С позором меня не выгнали! Мне просто снова позвонил Никос и сладко пропел в трубку:
– Будешь хорошей девочкой – отдам паспорт!
У меня было очень плохое настроение (перед тем я поцарапалась о пальму), поэтому непримиримо отреагировала:
– Можешь засунуть его себе в штаны, меня и так депортируют!
– Сомневаюсь, – издевательски хмыкнул Казидис, неосмотрительно позабыв о смертельной опасности находиться рядом со мной.
– Не сомневайся! – еще мрачнее ответила я, сама себе нарезая бутерброды. Кухарка боялась подходить ко мне ближе чем на милю.
– Я хочу с тобой поужинать, – промурлыкал великий соблазнитель. И попал в болевую точку.
– Поужинать я бы тоже не отказалась, – скривилась на свои кособокие бутерброды из замороженной колбасы. Ничего другого, кроме колбасы и собачьего корма, я не нашла. Видимо, остальные запасы в спешке вывезли в катакомбы. – Но без тебя… просто поужинать.
– Я прилагаюсь к нему в обязательном порядке. – Ну просто Санта-Клаус, ходячий довесок к счастью!
– Я поняла. – Есть хотелось зверски, и даже Никос не мог испортить мне аппетит. Зато я ему могла.
– Надеюсь, тебе понравились подарки, – неосмотрительно продолжил он.
И я поняла – настал мой звездный час!
– Где будет ужин? – сглотнула слюну и сдалась со всеми потрохами, продаваясь за горячее.
– Сюрприз! Будь готова к восьми! – пропел коварный соблазнитель и отключился. Вот бы навсегда!
К восьми я была готова, как М16, и так же опасна. Потому что до этого я целый день наблюдала, как обслуга по-пластунски отползает от дома, нагруженная всем необходимым. И я не была уверена, что мне в тарелку не подложат живого тарантула или плохо прожаренного морского ежа. Меня все та-ак любили…
Теперь еще к этому пламенному чувству предстояло присоединиться Никосу. Время до ужина я провела плодотворно: стена парадной залы украсилась художественным портретом Казидиса. Чтобы никто не перепутал, я подписала: «В благодарность за прекрасный подарок! Я!» – и провела стрелку, указывающую на подарок.
Теперь я лениво раздумывала – купит ли мне американское консульство еще один билет на родину за свой счет? Или придется трясти Никоса?
Я все же надеялась на отсутствие у грека чувства юмора и наличие у него в большом количестве национальной гордости. Иначе после моих выходок я бы себя в лучшем случае отправила в Нью-Йорк пешком (из-за незнания географии), в худшем – купила бы билет на авиакомпании стран третьего мира и ждала возмездия!
В восемь часов ко мне деликатно постучался Георгиос, и я открыла дверь, демонстрируя себя во всей красе.
Красы было много, хотя я никаких специальных усилий для того не прилагала. Я вообще никаких усилий к себе не прилагала, вышла как была – в трусах, футболке и резиновых пляжных шлепанцах.
Причесалась, правда… косу заплела и завязала два банта. Один на макушке, другой внизу, на кончике.
– Вы так и пойдете? – хмыкнул эсбэшник, окидывая меня критическим взглядом с головы до ног. Он был одет вполне обычно и прилично: черная футболка, джинсы и кобуры с пистолетами. Словом, ходячий ниндзя. В потемках, без бинокля и тепловизора в упор не разглядишь.
– А что? – ощетинилась жертва киднеппинга. – Я за простоту и добрачное целомудрие! Считайте, я из меннонитов!
Йоргос повторно оценил мои голые ноги и майку. Очень внимательно.
– Из меннонитов?.. Хм… не знал, что в Америке у них нынче такая мода! – Его кислотная ирония могла выесть дыру в железе.
М-да-а. Похоже, несусветную глупость ляпнула. Но наш эсбэшник все-таки благоразумно воздержался от дальнейших комментариев.
– Ничего, – пожал плечами. Проказливо ухмыльнулся. – Просто Никос придет в смокинге.
– Пусть ему будет за это стыдно! – горделиво отрезала я, нимало не смущаясь и бурча голодным желудком. – И вообще! Специально для Никоса я не надену ничего, кроме траура для похорон!
Смешок:
– Гм… бедный Никос… Прошу! – Мне галантно предоставили согнутый локоть.
Я не стала упираться.
Мы прошествовали мимо портретов, и Георгиос на ходу дал мне пару дельных советов, как улучшить и обогатить внешний вид своего родственника. В основном это касалось дополнительных деталей.
Какая все же нежная между ними любовь!
На площадке возле моря находилась большая беседка, увитая цветами…
Небось все кусты в окрестностях оборвали для антуражу. И когда только Ник перестанет выпендриваться?
В беседке был накрыт стол, уставленный заманчиво пахнущими блюдами…
Я ринулась навстречу счастью. Где, где же мой долгожданный «Бургер Кинг»?! Желудок заурчал и попросился на волю. Я разрешила и дала команду: «Фас!»
Мы смели с ног поднявшегося поприветствовать даму Никоса и с блаженной улыбкой быстренько наложили в тарелку все, до чего могли дотянуться. Мы – это я с руками и желудок с претензиями.
– Проголодалась, кошечка. – Казидис поднялся, небрежно отряхивая смокинг.
Рядом с лощеным богачом, одетым в дорогущий вечерний костюм от-кутюр, с бриллиантовыми запонками, я непременно должна была чувствовать себя ущербной и убогой, чем-то вроде помойной драной кошки.
А вот и нет! Врожденное преимущество блондинок. Я, как ни странно, была на высоте – спортивная, подтянутая, с длинными стройными ногами. Отдохнувшая, как будто не было никаких неприятностей. Ущербным почувствовал себя он!
Но старая гвардия не сдается!
– В любви ты тоже такая страстная и нетерпеливая?
– История об этом умалчивает! – прочавкала я в перерыве между переменой блюд. Суп буйабес с идеально подсушенными багетами и чесночным соусом «руй», свежайшая рыба-гриль, лу-де-мер, устрицы, нежное мясо четырех видов, включая слабо прожаренную баранью вырезку… сыры, гарниры, зелень, салатики, фрукты… соки, вина… Словом, рот и руки не пустовали. Пир на весь мир.
– А по предыдущим опытам? – взялся портить мне аппетит наглец, коварно меня домогаясь. Морально. – Не то чтобы мне хотелось сравнения…
– Не хотелось – не сравнивай! – с удовольствием оборвала я ненужные рассусоливания за столом. – Испортишь аппетит – обдеру тебя!
– В смысле? – не понял он инсинуации.
– Без смысла, – хрюкнула я, утолив первый голод и приступая к ублажению второго.
– Может быть, поговорим? – продолжал упорно отвлекать меня от еды красавчик.
Зря он так. Я ж голодная социально опасна!
– С ума сошел? – вытаращилась я на него. – Кто ж с набитым ртом разговаривает? Я и дышу-то с трудом!
Дальше воцарилась тишина, прерываемая лишь стуком столовых приборов и тяжелым сопением раздраженного Никоса.
Спустя час-полтора…
– А еще что-нибудь покушать осталось? – задалась я сакраментальным вопросом, повергая Никоса в состояние глубочайшего офонарения. Он все никак не мог соотнести количество съеденного и мой суммарный объем. По глазам вижу: что-то у брюнета не складывалось!
– Н-не думаю, – после длительного размышления отозвался «герой-любовник». Сощурился, рассеянно крутя в длинных смуглых пальцах ножку бокала и разглядывая рубиновую жидкость на свет. – Ты умяла все запасы.
– А десерт? – расстроилась я. – Ну хотя бы по мелочи: фисташковое мороженое, смородиновое желе, сладкий пудинг, черничный пирог…
– Десерт был пятнадцать минут назад, – кинул он взгляд на стильные дизайнерские часы на крепком запястье.
– Мне покраснеть?.. – надулась я. – Я много не ем, мне просто много нужно!
– И это, конечно, не одно и то же?.. – сыронизировал соблазнитель.
– Конечно нет! – отвергла я подобную связь. – Так о чем ты хотел поговорить?
– О том, что с тобой так трудно… – начал он и вызвал у меня вздох облегчения.
– Значит, я могу возвращаться домой?
– …Но так необычно и непредсказуемо… – произнес он умасливающим тоном.
Мечта увидеть огни Нью-Йорка повесилась, как мышь в пустом холодильнике.
– …И мне бы хотелось разгадать эту загадку…
Хе-хе! Не на ту напал! Не в нашем случае, дорогой, а то преждевременно поседеешь!
– У меня очень-очень много недостатков! – с нажимом перебила его я.
Не убедила.
– Я заметил, – съехидничал Никос, лениво потягивая из бокала какой-то светло-сиреневый напиток. Никогда такого не пробовала. Лично я берегу печень и такую гадость не пью! Процедил: – Ты разнесла в пух и прах мой дом, чуть не убила меня…
– Чуть-чуть не считается! – бурно защищалась я.
– …Довела до истерики прислугу… – медленно, но верно дожимал победитель народа… в моем лице.
– Зато они прошли ускоренные курсы экстремального выживания!
– …А уж про пасквильные рисунки в парадной зале…
Ой, да не надо запрещенных приемов! Вспоминать мои выдающиеся таланты всуе – это уже нечестно!
– Это абстракционизм! Вы ничего не понимаете в современном искусстве! – смертельно обиделась я на обвинения в полностью отсутствующем художественном даровании.
Да как он смеет? Может, я Шагал?! Или этот… Пьер Безухий… ой, Ван Гог?!
С жаром набросилась на глупого прожигателя жизни:
– Возможно, в будущем ты наживешь на них миллионы!
– Несомненно, наживу, – как ни странно, совершенно не стал спорить брюнет. Я даже ненадолго удивилась такой покладистости. – Обязательно.
Короткая пауза.
А все-таки я зря расслабилась! Потому что дальше услышала:
– Я точно наживу миллионы, если закрашу твои художества и не буду себя морально травмировать!
Меня хватило только на:
– Жаль! – И понимайте как хотите, чего именно мне жаль – рисунков или чужих нервов. Сытая я нынче, поэтому добрая. Аж сама себе удивляюсь.
– Твоя манера себя вести интригует, но возникает множество вопросов, на которые я обязательно получу ответы, – твердо пообещал Никос, снова повергнув меня в удивление.
– Зачем? – задалась я вопросом. – Это настолько важно?
– Да я сам себя спрашиваю, – скривился мужчина. Подался вперед, вперившись в мое лицо немигающими агатами выразительных глаз: – Почему красивая девушка ведет себя как асоциальный элемент, хотя имеет степень бакалавра философии? Или почему леди, обладающая тонким вкусом, постоянно ходит в мужских трусах и майке? Или…
– Мне нравится мой внешний вид такой, какой он есть, – уверенно заявила я. – А если тебя отталкивают шелковые трусы, то я рада! Да, кстати, у тебя еще парочки не найдется?
– Обносилась? – стал подтрунивать надо мной миллионер.
– Фасончик приелся… – неохотно созналась я, вытягивая ноги и складывая на груди руки. – Надо бы слегка обновить. – Повела шеей, стряхивая неприятное онемение. – Кстати, у меня тоже есть куча вопросов.
– Да-а? – Тон вальяжного, самодовольного кота. И бантик на шее. Под смокинг. Ладно, получай, что просил, ходячий мачистый атавизм. Получай и не жалуйся.
Я кашлянула и достаточно внятно произнесла:
– Например, почему умный, здравомыслящий человек, далеко не новичок в бизнесе, становится неуправляемым козлом в сексе?
– …? – застыл он, уставясь на меня в таком изумлении, как будто я ему сей момент подарила миллиард на мелкие расходы или процитировала Плутарха в подлиннике.
Нет, я могу, конечно. Но зачем?.. Чтобы опять стал на меня смотреть, как баран на новые ворота? Я от таких взглядов, может, дырками начинаю покрываться. У меня на его вытаращенные зенки уже аллергия!
– Или почему человек твоей внешности пробавляется кражей девушек, когда достаточно познакомиться и чуточку поухаживать? Да что поухаживать – просто ласково посмотреть?!
Выражение его лица было непроницаемым, но подсознательно я почувствовала, как он напрягся всем телом.
Да-а-а… Может, ему задачу Булоса озвучить и вырубить философским нокаутом?.. Или подождать и добить пока вручную?
– А ты безмерно любопытна, котенок, – очухался Никос и встал, отвернувшись к морю. Вздохнул. – И задаешь опасные вопросы. – Красавец-грек хищно раздул ноздри и освободил туго затянутую бабочку. – Думаешь, это отвлечет меня от главного?
– А что у нас главное? – невозмутимо задала я чисто риторический вопрос. Почему риторический? Да тут и гадать нечего. Шуточки о том, что у мужчины главное, давно засоряют Интернет, а еще раньше – целыми тысячелетиями муссировались за столом на кухне под хохот представителей обоих полов.
– Э-э-э… – Его рука потянулась к моему плечу.
Я ловко отшатнулась. А вот без рук! Не надо нам преждевременных страстей за бокалом пива! Успеется!
– Тут смотря что считать главным, – пожала я плечами, ерзая в плетеном кресле и устраиваясь поудобнее. – В моем случае любой вопрос ведет к твоему поражению…
Мужчина резко повернулся, выдернул меня из кресла и прижал к себе. И меня стало как-то очень мало… Я просто потерялась на этом громадном поле деятельности.
– Почему с тобой так трудно! – пробормотал он, оттягивая мою косу и намереваясь поцеловать.
– А кому сейчас легко? – философски вопросила я, щупая объект, который мне настойчиво навязывали.
Не то чтобы мне прямо все нравилось, но и видимых дефектов не нащупала. В моральный аспект данного вопроса углубляться не будем – кое-кому поможет только лоботомия!
– Не елозь по мне, – предупредил мужчина, начиная кампанию по охмурению и соблазнению.
– А то?.. – Параллельно я раздумывала над тем, что лучше сделать первым: соблазниться или охмуриться? Ужас! Прямо раздвоение личности!
– А не то… – И он так тесно ко мне прижался, что я подумала: «Ой! Ого! Ни фига себе! И это все мое? Мне столько не надо!»
Когда я собралась донести до него последнюю мысль, то не успела по причине занятости рта.
Он меня поцеловал… И знал ведь, гад, что делал! Поцелуй, начавшийся как захватнический и жесткий, плавно перетек в нежный и ласковый, а я из обычного состояния перетекла в агрессивное!
Какое там соблазнение! Тут происходила диффузия, и я была против!
Честное слово, я вполне уступчива! Уже была готова охмуряться до Шопенгауэра… но все в этом мире имеет какие-то пределы!
Нельзя вот так набрасываться на бедную маленькую беззащитную пиранью и моментально требовать ответа на физическое действие! Ведь можно наткнуться на активное, яростное противодействие, и тогда оборзевшего чернобрового нахала спасет только…
В кармане смокинга завозился-завибрировал мобильный телефон.
– Это для усиления эффекта? – подпрыгнула я, отстраняясь от двухметровой печки. – Если сам не сможешь, так прогресс под рукой?
Никос чертыхнулся сквозь зубы. Одной рукой нащупал телефон, другой пригреб меня обратно и ответил на звонок:
– Никос.
Честное слово, прозвучало как «Саурон»!
Выслушал и быстро-быстро начал говорить по-гречески. Я затаила дыхание и растопырила органы слуха. Надеюсь, они не слишком явно вибрировали!
Какое количество ценных сведений можно получить, только оказавшись в нужном месте в нужное время!
Спустя какое-то время, потраченное Казидисом на ценные указания и возмущение падением курса акций его предприятий, мне стало скучно, тесно и жарко.
Притиснутая насильно к его горячему, крепкому телу, я силой мысли буравила белую сорочку и предлагала всем соучастникам преступления отправиться на прогулку в особо отдаленные южные края, именуемые адом.
Наши действия совпали: он отключил телефон, а я отключила совесть! Только он спрятал аппарат в карман, а я выставила отсутствие у меня одного из важнейших качеств наружу и потопталась у него на штиблетах.
– Прости, котенок, что разочаровал, – скривился Никос, но из рук не выпустил. А все потому, что у этого гада были уже обе руки свободны! – Но мне нужно срочно уехать!
– Мне – тоже! – лучезарно улыбнулась я, попутно задумываясь, что бы поувесистее уронить ему на голову.
– Ты подождешь меня здесь! – непреклонно ответил мужчина. – Я вернусь, и мы продолжим с того же места!
– Сбрендил? – ужаснулась я. – Мне что, тут так огрызком и торчать? Мы так не договаривались!
– Мы вообще еще ни о чем не договорились. – Меня окинули таким взглядом, который можно было смело патентовать как рентген.
– Кто ж виноват, что у тебя менталитет, как у осла? – возмутилась я, отчетливо понимая – мне ничего не светит! Ни в конце тоннеля, ни в начале!
– Не стоит оскорблять романтично настроенного мужчину, – с показной ласковостью сказал Никос и та-а-ак посмотрел на мои губы, что я почувствовала себя Гретхен. И засмущалась. – Вот и умничка, – рассмеялся поганец, неверно истолковав мои глазки, опущенные долу.
Отлично! Потому как если бы он мог заглянуть в мои мысли – прибил бы насмерть! Я в то время как раз мечтала о хорошем конце для плохого мужчины. Наверное, здорово было его удавить на резинке от трусов!
Казлидис легко прикоснулся к моим губам своими и промурлыкал:
– Что тебе привезти, дикая кошечка?
– Когтеточку! – вскинула я на него взгляд и попыталась испепелить. Не получилось. Даже искры не проскочило…
– А если серьезно? – весело фыркнул он, наблюдая за моими гримасами.
Веселишься, гад? Зря-а! Я вырвалась из его объятий и потопала на виллу. По дороге остановилась и заявила через плечо:
– Можешь привезти мне полное собрание сочинений Марка Аврелия. Я буду обниматься с философом и коллекционировать оргазмы! – Сжалилась: – Потом посмотришь на видеозаписи!
– Ведьма! – услышала я вслед.
– Не совсем! – парировала, хитро улыбаясь…