Оставив Пламена у стола, Анна пошла наверх за постельным бельем. Выбирая в шкафу простыни и наволочки, она вдруг представила себе, как стелет их на большую двуспальную кровать. Две подушки, большое мягкое одеяло на двоих. Шелковистое прикосновение белья к телу. «Иди ко мне, любовь моя». Это было? Это будет?

Анна встряхнула головой, отгоняя видение. Этого не было. С Димитрием все не так. Узкая и жесткая холостяцкая кровать, что-то суетное и неловкое между зевком и храпом. Слава Богу, этого больше не будет. Как не будет и другого… Да и, собственно, где быть этому другому? Родительскую двуспальную кровать забрала себе тетя Мария после смерти мамы, а старенькая девичья кроватка Анны, пожалуй, не выдержала бы и просто веса двух тел, не говоря уже о занятиях любовью. Да и с кем? Вот если бы в жизни Анны появился наконец Настоящий Мужчина — сильный, красивый, яркий, который знает, чего хочет женщина, и умеет дать ей это, — вот тогда… Что тогда? — оборвала себя Анна. Такого мужчины у нее нет. Есть только агент Интерпола, ночующий на диванчике в ее гостиной потому, что его отель уже заперт.

Анна спустилась вниз, положила белье на стул и начала расправлять простыню.

— Давай я помогу.

Пламен стал убирать с дивана подушки и вдруг выпрямился, держа что-то двумя пальцами в вытянутой руке.

— Я слышал, что раньше девицы клали под подушку гребень, чтобы узнать, какого цвета будут волосы ее суженого. Но чтобы рваный носок! Такое я встречаю впервые.

Анна обернулась и с ужасом увидела, что Пламен держит в руке длинный черный мужской носок. Не очень чистый и протертый на пятке. Она побледнела, а потом медленно покраснела. Судя по размеру, это был носок Димитрия. Но как он оказался здесь, под подушкой?

Нужно было хоть что-нибудь сказать в ответ, но в голову ничего не приходило. А Пламен развлекался тем, что корчил гримасы. Он изображал возмущение и оскорбленную невинность, брезгливость и радость гурмана, которому попался дивный фрукт, он осуждающе поджимал губы и качал головой и наконец расхохотался. Анна не выдержала. Со словами «Отдай! Это мое!» она выхватила у него драный носок.

— Носи на здоровье, только зашей дырочку, а то можешь простудиться. — Сейчас Пламену ничто не могло испортить хорошего настроения. Он прекрасно помнил, как она говорила о том, что у нее есть жених, и не понимал, почему она так теперь смущена.

— Я просто не очень люблю, когда у меня в постели находятся посторонние предметы. Надеюсь, ты не в обиде?

— Нет, — Анна нашла в себе силы улыбнуться, — это случайно здесь оказалось. Я ведь разбирала недавно старые вещи.

Ей почему-то ужасно не хотелось признаваться в том, что здесь ночевал Димитрий. И рассказывать о нем тоже не хотелось. Она уже готова была закрыть эту страницу своей жизни и не очень понимала, в каком времени ей о нем говорить: в прошлом или настоящем. Но тут же Анна одернула себя: «Почему в прошлом? Мы можем быть друзьями. В студенческие годы нам это замечательно удавалось». Почувствовав, что молчание длится слишком долго, она стала спрашивать Пламена, как он любит спать: на жесткой подушке или на мягкой, головой к окну или…

— Анна, я так устал, что мне абсолютно все равно, в какую сторону головой я буду спать. Главное — положить эту голову на подушку. Спасибо тебе за то, что ты приютила меня, но не надо так беспокоиться! — От него не укрылось, что она нервничает, но он не мог понять причину этого беспокойства. Не из-за носка же, в самом деле?

— Иди ложись. Уже поздно. Я сам постелю. Иди. — И он легонько подтолкнул ее к лестнице, ведущей наверх.

Анна обернулась и грустно ему улыбнулась.

— Ладно, спокойной ночи, спасибо тебе за потрясающий ужин.

— Что с тобой? Только что ты была веселая и вдруг загрустила. Это я обидел тебя? Неужели тем, как корчил рожи из-за этого носка?

— Да нет, просто я устала. — Анна провела руками по лицу и опять улыбнулась. Стало видно, что она и в самом деле очень устала.

Пламену вдруг стало жаль девушку и захотелось ее обнять, уберечь от чего-то, защитить. Просто по-дружески. Как принято между коллегами. Вместо этого неожиданно для нее и для самого себя он вдруг подхватил Анну на руки и понес вверх по лестнице.

— Опусти меня! Ты меня уронишь! Прекрати сейчас же!!!

— Если не будешь брыкаться, то не уроню. У тебя был тяжелый день. Ты заслужила, чтобы тебя немного поносили на рука. — С этими словами он поставил ее перед дверью в ванную. — Если и здесь замок сломается, то тебе не придется долго меня звать. Я буду рядом.

Проговорив это, Пламен слегка прижал ее к себе, но тут же отпустил и торопливо сбежал вниз по лестнице. Она стояла словно во сне, наблюдая, как он уходит, не в силах ни расстаться с ним, ни остановить его. Он обнял ее! Так нежно. И так крепко. Вдруг Анна почувствовала, что ей совсем расхотелось спать. Ей хотелось слушать его голос, обнимать его, чувствовать его руки на своем теле… только не спать. Но по здравом размышлении она пришла к выводу, что, пожалуй, спускаться не стоит. Лучше и в самом деле лечь спать. А мечтать ей никто запретить не может.

Проснулась она от громкого звонка в дверь. Анна вскочила и кубарем скатилась вниз. «Еще Пламена разбудит своим трезвоном!» — было ее единственной мыслью. Трясущимися руками она пыталась отпереть дверь. Звонок не унимался. Рядом неожиданно вырос Пламен, уже одетый и, судя по еще мокрым волосам, только что из душа. Спокойно и уверенно он молча отстранил Анну, посмотрел в глазок и отпер замок. Дверь распахнулась. На пороге стоял Димитрий. Но стоял он в какой-то странной позе. Стоя на правой ноге, левой рукой он опирался на то место в стене, где находился звонок. Правой он развязывал шнурок на левом ботинке.

— Димитрий! Что с тобой? — прошептала Анна, у которой вдруг пересохло в горле.

— А? Что? Привет! Ты представляешь, такая неприятность: я оставил у тебя носок. Хорошо, мне медсестра об этом сказала. А я все еще на дежурстве, освобожусь только сегодня вечером. Получается, что я весь день вчера проходил в одном носке! Что обо мне подумали! — Он снял ботинок и прошел в дом. И только тут заметил Пламена.

Анна приготовилась давать долгие объяснения по поводу того, кто это и что он здесь делает, но Димитрий лишь вскользь поздоровался и прошел прямиком к дивану.

— Хм. Я вот точно помню, что оставлял его под подушкой. Положил, чтобы утром не забыть зашить. Куда он делся, ты не знаешь?

Анна готова была провалиться сквозь землю. Разбирала старые вещи! — надо же было так глупо соврать! Лучше сказала бы правду. С другой стороны, она действительно разбирала старые вещи.

Тем временем Пламен успел сам представиться Димитрию и даже принять участие в поисках злополучного носка, попутно оживленно обсуждая с ним, куда же носок запропастился. Димитрий продолжал разгуливать в одном ботинке. Наконец его радостный возглас оповестил присутствующих о том, что добыча у него. Он живо натянул носок и, торопливо распрощавшись, удалился.

Анна все так же стояла около двери, пытаясь понять, что же произошло. Димитрий встретил Пламена, и скандала не последовало. Он, судя по всему, потом и не вспомнит, что здесь был кто-то, кроме нее. Если он вообще про нее когда-нибудь вспомнит! Она вздохнула и отправилась в ванную.

Пламен продолжал оставаться в гостиной. Ему было очень интересно посмотреть на этого удивительного человека, который способен, оставив в ванной невесту, пропасть на несколько дней. Он не был разочарован увиденным. Его мысль вернулась к носочной эпопее, и он подумал, что давно у него утро не начиналось так весело. Однако ему уже пора было уходить. Анна тем временем спустилась вниз, уже готовая к выходу.

— Как насчет чашки кофе… извини, чаю? А потом я могу подбросить тебя, куда тебе нужно.

— Нет, спасибо. Мне уже пора бежать. Завтра я зайду, и ты подробно расскажешь мне о своем первом рабочем дне. Пока! — Пламен шагнул к двери и, махнув Анне рукой, торопливо зашагал по улице.

— До встречи! — машинально ответила она, но в гостиной, кроме нее, уже никого не было.

Ей не понравилось, что он ушел так быстро, едва попрощавшись. Вчера он был таким нежным и внимательным, а сегодня от этого не осталось и следа. Конечно, ему не понравилось то, что он столкнулся с Димитрием. Может быть, он даже рассердился. Но если так, то это означает только одно: он ревнует!!! Он ревнует ее, а это значит, что она ему, по меньшей мере, нравится!

Настроение Анны сразу улучшилось, и она отправилась на кухню выпить кофе.

Рабочий день оказался длинным, многим пришлось объяснять, что она действительно уходит и действительно сегодня, зато была переделана куча дел, и никто не смог бы упрекнуть Анну в том, что она уходит, оставив их в беспорядке. Поэтому только когда она села в кресло перед маникюршей Яникой (ее тоже посоветовал Зоран), Анна поняла, как устала. Она положила перед девушкой руку и прикрыла глаза, извинившись и объяснив, что просто очень вымоталась за день. Яника не имела ничего против того, что клиентка будет молча сидеть с закрытыми глазами. Под конец дня она и сама обычно уставала от бесконечных душевных излияний, которыми ее потчевали клиентки, так что тот час, во время которого она делала маникюр Анне, обе провели в молчании, к обоюдному удовольствию. Когда Анна увидела результат, она и обрадовалась, и разочаровалась: маникюр был скромным и элегантным. Это радовало. А легкое разочарование Анна испытала оттого, что не увидела на своих руках длинных искусственных ногтей, как ожидала. Впрочем, она была рада, что Яника обошлась без них. Но так хотелось попробовать, каково это: ходить, писать, есть, умываться с ногтями такой длины. Как бы то ни было, заехав по дороге домой в пару модных магазинов одежды и, купив там то, что ей порекомендовал приобрести Зоран, а также зайдя по собственной инициативе в магазин дамского белья, Анна чувствовала себя полностью обновленной и готовой к бою со всеми преступниками мира. «Я теперь совсем другая! Мне даже солнце по-другому светит! И я ничего не боюсь. Я помогу Пламену поймать этих преступников, и тогда…» Что, собственно, будет «тогда», Анна сама еще толком не знала. Ей просто почему-то очень хотелось не только стать другой, новой, но при этом еще и оказаться для Пламена нужной и — она наконец призналась себе в этом — желанной. Ей страшно хотелось быть счастливой, и сейчас она вдруг поймала себя на том, что исподволь связывает свои шаги к счастью с этим мужчиной, случайно появившимся в ее жизни и неожиданно ставшим для нее едва ли не самым важным человеком.