Утренняя побудка счастья мне не принесла и радости не добавила. Уснула я вчера поздно, ворочаясь с боку на бок и не в силах расстаться с мыслями о доме. Не исправил положения и принесённый Машей завтрак, состоявший из свежевыпеченных булочек с местным джемом и сока. Обозрев поднос с едой, я предложила компаньонке составить компанию по уничтожению продуктов. Немного развеселило выражение ужаса на её лице, после озвучения моего предложения. У них, видите ли, так не принято!
А мне плевать, что принято, а что нет! Несомненно, лучше давится куском в одну физиономию под голодным взглядом персонала. Явно же видно не завтракала. Кстати, а почему?
— Маша, скажи мне на милость, отчего у тебя вид истощённого дистрофика?
Девушка смутилась и, опустив голову, начала объяснять местные порядки:
— Понимаешь, я теперь служу тебе и по этикету обязана: есть лишь после тебя и только то, что останется.
Ой, мамочки мои, ну и условия работы! Слово «этикет» становится запретным в моём обществе!
— Если я сейчас сожру всё это, — указала я рукой на поднос: — то ты будешь поститься до обеда, в надежде наесться объедками, которых может и не быть, и попросить себе порцию ты не имеешь права? Я нигде не ошиблась?
Получив в ответ подтверждающий кивок и несчастный взгляд, мне срочно потребовалось успокоиться, что и было проделано с помощью чашки кофе и сигареты. Мдяя, не стать мне идеальной Повелительницей при всем моём отсутствующем желании. Не доходят их «драконовские» порядки до моих скудоумных, вывернутых равноправием, мозгов.
— Садись и ешь, я приказываю! — самой мерзко от повелительного тона и высокомерия. Чем я в сущности лучше неё? Да ничем!
Полузадушенный писк:
— А ты?
И зловещая ухмылка в ответ:
— Не дрейфь, уж о себе-то я не забуду! Подскажи мне, кто заведует раздачей пищи?
Прожевав булочку, компаньонка сообщила:
— Йармионэль из Дома Кладези Мудрости.
Угу, сейчас я на эту «кладезь» поглазею! И направилась к двери.
— Юлия ты куда?
Рука с сигаретой ткнула в сторону двери:
— Туда.
— В таком виде?
Ну и чем ей мой вид нравится? Обычная пижама: широкие штаны и короткая маечка, милого бежевого оттенка, а то, что на груди надпись «ТЫ — бесконечно доброе, феноменально умное, чертовски привлекательное, божественно красивое, исключительно порядочное и кристально честное, беспрецедентно талантливое, гиперсексуальное, бесподобно бесподобное — ЧУДОВИЩЕ!», так полиглотов здесь нет. Дополняли ночной туалет миленькие пушистые тапочки с помпонами. Пожав плечами, дотопала до выхода и распахнув створку, обозрела караульных. О, всё те же милые лица!
— Привет бойцы! Как жизнь? На мозги не давит?
Мне ответил старший дроу:
— Доброе утро Ваше Величество. Чем могу служить?
Я прищурилась:
— Давайте для начала познакомимся. Меня Юлей зовут, а Вас?
Мужчина выпрямился, склонил голову и представился:
— Айлонор из Дома Стражей, к Вашим услугам.
— Исключительно приятно, — подпускаю мёда: — А второго, который глазёнки забыл в районе моей… хм… талии, как величают?
— Малагдаер из Дома Стражей, Ваше Величество, мой племянник, — ответил за молодого Айлонор: — Простите его за вчерашний инцидент. Молодой, неопытный.
Прислонившись плечом к косяку и затягиваясь, я милостиво кивнула:
— Прощаю, так и быть, но за услугу и пару вопросов. Вопрос первый: Сколько по времени длится ваше дежурство?
Дроу удивлённо переглянулись между собой и ответили:
— Сутки.
— Чудесно. Вопрос второй: Как вы питаетесь за эти сутки?
— Никак, по этикету…
Ой, у меня сейчас планку сорвёт! Какая, блин, помешанная на диете, сволочь выдумала столь дивный распорядок?
— Ребята, хотите тишины и покоя? — вкрадчиво поинтересовалась малость рассерженная я: — Вижу, хотите! Так вот, для этого не упоминайте в моём присутствии слово «этикет» и вызовите ко мне Йо… Чёрт! Опять забыла имя! Главного по раздаче на кухне.
— Йармионэля? — пришёл на помощь Айлонор и добавил: — Он не придёт.
— Это ещё почему? Он особенный? — я деланно изумилась, нахально загасив сигарету об косяк: — Ну! Я жду ответа!
Айлонор с тоской во взоре обозрел порчу вверенного ему имущества и постарался деликатно донести до моего сведения:
— Йармионэль не придёт, потому что Повелитель не давал распоряжений Вам повиноваться, и Вы, как бы, не обладаете правом никому приказывать.
Переварив поступившую информацию и окончательно потеряв терпение, я всё же уточнила:
— То есть, я здесь никто?
Под моим яростным взглядом стражи с несчастным видом кивнули, виновато опустив глаза, и я взорвалась:
— Повелителя сюда! Быстро! Или я за себя не ручаюсь!
— Повелитель приказал его не беспокоить! — пискнул мелкий, расширившимися глазами рассматривая среднего размера фаербол, образовавшийся у меня в руках.
После этого заявления я стала ещё злобнее, а фаербол ещё больше.
— У вас есть выбор: или ваш драгоценный Повелитель притащит свою сиятельную задницу сюда, или я пойду к нему сама! — прошипев сквозь зубы и перекинув шар из руки в руку, я свирепо уставилась на охрану, ожидая решения: — или… — выдержав паузу, приобщила: — начну крушить дворец!
Злость мне, вообще-то, не присуща. Злюсь я редко, но… метко! И уж если злюсь, то хавайся кто может! Считаете, у меня не было причин беситься? У меня на этот счёт другое мнение! Черте что творится! Притащили, Бог знает куда! Держат взаперти! Предъявляют немыслимые требования! Этикетом под нос тычут! Ещё и в грош не ставят! У кого тут терпения хватит? Гр-р-р!
Представляю, какую изумительную картину наблюдали воочию мои стражи: разъярённая взлохмаченная, сверкающая глазами эльфийка, одетая не понятно во что и укомплектованная огненным шаром. Разумеется, они безотлагательно прониклись и впечатлились увиденным зрелищем. И главное, предпринять мужчины ничего не могли: этикетом такие случаи были не предусмотрены. Всё что они могли — это следовать за мной на расстоянии, пока я рыскала по коридорам в поисках благоверного, и уговаривать успокоиться и вернуться в комнату. Угу, а я прям такая послушная!
Когда мне окончательно надоело безрезультатное шатание по дворцу, и до обозлённого сознания достучалась разумная мысль, что можно элементарно спросить дорогу и местонахождение объекта, я так и поступила. Первый же отловленный дроу поведал, где Повелитель проводит свободное от должностных обязанностей время, и даже ткнул пальцем в нужную сторону, надеясь этим и отделаться. Как бы ни так! Сколько я могу ещё шляться, чтобы высказать своё «фи»? Поэтому подтолкнув несчастного в указанную сторону, я обстоятельно втолковала ему своё горячее желание найти искомое с его помощью, честно стараясь сдерживаться и не употреблять неприличных выражений. Но приличных слов в моем лексиконе с каждой минутой оставалось всё меньше и меньше.
Случайные придворные, встречаемые на пути, провожали ошалелыми взглядами нашу более чем странную процессию: впереди оглядывающийся через шаг «проводник», следом расхристанная я и за мной в отдалении «почётный эскорт» из стражи. Думаю, этот шокирующий эпизод надолго запомнится и даст основательный повод для сплетен. Плевать! Я реноме Дарниэля поддерживать не нанималась!
Наконец мы всё же прибыли к месту назначения и я, будучи уже не в состоянии связно изъясняться, знаками попросила постучать в дверь. Горемычный дроу сильно колебался, перед тем как выполнить требуемое, справедливо опасаясь репрессий со стороны первого лица государства. Правда, увидев выражение «второго лица», он из двух зол выбрал меньшее и робко постучал:
— Повелитель, к Вам пришли!
В ответ раздался женский смех и вопль супруга:
— Пошёл вон! Я занят и приказал меня не беспокоить!
Понукаемый мной дроу отважно попытал счастья ещё раз:
— Прошу прощения Ваше Величество, но Ваша жена…
— Пошёл вон вместе с ней! — не дал закончить ему высокопоставленный хам.
Ах, даже так! Ну, ты сам напросился! Нетерпеливым жестом, приказав отойти в сторону, я запулила фаербол в дверь, снеся её напрочь, и таки вошла. Не была бы я настолько зла, точно бы заржала от души, разглядывая открывшийся вид. На разобранной постели, съёжившись в испуге и натянув простыню почти до глаз, сидела девица, ко всему прочему прикрывшая голову подушкой и испугано выглядывала из получившейся амбразуры. Рядом с кроватью в боевой позиции застыл Дарниэль, одетый лишь в штаны, но зато вооружённый мечом и кинжалом.
Мне свидетели были не нужны, и я высказалась, выразительно глядя на «даму сердца»:
— Брысь отсюда!
При полном молчании и под моим тяжёлым взглядом дева выбралась из постельных завалов, и, прижимая к груди одежду, выскользнула наружу. Этого времени хватило для того чтобы супруг пришёл в себя. Аккуратно сложив оружие, он подошёл к прикроватному столику и, наполнив бокал вином, осведомился:
— Ты пришла выполнить супружеский долг?
— Не дождёшься! — прошипела я и в свою очередь поинтересовалась: — это у тебя такие «важные государственные дела» в постели разлёживаются?
— А ты ревнуешь? — с милой «крокодильей» улыбкой парировал Повелитель.
— Я? Тебя? Не льсти себе!
— В таком случае, зачем ты пришла сюда? Да ещё с таким шумом и в столь откровенном виде? — спросил Дарниэль, прислонившись спиной к угловому столбику кровати, и безмятежно отпивая вино из бокала.
Такому спокойствию можно лишь позавидовать, но мы тоже не лыком шиты. Я прошествовала дальше и уселась в стоящее рядом с камином кресло, закинув ногу на ногу:
— В отличие от тебя, мне не безразличны окружающие меня лю… дроу, — сообщила я, нахально рассматривая нового мужа, и даже в состоянии свирепости, была вынуждена признать, что внешностью его природа не обидела.
— И кто же обижает твоё окружение? — последовал вопрос, заданный ядовито-язвительным тоном.
— Ты, конечно! Кто ж ещё посмеет? И осторожней с ядом, ковёр прожжёшь. Казне убыток будет. Не экономично это, не по-хозяйски!
После моих слов, высказанных доброжелательно-вкрадчивым тоном, их Величество чуть было не подавился вином. Я естественно в самых лучших чувствах собралась ему помочь и даже пригребла железяку, висевшую на подставке рядом с камином. Но мои благие намерения обломали уже на подступах, погрозив пальцем. Пожав плечами, типа была бы честь предложена, я вернулась в кресло и стала терпеливо дожидаться, когда он сможет говорить. Откашлявшись и смахнув выступившие слезы, Дарниэль вылупил синие глазищи и возмущённо высказался:
— Ты с ума сошла? О чем ты говоришь?
— Кто тут и сошёл с ума, так это ты! У тебя стража сутками голодная стоит! Девчонка по вашему идиотскому этикету должна объедками питаться! Что сказать нечего? — я вновь начала злиться, в упор глядя на остолбеневшего от упрёков Повелителя: — Так я продолжу! Ты по какому праву меня запер? И…
— Стоп! Запер я тебя для твоего же блага! Ты здесь ничего не знаешь и вполне можешь пострадать!
— Серьёзно? — в руках опять возник фаербол: — А по-моему сейчас пострадает кто-то ещё!
— Послушай меня, я не сниму охрану до тех пор, пока не буду уверен, что ты не причинишь вред ни себе, ни окружающим и будешь полностью готова для проживания в нашем мире. Это обсуждению не подлежит! Но если тебе что-то не понравилось, почему ты не вызвала прислугу?
— А потому, ненаглядный супруг, что ты, мерзавец, не отдал такого распоряжения! И когда я попыталась решить этот вопрос сама, меня вежливо оповестили об отсутствии у меня каких-либо прав!
Дарниэль долго молчал и рассматривал меня с интересом, но спустя какое-то время спросил:
— Тебя действительно волнует судьба дроу, которых ты практически не знаешь?
Я ответила, выдержав его взгляд, и держа в ладонях фаербол, не представляя себе как избавиться от шарика:
— Представь себе, волнует!
— Хорошо, я разберусь! Что-то ещё?
— Пока всё. Если будут претензии, обещаю, ты узнаешь о них первым.
Я собралась уходить, и практически на выходе меня догнало удивлённое:
— Ты куда?
— В камеру роскошного заключения, — поведала я недогадливому мужчине.
— В таком виде?
— А что? Сюда-то я в таком виде дошла, чем обратный путь хуже?
— Подожди! — Повелитель подошёл и накинул мне на плечи плащ, не преминув съехидничать: — Не стоит демонстрировать прелести тем, кто ещё не удостоился такой чести.
Мило улыбнувшись, я сунула, неожидающему подобной подлянки, Дарниэлю фаербол и вылетела за дверь со словами:
— Ой, спасибочки, благодетель! Это тебе на память! Сувенир!
В коридоре перед порушенной дверью собралась толпа придворных, настороженно прислушивающихся к шуму внутри покоев Повелителя и перешёптывавшихся, делясь сплетнями. Не обращая ни малейшего внимания, ни на них, ни на крики перемежающиеся с проклятьями несущиеся изнутри, я кивнула стражам и направилась в сторону отведённой мне комнаты. Уже почти скрывшись за поворотом, я услышала приказ Дара:
— Советника ко мне! Живо! — усмехнулась.
На пороге комнаты Айлонор осмелился справиться:
— С Вами всё в порядке? Повелитель Вас не обидел?
— Кто меня обидит, тот три дня не проживёт! — пополнила я его запас знаний заезженным афоризмом и закрыла дверь. Ко мне тут же кинулась Маша и почему то принялась судорожно ощупывать, что вызвало во мне недоумение:
— Маша, с тобой то, что случилось?
Девушка смахнула слезы и призналась:
— Я испугалась. Думала, ты назад не вернёшься.
— Да ну! — притворно поразилась я и сделала большие глаза: — Что так? Кто у нас такой грозный?
— Ты совсем не боишься Повелителя?
— Боятся те, кому есть что терять, а я уже потеряла всё и всех, — поделилась я с Машей и ушла в сад.
Дарниэль сдержал слово и разобрался. Вечером принесли два подноса с едой и, выглянув за дверь, я обнаружила довольную, жующую бутерброды, охрану. Ну, хоть что-то хорошее я сумела сделать…
В это утро я решил отдохнуть и вызвал к себе Лаурэлин, свою последнюю фаворитку, приказав нас не беспокоить. Каково же было моё удивление, когда раздался стук в дверь и дрожащий голос робко доложил:
— Повелитель, к Вам пришли!
Оторвав от себя любовницу и состроив грозную физиономию, что вызвало у неё взрыв смеха, я рявкнул:
— Пошёл вон! Я занят и приказал меня не беспокоить! — в надежде на то, что разберутся без меня, но стук повторился:
— Прошу прощения Ваше Величество, но Ваша жена…
Они там свихнулись все? Причём здесь моя жена? Кто смеет со мной шутить? С трудом подавив кровожадное желание выйти и наказать шутника, я всё же дал ему шанс сохранить голову на плечах и приказал:
— Пошёл вон вместе с ней!
Не прошло и пары минут, как раздался жуткий грохот, и входную дверь сорвало с петель. Мгновенно сориентировавшись, я скатился с постели и, выхватив оружие, занял боевую позицию. В моей голове мелькали догадки о происходящем, но ни одна не оказалась правильной. Ожидая кого угодно, я честно был не готов к появлению супруги, почтившей меня своим вниманием, причём выбравшей для этого довольно странный способ. Выглядела же она ещё более необычно: то ли полуодетая, то ли полураздетая, с растрёпанной косой и горящими огнём ярости глазами.
Как она сюда попала? Кто её пустил? Что ей нужно? Вопросы возникали один за другим, но ответов я пока не знал.
Оценив обстановку и уставившись на Лаурэлин, Юлия приказала:
— Брысь отсюда!
Наблюдая за иномирянкой, мне стала очень любопытна цель её экстравагантного визита. К тому же, она так уморительно злилась. Дождавшись ухода фаворитки и налив себе вина, я поинтересовался:
— Ты пришла выполнить супружеский долг? — рассчитывая вывести девчонку из себя и хотя бы этим компенсировать испорченное свидание. Всё было старо как мир, и известно наперёд. Супруга немедленно отреагировала на выпад и прошипела:
— Не дождёшься! Это у тебя такие «важные государственные дела» в постели разлёживаются?
Как забавно она неистовствует! Что всё же привело её сюда? Я подлил масла в огонь:
— А ты ревнуешь?
— Я? Тебя? Не льсти себе!
Хм, становится интересно. Какой быстрый перепад в настроении: только что пылала от гнева и вот уже берет себя в руки. Что же ей нужно?
— В таком случае, зачем ты пришла сюда? Да ещё с таким шумом и в столь откровенном виде? — задал я вопросы, ожидая потока жалоб на невнимательность, охрану и ещё чего-нибудь из обширной женской коллекции. Но Юлия меня удивила. Мало того, что практически полностью успокоившись за столь короткое время и усевшись в кресло в неженской позе, она рассматривала меня, как будто коня выбирала, между делом сообщив причину визита:
— В отличие от тебя, мне не безразличны окружающие меня лю… дроу.
— И кто же обижает твоё окружение? — не удержался я от сарказма, чувствуя себя неудобно под изучающим взглядом.
— Ты, конечно! Кто ж ещё посмеет? И осторожней с ядом, ковёр прожжёшь. Казне убыток будет. Не экономично это, не по-хозяйски!
Да, как она смеет со мной так разговаривать! Ни какого почтения и страха! Возмутившись, я захлебнулся вином, чего со мной не случалось последние лет двести. Слава Богам, я вовремя заметил и остановил попытку жены стать вдовой. Ещё не известно, на какую часть тела она собралась покуситься, вооружившись массивным каминным совком. Вернув способность говорить, я возмутился:
— Ты с ума сошла? О чем ты говоришь?
Её гневная отповедь ввергла меня в неподдельное изумление. Я никогда не задумывался над существующими порядками. Наш этикет насчитывает несколько тысяч лет и ни разу никто не высказывал неодобрения или порицания.
— Кто тут и сошёл с ума, так это ты! У тебя стража сутками голодная стоит! Девчонка по вашему идиотскому этикету должна объедками питаться! Что сказать нечего? Так я продолжу! Ты по какому праву меня запер? И…
О! Вот и ожидаемые упрёки. Прекрасно, сейчас выясним этот вопрос до конца и поставим на нем точку. Я объяснил, скрывая истинную причину её затворничества:
— Стоп! Запер я тебя для твоего же блага! Ты здесь ничего не знаешь и вполне можешь пострадать!
— Серьёзно? А по-моему сейчас пострадает кто-то ещё!
Что и следовало ожидать! Девчонка вышла на новый виток злости и запалила фаербол. Темпераментная штучка! Я немного расширил причины, не желая выдавать подлинную, заключающуюся в том, что меня терзали опасения об исполнении пророчества и то, как оно отразится на моей стране. Именно поэтому, чем позднее узнают о её появлении, тем больше времени подготовиться у меня будет:
— Послушай меня, я не сниму охрану до тех пор, пока не буду уверен, что ты не причинишь вред ни себе, ни окружающим и будешь полностью готова для проживания в нашем мире. Это обсуждению не подлежит! Но если тебе что-то не понравилось, почему ты не вызвала прислугу?
— А потому, ненаглядный супруг, что ты, мерзавец, не отдал такого распоряжения! И когда я попыталась решить этот вопрос сама, меня вежливо оповестили об отсутствии у меня каких-либо прав!
Всё-таки Юлия меня поражает! Есть в ней что-то, что привлекает и удерживает. Необычные мысли роятся в её очаровательной головке. Какое ей дело до окружающих? Кто они для неё? Почему она так упорно стремится добиться для них привилегий? Что за этим стоит? Какая выгода? Почему она без второго слова согласилась со своим заточением, но яростно продолжает настаивать на благах для прислуги?
— Тебя действительно волнует судьба дроу, которых ты практически не знаешь?
— Представь себе, волнует!
Ничего другого я и не ожидал. Я не против сделать жене небольшой подарок к свадьбе. К тому же каждый день выбрасывается неимоверное количество продуктов.
— Хорошо, я разберусь! Что-то ещё?
— Пока всё. Если будут претензии, обещаю, ты узнаешь о них первым.
Потрясающая женщина! Насколько мало её волнует внешний вид. Да ни одна дроу под страхом смертной казни не покажется на людях в подобном виде, а этой хоть бы что. С другой стороны, я обнаружил собственнические чувства и попытался скрыть их за ехидством, за которое и получил от пакостницы фаербол в качестве сувенира. Не обращая внимания на мои проклятия, Юлия скрылась за дверью, оставив у меня в душе странную смесь восхищения и злости. С неимоверным трудом избавившись от «подарка», вышвырнув его в окно и добавив работы садовникам, я приказал:
— Советника ко мне! Живо!
Давая распоряжение разобраться пришедшему Намириэлю, я постоянно мыслями возвращался к иномирянке. Она занимала меня всё больше и больше. Какая же ты, девушка, рождённая под другим светилом? Что несёшь ты нашему миру? Что принесёшь ты мне?