Анастасия проверила фонд «Майер», не подозревая, что поездки ее коллеги Михаэля Диттера связаны именно с ним. Фонд был создан в семидесятые годы группой инженеров, которые работали по нестандартным проектам совместно с некоторыми техническими университетами. Во всей имеющейся информацией чувствовался элемент таинственности, потому что она не смогла найти опубликованные результаты исследований. Через несколько дней проверки, она написала своей матери о результатах поисков. И попросила инструкции организовать ли встречу и, если да, — то когда.
Евгения передала все Каневу и получив разрешение на организацию встречи Петра в фонде, позвонила Анастасии по скайпу. Тщательно обяснив ей как и в какое время организовать встречу Петра в Кельне в качестве наследника Йордана Добромирова из Болгарии. Кроме этого Евгения упомянула, что Петра может сопровождать его юридический советник.
* * *
В старом доме началась интенсивная подготовка к поездке Петра и Ивана в Кельн. Вся информация о фонде «Майер» была внимательнейшим образом изучена. Иван, будучи юристом, провел проверку юридической стороны вопроса, чтобы придать визиту естественный характер.
В материалах, которые Нотева привезла из Москвы, они нашли интересную информацию о идее проекта, но у них создалось впечатление, что информация была неполной. Рассматривая файлы, Петр сказал:
— Вероятно, в архиве в Москве хранится только документация проекта или большая ее часть, а техническая реализация отсутствует. Думаю, что аппаратура была разделена на отдельные части, которые были посланы в разные места разным людям в ходе подготовки эксперимента. Это объясняет факт обнаружения только приемного устройства. Альтернативная возможность, чтобы части этой аппаратуры или ее прототипы были сохранены у активных участников проекта.
Иван задумчиво дополнил его:
— Похоже, идея о наличии части аппаратуры в архиве Добромирова в фонде «Майер», кажется, не была настолько уж сумасшедшей. Кроме этого мы не знаем, не собрана ли в этом фонде и документация иных заинтересованных участников проекта.
Мужчин долгое время обсуждали разные возможные варианты стратегии проведения встречи, учитывая позицию другой стороны, если контрагенты вообще согласятся на неё. Они изготовили предварительный план действий и решили обсудить его вечером на встрече с Каневым.
Подъезжая к старому дому, Канев обдумывал каждый шаг тройной игры, которая намечалась с Ником Ланди, Люсей Николаевой и фондом. Каждый имел часть головоломки и хотел заполучить все для себя, но было очевидно, что придется идти на компромисс. Как говорил один из его британских менторов во время его обучения в Лондоне: «Компромисс — удел самых лучших».
Кроме того, Канев понимал, что работать на экспертном уровне будет возможно до определенной поры, рано или поздно наступит время познакомить и своё руководство с этим делом, и тогда начнется … Будут крики типа: «Меня почему не проинформировали?», «С моими-то контактами и связями можно было сделать гораздо больше!», «Я мог бы дать тебе подготовленных людей!» и т. д.
Но Канев знал, что рискуя, он поступает правильно, ставя на экспертное мнение собранного коллектива, потому что он помнил довольно много случаев, когда его руководители сразу предлагали включить в работу «экспертов» с купленными дипломами, в которых было написано, что они закончили элитные заграничные университеты, а оказывалось, что они были на каком-то заштатном семинаре. Беды, которые некоторые из них натворили, были, разумеется, скрыты, но престиж Службы среди иностранных партнеров сильно пострадал. Канев подумал: «Who cares?».
Он уже давно начал задавать себе вопрос, а стоит ли оставаться еще в кадрах спецслужбы при таком давлении извне и изнутри. Сколько он еще выдержит, особенно наблюдая в последнее время попытки его заместителя Дакова и его хищной секретарши, которую в начале попытались подсунуть ему, но он учтиво отказался от этого предложения, ссылаясь на то, что привык работать со своей нынешней. Надо было внимательно обдумать свою отставку и поискать иные возможности для себя, а также и для профессионалов, на которых он держался, но первым делом надо было закончить эту историю. Ее развитие было весьма интересным как с профессиональной, так и с личной точки зрения.
Войдя в старый дом, он обнаружил своих сотрудников воодушевленными и сидящими вокруг кухонного стола, на котором лежали копии различных документов и несколько вариантов плана встречи в фонде. Они начали обсуждать подходящую тактику и не поняли когда, к ним присоединилась Нотева, которая несколько минут стояла и смотрела на них, улыбаясь. Она радовалась, увидев, как интеллигентные, умные и профессионально подготовленные люди работают легко и полноценной командой. Когда они заметили ее, она сказала, что только что говорила с Анастасией.
— Встреча в фонде была подтверждена на следующий вторник после обеда, в 14.00 ч. по местному времени. — Евгения задумалась и потом сказала: — По рассказу Насти было понятно, что в фонде кажется, не были удивлены желанием встретиться, а скорее наоборот — ожидали этого, так как необычно быстро согласились и назначили встречу на ближайшие дни.
Кроме этого, Анастасия сказала, что с другой стороны на встрече будут д-р Майер и Соня Вебер. Сама Анастасия прибудет в Кельн еще в понедельник вечером, так что сможет встретиться с Петром и Иваном. При встрече во вторник утром за завтраком в гостинице, в которой поселилась, она сможет сделать бронь на троих. Канев посмотрел на календарь в своем телефоне и сказал:
— Завтра издам приказ ведомственному отделу подготовить поездку.
Потом Канев посмотрел на Петра и Ивана, и, после их кивка в знак согласия, попросил Нотеву передать Насте подтверждение встречи.
* * *
После того как Анастасия подтвердила встречу, в фонде началась подготовка как к военным действиям. Соня Вебер, под руководством доктора Майера, начала снова просматривать по описи архив Добромирова, которого в любом случае не следовало показывать в том виде, в котором он был. Предполагали, что болгары попытались связаться с адвокатом Добромирова, передавшем архив в фонд много лет тому назад, но он умер еще в конце семидесятых и его контора была закрыта.
В архиве Добромирова были записи, которые представляли собой воспоминания о временах, когда в тридцатых и сороковых годах прошлого века он работал в проекте, как и о периоде, когда он жил в Германии после войны. По сути, именно тогда Добромиров начал писать о минувших днях. В этих записках говорилась о встрече Добромирова с Отто Майером в шестидесятые годы, а также о его встрече с Карлом Диттером. Во время встречи между Добромировым и Диттером стало понятно, что Диттер видел как Добромиров в качестве курьера приходил в университет в тот дождливый вечер весной 1944 г., чтобы получить часть аппаратуры, как этап подготовки для эксперимента в Болгарии. Добромиров передал на хранение ящики с устройством Отто Майеру в Софии до приезда экспертов из Германии. Самому Диттеру следовало приехать попозже, причем из соображений безопасности с ним следовало отправить и вторую часть аппаратуры, а именно — декодирующее устройство. К сожалению, это не случилось по объективным причинам. В хаосе конца войны Диттер сумел сохранить вторую часть устройства на чердаке своего дома, но без документации проекта и первой части аппаратуры — приемного устройства, все лежало мертвым грузом. Это устройство может быть никогда не увидело бы белый свет, если бы по примеру Добромирова, Диттер тоже не сделал бы свои записи о проекте, которые спустя годы оказались в фонде, основаном доктором Гансом Майером — сыном Отто Майера.
Просматривая заново все записи, Соня Вебер подготовила сокращенный вариант описи архива Добромирова, который, при необходимости, можно представить Петру Камбурову и его юридическому советнику.
Устройство, хранившееся в здоровенном деревянном сундуке на чердаке в доме Карла Диттера, было предоставлено фонду Михаэлем Диттером на рассмотрение специалистов технического университета. Когда инженеры пришли в фонд, открыли крышку деревянного сундука, пережившего столько лет, и достали блестящие части устройства, они были весьма впечатлены тем фактом, что части сохранились в отличном состоянии. В законченном виде устройство, которое собиралось из быстро прилипающих частей, было похожим на аппарат для проекции кинофильмов и питалось от батареи, похожей на современный аккумулятор. Имелся проем, в который, очевидно, следовало вставлять что-то вроде пластины, как и иные части с непонятным предназначением. Эксперты не могли окончательно сказать ничего о предназначении устройства, пока не будет найдено целостное описание проекта и не будет собрана вся аппаратура. Часть информации была передана британским исследователям с целью найти данные о проекте в документах, к которым они имели доступ в британских и американских военных архивах. Прошло немного времени, и в фонде получили ответ, что в части документов обнаружено описание представленного проекта, но оно тоже неполно. Вопреки тому, стало понятно, что система была сконструирована из двух частей и ее следовало протестировать на Балканах. Англичане, продолжая свои исследования, видимо сумели установить, кто представлял Третий рейх в Софии во время Второй мировой войны и сложить два и два. Они сразу потребовали встречи с доктором Майером и предложили свое сотрудничество в поиске следов проекта, которые потерялись 70 лет тому назад в Софии. Д-р Майер принял их приглашение к сотрудничеству, потому что не был уверен, что в полученных из Москвы документах информация была достоверной и ему требовался второй источник, чтобы подтвердить ее.
Подготовив все для встречи согласно плану А, д-р Майер попросил Соню Вебер позвонить Михаэлю Диттеру и попросить его приехать в Кельн в связи с развитием событий.
* * *
Самолет из Вены заходил на посадку на полосу терминала № 2 аэропорта со звучным именем «Враждебна» в Софии. Стюардесса произнесла название с невообразимым акцентом, и болгары в самолете заулыбались. Люся Николаева и Света Кузнецова смотрели сквозь иллюминатор на зеленые склоны Витоши и, перебивая друг друга, говорили с удивлением:
— Смотри, смотри, сколько много домов построено у подножии горы… Что это? Бояна или Симеоново?
— А некоторые забрались и наверх к Копитото.
Они давно не были в Софии и им предстояло увидеть множество перемен.
Евгения Нотева ждала их в аэропорту с улыбкой на слегка уставшем от жары лице. По дороге в центр она рассказала им о плане их визита, время от времени показывая им новые постройки. Поселила их в гостинице, и, ожидая в фойе, пока они переоденутся, позвонила Каневу проинформировать о приезде гостей. До конца дня намечалась культурная программа, а на следующий день они начинали работу.
Канев ожидал информацию из Кельна, откуда Петр и Иван позвонили вчера, сообщив о прибытии. Сегодня до конца дня будет понятно, что происходит там, после чего можно будет поговорить с Люсей Николаевой. Хорошо, что Ланди все еще не вышел на связь, что давало Каневу немного времени на уточнение позиции российских экспертов.
* * *
Анастасия, Иван и Петр завтракали в ресторане гостиницы, после того как познакомились в фойе. Настя была удивительно похожа на свою мать и мужчинам было весьма легко принять ее, как логичное расширение их команды. В начале даже, увидев ее издалека в полумраке фойе, они подумали, что и Евгению Нотеву срочно послали в Кельн. Пошутив насчет этого сходства, они познакомили Настю с планом встречи, а также и с резервным вариантом плана. Потом вышли прогуляться, а Настя осталась доделывать свои дела, чтобы выслать их в фирму до обеда.
Ровно в 14.00 ч. они позвонили в дверь фонда «Майер». Им открыла красноволосая Соня Вебер, одетая в простой летний костюм. Она провела их в зал, где через минуту появился д-р Майер, который вопреки своему возрасту пожал им руку весьма энергично, присмотрелся к лицу Насти и сказал:
— Если бы вы не были настолько молоды, я мог бы поклясться, что мы знакомы.
Петр и Иван переглянулись. Видно сходство Анастасии с Евгенией Нотевой впечатлило не только их. Но это значило только одно — д-р Майер был знаком с Евгенией.
Представившись друг другу, Анастасия попросила Ивана Денева пояснить причину визита. Открыв сумку, Иван достал листы с записями и представил к обозрению историю наследства Йордана Добромирова в Болгарии, и Петра Камбурова как его наследника и ученого, который работает по проектам исследования космической энергии. В связи с этим, изучая ряд источников, Петр Камбуров нашел информацию о деятельности фонда «Майер», а также и тот факт, что гражданин Болгарии Йордан Добромиров оставил этому фонду свой архив, связанный с его участием в проекте в тридцатых и сороковых годах прошлого века. Поэтому Петр Камбуров решил обратиться к фонду с просьбой предоставить ему доступ к архиву в исследовательских целях.
Выслушав его внимательно, д-р Майер спросил:
— Вы можете сказать, какие именно источники содержат информацию о передаче архива Йордана Добромирова нашему фонду?
— У нас есть документы, которые доказывают, что Йордан Добромиров в пожилом возрасте уведомил своих близких болгарских коллег о распоряжении своему адвокату — душеприказчику сделать это после его смерти.
— И после стольких многих лет вы решили попросить доступ к этой информации?
— Да. Это стало необходимым после открытия новых данных в процессе проведения исследований — ответил Петр и дополнил: — Кроме этого, мы считаем, что это хорошая возможность сотрудничать по такого рода проектам. Как известно, по проектам с европейским финансированием рекомендуется создавать международные консорциумы исследователей, представителей индустрии, малого и среднего бизнеса и неправительственого сектора из разных стран для ознакомления с результатами проекта.
Соня Вебер просмотрела на него с интересом, и игривая искорка предательски блеснула на мгновение в ее глазах. Видимо эксперты из новых стран, членов Европейского союза, учились быстро и бюрократическому жаргону Брюсселя.
Д-р Майер задумался и тихо сказал:
— Я правильно понимаю, что и у вас есть интересная информация, которой Вы можете поделится с нами?
— Да, вы правильно поняли — ответил Петр, следуя инструкциям Канева.
— Сколько времени вы будете в Кельне?
— Два дня.
— Хорошо. С чего предлагаете начать?
— Было бы хорошо, если вы покажете нам опись архива или другие сведения, которые позволят нам понять какую информацию имеет фонд.
— После этого, я надеюсь, что и вы поделитесь информацией с нами.
— Да, конечно — сказал Петр.
— Верю вашему слову — закончил переговоры д-р Майер, подозревая, что речь идет и об архиве его отца.
Затем он обьявил, что только что созданная неформальная группа может остаться работать в зале. Сам он вышел и вскоре вернулся в компании Михаэля Диттера, которого он представил как внештатного сотрудника фонда. Анастасия и Михаэль с изумлением посмотрели друг на друга и, к всеобщему удивлению одновременно спросили:
— А ты что здесь делаешь?
Последовали какие-то смутные объяснения с обех сторон, причем в конце все поняли, что Настя и Михаэль коллеги по работе в фирме в Берлине, у которой есть филиал в Софии.
— Видимо нет ничего случайного в этом мире. Все дело в причинно-следственных связях — закончил д-р Майер.
Они работали до наступления темноты, просматривая документы, которые им выдали в фонде, сканируя их. Всем в зале было понятно, что это всего лишь отдельные части архива, но все равно это было шагом в нужную сторону. Самособой понятно, что обманывать друг друга коллеги из разных стран будут до конца, но одно было неизбежным — никто не сможет дойти до финиша в одиночку.
* * *
Мобильный телефон д-ра Майера зазвонил и он услышал голос британского исследователя, который впутал их в эту историю. Поздоровавшись он сказал ему:
— Д-р Майер, звоню с хорошими новостями. Думаю, что мы сможем провести один маленький общий эксперимент.
— Когда планируете это?
— Зависит от вас.
— Хорошо, когда будем готовы, я вам позвоню. Между прочим, где думаете провести эксперимент — тут или в Болгарии?
— Там результаты проведенных ранее экспериментов и все остальное, так что, если доставка второй части не вызовет проблем, то можно будет и там.
— Ладно, мы все обдумаем и вам сообщим.
* * *
После того. как встреча в фонде закончилась, Иван и Петр проинформировали подробно Канева о развитии событий по видеосвязи. В архиве Добромирова они попали на интересный след, который вел к другому участнику проекта, Карлу Диттеру, инженеру, работавшему по изготовлению прототипа устройства по улавливанию космической энергии, но не было никаких подробностей.
— Без сомнения они предоставляют нам только часть информации, но думаю, что этим, нас хотят навести на идею проведения совместного эксперимента. Хотя и говорят намеками, но все равно понятно, что и они имеют информацию о наших действиях. Очевидно, Михаэль Диттер не случайно побывал в Софии — сказал Петр.
— И не надо забывать, что д-р Майер и Йордан Добромиров были знакомы и работали по совместным проектам в фонде — сказал Канев, удивляя их.
— Откуда тебе известно? — удивились Иван и Петр.
— Нашел в архиве отца фотографию, времен его участия в семинаре фонда «Майер», которым руководил Йордан Добромиров — сотрудник фонда. Угадаете, кто еще на фото?
— Кто? Кто еще?
— Могу вам сказать спокойно, что на фотографии присутствует и Евгения Нотева.
— А, теперь понятно, почему д-р Майер был так впечатлен встречей с Настей сегодня. Он с ее матерью познакомился тогда, во время семинара.
— Ладно, как думаете, чего они ожидают от нас? — спросил Канев.
— Думаю, что они владеют всем устройством, но им не хватает инструкций как с ним работать — сказал Петр.
— А может они остались в той части архива, которая в Москве? — догадался Иван.
— Да, это хорошая тема для начала разговора с нашими гостями из России.
* * *
Ужин, который Евгения организовала для русских гостей в одном приятном, спрятанном у подножия Витоши ресторане, проходил в хорошем настроении вопреки опозданию Канева. Он появился и галантно поздоровался, извиняясь за опоздание. Обе женщины посмотрели на него с интересом. В начале пятого десятка лет, он был весьма прятным мужчиной с хорошими манерами.
Разговор велся на русском и легко переходил с одной темы на другую. Люся Николаева попросила разрешения закурить, и Канев пригласил ее выйти на террасу, откуда открывался чудесный вид на город.
— Г-н Канев, думаю, что мы оба понимаем почему мы здесь.
Канев молчал, предоставив ей возможность высказаться первой.
— Нам понятно, что ваш интерес к этому проекту не случаен, и думаю, что будет лучше играть в открытую, дабы не терять время.
— Людмила Владимировна, вы понимаете, что в этой ситуации мы не единственные участники. У вас часть прибора, также, как и у остальных. Вопрос всех вопросов — кто и с какой целью хочет участвовать в работе по этому проекту. Для нас очень важно чтобы все было исследовано во имя науки и, в связи с этим, мы бы хотели закончить работу на экспертном уровне. Вмешательство политиков не приведет ни к чему хорошему.
— А вы разве не политик?
— Принципиально не считаю себя политиком. Моя роль в этом проекте оказывать финансовую и логистическую поддержку.
— И принимать решения, разумеется.
— Да, на данный момент это так. Но я не услышал ваш ответ: вы согласны, чтобы работа шла на экспертном уровне, пока это будет возможным, разумеется — на это у нас есть принципиальное согласие других участников проекта.
Люся Николаева задумалась и тихо проворчала:
— Видимо, везде политиков не очень-то любят… Но это реально, перед тем как эксперты поймут, о чем именно идет речь, ничего не докладывать наверх.
После недолгой паузы Люся Николаева сказала:
— Г-н Канев, у нас есть часть архива, без которой эксперимент нельзя провести, даже если вы и другие участники имеете аппаратуру. Поэтому думаю, что будет правильно передать это вашим партнерам в проекте. Если они и в правду хотят, чтобы он закончился успешно, то надо провести общую встречу на экспертном уровне в ближайшие дни. Мы с Светой Кузнецовой уже здесь, так что, если и другие готовы, то давайте не будем терять время и проведем встречу в Софии.
* * *
Несмотря на то, что наступила ночь, Канев связался с Иваном и Петром по скайпу и попросил их предложить д-ру Майеру провести встречу в Софии со всеми заинтересованными сторонами в ближайшие дни. Потом сказал:
— Сообщите мне сразу, принимают ли они предложение, чтобы начать организацию встречи.
На следующее утро после начала работы группы в фонде, Иван обратился к д-ру Майеру и сказал:
— Предполагаете ли вы, что мы бы могли немного ускорить события и провести встречу в Софии с участием всех сторон, заинтересованных проектом в ближайшие дни?
Д-р Майер полистал записную книжку и, проверив календарь, сказал:
— Предлагаю пятницу.
Иван кивнул и быстро вышел из зала. Вскоре он вернулся и сообщил, что имеется подтверждение из Софии и потом дополнил:
— У нас есть подтверждение и еще от одного партнера.
Д-р Майер обратился ко всем:
— Тогда давайте не будем терять времени и используем день на подготовку.
Через несколько минут он ушел в свой кабинет и позвонил своему британскому коллеге: — Встреча будет в пятницу в Софии. Мы вышлем информацию о месте ее проведения. Придется взять аппаратуру с собой, если есть желание ускорить события, но я потребую от болгар гарантий, что они обеспечат ее защиту.
— Без возражений. Мы будем там и тоже позаботимся о безопасности встречи.
Вскоре мобильный телефон Канева зазвонил, и он услышал голос Ланди, который спросил, нельзя ли встречу, на которой будет проведен эксперимент, устроить в пятницу.
Канев засмеялся, потому что, очевидно, круг завершился, и сказал:
— Да, встреча всех заинтересованных сторон будет в пятницу в безопасном месте, которое вы наблюдали снаружи, а теперь увидите и изнутри.
Канев услышал в ответ гортанный смех Ланди и положил трубку.