Толчком для разворота событий послужило гнездо лесных ос.
В этот день дядя Ваня с ребятами производил съемку последней трассы: от шурфа № 10 до штольни «Удачной». Штольня эта была пробита по середине горы Караульной, в крепких породах, а поэтому не обваливалась и сохранилась лучше остальных.
У входа ее буйно разрослись светолюбивая малина, черная смородина с шершавыми, остро пахнущими листьями, завились по кустарникам длинные хлысты лесного хмеля с белыми цветами-граммофончиками.
Юлий стоял с рейкой на пикете. Из черного отверстия тоннеля тянуло холодком, и было чуть-чуть страшновато. Юльке казалось, что из темноты на него пристально смотрят чьи-то зеленоватые, злобные глаза. Для того чтобы подбодрить себя, он нарочито громко переговаривался с дядей Ваней и Гешкой, которые работали в ста метрах от него. А геодезист, как назло, закончив нивелировку, не двигался дальше, а занялся попикетажной зарисовкой, то есть наносил в журнал план местности, которую они засняли за день: все перейденные ими ручейки, овраги, все встречные камни, деревья, пеньки…
Для того чтобы не глядеть в черную дыру входа, Юлька забрался на большой валун, покрытый сверху плащом мха. Из пружинящей щетинки его торчали пестики «кукушкиного льна», похожие на вытянутые запятые, и светло-зеленые лепестки съедобной «заячьей капусты».
Юлька присел на корточки, нащипал горсть кислой капусты и только начал жевать ее, как перед самым его носом словно кто протянул золотистый шнурок — быстро пролетела оса: длинная, желто-черная, с пережимом в теле. Юлька отпрянул и проследил за полетом осы.
Она долетела до еловой сушины, стоявшей в трех шагах от камня, и скрылась. Только приглядевшись, Юлька увидел, что на дереве, возле сломанного сучка, прилепилось осиное гнездо — серый, величиной с большой кулак, шар с отверстием посредине.
К отверстию то и дело подлетали осы и, сложив на спине прозрачные крылышки, влезали в гнездо.
Юлька, всегда действующий по дурному принципу: сначала сделать, а потом подумать, — схватил рейку и, размахнувшись, стукнул по гнезду. Оно оторвалось от ствола и, ударяясь о голые сучья, упало к ногам Юльки.
Серое, словно склеенное из бумаги гнездо походило на футбольный мяч, и Юлька пнул его, желая сбросить с камня. Но, к несчастью, непрочный шар лопнул, и из него вылетел десяток злых, как цепные псы, ос.
Нет, их был не десяток, их был миллион! Они дружно, как по команде, атаковали обидчика. Осы запутались в Юлькиных волосах, всаживали ядовитые жала в его шею, лоб, щеки.
Юлька, отбиваясь от ос, замахал руками, дико закричал и, подпрыгнув, повалился с камня. Падая, он ухватился за накидку из мха, покрывавшую валун, и вместе с ней съехал на землю.
Дядя Ваня и Гешка, напуганные Юлькиными воплями, бросив работу, подбежали к камню.
Юлька сидел на траве и, зажав лицо ладонями, раскачиваясь взад-вперед, выл: «Ой-ой-ой!» Узнав, в чем дело, дядя Ваня и Геннадий успокоились, а когда Юлька отнял руки от лица, расхохотались: Юлькино лицо вспухло, перекосилось и Юлька стал похож на японского божка — Будду, скуластого, с глазами-щелочками, пухлыми щеками-подушечками.
Дядя Ваня раскопал землю и, слепив из глины несколько лепешек, сказал:
— На, прикладывай к укусам, боль снимет. И зачем ты трогал этих ос? Так тебе и надо! Не разоряй чужих гнезд!
Прохладные лепешки помогли, и Юлька успокоился.
Когда он открыл свои маленькие, заплывшие от укусов глаза, то увидел, что дядя Ваня и Гешка пристально рассматривают камень, с которого Юлька, падая, сорвал мох.
На сером известняке черной краской, кое-где облупившейся, было написано следующее:
16. V.1914 г.
Горный инженеръ Я. И. Кругловъ,
штейгеръ В. В. Брагинъ
прошли разведочную штольню
«Удачную». Длина штольни —
210 саженъ
— Дед твой, — почтительно сказал дядя Ваня Геннадию, — метку о себе оставил. Так сказать, память на века…
— Долго ли написать краской! И мы с Гешкой можем написать! — хвастливо перебил Юлька.
Дядя Ваня строго посмотрел на него:
— Не о надписи идет речь. Даже лентяй и никчемный человек может испачкать камень. Но когда человек, сделавший что-то красивое, чистое, нужное для народа, докладывает о себе — это, милый ты мой, что-нибудь да значит! Ну, становись на пикет, будем продолжать…
«Милый ты мой» было сказано дядей Ваней с такой иронией, что Юлька сразу вскочил на ноги, забыв про свою немощь.
Возвратясь к палаткам, они рассказали о случившемся Петру Петровичу.
Тот, к удивлению Гешки, отнесся к происшествию серьезно: переспросил о содержании текста надписи, а потом, осмотрев Юльку, легонько щелкнул пальцем по его широкому лбу:
— Поцеловали осы тебя? Но нет худа без добра. Пойду сам осмотрю камень.
Возвратился Петр Петрович через два часа, когда ребята уже сволокли лодку с отмели, собираясь домой.
Петр Петрович, взбивая кирзовыми сапогами воду, дошел до лодки, Гешка сдерживал ее, навалившись на мокрый шест. Голощапов неуклюже влез, качнув долбленку:
— И я с вами, ребята. Дело есть!
Он присел на корточки, достал трубку с коротким чубуком и набил табаком. Закурил, зажав трубку в руке, — издали казалось, что Петр Петрович высасывает дым из кулака.
Из всех дел, которые были возложены на Петра Петровича, одно все еще не было решено — не найдены материалы геологических работ, которые проводил Гешкин дедушка. Конечно, обошлись бы и без этих материалов, но они сократили бы сроки поисковых работ. Поэтому геолог старался использовать малейшую зацепку, которая помогла бы ему в поисках.
Когда Петр Петрович с ребятами поднимался по косогору к домам, он спросил:
— Хлопцы! Кто из вас знает В. В. Брагина? Может быть, у вас в Уньче есть Брагины?
Мальчики переглянулись: жителей с такой фамилией в поселке нет и слышат они ее впервые…
— Необходимо разыскать этого человека. Большие надежды у меня на него: он штейгер, так называли до революции горных мастеров, а это значит, он может нам подсказать, где находится отчет по разведке месторождения. Зайдем-ка, хлопцы, к местным властям, может, им знаком этот В. В. Брагин.
Председатель поссовета встретил их радушно, шутливо обратился к Юльке:
— Знаменитому разведчику честь и хвала! Успешны ли ваши поиски?
Юлька ответил серьезно:
— А как же! Когда Малямзины берутся за дело — всегда все будет в порядке.
Все засмеялись, а Гешка дал ему тычка, прошипев:
— Тоже мне… остряк-самоучка!
На вопрос Петра Петровича: проживает ли в поселке В. В. Брагин, председатель покачал головой, подумал, перелистал какую-то книгу и, захлопнув ее, пристукнув по корке своей единственной рукой, твердо сказал:
— Нет такого, и не жил.
Потом они втроем обошли всех старожилов поселка, но повсюду их встречал неутешительный ответ: никто ничего не знал про В. В. Брагина. И только Гешина мама сказала, что в давние годы к ним приезжал друг дедушки Виктор Васильевич Брагин. Наверное, этот. Но больше она ничего о нем не знала.