Мысль об этом предисловии родилась, когда книга была уже готова. Показалось необходимым кой о чем как бы предуведомить читателей, а может, и предупредить.

Стоит заговорить о Ялте, и в памяти встает небольшой безмятежный зеленый городок на берегу теплого моря. Упоминание о ялтинской зиме рождает улыбку: что там за зима, если не перестает зеленеть трава и в январе цветут мушмула и жимолость… Было, однако, время, когда даже легкомысленная курортная Ялта выглядела сурово и замкнуто. Речь идет о войне, об оккупационных зимах.

Поначалу задумывался рассказ об одной поистине удивительной судьбе — Михаила Васильевича Трофимова. Но жизнь человека — тем более такую жизнь — невозможно вырвать из общего потока событий. Этот поток обтекал ее, вовлекал в свои водовороты — так возникла тема подполья. Но я не стал рассказывать историю подполья во всех подробностях: как оно создавалось загодя вместе с партизанским отрядом еще до захвата гитлеровцами Крыма, как было обезглавлено в самом начале оккупации и тем не менее отдельные его звенья повели борьбу… Это отчасти отражено в публикациях других авторов, а отчасти по сей день остается для нас тайной.

Я же коснулся истории, пришедшей ему на смену к началу 1943 года южнобережной подпольной организации. Но лишь коснулся — остается еще масса неиспользованных фактов, множество пока не названных имен, к которым, может быть, удастся когда-нибудь вернуться.

«Три ялтинских зимы» — не историческое исследование. Тем не менее элементы исследования здесь есть, а все основные персонажи названы подлинными именами (по разным причинам заменено несколько имен эпизодических персонажей). Эта «узнаваемость», «сопоставимость» людей создала свои трудности. Ведь приходилось порой рассказывать о судьбах сложнейших, противоречивейших, таких, скажем, как судьба Николая Анищенкова. Капитан Красной Армии становится вдруг бургомистром оккупированного фашистами города, и потом теми же фашистами расстреливается… Что за всем этим стоит?

Разобраться в обстоятельствах помогали документы, беседы с людьми. В самой книге всякий раз, когда было уместно, об этом сказано, но я хочу еще раз поблагодарить всех — музейных работников Ялты и архивных работников, участников и свидетелей событий, родственников и знакомых героев этой повести, — всех, кто не пожалел времени и сил, чтобы помочь автору. Эта помощь так естественна, но для меня она была неоценимой. Я надеюсь на нее и впредь при устранении тех неточностей, которые, возможно, встретятся в книге.