Глава 1

Где-то в Баренцевом море, июнь 1610 г., Никита Трубецкой

Будь милостив к нам, морской владыка, прости, если где ненароком возомнили о себе лишнего и чем-то обидели, человек слаб, и не ему меряться с тобою силами. Пошли хорошую погоду, попутный ветер и избави нас от ошибок и гордыни, — такую короткую молитву, своеобразную мантру, настраивающую на дальнюю дорогу и подводящую итог всем земным хлопотам, связанным с уходом в море, прочитал я про себя.

Подобный ритуал у меня сложился за годы, проведённые на морских просторах. Может кто-то посчитает такую традицию суеверием, но во всяком случае, она успокаивает и придаёт сил. А в дальней дороге это немалая поддержка.

— С богом, господа-товарищи, — громко сказанная и для всех привычная фраза любого человека, отправляющегося в путь от порога своего дома, как бы обозначила начало дальней дороги.

На подготовку нашего переселения было потрачено почти два года, и по меркам этого мира, огромные средства. Если перевести на привычные для нас деньги, то несколько миллионов долларов. И дело даже не столько в самих деньгах, а в тех усилиях, что потребовались для реализации планов. И как-то сами собой в голове стали всплывать события моей прошедшей жизни, в итоге которых я оказался тут, в начале семнадцатого века.

Окончив школу, поступил в Черноморское военно-морское училище, где из меня сделали штурмана. Какое-то время прослужил на Черноморском флоте, а потом после одной неприятной истории, связанной с дочерью начальника Севастопольского порта, был уволен из рядов доблестной Советской Армии. Там была подстава, и я даже знаю, кто её устроил. Но дело прошлое, вспоминать о ней мне не хочется, многих из участников использовали втёмную, но тем не менее, я до сих пор оставался холостым.

После увольнения меня помотало по всей стране, так как найти работу оказалось достаточно сложно. Ловил рыбу на Дальнем Востоке, ходил в Атлантику, потом перешёл в торговый флот и на сухогрузе обошёл практически все моря. За эти годы близко сошёлся с Василичем, благодаря какому-то везению нам удавалось устраиваться на один корабль. Когда уже сил и здоровья на подобную работу больше не осталось, оба вышли на пенсию, перебрались в Москву и купили себе рядом дачки в окрестностях Ярославля.

Что-то потянуло в земле поковыряться, но не удалось, произошёл перенос во времени, и вот мы, попаданцы в семнадцатый век, снова молоды, здоровы и сейчас пытаемся сделать невозможное — довести наши суда до Америки. Люди нам верят, а самое главное, мы сами убеждены, что задуманное возможно. Как я и говорил, на подготовку этого путешествия потребовалось почти два года.

Поначалу всё затеваемое казалось мне большой авантюрой, но пожив немного в текущем времени, понял, что только оказавшись вдали от загребущих боярских рук и иже с ними, мы можем жить привычной нам жизнью. А для этого в первую очередь надо добраться туда, где можно быть самим собой и самостоятельно устанавливать законы. Ближайшим, но не единственным таким местом был Американский континент, куда мы сейчас и направлялись.

Геополитическая обстановка для нас складывалась довольно успешной, Европа была занята своими делами, заморскими колониями по большей части занималась Испания и авантюристы всех мастей. Ну да, не стоит забывать тех, кто искал личного обогащения, как ранее, в своё время, английская королева Елизавета I, у которой был личный пират Френсис Дрейк.

В это время в России случился династический кризис, появилось много желающих примерить на себя корону и порулить страной, начался период, получивший у историков название смутного времени. Благодаря этому, вернее усилиям братьев Фёдорыча, воевавших с поляками, удалось обзавестись достаточно богатыми трофеями. Поляки усердно грабили русскую землю и пытались свою добычу вывезти к себе на родину.

Так вот, малая часть трофеев досталась нам, а их реализация позволила прожить нашей общине всё это время и построить пять кочей, достаточно вместительных и приспособленных для плавания в полярных водах судов, способных взять не менее двухсот тонн груза. Сейчас наш караван двигался в сторону Исландии, имея на борту переселенцев, готовых осваивать новые земли в неизведанных краях. Всего таких добровольцев набралось сто восемьдесят шесть человек.

Кроме них на борту было оружие, ружья и пушки, станки и оборудование для организации необходимых производств, сырьё для их работы на первое время, еда, инструмент и прочий инвентарь, нужный для основания колонии на новом месте. Кстати, большая часть этого имущества создана своими руками за время подготовки к переселению, конечно с привлечением местных мастеров, и исключительно для целей будущего развития.

Надо честно признать, что подготовка самой экспедиции, даже не принимая во внимание время и затраты на строительство судов, оказалась далеко не простой. И дело даже не в хлопотах и проблемах, связанных с дальним морским путешествием, просто в это время не существовало многих привычных для нас вещей, и самое главное — их негде было взять, их просто ещё не изобрели.

И одной из таких проблем стала навигация. Понятно, что Американский континент большой, и промахнуться мимо него практически невозможно. Но всё-таки хотелось бы знать, куда ветра занесли твой корабль, и какой курс надо держать. А для этого нужны навигационные приборы и карты. Конечно, кое-что можно восстановить по памяти, но и тогда лучше всего опираться на что-то всем хорошо известное. И надо признать, что выход из этой, достаточно непростой ситуации, нашёлся вполне привычный.

Василич у нас мастер на все руки, в том числе большой спец по изготовлению различных настоек, проведению вечеринок и дружеских посиделок, да вдобавок мастер по приготовлению мяса. Так что после испытания первого корабля нам удалось познакомиться с некоторыми капитанами судов, что пришли в Архангельск из Европы, и пригласить их на рюмку чая. Для этого мы даже специально подготовили в доме одно из помещений. Ну и естественно, соответствующее угощение. Всем известно, что моряки — любители крепких напитков, так что чистый спирт, настоянный на травах, пришёлся им по вкусу.

Кто-то разбавлял водой, кто-то употреблял чистый, но в итоге после нескольких таких посиделок, во время которых проверялись как профессиональные знания, так и стойкость к выпитому, у нас появились очень хорошие знакомые в капитанской среде, согласившиеся обеспечить нас требуемым — картами и навигационными приборами. Как говорится, спирт великая сила и способен взять любую неприступную крепость. Так что некоторые из тех капитанов, кто уходил на зиму домой, привезли нам всё необходимое. В результате у нас появились квадрант Девиса, грандшток, морской квадрант, компас и карты.

Конечно, всё делалось не просто так, да ещё кроме денег за каждую вещь пришлось отдать по бочонку спирта, но хоть и примитивные приборы, но они у нас были. С их помощью, пусть приблизительно и с ошибкой, но широту мы определить могли. Тем более, это делали ещё финикийцы и без помощи специальных приборов. А для нахождения долготы я отобрал у всех наших сохранившиеся часы, так что хоть как-то, с достаточно большой погрешностью, но свои текущие координаты мы могли определить.

Нам ведь в принципе достаточно было дойти до шестидесятой параллели и потом идти вдоль неё, пока не упрёмся в Американский континент. А для этих целей вполне хватало тех инструментов, которые мы сумели раздобыть. Хотя их можно было сделать и самим, ничего сложного в этом нет, но получилось, как получилось.

Выбирая такой курс, я рассчитывал на поддержку морских течений. Где-то от Гебридских островов в сторону Исландии отходила часть Гольфстрима, которая потом шла и вдоль южной оконечности Гренландии. Вот я и надеялся, что это течение поможет нам добраться до Американского континента, ну а там пойдём на юг, вдоль побережья в нужном направлении шло холодное Лабрадорское течение. Так что с навигацией и маршрутом движения в первом приближении у нас всё было в порядке.

Другой трудностью оказался обмен сообщениями между кораблями. Пришлось шить сигнальные флаги, а командам кораблей учить их значение, чтобы можно было осуществлять хоть в каком-то виде связь между судами. Часть флагов пришлось исключить из привычного для нас свода сигналов, а также придумать свои под наши конкретные цели и задачи, но хоть какое-то общение наладить удалось. Хотелось бы конечно иметь ещё бинокль или подзорную трубу, но её только-только изобрёл Галилео Галилей, так что пока это было недостижимой мечтой.

Не менее важным делом оказалась и установка пушек. Хотя всё необходимое для них было подготовлено заранее, но пришлось дополнительно подкреплять палубу в местах их расположения. Проведённые испытания на первом корабле, кстати названном нами «Первач», подтвердили правильность всех принятых мер. Пушки стояли устойчиво, стреляли вполне прилично и далеко.

Вот только с их появлением всплыла новая проблема — никто не догадался заранее подумать, как определять дистанцию до цели. Так что сейчас над этим наши умники ломают голову и пытаются соорудить простейший дальномер. А заодно я озадачил их изготовлением бинокля или хотя бы подзорной трубы своими силами.

Стоит отметить ещё два обстоятельства — набор экипажей для судов и желающих переселиться за море. Как ни странно, но тех и других оказалось достаточно много, что позволило полностью укомплектовать корабли. С корабельщиками более-менее понятно, те привыкли ходить в дальние морские путешествия, и я знал об их желании впоследствии приобрести один из кочей и вернуться обратно домой.

Это было вполне возможно, хотя я про себя рассматривал вариант неоднократного путешествия от Архангельска до Миссисипи и обратно. А что? В пользу подобного подхода было много доводов, и я их готовился представить Фёдорычу. Но и кроме моряков оказалось много желающих перебраться на новое место, а с учётом тех переселенцев, что прибыли из Устюжны, у нас практически не осталось свободного места, хотя в конце концов пусть и с трудом, но удалось забрать всех, намеревающихся отправиться за море.

Много проблем доставил нам дизель, вернее его установка на корабль. И хотя, казалось бы, мы к подобному были готовы и заранее продумали, что потребуется для этого, но повозиться пришлось изрядно. Тем не менее, один из наших кораблей оказался парусно-винтовым. Испытывали мы его втайне от всех, выйдя в Белое море, и надо признать, что результат был вполне приличным.

Конечно, ничего сверхъестественного нам сделать не удалось, но скажем так, обычную рыболовецкую шхуну мы получили. Остаётся только склонить голову перед мужеством моряков, отправляющихся в неведомые дали на подобных судах, тогда как наши современники на них решались отойти не далее нескольких десятков миль от берега.

Для полноты описания прошедшего с момента попаданства времени стоит, наверное, отметить изменение нашего с Василичем статуса. Мы стали женатыми людьми. Если задуматься, то это, наверное, судьба. Стоило обойти в своё время весь наш мир, посетить чуть ли не сотню различных стран, и только провалившись в семнадцатый век, найти свою половину.

Ну да, две вдовы, жёны поморов, ушедших к Груманту и не вернувшихся, их ладью на глазах других раздавило льдами, спастись не удалось никому. И остались две молодые женщины с детьми на руках одни-одинёшеньки. Но вели себя строго, и только через год ухаживаний нам удалось с ними достаточно близко познакомиться, а уж об остальном можно было говорить только после свадьбы. Но тем не менее, мы своего добились, и теперь они вместе с нами отправились за море. Правда и мы стали женатыми людьми. У этих поморок при всей их мягкости и женственности оказался поистине стальной характер.

Вот наверное и всё, что стоит сказать о трудностях, возникших при подготовке нашей экспедиции. Конечно, это далеко не полный перечень препятствий, с которыми пришлось столкнуться, и кроме перечисленного мы занимались и многими другими проблемами, но все они как бы входили в число обязательных препон, сопутствующих любому морскому походу.

А сейчас наши корабли вышли в Баренцево море и идут курсом на Исландию. И что самое главное — всё проходит штатно, погода не штормовая, дует устойчивый ветер, на небе солнце, и все экспедиционные суда следуют заданным курсом.

Где-то в Баренцевом море, июнь 1610 г., Ксения Романова

Хорошо-то как! Так бы и стояла здесь, на носу корабля, несмотря на брызги и волны. Море, солнце и чувство безграничного счастья. И ожидание впереди чего-то нового и хорошего. Приятно осознавать, что мы остались целы и невредимы во время переноса, смогли прожить почти два года в непривычных для нас условиях и при этом держимся вместе, поддерживая друг друга.

Многое пришлось пережить за это время. И войну, и не совсем дружелюбные взгляды местных, и их настороженное отношение к нам, порой доходившее до полного неприятия. И мой разлюбезный Ванечка вернулся со своей очередной войны, так что остаётся только жизни радоваться, пока она даёт краткую передышку. Это как у тяжелобольного — закончилась одна операция, впереди ещё несколько, а пока между ними перерыв, так что можно просто отдохнуть.

Нет, никто не говорит, что все бездельничают, и разместившись в шезлонгах, принимают солнечные ванны, попивая какой-нибудь коктейль. Работа есть у всех, её немало, причём не имеет значения, что мы сейчас в море, а не на своих рабочих местах в мастерских и лабораториях. Перед каждым из нас стоят свои задачи, решение которых должно обеспечить выживание и развитие нашей общины. Для нас это стало приоритетной целью. Хотя порой хочется убить всех командиров.

Ну скажите мне, как я должна спланировать развитие и создание всех химических производств, необходимых для процветания нашей колонии, учитывая при этом потребности всех остальных и привязываясь к имеющимся ресурсам? А я и так знаю, что у нас ничего нет, так что мне привязываться не к чему, самой придётся всё искать.

Но вообще-то я ничего другого и не ожидала. Да по-моему, мы все, попавшие в семнадцатый век, готовились к чему-то подобному. Во всяком случае, именно такое впечатление складывалось при обмене между собой мнениями обо всём происходящем. Но как бы то ни было, а писать мероприятия придётся, всё равно больше никто не может это сделать.

Хотя надо признать, что определённая польза от подобной писанины есть, такое осмысление ситуации позволяет оценить свои возможности и правильно расставить цели и приоритеты. С другой стороны, получается, что у меня будет вечный экзамен? Вообще-то я понимаю, что жизнь и есть такой экзамен, и никто не говорил, что будет легко. И самое главное, каждый раз надо его сдать, и от того, как ты его сдашь, будет зависеть жизнь всех остальных.

 

Глава 2

Историческая ремарка 1

Геополитическая обстановка и международное положение в начале XVII века

К моменту происходящих событий обстановку в мире нельзя было назвать спокойной или однозначно определённой. Это было удивительное время, хотя можно ли найти в истории нашего мира какой-то период, к которому не подходило бы сказанное?

Заканчивалась эпоха великих географических открытий, Васко да Гама уже нашёл морской путь в Индию, Колумб открыл Америку, если не придираться к точности формулировок, Магеллан совершил первое кругосветное путешествие, а Френсис Дрейк сумел его повторить. На Земле ещё оставалось множество неоткрытых мест, ждущих своих первооткрывателей, но общие контуры нашей Земли уже были намечены.

Не менее глобальные изменения происходили и в международных отношениях. Какие-то страны теряли своё влияние, другие, наоборот, приобретали вес, где-то аристократия уступала давлению нового класса — буржуазии, где-то было наоборот. Число работающих фабрик и мануфактур росло, а приносимая ими прибыль увеличивала состояние банкиров, купцов и только появляющихся промышленников, дополнительно укрепляя власть одних и позволяя подняться к вершинам власти другим, пытающимся определить в ней своё место.

В XVI веке самыми сильными европейскими державами были Испания и Франция, соперничающие между собой за гегемонию на континенте и захват новых земель. Соперничество обострялось борьбой между Испанией и Англией за владычество на море. Итогом этой многолетней борьбы стало ослабление Испании и усиление её противников. Непобедимая Армада уже была разбита, эпоха безраздельного господства Испании миновала, и начинался закат прежней империи, хотя сил у неё ещё оставалось достаточно.

В стране правила земельная аристократия, промышленности почти не было, её развитию препятствовали высокие налоги и незаинтересованность правящего класса, которого устраивало текущее положение и получаемые доходы. Это было время начала заката могущественной империи, в стране царила разруха и запустение, безземельные крестьяне массово покидали страну, тогда как королевский двор отличался необычной пышностью и роскошью. На троне сидел король Филипп III, хотя фактически страной управлял его фаворит герцог Лерма.

Огромный поток золота и серебра, идущий из заморских колоний, оседал в карманах банкиров и аристократии, не принося стране никакой пользы. Наоборот, сокровища с разграбленных галеонов попадали к её врагам и поддерживали их борьбу с Испанией. Но тем не менее, лев, хоть и одряхлевший и даже раненый, остаётся царём зверей и порой может продемонстрировать свою силу и мощь.

Ослабление традиционного врага привело к укреплению Франции. На время нашего повествования приходится смена её короля — вместо Генриха IV Наваррского, убитого католиком Равальяком в 1610 г., престол занял девятилетний король Людовик XIII, при котором регентшей стала королева-мать Мария Медичи. И если король Генрих Наваррский боролся за усиление королевской власти, а в своей экономической политике поддерживал буржуазию, то Мария Медичи и аристократия выступали за ослабление абсолютизма и усиление власти аристократии.

Ради этого началось заигрывание с третьим сословием, вплоть до созыва Генеральных штатов, но всё закончилось пшиком. Ими было отклонено требование знати о передаче всей полноты власти аристократии, так что власть короля осталась незыблемой. Проводимая внешняя политика, особенно при Генрихе IV, была направлена против испанских и австрийских Габсбургов, а экономическая — на защиту французской промышленности от конкуренции со стороны голландской и английской.

В 1604 г. во Франции была создана Ост-Индская компания по образу и подобию английской, тогда же началась колонизация территории будущей Канады. Но французы придерживались принципа «естественных границ» и «политического равновесия», так что им хватало забот на континенте, а заморские территории рассматривались только как источник дополнительного дохода.

Не менее захватывающие события происходили в это время и в Англии. По результатам событий в мире конца XVI начала XVII веков Англия поднялась с уровня второстепенного государства и сумела занять одно из ведущих мест среди мировых держав. Не касаясь событий, происходящих в самой стране, необходимо отметить, что экономически Англия значительно усилилась. Это выражалось в создании новых мануфактур и растущем объёме производства. Основу для роста в первую очередь давал механический привод, широко используемый в промышленности.

В 1603 г. династию Тюдоров сменила династия Стюартов, королём стал Яков I Стюарт. За время правления династии Тюдоров королевская власть значительно усилилась, были проведены многочисленные изменения, направленные на закрепление сложившегося положения. Хотя борьба с испанским влиянием никогда не прекращалась, и во внешней политике Англия вела борьбу с Испанией и Францией, с католиками и папой.

Для растущей промышленности требовались новые источники сырья и рынки сбыта. Ведущей отраслью являлось суконное производство. Используя свои корабли, англичане осуществляли контрабандную торговлю с Новым светом, не брезгуя при этом и прямым пиратством. Из индийских колоний в Англию поступал хлопок, обеспечивая английским лордам дополнительную и существенную прибыль. Англия если не стала владычицей морей, то была близка к этому, что позволяло ей вести обширную заморскую торговлю, обеспечивая развитие своей промышленности. Как говорится, у Англии всегда были только постоянные интересы.

Архангельск, незадолго до отплытия, Фёдорыч

— Ну вот и чудненько, все в сборе. Рассаживайтесь, друзья. Хоть тут все и знакомы, позвольте всё же представить наших друзей, впервые присутствующих на подобном мероприятии — Савелий Михайлович, согласившийся присоединиться к нам в этом нелёгком путешествии за море, и отец Николай, направленный настоятелем Белозерского монастыря сопровождать местных переселенцев в предстоящем нелёгком путешествии. Специально для вас, друзья, я перед началом разговора сделаю небольшое уточнение.

Сразу отвечу на вопрос, почему потребовалось их участие. Дело в том, что именно им во многом придётся заниматься взаимоотношениями с индейцами и знакомить их с нашей жизнью, я считаю, что делать это надо осознанно, из-за чего они и здесь. Так вот, отец Николай, Савелий Михайлович, предупреждаю сразу, многое из того, что вы услышите, покажется вам странным, в первую очередь наше обсуждение событий, которых ещё не было.

Действительно, мы будем обдумывать свои действия сейчас на основе того, чего ещё не произошло. Чтобы вам было понятно, скажу, что меня часто посещают видения, в которых высшие силы, святые старцы рассказывают о том, что должно произойти в будущем. Они не говорят, что мне делать, а только сообщают о предстоящих событиях. Между собой мы уже неоднократно их обсуждали, так что многое из этих видений нами воспринимается как что-то, произошедшее на самом деле. Звучит всё немного странно, но это действительно так, и тут нет никаких бесовских козней.

И как показало время, предсказанные события чаще всего происходят в соответствии с видениями, если мы не принимаем никаких мер к их изменению. Так в одном из них говорилось, когда и каким образом враги нападут на Старую Руссу. Мы этому поверили, приняли свои меры, и нападение было отбито с уроном для неприятеля. Кроме того, я уже говорил об этом раньше, в истории нашей страны было много похожих моментов, и многое для нас не кажется странным. Поэтому мы и считаем всё, переданное в видениях, правдой.

— Меня обманывать не надо, я сам обманываться рад, — Ваньша в своём репертуаре и не может не высказаться. Какой-то сплошной твиттер получается.

— Так что — Савелий, отец Николай, если у вас будут по ходу нашего обсуждения возникать вопросы, я потом постараюсь дать на них ответ. Договорились?

Оба новых члена нашей общины согласно кивнули, чувствовалось, что происходящее было для них необычным и интересным, но они пока не представляли, как на всё это реагировать.

— Хорошо, будем считать формальности законченными. Теперь постараюсь объяснить, зачем я вас собрал. Всё очень просто — мы долго обсуждали, куда нам податься, но так и не определились, что же мы хотим на новом месте получить, какое общество будем строить. Предложений много, а вот принятого решения нет. Так что я хотел бы подвести итог всей той говорильне и озвучить наши цели, как я их понимаю.

— Царь сказал, бояре приговорили, — не остался в стороне Ваньша.

— Фёдорыч, а что ты хочешь от нас услышать? — Иван Михайлович Воротынский, как всегда, пытался расставить точки над ё.

— Ну, если я спрошу вас, как мы будем жить на новом месте, в ответ услышу одно — хорошо жить будем. Вот только понимание этого хорошо у каждого может быть своё, причём порой совершенно отличающееся от мнения соседа. Так вот я и хочу, чтобы у нас не было такого разнобоя во мнениях, и мы бы действовали заодно.

— Тогда давай излагай своё видение проблемы, если большинству что-то не понравится, будем думать, что делать дальше, — предложил Никита Романович Трубецкой.

— Давайте, — согласился я. — Тогда позвольте начать немного издалека, с небольшого исторического обзора, надеюсь, так будет понятней, — я заглянул в подготовленные для разговора тезисы, чтобы держаться в намеченном русле изложения. — Может быть я в чём-то буду повторяться и говорить общеизвестные вещи, тогда уж не обессудьте. Или наоборот, ошибаться, тогда поправляйте.

— Поправим, не сомневайся, — ответил Никита Романович.

— Мы выбрали для своего обитания Американский континент, устье реки Миссисипи. И хотя это место достаточно хорошо известно, первыми тут побывали испанцы, но сейчас оно никому не нужно, да к тому же и почти безлюдно, жившие там индейцы умерли после эпидемий, принесённых белыми. Складывается очень интересная ситуация — хоть первыми в 1541 году были испанцы, но они после этого там не появлялись, а если и бывали, то чрезвычайно редко и эпизодически. Так что первые попавшие в эти места французы в 1682 г. объявили окрестные земли своими. Так появилась Луизиана.

— Фёдорыч, откуда такие подробности? — спросил Гриша Шаховский.

— Читать люблю, вот и прочитал в своё время историю открытия и исследований Американского континента, а сейчас память улучшилась, так что всё прочитанное ранее вспоминается. Ну и из видений многое почерпнул.

— Ну да, ну да, — ухмыльнулся Гриша. — Видения — это сила.

— Начну я, пожалуй, с небольшого исторического обзора, касающегося этих земель. Так вот, сейчас у всех остальных европейских держав (кроме Испании) интерес к Америке только начинает пробуждаться, И у всех там разные цели. Испанию интересует в первую очередь золото и серебро, поэтому она занята грабежами в Южной Америке.

Англию привлекают новые земли, куда можно отправить всех «лишних» и неугодных властям людей, ну и нажиться при этом, выкачивая все доступные им ресурсы. И обыкновенный грабёж, стоит вспомнить того же Дрейка. Когда же англы забывали про свой карман? Так что их целью можно считать захват территорий и обустройство новых поселений.

Правда, пока удалось основать всего лишь одно, и то оно расположено гораздо севернее. Францию, Голландию интересуют исключительно меха, которыми тут можно разжиться на дармовщинку. Так что они в первую очередь заняты на севере континента, где можно в изобилии получить желаемое. Причём весь этот интерес только-только начинает пробуждаться, конечно за исключением Испании, которая уже давно и обстоятельно грабит Южную Америку.

— Пиастры, пиастры, — хрипло прошептал Ваньша.

— Теперь другой момент, на который хотелось бы обратить внимание. Сейчас эти земли не имеют ничего общего с тем, что у нас ассоциируется с понятием Америка и индейцы. У экспертов разное мнение, но многие из них сходятся в том, что в это время индейцы живут, как они привыкли жить в течение многих тысячелетий раньше.

А значит — ведут полуосёдлый образ жизни, есть земледельческие поселения, по большей части в среднем течении Миссисипи, есть пешие кочевники-охотники, промышляющие в лесах восточного побережья. По разным оценкам, использование лошади в хозяйстве находится в зачаточном состоянии и только-только начинает проникать вглубь континента. Сейчас по большей части разведение лошадей распространено в южных районах среди обитающих там племён.

Так что устье Миссисипи и его ближайшие окрестности в настоящее время представляют собой фактически безлюдные, бесхозные места. Выше по течению проживают земледельческие племена, дальше на запад и юг живут индейские племена, уже начавшие, или по крайней мере, приступившие к использованию лошадей, насколько я помню — апачи, команчи и некоторые прочие.

— Нам такой хоккей не нужен, — не забыл Ваньша и про свои пять копеек.

— Европейцы придут в эти места где-то через семьдесят лет, причём придут сверху, спускаясь по Миссисипи от Великих Озёр. Конечно, будут и корабли, подходившие к побережью, но о них есть только краткие упоминания. Можно сказать, что у нас есть время подготовиться к их встрече.

— Это всё известно из твоих видений? — не удержался от вопроса отец Николай.

— Да.

— А что творится на Великих Равнинах? — спросил Шаховский.

— Пребывают в своём величии, заселённые миллионами бизонов и прочей живностью. Покорить их сейчас никто не в силах, это станет возможным только после широкого использования лошади, позволяющей быстро перемещаться на далёкие расстояния, и если не соперничать, то не уступать хозяевам прерий в скорости, и ружей. Индейцы пока охотятся на бизонов пешком, а это очень трудный и опасный промысел.

— Что-то мне подсказывает, Ватсон, что скоро мы сможем убедиться в этом сами, — и опять Ваньша не может промолчать.

— Я понимаю так, что сейчас ты рассказал нам про то место, где мы намереваемся основать свою колонию. Что нам ещё про него надо знать? — Это Трубецкой, дотошная и въедливая личность, но предельно вежлив и корректен. И как всегда, старающийся во всём разобраться до конца.

— Да, коллеги, вы не ошиблись. Прежде чем мы примем решение об основании нашего поселения в том или ином месте, я хочу выслушать мнения всех. Сейчас меня интересуют неизвестные мне детали об устье Миссисипи и окрестностях, самой реке, климате и полезных ископаемых, ну и любые сведения, которые вам известны.

— Мне кажется, что в большей степени наши знания об устье Миссисипи и расположенном там городе Новый Орлеан связаны с ураганом Катрина, — проговорил Гриша.

— Я не был бы столь категоричен. Исторически этот город основали французы, потом он попал под управление испанцев, затем вообще наступило время безвластия, пока Луизиану не приобрели американцы и не стали хозяевами. Его назначение — контроль устья реки, и как следствие — город является крупным портом, где осуществляется перевалка грузов с морских судов на речные. По Миссисипи грузы могут дойти практически до Великих Озёр. Кроме того, там есть нефть. И думаю, не только она. Антонина, я не ошибаюсь?

— Почти нет. — Антонина Молчанова, кандидат геолого-минералогических наук присоединилась к нашему разговору. — Относительно недалеко находятся южные отроги Аппалачей, и там есть уголь и железо, месторождение гематита. И оттуда по реке Алабама можно спуститься до побережья. Ну а на побережье Мексиканского залива есть месторождения серы. Во всяком случае, так было в известной нам истории.

— Пожалуй, это будет ключевым моментом. Город в устье реки, позволяющий подняться по ней практически до самых важных мест внутри континента, наличие в этом районе нефти, месторождений угля и железа. Что ещё нужно желать для создания крепкого опорного пункта?

— Я знаю, город будет, я знаю, саду цвесть, — не обошёл и это высказывание своим комментарием братец.

— А не будет трудностей с освоением реки? — спросил Никита Романович. — Я не знаком с ней, просто вспомнил о прекрасной книге Марка Твена «Жизнь на Миссисипи», описывающей движение в тех местах пароходов и труд лоцманов. Очень там всё непросто. Мели, перекаты, коряги, меняющееся русло и многое другое.

— Никто не говорил, что будет легко. Давайте будем исходить из известной истории нашей покинутой страны. Но это не значит, что нужно ничего не делать и сидеть ровно. И здесь всё будет зависеть от наших технарей, смогут они нам дать двигатель, паровую машину или что-то ещё подобное. Вот я и хотел бы, чтобы каждый подумал о том, что нам может потребоваться для успешного освоения этих земель.

— Нет таких крепостей, что не смогли бы взять большевики! — ну как же без этого шебутного.

— Кстати, надо будет достаточно тщательно подойти к выбору места для поселения. Ты, Гриша, прав в одном — там часты ураганы, гуляющие по Мексиканскому заливу, и как следствие — наводнения. Новый Орлеан спасался от них только дамбами.

— И при выборе места для поселения надо учесть рельеф, — вступила в разговор Антонина. — Новый Орлеан расположен на равнине, его высота составляет где-то полметра над уровнем моря, вокруг много болот и затопляемых низин. А дельта, на мой взгляд, — одно сплошное болото, и скорее всего, источник малярии. Чем-то напоминает устье Волги, где есть только одна дорожка к морю и множество проток. А вот чуть выше по течению стоит город Батон-Руж, он уже располагается на высоте четырнадцати метров над уровнем океана.

— Ну вот видите, друзья, какие подробности выясняются в ходе обсуждения. Может быть, ещё кто-то вспомнит давно забытые факты. Вы не стесняйтесь, сразу высказывайтесь. Но к этому мы ещё вернёмся чуть позже, а пока надо рассмотреть вопрос немного в другом аспекте.

— И о чём же ты нам ещё предлагаешь задуматься? — спросил Воротынский.

— Что мы будем там создавать! Понятно, что город, но вот какой и какими силами?

— А что в этом не так? — удивился Трубецкой.

— Скажите, друзья, вы задумывались о том, почему в нашей стране рядом живут люди разной национальности и вероисповедования, и у них нет между собой никаких конфликтов, если конечно в их отношения не вмешаются борцы за чьи-то права. Русский — это не национальность, это состояние души. Благодаря этому вместе могли жить самые разные люди.

Являясь чужаками по крови, они стали русскими по духу, приняв веру, привычки, традиции и обычаи этого народа. Так вот, осваивая новые земли, русские приближали к себе местных жителей, стараясь поделиться с ними знаниями и умениями. Конечно, бывало и другое поведение, жизнь есть жизнь, но в общем, отношения между людьми складывались именно так.

— Скажи мне, кто твой друг, и я скажу, кто ты, — прям никакого удержу нет на этого неугомонного.

— Совсем другое отношение к туземцам со стороны, в первую очередь, англосаксов. Здесь действует принцип слуга-хозяин, или если выражаться более точно — раб-господин. Именно своими рабами считают всех остальных жителей планеты англосаксы и иже с ними. Да, они могут воевать между собой, но причина в этом случае одна — кому-то из них показалось, что у другого такого же господина кусок слаще и больше, вот он и пытается его прибрать себе.

По разным оценкам, когда англичане начали колонизацию восточного побережья континента, на нём жило от двенадцати до пятнадцати миллионов индейцев. Через четыреста лет их осталось чуть более двухсот тысяч. Вот результат распространения света истинной демократии на новые земли.

— Не надо нас агитировать за советскую власть, все давно знают, что собой представляют пиндосы и на что они способны, — прервал мои разглагольствования Трубецкой. — Высказывай своё предложение.

— Я предлагаю построить на Американском континенте СССР.

— Что, вот так вот взять и устроить среди бизонов, подвергающихся нападению индейцев, социалистическую революцию? — не было пределов сарказму в голосе Трубецкого.

— Нет конечно. СССР — это Союз Суверенных Свободных Республик, а вовсе не социалистическое государство, озабоченное защитой интересов трудящихся по всему миру. Хотя название может быть любым, предлагайте. Например — СИР, Союз Индейских республик. И основной задачей государства будет не обеспечение чьей-то гегемонии во всём мире, а забота о благополучии и безопасности вошедших в этот союз. Почему я ставлю вопрос именно так? Да просто потому, что иначе нам не выжить.

— Новое — это хорошо забытое старое, — вещал Ваньша.

— Конечно, всегда найдётся тот, кто будет пытаться повернуть ситуацию в свою личную пользу. Это просто неизбежно, человек — жадное существо. И даже угроза применения самого строго наказания будет порой бессильна остановить таких борцов за личное процветание. Остаётся надеяться, что подобное станет редким исключением.

— И что конкретно ты предлагаешь сделать? Говори точно, сколько вешать в граммах, — не успокаивался Никита.

— Для освоения этого континента нам потребуются усилия очень многих людей. И найти их мы сможем только на месте. Нам придётся помочь защититься от англосаксонского геноцида местному населению, обучить и предложить им принять наши обычаи и законы. Вполне возможно, что и самим придётся что-то перенять. Без этого равноправное сотрудничество невозможно.

— Утопия чистой воды, — высказал своё мнение Трубецкой.

— А может быть и нет, что-то в этом есть, — возразил ему Воротынский. — Давай послушаем дальше, не думаю, что всё ограничится только лозунгом. — Продолжай, Фёдорыч.

— Я понимаю, что все мы не светочи разума, но всё же достаточно умные и практичные люди, на мой взгляд, этого должно быть достаточно.

— Хорош растекаться мыслью по древу, Фёдорыч, озвучивай свои предложения, — достаточно резко прервал меня Трубецкой.

— Не гони лошадей, Никита, с мысли сбиваешь. Насколько я знаю, в Америке очень много самых разных племён, в том числе уже вошедших в какие-то племенные союзы. Да и в последующем будут появляться такие объединения, так что их можно рассматривать как некие протогосударства. Но вот развиться во что-то более долговременное и устойчивое они не смогли. Или не захотели. Или не успели.

— Тоже мне, открыл Америку, это всем давно известно. Хотя инков и майя и государство не спасло, — Никита не собирался отказываться от своего мнения. — Пушки и лошади — вот что позволило испанцам их победить.

— Не вижу, почему бы и нам не воспользоваться уже проверенными методами, вот только применять их мы будет с точностью до наоборот — не против аборигенов, а для их защиты.

— Эх раззудись, плечо! Размахнись, рука! — не выдержал и довольно возопил Ваньша.

— Первоначально, я думаю, нам необходимо организовать как минимум два поселения, одно на Миссисипи, так чтобы была возможность контролировать её устье, и второе, где-то на Аппалачах, вблизи месторождений железа. Почему выбор именно таков, думаю, объяснять не надо. Эти два поселения должны стать основой для дальнейшей экспансии, причём каждое из них будет своеобразным центром для прилегающих земель. Как пример могу привести Великий Новгород и Псков.

— И ты думаешь, что эти два города смогут покорить всю Америку? — спросил Трубецкой.

— Нет конечно, но они покажут местным, как мы живём. А потом появятся новые города и поселения, надеюсь, чем больше будет городов, тем больше станет людей, перешедших на нашу сторону. На это потребуется не один год жизни и усилия не одного поколения, но в итоге мы получим единое многонациональное государство.

И думаю, решающая роль в привлечении местных жителей на нашу сторону будет лежать на тех мужиках и бабах, которые своей повседневной жизнью станут служить примером для всех остальных. И кроме того, на монахах и священниках, распространяющих нашу веру. Так что, Савелий Михайлович и батюшка Николай, — то ваш крест и вам больше всех придётся озаботиться налаживанием дружеских отношений с аборигенами.

Оба новых члена нашей общины степенно кивнули.

— Ну ладно, пусть у нас всё получилось, и появился новый СССР. Но где ты предлагаешь найти людей сейчас? — не унимался Трубецкой.

— Ты обеспечишь, — ответил я ему.

— ???

— Да, да, именно так. Тебе придётся совершить не один рейс через Атлантику и перевезти сюда немало добровольцев. Во-первых, через Архангельск, причём там организовать контору по их вербовке на переезд в заморские земли, а во-вторых, проложить дорогу в Средиземное море и наладить скупку рабов у турок и татар. Естественно, у нас они станут свободными людьми и не подвергнутся никакому насилию. Ну разве, родители какое-нибудь чадо вожжами будут воспитывать, но это уже нас не касается.

— Ну ты и нахал, Фёдорыч. На таких утлых судёнышках обеспечить регулярное сообщение через Атлантику? Подумать о таком мог только дилетант, ничего не соображающий в морском деле.

— А вот тут ты неправ. Я, может быть, ничего не соображаю в стеньгах, швартовых и шпангоутах, но я знаю того, кто в этом должен разбираться. А вот что ему потребуется для этого, в разумных конечно пределах, я должен обеспечить. Что же касается кораблей, строй, какие тебе нужны, тебе на них плавать.

— Ну может быть, может быть, — стал отрабатывать назад Никита Романович свой наезд. — А на какие шиши мы всё это будем осуществлять?

— На те же самые, что и раньше. Ваньша экспроприировал награбленное у поляков, теперь будет делать то же самое с пиратами.

— Артиллеристы, Сталин дал приказ, Артиллеристы зовёт Отчизна нас, — это опять Ваньша со своими пятью копейками.

Всеобщее молчание было своеобразным согласием с этим маленьким спичем.

— Итак, продолжим, коллеги, обсуждение нашего будущего. Теперь хотел бы затронуть, опять же в моём понимании, что нам придётся сделать. В первую очередь предлагаю всем осмыслить уже сказанное и при необходимости внести исправления в предложенный план действий. Ну а затем уж не обессудьте, от каждого буду требовать его безусловного выполнения.

Конечно, это порой бывает сделать далеко не просто, но надо всегда помнить одну истину — если ты дашь голодному рыбу, ты накормишь его один раз, если дашь ему удочку и научишь ей пользоваться — он сможет кормить себя сам.

Вот из этого и будем исходить. Но никакое добро не должно быть беззубым и обязано уметь себя защищать.

— Кто к нам с мечом, тому и в орало, — резюмировал Ваньша.

— А для этого нам нужна промышленность, мастерские и фабрики, ружья и пушки, корабли и моторы. И деньги, никуда от них не деться. Много денег. Их придётся зарабатывать самим. Нужны товары, которые будут покупаться всеми и пользоваться большим спросом. А это опять станки и производства, люди и деньги.

Мы ещё достаточно долго обсуждали нашу будущую жизнь и всё для неё потребное, а потом разошлись по своим домам, как-никак каждому предстояло самостоятельно обдумать всё сказанное. В комнате остались я с братьями и наши жёны. К нам, несколько смущаясь, подошли Савелий и батюшка Николай.

— Ты, Фёдорыч, обещал ответить на вопросы, которые могут появиться у нас. Они есть, можешь сейчас дать на них ответ?

— Если смогу, то обязательно постараюсь это сделать. Присаживайтесь, — и я указал на лавку, — и задавайте свои вопросы.

— Хотя многое из тобой сказанного нам неизвестно, но понять, чего ты хочешь, можно, — начал Савелий. — Но есть два самых главных вопроса, на которые я не услышал ответа. Раньше ты говорил о поиске дороги домой, в ваши земли, а сейчас об этом нет и речи, всё тобой сказанное касается только освоения новых земель. И ещё. Откуда тебе так хорошо известно, что произойдёт потом, ты знаешь, что и когда случится, будто видел сам своими глазами. Можешь что-то по этому поводу нам сказать?

— И кто такие англосаксы, судя по твоим словам, они очень опасные люди, но я о них почему-то не знаю, — добавил свой вопрос батюшка.

— Давайте я начну отвечать с конца. Англосаксы — это общее название англичан и некоторых других, родственных им народов. Произошло оно от названия племён англов и саксов, захвативших в своё время остров, известный всем как Англия. В недалёком будущем, исходя из видений, показанных старцами, ими будут созданы сильные государства, подчинившие себе значительную часть известных нам земель. Хотя уже и сейчас они далеко не слабая нация.

Естественно, что проживающие на захваченных территориях народы подчинятся им. По сути дела, под этим названием надо понимать людей, в первую очередь правителей их народов, которые силой оружия и денег будут определять многие деяния, происходящие в мире. Понятно?

— Ну не совсем, конечно, но что-то ясно.

— Для простоты понимания можешь считать, батюшка, что сейчас это англичане.

— Тогда всё ясно.

— Что же касается ответа на твои вопросы, Савелий, то у меня нет прямого и понятного тебе ответа. Действительно, сначала у нас была мечта и надежда вернуться домой, но сейчас окончательно стало ясно, что эта дорога для нас закрыта. Так что нам остаётся только говорить о попытке построить свой дом на новых землях и возможности жить по привычным для нас законам. Надеюсь, что это нам удастся, и тогда твоё желание увидеть, как живут люди в нашей стране, будет выполнено, хотя и не сразу.

А что сказать по поводу моего знания о некоторых событиях, с которыми нам придётся столкнуться, я не могу дать ясного и понятного ответа. Как я уже сказал, можешь считать, что знания об этом мне сообщили в видениях, и взяли с меня обет молчания, что я никому не буду сообщать подобные сведения. Кроме того, часть знаний идёт из истории нашей страны, там уже происходили если не такие же, то очень похожие события. Такой ответ тебя устроит, Савелий, тем более другого я дать не смогу?

— Ну что же, честно говоря, не совсем, но с тобой и твоими людьми трудно рассчитывать на какой-то простой и однозначный ответ.

— Михаил Фёдорович, у меня появился ещё один вопрос.

— Задавай, батюшка.

— Вот тут было сказано, что предстоит нашу веру распространять среди язычников. А если для этого дела мы попросим у настоятеля Соловецкого монастыря ещё братьев в помощь?

Всё ясно, поп собирается докладывать своему руководству о планах чужаков и будет просить помощи — такой вывод сразу сложился у меня в голове. И что делать?

— Конечно, батюшка, только немного, человека три, не более. Просто сейчас корабли переполнены, и разместить дополнительно людей будет трудно. Вот при втором и последующих рейсах с этим должно быть попроще, да и уточнить можно будет, сколько новых братьев потребуется. Так что если можно, то лучше подождать. Хотя настоятеля надо предупредить, чтобы для него наша просьба не явилась неожиданностью.

— Наверное, так и придётся сделать, — согласился со мной батюшка.

 

Глава 3

Гренландия, мыс Фарвель, июнь 1610 г., Никита Трубецкой

— Ну что, Никита, кажись, почти добрались? — то ли спросил, то ли констатировал факт Василич, рассматривая приближающийся берег.

— Похоже на то, Василич. Но не торопись, сглазишь. По всем расчетам и замерам, это Гренландия, причём что удивительно, вышли близко к тому, куда и хотели — на мыс Фарвель.

Вот и появилась первая точка привязки, координаты которой хорошо мне известны. Во время походов в молодости в Атлантику неоднократно приходилось проходить этот район, вот и запомнились координаты места — южной оконечности Гренландии. Вышел я точно, с теми приборами, что есть, я на такое и не рассчитывал. Однако результат показал, что и с имеющимся подобием навигации плавать можно.

Ну это я просто ворчу, чтобы не спугнуть удачу, а сам рад, что всё идёт как надо. По сути дела, мы движемся проверенным веками маршрутом — по нему ходили ещё викинги, добираясь на своих драккарах до Северной Америки. И как подтверждение — вон он, мыс Фарвель. Правда, держаться от него лучше немного подальше — берег крутой, скалистый, как говорится, бережёного бог бережёт.

Поэтому и обойдём мы его сторонкой, тем более, по рассказам знающих людей, во время Отечественной тут затонуло много подводных лодок, а значит, и рельеф дна тут совсем не простой. А оно нам надо, такие приключения? Надо отметить, то ли в знак признания наших усилий по подготовке плавания, то ли по доброй воле морского владыки, плавание проходит удивительно спокойно, тьфу, тьфу, лишь бы не сглазить. Погода ясная, ветер ровный и устойчивый, волнение есть, но совсем небольшое. Так что все мои пассажиры просто отдыхают.

Да и что им ещё делать? На каждом судёнышке по сорок человек, теснота, люди размещаются где придётся, но никто не ропщет, сами решили перебраться за один раз и терпеть неудобства и скученность. Русский человек выдержит всё, особенно если ему объяснить и попросить потерпеть. А терпеть осталось уже недолго, считай, две трети пути прошли.

Корабли показали себя с самой лучшей стороны, не зря поморы на них готовы отправиться хоть к чёрту на кулички. Капитаны на всех судах обучены по мере возможности, во всяком случае, широту определить могут все, и куда идти, знает каждый. Это на тот случай, если потеряемся по дороге. Но пока бог миловал.

Но думаю, у нас всё ещё впереди. Да, надо будет поискать какой-нибудь залив и пополнить запасы воды. Хоть впереди дорога и не очень длинная, но питьевая вода лишней никогда не будет.

Борт корабля «Первач», июнь 1610 г., Головин Семён Васильевич

Сволочь всё же Гришка, всё-таки спихнул на другого обязанности руководителя технической группы. Говорит, у меня времени не хватает на эту работу, мне винтовки, станки и машины надо делать. И давай всем по ушам ездить. Добился своего, гад, назначили теперь крайним меня. А то у меня работы нет. Да и Фёдорыч хорош.

Ты, говорит, Сема, сам должен понимать, что на этой должности надо знать не только технику, но и обладать широким кругозором. И отдавать себе отчёт, что подобная работа для мазохистов — никаких пряников и плюшек ты не получишь, а вот клизма тебе обеспечена, причём регулярно. Крайним за всё происходящее, а так же за то, что не произошло, чаще всего придётся быть тебе.

И хоть я и все другие это прекрасно понимают, но на всякий случай или по голове настучат или куда-нибудь вдуют. Так что будь готов, что тебя выпорют, погладят по головке, успокоят и отправят проявлять чудеса героизма. И не от жестокости или бессердечности, а просто все мы в одной лодке, и от тебя во многом зависит, как она поплывёт.

А на следующий день всё может повториться по-новому, как клизма, так и уверения в том, что ничего личного в происходящем нет, только работа. Если что, с этой присказкой тебя и зароют. И я в том числе.

Ладно, хватит предаваться воспоминаниям, будем считать, что поплакал, душу облегчил, жилетку повесил сохнуть до следующего раза, теперь можно в дела впрягаться. Значит, что мне нужно в первую очередь? Расставляем приоритеты — оружие, машины, корабли. Или наоборот? Нет, именно так. Сейчас всё есть, порох и ружья в трюме, причём сделан немалый запас. Но как сало не перепрятывай, если его трескать, то рано или поздно оно кончится.

А поэтому начать придётся именно с пороха. И как бы Лёва ни мечтал о пироксилиновом, придётся пользоваться дымарём. Да и потом, торговать им можно. Очень выгодный и востребованный товар, особенно когда ружья есть у всех, а порох только у тебя. Ха, мне это уже нравится. А вот бездымный оставим на потом, правда далеко откладывать не станем, но и когда он будет готов, то применяться он станет, так сказать, только для внутреннего пользования.

Вообще-то я, может быть, немного забегаю вперёд, сначала надо определиться, а что тут вообще есть. Все знают про нефть, а что ещё вкусного водится в этих краях? Насколько я помню, почти по всем запасам полезных ископаемых США были в числе лидеров. Очень богатые тут земли, как будто природа специально всё убрала подальше от людей, мол, целей будет. Так что придётся развивать и геологоразведку. Записал, ещё один квадратик на схеме появился.

А значит, нужен транспорт и защита для геологов. Он у нас, правда, один, но зато какой! Что делаем? Строим пока лодки, хотя бы несколько штук для исследования Миссисипи вверх по течению и ближайших окрестностей около устья, в том числе и побережья Мексиканского залива. И нужно искать лошадей, как говорил Фёдорыч, они у индейцев уже появились.

Это, я думаю надо поручить армейцам, пусть Ванёк со своими бойцами займётся. Хотя подобные проблемы меня не касаются, но озвучить их на ближайшем обсуждении надо обязательно. А вот лодки можно снять с кораблей, на каждом есть как минимум одна запасная осиновка (прим. — долблёный челнок).

Для первой паровой турбины все детали у нас уже готовы, причём уже собраны некоторые узлы, так что сразу по приезде надо начинать сборку опытного образца. Думаю, много времени на это не потребуется. И пусть пока электрогенератор и электромотор не готовы, на первое время можно будет использовать только паровую турбину, например, для установки на корабль. Первая английская турбина и была установлена на катере.

Самое главное — получить подтверждение своим расчётам. А если всё будет хорошо, то можно приступать к планированию производства. Без надёжного мотора или двигателя, осуществляющего привод механизмов, говорить о каком-то производстве бесполезно. Так что получается, на первое время необходимо уделить основное внимание разведке местности, поиску полезных ископаемых, производству дымного пороха, испытаниям и изготовлению паровой турбины.

И только после этого стоит задумываться о чём-то другом. А вот о механизации всего процесса производства пороха побеспокоиться стоит заранее. И тут уж, Гриня, я с тебя живого не слезу, нет, не слезу. Ты мне все станочки сделаешь, да ещё не по одному экземпляру. А Ксюха мне поможет.

Борт корабля «Первач», июнь 1610, Ксения Романова

Хочется, не хочется, нравится, не нравится, трудись, моя красавица. Не знаю, насколько это правильная мантра, но помогает почти так же хорошо, как пинок ёжику, собирающемуся полетать. Собственно говоря, мне сейчас и делать нечего, не знаю я, что там есть, на этой самой Миссисипи. И название какое-то чужое и дурацкое, не то что всем привычные — Волга, Кама, Ока. Ух, хорошо!

Что, девочка, взбодрилась? Помечтала и хватит, пора определяться, с чего начать. А с того, что есть и что надо в первую очередь. Можно сказать, что ничего нет, хотя лес есть вокруг. А это уже сырьё — смола, скипидар, канифоль, поташ, ацетон, уксус, древесный уголь и целлюлоза. Значит, что-то да есть. Хотя тоже вопрос, а где я в субтропиках сосну найду? Мы же почти всё из неё добывали.

Значит, надо будет какие-то производства выдвигать севернее, где растёт сосна. Потом надо на карте у Никиты посмотреть, где это располагается. Так, а что с меня в первую очередь стребуют? К гадалке не ходи, порох, причём и обычный, и бездымный. Если с бездымным всё гораздо сложнее и одновременно проще, нужны только кислоты, хлопок или целлюлоза, то с чёрным порохом несколько легче в плане производства. Но нужны калиевая селитра, сера и древесный уголь.

Ещё Лёвушка говорил, что бездымным порохом надо заниматься во вторую очередь, несмотря на все его достоинства. Как говорится, не до гербовой, воспользуемся обычной. Серу пусть Антонина ищёт, хотя, насколько я помню, когда мы изучали в школе такой элемент как сера, то в учебниках говорилось, что её много в США, на побережье Мексиканского залива и в Техасе, причём можно чуть ли не лопатой грести. Так что, думаю, с этим проблем не будет.

А селитру придётся из Чили везти, из пустыни Атакама. Правда, я помню, что есть месторождения в Калифорнии, но кто их сейчас будет искать? Да и везти по морю, мне кажется, проще и легче, чем по земле. Но чилийская селитра натриевая, а для пороха нужна калиевая. Но её можно получить, если обработать натриевую селитру поташем.

Так что же получается? Если в первую очередь нужен порох, то от меня потребуется подготовить все его компоненты. Ну, из чего придётся колупать серу, я не знаю, лучше всего, конечно, если будет самородная, в зависимости от этого и придумаю, как её получить. А пока в первую очередь надо заняться печами по пиролизу древесины и выгонке смолы. Нужны корабли, а для их постройки с меня её и потребуют. Ну и кроме этого надо организовать сбор золы, она нам даст поташ.

Вот, на мой взгляд, самые первоочередные задачи, если конечно исходить из соображений безопасности. Так что я обеспечу будущее производство черного пороха всем необходимым, а уж как из этих компонентов его получить — пусть у кого-то другого голова болит. Хотя, боюсь, болеть она будет всё равно у меня. Сначала от того, что по ней настучат, а потом от забот с этим производством.

 

Глава 4

Побережье Северной Америки, июль 1610, Никита Трубецкой

Будем считать, что половина дела сделана, до Америки добрались. Осталось добраться до Мексиканского залива. Не думаю, что это будет намного легче, но всё-таки не должно вызывать таких опасений как пройденный маршрут. Честно говоря, при всей моей выдержке, немного потряхивало, особенно как посмотрю сначала вокруг, а потом на наши корабли. Могу только преклонить колени перед мужеством и храбростью предков.

Но тем не менее, и мы смогли пройти по этому пути. Однако надо признать, с погодой повезло, были конечно какие-то моменты, когда казалось, что вот-вот грянет, но обошлось. Немного покидало корабли, но тем всё и ограничилось. Да и сами они сделаны на совесть, не текут, лишь местами начинает чуть-чуть вода сочиться. Ничего, до конца путешествия продержатся, а там будем смотреть, что с ними делать.

Судя по общему настрою, где-то год мне предстоит провести в этих местах, а также гораздо южнее. Хоть и несколько напряжённый режим, но честно говоря, мне нравится. Не знаю, может быть я ненормальный, но на таких судёнышках как-то гораздо острее воспринимаешь всё происходящее, всё лишнее, наносное с души смывает, и остаётся только самое сокровенное.

Конечно, хорошо бы иметь надёжный мотор и настоящие приборы навигации, средства связи, с ними чувствуешь себя как-то спокойней. А так — только ты и море. И самое главное, не пытаться его покорить. Так всегда бывает, где бы ты ни находился — на реке, в степи, в лесу, если будешь их почитать и относиться как минимум уважительно и почтительно, то можешь надеяться на какой-то успех в своих деяниях.

А если, ну скажем, для простоты понятия, к местным духам, лешим там или русалкам, отнесёшься без уважения, только намучишься, и ничего хорошего из твоих начинаний не получится. Как бы ни рядились мы все под общепринятые нормы поведения, а чуть копни, потри душу, ан и откроется махровый такой язычник, готовый бухнуться на колени перед проявлениями сил природы.

А вот те, кто способен просто их уважать, но не ронять своего достоинства, веру в собственные силы, те и добиваются успеха. Хотелось бы верить, что время нашего испытания подходит к концу и у нас у нас всё получится. С богом, пошли на юг, да помогут нам в нашем начинании все святые!

Борт корабля «Первач», июль 1610 г., Фёдорыч

Пока всё наше путешествие протекает мирно и спокойно. Нападать на нас никто не пытается, просто некому тут ещё плавать, у всех другие интересы, и эти места не входят в их перечень. Что самое главное — погода путешествию благоприятствует. Атлантику пересекли, теперь идём вдоль Атлантического побережья Америки, изредка высаживаясь на берег запастись водой и поохотиться. По свежатине люди соскучились, да и ноги на земле размять очень приятно.

Как ни странно, но все довольно спокойно переносят невзгоды путешествия. То ли потому что все добровольцы, то ли просто поп с монахами выступает как громоотвод, сказать не могу. А может, срабатывает правило — солдат должен быть всегда при деле. Работу для всех нашли, и многие оказались рады любому занятию, лишь бы не сидеть просто так.

Наши попаданцы постоянно строят планы и пытаются установить порядок их выполнения, причём, естественно, в первую очередь своих. И судя по разговорам, можно начинать с чего угодно, всё равно ничего нет. Но молодцы, молодцы, комсомольский задор и опыт прожитых лет в одном флаконе — страшная штука. Ну и во время плавания у нас на каждом корабле начали работать школы.

В первую очередь учили конечно детей, но и всем взрослым добровольно-принудительно пришлось принять в этом участие. И пусть происходящее нравилось далеко не каждому, а порой и вызывало открытое неприятие, пусть немногие из начавших обучение продолжат его далее, но самое главное произошло — в сознании людей появилась зарубка, что надо учиться. Причём это касалось не каких-то профессиональных навыков, а обычного умения читать и писать. И будущее в свете изложенного, причём красочно описанное учителями, рисовалось гораздо лучше, чем сейчас.

Процесс учебы занял в первую очередь наших учителей, некоторые из которых за прошедшие годы немного заскучали. И теперь с воодушевлением занимались любимым делом, тем самым поднимая свой авторитет на недосягаемую высоту. Ничего удивительного нет — у нас в стране раньше всегда учитель и врач были почетными профессиями, и тех, кто занимался таким трудом, можно было отнести к лучшим представителям общества.

Это сейчас мечтой девчонок стала профессия манекенщицы, читай — девицы лёгкого поведения, а мальчишки чуть ли не поголовно намыливались в бандиты, тем более подобное желание подогревалось многочисленными, порой действительно неплохими сериалами. Хотя в последнее время пребывания в привычном нам мире, кажется, наметилась тенденция на разворот в сторону действительно нужных и полезных профессий. Но дело в общем-то не в этом. Если оставить в стороне текущие заботы и занятия колонистов, то спор, как я уже говорил, касался порядка освоения новых земель и обустройства на них.

Мы неоднократно проводили совещания и обсуждения, и в итоге в целом всё же приняли те предложения, что я озвучил перед отплытием. Было решено не замыкаться в самоизоляции, а наоборот, искать соседей и устанавливать с ними дружеские связи. Здесь действовал простой принцип — если испугался с самого начала, то тебя всегда будут гнобить. Так что своё место и уважительное отношение надо отвоевывать сразу.

Честно говоря, зная, хоть и поверхностно, историю освоения Американского континента и вклад в общий геноцид каждого из её участников, очно встречаться с «героями» кровавых расправ над туземцами не хотелось. Но с судьбой не поспоришь, так что придётся играть её картами, хоть они и крапленые.

Меня же в большей степени заботило не техническое развитие и очередность постройки тех или иных производств, а общая ситуация, складывающаяся в Мексиканском заливе, и отношения с местным населением. И здесь, на мой взгляд, определяющим фактором становятся испанцы. К ним можно относиться по-разному, клеймить позором за устроенный геноцид, насильственное навязывание своей религии или уничтожение цивилизаций майя и инков, но у них нельзя отнять одного — они открыли и показали дорогу в новый мир всем остальным.

И пусть вела их жажда золота, но таким было это время, по большей части именно она, да ещё слово церкви лежало в основе многих деяний людей той эпохи. Как говорил один из современников, завоеватели шли с крестом в руке и ненасытной жаждой золота в сердце. И тем не менее, с какой стороны ни посмотри, именно они и были определяющей силой на этих землях, да и разместиться мы предполагали на территории, пусть и формально, но принадлежащей Испании.

Другое дело, что зачастую на это мало кто обращал внимание и руководствовался правом сильного, да к тому же Испании стала не той, что раньше. Непобедимая армада уже разгромлена, и блюдо с плюшками англичане, французы, голландцы всё больше и больше перетягивают на свою сторону. Нас не устраивали постоянные военные конфликты, нам требовались как минимум два десятка лет спокойной и мирной жизни, за которые мы могли бы перевезти на эти земли новых колонистов из России, создать здесь необходимую промышленность и наладить свою жизнь.

Нас, и меня в первую очередь, не интересовали проблемы обустройства мира и перекраивание сложившейся карты. Мы просто хотели жить по своему разумению, не подчиняясь какому-либо религиозному фанатику или сбрендившему от вседозволенности правителю-демократу. Но ведь не зря же говорят, что если хочешь рассмешить бога, расскажи ему о своих планах.

С мнением других сейчас считаться никто не собирался, особенно в этих местах. Здесь правым оказывался тот, у кого больше солдат, ружей и пушек. И хоть наши ружья и пушки лучше, но их было значительно меньше, да и многие ещё не знали, что они лучше, чем у других. А когда молчат пушки, говорят дипломаты. Так что придётся искать возможность установления дружеских связей в этих местах. И при всей их спесивости, пока лучшими кандидатами на роль друзей подходят испанцы.

Конечно, в дальнейшем и с ними придётся воевать, но это будет потом. А пока мирные отношения с ними позволят хотя бы сократить число тех, кто будет пытаться продать нас в рабство.

Да и скотину для наших крестьян надо где-то добыть. И лучший выход — купить у испанцев. Правда, остаётся вариант, когда всю эту скотину можно ловить на островах. Тут ведь как получается, после разгрома ацтеков с инками испанцы по большей части ушли на материк, разыскивая сокровища индейцев и разрабатывая серебряные рудники. А острова остались бесхозными, дома брошенными, в том числе и завезённая туда ранее скотина.

Эту одичавшую домашнюю скотину и заготавливали все желающие, которых стали называть буканьерами. Вот и можно было отправиться на острова ловить и повторно одомашнивать лошадей, коров и свиней. Но что-то большого желания тратить на это время и силы ни у кого не возникло. Конечно, сами обострять отношения мы ни с кем не будем, но и садиться себе на шею и трепетать перед всеми этими «лучшими» представителями цивилизованного мира не станем.

Наша задача совсем простая — наладить дружеские отношения с индейскими племенами, только общими усилиями мы сможем отдавить жадные ручонки лондонских, французских, английских, голландских и прочих джентльменов. Не для них этот чистый и прекрасный мир, тем более у него уже есть хозяева.

 

Глава 5

Историческая ремарка 2

Некоторые сведения об административном обустройстве испанских колоний

История создания и существования испанской колониальной империи не менее любопытна, чем поиск, захват и освоение территорий в Новом Свете. Первоначально колонизация и захват земель осуществлялись параллельно. Чтобы как-то упорядочить и взять под контроль этот процесс, в 1503 г. в Испании была создана Торговая палата, в обязанности которой входило снаряжение экспедиций за океан, хранение и досмотр всех прибывших оттуда товаров и сбор таможенных пошлин.

С самого начала всё открытое во время экспедиций принадлежало испанской короне, конкистадоры лишь получали право на снаряжение за свой счёт экспедиций, а также открытие и присоединение к метрополии новых территорий, то есть всё сводилось к выдаче правительством своеобразной лицензии на захват земель. И только после присоединения вновь открытых областей к испанской короне, конкистадоры могли рассчитывать на получение королевских милостей и земельных угодий.

Этот процесс постоянно расширялся, находилось всё большее число желающих попытать счастья в неизведанных местах, тем более, что в самой Испании не было никакой возможности занять более-менее приличное место выходцам из низов и даже представителям обедневших родов. Поэтому в 1511 г. ведением дел Вест-Индии занялась группа советников по заморским территориям, преобразованная в 1524 г. в Королевский Совет по делам Индий.

По мере роста колониальных владений там создавалась административная система, тем более, что отдалённость территорий порой существенно замедляла принятие правильных решений. Поэтому в 1535 г. было образовано вице-королевство Новая Испания с центром в Мехико, управляемое назначаемым испанским монархом вице-королём. Первоначально Новая Испания включала в себя огромную территорию — Мексику в её современных границах, южные штаты будущих США, центральную Америку (кроме Панамы), Антильские острова и северное побережье Южной Америки до устья Амазонки.

В 1542 г. появилось вице-королевство Перу со столицей в Лиме, включающее в себя все колониальные владения Южной Америки, кроме Венесуэлы, а также Панаму. Однако и такое деление было признано не самым лучшим, и в пределах вице королевств появились самостоятельные области, названные генерал-капитанствами, формально входившими в состав вице-королевств, но управляемые назначаемыми короной дворянами.

Подобные территориальные образования формально подчинялись вице-королю, но являлись самостоятельными и управлялись генерал-капитанами. К примеру, большую часть Центральной Америки (кроме Юкатана, Табаско, Панамы) занимало генерал-капитанство Гватемала. Территории вдоль побережья Карибского моря составляли генерал-капитанство Санто-Доминго.

В рамках вице-королевства Перу существовало генерал-капитанство Новая Гранада со столицей в Боготе. Такая структура управления просуществовала до XVIII века, затем часть генерал-капитанств стала вице-королевствами, образовались новые генерал-капитанства, но это уже совсем другая история.

Устье Миссисипи, август 1610 г., борт корабля «Первач», Трубецкой.

— Ты куда нас привёз, Никита, — обратилась ко мне Галина Мстиславская, наш врач, увидев расстилавшуюся перед нами залитую водой местность, которая и являлась, по сути дела, устьем Миссисипи. — Здесь же сплошные болота, ты хочешь, чтобы мы все от малярии перемёрли?

Дельта Миссисипи

— Куда хотели, туда и прибыли.

Действительно, не самое приятное место. Всё кругом залито водой, причём порой даже трудно найти, где проходит само русло. Не зря же Новый Орлеан был построен в ста семидесяти километрах от места впадения реки в океан. Хотя река настолько велика, что её воды, не смешиваясь с морской, достигают Флориды и только потом теряются в океане.

— Не боись, Галина, — вступил в разговор Фёдорыч. Поселение будем ставить не здесь, а гораздо выше по течению, думаю, даже выше, чем стоял Новый Орлеан. Там рельеф более возвышенный, так что всякие наводнения не так опасны. Конечно, тоже не сахар, но должно быть получше. А сейчас начнём искать дорогу вверх.

— А что, Фёдорыч, устье так и оставим без присмотра? — спросил я.

— Ну почему же, поставим острожки с пушками на подходящих местах, не заливаемых водой, будем там нести службу вахтовым методом. А что касается малярии, то не стоит особо беспокоиться. Кора хинного дерева добывается тут недалеко, в Перу. Так что Никита нам и её привезёт. Без этого в любом случае тут не обойтись. Правда, первое время будет тяжко и придётся просто потерпеть.

— А зачем же мы сюда полезли, если ты заранее знал обо всех этих неприятностях? — спросила Тамара.

— Эта река даёт возможность без особых затруднений попасть практически во все внутренние районы континента, а значит, установить контакты с большинством их обитателей, что является едва ли не самым главным её достоинством. Есть ещё много других, но давайте обсуждать возможности и выбирать место для поселения будем немного позже. Нам надо сейчас просто подняться вверх по реке и узнать, что же там находится.

— Ну да, кто бы сомневался, — подумал я. — По пути сюда мы уже нашли одно подходящее место. Пройдя на юг и обойдя Флориду, наши корабли двинулись на запад вдоль побережья Мексиканского залива. Ориентиром выступала сама Флорида, её трудно было не узнать, особенно после составления приблизительной карты части восточного побережья материка. Да и замер широты показал тридцать градусов северной широты, как раз куда мы так и стремились.

Продвигаясь вдоль этой параллели, порой немного северней, порой южнее, мы обнаружили вполне хорошую бухту, пригодную для основания поселения. Если память мне не изменяет, в наше время она носила название Мобил Бэй и представляла единую дельту двух рек. Место там, с одной стороны, тоже достаточно болотистое, но как оказалось, на более высоком берегу можно было удобно поставить поселение.

Да и размеры этой бухты, ширина, длина и глубина позволяли таким судам, как наши, спокойно там перемещаться. Глубина конечно менялась, но по предварительным оценкам, превышала три метра, хотя были места с глубиной более двадцати. Вход в эту бухту перекрывала отмель, так что попасть в неё можно было как бы через устроенный самой природой канал. Думаю, и в дальнейшем не должно быть сложностей с заходом более крупных судов, надо только фарватер разметить.

Там осталась большая часть наших людей для тщательной разведки местности и определения возможности проживания. Так что первоначальное место для колонии, можно сказать, мы нашли. Чем оно ещё было хорошо — река позволяла подняться практически до отрогов Аппалачей, где, по мнению Антонины, располагались месторождения железа и угля. И по результатам дальнейших исследований, точнее — нашего движения к устью Миссисипи, удалось установить, что от него поселение располагается примерно в двухстах километрах.

Так что сейчас мы спустим лодки и отправим их проверять и размечать фарватер в устье Миссисипи, будем искать дорогу вверх по течению. Пока её не разметят, идти можно только под машиной, ну а потом посмотрим, смогут ли пройти по фарватеру остальные корабли.

Устье Миссисипи, август 1810 г., Иван Романов

— Ну что, парни, вперёд, ждать нам нечего. Пошли.

И мы пошли, вернее поплыли. Четыре лодки, в каждой из которых разместились по два бойца и три колониста, два из них на вёслах, а один промеряет фарватер. Задача перед нами, по своей сути, стоит простая — разметить путь, по которому корабли смогут подняться вверх по Миссисипи. Все понимают, что дело это длительное и займёт не один день. Так что в первую очередь надо найти место, где корабли смогут встать и высадить людей на берег.

Их сейчас хоть и немного, большая часть осталось в другом, найденном ранее заливе, названном, кстати, Устюжинским, но за многие дни, проведённые на борту, желание ощутить под ногами твёрдую землю становится непреодолимым. Тем более, вот он, берег, рукой достать. Да только выбраться на него нет никакой возможности — местность заболочена, причём выглядит это необычно.

Создаётся такое впечатление, будто русло реки специально помечено какими-то валами, видимо образующимися из-за отложений грунта, несомого рекой. И на этих наносных участках растут деревья, служащие своеобразным обозначением её берегов. Но тут нет какого-то прямого и ясного пути. Река петляет, постоянно меняя русло, и даже при этом видно, что на нём в разных местах появляются и исчезают наносные острова и мели, что подтверждают проводимые замеры глубины.

И кроме того, вокруг русла реки множество протоков, стариц и озёр. Сейчас близится осень и река сильно обмелела, но понятно, что во время разлива всё это покрыто водой. Русло достаточно широкое, местами достигает нескольких километров, глубина самая разная — от четырёх-пяти метров до десяти. Во всяком случае, корабли пройти должны. А если посмотреть с точки зрения обороны, то многочисленные острова, пусть и затапливаемые частично водой в половодье и в период штормов, позволяют поставить на высоких местах острожки, установить на них пушки и создать крепкую оборону. Или хороший наблюдательный пост.

В общем, заниматься нам исследованием дельты Миссисипи, если мы конечно хотим тут обосноваться, предстоит не один день. Так что пока наши отцы-командиры решили оставить тут исследовательскую партию на одном из более-менее подходящих для её обустройства островов, остальных людей отправить ставить временное жилище, по крайней мере на первое время, в Устюжинский залив, где уже найдено вполне подходящее для него место.

Ну а пару кораблей решили отправить на разведку в Мексиканский залив, пройти хотя бы для ознакомления вдоль его побережья, да высунуть нос немного подальше от берега. Надо же быть в курсе того, что вокруг творится, пока не начался период штормов. Да, мне удалось отвертеться от этой достаточно монотонной работы по разметке фарватера, взвалив её на Лёвины плечи. Он, как всегда, пожалел меня, взяв на себя самое трудное и неприятное. А я отправился на разведку.

Где-то в Мексиканском заливе, борт корабля «Первач», август 1610 г., Фёдорыч

— Слышь, Никита, вроде как пушки стреляют?

— Да, похоже. Что делаем?

— Пойдём посмотрим, мы сюда на разведку пришли или как? Думаю, нам особо бояться нечего, главное — держаться вне зоны досягаемости их пушек. Ваньша, подготовь бойцов, мы глянем, кто там такой шумный.

Наш корабль изменил курс, направляясь в сторону, откуда прозвучали выстрелы.

Через некоторое время стали видны несколько кораблей, ведущих бой. При дальнейшем сближении удалось различить, что один галеон под испанским флагом отбивается от двух других кораблей, не обозначающих своей национальной принадлежности.

По-видимому, это пираты, именно они, насколько я знаю, обычно не пользовались флагами. И похоже, что в этой схватке дело явно идёт к развязке, ещё по одному испанскому и пиратскому кораблю горели и не принимали никакого участия в происходящем. Да и последнему уцелевшему испанцу, судя по всему, недолго осталось бороздить просторы моря. Видимо, что-то в обычной тактике пиратов пошло не так, раз завязалась артиллерийская дуэль, и им не удалось пойти на излюбленный ими абордаж.

— Фёдорыч, что делаем? — резко потребовал от меня решения Никита.

— Сближаемся, держаться за пределами зоны поражения любых пушек. Ваньша, готовься открыть огонь, цель — живая сила на палубе и пушки на пиратских кораблях. Никита, какой флаг поднят — гражданский или военно-морской?

— Гражданский, триколор.

Как знал, ещё во время движения через Атлантику мы долго обсуждали, под каким флагом станут ходить наши корабли. Чтобы никого не дразнить, пока не вышли в Атлантику, никаких флагов не поднимали, а вот там вывесили триколор. И самое интересное — никто не сомневался, что в будущем кораблей у нас будет много, споры вызывал только сам флаг. В результате после длительных обсуждений приняли решение: на первое время остановиться на варианте Петра I — флаг гражданского флота — обычный триколор (белый-синий-красный, но в отличие от петровского флага — без двуглавого орла, просто триколор), а для будущих военных кораблей оставить Андреевский флаг.

— Что, против пиратов дружить будем? — не удержался от вопроса брат.

— Увидим, но с чего-то начинать надо. Помни, хорошо бы потом и обшмонать этих пиратов, ну или тех, кто уцелеет. Но живьём демонов брать не надо.

— Есть вода, холодная вода, пейте воду, воду, господа, — пропел Ваньша. — Бойцы, слушай меня, — первыми по пиратским кораблям открывают огонь стрелки из пищалей, цель — пушки и живая сила на корабле пиратов. Ни одна душа там не должна шевельнуться. Покажите, чему научились, и не зря ли жгли порох всё это время. Пушкарям приготовить гранаты, ваша задача — очистить палубу. Что-то там много народу собралось, никак намылились на абордаж пойти. Не выйдет, такая корова нужна самому. Испанца не трогать.

Как задумали, так и получилось. Наши корабли держались на дистанции около километра и находились вне зоны действия вражеских пушек, тогда как стрелки из затинных пищалей (нарезных ружей калибра двадцать пять миллиметров) вели частый огонь, выбивая в первую очередь прислугу около пушек.

Я немного понаблюдал за стрельбой, пытаясь понять, правильно ли мы определились с вооружением кораблей. Вот боец зарядил ружьё, прицелился, и наконец выстрелил. И не попал, хотя корабль вещь далеко не маленькая, но тем не менее, на месте не стоит и скачет на волнах. Вся процедура повторяется ещё раз, опять выстрел, и в этот раз попал. В корабль, правда, особых повреждений я на нём не заметил.

Но тем не менее, одновременная стрельба по одной цели приносила свои плоды. Огонь по пиратам, собравшимся на палубе, оказался довольно эффективным, и значительная их часть, получив ранения, в дальнейшем сражении принять участие уже не могла. Хотя говорить о ранении пулей такого калибра наверное неправильно, надо говорить о счастливчиках, лишившихся какой-нибудь части тела и ещё живых.

М-да, в чистом виде такие ружья, на мой непросвещенный взгляд, не очень, хотя если сделать пули разрывными, то картина должна измениться. И тут, пожалуй, стоит подумать если не об унитарном, то об обычном патроне. Как бы в развитие этой темы понаблюдал за работой пушек. Они действуют гораздо эффективней, хотя надо признать, что слабоваты. С другой стороны, в это время дредноутов и броненосцев нет, так что можно добиться результата и с тем, что есть. Но снаряды нужны зажигательные и разрывные. А калибр пушек надо увеличивать, как минимум нужны трёхдюймовки.

Вон вижу, как Ваньша уже пристрелялся и положил снаряд в борт рядом с вражеской пушкой. Да, повреждение кораблю нанёс, даже, по-моему, ранил кого-то из экипажа, но оно не очень серьёзное, хотя и сказывается на эффективности действий пиратов. Заметно, калибры пушек явно не те, и вообще, больше их надо на борту. Ну что же, как и положено, первый блин комом, но это вовсе не означает, что не надо их печь.

Пираты, обнаружив новую угрозу, постарались нас атаковать, но из этого ничего не вышло. «Первач», используя дизель, держался на расстоянии и прикрывал собой наш второй корабль, который пусть не так успешно, но также маневрировал, держась в стороне от пиратов, и по мере возможности обстреливал противника. Испанец, почувствовав изменение ситуации, активизировался и стал гораздо усердней вести стрельбу по противнику, находящемуся в зоне его поражения, правда других активных действий не предпринимал.

Подавив всякое сопротивление на ближайшем пирате, наш «Первач» приблизился к нему и приготовился взять его на абордаж. Честно говоря, мне не очень хотелось этого делать, но оставлять пиратам хоть какую-то возможность спастись я не собирался, так что не видел другого выхода. Оба наших корабля подошли к одному вражескому судну, и предварительно пройдясь по его палубе несколькими залпами картечи, сцепились бортами, и бойцы, вооружённые винтовками со штыками, перебрались на его палубу.

Оставшиеся до этого момента в живых пираты попытались оказать отчаянное сопротивление, но никто с ними сражаться не собирался, их просто расстреливали с дальней дистанции, а при необходимости забрасывали ручными гранатами. Увидев происходящее и поняв, что оказался в явном меньшинстве, второй пират не стал проявлять героизм и попытался уйти. Во всяком случае, скрыться ему удалось, а вот доплыл ли он до места, не знаю.

Вдогонку наши артиллеристы всадили ему в корпус несколько снарядов, надеюсь, что далеко он уплыть не сумел. Тем временем бойцы шустро принялись освобождать трофей от всего лишнего — оружие, порох, деньги, продукты питания, запасные паруса, канаты исчезали в трюмах кочей. Нам всё нужно, как там по этому поводу у Гоголя: «Что там? Вёрёвочка? Давай и верёвочку! И верёвочка в дороге пригодится».

Тем временем испанский галеон потихоньку двигался в нашу сторону, с его палубы призывно махали руками и радостно гомонили, приглашая своих спасителей посетить их корабль.

— Ну что, Ваньша, пошли, побеседуем с хозяевами здешних мест, — предложил я. — Никита, ты будь наготове, мало ли что там может случиться.

— Тогда уж ты один отправляйся, Фёдорыч. Пусть брательник твой присматривает за испанцами, у него это лучше получится.

— А и верно рассудил. Так что, Ваньша, ты за порядком отсюда следить будешь, пока я побеседую с испанцами.

— Ты всё равно пяток бойцов с собой возьми, бережёного бог бережёт. Да и для статуса полезно, мол не просто какое-нибудь хухры-мухры тут появилось, а человек при должности.

— Тоже верно, так и сделаем. Выделяй бойцов, не будем без нужды испанцев мариновать.

Когда я поднялся на палубу галеона, обратил внимание на полученные тем повреждения. Досталось испанцу вполне прилично, на палубе следы крови, хотя трупы и раненых уже куда-то успели прибрать. Борта местами пробиты, снасти порваны, паруса дырявые, сразу видно, что корабль не в круизе был. Но тем не менее, хоть побитый, но не захваченный, держался победителем, да и корпус судна существенно не пострадал.

Меня встречал невысокий мужчина, в дорогой, но не вычурной одежде, без всяких бантов и кружавчиков, и судя по его взглядам, бросаемым вокруг, пользующийся немалой властью. Что касается внешнего вида, тут мода такая, а так, по виду довольно крепкий и властный мужик, хоть и не отличающийся мощным телосложением. Его сопровождал, держась несколько сзади, гораздо более крепкий, рослый и сильный представитель рода человеческого.

Одет он был в кожаный жилет, достаточно свободные штаны и сапоги до колен. Сразу видно, что если решит, то пойдёт куда угодно, не ведая сомнений и не предаваясь излишним размышлениям. Таким я и представлял себе настоящих конкистадоров, направляющихся в неизведанные места.

— Чувство справедливости и благодарности за своё спасение заставляют меня спросить, кто вы, сеньор? Я генерал-капитан Фернандо Гонсалес де Агилар, в моём подчинении находится генерал-капитанство Санто-Доминго. Кто вы, сеньор? Думаю, ни у кого не возникает сомнений, что именно вам мы обязаны своей жизнью? А ваш флаг мне не известен, какому государству он принадлежит?

Вопросы этот человек задавал на испанском, я хоть его не знал, но определить язык смог. В моей памяти сохранилось несколько десятков испанских слов, которые почему-то запали туда в прошлой жизни. Да и Никита, который немного знал по-испански, нахватался за время своих странствий, немного меня подучил. В моём активе был ещё английский, на котором я знал этих слов больше всего и даже умел составить некоторые фразы. Так что мы совместными усилиями смогли наладить диалог, и его я пересказываю ниже уже в понятном виде.

— Я полномочный посол государства СССР Романов Михаил Фёдорович, отправлен в эти места для установления контактов и дружеских отношений со здешним населением, а при возможности и организации торговли. По национальности я русский, и государство наше состоит из русских, правда не тех, что вам, может быть, знакомы. К сожалению, мы попали в шторм, и наши корабли разбились, осталось только несколько вот таких вспомогательных судов. Наши спасшиеся люди устроили себе временное поселение на берегу большой реки, впадающей в море.

Мы отправились на ознакомление с этими местами, тут и увидели, как несколько кораблей без обозначения своей национальной принадлежности нападают на ваше судно под испанским флагом. Вот мы и вмешались, как нам показалось, на стороне, слабейшего, к тому же обладающего законным правом нахождения в этих водах. Если мы в чём-то вас обидели, приношу свои извинения.

— Не стоит извиняться, сеньор посол, — вступил в наш разговор спутник генерал-капитана. Я капитан этого корабля — Игнасио Кано Диас, и клянусь пресвятой девой Марией, если бы не ваша помощь, мы бы сейчас все кормили рыб. Пусть сказанное мною и выглядит как-то неправильно, но я рад, что вы потерпели крушение в этих местах и отправились на разведку.

— Простите меня, сеньоры, — продолжил я своё представление. — Я чужак, и возможно выгляжу в ваших глазах совершеннейшим чурбаном, но я не знаю, куда я попал, что здесь происходит, а также многих других вещей. Нас долго носило штормом, да и большая часть знающих эти места людей погибла. Не будете ли вы так любезны и не просветите ли меня о местных обитателях и их отношениях между собой. С прискорбием должен сообщить, что я даже не знаю, что такое генерал-капитанство.

Наша страна находится далеко на севере, и до нас доходят лишь скупые и отрывочные сведения о происходящих здесь событиях. Да, кстати, мои люди заканчивают сбор трофеев на этом корабле, там остались несколько выживших пиратов. Так что если они вам нужны, можете их забрать, как и сам корабль. У нас не хватит сил, чтобы управлять ещё и им.

— Нам они не нужны, так что можете их всех отправить в ад, там им самое место, — ответил генерал-капитан. А что касается вашей просьбы об ознакомлении со здешними порядками и обычаями, буду рад ввести вас в курс дела. Прошу, пройдёмте в более подходящее место, там мы сможем спокойно переговорить.

Мы перешли на ют, где вместе с генерал-капитаном расположились с максимально возможным комфортом, и он начал моё просвещение.

— Все земли и моря вокруг принадлежат Испании и её королю. Однако они настолько велики, что правитель для достижения лучшего результата выбирает себе помощников. Так, для управления заморскими землями назначается вице-король, подчиняющийся только монарху. Однако и этого порой бывает недостаточно, тогда в отдельные районы король назначает своих правителей, которые также подчиняются только ему, и называются они генерал-капитанами.

Так, моё генерал-капитанство Санто-Доминго включает в себя всё побережье этого моря, а также его острова. Я только что прибыл из Испании, и после посещения Гаваны направлялся в Веракрус, который на первое время выбрал местом своего пребывания. Однако мои корабли тоже попали под шторм, а потом были атакованы пиратами, и только благодаря вашей помощи мы смогли избежать гибели. Вот, пожалуй, и всё, что вам надо знать о здешних землях и водах. Повторяю — все они принадлежат Испании, и пребывание представителей других государств на них является преступлением.

— Извините меня, сеньор, но как посол другого государства я могу мирным путём добиться встречи с вице-королём? Или мне достаточно будет встречи с вами, ибо и вы представляете здесь интересы короля?

— Достаточно, сеньор Романов. Я правильно к вам обращаюсь?

— Да, сеньор генерал-капитан. Можно так, можно господин посол, можно Михаил Фёдорович, как вам предпочтительней. Надеюсь и я не делаю ошибок при обращении к вам?

— Этого я не заметил. Всё, что вы хотели сообщить вице-королю, можете передать мне, именно я отвечаю за все земли вдоль побережья.

— Я хотел передать от имени главы государства заверения в дружбе и самые наилучшие пожелания, а также предложение об организации торговли, в частности, создание торговой миссии или поста на границах земель, принадлежащих Испании.

— Я понял вас, сеньор посол. Мне, конечно, не очень приятно говорить такие вещи особенно вам, после того, как вы спасли наши жизни, но я не могу отступить от своего долга и требований моего короля. На территорию заморских земель Испании запрещён доступ любым представителям иностранных государств, в том числе и потерпевшим крушение. Дополнительно могу сообщить, что здесь торговля возможна только с метрополией, конечно кроме той, что ведётся среди своих поселений.

— Жаль, господин генерал-капитан, что вы так однобоко оцениваете интересы своей страны. Мне искренне хотелось вам помочь, но видно не судьба, — сказал я, поднимаясь с кресла. — Надеюсь, я смогу вернуться на свой корабль, а то ведь мои пушки могут довершить начатую работу пиратов.

— Не надо мне угрожать, сеньор Романов. Я конечно благодарен вам за вашу помощь в борьбе с пиратами, но ничто не заставит меня отказаться от верности моему королю и забыть его интересы.

— А я ведь и предлагал вам позаботиться именно о них. Как я понимаю, ваша задача заключается в разрушении любой угрозы интересам монарха, а также обеспечении их расширения и развития. Жаль, что ни в одном из этих вопросов мы не нашли взаимопонимания.

— Что вы хотите сказать, господин посол?

— Я только что сделал вам несколько предложений, позволяющих вашему королю получить дополнительные блага, но вы их в своей гордыне отвергли.

— Что-то я не понял, о каких выгодах для короля мы говорили.

— Ну как же, я буквально несколько минут назад предложил сотрудничество, по сути помощь, как свою, так и моего государства, в выполнении ваших обязательств перед монархом. Фактически я готов взять под охрану часть земель, как на побережье, так и в глубине континента, причём за свой счёт. Для простоты понимания можно даже считать, что я со своими людьми принят на службу испанской короны.

А раз это так, то и наши поселения, находящиеся на вашей территории, в течение всего времени службы будут под юрисдикцией Испании, то есть их можно считать временно, пока между нами действует соглашение о взаимопомощи, испанскими. А в этом случае, как вы сами говорили, между такими поселениями возможна и торговля. Так что все мои предложения направлены на благо испанской короны, а вот вы, сеньор генерал-капитан, от них отказываетесь.

Хотел бы ещё добавить к сказанному, что ваше утверждение, что земли выше устья реки Миссисипи принадлежат Испании, весьма спорно. Оно зиждется на том, что там когда-то давным-давно прошёл какой-то испанец и объявил эти земли принадлежащими испанской короне. И много лет после такого кратковременного посещения там не было никого, кто бы мог подтвердить принадлежность открытых территорий Испании. Тогда как мои поселения стоят и никуда исчезать не собираются (тут я немного преувеличил, но не думаю, что это смертный грех). Так что я вправе объявить окружающие земли собственностью моего правительства по праву их освоения первым.

Разговор в таком духе будет бесперспективным, и спор смогут решить только ружья и пушки. Не думаю, что в этом случае у вас будет преимущество. Мы уже сегодня видели в действии аргументы обеих сторон. Поэтому я просто опечален тем, что наше противостояние начинается с декларации никого не устраивающих требований. Подумайте, сеньор генерал-капитан, у вас ещё есть возможность выбрать другой путь.

— Не надо меня пугать, господин Романов. Испания сумела найти силы, чтобы открыть никому не ведомые земли, она сможет их и отстоять.

— Никто и не думал вас пугать и угрожать оружием, побойтесь бога, сеньор генерал-капитан. Просто я предлагал вам помощь в освоении новых земель, помощь, которая в дальнейшем может перерасти в дружбу наших государств.

— И что вы за свою помощь от меня попросите?

— Да в общем-то ничего. Земли, на которые мы по воле судьбы попали, находятся вне интересов Испании. На них нет ни золота, ни серебра, какое-то другое хозяйственное использование этих территорий чрезвычайно затруднено ввиду отдалённости и призрачности будущего результата, что подтверждается многими годами их забвения со стороны короны.

По сути дела, мне хотелось бы иметь возможность плавать под своим, в крайнем случае под двойным — своим и вашим флагом по всей территории подвластных Испании земель. Ну и если это не доставит больших трудностей — купить несколько голов домашних животных — коров, свиней, овец, лошадей.

— Я не готов дать ответ в данный момент, мне необходимо обдумать ваше предложение. Думаю, мы сможем вернуться к обсуждению проблемы где-то через месяц. Надеюсь, вы сможете подойти к городу Веракрус, там вас встретит этот корабль, и капитан Игнасио Кано Диас сообщит вам моё решение.

— Честь имею, сеньор генерал-капитан. Рад был познакомиться с вами и надеюсь на дальнейшее сотрудничество, — произнёс я, покидая ют и направляясь к своей лодке.

— Что, Фёдорыч, переговоры закончились ничем? — поинтересовался Никита, наблюдая как испанский галеон начал маневрировать, ложась курсом на юго-запад.

— Я бы этого не сказал, всё как обычно. Сначала друг другу поулыбались, потом немного поиграли мускулами и расстались задумчивыми, пытаясь понять, а что же произошло.

— А что произошло?

— Да ничего не произошло. Мы показали свою силу, захватив пиратский корабль, они обозначили своё место, оставшись, пусть и с нашей помощью, победителями и считая себя хозяевами окружающих земель. Но это их мнение, которое не разделяют ни англичане, ни французы, ни мы. Да, территории на материке контролируют они, и то не все из тех, на которые пытаются претендовать. А вот больше — увы и ах. Тем более, что в нашем направлении, то есть на север и восток, для них нет ничего интересного — ни золота, ни серебра, это они уже давно установили.

Единственное, к чему они ещё будут проявлять интерес в дальнейшем — это Флорида, и то потому, что рядом находится Куба, их самая большая ценность в этих водах. Так что по мне, их недовольство не стоит и выеденного яйца, ничего предпринимать они не будут. А вот если удастся договориться о найме наших кораблей, то мы получим возможность добраться к перешейку между Америками и найти короткий путь в Тихий океан, минуя мыс Горн и Магелланов пролив. А нам туда надо, там в первую очередь селитра, да и хинное дерево растёт.

— Так что делаем, Фёдорыч?

— А ничего не делаем, ждём. Берём этот битый галеон на буксир и тащим к нашим, в Новоустюжинск, может быть, удастся с ним что-то сделать. В крайнем случае, мастера посмотрят, какие тут корабли плавают.

— Что ты скажешь об этом русском, Игнасио?

— Любопытный тип, — ответил своему правителю испанский капитан. — На первый взгляд прост, но за этой внешней простотой кроется уверенность в своей силе. Я заметил, что нас постоянно держали под прицелом не менее десятка стрелков с палубы его корабля и все пушки.

— Ну да, в предусмотрительности ему не откажешь.

— И как мне показалось, он совершенно не сомневается в том решении, которое вы примете.

— Почему ты так думаешь?

— А его предложение выгодно больше нам, чем ему. Именно так кажется с первого взгляда, но именно что только на первый взгляд. Где-то во всём этом есть большой подвох, но вот найти его я не могу.

— Вот и меня что-то сильно смущает, слишком всё привлекательно, особенно если не приглядываться. А если и приглядеться, всё остаётся таким же привлекательным. Не бывает такого, а в чём подвох — не пойму.

 

Глава 6

Историческая ремарка 3

Джентльмены удачи

Само по себе пиратство появилось, наверное, одновременно с тем, как человек стал плавать по морям и рекам. Принимало оно самые разные формы — грабёж судов каботажного плавания, налёт на прибрежные города и поселения, нападения на суда в открытом море, да просто невозможно перечислить всё, что относится в сфере интересов пиратов.

В данном случае нас интересует довольно узкий исторический период — начало XVII века, и вполне конкретное место — Карибское море. Историю пиратства в этих водах условно можно разделить на три периода:

— французский, 1530–1559 гг., когда основными действующими лицами являлись именно подданные французской короны. Закончился этот период одновременно с окончанием войны между Францией и Испанией в 1539 г. и был отмечен неоднократными нападениями и разграблениями испанских прибрежных поселений. Конечно, окончание войны не означало окончание пиратских нападений французов, но происходили они уже не в такой явной форме, скажем так — не под флагом Франции;

— английский, 1559–1620 гг. И хотя первые английские корабли появились в этих водах немного позже самого Колумба, основной пик их деятельности приходится на вторую половину XVI века. Сама Англия в то время не обладала ещё привычным нам морским могуществом, и по сути дела, пираты служили частью морских сил Англии. Кстати, знаменитый пират Френсис Дрейк был одним из адмиралов, командовавших разгромом Непобедимой Армады;

— голландский, 1620–1640 гг., когда свою колонизаторскую деятельность в Америке начала Голландия, являющаяся врагом Испании.

Таким образом, не вдаваясь в подробности, пиратство можно считать одной из форм ведения боевых действия на море воюющими государствами, предвестником термина «крейсерская война», столь популярного в будущем. Сказанное в первую очередь относится к английским пиратам, или как большинство из них стало называться впоследствии — приватирами.

Такие отряды можно по-другому назвать наёмниками на службе английской короны, они имели чёткие указания, против кого воевать, кто является союзником, и как делить добычу. Зачастую такие отряды финансировались английской аристократией, и подобное вложение капитала считалось вполне возможным и доходным предприятием. Можно сказать больше — пираты закладывали основы будущего морского могущества Англии. Сама королева Елизавета I не брезговала этим, а её любимый пират Френсис Дрейк за свои успехи был пожалован титулом.

Количество английских пиратов просто не поддавалось точному определению, в историю вошли только некоторые из них, отличившиеся либо большой добычей, жестокостью или захватом городов или иных территорий. Однако все деяния морских разбойников подчинялись коммерческим соображениям, а максимальную добычу приносили испанские караваны, перевозившие золото и серебро либо в Европу, либо к местам сбора караванов.

Большая часть пиратских кораблей отличалась небольшими размерами, высокой скоростью, отличной маневренностью и несла экипаж повышенной численности за счёт абордажных команд. Излюбленной тактикой пиратов было сближение с противником и рукопашная схватка, в которой за счёт численного перевеса и ярости бандиты обычно выходили победителями. Не стоит забывать, что целью всех этих джентльменов удачи было получение добычи, так что повреждение корабля и его груза никак не входило в их планы. Поэтому и в артиллерийские дуэли пираты старались не вступать.

В первую очередь англичан интересовали острова в Карибском море, которые они считали ключом к этому району. И в конце концов им удалось захватить некоторые из них и устроить там свои колонии. Существовало несколько различных наименований подобных личностей — пираты, корсары, флибустьеры, буканьеры, но по своей сути они оставались обычными бандитами с большой дороги, только морской. И действовали как под флагом того или иного государства, так и под собственным или под каким-то иным. А то и вовсе без флага, стараясь остаться неопознанными.

Поселение на берегу Устюжинского залива, сентябрь 1610 г., Ольга Воротынская

Наш табор, поставленный на берегу реки, названной нами Широкая, вроде бы начинает обустраиваться. А само вновь образованное поселение мы, не мудрствуя лукаво, назвали Новоустюжинском. Кстати, если мы не ошиблись, то река в наше время называлась Алабама. А сам процесс освоения новых территорий только начинается. Сейчас работают две поисковые партии, которые должны определить, где начинать строить другие поселения.

Одна, под руководством Лёвы прокладывает маршрут вверх по Миссисипи, пытаясь найти более-менее подходяще место хотя бы для сторожевого острога посреди этого болота. Вторая ушла вверх по Широкой (Алабаме), по словам Антонины, там должны быть предгорья Аппалачей и полезные ископаемые. А все остальные пока остаются здесь, пытаясь создать временное жильё и наладить свой быт.

Как-то всё сумбурно получается. Пока находились за морем, несколько по-другому представлялось освоение нового мира, да и сам он, как оказалось, значительно отличается от наших ожиданий. Все так стремились попасть на эту Миссисипи, её название так всех завораживало, так манило каким-то отблеском неизвестности, романтикой неведомого мира, впитанной, по-видимому, ещё в детстве, что реальность стала для многих просто шокирующей.

И какой же предстала в реальности перед нами эта хвалёная Миссисипи? Грязный поток воды, несущий сломанные ветки, вырванные с корнем деревья и прочий мусор посреди огромного болота. И трудно найти местечко, где можно просто сойти на берег, не продираясь через заросли травы, камыша, лиан и прочей растительности. Честно говоря, мне не хотелось бы тут жить. Хотя вот для негров, основавших здесь в будущем чуть ли не свою столицу, место самое подходящее.

Я хорошо понимаю ценность размещения здесь базы с точки зрения стратегических преимуществ — река, прекрасная транспортная артерия, выход в океан и доступ к внутренним районам континента, рядом богатые месторождения нефти. Но жить мне тут не хочется, и не одна я такая. Так что мечты о прекрасном будущем в очередной раз разлетелись на мелкие осколки при столкновении с реальностью.

Нет, никто не пожалел о переезде сюда. Это действительно, на мой взгляд, в сложившихся условиях оказался правильный выбор, в противном случае нас ожидало слишком много неприятностей. Вот только реальность существенно отличалась от наших фантазий и представлений, причём не в лучшую сторону. И тем не менее, никто не предавался унынию и страданиям по поводу своей участи.

И здесь надо признать неоценимую помощь, оказанную нам Савелием и батюшкой Николаем. Казалось бы, эти люди не ведали никаких сомнений — раз остались целы, руки-ноги на месте, то нечего думать и предаваться рассуждениям, работать надо. А всё остальное приложится. И они вместе с остальными переселенцами работали, да так, что оставалось только завидовать и стараться от них не отстать.

Пусть они не знали этой местности, пусть не могли точно определить степень предстоящей угрозы, уровень возможного подъёма воды, но быстро нашли участок, располагавшийся выше других, и первым делом поставили там часовню. А потом с молитвой и божьим словом принялись обустраиваться на новом месте, отвергая все наши сомнения о возможности тут жить. Савелий, при молчаливой поддержке батюшки, на все предложения отвечал просто — придёт время, там и посмотрим. А пока бог позволил нам переплыть море, дал землю и воду, значит, надо жить и быть ему за это благодарным.

И эти простые мужики по большому счёту оказались правы. Найденная бухта прекрасно подходила для стоянки наших кораблей, достаточно высокий берег позволял поставить дома с большой долей уверенности в их сохранности. Так что теперь рядом с часовней стояло уже несколько домов, мужики валили лес, расчищая место для будущих полей и пастбищ. Ближе к берегу обустроились корабельщики, начали ладить карбасы и струги.

Там же, поблизости, организовали и причалы для кораблей, а рядом с ними стояли и лодки. Каждый день рыбаки отправлялись на реку и море, изучали их и снабжали колонию рыбой. Недалеко от верфей дымилась кузница, и там постоянно крутились наши технические специалисты, занятые сборкой своей первой паровой турбины. Железо, инструмент и всё необходимое для обустройства привезли с собой. А также были заранее, в Устюжинске и Архангельске, сделаны кое-какие станки и детали турбины.

И пусть это место не является лучшим и, может быть, не станет нашим общим домом, но тут мне нравится гораздо больше, чем где-то ещё. И самое главное, исчезло чувство какой-то скрытой угрозы, отравляющее жизнь в прошлом. Как говорится, а жизнь-то налаживается.

Где-то на реке Широкой (Алабама), октябрь 1610 г., десятник Пыхов Никон

Хорошие тут места, особенно если отойти от устья Широкой. Очень похоже на наши реки. Порой леса подходят к самому берегу, кое-где вдоль реки располагаются достаточно большие поляны, причём выше уровня воды. Конечно, заливать их во время половодья будет, но всё равно тут гораздо лучше, чем в устье Миссисипи.

Сама Широкая — река спокойная, да и не слишком извилистая, во всяком случае, на том пути, что мы прошли. Петляет конечно, но не так чтобы сильно. Карбас наш идёт ходко, хорошо, что пару штук сделали ещё в Архангельске и погрузили на кочи. Теперь только спустили и отправились вверх по течению, изучать, что собой представляет эта река. Со мной десяток бойцов, все люди опытные, немало побродили по лесам, правда не здесь, а дома.

Нам поручено осмотреть эту реку. При встрече с местными жителями, индейцами, как их называют наши командиры, любыми способами избегать боевых действий, вести себя мирно и постараться договориться с их вождями о встрече и переговорах с нашими старшими. Так что все бойцы настороже и держат ушки на макушке.

Погода вот только какая-то непонятная. Как нам объяснили, зимы, к которой мы привыкли, тут не бывает. Да и снег большая редкость, разве что немного, и чаще всего он встречается вблизи тех гор, куда мы направляемся. А так обычно идёт дождь. Причём не нудный, затяжной осенний, который может моросить не один день. Нет, здесь и дождь похож на летний ливень. Налетел, залил всё водой и умчался куда-то дальше.

Забыл сказать о главной заботе — с нами в дорогу отправилась одна из этих пришлых, Антонина. Говорят, она рудознатец, и по её словам, в горах, куда мы направляемся, должно быть железо. Чудно, правда, все знают, что железо получают из болотной руды, но у этих пришлых свои порядки. Может действительно найдёт железо, вон сидит и постоянно что-то пишет и рисует. Правда иногда просит пристать к берегу и ходит там, разные камни собирает и рассматривает. Одно слово, чудно себя ведёт.

— Командир, впереди заметен дым, и на отмели видны люди, — отвлёк меня от размышлений дозорный, расположившийся на носу карбаса.

— Так, бойцы, проверить оружие и быть наготове. Самим в бой не вступать и огня не открывать. Вести себя мирно, наша задача — подружиться с ними и расспросить об этих местах.

С берега заметили карбас, и там поднялась суматоха. Было видно, что первое желание местных — убежать подальше, но видимо жалко стало своего имущества — каких-то странных шалашей, покрытых шкурами, и собак, бегающих вокруг них. Среди этих шалашей суетились женщины и дети, судорожно пытаясь собрать свои вещи. Нам навстречу выдвинулись с десяток воинов, вооружённых луками, копьями и дубинками.

Карбас ткнулся носом в песок, я вышел на берег, подняв пустые руки вверх, показывая свои мирные намерения. Не знаю, поняли меня или нет, но вроде бы немного успокоились и суетиться стали меньше. Да и луки опустили, хотя далеко не убрали.

— Мир вам, добрые люди, хотелось бы поговорить с вами, познакомиться и начать торговлю. Не надо нас бояться, мы не причиним вам вреда.

Говорил я на русском, но свои слова подтверждал жестами, как учили эти пришлые. У незнакомцев нашёлся кто-то, знавший испанские слова, у нас Антонина что-то понимала на этом языке. Но как я думаю, наиболее понятным для всех были те жесты, которыми каждый из нас сопровождал свои слова. Незнакомцы оказались большими умельцами в передаче речи при помощи жестов.

Встретившиеся нам люди имели красный цвет кожи и ничем кроме этого не отличались от известных нам народов. Антонина так и сказала — это индейцы. Странно конечно, что у людей такой цвет кожи, но чего не бывает на белом свете. Странным было и многое другое в их облике и одеждах, привычках и обычаях. Но мы не стали ни на что обращать внимание. Может быть, нам встретятся ещё и чернокожие люди, чем чёрт не шутит, когда бог спит.

Ну да ладно, вернёмся к индейцам. Люди они оказались не робкого десятка и не отступили перед чужаками. Как выяснилось, они уже раньше встречались с белыми, и ничего хорошего от новой встречи не ожидали. В прошлый раз дело дошло до применения оружия, и только благодаря своему численному перевесу индейцам удалось устоять перед натиском чужаков. Однако мы обошлись без кровопролития, и самое главное — смогли договориться о встрече их вождей и наших командиров.

Возможно, свою роль сыграли и наши подарки, которыми послужили обычный железный нож и топор. Для них, как оказалось, железные изделия представляют большую ценность, а значит, служат подтверждением серьёзности намерений тех, кто дарит такие дары. Маскоги, а именно так называют себя эти индейцы, назначили встречу на месте слияния двух рек, располагающемся немного выше по течению. И решили её провести после того, как спадёт весенняя вода. Такой срок был выбран не случайно — нужно было время, чтобы оповестить вождей других родов, а нам успеть добраться до побережья и вернуться потом обратно на выбранное место.

Наша встреча заняла почти целый день, пока все немного успокоились, поняли — мы друг другу не враги, выяснили, кто что хочет, так время и пролетело. Зато каждому из нас стало понятно желание другого, а это уже немало. Как оказалось, индейцы хотели бы иметь больше металлических изделий и ружей, с которыми они были уже знакомы. Антонина сказала, что узнать про такое оружие они смогли, по-видимому, от испанцев, раньше нас побывавших в этих местах.

Немного расспросили индейцев о предстоящей дороге, как выяснили, нам надо добраться до места слияния двух рек и потом выбирать, по какой двигаться дальше. В общем, путь нам ещё предстоял долгий, так что особо задерживаться мы не стали, да и не было у нас других полномочий, кроме как договориться о будущей встрече, а это мы уже сделали. Теперь нам оставалось разведать новые места и найти железо.

Где-то на Миссисипи, октябрь 1610 г., Лев Романов

Закончили мы размечать фарватер и знакомиться с устьем реки. Как говорится, не так страшен черт, как его малютка. Всё оказалось не особо страшно, как выглядело на первый взгляд. Да и на второй и третий тоже. У кое-кого даже стали возникать мысли о правильности нашего выбора. Но последующие наши открытия развеяли последние сомнения по этому поводу.

Примерно в двухстах километрах от устья реки мы нашли достаточно высокий берег, где в наше время располагался город Батон-Руж. Глубина Миссисипи позволяла дойти сюда судам с осадкой порядка четырёх метров, а окружающая местность уже мало напоминала затопленную низину. Да и гораздо ниже по течению были вполне подходящие участки, на которых можно было спокойно размещать острожки и сторожевые башни.

Так что вполне подходящим выглядел вариант, когда всё нижнее течение реки контролировались сторожевыми постами, гарнизоны в которых периодически менялись, тогда как само поселение, ну и или место дислокации основного отряда, располагалось гораздо выше. Корабли свободно смогут подниматься вверх по реке, разгружаться и принимать груз. Думаю, это будет наилучшим выходом.

А ставить поселения надо выше по течению, где местность более высокая. Хотя и здесь возможностей для проживания немало, тут почти как в Египте, река несёт столько ила, что всё должно расти со страшной силой. Но не колхозник я, так что это просто рассуждения дилетанта.

Новоустюжинск, октябрь 1610 г., Семён Головин

Ай да Федька, ай да сукин сын! Ведь работает его шайтан-машина! Почти год возились мужики, начали ещё в Устюжинске, продолжали в Архангельске, пришлось делать станки, формы для литья, и вот только здесь закончили работы, собрали из заранее подготовленных узлов и деталей своё творение. Турбина получилась небольшой, но самое главное, рабочей.

Сразу появилось столько возможностей по её использованию, что просто глаза разбегаются. А народ чуть не на кулачках уже распределяет, где будет работать эта машина. А вот «фигвам», местное национальное жилище такое есть. Я понимаю, чтобы использовать привезённые станки, нужна машина. Дизеля-то, который раньше нас выручал, нет. А без такой машины всё подготовленное оказывается мёртвым грузом. Но не пришло время ещё ставить настоящие цеха, пока обойдёмся обычной кузницей.

Правда, Мстиславский уже над второй турбиной работает, примерно такой же, но это ничего не меняет. Первая встанет на речной струг, нам просто необходимо как можно быстрей обследовать большую площадь. А сделать такое возможно в первую очередь по реке, по Алабаме и Миссисипи. Правда, не до конца понятно, что это будет за судно, на эту тему постоянно идут споры, но тут у нас есть два эксперта — Никита и Василич, так что за ними останется решающее слово.

Я же склоняюсь к мысли о создании водомёта. Пусть у него и ниже КПД, но он может ходить по захламлённой воде и мелководью. Ведь по сути дела, это обычный насос, помещённый в трубу. И сетка на входе забора воды позволит избежать многих неприятностей с попаданием посторонних предметов под винт. Ну и немаловажное значение имеет нагрузка на него и, соответственно, конструкция трансмиссии — редуктора, шестерёнок и прочих деталюшек. Для управления нагрузкой насоса она будет гораздо проще, чем в случае с гребным винтом.

Так что сейчас у нас полным ходом идёт изготовление деревянных макетов разных шестерёнок, валов водоводов и всего необходимого для обеспечения работы первой турбины на первом водомётном речном катере. Мы сначала делаем деревянные макеты, а потом, после проверки работоспособности, используем детали в качестве моделей для изготовления литейных форм. А пока Фёдор исследует своё детище, определяет его характеристики, присматривается к паровому котлу и обдумывает мысль, надо ли ставить на катер их две штуки.

Большой проблемой для нас становится недостаток железа. Какой-то запас на первое время мы привезли с собой, но этого явно недостаточно. Сейчас пришла пора заканчивать многие работы, начатые ещё в Устюжне, которые были приостановлены из-за переезда. Для большинства проектов часть заготовок была сделана ещё там, так что пока люди могут работать на старых запасах, но металл нужен как хлеб.

Одним из таких проектов являлось начало производства револьверов. Ещё в Устюжне после долгих споров и обсуждений определили, каким он будет. Никакого чуда от револьвера ожидать не стоит, он представлял собой довольно простую конструкцию — в барабане в каждую камеру вложили пулю, порох и пистон. При нажатии на курок происходил выстрел, потом барабан поворачивался, и напротив ствола оказывалось следующее заряженное гнездо.

Таким образом, из него можно было сделать семь выстрелов, после чего требовалось заряжать барабан по новой, все семь камор, и дело получалось далеко не быстрым. Может, это несколько дилетантское описание, но не оружейник я, так что не взыщите. Кроме того, по предложению Лёвы, как в Нагане, сделали барабан с осевым смещением, так что он как бы надевался на ствол, обеспечивая между ним и барабаном плотный контакт и предотвращая прорыв пороховых газов. Может быть и не совсем удастся этого добиться, посмотрим.

Но был ещё и один, скажем так, не менее важный результат. С Шаховским работали двое учеников, выделенные устюжинскими мастерами, причём в отличие от своего наставника, настоящие оружейники, которых интересовало всё, что стреляет, взрывается и вспыхивает. И если Гришка ко всему этому равнодушен, то пацанов хлебом не корми, но дай повозиться с оружием. Они с Лёвой оказались родственными душами и слушали, буквально раскрыв рот, все его рассказы об оружии. Так что, можно сказать, теперь наш главный оружейный идеолог получил «очумелые ручки» для реализации своих планов.

Сейчас под чутким руководством Григория осуществлялась сборка первого револьвера. И при успешном завершении испытаний мы получим не просто новое оружие, но и двух мастеров, способных пусть на не очень сложную, но самостоятельную работу.

Рейд г. Веракрус, декабрь 1610 г., Фёдорыч

— Смотри, Никита, какая-то лодка к нам направляется. Сказать что-то хотят, или попросить о чём?

— Не туда смотришь, Фёдорыч. Вон видишь, три галеона потихоньку расходятся и пытаются нас зажать?

— Не мне тебя учить, Никита. Надо — маневрируй, надо — пугани, тем более, дистанция тебе позволяет стрелять, не попадая в зону их поражения, надо — убегай. Как бы нам ни хотелось договориться с этим кренделем, людей и корабли гробить не будем.

— Понял. Васильич — давай помалу назад, на пушках — предупредительный поперёк курса галеонов. И смотрите мне, снаряд положить в воду перед носом, чтобы понятно всем было, чего мы хотим.

После проведённой демонстрации галеоны остановились, лодка же продолжала двигаться в нашем направлении. Ситуация для стороннего наблюдателя была несколько непонятной — на рейде стоит корабль под испанским и другим, незнакомым большинству моряков трёхцветным флагом, ведёт себя относительно дружественно, ни на кого не нападает, но подойти к себе не позволяет.

Тем временем лодка приблизилась к нашему кораблю, и с неё на палубу поднялась знакомая личность — сеньор Игнасио Кано Диас, капитан спасённого нами три месяца назад галеона.

— Добрый день, сеньор Романов, — поздоровался испанец.

— И вам всего наилучшего, сеньор Игнасио.

— Что вас привело в наши края в этот раз, сеньор посол?

— В прошлый раз, если вы помните, расставшись с генерал-губернатором, мы договорились встретиться ещё раз здесь, на рейде. Он обещал обдумать мои слова. И кроме того, я должен получить официальный ответ на предложение моей страны об установлении дружеских отношений. Вот за ним я и прибыл.

— Да, генерал-капитан помнит о вашей встрече, поэтому я здесь. Не будете ли любезны, сеньор посол, отправиться на встречу с ним на моей лодке?

— Ну зачем такие сложности, сеньор Игнасио. Я могу и на своей, тем более, мне потом возвращаться на корабль. Или вы не думаете, что я вернусь?

— Ну что вы, сеньор посол, мы всё-таки воспитанные люди и понимаем разницу между дипломатом и пиратом, хотя порой она и совсем не существенная.

— Да, вы правы, сеньор Игнасио, порой разница между двумя этими категориями людей совсем незаметна. Говорю сразу, на встречу я поеду, но всё-таки разрешите полюбопытствовать — генерал-капитан видит во мне дипломата или пирата?

— Дипломата, конечно. И по секрету могу шепнуть, он, на мой взгляд, весьма к вам расположен.

На этой оптимистической ноте мы разместились каждый в своей лодке и направились к берегу.

Генерал-капитан принял меня в своём дворце. На этот раз он выглядел совсем иначе, чем при нашей первой встрече. Теперь это был не тот немного испуганный человек, чудом избежавший плена, а властный, уверенный в себе правитель, перед которым склоняются тысячи людей. Не могу сказать, что такое преображение меня обрадовало, но к чему-то подобному я был готов, так что не был удивлён случившимся.

Да и как иначе мог выглядеть правитель среди своих подданных, там, где всё подчинялось его воле и желаниям? М-да, не самые лучшие условия для переговоров, но что делать.

— Я рад вас видеть, сеньор Романов. Какой оказалась дорога в наши места? Не мне говорить вам о её опасностях и непредсказуемости.

— На удивление спокойно, сеньор генерал-капитан. Немного потрепало штормами, но нам повезло, и мы сумели пережить этот период без особых трудностей и потерь. Да и бандитов нам больше не попадалось. Видимо, мы для них не такая лакомая добыча, как вы, сеньор генерал-капитан. Наверное, вам стоит задуматься, откуда враги узнали ваш маршрут и дату отплытия, мне кажется, вы наверняка сможете найти среди своих слуг тех, кто отличается излишней болтливостью.

Вот так вот, сделал ближнему гадость, на сердце радость. Пусть задумается местный босс о собственной безопасности, может на нас, сирых и убогих, меньше внимания обращать будет. Хотя всё сказанное мною, по-видимому правда, и кто-то не против половить крупную рыбку в мутной воде.

— Благодарю за совет, господин посол. Я и сам порой задавался вопросом, как на таком большом пространстве можно найти одинокий корабль?

— Ничего конкретного по этому поводу я сказать не могу, думаю, у вас есть свои люди, разбирающиеся в подобном гораздо лучше меня.

— Ладно, оставим наши рассуждения на потом. С чем вы прибыли сюда в этот раз, сеньор Романов?

— Да всё с тем же, сеньор генерал-капитан. Вот документы, подтверждающие мои полномочия, вот предложения правительства моей страны, направленные на установление дружеских отношений между нашими государствами. Так что мне бы хотелось получить официальный ответ о том, какой политики в наших отношениях мы будем придерживаться в дальнейшем — воевать или торговать.

— Честно говоря, своим появлением и действиями вы поставили меня в крайне затруднительное положение. Во-первых, на этих землях по приказу нашего монарха запрещено появление любых представителей других народов. Во-вторых, торговля разрешена только с метрополией, и то список товаров достаточно ограничен. Местные города и поселения конечно могут вести торговлю, но только между собой.

И в-третьих, вы пытаетесь основать поселения на землях, которые Испания считает своими по праву обнаружения их первыми. При всём моём уважительном к вам отношении и благодарности за спасение моей жизни, я не могу отступить от выданных мне инструкций, сеньор Романов.

Н-да, если речь зашла о верности принципам и полученным инструкциям, то всё становится гораздо серьёзней, особенно если человек готов их соблюдать. С другой стороны, умный в гору не пойдёт, умный гору обойдёт. Вот только обход надо найти, да и есть ли он в данном конкретном случае? Хотя чего-то подобного я ожидал, и кое-какие задумки по этому поводу имеются.

— Сеньор генерал-капитан, разрешите я задам вам несколько уточняющих вопросов. Надеюсь, они помогут нам разрешить сложившуюся ситуацию.

— Конечно, сеньор Романов.

— Вы ведь привлекаете к своим экспедициям наёмников? Насколько я знаю, те же самые португальцы неоднократно приглашались для участия в различных походах. И кроме того, порой местные жители вами используются для решения самых разнообразных задач.

— Да, такое практикуется и считается вполне допустимым.

— Вот и давайте распространим это правило на наши отношения. При таком подходе с вашей стороны не будет никаких нарушений полученных инструкций, а мы сможем установить добрососедские отношения между нашими государствами.

— Очень любопытно. И как всё будет происходить?

— На договорной основе. Давайте посмотрим на карту. Мы возьмём на себя защиту северного побережья всего Карибского моря от побережья Флориды до устья Рио-Браво-дель-Норте (Рио-Гранде), а также вверх по её течению до самых гор. Естественно, под нашу защиту попадают и прибрежные воды, скажем двадцать или даже сто километров от побережья.

— И что вы подразумеваете под защитой, сеньор Романов?

— Подобные требования можно и нужно уточнить, но защита, на мой взгляд, подразумевает противодействие пиратам на всём побережье, а также препятствие их проникновению в глубину обозначенных территорий. Это будет осуществляться любыми методами, в том числе и с применением оружия. Корабли будем топить, захваченных в плен пиратов отправлять к вам.

— И у вас хватит сил контролировать такую территорию?

— На сегодняшний день нет, но периодические рейды осуществлять сможем. И кроме того, мы надеемся на поддержку индейцев, не бесплатную конечно, и прибытие наших новых поселенцев. Вот поэтому я и говорю о торговле, хотя по большому счёту, для нас в ней большой необходимости нет. Разве только на первое время, чтобы обзавестись домашними животными.

— И кто будет управлять поведением всех вновь прибывших людей на этих территориях, кому они будут подчиняться?

— Думаю, этот вопрос надо обсуждать отдельно после того, как мы определимся по характеру наших отношений.

— Что вы имеете в виду, господин посол?

— То, что предложено — лишь один из возможных вариантов поведения обеих сторон, но всё может развиваться и по-другому. Например, мы будем не замечать друг друга и вести себя так, как будто мы здесь одни, соблюдая нейтралитет. Вы не трогаете нас, мы не трогаем вас. Или например, вы решите придерживаться ваших инструкций и начнёте против нас военные действия. Тогда мы будем воевать, и нашими союзниками станут пираты. Не думаю, что это пойдёт на пользу вашей стране.

— Вы мне угрожаете, сеньор посол? И не боитесь за свою жизнь?

— Даже и не думал вас пугать, сеньор генерал-капитан. Просто чисто умозрительно рассматриваю различные варианты развития наших отношений. А что касается опасений за свою жизнь, так тут всё просто. Боюсь конечно, только глупцы ничего не боятся. Но меня послали сюда с миссией наладить дружеские связи с представителями других государств.

А то, что при этом жизнь может подвергаться опасности, знает каждый посол с аналогичной миссией. Так что я готов к подобному развитию событий. И если до вечера я не вернусь на лодку, она уйдёт без меня, и между нашими государствами начнётся война, и кроме меня умрут и многие другие, в том числе и ваши подданные. Смею вас заверить, их будет гораздо больше. А мы продолжим осваивать здешние земли, прибудут новые поселенцы, и для вас ничем хорошим это противостояние не кончится. Так что выбор — жить дружно или воевать, только за вами, сеньор Фернандо Гонсалес де Агилар.

Не перегнул ли я палку, обрисовывая такие перспективы будущих отношений? Будем надеяться, что нет. А свои зубы показать надо, надо.

— Всё-таки пугаете, сеньор Романов, — с каким-то удовлетворением проговорил генерал-капитан. Складывалось такое впечатление, что именно подобного поворота в нашем разговоре ему и не хватало. — Моё поведение, наверное, кажется не совсем обычным, но я сейчас поясню. Всё дело в том, что по моей оценке, приняв на себя обязательства по охране побережья, вами будут приложены все силы для их выполнения. Прочему я так решил? Первый раз вы это показали, ввязавшись в бой против более многочисленного врага, оказав помощь слабейшему.

Второй раз я увидел эту готовность следовать своему долгу сейчас, когда вы в одиночку попытались угрожать мне, находящемуся в своей резиденции в окружении верных мне войск. И даже тот корабль, стоящий на рейде и, кстати, не отличающийся чрезмерной силой, не справится со всем, что может выставить против Испания. Но это нисколько не смущает вас, принятые на себя обязательства — вот что заставляет действовать таким образом. Подобное может означать, что принятие любых обязательства перед Испанией заставит вас с таким же рвением их выполнять.

Для меня это самая лучшая рекомендация, означающая, что соглашение о сотрудничестве не будет использовано во вред поверившей вам стороне.

— Если мы договоримся об условиях сотрудничества, и каждая из сторон будет неукоснительно выполнять взятые на себя обязательства, — добавил я своё мнение к этому высказыванию.

— Да, да, очень важное уточнение, — согласился генерал-капитан.

В общем, мы договорились. Не знаю, как долго будет действовать наше соглашение, и чем руководствовался генерал-капитан, отдавая под наш контроль такие территории, но от устья реки Рио-Гранде до её истоков в предгорьях Кордильер всё побережье Мексиканского залива до тридцатого градуса северной широты попадало в зону нашей ответственности. Это только одна граница, так сказать, южная, доверенной нашему попечению территории. Остальные её участки ещё предстояло уточнить.

Но мне всё равно было непонятно, почему испанцы, а точнее прямой представитель короля — генерал-капитан, управляющий территорий Санто-Доминго, согласился на мои предложения. В моём представлении его поведение должно быть совсем другим. И не верю я, что на отношение ко мне как-то повлияло спасение его жизни. Тут что-то другое, а вот что, понять не могу. Буду надеяться, что со временем эта тайна прояснится. А пока надо принимать заключённое соглашение к исполнению и руководствоваться достигнутыми договорённостями.

Территории, которые отдавали нам для охраны и контроля испанцы, располагались вдоль левого берега реки Рио-Браво-дель-Норте, как называли её испанцы, или по-другому, Рио-Гранде. На севере граница подведомственных нам земель проходила по реке Миссури, Теннеси, южным склонам Аппалачей и реке Саванна. На юге границей служила широта тридцать градусов. Флориду испанцы оставили за собой, как-никак рядом находилась жемчужина в их короне — остров Куба.

Понятно, что эти земли уже были обследованы, и установлено, что они не представляют никакого интереса для испанской короны. Разве только как источник рабов для рудников, но затраты на их поимку и доставку гораздо выше, чем цена на покупку уже предлагаемых на рынках. Тем более, уже установлено, что из индейцев получаются плохие рабы, предпочитающие умереть, но не подчиняться своим хозяевам. И тем не менее, я постоянно возвращался к вопросу — почему генерал-капитан согласился на предложенный мною план?

Правда, совсем не безвозмездно, кроме того, что мы брались охранять эту территорию, за нужное нам решение генерал-капитан хотел ежегодно получать от нас десять тысяч реалов. Вот только где их найти? Не хотелось бы думать, что именно в этом была причина такого доброжелательного отношения, но ничего другого в голову не приходило.

На выделенных нам территориях мы могли строить свои поселения, вести торговлю, как с местными жителями, так и с городами на континенте, но не с метрополией. Нам разрешалось свободное плавание в подконтрольных Испании водах, прохождение наших торговых караванов при получении разрешения от генерал-капитана, и целый ряд других вольностей, недоступных иностранцам.

За это мы охраняли внутренние районы и побережье от вторжения представителей других национальностей, а также могли самостоятельно вести боевые действия против любого противника. При этом земли оставались испанскими, они у нас находились как бы в аренде. Об этом напрямую не сказано в письменной версии договора, данная трактовка о передаче земель под охрану осталась за кадром.

А генерал-капитаны назначаются короной на срок от трёх до шести лет, после чего они возвращаются в Испанию. Так что скоро об этом все забудут, а земли будут просто считаться нашими. В общем, здесь подразумевалось много тонкостей, но самое главное было сделано — мы на вполне законных основаниях получили в своё распоряжение огромную территорию, богатую самыми различными полезными ископаемыми, а также дружественно настроенное, пусть и временно, к нам государство, признавшее наше, ещё не существующее. Можно сказать, что вхождение в число европейских государств состоялось.

На следующий день мы распрощались с генерал-капитаном. В знак благодарности за своё спасение он подарил нам четыре коровы и бычка, десяток овец, три свиньи и хряка, и пять лошадей. Загрузившись скотиной и приобретя необходимые корма, мы отправились в дорогу.

— Фернандо, почему ты помог этому чужаку? И не говори, что в благодарность за спасение твоей жизни, всё равно не поверю, — спросил Игнасио, наблюдая, как корабль под трёхцветным флагом разворачивается и направляется в открытое море.

— Ты долгие годы был моим наставником, Игнасио, и знаешь о тех преданиях, что хранятся в нашей семье. Так вот, неоднократно в жизни предков происходили какие-то необычные события. Некоторые из них выглядели довольно странно и непривычно.

На память в первую очередь приходит история со времён Реконкисты. Тогда отряд моего пра-пра-прадеда Филиппа де Агилар двигался в сторону пункта сбора наших рыцарей и наткнулся на караван, атакованный неверными. Это были наши союзники, и их судьба была уже почти решена, их добивали, и только в нескольких местах продолжались схватки. В одной из них какой-то воин, по-видимому простой наёмник, пытался защитить поверженного рыцаря.

Не надо, наверное, говорить, что наши рыцари разогнали неверных, правда спастись удалось немногим, в том числе и тому наёмнику. И хоть он был весь изранен, но выжил, и потом был принят моим предком в отряд, прослужил там долгие годы, стал его доверенным лицом и телохранителем, и потом несколько раз закрывал того от вражеских ударов в бою. Так, сам того не ведая, Филипп обрёл верного слугу, даже скорее помощника, несколько раз спасавшего ему жизнь.

Другой случай произошёл уже здесь. Мой дед принимал участие в одной из первых экспедиций в этих краях. Они пытались найти золото и в ходе поисков попали в какую-то никому не ведомую деревушку местных. Там, на удивление, они нашли одного выжившего испанца из состава пропавшей ранее экспедиции. Не знаю почему, но дед взял его с собой.

Сама экспедиция, как и большинство других, завершилась трагически. Болезни, недостаток продовольствия, дикие звери — и вскоре от некогда большого и сильного отряда осталось лишь несколько человек. Да и дед мой оказался больным и мог передвигаться с большим трудом, и то при поддержке других. Надо ли говорить, что эту поддержку почему-то чаще других оказывал тот спасённый испанец.

В конце концов, из всего отряда только им двоим удалось добраться до какого-то селения на берегу моря, в котором иногда бывали испанские корабли. Они, терпя жестокие муки, сумели дождаться его прихода и в конце концов вернулись домой. И тот спасённый испанец так до конца своих дней всегда находился рядом с моим дедом.

К чему я это говорю? Просто у меня не было готового решения, я долго молился, пытаясь понять, как мне поступить с человеком, спасшим мне жизнь, и не раз вспоминал о давно прошедших событиях. Возможно, русский также сможет оказать мне в будущем помощь или сохранит мою жизнь. Пути господни неисповедимы, вот я и согласился с его предложением, причём сам не понимаю, зачем мне это надо.

Я понимаю, что всё произошедшее — случайные совпадения, но вместе взятое и вызвало мой непонятный поступок. И ничего другого я сказать тебе не могу. Может быть, я ещё пожалею о сделанном, может быть наоборот, содеянное спасёт меня. Не знаю. Да и кроме того, надеюсь, что схватившись с пиратами, они сумеют их ослабить, что облегчит нам плавание в этих водах.

 

Глава 7

Историческая ремарка 4

Пять цивилизованных племён

Так называли пять индейских племён, занимавших земли на юго- и юго-востоке США, и которые к концу XIX века приняли соседство белых людей, их образ жизни, традиции и обычаи. К числу этих племён относились чероки, чикасо, чокто, крики (маскоги) и семинолы. Первоначально при поддержке Джорджа Вашингтона за индейцами признавались равные права с белым населением. Считалось, что для того, чтобы признать их цивилизованными людьми, надо дать им христианскую религию, образование, частную собственность и все прочие атрибуты, являющиеся неотъемлемой частью жизни белых.

В соответствии с такой идеологией в племена были направлены те, кто и привил все эти привычки и понятия индейцам. Через некоторое время у них появились дома, школы, фермы и плантации, и даже чернокожие рабы. Был составлен свой алфавит, и издавалась своя газета, появилась собственная конституция и свод законов, правительство и президент. По сути дела, на этой территории оказался один из самых высоких уровней образования в стране, а учителями и преподавателями стали сами индейцы.

Американское правительство обещало, что их земли останутся неприкосновенны, и первоначально какое-то время действительно придерживалось своих обещаний. Однако в начале тридцатых годов XIX века нарушило договорённости, было принято решение уничтожить самостоятельные индейские анклавы, а они сами оказались насильно депортированы в безлюдные места на западе от реки Миссисипи.

В состав этого союза входили:

— чероки, изначально проживающие на южных склонах Аппалачей, легко установили контакты с первыми белыми колонистами и восприняли их привычки и образ жизни. Чероки быстро стали фермерами, обзавелись чернокожими рабами и создали сеть бесплатных школ;

— чикасо, проживали вдоль реки Миссисипи, находились в родственных отношениях с индейцами чокто;

— чокто, населяли долину Миссисипи, также как и другие, быстро освоили культурные достижения белых и приняли их образ жизни. Именно они первыми и были выселены со своих земель;

— крики, самоназвание племени маскоги, проживали в речных долинах, за что и получили своё название — «индейцы ручья». Оказали при депортации сильное сопротивление и были доставлены к месту проживания под конвоем;

— семинолы — часть племени криков, к которой примкнули беглые рабы и прочие сторонники вольной жизни. Проживали на территории Флориды, не приняли предательства белых и оказывали им яростное сопротивление. В истории остались первая и вторая семинольская война. Семинолы не сдались белым, и до настоящего времени у них нет мирного договора с США.

Новоустюжинск, февраль 1611 г., Ксения Романова

Вот так мечты и рассыпаются в прах. Размечталась — Чили, селитра, Тихий океан и прочая, прочая, прочая. А оказывается, туда «низя»! И теперь вместо просторов Тихого океана меня ждёт гуано в пещерах Аппалачей. Ну да, всё оказалось до банального просто. После того, как выяснилось, что в ближайшее время попасть через перешеек между Южной и Северной Америками в Тихий океан затруднительно, пришлось мобилизовать внутренние ресурсы.

А тут Антонина вернулась из своей экспедиции, нашли они железо и уголь, а сейчас готовится следующий отряд, который будет определяться на месте, где и что строить. И одновременно с известием об открытии железа она сообщила об обнаружении множества пещер в этих самых Аппалачах. Ну а тут всезнайка Лёва сразу вспомнил, что американцы всегда потребляли много пороха, а источником селитры у них служила земля и гуано именно из этих пещер.

Поэтому теперь я должна хватать ноги в руки и мчаться сломя голову в Аппалачи, ковырять там гуано и выискивать селитру. Ну конечно не совсем так, но близко к действительности. Землю из этих пещер выщелачивают с использованием золы, грубо говоря, промывают водой, потом выпаривают и охлаждают, в результате выпадают кристаллы селитры. Это так называемая сырая селитра, и она ещё не пригодна для изготовления пороха.

Её опять растворяют, раствор фильтруют, опять выпаривают и собирают селитру. Вот эта, уже так называемая литрованная селитра, и идёт на изготовление пороха. Я конечно многого из сказанного не знала, но Лёва, большой знаток всего, связанного со стрелялками и взрывалками, мне подсказал тонкости процесса получения селитры. Так что теперь я собрала необходимое — горшки, бочки, котлы и собираюсь отправиться с нашей экспедицией, идущей в те места, за селитрой. По общему мнению, порох — наше всё, и теперь только от меня зависит, будет он или нет. А вы всё Чили, Чили!

Новоустюжинск, февраль 1611 г Ольга Воротынская

Жизнь не то чтобы налаживается, до этого ещё ой как далеко, особенно нам, попаданцам из двадцать первого века, но становится более упорядоченной и принимает хоть какие-то знакомые формы. О чём идёт речь? В нашем случае — о создаваемом поселении в предгорьях Аппалачей, там, где лучше всего добывать руду и уголь.

Да, мы определились с местом, где готовы начать строительство будущего центра нашей промышленности, и в благодарность за усилия Антонины по поиску этого места решили назвать его Молчановск. Правда, здесь пока не всё ясно, нужно провести переговоры с индейцами, чтобы они согласились с нашими планами, но тут у всех надежда на Фёдорыча, уж больно мастерски он ведёт любые толковища и всегда добивается желаемого, причём без всяких жёстких вариантов.

А есть у нас уже и ещё одно поселение, вернее — сторожевой пост. Это место так и называется — Сторожевой. Он расположен немного выше устья Миссисипи, там размещается десяток бойцов и стоит небольшой острожек. В их задачу пока входит исключительно наблюдение за рекой, в том числе и за уровнем воды в любое время года. Как-то не хочется повторять судьбу Нового Орлеана, так что лучше немного подождать и осмотреться.

Строить дамбы в неимоверном количестве нам не по силам, да и спешить пока некуда, поэтому будем поспешать не торопясь. А основным поселением пока выступает наш Новоустюжинск, расположенный в заливе Мобил, куда впадает река Алабама, или по-нашему, Широкая. Вот пока и вся доступная нам география, правда, как я говорила, торопиться нам некуда, а планов у нас громадьё.

Правда, с реализацией порой возникают проблемы, но в соответствии с заветами великих людей, мы решаем их по мере поступления. Кое-какие сумели предусмотреть заранее и подготовиться к возможным трудностям, так что дела на месте не стоят. Но лучше всё рассматривать по порядку, так будет быстрее и понятней.

Сейчас, не сомневаюсь, что это пока, наше поселение занимает участок сто на сто метров на небольшом возвышении. Тут стоит несколько достаточно больших, можно сказать, бараков, в каждом из которых проживает порядка сорока человек. Для семейных там выгородили отдельные каморки, остальные размещаются в общем зале.

По сути дела, эти бараки представляют собой настоящие блок-посты или острожки, стоят рядом друг с другом, на внешней стене бойницы для ведения стрельбы, окна расположены с внутренней стороны. Свободное пространство между домами загорожено брёвнами и превращено в стойла для скотины. Ну да, всё это совсем не похоже на Рублёвку, но Москва не сразу строилась, будет у нас ещё свой КРЕМЛЬ.

Само строительство потребовало от всех огромных усилий, хотя это оценка человека двадцать первого века. Мужики же ничем подобным не заморачивались, собрались толпой, нарубили деревьев, облепили их как муравьи, погрузили на специально сделанные возки и довезли общими усилиями до места. Точно так же поступали в любом случае, когда требовались усилия более чем одного человека. Может, это и дикость на первый взгляд, но тем не менее, у нас сейчас есть больница, кухня-столовая, школа для детей и взрослых.

Наш врач, Галина Мстиславская, не имея практически никаких лекарств, гоняет всех, требуя соблюдения чистоты и гигиены. И самое главное, её окриков и замечаний опасаются не только бабы и дети, но и мужики. Во всяком случае, никаких болезней или каких-то неприятностей со здоровьем, если не считать ушибов и травм, нет.

Ну и конечно есть церковь, пусть и небольшая, но её поставили самой первой. Есть и несколько мастерских — кузница, пильня, склады для сушки брёвен, а так же подсобные помещения, склады и погреба, обеспечивающие всё необходимое на первое время. Кроме того, уже подготовлены поля для будущего урожая, расположенные на месте вырубленного леса.

Сейчас, правда, питаться приходится в основном рыбой или добычей охотников. Взятые запасы муки и круп подходят к концу, но никто не голодает, все здоровы и не ропщут на злодейку-судьбу. Правда, из рейдов с пиратских кораблей кое-что достаётся, но это ведь и не постоянный источник пропитания. А от испанцев пока много привезти не удалось.

Но самое главное — нет упаднических настроений, а есть вера в себя, знания, и как ни странно, в бога. Может быть, в этом и заключается источник силы, позволяющей русскому человеку преодолевать все невзгоды. Вот так и строится наш Новоустюжинск, надеюсь, он будет первым, но далеко не последним.

Новоустюжинск, февраль 1611 г., Семён Головин

Сделали мы всё же речное судно с паровой турбиной, теперь можно по реке свободно передвигаться. Это конечно не «Турбиния», но всё же на таком судне перемещаться гораздо лучше и быстрее, чем на вёслах. Хороший кораблик получился, длиной восемнадцать метров, осадка небольшая, при полной загрузке не превышает метра, груза берёт не меньше двадцати тонн. Так что в экспедицию по выбору места для закладки нового поселения, специализирующегося на выплавке металла, пойдём с комфортом.

Перед нами стоит множество проблем, но приходится выбирать какие-то приоритетные и уделять им особенное внимание. Так, сейчас заканчивают монтаж новой паровой турбины, и уж её придётся использовать в строящемся металлургическом цехе. Тут, кстати, Боря Лыков, наш литейщик, предложил не самый очевидный путь получения железа. Я, можно сказать, совсем не в курсе всех новостей в области металлургии, но оказывается, древнейший способ получения сыродутного железа не потерял свою актуальность и в двадцать первом веке.

Во всяком случае, что-то похожее практикуется многими мировыми компаниями. Конечно, всё выглядит несколько по-другому, чем на заре металлургии, но суть от этого не меняется — идёт процесс прямого восстановления железа. А объясняется применение подобной технологии очень просто — такой подход даёт возможность обойтись без доменного производства, что значительно сокращает затраты на получение стали.

Железо, полученное методом прямого восстановления, так же как и при сыродутном процессе, поступает для дальнейшей переработки, например в мартеновские печи, и на выходе оттуда готова отличная сталь. Не нужны ни огромные домны, ни коксовые батареи, всё делается гораздо проще.

А для нас это в первую очередь значительно облегчает и ускоряет весь процесс получения стали. Конечно, всё не так просто и очевидно, как кажется на первый взгляд, и потребует от нас не одного месяца работ. Но в любом случае, так делать проще, чем по традиционному технологическому циклу, когда сначала выплавляют чугун, а потом из него получают сталь.

Возможно, что первоначально в некоторых случаях даже придётся использовать для некоторых целей полученное сыродутное железо без дальнейшей его переработки в мартене. Так что планируем в Молчановске строить установку, действующую по принципу РУДА-СТАЛЬ, уже испытанную в нашем времени в различных местах по всему миру.

Другой, не менее важной задачей является получение нефти и начало её переработки. Правда, и в этом направлении есть определённые подвижки. Нефть нашли быстро, её тут как грязи, гораздо дольше провозились со скважиной, хорошо, что глубина залегания была небольшая, так что пробили её, как будто колодец в садоводческом товариществе обустраивали. И ничего, пошла нефть, теперь мужики ладят перегонный куб, и скоро у нас будут бензин, керосин и мазут.

Надеюсь, что окажется решена и проблема с порохом. Правда, его пока хватает, но ведь и запасы не беспредельны. И самое главное, появился вариант, как можно его начать изготавливать своими силами.

Как это ни покажется странным, но настоящее попаданство в его классическом варианте началось именно сейчас. Есть небольшой запас самого необходимого на первое время, и больше ничего. Так что приходится идти классическим путём — искать глину и песок, делать кирпичи, гнать смолу и получать древесный уголь, выплавлять железо, а также всё прочее, что требуется для дальнейшего развития.

И это действительно так, недавно вот нашли хорошую глину и собираемся делать кирпичи и посуду. Когда ещё железо будет, а то, что есть, идёт в первую очередь на механизмы и оружие. Кстати про оружие, револьверы у этих ребят, начинающих оружейников Ивана и Михаила, получились вполне удачные. Конечно до настоящего Нагана такому револьверу как задним ходом до Архангельска, но это уже вполне рабочий вариант оружия. Во всяком случае, Лёва с Иваном остались довольны.

Совсем забыл сказать, что есть ещё несколько направлений, по которым идёт работа. Это строительство кораблей и лодок, а также получение бумаги и изготовление тетрадей. Причём как в корабли, так и в лодки вносятся изменения, необходимость которых показали первые плавания.

А что касается тетрадей, то школа ведь у нас есть, и учителя готовы учить всех желающих, а также и нежелающих, в первую очередь русскому языку и математике. Стоит отметить и развитие различных ремёсел, которое возникло, казалось бы, из воздуха и само по себе.

Речь идёт о переработке шкур и изготовлении одежды и обуви. Так что многие уже ходят в сапогах, а не в лаптях и босиком, как раньше, появились первые куртки, и сейчас начинают шить плащи для моряков. Ну и много сил требует подготовка земли к началу нашего первого в этих местах посевного сезона.

Так что жизнь на месте не стоит, и всё вокруг движется и стремится к светлому будущему. Знать бы только, насколько оно светлое.

Новоустюжинск, март 1611 г., Федорыч

— Вот примерно так складываются наши взаимоотношения с испанцами. Вкратце я вам об этом уже говорил, сейчас предоставил более подробный отчёт. Поясню, почему и зачем? Вскоре нам опять придётся заниматься каждому своими делами, и нельзя допустить, чтобы всё задуманное и начатое осталось незавершённым при каких-то форс-мажорных обстоятельствах. А так вы все знаете, что сделано и что ждёт впереди.

Такими словами я закончил своё описание переговоров с испанцами. На этом, скажем так, отчётном собрании попаданцев, присутствовали все наши и Савелий с батюшкой Николаем. Надо было подвести какой-то промежуточный итог сделанному и наметить следующие цели. На самотёк ничего нельзя оставлять, ведь от этого зависело выживание колонии.

— Мутно всё это как-то, Фёдорыч, — прервал молчание Никита Трубецкой.

— Согласен, мне бы и самому хотелось большей ясности. Но давай исходить из того, что есть. Посмотри на ситуацию со стороны — появляется какая-то непонятная группа людей, объявляет себя посольством никому неведомого и неизвестно где расположенного государства, и начинает требовать себе земли, по действующему порядку принадлежащие другой стране. Что бы ты сам предпринял в такой ситуации?

— Послал бы всех этих неизвестных в эротическое путешествие.

— Вот, а нас никуда не послали, да вдобавок ещё и разговаривали. Я специально подчеркнул, мне непонятны причины, по которым испанцы приняли наше предложение. На мой взгляд, ожидать можно было всего, вплоть до ведения боевых действий, хотя это и самый худший вариант. Скорее всего, нас бы просто послали. Неким объяснением, хоть как-то проясняющим случившееся, можно считать, что наши земли в настоящее время Испанию не интересуют. Хотя это и очень сильно притянуто за уши.

Но я не знаю ни одного честного правительства, которое позволило бы по своей воле кому-нибудь занять территорию, пусть и формально, принадлежащую государству, даже если она не представляет для страны никакого интереса.

— А что, эти правители честные что ли? — спросил Воротынский. — Десять тысяч реалов деньги далеко не малые.

— Согласен, но таковы реалии мира после изобретения денег. И особенно это касается тех, кто стоит выше тебя или наделён определёнными полномочиями. Не нами такой порядок придуман, ещё египетские чиновники брали взятки. И пиндосы берут, и европиндосы берут, а не только русские. Вот и испанцы берут. Так принято, и если ты нарушишь правила поведения, тебя не поймет никто.

— С этим я согласен, — ответил Никита. — Но вот зачем нужно испанцам, да и нам, заключать такой договор, в голове у меня не укладывается.

— Могу только гадать, но мне кажется, испанцы, скорее всего, лелеют какой-то тайный замысел по использованию наших сил. Может быть, хотят задействовать нас в качестве пушечного мяса, например, для зачистки островов, надеются с нашей помощью как-то если не справиться, то существенно ослабить пиратов. Может быть, таким образом намереваются усилить своё влияние в здешних местах, может быть, ещё в каких целях. Нам это неведомо, остаётся только гадать о причинах происходящего и быть готовым к любым неожиданностям. Не думаю, что последует что-то экстраординарное, но не стоит отбрасывать существования планов через некоторое время, например, отправить нас куда-нибудь в неизведанные места умирать за интересы Испании.

Что же касается наших интересов, то они вполне прозрачны и понятны. Первое и самое главное — мы получили, скажем так, международное признание. И пусть оно не совсем соответствует желаемому, но уже заключен первый межправительственный договор. И теперь государство СССР (Союз Суверенных Свободных Республик) перестаёт быть какой-то мифической силой, а имеет подтверждение своего существования на международной арене, чему и служит упомянутый договор.

— Ну да, договор есть, значит и должен быть субъект, который его будет выполнять, — проворчал Воротынский.

— Вот таким образом мы легализовали своё положение и получили признание своего государства. Далее. Мы взяли на себя охрану каких-то территорий. Причём обратите внимание на формулировки — Испания поручает нам охрану территорий вдоль побережья Карибского моря (Мексиканского залива) от полуострова Флорида до устья реки Рио-Гранде, а также земель, расположенных северней. И нигде не сказано, что охраняемые земли принадлежат Испании.

Конечно, об этом все знают, во всяком случае, подразумевается, кто является их собственником. Но для нас важно другое — раз мы охраняем территории, то скорее всего, они наши, ну или нашего союзника. То, что подразумевается, забудется или так и останется за кадром, тем более, что через шесть лет генерал-капитан будет другой, а вот сам факт охраны бесхозных земель останется. А значит они не бесхозные, а наши.

Конечно, это всё натянуто и довольно-таки зыбко, но ничего другого в сложившихся условиях сделать, на мой взгляд, нельзя. Придётся просто подождать, когда все недоговорённости превратятся в твёрдые факты. А мы никуда не торопимся, у нас есть по крайней мере сто лет до начала тут европейской экспансии.

— Призрачно всё в этом мире бушующем, — как обычно встрял Ваньша со своими комментариями.

— Ладно, оставим домыслы пока в сторонке, — подвёл итог обсуждения Трубецкой. — Что дальше делаем?

— А дальше нам надо искать союзников, а также везти сюда ещё людей. Союзниками могут быть только индейцы, тем более, насколько я помню, в верховьях Алабамы и предгорьях Аппалачей жили маскоги, или как их ещё называли, крики. А людей надо везти из России, думаю, желающие отправиться на новые земли там не перевелись. Или к туркам, выкупать русских рабов. Вот только денег на это у нас пока нет.

Так что готовься, Никита Романович, для начала к рейсу в Архангельск. Да и со святыми братьями надо пообщаться, думаю, во многом от них сейчас будет зависеть успех привлечения индейцев на нашу сторону. Как ты думаешь, батюшка, — обратился я к священнику, — согласятся ли монахи пойти жить среди дикарей и нести им слово божье?

— Это наше служение ему, и никто даже не помыслит отступиться от своего долга.

— Вот и хорошо, значит, вы с Савелием сами отправитесь с нами на переговоры с индейцами, а потом, думаю, тебе придётся ещё и обратиться к настоятелям Соловецкого и Холмогорского монастырей за помощью.

— Я понял тебя, сын мой. Благое дело задумал, крестить язычников.

— Ну вот и отлично, значит я отправляюсь на переговоры с индейцами, Никита готовится в походу в Архангельск, а остальные занимаются хозяйством — надо принять своевременные меры, чтобы спокойно встретить новых поселенцев, прокормить их, а также не забывать о порученном нам деле — охране побережья, а также разведке местности, но это уже в наших интересах. Разговор на подобную тему ещё впереди. Сейчас для нас главное — добиться успеха на встрече с индейцами, и я почему-то уверен, что всё будет хорошо.

— На чём основывается такое предположение? — поинтересовался Воротынский.

— Маскоги, или как их ещё станут называть, крики, вместе с чероками, чикасо и чокто, входили в состав группы пяти цивилизованных племён. Однако это их не спасло. Жадность американцев и их бесчестие не имеет границ, они сами, нарушив ими же установленные правила и обещания, выселили индейцев в резервации, разрушив всё, созданное теми за долгие годы, и захватили их земли. Естественно, это не прошло тихо и спокойно, были многочисленные вооружённые столкновения. Вот с такими людьми нам придётся договариваться, так что прошу всех относиться к ним с уважением.

После окончания нашего небольшого отчётного собрания меня перехватили Савелий и батюшка Николай. Как всегда, застрельщиком выступил Савелий, попросил меня немного задержаться и ответить на некоторые вопросы.

— Вот вы все постоянно говорите индейцы, индейцы, а кто это такие? Что-то про них нам рассказать можете? А то мы многое просто не понимаем.

— Давайте отойдём в сторонку, там присядем, и я вам расскажу всё, что знаю. Так вот, индейцы — местные жители, наверное, их можно в какой-то степени сравнить с вогулами или другими подобными им народами, проживающими на Урале. Основное их занятие — охота, рыбная ловля, ну и некоторые ещё занимаются земледелием. Жизнь ведут по большей части кочевую, хотя обрабатывающие землю живут оседло в постоянных деревнях. Есть и те, кто ведут полукочевую жизнь, пока не соберут урожай — располагаются на одном месте, а потом отправляются на охоту.

Расселились они почти во всей этой территории — и я обвёл рукой вокруг себя, подразумевая все, а не только окрестные земли, — и образ жизни во многом зависит от их места обитания. По общим оценкам, существует около шести сотен племён индейцев. У многих из них свой язык, обычаи и образ жизни. Как водится, все люди разные — кто-то более воинственный, кто-то наоборот отличается миролюбием, но все они отважные воины, прекрасные следопыты и отличные охотники.

Обычно племя состоит из нескольких общин численностью от тридцати до ста человек. Как правило, членами такой общины являются в первую очередь близкие родственники, а также другие воины племени. Обычно община кочует самостоятельно, лишь изредка, во время большой охоты или войны, собираясь вместе с другими. У каждой из них есть свой вождь, как правило, это один из самых уважаемых воинов и охотников.

Сейчас у индейцев сложный период, они столкнулись с белыми людьми, познакомились с лошадьми и другими домашними животными, огнестрельным оружием. И эти открытия полностью меняют их мировоззрение. Большая часть, проживающая на равнинах, называемых здесь прериями, уже сейчас пересаживается на лошадей и обзаводится ружьями. Лошадь становится мерилом богатства, а ружьё необходимым элементом выживания и признаком воинской доблести.

Про индейцев много ещё чего можно рассказывать, но необходимо учитывать, что это многогранный, способный приспосабливаться к резко меняющимся условиям жизни, народ. Это гордые, мужественные люди, у них есть своя честь и достоинство, и если найти с ними взаимопонимание, они будут верными союзниками и друзьями.

— Скажи, Фёдорыч, ты опять говоришь, как будто тебе заранее известно, что будет происходить дальше. Это что, поддержка божественных сил или происки дьявола? — спросил батюшка Николай.

— Ни то, ни другое, батюшка. Я уже неоднократно отвечал на этот вопрос, и мне добавить к сказанному нечего. Сейчас напомню, что в истории нашей страны нечто подобное происходящему здесь и сейчас, уже было раньше, и об этом написано много книг. Мне их приходилось читать, вот оттуда и все мои знания. Ну и не стоит забывать про помощь старцев. А сейчас прошу меня извинить, если больше вопросов нет, я пойду заниматься подготовкой экспедиции.

Катер уткнулся носом в отмель и после нескольких энергичных гребков, выполненных сидящими на вёслах бойцами, немного продвинулся вперёд, будто устраиваясь поудобней, словно предчувствуя долгий перерыв в запланированном путешествии. По установленному трапу я спустился на берег. Отмель, постепенно повышаясь, переходила в поляну, на которой стояло несколько вигвамов, и перед ними горел костёр.

Махнув рукой остальным на катере, мол, там и оставайтесь, я в одиночку направился к огню. Вокруг него, оставив свободное место со стороны реки, сидело трое мужчин, внимательно смотревших на меня. Больше никого в лагере заметно не было. Не доходя нескольких шагов до костра, я развёл руки в сторону, показывая пустые ладони, потом приложил правую руку к сердцу и произнёс:

— Мир вам, добрые люди. Пусть в ваших жилищах всегда будет тепло и не кончается добрая еда, пусть духи будут милостивы к вам, дети и женщины всегда радостны и довольны, а ваше потомство многочисленно. Меня зовут Михаил Фёдорович, я старший среди наших людей, мы русские, и мне очень приятно познакомиться с такими отважными воинами и охотниками.

Сразу надо добавить, что в этот раз общение давалось несколько легче. Встречи с индейцами, и в первую очередь с маскогами, происходили уже неоднократно. Некоторые из них появлялись в окрестностях Новоустюжинска, и даже в сопровождении Лёвы побывали внутри поселения. Так что какое-то знание языка появилось, позволяющее хоть и с трудом, но вести общение.

— И тебе легкой дороги, путник. Присаживайся к нашему огню, да и скажи своим людям, пусть выйдут из лодки и располагаются на берегу. День скоро закончится, так что пусть твои женщины готовят еду и ночлег. Я вождь племени маскогов, моё имя Парящий Орёл, это охотники племени — Быстрый Олень и Смотрящий вдаль.

— Не возражаешь, вождь, если наш разговор послушают и мои воины?

— Пусть слушают, — после небольшой паузы решил Парящий Орёл.

Я махнул рукой, ко мне направились Ваньша с небольшим свёртком в руках, Савелий и батюшка Николай. Их я специально пригласил, по моим замыслам, именно на них должна лечь основная нагрузка по сближению наших народов. Развернув переданный мне свёрток, я вручил в качестве подарков каждому из индейцев по стальному ножу, и судя по довольному блеску глаз, подарки пришлись по душе, а потом представил своих спутников.

— Это Иван Фёдорович, один из военных вождей нашего народа, это Савелий Михайлович, он тоже вождь, но не военный, а это батюшка Николай, служитель нашего бога, по-вашему — шаман.

После вручения подарков и окончания знакомства, Парящий Орёл раскурил трубку и передал её мне, а дальше она обошла всех по кругу, кроме батюшки, индейцы согласились с моим объяснением, что ему бог запрещает вдыхать любой дым.

— Так зачем ты искал встречи с нами, Михаил Фёдорович? — спросил после окончания церемонии знакомства Парящий Орёл.

— Так получилось, что мы устроили своё поселение на берегу Солёной воды, там, куда впадает эта река. Наш народ называется русские, наше племя — СССР (Союз Суверенных Свободных Республик), оно находится далеко, добраться туда мы не можем и вынуждены поселиться тут. Сразу говорю, что есть ещё племя русских, называется Россия, Русь, но сам понимаешь, вождь, что каждый хочет жить на своей земле, хотя и рад поддержке со стороны соседей.

Так что мы отправились на поиски незанятой земли, чтобы наше племя могло жить свободно и независимо, и первоначально решили, что такое место мы нашли. Но как оказалось, и у него есть хозяева. Сначала права на эту землю предъявили испанцы, думаю, вы знаете тех белых людей, что разводят лошадей, стреляют из ружей и уже побывали в этих местах. С ними мы договорились, и они не возражают против строительства тут нашего поселения.

Но оказалось, что именно вы являетесь настоящими хозяевами этих земель. Мне совсем не хочется ни с кем воевать, тем более, я знаю, что наше оружие сильнее, и даже всего несколько бойцов с ним могут победить гораздо большее число врагов. Поэтому я хотел бы договориться о дружбе и возможности построения новых поселений.

— Ты сомневаешься в силе и умении наших воинов? — спросил Парящий Орёл.

— Ты неправильно меня понял, вождь. Я говорю о силе оружия, а не о слабости воинов. Если у них будет такое же оружие, то они станут непобедимыми.

— Я ещё никогда не видел оружия, вооружившись которым, любой воин может стать непобедимым.

— А давай, один из нас, покажет, что может сделать подготовленный боец с таким оружием?

— И кто же этот непобедимый воин?

— А вот он, — и я указал на Ваньшу. — Сейчас он сам скажет, что ему надо.

— Я не сомневаюсь, что против меня выйдут великие воины, но всё дело в том, что с нашим оружием не так просто справиться, и не каждому это дано. Так что я предлагаю провести сравнение нашего и вашего оружия разными способами.

— Ну что же, наверное, так будет правильно, — решил Парящий Орёл. — Продолжай, вождь.

— Сначала мы поставим пять тыкв на расстоянии большем, чем полёт стрелы, и кто быстрее их разобьёт, тот и победит. Для следующей проверки мы поставим пять брёвен высотой с человека, и тот, кто первый их повалит, не сходя с места, тот и победит. Потом воины должны будут опять разбить пять тыкв, но уже на расстоянии броска ножа. И тот, кто лучше и быстрее справится со всеми заданиями, тот и будет победителем, а значит, и оружие у него лучше. Ну а если этого мало, я готов без оружия выйти против ваших троих бойцов.

— Мы принимаем твои условия, вождь, — решил Парящий Орёл.

На короткое время поднялась суета, откуда-то выскочившие воины принялись устраивать огневые рубежи. Быстрый Олень выстрелил из лука, и на двадцать метров дальше воткнувшейся в землю стрелы расположили по пять тыкв для каждого из бойцов. Причём со стороны индейцев выступало три воина. Так что было организовано в общей сложности четыре дорожки следующим образом:

— на дистанции где-то двести шагов стояли по пять тыкв, причём все они были расположены дальше, чем воткнувшаяся стрела, которую для наглядности оставили на месте;

— на рубеже тридцать метров вкруговую, образуя пустое пространство внутри, стояли пять брёвен высотой в человеческий рост;

— на десяти метрах опять стояли пять тыкв.

На огневой рубеж вышли трое индейцев и Ваньша. Неизвестно откуда появившиеся люди стояли за спинами бойцов и оживлённо обсуждали возможный исход соревнования. Итак, взмах руки индейского вождя, и представление началось. Ваньша сорвал висевшую за спиной винтовку, приложился к ней, выстрел, и тыква разлетелась на куски. А дальше всё происходящее выглядело словно какой-то ритуал. Повернуть скобу ружья и открыть затвор, вложить пулю, засыпать порох, закрыть затвор. Встать на колено, прицелиться, выстрел. Тыква разлетается на куски.

Всё повторяется ещё раз. Повернуть скобу ружья и открыть затвор, вложить пулю, засыпать порох, закрыть затвор. Прицелиться, выстрел. Тыква разлетается на куски. И так ещё три раза. На первом огневом рубеже все цели поражены, на всё про всё потребовалось не более минуты. Винтовка за плечо, бегом на новый рубеж, вот уже на месте, в руках появляется граната, размах, и она оказывается среди вертикально стоящих брёвен. Взрыв — и все они повалены.

Бегом дальше. В руках у Ваньши револьвер. Гремят выстрелы — и пять тыкв на ближней дистанции разлетаются на куски. Револьвер в кобуру. Доклад.

— Майор Романов упражнение закончил.

Конец представления. Вокруг полная тишина, а соперники ещё и на первом огневом рубеже стрелами не поразили ни одной мишени. После небольшой паузы Парящий Орёл, повернувшись ко мне, произносит:

— Да, такого оружия я ещё не видел. Но мы посмотрели на оружие, теперь давай посмотрим, насколько сильные и ловкие твои воины. Как ты говорил — один против троих, вот пусть и покажет этот воин, — и он указал на Ваньшу, — что он может сам. Схватка без оружия, один против троих.

Пока воины готовятся к схватке, я успел шепнуть Ваньше, что индейцы больше работают ногами, и по сути, удары руками не используют. Брат кивнул, подтверждая, что услышал мои слова, и вышел в круг. Он был обнажённым по пояс, босиком, напротив него встали трое индейцев в одних набедренных повязках, ни у кого из бойцов нет никакого оружия. Вокруг сразу образовалось кольцо зрителей, с нетерпением ожидающих нового представления.

Честно говоря, я как-то и не волновался особо. Брат и в детстве постоянно ввязывался в подобные схватки, не говоря уже о тренировках по отработке рукопашного боя за время службы. Мне даже жалко стало этих молодых охотников, невольно оказавшихся втянутыми в безнадёжную, для них, схватку.

По сигналу вождя замершие до этого воины пришли в движение, пытаясь обойти Ваньшу и атаковать со спины. Но и он не стоял на месте, перемещаясь и уходя от возможных атак. Такое шаткое равновесие продержалось совсем недолго. Как только один из индейцев оказался несколько в стороне от других, Ваньша рванулся к нему. Ложная атака в ноги противника, уход в сторону от встречного удара ногой, подсечка опорной и нокаутирующий удар с левой руки в голову. Один готов.

Дальше опять начался танец, состоящий из множества порой совсем незаметных и непонятных движений, за каждым из них стояла возможная атака или контратака, блок или какой-то маневр, позволяющий добиться решающего преимущества. Ваньша не спешил, выжидая подходящего момента. И дождался. Один из индейцев, демонстрируя атаку, немного провалился больше, чем надо, вперёд, но и этого оказалось достаточно.

В данном случае Ваньша не стал мудрить, и резко сократив дистанцию, провёл двоечку: корпус — голова. Всё, и второй готов. Через несколько секунд та же судьба постигла и третьего бойца. Ваньша на несколько секунд замер в центре круга, оглядел лежащих воинов, обернулся в сторону вождей, поклонился и вышел из круга. Крики, поддерживающие своих бойцов, смолкли, и наступила тишина.

— Вижу, и воины у тебя далеко не слабые, — заговорил Парящий Орёл. — Ну что же, значит, нам есть о чём поговорить и что обсудить. С сильным воином, как и племенем, лучше дружить, чем воевать. Пусть твои люди устраиваются на ночлег, думаю, у нас с тобой будет немало тем для разговоров этой ночью.

Мы снова расположились около костра, трубка мира обошла по кругу всех присутствующих, и только после этого заговорил Парящий Орёл.

— Мы видели твое оружие, мастерство и умение твоего воина, но хотелось бы спросить — такое могут повторить все воины?

— Он лучший, и пусть не так хорошо, но подобное могут сделать и другие бойцы. Но такому надо учиться, и обучение занимает много времени. Самое главное даже не это, а то, как будет использоваться полученная сила. Мы предпочитаем не нападать, а защищать свои земли, хотя если враги придут первыми, мы найдём все их дома и накажем виновных. Предательства наш народ не прощает.

— Мне понятно, как вы живёте, а чем занимается ваш народ, когда не воюет?

— Строим дома, разводим животных, пашем землю и выращиваем зерно, растим и учим детей, есть много работ, которые надо сделать, чтобы жизнь была долгой и сытой. А покой всех мирных жителей оберегают воины, такие как он, — и я указал на Ваньшу. — Правда, если врагов слишком много или они нападают неожиданно, за оружие берутся все, кто может. Мы мирные люди, но оружием умеют владеть все, так что врагам с нами так просто не справиться.

Как учит наш бог, жизнь человеку дана не для того, чтобы убивать других. Но о нашей вере тебе, вождь, лучше говорить вот с ними, — и я указал на батюшку и Савелия. — Они тебе о ней скажут лучше, чем я.

— И с этим понятно, я рад, что понимание жизни у нашего племени и у твоего народа совпадает. Воины всегда готовы показать своё умение, силу и отвагу, и с врагами мы сражаемся до полной победы, никто не может упрекнуть маскогов в трусости. Но лучше жить мирно, чем воевать. Нам дорог каждый наш воин, и мы не хотим терять их в бесполезных схватках только ради того, чтобы они могли показать своё бесстрашие и умение.

— Вот поэтому мы сейчас с тобой сидим и разговариваем, вождь. Вот поэтому я и прибыл сюда, чтобы избежать гибели воинов и мирных жителей в бессмысленных схватках, когда можно жить дальше, растить детей, учить их познавать мир и радоваться всем проявлениям жизни.

— Я понял тебя, Михаил Романович. Что ты хочешь предложить нашему племени?

— Ты говоришь от себя или от всего племени маскогов? — уточнил я.

— Я говорю не только от имени маскогов. Не скрою, мы встречались и с нашими соседями, племенем чероки, другими вождями, и все разрешили мне говорить и от их имени. Мы хотим узнать, что вы за люди. Предыдущие встречи с белыми людьми происходили не лучшим образом, и нам надо понять и решить, как вести себя дальше. Или мы будем по-прежнему воевать, или сможем жить рядом, не подвергая свою жизнь опасности.

— Ну что же, мне понятно, что привело тебя сюда, вождь. Собственно говоря, я прибыл за тем же самым. Но прежде, чем мы станем говорить с тобой о наших взаимоотношениях, я вынужден сделать одно уточнение. Существует множество племён людей вашей крови, и они порой ведут себя совсем не так, как вы. Некоторые из них предпочтут вместо мирного разговора издать боевой клич. Так и среди белых людей. Я могу говорить за свой народ, но и у белых есть те, кто первым делом начнёт стрелять и пытаться отнять чужое имущество.

— Я понял тебя, Михаил Фёдорович. Спасибо за предупреждение, мы будем готовы и к такому поведению незнакомцев. Но сейчас у нас разговор о тебе и твоём народе.

— Хорошо, давай говорить об отношениях между нашими народами. Земля, кроме того, что даёт силу маленькому ростку, позволяя ему превратиться в могучий стебель и порадовать нас хорошим урожаем, даёт ещё и многое другое. Казалось бы, всё просто — положил в землю зернышко, вместо него получил не одно, а несколько. Но земля может одарить и по-другому. Например, вот эти ножи сделаны из железа, которое находится в земле. И мы умеем его искать и извлекать, изготавливать из полученного металла ножи, ружья и много другое.

Земля кроме этого хранит много других сокровищ, не все из них нам доступны, но кое-что мы можем искать и использовать. Вот мы ищем такие места, ставим там свои поселения, добываем эти сокровища, изготавливаем из них всевозможные полезные вещи. Мы готовы поделиться с вами результатами нашего труда, научить всему, что знаем сами и вести жизнь добрых соседей, готовых протянуть руку помощи в трудный час. Но и сами ждём от соседей такой же помощи.

— Ты откровенен, вождь, и ведёшь себя как медведь во время схватки — не прячешься и не уворачиваешься, а говоришь, что думаешь, и при этом твои мысли чисты и решения ты принимаешь быстро. Быстрый Поток. Позволь мне называть тебя так. Ты мог бы не говорить всего сказанного и получить желаемое за меньшую цену.

— Мог, но рано или поздно ты, или кто-то другой поняли бы, что я не сказал всей правды, и тогда первые сомнения или недоверие встали бы между нашими народами. А мне этого не надо. Так что я готов заплатить большую цену, лишь бы ничего лишнего не стояло между нами.

— Мне понятно, чего ты добиваешься, продолжай, Быстрый Поток.

— Так вот, я думаю, точнее, знатоки из нашего народа уверены, что тут есть такие ценности. И мы хотели бы их извлечь и изготовить из них нужные нам вещи. За это мы готовы научить ваших людей, как находить такие места и получать из них железо, самим делать ножи, топоры, ружья и многое другое, а также будем отдавать вам каждую десятую вещь, сделанную из того, что найдём.

Кроме того, эти земли будут считаться нашими, на них мы поставим свои дома, будем обрабатывать землю и выращивать нужную еду. Сказанное не означает, что другие люди не смогут тут жить, но если им захочется поселиться здесь, они должны признавать наши законы и обычаи, и подчиняться им. Мы готовы обучать ваших детей всему, что знаем сами, готовы учить воевать воинов обращению с виденным тобой оружием, да и его в конце концов дадим, когда вы научитесь им пользоваться.

Чтобы между нами не было недопонимания, я хотел бы получить твое разрешение, вождь, на присутствие в этих местах служителей нашего бога. Они будут жить среди вигвамов, рассказывать о вере и жизни, если кто-то захочет, то учить их словам и мыслям нашего бога, которые он завещал нам. Это послужит, как я думаю, сближению народов. С благодарностью примем помощь в изучении новых мест и ведению тут хозяйства.

Будем рады, если сможем торговать или обмениваться результатами своего труда. Нас интересуют меха, диковины и редкости, характерные для этой земли. Взамен можем предложить своё оружие и различные металлические вещи. Хотелось бы видеть в людях вашего, а также других дружественных племён, добрых соседей, а может быть даже в дальнейшем объединиться в единый народ.

Почему я заговорил про это? Просто знаю, что впереди у нас трудные времена, и всем придётся приложить множество усилий, щедро полить землю своей кровью, чтобы справиться с врагами.

— Ты же понимаешь, Быстрый Поток, что я так сразу не смогу дать тебе ответ.

— А я его и не требую. Но во всяком случае, ты не будешь возражать, если мы отправимся вверх по этой реке и займёмся поисками тех сокровищ, про которые я говорил? А заодно поставим там своё поселение. Про условия, на которые мы готовы пойти, я уже сказал. Если ты с ними согласен, то завтра мы отправимся искать подходящее место для строительства домов. В любом случае, даже если мы не договоримся, я хотел бы оставаться с вами в дружеских отношениях.

— Когда несколько человек гребут в лодке, они должны доверять друг другу. Когда охотишься на бизонов, все должны действовать совместно, только тогда охота будет удачной. Если мы хотим в будущем жить в мире и помогать друг другу, надо с самого начала верить тем, с кем делаешь общее дело. Ты многое сказал и не стал ничего прятать из своих мыслей, Быстрый Поток.

Я верю тебе, что ты не принесёшь вреда нашему народу. Отправляйся вверх по реке и строй свои дома. Но прежде, чем мы с тобой расстанемся, нам придётся ещё о многом поговорить и решить, когда встретимся в следующий раз. Думаю, с тобой захотят поговорить и другие вожди. Слишком много интересного и необычного ты предложил нам всем.

 

Глава 8

Архангельск, июнь 1611 г., Никита Трубецкой

Добрались-таки. Сколько уже на этих кораблях плаваю, а порой сам удивляюсь, что успешно попадаю куда надо. Ну не укладывается у меня в голове, что на таких судёнышках можно свободно перемещаться по всем морям и океанам. Правда, вот уже второй раз пересекаю Атлантику, и ничего непоправимого не происходит. Конечно, это совсем не то, что на современном сухогрузе или большом траулере, но ведь есть результат.

Самое сложное — это навигация. Как-то не внушают доверия все эти конструкции из палочек и веревочек. Но однако, при всём моём недоверии, они работают, и надо признать, достаточно хорошо. Во всяком случае, позволяют получить представление, где ты находишься. Конечно, кое-что помнится из прежнего опыта, так что худо-бедно, но до места всегда добираемся.

При всей неказистости этих судов, показали они себя с самой лучшей стороны. Да, тайфунов и ураганов не было, но спокойным и безоблачным наше плавание назвать нельзя. И штормило, и ветер потрепал, но корабли, качаясь как утки на волне, так и шли проложенным курсом. Тут, надо признать, свою помощь оказал Гольфстрим.

Ведь именно в Мексиканском заливе начинается тот могучий поток, который доходит до Европы и обогревает её. Поэтому самое главное — встать в него, а уж он донесёт тебя до места. Вот так и дошли, слегка спотыкаясь и запинаясь по пути, но вот он, знакомый берег. Есть, правда, и ещё один аспект затронутого маршрута — безопасность.

С одной стороны, имеется какое-то движение, хоть нападение пиратов и маловероятно, с другой — настоящим работникам ножа и топора всё равно, кого грабить, и порой чем больше добыча, тем лучше. Но мы старались держаться подальше, забирая северней, где редко-редко вообще кто-то появляется. Так что и с этим всё в порядке, главное — правильно спланировать маршрут и избежать пристального внимания со стороны.

Плохо только, что почти пустой пришёл. За прошедшее время люди занимались в основном проблемами выживания — готовили жильё, добывали еду, изучали местность. Так что товаров для торговли нет, хотя в скором времени должны появиться. А пока моей задачей является доставить новых людей, железо, порох и свинец, муку и домашнюю скотину. Чувствую, за время обратного пути корабли превратятся в какую-то плавучую ферму.

Я поначалу сомневался, что смогу решить хоть одну из поставленных задач, но Фёдорыч меня успокоил. По его словам, помощь нам должны оказать монастыри. Как это ни странно, но они, в первую очередь Соловецкий и Белозерский, крупнейшие в Поморье, проявили интерес к новым землям. Хотя вроде и так им не на что жаловаться, можно сказать, что почти все поморские территории принадлежат им.

Но мне было сказано, что монастыри на первое время дадут порох и свинец, немного муки и зерна. Ну и монахов придётся взять с собой. Они вроде бы должны отправиться жить среди индейцев, учить их православной вере и наставлять на путь истинный. Тут свои порядки и интересы, спорить с церковью себе дороже. Вон как батюшка Николай землю роет, наверное, первым делом бросится докладывать о проделанной работе.

Мне он так и сказал, что сначала встретится с настоятелем, а потом мне укажут, куда ладью гнать. Так что получается, мне перво-наперво купцов надо обиходить. Денег хоть и не много, но есть, остались с момента подготовки переселения, да немного с пиратов перепало. Только вот товара надо взять гораздо больше, чем позволяет кошелёк. Как там Фёдорыч сказал — с деньгами каждый сможет, а ты вот попробуй получи всё, что надо, без денег. М-да, философ доморощенный.

Надеюсь, помогут слухи, которые должны распространять вернувшиеся поморы о свободных землях за морем. Да и разговоры о договорённостях между нами и индейцами, нами и испанцами должны поспособствовать общему оптимизму. Как-никак, на новом месте войны не намечается, земли там много и она свободна, переезжай — и будешь сам себе хозяин. Думаю, желающие отправиться в погоню за сказкой за тридевять земель найдутся.

Тем более, что сейчас потихоньку, незаметно так, начинают наказывать невиновных и поощрять непричастных — Смута закончилась, на престоле сидит новый царь — Скопин-Шуйский. Дворяне и бояре, сторонники молодого полководца, сумевшего освободить Москву, разбить войско самозванца и изгнать непрошеных гостей, наводят в стране порядок. После победы над европейскими, в первую очередь польскими наёмниками и прочими любителями легкой наживы, а потом и над польским королём Сигизмундом III, вторгнувшимся в Россию, добились отречения от престола Василия Шуйского в пользу его племянника Михаила.

Но тот первоначально упёрся и потребовал созыва Земского Собора. И только после его решения принял корону государства Московского. Так что теперь в стране налаживается кое-какой порядок, а значит все, у кого рыльце в пушку, будут искать местечко подальше от царского гнева. Михаил Васильевич хоть и молод, но далеко не дурак, и теперь, обладая всей полнотой власти, будет стараться навести, как говорится, конституционный порядок.

Да и монахи не хотят оставаться в стороне от процесса принятия в собственность новых территорий. Да вот только боюсь, тут облом будет. При всём своём доброжелательном отношении к монахам и церкви, не позволит Фёдорыч им верховодить. Да и всем желающим сбежать подальше от царского гнева, придётся вскоре задуматься, а не лучше ли было просто переждать царский гнев и немилость дома. Фёдорыч никому, не заслужившему доверия долгой верной службой на благо Отчизне и правильной жизнью, не позволит верховодить в наших краях. Вот крест даю, не позволит.

Южные отроги Аппалачей, июнь 1611 г., Ксения Романова

Ну деверь и человечище, без всяких усилий и внешне совсем незаметно, но перетянул индейцев на свою сторону. Тогда у многих, наблюдавших эту сцену со стороны, так сказать, жим-жим играл. Даже когда Ванечка вышел против трёх папуасов в перьях, я так не волновалась. А чё там бояться, я такое уже не раз видела, стоит только с ним пойти прогуляться в незнакомом городе, так обязательно какие-то подонки прицепятся. Вот и насмотрелась на подобный воспитательный процесс.

А Фёдорыч без заметных со стороны усилий сумел договориться с индейскими вождями, причём получил при этом индейское имя — Быстрый Поток. Не знаю, как для других, но по-моему, это ценное имя, свидетельствующее о человеке с самой лучшей стороны. Ну да ладно, вернёмся к нашим баранам.

Получив согласие индейцев на освоение здешних земель, на следующий день наша экспедиция отправилась вверх по течению реки Куса, это правый приток Широкой (Алабамы), точнее, при слиянии двух различных рек и образуется Широкая. С нами отправились несколько индейцев, для того, чтобы помочь ориентироваться в незнакомых местах. Правда тут уже побывала Антонина, но всё равно их помощь оказалась не лишней.

Река эта, Куса, как её называют индейцы, не слишком-то и подходит для судоходства, так что доставив экспедицию насколько можно вверх по течению, все высадились на берег, организовали постоянный лагерь и занялись своим непосредственным делом — Антонина отправилась к найденным ею местам выхода железа и угля, а я искать пещеры. Какие-то из них уже были найдены во время первой экспедиции, но индейцы показали нам и другие.

В этих пещерах вся земля буквально завалена толстым слоем гуано, видно, не одно поколение летучих мышей или ещё каких птичек там проживало. Так что сейчас с парой выделенных мне в помощь мужичков мы оборудуем место для добычи селитры. Дело в общем-то простое, но надо, как говорится, обкатать технологию и проверить результат.

Делается всё достаточно просто — грубо говоря, земля вместе с гуано растворяется в воде, при этом содержащаяся в ней селитра переходит в раствор. Он фильтруется и выпаривается, в результате на дне остаются кристаллы селитры. Конечно, сразу их использовать для приготовления пороха нельзя, слишком грязной получается селитра, но всё остальное можно будет делать на пороховой фабрике, которую уже начали строить в Новоустюжинске.

Точнее — разметили место под неё, нам надо найти ещё серу, но опять же, по рассказам Антонины, её месторождение есть где-то рядом с устьем Миссисипи. Это следующая цель наших поисков. А вот потом придёт очередь и пороховой фабрики. Чувствую, порох в этих местах будет самым ходовым товаром.

Новоустюжинск, июнь 1611 г., Ольга Воротынская

Чистая пастораль, просто глаз радуется. Голубое небо, яркое солнышко, легкие облачка, зеленеющие поля, небольшое пасущееся стадо, пастух, бредущий куда-то монах, избы, ещё сохранившие первоначальный цвет свежеструганной древесины. Прямо слёзы на глаза наворачиваются от умиления. А чего это стоило, просто вспоминать не хочется.

Нет, не было никаких катаклизмов и чрезвычайных происшествий, даже не голодали, правда питание было довольно однообразным, но обильным. Хотя оно и сейчас таким же осталось, разве трав разных стало побольше. И в этом надо сказать спасибо нашим индейцам. Да, да, теперь с нами живут несколько их семей, как долго они тут будут находиться, никто не знает, но после встречи с вождями и установления дружеских отношений, несколько семей приплыли на лодке и после получения разрешения Фёдорыча устроились тут жить.

Нет, они не ведут жизнь трутней и не занимаются агентурной разведкой. Просто живут рядом и подчиняются сложившимся обычаям, хотя многие из них непривычны. Мужики вместе с солдатиками тренируются и осваивают навыки владения оружием, бабы, как могут, вкалывают по хозяйству. Вот именно они и дети снабжают нас травой, чему очень рада Галина, врач.

А люди они вполне нормальные, только дикие какие-то, что немудрено, проживи-ка в лесах столько времени. Но ничего, потихоньку привыкают, вон даже в церковь заглядывают. Там даже если батюшки нет, всегда найдётся кто-то, с кем можно поговорить и услышать ответ на свои вопросы, так что теперь они не убегают сразу, как раньше. Им, бедолагам, всё любопытно — как мужики землю пашут, как бабы хлеба ставят, как рыбу сетками или на подпуска ловят, как корову доят и на лошади ездят. Да и пусть любопытство своё удовлетворяют, чисто дети, право слово.

Место для своего поселения мы выбрали удачно, в половодье вода не дошла, правда, по следам мужики определили, что не самый сильный был разлив, но при таком подъёме воды ничего страшного или непоправимого не должно произойти. Посадили всё, что можно — зерно, овощи, цветы, так что теперь по мере сил и возможностей ухаживаем за посевами в надежде на урожай. А взошло всё хорошо, дружненько так. Мы ведь тут все «садисты». Так что знатоков хоть отбавляй.

А вообще-то можно сказать, что жизнь если не налаживается, то как минимум, упорядочивается. До благоденствия ещё далеко, но уже видны контуры будущего порядка, и что самое главное, он всех устраивает. В то же время, хоть и есть явные лидеры, за которыми люди идут и которым доверяют, но пока нет снобизма и личного превосходства, чем страдало большинство чиновников и шишек, сумевших чуть-чуть выбиться из общей толпы.

Новоустижинск, июнь 1611 г., Семён Головин

Приходится следовать французской пословице — торопиться медленно. Ну да, или как в том анекдоте — медленно спуститься и овладеть всем стадом. Все цели расписаны, задачи определены, люди закреплены по каждому направлению и заняты своим делом. Да и мне тоже приходиться участвовать в этом процессе, чему я только рад. Вот сейчас выдалась минутка, так что принялся за свои записи.

Одно из главных достижений к этому времени — мы получили нефть и начали её перегонять. А как ещё можно назвать то подобие самогонного аппарата, что у нас получилось. Но как ни назови, есть бензин, керосин и мазут. А значит, можно будет использовать наши турбины на жидком топливе, что гораздо лучше, чем кидать уголь. Нет у нас такой возможности. Хотя Федька Мстиславский и к такому варианту готов.

Он предложил использовать шаровые мельницы и перемалывать уголь в пыль, а она по своим характеристикам и возможностям близка к мазуту. Но прибегать к такому варианту не пришлось, хотя зарубку для памяти я себе сделал, пригодится. Как это ни покажется странным, разворачивать в первую очередь приходится самые простые производства — изготовление бочек, кирпичей и керамики, ну и прочих предметов бытового назначения. Турбина, конечно, хорошо, но всё, что облегчает ежедневный труд, ценится, пожалуй что, и повыше. И хорошо, что на каждое из таких направлений пока находятся люди. Немного, один-два человека, но этого на начальном этапе хватает.

Да, мы нашли тут глину и песок, так что кирпичи и горшки уже есть, а вскоре появится и стекло. Правда, дело это не быстрое, но мы не теряем надежды на ускоренное развитие нашего производства. И первым звоночком в этом направлении является наше ружейное производство и кораблестроительная программа.

Что касается ружейного производства, то удалось запустить большинство привезённых станков, для чего пришлось использовать паровую турбину, первоначально предназначенную для нашего металлургического комплекса. Думаю, до момента его постройки мы сможем сделать ещё не одну машину. А пока она крутит станки, как говорится, нет ничего более постоянного, чем временные меры.

Так вот, работающие станки заставили задуматься Шаховского и его молодых учеников о более серьёзном артиллерийском вооружении, грубо говоря, о пушках. Станки работают, металла нет, есть только пушки, значит, надо их доводить до ума. Да и пожелание было высказано по увеличению калибра орудий хотя бы до семидесяти шести миллиметров, а то орудие несколько слабовато оказалось для морских баталий.

Так что сейчас наши оружейники всем коллективом, с привлечением эксперта Лёвы, ломают головы над получением казнозарядной нарезной трёхдюймовки из старых гладкоствольных пушек. Какое-то количество таких пушек у нас ещё осталось, так что будем их дорабатывать и переплавлять, если иного выхода не будет.

Другим, не менее знаковым для нас событием, является постройка нового типа корабля. Тут уж сошлись Никита и Фёдорыч. Надо признать, при всех знаниях и умениях Никиты, касающихся флота, в истории кораблестроения Фёдорыч оказался достаточно подкованным, по многим вопросам имел своё мнение, из-за чего и происходили жаркие дискуссии. Спорили о том, какими должны быть наши корабли.

Больше всего обсуждались две идеи, базируясь на которых стоило закладывать корабли. Брать за основу американские китобои, приспособленные для длительных автономных плаваний чуть ли не в любых условиях и способные перевозить значительный груз, или клипера, в том числе и винтовые, позволяющие пересекать любые морские просторы с высокой скоростью и для того времени хорошо вооружённые и представляющие собой значительную силу.

В итоге долгих дебатов оба пришли к согласию и решили, что для начала надо построить парусно-винтовую шхуну с убирающимся винтом, с приличным по размеру трюмом и неплохим артиллерийским вооружением. Во всяком случае, более мощным, чем сейчас установлено. А в эту концепцию, на общий взгляд, идеально подходила трёхдюймовка. Такое судно будет если не универсальным, то его можно будет использовать во многих областях.

Так что, поискав везде, где можно, железо и мобилизовав все внутренние резервы, была подготовлена ещё одна турбина, уже для установки на этот корабль. Он почти готов, скоро на него будут ставить машину и вооружение. Есть ещё несколько проектов, которые должны обеспечить нас нужными ништяками, но пока надо запустить хотя бы эти.

Где-то на Теннеси, июль 1611 г., Пыхов Никон

Нас пять человек и двое индейцев проводников. И предстоит нам пройти по реке Теннеси до Большой (Миссисипи) и потом по ней спуститься до Сторожевого. Такое предложение появилось после разговоров с индейцами о тех местах, что нас окружают. Оказывается, если перейти горы, которые индейцы называют Аппалачи, то там протекает ещё одна река. После долгих обсуждений все решили, что она должна впадать в Миссисипи.

Так что наш отряд направили для прохождения этой дорогой, как я говорил, до Сторожевого, в устье Миссисипи. По маршруту нам было поручено запоминать путь и всё, что находится вокруг — где какие скалы, какого они цвета, собирать разные камни и многое другое. Через горы мы должны были пройти пешком и выйти к реке, там сделать лодки и спускаться вниз по течению.

Река Теннеси, это, кстати, индейское название и означает большая река, во многих местах мелкая и буквально усыпана перекатами. Так что нам часто приходится просто перетаскивать лодки по берегу. Во время таких волоков несколько раз сталкивались с индейцами. В первый раз мы даже испугались, никого не было, и вдруг откуда-то выскочили десять воинов.

Но быстро разобрались, сопровождающие нас местные воины сообщили, что мы друзья их племени. А так как эти незнакомые индейцы были из одного племени, только жили по разным местам, нас пропускали через их земли без задержки. Хуже получилось, когда встретились те, кого называют чероки. Воевать и в этом случае не пришлось, но тут потребовалось вмешательство вождей, они, оказывается, знали о встрече маскогов с белыми и с удовольствием выслушали рассказы, как всё происходило, и описание прошедшего соревнования.

Так что нас в конце концов пропустили, правда пришлось много говорить о жизни и показывать своё оружие. А когда Теннеси соединилась с другой рекой, индейцы называли её Огайо, плыть стало гораздо легче, перекаты почти исчезли, и наше движение ускорилось. Честно говоря, вспоминая своё первое путешествие с Антониной, кажется, что самое интересное кончилось, она все свои находки обнаруживала именно около гор и на таких перекатах, оставшихся позади. Правда, места тут для нас неизвестные, думаю, что-то незнакомое всё равно найдётся, и не в малом количестве.

Она и тогда интересовалась всякими камнями, скалами, перекатами. А после этого наши решили строить в тех местах поселение. Думаю, что-то похожее будет и здесь. Мы пока просто разведываем дорогу, а потом придётся идти по ней ещё раз, но уже с Антониной. Ну а чего бы не сходить, места тут хорошие, леса богатые, причём уже больше похожи на наши, а не какие-то обросшие мхом и лианами неизвестные деревья.

Честно говорю, без проводников индейцев идти было бы гораздо труднее. Мы конечно тоже в лесу выросли, и сами не робкого десятка, но эти движутся среди деревьев словно какие-то тени. Они, конечно, не самые лучшие воины, вон командир показал, как можно с ними справиться. Но ведь он воевал по своим правилам. А здесь, в лесу, одержать верх будет гораздо труднее. Нет, не хотел бы я с индейцами воевать, хотя в победе и не сомневаюсь. Правильно Фёдорыч сделал, что решил с ними дружить.

Где-то на просторах Мексиканского залива, июль 1611 г., Романов Иван

Наш корабль шёл вдоль побережья Мексиканского залива. Как-никак, но договор мы заключили, теперь приходится его выполнять. Вот периодически и выходят корабли на патрулирование, осматривая само побережье и море на отведённом нам участке. У нас сейчас на ходу пять кораблей из шести, пять кочей, построенных в Архангельске, и новая парусно-винтовая шхуна, правда она ещё не полностью готова, задержка с новыми пушками.

Два коча ушли в Архангельск, один остался в Новоустюжинске, и наши два сейчас в патруле. Вдруг кому-то помощь понадобится, или обнаружатся потерпевшие кораблекрушение. Нельзя сказать, что всё получалось гладко с нашими кораблями, но и те поморские капитаны со своими ватагами, что согласились к нам присоединиться, действовали совсем неплохо.

Можно сказать, даже гораздо лучше Никиты. Тот больше руководствовался знаниями из будущего и пользовался возможностями, предоставляемыми дизелем. А эти ребятки осваивали всё своим трудом, воспринимая при этом всё, что давал им Никита. Вот и получалось, что своим кораблём, даже без помощи мотора, они управляли вполне свободно. Так что в каботажное плавание мы отправлялись безбоязненно, даже ходили вдоль и поперёк Карибского моря. На одном таком рейдовом корабле обычно уходило два десятка десанта, всех сам учил, каждый прошёл войну с поляками и имел боевой опыт.

Мы уже закончили патрулирование и двигались в обратном направлении, достаточно далеко отдалившись от береговой линии, когда впереди по курсу услышали артиллерийскую стрельбу.

Ну да, всё повторялось почти так же, как в прошлый раз. Сцепились два корабля, испанский галеон и английский пират. Думаю, что английский, в это время именно они составляли основную массу джентльменов удачи, пример Дрейка, показавшего возможность быстрого и сказочного обогащения, оказался заразителен. Почему они были поодиночке, сказать не могу, обычно испанцы и англичане так не ходят, а тут видимо что-то случилось, раскидало их по морю а эта сладкая парочка столкнулась нос к носу.

Судя по всему, дела испанца были плохи, его уже добивали, и помочь ему мы не могли при всём нашем желании. Там, похоже, дело дошло до абордажа, и зная, пусть по книгам и фильмам ярость пиратов, мне мало верилось в благополучный для испанцев результат. Правда не думаю, что они окажутся легкой добычей, и пиратам придётся постараться, чтобы получить свой приз.

А вот для нас ситуация складывалась наиболее благоприятно. Победитель в этой схватке окажется изрядно потрёпан, так что время будет самое подходящее, чтобы вмешаться и оставить приз за собой. Вот мы, в отличие от прошлого раза, немного подождали в стороне, а потом, пылая праведным гневом, атаковали победивших пиратов. Увы, испанцы потерпели поражение и все отправились за борт, а бандиты, несмотря на то, что их корабль еле держался на плаву, начали потрошить доставшийся им приз.

Отступать от оправдавшей себя тактики не имело смысла, поэтому сблизившись с кораблями на приемлемую дистанцию стрельбы, мы открыли огонь из затинных пищалей, находясь вне зоны досягаемости пушек. Через полчаса сопротивляться на пиратском судне было некому. Затем на сцепившиеся корабли была отправлена абордажная партия. Осмотр и контроль подтвердил, что мы являемся единственными живыми на борту этих кораблей, всех остальных просто отправили за борт, свидетели нам были не нужны.

И хотя оба судна представляли собой жалкое зрелище — паруса порваны, мачты и реи разбиты и переломаны, в корпусе пробоины, и оба еле держатся на плаву, приз нам достался знатный. Испанский галеон, видимо, был из числа тех, что перевозил золото и серебро в Гавану в формирующийся там конвой в Испанию. Что с ним случилось, и почему он остался один — теперь никто сказать не сможет, но его груз достался нам.

Так что наши бойцы с большим энтузиазмом бросились перегружать драгоценности в свой трюм, освобождая при этом оба судна от всего лишнего. Оружие, порох, запасы продовольствия, канаты и паруса — нам всё сгодится. Поэтому загрузившись до предела, мы позволили кораблям затонуть и отправились домой.

 

Глава 9

Новоустюжинск, октябрь 1611 г., Никита Трубецкой

Известная дорога всегда короче, так что обратный путь оказался значительно проще. Нет уже того ожидания чего-то неведомого, и хотя новизна ощущений ещё не притупилась, но на всё уже накладывается привычка и рутина. Примерно то же самое было, когда на сухогрузе мотался чуть ли не по всему свету. А тут вообще круиз Архангельск — Флорида.

Это я так ворчу, по мне — чем скучнее плавание, тем лучше. Как говорится, самая хорошая новость — отсутствие новостей. В любом рейсе для команды и капитана всё должно быть скучно и однообразно, тогда можно считать, что плавание прошло нормально.

В Архангельске мы простояли три месяца, собирая груз и людей. Как оказалось, нас ждали, и даже были добровольцы, уже готовые к переселению. Я и не знал, что Фёдорыч и об этом позаботился, Он с Савелием договорился, и тот оставил своих, если так можно выразиться, вербовщиков, приглашающих народ на новые земли. И в условиях наведения порядка в стране после воцарения нового правителя, в ожидании репрессий за мнимые и реальные грехи, народ был готов отправиться за море.

В это желание свою лепту внесли рассказы вернувшихся поморов. Честно говоря, я сам заслушался о наших приключениях. Волны выше корабельных мачт, жесточайшие ветра, страшные и могучие морские пираты, гордые и надменные чужеземцы, ловкие и доверчивые туземцы — только так описывались приключения отчаянных переселенцев, отправившихся за море в поисках лучшей жизни. Кругом свободная земля, широкие реки и богатые дичью леса — вот что их ждало в конце пути.

Оказывается, всё это не просто сказки, а повествования людей, побывавших там и видевших всё своими глазами. Так что желающих на переезд хватало, к моменту отплытия их был даже некоторый избыток. Но взяли всех. Кроме того, пришлось встречаться с настоятелями местных монастырей — Соловецкого и Холмогорского. Очень любопытные и шустрые старцы, чуть не так повернёшься — без штанов останешься.

Но как говорится, бог миловал. Дали людей, монахов естественно, зерна и муки, правда немного, пороха и свинца — этого уже побольше, видимо до старцев дошли разговоры о чудищах и пиратах, в таких случаях одним святым словом для защиты своих интересов они не ограничились, прибавив к нему в достатке хороших пищалей.

Кроме этого ещё много чего пришлось закупать — железо, муку, зерно, всякие полезные и необходимые для хозяйства вещи, но всем подобным занимался наш купец, Дашковский Петр Иванович, приставленный к нам с самого первого дня, а потом и отправившийся за море. Он даже нашу потребность на следующий год оставил, правда честно предупредил, что не знает, когда вернётся. Это уже с моей подсказки.

В общем, рассказывать о нашем пребывании в Архангельске можно долго, но в своё время мы отправились в обратный путь, наши корабли доставили в Новоустюжинск почти сто человек новых переселенцев, продукты и семена, скотину, ну и много другое. Так что наше государство будет дальше расти и развиваться.

Новоустюжинск, ноябрь 1611 г., Ольга Воротынская

Ну слава богу, свои ребятишки наконец-то у нас появились. А то скрипят лавки и скрипят, а толку не видно. С самого начала мы, бабы, как-то не сговариваясь, решили, что рожать будем на новом месте, где дом себе определим. Нечего в дороге дитё мучить. Так и получилось. И ведь признали бабы это место, значит считают, что дом тут, потому и рожают.

Правда пока не все, кто-то ещё опасается, кто-то на первое место работу ставит, но это уже вынужденно. Вон Антонина рада бы, но всё приходится куда-то ехать и что-то искать. Но ничего, думаю, вернётся из очередной экспедиции, увидит ребятишек и пошлёт всех стратегов куда подальше.

А жить после возвращения Никиты из Архангельска стало вообще веселей, народу прибавилось, да и детишек тоже, у некоторых переселенцев семьи большие оказались, так что теперь и у нас забот хватает — школа заработала в полную силу, есть кого учить кроме взрослых. А так уже сложился определённый стереотип поведения. Большая часть переселенцев, хотя наверное уже пора всех называть как-то по-другому, озабочены не поисками приключений, а налаживанием жизни на новом месте.

Тем более, что устанавливаемые правила многим приходятся по душе. Скажем так, у нас сейчас по большей части сложился первобытный коммунизм, ну или какая-нибудь подобная община. Главный признак — всё общее, кроме баб, конечно, такое добро у каждого своё, чужого хомута никому не надо. Хотя есть любители сладкого, есть. Ну это жизнь, куда тут денешься, чай не монахи кругом живут.

Пока пропитание добываем общими силами, да и потребляем его совместно. Живём в казармах, но после приезда новеньких началось строительство собственных домов, только вот не всем оно пока доступно. Общинное хозяйство ведь сложилось исключительно из-за скудости ресурсов, а как стало с этим чуток полегче, так люди и начали обустраиваться. Наверное, это в крови у них заложено — иметь пусть небольшой, но свой дом. А никто против подобного подхода и не возражает.

Так что потихоньку растём и расстраиваемся, но то единство, сложившееся за первые месяцы нашей жизни здесь, только крепнет. И надо признать, большую роль в этом играют священники. Вот вспоминаю некоторые высказывания, популярные в нашем прошлом, и кажутся они мне сейчас надуманными и пустыми.

Может быть религия и рабская, может быть она и заставляет людей верить во что-то несбыточное, но самое главное — она всех сплачивает и позволяет себя почувствовать частью какой-то единой силы. Не знаю, может это и бред, но вот своим бабьим умишком я так понимаю и вижу только пользу от всего происходящего.

Как иначе можно его оценивать? Урожай вырастили, собрали, себя на целый год едой обеспечили, площади под будущие посевы увеличили аж в несколько раз, тем более, сил прибавилось. Скотина появилась, молочко там, простокваша и прочие продукты на столе постоянно, хотелось бы почаще, но и тому, что есть, все рады.

Никто над тобой с палкой не стоит и не пытается отобрать всё, что ты честно заработал. Чужих вокруг нет, свои солдатики охраняют. Есть рыба, мясо, картошка, хлеб. Можешь поставить себе дом, и многие об этом задумываются, вот будет больше скотины, и не сомневаюсь, город сразу разрастётся. Вон детишки рождаются, а значит, люди чувствуют себя в безопасности и под защитой. А что ещё надо, если ты конечно нормальный человек с нормальной ориентацией и мозгами.

Новоустюжинск, декабрь 1611 г., Ксения Романова

Радость-то у меня какая, Ванечка родился! Ну да, Иван Иванович будет. Серьёзный такой парень, но если сытый и сухой, то весёлый, спасу нет. Постоянно улыбается. А вот если что-то не так, то хмурится и смотрит строго так, будто собирается наряд вне очереди объявить. Хлопот конечно много, но все они в радость. Желающих потетёшкать ребёнка полно, не у всех пока дошло до такого, но подержав ребёночка на руках, думаю, у многих с этим скоро всё будет в порядке.

Так что мне сейчас приходится разрываться — организовывать всяческие химические производства и с ребеночком нянчиться. Но Ванечка, конечно, самый главный, а всё остальное, как говорится, по остаточному принципу. Хотя мне пока и делать особо нечего. Селитру я научила народ добывать, так что там сейчас постоянно кто-то гуано промывает, серу тоже нашли на побережье Мексиканского залива, опять же, по наводке Антонины. Так что пороховая фабрика готова и уже дала первую продукцию.

Правда, тут особой моей заслуги нет, здесь больше Лёвушка работал. Так что сейчас немного выше города, на каком-то ручье стоит пороховая мельница, как раньше называли такие сооружения, или как она зовётся у нас, пороховая фабрика. Там в специальных шаровых мельницах перетирают древесный уголь, серу, очищенную селитру, всё смешивают, смачивают, прессуют, шлифуют, ну и выполняют прочие операции. А все эти механизмы крутит водяное колесо.

Долго с ним мучились, первоначально хотели дождаться паровика, но потом Лёва заставил всех взяться за производство пороха серьёзно и поставить такую мельницу. Как он говорит, пусть будет пока хоть такая, а потом переделаем. Не знаю, насколько оправданы его опасения о значительном расходе пороха, но обычно он всегда бывает прав. Как там говорят — паранойя продлевает жизнь? В общем, есть у нас свой порох.

Правда, в планах много чего ещё значится, в том числе получение кислот, соды и всего прочего, жизненно необходимого для нашего выживания. Но это опять же ждёт завершения других этапов глобального плана развития, разработанного Семёном. Ну а мне сейчас некогда, Ванечку надо кормить.

Новоустюжинск, декабрь 1611, Семён Головин

Теперь я точно знаю, что самое сложное — не совершить открытие, не воплотить его в жизнь, а найти тех, кто это будет делать. Вот действительно проблема, порой по своей сложности превосходящая всё, что потребовалось для совершения самого открытия или изобретения. Причём зачастую проблема не в том, что нет сверхумных или сверхталантливых работников, в большинстве случаев они и не нужны, а требуются обычные исполнители, способные взять что-то здесь и положить это там. Или делать какие-то однообразные, монотонные движения.

А в действительности всё оказывается не так просто. В сложившемся мире любое действие подчинено интересам общины, ну или если хотите, общества. Сеет ли мужик хлеб, доит ли баба корову, занимаются ли они продолжением своего рода — любое их деяние каждому понятно и служит на благо общества, тем более, что всё подобное делается другими уже много-много лет. А вот что-то необычное и непривычное по большей части вызывает отторжение и неприятие.

Ладно ещё, если конечный продукт производства понятен и востребован другими, например получение железа и изготовление топоров. Тогда такое деяние принимается благосклонно, и труд на таком объекте считается нужным и полезным. Во всех других случаях, когда нет ясной и понятной цели, всё объявляется баловством, и найти желающих заниматься чем-то таким, ненужным по мнению большинства, очень трудно.

Конечно, всегда есть возможность в приказном порядке отправить на производство потребное количество людей, но по большей части толку от таких работников будет немного. Здесь нам надо ещё работать и работать, прививая всем мысль о новых профессиях, порой ничего общего не имеющих с уже существующими у нас.

И в этом плане настоящим гением надо признать Настю Романову, жену Лёвы. Она у нас по профессии учитель, причём это именно её призвание — учить не какой-то специальности или профессии, а быть человеком. Вместе со своими подопечными, несколькими ребятишками-подростками, она организовала театр, причём играть в нём можно любому, было бы желание.

Из кусочков материи, никому не нужных обрывков шкур, веточек, камешков и листочков сделали костюмы и сыграли первые спектакли. Для этого специально соорудили небольшой помост, сделали подобие занавеса, а за обычной дерюжкой костюмерные. Я не знаю, с чем можно сравнить результат, но получилось нечто потрясающее. И не надо думать, что к подобным зрелищам народ не привык, скоморохов не мы придумали, и веселили они народ задолго до нас. А уж говорить об искусстве пантомимы индейцев вообще не стоит.

А тут и во время и после выступления стояла ТИШИНА, было слышно дуновение ветерка и шёпот листвы. Казалось, что от блеска многочисленных глаз на улице стало светлее. Ну а после началось какое-то сумасшествие, от криков восторга чуть сцену не снесло. Пришлось артистам ещё раз повторять свою постановку. И ведь ничего необычного в ней не было — простая сказка, немного подогнанная под сложившиеся реалии.

Потом последовали ещё несколько постановок, и теперь Настя у нас по своему влиянию является едва ли не самым важным человеком в поселении, лишь немного уступая авторитету батюшки. И именно её спектакли внесли первые крамольные мысли, что каждый может добиться чего-то другого, не только большого надела земли, но и настоящего уважения со стороны окружающих. Не знаю, наверное, это всё звучит как-то сумбурно, но у меня действительно сумбур в голове.

А ещё свою лепту внёс Воротынский Иван Михайлович, устроивший настоящий дискуссионный клуб, в котором порой вспыхивали далеко не шуточные баталии о смысле жизни и путях развития общества. В общем, в поселении шла битва за людей в попытке вырвать их из привычного, обыденного мира, поглощавшего без остатка все их стремления и идеалы. Времени прошло конечно ещё мало, но надежды если не на победу, то на перемены к лучшему, были.

Этим наша жизнь не ограничилась. Появилось много других новшеств, правда, больше технического характера. После начала производства своего пороха резко возросла интенсивность тренировок солдат, тем более, что число их увеличилось, часть из новоприбывших попали на военную службу. Да и индейцы, дружественно настроенные к нам и проживающие в поселении, выразили желание принять в ней участие.

С возвращением Никиты немного спала острота с недостатком железа, и хотя строительство своего комплекса шло полным ходом, до его завершения было ещё далеко. Неожиданную помощь в этом деле нам оказали военные. Захваченные ими пушки были чугунными, так что они послужили прекрасным источником сырья. Я и не знал, но после разговора с Лёвой и Иваном Михайловичем мне объяснили, что в конце прошлого века английские чугунные пушки считались если не лучшими, то достаточно хорошими, и при этом гораздо дешевле медных.

А так как у нас появился уже кирпич, пришлось ладить вагранки и перегонять чугун, полученный из расплавленных пушек, в сталь. Это позволило обеспечить всех наших бойцов револьверами, пусть и такими примитивными, но уж лучше иметь семь выстрелов в запасе, чем ни одного. А кроме всего прочего значительно продвинулись работы по изготовлению паровых турбин и новых трехдюймовых пушек. Что работы продвинулись, я конечно преувеличил, но они хотя бы стронулись с места.

Для серьёзного технологического рывка не хватало людей. Фактически, мы отрабатывали технологию и получали опытный образец, а вот всё остальное было под вопросом и ждало людей. Но тем не менее, кое-какие подвижки были. Научившись делать кирпичи, мы из них сложили печи, и кроме всего прочего, начали варить стекло.

И хотя оно было толстым и далеко не соответствовало нашим ожиданиям, из него вышли вполне приемлемые стёкла для керосиновых ламп. Так что теперь у нас есть лампы типа «летучая мышь», что вызвало огромное восхищение всего населения. Тем более, керосина, полученного при перегонке нефти, вполне хватало на всех. Вот так и живём, на месте не стоим и пытаемся развиваться. Главное — научить людей и вырвать их из привычного существования.

Веракрус; река Алабама, январь-март 1612 г., Фёдорыч

— Ну и как тебе «Малога», Никита, — поинтересовался я после того, как наше судно завершило переход от Новоустюжинска до Веракруса и встало на рейде. Надо уточнить, что именно так назвали новую парусно-винтовую шхуну. Длиной почти сорок метров, две мачты, паровая турбина, убирающийся винт. И впервые на подобных кораблях стоит небольшая рубка, пусть и похожая внешне на сарай, но укрывающая и капитана, и рулевого от непогоды и пронзительного ветра. На мой взгляд, очень даже неплохое судно, пригодное как для каботажного, так и длительного плавания.

— Отличное судно. Побольше бы таких.

— Мастера работают, значит, будут ещё. Тут главное, чтобы машины были. В этом пока проблема. Хотя потихоньку и здесь дело налаживается. Думаю, в ближайшее время ещё пару штук таких красавиц спустить удастся. И надо думать о новых, более крупных кораблях. Если уж гонять их через Атлантику, то брать груза надо поболе. Но об этом мы ещё поговорим. Ты, кстати, новых капитанов готовишь?

— Работаем по этому вопросу. И я, и Василич. Кроме капитанов ведь и механики нужны. Что толку от кораблей, если плавать на них некому будет?

— Вот и занимайся, пока есть время. А то по весне опять уйдёшь на полгода.

— Что, снова в Архангельск?

— Думаю, туда послать Михаила Холмогорского, он сам из тех мест, может сумеет дополнительно кого из поморов к нам уговорить переехать.

— А я?

— А ты пойдёшь к туркам. Выкупать пленных. Там должно быть много русских, вот сколько сможешь, столько и выкупишь. Ну об этом мы ещё поговорим, а пока давай отправляй шлюпку с офицером, пусть договаривается о встрече с генерал-капитаном.

Сеньор Фернандо Гонсалес де Агилар принял меня почти сразу, как узнал о моём прибытии. В этот раз обошлось без демонстрации военной мощи Испании, стоящие на рейде корабли не обратили на нас никакого внимания, значит, наш флаг для них уже не был экзотикой, и корабль воспринимался как не представляющий опасности.

— Рад видеть вас, сеньор Романов. Что привело вас ко мне, появились какие-то трудности?

— Да нет, сеньор генерал-капитан. Обычная рутина, прибыл отчитаться о проделанной работе и подтвердить свою лояльность.

— Слушаю вас, сеньор Романов.

— Ну во-первых, отправьте кого-нибудь к моей шлюпке, пусть заберут там один сундучок, в нём для вас подарок в виде десяти тысяч таких кругляшей, — и я протянул ему монету. Увидев, как нахмурился мой собеседник, успокоил его, — Не беспокойтесь, сеньор Фернандо. Я сейчас объясню вам, откуда у меня такие деньги.

После того, как генерал-капитан отправил своего капитана Игнасио на причал за подарком, я рассказал ему историю обретения такого богатства.

— Мои корабли вели патрулирование побережья, как того и требует наш с вами договор. В ходе этого рейда они заметили какое-то судно, едва державшееся на плаву. Когда к нему подошёл один из наших кораблей с намерением оказать помощь терпящим бедствие, его неожиданно атаковали. Как впоследствии выяснилось, это были пираты, захватившие и ограбившие испанский корабль.

Как оказалось, он перевозил груз серебряных монет, и при налетевшей внезапно буре был поврежден, в результате чего с трудом держался на воде и двигался. Однако во время захвата корабля испанские моряки оказали ожесточённое сопротивление, в результате которого пиратский корабль получил множество пробоин и у него были разбиты мачты. Тем не менее, бандиты перегрузили все сокровища к себе на борт и пытались устранить повреждения.

Почему они не воспользовались захваченным судном, я не знаю, по-видимому, оно было в ещё худшем состоянии. Процесс захвата мы не видели, застали держащимся на плаву только пиратское судно, а подробности узнали от выживших при абордаже пиратов. Я понимаю, что мои слова и вся история может вызывать у вас определённые сомнения, но надеюсь, что представленный документ их несколько рассеет, — и я протянул ему бумажный свиток.

— Что это? — холодно спросил меня генерал-капитан.

— Приватирский патент, выписанный английским правительством на имя некоего Джонатана Эшли, обязывающий его захватывать испанские суда в Карибском море. Он был найден нами при осмотре корабля в каюте капитана после того, как все пираты были уничтожены. И тогда же мы обнаружили в трюме этого судна несколько сундуков, заполненных серебряными и золотыми монетами. Вот один из них я и передал вам в знак признательности, как и обещал при прошлой нашей встрече.

По сути дела, это всё, что заставило меня оторвать вас от важных дел. Я хотел просто засвидетельствовать своё почтение, передать некий знак уважения в виде этого сундучка и захваченные документы, подтверждающие, что я выполняю свою часть нашего договора по охране побережья Карибского моря. Теперь я считаю стоящую передо мной задачу выполненной, и если у вас нет ко мне вопросов, разрешите откланяться.

— Постойте, сеньор Романов, у меня будут к вам ещё вопросы, не надо так спешить. Во-первых, я рад вас видеть и хотел бы пригласить на обед. Он, кстати, уже должен быть готов. Ну а во-вторых, я хотел бы послушать, как вы устроились и чем занимаетесь.

— С удовольствием приму предложение, сеньор Фернандо, и заодно расскажу о нашем житье-бытье.

Проведённой беседой мы оба остались довольны. Генерал-губернатор получил ещё некоторые документы, подтверждающие уничтожение английского пирата, карту обследованных нами земель и множество сведений о них, индейцах и нашей жизни. Я же стал обладателем документа, позволяющего моим кораблям свободно перемещаться в испанских водах. А кроме того, закупил несколько лошадей, свинца и какого-то железного мусора, который пойдёт на переплавку. Так что расстались мы вполне довольные друг другом и нашим сотрудничеством.

Честно говоря, всё происходящее не укладывалось у меня в голове, насколько я знаю из истории, испанцы добровольно никого не допускали в эти воды, и любому, попавшему сюда, приходилось отвоёвывать себе место силой оружия. Да и политика в отношении индейцев, проводимая испанцами, мягко говоря, не была миролюбивой, а по сути дела, представляла собой прямой геноцид, причём подкреплённый религиозным фанатизмом.

Думаю, это всё как-то связано с конкретной личностью генерал-капитана, и такое отношение к нам сменится после его отъезда. Да мне, в общем-то, всё равно, никто из нас даже не надеялся и на несколько спокойных от войны лет, предоставленных нам фортуной. Будем решать проблемы по мере поступления.

После возвращения из Веракруса, я начал готовиться к встрече с индейскими вождями. В течение всего прошедшего времени мы обменивались короткими сообщениями, дружескими пожеланиями и поддерживали между собой устойчивую связь с помощью вестников. Точнее, связь мы поддерживали с вождём маскогов Парящим Орлом, а уж он информировал о происходящем всех остальных.

В этот раз поездка предполагалась более продолжительной, да и кроме того, предстояло посетить и осмотреть строительство Молчановска, будущего металлургического центра. А возможно, не только металлургического, там в горах нашёлся известняк, залежи фосфора, селитра и другие вкусные плюшки. Так что для вождей и уважаемых воинов готовились подарки, угощение и праздничная программа.

Наша делегация планировалась многочисленной, придётся на буксире тащить ещё баржу. В общем, по моим задумкам, мероприятие должно пройти достаточно широко и на высшем уровне, время знакомств надо заканчивать и переходить к совместной деятельности. Об этом я и просил Парящего Орла, высказывая желание познакомиться с вождями соседних племён — чероков, чикасов, чокто. Время не ждёт, его может оказаться и недостаточно, особенно в случае обострения отношений с испанцами.

Во время всех этих хлопот ко мне подошли Савелий и батюшка Николай. Последний после возвращения из Архангельска стал уверенней в себе и спокойней, видимо его деятельность одобрили и обнадёжили будущими перспективами. Как это стало уже привычным, разговор начал Савелий.

— Я уже как-то спрашивал тебя, Фёдорыч, откуда ты столько знаешь о неведомых другим землях и народах. Ты ещё раньше объяснил это знанием истории твоей страны и посетившими тебя видениями. Создаётся у меня такое мнение, это не вся правда. Ты сам говорил на прошлой встрече с индейцами, что между друзьями не должно быть недомолвок.

— И у меня складывается впечатление, ты наперёд знаешь о происходящем в дальнейшем. Мне это кажется странным, и хотелось бы знать, откуда такое умение, — задал свой вопрос батюшка.

Этот интерес, особенно со стороны священника, мне очень не понравился. Похоже, церковь решила начать наводить здесь свои порядки, а мне такого не надо ни при каком раскладе. Её я видел в виде помощника, объединяющего людей, но никак не в виде главной силы складывающегося общества. Пример инквизиции показывал, во что превращается подобное желание церковников.

— К своему ответу, Савелий, что дал тебе раньше, мне добавить нечего, разве пояснить, что кроме имеющихся сведений по истории я пользуюсь знанием человеческой природы и мотивами поведения различных людей. Но это уже конкретные знания, такие же, какими пользуешься ты, сажая зерно или ухаживая за животными. Их дают различные науки, психология и социология, хорошо развитые в нашей стране и совсем неизвестные тут, хотя некоторые знания, пусть и неосознанно, используются сейчас.

— Как это? — не понял Савелий.

— Ну давай вместе подумаем, что мы знаем и что сейчас происходит. Вот мы встретились с индейцами. Нам известно, что это не единственное племя, существуют и другие, более многочисленные и порой настроенные к пришельцам, тем более белым, враждебно. Добираясь сюда, мы долго плыли вдоль берега, значит, эта земля большая и на ней может проживать много различных племён.

— Ну да, то же самое говорят и сами индейцы, мол есть и другие племена, и каждое живёт так, как считает нужным, — добавил Савелий.

— Вспомни, что было в нашей стране, сколько по дорогам и лесам расплодилось разбойников, желающих забрать всё твоё имущество, а также и жизнь.

— С этим не поспоришь.

— А значит, нам надо быть готовым к тому, что кто-то, считающий себя более сильным, захочет напасть на нас, отнять наше добро и будет это делать всякий раз, как только посчитает такое нападение выгодным для себя. И не забывай, тут уже побывали испанцы, и они оставили о себе не самую лучшую память. А кроме них есть и другие белые — англичане, французы, голландцы, шведы, каждый из которых ничем не лучше испанцев.

Основываясь на этих данных и немного подумав, можно понять — нам в ближайшем будущем предстоит воевать как за свою жизнь, так и за принадлежащее нам имущество против тех, кто захочет всё у нас отнять. И люди, возжелавшие нашего добра, могут быть и белыми, и красными.

— Да, это возможно, и рано или поздно случится, — покивал головой Савелий.

— Но ведь не все люди плохие, вот мы и встретили тех, кто готов жить рядом с нами, учиться у нас и строить свою жизнь по нашим понятиям и не пытаться ограбить ближнего. Вот с такими людьми нам по пути, надо объединять свои усилия, помогать им стать сильнее, и вместе мы сможем справиться с любой неприятностью. Отсюда все мои действия — мир с друзьями, война с врагами. Поэтому я предпринимаю всё возможное, чтобы друзья были ближе и сильнее.

— Ты смотри, как разложил, всё ясно и понятно, причём сказанное всем известно, — удивился Савелий.

— И ещё я бы хотел кое-что добавить, — повернувшись к священнику, сказал я. — Про знание того, что ждёт нас впереди, надеюсь понятно? Кажется, моё объяснение должно дать ответы на все вопросы, тем более, я уже неоднократно отвечал на подобные?

— Не на все, но на многие, — ответил священник.

— Тогда добавлю кое-что. Не надо искать в моих действиях злой умысел и воспринимать их направленными во вред церкви, батюшка. Первоочередная задача церкви — заботиться о людях и их душе. Я бы хотел, чтобы вы этим и занимались, тогда такое деяние будет настоящей помощью в приведении этого края под руку господа. И не надо заниматься делами светскими, если нам потребуется помощь церкви, мы об этом скажем.

Все мои деяния и так служат на её благо, так что не стоит, батюшка, искать в них происки нечистого, воспринимайте всё сказанное мною раньше как единственную истину. Ничего другого я вам сказать не могу. И сколько бы вы ни пытались услышать от меня другой ответ, его не будет. Так что давайте, батюшка, не будем обострять наши отношения, вы и так знаете больше, чем нужно, а во многих знаниях много печали. Я достаточно понятно объяснил, что мне нужно?

— Да.

— Хорошо, надеюсь, мы поняли друг друга и между нами не будет недопонимания.

Неловкую паузу прервал Савелий.

— Скажи, Фёдорыч, а стоит опасаться этих индейцев, ведь наши воины лучше, вон даже соревнование провели, чтобы убедились в этом. И вообще, что они за люди, по твоему мнению, чего от них стоит ожидать? С теми, что живут рядом с нами, всё понятно, такие же, как и мы. А вот те, другие, живущие на неизвестных нам землях. С ними мы рядом жить сможем?

— Трудно просто ответить на такой вопрос. Индейцы ведь все разные — одни более воинственные, другие менее. Но всех их объединяет одно — они прекрасные воины и охотники, умеют отлично маскироваться и подкрадываться к добыче, способны совершать длительные переходы и долгое время жить среди лесов и степей. В основном пропитание себе добывают охотой, но есть племена, которые в большом количестве выращивают зерно, и для них охота служит дополнительным источником существования. Хотя ты и сам обо всём этом знаешь.

Как можно с ними ужиться? Можно ли их приучить к нашему образу жизни? Уверен, что можно, вот только далеко не всех. Думаю, что и не надо всех к этому приучать. В известной истории моей страны индейцы были побеждены белыми людьми и лишились своей земли. Почему я сейчас им помогаю? Нам нужны люди, надо обрабатывать землю и строить дома, мастерские, шахты, дороги, корабли и многое, многое другое. Самим нам не справиться, вот я и надеюсь привлечь к этому делу индейцев.

Не думаю, что большая часть воинов согласится растить хлеб, добывать руду или работать у станка. Но нам нужны и воины, которые будут защищать остальных. А для этого индейцы подходят наилучшим образом, если им, конечно, дать хорошее оружие, научить им пользоваться и воевать. А другие, и в первую очередь женщины, будут работать там, где надо, растить детей, а к их воспитанию необходимо подключаться и нам, чтобы они жили уже не по законам племени кочевников, а так же, как и мы.

Думаю, это возможно. В истории моей страны неоднократно были такие случаи, когда отсталые народы за короткий промежуток времени могли построить общество, можно даже сказать, государство, ничем не уступающее тому, что было у более развитых стран. Однако вновь созданное государство зачастую оказывалось не способно противостоять набегам многочисленных врагов и обычно ими уничтожалось.

Самый главный вывод, что следует из сказанного — по крайней мере, индейцы тех племен, с которыми у нас сложились дружеские отношения, могут принять наш образ жизни. А мы можем им помочь выстоять против нападок внешнего врага, а заодно самим с их помощью стать сильнее. И думаю, наши соседи станут первыми племенами, которые пойдут по этому пути. Потом появятся и другие.

— Фёдорыч, ты считаешь, что сможешь приучить к новой жизни все племена на этой земле?

— Я думаю, Савелий, индейцы обладают огромной приспособляемостью к изменениям окружающего мира. Они совсем недавно, всего несколько лет, ну пусть десятков лет назад, впервые узнали про лошадей и огнестрельное оружие. А сейчас уже свободно все ими пользуются и не испытывают никаких трудностей.

Так что думаю, если кто-то примет новый образ жизни, в ближайшем времени за ними последуют и другие. Ведь тот, кто будет первым, получит значительное преимущество. А это народ-воин, и преимущества, как у своих врагов, так и друзей, он не потерпит никогда. Так что нам стоит только направить их по нужному пути и помочь сделать первые шаги. Чем я и собираюсь заняться в ближайшее время.

На месте встречи у слияния двух рек нас уже ждали. Стояли вигвамы, дымились костры, между ними суетились женщины, занимаясь своими вечными делами, играли дети. Наши лодки заметили издали, но никто в этот раз прятаться не стал, да и судя по количеству вигвамов и костров, здесь сейчас находилось гораздо больше людей. Когда немного улеглась поднятая нашим прибытием шумиха и суета, я обратился к Парящему Орлу.

— Вождь, я привёз с собой тех людей твоего племени, что жили у нас. Пока мы обустраиваем лагерь, можете пообщаться с ними, они прожили среди нас всё время, прошедшее с нашей предыдущей встречи, и могут вам рассказать всё, что видели и слышали. Я специально не буду при этом присутствовать, чтобы они чувствовали себя свободней. Затем я предлагаю посмотреть выступление наших артистов, они покажут несколько любимых нашим народом сказочных историй.

Потом я приглашу вас всех попробовать нашей еды, пока будет идти представление, женщины как раз успеют её приготовить. Ну а после этого, я думаю, мы сможем обсудить наши дела. Но прежде всего я попросил бы тебя, вождь, познакомить меня с другими достойными воинами, присутствующими здесь.

Процедура знакомства не заняла много времени, меня представили вождю чероков Танцующий Огонь, вождю чикасо Сильный Ветер и вождю чокто Ускользающий в Ночи. Каждому из них были вручены топор и нож, остальным воинам только ножи. Тем не менее, все индейцы не скрывали, что очень довольны полученными подарками. Пока шла церемония представления, была развёрнута импровизированная сцена, представляющая собой несколько натянутых на шесты шкур, ограждающих небольшой пятачок земли.

Представление удалось на славу. Были показаны несколько коротеньких сказок, исполнено несколько песен и танцев. Индейцы были довольны. У них самих часто практиковалось что-то подобное, например пантомимы и танцы, восхваляющие деяния воинов, так что суть представления они поняли сразу, хотя порой и не понимали языка, но зрелище восприняли очень благожелательно.

А потом начался вечерний пир, где были выставлены некоторые образцы русской кухни. Был хлеб, пироги, разнообразные каши, супы, блины, кисель, и конечно квас. Гости старались попробовать как можно больше неизвестных блюд, оценить их вкус и качество. Судя по вздувшимся животам и улыбкам во всё лицо, угощение понравилось. Ну а после завершения трапезы и традиционной трубки мира, разговор зашёл о самом главном — наших отношениях с индейцами.

— Мы все знаем о твоём предложении по установлению дружеских отношений и торговле между нами. И о твоём интересе к тем непонятным камням, находящимся в земле. Ты сам понимаешь, Быстрый Поток, что не так просто двум разным народам ужиться на одной земле. Так почему же ты думаешь, что такое возможно? Вон другие белые пришли к нам, кого убили, кого заставили работать на себя, и ни о какой дружбе разговоров не ведут. С ними нам понятно, как себя вести. Может быть, ты тоже хочешь захватить нашу землю, но только по-другому? — начал разговор Парящий Орёл.

— Никто не может сказать, как и почему между разными людьми может зародиться дружба или ненависть, может быть и так, что два этих человека всегда будут равнодушны друг к другу. Всё то же самое можно сказать и про различные народы. Но если люди одинаково смотрят на добро и зло, одинаково понимают, что хорошо, а что плохо, и предпочитают честность и доверие в отношениях между людьми, то скорее всего, такие отношения со временем перерастут в дружбу.

Длительная жизнь рядом позволит нам лучше узнать друг друга, торговля даст возможность оценить поведение каждого в самых разных случаях, она проверяет человека почти так же, как война.

— Почему ты так думаешь, — переспросил Танцующий огонь. — На войне ты рискуешь своей жизнью, а при торговле — только вещами.

— Хлеб войны горек, а торговля позволяет есть сладкие лепёшки, поэтому во многих случаях люди предпочитают сладкую лепёшку горькому хлебу. Но если кто-то попытается отнять у другого сладкую лепешку, или даже забрать себе её большую часть, скорее всего, им придётся делить горький хлеб войны. Поэтому я предлагаю не воевать, а торговать. Такой подход позволит каждому из нас понять, чего стоит другой и что от него можно ожидать.

— Ты мудр не по годам, Быстрый Поток, — ответил Танцующий Огонь. — Так, наверное, будет проще нашим народам узнать друг друга. Чем и как мы будем торговать?

— Скажите, вожди, вам понравилась наша еда? — переспросил его я.

— Необычная еда, мы такой не пробовали никогда, но нам понравилось, — был ответ Парящего Орла.

— Чтобы приготовить такую еду, надо иметь постоянный дом, такие стоят у нас в Новоустюжинске и Молчановске. В этих городах постоянно живут наши люди, туда вы можете свободно приходить и там обменивать свои товары на всё, что вам понадобится.

— Что, ты готов продать нам и ружья? — спросил Ускользающий в ночи.

— Могу продать и ружья, только не такие как у нас, а как у других белых.

— А почему не хочешь торговать такими, как у вас?

— У нас их ещё мало, их очень трудно делать и мастера не могут обеспечить всех желающих. Но мы обязательно сделаем и на вашу долю такое оружие. А всё остальное — пожалуйста, покупайте. К тому же буду рад, если ваши люди станут жить в наших городах, работать в мастерских, учить своих детей в школах и молиться в наших церквях.

Можно найти много различных способов совместной деятельности и жизни людей, например, я был бы рад, если ваши воины будут проводниками в дальних походах и помогут нам лучше узнать окружающие нас земли. Правда, им придётся немного подучиться распознавать нужные нам камни и рисовать свой путь, пользоваться нашим оружием, но не думаю, что это будет сложно. Вот таким проводникам я готов бесплатно дать самое сильное оружие, но только они должны будут несколько лет провести в нашей армии.

— А что ты скажешь про те места, где вы ставите свои поселения и ковыряете нашу землю? — поинтересовался Сильный ветер.

— Я готов заплатить товаром за те места, на которых стоят или ещё будут стоять наши поселения. При этом вход вашим людям туда будет свободным. И я готов заплатить за то, что мы извлекаем из земли.

— Что, и ваше оружие дашь? — спросил Ускользающий в ночи.

— Дам, но только обычные ружья, десять штук.

— А за право ковыряться в земле и строить какие-то непонятные сооружения?

— Ещё десять ружей и десять топоров.

— Мы принимаем твою плату и разрешаем тебе строить поселения на нашей земле и искать в ней то, что тебе надо, — вынес вердикт Танцующий огонь.

— У нас, вождь, принято записывать сказанное на бумагу, чтобы потом никто не забыл о состоявшемся разговоре. Если ты не возражаешь, сейчас наши мудрецы запишут, о чём мы договорились и принесут нам.

В общем, наша встреча заняла не только ночь, но и весь следующий день. Но зато достигли согласия по всем пунктам, в которых была заинтересована каждая сторона. И если мы пока не пришли к идее единого государства, то о сотрудничестве и взаимопомощи договорились. Мы разрешаем селиться индейцам в наших городах, работать в наших мастерских и берёмся обучать их людей необходимым для этого профессиям. Точно такие же права получали и наши люди, в первую очередь священники — они могли передвигаться по всей земле и организовывать свои храмы в любом месте.

Правда, освоение новых профессий и работа в мастерских в большей степени относились к женщинам, мужчины же, кто пожелает, поступали в нашу армию, разведчиками и проводниками, их обучали основам геологии, картографии и в необходимой степени воинской дисциплине. Было определено ещё два места для основания поселений — в предгорьях Аппалачей на реке Теннеси и в устье Огайо при впадении в Миссисипи.

По целому ряду вопросов никакого конкретного решения принято не было, просто ещё время не пришло, но и их обсудили. В общем, можно сказать, что дружеские отношения с местными племенами начали налаживаться. Я вскользь коснулся проблемы взаимоотношений с белыми, возможных неприятностей и будущих войн. Но пока не стал на этом заострять внимание. В общем, расстались мы довольные друг другом и в ожидании следующих встреч. Вождей на неё я пригласил в Молчановск, пусть своими глазами увидят, как мы живём.

 

Глава 10

Новоустюжинск, декабрь 1612 г., Никита Трубецкой

А хорошеет город-то, как-то за ежедневной суетой этого не замечаешь, а вот так, вернувшись после долгого перерыва, изменения сразу бросаются в глаза. Да, я опять вернулся после заморского вояжа — в этот раз на «Малоге» ходил в Турцию. Не один конечно, на втором корабле, идущем следом, набирался опыта молодой капитан, которому вскоре предстоит принять свой корабль и начать самостоятельные плавания.

Так у нас принято, завёлся уже такой обычай. Сначала желающие бороздить моря проходят обучение в школах навигации. По идее, там их надо бы учить гораздо дольше, что и будет реализовано со временем, а пока приходится действовать по принципу военного времени и готовить ускоренные выпуски. Типа того, освоил швартовку, отход, ориентирование на местности — и в море.

Правда, на первых кораблях у нас ещё те из капитанов, что ходили на кочах, почти все они согласились остаться в новых краях, некоторые даже семьи перевезли сюда. Их многому-то учить не надо, сами кого угодно научат. Но появились и молодые, вот их гоняют до потери пульса. Но что-то я не о том задумался. Как говорится, начал за здравие, а кончил за упокой.

Так вот, у нас в этот раз ушло два каравана, по два корабля в каждом, «Первач» с напарником пошли на Архангельск, а я вместе со своим практикантом — к туркам, в Стамбул. Нельзя сказать, что дорога была спокойной — и штормом нас потрепало, и с навигацией были проблемы, слава богу, не такие уж и серьёзные, и пираты пытались нас атаковать, но всё закончилось благополучно, и мы добрались до Стамбула.

Заодно и прибарахлились немного, ошмонав корабли неудачных работников с большой дороги, а самих передав за соответствующую плату на рабский рынок. Описывать столкновение не буду, всё как обычно — расстреливали противника с дальней дистанции.

Как там у классика: — «Стамбул город контрастов». Так оно и есть. Приходилось мне и раньше бывать среди этих контрастов, но тогда они были какие-то другие, мягче что ли, или не такие резкие. А сейчас уж больно заметны стали, причём все их можно, на мой взгляд, разделить на несколько различных групп.

Это даже не мои наблюдения, а выводы, которые сообщил нам местный гид, услугами которого пришлось воспользоваться. Есть правоверные и все остальные, неверные. Рабы и свободные, причём свободные сами по себе делятся на различные слои и группы, и у некоторых из них жизнь хуже, чем у рабов. Богатые и бедные, бедные и нищие, военные и торговцы, купцы и ремесленники, и ещё много каких-то различных объединений и сообществ, и к каждому представителю нужен свой подход.

Так вот, все эти группы и группки и создают тот контраст, разбавленный непривычными для русского человека восточными обычаями. Надо родиться среди этого поистине настоящего Вавилона, или в крайнем случае, прожить здесь много лет, чтобы успешно вести тут дела и даже просто находиться. Несколько раз нас пытались ограбить, но мы никогда перемещались в одиночку, да и кроме больших тесаков, у каждого имелось по два револьвера. Так что отбились.

Слава богу, нам почти не пришлось иметь дело с какими-либо официальными лицами, всё ограничилось рынком и портовыми службами, готовыми работать с кем угодно. В первую очередь у них имеются переводчики, по-моему, с любого языка мира, не говоря уже о русском. Так что с общением трудностей не было никаких, знай только плати, как говорится — любой каприз за ваши деньги.

Как бы это ни звучало дико для современного человека, продали своих рабов и купили новых. Что касается продажи, то тех совсем не жалко, пусть на себе испытают все прелести подобной жизни. А вот тех, кого не смогли выкупить, до слёз жалко. Покупали-то своих, русских, пленённых обычно татарами во время набегов. Наверное, в следующий раз надо будет в Крым идти, там рабы дешевле, можно за те же деньги большее количество освободить.

Естественно всем вновь приобретённым предоставлялась свобода, единственное условие — добровольное переселение за море, жизнь и работа в тех местах в течение десяти лет, после чего переселенец по своему желанию может свободно отправляться бесплатно обратно в Россию с попутным караваном. В первую очередь выкупали мастеров, потом детей, воинов и всех остальных. Корабли были забиты до предела, но при всём желании забрать всех мы не могли.

Ещё прикупили муки, масла, специй и пряностей, железа, свинца и отправились в обратный путь.

Новоустюжинск, декабрь 1612 г., Ольга Воротынская

— Теть Оль, там сейчас опять индейцы с новыми переселенцами подерутся, — прокричал заглянувший на миг ко мне в кабинет пацанёнок и умчался дальше смотреть, чем кончится столкновение новичков с живущими среди нас индейцами.

Ох уж мне эти горячие индейские парни, любой взгляд в свою сторону принимают за попытку усомниться в их воинской доблести. А разбираться в стычках и мирить участников почему-то приходится мне. Хотя кому этим заниматься, как не мэру. А меня единодушно назначили на эту должность. Подобное назначение восприняли даже индейцы, что меня нисколько не удивило.

Во-первых, как я успела узнать, у них хозяйством занимаются женщины, мужики воюют и добывают пропитание. Как говорится — мужик с собакой во дворе, а кот с бабой в избе. Ну и во-вторых, они стараются следовать обычаям белых, а у нас многие привыкли, что тут порой верховодят бабы.

Ну да ладно, я про город начала. Если посмотреть на происходящее со стороны, то ввести должность мэра и создать местную администрацию надо было уже давно, причём не только у нас в городе, но и в остальных тоже. Да вот только не везде получается найти нужных людей. Видимо, придётся говорить с Фёдорычем, пусть волевым решением назначает ответственных лиц, иначе порядка не будет. Принципиально структура управления городом на нашем примере в минимальном варианте отработана, так что надо её внедрять.

У нас здесь сейчас проживает не менее пяти сотен человек постоянно, и порядка двух-трёх сотен приезжает и уезжает. Что делать, здесь расположен наш основной морской порт, да и по реке сейчас движение достаточно интенсивное. Регулярного сообщения ещё нет, но катера периодически бегают от нас к Молчановску и обратно. Да и морские корабли отсюда уходят на патрулирование и в рейды.

Так что у нас тут, как в настоящем морском городе, постоянный круговорот людей, денег и товаров. И кто только за это время к нам ни прибился. Есть испанцы, англичане, французы. Местных хватает — не знаю, кем они будут, возможно мексиканцами, но сейчас это потомки майя и ацтеков. И довольно многочисленная община индейцев, в основном чероки и маскоги.

Но большую часть, где-то половину, составляют русские. Кто-то добровольно переселился, спасаясь от невзгод Смутного времени, кто-то движимый любопытством и неуёмной страстью к перемене мест, а кто-то просто выкупленный нами из плена, последних ещё не слишком много, процесс только пошёл, но результат радует. Хорошо хоть сейчас ограничения на перемещения холопов в связи с войной особо никто не соблюдает, да и не придерживается их. Так что кое-кого удаётся привезти, но в последнее время с этим становится труднее.

Радует, что на большую часть поморов эти ограничения не действуют, они, если не имеют долгов перед монастырями и купцами, могут свободно отправляться в наши края. И надо признать, что их число благодаря рассказам вернувшихся моряков постоянно растёт. Всех привлекает свободная жизнь.

В этом году впервые к нам должны прибыть выкупленные из рабства русские. Вот уж кто должен настрадаться, так это они. Но ничего, отогреем, думаю, почувствуют к себе человеческое отношение, и как тот росток под ласковым солнцем и тёплым дождиком, начнут новую жизнь. А она у нас, при всех её сложностях, выбор предоставляет любому.

Есть в основном два варианта — или ты сам по себе, или в составе общины. В первом случае всё принадлежит тебе — что добыл, вырастил или поймал — всё твоё. Продавай свой товар и вырученные деньги трать, как хочешь. Но и о безопасности заботься сам. Единственная обязанность — если живёшь в городе, то будь добр принимать участие в его защите и оплачивать коммунальные услуги. Да, есть и такие, но про них позже.

Другой вариант — жизнь в общине. Здесь, наверное, наиболее подходящим будет такое определение как стихийный коммунизм. Человеку предоставляется та работа, которую он выбирает — на верфях, в мастерских, в поле, на реке или море, ну или любая другая, которая нужна городу. Если надо — выделяется инструмент, снасти, семена. Но половину всего, что будет добыто, необходимо отдавать в пользу города.

Кроме того, нуждающимся предоставляется бесплатное жильё, хотя по большей части это место в бараке, но зато есть где голову приклонить и устроиться хотя бы на первое время. Короче говоря, почти всю заботу о твоей жизни и безопасности берёт на себя город, ты только работай на его предприятиях. Доля средств, остающихся в распоряжении работника, вполне достаточна для пусть не роскошной, но вполне достойной жизни.

Мы долго ломали голову, как нам обустроить наше житьё-бытьё, и лучшего придумать не сумели. Хотя в сложившейся практике нет ничего застывшего, постоянно вносятся изменения, дополнения и новые требования, направленные на улучшение нашей жизни. При этом порой приходится создавать новые структуры, отрывая людей от самого главного — выращивания хлеба или разведения скотины.

Вот недавно разработали проект типового дома, рассчитанного на семью из восьми человек. Ничего особенного, два этажа, пристроенный туалет, водопровод. Но ведь тут дело даже не в самом доме, хотя он обеспечивает пусть и минимальный, но комфорт. Для его постройки требуются только материалы и хорошая бригада строителей. Но с этого момента и начинаются главные проблемы. Нужны люди, обслуживающие инфраструктуру. Отходы жизнедеятельности вывозить надо? Надо. Значит, появляется такая профессия как золотарь.

А чтобы в доме была вода, надо наполнить ёмкость, из которой вода самотёком растекается куда надо. А для этого нужны трубы, которые делают из глины, а потом для лучшей сохранности сверху обкладывают деревянными планками и заливают смолой. И сама емкость, причём не маленьких размеров, какие-то краны, перекрывающие воду, короче всякие сантехнические штучки, конечно с поправкой на текущую реальность.

А все производства по их изготовлению пришлось организовывать с нуля. Также пришлось создавать новые коммунальные службы — водовозов и золотарей. Хорошо, что удалось выбить на это дело лошадей, теперь по городу ездят две телеги с большими, какие только смогли сделать мастера, бочками. В одной в дома подвозят воду, в другой, наоборот, вывозят отходы.

Отдельного разговора заслуживает их переработка. У нас тут вообще собрались одни защитники природы, можно сказать, экологи-энтузиасты. Да я и сама такая же. Все помнят, как в своё время огорчались, видя загаженные леса и реки, когда на любом месте, куда ни кинь взгляд, можно было найти выброшенную банку, бутылку или пакет. Так что мы решили с самого начала хотя бы попытаться не допустить чего-то подобного.

У нас все органические отходы отправляются на переработку, для этих целей специально построили станцию получения биогаза. Её основное назначение — перерабатывать отходы в удобрения, а газ является побочным продуктом. Сам процесс достаточно простой, органика, скажем так, бродит без доступа воздуха, в результате чего получается удобрение и попутно биогаз.

Мы и его используем, построили газгольдер, и теперь газ, по наличию, расходуется на обжиг керамики. Есть ещё один центр переработки отходов, сжигаем кости и получаем фосфор. Но тонкостей всего процесса я не знаю, там Ксения рулит.

Осталось упомянуть больницу, школу, детский сад, столовую, при наличии жетона городского жителя все услуги оказываются бесплатно. Да, каждый горожанин у нас имеет что-то наподобие жетона, подтверждающего, что ты житель города, или, по крайней мере, его гость. А то с постоянными перемещениями индейцев порой возникает настоящая путаница, кто есть кто.

Так за раздумьями о текущих делах не заметила, как добралась до конфликтующих. По обычаю меня сопровождали двое бойцов, не для охраны, нет, а для наведения при необходимости порядка непосредственно на месте.

— Прохор, что в этот раз тебе не понравилось? — спросила я возчика-водовоза, о чём-то яростно спорящего с индейцем. — А ты, Сломанная Стрела, что опять не поделил с ним?

В общем, обычная история, не первый уж раз эти два типа цапаются друг с другом. Точнее, где бы ни произошло любое недоразумение, там они и появляются, а потом первопричина всего забывается, а они продолжают собачиться между собой. По-видимому, у них такое развлечение. И между прочим, никогда стычки между ними до рукоприкладства не доходят.

Так оказалось и в этот раз. О чём-то заспорили местный горожанин и пришлый индеец. А может, просто один спросил у другого дорогу. Первоначальные зачинщики спора давно ушли, а вместо них ругаться продолжили эти двое. Установить первопричину не удалось, зато оба спорщика совместно отправились отрабатывать безвозмездно полдня на городских работах. Вот так и живём.

Новоустюжинск, декабрь 1612 г., Ксения Романова

Мы тут потихоньку развиваемся, осваивая всевозможные производства из любых имеющихся ресурсов. Конечно, когда будет готов наш комплекс по выпуску железа, надеюсь, возможности получения разных вкусняшек увеличатся, а сейчас приходится пользоваться подручными средствами.

Самое главное — заработал заводик по производству серной кислоты. Её мы получаем из самородной серы, найденной на побережье Мексиканского залива. Конечно, определение завод для этих сараев, возможно, звучит слишком гордо, но тем не менее, у нас есть устойчивое поступление кислоты на склады. А это, можно сказать, является основой всей промышленности.

Пришлось строить специальные печи, чтобы сжигать серу, камеры-реакторы, в которых горячие газы, образующиеся на предыдущем этапе, вступают в реакцию с водой. Много времени пришлось потратить на разные керамические и стеклянные трубы, реакторы из глины, специальную посуду, в том числе и покрытую свинцом. Так что, несмотря на свой непрезентабельный вид, это пусть маленький, но очень ответственный заводик. Для обеспечения работы производства пришлось поставить там небольшую турбину, и все согласились с этим требованием. Очень уж важное для нас хозяйство.

Другим, не менее нужным производством, стало получение поташа. На первом этапе организовали сбор золы со всех домов, мастерских, любых печей. Пришлось строить ещё один сарайчик, в котором зола выщелачивалась водой, а потом выпаривалась. Производство хоть и несложное, но очень ценное, самое главное — тут можно задействовать абсолютно неквалифицированный труд, и как всегда, на такие работы пристроили индейских женщин. С другой стороны, никто не говорил, что всё будет легко и просто.

Ещё можно похвастаться двумя вполне стабильными производствами — мы делаем бумагу и получаем фосфор. С бумагой достаточно просто, в первую очередь на это идут отходы, остающиеся при рубке леса, распиловке древесины и других, самых разных. Пусть из-за использования отходов качество оставляет желать лучшего, но пока нам в первую очередь нужен картон. Он идёт на изготовление спичек. Встречались вам такие спички-книжки, где вместо всем привычных деревянных палочек с нанесённой головкой для тех же целей используются полоски картона?

А вот мне приходилось сталкиваться, причём в своё время такие спички-книжки выпускались промышленностью достаточно широко. И пусть это несколько непривычно, и в некоторых случаях вызывает определённые затруднения, но в любом случае, гораздо лучше, чем стучать кресалом. Заодно и все отходы лесозаготовок утилизируются. А фосфор также нами получается при утилизации отходов — его даёт зола, образующаяся при сжигании костей. Конечно, можно его получить из каких-нибудь руд, но их ещё найти надо, и процесс их переработки достаточно трудоёмкий.

В нашем же случае опять перерабатываются отходы и получается полезный продукт. Конечно, больших объёмов такое производство не обеспечит, но и мусор идёт в дело. Не сомневаюсь, что в последующем нам придётся осваивать и получение фосфора из руды, но это будет потом.

На реке Миссисипи, январь 1613 г., командир взвода Пыхов Никон

Надо честно признать, досталось нам за последнее время весьма изрядно. И дело даже не в каких-то потерях среди бойцов, а в той учебе, что устроили отцы-командиры. На предварительном собеседовании нас, нескольких отобранных десятников, честно предупредили, что первоначально будут проводить универсальную подготовку, более подходящую для воина-диверсанта, а всё нужное для выполнения рейдов мы будем осваивать потом, по мере необходимости.

Всего набралось около сотни желающих вступить в новый специальный отряд, который должен заниматься в основном дальней разведкой и поиском полезных ископаемых. Точнее, осмотром местности и её описанием. Да, нас обучили и этому, так что теперь мы можем, как сказала наша учительница Антонина, вполне грамотно провести первичную разведку местности. Причём, она особо подчеркнула, что при хорошей практике из нас могут получиться неплохие техники-геологи. Мы должны были в первую очередь составить какое-то подобие карты, указать, где располагаются горы, холмы, реки, отметить дороги, и если сможем, принести образцы породы.

За время учёбы из набранной сотни осталось не более половины, всего удалось сформировать два неполных взвода. И сейчас мы отправились в свои первые походы. В отрядах большую часть составляли индейцы, примерно треть — белые. Хорошие разведчики получились из казаков, привыкших подолгу находиться в Диком поле, скрываясь от татар, способные выжить в самых трудных условиях.

Про индейцев и говорить нечего, они так всегда жили и к такому готовятся с рождения. Гораздо труднее многим из нас далась, как её называли индейцы, «каменная книга» — описание камней, местности и других природных ресурсов, что преподавала Антонина. Этим конечно не ограничивалось наше обучение, но основной упор, скажем так, делался на опознавание минералов, картографирование местности и её описание.

Всех даже в специальное подразделение выделили — теперь мы егеря. И надо сказать, мы успели подтвердить, что не зря свой хлеб едим. За время практики в лесах и болотах устья Миссисипи нашли живущих там индейцев. Небольшие племена, но хорошо знакомые с местностью и способные помочь освоиться в таких непростых условиях.

Жили они в глубине лесов в глиняных хижинах, крытых тростником, занимались охотой и выращивали кукурузу, дыни, подсолнечник, бобы, умудряясь снимать в год со своих участков два-три урожая. С ними тоже удалось если не подружиться, то во всяком случае, установить хорошие отношения и перенять имеющийся опыт по обработке земли и жизни в условиях дельты.

Кроме таких, скажем, умных наук, как геология, нас обучали войне в самых разных условиях — в пустынях, прериях, горах, лесу и везде, где только можно. Я и не знал, что наши учителя имеют такой богатый опыт. Всё просто трудно перечислить, но каждый из прошедших обучение бойцов сам по себе представлял значительную силу. И это признавали даже индейцы, которых порой бывает достаточно трудно переубедить.

Честно говоря, сам не знаю, почему так происходит, но пока все наши встречи с индейцами заканчиваются миром, хотя у них уже есть печальный опыт общения с белыми. И ведь излишним доверием эти люди не страдают, всегда настороже и готовы дать отпор. Но вот поди ж ты, почему-то каждый раз мы расходимся с ними мирно, хотя многие говорят о моей излишней доверчивости. Не знаю, по-моему, мы просто заставили себя уважать и считаться с нашей силой. А также уважаем и доверяем тех, с кем встречаемся.

Я не говорю, что мы постоянно ходим, размахивая оружием, и засыпаем все подозрительные места градом пуль. Но похоже, мы благодаря такому отношению, а слухи и известия в этих местах расходятся очень далеко и быстро, избавились от каких-то нелепых попыток нападения. Зато стоит, я думаю, в ближайшее время ожидать серьёзного столкновения с каким-либо из новых встреченных нами племён, готовых прибрать себе наше имущество.

Но во всяком случае, мы сейчас отправляемся в свой первый рейд, сначала поможем поставить острог в устье Огайо, а потом мой взвод отправится вверх по Миссисипи и её притокам. За нами закреплено западное направление, а восточное и побережье Атлантического океана досталось другому взводу. Так что оставим для охраны десяток бойцов, назначенных нести службу в этом остроге, получившем название Воротынск, и отправимся дальше.

Карибское море, январь 1613 г., Романов Иван

— Ну что, друже, похоже, в этот раз мы вляпались по полной, — спросил меня капитан «Волги», Лужецкий Семён Иванович, рассматривая четыре паруса, появившиеся из-за небольшого островка и направляющиеся в нашу сторону с явным намерением взять на абордаж.

— Ты не прав, Семён. В одной очень хорошей песне есть такие слова — ещё не вечер. Могу добавить — последним смеётся тот, кто хорошо и далеко стреляет первым. Так что всё только начинается. А сейчас поднимай Андреевский флаг, тут не время для мирных разговоров.

Если находясь в патрулировании вблизи испанских поселений, мы обычно поднимали триколор, то боевые действия вели именно под Андреевским флагом. И надо признать, он уже стал многим хорошо известен, вызывая среди уцелевших пиратов чаще всего желание оказаться подальше от него. В этот раз, чувствуя свою силу, и видя явное превосходство, джентльмены решили немного поразвлечься, ну что же, мир вашему праху, господа охотники с большой дороги.

— Значит так, Семён, учить тебя не буду, сам всё знаешь, но напоминаю, держись от этих кандидатов в покойники на расстоянии около километра, было бы хорошо, если они будут крутиться перед нами по одному. Паруса сверни, работай машиной. Не давай им маневрировать и приблизиться, если что — отступай, потом возвращайся и далеко не отходи. Бить их будем по одному, надо взять всех. Зажились они на белом свете.

После этого обратился к бойцам.

— Пушкари, бить по палубе, мачтам и пушкам. Ваша задача — лишить их хода и маневренности, выбить личный состав. То же самое касается и стрелков. Ваша главная цель — уничтожить прислугу при пушках и проредить всех остальных. Всем стрелять по одному кораблю, закончим с одним, потом будем заниматься следующим. Целые корабли нам не нужны, так что превратите их в решето. Никто, кроме нас, этого не сделает. По местам, орлы.

В общем, всё прошло именно по предложенному сценарию. Корабль под управлением Семёна танцевал, именно так можно назвать всё, что он вытворял. Всегда перед нами был только один противник. Семён крутился, как голодный волк вокруг сохатого, заходил то спереди, то сзади, то сбоку и каждый раз больно кусал противника, не подставляясь под ответный удар.

Если позволяла ситуация, то застывал на месте, и тогда от выбранной цели только щепки летели. Но если кто-то пытался нас обойти и занять позицию, позволяющую вести стрельбу, корабль срывался с места и опять оказывался в зоне недосягаемости вражеских пушек. И при этом наши орудия и пищали стреляли, стреляли, стреляли, а противостоящие нам корабли постепенно переставали маневрировать.

И причина была самая банальная — мачты разбиты, паруса порваны, руль превращён в щепки, личный состав почти уничтожен. Когда подобная участь постигла четвёртый пиратский корабль, мы пошли на абордаж. Нас было два десятка бойцов, а по предварительным оценкам, на каждом пиратском судне было не более нескольких живых бойцов.

В общем, не было героического размахивания железяками и никакого другого рукомашества и дрыгоножества, яростных схваток, хитрых ударов и ловких уходов. Только редкие выстрелы подтверждали, что с помощью револьвера человеку гораздо проще и доходчивей объяснить, как он был не прав, ступив на путь грабежа и порока.

Абордажная партия последовательно посетила все корабли, освобождая их от ещё живых джентльменов удачи. Пока в состояние покоя и благости приводилось очередное пиратское судно, на других оценивалась доставшаяся добыча. А потом наступило время пожинать плоды своих трудов, всё, что представляло интерес для нашей общины — пушки, ружья, порох, свинец, золото и драгоценности, продукты и самое разное имущество и снаряжение переправлялись в наши трюмы.

Те, кому посчастливилось выжить, были посажены в шлюпки и отправлены восвояси, а корабли благополучно пошли в своё последнее плавание к Нептуну. Очередной патрульный рейд был завершён, и нас ожидал причал родного дома.

Молчановск, январь 1613 г, Семён Головин

Трудно, медленно, со скрипом, но создание промышленного комплекса идёт. Причём я его оцениваю по возможности обеспечить нас всем необходимым в случае противостояния шатающимся в округе недругам, в режиме, так сказать, максимальной автономии. Пока получается не очень, серьёзно не хватает людей, причём даже не бойцов, а мастеров, способных изготавливать необходимую продукцию. Но продвижение вперёд есть, правда, хотелось бы более заметных успехов.

Проблема с металлом стала менее острой, но пока в большей степени благодаря трофейным пушкам и привозному сырью. В это время довольно значительную часть всего артиллерийского парка наших противников составляли чугунные пушки по причине своей дешевизны относительно бронзовых. А для нас они служили неплохим ресурсом, позволяющим получать сталь, ведь каждая пушка даже небольшого калибра давала более сотни килограммов металла, не говоря об орудиях более крупных калибров.

А с трофеями у нас дело обстояло вполне благополучно. Так получилось, что Иван, брат Фёдорыча, занялся, скажем так, контрдиверсионными мероприятиями и принуждением к миру джентльменов удачи. Чаще всего после успешного проведения очередной операции к нам и поступало железо в нужном количестве. А затем в небольших вагранках из него получали сталь.

А её с каждым днём требовалось всё больше и больше. И пусть мы не могли пока получать высококачественные легированные сорта, но даже самая обычная сталь позволяла достичь значительных результатов. Медленно, но росло производство турбин, и теперь мы могли ставить их не только на корабли, но и на некоторые предприятия. Мастеров конечно не хватало, но уже у наших технарей появились достаточно квалифицированные ученики, которые могли самостоятельно проводить некоторые работы.

Благодаря этому и росло производство, а также строились новые мастерские и цеха. Конечно, приоритетным для нас оставалось производство оружия и турбин, Но не забывали мы и о том, что в недалёком прошлом называлось товарами народного потребления. В первую очередь к ним относились самые необходимые в наших условиях вещи — котлы, ножи, топоры, плуги, различный инструмент для выполнения повседневных работ. Даже те же самые крючки для ловли рыбы требовались во всё большем количестве, не говоря обо всём остальном.

Индейцы постепенно понимали, что даёт им использование стальных инструментов и огнестрельного оружия, так что мы быстро распродали все имеющиеся запасы фитильных и кремневых карамультуков и сейчас начинали снабжать те племена, с которыми у нас установились дружеские связи, гладкоствольными винтовками Фергюссона. Наши же бойцы перевооружались нарезными. По большей части дорабатывалось до наших требований уже имеющееся или попавшее к нам в виде трофеев оружие.

Наши производственные мощности не позволяли быстро довести объём выпуска до нужных значений, но всеобщее уважение по отношению к мастерам, да и вообще ко всем специалистам в любой области, давало свои результаты. Появлялось всё больше и больше желающих если не самим стать мастерами, то как минимум, дать своим детям возможность освоить ту или иную специальность.

Так что число учеников у мастеров постоянно растёт, и это даёт надежду на увеличение производства в ближайшее время. И кроме новых поселенцев, привозимых из-за моря, появился интерес и у индейцев к освоению новых для них областей применения своих сил.

Правда, в большей степени это касалось женщин, мужчины по-прежнему предпочитали заниматься охотой и подготовкой к войне. Но и их начали привлекать к обучению по нашим методикам, приучая воевать не только за счёт личной доблести и не для проявления личной отваги, но и быть защитниками родной земли.

Какое-то сумбурное изложение событий получается, ну и ладно, главное, правильно записать сделанное, пока не забылось. Так вот, что касается оружия, как я уже сказал, сейчас идёт изготовление и доработка существующих гладкоствольных винтовок под нарезные. В своё время посчитали, что нарезные ружья будут избыточны, но как оказалось, в некоторых случаях в здешней обстановке такие винтовки более эффективны.

Немного переделали гранаты. С появлением фосфора и бертолетовой соли пока отказались от ударного взрывателя в гранатах и перешли на тёрочный запал. Пусть это несколько непривычно и примитивно, но технология более простая и менее затратная в изготовлении. Так что благодаря такому изменению, гранат у нас стало больше. Чтобы закончить с оружейными проблемами, скажу, что основные трудности сейчас создают револьверы и пушки.

Под револьверы готова полная линейка станков, позволяющих изготавливать все детали литьём и штамповкой с минимальными затратами ручного труда. Вот только какая-никакая обработка деталям нужна, да и сборку проводить кому-то надо. Так что и здесь сталкиваемся с проблемой нехватки рабочих рук.

А вот с пушками дело сдвинулось с мёртвой точки. Я говорю о трёхдюймовке. Там главная проблема была со стволом. Сначала хотели делать как положено — набор из отдельных цилиндров с посадкой их друг на друга в нагретом состоянии. Но потом выяснили, что точность нашего литья этого не позволяет. В конце концов, решили делать литой ствол, но максимально приближенный к оригиналу.

Долго мучились с отливками, потом делая противооткатники, но получили нужный результат. Причём делали эту пушку уже под унифицированный снаряд, массовый выпуск которого ещё предстоит освоить, а сейчас изготавливаются только их опытные образцы.

Но пушка получилась отличная, правда делается пока штучно, но у неё всё ещё впереди. И для начала эти пушки поставили на береговые батареи, созданные для защиты Новоустюжинска. Уж больно мысли нехорошие появляются, когда смотришь на совершенно неприкрытый со стороны моря город. А пираты звереют, получая одну плюху за другой.

Много времени занимает изготовление новых снарядов. Сейчас кроме артиллерийских гранат и фугасных снарядов пытаемся сделать и зажигательные, Ксения всё никак не может определиться с пропорциями компонентов. Вот такая ситуация у нас сейчас складывается с производством оружия.

Появились у нас товары, которые мы начали продавать в Европе. Я про спички и керосиновые лампы. Теперь наши корабли ходят с полной загрузкой туда и обратно, и пора задумываться о более крупных судах. Кораблестроение — одно из тех направлений, по которому постоянно проходят какие-то обновления, причём на него работают и многие другие — пилорамы, кузни, литейка, оружейники и мотористы. Что радует, вооружение и машины позволяют нашим судам не опасаться пиратских эскадр.

И нет ничего удивительного, что корабли становятся всё больше в габаритах и более совершенными. Правда моряками в основном являются поморы, но заработала навигаторская школа, так что и здесь ожидаем скорого пополнения кадров.

Появилось очень много различных ремесленных мастерских, что, на мой взгляд, является хорошим признаком. Обрабатывают кожу, делают глиняную и деревянную посуду, кирпич, шьют одежду и обувь. Тут у нас появляется своеобразное разделение сфер приложения сил. Всё, что затрагивает общие интересы, отходит в область забот городских властей. Все остальные потребности удовлетворяются трудом частных лиц, открывающих свои мастерские.

Примерно такая структура сложилась в Новоустюжинске, и по тому же пути мы идём и в Молчановске. Тут, правда, несколько сложнее, индейцев больше, но и общее число производств со временем должно увеличиться. Один наш металлургический центр всех обеспечит работой. Первая очередь, кстати, уже готова, из руды сыродутное железо получено, его отправляют в дело, пока везут в Новоустюжинск, где перерабатывают на сталь.

Не так уж долго осталось ждать и окончания второй очереди металлургического производства. Вот тогда можно будет подумать и о серьёзном расширении всей производственной базы и освоении новых месторождений полезных ископаемых — меди, фосфора, алюминия и прочих вкусняшках, найденных за это время.

Так что в основном, если подвести некоторый итог промышленной революции, сейчас закладываются основы и отрабатывается технология мелкосерийного производства. При появлении достаточного количества подготовленного персонала можно будет начать выпуск продукции.

Устойчиво работает наше деревообрабатывающее производство. Доски почти в неограниченном количестве берёт верфь, а также они идут на строительство домов, а все отходы отправляются на переработку в целлюлозу. Правда, там ещё и спирт получают из опилок и всяких древесных отходов, а без него никуда, в том же производстве пороха нужен, его используют вместо воды для смачивания компонентов при перемоле.

Не открою секрета, что полным ходом прорабатывается производство унифицированных картонных патронов, причём сразу под бездымный порох. Да и оружие готовится под них. Правда будет это не скоро, но такая цель перед всеми нами поставлена, и все прекрасно понимают, чем это вызвано. Ну вот опять, свалился на оружие. Правильно говорят, что ни делают умники, а получается пушка, о чём бы ни задумался, все мысли о ней.

 

Глава 11

Где-то на реке Миссисипи, июнь 1613 г., Пыхов Никон

Далеко мы уже поднялись вверх по реке, можно сказать, что исследовали её всю, где возможно судоходство. Нашли несколько крупных притоков, где поставили пока не поселения, как на Огайо, а просто сторожевые посты, небольшие острожки, как на Миссури. Все названия рек индейские, и мы не стали их менять, зачем?

Вот где-то выше Миссури река значительно меняется, появляются пороги, что просто-напросто делает движение катеров невозможным. Можно конечно иногда и катера протащить в обход препятствий волоком, но надо ли? Вот мы и занимается дальнейшим изучением реки, стараясь не тратить много сил, и в первую очередь пытаясь понять, что там впереди. Сначала надо понять, что происходит вокруг, а уж потом что-то делать. Причём нас интересует не только Миссури, но и верховья Миссисипи и Огайо. По рассказам индейцев, если долго двигаться вдоль реки вверх, то можно добраться почти до Великих Озёр.

Правда, там живут другие племена, и как они отнесутся к нашему появлению, неизвестно. Поэтому мы отправили катер к нашему ближайшему острогу, определив время, когда нас надо будет забирать, а сами на гребной лодке отправились дальше. Всего нас пять человек, двое остались охранять лодку, а мы трое продвигаемся вперёд вдоль звериной тропы. Из этих пяти бойцов двое индейцы, надо признать, что разведчики из них превосходные.

Но и мы тоже не лаптем щи хлебаем, хоть и не выросли среди лесов, но провели среди них много времени и кое-чему научились. Честно говоря, сравниться с индейцем в лесу, на мой взгляд, очень трудно. Он просто живёт среди всех этих деревьев и кустов, это всё равно, что для любого другого человека дышать. Хотя и индейцы бывают разные, те, что оседлые и выращивают кукурузу, конечно уступают лесным. Но уж как говорится, где родился, там и пригодился.

А тут кроме лесных объявились ещё и степные индейцы. Так я называю тех, кто живёт в этих Великих Прериях. Да, есть и такие места, если от океана до берегов Миссисипи тянутся в основном леса, то за рекой начинаются степи, и там совсем другая жизнь. Причём она в последнее время начала очень сильно меняться. Раньше индейцы занимались по большей части охотой на бизонов, и такая охота была трудным и опасным занятием.

Теперь она, не став менее опасной, значительно облегчилась. И всё потому, что индейцы начали осваивать лошадь. С её помощью охотиться, да и жить среди прерий и лесов оказалось легче, она очень сильно изменила жизнь всех туземцев. Если раньше основной целью воина-охотника было добиться уважения и признания его заслуг со стороны других мужчин, то теперь можно сказать, что одним из мерил этого уважения является количество лошадей, принадлежащих воину. Это не я такой умный, это мне рассказали сами индейцы. Они достаточно чутко реагируют на все изменения, происходящие вокруг.

Так, что-то я слишком отвлёкся, вон ветка как-то неправильно качнулась, пригнулся, рывок в сторону, и мимо пролетело копьё. Видя, что атака не удалась, на меня выскочил какой-то индеец, размахивая дубинкой. Одновременно я услышал звуки борьбы, раздающиеся по бокам тропы, где пробирались двое других бойцов, но у меня свой противник. Правда, может быть, прятаться и двигаться в лесу индеец мог лучше, но вот в рукопашной ему до меня далеко.

Уроки командира не прошли даром, пригнувшись и пропустив удар дубинкой над головой, я нанёс ему удар в корпус и голову. Правильно говорил командир, что индейцы не пользуются ударами рук, противник никак не защищался и сразу же оказался на земле. Оглядевшись, я понял, что и мои товарищи одержали верх в своих поединках.

— Что делаем, командир, добиваем? — спросил один из них.

— Нет, вяжем этих и обратно к лодкам. Будем разговаривать.

— Здоровые бугаи, тащить не хочется, проще прирезать.

— Ну да, а потом всю жизнь будешь опасаться кровной мести, — ответил я. Пока между нами нет крови, можно хотя бы говорить, а иначе останется только воевать. Так что будем принуждать к миру. Свяжи, дай пинка, и пусть сами идут.

Ну да, многие из наших, живя рядом с этими пришлыми, нахватались их словечек, да и говорить стали совсем по-другому. Но никто этому не удивляется, да и чему тут удивляться, вокруг все такие. А мы по большей части живём замкнуто, и можно сказать, впитываем всё, что исходит со стороны необычных русских. Правда, надо сказать, что и они усвоили многое из привычного нам, так что учим мы друг друга одинаково.

С трудом, но дотащили пленных до отмели, где осталась лодка, а потом попытались поговорить с ними, благо среди наших нашлись индейцы, понимавшие язык незнакомцев. Как удалось установить, их племя входило в состав союза ирокезов, одного из сильнейших в этих местах. Нас они заприметили ещё на реке и долго наблюдали, выбирая подходящий момент для нападения. В общем-то, с ними всё понятно — увидели на своей территории незнакомцев, надо их поймать и допросить. Тем более, с белыми они уже сталкивались, и отношения сложились не самые лучшие.

— Значит так, слушайте меня и не говорите, что не слышали, — так я начал своё обращение к пленникам. — Самое главное — передайте мои слова вашим вождям. Мы мирные люди, воевать не хотим и надеемся установить если не дружеские, то во всяком случае, мирные отношения между нами. Живём мы далеко внизу по этой реке, наши соседи и друзья — чероки и маскоги. Вместо того, чтобы воевать, предпочитаем торговать, хотя если нас заставят взяться за оружие, враги могут об этом пожалеть.

Да вы и сами видели, напали на нас из засады, и ни один из вас не смог одолеть нашего воина. Сюда мы пришли для изучения этих мест и знакомства с соседями, организации торговли. В том случае если вас наше предложение не устраивает, мы готовы уйти. Но хотели бы услышать об этом сами от ваших вождей. Между нами нет крови, так что можно разойтись миром. Обо всём остальном я готов говорить с вождями и уважаемыми охотниками. Ждать буду три дня на этом месте, а теперь идите к своим вигвамам и донесите мои слова до нужных людей.

Как я и думал, гости к нам пришли на третий день. Ничего особого от этой встречи я не ожидал и никаких надежд на неё не возлагал. Моя задача — встретить новые племена, разведать местность и постараться избежать военных действий. Обо всём остальном можно будет говорить потом. Так и получилось в этот раз, тем более, что подобная встреча была далеко не первой.

Во всяком случае, знакомство можно считать состоявшимся, и появились определённые надежды на установление торговых отношений. Индейцев заинтересовали железные вещи и огнестрельное оружие, порох. Взамен они готовы были предложить меха, а также обещали беспрепятственный проход по всем принадлежащим им землям. Первые торговые операции и окончательная договорённость должны были состояться в нашем остроге в устье Огайо. Так что, договорившись о новой встрече, мы расстались.

Веракрус, август 1613 г., Фёдорыч

Надеюсь, мы ещё сможем с вами встретиться и плодотворно поработать, сеньор Фернандо, — на такой ноте мы и расстались с генерал-капитаном Санто-Доминго, который показал себя нашим другом и оказывал всяческую поддержку. К сожалению, в ближайшее время всё должно измениться.

Дело в том, что на основные должности в колониях чиновников назначал лично король, срок службы таких людей составлял от трёх до шести лет, после чего они отзывались в Испанию. Делалось это, как считалось, с целью уменьшения воровства и взяточничества местными чиновниками. Так вот, у нашего друга и покровителя сеньора Фернандо Гонсалеса де Агилар, которому в своё время по чистой случайности мы спасли жизнь, заканчивался срок его службы на должности генерал-капитана Санто-Доминго, и ходили слухи, что уже определён его преемник.

Об этом мне сказал сам сеньор Фернандо, которого я навестил для согласования планов. Не то, чтобы это было нужно, но так, для оказания вежества. И с намерением узнать последние известия из Европы. И хотя я привёз хорошие новости, развеселить и улучшить настроение сеньора Фернандо не смог. По его мнению, дома его ожидала опала и немилость со стороны короля. Дело в том, что хотя сеньор Фернандо и добился вполне неплохих результатов, методы, которыми он пользовался, не встретили одобрения со стороны короля Филиппа III и приближённых к нему лиц.

— Сеньор Фернандо, разрешите задать вопрос о ваших дальнейших планах? Прошу меня простить за бестактность и назойливость, но думаю, всё станет понятно в ходе дальнейшей беседы.

— Думаю, в связи с тем, что в будущем служба на благо Испании меня не ждёт, мне придётся заняться либо ведением хозяйства в своих родовых землях, либо путешествиями по соседним государствам. Надеюсь, у меня будет возможность выбора. А что вас конкретно интересует, сеньор Романов?

— Сейчас поясню. Нас с вами связывают достаточно тесные деловые отношения, и мы хорошо знаем друг друга. Я уже неоднократно говорил, что оцениваю вас как прекрасного специалиста, способного добиться успеха на самом разном поприще. И если Испании ваши услуги будут не нужны, то ими готово воспользоваться наше государство.

— Продолжайте, сеньор Романов.

— Я предлагаю в этом случае выступить вам в качестве своеобразного представителя нашего государства.

— И что должно входить в мои будущие обязанности? Представлять ваши интересы при дворе короля Испании или других правителей Европы?

— Нет, сеньор Фернандо, этого не требуется. Дело в том, что мы сейчас начинаем вести довольно обширную торговлю со многими странами, в первую очередь с Турцией, но готовы к тому, что нашей продукцией заинтересуются и другие. Вы с ней прекрасно знакомы, пока это только новые лампы и спички, но со временем перечень товаров будет расширяться.

Так вот, я говорю в первую очередь о возможной помощи нашим купцам, например подсказать, к кому лучше обратиться в том или ином государстве. Или представлять наши интересы в ходе тех или иных переговоров. Участие в них такого человека как вы, по моему мнению, должно значительно поднять уровень доверия к малоизвестному государству. Что будет нужно для этого с нашей стороны, думаю, мы сможем обеспечить. Это пока предварительные соображения, но никаких действий, направленных против интересов вашей Родины, мы от вас не потребуем.

— Это довольно интересное предложение, сеньор Романов, и я обдумаю его. Сейчас говорить о чём-то настолько отдалённом мне представляется преждевременным, но я буду иметь в виду ваше предложение.

— Поверьте, сеньор Фернандо, оно сделано от чистого сердца и исключительно с целью сохранения сложившихся дружеских отношений. Главное, оставьте координаты, где можно будет вас найти нашему представителю.

На этой вполне оптимистичной ноте мы и расстались. Чувствую я, что спокойная жизнь закончилась, и впереди сплошные приключения.

 

Глава 12

Молчановск, август 1616 г, Фёдорыч

Так и получается, что уже пять лет мы живём здесь, в Америке. И надо честно признать, и это не только моё мнение, а общее, устроились мы вполне нормально. Хотя в первое время было достаточно трудно, но не то чтобы очень уж сильно. Даже в оставшейся в будущем жизни приходилось сталкиваться с ситуацией, когда в государстве, считающем себя цивилизованным, люди жили гораздо хуже.

Нельзя сказать, что всё хорошо, но во всяком случае, есть в доме вода и тёплый туалет. Если смотреть на общий уровень жизни, то он, скорее всего, соответствует восемнадцатому веку, во всяком случае тому, что про это время мы читали раньше. Честно говоря, основное время и силы занимают другие заботы, в первую очередь проблемы развития и выживания нашего государства.

Да, речь пора вести именно о создании государства, на мой взгляд, всё необходимое для этого у нас уже есть. Что такое по своей сути государство? В моём понимании — форма организации людей, обеспечивающая их защиту, целостность территории проживания и свободу граждан. И за эти пять лет всё перечисленное мы сумели создать.

Есть территория, которая раньше, скажем прямо, была бесхозной, мы объявили её своей и сумели подтвердить право владеть и распоряжаться этой землёй. На ней, конечно, проживали индейские племена, и при этом совсем не представляли, что где-то кто-то, не спрашивая мнения хозяев, делит их землю и называет её своей, лишая их привычных мест обитания. Нам удалось, скажем так, вырвать эти территории пусть из призрачного подчинения Испании и заявить на них свои права. И самое главное — отстоять их. Так что теперь у этих земель есть признанный хозяин.

Что же касается проживающих на них людей, то и здесь всё обустроилось к взаимному удовольствию. Нам удалось установить дружеские отношения с индейцами, и самое главное, они со временем только упрочились, и сейчас как индейцы, так и переселенцы могут свободно перемещаться по всей территории.

Есть небольшие трения и периодические столкновения с местными жителями, но за пределами наших земель или на их границах. Всегда у любого народа на любом этапе развития найдутся истинные демократы, призывающие всё отнять у других и разделить в их личную пользу. Ну или по крайне мере, в пользу всего остального народа, имея в виду, что вновь обретёнными ценностями распоряжаться будут именно они.

Теперь у нас есть люди, свободно проживающие на этой земле и готовые защищать её с оружием в руках. Здесь надо сделать небольшое уточнение, что не у всех наших переселенцев изначально складывались дружеские отношения с индейцами. Ведь многие из колонистов попали сюда не вполне добровольно. Им пришлось побывать рабами, которых мы выкупили и привезли сюда под согласие отработать в этих местах десять лет.

Так что вполне можно понять озлобленность таких людей на весь белый свет, но после соответствующих проповедей и внушений священников, они стали правильно воспринимать линию «партии и правительства». Можно сказать, что уже сложилось более-менее единое, или с неким на него подобием, общество. Появились поселения, в которых проживают представители этого общества, а также все необходимые атрибуты для его нормального существования.

Я говорю об органах управления поселениями, армии, школах, медицине и обо всём нужном для более-менее приличного житья. Принцип здесь простой — если ты работаешь на государство, то государство заботится о тебе и твоей семье. Не всегда и не везде удаётся полностью его соблюсти, но общее стремление именно таково. Все возникающие недоразумения, а куда же без них, решаются в рабочем порядке.

Да, при описании всё сильно напоминает коммунизм, но ведь во многих случаях люди тянутся в трудную минуту именно к совместным действиям и никогда не отказываются от сторонней помощи. Ну или почти никогда, тот же общинно-родовой строй весьма близок в коммунизму. И лишь при изобилии и сытости, причём не всех, а отдельных личностей, появляется демократия, по своей сути являющаяся скрытой формой рабовладения.

Ну да ладно, что-то меня не туда понесло. Так вот, добиваться своих целей нам помогают как минимум три обстоятельства — торговля, индустрия, армия и флот. Торгуем мы как с местными племенами, так и с Европой. Основные наши товары — металлические изделия, такие как топоры, ножи, посуда, порох, немного старого огнестрельного оружия, типа кремнёвых мушкетов, стекло и изделия из него, спички и керосиновые лампы. У индейцев покупаем в первую очередь меха.

Большую часть перечисленного производим сами, благо сумели создать производства, точнее мастерские, позволяющие изготавливать всё необходимое. Здесь надо отметить, что наши возможности для этого пока совсем небольшие, с трудом покрываются собственные потребности. Да и развивать мы производство чрезмерно не торопимся. Самое главное — оно обеспечивает нас оружием и механизмами, аналогов которым не будет ещё как минимум сто лет.

Такого оружия много не надо. Так что главной задачей сейчас является качественное развитие промышленности — подготовка станков и людей, способных на них работать. И ведь кроме оружия есть много других областей, где нужны умелые руки и светлая голова. Так что как это ни покажется странным, милитаризация не является приоритетной задачей, скорее она находится в середине списка наших интересов. Как говорится, наш бронепоезд стоит на запасном пути, а если враг применит новое оружие, то и мы воспользуемся «тракторами с вертикальным взлётом».

А сейчас предстоит очередная встреча с вождями окрестных племён — обычно на ней присутствуют маскоги, чероки, чокто, чикасо, то есть те племена, которые в нашем будущем получили название пяти цивилизованных. Именно ими в полной мере был принят образ жизни белых, построены свои школы, созданы свои плантации, издавалась своя газета и придумана собственная письменность.

Так что у меня имелась вполне обоснованная уверенность, что идея совместного с индейцами государства будет реализована. События я не торопил, мы жили с индейцами рядом, присматривались друг к другу, лучше узнавали своих соседей, и на мой взгляд, наши отношения из просто уважительных стали перерастать в дружеские. И в ближайшее время я ждал их дальнейшего улучшения.

После уже ставшего традиционным просмотра преодоления полосы препятствий молодыми воинами и концерта, мы с вождями отправились отдать должное мастерству поваров, приготовивших самые разнообразные блюда русской кухни. После обильного обеда за традиционной трубкой и начался давно ожидаемый мною разговор.

— Быстрый Поток, в вашем племени живут какие-то неправильные белые, — сказал Парящий Орёл.

— Что ты имеешь в виду, вождь, говоря, что мы неправильные белые?

— Мы сталкивались уже с белыми раньше, кроме того, наши люди в последнее время участвовали во многих экспедициях, встречались со множеством людей и рассказали о том, что им стало известно.

— Так что же в нас особенного? Хвоста вроде бы нет, рогов тоже, глаз во лбу не горит.

— Вы не внешне, вы отношением к другим отличаетесь. Сейчас во многих местах появляются белые, на севере есть поселения, поставленные людьми из-за моря. Они, как и вы, приплывают на больших деревянных лодках. Но это совсем другие люди. Их интересует только добыча, и нас, хозяев здешних земель, они считают чем-то вроде говорящих животных. Не все конечно, но это мнение постепенно становится всеобщим.

— Откуда такие сведения, вождь?

— Эти нам сообщили наши соседи. Они живут рядом с пришлыми и видят всё своими глазами. Если за меха ты даёшь настоящую цену, оружие и железные вещи, то другие белые предлагают гнилой товар, который разваливается через два дня, а то и предлагают огненную воду, выпив которую индейцы отдают все свои товары просто так, за один глоток этой проклятой воды.

— Да, есть такое, мне об этом известно. И скажу больше, дальше будет ещё хуже.

— Что ты имеешь в виду, Быстрый Поток? — спросил Ускользающий в Ночи, вождь чоктов.

— Сейчас эти пришлые стараются получить больше мехов за свои товары. Пока их мало, и они живут только в своих поселениях на берегу Солёной воды. Но потом они пойдут дальше, начнут охотиться в ваших лесах, убивая зверей не только ради шкуры, но и просто так, ради развлечения. А потом они захотят сами стать хозяевами и отнимут ваши земли, присвоив их себе.

— Это не так просто сделать, особенно с тем оружием, что ты нам дал, — высказался вождь чероков Танцующий Огонь.

— Ты ошибаешься, вождь. Да, это трудно сделать, но подобное возможно. Их очень много, и на смену убитым твоими воинами придут десятки новых, готовых забрать земли твоего народа, заставить работать на себя женщин и охотиться воинов. И даже мы, белые, наверное не сможем им противостоять, а для победы нам потребуется немало времени и сил. А знаешь, почему такое возможно?

— Говори, Быстрый Поток, мы внимательно тебя слушаем.

— Дело в том, что нам с вами противостоят не отдельные люди, а целые государства. Сейчас я расскажу, что это такое. Вот например, воин любого вашего племени, собираясь на войну, готовит своё оружие, еду в дорогу, обувь, ну и прочее снаряжение, что ему может потребоваться в пути. Но это именно его вещи, он сам и его жёны должны сделать оружие, запасти еду и сшить одежду.

А у белых дело обстоит совсем не так. За них всё делает государство, а у него есть специальные люди, которые и занимаются такой подготовкой к войне. Можете считать, что государство — это самый главный вождь, управляющий своим народом, который слушает и исполняет его повеления. Или союз нескольких племён, которые выбрали себе верховного вождя и подчиняются его приказам.

Что-то похожее появляется и у нас, есть армия, которая защищает всех жителей, не делая между ними никакого различия — белый ты или красный, тому ли богу молишься, ну и так далее. Есть города, позволяющие свободно проживать в них разным людям, есть фабрики и мастерские, поля и фермы, обеспечивающие жителей всем необходимым. И хотя сделано и немало, но его пока недостаточно, чтобы нам считаться полноценным государством.

— А что же вам не хватает для того, чтобы создать это самое государство? — поинтересовался Парящий Орёл.

— В первую очередь людей. Нас ещё слишком мало, и мы ещё недостаточно объединились, чтобы на равных противостоять другим.

— А что, эти государства могут создавать только белые? — спросил Сильный ветер, вождь чикасов.

— Нет конечно. Но для этого нужна добрая воля и согласие всех, кто хочет организовать нечто подобное. Но когда оно будет создано, а самое главное, начнёт расти и развиваться, справиться с ним будет гораздо труднее, чем с отдельными племенами.

— Так может и нам создать такое государство? Или союз наших племён, чтобы вместе бороться с врагами? — спросил у присутствующих Парящий Орёл.

Бинго! Мысль озвучена, и не я это сделал. Теперь осталось внедрить её в сознание остальных, чтобы она там созрела и укрепилась, и можно считать половину дела сделанным и честно вытереть трудовой пот.

— Сказанное не так просто выполнить, но ты, вождь, прав в одном — создав такой союз, мы станем просто непобедимыми. На этой земле при таком объединении никто не сравниться с нами силой, а другие государства расположены далеко и не смогут отправить сюда большие отряды. Их может быть достаточно для победы над отдельными племенами, но не хватит для уничтожения общих сил объединённых в союз племён.

Надо признать, что мысль попала на подготовленную почву, так что после непродолжительного обсуждения мы решили, что каждый из вождей обсудит со всеми своими людьми идею будущего союза, и при ближайшей встрече через полгода мы вернёмся к идее государства. Основу союза должны составить наши люди, поселения, производства и фабрики, армия и флот. Подразумевалось, что верховным вождём должен стать тот, кто сможет этим управлять. Так что осталось немного подождать, и плод сам упадёт в руки.

Новоустюжинск, сентябрь, 1616 г. Ольга Воротынская

Сейчас закончилось очередное общее собрание попаданцев. Ну да, Фёдорыч достаточно консервативен и придерживается той формы поведения, что уже хорошо себя зарекомендовала. Честно говоря, в наших условиях скрыть что-то невозможно, если не узнают сразу, то придумают бог весть что, а это может оказаться и похуже любой правды.

Так вот, на собрании Фёдорыч рассказал о достигнутых договорённостях по созданию союзного государства с индейцами ближайших к нам племён — чероков, маскогов, чикасо, чокто. В общем, ничего нового для нас в этом не было, мы обсуждали подобное объединение не один раз и давно определили, каким образом будет строиться государство. Первоначально речь шла об автономиях, созданных на базе племён, а уж как они будут разбираться между родами и общинами, составляющими само племя — их внутреннее дело.

Правда, была одна особенность — все должны подчиняться требованиям, общим для всего государства. Речь шла в первую очередь об обороне, образовании, промышленности, медицине. Этим, конечно, общие требования не ограничивались, но они были первоочередные. И хотя сейчас говорили только о принципиальном согласии заключить союзный договор, стороны, пошедшие на него, должны быть готовы обсуждать все возникающие вопросы.

Правда, особых препятствий к этому никто не видел. Дело в том, что мы уже не один год жили рядом, и индейцы видели, на что в первую очередь мы обращаем внимание и что для нас является главным. Да и сами они уже стали неотъемлемым фактом жизни, принимая самое непосредственное участие во всех её проявлениях. Индейские дети учились в созданных нами школах, охотники проходили военную подготовку и несли службу в нашей армии, не считая того, что сопровождали в качестве проводников наши экспедиции.

Индейские женщины занимали едва ли не большую половину рабочих мест в промышленности и сельском хозяйстве. И жили многие индейцы в таких же домах, как и остальные поселенцы. И всё получилось как-то само собой, естественным образом без всякого принуждения. Правильно говорят, рыба ищет, где глубже, а люди — где рыба. Спокойная сытая жизнь без особых усилий — вот что предоставляют поселения.

Не за просто так, разумеется, за это надо работать на наших предприятиях, или может потребоваться иная похожая деятельность, за что можно получить вполне приличную, по местным меркам, зарплату. Так что порой только по цвету кожи и отдельным характерным признакам отличишь индейцев от остальных горожан. А так никто и не скажет, что это бывшие жители девственных лесов.

Слухи о такой лёгкой жизни, можно сказать мгновенно, разлетелись не только по окрестностям, но и дошли до самых до окраин. Так что нет ничего удивительного, что к нам постоянно тянутся люди. Пусть их и не много, но ручеёк желающих проверить на собственной шкуре подлинность слухов не иссякает. Конечно, никто всем пришлым готовые дома не предоставляет и никаких пособий не выдаёт.

Разве что в стороне, недалеко от города выделено место, где можно поставить свой вигвам. А за всё остальное придётся расплачиваться, в первую очередь трудом на благо поселения, получая за это достаточное материальное вознаграждение. Понравилось — можешь пройти дополнительное обучение в школе, получить новую профессию, обеспечивающую повышенный доход или завербоваться в армию или на флот.

Перерос достигнутый уровень и стал признанным мастером в выбранной специальности и получил подтверждающий это разряд от аттестационной комиссии — вот тогда и можно говорить о выделении тебе участка земли под дом и получении субсидии. Такая в целом схема, хотя и у неё есть некоторые особенности. Касаются они тех случаев, когда набираются желающие для основания новых поселений на границах нашей территории.

В этом случае можно рассчитывать и на более существенную помощь в виде инструментов, некоторых видов оружия и припасов. Ну и всяческих льгот в процессе вхождения в наше общество. Конечно, на практике порой бывает не всё так строго и последовательно, но общая канва именно такова. Что самое интересное — индейцы воспринимают эту процедуру вполне спокойно, тем более, что ее проходят и белые, выкупленные с рабских рынков.

Набор в армию осуществляется несколько по-другому, но в общих чертах всё совпадает. Индейцы народ гордый, личное их признание и сохранение своего достоинства для них далеко не пустой звук. Раньше главным были успехи на охоте или на войне, теперь же появились новые возможности, и местные чингачгуки поняли, что признания и уважения можно добиться и другими путями, например достигнув значительных высот в каком-либо мастерстве.

Не надо думать, что это тупые и необразованные люди. При всей своей непосредственности и доверчивости, а может быть и благодаря ей, у них удивительно пластичная психика и восприятие. В течение нескольких поколений, а может быть даже и одного, сменить образ жизни, отказаться от пешего собирательства и охоты, стать кочевыми охотниками и заняться разведением лошадей, освоить огнестрельное оружие и многие другие блага цивилизации — такое дано не каждому.

Именно это и произошло с индейцами в наше время, вот только организоваться они не успели, а иначе, вполне возможно, что пришлось бы старушке Европе самой меняться. Вот в принципе такую задачу и поставил перед собой и нами Фёдорыч. Не изменение Европы конечно, а организацию индейцев в самостоятельное государство. Как он говорил, вполне возможно, что их будет даже несколько, но дать толчок этому процессу, а также показать пример, достойный подражания, должны мы. Надеюсь, что всё получится.

Новоустюжинск, сентябрь 1616 г., Никита Трубецкой и другие

Я специально после окончания собрания дождался, когда разойдётся большая часть принимавших в нём участие. Было у меня несколько вопросов, требующих, на мой взгляд, как минимум разъяснения. Устраивать по этому поводу дискуссий я не собирался, но хотел внести, хотя бы для себя, некоторую ясность.

— Фёдорыч, задержись на минутку, спросить тебя хочу кое о чём.

— Спрашивай, Никита.

— Мне всё понятно, скажем так, в тактическом плане. Создание русского государства на Американском континенте — задача архиважная. Мы вроде бы в своё время обсуждали разные идеи помощи нашим в борьбе с засильем анго-саксов по всей планете. А сейчас ты не ставишь перед собой и нами такую задачу?

— Ты прав, Никита, не ставлю. И знаешь почему?

— Почему?

— Слишком это мелкая цель и не стоит ею специально заниматься. Всё сказанное тобой получается автоматически при достижении более глобальных целей.

— И что же такого глобального ты видишь в создании ещё одного государства?

— Это как посмотреть. Само по себе одно государство ничего не решает. Но задумайся о таком факте. Насколько я помню, за время освоения территории, как её называли, Дикого Запада, белыми было уничтожено пятнадцать миллионов индейцев. Причём по большей части это были не воины, а женщины, дети и старики. И победу американская армия одерживала только тогда, когда уничтожала поселения индейцев и возможные источники пищи. Вспомни хотя бы истребление бизонов. Очень редко победы были одержаны в прямых боестолкновениях.

И только после этого индейцы были вынуждены прекращать сопротивление. Так вот, государство, которое мы собираемся построить, должно показать пример того, как вести борьбу с оккупантами. А заодно послужит своеобразной базой для подготовки и снабжения индейцев. Не думаю, что тех же самых чероков, маскогов и индейцев прочих племен, прошедших подготовку и обеспеченных хорошим оружием, сможет победить местная армия.

Не надо ничего делать самому, надо только немного помочь одной из сторон. Здесь в чистом виде работает принцип дзюдо — толкай, когда противник тянет, тяни, когда он толкает. Партизанская война — страшное оружие, вспомни хотя бы Белоруссию и Афганистан. В одном случае победили мы, в другом — нас. Здесь главное — выбрать правильную сторону.

А для нас она известна. Пришлые, бандиты и воры, направляемые банкирами и купцами, стали грабить и отнимать землю у индейцев. Да, мы тоже не местные, но мы ничего не отнимаем, а делимся с индейцами своими знаниями и умениями, а также используем ресурсы этой земли на совместное благо. Так что первая стратегическая цель — помочь индейцам выжить в предстоящем противостоянии.

А сумеют они это сделать — и не будет великой пиндосии, не будет американской интервенции на севере и дальнем востоке нашей страны, не будет мировой глобализации и всеобщего оглупления народов мира. Не будет мирового общества потребления, и сохранятся не общечеловеческие ценности, а обычные понятия добра, чести и достоинства, на которых стояли и стоять будут мировые цивилизации.

— А какая вторая цель? Ты сказал, что это первая стратегическая цель, — переспросил Никита.

— Не знаю, насколько правильно, но вместо власти жёлтого металла в душах людей должны быть другие ценности. И как ни странно, их несёт именно православная церковь. Я не буду спорить о её достоинствах и недостатках, в словах и пустых разговорах можно утопить любое дело. Но пример нашей страны показывает, что люди, принявшие в сердце эту веру, смогли превозмочь любого противника, с молитвой и верой сумели построить то, что не удалось никому другому.

Да, попы и священники порой подают не самые лучшие примеры для подражания, но это жизнь как она есть. В ней не бывает всё только хорошо и благостно, порой вместо пряника приходиться есть в лучшем случае хлеб с лебедой. Правильно я говорю, отец Николай? — обратился я к присутствующему при этом разговоре священнику.

— Истину глаголешь, Фёдорыч.

— Так что стройте больше храмов и церквей, крестите индейцев, открывайте новые приходы. И пора подумать о самостоятельности, Соловецкий монастырь и церковные иерархи далеко, а дела тут не терпят промедления.

— Я понял, Фёдорыч, и доведу твою мысль до настоятеля. Как я думаю, это уже затрагивает интересы всей страны, а не одного монастыря, отправившего меня сюда.

— Вот и хорошо, что ты меня понял, отец Николай. Я тебя поддержу.

— Но самое главное, Никита, совсем не то, что я тебе сейчас рассказал. Это всё следствия, причём далеко не факт, что получится именно так. Нам надо просто жить. Что бы там ни говорили отдельные умники, наша задача — построить для своих детей и внуков новый дом. И чтобы в нём было удобно жить, чтобы вокруг всё было спокойно, и никто не пытался распоряжаться твоей жизнью. Так что вот она та стратегическая цель, которая стоит перед нами.

Новоустюжннск, сентябрь 1616 г., Иван Романов

Эти пять лет с момента нашего переселения можно признать успешными. Таково моё мнение, и оспорить его вряд ли кому удастся, факты упрямая вещь. Мне по роду своей деятельности приходится мотаться по всей нашей территории, и я сам вижу происходящие изменения. Говорить о какой-то смене мировоззрения индейцев и привычного им образа жизни преждевременно, но во всяком случае, они уже не воспринимают нас как угрозу своему существованию или добычу.

Практически по всем важным, с нашей точки зрения, местам, таким как устья крупных рек или месторождения полезных ископаемых, участков, удобных для проживания и сельского хозяйства, стоят острожки. Обычно в них располагается небольшой, но хорошо вооружённый гарнизон, но не более взвода. Как правило, этого достаточно для отражения почти любого нападения.

Судите сами — у каждого бойца на вооружении скорострельные казнозарядные винтовки и по паре револьверов. В качестве усиления имеются по две, как их называют на Руси, затинные пищали с дальностью прицельной стрельбы не менее километра. Ну и само собой, гранаты и мины. Так что, располагаясь за стенами с таким оружием, можно справиться с любым противником.

Обычно, если местность позволяет, вместе с военными проживает пара семейств колхозников. Ну, по привычке я так называю работников полей и ферм, наследие, так сказать, прошлой жизни. На самом деле такие острожки следует рассматривать как военизированные поселения. Думаю, впоследствии их число должно значительно возрасти. А что, всем такие поселения удобны — местность под контролем, увеличивается общая территория, и кроме того, осваивается земля. Да и проживающие в таких местах находятся частично на самообеспечении за счёт имеющегося хозяйства.

И кроме всего прочего, острожки являются своеобразными центрами распространения нашей культуры и торговли для индейцев. В такие поселения по несколько раз в год приходят наши караваны, снабжая их всем необходимым и доставляя разнообразные товары. Жизнь там, конечно, не самая тихая и спокойная, но для освободившихся рабов, индейцев, осваивающих воинскую службу, и некоторых пиратов, решивших оставить прежнее ремесло, она кажется как раз мирной.

А вообще подготовка воинов из состава индейцев по большей части сводится к обучению их дисциплине. Ну нет у них её вообще, каждый из них прирождённый воин и диверсант, но одиночка. Выполнять чьи-то команды для него является, если так можно сказать, потерей лица. В первую очередь это касается молодых воинов, которым необходимо самоутвердиться и добиться признания со стороны старших воинов.

Особенно трудно было с самыми первыми индейцами, решившими освоить воинскую науку. Своё право отдавать приказы приходилось доказывать по несколько раз в день, избивая в спаррингах неподчинившихся. Но после того, как первые индейцы прошли КМБ, а также вести о методике, да и самой учёбе разошлись по окрестным племенам, стало немного легче.

Сейчас можно сказать, что процесс пошёл. Не всё гладко, и так, как хотелось бы, но уже можно говорить, что появилась какая-то традиция, некий обычай заключающийся в том, что настоящий воин для освоения в полной мере воинского мастерства должен пройти обучение у русских, приняв их правила, в первую очередь научившись немедленно выполнять приказы и подчиняться такому страшному существу, как сержант.

А после того, как удаётся вбить через спину и прочий ливер дисциплину в голову индейца, начинается само обучение. И тут опять главной трудностью является не владение оружием, а действия в составе подразделения. Но здесь помогает имеющийся опыт, во многих племенах индейцы внутри него создают небольшие сообщества, что-то вроде отдельных отрядов со своими правилами и обычаями.

Поэтому действия в составе подразделения они зачастую воспринимают как поведение в подобном сообществе, а всех остальных — как его членов. Мне, во всяком случае, порой трудно понять, что творится в голове у отдельного бойца, но наша непобедимая и легендарная способна подготовить нужного ей воина даже из чухонцев и сынов диких степей. Это я точно знаю, сам этим занимался.

Так что медленно, но верно процесс обучения идёт вперёд, и можно говорить о появлении первых подразделений, в какой-то мере готовых действовать по правилам нашего времени. Не спецназ, конечно, и не ВДВ, но уже и это хорошо. А самое главное — тем, кто служит в армии — почёт и уважение со стороны всех остальных жителей. Да и семьи их ни в чём не нуждаются. Не изобилие, конечно, но живут порой гораздо лучше других.

Теперь несколько слов стоит сказать о самой армии. Она хоть и не очень большая, но мобильная и хорошо обученная. Вся подготовка строится не на проведении битв и сражений, как принято в Европейской армии, а скорее направлена на организацию диверсионной и партизанской войны. Внезапные нападения, атаки из засады, удары по тылам, в крайнем случае — ведение боевых действий на заранее подготовленных укреплённых позициях с возможностью своевременного отхода.

У нас, как и у индейцев, жизнь воина ценится очень высоко, и вполне понятен сложившийся у них подход — если нельзя победить врага сейчас, то надо подождать, выбрать подходящий момент и снова атаковать противника. Подобная тактика имеет определённые ограничения, давно известно, что войны выигрывают не шпионы и диверсанты, а обыкновенная пехота, занимая освобождённую территорию и контролируя установленный там порядок.

Но нам ещё предстоит, по мере роста нашего государства, формировать линейные части, а пока приходится обходиться тем, что есть. Радует, что подготовленные подразделения хоть как-то обучены и обеспечены оружием, не имеющим в настоящее время аналогов у противника.

Наверное, стоит упомянуть ещё о нескольких особенностях нашей армии. Она по большей части конная, правда лошадей постоянно не хватает, их требуют везде, и потребное количество только растёт, но пока приоритет в их использовании принадлежит армии. Надо только отметить, что лошади чаще применяются как транспортное средство, и не подразумевается организации лихих конных атак и отчаянных сшибок.

Конечно это не значит, что на вооружении конницы нет сабель, но они — оружие последнего шанса, когда закончились патроны или нет возможности перезарядиться. А нормальные боевые действия должны происходить в режиме ударил-отскочил. Хотя ведь говорят, что самое лучшее сражение то, которого не было.

Молчановск, сентябрь 1616 г., Семён Головин

Не знаю, как остальные, но я пока доволен происходящим, всё идёт в соответствии с утверждённым планом. Говорю об этом со знанием дела, я тут вроде бы стал кем-то вроде премьер-министра, или по-другому — ответственным за всё. Можно даже сказать, что официально назначен крайним, то есть тем, с кого спрашивают в первую очередь.

Но это так, просто сотрясение воздуха, мы тут, по сути, все крайние. Порой я и сам удивляюсь, как удаётся получить нужный результат. За пять лет мы сумели создать основу, базу для дальнейшего развития своей промышленности. Просто порой даже и не верится, что у нас получилось. Есть основные производства, точнее их будет назвать мастерскими, в которых отработаны технологии, позволяющие получить всё необходимое для дальнейшего развития.

Создан небольшой металлургический центр, дающий нам сталь и чугун, причём удалось обойтись без доменного производства, используя технологию прямого восстановления железа с последующим его преобразованием. И пусть объёмы выпускаемой продукции пока небольшие, но наши потребности перекрывают с лихвой, тем более, что металл мы закупаем и на стороне.

Организовано у нас и моторное производство, если его так можно назвать. И хотя его продукцией являются пока только паровые турбины небольшой мощности, но они позволяют строить нам суда, способные пересекать Атлантику без значительных трудностей. Пока это по большей части парусно-моторные суда, не претендующие на Голубую ленту, но с их помощью нам удаётся перевозить людей из Старого света в Новый. В первую очередь русских рабов, выкупленных на средиземноморских рынках.

А средства для этого даёт опять же производство, стекло и изделия из него, керосиновые лампы и спички. Ну и не стоит забывать про меха, получаемые нами с большой выгодой в обмен на стальные изделия у индейцев. Опять же и тут никуда не деться от производства.

Стоит упомянуть и о перспективных проектах, в первую очередь о дизеле и электромоторах. Да, первые образцы этих изделий уже готовы, прошли испытания, и как оказалось, нам вполне по силам их изготовление. Вот только в одном случае проблемы с медью, у нас её пока нет в достаточном количестве, а в другом — для изготовления дизелей готовится необходимый парк станков, оснастка и персонал.

Вот с людьми действительно напряжёнка. Первоначально приходится учить всех вновь прибывших, потом из них отбирать наиболее сообразительных и уже их готовить по нужным специальностям. Создана целая система подготовки, по сути дела, рабфаки и ремесленные училища, причём наряду с учениками надо готовить и учителей. Трудностей неимоверное количество, вплоть до того, что старшие по возрасту или раньше начавшие подготовку выступают первое время в роли наставников для новичков.

А вот после, скажем так, успешного прохождения первого этапа, кадры поступают к мастерам, где, по сути дела, и происходит освоение специальности, причём опять же учатся оба — мастер и его ученик. Есть достаточно ограниченное количество специалистов, способных грамотно работать с имеющимся оборудованием и осознанно получать необходимый результат. Но радует, что их число растёт.

Так что развёрнутую систему обучения и подготовки кадров я оцениваю ничуть не ниже, чем развитие каких-то отдельных производств. А их становится всё больше и больше. Ведь наши потребности растут, да и в связи с новыми перспективами по созданию совместного с индейцами государства требуется увеличивать выпуск уже изготавливаемой продукции.

Про корабли я уже упоминал, но спускаемое на воду количество приходится постоянно увеличивать. И речь идёт не только о тех, что способны пересекать Атлантику, но и об обычных шхунах, используемых для морской ловли рыбы и патрулирования Карибского моря. Проблему пиратов никто не решил, так что приходится защищать своё побережье от незваных гостей. Правда, надо признать, что и они служат неплохим источником доходов.

Если уж говорить об этом, то и нам приходится нет-нет да пощипать гордых сынов Кастилии, по-прежнему считающих себя повелителями морей. После отставки прежнего генерал-капитана, наши добрососедские отношения с Испанией оказались нарушены, и мы теперь для благородных идальго такие же пираты, как и все прочие. Но с испанцами у нас, скажем так, вооружённый нейтралитет — мы не видим их, они нас, а все остальные, имея печальный опыт встреч с кораблями под нашим флагом, стараются уйти в сторону.

Такое отношение позволило нам «прихватизировать» пару отдельных серебряных галеонов, повреждённых в результате бури или нападения пиратов и отставших от конвоя. За ними, кстати, очень внимательно следят сотни глаз, выбирающих подходящий момент для организации теплой встречи. Вот и мы последовали этому правилу и сумели взять таких внимательных джентльменов со спущенными штанами. А груз галеонов оправдал наши надежды и снял все финансовые проблемы.

Ещё один аспект кораблестроения — речной флот. Надо признать, что по большей части наши поселения пока соединены именно водными артериями, и моторные речные катера — один из наиболее развитых видов транспорта. Правда, в последнее время наметились проблемы с транспортировкой достаточно больших объёмов грузов, и сейчас заканчивается строительство первой речной самоходной баржи.

Очень существенной статьёй наших доходов является торговля оружием. Да, мы обычно закупаем кремнёвые дульнозарядные ружья в Европе и продаём их индейцам. Сами же пользуемся казнозарядными нарезными капсюльными винтовками и револьверами. Правда, для особо доверенных наших соседей-индейцев мы поставляем гладкоствольные казнозарядные капсюльные винтовки, те, которыми были вооружены раньше наши бойцы.

Но в этой области всё достаточно просто, заслужил доверие — получи современное оружие, а если не удостоился подобной чести — пользуйся кремнёвыми ружьями. Получается очень сильный стимул, особенно для индейцев, буквально бредящих хорошим оружием. А пряников, причём самых разных, у нас много, так что с этим проблем нет.

Отдельно стоит отметить нашу артиллерию. Мы сумели наладить производство трёхдюймовок, что в общем-то перекрыло все потребности на данный момент. Они стоят на кораблях и береговых батареях. И пусть их производство в силу технологических трудностей пока возможно в ограниченном объёме, пушек хватает и для кораблей, и для защиты гаваней.

Есть у нас и производство затинных пищалей. Они очень хорошо подходят для обороны острогов, так что мы их делаем в первую очередь именно для этих целей. Ну и для вооружения кораблей. Пушки вместе с пищалями позволяют уничтожать врагов, находясь за пределом действия их оружия. Ну а при абордаже и в ближнем бою решающим аргументом является револьвер, пусть у него всего семь выстрелов, но когда у бойца два или более ствола, а этих бойцов не один десяток, да по пиратам предварительно поработали пушки, обычно больше и не требуется.

Как и во всех остальных случаях, главной трудностью в производстве оружия является недостаток подготовленных кадров. Имеющийся станочный парк позволяет без особых усилий и затрат дорабатывать обыкновенные, купленные в Европе гладкоствольные ружья в нарезные казнозарядные капсюльные винтовки. Так что худо-бедно, но запас хорошего оружия у нас есть.

Приличный доход приносит торговля порохом. Наше производство обеспечивает свою потребность, и при этом хватает на продажу. Правда, надо сказать, объёмы закупок пороха постоянно растут, что не удивительно. Индейцы поняли преимущества огнестрельного оружия и стали его широко использовать на охоте и на войне. Но мы не ограничиваемся только имеющимся. Все понимают, что нам придётся столкнуться в ближайшем будущем с огромными трудностями, и решающим аргументом в споре станет именно оружие.

А имеющееся техническое превосходство обычно довольно быстро исчезает, и если об этом не позаботиться заранее, можно остаться у разбитого корыта. Так что сейчас у нас идёт работа над унитарным патроном и многозарядной винтовкой по типу мосинки. Патрон, правда, получается картонный, ну нет у нас металла для его производства, винтовка игольчатой, но зато магазинной. И пусть пока всё это в чертежах, но самое главное, есть движение вперёд.

Ведутся работы и над миномётами, вот, пожалуй, и все наши планируемые улучшения в военной сфере. Да, чуть не забыл самое главное — мы получили бездымный порох. Правда о серийном его производстве говорить преждевременно, но технология готова. И унитарные патроны будут уже снаряжаться пироксилиновым порохом.

Здесь следует особо отметить наши достижения в химии и нефтепереработке. Мы обеспечили себя серной кислотой, щёлочью и фосфором. Есть и другие вещества, та же соляная кислота и бертолетова соль, так что можно сказать, имеется основа для дальнейшего развития, в первую очередь для обучения и подготовки кадров для работы на химических производствах.

Всё то же самое можно сказать про нефтехимию. Мы получаем керосин, бензин и мазут. Это то, что касается перегона нефти. Она же является источником парафина и минерального масла, пусть и не самого лучшего качества, но мы его получили. Так что можно сказать, что мы твёрдо стоим на ногах, и нас так просто не возьмёшь.

Отдельного упоминания заслуживает сельское хозяйство и животноводство. Нам удалось завезти в эти места и начать разводить хлопок. Он ещё не слишком широко распространился, но уже можно надеяться, что в ближайшее время его окажется достаточно для организации промышленного производства хлопчатобумажных тканей. И к этому сейчас полным ходом идёт подготовка — проектируются и изготавливаются машины, ткацкие станки и прочее оборудование.

Что касается животноводства, то и оно даёт прекрасный результат. Правда, тут гораздо сложнее из-за налётов индейцев. Есть у нас такая проблема, вернее появилась в последнее время. Это индейцы, точнее апачи. Они не признают ничего, для их воинов существует только такое понятие как воинская доблесть, и живут апачи только ради того, чтобы пасть в бою. Ну что делать, такая у них жизненная позиция. И мешать им мы не собираемся, а будем всячески способствовать удовлетворению желаний.

Но здесь надо сделать небольшое уточнение — пожалуй, не меньше воинских подвигов и почестей апачи жаждут обладать лошадьми, причём чем их будет больше, тем лучше. И ради этого они готовы пойти на любое преступление, предательство и измену. Всё дело в том, что для индейцев во многих случаях лошадь является не только показателем благополучия и богатства, но и свидетельством доблести и отваги.

Лошадей обычно крадут в набегах на соседние племена, так что нет ничего удивительного, что молодые воины всегда готовы совершать подобные подвиги.

Вот вкратце и все наши основные достижения за прошедшее время с момента высадки в Новом свете. Что-то получилось, что-то нет, что-то ждёт своей очереди. Но одно можно сказать — колесо закрутилось, и теперь остаётся только одно — пищать, но бежать.

 

Глава 13

Где-то в среднем течении Ред-Ривер, октябрь 1616 г., Пыхов Никон

— Командир, — ко мне подскакал командир передового десятка, — разведчики сигналят, что впереди замечен неприятель.

— Давно что-то их не было, мы уж и заждались, — пошутил я. — Сигнальщик, труби предупреждение о приближении врага.

Во всём происходящем для нас не было ничего неожиданного. Мы перегоняли стадо коров и табун лошадей, купленных в Санта-Фе, к себе. Так сложилось, что именно там оказался крупнейший рынок лошадей и прочей скотины. А территории вокруг были подконтрольны апачам, с которыми отношения так и не сложились. Нас отправили в эти места для приобретения в первую очередь лошадей, и мы гнали табун в полсотни голов.

Уже одни лошади, не говоря об оружии и прочей амуниции, являлись лакомой добычей для всех окрестных индейцев. Правда и в наш отряд входило не меньше полусотни бойцов, так что просто так расставаться со своим добром мы не собирались. Да, были уже попытки присвоить себе наше имущество, но неудачные для непрошеных гостей. А мы худо-бедно, но продвигались в сторону своего острога. Хотелось бы быстрее, но тут уж ничего не поделаешь.

Честно говоря, я с самого начала не совсем понимал смысл нашего похода. Ведь заранее было известно, что эти места индейцы считают своими, и попытку провести через них богатый табун можно считать провокацией. Но со временем картина происходящего становилась всё более понятной. Нас не следовало считать обычным торговым караваном, занятым перегоном лошадей. Этот поход следовало воспринимать как дальний рейд, своеобразную разведку боем новых территорий, замаскированный под обычный перегон скотины.

И поэтому наш отряд оказался такой многочисленный, да и оружия с боеприпасами для нас не пожалели. Тут ведь что получилось, расширяя свою территорию, мы столкнулись с новыми соседями, индейскими племенами апачей. И никакие попытки с ними договориться не дали желаемого результата. Эти индейцы первыми познакомились с лошадьми и научились с ними обращаться.

Так что сейчас они являются одними из лучших наездников. И получив такое преимущество, считают себя самыми сильными. Не знаю, как они жили раньше, может быть, они всегда были такими и пытались нагибать всех остальных, но и при встрече с нами местные стали действовать привычным образом. А с нами не получилось, и им досталось по сусалам. Они озлобились и попытались доказать, что всё это случайность. И опять не получилось, причём не один раз.

Мы на чужую территорию не лезем, но все попытки нашкодить на своей жестко пресекаем. И вот, видимо чтобы показать нашу силу, а заодно и разведать, что там имеется у этих апачей на их земле, и был задуман этот поход, скорее всего как демонстрация силы. И дали нам лучших воинов, как индейцев, уже прошедших подготовку, так и бывших казачков, имевших богатый опыт выживания в степях. Не было среди нас новичков и молодняка, все воины знали, с какой стороны держаться за винтовку и как себя вести при появлении врага.

— Командир, отвлёк меня от размышлений разведчик. — Обнаружены ещё три отряда индейцев, и каждый по численности не меньше нашего.

— Что думаешь по этому поводу, Иван?

Командир разведчиков был опытным воякой, прожившим не один год на границах со степью и не раз сталкивавшийся с татарами. Так что не грех было послушать знающего человека.

— Зажать пытаются, — ответил тот. — Не получилось у них взять нас с налёту, собрали всех, кого могли, и решили взять силой.

— Я тоже так думаю. Только вот насчёт взять они сильно ошиблись. Шутки, как я понимаю, кончились, значит, будем воевать. Отзывай своих, пусть возвращаются. Сигнальщик, труби «все в круг».

Постепенно наш караван сбился плотнее, с наружной стороны расположились телеги, животных загнали внутрь, устроив для них своеобразный загон. Территория тут слегка холмистая, но удобное для обороны место нашлось. Ближайшие холмы располагались на расстоянии примерно километра, так что внезапно индейцы подойти к нам не могли, да и укрыться за ними не получится. А чтобы преодолеть открытое пространство под огнём скорострельных нарезных винтовок, надо поистине быть смертником.

А если для индейцев потеря каждого воина большая трагедия, думаю, сегодня у них будет день великой печали. Постепенно все бойцы заняли свои места и приготовились к отражению атаки. На ближайших холмах стали мелькать фигурки, видимо индейцы подошли уже близко и готовились к нападению. Не знаю, как бы я сам действовал в такой ситуации, но точно не стал бы атаковать подготовившегося противника в лоб.

Нас хорошо этому обучил ещё Иван, брат Фёдорыча, когда готовил диверсионный отряд. И все операции, проведённые за прошедшие годы, только подтверждали простую истину — полезешь напрямую, огребёшь по полной, хорошо, если останешься живой. Судя по рассказам индейцев и имеющемуся у меня опыту, они также следовали этому правилу. А тут либо жадность и близость добычи отбила последние мозги, либо огромная сила, а индейцев, надо признать, было много, провоцировала на скорейшую атаку, не знаю.

Видимо, большое количество воинов трудно долго удерживать в подчинении, и ситуация в любой момент могла выйти из-под контроля вождей. Это, скорее всего, и стало причиной такого необычного поведения противника, чаще предпочитающего скрытые атаки и нападения из засады. Но как бы то ни было, а вскоре индейцы пошли в атаку.

С громкими криками и боевым кличем они устремились на нас. Надо сказать, что в таких случаях, по рассказам Ивана, нашего командира, тактика индейцев, как и всех кочевников, предусматривала кружение вокруг противника и стрельбу, тем более, что из лука это можно делать почти непрерывно. А вот в распоряжении стрелка из ружья обычно есть один, ну в крайнем случае, два или три выстрела, это если ружьё двуствольное и есть ещё пистолет.

Так что индейцы провоцировали стрельбу из ружей, а после этого противник практически становится безоружным, пока не перезарядится. И время, необходимое на такое действие, составляет около минуты. Но у нас-то ситуация совсем другая. Мы могли стрелять не менее шести раз в минуту, кроме того, у каждого бойца в запасе на случай ближнего боя было ещё четырнадцать выстрелов из револьверов. А были ещё и обычные гранаты, не говоря уже про ружейные.

Немаловажное наше преимущество — дальность стрельбы винтовок превышала дальность стрельбы индейцев не менее, чем в два раза, не уступая, а порой и превосходя их в точности. Так что практически непрерывный огонь, раздавшийся с нашей стороны, даже не позволил индейцам подойти на дистанцию стрельбы из луков и ружей. А сами они при этом оставались для нас в зоне поражения.

Попытка организовать скачку вокруг нашего укрытия ничего не дала. Все провокации индейцев, направленные на то, чтобы мы разрядили бесполезной стрельбой свои ружья, не дали никакого результата. Наш огонь не ослабевал, и если бы не лёгкий ветерок, сдувавший дым от сгоревшего пороха, всё вокруг оказалось бы затянуто сплошной пеленой. Мы стреляли, в течение нескольких секунд перезаряжались и опять стреляли.

Похоже, для индейцев это стало настоящим откровением, большинство из них толком и не знало, на что способно наше оружие, и потому вся толпа немного отошла назад, пытаясь сообразить, как нас лучше атаковать.

— Гранатомётчики, приготовиться! — скомандовал я.

Часть бойцов прекратила огонь и надела на винтовки мортирки, позволяющие стрелять ружейными гранатами. Многочисленные тренировки не пропали даром, и через минуту гранатомётчики были готовы.

— Первый залп по команде, затем по готовности, огонь!

Толпу индейцев накрыла сплошная зона поражения гранат. И ещё раз. И ещё. А каждая граната создавала несколько сотен осколков, пусть и не всегда наносящих смертельное ранение, но уж точно не улучшавших самочувствие попавшему под разрыв. И происходящее тоже оказалось совершенно неожиданным для индейцев. О таком оружии они и не слышали.

Но надо признать, их вожди быстро разобрались и приняли пусть и трудное, но простое решение. У них было две возможности — или уйти, сохранив свои жизни, или умереть в последней атаке, попытавшись использовать численное преимущество. Индейцы выбрали последнее, предпочтя смерть поражению.

— Штыки примкнуть, — разнеслась ещё одна команда. — Приготовить гранаты, готовиться к ближнему бою.

Хотя бойцы и сами понимали, что надо делать. И когда индейская лава достигла зоны броска гранат, преодолев простреливаемое из винтовок пространство, там образовалась ещё одна зона сплошного поражения. Лошади буквально сходили с ума, вставали на дыбы и не хотели идти на верную смерть. А их сбивали с ног следующие за ними воины. Вокруг нашего укрепления образовался сплошной завал из павших воинов и лошадей.

Крики раненых, предсмертные стоны и проклятья, ржание лошадей, взрывы гранат и выстрелы ружей слились воедино. Казалось бы, через эту полосу смерти не сможет пройти никто, но тем не менее, нашлись и такие, которые сумели добраться до наших телег. Их встретили выстрелами из револьверов, благо таких счастливчиков было немного. До штыков дело не дошло, хотя мы и были готовы и к этому.

Индейцы больше не смогли атаковать, и выжившие отошли назад. Их было немного, и мы не стали преследовать этих счастливчиков, сохранивших свою жизнь. Или с точки зрения некоторых, наоборот, несчастных, не сумевших погибнуть в битве и сохранить свою честь. Как бы то ни было, успокоив лошадей, разомкнув круг и собрав все трофеи, мы продолжили свой путь. Думаю, сегодня траурные церемонии будут проходить во многих племенах. Но надеюсь, что остальные поймут самый главный урок — не трогай русских, дольше проживёшь.

Где-то в Карибском море, январь 1617 г., капитан шхуны «Волга» Семён Лужецкий

Штормит, однако. Не сказать, чтобы сильно, но заметно. Хорошо, что мы сейчас держимся подальше от берега, так как-то спокойней. Хотя рано или поздно всё равно придётся подходить ближе. Скорее рано, пора определяться с местом и искать укрытие. Хотя его и искать не надо, главное, попасть куда требуется, всё давно найдено и определено.

Дело в том, что сейчас мы находимся в водах Испании, и по сути, любым испанским кораблём воспринимаемся как пираты. Да, всё изменилось после приезда нового генерал-капитана. Если раньше мы были союзниками и свободно плавали везде, где только нам нужно, то теперь испанцы наши враги. Точнее, это для них враги, а мы сами на них просто не обращаем внимания, и если нас не трогают, то расходимся мирно.

Большинство капитанов это знают, и для них наша встреча заканчивается вполне благополучно. Однако есть особо рьяные исполнители указов начальства, вот они долго не живут. Ну да бог им судья. Нам же надо прийти в одно знакомое место и там встретиться с индейцами. Дело в том, что они привозят из глубин своего материка кору растущего в тех местах дерева, наши называют её хинной коркой. Тут вообще интересная история получилась.

Ещё в те времена, когда мы могли спокойно перемещаться по всем территориям, подконтрольным испанцам, Фёдорыч много общался с индейцами и разными купцами, опять же пытаясь найти тех, кто знал, что ему надо. И как ни странно, нашёл, и они сумели его понять. Поначалу индейцы были очень удивлены, что белый человек знает о таком дереве, но сумели поладить с Фёдорычем, сохранив в тайне свою договорённость.

Вот с тех пор, можно сказать, у нас появился тот товар, за которым приходится тайно отправляться в испанские воды. Как оказалась, эта кора является сильным лекарством от лихорадки, которой заболевают многие, живущие около болот или в других похожих местах. Это лекарство использовали только наши врачи, и несмотря на их желание отправить его в Москву, Фёдорыч запретил, сославшись на договорённости с индейцами.

Так что сейчас нашей задачей было тихо и незаметно прийти, забрать всё нужное и так же, не привлекая к себе внимания, уйти. Ничего сложного, маршрут и место проверенные, ходили мы тут не раз, так что справимся.

Где-то неделя понадобилась нам на получение ценного груза, к нашему прибытию индейцы ещё не добрались до заветной бухты, так что пришлось их подождать, но всё прошло нормально. Так что сейчас груз на борту, а наши корабли идут домой. Обычно у нас принято ходить парой, мало ли что в пути может случиться, а так у пострадавшего будет напарник, способный помочь в любой ситуации.

Но в этот раз кому-то не повезло, нам навстречу выкатилась небольшая такая эскадра из шести бортов без всяких флагов, такие корабли нами всегда воспринимались как пиратские. Не знаю, кого они ждали или куда направлялись, но думаю, им просто не повезло, и они оказались не там, где надо. Мы уже давно не боялись встречи с противником любой численности и национальности. И дело не в нашей подготовке и воинском умении, а в нашем оружии. Оно значительно превосходило имеющееся у противника, причём тот даже не догадывался, чем вызвано такое отличие в возможностях пушек.

Собственно говоря, нам не было дела до любых встречных судов, и мы обычно проходили мимо, не обращая внимания на их национальную принадлежность. Но эти джентльмены сами выбрали свою судьбу, направившись в нашу сторону и выстрелив поперек курса с требованием остановиться.

Ну а дальше всё прошло как обычно. Мы заняли дистанцию за пределами досягаемости пушек противника, и маневрируя при помощи машины, удерживали эту дистанцию, расстреливая противника из всех возможных стволов. Ну а потом был абордаж, а если быть достаточно точным, то высадка на корабли с выбитым экипажем. Редко кто после обстрела картечью оставался в живых, да и то раненый.

Так что мы собирали трофеи, оружие, деньги, снаряжение, продукты — всё грузилось в наши трюмы. А выживших пиратов, как говорил Фёдорыч, ждал труд на стройках народного хозяйства. Нам надо осушать болота, прокладывать дороги и строить мосты. Да много где нужны рабочие руки, а работники ножа и топора предоставляли их в достаточном количестве.

г. Барселона, дом сеньора Фернандо Гонсалеса де Агилар, февраль 1617 г.

— Сеньор, с вами хочет встретиться какой-то незнакомец.

— Что ему надо и кто он такой?

— Он не говорит, только просил передать, что его направил к вам сеньор Романов.

— О, это может быть интересно. Проводи его ко мне.

Вошедший в кабинет мужчина не отличался героическими пропорциями, но был физически крепок, одет в добротную одежду черного цвета, создающую впечатление о принадлежности её владельца к определённому типу людей, привыкших отдавать приказы.

— Разрешите представиться, сеньор де Агилар, капитан корабля, прибывшего из СССР, Трубецкой Никита Романович. У меня поручение от Романова Михаила Фёдоровича. Он просил передать вам письмо и устно сообщить, что был бы рад продолжению сотрудничества.

— Как он там поживает, как дела вашего поселения? — осведомился испанец, изучая переданное ему письмо.

— Слава богу, всё идёт своим чередом. Все здоровы, поселение развивается, осваиваем территории и устанавливаем контакты с местными жителями.

— Значит, вам удалось крепко сесть на новых землях и обжиться в тех местах?

— Да, сеньор.

Вопросы бывший генерал-капитан задавал, не отрываясь от изучения переданных ему бумаг. Закончив с этим занятием, он посмотрел на стоящего перед ним человека и спросил:

— Судя по вашему виду, вы явно не простой вестник, и думаю, знаете если не всё, то многое из происходящего в тех местах. Не будете ли любезны, сеньор Трубецкой, ознакомить меня с последними известными вам событиями? И кстати, вы в курсе, о чём идёт речь в этом письме?

— Да, я знаю о просьбе Михаила Фёдоровича, а также готов вкратце сообщить о произошедших с момента вашего отъезда событиях. Но прежде чем я начну свой рассказ, позвольте вручить вам от него небольшой подарок. Распорядитесь, сеньор, впустить сюда моего вестового.

Приняв из рук вошедшего в сопровождении слуги матроса приличных размеров шкатулку, Никита вручил её испанцу. Внутри было два отделения, одно заполнено золотыми монетами, в другом лежали несколько браслетов и перстней из драгоценных металлов с камнями. Передав шкатулку испанцу, Никита полюбовался его удивлённым видом и начал свой рассказ.

— В общем, сеньор Фернандо, нельзя сказать, что всё хорошо, но тем не менее, мы крепко стоим на ногах. Отношения с вашими преемниками не сложились, так что теперь наши люди как бы сами по себе. Вы же были в курсе проблем с возвращением посольства на Родину?

— Да, я помню об этом, и не забыл, что у вас нет возможности вернуться домой.

— Вот именно, поэтому мы вынуждены были объявить себя самостоятельным государством, скажем так, форпостом нашей страны, и теперь занимаемся его укреплением и развитием. Средства для жизни получаем от торговли как с индейцами, проживающими дальше на севере, так и со странами Старого Света. Продаём меха, товары собственного производства и трофеи, полученные при столкновениях с пиратами.

— Ваши корабли должны были объявить пиратскими и начать с ними борьбу.

— А мы не ходим теперь в водах, принадлежащих Испании, а море большое. Но у моряков хватает соображения понять, что мы им не по зубам, убедились за годы, проведённые рядом с нами. Так что если есть такая возможность, то есть когда никакой чиновник не стоит за спиной моряка, то мы просто не замечаем друг друга. Нам это всё равно, а такое поведение позволяет сохранить жизнь и корабли вашим людям. Так вот и живём, никого не трогаем, но и себя не позволяем обижать.

— Я что-то подобное и предполагал. Вы знаете, капитан, что хочет от меня сеньор Романов?

— Да, он просит вас сообщать по возможности о происходящих здесь событиях.

— А ведь это, как я понимаю, не простая дружеская услуга?

— На мой взгляд, нет, всё значительно проще. Если вы думаете, что это накладывает на вас какие-то обязательства, то смею заверить, что это не так. Михаил Фёдорович не просит узнавать и сообщать какие-то тайны правителей, а наоборот, ставить нас в известность о всех широко известных событиях, произошедших здесь. Именно о тех, что всем известны.

Например, кто с кем начал войну, о браках между правителями, об общеизвестных слухах и сплетнях, распространяющихся при дворах правителей и среди аристократов. И не надо узнавать никаких секретов. Ну и как я понимаю, ваши усилия не будут оставлены без внимания, и подобные подарки, — Никита кивнул на шкатулку, — могут стать достаточно регулярными. В тех случаях, если нам потребуется что-то, выходящее за рамки достигнутых договорённостей, разговор будет отдельный, и ваши усилия не останутся незамеченными.

Всё-таки бывший генерал-капитан был хорошим политиком и настоящим аристократом, умеющим для своей пользы учитывать интересы разных людей.

— Я вас понял, сеньор капитан. Пожалуй, я возьмусь за выполнение просьбы сеньора Романова. Вы когда отправляетесь в обратный путь?

— Сейчас мы пойдём в Турцию, есть торговые дела в тех местах, но думаю, месяца через два будем возвращаться, и я смогу вас навестить.

— Давайте так и договоримся, а я за это время подготовлю для вас письмо.

— Отлично, сеньор Фернандо. Я буду у вас. А пока разрешите откланяться.

Где-то в лесах реки Иллинойс, апрель 1617 г., десятник Постник Гавриил

— Слава богу, добрался.

Сил уже давно не было, и как я мог передвигаться, не знаю, даже просто держаться на ногах удавалось с трудом. А мой шёпот вызвало блеснувшее под лучами солнца русло реки и стоящие на берегу избы за забором. Это и был сторожевой пост в устье реки Иллинойс, куда я стремился.

Я со своим десятком прибыл на смену бойцов, дежуривших в острожке. Это было уже не первое наше дежурство в таком или любом другом, похожем на него укреплении. Подобные острожки стояли во многих местах, чаще всего по устьям малых и средних рек, и использовались как передовые дозоры. Большие остроги, в которых располагался основной гарнизон и проживали мирные жители, чаще всего ставили при слиянии крупных рек.

Ближайшим к нам был город Голицинск, разместившийся на левом берегу Миссисипи напротив впадения в неё Миссури. Вот оттуда и отправлялись на дежурство подобные моему десятки. Первоначально всё происходило вполне обычно, но вот потом начались неприятности. Правда, первое время они случались в других местах, но в конце концов начались и здесь. А дело в том, что стали пропадать отправившиеся в рейд патрули, задача которых состояла в проверке окружающих территорий.

Сложившаяся практика была повсеместной. В таких случаях пара бойцов, чаще всего индейцев, служащих в нашей армии, уходила в рейд на несколько дней. И уже где-то с полгода в разных острожках из рейдов не вернулось несколько команд. Поиски, хотя их и проводили индейцы, не дали никаких результатов. Так что было нам несколько неспокойно, хотя когда это на границе было тихо и мирно.

А сейчас я точно знал, что стало с теми патрулями, и сам только чудом избежал их судьбы. В этот раз мы отправились в рейд впятером, я и четверо индейцев. В подобных десятках, а их было немало, и располагались они по всей нашей территории, индейцы, прошедшие подготовку, составляли большинство. Они выросли в лесу и вели такую жизнь с самого рождения.

Конечно, если дело касалось патрулирования в прериях, то тут они были не так хороши. Дело в том, что наши союзники-индейцы были жителями лесов, хотя и не раз отправлялись на охоту в прерии и чувствовали там себя вполне свободно. Но леса для них были ближе и роднее.

Так вот, добравшись до места патрулирования, мы устроили базовый лагерь и от него совершали рейды по осмотру прилегающей территории. Обычно пара бойцов оставалась в лагере, а трое уходили в поиск. В этот раз всё происходило точно так же, только в поиск с бойцами отправился я сам. Территория нам была знакома, и давно определены места, которые требовалось проверить для обнаружения противника.

Нас ведь интересовали не следы пребывания в этих местах отдельных индейцев, а побывавшие здесь воинские отряды. Хотя и они могут быть небольшими, но тем не менее, само их наличие многое могло сказать опытному глазу. Да и отряды сами по себе не представляли особого интереса. Индейцы не имели привычки собирать огромные армии и вести сражения стенка на стенку. Такое происходило чрезвычайно редко, обычная их тактика — нападение из засад, не исключая и ударов в спину.

Так, размышляя о происходящем, я двигался позади своих разведчиков. Какое-то непонятное шевеление справа в кустах привлекло моё внимание, и даже не сумев понять, что там происходит, крикнув: — «Засада», вернее попытавшись это сделать, я дёрнулся в сторону. Видимо, мои трепыхания не пропали даром, мне удалось уклониться от выстрела, и стрела попала в левое плечо. Не знаю, сознательно это получилось или случайно, но я упал на землю словно труп, хотя был только ранен.

Несколько минут над местом засады сохранялась тишина, и наконец весёлый голос какого-то индейца на своем языке, произнёс.

— Все мертвы, нам снова удалось сделать это.

Весельчаку ответили несколько других голосов, и из кустов начали выходить индейцы. Всего их оказалось пять человек. Не обращая пока внимания на меня, они направились к лежащим впереди мертвым воинам и принялись их обшаривать, забирая оружие. Мне всё стало понятно, и куда пропали наши патрули, и как это было сделано. Мы все слишком доверились нашим соседям, а судя по одежде, напавшие индейцы были из племени, принадлежащем ирокезам.

Однако я ещё жив и не собирался умирать. Но и торопиться не стал, как-никак я ранен и одна рука не работала. Но шанс у меня есть, и я собирался его использовать. Между мной и убитыми индейцами было метров пять, и я, прикрыв глаза и наблюдая за происходящим через узкие щелки, хорошо видел, чем заняты нападающие. Дождавшись, когда они полностью отвлеклись на трофеи и принялись рассматривать винтовки, я вскочил на ноги, выхватил револьвер и открыл огонь.

Одна рука у меня работала, в револьвере было семь выстрелов, а противников только пять. Как я и думал, этого мне хватило для расправы с нападавшими, в итоге в живых остался только я. Разобравшись с врагами, первым делом вытащил стрелу и перевязал раненое плечо, собрал наши винтовки и револьверы и отправился обратно в лагерь, хотя подозревал, что его больше нет.

Так оно и оказалось. Когда я с трудом добрёл до места, там не было никого и ничего. Ни людей, ни наших лошадей, ни вещей. И вот тут мне стало действительно плохо. Если хочу остаться в живых, то мне придётся раненому, практически без запасов еды, преследуемому погоней, идти примерно сорок километров до нашего острожка. Однако выбора не было, и немного отдохнув, отправился в дорогу.

Саму её я помню смутно, какими-то урывками. Помню, бежал, хотя этот бег в лучшем случае можно было назвать быстрым шагом. Помню, стрелял, много стрелял, отбиваясь от преследующих индейцев. Здесь меня спасли револьверы, я собрал все, что были, запихнул их за пояс и доставал по мере необходимости, не озадачиваясь перезарядкой. Управляться со всем этим я мог и одной рукой.

Помню, что даже подстрелил не одного преследователя из числа сумевших подобраться слишком близко и не оставшихся незамеченными. А так просто шёл, доверившись своему чутью, хотя перед глазами всё порой качалось и плыло, сливаясь в одно пятно. На дорогу мне потребовалось два дня, вон вижу, бегут бойцы, заметили меня и поняли, что со мной не всё ладно, значит, самое страшное позади. И уже падая, подхваченный подбежавшими людьми, успел сказать:

— Это индейцы, ирокезы, нападают на патрули, пытаясь раздобыть наше оружие.

 

Глава 14

Молчановск, июнь 1617 г., Ксения Романова

Ну вот, наконец-то я смогу выполнить давнее обещание и сделать пироксилиновый порох. Надеюсь, что после этого можно будет заняться настоящим делом, а не войной. Хотя сильно сомневаюсь, скорее всего, мне так и придётся до скончания века работать на армию. Хорошо, что про школы не забывают, появились уже ребятки, которые начинают понимать, что к чему. Им конечно ещё учиться и учиться, но начало положено.

Хотя до завершения работ по пороху ой как далеко. Пока мы сумели получить азотку, заработала первая опытная установка, она хоть и не отличается большими размерами и повышенной производительностью, но позволяет провести пиролиз угля, что даёт нам аммиак. А уж из него — кислоту. Со скрипом всё конечно идёт, мало того, что я только в теории знаю весь процесс, даже не в теории, а чисто описательно, а тут надо отрабатывать технологию промышленного производства, да ещё и оборудование делать.

Но ничего, справились общими усилиями, уж больно все заинтересованы в конечном результате. Правда, под шумок я тут зеркала сварганила, и в этом меня все женщины поддержали. А то стыд и срам, стекло есть, делать научились, а зеркал нет. Теперь хоть на себя можно будет посмотреть. Да и думаю, зеркала — хороший товар для торговли, деньжат немного подзаработаем.

Молчановск, июль 1617 г., Семён Головин

Трудно планировать развитие производства, когда не знаешь, на что можно рассчитывать. Сейчас поясню, о чём речь. Дело в том, что многое из уже сделанного так и остаётся на уровне опытных образцов, выпускаясь буквально считанными единицами. По сути дела, сейчас у нас идёт период подготовки производства, когда осуществляется изготовление оборудования, поиск сырья и обучение кадров.

Фактически, полностью работающим можно считать оружейное производство, и то не всё, а его отдельные виды. Ружья вот делают по несколько штук в день, да порох идёт непрерывным потоком. Тьфу, тьфу, не сглазить бы. Да и то только потому, что удалось в достаточном количестве кузнецов найти и быстро приучить их работать на станках. Ну и на тех работах, которые не требуют особо квалифицированного труда, удаётся добиться вполне нормальных результатов.

А там, где удалось выполнить весь необходимый комплекс работ по подготовке производства, проблемы совсем в другом. В этом случае банально не хватает мощностей. Взять к примеру изготовление посуды, стекла или кирпича. Хотя и есть, как и в любом другом деле свои сложности и тонкости, но всё достаточно просто, людям всё понятно, и в таких случаях найти работников гораздо проще, чем на производство той же кислоты.

Но если абстрагироваться от таких тонкостей, то можно сказать, что мы развиваемся вполне успешно. Сейчас изготовлен и вполне успешно прошёл испытания дизель, так что можно считать начатой подготовку производства к его освоению. Тут конечно много тонкостей и своих заморочек, но есть понимание задачи и ясно, что надо делать. Нужны станки, люди и новые материалы.

В первую очередь речь идёт о нефтехимии, необходимо обеспечить в достаточном объёме производство соляры и смазочных материалов, построить сеть пунктов ремонта и заправки техники, а также людей, способных со всем этим работать. Что и говорить, задача просто грандиозная, но как говорится, глаза боятся, руки делают.

Другим, не менее перспективным, направлением стоит считать производство электромоторов и генераторов. Нет, медь мы сами пока не добываем, хотя знаем, где она есть. Тут ведь дело такое, мы чужие территории силой не захватываем, или добровольное вхождение в наш союз с подчинением действующим законам и обычаям, либо занимаем пустые и ничейные земли, ну или их выкупаем.

Так, что-то отвлёкся. Из покупной меди наладили небольшое производство провода, сообразили какую-то эмаль и изготовили опытные образцы электромоторов и генераторов. Можно считать, что и это направление развития техники мы освоили, теперь перед нами стоит та же проблема — организация массового производства да ещё плюс электрификация всех вигвамов.

Есть конечно и успешно развивающиеся отрасли. Например, деревопереработка, металлургия ну и ряд других, не столь заметных. Отдельно стоит упомянуть оружейное производство. Готов к выпуску карабин под унифицированный патрон с бездымным порохом, револьверы под него, и уже выпускаются разнообразные снаряды в достаточном количестве. Правда, патрон пока бумажный, сильно смахивающий на используемые в наше время охотниками. Массовый переход на новое оружие пока не происходит, разве только его имеют отдельные подразделения, да и то больше для оценки возможностей. Но производство работает, и арсеналы постепенно наполняются.

Основных проблем с освоением новых технологий две. Первая — банальная нехватка людей, а вторая — менталитет местного населения. Но обе они худо-бедно решаются. Наши корабли за год совершают по несколько ходок в Европу и постоянно выкупают там рабов, да и многие ремесленники и мастера из других стран поддаются убеждениям вербовщиков и соглашаются на переезд в наши края на определённый срок. Так что постепенно мы эту проблему решим.

А вот с менталитетом индейцев дело идёт труднее. По их понятиям, мужчина должен или воевать, или охотиться. А всё остальное находится в ведении женщин. Так что получается, что большая часть индейцев уходит в армию. Нет, я ничего против этого не имею, служба у них тяжёлая и порой достаётся им неслабо, но людей на производствах катастрофически не хватает.

Правда, и здесь намечается некоторая подвижка, и в первую очередь благодаря театру, созданному Настей. Кроме героизации защитников Отечества там даётся много спектаклей, прославляющих труд обычных людей — шахтёров, кузнецов, металлургов и представителей других профессий. Так что теперь все понимают, что не только охота или война может обеспечить семье приличный уровень жизни и пропитание, как это было раньше, но и труд на новых производствах. Худо или бедно, но определённый сдвиг в мозгах у индейцев происходит, осталось только дождаться, к чему он приведёт.

Необходимо сказать несколько слов о хлопке. Честно говоря, для нас достаточно неоднозначная культура. В первую очередь из-за тех проблем, что она может создать. Я говорю о неграх и рабовладении. Никто из нас, я имею в виду попаданцев, на подобное не согласится. Но и отказываться от возделывания хлопка не имеет смысла. Хлопок можно отнести к таким ресурсам как нефть, только восстанавливаемым, и способным принести хорошие деньги.

Он просто необходим для обеспечения нормальной жизни. И в любом случае избежать решения этой проблемы, я имею в виду рабства, не удастся, рано или поздно она возникнет вновь. Но общее мнение было таково, что негров на нашей земле быть не должно. Как говорится, где родился, там и пригодился, так что Африка большая, места на всех хватит, пусть там и развиваются.

Молчановск, август 1617 г., Фёдорыч

— Я рад приветствовать вас, вожди, на таком ответственном мероприятии. Сегодня должно состояться историческое событие — впервые несколько разных народов объединят свои усилия на пути, обещающем процветание и благополучие свободным людям.

В общем, этими словами я подводил итог длительной, можно сказать, многолетней работы по созданию нового государства. Конечно, мы с самого начала считали свою колонию государством, но фактически оно рождалось только сейчас. Много времени ушло у нас только на объяснение индейцам полезности объединения усилий по защите собственных интересов, создание возможностей для обеспечения жителей новыми товарами и обеспечение действительно безопасных условий жизни на нашей территории.

И у нас получилось, причём во многом благодаря тем индейцам, что жили тут. Не зря они в нашей истории получили название пяти цивилизованных племён. Они оказались способны принять культуру белого человека, его образ жизни и обычаи. У индейцев появились свои школы, больницы, они обзавелись плантациями и рабами, создали свою письменность, выпускали газеты. Но тем не менее, после расторжения американцами достигнутых договорённостей и нескольких войн потеряли свои земли и оказались в резервации. Так всё произошло в нашей истории.

Надеюсь, теперь ничего подобного не случится, и именно эти племена окажутся тем центром индейского сопротивления, которое позволит им справиться с подлостью англосаксов. Наивно думать, что нам в одиночку удастся устоять перед жадностью и беспринципностью достойнейших отбросов Англии и всей Европы, но вот совместная армия индейцев с нашей помощью на это, думаю, способна.

Так что время, на подготовку к отражению попыток вторжения со стороны переселенцев с восточного побережья Атлантики у нас есть. Их, этих переселенцев, пока немного, и в основном на севере континента, предпринятый в своё время ряд попыток основать колонии оказался неудачным, это однако не означает, что всё закончилось. Конечно, было бы хорошо ограничить или значительно сократить количество поселений и даже совсем уничтожить мысль о возможности колонизации Нового Света, но это нереально.

Так что нашему Союзу надо накачивать мускулы и набираться опыта для будущего противостояния войскам из-за моря, готовить флот для противодействия попыткам прервать наше общение с остальным миром и расширять занятую территорию, привлекая в складывающееся сообщество новых членов.

Вот об этом у нас и зашёл разговор с вождями после окончания церемонии подписания союзного договора. Конечно, сначала прошла демонстрация образцов новой техники, праздничный обед и концерт, а вот потом началось очередное обсуждение наших планов.

— Мы выбрали тебя верховным вождём нашего Союза, Быстрый Поток, — начал разговор Парящий Орёл. — Мы много говорили и обсуждали наши совместные действия, решали, как будем жить дальше, и ты сумел нас убедить в необходимости действовать сообща. У многих из нас остаются сомнения, так ли нам это надо, но теперь пора обсудить наши ближайшие действия. Мы готовы выслушать твои предложения.

Да, как говорится, инициатива наказуема, но и результат того стоит. Здесь, наверное, надо вспомнить, что и почему именно так сделано. В наш Союз вошли индейские племена маскоги, чероки, чикасо, чокто, проживающие на территории, обычно называемой юго-востоком США. Своей они считали землю от Атлантического побережья на востоке до реки Миссисипи на западе, от побережья Карибского моря на юге и до южных отрогов и даже немного северней Аппалачей.

Хотя говорить о каких-то однозначно закреплённых территориях за тем или иным племенем было бы несколько опрометчиво. В тех же местах могли жить и другие небольшие племена, тогда как считающиеся хозяевами порой и не появлялись на принадлежащих им землях. Как говорится, «тайга большой, а прокурор медведь», и право силы среди индейцев никто не отменял, вот оно и было основным аргументом в любых спорах.

Но в целом это и неважно, в конце концов мы смогли как-то разделить и определить территории, принадлежащие каждому племени. Конечно, всё это было достаточно условно, но хоть какой-то ориентир появился. Теперь за каждым из членов Союза закреплялась определённая территория. Это была не какая-то навечно зафиксированная площадь, она могла меняться и служила основой для дальнейших взаимоотношений сторон договора.

Так вот, первоначально каждое племя, проживающее на своей территории, считалось автономией, живущей по своим законам, но при этом подчиняющейся общим требованиям. Никто не собирался вмешиваться в жизнь каждого племени, но все были готовы прийти ему на помощь в трудную минуту при нападении внешних врагов. Так что для всех участников союзного договора были прописаны обязательства и права, причём последних было гораздо больше.

Из обязательств стоит отметить, наверное, всего несколько:

— участие в создании, содержании и развитии союзной армии, в том числе и охрана границы;

— строительство школ и прочих подобных учреждений на своей территории, участие в их работе и обеспечении учебного процесса;

— строительство инфраструктуры — дорог, мостов и иных элементов жизнеобеспечения аналогичного назначения.

Создание промышленных предприятий, а также шахт и рудников по большей части относилось к прерогативе союзного правительства. Каждая автономия получала пять процентов стоимости сырья и вообще любой продукции, произведённой на её территории. Основной доход государству давала торговля, причём казна могла расходоваться на строго определённые цели, установленные обязательствами, перечисленными выше.

Конечно, на самом деле всё было гораздо сложнее, чем здесь описано, но общее представление о нашем государстве получить можно. Оставалось ещё много нерешённых проблем, но прожитые совместно годы показали, что мы фактически и без этого договора руководствуемся упомянутыми принципами. Конечно, подписавшие договор вожди не представляли всё население перечисленных племён, как всегда, были личности и общества, кланы, не согласные с общим решением.

Но тем не менее, дело сдвинулось с мёртвой точки, и можно было говорить именно о союзном государстве. Да, что-то я задумался и глубоко ушёл в воспоминания, пора уж перейти от размышлений к текущим делам.

— Да, Парящий Орёл, давайте обсудим, чем займёмся в первую очередь. Я всегда говорил, что главной нашей заботой должна стать безопасность проживания людей на своих землях. Поэтому считаю необходимым дальнейшее увеличение армии и уровня её подготовки. Надо ещё больше воинов, и готовить их надо ещё лучше. И кроме того, необходимо укреплять границы.

Везде, где только возможно, будем ставить острожки, пусть и на десяток воинов, но со временем, возможно, люди выберут такие места для организации поселений. Так что воинов надо будет много. И я думаю, надо продолжать разведку, при обнаружении бесхозных земель объявлять их своими и брать под защиту.

Вот только не надо думать, что это жадность. Цель подобного действия — отвести как можно дальше границу от наших поселений и не дать возможность противнику на них разместиться. Сейчас на севере, вдоль побережья солёной воды начали обустраиваться новые белые, это англичане, французы и другие племена из-за моря. Они сильны и многочисленны, но их дом там, а наш здесь.

Запретить им высадиться мы не сумеем, но надо с самого начала указать им место проживания, и чтобы в дальнейшем они не пытались занять другие земли. Я знаю, что такие попытки всё равно будут, да и вы все знаете о печальной судьбе тех, кто оказался рядом с ними. Но мы должны быть готовы отстоять свои земли, пусть это будет и не завтра, а немного позже.

— И что ты предлагаешь сделать? — поинтересовался Смотрящий вдаль.

— В первую очередь, как я уже сказал, обозначить границу, поставив острожки. А потом постепенно сдвигать её дальше на север и на запад. Думаю, это должно стать основной задачей нашего Союза на ближайшее время. Всё остальное окажется выполненным в рабочем порядке.

Будут строиться школы, мастерские, засеваться поля и собираться урожай, строиться корабли. Люди знают, что делать и что им надо, конечно всё это не будет происходить стихийно, у нас есть, кому этим заниматься, так что будет безопасность — к ней приложится всё остальное.

— Быстрый Поток правильно сказал, надо обучать воинов и идти в новые места, — поддержал моё выступление Сильный ветер.

— Э, братцы, не надо путать. Я не говорил о захвате новых земель и охотничий угодий. Об этом забывать нельзя, но не захват земель должен стать нашей первоочередной целью.

— Мы тебя поняли, Быстрый Поток, — уточнил Ускользающий в Ночи. — Так где ты в первую очередь хочешь ставить острожки?

— По реке Саванна. Они должны стать нашей первой линией обороны, а потом, по мере продвижения границы на севере, послужить центрами новых поселений.

— Я думаю, хороший план на первое время, другие предложения можно будет обсудить и в следующий раз, — высказался Парящий Орёл.

Конечно, на этом наш разговор не закончился, он продолжался ещё долго, но больше времени заняло обсуждение различных проектов и перспектив, и конкретных решений не принималось.

Новоустюжинск, август 1617 г., Лев Романов

— Дяденька, дяденька, там какие-то люди с ружьями идут, — кричал, подбегая ко мне босоногий мальчишка.

— Что за люди и где они?

— Я там на старой протоке рыбу ловил, а потом смотрю, через лес идут люди с ружьями. Белые, и прячутся.

— Сколько их?

— Много, я считать и смотреть больше не стал, сразу сюда побежал.

— Ты молодец, а далеко они?

— Говорю же, на старой протоке был, ну наверное, километра два отсюда будет. Я по короткой тропе побежал.

— Молодец, малой, теперь давай вон к казарме беги и при этом кричи как можно громче «Тревога, пираты», а всех взрослых отправляй к кузне, скажи, я велел.

— Всё понял, побежал.

Да, чувствуется, враги решили нам разом отомстить за все свои обиды. И момент-то выбрали удачный. В городе почти нет никого из бойцов, корабли на патрулировании, часть воинов ушла с Мишаней, часть в рейде на Флориде, осталось не больше трёх десятков стрелков. И как защищать город с почти двухтысячным населением от набега пиратов, их, поди, не менее двух сотен будет, с меньшими силами на такой город как наш не нападают.

Что-то расслабились мы в последнее время, городок наш стоит открытый со всех сторон, нет ни стен, ни острогов, приходи кто хочет, бери что пожелаешь. Правда, с последним не уверен, хоть бойцов и маловато, но каждый житель не понаслышке знает, с какого конца за винтовку держаться. Так что мы ещё повоюем, да и есть на окраине места, подходящие для организации опорных пунктов.

Крики мальчонки не пропали даром, часть людей метнулась по домам за оружием, солдаты гарнизона уже бежали к месту сбора. Всего пока собралось чуть меньше трёх десятков стрелков, но постоянно подходили жители города, так что будет, кому повоевать.

— Так, сержант, отправляй две пары бойцов на разведку, в ту и в ту сторону, их задача — определить, где противник, его численность и примерное время подхода. Остальных бойцов назначай старшими над ополченцами, пусть разбиваются на пятёрки и занимают удобные места для обороны. В первую очередь поставь бойцов под тем навесом, где лес сушится. Хоть это не острог, но укрытий за брёвнами хватает. Туда отправь две пятёрки, похоже, пираты должны прийти с той стороны, если малец не ошибся.

Видишь, где собирались строить то ли дом, то ли ещё что-то, даже фундамент выкопали. Там и организуй ещё один опорный пункт. Ну и здесь, за кузней, пусть бойцы располагаются. Так, вроде бы все направления прикроем. Вернётся разведка, уточним, откуда вороги наступать собрались.

Разведка вернулась быстро, благо пираты особо и не опасались нашего нападения, лишь немного впереди основной толпы шёл десяток человек, и то больше для того, чтобы определять дорогу. Всего недругов было около трёх сотен, да с собой тащили несколько небольших пушек. Шли они по тропе достаточно плотной и компактной толпой, до города им ещё предстояло добираться с полчаса.

— Сержант, давай сделаем так. Бери десяток бойцов, лучше индейцев, и раздай каждому по пяток гранат. Ваша задача — подобраться незаметно к толпе и закидать её гранатами. Не думаю, что это будет трудно, в лесу найти индейца, если он этого не захочет, невозможно. Старайтесь гранатами попасть в скопления врагов. Всё, выполняй. И возвращайтесь быстрей, не задерживайся и не смотри, что получилось. Метнули гранаты — сразу ушли.

— Понял, товарищ командир. Разрешите исполнять.

Жаль, времени почти нет, если бы чуть пораньше это сделать, ни один бы из ворогов до города не дошёл. А так, если успеют перехватить — то почти на опушке леса перед городом. А уж если пираты добычу увидят — то остановить их будет трудно.

Как думал, так и получилось. Гранатомётчики немного притормозили бандитов почти на опушке, они разве метров пятьсот до города не дошли. И теперь мы видели своего противника — до леса было порядка трёхсот метров открытого пространства, точнее, здесь размещались огороды жителей. Хорошо, что они были обнесены жердями, так, на всякий случай, чтобы скотина не шлялась да лесные обитатели не совались. Хоть какое-то препятствие будет для наступающих.

Как только пираты появились на опушке, огонь открыли наши самые меткие стрелки. Да ещё и пищали затинные бойцы принесли, так что любому, вышедшему из леса, сразу прилетал горячий свинцовый привет. Остальные пока не стреляли, дожидаясь момента, когда враги выйдут на открытое место. И судя по тому, что для этого потребовалось значительное время, сама процедура встречи гостям не понравилась.

Но тем не менее, попытка штурма состоялась. К этому времени из подошедших ополченцев удалось сформировать ещё несколько команд, так что общее число защитников составляло почти сотню человек. Такая численность позволила создать достаточно высокую плотность огня. И когда пираты пошли в атаку, их встретила без преувеличения свинцовая метель.

Большинство ополченцев, как и бойцы гарнизона, были вооружены скорострельными казнозарядными винтовками, так что стрельба велась из-за укрытия и по большей части лёжа. Конструкция оружия это позволяла, да и темп стрельбы поддерживался не ниже шести выстрелов в минуту каждым воином, поэтому атакующим мало не показалось. Их запала хватило только на то, чтобы пройти сто метров, а потом пираты повернули назад и побежали.

И судя по тому, что нам удалось понять, многие из них были недовольны происходящим. Как нам потом удалось выяснить у пленных, замысел был в том, чтобы внезапно напасть на незащищённый город, захватить его и разграбить. Но неожиданная атака гранатомётчиков, а потом интенсивный огонь ополченцев резко изменили соотношение сил, и сейчас количество боеспособных пиратов значительно уменьшилось, да при этом у них на руках оказалось большое число раненых.

Дело даже не в том, что с ними делать, а главная трудность состояла в уменьшении численности здоровых бойцов. И всё происходящее мало напоминало легкую и необременительную прогулку. А самое интересное заключалось в том, что пираты должны были захватить город, и уже оттуда их должны были забрать корабли для доставки домой. Так что нам потом пришлось ещё и на батареях береговой обороны пострелять. Правда недолго. Трёхдюймовка — очень убедительный аргумент, особенно если у тебя нет ничего подобного.

Так что у них не было даже путей отступления, и после ещё одной попытки атаковать город, оставшиеся в живых вынуждены были сдаться. Итогом всей этой сумасбродной атаки стали двести пиратов, попавших в плен, восемьдесят шесть было убито. В результате народное хозяйство получило так необходимые ему рабочие руки, если не полностью, то в большом количестве.

Наши потери составили одиннадцать человек, и то по большей части из числа ополченцев. Так что можно сказать, что мы отделались малой кровью, но выводы сделали.

 

Глава 15

Где-то на восточном побережье, май 1618 г., Поротов Григорий, десятник

Ну что же, переночевали спокойно, теперь можно и дальше двигаться. Хоть места довольно хорошо известные, но все держатся настороже. На этих землях живут индейцы чероки, никого из представителей других народов здесь нет, что однако совсем не означает мир и безопасность вокруг. Не все приняли объединение с белыми в один союз, так что порой можно нарваться и на достаточно неприязненное отношение.

Хотя такое происходит редко и по большей части проходит после начала торговли. О наших поседениях на реке Саванне хорошо известно, там индейцы свободно обменивают на металлические изделия — ножи, топоры, наконечники — свою добычу. Так что острожки становятся местами для встречи и торговли, там же все желающие могут получить помощь и защиту при различных неприятностях.

Мы потихоньку осваиваем новые территории, опять же при помощи тех же самых индейцев. А что, многие из них быстро понимают свою выгоду, получив защиту для своих семей и возможность жить в безопасном месте, воины идут в егеря, проходят обучение и вливаются в ряды разведчиков. Вот только огнестрельное оружие им дают не сразу, пока пользуются своими луками, но остальное оружие металлическое.

Был большой праздник, когда всем объявили, что теперь индейцы и белые образовали союз, всем, в первую очередь индейцам, раздали подарки — по несколько наконечников или нож. Во всех церквях прошли торжественные молебны, были индейские пляски и другие ритуалы по их обычаям. В общем, все остались довольны. Даже те, кто не одобрял такой союз, подарки принимали с удовольствием.

А потом отцы-командиры поставили задачу — продвинуть границу наших земель дальше на север от реки Саванна. Вот мы и занимаемся разведкой новых территорий, установлением контактов с индейцами и строим новые острожки. Нельзя назвать местность полностью неизвестной, но это вовсе не означает, что тут можно вести себя спокойно и беззаботно. Теперь первоначальная граница по реке Саванна осталась позади и считается вполне безопасным местом. А сама граница потихоньку двигается на север.

Нельзя сказать, что всё происходит тихо и мирно. Порой и стреляем, вступаем в рукопашные схватки, но большая часть наших бойцов такие же индейцы, причём все считаются членами одного племени. Рано или поздно если и не устанавливаются мирные отношения, то нет и открытой вражды. Ну а потом своё слово говорят священники и купцы, так что с божьей помощью и подарками приходим к взаимопониманию.

Да, необходимо сказать, во многих местах мы ставим столбы с указанием границы, там написано, что это территория нашего государства, и её самовольный захват или вторжение на неё карается смертью. Ну а мы пойдём дальше, нам ещё много предстоит сделать.

Новоустюжинск, июнь 1618 г., Ольга Воротынская

— Ну вот скажи, Никифор, когда ты нам дашь все обещанные телеги? И не говори мне, что тебе не хватает людей, досок, железа, упряжи или ещё чего.

— Так ведь и вправду не хватает, матушка. Из ничего и получается ничего.

— А почему ты, Никифор, до сих пор сидишь на месте и ничего не делаешь, чтобы у тебя появилось всё нужное. Нет, не говори, что ты обо всём мне доложил и считаешь своё дело сделанным.

— А как же иначе, матушка? Что мне дали, из того я и сделал.

— Тогда я и платить тебе буду так же, что сделал, за то деньги и получишь. А то набаловался ты, Никифор. Как городской житель и работник городского предприятия продукты получаешь, а вот работать на город не хочешь. Намучалась я с тобой. Теперь будет так — всё, что получал, будешь получать и дальше, но только после того, как полностью выполнишь городской заказ на текущий месяц.

— Так как его выполнить, если нет ничего.

— А так, дойдёшь до пилорамы и договоришься о поставке досок, найдёшь кузнецов и узнаешь, что им нужно, чтобы обеспечить тебя скобами, гвоздями и что там ещё потребуется. И не спорь, мне нужны телеги, и ты их сделаешь. Или твоя жизнь станет очень интересной и нескучной, это уж выбирай сам.

И вот такие или чем-то похожие разговоры приходится вести чуть ли не каждый день. Но потихоньку процесс налаживается, и всё реже сталкиваюсь с тем, что кто-то сидит и ждёт у моря погоды. Теперь люди прикладывают немало сил, чтобы сделать порученное дело. Да и вообще, настроены все по-деловому. И хоть постоянно к нам прибывают новые жители, часть из которых, пройдя обучение, уходит в другие поселения или отправляется основывать новые, в городе сложился основной костяк населения.

Уже одно это является определяющим фактором нашего развития. Эти люди знают, что от них требуется, научились работать, и вольно или невольно их образ жизни и поведение становятся образцом для новичков. Особенно если учесть, что к нам приходит много индейцев, а они очень рациональны и восприимчивы к новому, понимают буквально с полуслова, и если для них это представляет интерес или пользу, быстро обучаются.

Глядя на них, так же ведут себя и другие новички. А их становится всё больше и больше, хотя людей по-прежнему не хватает. Наши выкупают русских рабов, везут беглецов из страны через Архангельск, да и в Европе порой находятся мастера и прочие умельцы, готовые послужить за денежку немалую новому государству. Так что у нас тут, можно сказать, интернациональный коллектив. И вообще, наш город стал своеобразным центром обучения и подготовки колонистов к новой жизни.

А перебравшись в неизведанные места, приобретённые привычки и навыки воспринимаются там уже как должное, тем более, везде есть школы и церкви, а они не дадут забыть об усвоенной науке. И тем не менее, работы становится больше и больше, несмотря на то, что количество обученных людей постоянно увеличивается. Появляются новые профессии и производства, что в свою очередь требует подготовки специалистов, а ведь их надо учить.

Но как бы то ни было, город растёт и крепнет, причём из того пёстрого контингента, прибывшего сюда, появляются люди, преданные своему делу и новой стране, в которой им жить легче, чем в прежних местах. И это радует.

Где-то в лесах верховий Огайо, август 1618 г., десятник Постник Гавриил

Тут у нас война началась, необъявленная. После той истории моего ранения и захватов наших патрулей, стало ясно, кто стоит за всеми этими неприятностями. И хоть я не смог предъявить трофеев с убитых индейцев, а посланные на место засады воины ничего, как обычно, не нашли, тем не менее чероки с большим трудом смогли захватить в плен одного из таких охотников. Правда, он был не из этого отряда, да и поймали его в другом месте, но это уже не важно.

Как оказалось, задумали всё ирокезы. По сути дела, это был союз пяти племён — сенека, кайюга, онондага, онайда и мохоков, по большей части проживающих на юге озера Онтарио. Да, мы сейчас уже неплохо представляли, кто где находится, чем занимается, и каковы отношения между отдельными племенами. Так вот, ирокезы воевали почти со всеми своими соседями, очень уж они были воинственными. И что самое интересное — побеждали их.

И хотя наши земли, в том числе и поставленные острожки, находились далеко от их постоянного места обитания, ирокезы отправлялись сюда в походы за нашим оружием. Именно мы и были основной целью набегов, точнее оружие патрулей. И хотя войны между нами не было и шла бойкая и выгодная торговля, меха в обмен на железные вещи, но этого ирокезам было мало. Вот и отправлялись молодые индейские воины на промысел, ведь огнестрельное оружие, особенно захваченное в бою, сильно поднимало статус молодого воина, превращая его чуть ли не в ветерана. А это было для них одним из сильнейших стимулов.

Естественно, такое отношение терпеть никто не собирался, особенно учитывая, что чероки находились в состоянии войны с ирокезами. И для них убить такого противника — тоже хороший стимул для поднятия собственного авторитета. А для всех остальных это был вызов — или отступить, показав свою слабость, или победить и наказать врага, решившего нарушить достигнутые договорённости.

Так как никто никому войну не объявлял, то и велась она тайно, и ни одна из сторон не предъявляла другой претензий. Так и охотились отряды с обеих сторон друг за другом, стараясь не попадаться на глаза. Надо сказать, что эти ирокезы оказались настоящими диверсантами, нападали всегда внезапно, из засад, скрытно передвигались и прекрасно маскировались, оставаясь невидимыми для противника до самого момента нападения.

Но и у нас по большей части воевали не новички, те же самые чероки, если и уступали ирокезам в военном мастерстве, то совсем незначительно, так вот и шла в этих местах для индейцев самая увлекательная и безжалостная охота — на людей. И проигравшего в ней ждала только смерть.

Вот и сейчас наши следопыты выслеживали противника. Как они определили, что враг находится рядом, не знаю. В таких случаях я просто прислушивался и выполнял требования своего заместителя, опытного индейца племени чероки по имени Не оставляющий следов. Наш десяток, за исключением трёх разведчиков, отправившихся на поиски противника, разместился в овраге среди поваленных недавно прошедшей бурей деревьев, скрываясь под их ещё сохранившейся листвой.

Это был обычный патрульный рейд, и ничего на первый взгляд не предвещало опасности, но по каким-то только ему понятным соображениям идущий впереди Не оставляющий следов вдруг объявил тревогу и отправил большую часть отряда в укрытие, сам с выбранными бойцами скрывшись в неизвестном направлении.

Ждали мы достаточно долго, но вот буквально ниоткуда появился наш следопыт, и приложив к губам палец, мол соблюдайте тишину, пробрался ко мне и зашептал на ухо:

— Мы нашли их, командир, восемь воинов, один опытный, остальные молодняк. Там ёлки растут, так вот они под нижними ветками и схоронились. Так просто их не увидишь и не подойдёшь.

— Что предлагаешь?

— Близко подойти не сможем, но и издалека не возьмёшь, хорошо спрятались. Надо окружить укрытие, спугнуть их и только тогда можно начинать стрельбу. И то, думаю, всех не возьмём, очень уж хорошо маскируются. Хоть и молодые, но уже с опытом, да и наши винтовки у них есть.

— Значит, в любом случае надо нападать, кровь на них, мы должны отомстить.

— Я понимаю, командир, поэтому и объясняю, как надо действовать. Ты с пятёркой бойцов будешь скрытно подбираться вот отсюда, доберётесь до трёх кривых сосен, там замаскируетесь и будете ждать. До противника будет метров двести, ближе вы подобраться не сумеете, так что стрелять придётся прямо от кривых сосен. Остальных я заберу, и мы обойдём их с тыла и флангов.

Стрелять начну я, остальные должны ждать, и только потом начинайте огонь по всему, что движется. Мы первоначально не будем высовываться, так что время на первый выстрел у вас будет. А потом бегите к нам на помощь, здесь уж стрелять только из револьверов или брать в ножи.

— Так и сделаем. Объясни остальным, чтобы всё поняли, и когда все будут готовы, дай сигнал на выдвижение.

План, конечно, трудновыполнимый. Ну кто будет стоять и ждать, чтобы к нему подбежали и схватили? Однако ничего другого не оставалось, пришлось действовать по предложенному варианту развития событий. Со мной остались лучшие стрелки, да и Не оставляющий следов объяснил, где искать спрятавшихся врагов. Так что всё у нас получилось, и благодаря подсказкам, удалось их обнаружить.

Первым открыл огонь Не оставляющий следов со своими воинами, и им удалось ранить двух врагов. Следующими стреляли мы, и хоть дистанция была больше, но и стреляли мы лучше, так что ещё трое были серьёзно ранены. Ну а дальше последовал стремительный бросок, вот только двоих стрелков я на всякий случай оставил нас прикрывать. И не ошибся.

Кто-то из врагов попытался метнуться в сторону, но упал, сражённый выстрелом снайпера. С остальными мы легко справились, в рукопашной схватке преимущество было явно на нашей стороне. Так что вскоре все ирокезы были связаны и под охраной пяти человек после краткого допроса отправлены в лагерь. А мы продолжили свой маршрут, игра в прятки со смертью для нас ещё не закончилась.

Барселона, август 1618 г., дом сеньора Фернандо Гонсалеса де Агилар, Трубецкой

— Добрый день, капитан. Меня предупредили о вашем приходе, и сеньор ждёт вас в своём кабинете. Пойдёмте за мной.

Так меня встретили при моём очередном появлении в доме бывшего генерал-капитана. Нельзя сказать, что я был здесь частым гостем, но при каждом появлении в этих местах заходил обязательно. По сути дела, сеньор Фернандо был нашим неофициальным резидентом в Европе, сам не подозревая об этом, хотя в последнем утверждении я был не уверен. Очень уж опытный дядька.

Во всяком случае, хроника прошедших событий, слухи, сплетни, гуляющие по дворам местных правителей, исправно попадали к нам, что позволяло хоть в какой-то мере спрогнозировать действия будущих противников.

Никто из нас не строил иллюзий, что существующее положение сохранится надолго. Вести из-за моря доходят не быстро, да и порой у монархов есть более срочные или насущные проблемы, связанные с деятельностью собственных правительств. Но рано или поздно нерассмотренные вопросы накопятся, и придётся разгребать образовавшуюся за продолжительное время не очень приятно пахнущую кучу дерьма, вывалившегося на голову того или иного руководителя.

Так что мы прекрасно понимали, что сейчас возникла небольшая пауза, вызванная у одних незнанием конкретной ситуации и необходимостью получения дополнительной информации о новом игроке на театре Карибского моря, а у других нехваткой сил для устранения этого незнакомца. Так, просто на всякий случай. Как говорится — нет человека, нет проблем.

Ну и немаловажным фактом следует считать, что европейцы, кроме испанцев, не успели ещё крепко уцепиться за новые земли, и на них только-только стали появляться первые поселения, причём зачастую подчиняющиеся не короне, а различным аристократам или религиозным организациям. Так что самое веселье у нас ещё впереди, и мы всеми силами готовились к предстоящим тусовкам.

— Присаживайтесь, сеньор капитан, выпейте вина и отведайте фруктов. Я бы хотел немного с вами переговорить. Да, моё письмо для сеньора Романова готово, и я передам его сразу после окончания нашего разговора.

— Благодарю за угощение, очень рад вас видеть, сеньор Фернандо, рад, что с вами всё в порядке. Сеньор Романов передаёт привет, пожелания здоровья и небольшой подарок, — ответил я, протягивая ему шкатулку с золотом и драгоценностями.

— Передайте сеньору Романову мою благодарность, пожелания здоровья и долгих лет жизни.

— Непременно, сеньор Фернандо, непременно.

— Тогда разрешите мне дать небольшое пояснение к этому письму, — и бывший генерал-капитан протянул мне запечатанное послание. — Там всё изложено достаточно ясно и подробно, но мне хотелось бы через вас, сеньор капитан, как доверенного лица сеньора Романова, донести мою озабоченность и беспокойство по поводу складывающейся ситуации.

— Я вас внимательно слушаю, сеньор Фернандо, и можете быть уверены, все ваши слова будут доведены до сведения сеньора Романова.

— Так вот. В последнее время по столицам и многим аристократическим домам прокатилась волна слухов о появлении неизвестного государства на территории Нового света. Причём государства достаточно сильного, сумевшего нанести поражения пиратам, укрепившегося на новом месте и захватившего богатую добычу на неизведанных землях. Всё сказанное подтверждается гибелью нескольких кораблей из состава наших конвоев, перевозивших золото и драгоценности к королевскому двору, и уничтожением нескольких пиратских эскадр.

Ай да Ванька, ай да сукин сын! Сумел же напинать и испанцев, и англов, да похоже при этом и трофеев взял прилично, раз известия прокатились по всей Европе.

— Я ничего про это не знаю, давно уже отплыл из тех мест, но уверяю вас, сеньор Фернандо, мы не воюем с испанцами, и тем более не грабим их караваны. У нас сложился с вашими соотечественниками нейтралитет, мы не трогаем их, они не трогают нас. И кроме того, мы помним о прежней дружбе, и кто стоял у её истоков. Но вот с пиратами мы воюем. Могу только предположить, что произошло на море, да и вам лично известны случаи, когда грабители, покусившиеся на чужое, были уничтожены.

— Я и не предполагал, что за ограблением стоят ваши люди, если бы это было так, то не ходили бы никакие слухи. Но я хочу сказать о другом. Англичане, некоторые из аристократов, как в прежние времена поступала королева Елизавета I, снаряжают пиратские корабли, выдают им каперские свидетельства и получают хороший доход. Боюсь, что вы своими действиями затронули чьи-то интересы, а такие джентльмены очень не любят терять деньги.

— Пусть встают в очередь желающих нас наказать. Но за предупреждение спасибо, мы учтём это, можете не сомневаться.

— И ещё одна сплетня, гуляющая по дворам. Якобы за этим неизвестным государством стоят русские бояре и их церковь. Об этом говорят фамилии тех людей, которые, опять же по слухам, правят в этой колонии — Романовы, Воротынские, Трубецкие, называют ещё несколько не менее известных боярских родов, не сумевших посадить на престол своего царя и якобы недовольных воцарением Скопина-Шуйского.

Из-за этого, опасаясь его мести, они и перебрались за море, но связи с царём не потеряли. Так что, по слухам, новое государство может в полной мере рассчитывать на его помощь. А после победы над Сигизмундом III никто не горит желанием воевать со Скопиным-Шуйским.

Кроме того, распространение на новых землях православия говорит о сильном влиянии там русской церкви. Это очень не по нраву представителям других религий, которые раньше считали эти земли своей вотчиной. Так что, по моему мнению, в ближайшее время к вам отправятся сначала разведчики получить больше сведений о происходящем, а потом стоит ждать чужие армии и флот. Я так думаю, и прошу мои мысли донести до сеньора Романова.

— Я благодарен вам за предоставленные сведения, и хоть чтобы немного снизить ваше беспокойство, скажу, что мы привыкли воевать, и нам не впервой меряться силой с англичанами и прочими их ставленниками. Уверяю, что мы не забудем об этой подсказке с вашей стороны и сделаем всё возможное со своей, чтобы беспокойство оказалось незначительным.

Молчановск, сентябрь 1618 г., Семён Головин

Можно сказать, что наши два основных проекта — оружейный комплекс и моторное производство выходят на финишную прямую. Сейчас мы приступили к строительству фабрик по изготовлению патронов, карабинов и дизелей. Всё необходимое для этого у нас уже есть. Правда, порой при получении той же азотки или пироксилинового пороха возникают трудности, вплоть до полной остановки производства, но это уже текущие вопросы.

По нашим оценкам, запущенные мощности должны обеспечить нас необходимыми компонентами даже с излишком. Причём создаётся не одно, а несколько производств в разных местах. Как говорится, не держите яйца в одной корзине. И на этом, можно сказать, наши милитаристские устремления исчерпываются. Хотя нет, надо прежде, чем перейти к изложению других новостей, отметить, что изготовление оружия нами не прекращается и даже немного увеличивается.

В первую очередь это относится к выпуску пороха, револьверов, гранат, как ружейных, так и ручных, мин и снарядов для пушек. Свои винтовки мы делаем по несколько штук в день, но благодаря уже длительному сроку их производства и использования, вооружили все наши подразделения. Многие из индейцев хотят получить такие же винтовки, но этого удостаиваются только после нескольких лет службы и уверенного вхождения в наше общество.

И надо сказать, подобное отношение воспринимается правильно, именно как знак доверия и признание заслуг конкретного человека, раз ему доверяют самое сильное оружие, значит, он его достоин. Можно сказать, что не менее трепетным является отношение индейцев и к другим видам оружия. Прямо как дети, радующиеся получению новой игрушки или сладостей.

Отдельно стоит отметить трёхдюймовые пушки. Они стали у нас пока основным видом артиллерии, устанавливаются на кораблях и на батареях городской обороны. Да, после недавнего нападения на Новоустюжинск в нашей армии прошла небольшая модернизация. Появились части ополчения из местных жителей, несущих поочередно дежурство по обеспечению порядка в городе.

Правильней будет сказать, что из состава сформированных воинских частей были выделены подразделения, которые стали милицейскими. Таких оказалось немного, вот они и были дополнены местными ополченцами, которые поочередно стали участвовать в патрулировании городов, да дополнительно их обязали проходить еженедельную военную подготовку.

Времена сейчас трудные, да и впереди их меньше не будет, так что умение каждого владеть оружием даже не обсуждается, и оно есть у всех. Правда, по большей части гладкоствольное, но как говорится на безрыбье… А кроме оружия у нас есть несколько не менее интересных проектов, которые в первую очередь стоит упомянуть.

Мы готовимся к тому, что в скором времени у нас будут дизели, электромоторы и генераторы, так что проектируем и испытываем различные виды транспорта, как сухопутного, так и водного. Нет, о железнодорожном мы пока и не мечтаем, а вот колёсные трактора и различные тележки для них — это да, уже есть и проходят испытания. Тем более, что трактора планируем использовать не только в качестве транспортного средства.

Как и катера, или даже небольшие речные буксиры. Реки пока можно считать основными нашими транспортными артериями, хотя сухопутные дороги тоже строятся, но тут дело не быстрое, пока лес вырубить, пока землю выровнять и хоть как-то укрепить полотно будущей дороги, пока мосты построить. Дело двигается, но дороги можно строить вечно, и всегда их строители будут сыты и при деле.

И немало забот вызывает хлопок и его переработка. Для нас понятно, что именно он вызвал появление негров в этих местах, а также стал одной из причин войны Севера и Юга. Точнее, не сам хлопок, а доходы, что он приносил. А вот теперь территорию будущих южных штатов заняли мы, и к чему это приведёт в будущем, пока непонятно. Но мы приложим все силы, чтобы на нашей земле негров не было. Пусть себе Африку осваивают.

Так что хлопок та ещё головная боль — его выращивание и переработка. Но надеемся, что со временем найдём решение и этой проблемы. А пока строим станки для получения х/б ниток и ткани. По нынешним временам, можно считать, стратегический товар.

Если я что-то в своём небольшом сообщении и не упомянул, то это не значит, что направление нашей деятельности в загоне. Работа идёт по всем направлениям, начиная от выращивания продуктов питания и животноводства и заканчивая производством стали и переработкой нефти. И пусть наша промышленная база не слишком обширна, но она способна покрыть все существующие потребности и даже немного больше.

 

Глава 16

Молчановск, ноябрь 1618 г., Фёдорыч

— Ну что, товарищи руководители, все собрались? Сегодня нам надо обсудить непростой вопрос, и принятые нами решения, возможно, определят и будущее нашего союза.

— Давай, Быстрый Поток, начинай своё обсуждение, — по привычке обратился ко мне Парящий Орёл.

— Новости не очень хорошие пришли из-за моря. Если раньше нас для всех как бы и не было, все знали, что за морем есть свободная земля, где каждый желающий может выбрать себе понравившуюся ему территорию и основать поселение, то теперь пошли слухи, что тут появилось самостоятельное государство. И теперь короли и все прочие, желающие прибрать здешние территории к своим рукам, этой возможности не имеют. Хотя таких людей вряд ли остановит существование на диких землях какого-то варварского государства.

И все эти люди очень не любят, когда кто-то или что-то уменьшает приток денег в их карман. И делают всё возможное, чтобы устранить причины снижения своих доходов. Так что нам надо приготовиться к появлению из заморских стран новых неприятностей.

— А что, до этого у нас было по-другому? — удивился Смотрящий вперёд.

— В общем-то, нет, от новых людей, по большей части, были только неприятности.

— Значит, для нас ничего не меняется, ну, может быть, этих неприятностей станет немного больше, — высказался Сильный ветер.

— В общем-то, это так, но и оставлять всё без изменения, мне кажется, будет не слишком правильно. Правда, и особо дёргаться нам не надо, думаю, у нас есть ещё время принять меры, не слишком сильно меняя сложившийся порядок вещей.

— Мы тебя слушаем, Быстрый Поток.

— Я считаю, что нам в первую очередь следует озаботиться следующим:

— привлечением новых союзников. И пусть они не будут обладать теми же правами, что и мы, но благодаря получению вещей, улучшающих их жизнь и безопасность, относиться к нам станут более благожелательно;

— укреплением границ. У всех должно быть ясное понимание, что попасть к нам можно только с мирными намерениями, и причём далеко не каждому. И надо озаботиться расширением территории — чем она будет больше, тем меньше возможностей будет у противника создать свои поселения, откуда и будет исходить для нас угроза;

— усилением собственного влияния внутри Союза и обеспечением роста благополучия его жителей. Чем меньше будет недовольных объединением, тем легче нам будет выстоять против внешнего врага. Я понимаю, что не бывает такого, что всех устраивает происходящее, и всегда найдутся те, кому мало имеющихся благ и захочется большего. Но сытого и довольного человека гораздо труднее заставить бунтовать против существующего порядка вещей, чем голодного и раздражённого.

Не думаю, что только этим всё и ограничится, появятся какие-то другие идеи и предложения. В частности, уже сейчас могу сказать, что придётся увеличивать численность нашей армии, работать над повышением её возможности быстро перемещаться и добираться до нужного места, обеспечивать воинов новым, ещё более лучшим оружием. И это далеко не всё. Так что давайте думать, что нам предстоит сделать, чтобы обеспечить мир и безопасность на нашей земле.

— В общем-то, если выполнить всё, что ты сказал, Быстрый Поток, то не думаю, что придётся ещё много чего делать, — вступил в разговор Ускользающий в Ночи. — Мне нравится, что всем придётся трудиться одновременно. И это хорошо. Чем-то похоже на разделку большой добычи на охоте. Каждый житель племени принимает в этом участие — охотники добыли зверя, женщины разделывают добычу, дети и старики помогают в меру своих сил. Трудится всё племя, работа порой тяжёлая, но зато потом все будут сыты и довольны.

— Значит, давайте, други, так и поступим — начнём готовиться к приходу незваных гостей и будем думать, что нам ещё надо сделать, чтобы наш Союз креп и развивался.

Западное побережье Америки, ноябрь 1619 г., сотник Никон Пыхов

— Ну здравствуй, батюшка Тихий океан, вот и дошли мы до твоих берегов.

Да, именно меня отправили в первую экспедицию на другой конец континента. Задачу поставили совсем простую — найти дорогу через индейские земли и прерии и поставить два поселения. Как сказал Фёдорыч: — «Не будет теперь городов Лос-Анджелес и Сан-Франциско, будут города Шаховск и Мстиславск. Русские мореплаватели давно посещали эти земли, вот пусть и стоят тут русские города».

Поход получился тяжёлым. Дорогу мы знали приблизительно, вернее — наметили приблизительно, причём старались пройти стороной от многочисленных стад бизонов и подальше от индейцев. Хотя без их помощи мы вряд ли бы обошлись. Но тут помогли наши индейцы и богатые подарки. Больше, конечно, последнее. Тем не менее, нам подсказывали, где лучше пройти, а порой давали проводника, за отдельную плату конечно.

Много времени заняла подготовка экспедиции, в неё отправлялись почти две сотни бойцов и сотня мужиков для строительства острогов. И множество телег, причём пришлось делать специальные, с тентами, их ещё назвали фургонами, а также лошадей. С собой везли самый разный инструмент, большой запас пороха и патронов, не говоря уже о продуктах и семенах для будущих поселений. И кроме того, часть маршрута была заранее разведана, да и гонцы с подарками вовремя навестили индейских вождей, готовых оказать нам помощь. В конечном итоге это, возможно, и позволило успешно пройти намеченный маршрут.

В общем, обоз получился ещё тот, но тем не менее, дорогу прошёл. Не без трудностей, конечно, но никто не сомневался, что их будет не избежать. Однако в памяти остались дни тяжёлой дороги, непрерывный труд и ожидание ночлега, когда можно было хоть несколько часов отдохнуть. Особенно напряжение сказывалось в конце пути. Но сейчас всё как-то схлынуло, и хоть наша дорога ещё не закончилась, вот он — Тихий океан.