румынии, а не Польше, ввиду стремления Гитлера к румынской нефти, и что Англия, вероятно, включит в число гарантируемых государств также Турцию.

Я обещал довести предложение до сведения моего правительства, ограничившись замечанием, что я в нем не нахожу ответа на поставленный нами Галифаксу через т. Майского вопрос о том, как английское правительство мыслит себе помощь свою собственную и нашу, и что английское правительство, по-видимому, предпочитает общие принципиальные декларации более точным обязательствам о заранее согласованных формах помощи.

АВП РФ, ф. 06, оп. 16, п. 27, д. 2, с. 18—19.

Опубликовано: Год кризиса 1938—1939. Документы и материалы. В 2-х томах. – М.: Политиздат, 1990. – Документ №271.

84. Предложение, врученное народным комиссаром иностранных дел СССР M.M. Литвиновым послу Великобритании в СССР У. Сидсу

17 апреля 1939 г.

Считая предложение Франции принципиально приемлемым и продолжая мысль г. Бонне, а также желая подвести солидную базу под отношения между тремя государствами, мы пытаемся объединить английское и французское предложения в следующих тезисах, которые мы предлагаем на рассмотрение британского и французского правительств:

1. Англия, Франция, СССР заключают между собою соглашение сроком на 5—10 лет о взаимном обязательстве оказывать друг другу немедленно всяческую помощь, включая военную, в случае агрессии в Европе против любого из договаривающихся государств.

2. Англия, Франция, СССР обязуются оказывать всяческую, в том числе и военную, помощь восточноевропейским государствам, расположенным между Балтийским и Черным морями и граничащим с СССР, в случае агрессии против этих государств.

3. Англия, Франция и СССР обязуются в кратчайший срок обсудить и установить размеры и формы военной помощи, оказываемой каждым из этих государств во исполнение §1 и 2.

4. Английское правительство разъясняет, что обещанная им Польше помощь имеет в виду агрессию исключительно со стороны Германии.

5. Существующий между Польшей и Румынией союзный договор объявляется действующим при всякой агрессии против Польши и Румынии либо же вовсе отменяется, как направленный против СССР.

6. Англия, Франция и СССР обязуются, после открытия военных действий, не вступать в какие бы то ни было переговоры и не заключать мира с агрессорами отдельно друг от друга и без общего всех трех держав согласия.

7. Соответственное соглашение подписывается одновременно с конвенцией, имеющей быть выработанной в силу §3.

8. Признать необходимым для Англии, Франции и СССР вступить совместно в переговоры с Турцией об особом соглашении о взаимной помощи.

АВП РФ, ф. 06, оп. 1a, п. 25, д. 4, л. 27—28.

Опубликовано: Год кризиса 1938—1939. Документы и материалы. В 2-х томах. – М.: Политиздат, 1990. – Документ №276.

85. Телеграмма народного комиссара иностранных дел СССР M.M. Литвинова полномочному представителю СССР во Франции Я.3. Сурицу

19 апреля 1939 г.

Во избежание недоразумений сообщаю, что во втором пункте мы имеем в виду Финляндию, Эстонию, Латвию, Польшу и Румынию. Если Вы перечислили не все эти страны, перечислите их вновь. Пункт 5 касается также и Франции, ибо и она должна оказать соответствующее давление на Польшу и Румынию.

АВП РФ, ф. 059, оп. 1, п. 303, д. 2093, л. 29.

Опубликовано: Год кризиса 1938—1939. Документы и материалы. В 2-х томах. – М.: Политиздат, 1990. – Документ №283.

86. Запись беседы народного комиссара иностранных дел СССР В. М. Молотова с послом Великобритании в СССР У. Сидсом

8 мая 1939 г.

Посол начал беседу с вопроса, означает ли уход Литвинова с поста народного комиссара иностранных дел какое-либо изменение во внешней политике Советского Союза.

Я ответил, что позиция Советского правительства, изложенная в его предложениях из восьми пунктов, переданных как английскому, так и французскому правительствам, остается без изменений. В ходе беседы я в дальнейшем пояснил, что изложенная в восьми пунктах позиция Советского правительства по вопросам международного положения остается неизменной, поскольку не произойдет каких-либо изменений в международной обстановке и в позиции других держав.

Затем посол передал мне памятную записку британского правительства на английском языке с приложением русского перевода, в которой британское правительство излагает в несколько измененной форме свое первоначальное предложение, сделанное Сов [етскому] правительству.

Передавая предложение брит [анского] правительства, посол говорил об искреннем стремлении английского правительства к сотрудничеству с Сов [етским] пра [вительством], что Галифакс не видит принципиальной разницы между предложениями Сов [етского] пра [вительства] и настоящим предложением брит [анского] пра [вительства], что будто бы разница между этими предложениями формального характера. При этом посол пояснял, что при всей стройности и логичности советских предложений в современный критический момент вопросы формы имеют очень существенное значение. Общую установку брит [анского] пра [вительства] посол объяснял так: не допускать чего-либо такого, что Германией могло бы быть истолковано как провоцирование агрессии с ее стороны, и вместе с тем принимать меры к созданию барьера против агрессивных действий. Отсюда-де вытекает особая важность формы действий миролюбивых держав. После этого я задал Сидсу ряд вопросов.

В связи с замечанием Сидса, что Польша будто бы отрицательно относится к указанным предложениям Сов [етского] правительства, я сказал, что у нас есть другие данные о позиции Польши. Это мое заявление Сидс не опровергал, но в более неопределенной форме повторял свое утверждение о Польше.

Я спросил, изменилась ли позиция брит [анского] пра [вительства] после известного заявления Саймона, который заявил в палате общин о принципиальной приемлемости для Англии военного соглашения с СССР. Сидс пытался уклониться от ответа на этот вопрос ссылками на незнакомство с этим заявлением, ссылками на то, что Саймон не министр иностранных дел, но сказал, что в дальнейшем не исключено рассмотрение и этого вопроса.

На мой вопрос, предполагается ли английским правительством, что кроме декларации Сов [етского] правительства будет заключена какая-либо во [енная] конвенция между Англией и СССР, Сидс уклончиво говорил о том, что последнее – дело будущего.

На мой вопрос, даны ли Англией какие-либо гарантии Бельгии, Голландии и Швейцарии, Сидс ответил, что вопрос об этих странах, находящихся на западе, не относится к рассматриваемому вопросу, что в прошлом все войны, в которых участвовала Англия, были тесно связаны с судьбами Бельгии и Голландии.

На мой вопрос, известно ли английскому правительству [предложение] французского правительства в связи с проектом Советского правительства, Сидс ответил, что соответствующие проекты Франция [сообщает] Англии и наоборот.

На вопрос Молотова, согласовано ли настоящее предложение Англии с Францией, Сидс ограничился ссылкой на то, что Англия знает о предложениях Франции, а Франция знает о предложениях Англии.

В конце беседы Молотов заявил, что предложение англ [ийского] пра [вительства] будет изучено Сов [етским] правительством и будет дан ответ на него.

Беседа продолжалась около одного часа.

АВП РФ, ф. 06, оп. 1а, п. 25, д. 8, л. 6—8.

Опубликовано: Год кризиса 1938—1939. Документы и материалы. В 2-х томах. – М.: Политиздат, 1990. – Документ №325.

87. Запись беседы народного комиссара иностранных дел СССР В. М. Молотова с послом Польши в СССР В. Гжибовским

8 мая 1939 г.

Спросив г-на Гжибовского, знаком, ли он с предложениями, которые Советское правительство сделало Англии и Франции в связи с теперешним международным положением, я сказал о том, что до нас доходят сведения, что будто бы польское правительство относится отрицательно к этим предложениям. В связи с этим я предложил Гжибовскому ознакомиться с точным текстом этих предложений СССР и сказать, что в них плохого для Польши и правда ли, что Польша является одним из главных противников этих предложений. Гжибовский прочитал переданный мною текст предложений (восемь пунктов и вводную часть к ним).

После этого ознакомления Гжибовский сказал, что ему было известно содержание предложений Советского правительства, но новым для него является пункт 4 (о том, чтобы Англия заявила, что ее последнее соглашение с Польшей о взаимопомощи направлено исключительно против Германии). Посол сказал, что у Польши нет отрицательного отношения к этим предложениям, что это дело трех государств – Англии, Франции и СССР, но у него есть сомнения по пунктам 4 и 5. Посол подробно развивал мысль об особом положении Польши, находящейся между двумя великими соседями, и [сказал], что Польша не хочет делать таких шагов, которые могли бы быть истолкованы Германией как провоцирование агрессии с ее стороны. Он подчеркивал также, что Польша ставит одной из своих главных задач сохранение издавна хороших отношений с Венгрией, которой сейчас угрожает положение Чехословакии и которую Польша надеется удержать от перехода в лагерь Германии. В связи с этим Гжибовский говорил о том, что и для достижения этой последней цели Польша не должна делать ничего такого, что бы оттолкнуло Венгрию к Германии. Гжибовский возражал против пункта 4, доказывая, что нельзя требовать того, чтобы англо-польское соглашение истолковывалось как направленное исключительно против Германии. Он ссылался и на то, что теоретически можно допустить, что агрессивные действия против Польши Германия начнет не непосредственно, а, скажем, использовав для этого Румынию и т. п. Я указал на несерьезность этого аргумента, подчеркивая, что если речь идет о взаимопомощи против агрессии, то ясно, что нужно, прямо указать, что англо-польское соглашение направлено именно против Германии. Я указал также на неприемлемость такого положения, когда, с одной стороны, дело идет об участии СССР в гарантиях для Польши, а с другой стороны, заключено англо-польское соглашение о взаимопомощи, которое может быть истолковано как направленное, между прочим, и против СССР, вместо того чтобы оно было направлено против агрессора, т. е. против Германии.

По пункту 5 советских предложений – о придании польско-румынскому договору 1926 г. общего характера, направленного против всякой агрессии, или же об аннулировании этого договора – Гжибовский сделал свои возражения. Предложение об аннулировании договора он рассматривает как «диктат», т. е. как навязывание чужой воли. Что же касается придания договору характера направленности против всякой агрессии, чтобы этим лишить его антисоветского острия, то Гжибовский возражал и против этого. Он пытался доказывать, что текст договора не направлен ни против одной державы и тем самым не направлен против СССР. Он не отрицал вместе с тем, что этот договор в свое время получил политическое значение как направленный против СССР. Я предложил послу, чтобы поляки подумали о том, как устранить не соответствующее теперешней обстановке антисоветское политическое значение этого договора.

Посол обещал это сделать.

Посол с подчеркнутым интересом поставил вопрос о нашей позиции в отношении Бессарабии. На это я ответил, что Румынии нечего беспокоиться на этот счет, особенно в настоящий момент.

В заключение беседы я передал ему текст наших предложений англичанам и французам, за что он благодарил.

Беседа продолжалась около полутора часов.

АВП РФ, ф. 06, оп. 1a, п. 26, д. 18, л. 95—96.

Опубликовано: Год кризиса 1938—1939. Документы и материалы. В 2-х томах. – М.: Политиздат, 1990. – Документ №326.

88. Проект соглашения Франции, Великобритании и СССР, переданный министрам иностранных дел Франции Ж. Бонне полномочному представителю СССР во Франции Я.3. Сурицу

29 апреля 1939 г.

В случае если бы Франция и Великобритания оказались в состоянии войны с Германией в результате действий, предпринятых ими с целью предупредить всякое насильственное изменение положения, существующего в Центральной или Восточной Европе, СССР оказал бы им немедленно помощь и поддержку.

В случае если бы СССР оказался в состоянии войны с Германией в результате действий, предпринятых им с целью предупредить всякое насильственное изменение положения, существующего в Центральной или Восточной Европе, Франция и Великобритания оказали бы ему немедленно помощь и поддержку.

Три правительства согласуют между собой без промедления формы оказания этой помощи в том и другом из предусматриваемых случаев и предпримут все меры к тому, чтобы обеспечить ей полную эффективность.

Печатается по изданию: Documents on British Foreign Policy… Third serie. Vol. V. P. 406.

Опубликовано: Год кризиса 1938—1939. Документы и материалы. В 2-х томах. – М.: Политиздат, 1990. – Документ №305.

89. Памятная записка, врученная послом Великобритании в СССР У. Сидсом народному комиссару иностранных дел СССР В. М. Молотову

8 мая 1939 г.

В работе по созданию барьера против агрессии в Восточной Европе путем принятия мер к обеспечению безопасности тех держав, над которыми наиболее висит угроза, правительство Его Величества в предпринимаемых им шагах всегда придавало бы особое значение участию в его усилиях Советского правительства. Оно сознает в полной мере, что содействие, могущее быть оказанным Советским правительством восточноевропейским странам, имело бы исключительную ценность в случае войны и что перспектива такого содействия служила бы мощным задерживающим началом против агрессии. Сообразно с этим все его стремления были направлены к изысканию средств по избежанию или преодолению некоторых присущих этому делу затруднений. Именно эту цель преследовало правительство Его Величества, предлагая Советскому правительству, чтобы оно по собственному почину сделало бы декларацию такого рода, которая, по его убеждению, послужила бы стабилизирующим началом тем, что выказала бы готовность Советского правительства сотрудничать, притом, что этот факт не причинил бы немедленных осложнений тем, кому желательно оказать содействие. В силу этого предложения Советское правительство оказало бы свое содействие в форме, которая представлялась бы наиболее приемлемой странам, являющимся жертвами агрессии, самим решившим сопротивляться и которые желали бы воспользоваться таковым содействием. Целью первоначального предложения, сделанного Советскому правительству, было претворить в жизнь эту идею.

Правительство Его Величества, однако, в свете советского контрпредложения и своего обмена мнений с другими правительствами пересмотрело свое первоначальное предложение, сделанное Советскому правительству, и оно позволяет себе передать его в следующей форме:

«Предлагается на усмотрение Советского правительства, чтобы оно огласило по собственной инициативе декларацию, в которой, делая ссылку на недавнее заявление г. Сталина по общеполитическому вопросу и принимая в соображение недавние заявления со стороны правительства Его Величества и французского правительства, коими – этими правительствами – приняты новые обязательства по отношению к известным восточноевропейским странам, Советское правительство обязалось бы, в случае вовлечения Великобритании и Франции в военные действия во исполнение принятых ими обязательств, оказать немедленно содействие, если оно будет желательным, причем род и условия, в которых представлялось бы это содействие, служили бы предметом соглашения».

АВП РФ, ф. 06, оп. 1a, п. 25, д. 8, л. 10—11.

Опубликовано: Год кризиса 1938—1939. Документы и материалы. В 2-х томах. – М.: Политиздат, 1990. – Документ №327.

90. Проект соглашения Великобритании, Франции и СССР, врученный народным комиссаром иностранных дел СССР В. М. Молотовым послу Великобритании в СССР У. Сидсу и временному поверенному в делах Франции в СССР Ж. Пайяру

2 июня 1939 г.

Правительства Великобритании, Франции и СССР, стремясь придать эффективность принятым Лигой наций принципам взаимопомощи против агрессии, пришли к следующему соглашению:

Статья 1. Франция, Англия и СССР обязываются оказывать друг другу немедленную всестороннюю эффективную помощь, если одно из этих государств будет втянуто в военные действия с европейской державой в результате либо

1) агрессии со стороны этой державы против любого из этих трех государств, либо

2) агрессии со стороны этой державы против Бельгии, Греции, Турции, Румынии, Польши, Латвии, Эстонии, Финляндии, относительно которых условлено между Англией, Францией и СССР, что они обязываются защищать эти страны против агрессии, либо

3) в результате помощи, оказанной одним из этих трех государств другому европейскому государству, которое попросило эту помощь, чтобы противодействовать нарушению его нейтралитета.

Статья 2. Три государства договорятся в кратчайший срок о методах, формах и размерах помощи, которая должна быть оказана ими на основании ст. 1.

Статья 3. В случае если произойдут обстоятельства, создающие, по мнению одной из договаривающихся сторон, угрозу агрессии со стороны какой-либо европейской державы, три государства приступят немедленно к консультации, чтобы изучить обстановку и в случае необходимости установить совместно момент немедленного приведения в действие механизма взаимопомощи и порядок его применения независимо от какой бы то ни было процедуры прохождения вопросов в Лиге наций.

Статья 4. Три государства сообщают друг другу тексты всех своих обязательств в духе обязательств, предусмотренных ст. 1, в отношении европейских государств. Если одно из них предусмотрело бы в будущем возможность принять новые обязательства такого же характера, оно предварительно это проконсультирует с двумя другими государствами и сообщит им содержание (текст) принятого соглашения.

Статья 5. Три государства обязуются, в случае открытия совместных действий против агрессии на основании ст. 1, заключить перемирие или мир только по совместному соглашению.

Статья 6. Настоящий договор вступает в силу одновременно с соглашением, которое должно быть заключено в силу ст. 2.

Статья 7. Настоящий договор будет в силе в течение пятилетнего периода с сего дня. Не менее чем за шесть месяцев до истечения этого срока три государства обсудят, желательно ли его возобновить с изменениями или без изменений.

АВП РФ, ф. 06, оп. 1а, п. 26, д. 18, л.146—147.

Опубликовано: Год кризиса 1938—1939. Документы и материалы. В 2-х томах. – М.: Политиздат, 1990. – Документ №387.

91. Телеграмма полномочного представителя СССР в Великобритании И. М. Майского в Народный комиссариат иностранных дел СССР

8 июня 1939 г.

Сегодня меня пригласил Галифакс и сообщил, что британское правительство очень хотело бы возможно скорее прийти к заключению договора между тремя державами. Именно с этой целью британское правительство считало бы целесообразным перейти к несколько иному методу переговоров: вместо обмена нотами на расстоянии, что неизбежно вызывает потерю времени, повести с Вами разговор «за круглым столом» в Москве, обсуждая пункт за пунктом проект соглашения и находя в ходе этого разговора приемлемые для обеих сторон формулировки. На эти переговоры британское правительство уполномочивает Сидса и хотело вызвать его в Лондон для дачи необходимых инструкций, но так как Сидс болен инфлюэнцией, то решено отправить в Москву заведующего центральноевропейским департаментом Форин офиса Стрэнга, который с самого начала нынешних англо-франко-советских переговоров был в курсе всех деталей. Кроме того, Стрэнг очень искусен в редактировании всякого рода дипломатических документов и формул. Задача Стрэнга – обстоятельно информировать Сидса о взглядах и настроениях английского правительства в отношении англосоветских переговоров, а также помочь ему в ведении этих переговоров. Стрэнг выедет в Москву в начале будущей недели, т. е. 12—14 июня. Галифакс выражал надежду, что новый метод ведения переговоров быстро приведет к окончательному соглашению.

Что касается наших последних предложений, то Галифакс сделал три замечания:

1. В последние дни британское правительство имело сношения с Прибалтийскими странами, причем пришло к выводу, что никто из них (особенно финны) не желает быть открыто гарантированным. Поэтому британское правительство считает невозможным принять наше предложение о прямом перечислении стран, подлежащих гарантии. С другой стороны, признавая наше требование в отношении Прибалтики по существу справедливым, оно хочет поискать компромиссную формулировку в плане, намеченном Чемберленом в его вчерашнем выступлении, а именно: не упоминать в документе никаких гарантируемых стран, а просто сказать, что обязательства пакта приводятся в силу в случае прямой или косвенной угрозы безопасности одного из участников соглашения.

Детали формулы могут быть выработаны в Москве.

2. У британского правительства имелись большие сомнения по поводу нашего требования об одновременном подписании пакта и соглашения о военных мероприятиях, ибо это затянуло бы заключение договора на значительный промежуток времени, что в нынешней международной ситуации было бы опасно. Британское правительство готово немедленно начать военные переговоры, но считало бы необходимым сразу же по достижении соглашения по договору подписать его или, по крайней мере, опубликовать коммюнике наподобие того, которое было опубликовано в связи с польскими и турецкими переговорами.

3. Какое-то сомнение у британского правительства имеется и по пункту, предусматривающему обязательство не заключать сепаратного перемирия, но Галифакс не распространялся по этому поводу более подробно и вообще заметил, что данный вопрос нетрудно будет урегулировать.

В ходе разговора Галифакс мельком упомянул, что финны как будто бы поручили шведам вести с нами переговоры от имени обеих стран по вопросу об Аландских островах, что кое-кто советовал ему самому съездить в Москву в связи с переговорами, но что он является принципиальным противником частых и длительных отлучек министра иностранных дел из своей страны и что как раз в настоящее время сложность международной обстановки приковывает его к Лондону.

АВП РФ, ф. 059, оп. 1, п. 300, д. 2077, л. 43—46.

Опубликовано: Год кризиса 1938—1939. Документы и материалы. В 2-х томах. – М.: Политиздат, 1990. – Документ №395.

92. Телеграмма народного комиссара иностранных дел СССР В. М. Молотова полномочному представителю СССР в Великобритании И. М. Майскому

10 июня 1939 г.

Сообщите Галифаксу в ответ на его заявление следующее:

1) Принимаем к сведению решение британского правительства о командировании Стрэнга в Москву;

2) во избежание недоразумений считаем нужным предупредить, что вопрос о трех Прибалтийских государствах является теперь тем вопросом, без удовлетворительного решения которого невозможно довести до конца переговоры. Мы считаем, что без обеспечения безопасности северо-западных границ СССР путем решительного противодействия трех договаривающихся сторон прямому или косвенному нападению агрессора на Эстонию, Латвию или Финляндию невозможно будет удовлетворить общественное мнение Советского Союза, особенно после того, как подобная позиция Советского правительства получила торжественное утверждение Верховного Совета страны. Разъясните Галифаксу, что дело не в технических формулировках, а в том, чтобы договориться по существу этого вопроса, после чего нетрудно будет найти формулировку;

3) что касается вопроса об одновременном подписании основного договора и специального соглашения, то его можно уточнить в процессе переговоров;

4) что касается заявления Галифакса о том, что кто-то советовал ему съездить в Москву, то можете ему намекнуть, что в Москве приветствовали бы его приезд.

АВП РФ, ф. 059, оп. 1, п. 301, д. 2079, л. 186—187.

Опубликовано: Год кризиса 1938—1939. Документы и материалы. В 2-х томах. – М.: Политиздат, 1990. – Документ №396.

93. Телеграмма полномочного представителя СССР в Эстонии К. Н. Никитина в Народный комиссариат иностранных дел СССР

21 июня 1939 г.

Получены сведения, что большинство войск эстонской регулярной армии на днях переведено на эстонско-советскую границу, преимущественно в район Нарвы. Точное количество переброшенных войск выясню в ближайшее время.

26 июня в Таллинн прибудет из Берлина начальник генерального штаба Гальдер для осмотра эстонских войсковых частей. После Эстонии Гальдер поедет в Финляндию. Там готовится пышный прием.

АВП РФ, ф. 059, оп. 1, п. 305, д. 2111, л. 66.

Опубликовано: Год кризиса 1938—1939. Документы и материалы. В 2-х томах. – М.: Политиздат, 1990. – Документ №418.

94. Памятная записка, врученная народным комиссаром иностранных дел СССР В. М. Молотовым послам Великобритании и Франции в СССР У. Сидсу и П. Наджиару

16 июня 1939 г.

Ознакомившись с англо-французскими формулировками, врученными Молотову 15 июня с. г., правительство Советского Союза пришло к следующему заключению:

1. По §1 статьи первой (проект Советского правительства) позиция Советского правительства совпадает с позицией английского и французского правительств.

2. По §2 статьи первой (проект Советского правительства) позиция Советского правительства отвергается английским и французским правительствами.

Последние считают, что Советский Союз должен оказать немедленную помощь Польше, Румынии, Бельгии, Греции и Турции в случае нападения на них агрессора и вовлечения в связи с этим в войну Англии и Франции, между тем как Англия и Франция не берут на себя обязательств по оказанию Советскому Союзу немедленной помощи в случае, если СССР будет вовлечен в войну с агрессором в связи с нападением последнего на граничащие с СССР Латвию, Эстонию и Финляндию.

Советское правительство никак не может согласиться с этим, так как оно не может примириться с унизительным для Советского Союза неравным положением, в которое он при этом попадает.

Отказ от гарантирования Эстонии, Латвии и Финляндии англофранцузские предложения мотивируют нежеланием этих стран принять такую гарантию. Если этот мотив является непреодолимым, а Советское правительство, как уже сказано выше, не может принять участие в помощи Польше, Румынии, Бельгии, Греции, Турции без получения эквивалентной помощи в деле защиты Эстонии, Латвии, Финляндии от агрессора, то Советское правительство вынуждено признать, что весь вопрос о тройственной гарантии всех перечисленных выше восьми государств, равно как вопрос, служащий предметом §3 статьи первой, должны быть отложены как не назревшие, а §2 и 3 статьи первой должны быть исключены из соглашения.

В этом случае статья первая включала бы в себя только §1, причем обязательства Англии, Франции и СССР по взаимопомощи имели бы силу лишь в случае прямого нападения агрессора на территорию любой из договаривающихся сторон, но они не имели бы распространения на те случаи, когда одна из договаривающихся сторон могла быть вовлечена в войну в связи с помощью, оказанной ею какому-либо третьему, не участвующему в настоящем соглашении государству, подвергшемуся нападению агрессора. Понятно, что в связи с этим обстоятельством формулировка §1 статьи первой должна была бы подвергнуться соответствующему изменению.

3. По вопросу об единовременности вступления в силу общего соглашения и соглашения военного предстоит дальнейшая дискуссия ввиду наличия разногласий.

4. По вопросу о том, чтобы не заключать перемирия или мира иначе как с общего согласия, Советское правительство настаивает на своей позиции, так как оно не может представить, чтобы какая-либо из договаривающихся сторон в разгаре оборонительных военных действий против агрессора могла иметь право заключать сепаратное соглашение с агрессором за спиной и против своих союзников.

5. Ссылку на статью 16, §1—2, Устава Лиги наций Советское правительство считает излишней.

АВП РФ, ф. 06, on. 1a, п. 25, д. 10, л. 14—15.

Опубликовано: Год кризиса 1938—1939. Документы и материалы. В 2-х томах. – М.: Политиздат, 1990. – Документ №407.

95. Документы, врученные народным комиссаром иностранных дел СССР В. М. Молотовым послам Великобритании и Франции в СССР У. Сидсу и П. Наджиару

3 июля 1939 г.

ПРОЕКТ СТАТЬИ 1

Соединенное Королевство, Франция и СССР обязуются оказывать друг другу взаимно всяческую немедленную и эффективную помощь, если одна из этих трех держав будет вовлечена в военный конфликт с каким-нибудь европейским государством в результате либо агрессии, направленной этим государством против одной из трех держав, либо агрессии, прямой или косвенной, направленной этим государством против какой-либо европейской страны, независимость или нейтралитет которой одна из трех заинтересованных держав признает для себя обязательным защищать против такой агрессии.

Помощь, предусмотренная настоящей статьей, будет оказываться в соответствии с принципами Лиги наций, но без того, чтобы необходимо было следовать процедуре Лиги или ожидать, когда Лига начнет действовать.

ПРОЕКТ СТАТЬИ 3

Без ущерба для немедленного оказания помощи в соответствии со статьей 1 и в интересах лучшего обеспечения ее подготовки три договаривающихся правительства периодически информируют друг друга о международном положении и намечают пути взаимной дипломатической поддержки в интересах мира, а при возникновении обстоятельств, угрожающих необходимостью применения обязательств взаимной помощи, предусмотренной в статье 1, по требованию одного из них, немедленно приступят к консультации, чтобы обсудить положение и сообща определить момент для безотлагательного приведения в действие механизма взаимной помощи и способы применения последней, вне зависимости от какой бы то ни было процедуры Лиги наций.

ПРОЕКТ ПРОТОКОЛА

Между тремя договаривающимися правительствами условлено, что статья 1 договора, подписанного ими сегодня, должна будет применяться – как в случае прямой агрессии, так и в случае косвенной агрессии, под которой понимается внутренний переворот или поворот в политике в угоду агрессору, – к следующим европейским государствам:

Эстония, Финляндия, Латвия, Польша, Румыния, Турция, Греция, Бельгия.

По соглашению между тремя договаривающимися правительствами вышеприведенный перечень может быть подвергнут пересмотру.

Настоящее дополнительное соглашение не подлежит опубликованию.

АВП РФ, ф. 06, оп. 1a, п. 26, д. 18, л. 195—197.

Опубликовано: Год кризиса 1938—1939. Документы и материалы. В 2-х томах. – М.: Политиздат, 1990. – Документ №458.

96. Проект англо-франко-советского соглашения, врученный народному комиссару иностранных дел СССР В. М. Молотову послами Великобритании и Франции в СССР У. Сидсом и П. Наджиаром

8 июля 1939 г.

ПРОЕКТ АНГЛО-ФРАНКО-РУССКОГО СОГЛАШЕНИЯ

(8 июля 1939 г.)

Вариант «А»

Правительства Соединенного Королевства, Франции и СССР, в целях увеличения эффективности принятых Лигой наций принципов взаимопомощи против агрессии, пришли к следующему соглашению:

Вариант «В»

Правительства Соединенного Королевства, Франции и СССР, считая, что любое действие, направленное против независимости или нейтралитета одного из европейских государств, затрагивает мир и безопасность Европы в целом, твердо придерживаясь уважения и сохранения этой независимости и нейтралитета и желая сделать более эффективными принятые Лигой наций принципы взаимопомощи против агрессии, пришли к следующему соглашению:

Статья 2

Три договаривающихся правительства согласуют друг с другом возможно скорее методы, формы и размеры помощи, которая должна быть оказана ими в соответствии со статьей 1, чтобы сделать такую помощь возможно более эффективной в случае надобности.

Статья 3

Три договаривающихся правительства будут периодически обмениваться информацией о международном положении и наметят в интересах мира линии взаимной дипломатической поддержки. Без ущерба для немедленного оказания помощи в соответствии со статьей 1 и в целях обеспечения более эффективной подготовки этой помощи в случае возникновения обстоятельств, которые угрожают потребовать выполнения обязательств о взаимной помощи, держащихся в статье 1, три договаривающихся правительства приступят по просьбе одного из них к немедленной совместной консультации, чтобы изучить обстановку и (в случае необходимости) установить по общему согласию момент немедленного приведения в действие механизма взаимопомощи и порядок его применения (независимо от какой бы то ни было процедуры Лиги наций).

Статья 4

Три договаривающихся правительства сообщат друг другу условия всех обязательств по оказанию помощи, которые они уже дали другим европейским государствам. Любое из трех правительств, которое в будущем будет иметь намерение дать какое-либо новое обязательство такого же характера, предварительно проконсультируется об этом с двумя другими правительствами и сообщит им условия всякого данного таким образом обязательства.

Статья 5

В случае совместных действий против агрессии, предпринятых в соответствии со статьей 1, три договаривающихся правительства обязуются заключать перемирие или мир только по общему соглашению.

Статья 6

В целях обеспечения полной действенности настоящего соглашения, соглашение, предусмотренное в статье 2, будет заключено в возможно более короткий срок, а переговоры с этой целью начнутся немедленно после подписания настоящего соглашения.

Статья 7

Настоящее соглашение будет оставаться в силе в течение пятилетнего периода с сего дня. Не менее чем за шесть месяцев до истечения этого срока три договаривающихся правительства совместно обсудят желательность его возобновления с изменениями или же без таковых.

Протокол (параграф 1)

Три договаривающихся правительства условились, что статья 1 подписанного ими сегодня соглашения будет применяться к следующим европейским государствам, причем слово «агрессия» должно пониматься в том смысле, что оно распространяется на такие действия, на которые соответствующее государство дало свое согласие под угрозой применения силы со стороны другой державы и которые связаны с отказом этого государства от своей независимости или своего нейтралитета.

АВП РФ, ф. 06, оп. 1а, п. 26, д. 16, л. 57—64 (перевод с английского).

Опубликовано: Год кризиса 1938—1939. Документы и материалы. В 2-х томах. – М.: Политиздат, 1990. – Документ №465.

97. Проект дополнительного письма к соглашению СССР, Великобритании и Франции, врученный народным комиссаром иностранных дел СССР В. М. Молотовым послам Великобритании и Франции в СССР У. Сидсу и П. Наджиару

9 июля 1939 г.

Три договаривающихся правительства условились в том, что:

1) статья 1 договора, подписанного ими сегодня, должна будет применяться к следующим европейским государствам: Турция, Греция, Румыния, Польша, Бельгия, Эстония, Латвия, Финляндия, Швейцария, Голландия;

2) в отношении двух последних стран (Швейцария, Голлан дия) договор вступает в силу лишь в том случае и тогда, если и когда Польша и Турция заключат с СССР пакт взаимопомощи;

3) выражение «косвенная агрессия» относится к действию, на которое какое-либо из указанных выше государств соглашается под угрозой силы со стороны другой державы или без такой угрозы и которое влечет за собой использование территорий и сил данного государства для агрессии против него или против одной из договаривающихся сторон, – следовательно, влечет за собой утрату этим государством его независимости или нарушение его нейтралитета.

По соглашению между тремя договаривающимися правительствами вышеприведенный перечень может быть подвергнут пересмотру.

Настоящее дополнительное соглашение не подлежит опубликованию.

АВП РФ, ф. 06, оп. 1а, п. 26, д. 16, л. 70.

Опубликовано: Год кризиса 1938—1939. Документы и материалы. В 2-х томах. – М.: Политиздат, 1990. – Документ №467.

98. Телеграмма полномочного представителя СССР в Латвии И. С. Зотова в Народный комиссариат иностранных дел СССР

13 июля 1939 г.

Четыре германских миноносца прибывают в Ригу 15 июля, специальное гражданское судно привезет 900 туристов. Кроме того, в августе прибудут три партии туристов по 700 человек в каждой. Местные немецкие общества в свою очередь организуют экскурсии по северо-восточным пограничным областям Латвии, в частности Союз охотников, являющийся военной школой штурмовиков, организация «Сосед» и др. Не считаете ли вы возможным сделать при случае заявление, что этому обстоятельству в Москве придают значение, с целью предупреждения в дружественном духе о развертывающейся германской подрывной работе.

В общественных кругах Латвии настороженность и подозрение к правительству создал поднятый шум вокруг договора с Германией.

АВП РФ, ф. 059, оп. 1, п. 304, д. 2100, л. 98.

Опубликовано: Год кризиса 1938—1939. Документы и материалы. В 2-х томах. – М.: Политиздат, 1990. – Документ №471.

99. Телеграмма полномочного представителя СССР в Эстонии К. Н. Никитина в Народный комиссариат иностранных дел СССР

13 июля 1939 г.

На Таллиннский рейд прибыл немецкий крейсер. Команда крейсера в городе. Эстонцы каждую ночь между 12 и 3 часами отправляют на эстонско-советскую границу эшелоны с военным снаряжением и вооружением.

АВП РФ, ф. 059, оп. 1, п. 305, д. 2111, л. 81.

Опубликовано: Год кризиса 1938—1939. Документы и материалы. В 2-х томах. – М.: Политиздат, 1990. – Документ №472.

100. Телеграмма полномочного представителя СССР в Эстонии К. Н. Никитина в Народный комиссариат иностранных дел СССР

14 июля 1939 г.

Согласно полученным сведениям, немецкий крейсер, возможно, останется на более продолжительное время в Таллинне. Сейчас немецкие офицеры заняты осмотром укреплений на островах Аэгна и Найссар, которые расположены против Таллиннской бухты.

АВП РФ, ф. 059, оп. 1, п. 305, д. 2111, л. 82.

Опубликовано: Год кризиса 1938—1939. Документы и материалы. В 2-х томах. – М.: Политиздат, 1990. – Документ №476.

101. Телеграмма полномочного представителя СССР во Франции Я.3. Сурица в Народный комиссариат иностранных дел СССР

19 июля 1939 г.

Переговорщики, жульничая с вами, одновременно обманывают и общественное мнение своих собственных стран, которое в своем огромном большинстве (по крайней мере, здесь, во Франции) с нетерпением ожидает скорейшего заключения эффективного соглашения с нами. Обман ведется главным образом по линии искажения нашей позиции, все время изображаемой как нарастание с нашей стороны все новых и новых требований, и заведомо неверного освещения существа наших требований и действительного характера разногласий.

Так, например, существо нашего предложения о военном соглашении, выдвинутого нами еще в нашей первой апрельской памятной записке и, по моим наблюдениям, разделяемого здесь всеми серьезными сторонниками соглашения («грош цена без военной договоренности»), было здесь намеренно искажено и преподнесено публике и прессе как требование предварительного заключения военного соглашения, «связанного с раскрытием военных тайн», без достаточной гарантии и уверенности, что политическое соглашение будет заключено (так, между прочим, был информирован Кериллис).

Не меньше тумана было напущено и вокруг нашей формулировки косвенной агрессии. В частных беседах она была «расшифрована» как требование, имеющее целью предоставить нам фактическую свободу действий в Балтике, и притом не только в момент реальной германской угрозы, но и в любой желательный для нас момент.

В разговорах с социалистами делался при этом акцент на «независимость Балтийских стран», других пугали опасностью быть втянутыми в войну. К таким передержкам прибегают потому, что после чехословацкого опыта вряд ли здесь найдется хотя бы один сторонник создания барьера против агрессии, который полагал бы достаточным ограничиться борьбой против «прямой», открытой агрессии, т. е. той формы агрессии, которую Гитлер, как известно, как раз избегает.

Трехмесячная канитель с переговорами уже с достаточной ясностью вскрыла, что наши партнеры не хотят настоящего соглашения с нами, но, боясь своего общественного мнения, будут скрывать это и продолжать прятаться за «тайну переговоров». Эту игру мы должны разоблачить, прежде чем «послать к черту». Мы должны, не считаясь ни с какими дипломатическими условностями, предать гласности ход переговоров. Возможно, что один намек с нашей стороны, что мы вынуждены будем это сделать, заставит переговорщиков изменить тактику.

АВП РФ, ф. 059, оп. 1, п. 302, д. 2090, л. 171—172.

Опубликовано: Год кризиса 1938—1939. Документы и материалы. В 2-х томах. – М.: Политиздат, 1990. – Документ №482.

102. Письмо временного поверенного в делах СССР в Германии Г. А. Астахова народному комиссару иностранных дел СССР В. М. Молотову

19 июля 1939 г.

…В числе подготовительных мер для расчистки обстановки перед ожидающимся большим конфликтом надо отметить попытку переселения немцев из Южного Тироля в пределы Германии. По всем признакам эта мера проводится под влиянием Италии, начавшей несколько опасаться перспективы конфликта из-за Тироля, тем более что кое-где здесь уже заговорили о немецких аспирациях в отношении Триеста.

В отношении других стран приходится слышать о затруднеднях, возникающих в ходе германских переговоров с Румынией, каковыми немцы не удовлетворены. С Болгарией отношения особого сдвига не испытали, т. к. визит Киосейванова конкретных результатов не дал. Начал ощущаться некоторый нажим на Литву (требование немцев не распространять на евреев права покинуть со своим имуществом Мемель, права, предоставленного всем литовским гражданам). Одновременно – усиленная обработка Латвии и Эстонии (поездка начштаба, визиты военных судов и т. п.). Нажим на Данию, отказавшуюся, как здесь говорят, под давлением Берлина пропустить английские аэропланы в Польшу, – таковы отдельные штрихи германской политики в отношении мелких соседних стран за последнее время.

Основным моментом, интересующим германскую верхушку, является вопрос об исходе наших переговоров с Англией и Францией. Не решаясь, по понятным соображениям, на какие-либо активные демарши по линии заигрывания с нами здесь (после известных бесед со мной Вайцзеккера и Шуленбурга), немцы косвенно не упускают случая дать понять, что они готовы изменить политику в отношении нас и остановка, мол, только за нами. Подчеркнуто вежливое обращение на приемах, отсутствие придирок по линии практических и оперативных вопросов, полная остановка антисоветской кампании в прессе, где, как и в речах, даже перестал упоминаться «большевизм», а в отношении СССР как государства и его руководителей взят небывало корректный (по сравнению с прежними временами) тон, все это довольн® характерно для теперешней тактики в отношении нас. Надо добавить к этому факт поступления в полпредство ряда анонимных писем, где вместо прежней антисоветской ругани содержатся «советы» нам не договариваться с Англией, а дружить с Германией, пойти на раздел Польши и т. п. Можно отметить, что в общественных местах в случае надобности гораздо выгодней назвать себя советским гражданином, чем, скажем, английским, французским или польским (раньше было наоборот).

АВП РФ, ф. 082, оп. 22, п. 93, д. 8, л. 107—109.

Опубликовано: Год кризиса 1938—1939. Документы и материалы. В 2-х томах. – М.: Политиздат, 1990. – Документ №485.

103. Телеграмма советского военного разведчика в Японии Р. Зорге в Генеральный штаб РККА

24 июня 1939 г.

Переговоры между Германией, Италией и Японией о военном пакте продолжаются. Последние японские предложения, по сообщению германского посла Отта и помощника военного атташе Шолля, содержат следующие пункты:

1. В случае войны между Германией и СССР Япония автоматически включается в войну против СССР.

2. В случае войны Италии и Германии с Англией, Францией и СССР Япония также автоматически присоединяется к Германии и Италии.

3. В том случае, если Германия и Италия начнут войну только против Франции и Англии (Советский Союз не будет втянут в войну), Япония по-прежнему будет считать себя союзником Германии и Италии, но военные действия начнет против Англии и Франции только в зависимости от общей обстановки. Но если интересы тройственного союза потребуют этого, то Япония присоединится к войне немедленно.

Эта последняя оговорка сделана с учетом позиции СССР, который, видимо, будет втянут в европейскую войну, а также ввиду неясной позиции США. Активные военные действия Японии будут ограничены: во втором и третьем случаях Япония не выступит дальше Сингапура. Согласно первому пункту все японские силы будут брошены против СССР.

Опубликовано: Год кризиса 1938—1939. Документы и материалы. В 2-х томах. – М.: Политиздат, 1990. – Документ №430.

104. Из телеграммы полномочного представителя СССР в Великобритании И. М. Майского в Народный комиссариат иностранных дел СССР

25 июля 1939 г.

1) Сегодня Галифакс, рассказав мне о последнем московском заседании (23 июля), сообщил, что британское правительство принимает советское предложение начать теперь же военные переговоры, не дожидаясь окончания политических переговоров. Английская военная миссия сможет выехать в Москву примерно через 7—10 дней. Состав ее пока еще не определен.

Далее Галифакс стал говорить о том, что, поскольку британское правительство пошло нам навстречу в вопросе об одновременом вступлении в силу пакта и военной конвенции, он очень надеется, что мы пойдем британскому правительству навстречу в единственном еще оставшемся спорном вопросе – о косвенной агрессии. По утверждению Галифакса, английская формула покрывает случаи агрессии чехословацкого типа. Все, что выходит за пределы такого случая, должно служить предметом консультации. Галифакс просит нас удовлетвориться этим. […]

АВП РФ, ф. 059, оп. 1, п. 300, д. 2077, л. 168.

Опубликовано: Год кризиса 1938—1939. Документы и материалы. В 2-х томах. – М.: Политиздат, 1990. – Документ №500.

105. Телеграмма посла Германии в Великобритании Г. Дирксена в министерство иностранных дел Германии

1 августа 1939 г.

Военный, военно-воздушный и военно-морской атташе единодушно отмечают поразительный скепсис английских военных в отношении предстоящих переговоров с представителями советских вооруженных сил. Нельзя отделаться от впечатления, что с английской стороны переговоры ведутся, главным образом, с той целью, чтобы получить наконец представление о действительной боевой мощи советских вооруженных сил. Имеющиеся до сих пор у англичан немногочисленные данные не исключают возможности того, что доклад военной делегации, которая должна быть послана в Москву, будет негативным.

Это впечатление усиливается благодаря ставшему сегодня известным составу английской военной делегации. Ни один из трех представителей видов вооруженных сил не имеет подготовки, которая дала бы ему возможность вести переговоры специально по оперативным мероприятиям. Однако все три господина являются фронтовыми офицерами, которые вследствие этого обладают вполне наметанным взглядом для суждения о боеспособности какой-либо части и ее оснащении пригодными для ведения войны материалами.

Печатается по изданию: Akten zur deutschen auswärtigen Politik. Serie D. Bd. VI. S. 871.

Опубликовано: Год кризиса 1938—1939. Документы и материалы. В 2-х томах. – М.: Политиздат, 1990. – Документ №514.

106. Полномочия главе советской делегации К. Е. Ворошилову наведение переговоров и подписание конвенции по вопросам организации военной обороны Великобритании, Франции и СССР против агрессии в Европе

5 августа 1939 г.

Народный комиссар обороны СССР Маршал Советского Союза К. Е. Ворошилов – глава военной делегации СССР, в состав которой входят начальник Генерального штаба РККА командарм 1-го ранга Б. М. Шапошников, народный комиссар Военно-Морского Флота флагман флота 2-го ранга Н. Г. Кузнецов, начальник Военно-Воздушных Сил РККА командарм 2-го ранга А. Д. Локтионов, заместитель начальника Генерального штаба РККА комкор И. В. Смородинов, уполномочивается вести переговоры с английской и французской военными миссиями и подписать военную конвенцию по вопросам организации военной обороны Англии, Франции и СССР против агрессии в Европе.

АВП РФ, ф. 06, оп. 16, п. 27, д. 5, л. 1.

Опубликовано: Год кризиса 1938—1939. Документы и материалы. В 2-х томах. – М.: Политиздат, 1990. – Документ №530.

107. Запись заседания военных миссий СССР, Великобритании и Франции

12 августа 1939 г.

Начало заседания в 11 час. 30 мин.

Маршал К. Е. Ворошилов. Господа, я считаю целесообразным прежде всего установить порядок заседаний военных миссий, т. е. установить дни и часы работы. Затем, мне кажется, было бы правильным установить порядок председательствования, очевидно, председательствование потребуется. Мне казалось бы, по этому вопросу было бы правильным решить председательствование по очереди, по дням: один день председательствует глава одной миссии, другой день – глава другой миссии и т. д.

Кроме того, предлагаю решить, как называть заседания военных миссий Англии, Франции и СССР. Полагаю, правильным будет, если наши заседания будем называть совещанием.

После короткого обмена [мнениями] между членами миссий главы военных миссий Англии и Франции выражают свое согласие с внесенным предложением о порядке председательствования, а также свое согласие именовать заседания военных миссий совещанием.

Маршал К. Е..Ворошилов (обращаясь к главам военных миссий). Какие будут ваши предложения о днях и часах совещания?

Французская миссия предлагает заседать каждый день и заседания устраивать два раза в день.

Английская миссия не возражает.

Маршал К. Е. Ворошилов. Наша миссия согласна устраивать заседания каждый день по два заседания.

Английская и французская миссии вносят совместное предложение: утреннее заседание проводить с 10 час. 30 мин. до 12 час. 30 мин. и вечернее заседание – с 17 час. 30 мин. до 19.00 час.

Предложение принимается.

Маршал К. Е. Ворошилов предлагает решить, кто сегодня будет председательствовать и сколько будет сегодня заседаний, два или одно.

После обмена мнениями английская и французская миссии предлагают сегодня устроить одно заседание и председательствование возложить на главу советской военной миссии маршала К. Е. Ворошилова.

Предложение принято.

Маршал К. Е. Ворошилов. Совещание военных миссий Англии, Франции и СССР объявляю открытым. Я полагаю, что нет надобности в каких бы то ни было речах, и предлагаю приступить прямо к делу.

Считаю необходимым, прежде всего, решить такой вопрос: первое – считают ли английская и французская миссии необходимым соблюдение секретности наших совещаний?

После обмена мнениями между миссиями адмирал Дракс и генерал Думенк заявляют, что совещание необходимо сделать секретным и все сообщения в прессе, какие совещание найдет нужным сделать, могут быть даны только с согласия всех трех миссий.

Советская миссия принимает это предложение.

Маршал К. Е. Ворошилов. Второй вопрос – мне хотелось бы знать мнение миссий относительно того, будут ли протоколироваться результаты нашего совещания. Лично полагал бы, что протоколировать речи и выступления нет надобности, поскольку принято решение о секретности совещания, но отдельные решения, если таковые будут иметь место, надо протоколировать. И еще один формальный вопрос. Я полагаю, что все выступления английских, французских и советских делегатов должны переводиться по принадлежности: выступления французских делегатов переводятся французским переводчиком, английских – английским и советских – советским.

После обмена мнениями принимается предложение маршала К. Е. Ворошилова протоколировать только принимаемые решения, а также и предложение о порядке перевода выступлений.

Маршал К. Е. Ворошилов. Формальности все окончены. Мы могли бы приступить сейчас к обсуждению вопросов по существу. Но мне кажется вполне естественным, [что], прежде чем приступить к обсуждению по существу интересующих нас вопросов, следует взаимно ознакомить друг друга с письменными полномочиями о предмете тех вопросов, по которым мы здесь будем вести разговоры. Я предъявляю мой и моих товарищей мандат на ведение переговоров и подписание военной конвенции, если мы окончательно договоримся по интересующим нас вопросам. Прошу Вас, г-н адмирал Дракс, и Вас, г-н генерал Думенк, ознакомить нас с вашими полномочиями и предъявить свои мандаты. Предлагаю все письменные полномочия, какие имеются, перевести на языки миссий. Читаю свой мандат по-русски.

Маршал К. Е. Ворошилов зачитывает текст своего полномочия, после чего текст переводится на французский и английский языки.

Ген. Думенк предъявляет свой мандат.

Адм. Дракс заявляет, что он не имеет письменного полномочия; он уполномочен вести только переговоры, но не подписывать пакта (конвенции).

На вторичный вопрос маршала К. Е. Ворошилова, имеются ли у адмирала Дракса какие-либо письменные полномочия, адмирал Дракс заявляет, [что] он предполагает, что его полномочия английским посольством доведены до сведения советской миссии, но письменных полномочий у него нет. В случае надобности он это полномочие в письменном виде может предъявить в возможно короткий срок.

Маршал К. К. Ворошилов. Я полагаю, вы отлично понимаете, что мы не сомневаемся в том, что вы представляете интересы ваших стран, в частности английская миссия представляет здесь английскую армию, флот и воздушные силы, а французская миссия – французскую армию, флот и воздушные силы. Но полномочия, по-моему, необходимы в письменном виде для того, чтобы было видно взаимно, в каких пределах вы уполномочены вести переговоры, каких вопросов вы можете касаться, до каких пределов вы можете обсуждать эти вопросы и чем эти переговоры могут окончиться. Наши полномочия, как вы видели, всеобъемлющи. Мы можем вести переговоры по вопросам организации обороны Англии, Франции и СССР от агрессивных стран Европы, и мы можем подписать военную конвенцию. Ваши полномочия, изложенные на словах, мне не совсем ясны. Во всяком случае, мне кажется, что этот вопрос не праздный – он в самом начале определяет и порядок, и форму наших переговоров.

Адм. Дракс заявляет, что советская миссия находится в преимущественных условиях, так как имеет возможность непосредственно сноситься со своим правительством. Далее адмирал Дракс заявляет, что если бы было удобным перенести переговоры в Лондон, то он имел бы все полномочия, но ввиду дальности расстояния от Лондона он не может подписать конвенцию без того, чтобы эту конвенцию [не] видело его правительство.

Маршал К. Е. Ворошилов под общий смех замечает, что привезти бумаги из Лондона в Москву легче, чем ехать в Лондон такой большой компании.

Адм. Дракс заявляет, [что] он считает, что отсутствие полномочий не должно служить препятствием к ведению переговоров и что не было таких прецедентов, чтобы миссия, которая едет для военных переговоров, уполномочивалась подписывать конвенцию без правительства. Так было при наших переговорах с Турцией и Польшей.

Ген. Думенк зачитывает свои полномочия, текст которых сводится к следующему:

«Председатель совета [министров], министр национальной обороны, военный министр назначают члена Высшего военного совета генерала Думенка главой военной миссии, направляемой в СССР, и уполномочивают его договориться с главным командованием советских военных сил по всем вопросам, относящимся к вступлению в сотрудничество между военными силами обеих стран».

Записано со слов переводчика французской миссии.

Маршал К. Е. Ворошилов. Я полагаю, что наша миссия не будет иметь возражений против того, чтобы принять к сведению заявление главы английской миссии адмирала Дракса о том, что отсутствующие письменные полномочия им будут представлены своевременно и что этот момент не может служить препятствием Для начала нашего совещания и для обсуждения вопросов по существу.

Адм. Дракс заявляет, что он с удовлетворением принимает заявление главы советской миссии.

Маршал К. Е. Ворошилов. Теперь я хотел бы просить главу английской миссии адмирала Дракса и главу французской миссии генерала Думенка сообщить нам их предложения относительно тех мероприятий, которые должны обеспечить, по их мнению, организацию обороны договаривающихся стран, т. е. Англии, Франции и Советского Союза. Есть ли у миссий Англии и Франции соответствующие военные планы?

Адм. Дракс заявляет, что, приезжая сюда по приглашению Советского правительства, он рассчитывал, что проект будет предложен советской миссией.

Маршал К. Е. Ворошилов. У нас кое-какие наметки плана имеются, но мы полагаем, что каждая миссия должна иметь свои предложения, поэтому нас очень занимает вопрос о том, что собой представляют ваши планы. Наше правительство пригласило военные миссии Англии и Франции в надежде на то, что эти вопросы как английский, так и французский генеральные штабы неоднократно обсуждали и у них имеются эти планы, тем более что нашему совещанию предшествовали политические переговоры, начатые по предложению Англии. Поэтому естественно, что этот вопрос не мог не быть в поле зрения английского и французского правительства.

Адм. Дракс заявляет, что у них, конечно, имеется план, но [разработанный] в общих чертах; так как выезд миссии был поспешный, мы [заявляет Дракс] точно выработанного плана не имеем. Германия уже имеет отмобилизованных 2 млн войск, и ее выступление намечено на 15 августа. Мы приехали в Москву в надежде обсудить план более точно.

Маршал К. Е. Ворошилов. Наша миссия не претендует на то, чтобы дать законченный во всех деталях военный план. Мы, однако, считаем целесообразным и абсолютно правильным, если хотите, справедливым, предъявление со стороны миссий Англии и Франции плана военной обороны трех договаривающихся стран от агрессии в Европе, хотя бы в том виде, в каком он есть. Советский Союз находится в несколько отличном положении, чем Англия и Франция. Советский Союз непосредственно не соприкасается на западе со странами блока агрессоров, поэтому он может служить объектом для нападения лишь во вторую очередь. Что же касается Франции и Англии, а также тех стран, с которыми Англия и Франция уже заключили те или иные пакты, то они являются непосредственно граничащими со странами блока агрессоров, и, разумеется, у вас в первую очередь должны быть наметки против возможных [военных] нападений агрессоров. Мы ваших планов не знаем. До тех пор пока мы не ознакомимся хотя бы с черновыми планами организации [обороны] Англии и Франции, а также тех стран, с которыми у вас имеются договоры сопротивления агрессорам, нам трудно со своим планом выступать. Поэтому я просил бы если не сегодня, то к завтрашнему утреннему заседанию подготовить сообщение о ваших планах, чтобы подвергнуть их обсуждению. Мы в свою очередь готовы представить свои планы, но повторяю, они также не претендуют на исчерпывающую полноту и точность.

После продолжительного обмена мнениями между членами английской и французской миссий адмирал Дракс заявил: как Вы сами указали, ваш план может быть несовершенен с нашей точки зрения, [однако] мы согласны на то, чтобы рассмотреть этот план, но особенно нас интересуют два вопроса:

О возможной войне для Германии на два фронта.

1. О непосредственной связи вооруженных сил СССР и остальных государств, т. е. Англии и Франции.

Если бы можно было констатировать согласие по этим двум пунктам, этим было бы достигнуто многое.

Маршал К. Е. Ворошилов. Вы согласны обсудить или взаимно ознакомиться с планами, которые имеются у английской и французской миссий (один или два плана), и затем с нашим планом, после чего перейти к обсуждению всех других вопросов, которые, несмотря на их важность, тем не менее являются составными элементами самого плана.

Мне кажется, предварительно нужно рассмотреть ваши планы, а потом наш и приступить затем к обсуждению тех вопросов, о которых вы упомянули, т. е. вопроса относительно возможной войны на два фронта и затем вопроса о физической связи вооруженных сил Советского Союза с вооруженными силами Франции и Англии.

Адм. Дракс заявляет, что он очень доволен заявлением главы советской миссии и завтра предъявит в общих чертах проект наших общих целей, которые можно будет обсудить.

Маршал К. Е. Ворошилов. Цели у нас ясны, и теперь идет вопрос о выработке плана для достижения этих целей. Цель у нас определенная: защита миролюбивых стран во главе с Англией, Францией и Советским Союзом от агрессивного блока в Европе. Это, по-моему, цель, и мы теперь должны обсудить средства, как добиться этих целей. Цели ясны.

Ген. Думенк заявляет, что все силы будут использованы против врага с их стороны и он думает, что все силы СССР должны сражаться против блока агрессоров.

Маршал К. Е. Ворошилов. Это все верно, но прежде всего нужно обсудить военный план. Если агрессивный европейский блок нападет на одну из стран, его нужно будет разбить во что бы то ни стало, а для этого необходимо иметь соответствующий военный план. Этот план нужно обсудить в подробностях, договориться, подписать военную конвенцию и разъехаться по домам и ждать событий в спокойном сознании своей силы.

Ген. Думенк выдвигает три принципа:

1. Создание для противника двух фронтов: на западе, на востоке.

2. Непрерывность фронтов.

3. Использование против неприятеля всех сил.

Маршал К. Е. Ворошилов. Эти принципы у нас не вызывают возражений, однако я хочу возвратиться к обсуждаемому вопросу – взаимно ознакомить друг друга с планами, после чего приступить к их обсуждению. А принципы, безусловно, правильные.

Адм. Дракс заявил, что, с Вашего согласия, мы сделаем перерыв, разойдемся по домам и подготовим материалы.

Маршал К. Е. Ворошилов. Нет возражений на этом закончить заседание? Нужно разрешить еще один формальный вопрос. Я предлагаю на каждом заседании намечать вопросы для обсуждения на следующем заседании. Если нет возражений против этого, то мы сейчас должны наметить пункты порядка дня завтрашнего, хотя бы утреннего, заседания и установить последовательность председательствования; она, по-моему, должна быть такой: глава советской миссии, английской и затем французской.

Адм. Дракс и ген. Думенк изъявляют свое согласие и далее указывают: что касается завтрашнего дня, то Вы уже определили программу.

Маршал К. Е. Ворошилов. Еще раз хочу уточнить: завтра мы должны взаимно ознакомиться с существующими у нас планами относительно организации защиты трех договаривающихся между собою государств – Англии, Франции и СССР – против блока агрессоров и затем перейти к их обсуждению. Если нет возражений, мы на этом могли [бы] закончить сегодня наше совещание.

Адм. Дракс и ген. Думенк согласны с этой программой и заявляют, что они постараются сделать все, что можно, для успешности работы.

На этом заседание закрывается.

Заседание закончилось в 13 час. 10 мин.

АВП РФ, ф. 06, оп. 1а, п. 25, д. 12, л. 3—12.

Опубликовано: Год кризиса 1938—1939. Документы и материалы. В 2-х томах. – М.: Политиздат, 1990. – Документ №546.

108. Запись заседания военных миссий СССР, Великобритании и Франции

14 августа 1939 г.

Заседание началось в 10 час. 05 мин. и окончилось в 14 час. 20 мин.

Председательствует Маршал Советского Союза К. Е. Ворошилов.

Маршал К. Е. Ворошилов. Разрешите заседание военных миссий Франции, Англии и Советского Союза объявить открытым.

Ген. Думенк на вчерашнем заседании предъявил проект подлежащих, очевидно, рассмотрению нашего совещания принципов, как он выразился. Очевидно, эти так называемые принципы должны лечь в основу по смыслу их будущей конвенции. Ввиду серьезности вопросов советская военная миссия считает необходимым основательно изучить представленные три принципа, после чего даст свой ответ.

Разрешите перейти к обсуждаемому вопросу.

На вчерашнем заседании было решено, что сегодняшнее заседание мы начнем с того, что нам г-н генерал Думенк даст ответ на поставленный мною вопрос. Нужно ли повторить этот вопрос?

Ген. Думенк просит еще раз напомнить вопрос.

Маршал К. Е. Ворошилов. Я вчера генералу Думенку задал следующий вопрос: как данные миссии или генеральные штабы Франции и Англии представляют себе участие Советского Союза в войне против агрессора, если он нападет на Францию и Англию, если агрессор нападет на Польшу или Румынию или на Польшу и Румынию вместе, если агрессор нападет на Турцию? Одним словом, как себе представляют английская и французская миссии наши совместные действия против агрессора или блока агрессоров в случае их выступления против одной из договаривающихся стран или против тех стран, о которых я только что упомянул.

Ген. Думенк. Я постараюсь ответить на этот вопрос. Мне на него очень легко ответить, так как, мне кажется, мы с маршалом хорошо друг друга понимаем.

Генерал Гамелен думает, а я, как его подчиненный, думаю так же, что наша первая задача – каждому крепко держаться на своем фронте и группировать свои силы на этих фронтах. Что касается упомянутых ранее стран, то мы считаем, что их дело защищать свою территорию. Но мы должны быть готовыми прийти им на помощь, когда они об этом попросят. И в этом случае мы должны обеспечить пути сообщения, которые у них недостаточно развиты. Я приготовил грубую схему, которая может пояснить мои мысли. (Ген [ерал] Думенк по своей схеме дает объяснение тов. К. Е. Ворошилову.)

Эти страны защищают свою территорию, но мы им оказываем помощь.

Маршал К. Е. Ворошилов. А если они не потребуют помощи?

Ген. Думенк. Нам известно, что они нуждаются в этой помощи.

Маршал К. Е. Ворошилов. Если же они своевременно не попросят этой помощи, это будет значить, что они подняли руки кверху, что они сдаются.

Ген. Думенк. Это было бы крайне неприятно.

Маршал К. Е. Ворошилов. Что тогда предпримет французская армия?

Ген. Думенк. Франция тогда будет держать на своем фронте силы, которые она сочтет необходимым.

Если обстоятельства заставят, генерал Гамелен возьмет ответственность за решение этого вопроса на себя. Фронт непроницаемый, крепкая связь с тылом и помощь путями сообщения этим странам. Сообщения между нами мы намерены изучать детально и согласны заняться этим попозже. Я не говорю о Турции, так как это также связано с вопросом о морских сообщениях, которые мы решили обсуждать позже.

Кроме этого основного участия я вижу еще два очень важных момента, которые мы совместно должны обсудить. Первое – общие действия против путей сообщения неприятеля – фашистской державы (показывает на карте направление).

Маршал К. Е. Ворошилов. Морские коммуникации?

Ген. Думенк. Да. Вопросы снабжения и путей сообщения, как я уже сказал, мы детально изучим позже.

Второе – совместные действия нашей бомбардировочной и истребительной авиации. Это тоже вопрос, который мы согласились вчера отложить для обсуждения. Я спрашиваю маршала, являются ли мои объяснения достаточно ясными?

Маршал К. Е. Ворошилов. Не ясны. Я очень извиняюсь за откровенность, но мы, военные люди, должны быть откровенными.

Неясность этой схемы заключается в том, что я и, думаю, мои коллеги не совсем ясно представляем себе положение вооруженных сил на этой схеме Советского Союза. В общем абрис весь понятен но положение вооруженных сил Советского Союза не совсем ясно. Непонятно, где они территориально пребывают и как они физически принимают участие в общей борьбе.

Ген, Думенк. (Разворачивает карту СССР и показывает район западной границы.) Это фронт, которого немцы не должны перейти ни в коем случае. И это тот фронт, на котором должны быть базированы советские вооруженные силы.

Маршал К. Е. Ворошилов. Это «фронт», который мы всегда занимаем и который, можете быть уверены, г-н генерал, фашисты никогда не перейдут, договоримся мы с Вами или нет.

Ген. Думенк. Я очень рад слышать это заверение г-на маршала.

Если немцы нападут на Польшу, я не думаю, что советские силы могут принять участие в борьбе прежде, чем они закончат свое сосредоточение. Позволяю себе задать маршалу вопрос: в этот момент сможет ли он оказать помощь Польше, в момент, когда нападение случится?

Маршал К. Е. Ворошилов. Случайностей на свете не бывает. Относительно нашего плана, наших сил и возможностей мы потом будем докладывать согласно нашей вчерашней договоренности.

Ген. Думенк. Я доволен, что Вы изложите затем свою точку зрения на этот вопрос. Если маршал мог бы сейчас изложить свой план, было бы легче говорить о том, что можно сделать для оказания помощи Польше. Я сделал маршалу мои предложения, задал вопрос, и я прошу его контрпредложения.

Маршал К. Е. Ворошилов. Г-н генерал Думенк ответил на часть заданного мною вопроса, но не на весь вопрос в целом. Речь идет о восточном фронте. Если агрессор или блок агрессоров нападет на Польшу через Восточную Пруссию или непосредственно нападет на западную границу Польши – это один вопрос. На этот вопрос генерал Думенк ответил,

Вторая часть моего вопроса относится к случаю, если нападений агрессора будет произведено непосредственно на Францию или Англию или на обе эти страны вместе, – как тогда в представлении генеральных штабов Франции и Англии помогут войска Советского Союза их странам?

(Адмирал Дракс ведет длительный разговор с генералом Думенком.)

Ген. Думенк. Я объяснил вчера, что агрессия на западе автоматически втягивает и Польшу. В этих обстоятельствах генерал Гамелен думает, что нужно будет посмотреть, как сложится положение. Генерал Гамелен думает, что советские войска должны быть сконцентрированы в тех местах, как это указано по плану, и что самую близкую связь нужно будет держать между генералом Гамеленом и маршалом Ворошиловым, чтобы не предпринимать сухопутных операций с недостаточным количеством войск. Генерал Гамелен расположит свои силы по плану и попросит произвести немедленную воздушную атаку на Германию и на ее коммуникаций, а действия на западе будут подготовлены со значительным количеством сил.

Наверное, можно будет сказать, что, как только Польша и Румыния войдут в войну, им понадобится помощь в снабжении. Мы сделаем все, что можем, и эти сообщения будут обеспечены. Но ясно, что СССР может сделать многое в этом направлении, потому что Красная Армия лучше расположена.

Маршал К. Е. Ворошилов. Так, как вы себе это представляете, я с этим не согласен. Что значит лучше расположена? (Переводчик поясняет, что речь идет о географическом положении.) Безотносительно к тому, что происходит, наша страна хорошо расположена для защиты своих границ. Для участия в совместной борьбе против врага она не может считать себя так расположенной.

Ген. Думенк. Уточню вопрос таким образом, что речь идет о ваших воздушных силах и о нападении этих сил на Германию. Сейчас мы еще не обсуждаем вопроса о путях сообщения.

Маршал К. Е. Ворошилов. Я хочу получить ясный ответ на мой весьма ясный вопрос относительно совместных действий вооруженных сил Англии, Франции и Советского Союза против общего противника – против блока агрессоров или против главного агрессора, – если он нападет. Только это я хочу знать и прошу дать мне ответ, как себе представляют эти совместные действия генерал Гамелен и генеральные штабы Англии и Франции.

Г-н генерал, г-н адмирал, меня интересует следующий вопрос, или, вернее, добавление к моему вопросу:

Предполагают ли генеральные штабы Великобритании и Франции, что советские сухопутные войска будут пропущены на польскую территорию, для того чтобы непосредственно соприкоснуться с противником, если он нападет на Польшу?

И далее:

Предполагается ли, что наши вооруженные силы будут пропущены через польскую территорию для соприкосновения с противником и борьбы с ним на юге Польши – через Галицию?

И еще:

Имеется ли в виду пропуск советских войск через румынскую территорию, если агрессор нападет на Румынию?

Вот эти три вопроса больше всего нас интересуют.

(Адмирал Дракс ведет продолжительную беседу с генералом Думенком.)

Ген. Думенк. Я согласен с маршалом, что концентрация советских войск должна, главным образом, происходить в этих областях, указанных маршалом, и распределение этих войск будет сделано по Вашему усмотрению. Я считаю, что слабыми местами польско-румынского фронта являются их фланги и место их стыка. Мы будем говорить о левом фланге, когда перейдем к вопросу о путях сообщения.

Маршал К. Е. Ворошилов. Я прошу ответить на мой прямой вопрос. Я не говорил о концентрации советских сил, а спрашивал насчет того, предполагается ли генеральными штабами Англии и Франции пропуск наших войск к Восточной Пруссии или к другим пунктам для борьбы с общим противником.

Ген. Думенк. Я думаю, что Польша и Румыния Вас, г-н маршал, будут умолять прийти им на помощь.

Маршал К. Е. Ворошилов. А может быть, не будут. Пока этого не видно. У нас с поляками есть пакт о ненападении, а у Франции с Польшей имеется договор о взаимной помощи. Поэтому названный мною вопрос не является для нас праздным, поскольку мы обсуждаем план совместных действий против агрессора. На мой взгляд, у Франции и Англии должно быть точное представление о нашей реальной помощи или о нашем участии в войне. (Происходит продолжительный обмен мнениями между адмиралом Драк-сом и генералом Хейвудом.)

Адм. Дракс. Если Польша и Румыния не потребуют помощи от СССР, они в скором времени станут простыми немецкими провинциями, и тогда СССР решит, как с ними поступить. Если, с другой стороны, СССР, Франция и Англия будут в союзе, тогда вопрос о том, попросят ли Румыния и Польша помощи, становится совершенно очевидным.

Маршал К. Е. Ворошилов. Я повторяю, господа, что этот вопрос для Советского Союза является весьма кардинальным вопросом.

Адм. Дракс. Еще раз повторяю свой ответ. Если СССР, Франция и Англия будут союзниками, то в этом случае, по моему личному мнению, не может быть никаких сомнений в том, что Польша и Румыния попросят помощи. Но это мое личное мнение, а для получения точного ответа, не оставляющего сомнений, нужно спросить Польшу.

Маршал К. Е. Ворошилов. Я очень сожалею, что военные миссии Великобритании и Франции этого вопроса для себя не поставили и не привезли на него точного ответа.

(Адмирал Дракс и генерал Думенк снова обмениваются мнениями.)

Адм. Дракс. Вчера Вы, г-н маршал, попросили нашего мнения. Мы его Вам сообщили. Мы обсуждаем сейчас вопрос, решение которого зависит от польского правительства под давлением войны. Я хочу привести Вам такой пример: если человек тонет в реке и на берегу стоит другой человек, который предлагает ему спасательный круг, – откажется ли тонущий человек от предложенной ему помощи? Спасательный круг будет на хорошем месте» если мы будем совместно действовать.

Маршал К. Е. Ворошилов. Если вы перешли на «притчи», разрешите и мне последовать вашему примеру. Я должен сказать следующее: ну а что, если «спасательный круг» будет на таком расстоянии, что его нельзя будет добросить до утопающего? Естественно, что такой круг утопающему никакой помощи не принесет.

Ген. Думенк. Я продолжу это сравнение и скажу, что этот «спасательный круг» в первую очередь должен быть крепким и солидным. Это вопрос, на котором я настаивал с военной точки зрения с самого начала.

Маршал К. Е. Ворошилов показывает на карте, как может быть реально оказана помощь и как Советский Союз может принять своими военными силами участие в совместной борьбе против агрессора.

Ген. Думенк. Это будет окончательная победа.

Маршал К. Е. Ворошилов. Неизвестно, что будет. В войне всякое бывает. Но это является предварительным условием – пропуск наших войск на польскую территорию через Виленский коридор и Галицию и через румынскую территорию. Это предварительное условие наших переговоров и совместного договора между тремя государствами. Если этого не будет, если этот вопрос не получит положительного разрешения, то я сомневаюсь вообще в целесообразности наших переговоров.

Заявление генерала Думенка и других представителей французской и английской военных миссий о том, что Польша и Румыния сами попросят помощи, я считаю не совсем правильным. Они, Польша и Румыния, могут обратиться за помощью к Советскому Союзу, но могут и не обратиться или могут адресовать свою просьбу с таким опозданием, которое потом повлечет за собой очень большие и тяжелые последствия для армий Франции, Англии и тех союзников, которые у них будут. Мы в это время не в состоянии будем оказывать соответствующего воздействия на события.

Заявление, сделанное адмиралом Драксом о том, что если Польша и Румыния не попросят помощи у Советского Союза, то они очень скоро станут провинциями Германии, – это заявление весьма интересно. Я на этом вопросе остановлюсь в двух словах.

Самого мнения о том, что Польша и Румыния, если они не попросят помощи у СССР, могут стать очень быстро провинциями агрессивной Германии, я не оспариваю. Должен, однако, заметить здесь, [что] наше совещание является совещанием военных миссий трех великих государств и представляющие вооруженные силы этих государств люди должны знать следующее: не в наших интересах, не в интересах вооруженных сил Великобритании, Франции и Советского Союза, чтобы дополнительные вооруженные силы Польши и Румынии были бы уничтожены. А ведь если они, Польша и Румыния, не попросят своевременно помощи Советского Союза, то, по концепции адмирала, вооруженные силы Польши и Румынии будут уничтожены.

Вот почему военная миссия Советского Союза настаивает на том, чтобы предварительно, до того как мы договоримся окончательно о соответствующих документах, которые явятся результатом нашего совещания, был бы решен вопрос о пропуске советских войск на польскую территорию (на севере и юге) и на румынскую территорию.

Адм. Дракс. Мы выслушали заявление маршала с большим интересом, и я предлагаю теперь сделать 15-минутный перерыв во время которого мы обсудим заявление г-на маршала.

Маршал К. Е. Ворошилов. Не возражаю против этого, объявляю перерыв на 15 минут.

(После перерыва.)

Маршал К. Е. Ворошилов. Заседание продолжается.

Ген. Думенк. Я хочу сказать прежде всего, что мы удовлетворены выдвинутыми предложениями маршала относительно организации обороны на восточном фронте. Мы думаем, что это лучший способ отбить агрессора. Но нужно быть уверенным в том, что со своей стороны мы будем располагать достаточными силами, которые смогут своевременно вступить в действие. Мы будем довольны, когда узнаем, какими средствами маршал думает вмешаться (включиться) в наши совместные действия. Может быть, маршал теперь это сделает.

Маршал К. Е. Ворошилов. Вы нашей миссии в целом не дали никакого ответа на прямо поставленный вопрос. Повторяю мой вопрос: будут ли советские вооруженные силы пропущены на территорию Польши в районе Вильно по так называемому Виленскому коридору? Раз.

Будут ли советские вооруженные силы иметь возможность пройти через польскую территорию для соприкосновения с войсками агрессора через Галицию? Два.

Будет ли обеспечена возможность вооруженным силам Советского Союза в случае надобности воспользоваться территорией Румынии, если агрессор будет действовать в этом южном направлении? Три.

Еще раз повторяю: для советской миссии ответы на эти прямо поставленные вопросы являются кардинальнейшими. Без точных и недвусмысленных ответов на эти вопросы дальнейшие разговоры наши не будут иметь актуального значения.

После получения ответа на эти три вопроса мы немедленно изложим наш план и наши предположения в том объеме, который мы считаем для себя необходимым и который, мне думается, вполне удовлетворит данное высокое совещание.

(Продолжительный обмен мнениями между генералом Думенком, адмиралом Драксом и генералом Хейвудом.)

Ген. Хейвуд. (По поручению глав обеих миссий.) Для того чтобы иметь возможность дать точный ответ, мы просим предоставить нам 5 минут.

После десятиминутного обсуждения, во время которого адмирал Дракс и генерал Хейвуд привели в порядок свои записи и прочитали эти записи генералу Думенку

Ген. Хейвуд от имени английской и французской военных миссий зачитывает следующее сообщение:

«Мы уже высказали достаточно ясно наше мнение и приняли к сведению суммарный итог всего сказанного г-ном маршалом. Но не надо забывать, что Польша и Румыния – самостоятельные государства и в данном случае разрешение на проход советских вооруженных сил должно быть получено от их правительств. Этот вопрос превращается в политический вопрос, и СССР должен поставить его перед правительствами Польши и Румынии. Совершенно очевидно, что это является наиболее простым и прямым методом.

Однако если г-н маршал особенно настаивает на своем требовании, то мы можем снестись с Лондоном и Парижем, для того чтобы они задали правительствам Польши и Румынии следующий вопрос:

В случае если Советский Союз будет нашим союзником, могут ли они разрешить советским войскам пройти на территорию Польши в районе Виленского коридора и в Галиции, а также на территорию Румынии, для того чтобы сотрудничать в операциях против Германии в случае агрессии с ее стороны?

Возможно, что Германия завтра вторгнется на территорию Польши. Если мы не хотим терять времени, то можем ли мы продолжать нашу работу в надежде на получение положительного ответа на указанные вопросы? Наше личное мнение, что конференция может продолжаться с пользой.

Мы уже дали маршалу изложение наших планов организации обороны на западном фронте. Наши миссии, посылая запросы своим правительствам, будут чувствовать себя более уверенными, если они заслушают Ваш план использования советских вооруженных сил в случае получения разрешения на проход советских войск через территорию указанных государств».

Маршал К. Е. Ворошилов. Я прошу у совещания разрешения устроить перерыв, для того чтобы сформулировать предложения советской военной миссии.

Объявляю перерыв на 15 минут.

(После перерыва.)

Маршал К. Е. Ворошилов. Приношу мои извинения за задержку. Прошу заслушать заявление советской миссии:

Советская военная миссия в ответ на меморандум английской и французской военных миссий, зачитанный генералом Хейвудом, отвечает:

1. Советская военная миссия не забывала и не забывает, что Польша и Румыния являются самостоятельными государствами. Наоборот, именно исходя из этого бесспорного положения, советская военная миссия и просила английскую и французскую военные миссии ответить на вопрос: будут ли пропущены советские вооруженные силы через территорию Польши (Виленский коридор и Галицию) и Румынии в случае агрессии против Англии и Франции или против Польши и Румынии?

Этот вопрос тем более законен, что Франция с Польшей состоит в политическом и военном союзе, а Англия имеет пакт взаимопомощи и военный договор с Польшей.

2. Советская военная миссия согласна с мнением английской и французской военных миссий, что вышеуказанный вопрос является вопросом политическим, но еще в большей мере является вопросом военным.

3. Что же касается заявления военных миссий Англии и Франции о том, что наиболее простым является обращение Советского правительства по вышеупомянутому вопросу непосредственно к правительствам Польши и Румынии, то, поскольку СССР не имеет военных договоров с Польшей и Румынией, а также поскольку угрожаемыми со стороны агрессии в Европе являются, прежде всего, Польша, Румыния, Франция и Англия, постольку вопрос о пропуске советских вооруженных сил через территорию Польши и Румынии, а также и о действиях советских войск на территории этих государств против агрессора должен быть разрешен английским и французским правительствами совместно с правительствами Польши и Румынии.

4. Советская военная миссия выражает сожаление по поводу отсутствия у военных миссий Англии и Франции точного ответа на поставленный вопрос о пропуске советских вооруженных сил через территорию Польши и Румынии.

Советская военная миссия считает, что без положительного разрешения этого вопроса все начатое предприятие о заключении военной конвенции между Англией, Францией и СССР, по ее мнению, заранее обречено на неуспех. Поэтому военная миссия Советского Союза не может по совести рекомендовать своему правительству принять участие в предприятии, явно обреченном на провал.

5. Советская военная миссия просит ускорить получение от правительств Англии и Франции ответа на поставленный вопрос.

До получения ответа советская военная миссия считает возможным изложить свои соображения о плане совместных действий против агрессии в Европе.

Я очень извиняюсь, что сегодняшнее заседание было целиком использовано на один вопрос и один ответ. Завтрашнее заседание будет посвящено изложению советских планов о том, как мы себе представляем совместные действия против агрессии в Европе, если мы договоримся о заключении военной конвенции.

Если вопросов и замечаний нет, можно объявить заседание закрытым. (Замечаний нет.)

Объявляю заседание закрытым.

АВП РФ, ф. 06, оп. 1а, п. 25, д. 12, л. 33—47.

Опубликовано: Год кризиса 1938—1939. Документы и материалы. В 2-х томах. – М.: Политиздат, 1990. – Документ №551.

109. Запись заседания военных миссий СССР, Великобритании и Франции

15 августа 1939 г.

Адм. Дракc (председательствующий). Объявляю заседание открытым.

После того как мы на вчерашнем заседании получили заявление советской военной миссии, мы передали его нашим правительствам и в настоящее время ожидаем ответа. Мы счастливы, что советская миссия в ожидании этого ответа сочла возможным продолжить работу нашего совещания. Мы также согласны продолжать работу.

Мы ожидаем теперь изложения советских планов на восточном фронте, которое, как сказал маршал, будет достаточным для французской и английской миссий.

Я попрошу теперь маршала начать это изложение.

Маршал К. Е. Ворошилов. Советская военная миссия принимает к сведению заявление г-на председателя адмирала Дракса о том, что английская и французская миссии передали своим правительствам наши вопросы и ожидают ответа на них. Я считаю возможным теперь приступить к изложению наших планов и прошу г-на председателя разрешить предоставить слово начальнику Генерального штаба Красной Армии командарму 1-го ранга члену нашей миссии Б. М. Шапошникову.

Адм. Дракc. Прошу.

[Командарм] Б. М. Шапошников. На предыдущих заседаниях военных миссий мы заслушали развертывание французской армии на западе. Согласно просьбе военных миссий Англии и Франции, по поручению военной миссии СССР, я излагаю план развертывания вооруженных сил СССР на его западных границах.

Против агрессии в Европе Красная Армия в европейской части СССР развертывает и выставляет на фронт:

120 пехотных дивизий, 16 кавалерийских дивизий, 5000 тяжелых орудий (сюда входят и пушки, и гаубицы), 9—10 тыс. танков, от 5 до 5,5 тыс. боевых самолетов (без вспомогательной авиации), т. е. бомбардировщиков и истребителей.

В это число не входят войсковые части укрепленных районов, части противовоздушной обороны, части охраны побережья, запасные части (отрабатывающие пополнения (депо) и части тыла.

Не распространяясь в подробностях об организации Красной Армии, скажу коротко: стрелковая пехотная дивизия состоит из 3 стрелковых полков и 2 артиллерийских полков. Численность дивизии военного времени – 19 тыс. человек.

Корпус состоит из 3 дивизий, имеет свою артиллерию – 2 полка.

(Адмирал Дракc в разговоре с генералом Хейвудом интересуется, записывает ли кто-либо из офицеров сообщение [командарма] Шапошникова, и получает утвердительный ответ.)

Армии различного состава корпусов – от 5 до 8 корпусов – имеют свою артиллерию, авиацию и танки.

Боевая готовность частей укрепленных районов от 4 до 6 часов по боевой тревоге.

Укрепленные районы СССР имеет вдоль всей своей западной границы – от Ледовитого океана до Черного моря.

Сосредоточение армии производится в срок от 8 до 20 дней. Сеть железных дорог позволяет не только сосредоточить армию в указанные сроки к границе, но и произвести маневры вдоль фронта. Мы имеем вдоль западной границы от 3 до 5 рокад на глубину в 300 км.

Мы имеем сейчас достаточное количество мощных больших паровозов и большие грузовые вагоны размером в два раза большим, чем было раньше. Наши поездные составы ходят в два раза большие по весу, чем было раньше. Увеличена скорость движения поездов.

Мы имеем значительный автотранспорт и рокады – шоссе, позволяющие произвести сосредоточение автотранспортом вдоль фронта.

Мы выслушали общие соображения о плане действий от главы французской миссии генерала Думенка и ничего конкретного не слышали о плане действий английской армии от генерала Хейвуда. Также ничего не слышали в конкретном изложении о планах действий на море объединенного англо-французского флота.

Я сейчас изложу одобренные военной миссией СССР три варианта возможных совместных действий вооруженных сил Англии, Франции и СССР в случае агрессии в Европе.

Первый вариант – это когда блок агрессоров нападет на Англию и Францию. В этом случае СССР выставляет 70% тех вооруженных сил, которые Англией и Францией будут непосредственно направлены против главного агрессора – Германии. Я поясню. Например, если бы Франция и Англия выставили против Германии непосредственно 90 пехотных дивизий, то СССР выставил бы 63 пехотные дивизии, 6 кавалерийских дивизий с соответствующим количеством артиллерии, танков, самолетов общей численностью около 2 млн человек.

В этом варианте считается обязательным участие в войне Польши, в силу ее договора с Англией и Францией, всеми ее силами. Причем от 40 до 45 пехотных дивизий Польша должна сосредоточить для главного удара на своих западных границах и против Восточной Пруссии.

Правительства Англии и Франции должны добиться от Польши обязательства на пропуск и действия вооруженных сил СССР, сухопутных и воздушных, через Виленский коридор и по возможности через Литву – к границам Восточной Пруссии, а также если обстановка потребует, то и через Галицию.

Хотя конкретных планов по действию морских флотов Англии и Франции высказано не было, считаю необходимым привести соображения Генерального штаба Красной Армии, одобренные военной миссией СССР.

Действия объединенного англо-французского флота должны иметь целью:

1. Закрытие Ла-Манша и прорыв сильной эскадры в Балтийское море для действий против флота главного агрессора в Балтике и против его берегов.

2. Англия и Франция должны добиться от Балтийских стран

согласия на временное занятие англо-французским флотом Аландских островов, Моонзундского архипелага с его островами (Эзель, Даго, Вормс), портов Ганге, Пернов, Гапсель, Гайнаш и Либава в целях охраны нейтралитета и независимости этих стран от нападения со стороны Германии.

3. Перерыв подвоза в Германию из Швеции руды и другого сырья.

4. Блокаду берегов главного агрессора в Северном море.

5. Господство в Средиземном море и закрытие Суэцкого канала и Дарданелл.

6. Крейсерские операции у берегов Норвегии и Финляндии, вне их территориальных вод, у Мурманска и Архангельска – против подводных лодок и крейсеров флота агрессора – у этих берегов.

Северный флот СССР ведет крейсерские операции у берегов Финляндии и Норвегии, вне их территориальных вод, совместно с англо-французской эскадрой.

Что же касается нашего Балтийского флота, то он в случае благоприятного разрешения вопроса о временном занятии вышеуказанных островов и портов, будет базироваться совместно с объединенным флотом Англии и Франции на Ганге, Аландском и Моонзундском архипелагах, Гапсаль, Пернов, Гайнаш и Либаве, в целях охраны независимости Балтийских стран.

При этих условиях Балтийский флот СССР может развить свои крейсерские операции, действия подводных лодок и установку мин у берегов Восточной Пруссии и Померании. Подводные лодки Балтийского флота СССР мешают подвозу промышленного сырья из Швеции для главного агрессора.

Второй вариант возникновения военных действий – это когда агрессия будет направлена на Польшу и Румынию. В этом случае Польша и Румыния выставляют на фронт все свои вооруженные силы.

Польша должна защищать Румынию. Польша и Румыния могут быть атакованы не одной только Германией, но и Венгрией. Германия может бросить до 90 дивизий против Польши.

Франция и Англия должны вступить и объявить немедленно войну агрессору.

Участие СССР в войне может быть [осуществлено] только тогда, когда Франция и Англия договорятся с Польшей и, по возможности, с Литвой, а также с Румынией о пропуске наших войск и их действиях – через Виленский коридор, через Галицию и Румынию.

В этом случае СССР выставляет 100% тех вооруженных сил, которые выставят Англия и Франция против Германии непосредственно. Например, если Франция и Англия выставят против Германии 90 пехотных дивизий, то и СССР выставляет 90 пехотных дивизий, 12 кавалерийских дивизий с соответствующей артиллерией, авиацией и танками.

Задачи морских флотов Англии и Франции остаются те же, что указаны в первом варианте. Задачи Северного и Балтийского флотов СССР также остаются те же, что и в первом варианте.

На юге Черноморский флот СССР, заградив устье Дуная от проникновения по нему подводных лодок агрессора и других возможных морских сил, закрывает Босфор от проникновения в Черное море надводных эскадр противника и их подводных лодок.

Третий вариант. Этот вариант предусматривает случай, когда главный агрессор, используя территорию Финляндии, Эстонии и Латвии, направит свою агрессию против СССР. В этом случае Франция и Англия должны немедленно вступить в войну с агрессором или блоком агрессоров.

Польша, связанная договорами с Англией и Францией, должна обязательно выступить против Германии и пропустить паши войска, по договоренности правительств Англии и Франции с правительством Польши, через Виленский коридор и Галицию.

Выше было указано, что СССР развертывает 120 пехотных дивизий, 16 кавалерийских дивизий, 5 тыс. тяжелых орудий, от 9 до 10 тыс. танков, от 5 до 5,5 тыс. самолетов. Франция и Англия должны в этом случае выставить 70% от указанных только что сил СССР и начать немедленно активные действия против главного агрессора.

Действия англо-французского военно-морского флота должны проходить, как указано в первом варианте.

Польша должна выставить против Германий не менее 45 пехотных дивизий с соответствующей артиллерией, авиацией и танками.

Если бы в войну была втянута Румыния, то она должна участвовать в ней всеми своими силами, и правительства Англии и Франции должны добиться согласия от правительства Румынии на пропуск наших сил через территорию Румынии.

Таковы общие соображения по совместным действиям вооруженных сил Англии, Франции и СССР, одобренные военной миссией СССР.

(Общие оживленные переговоры всех членов английской и французской военных миссий.)

Адм. Дракс. Мы благодарим маршала и начальника Генерального штаба за ясное и точное изложение плана, которое он только что сделал.

У нас будет целый ряд вопросов, которые мы желали бы задать. Мы хотели бы поэтому получить некоторое время, для того чтобы обсудить их и чтобы число этих вопросов не получилось слишком большим. Поэтому мы считаем целесообразным представить эти вопросы на завтрашнем заседании. Есть еще ряд вопросов, которые мы хотели бы поставить сегодня после перерыва.

Маршал К. Е. Ворошилов. С нашей стороны возражений нет.

Адм. Дракс. Объявляю перерыв.

(После перерыва.)

Адм. Дракс. Мы решили, что будет лучше всего, если мы зададим наши вопросы завтра.

Я хочу кратко изложить план военно-морских операций англофранцузского флота.

Одной из основных задач, которые стоят перед морским флотом, является поддержание путей сообщения между метрополией и союзниками, а с другой стороны – парализование путей сообщения противника.

Мы прослушали с большим интересом предполагаемый план действий советских морских сил в Балтийском море. Этими вопросами я бы хотел заняться несколько позднее, а перед тем осветить несколько вопросов, которые лучше уяснят положение.

С точки зрения мировых морских сообщений Балтийское море имеет местное значение, но мы себе представляем, что для СССР оно имеет крупнейшее значение.

Если мы хотим быстро выиграть войну, то мы должны сразу же отрезать все пути сообщения неприятеля. Я сейчас и начну с изложения соображений относительно внешних путей сообщения (океаны и внешние моря).

Это – задача, которая требует большого количества сил. Одна из важнейших задач с точки зрения трудностей и необходимости наличия превосходных сил – это найти и разрушить флот противника, для того чтобы он не мешал нашим коммуникациям.

Необходимое сырье для ведения войны мы получаем, главным образом, из Австралии и Южной Америки, но также и из других частей света.

Германия провела приготовления, которые позволяют ее крейсерам и подводным лодкам действовать на расстоянии до 10 тыс. миль от своих баз. Германия располагает для своего флота не только наземными, но и плавучими базами.

Я бы хотел напомнить, что Атлантический океан имеет 3 млн кв. миль, а Тихий океан – в два раза больше.

Я думаю, что опыт прошлой войны показал и нам, и Советскому Союзу на необходимость поддержания путей сообщения в открытых морях с целью обеспечения наших стран необходимым сырьем для военных нужд.

Пути сообщения Советского Союза идут или через Мурманск (Северный Ледовитый океан), или через Черное море (Дарданеллы). Защиты исключительно этих входов недостаточно для того, чтобы сохранить все нужные пути сообщения. Защита этих мест является местным делом, но она недостаточна для обеспечения общих путей сообщения. Поэтому Вы поймете и учтете, что если даже мы будем оперировать у советских берегов и закроем Ла-Манш, то нам придется еще вести своим флотом морские операции на миллионах квадратных миль.

Нам необходимо содержать в Северном море флот больше всего германского флота, который может быть здесь сконцентрирован в очень короткий срок.

Мы должны содержать в Средиземном море флот, который превосходил бы итальянский и дал бы нам возможность уничтожить итальянский флот. В настоящее время Италия имеет в Средиземном море больше 100 подводных лодок. До тех пор пока эти подводные лодки не будут уничтожены, советские морские коммуникации на Черном море будут находиться под сильной угрозой.

Все транспорты, идущие в Черное море, проходят через Эгейское море и через Дарданеллы, которые удобны для действия подводных лодок и мин, разбросанных на путях сообщения, потому что море здесь очень узкое и имеет много островов.

Нам можно будет позднее обсудить вопросы о сотрудничестве наших сил в Эгейском море для устранения этой опасности. Мы придаем большое значение совместным действиям против Додеканезских островов, которые могут быть базой для итальянских подводных лодок.

На севере придется принять меры для защиты советских транспортов на большом протяжении. Нужно, по-видимому, будет в северном районе разграничить сферы действия наших морских сил, оставив английской базой Оркнейские острова и базой советского флота – Мурманск. Вы можете себе представить объем работы, которую нужно будет провести для осуществления этой цели.

Мы имеем в настоящее время флот исключительной силы. Мы увеличиваем этот флот темпами, которые не имели еще места в истории: мы в последний период ежегодно увеличиваем наш флот на 100 единиц.

Эффективность флота зависит в основном от обученности личного состава. За последние три года все наши учебные заведения и центры, обеспечивающие личным составом английский флот, были заполнены до предела.

Все наши эскадры сейчас находятся в боевой готовности и могут в течение четырех часов выйти в море. В настоящее время эскадры не находятся в своих обычных портах мирного времени, а находятся в таком положении, в каком они должны быть во время войны.

Кроме того, мы недавно мобилизовали наш запасной флот, состоящий из 130 единиц. Эти корабли еще не укомплектованы на 100% личным составом, так как мы не призвали всех резервистов-моряков. В настоящее время эти суда резерва укомплектованы личным составом от 75 до 90% (вполне точных данных у меня нет), потому что призваны не все резервисты. Но они могут быть мобилизованы меньше чем в два дня. Корабли и все снабжение и вооружение для них готовы. Речь идет только о недостатке личного состава.

Что касается нашего коммерческого флота, который выполняет основную задачу снабжения нас и наших союзников, то в настоящее время коммерческих судов имеется в производстве (постройке) на 1 млн тонн больше, чем когда бы то ни было после войны. К этому надо добавить, что мы имеем то преимущество, что современный военный и коммерческий флот Франции будет находиться в распоряжении союзного командования.

Вийом (капитан 2-го ранга французского флота). Французский флот находится примерно в таком же состоянии, как и английский, и расположен в местах не мирного времени, а в местах сосредоточения военного времени, и выступление этого флота может быть произведено по решению франко-английского командования согласно распределению их вод. Их соединенные и раздельные действия будут решены в зависимости от того, где будет находиться флот противника.

Французский флот является вполне современным флотом и обладает достаточной быстроходностью. Его крейсеры, контрминоносцы, эскадренные миноносцы и подводный флот натренированы для дальних действий. Эта тренировка производилась флотом в течение последних лет.

Адм. Дракс. План взаимодействия флотов Англии и Франции был выработан для основной цели. Это соответствует основному принципу морской стратегии. Это значит, что нам нужно будет сосредоточить свои силы, для того чтобы в самом начале разбить неприятельский флот.

В качестве примера я буду говорить о действиях против неприятельских подводных лодок. Здесь можно вспомнить, что мы находились во время войны в тяжелом положении, когда немецкие подводные лодки почти прервали наши морские коммуникации. Это произошло не потому, что английский морской флот был не в состоянии бороться против этой опасности. Это произошло потому, что мы не предвидели возможности, что Германия нарушит все международные законы, так как они топили в открытом море нейтральные и союзные суда без предупреждения и умерщвляли их экипажи.

Как только это случилось, мы тотчас же предприняли необходимые меры. В конце войны Германия строила подводные лодки во всех своих доках с максимальной скоростью, на какую они были только способны. Но все-таки мы топили подводных лодок больше, чем Германия их строила.

В течение последних 20 лет мы не сидели сложа руки. Мы считаем, что в настоящее время в состоянии бороться против этой угрозы гораздо более эффективно, чем в 1918 году.

Мне кажется, что я дал достаточно ясную наметку плана наших морских действий.

В случае если Советский Союз становится нашим союзником, нужно будет обсудить довольно большое количество вопросов относительно взаимодействия флотов.

Вот все, что я хотел сказать.

Я предлагаю перейти сейчас к обсуждению программы работ на завтрашний день. Я предлагаю начать с наших вопросов в связи с изложением плана, сделанным сегодня командармом Шапошниковым.

Я полагаю также, что нам нужно будет получить ответ от советской миссии на те три принципа, которые были переданы советской миссии генералом Думенком. Я предлагаю обсудить этот вопрос, потому что мы здесь с большой легкостью можем добиться соглашения с Советским Союзом. Было бы очень важно определить несколько пунктов, по которым мы могли бы прийти к соглашению.

После обсуждения этих двух вопросов маршал авиации Бернет и генерал Вален будут готовы изложить план действия своих воздушных сил. Если не будет возражений, мы на этом заседание наше закроем.

Маршал К. Е. Ворошилов. Прежде чем закончить заседание, я прошу дать мне слово на две минуты.

Советская военная миссия выражает признательность г-ну председателю и главе английской военной миссии адмиралу Драксу за обстоятельное изложение наметок действий англо-французского флота.

Что касается порядка дня на завтра, то мне казалось бы наиболее целесообразным заслушать сообщения представителей англо-французской авиации, чтобы иметь полную картину взаимодействия всех вооруженных сил будущих союзников.

Относительно ответа на три принципа, которые были нам переданы главою французской миссии генералом Думенком, – на завтрашнем заседании это можно будет сделать после, если будет принято мое предложение, заслушания сообщения маршала авиации Англии и генерала авиации Франций.

Относительно перерыва для окончания заседания у нас возражений нет.

Адм. Дракс. Мы пришли к соглашению относительно программы завтрашних занятий. Благодарю за то внимание, с каким проходило сегодняшнее совещание.

Объявляю заседание закрытым.

АВП РФ, ф. 06, оп. 1а, п. 25, д. 12, л. 48—59.

Опубликовано: Год кризиса 1938—1939. Документы и материалы. В 2-х томах. – М.: Политиздат, 1990. – Документ №554.

110. Телеграмма военно-воздушного атташе СССР в Великобритании И. И. Чернего в Генеральный штаб РККА

13 августа 1939 г.

Дополнительными данными подтверждается:

Срок выступления против Польши еще неизвестен. Полагают, что Польше сделают еще раз предложение, которое должно будет убедить ее в бесполезности сопротивления. Ей укажут, что она не должна быть инструментом Англии. Имеется решение покончить с этим вопросом в этом году.

До настоящего времени считают, что не следует ожидать активного вмешательства Англии и Франции и что конфликт будет иметь местный характер.

Против Польши сразу будет брошено большое количество войск – до 50 дивизий.

Штаты дивизий, предназначенных для выступления против Польши, скоро будут доведены до штата военного времени.

Опубликовано: Год кризиса 1938—1939. Документы и материалы. В 2-х томах. – М.: Политиздат, 1990. – Документ №550.

111. Телеграмма главы военной миссии Франции Ж. Думенка военному министерству Франции

14 августа 1939 г.

Москва

Три делегации имели два заседания 13 августа и одно длительное заседание 14 августа.

Советская делегация выразила желание добиться результатов и просила не обсуждать общих, признанных всеми принципов, а рассматривать только конкретные вопросы.

Вначале обсуждался вопрос о западном фронте, а завтра советская делегация должна сделать сообщение о военных средствах и о планах операций, предусмотренных на русском фронте. Но еще до этого советская делегация сегодня поставила в качестве условия заключения военного пакта наличие уверенности у Советской Армии в том, что она в случае агрессии против Польши и Румынии сможет, если окажется необходимым, вступить в Виленский коридор, в Галицию и на румынскую территорию. Наша работа тем не менее продолжается.

Наш посол полагает, так же как и я, что самым быстрым решением вопроса было бы направить в Варшаву генерала Валена, специально прикомандированного вами к польскому штабу. Он постарался бы получить от последнего секретное принципиальное согласие, которое позволило бы франко-британской делегации обсуждать этот вопрос на конференции с военной точки зрения, оставляя официально польское правительство в стороне.

Британская миссия полностью с этим согласна.

Ссылаясь на сегодняшнюю телеграмму посла, имею честь просить вас дать мне срочно инструкции.

Согласовано с двумя другими делегациями, что в прессе не будет публиковаться никаких сообщений о нынешнем состоянии переговоров. Я надеюсь, что смогу завтра дать точные сведения о районах румынской территории, о которых могла бы идти речь.

Печатается по изданию: Documents diplomatiques français… 2 série. Т. XVIII. P. 23—24.

Опубликовано: Год кризиса 1938—1939. Документы и материалы. В 2-х томах. – М.: Политиздат, 1990. – Документ №552.

112. Телеграмма главы военной миссии Франции Ж. Думенка военному министерству Франции

15 августа 1939 г.

Представляю отчет о пятом заседании.

Оно было посвящено детальному обзору советских вооруженных сил и планов, с учетом различных предположительных вариантов и весьма эффективной помощи, которую они полны решимости нам оказать. Все еще уточняется главное условие, изложенное в моей вчерашней телеграмме, о проходе [войск] через польскую территорию. Отмечаю большое значение, которое с точки зрения устранения опасения поляков имеет тот факт, что русские очень строго ограничивают зоны вступления [советских войск], становясь исключительно на стратегическую точку зрения.

Возобновляю свою просьбу относительно срочного ответа на предложения, содержащиеся в моей шифрованной телеграмме №1. Благоволите ознакомиться с сегодняшней телеграммой нашего посла.

Печатается по изданию: Documents diplomatiques français… 2 série. Т. XVIII. P. 52- 53.

Опубликовано: Год кризиса 1938—1939. Документы и материалы. В 2-х томах. – М.: Политиздат, 1990. – Документ №555.

113. Телеграмма военного министерства Франции военному атташе Франции в Польше Ф. Мюссу

15 августа 1939 г.

Содержание: миссия.

Имею честь довести до Вашего сведения, что Вам поручается ввести польский генеральный штаб в курс переговоров, которые происходят в настоящее время в Москве между военной миссией генерала Думенка и Генеральным штабом СССР.

Благоволите одновременно собрать те соображения, которые будут высказаны в связи с этими переговорами польским генеральным штабом.

В случае необходимости Вам разрешается поездка в Москву.

Опубликовано: Год кризиса 1938—1939. Документы и материалы. В 2-х томах. – М.: Политиздат, 1990. – Документ №557.

114. Телеграмма посла США во Франции У. Буллита государственному секретарю США К. Хэллу

18 августа 1939 г.

Даладье сказал мне сегодня, что, когда Бонне сообщил ему реакцию польского посла в Париже на предложение Советского правительства об оказании помощи Польше в случае германского нападения на Польшу, он был удивлен и рассержен резкостью отрицательной реакции польского посла.

До того как Бонне говорил с Лукасевичем, он посоветовал Бонне не обсуждать этот вопрос с ним, а сделать так, чтобы французский военный атташе в Варшаве обсудил его с Рыдз-Смиглы. Он сейчас послал французского военного атташе побеседовать с Рыдз-Смиглы об этом предложении. Он считает величайшей глупостью со стороны поляков отвергать русское предложение о действенной военной помощи. Он понимает нежелание поляков, чтобы Красная Армия вступила на территорию Польши, но как только в Польшу вторгнутся германские армии, польское правительство, конечно, будет радо получить помощь от всякого, кто может предоставить помощь.

Он будет рад послать две французские дивизии в Польшу и уверен, что может также получить английскую дивизию для Польши так, чтобы поддержка не была бы исключительно русской, а международной.

Более того, он может получить от Советского правительства самые абсолютные гарантии об эвакуации впоследствии с польской территории, а Франция и Великобритания дадут абсолютные гарантии этих гарантий.

Ворошилов затронул существо вопроса, когда сказал англичанам и французам, участвующим в переговорах, что Советская Армия готова выступить против Германии, но что единственные практические линии прохода лежат через Вильно против Восточной Пруссии и через Львов (Лемберг) на юг.

Советское правительство не пошлет самолеты и танки без сопровождения других войск на помощь Польше. Он, Даладье, считает советскую позицию благоразумной. Армия без самолетов слепа, а без танков относительно разоружена. В заключение Даладье сказал, что, если поляки отвергнут это предложение русской помощи, он не пошлет ни одного французского крестьянина защищать Польшу.

Я воспринимаю это заявление серьезно, но не слишком серьезно, хотя он повторил его три раза. Он был сердит на польского посла в Париже и склонен к преувеличению.

Опубликовано: Год кризиса 1938—1939. Документы и материалы. В 2-х томах. – М.: Политиздат, 1990. – Документ №571.

115. Телеграмма министра иностранных дел Франции Ж. Бонне послу Франции в Польше Л. Ноэлю

16 августа 1939 г.

Генерал Думенк сообщает, что советская военная делегация с самого начала переговоров поставила в качестве условия реализации военного пакта уверенность Советской Армии в том, что в случае агрессии против Польши и Румынии она может пройти через Виленский коридор, Галицию и румынскую территорию. Генерал Думенк добавил, что это условие поставлено, наверное, лишь в связи с исключительно действенной помощью, которую русские намерены предоставить нам; он указывает также на большое значение, которое имеет с точки зрения рассеяния опасений польской стороны тот факт, что русские очень строго ограничивают зоны ввода своих войск, исходя из стратегической точки зрения.

Генерал Мюсс выехал 15 вечером в Варшаву с необходимыми инструкциями, чтобы незамедлительно войти в контакт по этому поводу с польским генеральным штабом.

Вчера вечером я сам вызвал г-на Лукасевича и имел с ним беседу, содержание которой я Вам передаю в отдельной телеграмме. Необходимо, чтобы Вы лично решительно поставили перед г-ном Беком вопрос о необходимости для польского правительства принять русскую помощь. Вам следует настойчиво подчеркнуть, что возможное русско-польское сотрудничество на восточном театре боевых действий является необходимым условием эффективности нашего общего сопротивления агрессивным планам держав оси, что, поскольку польское правительство много раз признавало ее необходимость, было бы опасно ждать начала военных действий, чтобы представить себе одну из основных форм этого сотрудничества; Вы добавите, что мы не можем предполагать, что, отказываясь обсуждать стратегические условия ввода русских войск, Польша приняла бы на себя ответственность за возможный провал военных переговоров в Москве и за все вытекающие из этого последствия. Вы можете также сделать упор на соображения, содержащиеся в телеграмме, которую вчера передал из Москвы г-н Наджиар. Мне нет нужды доказывать Вам значение этого вопроса, от которого зависит в настоящий момент вся наша система безопасности в Восточной Европе.

Печатается по изданию: Documents diplomatiques français… 2 serie. T. XVIII. P. 94—95.

Опубликовано: Год кризиса 1938—1939. Документы и материалы. В 2-х томах. – М.: Политиздат, 1990. – Документ №565.

116. Телеграмма главы военной миссии Франции Ж. Думенка в военное министерство Франции

17 августа 1939 г.

Намеченное заседание состоялось сегодня утром; оно было посвящено главным образом изложению вопроса о силах и планах советской авиации.

Ниже приводится отчет обо всех заседаниях:

1. С самого начала создалось впечатление, что у советской делегации имеются строгие указания по вопросу о проходе через польскую и румынскую территории. При первой же возможности она поставила этот вопрос в качестве предварительной основы для любого военного соглашения и заявила, что она отсоветует своему правительству заключать какую бы то ни было конвенцию, если этот пункт не будет принят.

2. Мы смогли дать пищу для обсуждения на семи состоявшихся заседаниях, согласившись с тем, чтобы были сделаны краткие сообщения о размерах наших соответственных военных ресурсов. В этом отношении заявления советской делегации носили точный характер и содержали многочисленные цифровые данные.

Были изложены планы военной помощи, которая была бы нам оказана в различных возможных случаях. Эта помощь является значительной, поскольку она составляет, в зависимости от случая, от 70 до 100% выставляемых нами сил.

3. Мотивом их требования «sine qua non» (непременное требование (лат.)) является опасение, что Польша и румыны могут обратиться к ним за помощью слишком поздно. Другим мотивом является выраженное ими желание предпринять наступательные действия в нашу пользу, в случае если бы основной удар был направлен против нас. Наконец, это обеспечит им возможность избежать какой бы то ни было потери времени, если германская агрессия будет направлена на Прибалтийские страны.

Одним словом, мы констатируем ярко выраженное намерение не оставаться в стороне, а, как раз наоборот, действовать серьезно.

4. Нет сомнения в том, что СССР желает заключить военный пакт и что он не хочет, чтобы мы представили ему какой-либо документ, не имеющий конкретного значения; маршал Ворошилов утверждал, что все эти вопросы о помощи, тылах, коммуникациях и т. п… могут быть обсуждены без каких-либо трудностей, как только вопрос, который они называют «кардинальным вопросом», будет разрешен.

5. Атмосфера всегда была очень сердечной, а советский прием – превосходным.

Наши взаимоотношения с английской делегацией носят характер очень тесного контакта.

6. Заседание на 21-е было назначено только для того, чтобы не создавать вне какой-либо видимости перерыва переговоров. Для того чтобы переговоры могли продолжаться, сейчас необходимо, чтобы я смог ответить «да» на поставленный вопрос.

Смотрите телеграмму нашего посла от сего числа.

Для генерала Гамелена

Печатается по изданию: Documents diplomatiques français… 2 serie. T. XVIII. P. 122.

Опубликовано: Год кризиса 1938—1939. Документы и материалы. В 2-х томах. – М.: Политиздат, 1990. – Документ №567.

117. Телеграмма министра иностранных дел Польши Ю. Бека послу Польши во Франции Ю. Лукасевичу

20 августа 1939 г.

Французский и английский послы обратились ко мне в результате переговоров франко-англо-советских штабов, во время которых Советы потребовали предоставления возможности вступления в контакт с германской армией в Поморье, на Сувалщизне и в восточной Малой Польше. Эта позиция поддержана английским и французским демаршем.

Я ответил, что недопустимо, чтобы эти государства обсуждали вопрос о военном использовании территории другого суверенного государства. Польшу с Советами не связывают никакие военные договоры, и польское правительство такой договор заключать не намеревается.

Французский посол сказал, что в таком случае они ответят Советам, что польское правительство отказалось от обсуждения или что французское правительство не взялось сделать формальный демарш, будучи уверено в отрицательном ответе.

Оставляю вопрос об ответе Советам на усмотрение Франции и Англии, оговаривая, чтобы ответ не давал повода для недоразумений.

Опубликовано: Год кризиса 1938—1939. Документы и материалы. В 2-х томах. – М.: Политиздат, 1990. – Документ №579.

118. Телеграмма временного поверенного в делах Великобритании во Франции Кэмпбелла министру иностранных дел Великобритании Э. Галифаксу

22 августа 1939 г.

1. Французское правительство посылает инструкцию французскому послу в Варшаве предпринять последнюю попытку через г-на Бека или маршала Рыдз-Смиглы убедить Польшу предоставить генералу Думенку карт-бланш в том, чтобы от ее имени дать хотя бы молчаливое обещание впустить русские войска в том только случае, если Россия поддержит Польшу против германской агрессии. Он должен сказать, что, если русская реакция будет неблагоприятной, как Польша, возможно, ожидает, ответственность за срыв московских переговоров, которую в противном случае будет нести Польша, целиком ляжет на Россию; в то же время, если она будет благоприятной, может оказаться возможным ограничить рамки германо-русского соглашения и сделать его совместимым с русскими обязательствами в отношении Франции и Великобритании.

2. Французский посол напомнит, что Франция дала Польше свои гарантии и оказывает ей финансовую и материальную помощь. Поэтому Франция считает, что она имеет право просить Польшу об этой жертве, в которой заключена последняя надежда на сохранение мира. Он должен с величайшей энергией добиваться осуществления этой просьбы и настаивать, чтобы Польша взвесила все последствия своего отказа.

3. Г-н Бонне просит, чтобы правительство Его Величества срочно проинструктировало английского посла в Варшаве с целью энергичной поддержки его французского коллеги. Г-н Даладье особенно надеется, что правительство Его Величества тотчас же направит инструкции.

Опубликовано: Год кризиса 1938—1939. Документы и материалы. В 2-х томах. – М.: Политиздат, 1990. – Документ №590.

119. Телеграмма посла Франции в Польше Л. Ноэля министру иностранных дел Франции Ж. Бонне

23 августа 1939 г.

Я направляю в Москву следующую телеграмму: Польское правительство согласно с тем, чтобы генерал Думенк сказал следующее: «Уверены, что в случае общих действий против немецкой агрессии, сотрудничество между Польшей и СССР на технических условиях, подлежащих согласованию, не исключается (или: возможно)».

Французский и английский генеральные штабы считают, что существует необходимость немедленно изучить все варианты сотрудничества.

Печатается по изданию: Documents diplomatiques français… 2 serie. T. XVIII. P. 334.

Опубликовано: Год кризиса 1938—1939. Документы и материалы. В 2-х томах. – М.: Политиздат, 1990. – Документ №597.

120. Телеграмма министра иностранных дел Польши Ю. Бека дипломатическим представительствам Польши

23 августа 1939 г.

Учитывая сложившуюся в результате приезда Риббентропа в Москву новую ситуацию, французский и английский послы в повторном демарше выразили пожелание своих правительств, заключающееся в том, чтобы, начав вновь военные переговоры для ограничения возможностей и сферы действия германо-советского договора, можно было в тактическом плане изменить ситуацию. В связи с этим к нам вновь обращаются с просьбой о «тихом согласии» на выражение военными делегациями в Москве уверенности в том, что в случае войны польско-советское военное сотрудничество не исключается.

Я заявил, что польское правительство не верит в результативность этих шагов, однако, чтобы облегчить положение франко-английской делегации, мы выработали определенную формулировку, причем я повторил не для разглашения наши оговорки, касающиеся прохода войск.

Формулировка звучала бы так: «Французский и английский штабы уверены, что в случае совместных действий против агрессора сотрудничество между СССР и Польшей в определенных условиях не исключается. Ввиду этого штабы считают необходимым составление с советским штабом любых планов».

Используя возможность, я еще раз сделал категорическое заявление, что я не против этой формулировки только в целях облегчения тактики, наша же принципиальная точка зрения в отношении СССР является окончательной и остается без изменений. Я еще раз напомнил о неприличности обсуждения Советами наших отношений с Францией и Англией, не обращаясь к нам.

Печатается по изданию: Miendzynarodowe tto agresji Rzeszy Niemieckiej na Polskę w 1939 roku. Warszawa, 1986. S. 156.

Опубликовано: Год кризиса 1938—1939. Документы и материалы. В 2-х томах. – М.: Политиздат, 1990. – Документ №598.

121. Телеграмма посла Франции в СССР П. Наджиара министру иностранных дел Франции Ж. Бонне

23 августа 1939 г.

Я направляю в Варшаву телеграмму №26, которую передаю Вам под очередным номером:

Мы изучим [какое применение] дать Вашей телеграмме №21 по поводу того, что Бек разрешает заявить. Но эта уступка происходит слишком поздно. Кроме того, она недостаточна, поскольку она не позволяет сослаться на решение самого польского правительства. Сообщаю в департамент.

Печатается по изданию: Documents diplomatiques français… 2 serie. T. XVIII. P. 361.

Опубликовано: Год кризиса 1938—1939. Документы и материалы. В 2-х томах. – М.: Политиздат, 1990. – Документ №599.

122. Телеграмма посла Франции в Польше Л. Ноэля министру иностранных дел Франции Ж. Бонне

23 августа 1939 г.

В продолжение моей предыдущей телеграммы.

Поскольку последние части Вашей телеграммы №633—635 поступили мне только поздно ночью, я смог связаться с Беком только сегодня в 10 час. утра.

Я отстаивал перед ним со всей настойчивостью, которую требуют обстоятельства, предписанные Вашим Превосходительством аргументы.

Я настаивал на том, что, если Польша откажется от своей непримиримости, она обеспечит продолжение военных переговоров в Москве и может вызвать провал, по крайней мере частичный, поездки фон Риббентропа; что при таком предположении созданная германо-русским маневром ситуация может повернуться в нашу пользу, а Германия подвергнется из-за этого всяческим трудностям, не получив ожидаемую выгоду.

Я также отметил, что вопрос об ответственности Польши, над которой нависла большая, чем над кем-либо другим, угроза, причем речь идет о самом ее существовании, будет поставлен самым серьезным образом, если она будет упорствовать в чисто негативной позиции. Бек был потрясен, но ответа пока не дал и покинул меня для участия в церемонии под председательством Мосцицкого, во время которой он намеревался поговорить с другими польскими руководителями. В 12 час. 15 мин. я вновь оказался в его кабинете с моим английским коллегой, который вместе со мной взялся за дело.

В конечном счете, нам удалось добиться согласия Бека только на формулу, указанную в моей телеграмме №1242.

Тем не менее кажется, что эта формула будет способна дать генералу Думенку достаточные возможности для ведения переговоров.

Бек отказался пойти на большее, сославшись прежде всего на желание Польши не попасть в переделку, куда, как она подозревает, ее стремится втянуть СССР.

Давая нам в конечном счете согласие, министр счел должным повторить, что польскому правительству тем не менее по-прежнему претит ввод русских войск на его территорию.

Печатается по изданию: Documents diplomatiques français… 2 serie. T. XVIII. P. 354—355.

Опубликовано: Год кризиса 1938—1939. Документы и материалы. В 2-х томах. – М.: Политиздат, 1990. – Документ №600.

123. Телеграмма посла Франции в СССР П. Наджиара министру иностранных дел Франции Ж. Бонне

27 августа 1939 г.

Агентство ТАСС должно было передать в своих выпусках интервью для прессы маршала Ворошилова. Если у Вас нет его текста, прошу сообщить мне, посольство Вам его телеграфирует.

Среди прочего обращаю внимание на то, что он говорит о возможности снабжать Польшу сырьем и военной техникой и что речь идет о помощи, которую, как он сказал, можно оказать Польше на коммерческой основе, причем для этого не нужен ни пакт о взаимопомощи, ни военная конвенция.

Это важное заявление. Несмотря на все то неприятное для Польши, что содержится в предшествующих высказываниях в адрес этой страны, отказ которой принять русскую военную помощь был предан, гласности, можно заключить, что СССР в отсутствие пакта, которого мы хотели от него, и несмотря на договор о ненападении с Германией, готов предоставить возможности снабжения. Но ведь сами поляки хотели этим ограничить его помощь. Можно было бы, таким образом, по-прежнему предусматривать эту ограниченную русскую поддержку, обеспечение которой полякам входило в наши намерения. При этом исключалась бы позитивная военная помощь, которой поляки не хотели, поскольку она включает проход через их территорию, что к тому же не должны были обсуждать наши миссии согласно своим инструкциям по прибытии.

При таком развитии фактически ничего не изменится в соотношении французских, английских, польских и немецких сил, поскольку, как мне сказал генерал Думенк, в наши расчеты никогда не входила позитивная военная помощь России Польше.

Если, как можно надеяться, Турция, со своей стороны, будет придерживаться своих обязательств, Гитлер будет сенсационно заангажирован в отношении Москвы, не добившись подлинного изменения в свою пользу имеющихся военных сил.

Таким образом, сделка 23 августа не окажется тем вероломным ударом по Польше и по нам, которого желала Германия.

В нынешних обстоятельствах было бы самой большой опасностью, если Франция и Англия спасуют и дадут увлечь себя впечатлением, что все потеряно.

Предпринимая преждевременные действия, основываясь на том, будто большевистская Россия перешла с оружием и ресурсами в лагерь гитлеровской Германии, мы играли бы на руку последней. Разыгрываемая партия остается очень напряженной. В правительстве СССР существуют разные тенденции. Если в отношении Англии сильны недоверие и злоба, то чувства по отношению к нам более нюансированы. Только вчера на публичном выступлении перед массами один оратор горячо хвалил Францию и ее армию.

Еще раз рекомендую самое большое хладнокровие при оценке событий.

Печатается по изданию: Documents diplomatiques français… 2 serie. Т. XIX. P. 90—91.

Опубликовано: Год кризиса 1938—1939. Документы и материалы. В 2-х томах. – М.: Политиздат, 1990. – Документ №613.

124. Совместное заявление «Имперской промышленной группы» и «Федерации британской промышленности» («Дюссельдорфское соглашение»)

15 марта 1939 г.

1) Обе организации приветствуют связанную с этими переговорами {Имеются в виду англо-германские экономические переговоры в Дюссельдорфе, начавшиеся в феврале 1939 г.} возможность дальнейшего развития дружественных отношений, существующих уже много лет между обеими организациями.

2) Обе организации констатируют безусловную необходимость развития активной и взаимовыгодной экспортной торговли для экономики как Германии, так и Великобритании.

3) Обе организации констатируют, что целью этой экспортной торговли должны быть обеспечение работой их граждан, повышение их жизненного уровня, а также обеспечение запасов валютных фондов, необходимых для удовлетворения их экономических нужд.

4) Обе организации согласны, что их целью должна быть такая организация экспортной торговли всех стран, которая гарантировала бы производителям этих стран справедливый доход. Далее можно было бы договориться и о том, что представляется важным устранить проявляющуюся время от времени нездоровую конкуренцию путем конструктивного сотрудничества, чтобы прийти к расширению международной торговли на благо Великобритании, Германии и всех других стран.

5) Обе организации выражают желание, чтобы со стороны отдельных отраслей промышленности обеих стран были предприняты усилия в деле заключения друг с другом таких промышленных соглашений, которые исключили бы возможность возникновения конкуренции, нарушающей стабильность рынка.

Однако следует закрепить уровень цен на такой основе, которая не наносила бы ущерба покупательной способности потребителей.

6) Обе организации отдают себе отчет в том, что соглашения об уровне цен или другие факторы, действующие в отношениях между Германией и Великобританией, представляют собой лишь один, хотя и весьма важный, шаг на пути к более совершенной мировой торговле. Они приветствовали бы присоединение других наций к этому соглашению.

7) Обе организации выражают убеждение, что переговоры в этих целях между промышленными группами, относительно которых уже существует договоренность, следует начать немедленно. Далее они выражают свое согласие с тем, что развитие международной торговли на прочной, прогрессивной и взаимовыгодной базе может быть достигнуто тем быстрее, чем шире будет диапазон настоящего соглашения как в отношении промышленных групп, так и стран непосредственно.

8) Обе организации вполне сознают, что в известных случаях выгоды от соглашения между промышленными группами двух стран или группы стран могут быть сведены на нет в результате нерациональной конкуренции другой страны, отказывающейся присоединиться к этому соглашению.

В этом случае у организации может возникнуть необходимость просить поддержки своего правительства. Обе организации согласились в случае необходимости ходатайствовать о такой поддержке.

9) Обе организации согласны, что цель, которую они преследуют этим соглашением между их промышленными группами, заключается в ликвидации нездоровой конкуренции. Основной задачей является достижение наиболее полного сотрудничества между отраслями промышленности обеих стран.

10) Между обеими организациями было достигнуто согласие о том, что они не пожалеют усилий, дабы продвинуть вперед переговоры между отдельными отраслями промышленности своих стран и претворить в жизнь их результаты. Существование целого ряда соглашений между отдельными германскими и британскими отраслями промышленности является стимулом для выполнения этого решения.

Накопленный опыт велик и рождает уверенность в том, что скорейшее расширение сферы этой политики является практически осуществимым и взаимовыгодным фактором. Они с большим удовлетворением сообщают, что представители ряда новых отраслей промышленности дали свое согласие на переговоры в ближайшее время. Они с удовлетворением отмечают далее, что уже начаты и ведутся в настоящее время переговоры между десятью промышленными группами.

11) Подводя итог, «Имперская промышленная группа» и «Федерация британской промышленности» выражают убеждение в том, что существующая проблема заключается не только в ликвидации нежелательной конкуренции, а скорее в том, чтобы предпринять конкретные шаги в направлении повышения потребительской способности в мире в отношении тех изделий, в (сбыте) которых заинтересованы германская и британская промышленность. Поэтому они решили поддерживать в этой области более тесные и активные отношения. Они рекомендуют далее промышленным группам ряда отраслей содействовать тому, чтобы с помощью соглашений, которые будут заключены для координации совместных действий, повысить уровень потребления изделий (в сбыте которых они заинтересованы). Они вновь повторяют, что эти совместные действия следует рассматривать как предвестника более широкого международного сотрудничества между промышленными группами, целью которого является повышение потребительской способности в мире, а следовательно, и уровня производства на благо всех участников соглашений.

12) Конечная цель должна состоять в том, чтобы содействовать процветанию во всем мире. «Имперская промышленная группа» и «Федерация британской промышленности» считают, что окончательным результатом переговоров между ними является создание здоровой основы для взаимовыгодного сотрудничества между отдельными промышленными группами. В целях обеспечения будущего успеха такой политики, осуществляемой «Имперской промышленной группой» и «Федерацией британской промышленности», уже создан самостоятельный комитет обеих организаций. Этот комитет должен на своих регулярных заседаниях изучать состояние переговоров на том или ином этапе. «Федерация британской промышленности» пригласила немецких членов этого комитета нанести ответный визит в Англию в июне. Приглашение принято германскими коллегами с благодарностью.

Печатается по изданию: Jahrbuch für Geschichte. Berlin. 1978. Bd. 18. S. 397—399.

Опубликовано: Год кризиса 1938—1939. Документы и материалы. В 2-х томах. – М.: Политиздат, 1990. – Документ №186.

125. Записка сотрудника ведомства по осуществлению четырехлетнего плана Германии К. Вольтата

24 июля 1939 г.

Запись бесед с сэром Горасом Вильсоном (18 июля с 15 час. 15 мин. до 16 час. 30 мин. и 21 июля с 13 час. до 13 час. 30 мин.), с сэром Джозефом Боллом (20 июля с 18 час. 30 мин. до 19 час. 30 мин.) и с г. Хадсоном (20 июля с 17 час. 30 мин. до 18 час. 30 мин.).

Все беседы были проведены по инициативе англичан и с ведома посла Дирксена.

Мы вернулись к беседе, которая имела место между сэром Горасом, сэром Джозефом Боллом и мной в начале июня у герцога Вестминстерского. Я рассказал сэру Горасу о моих впечатлениях по возвращении в Берлин из моей четырехнедельной поездки в Испанию. По моему мнению, сказал я, атмосфера в отношениях между Берлином и Лондоном значительно ухудшилась. Во всей политике Англии, в том числе и в ее переговорах с Россией, находит выражение ее стремление объединить все силы против Германии. Это обстоятельство в решающей мере влияет на то, как положение оценивается в Берлине. Влиятельные круги рассматривают фактическую политику Англии как новую попытку окружения; напротив, в речах Галифакса и Чемберлена в необязывающих их выражениях заявляется о готовности к переговорам. Кампания в печати затрудняет в настоящее время серьезное изучение и трезвый подход к проблемам.

По моему впечатлению, ухудшились как германо-польские, так и германо-английские отношения. Поляки сделали заявления, которые осложняют возвращение Данцига рейху и которые практически сводят возможности переговоров чуть ли не к обсуждению таможенных вопросов. Однако и заявления английской стороны также сузили возможность проведения переговоров о Данциге.

Я сказал далее, что, хотя прочел не все соответствующие речи, я слышал все же от авторитетного источника, что Чемберлен в своем последнем заявлении охарактеризовал статус Данцига как справедливый. Говорят, что лорд Галифакс снова провозгласил теорию равновесия сил в качестве основы английской внешней политики. Именно этот пункт еще больше затруднит поиски выхода из нынешней ситуации, поскольку Англия в результате взятых на себя обязательств уже не может свободно принимать решения во всех возможных случаях.

Хотя, по моему мнению, фюрер не примет опрометчивых решений в вопросе о Данциге, все же является фактом, что польское правительство никогда бы не смогло действовать так, как оно действовало, если бы его не поддерживало английское правительство и если бы его не провоцировали различного рода подстрекатели. К вопросу о Данциге нужно, однако, подходить реалистически. По мнению немецкой стороны, совершенно недостаточно вести переговоры лишь о статусе вольного города и об улучшении этого статуса.

Сэр Горас выразил удивление по поводу этих замечаний. По его мнению, речи Чемберлена и лорда Галифакса не следует понимать в таком плане. Он вручил мне текст обеих речей. Речь на обеде, устроенном Королевским институтом международных отношений в Чэтэм Хауз, была, по его словам, традиционным выступлением, которое больше носило характер лекции на политику философскую тему. Было выработано несколько проектов этой речи. Он сейчас не может уже точно вспомнить текста последнего проекта. Во всяком случае, то существенное, что, но мнению английской стороны, нужно было сказать, заключалось несколько в ином, а не в подчеркивании возвращения английской политики к теории и практике равновесия сил. Галифакс старался выразить готовность к сотрудничеству и к политике мирного изменения нынешнего положения, постольку поскольку Германия желает таких изменений и если в ходе переговоров с Англией можно достичь какого-то единого мнения в этом вопросе.

Сэр Горас в очень приятных выражениях сказал мне, что хотел бы по-дружески переговорить со мной как со своим коллегой. Мы оба, заявил он, заинтересованы в том, чтобы какие-либо не поддающиеся контролю факторы, вытекающие из мощного процесса нарастания сил, не привели к военному столкновению, которое переросло бы масштабы вопроса о Восточной Европе и вылилось бы в новое принципиальное столкновение между группами, руководимыми Германией и Англией. Мы оба придерживаемся интересов наших правительств, которые заключаются в том, чтобы были сохранены установившиеся формы правления и чтобы современная цивилизация не оказалась ввергнутой в величайший кризис вследствие такого столкновения. По его мнению, если бы такая катастрофа все-таки произошла, то мы оба хотели бы ответить перед своей совестью, что мы сделали все от нас зависящее, чтобы путем объективной информации и практическими советами нашим правительствам содействовать мирному решению вопроса.

Сэр Горас обратил внимание на то, что в сентябре 1938 г. в Мюнхене у некоторых лиц сложилось впечатление, что Англия не готова к борьбе. Вследствие этого возникла необходимость довести до сознания населения всю серьезность положения. В первую очередь нажим на правительство оказала оппозиция, поскольку сочли, что причиной поведения Англии в Мюнхене была недостаточная готовность Англии в области вооружений. Если в то время в угрожающем случае дело и могло обстоять таким образом, то в настоящее время положение совершенно иное. Английская авиация и военно-морской флот были чрезвычайно усилены. В наши дни в военном отношении Англия находится в состоянии полной готовности, в Лондоне достаточно, так сказать, лишь нажать кнопку, и военная промышленность заработает на полную мощность. Английские обязательства и гарантии тоже нужно рассматривать с учетом того, что после 15 марта Англия вынуждена серьезно относиться к делу. Дело сводилось к процессу укрепления английских позиций, что к настоящему времени закончено. Не вызывает сомнений, что боевой дух и готовность населения к войне с Германией поднялись значительно выше, чем это получает отражение в спокойной позиции, занятой правительством.

Сэр Горас, вероятно, подготовил для нашей беседы меморандум, который он велел принести своему секретарю и который начинался словами: «Предполагая, что…» Этот меморандум, очевидно, содержал одобренные Невилем Чемберленом пункты, которые подлежали обсуждению между германским и английским правительствами. Эти пункты были выставлены им в качестве предмета переговоров в связи с речью фюрера от 28 апреля.

Сэр Горас придерживается мнения, что переговоры следует проводить тайно. Пока переговоры должны проходить только между Англией и Германией; Францию и Италию следует привлечь лишь позднее. Оба правительства могли бы договориться о том чтобы в известный момент информировать дружественные державы. Сэр Горас заявил, что Великобритания желает говорить с Германией как с равноправным партнером. В ходе переговоров следовало бы установить контакт между самыми высокопоставленными лицами. Кроме того, в англо-германских соглашениях и заявлениях следует всячески выразить волю к сотрудничеству. Результатом переговоров должны явиться соглашения, в которых будут изложены основные линии совместной англо-германской политики, которые необходимо будет разработать в отдельных договорах в процессе осуществления дальнейшего постоянного сотрудничества.

Как и в прежних беседах, сэр Горас просил меня назвать пункты, которые, по мнению фюрера, можно было бы обсудить между обоими правительствами. Я сказал ему, что мы можем говорить только в личном плане, и предложил обсудить его меморандум. Он спросил, когда я снова приеду в Лондон. Я сказал, что у меня нет поручения, с которым бы я мог в ближайшем будущем приехать в Лондон. Он попросил о том, чтобы я изложил пункты немецкой стороны на доступном для англичан языке и в доступной для них форме. Он сказал, что, возможно, он слишком оптимистично смотрит на вещи, а решение вопроса, которое он считает возможным, некоторым наблюдателям представляется в нынешней ситуации нереальным. Однако у него была возможность наблюдать фюрера, и он верит, что фюрер как государственный деятель, выступающий за мир, способен на еще большие достижения, чем те, которых он уже добился в деле строительства Великой Германии. Он верит, что фюрер стремится избежать возникновения войны из-за вопроса о Данциге. Когда великогерманская политика начинает приближаться к выполнению своих последних требований в том, что касается ее территориальных претензий, то фюрер в связи с этим мог бы вместе с Англией найти такое решение, которое позволило бы ему войти в историю в качестве одного из величайших государственных деятелей и которое привело бы к повороту в мировом общественном мнении.

Сэр Горас сказал, что если я интересуюсь конкретной формулировкой позиции английского правительства, то он может обещать, что уже сегодня или завтра мне будет изложено ответственное заявление премьер-министра. Конечно, важно решить, какой путь окажется наилучшим для таких переговоров. Как полагают англичане, не следует допускать, чтобы о переговорах узнали те лица, которые в принципе враждебно относятся к установлению взаимопонимания. В данной ситуации речь может идти не о политическом маневре, а об осуществлении одной из самых крупных политических комбинаций, о которых вообще только можно подумать. Все же английское правительство не хотело бы создать впечатления, будто оно при всех обстоятельствах стремится к переговорам. Если никакое иное решение невозможно, то Англия и Британская империя готовы в настоящее время к военному столкновению и встретят его, исполненные решимости. Учитывая образ мышления в некоторых кругах, он считает до чрезвычайности важным, чтобы не возникло ложного впечатления ни о готовности Англии к миру, ни о ее готовности к войне.

(Сэр Горас В.)

А. Политические вопросы

1. Совместное германо-английское заявление о том, что обе страны не будут прибегать к нападению с применением силы как к средству международной политики (Joint Anglo-German declaration not to use aggression). При этом речь должна идти не о «пакте о ненападении» между обеими странами, а об общем провозглашении политического принципа, в соответствии с которым обе страны отказываются от использования нападения с применением силы как средства политики. Сэр Горас придерживается при этом мнения, что такое заявление сделало бы беспредметными гарантии Англии по отношению к Польше и Румынии, так как, сделав такое заявление, Германия уже не совершила бы нападения на эти государства, а поэтому эти государства не могли бы уже больше считать, что Германия угрожает их национальному существованию.

2. Заявление о взаимном невмешательстве (non-interference) Германии по отношению к Британскому содружеству наций и Великобритании по отношению к Великой Германии.

Я подчеркнул, что в данном случае речь идет не только о границах государств и владений, но и о территориях, являющихся сферами особых интересов и экономического влияния. Что касается Германии, то для нее это, в частности, распространяется на Восточную и Юго-Восточную Европу. Сэр Горас ответил, что этот пункт нуждается в особо тщательной политической формулировке и что политическое определение, вероятно, лучше всего сделать после изучения экономических интересов Германии. Англия заинтересована только в том, чтобы сохранить свое участие в европейских делах.

Примечание:

С помощью принципиальных заявлений, – указанных в п. 1 и п. 2, англичане, видимо, хотят создать новую платформу для рассмотрения вопросов, возникающих между Германией и Польшей. После установления взаимопонимания на широкой основе между Германией и Англией для последней вопрос о Данциге играл бы уже второстепенную роль.

3. Колониальный вопрос и мандаты. Германо-английское заявление о принципиальном пересмотре соответствующих положений Версальского договора.

Поскольку и другие государства, помимо Великобритании, имеют подмандатные территории, в числе которых находятся большие германские колонии, заявление английской стороны послужило бы исходным пунктом для того, чтобы поднять вопрос о колониях в целом. Члены кабинета время от времени обсуждали планы практического решения колониального вопроса, один из которых рассматривается в рубрике «В. Экономические вопросы».

Б. Военные вопросы

Германо-английское заявление об ограничении вооружений совместной политике по отношению к третьим странам.

1. Соглашение о военно-морском флоте.

2. Соглашение о военно-воздушных силах.

3. Соглашение о сухопутных силах.

За основу соглашения о военно-морском флоте было бы целесообразно взять опыт заключения прежнего соглашения.

В соглашениях о военно-воздушных и сухопутных силах следует учесть особые стратегические и военные условия Британской империи и особое стратегическое положение великогерманского рейха в Центральной Европе.

Германо-английские соглашения должны быть увязаны с существующими и подлежащими заключению соглашениями с третьими странами.

В. Экономические вопросы

1. Германо-английское заявление о совместной политике в области снабжения обеих стран сырьем и продовольствием и соглашения о вывозе германской и английской промышленной продукции на главные рынки.

Примечание:

Если было бы желательным установление германо-английского сотрудничества во всех областях, то, поскольку мне известны взгляды видных английских политиков, я считаю возможным обеспечить сотрудничество между двумя крупнейшими промышленными нациями Европы на длительный период.

Благодаря правильному развитию великих народнохозяйственных сил, которые под руководством Германии и Англии в результате сотрудничества между обоими правительствами могли бы развернуться в Европе и во всем мире, был бы достигнут небывалый экономический подъем и дальнейший рост жизненного уровня народов, что будет иметь определяющее значение в индустриальную эпоху. Планомерное германо-английское сотрудничество распространялось бы прежде всего на экономическое развитие трех крупных рынков:

Британская империя (в частности, Индия, Южная Африка, Канада, Австралия);

Китай (в сотрудничестве с Японией);

Россия (в том случае, если политика Сталина будет развиваться соответствующим образом).

Германо-английское сотрудничество, которое на обозримый период времени обеспечило бы мир, открывает для всех сил труда и капитала новые неограниченные возможности, учитывая технический уровень современной промышленности.

Осуществление этих планов помогло бы избежать опасности безработицы при переходе промышленного производства от выпуска военной продукции к выпуску предметов широкого потребления. В рамках германо-английского сотрудничества оказалось бы возможным провести финансирование перестройки германской и английской промышленности. Широкое германо-английское сотрудничество в деле планирования экономики создало бы также возможность для долгосрочного финансирования крупнейших промышленных проектов и проектов по разработке сырья в других частях света.

2. Колониальные вопросы

В связи с германо-английским экономическим сотрудничеством г. Хадсон изложил план создания колониального кондоминиума в Африке. В основу этого плана положена идея совместного освоения Африки европейскими колониальными державами. Речь пошла бы о широких, связанных между собою территориях, охватывающих самые крупные области тропической и субтропической Африки. Сюда могли бы войти Того, Нигерия, Камерун, Конго, Кения, Танганьика (Немецкая Восточная Африка), Португальская и Испанская Западная и Восточная Африка, Северная Родезия. На этих территориях можно было бы по единой системе организовать разработку сырья и производство продовольствия, осуществить капиталовложения и вести внешнюю торговлю, упорядочить валюту и транспортную сеть, административное управление, а также военный и полицейский контроль.

Судя по заявлению сэра Гораса Вильсона, возможны также и другие практические решения колониального вопроса.

Г-н Хадсон сказал далее, что он не может официально выступать за установление взаимопонимания между английскими и германскими промышленными кругами, но поддержит любое практическое урегулирование, о котором ему станет известно. Конечно, Англия стремится выиграть следующую войну, однако он посчитал бы себя глупцом, если бы его желанием было говорить со мной не в данный момент, а на мирной конференции. После войны нынешние проблемы стали бы для всех участников значительно сложнее, чем в наши дни.

3. Совместное германо-английское заявление о соотношении между валютами обеих стран на основе международного урегулирования германских долгов. Кредиты германскому Рейхсбанку. Восстановление связи между европейскими рынками капитала. Урегулирование валютного вопроса и вопроса о долгах Юго-Восточной Европы под главенством берлинского рынка. Приспособление оговорки о принципе наибольшего благоприятствования к особым условиям производства европейских аграрных стран.

Достижение договоренности между Англией и Германией об объеме английских вложений на рынках, находящихся в сфере особых экономических интересов великогерманского рейха в Восточной и Юго-Восточной Европе.

По вопросу о времени проведения переговоров я хотел бы указать на то, что премьер-министр как лидер консервативной партии до середины сентября должен принять решение, с какой программой ему нужно выступить на выборах, которые, по доверительному сообщению сэра Джозефа Болла, рассчитывают назначить на 14 ноября. Сэр Джозеф Болл рассчитывает, что в результате выборов Невиль Чемберлен и консервативная партия останутся у власти на дальнейшие пять лет.

Прощаясь, сэр Горас Вильсон сказал, что считает возможным проведение совместной внешнеторговой политики обоими крупнейшими индустриальными государствами Европы. Германия и Англия, выступая поодиночке в конкурентной борьбе против всех промышленных государств, не могут и отдаленно добиться такого большого экономического подъема, который станет возможным при планомерно организованном сотрудничестве между ними.

Сэр Горас сказал: если фюрер даст согласие на переговоры, то это будет рассматриваться как признак восстановления доверия.

Прошу указаний, могу ли я и в какой форме дать ответ сэру Горасу.

Печатается по изданию: Akten zur deutschen auswärtigen Politik. Serie D. Bd. VI. S. 823—828.

Опубликовано: Год кризиса 1938—1939. Документы и материалы. В 2-х томах. – М.: Политиздат, 1990. – Документ №499.

126. Записка сотрудника специального бюро министра иностранных дел Германии Хетцлера постоянному уполномоченному министра иностранных дел Германии при рейхсканцлере Германии В. Хевелю

16 августа 1939 г.

В приложении направляю Вам письмо внешнеполитического деятеля лейбористской партии г-на Чарльза Родена Бакстона, находящегося в данный момент в Берлине. Это письмо содержит предложения, которые он сделал в беседе со мной, а затем, по моей просьбе, изложил письменно.

Бакстон подчеркивал, что в данном случае речь идет о личных предложениях. Со своей стороны я сказал ему, что эти предложения как таковые я принимаю к сведению тоже лично и что я также не знаю, интересуются ли такого рода предложениями в компетентных германских органах в данный момент, тем более что сейчас как раз наступил отпускной период.

Сопровождавший г-на Бакстона Т. К. П. Кэтчпул, о котором я сообщал в своем последнем письме, в конце беседы дал понять, что Бакстон знает Чемберлена и Галифакса и прежде всего поддерживает весьма тесную связь с Батлером. Поэтому возможно, что Бакстон сделал эти предложения, имея на это в известной мере согласие со стороны своего правительства.

Приложение

14 августа 1939 г.

В нашей сегодняшней беседе я предложил Вам план возможного урегулирования между Германией и Англией, и Вы попросили меня изложить его письменно. Я говорил только как частное лицо, и я должен совершенно определенно разъяснить, что я не уполномочен делать это кем-либо другим. Однако, как я надеюсь, я – настоящий европеец, изучал европейские вопросы в течение многих лет и искренне стремлюсь к миру. То, о чем я Вам говорил, сводится к следующему: я полагаю, что урегулирование возможно, если это будет в то же самое время полное урегулирование всех спорных вопросов; если оно предстанет перед общественностью как единое целое; если оно будет основано на равноправии и взаимности; и если с обеих сторон будут предприняты определенные и конкретные шаги, которые устранят существующее недоверие и создадут чувство уверенности в том, что в настоящее время в европейских делах наступает совершенно новый этап.

Я изложил бы свои идеи в следующей форме:

Если бы Англия согласилась:

а) признать Восточную Европу естественным жизненным пространством Германии;

b) урегулировать колониальный вопрос, признав права Германии на ее бывшие колонии, и немедленно начать создание новой системы в Центральной Африке на основе решений Берлинской конференции (1885 г.) с новым разделом территорий;

c) отказаться от всех методов экономической конкуренции в Восточной Европе, за исключением обычной торговли и коммерции;

d) отказаться от всех так называемых союзов «окружения» в Восточной Европе;

e) содействовать непосредственным переговорам между Польшей и Германией о Данциге и «коридоре»;

f) заключить новое соглашение о военно-морском флоте;

g) заключить договор о всеобщем разоружении на широкой основе и на базе взаимности с учреждением взаимной инспекции.

В таком случае Германия согласилась бы:

a) признать Британскую империю естественным жизненным пространством Англии;

b) войти в систему европейского сотрудничества (например, конференция Германии, Англии, Франции, Италии, Польши, Испании) для нового урегулирования в Европе при общих гарантиях новых соглашений и для обеспечения независимости всех государств;

c) отказаться от соглашений «окружения» с Испанией, если таковые существуют;

d) подписать декларацию об автономии протектората;

e) заключить новое соглашение о военно-морском флоте;

f) заключить договор о всеобщем разоружении на широкой основе и на базе взаимности с учреждением взаимной инспекции.

Печатается по изданию: Akten zur deutschen auswärtigen Politik. Serie D. Bd. VII. S. 81—82.

Опубликовано: Год кризиса 1938—1939. Документы и материалы. В 2-х томах. – М.: Политиздат, 1990. – Документ №562.

127. Телеграмма народного комиссара иностранных дел СССР M.M. Литвинова полномочному представителю СССР в Германии А. Ф. Мерекалову

5 апреля 1939 г.

Ген. Баркгаузен, представитель германского командования, чинит препятствия исполнению фирмой «Шкода» в Чехословакии наших двух договоров от 6 апреля 1938 г. на изготовление опытных образцов и чертежей артсистем и договора на поковки артсистем от 20 июня 1938 г., а также не допускает нашу комиссию инженеров на заводы. Вместе с тем ген. Баркгаузен препятствует сдаче нам изготовленных уже по договору двух зенитных пушек и прибора управления артогнем. Обратитесь в Министерство иностранных дел и потребуйте дать немедленно соответствующие указания о прекращении подобных действий, препятствующих выполнению фирмой «Шкода» ее обязательств по упомянутым договорам, в соответствии с которыми мы внесли авансы и очередные платежи.

АВП РФ, ф. 059, оп. 1, п. 295, д. 2038, л. 40.

Опубликовано: Год кризиса 1938—1939. Документы и материалы. В 2-х томах. – М.: Политиздат, 1990. – Документ №252.

128. Телеграмма полномочного представителя СССР в Германии А. Ф. Мерекалова в Народный комиссариат иностранных дел СССР

18 апреля 1939 г.

Был принят Вайцзеккером {Статс-секретарь МИД Германии}. Вручил ему ноту и сделал заявление в связи с прекращением [фирмой] «Шкода» выполнения договоров вследствие вмешательства ген. Баркгаузена. Заявление свелось к указанию на ненормальность создавшегося положения; ограничение, сделанное только по отношению к заказам советских организаций, является прямой дискриминацией и противоречит смыслу декрета рейхсканцлера от 22 марта, подтвердившего силу старых договоров Чехословакии. Отклонив попытку Вайцзеккера перенести вопрос в плоскость коммерческих отношений торгового представительства со «Шкода», сославшись на прямое вмешательство германских военных властей, я просил срочно устранить ненормальности и обеспечить выполнение «Шкода» принятых обязательств. Высказав мысль о временности этих мероприятий, Вайцзеккер обещал изучить вопрос и ответить, шутливо заметив: мол, как можно сдавать пушки, когда вопрос стоит о воздушном пакте. Вайцзеккер подтвердил, что три месяца идут переговоры с поляками о передаче Данцига и проведении экстерриториальной автострады через польский «коридор», за это [немцы] предложили гарантию западной границы Польши. Германия ни на кого не хочет нападать. Все мобилизуются, даже Голландия, Бельгия, Швейцария; Германия не призвала никого сверх обычной нормы, хотя могла бы сделать в этом направлении очень многое. Англия создала нервную обстановку, навязывает гарантию мелким странам, которые этого не хотят. Последнее время советская печать ведет себя значительно корректнее английской. Германия имеет принципиальные политические разногласия с СССР. Все же она хочет развить с ним экономические отношения.

АВП РФ, ф. 059, оп. 1, п. 294, д. 2036, л. 61—62.

Опубликовано: Год кризиса 1938—1939. Документы и материалы. В 2-х томах. – М.: Политиздат, 1990. – Документ №279.

129. Письмо временного поверенного в делах СССР в Германии Г. А. Астахова народному комиссару иностранных дел СССР В. М. Молотову

6 мая 1939 г.

Секретно

Глубокоуважаемый Вячеслав Михайлович,

Основными темами немецкой печати, а также разговоров, которые приходится вести здесь с иностранными (в том числе немецкими) собеседниками, являются в данное время

1) смена наркома иностранных дел и

2) перспективы германо-пильского конфликта в связи с вопросом о Данциге.

Что касается первой темы, то мне нечего прибавить к тому, что отмечено в моих дневниках и в телеграфных сообщениях. Поскольку разговоры на эту тему с англичанами и французами здесь являются, несомненно, лишь отражением разговоров, ведущихся в Лондоне и Париже, вряд ли стоит на них особо останавливаться. Что же касается немцев, то, не скрывая своего интереса к происшедшей перемене и пытаясь преимущественно путем подбора цитат из англо-французских газет и корреспонденции из Лондона и Парижа создать впечатление о вероятности поворота нашей политики в желательном для них смысле (отход от коллективной безопасности и т. п.), они, за единичными исключениями, воздерживаются от непосредственной оценки и предпочитают ограничиваться изложением фактических данных (подчас вымышленных), подаваемых, однако, в достаточно корректной форме. Довольно прилично (для здешних условий, конечно) была дана Ваша биография в официозе «Фелькишер Беобахтер», а также сообщение об отмене цензуры для инкоров. Обычно всякое сообщение о нас дается здесь с прибавкой грубой брани, от чего на этот раз пресса воздерживается. Но пока что все это не дает, конечно, оснований для каких-либо далеко идущих выводов.

Но, избегая каких-либо обязывающих заявлений или статей, немцы, однако, пытаются спекулировать на происшедшей у нас перемене путем воздействия через находящихся здесь иностранных журналистов на общественное мнение других стран. Так, накануне выступления Бека чиновники Министерства иностранных дел и пропаганды в разговорах с журналистами внушали им, что Польша напугана уходом Литвинова, что речь Бека будет мягкой и что в расчете на его уступчивость германской печати уже дана директива не задирать Польшу, чтобы дать полякам психологическую возможность уступить, не роняя лица. Если даже такие расчеты у немцев были (статья Геббельса, появившаяся в «Ф. Б.» утром до выступления Бека, носила действительно достаточно сдержанный характер), то после выступления они отпали. Речь Бека немцев абсолютно не удовлетворила, и уже вечерние выпуски газет, а также газеты следующего дня открыли, точнее возобновили против Польши резкую кампанию, приближающуюся по силе к кампании против чехов если не в сентябрьские, то в майские дни. Выпячивается со всей силой и «угнетение немцев» в Польше, что в устах немцев звучит специфически угрожающе. В общем создается впечатление, что сейчас немцы уже не ограничиваются прежними требованиями (Данциг и экстерриториальные дороги через коридор), но намерены идти дальше, подчеркивая свою неудовлетворенность существующими границами. Из частных источников мне уже вчера передавали, что Гитлер твердо решил добиться присоединения к Германии всего коридора примерно по линии Шнейдемюль, на восток, вдоль старой русско-германской границы, а если удастся, и промышленного района Катовиц. Подчеркивается, что все это он наметил сделать «без войны» путем психологического воздействия и шантажа в стиле Мюнхена.

На случай, если поляки не окажутся достаточно сговорчивыми, немецкие источники пускают в ход версию о предстоящем тогда занятии Данцига с моря путем десанта, помешать которому в Данциге поляки не смогут. Тогда в ответ полякам пришлось бы наступать на Данциг и создалось бы положение, формально не предусмотренное англо-польским договором и не обязывающее ни Англию, ни Францию к немедленному выступлению.

Так или иначе, все признаки говорят за то, что ближайший период пройдет под знаком обострения немецкой кампании за Данциг. Каковы будут ее результаты, я судить не берусь, так как это зависит не только от Берлина, но и от положения в Польше, Англии и Франции. Немцы, однако, всячески пытаются создать уверенность, что Данциг окажется в их руках без войны, так как Англия ради него воевать не станет, во Франции же они уповают на Бонне. Остается еще предположение, что шум вокруг Данцига поднят помимо всего с целью отвлечь внимание от Средиземного моря, где, судя по нескончаемой серии немецких визитов в Италию (Браухич, Риббентроп, Геринг), замышляется какая-то крупная операция. Но на этот счет здесь нет никаких определенных данных, кроме общих предположений. Конкретно говорят лишь о предстоящем заключении итало-германского военного союза, что, однако, мало кого поразит, так как военное сотрудничество Италии и Германии давно стало здесь общепризнанным фактом. Таковым представляется в данный момент положение вещей с нашей берлинской колокольни. Кругозор наш, естественно, весьма односторонен, и это не дает возможности делать более или менее исчерпывающий прогноз.

АВП РФ, ф. 06, оп 1, п. 7, д. 66, л. 21—24

Опубликовано: Документы внешней политики СССР 1939. T. XXII: В 2 кн. – Кн. 1. Январь-август. – М.: Междунар. отношения, 1992. – С. 339—341.

130. Телеграмма полномочного представителя СССР в Германии А. Ф. Мерекалова в народный комиссариат иностранных дел СССР

5 мая 1939 г.

Пригласил меня в аусамт Шнурре и сообщил, что, в соответствии с нашей нотой о договорах торгпредства в Праге с заводом Шкода, германское правительство считает, что договоры эти должны выполняться. Соответствующие указания даны военным властям и заводу Шкода. Просит меня довести до сведения Вас, заверяя, что никаких препятствий к выполнению фирмой ее обязательств отныне не предвидится.

АВП РФ, ф. 059, оп. 1, п. 294, д. 2036, л. 69.

Опубликовано: Документы внешней политики СССР 1939. T. XXII: В 2 кн. – Кн. 1. Январь-август. – М.: Междунар. отношения, 1992. – С. 338.

131. Запись беседы временного поверенного в делах СССР в Германии Г. А. Астахова с заведующим восточноевропейской референтурой отдела экономической политики министерства иностранных дел Германии К. Шнурре

15 мая 1939 г.

Я в аусамте у Шнурре (референт экономического отдела по Восточной Европе). Сообщаю ему о нашем намерении реорганизовать торгпредство в Праге в отделение берлинского торгпредства при сохранении за ним всех прав, предусмотренных торговым соглашением 1935 г. между СССР и Чехословакией, поскольку постановление рейха от 22 марта с. г. признало действенность экономических соглашений, заключенных правительством Чехословацкой Республики с другими странами. Шнурре, спросив, пользовалось ли торгпредство экстерриториальностью, и получив от меня утвердительный ответ, говорит, что поставленный нами вопрос передаст высшим инстанциям и через несколько дней сообщит окончательное решение. Однако со своей стороны он согласен с нашей точкой зрения и предполагает, что вопрос будет разрешен положительно.

Затем он затрагивает тему об улучшении советско-германских отношений. На мое замечание, что, признавая изменение тона прессы в лучшую сторону, мы все же не имеем данных говорить о коренном изменении германской политики, Шнурре начинает заверять об отсутствии у Германии каких бы то ни было агрессивных стремлений в отношении СССР и спрашивает, что нужно для того, чтобы рассеять наше недоверие. Я отвечаю, что от герм [анского] правительства] зависит создание другой атмосферы в отношениях, мы же никогда не уклоняемся от возможности улучшения, если другая сторона обнаруживает подобную готовность. Далее Шнурре говорит, что, возможно, он поедет на следующей неделе в СССР и просил бы подготовить дело так, чтобы ему пришлось получить визу сразу, и не заполняя снова анкеты. Поездка еще окончательно не решена, но вполне вероятна. Он попытается использовать ее, чтобы выяснить отношение советских кругов к проблеме улучшения наших отношений. Предпосылки для этого усилились в связи с уходом Литвинова. В Москве ли Микоян? Он непременно хотел бы с ним повидаться. Так как Шнурре произносит все эти тирады в виде монолога и не настаивает на прямом ответе, то я повторяю обычные доводы о том, что плохие отношения между нами и Германией созданы не нами, а Германией, что герм [анское] пра [вительство] должно подумать о способах их улучшения и т. п.

Шнурре снова настойчиво повторяет, что Германия не имеет никаких агрессивных намерений в отношении СССР и хочет их [отношения] улучшить. Говорит, что, вероятно, на следующей неделе пригласит меня к себе как для того, чтобы сообщить решение по поставленному нами вопросу относительно Праги, так и по поводу своей поездки.

АВП РФ, ф. 082, оп. 22, п. 93, д. 7, л. 220—221.

Опубликовано: Год кризиса 1938—1939. Документы и материалы. В 2-х томах. – М.: Политиздат, 1990. – Документ №349.

132. Запись беседы народного комиссара иностранных дел СССР В. М. Молотова с послом Германии в СССР В. Шуленбургом

28 июня 1939 г.

Шуленбург начал с того, что он был в Берлине и имел беседу с тов. Астаховым по двум вопросам: 1) о торгпредстве в Праге и 2) по вопросу, о котором он уже говорил со мною.

На мое замечание, о каком именно вопросе идет речь, Шуленбург ответил, что речь идет о моем высказывании относительно создания политической базы в отношениях между Германией и СССР. Затем Шуленбург, развивая по моей просьбе свою мысль, сказал, что германское правительство желает не только нормализации, но и улучшения своих отношений с СССР. Он добавил далее, что это заявление, сделанное им по поручению Риббентропа, получило одобрение Гитлера. По словам Шуленбурга, Германия уже дала доказательства своего желания нормализировать отношения с нами. В качестве примера он указал на сдержанность тона германской печати в отношении СССР, а также на пакты о ненападении, заключенные Германией с Прибалтийскими странами (Латвией и Эстонией), которые он рассматривает как безвозмездный вклад в дело мира и которые показывают, что Германия не имеет никаких злых намерений в отношении СССР. Также и в области экономических отношений, по словам Шуленбурга, Германия пыталась идти нам навстречу. На мое замечание, что упомянутые послом пакты заключены не с СССР, а с другими странами и не имеют прямого отношения к СССР, посол сказал, что, несмотря на то что эти пакты заключены не с СССР, вопрос о Балтстранах носит деликатный характер и представляет интерес для СССР. Мы считали, добавил Шуленбург, что заключением этих пактов Германия делает шаг, не неприятный для СССР. Воздерживаясь от подтверждения мысли Шуленбурга, я напомнил ему о недавно существовавшем пакте о ненападении между Германией и Польшей, утратившем так неожиданно свою силу. При упоминании этого факта Шуленбург пустился в объяснения о том, что в этом виновата сама Польша, Германия же в отношении Польши не имеет злых намерений. Разрыв указанного пакта, добавил Шуленбург, есть будто бы мероприятие оборонительного характера со стороны Германии.

Я не стал полемизировать с Шуленбургом насчет пактов, заключенных Германией с прибалтами, и сказал, что принимаю сообщение посла о пактах с прибалтами и его объяснения по этому вопросу к сведению. В связи с замечанием Шуленбурга, что он заверяет, что ни у кого в Германии нет, так сказать, наполеоновских планов в отношении СССР, я сказал, что нельзя никому запретить мечтать, что, должно быть, и в Германии есть люди, склонные к мечтаниям. Я сказал далее, что у посла не может быть оснований для сомнений относительно позиции СССР. Советский Союз стоял и стоит за улучшение отношений или, по крайней мере, за нормальные отношения со всеми странами, в том числе и с Германией.

На мой вопрос, как посол представляет себе возможности улучшения отношений между Германией и СССР, Шуленбург ответил, что надо пользоваться каждой возможностью, чтобы устранить затруднения на пути улучшения отношений. Если посол и теперь, после поездки в Берлин, ничего другого не предлагает, то, очевидно, сказал я, он считает, что в советско-германских отношениях все обстоит благополучно и посол – большой оптимист. Здесь Шуленбург напомнил, что СССР и Германия связаны берлинским договором о нейтралитете, заключенным в 1926 году, который был продлен Гитлером в 1933 году. Я иронически заметил, что хорошо, что Шуленбург помнит о существовании этого договора, и спросил, не находит ли посол, что заключенные Германией в последние годы договора, например «антикоминтерновский пакт» и военно-политический союз с Италией, находятся в противоречии с германо-советским договором 1926 года. Шуленбург стал уверять, что не следует возвращаться к прошлому (к тому, какое значение вначале имел «антикоминтерновский пакт»), и заявил, что договор о союзе с Италией не направлен против СССР, что этот договор имеет в виду в первую очередь Англию.

Затем Шуленбург, переходя к торговым переговорам, заявил, что Германия проявила и в этом вопросе свою добрую волю, выразив желание послать в Москву Шнурре. На это я ответил, что по торговым делам в последнее время имела место беседа тов. Микояна с советником германского посольства Хильгером и что лучше, чтобы германское посольство дало соответствующие ответы на вопросы тов. Микояна, после чего и можно решить вопрос о приезде Шнурре.

В заключение беседы Шуленбург снова просил «умерить» нашу прессу, поскольку будто бы германская уже ведет себя вполне сдержанно в отношении СССР. На это я ответил, что наша пресса не дает никаких поводов для обвинения в резкостях, чего нельзя сказать о германской прессе, которая дает немало доказательств враждебности в отношении к СССР.

Содержание беседы посол обещал передать в Берлин.

Беседа продолжалась свыше часа.

АВП РФ, ф. 06, оп. 1а, п. 26, д. 1, л. 4—6.

Опубликовано: Год кризиса 1938—1939. Документы и материалы. В 2-х томах. – М.: Политиздат, 1990. – Документ №442.

133. Запись беседы временного поверенного в делах СССР в Германии Г. А. Астахова с заведующим восточноевропейской референтурой отдела экономической политики министерства иностранных дел Германии К. Ю. Шнурре

26 июля 1939 г.

Помимо того что отмечено в общем дневнике, Шнурре развивал следующие мысли по вопросу об улучшении германо-советских отношений.

Руководители германской политики исполнены самого серьезного намерения нормализовать и улучшить эти отношения. Фразу Вайцзеккера о «лавке, в которой много товаров» надо понимать в том смысле, что Германия готова предложить СССР на выбор все что угодно – от политического сближения и дружбы вплоть до открытой вражды. Германия открывает дверь для разговоров на эту тему. Понимая, что сейчас все державы стоят на распутье, определяя, на какую сторону стать, Германия не желает, чтобы создалось представление, будто она не исчерпала возможностей сблизиться с СССР в столь решающий момент. Она дает СССР эту возможность, но, к сожалению, СССР на это не реагирует.

Вайцзеккеру мы ничего не ответили, Шуленбург, беседуя с Молотовым, также не получил от последнего определенного ответа. Между тем он конкретно ставил вопрос, предлагая, например, продление или освежение советско-германского политического договора, который, если в него вчитаться, предоставляет большие возможности для сближения.

Я спросил Шнурре, вполне ли он уверен, что все вышесказанное является не только его личной точкой зрения, но отражает также настроения высших сфер.

Неужели Вы думаете, ответил он, что я стал бы говорить Вам все это, не имея на это прямых указаний свыше? Далее он подчеркнул, что именно такой точки зрения держится Риббентроп, который в точности знает мысли фюрера.

На мое замечание, что у нас нет уверенности в том, что намечаемое изменение германской политики носит серьезный, неконъюнктурный характер и рассчитано надолго вперед, Ш [нурре] ответил:

– Скажите, каких доказательств Вы хотите? Мы готовы на деле доказать возможность договориться по любым вопросам, дать любые гарантии. Мы не представляем себе, чтобы СССР было выгодно стать на сторону Англии и Польши, в то время как есть полная возможность договориться с нами. Если у Советского правительства есть желание серьезно говорить на эту тему, то подобное заявление Вы сможете услышать не только от меня, а от гораздо более высокопоставленных лиц. Я лично был бы очень рад, если бы мне удалось поехать в Москву, где смог бы развить эти мысли в беседе с вашими руководителями.

В ответ на мое упоминание о германской экспансии в Прибалтику и Румынию Ш [нурре] сказал:

– Наша деятельность в этих странах ни в чем не нарушает ваших интересов. Впрочем, если бы дело дошло до серьезных разговоров, то я утверждаю, что мы пошли бы целиком навстречу СССР в этих вопросах. Балтийское море, по нашему мнению, должно быть общим. Что же касается конкретно Прибалтийских стран, то мы готовы в отношении их повести себя так, как в отношении Украины. От всяких посягательств на Украину мы начисто отказались (исключая части, входившие ранее в состав Австро-Венгрии, относительно которых положение неясно). Еще легче было бы договориться относительно Польши…

Чувствуя, что беседа начинает заходить слишком далеко, я перевел ее на более общие темы, заговорив о германских аспирациях на Украину и вообще Россию, изложенных в «Майн кампф», где Англия мыслится как союзник Германии.

– Фюрер не отличается упрямством, но прекрасно учитывает все изменения в мировой обстановке. Книга была написана 16 лет тому назад в совершенно других условиях. Сейчас фюрер думает иначе. Главный враг сейчас – Англия. В частности, совершенно новая ситуация в Восточной Европе создалась в результате краха германо-польской дружбы. Эта «дружба», и ранее бывшая крайне непопулярной в народе, рассыпалась в течение буквально суток. От Данцига мы не откажемся – это можно усмотреть хотя бы из «Майн кампф».

– Ну, а если Польша, скажем, уступит Данциг? Ведь тогда «дружба» может возобновиться и, следовательно, политика в отношении СССР снова изменится в худшую сторону?

– Этого не будет. Восстановиться германо-польские отношения уже не могут. Они расстроились непоправимо.

Я спросил Шнурре, почему он считает невозможным восстановление дружбы между Германией и Англией.

– Потому что Англия никогда не согласится уступить нам ни клочка из своих богатств, никогда не согласится вернуть нам отобранные у нас колонии.

Далее Шнурре в качестве примера изменчивости внешней политики за последнее десятилетие привел в пример Италию.

– Уже после прихода Гитлера к власти Муссолини произносил резкие речи против Германии, утверждал, что, по сравнению с итальянцами, мы – варвары. Работая в Венгрии, я особенно отчетливо видел, как энергично дипломатия Муссолини работала против Германии. Но прошло несколько лет – и создалась «ось». Мы считаем, что СССР и сейчас может стать на путь сближения с Германией и Италией, подобно тому как это имело место в так называемый рапалльский период. Этому способствует и то обстоятельство, что Германия и Италия хотя и боролись с коммунизмом, но настроены антикапиталистически, стремясь всячески ограничить влияние крупных концернов и фирм, поставив их на службу интересам народа, общества. Наши крупные капиталисты потеряли влияние, Вы можете убедиться в этом, поговорив с любым директором «Сименса», «ИГ Ф [арбен] индустри» и вообще любого крупного предприятия.

Уклонившись от дискуссии на эту тему, я затронул вопрос о Японии, сказав, что мне не вполне ясно, почему Германия пошла на дружбу с Японией, несмотря на то, что Китай имеет емкий рынок и огромные запасы необходимого Германии сырья, в то время как дружба с Японией, так же как и с Италией, ничего экономически ценного Германии не даст.

На это Шнурре ответил очень неохотно, как бы давая понять, что мой вопрос попал в больное место.

– Дружба с Японией – факт. Но мы считаем, что это не является препятствием для установления дружественных отношений между СССР и Германией. К тому же нам кажется, что отношения между СССР и Японией также могут измениться к лучшему.

В дальнейшем Шнурре повторял в разных вариациях прежние доводы о желательности сближения СССР и Германии, о необходимости начать разговоры на эту тему, поскольку момент сейчас для этого исключительно благоприятный и упущенная ситуация может не повториться. На мои замечания о том, что эти мысли мне приходилось затрагивать в разговорах с германскими деятелями ранее, в течение первых двух лет своего пребывания в Германии, но тогда они ни малейшего сочувственного резонанса не находили, Шнурре не нашел другого ответа, кроме:

– Но теперь вы видите сами, что сочувственный резонанс с нашей стороны обеспечен. Наоборот, сейчас мы не находим резонанса у вас.

Я сказал, что всю беседу не премину подробно сообщить в Москву, но предупредил, что все мысли, развивавшиеся Шнурре, настолько новы и необычны в устах германского официального лица, что я не могу с уверенностью сказать, что в Москве отнесутся к ним вполне серьезно. Память об открыто враждебной политике, проводившейся и провозглашавшейся Германией в отношении нас еще несколько месяцев тому назад, настолько свежа, что обнадеживать Шнурре я не решаюсь. Но, разумеется, я передам эту беседу в Москву возможно более полно и точно и не сомневаюсь в том, что она, как и все предыдущие беседы на эту тему, не пройдет бесследно, хотя придавать ей решающее значение я не могу.

Шнурре удовольствовался этим, прося сообщить, если из Москвы поступят какие-либо конкретные указания на этот счет, с тем чтобы можно было возобновить беседу в более определенных формах.

АВП РФ, ф. 011, оп. 4, п. 27, д. 59, л. 191—195.

Опубликовано: Год кризиса 1938—1939. Документы и материалы. В 2-х томах. – М.: Политиздат, 1990. – Документ №503.

134. Письмо временного поверенного в делах СССР в Германии Г. А. Астахова заместителю народного комиссара иностранных дел СССР В. П. Потемкину

27 июля 1939 г.

Глубокоуважаемый Владимир Петрович,

1. В этой почте Вы найдете записи моих бесед со Шнуре, в которых последний, помимо постановки тех или иных конкрет ных вопросов, всячески пытается уговорить нас пойти на обмен мнениями по общим вопросам советско-германского сближения. При этом он ссылается на Риббентропа как инициатора подобной постановки вопроса, которую будто бы разделяет и Гитлер. Как Вы помните, примерно то же, но в более осторожной и сдержанной форме, мне говорили Вайцзеккер и Шуленбург.

Мотивы подобной тактики немцев ясны, и мне вряд ли стоит подробно останавливаться на этом. Не берусь я также и формулировать какое-либо свое мнение по этому вопросу, так как для этого надо быть в курсе деталей и перспектив наших переговоров с Англией и Францией (о каковых мне известно лишь из газет). Во всяком случае, я мог бы отметить, что стремление немцев улучшить отношения с нами носит достаточно упорный характер и подтверждается полным прекращением газетной и прочей кампании против нас. Я не сомневаюсь, что если бы мы захотели, мы могли бы втянуть немцев в далеко идущие переговоры, получив от них ряд заверений по интересующим нас вопросам. Какова была бы цена этим заверениям и на сколь долгий срок сохранили бы они свою силу, это, разумеется, вопрос другой.

Во всяком случае эту готовность немцев разговаривать об улучшении отношений надо учитывать и, быть может, следовало бы несколько подогревать их, чтобы сохранять в своих руках козырь, которым можно было бы в случае необходимости воспользоваться. С этой точки зрения было бы, быть может, нелишним сказать им что-либо, поставить им ряд каких-нибудь вопросов, чтобы не упускать нити, которую они дают нам в руки и которая, при осторожном обращении с нею, нам вряд ли может повредить.

2. Прошу подготовить ответ, который придется дать в связи с предстоящим приглашением на нюрнбергский съезд {Речь идет о намечавшемся очередном съезде национал-социалистской партии в Нюрнберге. В связи с начавшейся войной съезд не состоялся}. Приглашение можно ждать через одну-полторы недели. Раньше мы отказывались «под благовидным предлогом». Будем ли мы продолжать эту тактику теперь, когда выступлений против нас и травли ожидать не приходится (если, конечно, обстановка к тому времени не изменится)?

С одной стороны, присутствие на съезде имеет большое информационное значение и дает большие возможности контакта, установления связей и проведения разъяснительной работы среди немцев и иностранных дипломатов. С другой стороны, наше появление впервые за все время существования режима вызовет, конечно, немало толков в англо-французской печати. Вам предстоит решить, что нам важнее.

3. Очень прошу Вас повлиять на Управление делами в смысле разрешения ряда поставленных нами вопросов, задержка которых крайне вредно отражается на работе и на всей атмосфере полпредства. Не утруждаю Вас пока их перечнем, т. к. Управлению делами они известны, и к тому же о некоторых я сообщал телеграфно.

АВП РФ, ф. 082, оп. 22, п. 93, д. 8, л. 122—123.

Опубликовано: Год кризиса 1938—1939. Документы и материалы. В 2-х томах. – М.: Политиздат, 1990. – Документ №504.

135. Телеграмма народного комиссара иностранных дел СССР В. М. Молотова временному поверенному в делах СССР в Германии Г. А. Астахову

29 июля 1939 г.

Между СССР и Германией, конечно, при улучшении экономических отношений могут улучшиться и политические отношения. В этом смысле Шнурре, вообще говоря, прав. Но только немцы могут сказать, в чем конкретно должно выразиться улучшение политических отношений. До недавнего времени немцы занимались тем, что только ругали СССР, не хотели никакого улучшения политических отношений с ним и отказывались от участия в каких-либо конференциях, где представлен СССР. Если теперь немцы искренне меняют вехи и действительно хотят улучшить политические отношения с СССР, то они обязаны сказать нам, как они представляют конкретно это улучшение. У меня был недавно Шуленбург и тоже говорил о желательности улучшения отношений, но ничего конкретного или внятного не захотел предложить. Дело зависит здесь целиком от немцев. Всякое улучшение политических отношений между двумя странами мы, конечно, приветствовали бы.

АВП РФ, ф. 059, оп. 4, п. 295, д. 2038, л. 94—96.

Опубликовано: Год кризиса 1938—1939. Документы и материалы. В 2-х томах. – М.: Политиздат, 1990. – Документ №511.

136. Телеграмма временного поверенного в делах СССР в Германии Г. А. Астахова в Народный комиссариат иностранных дел СССР

3 августа 1939 г.

Сообщив мне имена лиц, готовых ехать на выставку, Вайцзеккер сказал, что со мной хотел бы поговорить Риббентроп, и немедленно провел меня в кабинет последнего {Беседа с И. Риббентропом состоялась 2 августа 1939 г.}.

Риббентроп начал с указания, что Шнурре доложил ему о своей беседе со мной, как бы подчеркивая, что эту беседу Шнурре вел по его поручению. Далее он в течение часа с лишним развивал свою точку зрения на наши взаимоотношения. Основные соображения его следующие: благополучное завершение кредитных переговоров может послужить началом улучшения политических отношений. До сего времени в наших отношениях накопилось много болячек, для рассасывания которых необходимо время, но изжить которые возможно. Основная предпосылка: надо иметь уверенность, что одна сторона не станет вмешиваться во внутренние дела другой. Германское правительство не считает национал-социалистскую идеологию предметом экспорта, и если Советское правительство придерживается аналогичной точки зрения, то главное препятствие к нормализации отношений отпадает.

На мое указание, что мы со своей стороны считаем взаимное невмешательство во внутренние дела необходимой предпосылкой нормальных отношений, Риббентроп ответил, что с удовлетворением принимает это к сведению.

В остальном он сказал: мы считаем, что противоречий между нашими странами нет на протяжении всего пространства от Черного моря до Балтийского. По всем этим вопросам можно договориться, если Советское правительство разделяет эти предпосылки, то можно обменяться мнениями более конкретным порядком.

На мой вопрос о том, в каких формах мыслит германское правительство это улучшение отношений и какие конкретные предложения оно могло бы сделать помимо общих соображений, Риббентроп ответил, что он хотел бы, чтобы я довел до вашего сведения сказанное им и затем сообщил бы ему, разделяет ли Советский Союз эту точку зрения и считает ли он желательным более подробно обсудить эту тему. Тогда можно было бы поговорить более конкретно здесь или в Москве. Кроме того, в этой же связи он подчеркнул, что по его прямой директиве германская пресса уже несколько месяцев тому назад прекратила нападки на СССР, но он не видит по этой линии взаимности со стороны советской прессы. На мое замечание, что наша пресса никогда не вела столь острой кампании против Германии, как германская против СССР, Риббентроп ответил, что все же он считает, что если Советское правительство хочет улучшения отношений с Германией, то это должно отразиться и на линии советской прессы, чего до сих пор не заметно. Он отметил также, что исходит из того, что СССР не намерен вести политику, идущую вразрез с жизненными интересами Германии. Я заметил, что эта предпосылка может иметь различный смысл и вряд ли сможет быть принята без обсуждения и уточнения.

Далее он указал, что мы не должны упускать из виду фазы германской дружбы с Японией. Что касается Польши, то Германия считает Данциг своим и полагает, что вскоре этот вопрос будет разрешен. Военное сопротивление Польши – чистый блеф, и, для того чтобы «выбрить» ее, германской армии достаточно 7—10 дней. Риббентроп бросил ряд пренебрежительных замечаний по адресу «западноевропейских демократий» и сказал, что хотя он СССР и не знает, но, по его впечатлениям, разговаривать с русскими немцам, несмотря на всю разницу идеологий, было бы легче, чем с англичанами и французами.

Резюмируя все сказанное, он еще раз просил сообщить все вам и запросить ваше мнение о том, считаете ли вы желательным более конкретный обмен мнениями.

Я изредка прерывал беседу, которая носила характер монолога.

АВП РФ, ф. 059, оп. 1, п. 294, д. 2036, л. 162—165.

Опубликовано: Год кризиса 1938—1939. Документы и материалы. В 2-х томах. – М.: Политиздат, 1990. – Документ №523.

137. Телеграмма временного поверенного в делах СССР в Германии Г. А. Астахова в Народный комиссариат иностранных дел СССР

3 августа 1939 г.

По поручению Риббентропа Шнурре вызвал меня, чтобы уточнять и дополнить вчерашний разговор. Он сформулировал следующие четыре пункта, относительно которых германское правительство хотело бы знать нашу точку зрения:

1) считаем ли мы желательным обмен мнениями по вопросу улучшения отношений и если да, то

2) может ли Советское правительство конкретно наметить круг вопросов, которых желательно коснуться. В этом случае германское правительство готово изложить и свои соображения на этот счет;

3) разговоры желательно вести в Берлине, так как ими непосредственно интересуются Риббентроп и Гитлер. Тут Шнурре намекнул на желательность уточнения, кто именно с нашей стороны их будет вести, полпред или я;

4) поскольку Риббентроп собирается через два-три дня выехать в свою летнюю резиденцию близ Берхтесгадена, он хотел бы до отъезда иметь ответ хотя бы на первый пункт. Кроме того, Шнурре просил не допускать ни малейшей огласки. Прошу дать срочный ответ.

АВП РФ, ф. 059, оп. 1, п. 294, д. 2036, л. 167.

Опубликовано: Год кризиса 1938—1939. Документы и материалы. В 2-х томах. – М.: Политиздат, 1990. – Документ №524.

138. Запись беседы народного комиссара иностранных дел СССР В. М. Молотова с послом Германии в СССР Ф. Шуленбургом

3 августа 1939 г.

Шуленбург начал с того, что имеет поручение из Берлина продолжить предыдущий разговор с тов. Молотовым. Содержание последней беседы и пожелание Молотова дать ответ Микояну на советские предложения были сообщены в Берлин. В результате этого, говорит Шуленбург, начались переговоры, которые они надеются успешно завершить. Но это относится к области экономических отношений. Что же касается политических взаимоотношений, то Шуленбург указывает на беседу Шнурре и Астахова в Берлине. Он предполагает, что об этом уже доложено народному комиссару. Тов. Молотов подтверждает это. В этой беседе продолжает Шуленбург, Астахов спросил Шнурре, предполагают ли более авторитетные лица из германского правительства подтвердить все сказанное Шнурре. Шуленбург имеет поручение германского правительства подтвердить высказанное Шнурре.

Далее Шуленбург заявляет, что германское правительство желает улучшения отношений и представляет это себе в виде трех этапов: 1) заключение экономического соглашения; 2) улучшение отношений по линии прессы; 3) развитие культурных взаимоотношений в научной области. Все предыдущее должно служить созданию предпосылок для улучшений не только экономических, но и политических отношений между Германией и СССР путем освежения существующих или создания новых политических соглашений. Развивая указанные положения, Шуленбург отмечает, что германская сторона рассчитывает на успешное окончание экономических переговоров. Что же касается прессы, то если германская пресса ведет себя теперь сдержанно в отношении СССР, то о советской печати этого нельзя сказать и даже в последнее время имеет место ухудшение тона советской прессы в отношении Германии. Шуленбург и присутствовавший при беседе Хильгер ссылаются при этом на одну статью в «Плановом хозяйстве» и на карикатуру в одном из советских журналов («Машиностроение»), которую они даже не хотели бы показывать Молотову.

Далее Шуленбург отмечает наличие признаков улучшения отношений по линии культурной, указывая на присутствие Астахова на мюнхенском празднике немецкого искусства, и в этой же связи считает нужным отметить факт приглашения представителей Германии на Сельскохозяйственную выставку в Москву. Желательно было бы, говорит Шуленбург, продолжить эти первые шаги.

Германское правительство уполномочило Шуленбурга заявить, что, по его мнению, между СССР и Германией не имеется политических противоречий. Что касается «антикоминтерновского пакта», «то он направлен не против СССР», как, по словам Шуленбурга, будто бы говорил в своей речи и Молотов, а против Англии. Дружественные же отношения Германии с Японией также не направлены против СССР. Тов. Молотов поправляет посла, указывая, что он не говорил о том, что этот «пакт» не направлен против СССР, а говорил на Верховном Совете о том, что военно-политический договор Германии с Италией направлен в первую очередь не против СССР. Германия также, говорит дальше Шуленбург, не старается ободрять Японию в ее планах против СССР, так как Германия знает, что у самой Японии от забот полон рот. Таким образом, Германия не занимает враждебной позиции к СССР на Востоке. Что же касается Запада, то и здесь также нет пунктов, которые бы вызывали трения между Германией и СССР на всем протяжении между Балтийским и Черным морями. При этом Шуленбург указывает на заключенные Германией с прибалтами договоры о ненападении, которые, по его мнению, гарантируют независимость этих стран и Финляндии. Германию связывают с этими государствами хорошие экономические отношения. Что же касается Польши, то требования Германии также не противоречат СССР. Эти требования были изложены в речи Гитлера. С Румынией Германия стремится развивать хорошие отношения и не намерена при этом задевать интересы СССР. Посол заключает, что, принимая во внимание изложенное, имеются все возможности для примирения обоюдных интересов. Шуленбург говорит, что был бы благодарен Молотову, если бы он высказал свое мнение по этому вопросу.

Тов. Молотов отвечает, что послу известно, что мы стоим за заключение торгового соглашения с германским правительством и рассчитываем на успех ведущихся переговоров. Что же касается печати, то мне не кажется, говорит тов. Молотов, что наша пресса занимает какую-то враждебную позицию по отношению к Германии, во всяком случае, политике Советского правительства не соответствует – обострять через печать наши отношения с Германией. Германская же пресса очень часто служит источником распространения всякого рода слухов и небылиц о Советском Союзе и даже позволяет себе злостные выпады против СССР. Шуленбург пытается оправдаться тем, что, мол, во всякой прессе бывают ошибки. Переходя к вопросу о культурных взаимоотношениях, тов. Молотов, подтверждая наличие указанных послом положительных фактов, говорит, что здесь также в известной форме и в известных масштабах улучшение существующего положения нужно осуществить.

Остаются политические вопросы. В этой связи, говорит т. Молотов, нельзя не упомянуть об «антикоминтерновском пакте», вокруг которого много наговорено и много нагорожено такого, что не может не иметь отрицательного значения в глазах СССР. Известно также, что «антикоминтерновский пакт» и отношения Германии с Японией поощряли прямую агрессию против СССР со стороны Японии. Кроме того, известны факты, когда Германия отказывалась от участия в такого рода международных конференциях, в которых участвовал бы и СССР. Тов. Молотов спрашивает Шуленбурга, как связать все эти факты с сегодняшними заявлениями посла?

Шуленбург говорит, что он не имеет намерения оправдывать прошлую политику Германии, он лишь желает найти пути для улучшения взаимоотношений в будущем. На это тов. Молотов отвечает, что Советское правительство относится положительно к стремлению германского правительства к улучшению отношений. Во всяком случае, Советское правительство всегда стояло и теперь стоит за нормализацию и улучшение отношений с Германией и с другими странами.

Далее Шуленбург говорит, что Германия намерена уважать интересы СССР в Балтийском море и не имеет намерений, противоречащих СССР в Балтийских странах. Жизненным интересам СССР в Прибалтийских странах Германия не будет мешать. Что касается германской позиции в отношении Польши, то Германия не намерена предпринимать что-либо противоречащее интересам СССР. Требования Германии в отношении Данцига, от которых она не откажется, могут быть разрешены мирным путем. Мирное разрешение этого вопроса не затрагивает интересов СССР. Если же Германии будет навязан другой путь удовлетворения своих требований, то Шуленбург заверяет, что и в этом случае не будут задеты интересы СССР. Но он уверен, что этот путь не будет навязан Германии. Тов. Молотов делает замечание, что, насколько ему представляется, это зависит в первую очередь от самой Германии, чтобы этот путь ей не был навязан. Шуленбург пытается отрицать это, говоря о том, что страсти Германии может разжечь свинство поляков, особенно если Польша будет продолжать свою политику, как это следует из речи Чемберлена.

Шуленбург снова заявляет, что он не хочет обсуждать прошлый период в германской политике, но он считает, что сейчас надо искать новые пути к улучшению этих отношений. Тов. Молотов говорит, что он согласен с тем, что надо искать эти новые пути, но в нашей памяти остались такие факты, как «антикоминтерновский пакт», поддержка Германией агрессивных шагов Японии против СССР, отрицательное отношение к участию Германии вместе с СССР в некоторых международных конференциях. Политика Советского правительства по линии нормализации и улучшения отношений с Германией и другими странами неизменна. Теперь все зависит от линии поведения германской стороны.

Наконец Шуленбург пускается в исторический экскурс. Он припоминает при этом, что в свое время, в 1935 году, вхождение СССР в известное соглашение с другими странами (намек на франко-советский пакт) создало затруднения для улучшения отношений между Германией и СССР. В этой связи Шуленбург делает замечание, что и в данный момент вхождение СССР в новую комбинацию держав в Европе (намек на англо-франко-советские переговоры) может создать затруднения для улучшения отношении Германии и СССР. На это тов. Молотов отвечает разъяснениями. Что касается 1935 года, то к участию в тогдашнем соглашения приглашалась и Германия на равных условиях с другими странами. Что же касается данного момента, то, оставаясь верным своей последовательно миролюбивой политике, СССР пойдет только на чисто оборонительное соглашение против агрессии. Такое соглашение будет действовать только в случае нападения агрессора на СССР или на страны, к судьбе которых СССР не может относиться безразлично. Другое положение у Германии. Германия имеет «антикоминтерновский пакт», который Япония уже не раз использовала и использует теперь как поддержку в ее прямой агрессии против СССР. Германия заключила с Италией военно-политический договор не только в целях оборонительных, но и в целях наступательных. В ответ на это Шуленбург пытался истолковать «антикоминтерновский пакт» и военно-политический союз с Италией как оборонительные пакты: Тов. Молотов отмечает, что было бы хорошо, если бы это было действительно так.

В заключение беседы Шуленбург поднял вопрос об арестованных в СССР германских гражданах, о выезде из СССР жен германских подданных и их детей, указав, что он уже говорил об этом с тов. Потемкиным. Тов. Молотов обещал поговорить по этому вопросу с тов. Потемкиным.

Беседа продолжалась полтора часа.

АВП РФ, ф. 06, оп. 1а, п. 26, д. 1, л. 7—12.

Опубликовано: Год кризиса 1938—1939. Документы и материалы. В 2-х томах. – М.: Политиздат, 1990. – Документ №525.

139. Телеграмма народного комиссара иностранных дел СССР В. М. Молотова временному поверенному в делах СССР в Германии Г. А. Астахову

4 августа 1939 г.

В связи с Вашей беседой со Шнурре.

1) по первому пункту мы считаем желательным продолжение обмена мнениями об улучшении отношений, о чем было мною заявлено Шуленбургу 3 августа.

2) что касается других пунктов, то много будет зависеть от исхода ведущихся в Берлине торгово-кредитных переговоров.

АВП РФ, ф. 059, оп. 1, п. 295, д. 2038, л. 101.

Опубликовано: Год кризиса 1938—1939. Документы и материалы. В 2-х томах. – М.: Политиздат, 1990. – Документ №528.

140. Телеграмма временного поверенного в делах СССР в Германии Г. А. Астахова в Народный комиссариат иностранных дел СССР

5 августа 1939 г.

В духе Ваших указаний от 4 августа беседовал со Шнурре. Он ответил, что Шуленбург также сообщил, что вы считаете обмен мнениями желательным. Он сказал, что, вероятно, пригласит меня на днях по выяснении вопроса в высших сферах. Кредитные переговоры, по его мнению, продлятся еще полторы-две недели и вряд ли стоит задерживать обмен мнениями из-за них. Он просит также обратить ваше внимание на его мысль о специальной оговорке (желание улучшить отношения) в коммюнике или секретном протоколе при подписании кредитного соглашения (смотрите заключительную часть моей беседы со Шнурре в дневнике) и запросить Ваше мнение.

АВП РФ, ф. 059, оп. 1, п. 294, д. 2036, л. 169.

Опубликовано: Год кризиса 1938—1939. Документы и материалы. В 2-х томах. – М.: Политиздат, 1990. – Документ №529.

141. Телеграмма народного комиссара иностранных дел СССР В. М. Молотова временному поверенному в делах СССР в Германии Г. А. Астахову

7 августа 1939 г.

На Ваш запрос от 5 августа. Неудобно говорить во введении к договору, имеющему чисто кредитно-торговый характер, что торгово-кредитный договор заключен в целях улучшения политических отношений. Это нелогично, и, кроме того, это означало бы неуместное и непонятное забегание вперед. О том, что мы действительно хотим улучшить политические отношения, уже заявлено германскому правительству. Если германское правительство расположено верить нам, то этого нашего заявления должно быть вполне достаточно на первое время. Считаем неподходящим при подписании торгового соглашения предложение о секретном протоколе.

АВП РФ, ф. 059, оп. 1, п. 295, д. 2038, л. 103.

Опубликовано: Год кризиса 1938—1939. Документы и материалы. В 2-х томах. – М.: Политиздат, 1990. – Документ №532.

142. Письмо временного поверенного в делах СССР в Германии Г. А. Астахова народному комиссару иностранных дел СССР В. М. Молотову

8 августа 1939 г.

Глубокоуважаемый Вячеслав Михайлович,

По всем признакам подписание торгово-кредитного соглашения не за горами (если, конечно, не произойдет каких-нибудь сюрпризов, на которые немцы такие мастера). Поэтому я позволю себе сделать кое-какие предположения насчет тех объектов возможных политических разговоров, которые имеют в виду немцы. Предположения эти я делаю на основании как прямых высказываний своих собеседников, так и более или менее туманных намеков, имеющих, однако, кое-какое показательное значение. Посылаю его в качестве сырого материала к отмеченной проблеме.

Не касаясь вопросов экономики, можно заметить, что в качестве первоначальных, относительно безобидных объектов немцы имеют в виду:

1. Вопрос об «освежении» рапалльского и других политических договоров в форме ли замены их новым договором, или в форме напоминания о них в том или ином протоколе.

2. Вопрос о прессе. Совершенно определенно можно сказать, что немцы хотели бы договориться относительно той или иной формы взаимного «ненападения» по линии прессы. В качестве образца они предложили бы линию поведения германской прессы в отношении СССР за последние три-четыре месяца, потребовав от нас взаимности.

Надо при этом, однако, учитывать, что немцы или вовсе отрицают, или очень плохо воспринимают разницу между государственным и партийным началом и, например, прекратив (в основном) нападки на нас как на государство, они почти в той же мере приостановили и нападки на большевизм, ВКП (б) и даже о К [оммунистическом] И [нтернационале] стали писать значительно меньше. В устных же разговорах они пытаются даже проложить «идеологический» мостик, напоминая, что они тоже «социалисты», что они «против капитализма» и т. п. В случае разговоров о прессе мы смогли бы, между прочим, указать немцам на факт существования у них белоэмигрантской газеты «Новое слово», продолжающей осыпать СССР и наших руководящих деятелей самыми грубыми оскорблениями, проповедующей открытую интервенцию и т. п.

3. Вопрос о радиопропаганде. Вероятно, немцы стали бы добиваться от нас прекращения радиопропаганды, по, крайней мере в том виде, в каком она существует сейчас. Надо сказать, что здесь они от нас несколько отстали —.на русском языке передач у них нет, есть украинские передачи из Вены, носящие антисоветский, но в данное время преимущественно антипольский характер.

4. Несомненно, германское правительство стало бы настаивать на освобождении или высылке из СССР всех арестованных немцев. Здесь вопрос взаимности мог бы появиться лишь в том случае, если бы мы захотели добиваться освобождения арестованных чешских левых (частично принявших советское гражданство).

5. Они стали бы добиваться восстановления хотя бы части закрытых СССР консульств. Должен в этой связи отметить, что в нашей работе довольно отрицательно ощущается факт отсутствия консульств в Восточной Пруссии (Кенигсберг) и Южной Германии (Вена, Мюнхен) по соображениям главным образом информационного порядка.

6. Они готовы были бы пойти на некоторую форму «культурного соглашения» в виде договора, скажем, об обмене книгами, (с оговоркой, конечно), музыкальными произведениями, научными новинками и т. п. Взаимное участие на спортивных состязаниях, научных конференциях, выставках международного значения также мыслится ими как возможное.

В частности, они заговаривали (правда, совершенно неофициально и через безответственных лиц) о желательности нашего приезда на так называемую зимнюю олимпиаду, несомненно, весьма охотно восприняли бы наше активное участие в торговых мессах {ярмарках (нем.).} (Кенигсберг, Лейпциг) и т. п.

Таковы те объекты разговоров, на которые немцы, по моему ощущению, пошли бы весьма охотно и, возможно, сами предложат их, если этого не сделаем мы. Эти разговоры не исключены даже в случае осуществления нашего соглашения с Англией и Францией.

Но, по существу, немцев интересуют, конечно, не эти вопросы. Судя по намекам, которые я слышу, и веяниям, которые до меня доходят, они не прочь были бы, проверив на этих вопросах нашу дискретность и готовность договариваться, вовлечь нас в разговоры более далеко идущего порядка, произведя обзор всех территориально-политических проблем, могущих возникнуть между нами и ими. В этой связи фраза об отсутствии противоречий «на всем протяжении от Черного моря до Балтийского» может быть понята как желание договориться по всем вопросам, связанным с находящимися в этой зоне странами. Немцы желают создать у нас впечатление, что готовы были бы объявить свою незаинтересованность (по крайней мере, политическую) к судьбе прибалтов (кроме Литвы), Бессарабии, русской Польши (с изменениями в пользу немцев) и отмежеваться от аспирации на Украину. За это они желали бы иметь от нас подтверждение нашей незаинтересованности к судьбе Данцига, а также бывш [ей] германской Польши (быть может, с прибавкой до линии Варты или даже Вислы) и (в порядке дискуссии) Галиции. Разговоры подобного рода в представлениях немцев, очевидно, мыслимы лишь на базе отсутствия англо-франко-советского военно-политического соглашения.

Излагая эти впечатления, получающиеся из разговоров с немцами и других данных, я, разумеется, ни в малой степени не берусь утверждать, что, бросая подобные намеки, немцы были бы готовы всерьез и надолго соблюдать соответствующие эвентуальные обязательства. Я думаю лишь, что на ближайшем отрезке времени они считают мыслимым пойти на известную договоренность в духе вышесказанного, чтобы этой ценой нейтрализовать нас в случае своей войны с Польшей. Что же касается дальнейшего, то тут дело зависело бы, конечно, не от этих обязательств, но от новой обстановки, которая создалась бы в результате этих перемен и предугадывать которую я сейчас не берусь.

АВП РФ, ф. 011, оп. 4, п. 27, д. 61, л. 126—129.

Опубликовано: Год кризиса 1938—1939. Документы и материалы. В 2-х томах. – М.: Политиздат, 1990. – Документ №534.

143. Запись беседы германского журналиста с военно-воздушным атташе Германии в Польше А. Герстенбергом

7 августа 1939 г.

7 августа 1939 г. полковник Герстенберг, пригласив меня к себе, попросил коротко рассказать о текущих политических событиях. Затем он рассказал:

5 и 6 августа я был в Берлине. В настоящее время решение принято. Еще в этом году у нас будет война с Польшей. Из совершенно надежного источника я знаю, что Гитлер принял решение в этом смысле. После визита Вольтата в Лондон Гитлер убежден в том, что в случае конфликта Англия останется нейтральной. Переговоры западных держав с Москвой проходят неблагоприятно для нас. Но и это является для Гитлера еще одним доводом в пользу ускорения акции против Польши. Гитлер говорит себе, что в настоящее время Англия, Франция и Советский Союз еще не объединились; для достижения соглашения между генеральными штабами участникам московских переговоров потребуется много времени; следовательно, Германия должна до этого нанести первый удар. Развертывание немецких войск против Польши и концентрация необходимых средств будут закончены между 15 и 20 августа. Начиная с 25 августа следует считаться с началом военной акции против Польши.

Опубликовано: Год кризиса 1938—1939. Документы и материалы. В 2-х томах. – М.: Политиздат, 1990. – Документ №533.

144. Телеграмма временного поверенного в делах СССР в Германии Г. А. Астахова в Народный комиссариат иностранных дел СССР

10 августа 1939 г.

Вернувшись из Зальцбурга, куда его вызвал Риббентроп, Шнурре пригласил меня сегодня к себе под предлогом разговора о едущих на выставку. После этого он заговорил о наших политических отношениях. (Я сообщил ему ваше отношение к его идее. Он сказал, что целиком с вами согласен, и на этой идее отнюдь не настаивает.) Он отметил, что в связи с вероятным подписанием кредитного соглашения германское правительство хотело бы иметь обещанный ответ по оставшимся пунктам.

Со своей стороны германское правительство наиболее интересуется вопросом нашего отношения к польской проблеме. Если попытка мирно урегулировать вопрос о Данциге ни к чему не приведет и польские провокации будут продолжаться, то, возможно, начнется война. Германское правительство хотело бы знать, какова будет в этом случае позиция Советского правительства. В случае мирного разрешения вопроса германское правительство готово удовлетвориться Данцигом и экстерриториальной связью с ним в духе своих весенних предложений. Но если начнется война, то вопрос, естественно, будет поставлен шире, хотя и в этом случае германское правительство не имеет намерений выйти за известные заранее намеченные пределы. Германскому правительству важно знать, какие у нас соображения на этот счет. Оно готово сделать все, чтобы не угрожать нам и не задевать наши интересы, но хотело бы знать, к чему эти интересы сводятся. Тут он напомнил фразу Риббентропа о возможности договориться с нами по всем вопросам от Черного моря до Балтийского. Он добавил, что, конечно, если мы об этом разговаривать не хотим, то от нас зависит наметить другие объекты переговоров. На все это я ему ничего определенного не сказал. Не удержался он от критических замечаний по поводу наших переговоров с англо-французской военной миссией, сказав, что плохим введением к нашим переговорам с Германией будет заключение соглашения с Англией и Францией.

АВП РФ, ф. 059, оп. 1, п. 294, д. 2036, л. 174—175.

Опубликовано: Год кризиса 1938—1939. Документы и материалы. В 2-х томах. – М.: Политиздат, 1990. – Документ №538.

145. Письмо временного поверенного в делах СССР в Германии Г. А. Астахова народному комиссару иностранных дел СССР В. М. Молотову

12 августа 1939 г.

Глубокоуважаемый Вячеслав Михайлович,

Получив Ваши телеграфные указания, я посетил сегодня Шнурре и сказал ему, что ряд конкретных объектов (культурные связи, пресса, «освежение» договора, Польша), намеченных разновременно им, Риббентропом и Вайцзеккером для разговоров с нами, Вас интересуют, но что Вы считаете желательным беседовать о них в Москве и притом «по ступеням», не начиная с самых сложных. Я не упомянул о ряде вопросов (арестованные, консульства и проч.), которые не фигурировали в моих беседах с немцами здесь и которые я наметил в своем письме предположительно, основываясь на беседах, которые ведутся в Москве. Шнурре попытался тотчас же уточнить, является ли это мое сообщение ответом на его просьбу от 10.VIII высказаться относительно Польши. Я ответил, что определенно сказать затрудняюсь, так как знаю лишь Ваше, так сказать, суммарное отношение к поставленному немецкой стороной разновременно комплексу вопросов, но не могу утверждать, что оно является таким же в отношении каждого из них в отдельности.

Шнурре впал в состояние некоторой задумчивости и затем сказал, что все выслушанное он передаст выше. На этом, в сущности, закончилась содержательная часть беседы.

Таким образом, сейчас мы как бы ответили Риббентропу на его основные пункты, сформулированные Шнурре.

Теперь остается ждать, какова будет дальнейшая реакция немцев в отношении нас. События развиваются быстро, и сейчас немцам явно не хотелось бы задерживаться на промежуточных ступенях в виде разговоров о прессе, культурном сближении и т. п., а непосредственно приступить к разговорам на темы территориально-политического порядка, чтобы развязать себе руки на случай конфликта с Польшей, назревающего в усиленном темпе. Кроме того, их явно тревожат наши переговоры с англофранцузскими военными и они не щадят аргументов и посулов самого широкого порядка, чтобы эвентуальное военное соглашение предотвратить. Ради этого они готовы сейчас, по-моему, на такие декларации и жесты, какие полгода тому назад могли казаться совершенно исключенными. Отказ от Прибалтики, Бессарабии, Восточной Польши (не говоря уже об Украине) – это в данный момент минимум, на который немцы пошли бы без долгих разговоров, лишь бы получить от нас обещание невмешательства в конфликт с Польшей. Я совершенно не касаюсь, разумеется, того, в какой степени мы в этом заинтересованы, но если мы хотим получить какие-либо заверения от немцев (и на каких условиях?), то, быть может, было бы нелишне поставить их об этом в известность до Нюрнбергского конгресса, чтобы это нашло свое отражение в речи Гитлера, имеющей как-никак программное значение.

АВП РФ, ф. 06, оп. 1, п. 7, д. 70, л. 1—2.

Опубликовано: Год кризиса 1938—1939. Документы и материалы. В 2-х томах. – М.: Политиздат, 1990. – Документ №541.

146. Телеграмма военно-воздушного атташе СССР в Великобритании И. И. Чернего в Генеральный штаб РККА

12 августа 1939 г.

По проверенным данным, Германия проводит военные приготовления, которые должны быть закончены к 15 августа. Призыв резервистов и формирование частей резерва проводятся в широком масштабе и замаскированно.

15 августа ожидается издание приказа «Шпаннунг» по всей Германии. Это очень серьезные мобилизационные мероприятия.

Подготавливается удар против Польши силами 1-й армии – 2, 3, 4, 8, 13, 17 и 18-м армейскими корпусами и бронедивизиями, ориентированными на восток. На западе проводятся только оборонительные мероприятия.

Германские военные круги ожидают, что Польше будет еще раз предложено мирное разрешение вопроса. Во всяком случае, решено покончить с этим вопросом в этом году.

Опубликовано: Год кризиса 1938—1939. Документы и материалы. В 2-х томах. – М.: Политиздат, 1990. – Документ №543.

147. Телеграмма временного поверенного в делах СССР в Германии Г. А. Астахова в Народный комиссариат иностранных дел СССР

13 августа 1939 г.

От имени Риббентропа, с которым до этого имел телефонный разговор (Риббентроп находится в Зальцбурге), несмотря на воскресный день, Шнурре вызвал меня из-за города и сообщил следующее: германское правительство, исходя из нашего согласия вести переговоры об улучшении отношений, хотело бы приступить к ним возможно скорее. Оно хотело бы вести переговоры в Германии, но, поскольку мы предпочитаем вести их в Москве, оно принимает и это. Оно желало бы, однако, в этом случае поручить ведение переговоров кому-либо из ближайших доверенных лиц Гитлера, старому члену национал-социалистской партии. Оно считает, что, отправив в Москву такое лицо, оно также дало бы нам доказательство серьезности своих намерений в комиссии улучшить отношения. Такое лицо обменялось бы с вами мнениями по всем интересующим обе стороны вопросам, учитывая и наше пожелание о последовательности. Намекнув, что Шуленбург этими качествами не обладает, Шнурре в качестве примера назвал фамилию Франка, рейхсминистра без портфеля, стоящего во главе юристрейха. Франк – член партии с момента ее основания, участвовал с Гитлером в мюнхенском путче 1923 г. Шнурре считает, что, поскольку сейчас в Москве в связи с выставкой много иностранцев, поездка даже такого лица могла бы обойтись без особой сенсационности, которая, вообще говоря, нежелательна. Германское правительство очень хотело бы возможно скорее выяснить наше отношение к подобному проекту. Шнурре подчеркнул, что речь может идти вообще о лице подобного калибра, а не только о Франке.

АВП РФ, ф. 059, оп. 1, п. 294, д. 2036, л. 178—179.

Опубликовано: Год кризиса 1938—1939. Документы и материалы. В 2-х томах. – М.: Политиздат, 1990. – Документ №549.

148. Запись беседы народного комиссара иностранных дел СССР В. М. Молотова с послом Германии в СССР Ф. Шуленбургом

15 августа 1939 г.

Шуленбург извиняется за настойчивость, с которой он сегодня просил приема у т. Молотова. Но эта настойчивость объясняется инструкциями, полученными им из Берлина, а также и характером тех вопросов, которые он желал бы изложить.

Шуленбург сообщает, что из беседы Астахова с Риббентропом ему известно, что Советское правительство интересуется переговорами, но считает нецелесообразным продолжать их в Берлине. Тов. Молотов отвечает, что мы считаем т. Астахова недостаточно опытным и поэтому находим нужным вести эти переговоры здесь.

Шуленбург сообщает, что полученную им из Берлина инструкцию ему поручено изложить устно, но он желал бы прочесть ее (приложение – полный текст инструкции). Прочитанную им инструкцию Шуленбург, по поручению Риббентропа, просит доложить т. Сталину. Тов. Молотов ответил, что ввиду важности сделанного Шуленбургом заявления ответ на него он даст после доклада этого заявления Советскому правительству. Но уже сейчас он может приветствовать выраженное в этом заявлении желание германского правительства улучшить взаимоотношения с СССР. Что же касается приезда Риббентропа в Москву, то для того, чтобы обмен мнениями дал результаты, по мнению т. Молотова, необходимо проведение соответствующей подготовки. Тов. Молотов подчеркивает, что сказанное им является предварительным мнением по этому предложению.

Затем т. Молотов сообщает Шуленбургу, что еще в конце июня наш поверенный в делах в Италии телеграфировал нам о своей беседе с Чиано. Чиано в беседе с нашим поверенным в делах упомянул о существовании в Берлине, как сказал Чиано, «плана Шуленбурга», имеющего в виду улучшение советско-германских отношений. «План Шуленбурга» будто бы предполагает: 1) содействие Германии урегулированию взаимоотношений СССР с Японией и ликвидации пограничных конфликтов с ней; 2) заключение пакта о ненападении и совместное гарантирование Прибалтийских стран; 3) заключение широкого хозяйственного соглашения с СССР. Тов. Молотов спрашивает Шуленбурга, насколько данное сообщение из Рима соответствует действительности.

Шуленбург вначале сильно покраснел, а затем сказал, что эти сведения Чиано получил от Россо {Посол Италии в СССР}, с которым Шуленбург беседовал лишь в общих чертах об улучшении советско-германских отношений. Шуленбург подтверждает, что в этой беседе он говорил об урегулировании отношений СССР с Японией, речи же о совместных гарантиях Прибалтийских стран не было. Разговора о деталях не было, и этот план просто излагает предположения Росса. Тов. Молотов говорит, что ничего невероятного в предложениях, содержащихся в указанном «плане Шуленбурга», он не видит, тем более что торгово-кредитное соглашение, видимо, приближается к осуществлению, намечается и улучшение политических отношений между Германией и СССР, как это видно из сегодняшнего заявления посла. Шуленбург заявляет, что все то, о чем он говорил Россо в части Балтийского моря, возможного улучшения отношений СССР с Японией, нашло свое выражение в зачитанной им сегодня инструкции. Шуленбург добавляет, что его последние предложения еще более конкретны.

Тов. Молотов говорит Шуленбургу, что из нашего опыта нам известно, что Германия до последнего времени не стремилась к улучшению взаимоотношений с СССР. И если мы сейчас видим, что Германия стремится к улучшению взаимоотношений, то мы, разумеется, приветствуем это стремление и относимся к нему положительно. Тов. Молотов добавляет, что он именно так рассматривает сегодняшнее заявление посла. О «плане Шуленбурга», продолжает т. Молотов, он упомянул, поскольку он идет по той же линии, по которой идет и сегодняшнее заявление Шуленбурга.

Шуленбург спрашивает, можно ли пункты приведенного т. Молотовым «плана» принять за основу дальнейших переговоров. Тов. Молотов отмечает, что теперь надо разговаривать в более конкретных формах. Мы рассчитываем на положительный исход советско-германских экономических переговоров. Что же касается советско-японских отношений, то т. Молотов спрашивает, может ли Германия оказать влияние на эти дела или в данное время нецелесообразно ставить этот вопрос. Шуленбург отвечает, что хотя об этом и не сказано ничего в инструкции, но Риббентроп указывал т. Астахову, что у него имеется своя концепция в отношении Японии, и что Риббентроп в свое время говорил послу, что он имеет возможность оказать «свое немалое влияние на позицию Японии».

Тов. Молотов спрашивает Шуленбурга, существует ли у германского правительства определенное мнение по вопросу заключения пакта о ненападении с СССР. Шуленбург отвечает, что с Риббентропом этот вопрос пока не обсуждался. Германское правительство не занимает в этом вопросе ни положительной, ни отрицательной позиции. Тов. Молотов заявляет, что в связи с тем, что как Риббентроп, так и Шуленбург говорили об «освежении» и о пополнении действующих советско-германских соглашений, важно выяснить мнение германского правительства по вопросу о пакте ненападения или о чем-либо подобном ему.

Шуленбург спрашивает, следует ли рассматривать упомянутые т. Молотовым пункты как предпосылку для приезда Риббентропа. Тов. Молотов заявляет, что он специально вызовет Шуленбурга и даст ему ответ на сегодняшнее заявление. Перед приездом Риббентропа, по мнению т. Молотова, необходимо провести подготовку определенных вопросов, для того чтобы принимать решения, а не просто вести переговоры. В сегодняшнем германском заявлении указано, что, во-первых, время не ждет, торопит и что, во-вторых, желательно, чтобы события не опередили и не поставили нас перед свершившимися фактами. Поэтому если германское правительство относится положительно к идее пакта о ненападении или к аналогичной идее и если подобные идеи включают сегодняшнее заявление Шуленбурга, то надо говорить более конкретно.

Шуленбург сообщает, что телеграфирует содержание сегодняшней беседы в Берлин, где подчеркнет особую заинтересованность Советского правительства в названных т. Молотовым пунктах.

В заключение Шуленбург просит т. Молотова ускорить ответ на сделанное сегодня заявление.

Беседа продолжалась 1 час. 40 мин., из которых 40 ушло на запись текста заявления (инструкции) Шуленбурга, т. к. посол не захотел передать бумажку, на которой оно было записано.

АВП РФ, ф. 0745, оп. 14, п. 32, д. 3, л. 33—36.

Памятная записка, врученная В. М. Молотову Ф. Шуленбургом

15 августа 1939 г.

1. Противоречия между мировоззрением нац [ионал] -соц [иали-стской] Германии и мировоззрением СССР были в прошедшие годы единственной причиной того, что Германия и СССР стояли на противоположных и враждующих друг с другом позициях. Из развития последнего времени, по-видимому, явствует, что различные мировоззрения не исключают разумных отношений между этими двумя государствами и возможности восстановления доброго взаимного сотрудничества. Таким образом, периоду внешнеполитических противоречий мог бы быть навсегда положен конец и могла бы освободиться дорога к новому будущему обеих стран.

2. Реальных противоречий в интересах Германии и Советского Союза не существует. Жизненные пространства Германии и СССР соприкасаются, но в смысле своих естественных потребностей они друг с другом не конкурируют. Вследствие этого с самого начала отсутствует всякий повод для агрессивных тенденций одного государства против другого. Германия не имеет никаких агрессивных намерений против СССР. Германское правительство стоит на точке зрения, что между Балтийским и Черным морями не существует ни одного вопроса, который не мог бы быть разрешен, к полному удовлетворению обеих стран. Сюда относятся вопросы Балтийского моря, Прибалтийских государств, Польши, Юго-Востока и т. п. Помимо того, политическое сотрудничество обеих стран может быть только полезным. То же самое относится к германскому и советскому народным хозяйствам, во всех направлениях друг друга дополняющих.

3. Не подлежит никакому сомнению, что германо-советская политика стоит в данный момент на историческом поворотном пункте. Политические решения, которые должны быть приняты в ближайшее время в Берлине и Москве, будут иметь решающее значение для развития отношений между германским народом и народами СССР в течение поколений. От этих решений будет зависеть, придется ли однажды обоим народам без принудительной на то причины опять скрестить свое оружие, или же они вновь достигнут дружественных отношений. В прошлом обе страны всегда жили хорошо, когда они были друзьями, и плохо, когда они были врагами.

4. Правда, что Германия и СССР, вследствие существовавшей между ними в течение последних лет идеологической вражды, питают в данный момент недоверие друг к другу. Придется устранить еще много накопившегося мусора. Нужно, однако, констатировать, что и в течение этого времени естественная симпатия германского народа к русскому никогда не исчезала. На этой основе политика обоих государств может начать новую созидательную работу.

5. На основании своего опыта германское правительство и правительство СССР должны считаться с тем, что капиталистические западные демократии являются непримиримыми врагами как национал-социалистской Германии, так и Советского Союза. В настоящее время они вновь пытаются, путем заключения военного союза, втравить Советский Союз в войну с Германией. В 1914 г. эта политика имела для России худые последствия. Интересы обеих стран требуют, чтобы было избегнуто навсегда взаимное растерзание Германии и СССР в угоду западным демократиям.

6. Вызванное английской политикой обострение германо-польских отношений, а также поднятая Англией военная шумиха и связанные с этим попытки к заключению союзов делают необходимым, чтобы в германо-советские отношения в скором времени была внесена ясность. Иначе дела без германского воздействия могут принять оборот, который отрежет у обоих правительств возможность восстановить германо-советскую дружбу и при наличии соответствующего положения совместно внести ясность в территориальные вопросы Восточной Европы. Ввиду этого руководству обеих стран не следовало бы предоставлять развитие вещей самотеку, а своевременно принять меры. Было бы роковым, если бы из-за обоюдного незнания взглядов и намерений другой страны оба народа окончательно пошли по разным путям.

Согласно сделанному нам сообщению, у Советского правительства также имеется желание внести ясность в германо-советские отношения.

Ввиду того что прежний опыт показал, что при использовании обычного дипломатического пути такое выяснение может быть достигнуто только медленно, министр иностранных дел Германии фон Риббентроп готов на короткое время приехать в Москву, чтобы от имени фюрера изложить г-ну Сталину точку зрения фюрера. По мнению г-на фон Риббентропа, перемена может быть достигнута путем такого непосредственного обмена мнениями, не исключающего возможности заложить фундамент для окончательного приведения в порядок германо-советских отношений.

АВП РФ, ф. 0745, оп. 14, п. 32, д. 3, л. 37—39.

Опубликовано: Год кризиса 1938—1939. Документы и материалы. В 2-х томах. – М.: Политиздат, 1990. – Документ №566.

149. Телеграмма и. о. военного атташе СССР в Японии Л. А. Мишина в Генеральный штаб РККА

15 августа 1939 г.

В июне кабинет отклонил предложение военных о заключении военного союза с Германией и Италией, направленного против демократических стран, и принял решение об укреплении антикоминтерновского пакта, т. е. союза против СССР. Военные, надеясь на компромисс с Англией, вынуждены были временно согласиться.

В результате аннулирования договора с Америкой, затяжки переговоров с Англией и боязни, что японская армия одна не справится с СССР, военные потребовали пересмотра июньского решения о военном союзе.

8 августа этот вопрос в течение пяти часов обсуждался на совещании пяти министров, при этом выявились крупные разногласия и никаких решений принято не было. Продолжение обсуждения назначено на 18 августа.

Дворцовые и финансовые круги пойдут на заключение военного союза только против СССР, но не против всех демократических стран, чего требуют Германия и Италия.

Основная масса морской группы поддерживает финансовую группу. Внутренние силы требуют союза без всяких условий.

Опубликовано: Год кризиса 1938—1939. Документы и материалы. В 2-х томах. – М.: Политиздат, 1990. – Документ №558.

150. Запись беседы народного комиссара иностранных дел СССР В. М. Молотова с послом Германии в СССР Ф. Шуленбургом

17 августа 1939 г.

Шуленбург сообщает, что он уже получил ответ из Берлина. Очевидно, в Берлине работают быстро, добавляет он. Этот ответ он, по поручению германского правительства, хотел бы зачитать. Шуленбург подчеркивает при этом, что пункты, изложенные т. Молотовым 15 августа, совпадают с желаниями германского правительства.

Затем Шуленбург зачитал полученный от германского правительства ответ (см. приложение 1).

Здесь Шуленбург делает от себя замечание, говоря, что пункт о совместной гарантии Балтийских государств включен в этот ответ потому, что, как кажется германскому правительству, Советское правительство желает этого. Мы, добавляет Шуленбург, не совсем поняли т. Молотова, повторял ли он в беседе 15 августа план, изложенный Россо, или выразил этим и желание самого Советского правительства. Германское правительство, внося это, думало, что пойдет навстречу желаниям Советского правительства. Тов. Молотов заявляет, что этот пункт нуждается в уточнении.

В месте, где идет речь о принятии во внимание наступления серьезных событий, Шуленбург поясняет, что Германия не намерена терпеть польских провокаций.

В дополнение к зачитанной инструкции Шуленбург, согласно полученному им в частном порядке указанию, просит т. Молотова начать переговоры с Риббентропом на этой или следующей неделе. Вследствие этого, выполняя указание Риббентропа, Шуленбург просит ускорить ответ.

Тов. Молотов говорит, что он уже имеет ответ на германские предложения 15 августа и может вручить его Шуленбургу в письменном виде. Я должен предупредить, добавляет т. Молотов, что т. Сталин находится в курсе дела и ответ с ним согласован. Тов. Сталин разделяет то, что я передаю от имени Советского правительства. Поясняя прочитанный ответ Советского правительства, т. Молотов подчеркивает, что в ответе идет речь о том, что, прежде чем начать переговоры об улучшении политических взаимоотношений, надо завершить переговоры о кредитно-торговом соглашении. Это будет первым шагом, который надо сделать на пути улучшения взаимоотношений. Вторым шагом будет являться либо подтверждение договора 1926 г., что имел, очевидно, в виду Шуленбург, говоря об освежении договоров, или заключение договора о ненападении плюс протокол по вопросам внешней политики, в которых заинтересованы договаривающиеся стороны.

Переходя к вопросу о приезде Риббентропа, т. Молотов заявляет, что мы ценим постановку этого вопроса германским правительством, подчеркивающим серьезность своих намерений предложением послать в Москву видного политического деятеля, в отличие от англичан, пославших в Москву второстепенного чиновника Стрэнга. Но перед приездом Риббентропа необходимо провести соответствующую подготовку, и мы не хотели бы прежде времени поднимать много шума.

Тов. Молотов спрашивает Шуленбурга, нельзя ли не поднимать шума и делать то, что лежит по пути улучшения взаимоотношений. Затем т. Молотов задает вопрос, как оценивает Шуленбург перспективы первого и последних шагов. Что касается кредитно-торговых переговоров, отвечает Шуленбург, то у него складывается впечатление, что соглашение не сегодня завтра состоится. О втором шаге Шуленбург телеграфирует в Берлин и запросит проект договора. Но Шуленбург усматривает трудности в дополнительном протоколе.

Тов. Молотов заявляет на это, что надо иметь проект пакта о ненападении или подтверждение старого договора о нейтралитете. Необходимо сделать то или другое по выбору германского правительства. Хорошо бы получить схему пакта и тогда можно перейти к протоколу.

Шуленбург говорит, что, будь то заключение нового пакта о ненападении или подтверждение старого договора о нейтралитете, речь может идти лишь об одном параграфе. Центр же тяжести, по его мнению, будет лежать в протоколе, и поэтому желательно получить от Советского правительства хотя бы эскиз протокола. Протокол будет иметь важное значение, подчеркивает Шуленбург, так как при его составлении всплывут такие вопросы, как вопрос о гарантии Прибалтийским странам и пр. Тов. Молотов говорит, что он не располагал ответом германского правительства по поводу пакта о ненападении, вопрос о котором раньше германским правительством вообще не ставился. Надо рассмотреть сегодняшний ответ. Вопрос же о протоколе пока не детализируется. При его составлении как германской, так и советской стороной будут, между прочим, рассмотрены вопросы, затронутые в германском заявлении 15 августа. Инициатива при составлении протокола должна исходить не только от советской, но и от германской стороны. Естественно, что вопросы, затронутые в германском заявлении 15 августа, не могут войти в договор, они должны войти в протокол. Германскому правительству следует обдумать это. Надо полагать, что договор будет содержать 4—5 пунктов, а не один, как думает Шуленбург. Шуленбург заявляет, что он не сомневается, что германское правительство готово дать проект пакта. Заведующий правовым отделом МИД блестяще справится с такой задачей, как составление проекта договора. Но он, очевидно, встретит затруднения при составлении протокола, и поэтому желательно, для облегчения работы, иметь предварительную наметку того, что он должен содержать. Например, остается открытым вопрос о гарантиях Прибалтийским странам. Может быть, в протоколе надо отразить заявление 15 августа, в котором сказано, что Германия учтет интересы СССР в Балтийском море?

Тов. Молотов отвечает, что содержание протокола должно быть предметом обсуждения. Торговое соглашение находится уже в стадии завершения, надо готовить проект пакта о ненападении или подтверждение договора 1926 г., и в процессе рассмотрения этого можно будет подойти к более конкретным вопросам о содержании протокола.

Шуленбург обещает запросить в Берлине проект договора. Что касается протокола, то он будет просить составить [его] на основе германского заявления 15 августа, внеся туда общую формулу об учете Германией интересов в Балтике.

АВП РФ, ф. 0745, оп. 14, п. 32, д. 3, л. 40—43.

Памятная записка, врученная В. М. Молотову Ф. Шуленбургом

17 августа 1939 г.

Изложенные господином Председателем Совета Народных Комиссаров СССР в последнем разговоре пункты совпадают с желаниями германского правительства, то есть Германия готова заключить с СССР пакт о ненападении, причем, если правительство СССР этого пожелает, без денонсации на срок в 25 лет. Далее, германское правительство готово гарантировать Прибалтийские государства совместно с СССР. Наконец, Германия в соответствии с определенно занимаемой ею позицией изъявляет готовность употребить свое влияние для улучшения и консолидации советско-японских отношений.

Фюрер стоит на точке зрения, что, принимая во внимание настоящее положение и возможность наступления в каждый момент серьезных событий (Германия не намерена далее терпеть польские провокации), желательно принципиальное и скорое выяснение германо-советских отношений и обоюдной установки к актуальным в настоящий момент вопросам. По этой причине министр иностранных дел Германии г-н фон Риббентроп выражает готовность, начиная с 18 августа, во всякое время прибыть в Москву на аэроплане с полномочиями фюрера вести переговоры о совокупности германо-советских вопросов и, при наличии соответствующих условий, подписать соответствующие договоры.

АВП РФ, ф. 0745, оп. 14, п. 32, д. 3, л. 44.

Памятная записка, врученная Ф. Шуленбургу В. М. Молотовым

17 августа 1939 г.

Советское правительство ознакомилось с переданным ему 15 августа с. г. г-ном Шуленбургом заявлением германского правительства об его желании серьезного улучшения политических отношений между Германией и СССР.

До последнего времени Советское правительство, учитывая официальные заявления отдельных представителей германского правительства, имевшие нередко недружелюбный и даже враждебный характер в отношении СССР, исходило из того, что германское правительство ищет повода для столкновений с СССР, готовится к этим столкновениям и обосновывает нередко необходимость роста своих вооружений неизбежностью таких столкновений. Мы уже не говорим о том, что германское правительство, используя так называемый антикоминтерновский пакт, стремилось создать и создавало единый фронт ряда государств против СССР, с особой настойчивостью привлекая к этому Японию.

Понятно, что такая политика германского правительства вынуждала СССР принимать серьезные меры к подготовке отпора против возможной агрессии в отношении СССР со стороны Германии и, значит, принимать участие в деле организации фронта обороны ряда государств против такой агрессии.

Если, однако, теперь германское правительство делает поворот от старой политики в сторону серьезного улучшения политических отношений с СССР, то Советское правительство может только приветствовать такой поворот и готово, со своей стороны, перестроить свою политику в духе ее серьезного улучшения в отношении Германии.

Если добавить к этому то обстоятельство, что Советское правительство никогда не имело и не хочет иметь каких-либо агрессивных намерений против Германии, что оно считало и продолжает считать вполне возможным мирное разрешение спорных вопросов в области отношений между Германией и СССР, что принцип мирного сосуществования различных политических систем является давнишним принципом внешней политики СССР, то можно прийти к выводу, что имеется налицо не только реальная база для установления новых улучшенных политических отношений между обеими странами, но и условия для осуществления уже теперь серьезных практических шагов в этом направлении.

Правительство СССР считает, что первым шагом к такому улучшению отношений между СССР и Германией могло бы быть заключение торгово-кредитного соглашения.

Правительство СССР считает, что вторым шагом через короткий срок могло бы быть заключение пакта о ненападении или подтверждение пакта о нейтралитете 1926 г. с одновременным принятием специального протокола о заинтересованности договаривающихся сторон в тех или иных вопросах внешней политики, с тем чтобы последний представлял органическую часть пакта.

АВП РФ, ф. 0745, оп. 14, п. 32, д. 3, л. 45—46.

Опубликовано: Год кризиса 1938—1939. Документы и материалы. В 2-х томах. – М.: Политиздат, 1990. – Документ №570.

151. Запись беседы народного комиссара иностранных дел СССР В. М. Молотова с послом Германии в СССР Ф. Шуленбургом

19 августа 1939 г.

14 часов. Шуленбург снова извиняется за настойчивость, с которой он сегодня добивался приема, но срочность его дела требовала этого. Тов. Молотов замечает, что когда того требует дело, то не стоит откладывать. Шуленбург предупреждает, что все сообщенное ему Риббентропом соответствует взглядам Гитлера.

Шуленбург заявляет, что из последнего заявления т. Молотова германское правительство усматривает положительное отношение Советского правительства к вопросам, поднятым Шуленбургом. При нормальных условиях эти вопросы могли бы быть урегулированы обычным дипломатическим путем. Но положение в данное время необычное, и, но мнению Риббентропа, необходимы скорые методы урегулирования вопросов. В Берлине опасаются конфликта между Германией и Польшей. Дальнейшие события не зависят от Германии. Положение настолько обострилось, что достаточно небольшого инцидента, для того чтобы возникли серьезные последствия. Риббентроп думает, что еще до возникновения конфликта необходимо выяснить взаимоотношения между СССР и Германией, т. к. во время конфликта это сделать будет трудно. Первый шаг – заключение торгово-кредитного соглашения – Шуленбург считает уже сделанным. В вопросы взаимной гарантии Прибалтийских стран, пакта о ненападении, влияния на Японию также внесена ясность. И поэтому Риббентроп придает большое значение своему приезду и считает нужным со всей быстротой приступить ко второму этапу. Риббентроп имел бы неограниченные полномочия Гитлера заключить всякое соглашение, которого бы желало Советское правительство.

Вопрос пакта о ненападении представляется ясным и простым. По мнению германского правительства, он должен состоять из следующих двух пунктов:

1) германское правительство и Советское правительство обязуются ни в коем случае не прибегать к войне или иным способам применения силы;

2) этот договор вступает в силу немедленно и действует без денонсации в течение 25 лет.

Тов. Молотов спрашивает, неужели весь договор состоит только из двух пунктов, и замечает, что существуют типичные договоры, которые можно было бы использовать при составлении проекта пакта. Надо посмотреть, что можно было бы использовать из советских и германских пактов. Шуленбург отвечает, что он ничего не имел бы против использования этих пактов. Гитлер готов учесть все, чего пожелает СССР. Представленный же Советскому правительству пакт соответствует аналогичному пакту Германии с Латвией. Тов. Молотов добавляет, что мы имеем пакты о ненападении с Польшей, Латвией и Эстонией. Желательно было знать, имеет ли германское правительство какие-либо возражения против принятия одного из этих пактов за основу при составлении проекта советско-германского пакта о ненападении. Если таких возражений со стороны германского правительства нет, то пусть оно укажет, какой именно из этих пактов оно считало бы приемлемым для себя.

Шуленбург снова настаивает на приезде Риббентропа, которому (приезду) также и Гитлер придает громадное значение. Риббентроп смог бы заключить протокол, в который бы вошли как упоминавшиеся уже вопросы, так и новые, которые могли бы возникнуть. Время не терпит, добавляет Шуленбург.

Тов. Молотов обещает передать все сказанное Шуленбургом Советскому правительству, которое должно это обсудить. Тов. Молотов подчеркивает, что мы считаем, о чем он уже говорил в прошлый раз Шуленбургу, что приезд Риббентропа имел бы положительное значение. Но перед приездом Риббентропа решения уже должны быть более или менее подготовлены. Мы не считаем нужным ограничиваться дипломатическими путями, и мы понимаем значение и высоко ценим приезд Риббентропа. Мы уже указали этапы подготовки. Первый шаг близок к завершению. Ко второму шагу можно перейти через короткое время.

Тов. Молотов спрашивает далее, правильно ли он понял то, что германское правительство желает заключения нового пакта, а не подтверждения договора 1926 г.

Шуленбург отвечает, что такое заключение можно сделать из телеграммы. У него лично сложилось мнение, что германское правительство остановилось на заключении нового пакта.

Тов. Молотов говорит, что желательно знать, какой из пактов СССР – с Польшей, Латвией или Эстонией – германское правительство могло бы принять за основу пакта о ненападении с СССР. Вопрос о протоколе, который должен являться неотъемлемой частью пакта, является серьезным вопросом. Какие вопросы должны войти в протокол, об этом должно думать германское правительство. Об этом мы также думаем. Советское правительство считается с мнением германского правительства, что нельзя откладывать на длительный срок вопросы, которые обсуждаем. Но перед приездом Риббентропа надо получить уверенность, что переговоры обеспечат достижение определенных решений, тем более что мы еще не сделали первого шага – мы не подписали кредитно-торгового соглашения.

Шуленбург снова настаивает на приезде Риббентропа, чтобы еще до взрыва конфликта прийти к определенным результатам. У него нет сомнений, говорит он, что при составлении протокола также не должно встретиться затруднений.

Тов. Молотов спрашивает, можно ли объяснить желание германского правительства ускорить настоящие переговоры тем, что германское правительство интересуется вопросами германо-польских отношений, в частности Данцигом. Шуленбург отвечает утвердительно, добавляя, что именно эти вопросы являются исходной точкой при желании учесть интересы СССР перед наступлением событий. Шуленбург считает, что подготовка, о которой говорил Молотов, уже закончена, и подчеркивает, что они готовы идти навстречу всем желаниям Советского правительства.

Тов. Молотов, подчеркивая серьезность, с которой мы относимся к этим вопросам, заявляет, что мы что говорим, то и делаем. Мы не отказываемся от своих слов и желали бы, чтобы германская сторона придерживалась бы той же линии. Что же касается кредитно-хозяйственного соглашения, а также и политических переговоров, то мы не являлись тормозом в этих вопросах. Тов. Молотов снова повторяет точку зрения о проезде Риббентропа. Наша установка в этих вопросах изложена в ответе Советского правительства. После первого шага можно сделать второй, но первый шаг еще не сделан. Надо опубликовать, что соглашение состоялось, чего пока еще нельзя сделать. В Берлине торопятся, снова повторяет Шуленбург, заканчивая беседу.

16 час. 30 мин. Тов. Молотов сообщает, что он доложил правительству содержание сегодняшнего разговора и что для облегчения работы он передает текст проекта пакта. После прочтения пакта т. Молотов сообщает, что Риббентроп мог бы приехать в Москву 26—27 августа после опубликования торгово-кредитного соглашения.

АВП РФ, ф. 0745, оп. 14, п. 32, д. 3, л. 47—51.

Текст проекта советско-германского пакта,

переданного В. М. Молотовым Ф. Шуленбургу

19 августа 1939. г.

Руководимые желанием укрепления дела мира между народами и исходя из основных положений договора о нейтралитете, заключенного между СССР и Германией в апреле 1926 года, пришли к следующему соглашению:

Статья 1. Обе Договаривающиеся Стороны обязуются взаимно воздерживаться от какого бы то ни было насилия неагрессивного действия друг против друга или нападения одна на другую, как отдельно, так и совместно с другими державами.

Статья 2. В случае, если одна из Договаривающихся Сторон окажется объектом насилия или нападения со стороны третьей державы, другая Договаривающаяся Сторона не будет поддерживать ни в какой форме подобных действий такой державы.

Статья 3. В случае возникновения споров или конфликтов между Договаривающимися Сторонами по тем или иным вопросам, обе Стороны обязуются разрешить эти споры и конфликты исключительно мирным путем в порядке взаимной консультации или путем создания в необходимых случаях соответствующих согласительных комиссий.

Статья 4. Настоящий Договор заключается сроком на пять лет, с тем что, поскольку одна из Договаривающихся Сторон не денонсирует его за год до истечения срока, срок действия договора будет считаться автоматически продленным на следующие пять лет.

Статья 5. Настоящий Договор подлежит ратифицированию в возможно короткий срок, после чего Договор вступает в силу.

Постскриптум.

Настоящий пакт действителен лишь при одновременном подписании особого протокола по пунктам заинтересованности Договаривающихся Сторон в области внешней политики. Протокол составляет органическую часть пакта.

АВП РФ, ф. 0745, оп. 14, п. 32, д. 3, л. 52—53.

Опубликовано: Год кризиса 1938—1939. Документы и материалы. В 2-х томах. – М.: Политиздат, 1990. – Документ №572.

152. Письмо рейхсканцлера Германии А. Гитлера секретарю ЦК ВКП (б) И. В. Сталину

21 августа 1939 г.

Господину И. В. Сталину

1. Я искренне приветствую заключение германо-советского торгового соглашения, являющегося первым шагом на пути изменения германо-советских отношений.

2. Заключение пакта о ненападении означает для меня закрепление германской политики на долгий срок. Германия, таким образом, возвращается к политической линии, которая в течение столетий была полезна обоим государствам. Поэтому германское правительство в таком случае исполнено решимости сделать все выводы из такой коренной перемены.

3. Я принимаю предложенный Председателем Совета Народных Комиссаров и народным комиссаром СССР господином Молотовым проект пакта о ненападении, но считаю необходимым выяснить связанные с ним вопросы скорейшим путем.

4. Дополнительный протокол, желаемый правительством СССР, по моему убеждению, может быть, по существу, выяснен в кратчайший срок, если ответственному государственному деятелю Германии будет предоставлена возможность вести об этом переговоры в Москве лично. Иначе германское правительство не представляет себе, каким образом этот дополнительный протокол может быть выяснен и составлен в короткий срок.

5. Напряжение между Германией и Польшей сделалось нестерпимым. Польское поведение по отношению к великой державе таково, что кризис может разразиться со дня на день. Германия, во всяком случае, исполнена решимости отныне всеми средствами ограждать свои интересы против этих притязаний.

6. Я считаю, что при наличии намерения обоих государств вступить в новые отношения друг к другу является целесообразным не терять времени. Поэтому я вторично предлагаю Вам принять моего министра иностранных дел во вторник, 22 августа, но не позднее среды, 23 августа. Министр иностранных дел имеет всеобъемлющие и неограниченные полномочия, чтобы составить и подписать как пакт о ненападении, так и протокол. Более продолжительное пребывание министра иностранных дел в Москве, чем один день или максимально два дня, невозможно ввиду международного положения. Я был бы рад получить от Вас скорый ответ.

АВП РФ, ф. 0745, оп. 14, п. 32, д. 3, л. 63—64.

Опубликовано: Год кризиса 1938—1939. Документы и материалы. В 2-х томах. – М.: Политиздат, 1990. – Документ №582.

153. Письмо секретаря ЦК ВКП (б) И. В. Сталина рейхсканцлеру Германии А. Гитлеру

21 августа 1939 г.

Рейхсканцлеру Германии господину А. Гитлеру

Благодарю за письмо.

Надеюсь, что германо-советское соглашение о ненападении создаст поворот к серьезному улучшению политических отношений между нашими странами.

Народы наших стран нуждаются в мирных отношениях между собою. Согласие германского правительства на заключение пакта ненападения создает базу для ликвидации политической напряженности и установления мира и сотрудничества между нашими странами.

Советское правительство поручило мне сообщить Вам, что оно согласно на приезд в Москву г. Риббентропа 23 августа.

АВП РФ, ф. 0745, оп. 14, п. 32, д. 3, л. 65.

Опубликовано: Год кризиса 1938—1939. Документы и материалы. В 2-х томах. – М.: Политиздат, 1990. – Документ №583.

154. Договор о ненападении между Германией и Советским Союзом

23 августа 1939 г.

Правительство СССР и

Правительство Германии,

руководимые желанием укрепления дела мира между СССР и Германией и исходя из основных положений договора о нейтралитете, заключенного между СССР и Германией в апреле 1926 года, пришли к следующему соглашению:

Статья I. Обе Договаривающиеся Стороны обязуются воздерживаться от всякого насилия, от всякого агрессивного действия и всякого нападения в отношении друг друга, как отдельно, так и совместно с другими державами.

Статья II. В случае если одна из Договаривающихся Сторон окажется объектом военных действий со стороны третьей державы, другая Договаривающаяся Сторона не будет поддерживать ни в какой форме эту державу.

Статья III. Правительства обеих Договаривающихся Сторон останутся в будущем в контакте друг с другом для консультации, чтобы информировать друг друга о вопросах, затрагивающих их общие интересы.

Статья IV. Ни одна из Договаривающихся Сторон не будет участвовать в какой-нибудь группировке держав, которая прямо или косвенно направлена против другой стороны.

Статья V. В случае возникновения споров или конфликтов между Договаривающимися Сторонами по вопросам того или иного рода, обе стороны будут разрешать эти споры или конфликты исключительно мирным путем в порядке дружественного обмена мнениями или в нужных случаях путем создания комиссий по урегулированию конфликта.

Статья VI. Настоящий договор заключается сроком на десять лет, с тем что, поскольку одна из Договаривающихся Сторон не денонсирует его за год до истечения срока, срок действия договора будет считаться автоматически продленным на следующие пять лет.

Статья VII. Настоящий договор подлежит ратифицированию в возможно короткий срок. Обмен ратификационными грамотами должен произойти в Берлине. Договор вступает в силу немедленно после его подписания.

Составлен в двух оригиналах, на немецком и русском языках, в Москве 23 августа 1939 года.

Договор ратифицирован: Верховным Советом СССР и рейхстагом Германии 31 августа 1939 г.

Обмен ратификационными грамотами произведен 24 сентября 1939 г. в Берлине.

АВП РФ, ф. За – Германия, д. 243. Известия. 1939. 24 августа.

Опубликовано: Год кризиса 1938—1939. Документы и материалы. В 2-х томах. – М.: Политиздат, 1990. – Документ №602.

155. Секретный дополнительный протокол к Договору о ненападении между Германией и Советским Союзом

[23 августа 1939 г.]

СЕКРЕТНЫЙ ДОПОЛНИТЕЛЬНЫЙ ПРОТОКОЛ

При подписании договора о ненападении между Германией и Союзом Советских Социалистических Республик нижеподписавшиеся уполномоченные обоих сторон обсудили в строго конфиденциальном порядке вопрос о раграничении сфер обоюдных интересов в Восточной Европе. Это обсуждение привело к нижеследующему результату:

1. В случае территориально-политического переустройства областей, входящих в состав Прибалтийских государств (Финляндия, Эстония, Латвия, Литва), северная граница Литвы одновременно является границей сфер интересов Германии и СССР. При этом интересы Литвы по отношению Виленской области признаются обоими сторонами.

2. В случае территориально-политического переустройства областей, входящих в состав Польского Государства, граница сфер интересов Германии и СССР будет приблизительно проходить по линии рек Нарева, Вислы и Сана.

Вопрос, является ли в обоюдных интересах желательным сохранение независимого Польского Государства и каковы будут границы этого государства, может быть окончательно выяснен только в течение дальнейшего политического развития.

Во всяком случае, оба Правительства будут решать этот вопрос в порядке дружественного обоюдного согласия.

3. Касательно юго-востока Европы с советской стороны подчеркивается интерес СССР к Бессарабии. С германской стороны заявляется о ее полной политической незаинтересованности в этих областях.

4. Этот протокол будет сохраняться обоими сторонами в строгом секрете.

Москва, 23 августа 1939 года.

Текст взят из наденного «оригинала». Жирным шрифтом помечены орфографические ошибки. Кроме того есть и стилистические ошибки. Например, Прибалтийским государством называется Финляндия. В СССР Прибалтийскими госудствами именовались только Литва, Латвия и Эстония.

АП РФ, Особая папка, пакет №34. Здесь найден «оригинал».

АВП РФ, ф. 06, оп. 1, п. 8, д. 77, л. 1—2. Печат. по сохранившейся машинописной копии. Эти архивные данные иногда указываются как реквизиты хранения подлинника.

Опубликовано: Год кризиса 1938—1939. Документы и материалы. В 2-х томах. – М.: Политиздат, 1990. – Документ №603;

https://ru.wikipedia.org/wiki/Секретный_дополнительный_протокол_к_Договору_о_ненападении_между_Германией_и_СССР

156. Телеграмма временного поверенного в делах СССР в Японии Н. И. Генералова в Народный комиссариат иностранных дел СССР

24 августа 1939 г.

Известие о заключении пакта о ненападении между СССР и Германией произвело здесь ошеломляющее впечатление, приведя в явную растерянность особенно военщину и фашистский лагерь. Вчера и сегодня происходил непрерывный обмен визитами, и этот факт оживленно обсуждался членами правительства, двора и тайного совета. Заслуживает внимания усиленная деятельность Коноэ {Премьер-министр Японии с июня 1937 г. по январь 1939 г.}, Мацудайра {Министр императорского двора Японии.} и Кидо {Министр социального обеспечения Японии в 1938—1939 гг., министр внутренних дел Японии в 1939 г.}. Газеты начинают, пока осторожно, обсуждать возможность заключения такого же пакта Японии с СССР. В качестве подготовки к этому вчера и сегодня под большими заголовками помещались сообщения корреспондентов из Берлина, где говорится: «Похоже на то, что Германия после подписания этого пакта будет стараться, чтобы Япония заключила с СССР такой же пакт»; «Риббентроп перед отъездом в Москву убеждал в этом японского посла Осима». В высказываниях многих видных деятелей признается неизбежность коренного пересмотра внешней политики Японии, и в частности к СССР.

АВП РФ, ф. 059, оп. 1, п. 307, д. 2120, л. 1.

Опубликовано: Год кризиса 1938—1939. Документы и материалы. В 2-х томах. – М.: Политиздат, 1990. – Документ №613.

157. Телеграмма полномочного представителя СССР в Великобритании И. М. Майского в Народный комиссариат иностранных дел СССР

22 августа 1939 г.

Полученное в Лондоне 21-го поздно вечером сообщение о предстоящем полете Риббентропа в Москву для переговоров о пакте о ненападении вызвало здесь величайшее волнение в политических и правительственных кругах. Чувства было два – удивление, растерянность, раздражение, страх. Сегодня утром настроение было близко к панике. К концу дня наблюдалось известное успокоение, но глубокая тревога все-таки остается. Симптомом этого является решение британского правительства созвать на 24-е парламент и принять в течение одного дня «закон об охране королевства», действовавший во время последней войны и отмененный с заключением мира. Закон этот предоставляет правительству исключительные полномочия в деле обороны страны. Отношение к намечавшемуся советско-германскому пакту на протяжении дня значительно изменилось. Первоначально это было понято как конец тройственным переговорам и переход СССР на позицию абсолютного нейтралитета с предоставлением Германии свободы действий в Европе. К вечеру стало преобладать мнение, что в конце концов никакой катастрофической перемены в ситуации не произошло, тройственные переговоры могут продолжаться и подписание тройственного пакта отнюдь не исключается, поскольку все советские пакты о ненападении содержат статью, предусматривающую возможность их немедленного аннулирования в случае совершения акта агрессии против третьей стороны одной из подписавших держав.

Сегодня пришлось беседовать с большим количеством людей, включая Ллойд Джорджа, герцогиню Аттольскую, Гринвуда, Черчилля, Дегвила (организатор группы английских парламентариев) и других. Общее мое впечатление сводится к тому, что шок, полученный англичанами, пойдет им на пользу, хотя, может быть, потребуется известное время для переваривания ими его значения. Ллойд Джордж настроен хорошо: он находит, что Советское правительство проявило даже слишком много терпения в переговорах с Англией и Францией.

Он ждал удара с нашей стороны раньше. Позиция лейбористов слабее. Гринвуд совершенно расстроен происшедшими событиями, и мне пришлось сказать ему немало горьких слов в ответ на его жалобы и опасения. Заседание парламента состоится 24-го. Судя по некоторым симптомам, можно ожидать, что оно будет проведено под знаком национального единства.

АВП РФ, ф. 059, оп. 1, п. 300, д. 2077, л. 233—234.

Опубликовано: Год кризиса 1938—1939. Документы и материалы. В 2-х томах. – М.: Политиздат, 1990. – Документ №592.

158. Телеграмма посла Франции в СССР П. Наджиара послу Франций в Польше Л. Ноэлю

25 августа 1939 г.

Согласен с изложенным в Вашей телеграмме №24.

Если бы с самого начала было передано молчаливое согласие Польши, это помогло бы избежать приостановления военных переговоров после первого же контакта и не подтвердило бы у русских впечатления, что по основной проблеме у нас, несмотря на срочность и пять месяцев политических переговоров, ничего не готово.

Помимо этого, надо было объявить молчаливое согласие Польши как достоверное, а не только как согласие, которое не исключено и возможно.

Но, добившись этого, нужно было идти дальше и побудить Польшу занять более открытую позицию. Действительно, трудно представить, как можно было надеяться добиться от СССР, чтобы он принял обязательства против Германии, столь обходительно обращавшейся с ним, если гарантированные нами поляки и румыны по-прежнему не желали ничего слышать о русской помощи.

Гитлер не колеблясь решился на поступок, который Бек, обеспеченный нашей гарантией, отказывался совершить. Он примирился со Сталиным, несмотря на все то, что он говорил или делал против СССР, и на основе реальных фактов давних отношений между двумя странами повел разговор с новой Россией как держава с державой, отбрасывая, таким образом, Польшу на ее место, столь уязвимое между объединенными немцами и русскими.

Печатается по изданию: Documents diplomatiques français… 2 serie. T. XVIII. P. 498.

Опубликовано: Год кризиса 1938—1939. Документы и материалы. В 2-х томах. – М.: Политиздат, 1990. – Документ №607.

159. Телеграмма Народного комиссара иностранных дел В. М. Молотова полномочному представителю СССР в Турции А. В. Терентьеву

3 сентября 1939 г.

Передайте Сараджоглу и при случае Исмету.

1. Слухи о том, что СССР находился в переговорах с Германией о пакте ненападения еще в период нахождения Потемкина в Турции, смешны и нелепы до последней степени. В этот период не только не было какого-либо предположения, а тем более разговора о пакте ненападения с Германией, но даже возможность возобновления прерванных ранее торговых переговоров считалась безнадежной.

2. Переданное Потемкиным наше одобрение идеи сближения Турции с Англией исходило из нашей собственной установки о сближении с Англией и Францией. Впрочем, эта наша установка не могла повлиять на позицию Турции, так как к этому времени Турция, как оказалось, имела уже полную договоренность с Англией и Францией, о чем турки не сочли нужным предварительно и своевременно информировать СССР.

3. Наша установка на сближение СССР с Англией и Францией не увенчалась успехом по вине англичан, французов и поляков. Чтобы предупредить опасность сговора англичан с немцами против СССР, о чем у нас были данные в связи с тайными переговорами английского министра Хадсона с германским уполномоченным Вольтатом, мы сочли возможным принять предложение немцев о пакте ненападения.

4. Само собой понятно, что изменившаяся в корне международная обстановка требует другого подхода к вопросу об оформлении дружеских отношений между СССР и Турцией, чем тот, который намечался обеими сторонами недели две тому назад. Мы были и остаемся друзьями Турции и считаем, что при доброй воле с обеих сторон можно найти общий язык. Если речь идет о нашей помощи Турции в случае нападения на нее извне в районе проливов или Балкан и об эквивалентной помощи нам со стороны Турции в тех же районах, то можно сказать с уверенностью, что мы найдем общий язык.

АВП РФ, ф. 059, оп. 1, п. 294, д. 2029, л. 150—152.

Опубликовано: Документы внешней политики. 1939. – T. XXII: В 2 кн. – Кн. 2: Сентябрь-декабрь. – M.: Междунар. отношения, 1992. – С. 12.

160. Кредитное соглашение между Союзом Советских Социалистических Республик и Германией

19 августа 1939 г.

Представители правительства Союза Советских Социалистических Республик и представители германского правительства вели между собою переговоры относительно размещения в Германии добавочных советских заказов и пришли к нижеследующему соглашению:

I

1. Правительство Союза Советских Социалистических Республик сделает распоряжение, чтобы торговое представительство СССР в Германии или же импортные организации СССР передали германским фирмам добавочные заказы на сумму в 200 миллионов германских марок.

2. Предмет добавочных заказов составляют исключительно поставки для инвестиционных целей, т. е. преимущественно:

устройство фабрик и заводов,

установки,

оборудование,

машины и станки всякого рода,

аппаратостроение,

оборудование для нефтяной промышленности,

оборудование для химической промышленности,

изделия электротехнической промышленности,

суда, средства передвижения и транспорта,

измерительные приборы,

оборудование лабораторий.

3. Сюда относятся также обычные запасные части для этих поставок. Далее сюда включаются договоры о технической помощи и о пуске в ход установок, поскольку эти договоры заключены в связи с заказами, выдаваемыми на основании настоящего соглашения.

4. Стоимость каждого отдельного заказа не должна быть ниже 50 тысяч германских марок.

5. Добавочными заказами не считаются заказы в рамках так называемых текущих поставок, к каковым преимущественно относятся:

сырые материалы,

полуфабрикаты,

запасные части (кроме упомянутых выше в третьем абзаце),

химические изделия,

предметы потребления,

предметы ежедневного обихода.

6. При размещении заказов торговое представительство и импортные организации пользуются свободою выбора фирм. Также германским фирмам предоставляется свобода решения, принимают ли они заказы на основании настоящего соглашения и в каких размерах.

7. Заказы будут размещены в соответствии со списком «А» в течение двух лет со дня заключения настоящего соглашения. До конца первого года со дня заключения настоящего соглашения стоимость заказов не превысит 120 миллионов германских марок.

8. Заказы размещаются торговым представительством или импортными организациями СССР при условии принятия со стороны торгового представительства совместной ответственности.

9. Германское правительство обязуется оказывать торговому представительству и импортным организациям СССР при размещении заказов – в каждом отдельном случае, поскольку это требуется – необходимое содействие, в частности, в отношении сроков исполнения заказов и качества товаров.

10. Условия поставок по заказам, размещаемым на основании настоящего соглашения, должны быть нормальными, а цены означенных поставок соразмерными.

11. Статья VII советско-германского Соглашения о торговом и платежном обороте от 19 декабря 1938 года распространяется также на заказы, размещаемые на основании настоящего соглашения.

II

Германское правительство сообщает, что die Deutsche Golddiskontbank (Германский Золотой Учетный Банк «ДЕГО») обязался перед ним принять на себя финансирование добавочных заказов в сумме 200 миллионов германских марок на нижеследующих условиях:

1. Торговое представительство СССР в Германии депонирует у «ДЕГО» векселя. Векселя имеют средний срок в 7 лет и выставляются по каждому заказу отдельно со следующим распределением:

30% суммы заказа – сроком на 6,5 лет,

40%»» – сроком на 7 лет,

30%»» – сроком на 7,5 лет.

Векселя выставляются импортными организациями СССР и акцептуются торговым представительством СССР. Векселя выписываются в германских марках и подлежат оплате в Берлине.

2. На основании указанных векселей «ДЕГО» предоставляет торговому представительству и импортным организациям СССР кредит, который будет использован для производства платежей германским фирмам наличными в германских марках. «ДЕГО» не будет требовать от германских фирм-поставщиков никакой ответственности за этот кредит.

3. Проценты по векселям составляют 5 годовых. Торговое представительство уплачивает таковые «ДЕГО» каждые три месяца по контокоррентному счету торгового представительства у «ДЕГО», Проценты, поскольку этого пожелает «ДЕГО», должны обеспечиваться векселями.

4. Торговое представительство СССР в Германии имеет право досрочного выкупа векселей, депонированных у «ДЕГО» согласно пунктам 1-му и 3-му настоящей статьи, с уплатой процентов лишь за истекшее время.

III

Договор о технике производства платежей согласно статье II настоящего соглашения заключается между «ДЕГО» и торговым представительством СССР.

IV

Заказы размещаются на основании правил, которые содержатся в общих условиях поставок, в соглашении о третейском разбирательстве и в заключительном протоколе, подписанных 20 марта 1935 года торговым представительством, с одной стороны, и Русским Комитетом германского хозяйства, с другой стороны, с изменениями, которые будут согласованы между соответствующими органами обеих сторон, путем особого обмена письмами (см. приложение).

V

1. Правительство Союза Советских Социалистических Республик обязуется принять меры, чтобы товары, упомянутые в списке «В», по меньшей мере, в обозначенной в этом списке стоимости, поставлялись в Германию в течение двух лет со дня заключения настоящего соглашения. Цены на эти товары должны быть соразмерными,

2. Поставка и оплата советских товаров будет производиться на основании условий советско-германского соглашения о торговом и платежном обороте от 19 декабря 1938 года.

3. Если соглашение от 19 декабря 1938 года в течение срока действия настоящего соглашения не будет продлено, или же если оно, в случае продления, будет изменено, то – при отсутствии другой договоренности – соглашение от 19 декабря 1938 года будет соответственно иметь силу до тех пор, пока не будут оплачены все векселя и проценты по кредиту и пока не будут использованы суммы, уплаченные за советские товары, включая использование ДЛЯ оплаты всех вексельных обязательств, в том числе и прежних.

4. Это касается, в частности, и статей VII и VIII означенного соглашения от 19 декабря 1938 года.

5. Германское правительство обязуется предоставлять своевременно разрешения на ввоз советских товаров в Германию на суммы, достаточные для погашения предусмотренного настоящим соглашением кредита и процентов по нему в установленные сроки, а равно для оплаты всех остальных вексельных обязательств СССР в Германии. Для этого оба правительства своевременно вступают в переговоры с целью составления годовых списков таких товаров, ввоз которых в Германию соответствует, с одной стороны, потребностям германского хозяйства, с другой же – возможностям и интересам советского экспорта.

6. Равным образом германское правительство обязуется оказывать торговому представительству СССР в Германии и советским импортным организациям содействие в размещении заказов и поставок других товаров по списку «Б», за счет свободных сумм, вырученных от продажи советских товаров в Германии.

VI

Перевозка товаров по германским поставкам должна, по меньшей мере, на 60% производиться на германских пароходах, если таковые предоставляются по ставкам, являющимся принятыми и нормальными по отношению к фрахтовому положению в перевозках между Союзом Советских Социалистических Республик и Германией. Остальные морские перевозки по германским поставкам должны производиться на советских судах, при условии использования германских морских гаваней.

VII

1. В случае возникновения препятствий к размещению и к исполнению в срок предусмотренных настоящим соглашением заказов, а также поставок других товаров – как за счет кредита, так и за счет текущей выручки от советского экспорта – оба правительства немедленно вступают в переговоры, направленные к устранению создавшегося положения. Если соглашение не будет достигнуто, то дальнейшие обязательства правительства Союза Советских Социалистических Республик, согласно статье V настоящего соглашения, по принятию мер для поставки в Германию советских товаров, указанных в списке «В», сохраняются до тех пор, пока не будет достигнуто пропорциональное отношение, предусмотренное абзацем третьим настоящей статьи.

2. То же самое имеет место в случае возникновения препятствий к поставке советских товаров в размерах, предусмотренных в статье V настоящего соглашения. Оба правительства немедленно вступают в переговоры с целью устранения создавшегося положения. Если соглашение не состоится, то дальнейшие обязательства германского правительства, согласно статье I настоящего соглашения, по обеспечению возможности размещения и исполнения в срок заказов за счет кредита сохраняются до тех пор, пока не будет достигнуто пропорциональное отношение, предусмотренное следующим абзацем настоящей стать».

3. В указанных в настоящей статье случаях соответствующее правительство не освобождается от обязанности принять все меры к тому, чтобы в кратчайший срок было достигнуто между заказами по спискам «А» и «Б», с одной стороны, и сделками на поставка советских товаров по списку «В», с другой стороны, соотношение в пропорции, согласно суммам этих списков. При этом оба правительства должны принимать необходимые меры к выполнению заказов и сделок, согласно установленным в них условиям.

VIII

Настоящее соглашение вступает в силу со дня подписания. Составлено в двух экземплярах, каждый на русском и немецком языках, причем оба текста имеют одинаковую силу.

Список «А»

отдельных видов оборудования, подлежащих поставке германскими фирмами за счет кредита на основе кредитного соглашения между СССР и Германией от 19 августа 1939 года

Список «А»

Список «А» (окончание)

АВП РФ, ф. 03а, д. 05 – Германия.

Список «Б»

отдельных видов оборудования и других товаров, подлежащих поставке германскими фирмами в соотвествии с кредитным соглашением между СССР и Германией от 19 августа 1939 года за счет свободных сумм текущей выручки от советского экспорта

Список «Б»

Заказы на указанные в настоящем списке виды оборудования и другие товары могут быть размещены в течение двух лет со дня заключения Кредитного Соглашения.

АВП РФ, ф. 03а, д. 05 – Германия.

Список «В»

товаров, подежащих поставке из СССР на основе кредитного соглашения между СССР и германией от 19 августа 1939 года

(в миллионах германских марок)

Список «В»

Список «В» (окончание)

Поставки товаров из СССР по настоящему списку должны быть произведены в течение двух лет на общую сумму 90 000 000 германских марок ежегодно таким образом, что по возможности половина каждого из названных товаров будет поставляться в первый год и половина во второй год.

АВП РФ, ф. 03а, д. 05 – Германия.

Конфиденциальный протокол

Берлин, 19 августа 1939 г.

В связи с подписанием сего числа Кредитного Соглашения между правительствами Союза Советских Социалистических Республик и Германии нижеподписавшиеся представители условились о следующем;

Германское правительство будет возвращать 0,5% годовых из договоренных и оплаченных 5% годовых, так что эффективная процентная ставка за кредит остается в размере 4,5%. Это обратное возмещение имеет место в определенные сроки возврата, подлежащие согласованию между Торгпредством и «ДЕГО», таким образом, что 10% уплаченных Торгпредством за расчетный период процентных возмещений будут обратно переводиться в сроки платежа. Перевод соответствующих сумм производится по указанию Торгпредства в германских марках на один из зондерконто Торгпредства СССР в Германии или Госбанка СССР, открытых на основании

Соглашения о торговом и платежном обороте от 19 декабря 1938 года.

Вносимые суммы могут быть использованы в соответствии со статьей IV того же соглашения о торговом и платежном обороте.

При этом само собой разумеется, что указанное в пункте 17 статьи IV только что упомянутого соглашения от 19 декабря 1938 года право оплачивать с особых счетов проценты распространяется и на проценты по кредиту, составляющему предмет подписанного сего числа Кредитного Соглашения между правительствами СССР и Германии.

Заключительный протокол

о советско-германских переговорах о торговле и кредите от 19 августа 1939 года

[19 августа 1939 г.]

I. Стороны, проверив свои полномочия и найдя их в порядке, подписали Кредитное Соглашение между СССР и Германией и обменялись этим документом.

II. Были подписаны и вручены нижеследующие документы, являющиеся неотъемлемой частью упомянутого выше Кредитного Соглашения:

– Список «А» германских поставок.

– Список «Б» германских поставок.

– Список «В» советских поставок.

– Конфиденциальный протокол о бонифицировании.

АВП РФ, ф. 03а, д. 05 – Германия.

Опубликовано: Год кризиса 1938—1939. Документы и материалы. В 2-х томах. – М.: Политиздат, 1990. – Документ №575.

161. Хозяйственное соглашение между Союзом Советских Социалистических Республик и Германией

11 февраля 1940 г.

В письмах, которыми 28 сентября 1939 года обменялись Председатель Совета Народных Комиссаров и Народный Комиссар Иностранных Дел СССР, с одной стороны, и Министр Иностранных Дел Германии, с другой, было установлено, что Правительство Союза Советских Социалистических Республик и Правительство Германии, на основании и в духе достигнутого общего политического соглашения, исполнены воли всемерно развивать экономические отношения и товарооборот между Союзом Советских Социалистических Республик и Германией. Для этой цели обе Стороны должны были составить экономическую программу, согласно которой Союз Советских Социалистических Республик будет поставлять Германии сырье, которое Германия в свою очередь будет компенсировать промышленными поставками, производимыми в течение продолжительного времени.

В результате переговоров по составлению и проведению предусмотренной экономической программы Правительство Союза Советских Социалистических Республик и Правительство Германии пришли к соглашению о нижеследующем:

Статья 1.

За время с 11 февраля 1940 года по 11 февраля 1941 года сверх поставок, предусмотренных Кредитным Соглашением от 19 августа 1939 года, Союзом Советских Социалистических Республик будут поставлены в Германию перечисленные в прилагаемом списке №1 товары на сумму в 420—430 миллионов германских марок.

Статья 2.

За время с 11 февраля 1941 года по 11 августа 1941 года также сверх поставок, предусмотренных Кредитным Соглашением от 19 августа 1939 года, Союзом Советских Социалистических Республик будут поставлены в Германию товары по номенклатуре списка №1 на сумму в 220—230 миллионов германских марок, причем стоимость или количество этих товаров будет равняться половине стоимости или количества, обозначенных для отдельных товаров в списке №1.

Статья 3.

Правительство Союза Советских Социалистических Республик обязуется принять все необходимые меры, чтобы обеспечить выполнение поставок, указанных в статьях 1 и 2. Проведение поставок должно начаться немедленно.

Статья 4.

Для компенсации предусмотренных в статье 1 советских – поставок за время с 11 февраля 1940 года по 11 мая 1941 года будут поставлены из Германии Союзу Советских Социалистических Республик германские изделия, обозначенные в прилагаемых списках: №2 (военное снаряжение) и №3 (промышленное оборудование и другие промышленные изделия), на сумму в 420—430 миллионов германских марок.

Статья 5.

Для компенсации предусмотренных в статье 2 советских поставок будут поставлены за время с 11 мая 1941 года по 11 мая 1942 года из Германии Союзу Советских Социалистических Республик германские изделия, обозначенные в прилагаемых списках: №4 (военное снаряжение) и №5 (промышленное оборудование и другие промышленные изделия), на сумму в 220—230 миллионов германских марок.

Статья 6.

Правительство Германии обязуется принять все необходимые меры, чтобы обеспечить размещение заказов и осуществление поставок, указанных в статьях 4 и 5.

Проведение германских поставок должно начаться немедленно.

Статья 7.

В приложенном к настоящему Соглашению списке №6 обозначены установки, оборудование и технические способы производства, в приобретении или же в поставке которых заинтересовано Правительство Союза Советских Социалистических Республик. Обе Стороны примут все меры, которые окажутся необходимыми, чтобы коммерческие договоры на обозначенные в этом списке установки, оборудование и способы производства были заключены как можно скорее.

Платежи, срок которых на основании этих договоров будет наступать в течение действия настоящего Соглашения, будут оплачиваться с особых счетов Союза Советских Социалистических Республик в Германии в соответствии с действующим порядком советско-германских расчетов. Эти платежи будут использованы для балансирования поступлений за предусмотренные в статье 1 советские поставки, если срок платежей наступит в течение первых 15 месяцев действия настоящего Соглашения, и для балансирования поступлений за советские поставки, предусмотренные в статье 2, если срок платежей наступит в течение последующих 12 месяцев. Для этого балансирования будут использованы также другие платежи, поступающие на особые счета Союза ССР в Германии, например платежи за транзит.

Статья 8.

В обмене письмами от 28 сентября 1939 года Правительство Союза Советских Социалистических Республик выразило готовность дополнительно к условленному или долженствующему еще быть условленным количеству нефти поставлять дальнейшие количества нефти, соответствующие ежегодной продукции нефтяной области Дрогобыча и Борислава, с тем чтобы половина этого количества поставлялась в Германию из нефтяных источников названной области, а другая половина – из других нефтяных областей Союза Советских Социалистических Республик. В качестве компенсации за эти нефтяные поставки Союз Советских Социалистических Республик получал бы германские поставки каменного угля и стальных труб.

Существует согласие о том, что подлежащие, на основании вышеизложенного, поставке за время с 28 сентября 1939 года по 28 сентября 1940 года количества нефти и нефтепродуктов включены в количество, обозначенное в списке №1. Расчетная оценка поставок каменного угля и стальных труб исходит из того, что это первое годовое количество соответствует сумме в 30 миллионов германских марок. С Германской Стороны эти поставки нефти будут компенсироваться поставками угля на сумму в 20 миллионов германских марок и стальных труб на сумму в 10 миллионов германских марок. Эти поставки должны быть закончены до 28 сентября 1940 года.

Статья 9.

Обе Стороны исходят из того, что обоюдные поставки на основании настоящего Соглашения должны балансироваться.

Советские поставки, производимые в течение первых 12 месяцев действия Соглашения, будут компенсироваться германскими поставками до 11 мая 1941 года, причем по истечении первых 6 месяцев 50% предусмотренных на первый договорный период советских поставок должны противостоять 40% предусмотренных на тот же промежуток времени германских поставок, и по истечении 12 месяцев 100% советских поставок должны противостоять 80% германских поставок. Остаток германских поставок должен быть выполнен в течение последующих 3 месяцев.

Советские поставки, производимые за время с 13 до конца 18 месяца действия Соглашения, должны быть компенсированы германскими поставками, производимыми за время с 16 до конца 27 месяца, считая со дня вступления в силу настоящего Соглашения, равномерными частями по квартальным периодам. Предусмотрено, что в течение этого второго договорного периода должен составляться каждые три месяца баланс поставок.

Статья 10.

Каждое из обоих Правительств назначит своих уполномоченных, которые будут встречаться в сроки, предусмотренные в предыдущей статье. Задача этих уполномоченных будет состоять в том, чтобы вести текущее наблюдение за общим хозяйственным оборотом между Союзом Советских Социалистических Республик и Германией и за соблюдением указанных в предшествующей статье процентных соотношений между советскими и германскими поставками, принимая все необходимые меры к осуществлению обусловленной между обоими Правительствами экономической программы и, в частности, к выравниванию упомянутых процентных соотношений.

Уполномоченные обоих Правительств имеют право осуществлять непосредственные письменные или устные сношения в рамках возложенных на них задач. Они могут привлекать к своим совещаниям необходимых в их работе экспертов.

Если к какому-либо из сроков, для которых установлены в статье 9 процентные соотношения между советскими и германскими поставками, такое соотношение будет нарушено, то обе Стороны принимают меры к устранению несоответствия в кратчайший срок, причем средством к выравниванию для Германской Стороны будут служить дополнительные поставки, в частности поставки угля. В случае недостижения этого заинтересованная Сторона имеет право временно приостановить свои поставки до установления предусмотренного соотношения.

Статья 11.

При выполнении настоящего Соглашения применяются:

а) Соглашение о товарном и платежном обороте от 31 декабря 1939 года;

б) постановления статьи IV и пункта 3 статьи V Кредитного Соглашения от 19 августа 1939 года.

Кроме того, при оплате советских обязательств по заказам, выдаваемым на основании настоящего Соглашения, применяются по их смыслу постановления, содержащиеся в пункте 5 статьи V упомянутого Кредитного Соглашения;

в) Конфиденциальный Протокол от 26 августа 1939 года.

Статья 12.

Стороны условились, что предоставленные на основании обмена письмами от 28 сентября 1939 года облегчения по транзитному сообщению (понижение фрахтов на соевые бобы на 50% и оплата всех железнодорожных фрахтов в транзитном сообщении в рамках советско-германских расчетов) будут иметь силу в течение всего времени действия настоящего Соглашения. При этом, в целях использования сумм, уплачиваемых

Германской Стороной в германских марках за транзит, Германская Сторона будет оказывать свое содействие Советской Стороне в размещении заказов в Германии и в приобретении в Германии товаров и технических способов производства.

Статья 13.

Настоящее Соглашение ни в чем не затрагивает Кредитного Соглашения между Союзом Советских Социалистических Республик и Германией от 19 августа 1939 года, которое полностью остается в силе.

Статья 14.

Настоящее Соглашение вступает в силу со дня подписания. Составлено в двух экземплярах, каждый на русском и немецком языках, причем оба текста имеют одинаковую силу.

АВП РФ, ф. 03а.

Конфиденциальный протокол

Москва, 11 февраля 1940 года

В связи с подписанием сего числа Хозяйственного Соглашения между Союзом Советских Социалистических Республик и Германией, нижеподписавшиеся Уполномоченные Правительств обеих Сторон условились о нижеследующем:

Правительство Союза ССР даст указания соответствующим советским хозяйственным организациям о том, чтобы они вступили в переговоры с германскими организациями, которые будут указаны Германским Правительством, по вопросу о советских закупках цветных металлов и других товаров в третьих странах и о продажах этих металлов и товаров Германии. Такие продажи должны будут совершаться советскими хозяйственными организациями на основе оплаты товара германскими покупателями в размере 70% в свободной к трансферу иностранной валюте, по выбору советских организаций-поставщиков, и в размере 30% – в германских марках на основе Соглашения о торговом и платежном обороте от 31 декабря 1939 года. Если германский покупатель окажется не в состоянии произвести платеж в предложенной советскими хозяйственными организациями валюте, то он может предложить уплату в другой свободной к трансферу валюте. В случае отказа советской хозяйственной организации от данной валюты, платеж производится золотом на условиях по соглашению между покупателем и советской хозяйственной организацией-поставщиком.

В связи с этим, в целях использования поступающих в пользу советских хозяйственных организаций сумм в германских марках по указанным продажам металлов и других товаров. Германская Сторона будет оказывать свое содействие Советской Стороне в размещении заказов в Германии и в приобретении в Германии товаров и технических способов производства.

Обмен письмами между А. И. Микояном и К. Шнурре

11 февраля 1940 г.

Настоящим имею честь подтвердить Вам нижеследующее: Правительство СССР поручит надлежащим советским органам произвести в Германию, в течение первых 12 месяцев действия подписанного сего числа Хозяйственного Соглашения, следующие поставки:

5000 тонн меди

1500 тонн никеля

450 тонн олова

и за время с 11 февраля 1941 г. до 11 августа 1941 г,

меди 6000 тонн

никеля 1500 тонн

олова 500 тонн

молибдена 500 тонн

вольфрама 500 тонн

кобальта 3 тонны

Означенные поставки включаются в общую сумму советских поставок, предусмотренных соответственно в статьях 1 и 2 Хозяйственного Соглашения от 11 февраля 1940 года.

Оплата означенных поставок будет производиться в рамках действующего порядка советско-германских расчетов.

Примите уверения в высоком к Вам уважении.

АВП РФ, ф. 03а, Германия, д. 09—012.

Опубликовано: Документы внешней политики. 1940 – 22 июня 1941. – T. XXIII: В 2 кн. – Кн. 1: 1 января – 31 октября 1940 г. – M.: Междунар. отношения, 1995. – С. 80—85.

162. О выполнении хозяйственного соглашения между СССР и Германией №17167

11 марта 1941 г.

Направляю Вам материал по выполнению Хозяйственного Соглашения между СССР и Германией, заключенного 11 февраля 1940 года, а именно:

1. Краткая объяснительная записка об итогах выполнения Хозяйственного Соглашения;

2. Сводка советских поставок в Германию;

3. Сводка германских поставок в СССР.

Вопрос о нашей позиции в предстоящих переговорах с Германией по проверке выполнения Хозяйственного Соглашения от 11 февраля 1940 г. по состоянию на 11 февраля 1941 г., т.е. за 12 месяцев, Наркомвнешторгом подготовляется особо.

Итоги выполнения хозяйственного соглашения между СССР и Германией

от 11 февраля 1940 года по состоянию на 11 февраля 1941 года (за 12 месяцев)

По условиям Хозяйственного Соглашения (с учетом поправок, принятых по взаимному Соглашению при подведении итогов за первое полугодие) советские поставки к 11 февраля 1941 года должны были составить 343 млн. герм, марок.

За тот же срок германские поставки должны были составить 80% советских поставок, или 274 млн. герм. марок. Фактически товарооборот по Хозяйственному Соглашению развивался ниже уровня, намеченного Хозяйственным Соглашением.

К 11 февраля 1941 года советские поставки составили 310 млн. герм. марок или меньше договорной суммы на 33 млн. герм. марок (в эту сумму не включена поставка металлов, купленных в третьих странах в размере 3,2 млн. герм. марок, на 70% оплаченная Германией долларами).

Германские поставки должны были составить 80% этой суммы фактических советских поставок, т.е. 248 млн. герм. марок.

На деле германские поставки за указанный срок составили 218 млн. герм. марок, или на 56 млн. герм. марок меньше суммы, предусмотренной Хозяйственным Соглашением.

Отставание же германских поставок от фактических советских поставок сверх договоренной пропорции составляет 30 млн. герм. марок.

В эту сумму недопоставок включено 15 млн. герм. марок – недопоставки по «Лютцову». Однако следует учесть, что в счет этой суммы уже нами получено до 11 февраля 1941 г. оборудования на 13 млн. герм. марок; оборудование на 2 млн. герм. марок было предъявлено к сдаче, но не принято нами ввиду браковки, что явилось основанием для нас считать эту сумму 15 млн. герм. марок недопоставленной.

Если условно засчитать фактически осуществленные поставки по «Лютцову» на 13 млн. герм. марок, то реальное отставание немецких поставок выразится в 17 млн. герм. марок.

Если также зачесть в счет германских поставок золото на 13 млн. герм. марок (из общей суммы 23 млн. герм. марок), не компенсированное до 11 февраля советскими поставками зерна по Бессарабии, то реальное отставание немецких поставок уменьшится до 4 млн. герм. марок.

Надо также отметить, что, помимо указанных выше германских поставок на 11 февраля 1941 г., нами принято у германских фирм, но не отгружено из Германии к 11 февраля товаров на 5 млн. герм. марок, что дает нам основание не включать их в сумму поставок.

Следует обратить внимание на тот факт, что сумма германских недопоставок на 11 августа 1940 года составляла 73,3 млн. герм. марок.

Экспорт СССР в Германию

по Хозяйственному Соглашению от 11 февраля 1940 года

по состоянию на 11 февраля 1941 года

(в тыс. герм. марок)

Экспорт СССР в Германию

Экспорт СССР в Германию (окончание)

ПРИМЕЧАНИЕ: Недопоставки нефтепродуктов имели место главным образом по вине немцев, не представивших вовремя транспорт, а по керосину ввиду того, что разногласия по цене были ликвидированы только в марте месяце.

(Поставка керосина не была предусмотрена Хозяйственным Соглашением, а производится по просьбе немцев взамен бензина). На 11 марта недопоставлено: керосина 40 тыс. тн.; смазочных масел 9 тыс. тн.; мазута 1,5 тыс. тн., газойля 0,6 тыс. тн.

Импорт СССР из Германии

по Хозяйственному Соглашению от 11 февраля 1940 года

по состоянию на 11 февраля 1941 года

(в тыс. герм. марок)

Импорт СССР из Германии

Импорт СССР из Германии (продолжение)

Импорт СССР из Германии (продолжение)

Импорт СССР из Германии (продолжение)

Импорт СССР из Германии (окончание)

АП РФ, ф. 3. оп. 64, д. 670, лл. 109—115. Машинопись, подлинник, автограф.

Опубликовано: http://bdsa.ru/совнарком-1940-год/1728-317-17167-11-1941

163. Соглашение о взаимных товарных поставках на второй договорной период по хозяйственному соглашению от 11 февраля 1940 г. между Союзом Советских Социалистических Республик и Германией

10 января 1941 г.

В результате переговоров о взаимных товарных поставках на второй договорной период по Хозяйственному Соглашению от 11 февраля 1940 г. – Правительство Союза Советских Социалистических Республик и Правительство Германии договорились о следующем:

1.

В период с 11 февраля 1941 года до 1 августа 1942 года будут поставлены из Союза Советских Социалистических Республик в Германию перечисленные в списке 1А товары на сумму 620—640 миллионов германских марок. Настоящим заменяются предусмотренные в статьях 2 и 8 Хозяйственного Соглашения обязательства по поставкам.

2.

Для компенсации предусмотренных в п. 1 советских поставок будут поставлены из Германии в Союз Советских Социалистических Республик в период с 11 мая 1941 года до 1 августа 1942 года германские товары, предусмотренные по списку 1 Б, на сумму 620 – 640 миллионов германских марок.

Установлено, что, кроме этого, Советская сторона может в период действия настоящего Соглашения размещать заказы со сроками поставок, наступающими после 1 августа 1942 года.

Настоящим заменяются предусмотренные в статьях 5 и 8 Хозяйственного Соглашения обязательства по поставкам.

3.

Распределение советских и германских поставок по отдельным периодам производится на основе равенства между советскими и германскими поставками в каждом квартале.

В изъятие из первого абзаца настоящего параграфа, та часть указанных в п.п. 1 и 2 поставок, которая предусмотрена в Хозяйственном Соглашении от 11 февраля 1940 г., а именно советские и германские поставки на сумму по 225 миллионов германских марок, выполняется в сроки, установленные в упомянутом Соглашении.

4.

В соответствии с п. 3 советские и германские поставки, предусмотренные в п.п. 1 и 2 настоящего Соглашения, будут производиться по кварталам в нижеследующих соотношениях:

Кварталы поставок

Время с 11 августа 1941 года до 1 ноября 1941 года принимается за квартал.

5.

В случаях нарушения соотношений между поквартальными советскими и германскими поставками, предусмотренных в п. 4 настоящего Соглашения, обе Стороны принимают меры к устранению несоответствия в кратчайший срок. Встречи указанных в статье 10-й Хозяйственного Соглашения уполномоченных обоих Правительств должны происходить не позднее 15 дней по истечении соответствующего квартала.

6.

В остальные положения Хозяйственного Соглашения от 11 февраля 1940 года, а также относящиеся к нему Конфиденциальный протокол и письма остаются в силе до 1 августа 1942 года в полном объеме, поскольку они не изменены постановлениями настоящего Соглашения.

В отношении заказов и поставок, предусмотренных настоящим Соглашением, исполнение которых эвентуально не будет закончено к 1 августа 1942 года, будут также применяться Постановления Хозяйственного Соглашения от 11 февраля 1940 года и настоящего Соглашения.

7.

Настоящее Соглашение вступает в силу в день его подписания.

Составлено в двух подлинных экземплярах, каждый на русском и немецком языках, причем оба текста имеют одинаковую силу.

Совершено в Москве 10 января 1941 года.

АВП РФ, ф. За, д. 316. Германия. Подлинник.

ПРИЛОЖЕНИЕ 1

Письмо Председателя германской экономической делегации посланника К. Шнурре народному комиссару внешней торговли СССР А. И. Микояну

10 января 1941 г.

Господин народный комиссар,

Имею честь подтвердить получение Вашего письма нижеследующего содержания.

«На основании Секретного Протокола, подписанного сего числа Председателем Совета Народных Комиссаров Союза ССР В.М.Молотовым и Германским послом в Союзе ССР графом фон дер Шуленбургом, я имею честь подтвердить Вам, что Правительство Союза Советских Социалистических Республик готово выплатить установленную этим Протоколом сумму в тридцать один миллион пятьсот тысяч германских марок нижеследующим образом:

1. Одну восьмую вышеозначенной суммы – 3 937 500 германских марок поставками меди и никеля на равные суммы. Количества определяются на основании цен, которые до сих пор уплачивались Германской Стороной за поставляемые из Союза ССР в Германию медь и никель. Поставки должны начаться немедленно и быть проведены в течение трех месяцев.

2. Остальные семь восьмых – золотом путем вычета этой суммы из германских платежей золотом, имеющих быть произведенными до 11 февраля 1941 года для выравнивания дефицита и для уплаты за зерновые поставки из Бессарабии, согласно обмена письмами между нами от сего числа. При этом двадцать два миллиона германских марок будут зачислены в счет платежей золотом, имеющих быть произведенными Германской Стороной для выравнивания дефицита, а остальные пять миллионов пятьсот шестьдесят две тысячи пятьсот германских марок в счет германских платежей золотом, представляющих компенсацию за зерновые поставки из Бессарабии».

С содержанием этого письма согласен.

Примите, господин народный комиссар, уверение в моем совершенном к Вам уважении.

ПРИЛОЖЕНИЕ 2

Список 1А советских товаров, поставляемых в Германию

с 11 февраля 1941 г. до 1 августа 1942 г.

Список «А»

Список «А» (продолжение)

Список «А» (окончание)

ПРИМЕЧАНИЕ:

1. Указанные в настоящем списке количества зерновых и бобовых включают также поставки кормовых хлебов по второму году Кредитного Соглашения от 19.VIII.1939 г.

2. В указанные количества нефтепродуктов включаются нефтепродукты, подлежащие поставке по Дрогобычскому соглашению за время с 28 сентября 1940 г. по 1 августа 1942 г.

3. Каждая из обеих сторон может предложить изменения в составе поставок. Если другая сторона такое предложение отклонит, то остается в силе порядок настоящего списка.

Список 1Б германских поставок в СССР с 11 мая 1941 года

до 1 августа 1942 года (в млн. герм. марок)

Список «Б»

Список «Б» (продолжение)

Список «Б» (продолжение)

Список «Б» (продолжение)

Список «Б» (продолжение)

Список «Б» (продолжение)

Список «Б» (продолжение)

Список «Б» (окончание)

Примечеание:

1. Отдельные виды оборудования и промышленных изделий, которые указаны в настоящем списке, по предложению Советской стороны могут быть заменены другими по соглашению между Торговым Представительством Союза ССР и Министерством хозяйства Германии.

2. Зачет авансовых сумм в размере 15 миллионов германских марок в счет поставок производится по тем некоторым заказам, о которых будет достигнута договоренность между Торгпредством Союза ССР в Германии и Министерством хозяйства Германии.

3. К позиции 6 – поставка алюминия начинается с апреля месяца 1941 г. В апреле месяце поставляется 1000 т. В первом квартале (с 11 мая по 11 августа 1941 года) договорного периода поставляется 5 000 тонн и в последующие кварталы – по 6 000 тонн.

4. К позиции 7 – поставка производится ежемесячно равными частями.

5. К позиции 9 – в ходе размещения заказов указанная сумма 75 миллионов марок по согласованию между Торгпредством Союза ССР в Германии и Министерством хозяйства Германии может быть повышена.

6. К позиции 10 – условлено, что Германская сторона будет поставлять станки, бывшие в употреблении. Количество этих станков и сроки их поставок будут дополнительно согласованы между Торгпредством Союза ССР в Германии и Министерством хозяйства Германии.

7. К позиции 14а – сроки поставок крупных прокатных станов – 20 месяцев.

8. К позиции 34а – срок поставок по условиям сделки.

АВП РФ, ф. 3а. Германия, д. 316. Подлинник.

Опубликовано: Документы внешней политики. 1940 – 22 июня 1941. Т. XXIII: В 2-х кн. – Кн. 2 (1) 1 ноября 1940 – 1 марта 1941. – М.: Междунар. отношения, 1998. – С. 292—301.

164. Запись беседы народного комиссара иностранных дел СССР В. М. Молотова с послом Германии в СССР Ф. Шуленбургом

29 августа 1939 г.

Шуленбург сообщил, что сегодня ночью и утром ему лично позвонил Риббентроп и просил передать следующее.

В последнее время в нескольких газетах появились слухи о том, что якобы Советское правительство отводит свои войска с западной границы. Такого рода слухи, служащие агитационным целям, неприятны германскому правительству. Поэтому Риббентроп по поручению Гитлера просит Советское правительство опровергнуть эти слухи в форме, которую оно сочтет удобной. Лучше, если бы это опровержение было сделано в положительной форме, т. е. что Советское правительство не отводит своих войск с границы, а, наоборот, усиливает военные силы на границе. Или желательна такая форма опровержения, в которой было бы указано, что об отводе войск с границы не может быть и речи, так как в такое тревожное время всякое правительство не уменьшает войска на границе, а усиливает их.

Молотов спрашивает, верит ли этим сообщениям германское правительство.

Шуленбург отвечает отрицательно.

Молотов говорит, что он посоветуется, как это сделать, и подчеркивает серьезность, с которой мы относимся к заключенному нами пакту с Германией. Уже один факт появления такого рода слухов показывает серьезность нашего отношения к пакту.

Затем Шуленбург переходит ко второму сообщению. «Из вчерашнего разговора, – говорит Шуленбург, – я понял, что Вы желаете быть информированным о происходящих событиях. Риббентроп рад это сделать, но он не в состоянии в силу той быстроты, с которой развиваются события, информировать г-на Молотова через Шуленбурга. Поэтому имеется крайняя необходимость в наличии в Берлине представителя СССР, которого Риббентроп мог бы информировать даже через каждые два часа. Сейчас же в Берлине нет такого лица. Поэтому желательно возвращение туда Астахова».

Молотов отвечает, что уже назначен в Берлин Шкварцев. Назначены также четыре военных работника, которые могут выехать в Берлин немедленно.

АВП РФ, ф. 0745, оп. 14, п. 32, д. 3, л. 54—55.

Опубликовано: Год кризиса 1938—1939. Документы и материалы. В 2-х томах. – М.: Политиздат, 1990. – Документ №616.

165. Телеграмма полномочного представителя СССР в Великобритании И. М. Майского в Народный комиссариат иностранных дел СССР

26 августа 1939 г.

Хотя военные приготовления продолжают идти ускоренным и даже демонстративно шумным порядком (чтобы оказать надлежащий психологический эффект на население), тем не менее со вчерашнего дня в воздухе определенно ощущаются мюнхенские настроения. Британское правительство, Рузвельт, папа римский, бельгийский король и другие лихорадочно пытаются нащупать какую-либо почву для «компромисса» в польском вопросе. Британский посол в Берлине Гендерсон прилетел сегодня в Лондон на самолете и передал кабинету какое-то сообщение от Гитлера, содержание которого пока хранится в тайне. Только что закончилось заседание британского правительства, обсуждавшего сообщение, но ни к какому решению кабинет пока не пришел. Завтра утром состоится новое заседание правительства.

АВП РФ, ф. 059, оп. 1, п. 300, д. 2077, л. 249.

Опубликовано: Год кризиса 1938—1939. Документы и материалы. В 2-х томах. – М.: Политиздат, 1990. – Документ №609.

166. Памятная записка, врученная Народным комиссаром иностранных дел СССР В. М. Молотовым послу Германии в СССР Ф. Шуленбургу

5 сентября 1939 г.

Мы согласны, что в подходящий момент обязательно придется нам начать конкретные действия. Но мы считаем, что этот момент пока еще не назрел. Возможно, что мы ошибаемся, но нам кажется, что торопливостью можно испортить дело и облегчить сплочение противников. Мы понимаем, что в ходе операций одна из сторон или обе стороны могут оказаться вынужденными временно переступить линию соприкосновения интересов обеих сторон, но такие случаи не могут помешать точному выполнению принятого плана.

АВП РФ, ф. 0745, on. 14, п. 32, д. 3, л. 56.

Опубликовано: Документы внешней политики. 1939. – T. XXII: В 2 кн. – Кн. 2: Сентябрь-декабрь. – M.: Междунар. отношения, 1992. – С. 25.

167. Телеграмма полномочного представителя СССР в Великобритании И. М. Майского в народный комиссариат иностранных дел СССР

13 сентября 1939 г.

Сегодня я имел длинный разговор с Ллойд Джорджем, из которого отмечу следующее:

1. По мнению Ллойд Джорджа, в Англии сейчас нет того несколько легкомысленного военного энтузиазма, который был столь силен в 1914 г., но зато во всех слоях населения чувствуется твердоугрюмая решительность раз и навсегда покончить с гитлеровской Германией, ибо все понимают, что, пока она существует, ни для Англии, ни для Британской империи не будет покоя. К войне относятся, как к тяжелой и болезненной, но совершенно неизбежной операции. Потому страна, стиснув зубы, будет вести войну до конца, т. е. до ликвидации гитлеровской Германии.

2. Конечно, Чемберлен и его группа далеки от таких настроений. Премьер даже сейчас готов был бы «помириться» с Гитлером на базе какого-либо нового Мюнхена. Однако на пути Чемберлена имеются два крупных препятствия: ненасытность гитлеровских аппетитов и вышеоха-рактеризованное настроение британской массы. Не переоценивая влияния этого настроения на политику правительства, Ллойд Джордж, тем не менее, считает, что с Чемберленом приходится очень серьезно считаться. Ллойд Джордж приводит такой пример: 31 августа, 1 и 2 сентября премьер через Муссолини вел переговоры с Гитлером о «мирной сделке» на базе немедленной передачи Данцига Германии, с тем что все остальные вопросы будут разрешены в порядке прямых переговоров между Берлином и Варшавой. Именно имея в виду такую возможность, Чемберлен на заседании парламента 2 сентября сделал свое первое весьма скользкое заявление в объяснение того, почему Англия и Франция до сих пор не выступили на помощь Польше. Это заявление вызвало не только резкую отповедь со стороны лейбористов и либералов, но и чрезвычайное волнение в самой консервативной партии. После Гринвуда и Синклера Чемберлену пришлось выступать вторично и «смазывать» впечатление от своей первой речи. Тем не менее, поздно вечером «главная плетка» (организатор) консервативной партии Маргесон довел до сведения премьера, что если завтра, 3 сентября, он не объявит войны Германии, то правительство подает в отставку: таково настроение, создавшееся в консервативных кругах. Чемберлен вынужден был в полночь созвать кабинет, и в 11 час. утра на следующий день война действительно была объявлена.

3. Вывод Ллойд Джорджа сводится к тому, что если только Гитлер не проявит совершенно исключительную умеренность в своих требованиях после разгрома Польши (а Ллойд Джордж считает, что Польше не избежать разгрома), то Англия будет продолжать войну против Германии всерьез, быть может, два-три года. Однако эта война, по мнению Ллойд Джорджа, по крайней мере в первый период, в основном сведется к строжайшей блокаде на море и на суше, к воздушным налетам и к ограниченным военным операциям на западном фронте. Серьезных усилий прорвать линию Зигфрида англо-французы делать не будут, ибо такой прорыв обошелся бы в один-два миллиона жертв, на что союзники по собственной воле не пойдут. Их стратегия будет состоять в том, чтобы путем блокады задушить Германию экономически и вместе с тем лишить ее военного сырья, без которого она не сможет продолжать борьбу. Конечно, Германия решится на самые отчаянные меры для того, чтобы разорвать кольцо блокады, постарается наложить свою руку на Балканы (особенно Румынию), Скандинавские страны, может сама пойти в наступление на запад, нарушая нейтралитет Голландии, Бельгии, Швейцарии и вынуждая англо-французов перейти к большим боям с германскими силами. Это, однако, ей не поможет. Ллойд Джордж уверен, что дело в Германии кончится революцией. Вместе с тем Англия будет вести эту затяжную войну, конечно, уже не при Чемберлене, а под руководством другого правительства, хозяином которого (если не его премьером) будет, вероятнее всего, Черчилль. Ллойд Джордж, впрочем, допускает, что переход от Чемберлена к Черчиллю может пройти еще через какие-либо промежуточные стадии. Во всяком случае, срок Чемберлена приходит.

4. Ллойд Джордж ругал Чемберлена последними словами в связи с крахом англо-франко-советских переговоров. Он вполне понимает позицию СССР. Он три раза перечитывал речь т. Молотова от 31 августа (она издана здесь «Англо-русским парламентским комитетом»), находит ее очень убедительной, особенно правильной он считает оценку, данную в речи поведению англо-французов в московских переговорах, но вместе с тем Ллойд Джордж полагает, что еще может прийти время, когда в порядке дня вновь будет поставлен вопрос о сближении между СССР и Англией, конечно, при ином правительстве в Англии. Тем более, что ведь еще не известно, как поведет себя Гитлер после разгрома Польши.

АВП РФ, ф. 059, оп. 1, п. 300, д. 2078, л. 66—69.

Опубликовано: Документы внешней политики. 1939. – T. XXII: В 2 кн. – Кн. 2: Сентябрь-декабрь. – M.: Междунар. отношения, 1992. – С. 69—71.

168. Телеграмма полномочного представителя СССР во Франции Я. З. Сурица в Народный комиссариат иностранных дел СССР

14 сентября 1939 г.

Передаю наиболее существенное, что поступило за последние два дня:

1. Наблюдается попытка переманить на свою сторону Италию. Зондаж одновременно ведется как из Лондона, так и Парижа. Здесь этим занят де Монзи, связанный с деловыми кругами Италии (называют группу Вольпи). Итальянцам сулят большие блага, в частности колониальные.

2. Муссолини приписывают намерение в самом скором будущем (когда определится окончательное поражение Польши) выступить с предложением созвать конференцию мира с участием СССР. Здесь это считают «немецким маневром», заранее его отвергают и говорят, что со всяким, кто его будет поддерживать, расправятся как с «дефэтистами», во время войны. Главным образом в этой связи упоминаются коммунисты, которые якобы имеют директиву «поддержать» такие лозунги мира.

3. Гораздо больше пессимизма проявляется в отношении нашей позиции и характера нашего нейтралитета. В разговоре с одним коллегой Леже вчера сказал, что французское правительство сейчас уже считается с возможностью оккупации нами части Польши и что в этом случае «гарантия, данная Польше, будет, естественно, и против СССР».

4. Все чаще в этом плане здесь слышны разговоры о сближении Антанты с Японией.

5. Реорганизация кабинета никого не удовлетворила. Если не считать уход с поста министра иностранных дел Бонне. Эррио и Жанане отказались. Социалисты не согласились на предложенную им форму участия (не как кандидатам партии и по ее выбору, а по выбору самого Даладье). В устранении Бонне усматривают намерение выдержать твердый и независимый (даже от Лондона) курс. Усилится роль Леже, так как Даладье будет заниматься лишь «высокой политикой», а новый парламентский секретарь в вопросах внешней политики новичок.

6. Как я вам уже сообщал, ожидается форсирование наступления на западном фронте, но все же военные операции здесь, по-видимому, будут вестись, как выразился якобы сам Даладье, не в «штурмовом порядке, а длительными и упорными продвижениями». Весь расчет, по-видимому, строится на то, чтобы взять Германию измором, и поэтому главные надежды возлагаются, наряду с внутренним разложением Германии, на блокаду.

7. На польском фронте больше всего озабочивают операции около Нарева и операции, грозящие отрезать Польшу от Румынии и тем самым и от союзников.

8. Прессе и радио по-прежнему даются директивы «менажировать» СССР. Вчера радиоцензура получила взбучку за допуск «слишком резкого» выступления против нас Поля Клоделя.

9. Ромен Роллан прислал письмо Кассу, в котором рекомендует воздерживаться от открытых осуждений нашего пакта и «занять выжидательную позицию».

10. Среди местных чешских коммунистов расхождение по вопросам о вступлении в легион и отношения к вновь созданному правительству. Против Бенеша, говорят, возражали Чемберлен и Бонне. Даладье поддерживал, и его мнение возобладало.

Негрин, как мне передают, оправдывает наш пакт, но с точки зрения «наших национальных интересов» объясняет превалированием дальневосточной угрозы. Он сторонник «нейтралитета Испании», но благоприятного Антанте. На этой платформе он якобы прощупывает возможность примирения с Франко (вернее, Франко с ним). Испанцев в противоположность чехам не берут в армию, а используют для тыловых работ. Учитываются, по-видимому, их близость к коммунизму и еще не зажившие у них обиды против Франции.

АВП РФ, ф. 059, оп. 1, п. 302, д. 2091, л. 63—65.

Опубликовано: Документы внешней политики. 1939. – T. XXII: В 2 кн. – Кн. 2: Сентябрь-декабрь. – M.: Междунар. отношения, 1992. – С. 78—79.

169. Телеграмма полномочного представителя СССР в Великобритании И. М. Майского в Народный комиссариат иностранных дел СССР

14 сентября 1939 г.

Несмотря на вчерашнее заявление премьера в палате, что «мира не может быть до тех пор, пока угроза гитлеризма окончательно не устранена», имеется много оснований полагать, что как раз в чемберленовских кругах до сих пор не оставили мысли о скорейшей ликвидации войны. Лучшим доказательством этого является тот факт, что пока французская армия на западном фронте занимается не войной, а лишь военной гимнастикой, и что британские войска все еще перебрасываются во Францию, формируются, концентрируются и т. д., но не принимают участия даже в той военной гимнастике, которой предаются французы. Весьма характерно также, что воздушной войны на западе до сих пор еще нет. Всерьез англичане взялись лишь за блокаду, но тут сказывается то обстоятельство, что во главе морского министерства стоит Черчилль.

В последние дни множатся сведения, что за кулисами действительно делаются попытки нащупать почву для какой-либо сделки с Германией после окончательного разгрома Польши, который считается здесь почти несомненным. Зондаж идет через Муссолини и американского посла в Лондоне Кеннеди. Чемберленовские круги полагают, что в самом ближайшем будущем нынешнее польское правительство перестанет существовать, что вместо него Германия создаст какое-либо другое «кукольное» польское правительство, которое заключит мир и, освободив таким образом Англию и Францию от обязательств войны, откроет путь для какого-либо «урегулирования» не только польского, но и других европейских вопросов. Чтобы сделать подобную комбинацию более приемлемой для демократического общественного мнения, чемберленовцы носятся сейчас с фантастической идеей так или иначе «устранить» Гитлера и других «экстремистов», заменив Гитлера Герингом плюс генеральный штаб рейхсвера и крупные промышленники. Это, по мнению чемберленовцев, должна быть цена, которую Германия должна заплатить за право спокойно переваривать Польшу и вообще за свою доминирующую позицию на континенте. Исходя именно из таких соображений, вся правительственная пресса, радио, официальная и полуофициальная пропаганда в последние дни ведут атаки не против «нацизма», не против «нацистской Германии» и пр., как они это делали в самом начале войны, а лично против Гитлера и «гитлеризма», желая подчеркнуть, что с Гитлером мир невозможен, но что с Германией без Гитлера, хотя бы и «нацистской Германией», можно жить в добрососедских отношениях. Очень любопытна с этой точки зрения передовица «Дейли телеграф» от 13 сентября. Показательно также, что Чемберлен в своем вчерашнем выступлении атаковал не «нацизм», а именно «гитлеризм».

В Лондоне придают особое значение заявлению Геринга в его последнем выступлении, что «Гитлер – это Германия, Германия – это Гитлер». Данное заявление рассматривается как немецкий ответ на зондаж Чемберлена. Какова будет окончательная судьба всех этих попыток нового издания «политики умиротворения», пока еще трудно сказать, но они, несомненно, заслуживают с нашей стороны самого пристального внимания

АВП РФ, ф. 059, оп. 1, п. 300, д. 2078, л. 71—73.

Опубликовано: Документы внешней политики. 1939. – T. XXII: В 2 кн. – Кн. 2: Сентябрь-декабрь. – M.: Междунар. отношения, 1992. – С. 79—80.

170. Телеграмма заместителя Народного комиссара иностранных дел СССР С. А. Лозовского полномочным предсавителям СССР в берлине, Вашингтоне, Лондоне, Париже, Риме, Хельсинки, Стокгольме, Осло, Таллинне, Риге, Каунасе, Бухаресте, Софии, Анкаре, Афинах, Кабуле, Токио, Улан-Баторе и Чунцине

15 сентября 1939 г.

В результате происходящих в последние дни переговоров между японским послом г-ном Того и народным комиссаром иностранных дел т. Молотовым обе стороны, то есть японо-маньчжоугоская и советско-монгольская, пришли к следующему соглашению:

1. Японо-маньчжоугоские войска и советско-монгольские войска прекращают 16 сентября в 2 часа по московскому времени всякие военные действия.

2. Японо-маньчжоугоские войска и советско-монгольские войска остаются на занимаемых ими 15 сентября в 13 часов по московскому времени линиях.

3. Представители войск обеих сторон на месте немедленно приступают к выполнению пп. 1 и 2 настоящего соглашения.

4. Пленные и трупы обеих сторон подлежат обмену, о чем представители войск обеих сторон на месте немедленно договариваются между собой и приступают к исполнению.

Кроме того, в переговорах между г-ном Того и т. Молотовым достигнуто соглашение о том, что в целях уточнения границы между Монгольской Народной Республикой и Маньчжоу-Го в районе недавнего конфликта будет организована возможно скорее комиссия из двух представителей советско-монгольской стороны и двух представителей японо-маньчжоугоской стороны. Комиссия приступит к своей работе тотчас же по ее образовании.

АВП РФ, ф. 059, оп. 1, п. 313, д. 2155, л. 44.

Опубликовано: Документы внешней политики. 1939. – T. XXII: В 2 кн. – Кн. 2: Сентябрь-декабрь. – M.: Междунар. отношения, 1992. – С. 85—86.

171. Совместный протокол представителей местного командования севетско-монгольский и японской армий о прекращении военных действий с 16 сентября 1939 г.

Не позднее 16 сентября 1939 г.

1. Местное высшее командование советско-монгольских и японо-мань-чжоугоских войск взаимно установило, что обе армии на основании соглашения между т. Молотовым и г-ном Того остановились на позициях, занимаемых ими 15 сентября 1939 г. в 13.00 по московскому времени и в 2.00 16 сентября 1939 г. по московскому времени прекратили военные действия.

Мы взаимно установили, что передовые позиции обеих сторон расположены, как обозначено на прилагаемых картах: советской – масштаба 151:200 000 и японской – масштаба 1:100 000.

2. Этот протокол написан на русском и японском языках в двух экземплярах, а на прилагаемых к протоколу картах, советской и японской, составленных также в двух экземплярах, нанесены изложенные выше передовые позиции обеих сторон.

По взаимному соглашению стороны обменялись протоколами и картами, подписанными с советско-монгольской стороны комбригом Потаповым, с японо-маньчжоугоской стороны – генерал-майором Фудзимото.

…сентября 1939 года. Южные скаты высоты 752 (8 км ю.-в. Номон-Кан-Бурд-Обо).

Опубликовано: Документы внешней политики. 1939. – T. XXII: В 2 кн. – Кн. 2: Сентябрь-декабрь. – M.: Междунар. отношения, 1992. – С. 90.

172. Телеграмма полномочного представителя СССР во Франции Я. З. Сурица в Народный комиссариат иностранных дел СССР

16 сентября 1939 г.

Из агентских телеграмм вы знаете о шуме, поднятом опубликованием статьи в «Правде», и выводах, которые из нее делаются. Многие ставят уже вопросы о форме, в которую выльется наша интервенция, и наиболее вероятным ее вариантом считается предварительный призыв к нам украинцев и белорусов. Посетивший меня сегодня литовский посланник пытался у меня что-нибудь выведать и подкупал личными свидетельствами о польских зверствах в отношении нацменьшинств. Вновь назначенные сюда румынский посол в первой беседе со мной также подозрительно выпячивал свой холодок к полякам. Он говорил, что дело их проиграно окончательно, что это результат близорукой политики кучки людей, «замкнувшихся в своей шляхетской гордыне». Ссылаясь на свои прошлые разговоры с Беком, он доказывал, что тот «не понял и не предвидел катастрофы». Этот вывод он подкреплял «высокомерным» отношением поляков к советской помощи. С нескрываемым чувством облегчения румын вспоминал, что в свое время поляки уклонились от придания польско-румынскому пакту характера более генерального и в результате «должны считаться сейчас с румынским нейтралитетом». Я не мог освободиться от впечатления, что все эти излияния (он еще очень много распространялся насчет нашей дружбы) рассчитаны на то, чтобы вызвать и меня на антипольские разговоры. Нашим вчерашним мастерским ходом в отношении Японии мы, бесспорно, преградили дорогу затевавшимся комбинациям. Возня вокруг Японии принимала все более подозрительный характер. Припрятанный против нас камень за пазухой (которым во всяком случае пытались нас шантажировать) выбит Это испортит немало крови.

Наряду с «русским вопросом» продолжает волновать итальянский. Часть бывших мюнхенцев переключилась сейчас на сближение с Италией. За Италией сейчас признается заслуга, что она строго выдерживает свой нейтралитет и «не осложнила французской мобилизации». Закопошился и Лаваль, ратующий за «второе римское соглашение». В кабинете это поддерживается де Мензи, Помарэ и Шотаном. За это Пе-тэн. Крайние италофилы, понимающие, что Муссолини не удовлетворится журавлями в небе (вроде германских колоний), готовы, по-видимому, поступиться и территорией. Даладье, как утверждают, против. Одновременно не прекращаются разговоры о мирном посредничестве Муссолини. Придается большое значение тому факту, что Даладье первыми из послов вчера пригласил к себе итальянского и испанского. Факт тот, что разговоры о мире при официальном вето вентилируются и живо обсуждаются в кулуарах палат. Характер ведения войны на французском фронте создает также впечатление, что силы уже слишком приберегаются. Для чего? Не для будущих ли разговоров? В одном я, во всяком случае, не сомневаюсь, что эти силы сейчас охотно были бы поставлены в распоряжение любой антисоветской коалиции.

АВП РФ, ф. 059, оп. 1, п. 302, д. 2091, л. 71—73.

Опубликовано: Документы внешней политики. 1939. – T. XXII: В 2 кн. – Кн. 2: Сентябрь-декабрь. – M.: Междунар. отношения, 1992. – С. 90—91.

173. Запись беседы заместителя Народного Комиссара Иностранных дел СССР В. П. Потемкина с послом Польши в СССР В. Гжибовским

17 сентября 1939 г.

Послу, поднятому нами с постели в 2 часа ночи и в явной тревоге прибывшему в Наркоминдел в 3 часа, мною была прочитана и затем передана нота т. Молотова, адресованная польскому правительству.

Посол, от волнения с трудом выговаривавший слова, заявил мне, что не может принять вручаемую ему ноту. Он отвергает оценку, даваемую нотой военному и политическому положению Польши. Посол считает, что польско-германская война только начинается и что нельзя говорить о распаде польского государства. Основные силы польской армии целы и подготовляются к решительному отпору германским армиям. При этих условиях переход Красной Армией польской границы является ничем не вызванным нападением на республику. Посол отказывается сообщить правительству о советской ноте, которая пытается оправдать это нападение произвольными утверждениями, будто бы Польша окончательно разбита Германией, и что польское правительство более не существует.

Я возразил Гжибовскому, что он не может отказываться принять вручаемую ему ноту. Этот документ, исходящий от Правительства СССР, содержит заявления чрезвычайной важности, которые посол обязан немедленно довести до сведения своего правительства. Слишком тяжелая ответственность легла бы на посла перед его страной, если бы он уклонился от выполнения этой первейшей своей обязанности. Решается вопрос о судьбе Польши. Посол не имеет права скрыть от своей страны сообщения, содержащиеся в ноте Советского правительства, обращенной к правительству Польской Республики.

Гжибовский явно не находил, что возразить против приводимых доводов. Он попробовал было ссылаться на то, что нашу ноту следовало бы вручить польскому правительству через наше полпредство. На это я ответил, что нашего полпредства в Польше уже нет. Весь его персонал, за исключением, быть может, незначительного числа чисто технических сотрудников, уже находится в СССР.

Тогда Гжибовский заявил, что он не имеет регулярной телеграфной связи с Польшей. Дня два тому назад ему было предложено сноситься с правительством через Бухарест. Сейчас посол не уверен, что и этот путь может быть им использован.

Я осведомился у посла, где находится польский министр иностранных дел. Получив ответ, что, по-видимому, в Кременце, я предложил послу, если он пожелает, обеспечить ему немедленную передачу его телеграфных сообщений по нашим линиям до Кременца.

Гжибовский снова затвердил, что не может принять ноту, ибо это было бы несовместимо с достоинством польского правительства.

Я заявил послу, что нота ему мною уже прочитана, и содержание ее ему известно. Если посол не желает взять ноту с собою, она будет доставлена ему в посольство.

Тут же, решив отослать ноту в посольство и сдать ее там под расписку до возвращения посла, я просил Гжибовского обождать меня несколько минут, объяснив, что намерен по телефону сообщить о его заявлениях т. Молотову.

По выходе я распорядился немедленно отправить ноту на моей машине в посольство, где сотрудник моего секретариата должен был сдать ее тотчас под расписку.

Сообщив т. Молотову по телефону о позиции, занятой послом, я вернулся к Гжибовскому и возобновил с ним разговор. Посол опять силился доказать, что Польша отнюдь не разбита Германией, тем более, что Англия и Франция уже оказывают ей действительную помощь. Обращаясь к нашему вступлению на польскую территорию, посол восклицал, что, если оно произойдет, это будет означать четвертый раздел и уничтожение Польши.

Я указал послу, что наша нота обещает вызволить польский народ из войны и помочь ему зажить мирной жизнью. Гжибовский продолжал волноваться, доказывая, что мы помогаем Германии уничтожить Польшу. При таких условиях посол не понимает, какой практический смысл имеет наше уведомление польского правительства о приказе советским войскам перейти на польскую территорию.

Я заметил послу, что, быть может, получив нашу ноту, польское правительство не только поняло бы мотивы нашего решения, но и согласилось бы с бесполезностью какого бы то ни было противодействия нашему наступлению. Этим, быть может, были бы предупреждены вооруженные столкновения и напрасные жертвы.

Так как я настойчиво возвращался к предупреждению посла об ответственности, которую он может понести перед своей страной, отказавшись передать правительству нашу ноту, Гжибовский, в конце концов, начал сдавать. Он заявил мне, что уведомит свое правительство о содержании нашей ноты. Он даже обращается ко мне с просьбой оказать возможное содействие скорейшей передаче его телеграфных сообщений в Польшу. Что касается ноты как документа, то посол по-прежнему не может ее принять.

Я повторил Гжибовскому, что нота будет ему доставлена в посольство.

По уходе посла мне было сообщено, что нота уже свезена в посольство и вручена там под расписку еще в то время, пока Гжибовский находился у меня.

АВП РФ, ф. 011, оп. 4, п. 24. д. 7, л. 176—179.

Опубликовано: Документы внешней политики. 1939. – T. XXII: В 2 кн. – Кн. 2: Сентябрь-декабрь. – M.: Междунар. отношения, 1992. – С. 94—95.

174. Нота правительства СССР, врученная послу Польши в СССР В. Гжибовскому

17 сентября 1939 г.

Господин Посол!

Польско-германская война выявила внутреннюю несостоятельность польского государства. В течение десяти дней военных операций Польша потеряла все свои промышленные районы и культурные центры. Варшава, как столица Польши, не существует больше. Польское правительство распалось и не проявляет признаков жизни. Это значит, что польское государство и его правительство фактически перестали существовать. Тем самым прекратили свое действие договоры, заключенные между СССР и Польшей. Предоставленная самой себе и оставленная без руководства, Польша превратилась в удобное поле для всяких случайностей и неожиданностей, могущих создать угрозу для СССР. Поэтому, будучи доселе нейтральным, Советское правительство не может больше нейтрально относиться к этим фактам.

Советское правительство не может также безразлично относиться к тому, чтобы единокровные украинцы и белорусы, проживающие на территории Польши, брошенные на произвол судьбы, оставались беззащитными.

Ввиду такой обстановки Советское правительство отдало распоряжение Главному командованию Красной Армии дать приказ войскам перейти границу и взять под свою защиту жизнь и имущество населения Западной Украины и Западной Белоруссии.

Одновременно Советское правительство намерено принять все меры к тому, чтобы вызволить польский народ из злополучной войны, куда он был ввергнут его неразумными руководителями, и дать ему возможность зажить мирной жизнью.

Примите, Господин Посол, уверения в совершенном к Вам почтении.

АВП РФ, ф. 059, оп. 1, п. 313, д 2155. л. 49—51. Известия. – 1939 – 18 сент.

Опубликовано: Документы внешней политики. 1939. – T. XXII: В 2 кн. – Кн. 2: Сентябрь-декабрь. – M.: Междунар. отношения, 1992. – С. 96.

175. Телеграмма полномочного представителя СССР в Бельгии Е. В. Рубинина в Народный комиссариат иностранных дел СССР

17 сентября 1939 г.

Статья «Правды» истолковывается как подготовка занятия нами западных Белоруссии и Украины. Наш пакт с Германией был встречен враждебно и правящими кругами, и общественными в подавляющем большинстве (не исключая фламандцев), настроенном в пользу англо-французов. Статья «Правды» вызвала обострение этой враждебности, поскольку в ней усматривают шаги на пути к дальнейшему сближению с Германией. Чрезвычайная сложность всей мировой ситуации, быстрота смены событий в отдельных ее секторах, пассивность англо-французов на сухопутном фронте, фактическая нейтральность Италии, сравнительная легкость, с которой Япония в конечном счете приняла советско-германский пакт, – все это вызывает здесь некоторую растерянность, которая отражается в значительной пестроте реакций. Наряду с заявлениями, что советская оккупация Западной Украины и Белоруссии повлечет состояние войны между СССР и англо-французами, можно слышать мнение, что эти меры могут быть продиктованы стремлением СССР создать плотину на пути германской экспансии на восток. Самый факт «перемирия» с Японией, в котором видят подготовку к заключению нами с Японией пакта о ненападении, импонируют самые различные наблюдатели как крупный успех советской дипломатии. Соглашение с Японией также ставится в связь с нашими планами на западных границах.

АВП РФ, ф. 059, оп. 1, п. 295, д. 2040, л. 105—106.

Опубликовано: Документы внешней политики. 1939. – T. XXII: В 2 кн. – Кн. 2: Сентябрь-декабрь. – M.: Междунар. отношения, 1992. – С. 97.

176. Телеграмма временного поверенного в делах СССР в Болгарии Н. И. Прасолова в Народный комиссариат иностранных дел СССР

18 сентября 1939 г.

Решение Советского правительства о переходе Красной Армией польской границы в Болгарии встречено с небывалым подъемом и ликованием. Многочисленные слои населения непрерывно поздравляют и желают успеха нашей стране. Кьосеиванов в беседе со мной заявил, что Польша, пожелавшая быть великой державой, не имея для этого никакого основания, должна, несомненно, погибнуть. Болгарский народ только сожалеет, что в этой авантюристической борьбе польского правительства страдает главным образом польский народ.

АВП РФ, ф. 059, оп. 1, п. 305, д. 2107, л. 42.

Опубликовано: Документы внешней политики. 1939. – T. XXII: В 2 кн. – Кн. 2: Сентябрь-декабрь. – M.: Междунар. отношения, 1992. – С. 99—100.

177. Телеграмма полномочного представителя СССР во Франции Я. З. Сурица в Народный комиссариат иностранных дел

10 сентября 1939 г.

Судя по планам, французский генеральный штаб не предвидел такого быстрого развития германских успехов в Польше. Французские военные операции (о них ниже) не только не отвлекли германские силы с польского фронта, но сейчас грозит уже перспектива скорого исчезновения всего польского фронта. Все официальные лица в один голос утверждают, что и в этом случае война будет продолжаться и что немцы ошиблись, если строили свои расчеты на том, что после завоевания Польши союзники выйдут из боя. «Война будет вестись до полного поражения Германии». Уверенность в конечной победе мотивируется главным образом сильным преобладанием «потенциалов» войны, в первую очередь экономических. Применение американцами нейтралитета не поколебало уверенности, что рано или поздно Америка выступит на стороне Антанты. Изменить это соотношение сил в пользу Германии может только СССР.

В этой связи больше всего толков и тревог вызывает позиция СССР. Наметилась широчайшая амплитуда мнений. Кулондр привез из Берлина сведения, что между Берлином и Москвой (с согласия Рима) имеется уже полная договоренность, что заключено секретное соглашение, предусматривающее не то раздел Польши, не то единый дипломатический фронт. По другим поступающим к французам сведениям, хотя разговоры о секретном соглашении и преувеличены, но СССР все же будет проводить свою политику нейтралитета с уклоном в пользу Германии (снабжать ее и т. д.). Меньшинство, и то больше среди левых, считается еще с возможностью, что СССР, «если Германия слишком зарвется в Польшу», выступит против. Все серьезные политики, однако, сходятся на том, что нельзя давать волю чувствам, что нужно считаться с фактами и не отбрасывать СССР. Мне передают, что у Жанане состоялось совещание, на котором участвовали Эррио, Мандель и другие, и было рекомендовано правительству усилить контакт с СССР (осуждали вызов Наджиара в такой момент) и «внести ясность в положение». Эррио доказывал, что всему виной неумелые переговоры. В парламентских кулуарах были разговоры о необходимости делегировать в Москву крупного общественного деятеля. Ко мне также уже начинают подсылать людей. Истеричнее всех себя ведут социалисты и левые интеллигенты. Все «сочувствующие» и «коммунизанствующие» отошли от нас. Ромен Роллан прислал соответствующее письмо в комитет друзей СССР. Мальро, отказавшись подписать заявление, отошел молча. Также Кассу и другие. Все ученые «друзья» с Перреном и Ланжевеном во главе подписали протест (Ланжевен внес лишь некоторое смягчение). Сигнализируют мне и о растерянности среди рядовых коммунистов. Среди них ведутся разговоры, что имеется тайная, пораженческая инструкция. Некоторые среди них будто говорят: «Если эта война справедливая, то почему Москва не с нами, а если она империалистическая, то почему мы, коммунисты, за нее» («пораженческая инструкция», кстати, волнует и правителей).

Что касается общего отношения к войне, то по первым впечатлениям (они, конечно, далеко не полны и потребуют еще многих и продолжительных проверок) на войну идут без энтузиазма, с сознанием всей трагичности и, я бы сказал, с фаталистическим ощущением – иначе нельзя, но и без паники. Не верят газетам, не верят никаким партиям. Лозунг 1914 г. «долой Германию» подменен лозунгом «долой Гитлера». Передают и о разговорах против поляков («втянули в войну»). Но не думаю, чтобы такие настроения были уже сейчас очень распространены. Рассказывают и о волнениях. Все это только слухи. На тяжестях войны и как она уже отразилась на жизни французов остановлюсь в следующий раз, а пока поделюсь теми сведениями, которые у нас имеются о ходе военных операций.

1. Операции, ведущиеся в нейтральной зоне, носят, по-видимому, характер разведывательных операций для определения крепостей и сопротивления линии Зигфрида и отыскания наиболее уязвимых мест для нанесения главного удара. Эти операции проводятся танковыми, кавалерийскими и небольшими пехотными частями при помощи саперов и химиков. До 8 сентября эти операции не вышли за рамки нейтральной зоны. Французы удерживали инициативу и с боями заняли большую часть этой зоны, продвинувшись вплотную к линии Зигфрида. Особо значительных результатов французы достигли в наиболее широкой части этой зоны (достигающей до 20 км).

2. Главный удар против линии Зигфрида ожидается уже в ближайшие дни и, вероятно, будет предпринят совместно с английскими частями.

3. Переброска английских войск и военных материалов идет очень быстрыми темпами через Кале, Булонь и Дьепп. Английские авиационные соединения перебрасываются ежедневно летом, и их сосредоточение происходит на аэродромах парижского района и вокруг Руана.

4. Основная масса французских сил направляется на северо-восток Франции – к германской границе. На итальянской – лишь слабое усиление.

5. В Париже скопления войск не наблюдается.

АВП РФ, ф. 059, оп. 1, п. 302, д. 2091, л. 44—48.

Опубликовано: Документы внешней политики. 1939. – T. XXII: В 2 кн. – Кн. 2: Сентябрь-декабрь. – M.: Междунар. отношения, 1992. – С. 59—61.

178. Телеграмма временного поверенного в делах СССР в Германии Н. В. Иванова в Народный комиссариат иностранных дел СССР

29 августа 1939 г.

В беседе со мною сегодня Риббентроп просил довести до сведения правительства следующее: перед отъездом Гендерсона в Англию он передал Гитлеру желание англ [ийского] пра [вительства] разрешить польский вопрос мирным путем и улучшить отношения между Германией и Англией. Гитлер ответил, что он желал бы сам улучшить отношения с Англией, но польский вопрос при всех условиях рано или поздно должен быть разрешен. Как обязательное условие при переговорах с Англией об улучшении отношений Гитлер поставил два пункта:

1. Договор между СССР и Германией безусловно не подлежит пересмотру, остается в силе и является поворотом в политике Гитлера на долгие годы. СССР и Германия никогда и ни в коем случае не будут применять друг против друга оружия.

2. Улучшение отношений между Германией и Англией не влияет на дружественные отношения Германии с Италией, точно так же как Англии с Францией. Вчера Гендерсон привез ответ англ [ийского] правительства]: англичане желают улучшить отношения, польский вопрос они желают окончить мирным путем. Они надеются, что возможны непосредственные переговоры Польши с Германией. Гитлер этот ответ сейчас изучает, и Риббентроп обещает держать нас в курсе. Сейчас же он, Риббентроп, просит передать Сов [етскому] пра [вительству], что изменение политики Гитлера по отношению к СССР абсолютно радикально и неизменно. Германия не будет участвовать ни в одной международной конференции без участия СССР. В вопросе о Востоке все свои решения она будет выносить вместе с СССР.

Шмидт просил передать мне от имени министра, что мобилизация в Германии на полном ходу и польский вопрос будет разрешен на днях и любой ценой.

АВП РФ, ф. 059, оп. 1, п. 294, д. 2036, л. 208—209.

Опубликовано: Год кризиса 1938—1939. Документы и материалы. В 2-х томах. – М.: Политиздат, 1990. – Документ №557.

179. Запись беседы заместителя министра иностранных дел Польши Я. Шембека с послами Франции и Великобритании в Польше Л. Ноэлем и Г. Кеннардом

29 августа 1939 г.

По поручению министра Бека принял послов Великобритании и Франции и сделал им следующее заявление:

«Ввиду концентрации германских войск на наших границах и вступления их в Словакию, беспрестанных пограничных инцидентов и передвижений войск в Гданьске, свидетельствующих об агрессивных намерениях, не может быть больше сомнений в намерениях третьего рейха совершить агрессию против Польши. В этих условиях, учитывая предостережения из абсолютно надежных источников, а также вчерашнее предостережение британского посла о том, что Германия планирует неожиданное нападение на Польшу, президент Польской Республики после совещания с правительством отдал приказ о генеральной мобилизации. Впрочем, этот шаг только дополняет военные распоряжения, отданные до настоящего времени. Объявлять военное положение не собираются, распоряжение же, связанное со всеобщей мобилизацией, будет ограничено до минимума. Польская политика останется неизменной».

Британский посол заметил, что слово «мобилизация» могло бы произвести в мире впечатление, что мы начинаем войну. В настоящее время еще идут англо-германские переговоры и в Лондоне ожидают германского ответа. Было бы чрезвычайно желательным отложить публичное объявление о мобилизации до момента получения этого ответа. Французский посол поддержал точку зрения британского коллеги, добавив со своей стороны, что относительно самого распоряжения нет никаких возражений.

Оба посла спросили, будет ли издано официальное сообщение о мобилизации. Тогда я ознакомил их с текстом этого сообщения.

Я сказал послам, что проинформирую министра Бека об их точке зрения, и спросил, хотели ли бы они получить письменный текст моего заявления. Они ответили, что этого не требуется. Наиважнейшим является сам факт мобилизации, о котором они проинформируют свои правительства. Они только просили, чтобы министр Бек был как можно скорее проинформирован об их точке зрения (В то время, когда проходила эта беседа, в Варшаве уже начали расклеивать афиши с текстом мобилизации. Когда же вице-министр Шембек известил министра Бека о пожелании послов, польское правительство решило прислушаться к нему и отложить объявление о мобилизации на несколько часов. Немногочисленные расклеенные в Варшаве афиши были сняты. 24 часа спустя во всей Польше была объявлена всеобщая мобилизация.).

Печатается по изданию: Mię dzynarodwe tto agresji Rzeszy Niemieckiej na Polskę w 1939 roku. S. 166.

Опубликовано: Год кризиса 1938—1939. Документы и материалы. В 2-х томах. – М.: Политиздат, 1990. – Документ №615.