– Всем лежать! – Пара ударов тараном – и, вздымая клубы пыли, железная дверь с грохотом рухнула на пол нашей камеры. К нам ворвались полицейские со щитами, в черном облачении и яркими надписями POLICE на груди. Некоторые спецназовцы стискивали в руках «моссберги», другие – что-то еще, не менее смертоносное.

Мы (то есть обитатели пыточной) послушались и залегли. Видимые я и три громилы с руками за головой послушно растянулись лицом вниз на грязном полу. Йоргоса я перед тем оттащила в сторону, чтобы ему еще больше под горячую руку в неразберихе не досталось. И теперь прикрывала сбоку телохранителя своим хрупким организмом.

Невидимая Миокомсат тоже разлеглась, но с комфортом. Девушка устроилась поперек троицы воспитуемых и, счастливо озирая доставшееся ей богатство, обсуждала вслух различные аспекты предстоящего воспитания.

– А вот ту симпатичную хромированную железочку я возьму на вооружение и обязательно испробую для поднятия боевого духа у себя и опускания чего-нить у вас…

Громилы панически вздрагивали и буйно радовались наставившему на нас оружие подразделению SWAT. Должно быть, полицейские спецназовцы решили – какие-то нынче похитители пошли странные… уж слишком счастливые и довольные фактом собственного захвата.

Вемуля вольготно развалилась на освободившемся после Йоргоса хирургическом столе и с комментариями показывала Миокомсат все интересные приспособления на подносе, вызывая у воспитуемых еще больший озноб, а у наших спасателей – подсознательно обоснованную гордость. Слышать-то ее сватовцы наверняка не могли, зато что-то «такое» вполне ощущали!

– Руки вверх! – Это выбили дверь в соседнюю камеру, где прохлаждался на полу бессознательный Никос.

Интересно, как они себе это представляют?..

Нет, ну я, конечно, могу сползать и положить лося Казидиса в виде указующего перста, но, боюсь, SWAT это категорически не понравится. И Георгиосу не понравится, потому что оставить раненого одного я не могу из человеколюбия и тащить с собой – тоже, из него же.

– Это кто тут у нас есть? – В камеру заскочил бодрый невысокий человек с «зиг-зауэром» на бедре. Остальное, кроме роста, скрадывало облачение с бронежилетом и шлем с балаклавой.

Я еще немного отдохнула в обществе Йоргоса, пока компанию громил изучали в прицел «Colt CAR» и М4. Но время шло. Хотя бандитов снабдили наручниками, нас все так же пристально изучали. И я поняла: или слишком много целей, или времени слишком мало! Пока до нас дойдет очередь, Йоргос точно окочурится, а мы рискуем умереть от жажды, голода или переохлаждения. Лишнее зачеркнуть.

Йоргос, кстати, немного порозовел и задышал уже без хрипов, что, несомненно, радовало. Значит, заживление внутренних повреждений идет полным ходом.

– Где моя жена?!! – К нам ворвался конвоируемый Никос и узрел дивную картину. Меня на фоне родственника. – Это как понимать?!!

Потом до него все же кое-что дошло. При виде окровавленного Йоргоса Ник сглотнул и одними глазами спросил: «Он выживет?»

«Да!» – так же безмолвно пообещала я.

Нас отвлекли.

– Бизнесмен Никос Казидис? – спросил низкорослик высоким голосом. – Заложник?..

– Да, – кивнул Ник, не спуская глаз с нашей сладкой парочки. Я поправила голову Георгиоса и сделала вид, что мы с мужем незнакомы.

Удивленный странной реакцией:

– Что, непохоже? – Казидис повернулся к обозленным полицейским, недружелюбно сверкавшим глазами из-под очков и через прицелы.

– Вы в слишком хорошей форме, – подозрительно заявил невысокий, еще раз пройдясь взглядом по Казидису сверху донизу. – Кто тут еще с вами из похищенных?

– Эти трое, – уверенно заявил муж, указывая на нас с телохранителем и на Вемулю. Той это не понравилось. Она скорчила недовольную физиономию и растворилась в воздухе.

Спецназ посчитал – и у него не сошлось. Одного для полного счета не хватало.

Поняв, что сплоховал, Никос поправился:

– Извините! Наверно, последствия сотрясения мозга… Двое моих!

– Этих знаете? – кивнул невысокий на громил.

– Первый раз вижу, – как на духу, честно признался муж.

– Он знает вот этого! Близко! – ткнула я пальцем в побитого Йоргоса.

Тот подтвердил:

– Оу-у-у!

И все страшно обрадовались, что он еще в силах разговаривать!

Преступников запаковали в наручники и наконец-то увели. Миокомсат отправилась вместе с ними, энергично попрощавшись и сообщив, что она собирается работать «с огоньком» и «вставлять фитили». Под это жизнерадостное утверждение воспитуемые рванули вперед как ненормальные, в надежде укрыться за крепкими полицейскими спинами и сбежать от неизбежного возмездия. Стало немножко обидно за наивность окружающих…

– Встать уже можно? – подала я голос с пола. – А то кое-кому здесь срочно нужна медицинская помощь…

– Конечно, – спокойно разрешил невысокий боец с микрофоном на ухе и стянул с головы… стянула с головы шлем, очки и балаклаву. Оказывается, под маской и униформой успешно скрывалась яркая пепельная блондинка с короткой стрижкой. В меру худощавая, в меру накачанная, жилистая, с правильными чертами лица.

Особенно поразили живые зелено-серые глаза. Как правило, со временем у спецназовцев под тяжестью пережитого они выгорают, теряя задор и внутренний свет, а у нее вот не успели.

– Рыжая! – протянула мне руку коммандос.

– В смысле?! – насторожилась я. Потому как рыжеволосой она не выглядела ничуть.

– В смысле еще со времен службы в армии я – Рыжая! – засмеялась девушка. – Хотели поименовать Лисой, но не срослось. Прозвали однажды Рыжей, прижилось, понравилось.

– Ага! – Я медленно и осторожно отползла от Йоргоса. Покаялась: – Прости, родственник. Была не права. Погорячилась!

– Это ты, что ли, его так? – полюбопытствовала опасная блондинка из американского спецназа, наклоняясь над пострадавшим.

– Нет, – с неописуемым сожалением призналась я. – Это до меня!

– А-а-а, – со значением произнесла девушка, тщательно скрывая промелькнувшее сочувствие. – За что его?..

В этот момент Йоргос открыл глаза, сообщил нам по-гречески:

– Ангел… – и снова закатил их под лоб. Крепкий парень, если в его состоянии сил хватает языком молотить!

Я украдкой пощупала затылок, почесала лопатку и вопросительно взглянула на довольную Вемулю, которая опять появилась верхом на столе. Та кивнула, подтверждая отсутствие запрещенных к лицезрению посторонних атрибутов. Я облегченно вздохнула и стала намного спокойнее. Вовремя успела убрать!

Пока полицейский врач на месте осматривал раненого и отдавал распоряжения, а Рыжая ему в этом деле добровольно ассистировала, тот опять очнулся.

– Как тебя зовут, ангел? – с трудом сумел выговорить целую английскую фразу Йоргос, разглядывая расфокусированным взором наклонившуюся Рыжую и странно улыбаясь. Невнятно произнес, нещадно коверкая слова: – Ты останешься со мной до самого конца?..

Полицейские фыркнули:

– Эк его торкнуло! Рыжая, тебе дали новое прозвище – Ангел!

– У него тоже сотрясение мозга? – подошел ко мне только-только освободившийся от приставаний и нудных расспросов изрядно потрепанный Никос. Мой, так сказать, муж тесно прижал объект обожания спиной к себе и теперь опять ощупывал – нет ли ссадин и ранений. Заботливый!

– Это у него сотрясение всего организма, – определила я. Предположила: – Думается, мозг пострадал последним.

– Конечно, – ласково ответила Рыжая Йоргосу. Злобно выскалилась на громко ржущих коллег. – Сейчас я там приближу чей-то конец! Морским узлом завяжу!

Мужики закончили отпускать шуточки и гоготать. Смолкли. Похоже, репутацию девушка заработала качественную.

Да, вижу – Йоргос ей точно пара. Как одну монету распилили!

– Рыжая, – позвала я. И задала провокационный вопрос: – Ты детей любишь?

– Теоретически?.. – с ухмылкой полюбопытствовала блондинка, помогая укладывать Георгиоса на носилки.

– Гм… Практически! – брякнула я, наблюдая, как из воздуха проявился розовощекий пухлый амурчик и шустро выпустил пару дротиков из трубки с лазерным прицелом. Подтвердил чекаут. Потом помахал всем ручкой в перевязочках, пожаловался на недостаток финансирования и слинял по делам.

– Сервис! – уважительно прокомментировала Вемуля, одобряя ювелирную точность попадания. – Ну я пошла, вы тут уж сами… У меня там суп из птичьих гнезд на плите недоварен, улитки не почищены, маниока нетолченая…

– Ты решила покончить жизнь особо извращенным способом самоубийства? – вытаращилась я, всплеснув руками.

– Почему? – Вемуля застряла в полупрозрачной фазе и плавала вокруг нас мутным облачком. Никос уже пару раз украдкой потер глаза и потряс головой.

– Ты ж готовить не умеешь! – пояснила я, тихонько хихикая.

– Сгинь, противная! – попрощалась шатенка и сгинула сама.

Я из самых лучших побуждений, можно сказать – жизнь ей спасаю, а она мне такое. Несправедливо!

– Так что там насчет детей? – подняла брови Рыжая, заинтригованно посматривая то на одного, то на второго грека.

Я с трудом подавила желание закрыть ей зенки рукой, когда она строила глазки Никосу.

– Готов начать прямо сейчас! – Это очнулся Йоргос.

Держите меня семеро и налейте полведра «Метаксы»! Наш пострел и тут поспел. Какая воля к жизни!

– Сейчас не получится! Сначала вылечись, – подскочила я к нему поздороваться. Буркнула: – Привет, Гося! Как дела?

– Изыди! – удрученно закрыл глаза пострадавший Йоргос. Взвыл: – Почему, ну почему все самые хорошие, самые светлые моменты моей жизни обязательно отравлены тобой?!

Опять туда же посылают! Ну что за день такой… далекопосылательный выдался?! И погода нелетная…

– Зря я тебя спасала! – надулась я. – Надо было дать тебе еще сильнее прочувствовать эти твои самые «лучшие моменты»! Вот только последний свой великолепный кусочек без меня ты бы уж точно не пережил!

– Это лучше, чем ты, даже в малых дозах! – отрезал синеглазый грек и перевел взгляд на любовь всей своей жизни. Мурлыкнул: – Так что там насчет детей?..

Вы только посмотрите на него! Одной ногой в могиле, а все туда же! Ох уж эти неугомонные мужики…

– Потомков будет много, – тепло улыбнулась я, предвидя этапы постепенного прибавления их семейства.

– Почему? – проявила любознательность Рыжая. – Я еще не согласилась.

– Это уже не важно, – обрадовала ее я. – Этому мужчине срочно требуется лечение от меня, и он будет принимать его – в смысле лечение – денно и нощно, можно сказать, в гомерических дозах. Или геометрических?.. Гомеопатических? Клинических? Нет, не то. Не имеет значения. Но это способствует некоторым побочным эффектам в виде появления…

– Это мы еще посмотрим! – воинственно заявила Рыжая, уже далеко не так ласково и доброжелательно поглядывая на будущего мужа и словно исподволь поглаживая рукоять любимого оружия.

– Посмотрим, – согласилась я. – Само собой. Обязательно. Непременно. – Указала перстом на полуживого Георгиоса. – Когда увидишь, то уже не сможешь отказаться. Гарантирую!

– А ты откуда знаешь? – возник за моей спиной, как черт из табакерки, Никос, который только-только отлучился дать кому-то ответы на предварительные вопросы.

И сразу возмутился. Отелло, ничего не поделаешь! Только не мавр по национальности, а так – один в один!

– Так вы же родственники! – тонко подольстилась я. Глаза мои затмила томная поволока. – Предполагаю…

Рыжая утопала сопровождать собственноручно добытый трофей… то есть Йоргоса… в больницу, а нам выдали по серебристому одеялу и вежливо приказали сообщить нам, что мы помним и как все происходило!

Зр-р-ря-а они это спросили, да еще у меня. Ой зря…

Я открыла рот и длинным монологом, где фигурировало пострадавшее бедро, которое я сунула под нос всем присутствующим по двадцать раз и мужу целых два, поставила все точки над всеми буквами алфавита.

Когда я перевела дух и сказала:

– И вот когда мое несчастное бедро…

Нам ответили:

– Большое вам спасибо! Всего вам самого доброго. Если будете нам нужны, то мы вас обязательно вызовем, а сейчас забедрайте вашу стукнутую на бедро девушку и бедрайте отбедрать!

– Отбедрательно! – сказали мы и отбыли.