— Рабство отменено еще два века назад! — гордо заявила я, когда мне предъявили улики и вежливо, но очень настойчиво попросили восстановить разрушенное. В педагогических целях…

— То есть ты не хочешь?.. — прищурился злой Ник, рассматривая меня сверху. Он, похоже, до сих пор так и не ложился и теперь щеголял грязными «ливайсами» плюс исцарапанным о любимые розы обнаженным торсом. Изгвазданная футболка полетела на пол только что. Видимо, ее владелец решил: вещь восстановлению не подлежит.

Зато у него было преимущество — он стоял, а меня посадили!

На стул. И деликатно четырьмя руками придерживали, потому что я норовила отвертеться от предложенной чести. И сбежать. Но меня упорно отсекали от возлюбленной пальмы.

— Нет! — замотала я головой. — И вообще, это ты виноват!

— Что-о? — изумился он. — Не припомню, чтобы я просил тебя развалить мой летний домик.

— А кто передал мне «Остров сокровищ»? — нахмурилась я, злобно сверкая глазами на застывших охранников, двух чернявых «шкафов» с отмороженными физиономиями.

Они потому и «стыли», что чуяли копчиком, как им это отрыгнется. Фруктами.

— При чем тут Стивенсон? — не понял Никос, засовывая руки в карманы джинсов и привлекая мое внимание к тому, что я еще никогда не изучала.

— При том! — парировала я. Недюжинной силой воли отвлеклась от обоюдных пререканий, глядя ясным взором на похитителя. — Георгиос передал и сказал изучать как пособие. А я от теории всегда перехожу к практике!

Казидис метнул о-очень выразительный взгляд на родственника и выдал:

— Ну что, братец, доигрался? — Ядовито передразнил: — «Пусть поразвлекается — детство вспомнит!»

— Так это ты-ы! — обрадовалась я. — Значит, так — ты строишь, я руковожу!

— Кто ж знал, что девочка так увлечется? — пробормотал эсбэшник и медленно покачал головой. — Мне казалось, так лучше… Не дарить же ей было Жюля Верна. Кто ведает, что бы она тут изобрела?

— А хотите, я попробую воспроизвести формулу пороха? — загорелась я внезапной идеей.

— НЕТ! — в один голос рявкнули оба, вздрагивая. — Иди лучше… в бассейн!

— С ребятами? — Я с намеком улыбнулась, потому что те меня так и не отпустили, а следовательно, — это теперь мое и я могу пользоваться с чистой совестью.

— Извините, босс, — сказал один из парней, поспешно убирая от меня свои граблеобразные лапищи. — Она, конечно, красотка, но я рисковать не буду! Хоть увольняйте.

У второго на щетинистой роже нарисовалась такая же умная мысль.

— Идите, — махнул рукой Казидис, и я вихрем сорвалась с места, пока не спохватились. Но меня успели остановить приказом: — А ты останься, Джул!

— А почему сразу я? — задала я риторический вопрос, горестно мечтая о ближайшей пальме.

— Потому, что все беды от тебя, — нагло заявил он мне, отпуская начальника охраны. Последний собрался уходить просто осчастливленным!

Я не могла такое подлому вооруженному змею спустить и высказалась достаточно определенно:

— Не радуйся! Ты мне теперь по гроб жизни будешь должен за Стивенсона!

— Похоже, этот гроб не за горами, — обреченно сказал Георгиос и пошел искать пятый угол.

Я повернулась к Никосу и спросила:

— И что ты имеешь против меня?

Его ответ был довольно неожиданным:

— Если бы мне сказали, что это ты предложила яблоко Адаму, я бы поверил!

— Зря! — скривила я губы. — Скорей всего, змий с Адамом раздавили шкалик на двоих и закусили яблочком, а с похмелюги свалили все на бедную Еву! Благо их было двое, а она одна! Второй идет свидетелем!

— Круто! — восхитился моими доводами полуголый Никос. — Но мы сейчас не об этом…

— Естественно! — далеким от доброжелательности тоном высказалась жертва произвола. — Если кто-то начинает ущемлять мужское достоинство, то сразу «мы не об этом»!

— Джул, — перебил он меня. — Ты перешла все границы…

— Серьезно? — не осталась я в долгу. — Где пограничный столб и таможня? Почему отсутствует визовый контроль?

— Ты перешла все границы!!! — повторил он, сверля меня взглядом и делая мне щекотно. — И должна будешь понести наказание!

— Депортацию? — наивно предположила я, широко раскрывая невинные глаза и подпуская во взгляд неземное сияние.

Сияние не оценили.

— Трудовую повинность! — припечатал он.

Мне такая постановка вопроса откровенно не понравилась.

— В чем эта повинность заключается? — осторожно поинтересовалась, переминаясь с ноги на ногу и рассматривая ангелочков. Коллеги по заключению как-никак.

— У тебя есть два пути…

— Есть — это хорошо! — Я мечтательно зажмурилась.

Но Никос так громко продолжил свою мысль, что пришлось прикинуться третьим ангелом:

— Или ты работаешь по дому, или занимаешь место в моей кровати!

— А что я там буду делать? — Должна же я была уточнить детали.

— Ты там будешь спать! — рявкнул Казидис.

— А где будешь спать ты? — Все же детали иногда играют существенную роль в нашей жизни.

— Рядом! — Он уже рычал, как обозленный питбуль. И зубки тоже почти такие демонстрировал.

— А-а-а, — поняла я. — У тебя острый дефицит кроватей и ты решил сэкономить?

— У меня нет никакого дефицита!!! — заорал он.

Я подняла брови в удивлении:

— Значит, ты жлоб?

— ЧТО?!!

— Мысли вслух, — пошла на попятный.

Он как-то неестественно быстро успокоился и побуравил меня зенками на предмет совести. Месторождение не обнаружилось.

— Ты будешь спать со мной в одной кровати столько, сколько я сочту нужным, — ласково, как ягуар на выпасе, сообщил он с холодной, жестокой улыбкой.

Да-да… Губа уже отвисла ниже коленок… и слюни капают… ядовитые.

Я крикнула: «Ты ничего не получишь!» — и злобно расхохоталась. Мысленно.

А Никоса понесло…

— Мы будем заниматься сексом ТОГДА И СТОЛЬКО, сколько я сочту нужным. Ты будешь принадлежать мне вся, душой и телом…

М-дя… белены, что ль, нанюхался? Или грибочков особенных нализался? Так они вроде тут не растут… Может, вертолетом завозят?

— Не обольщайся! — Я подобралась, как кобра, от злости на такое самомнение. — Этого не будет!

— Будет, Джул, — оскалился он, по-кошачьи потягиваясь всем телом. — Ты уже млела в моих объятиях…

Ой, что-то мне нехорошо! Магнитные бури, вредные аспекты планет… Уходить надо. По-хорошему. Прибью ведь, и на этом мстя вся кончится! Низзя!

— Это была ошибка и минутная слабость! — взорвалась я.

— Значит, она будет и часовая, и месячная, — уверил меня Никос, оглядывая мою фигуру горящим взглядом. Плотоядно: — Но ты будешь принадлежать мне!

— Обломись! Не будет того! — отказалась я наотрез. — Лучше я буду разбирать завалы!

— Нет? — хмыкнул мужчина. — Тогда ты будешь работать по дому как горничная… причем одна на все этажи! Пока не отработаешь все мои потери!

— Можно уже бояться или угрозы на сегодня исчерпаны? — Если он думает — у меня слабые коленные чашечки, то ошибается!

— И не надейся, что сможешь бездельничать! — крикнул он мне вслед. — Тебя тогда не будут кормить!

Дрожу, дрожу. Угу.

— Ой, как страшно! — злорадно ухмыльнулась я, провокационно потягиваясь. — К твоему сведению, я вообще-то ем сама, без помощи слуг!

— Упрямая как ослица! — сорвался бешеный козлик. Нет, архар! Древний и вымерший. С двухметровыми от-такенными рогами!

— Гамадрил! — не осталась я в долгу, хлобыстнув дверью об косяк.

Вот и поговорили конструктивно. И если он думает, что я попрошу пощады, то сильно ошибается! Я твердо решила добиваться своего и отправилась отрабатывать свое содержание! И пусть потом не плачется, что банкрот, и кошельком опустевшим не трясет. Насчет депортации я ему предлагала!

Спустя три часа…

Бабах! Бум! Бам!

— …!…!…! — по-гречески взывал Георгиос к батюшке-матушке, оказавшись внизу лестницы гораздо скорее, нежели рассчитывал. Была там и незабвенная «пелагия», «малакос» и еще что-то из устного греческого.

Конечно! Натирка для деревянных полов превращает мрамор в подобие очень скользкого льда. В этом уже убедился один самоуверенный эсбэшник.

Ха! Для полной чистоты и дезинфекции я и перила ей натерла! Везде.

Решив, что маму тут Йоргос до утра не дождется, пришла ему на помощь. В конце концов, я по натуре существо доброе и кроткое, не в пример некоторым гнусным феодалам!

— Ты живой? — выглянула из-за двери, наблюдая, как взмыленный запыхавшийся мужчина пытается сдвинуть ноги. Теперь он в курсе, каково приходится бедным угнетенным женщинам!

— Когда я встану… — ласково и задумчиво сказал Георгиос, с трудом сведя прикосевшие синие глазки, — то закопаю тебя под первым же кустом!

— Тогда я пошла, — быстро сориентировалась я в обстановке и резко передумала ему помогать.

— КУ-УДА?!!

Бумс! Конечности упорно не хотели встречаться.

— Пропалывать, — кротко объяснила я, целеустремленно пятясь задом. — Мне еще сто-олько нужно сделать…

— НИКОС!!! — заорал немного обиженный жизнью начальник охраны. — Говорила моя мама твоей, чтобы не выходила замуж за понтийца!!! Все вы на бабах помешанные! И кровь бешеная!

— Ты чего орешь? — нарисовался еще один слаломщик и…

Бабах! Ой! Оу! «Мать» пять раз и что-то еще из высшей математики, долго и загогулисто. Сразу чувствуется качественное высшее образование!

Теперь шеф с телохранителем лежали друг на друге и делали вид, что незнакомы…

Решив не мешать им познакомиться ближе, я мигом сориентировалась и удрала со словами:

— У меня обеденный перерыв!

— Если ты ее сам не прибьешь… — прошипел взбудораженным аспидом Георгиос, выбираясь из-под начальства. Его глаза метали искры, а руки крючились от нежных переживаний. — То я сделаю это сам, и с бо-ольшим удовольствием!

Теперь я знаю, что значит выражение «начальство ездит верхом».

— ТЫ ОСТАЛАСЬ БЕЗ ОБЕДА!!! — бурно отреагировал Никос. — И без завтрака с ужином!

— Переживу! — легкомысленно отмахнулась я. — Есть еще и подножный корм!

Спрашивается, что нужно современной здоровой женщине для полноценного питания? Белки, жиры и углеводы! И я собиралась их добыть любой ценой. За счет Никоса.

Для начала я обтрясла все фруктовые деревья, включая финиковые пальмы, и обнесла опунции (в перчатках). Следующим этапом сделала стратегические запасы во всех труднодоступных местах: у Никоса под подушкой, в ящиках стола и в стопках одежды, которые я еще подавила сверху. Для верности.

Знаю, повторяюсь! Но повторение — мать учения!

Все, что осталось, я разложила красивыми декоративными кучками по всему саду, при этом успев вовремя отобрать у Микиса крепкую, надежную веревку. Вдруг бы он, бедный, решил свести счеты с жизнью? Правда, меня не оставляло смутное сомнение, что с моей…

Микис был категорически против моего нахождения во вверенном его заботам саду и выражал свой протест поднятыми к небу глазами, волосами и руками. И вообще, стал каким-то излишне дерганым.

Все же я была не законченной стервой, а всего лишь стервой со стажем, поэтому пожалела мужика и, ласково заглядывая ему в глаза (для этого пришлось подпрыгивать у него на ступнях, чтобы было повыше), вежливо и вполне культурно спросила:

— Не одолжите ли червей, сэр?

— Нет! — оказал мне отчаянное сопротивление садовник на всех известных ему языках — родном и… очень родном.

Это меня совершенно не устраивало. Я зашла с другой стороны:

— А если я сама поищу… тут? — и ткнула пальчиком в поредевший (с моей легкой руки) куст роз.

Микис попытался сдаться мне на милость со всеми потрохами еще раз, но я соглашалась его брать только за взятку — червей. И ему таки пришлось их искать.

После того как он накопал целый кулек извивающихся красных дождевых червей, я посулила мужчине больше в саду сегодня не появляться. Он ушел в блаженном неведении и со спокойной душой, чтобы начать волноваться завтра.

А я пошла на рыбалку! Должна же я как-то обеспечивать себе пропитание!

Удочек у них на вилле почему-то не водилось, и я сделала ее себе сама. Оч-чень умелыми ручками.

Для этого мне понадобились…

Длинная палка (оторвала сверху от балдахина в комнате у Никоса. Кстати, пожарная лестница прекрасно подходит для подъема и является самым безопасным местом в доме).

Леска. С этим оказалось плохо. Пришлось снова попросить у Ника взаймы несколько пар трусов. Точнее, все. И экспроприировать резинки.

Поплавок. С этим было еще хуже. Но это им хуже, а я просто взяла со стола золотой «паркер» и легко решила эту проблему.

Крючок. Эта проблема выбила меня из строя на целых три минуты, пока я не нашла у Ника в сейфе серьги с громадными сапфирами и не позаимствовала одну.

Грузило. С этой ролью лихо справились его часы с изумрудами фирмы de Grisogono. Заодно и рыбок привлекут.

Надеюсь, Нику понравится моя удочка!

Рыбалка удалась на славу! Правда, рыбу пришлось приманивать свистом и стриптизом. В результате я собрала половину населения острова — мужскую. И она, в смысле — половина, наловила мне кучу рыбы. Я взяла!

И наделала кучу авансов — я отказалась!

А как тут согласишься, когда сзади постоянно маячат две гориллы при исполнении, с кобурами на боку, и ненавязчиво делают вид, что они со мной тесно не знакомы. Но если типа что… то немедленно прекратят безобразие на вверенном им объекте присмотра!

Я не стала рисковать здоровьем гражданского населения и сразу поднялась в своих глазах. Все же приятно быть доброй. За чужой счет.

Возвращалась домой с обветренным лицом и богатым уловом, напряженно раздумывая: насколько я могу производить впечатление японки и как сырая нечищеная рыба повлияет на мой пищеварительный процесс. Японский ген я в себе, увы, не откопала и решила запечь рыбу на углях.

С этим возникали некоторые трудности. Потому что я обещала садовнику не цвести и не плодоносить сегодня в его угодьях. Н-да… поторопилась.

Идем дальше. На кухню меня не пустят — это факт. Кухарка уже запаслась большим ведром святой воды и ладаном. Не то чтобы мне это как-то мешало, но кому хочется ходить мокрой и вонючей? Мне вот — не хочется.

Итак, что мне оставалось? Только верхняя терраса. Туда я и направила свои стопы вкупе со всем остальным добытым честным трудом имуществом.