– Рабство отменено еще два века назад! – гордо заявила я, когда мне предъявили улики и вежливо, но очень настойчиво попросили восстановить разрушенное. В педагогических целях…

– То есть ты не хочешь?.. – прищурился злой Ник, рассматривая меня сверху. Он, похоже, до сих пор так и не ложился и теперь щеголял грязными «ливайсами» плюс исцарапанным о любимые розы обнаженным торсом. Изгвазданная футболка полетела на пол только что. Видимо, ее владелец решил: вещь восстановлению не подлежит.

Зато у него было преимущество – он стоял, а меня посадили!

На стул. И деликатно четырьмя руками придерживали, потому что я норовила отвертеться от предложенной чести. И сбежать. Но меня упорно отсекали от возлюбленной пальмы.

– Нет! – замотала я головой. – И вообще, это ты виноват!

– Что-о? – изумился он. – Не припомню, чтобы я просил тебя развалить мой летний домик.

– А кто передал мне «Остров сокровищ»? – нахмурилась я, злобно сверкая глазами на застывших охранников, двух чернявых «шкафов» с отмороженными физиономиями.

Они потому и «стыли», что чуяли копчиком, как им это отрыгнется. Фруктами.

– При чем тут Стивенсон? – не понял Никос, засовывая руки в карманы джинсов и привлекая мое внимание к тому, что я еще никогда не изучала.

– При том! – парировала я. Недюжинной силой воли отвлеклась от обоюдных пререканий, глядя ясным взором на похитителя. – Георгиос передал и сказал изучать как пособие. А я от теории всегда перехожу к практике!

Казидис метнул о-очень выразительный взгляд на родственника и выдал:

– Ну что, братец, доигрался? – Ядовито передразнил: – «Пусть поразвлекается – детство вспомнит!»

– Так это ты-ы! – обрадовалась я. – Значит, так – ты строишь, я руковожу!

– Кто ж знал, что девочка так увлечется? – пробормотал эсбэшник и медленно покачал головой. – Мне казалось, так лучше… Не дарить же ей было Жюля Верна. Кто ведает, что бы она тут изобрела?

– А хотите, я попробую воспроизвести формулу пороха? – загорелась я внезапной идеей.

– НЕТ! – в один голос рявкнули оба, вздрагивая. – Иди лучше… в бассейн!

– С ребятами? – Я с намеком улыбнулась, потому что те меня так и не отпустили, а следовательно, – это теперь мое и я могу пользоваться с чистой совестью.

– Извините, босс, – сказал один из парней, поспешно убирая от меня свои граблеобразные лапищи. – Она, конечно, красотка, но я рисковать не буду! Хоть увольняйте.

У второго на щетинистой роже нарисовалась такая же умная мысль.

– Идите, – махнул рукой Казидис, и я вихрем сорвалась с места, пока не спохватились. Но меня успели остановить приказом: – А ты останься, Джул!

– А почему сразу я? – задала я риторический вопрос, горестно мечтая о ближайшей пальме.

– Потому, что все беды от тебя, – нагло заявил он мне, отпуская начальника охраны. Последний собрался уходить просто осчастливленным!

Я не могла такое подлому вооруженному змею спустить и высказалась достаточно определенно:

– Не радуйся! Ты мне теперь по гроб жизни будешь должен за Стивенсона!

– Похоже, этот гроб не за горами, – обреченно сказал Георгиос и пошел искать пятый угол.

Я повернулась к Никосу и спросила:

– И что ты имеешь против меня?

Его ответ был довольно неожиданным:

– Если бы мне сказали, что это ты предложила яблоко Адаму, я бы поверил!

– Зря! – скривила я губы. – Скорей всего, змий с Адамом раздавили шкалик на двоих и закусили яблочком, а с похмелюги свалили все на бедную Еву! Благо их было двое, а она одна! Второй идет свидетелем!

– Круто! – восхитился моими доводами полуголый Никос. – Но мы сейчас не об этом…

– Естественно! – далеким от доброжелательности тоном высказалась жертва произвола. – Если кто-то начинает ущемлять мужское достоинство, то сразу «мы не об этом»!

– Джул, – перебил он меня. – Ты перешла все границы…

– Серьезно? – не осталась я в долгу. – Где пограничный столб и таможня? Почему отсутствует визовый контроль?

– Ты перешла все границы!!! – повторил он, сверля меня взглядом и делая мне щекотно. – И должна будешь понести наказание!

– Депортацию? – наивно предположила я, широко раскрывая невинные глаза и подпуская во взгляд неземное сияние.

Сияние не оценили.

– Трудовую повинность! – припечатал он.

Мне такая постановка вопроса откровенно не понравилась.

– В чем эта повинность заключается? – осторожно поинтересовалась, переминаясь с ноги на ногу и рассматривая ангелочков. Коллеги по заключению как-никак.

– У тебя есть два пути…

– Есть – это хорошо! – Я мечтательно зажмурилась.

Но Никос так громко продолжил свою мысль, что пришлось прикинуться третьим ангелом:

– Или ты работаешь по дому, или занимаешь место в моей кровати!

– А что я там буду делать? – Должна же я была уточнить детали.

– Ты там будешь спать! – рявкнул Казидис.

– А где будешь спать ты? – Все же детали иногда играют существенную роль в нашей жизни.

– Рядом! – Он уже рычал, как обозленный питбуль. И зубки тоже почти такие демонстрировал.

– А-а-а, – поняла я. – У тебя острый дефицит кроватей и ты решил сэкономить?

– У меня нет никакого дефицита!!! – заорал он.

Я подняла брови в удивлении:

– Значит, ты жлоб?

– ЧТО?!!

– Мысли вслух, – пошла на попятный.

Он как-то неестественно быстро успокоился и побуравил меня зенками на предмет совести. Месторождение не обнаружилось.

– Ты будешь спать со мной в одной кровати столько, сколько я сочту нужным, – ласково, как ягуар на выпасе, сообщил он с холодной, жестокой улыбкой.

Да-да… Губа уже отвисла ниже коленок… и слюни капают… ядовитые.

Я крикнула: «Ты ничего не получишь!» – и злобно расхохоталась. Мысленно.

А Никоса понесло…

– Мы будем заниматься сексом ТОГДА И СТОЛЬКО, сколько я сочту нужным. Ты будешь принадлежать мне вся, душой и телом…

М-дя… белены, что ль, нанюхался? Или грибочков особенных нализался? Так они вроде тут не растут… Может, вертолетом завозят?

– Не обольщайся! – Я подобралась, как кобра, от злости на такое самомнение. – Этого не будет!

– Будет, Джул, – оскалился он, по-кошачьи потягиваясь всем телом. – Ты уже млела в моих объятиях…

Ой, что-то мне нехорошо! Магнитные бури, вредные аспекты планет… Уходить надо. По-хорошему. Прибью ведь, и на этом мстя вся кончится! Низзя!

– Это была ошибка и минутная слабость! – взорвалась я.

– Значит, она будет и часовая, и месячная, – уверил меня Никос, оглядывая мою фигуру горящим взглядом. Плотоядно: – Но ты будешь принадлежать мне!

– Обломись! Не будет того! – отказалась я наотрез. – Лучше я буду разбирать завалы!

– Нет? – хмыкнул мужчина. – Тогда ты будешь работать по дому как горничная… причем одна на все этажи! Пока не отработаешь все мои потери!

– Можно уже бояться или угрозы на сегодня исчерпаны? – Если он думает – у меня слабые коленные чашечки, то ошибается!

– И не надейся, что сможешь бездельничать! – крикнул он мне вслед. – Тебя тогда не будут кормить!

Дрожу, дрожу. Угу.

– Ой, как страшно! – злорадно ухмыльнулась я, провокационно потягиваясь. – К твоему сведению, я вообще-то ем сама, без помощи слуг!

– Упрямая как ослица! – сорвался бешеный козлик. Нет, архар! Древний и вымерший. С двухметровыми от-такенными рогами!

– Гамадрил! – не осталась я в долгу, хлобыстнув дверью об косяк.

Вот и поговорили конструктивно. И если он думает, что я попрошу пощады, то сильно ошибается! Я твердо решила добиваться своего и отправилась отрабатывать свое содержание! И пусть потом не плачется, что банкрот, и кошельком опустевшим не трясет. Насчет депортации я ему предлагала!

Спустя три часа…

Бабах! Бум! Бам!

– …!..!..! – по-гречески взывал Георгиос к батюшке-матушке, оказавшись внизу лестницы гораздо скорее, нежели рассчитывал. Была там и незабвенная «пелагия», «малакос» и еще что-то из устного греческого.

Конечно! Натирка для деревянных полов превращает мрамор в подобие очень скользкого льда. В этом уже убедился один самоуверенный эсбэшник.

Ха! Для полной чистоты и дезинфекции я и перила ей натерла! Везде.

Решив, что маму тут Йоргос до утра не дождется, пришла ему на помощь. В конце концов, я по натуре существо доброе и кроткое, не в пример некоторым гнусным феодалам!

– Ты живой? – выглянула из-за двери, наблюдая, как взмыленный запыхавшийся мужчина пытается сдвинуть ноги. Теперь он в курсе, каково приходится бедным угнетенным женщинам!

– Когда я встану… – ласково и задумчиво сказал Георгиос, с трудом сведя прикосевшие синие глазки, – то закопаю тебя под первым же кустом!

– Тогда я пошла, – быстро сориентировалась я в обстановке и резко передумала ему помогать.

– КУ-УДА?!!

Бумс! Конечности упорно не хотели встречаться.

– Пропалывать, – кротко объяснила я, целеустремленно пятясь задом. – Мне еще сто-олько нужно сделать…

– НИКОС!!! – заорал немного обиженный жизнью начальник охраны. – Говорила моя мама твоей, чтобы не выходила замуж за понтийца!!! Все вы на бабах помешанные! И кровь бешеная!

– Ты чего орешь? – нарисовался еще один слаломщик и…

Бабах! Ой! Оу! «Мать» пять раз и что-то еще из высшей математики, долго и загогулисто. Сразу чувствуется качественное высшее образование!

Теперь шеф с телохранителем лежали друг на друге и делали вид, что незнакомы…

Решив не мешать им познакомиться ближе, я мигом сориентировалась и удрала со словами:

– У меня обеденный перерыв!

– Если ты ее сам не прибьешь… – прошипел взбудораженным аспидом Георгиос, выбираясь из-под начальства. Его глаза метали искры, а руки крючились от нежных переживаний. – То я сделаю это сам, и с бо-ольшим удовольствием!

Теперь я знаю, что значит выражение «начальство ездит верхом».

– ТЫ ОСТАЛАСЬ БЕЗ ОБЕДА!!! – бурно отреагировал Никос. – И без завтрака с ужином!

– Переживу! – легкомысленно отмахнулась я. – Есть еще и подножный корм!

Спрашивается, что нужно современной здоровой женщине для полноценного питания? Белки, жиры и углеводы! И я собиралась их добыть любой ценой. За счет Никоса.

Для начала я обтрясла все фруктовые деревья, включая финиковые пальмы, и обнесла опунции (в перчатках). Следующим этапом сделала стратегические запасы во всех труднодоступных местах: у Никоса под подушкой, в ящиках стола и в стопках одежды, которые я еще подавила сверху. Для верности.

Знаю, повторяюсь! Но повторение – мать учения!

Все, что осталось, я разложила красивыми декоративными кучками по всему саду, при этом успев вовремя отобрать у Микиса крепкую, надежную веревку. Вдруг бы он, бедный, решил свести счеты с жизнью? Правда, меня не оставляло смутное сомнение, что с моей…

Микис был категорически против моего нахождения во вверенном его заботам саду и выражал свой протест поднятыми к небу глазами, волосами и руками. И вообще, стал каким-то излишне дерганым.

Все же я была не законченной стервой, а всего лишь стервой со стажем, поэтому пожалела мужика и, ласково заглядывая ему в глаза (для этого пришлось подпрыгивать у него на ступнях, чтобы было повыше), вежливо и вполне культурно спросила:

– Не одолжите ли червей, сэр?

– Нет! – оказал мне отчаянное сопротивление садовник на всех известных ему языках – родном и… очень родном.

Это меня совершенно не устраивало. Я зашла с другой стороны:

– А если я сама поищу… тут? – и ткнула пальчиком в поредевший (с моей легкой руки) куст роз.

Микис попытался сдаться мне на милость со всеми потрохами еще раз, но я соглашалась его брать только за взятку – червей. И ему таки пришлось их искать.

После того как он накопал целый кулек извивающихся красных дождевых червей, я посулила мужчине больше в саду сегодня не появляться. Он ушел в блаженном неведении и со спокойной душой, чтобы начать волноваться завтра.

А я пошла на рыбалку! Должна же я как-то обеспечивать себе пропитание!

Удочек у них на вилле почему-то не водилось, и я сделала ее себе сама. Оч-чень умелыми ручками.

Для этого мне понадобились…

Длинная палка (оторвала сверху от балдахина в комнате у Никоса. Кстати, пожарная лестница прекрасно подходит для подъема и является самым безопасным местом в доме).

Леска. С этим оказалось плохо. Пришлось снова попросить у Ника взаймы несколько пар трусов. Точнее, все. И экспроприировать резинки.

Поплавок. С этим было еще хуже. Но это им хуже, а я просто взяла со стола золотой «паркер» и легко решила эту проблему.

Крючок. Эта проблема выбила меня из строя на целых три минуты, пока я не нашла у Ника в сейфе серьги с громадными сапфирами и не позаимствовала одну.

Грузило. С этой ролью лихо справились его часы с изумрудами фирмы de Grisogono. Заодно и рыбок привлекут.

Надеюсь, Нику понравится моя удочка!

Рыбалка удалась на славу! Правда, рыбу пришлось приманивать свистом и стриптизом. В результате я собрала половину населения острова – мужскую. И она, в смысле – половина, наловила мне кучу рыбы. Я взяла!

И наделала кучу авансов – я отказалась!

А как тут согласишься, когда сзади постоянно маячат две гориллы при исполнении, с кобурами на боку, и ненавязчиво делают вид, что они со мной тесно не знакомы. Но если типа что… то немедленно прекратят безобразие на вверенном им объекте присмотра!

Я не стала рисковать здоровьем гражданского населения и сразу поднялась в своих глазах. Все же приятно быть доброй. За чужой счет.

Возвращалась домой с обветренным лицом и богатым уловом, напряженно раздумывая: насколько я могу производить впечатление японки и как сырая нечищеная рыба повлияет на мой пищеварительный процесс. Японский ген я в себе, увы, не откопала и решила запечь рыбу на углях.

С этим возникали некоторые трудности. Потому что я обещала садовнику не цвести и не плодоносить сегодня в его угодьях. Н-да… поторопилась.

Идем дальше. На кухню меня не пустят – это факт. Кухарка уже запаслась большим ведром святой воды и ладаном. Не то чтобы мне это как-то мешало, но кому хочется ходить мокрой и вонючей? Мне вот – не хочется.

Итак, что мне оставалось? Только верхняя терраса. Туда я и направила свои стопы вкупе со всем остальным добытым честным трудом имуществом.